Бесплатный фрагмент - Чайки над степью

Поэма о строителях Саратовского канала

Пусть сочинения начало

Нисколько не смущает вас,

Я на Саратовском канале

Бывал чуть меньше сотни раз,

Да, на ударной стройке нашей,

Где битва шла, чтоб воду дать,

Хотя и день уже вчерашний,

Пером своим хочу воздать

Свое почтение героям,

Их сотни, не один, не два,

Не все из них близки со мною,

Есть и знакомые едва.

Пусть недовольные не скажут,

Что я кого-то позабыл,

Возможно, значимее даже

Друзей моих, кто вдохновил

На это вот произведенье,

В стихах подать его пришлось,

Не в прозе же, ведь обновленье

Земли засушливой велось…

***

Трещины в земле такие,

Хоть ладонь по локоть суй,

Чабреца ростки сухие

Позабыли про росу.

Спрятавшись в дубочке хилом

Местный коршун клюв раскрыл,

Не хватает просто силы

На размах метровых крыл.

Можно париться у пруда,

Если он не высох весь,

Был бы веник, но откуда,

Не найдешь березу здесь.

А на пашне земледелец

Колос трогает пустой,

Вы в глаза бы поглядели,

Переполнены тоской.

Съела засуха снова

Труд крестьян за целый год,

Климат здесь весьма суровый,

Дождь годами не идет.

***

Суховей, летя над степью,

Был, конечно, очень рад,

Это же великолепье —

Нивы жухлые стоят,

Возле сел пруды пустые,

Где хозяйский скот поить,

Тут решения простые:

Ее надо привозить.

Вот и мчат автоцистерны

Словно наперегонки

К корпусам молочной фермы

От ближайшей от реки.

А кормить чем скот мычащий,

Лишь солома — не меню,

Да, кормов нет настоящих,

Сжег он травы на корню.

Так всегда бывало плохо,

Когда землю он сушил,

Начинали ахать, охать

Все, кто здесь когда-то жил,

И все всматривались в небо

С болью тяжкою в глазах:

Будет ли в достатке хлеба

На обеденных столах,

Не появиться ли туча

Та, что дождь им принесет,

Ох, какой же он могучий,

Надо — камыши сожжет.

Вон они словно из жести,

Когда тронешь их, звенят,

Всё как было, всё на месте,

Как и сотни лет назад.

А пытались с ним бороться

Многократно степняки,

Рыли разные колодцы,

Бестолку — солончаки.

И молебны проводили,

Бога о дожде прося,

Свечку толстую возили,

На телеге колеся

По большим и малым весям.

При старании любом

Был итог ему известен:

Понапрасну били лбом.

Это всё его владенья,

Какой драйв, какой улет,

И отсюда настроенья

Его пылкого исход.

Узени Большой и Малый

Здесь местами не текут,

Набери водицы талой,

Если ее мало тут.

Удивительно вихляют,

Параллельно, братья все ж,

Быстро пересыхают,

Если в гости к ним придешь.

Он стремится к речкам ближе

Куст полыни погонять,

Утомившись, жадно лижет

Узеней речную гладь.

Видел часто здесь и ссыльных,

И сбежавших, и лихих,

Однозначно людей сильных,

И сломить не просто их.

А экзамены сдавали

Степняки на жизнь порой,

Но, упав, всегда вставали

И смеялись над собой.

Как-то раз он их подслушал,

Что без будущего край,

Будто бы елей на душу

Плесканули невзначай.

Мчат колючки по равнине,

Полчища — не сосчитать,

Он в их самой середине,

Может даже обогнать…

***

О, полувысохший пруд,

К нему склонился вяз с плотины,

Коровы воду жадно пьют,

Рогами втискиваясь в тину.

А вот причудливый Иргиз

Чуть не восьмерками виляет,

Где водного раздела низ,

И лес произрастает с краю.

Пылая, суховей прилег,

И слышит рядом голос громкий,

Сначала он понять не мог,

Шел разговор о новой стройке.

— Можно бочку воды, пусть цистерну

Затащить сюда, речка же вверх

Не течет, и проект ваш неверный,

У ребенка он вызовет смех.

— Не река наш поток водный,

Нам поднять его предстоит

На сто метров, потом свободно

По каналу он побежит.

Возведем пять насосных станций,

То есть целый подъемный каскад.

Верю я, отчизны посланцы

Это чудо в срок совершат.

***

Когда ветер горячий услышал

Незнакомцев двоих диалог,

Из себя во все стороны вышел:

Бесполезно, завыть только мог.

А вода и растенья напоит,

И низины степные зальет,

Помелевшие речки наполнит,

Что его после этого ждет?

Да, не будет в степи суховея,

Да, не вылижет он языком,

Ни скота, ни людей не жалея,

Пруд последний с открывшимся дном.

Хлынет дождь рукотворный над нивой,

Семицвет вспыхнет яркой дугой,

И туман расползется ленивый

По оврагам от речки степной.

Оросят, обводнят, это ладно,

Но страшней, разольются моря,

Хоть и малые, будет прохладно,

Климат сменится, говорят.

От чего ему плохо, вдруг, стало,

Диалог его так испугал?

Он увидел: по трассе канала

Экскаватор огромный шагал.

Началось: ковш зубастый, железный

Отрывает кусками пласт,

Тут бульдозер весьма полезный

Гору сдвинуть вполне горазд.

Но не только грунт выбирают

Из нетронутой тверди земной,

Его где-то и насыпают,

Уплотняя в камень порой.

Уже есть пионер-траншея,

Уже режут первый откос,

Кто же делать все это умеет,

Кто надежду сюда принес?

Это люди страны великой,

Где свершения — в крови,

Взяли за руку Волгу и с шиком

В степь засушливую привели

По Саратовскому по каналу.

Сколько строили? Пять лет,

Впечатлений столько, бывало,

Сам на трассе встречал рассвет.

Подождите, ребята, немного,

Карандаш вот сейчас заточу,

По пикетам на трассе дорога,

А поведать о многом хочу.

***

В тот год, без преувеличенья,

Сильнейшим был горячий ветр,

И влаги в почве, к сожаленью,

И капли не было на метр.

Естественно, не на квадратный,

Весь ужас в том, что в глубину,

И не включались даже в жатву,

Свалив на засуху вину.

Без лома не пороешь глину,

Как после обжига она,

А тут, почти в полупустыне,

Построить думают канал.

Но начали, непостижимо,

В тот самый высушенный год,

Не выдержал пласт нажима,

И грунт вошел в зубастый рот,

И раздались аплодисменты:

На трассе выбран первый ковш,

Как ждали этого момента,

И, показалось, даже рожь,

Вернее, что еще осталось

На лысом поле от нее,

Приветственно покачалась,

Но это виденье мое.

За рычагами, вероятно,

Сидит совсем не новичок,

Летает ковш туда — обратно,

Один бросок, другой бросок.

Вот сняли почву, пригодится

Для земледелия она,

И уже хочет в землю впиться

Ковш экскаватора до дна,

Конечно же, друзья, канала

От Волги матушки — реки,

Ударной стройке здесь начало

Дано, и плачут степняки

От счастья: будет, будет трасса,

Мечта осуществится их,

Смотри, машин повсюду масса

И землеройных и любых.

Орудуют на них ребята,

Они со всей России тут,

Дай им обычные лопаты,

Канал и с ними в срок сдадут.

О Пушкареве слов хватает,

Ковш первый на его счету,

Из русла землю выбирает,

То эту порцию, то ту,

Да ловко как, словно рукою

Своей, а не железной, нет,

Народ вокруг, а он спокоен:

На экскаваторах шесть лет.

И навыков его — в достатке,

И опыта не занимать,

Но смотрит иногда с украдкой —

В толпе стоит седая мать.

Гордится ли работой сына,

Которой все он отдает,

И кажется живой машина —

И двигается, и ревет,

И то, ей богу, с отдаленья

Как бы приветствует рукой,

И поднимает настроенье,

Хотелось мне запеть порой.

Когда строительству канала

Давали под Ершовом старт,

Когда кипеть еще не стала

Работа, не возрос азарт

Перевыполнять дневные нормы

И лучше, если раза в два,

На трассу на автоплатформе

Добрался Николай едва.

Он был одним из многих сотен,

Собравшихся со всей Руси,

Великой целью озабочен —

Заволжья землю оросить.

Фамилия его, однако,

Пинегин, я тут не причем,

Его в Ершове знает всякий,

Еще подумаете чё.

В те годы Николай Пинегин,

Бывало, ночью русло рыл,

С Пушкаревым? Да, коллеги,

Он в той же мехколонне был.

А нарезали как откосы,

Без брака и по чертежам,

А ковш-драглайн висит на тросе,

Попробуй, покидай-ка сам.

Однажды тоже я пытался,

Но даже грунт набрать не мог,

Хотя и сильно напрягался,

Так, что порвался мой сапог.

Не ошибусь, ребята эти,

Первопроходцы водных трасс,

В жару и холод, в дождь и ветер

Показывали только класс.

Читатель, сожалею очень,

Не назову я всех, прости,

Кто воду был уполномочен

Народом с Волги привести.

Их сотен несколько было,

Точнее и не подсчитать,

Меня другое изумило:

Первопроходческая стать

Почти любого, взгляд был гордым,

Не видел, чтобы кто-то ныл,

И рев машин звучал аккордом

Для них в просторах тишины.

Белокопытов — местный житель,

Трудился с детства на земле.

«Мне тяжко? И не говорите,

Кручусь, как черт на помеле».

Он скреперист, машины ходят

Одна в забое за другой,

Подумаешь — в хороводе,

А он смеется надо мной:

«Мы не только пласт срезаем,

Но, выбирая плотный грунт,

Одновременно совмещаем

Свою работу и игру».

Другой шутник Валерий Чалый

Бульдозерного дела мэтр,

Говорит мне: «Я в печали,

Считай, почти на кубометр

Отстал от Вассермана Оси,

На скрипке раньше он играл,

Узнав о стройке, скрипку бросил

И к нам на стройку прибежал.

Все время отдает работе,

Сам видел, и совсем не вру,

Яичницу на капоте

Готовит он себе в жару.

Да, настоящий трудоголик,

А как играет? Виртуоз.

Чего-то чувствуешь до боли

И не стесняешься слез.

***

Я в вое ветра песнь услышал,

Полынь, казалось, расцвела,

Когда в то утро к трассе вышел,

Где делали свои дела

С настойчивостью завидной

Механизаторы колонн

Ершовских, было видно —

Канал заметно удлинен,

Тут и Пинегина встретил,

Парень приветливый, простой,

Я главное в нем заметил:

С открытой, чистою душой.

Родился он в селе Отарка,

Центр района Мамадыш,

Поселок есть такой татарский,

Названье и не повторишь.

Экскаваторщик Мещеркин

Ему родня и написал,

Чтобы без всякой отговорки

На стройку века приезжал.

Освоил экскаватор быстро,

Мещеркин опыт передал,

Один из лучших машинистов,

И он таким же вскоре стал.

Лишь раз не выполнил заданье,

Причина? Заяц, да, косой.

Куда он мчался, на свиданье

Той очень раннею весной?

А вот траншею перепрыгнуть

Не смог — длинна и широка,

И от ковша он мог погибнуть,

И от огромного куска

Земли, сыпущейся с отвала.

Пинегин русаку помог,

Затратил времени немало

Пока поймать косого смог.

Ни слова никому о зайце,

Подумают, что баловство,

Уверен я, и вы признайте,

Спасти живое существо

От гибели достойно чести,

Ведь правда, и такие есть,

Кто бы сказал: «Его на месте

Лучше пожарить бы и съесть».

Мельком я о таких заметил,

И повесть эта не о них,

Героям нашего столетья

Посвящен мой скромный стих.

Я не забыл, ребята в стужу

Клин-бабой били с высоты

О землю, и, ее утюжа,

Срывали шапку мерзлоты.

Так Николай стал делать первым,

Потом все «бабы» обрели,

Проходка не ахти, но нервы

Свои ребята сберегли:

Ковши по мерзлоте скользили,

Её не схватишь, не возьмешь,

Напрасными потуги были,

А тут кусками, но грызешь.

Он мастер, и еще ценнее —

Умение не таит,

Откосы русла словно бреет,

Такой издалека их вид.

Услышал как-то голос громкий:

«Ник, что мне делать, подскажи,

Наклон не тот, зигзагом кромка,

А еще лучше, покажи.

Я посижу часок с тобою,

Чему- нибудь, да научусь,

Не то отправят из забоя

Меня в слесарный цех, боюсь».

А то, нередко так бывало,

Сам исправлял другого брак,

Что на показатели влияло,

Отмахивался, мол, пустяк.

А новичок подруге хвастал:

«У асса опыт перенял,

Теперь ковшом своим зубастым

Хоть в тверди выроет канал».

Окончил школу Николая

Не он один, полно других,

Что важно, не прерывая

Работ проходческих своих.

Мы не были с ним друзьями

Закадычными, нет,

Но почему-то ноги сами

Вели меня в его пикет.

Однажды прихожу, там члены

Делегации одной,

У Николая вид плачевный,

Не убежишь — стоят стеной.

И, ладно бы, летят вопросы,

Я, думаю, он рассказал,

Начиная от откосов,

О канале все, что знал.

Вот дама, шустрая чрезмерно,

Забралась в кабину вдруг,

О, и не в первый раз, наверно,

Так как, сделав полукруг,

Ковш челюстями в грунт вцепился

И, наполненный с бугром,

К отвалу плавно устремился,

Где опрокинулся вверх дном.

«Какая молодец!» — вопили,

У Николая же в глазах

На мгновение застыли

Удивление и страх:

Хорошо, что не случилась

Беда, ответил бы сполна,

Узнать бы, где так научилась

Ковшом орудовать она?

Все просто, в каменном карьере

На экскаваторе пять лет,

И учится на инженера

Заочно, вот и весь секрет.

Сказав так, дама засмеялась,

Отряхивая с кофты пыль.

Когда ушла, печаль осталась,

И снова навалилась быль.

Чтобы представить вам полнее

Героя образ своего,

Хотя осознаю вполне я,

Что это байка про него,

Я расскажу о встрече Коли

С НЛО, был слух такой,

Тут обалдеешь поневоле,

Увидел шар перед собой…

Ночь, но не темная, стояла,

Луна светила фонарем,

И близко, прямо над отвалом,

Ковшом бы не задеть ее.

Но что это? Луна скатилась

На дно траншеи, машинист

Протер глаза: не засорились?

И сквозь стекло обзор был чист.

И тут увидел, вышли двое

Из шара, мощное чело,

Пришельцы? Сразу стал спокоен,

А звать на помощь, для чего?

Он выбрался из кабины,

Красивый, гордый, молодой.

— Приветствуем планеты сына,

Случайно мы перед тобой,

Так как ошибку совершили,

Депортируясь в мирах,

Согласен, если б мы решили

Прорыть здесь русло в один мах,

И перекидывать груды

Земли не надо много лет,

И воспоминания будут

И вам и нам приятней нет.

— О, гости, я простой рабочий,

Лишь мнение могу сказать,

Профессией не уполномочен

Такие важности решать.

Гнать время, видимо, не надо,

Все может произойти,

И, очевидно, даже к ряду

Потерь немалых привести.

Пол — трассы мы уже прорыли,

В степь волжская вода придет,

За то, что помощь предложили

Спасибо вам, меня же ждет

Работа, вы, уж, извините,

Вам — в космос, мне — за рычаги

Потребуется возвратиться,

И вариантов нет других.

— Ну, хорошо, — в ответ услышал, —

Тогда, любезнейший, прощай,

Ты не простой, ты много выше,

Пусть раньше времени, но знай:

Получишь звание Героя

За самоотверженный труд

В Саратовском каналводстрое»…

И всё, как не было их тут.

Потом Пинегин сомневался:

Наверное, он видел сон,

Но след от шара оставался

И был заметно обожжен.

Я тоже как-то его трогал,

И словно руку пожимал

Другу желанному, ей богу,

Тепло большое ощущал.

На обновлении края

Было ударников полно,

Но наградили Николая

Звездой Героя все равно.

Тут что, простое совпаденье,

Не верить в инопланетян?

Есть, понимаю, возраженья,

И что? Пусть, если так хотят.

***

Местность ровная, как стол,

Справа желтая пшеница,

Вдоль подобия кустов

«Москвичек» зеленый мчится,

Тормозит возле меня,

Пыль машину догоняет —

Ни ругаться, ни пенять —

Воздуха не хватает.

На дворе такая сушь,

Туч бы десять надо сразу,

Чтобы лил природный душ

Целый день и без отказа.

— Ты куда свои стопы

В воскресенье направляешь,

Дунет ветер — встанет пыль,

Ты как будто бы не знаешь?

Подожди еще годок

И придет вода в Заволжье,

Так что, пишущий дружок,

Ты печалиться не должен.

Все ж, куда в такую рань

Одинокий устремился?

— Не на трассу к вам, отстань,

Где уже давно прижился.

Поле вон, рукой подать,

Видишь, два комбайна ходят,

Начинают злаки жать,

Хлебушко — то любишь вроде.

— Хочешь репортаж чиркнуть,

Или свой любимый очерк?

Скоротаю тебе путь,

Подвезу, садись, короче, —

Николай мне предложил.

Откажусь я? Что вы? Фигу,

И «Москвич» нас прикатил

К стану полевому мигом.

Здесь комбайн кого-то ждал

Уже с жаткой, надо в поле

Ему быть, а он стоял,

Вот и спрашивает Коля:

«Что случилось? Почему

Самоходка здесь томится?».

И ответили ему:

«Комбайнер попал в больницу,

Машинисты на счету

И в других бригадах тоже,

Ты, мол, с целую версту,

Да и то нам не поможешь».

— Вот возьму и помогу,

Даже самому охота,

Вы не смейтесь, я могу,

На комбайне «Дон» работал.

Вот и самоходки нет,

Все ко мне: им интересно,

Кто такой этот атлет,

Парень, видимо, чудесный.

Объясняю, что и как,

Часто сам им восхищаюсь,

Слышали, придет река?

Ей прокладывает путь

Он трудом своим упорным,

Скоро, не когда-нибудь,

Здесь польет дождь рукотворный.

А родился он в селе,

С детства знает и комбайны,

Думаю, среди полей

Для него не будет тайны.

Коля позже рассказал,

Что под вечер с ним случилось,

Круг седьмой по полю гнал,

Когда дева появилась.

Говорит, что агроном,

И ученый, добавляет,

Коля сразу ей о том,

Что ее совсем не знает.

И откуда ему знать,

Если отсидел три года,

А давали даже пять

На лишение свободы.

Ищет вот себе жену,

По его фигуре можно,

Вероятно, не одну,

Прокормить их будет сложно.

Как ученую увлечь,

Чтоб его сама кормила,

У него плохая речь,

Но остались еще силы.

Не подскажет ли она,

Если есть кто на примете,

Даже пусть разведена

И имеются дети.

Он вернулся с Колымы,

Дом его сгорел забитый,

Обитает у кумы

Параличом разбитой.

— Я сама тут двадцать дней,

Есть ли девушки, не знаю,

И не видела парней,

Вечером одна гуляю.

Он, конечно, бывший зек,

Но работает отлично,

Значит, выйдет человек

Из него вполне приличный.

Что это, ему намек?

Так по нраву стал дивчине?

Он же не паренек,

И жена есть Валентина.

— Почему ее развел?

Молода, глаза, как ложки?

Сам не знаю, что наплел

Агрономше понарошку.

Вот поеду и в слезах

Расскажу, что бес морочил,

Он сидит в ее глазах,

Врал поэтому очень, —

Объяснял Пинегин всем.-

Или лучше снова сяду

На комбайн и кругов семь

Дам без остановок кряду.

Будто бы и ездил он

К агрономше с извиненьем,

Я же в слухах не силен,

Отношусь к ним с подозреньем.

***

Лишь в памяти встает былое,

С него хоть статуи лепи,

Теперь ни засухи, ни зноя,

Несущих горе, нет в степи.

На каждом, может быть, пикете

Достойный славы случай был,

Хочу особенно заметить,

Я их нисколько не забыл.

У магистрального канала

Две ветви, но, увы, одной

Преградой, так в проекте, встало

Стальной дороги полотно.

На переход давались сутки,

Составы ждали с двух сторон,

Особенно мне стало жутко,

Когда бульдозер лез на склон

И мог бы перевернуться,

Но нет, другой подстраховал,

Сумел ножом его коснуться

И поддержал, упасть не дал.

— Мы и пласты земли срезаем

Двойною тягой каждый раз,

То есть друг другу помогаем —

Это обычное для нас, —

Сказал Иван Петрович Косов,

Бульдозерист и бригадир,

Ведь в основном мы по откосам

Валы катаем впереди.

Или на гору земляную

Взбираемся тарахтя,

Теперь профессию иную

Уж точно бы не выбрал я.

А Федя, вон, Белокопытов,

Который мне сейчас помог,

На стройке самый именитый,

Любому может дать урок.

А сколько грунта кубометров

На трассе он переместил,

Один почти на километр

Он Волгу в степи пропустил.

Так и другой, и третий тоже,

У всех немалый личный вклад,

Для нас нет ничего дороже,

Когда «спасибо» говорят…

А где водораздела крыша,

Особенным был накал,

Тот, кто сейчас все это пишет

Неоднократно там бывал.

Насосных котлованы рыли,

Их сразу и не обозреть,

Грунт самосвалы вывозили

Дней, минимум, по двадцать шесть.

Подземные же части зданий

И трубы — железобетон,

Для выполнения заданий

Здесь опыт лучший применен.

Забор воды идет по трубам,

С улиткой можно их сравнить

По форме и чрезвычайно трудно,

Было опалубку залить.

Ведь все должно быть в монолите,

А места развернуться нет,

Вы сами вообразите,

Сколько надвинулось бед.

Но разработали новинку,

Установили полтрубы,

Потом другую половинку.

— Умом мы, видишь, не слабы,

Соединили, закрепили,

Так и должно на стройке быть,

Где речку мы поднять решили, —

Сказал мне Рыжман, инженер

Водостроительного треста,

Сам всем показывал пример,

Случись что, он уже на месте.

О положении дел

На трассе знал всегда отлично,

И, главное, всегда хотел,

Чтоб пульс проходки бил ритмично.

Однажды ночью на пикет

Мы шли, я это не забуду,

От фар машин лучами свет

Бил вверх, и в стороны, и всюду.

Носились тени в камышах,

В сторонке пруд стоял заросший,

Вдруг, громко взвизгнули, и страх

От предчувствий нехороших

Покрыл мурашками меня.

Луч высветил, я четко вижу

Его с глазами в два огня,

С клыками: подойди-ка ближе,

Проткнет и, может быть, насквозь.

А Рыжман? Рыжман что, смеется:

— Мне с Борькой раньше довелось

Здесь встретиться, и не придется

От кабана нам удирать,

Он любит корнеплоды очень,

Их стоит ему только дать,

Забудет о тебе, короче,

Смотри, — и выбросил пакет,

Достав из сумки, полный репы.

Секач — к пакету, мы — в пикет

К ребятам, все же зверь свирепый.

А происшествий разных много

Случалось, только выбирай,

А там, где водная дорога

Шла снизу вверх, хоть отбавляй.

На комсомольской, на ударной

И шутки были, и подвох,

Вершили чудо наши парни

Не обойтись тут без пройдох.

Участвовал в спектаклях тоже

И я, и несколько раз,

В то время вдвое был моложе,

Не сделал б этого сейчас.

А тот огромный экскаватор,

Не только я был изумлен,

Даже проходчикам — ребятам

Казался динозавром он,

Или другим с ним зверем сходным.

А что? Ворочает стрелой,

Как шеей, и свободно

Гуляет как по мостовой.

С рычаньем рвет зубастой пастью

Нетронутой земли пласты,

Все это делает для счастья

Тех, кто устал от сухоты.

Иргиз течет южнее рядом,

И кое-где сочит вода,

Она гиганту не преграда,

Ковш — с кузов? Видимо, да.

Настроение упало,

Нам надо было в штаб попасть,

А он, вон, видно, за каналом,

И приходилось объезжать.

Остановились на минутку

Там, где экскаватор шел,

Вот и сказал тогда я в шутку,

Что «Волга» это хорошо,

А «Запорожец» лучше вдвое,

И первым в штаб я доберусь,

Управляющий спокоен,

На черепашке же плетусь.

«Волга» умчалась, я остался

И к машинисту: «Перебрось!»,

Чернышев не испугался:

«Но только с „Запорожцем“ врозь».

И вот я в шахматы играю

С Пинегиным, тот вахту ждет,

Из «Волги» Домнин вылезает,

Нахмурился, ко мне идет:

— Ты что, катил по кавальерам

И через русло прямиком?

— Да, — говорю, а он: — Не верю,

Ты на пригорок — то с трудом.

Бывали разные приколы,

Вот как однажды пошутил

Стоявший с нами рядом Коля:

Собачку он свою любил

И брал на трассу, было круто,

Сам видел: рядом с ним сидит —

В очках, в фуражке, можно спутать,

В ответ на твой вопрос — рычит.

А новая геодезистка

Была в забое первый раз,

Пинегин наклонился низко,

Его не видно, мопс сейчас,

Казалось ей, один в кабине.

«Невзрачный машинист, какой,

Губы развесил, весь в щетине,

А, говорят, передовой», —

Услышав это, у столовой

Смеяться — не хватало сил,

Хотя и розыгрыш не новый,

Пинегин за собой следил….

Всегда на Домнина с почтеньем

Смотрел, я знал его,

Встречал в заволжских поселеньях

У лежбища Синих гор.

Впервые же его на стане

Чабанском раннею весной

Увидел, из Казахстана

Катил тюльпановый прибой.

Колокольцев мириады

Издавали чудный звон,

Их не окинешь сразу взглядом,

Они цвели со всех сторон.

— Об одном я сожалею:

Лишь дни у этой красоты,

Когда нагрянут суховеи,

Увянут без воды цветы,

А в засушливые годы

И злаки гибнут без дождей,

Пока зависим от природы,

Не справляемся с ней.

Но, — он продолжил, — я надеюсь,

И даже верю, скоро тут,

В ареале суховеев,

Дожди обильные польют.

Рукотворные, конечно,

Нужен канал, чтобы поток

Многокубовый, быстротечный

Оживить наш край помог.

Руководил райкомом Домнин

И о большой воде мечтал,

Однажды радостно, я помню,

«Она придет к нам!» — он сказал.

Теперь он руководитель

Тех, кто ее ведет

От Волги, что ни говорите,

Путевку дал ему народ.

В тот день стояли они рядом

Два Николая, но тогда

Еще не знали о наградах,

Я же пишу через года.

Получат звания Героев

России нашей, выше нет,

А пока — один в забое,

Второму — с трассы в кабинет.

***