Бесплатный фрагмент - Центральная Америка без виз

Предисловие

Всех людей можно разделить на две группы: одни проводят всю свою жизнь там же, где родились, а другие бродят по свету в поисках лучшего места. Туризм, как массовое явление, зародился только в XX веке. Но и раньше тысячи людей бросали насиженные места и отправлялись в дорогу, открывать новые земли и континенты.

Европу, как известно, заселили пришедшие с Азии кочевники. Они осели, прижились, но гены то остались, с этим ничего поделать было нельзя. Поэтому дух странствий, открытий и приключений в европейских странах был в душе у многих людей. Им никак не сиделось в такой уютной, но маленькой — по сравнению с огромной тягой к странствиям — Европе.

Взгляды многих европейцев были направлены на Азию. Именно туда отправился Александр Македонский с целью дойти до Индии, а заодно и завоевать всю Ойкумену, весь известный во времена античности мир. В раннее Средневековье крестоносцы тоже двигались в Азию — они рвались освободить от мусульман Святую Землю. Чуть позднее — в период Великих географических открытий — также больше всего интересовались поиском пути в Индию. Опять же это в Азии.

Именно в поисках обходного пути в Индию, Христофор Колумб, сам того не желая открыл Америку. Вначале он подумал, что нашел обходной путь в Индию. Поэтому найденные им острова назвали Вест-Индией или Западной Индией. Но довольно скоро выяснилось, что это не давно знакомая европейцам Азия, а часть совершенно новых неизвестных земель. Их назвали Новым Светом. И только позднее, после того, как в результате нескольких экспедиций удалось тщательно все разведать, выяснилось, что открыли новую часть света, состоящую из двух континентов — Северной и Южной Америки (их назвали, хотя многие считают совершенно незаслуженно, в честь мореплавателя Америго Веспучи).

Поначалу Новый Свет интересовал только путешественников и любителей географии. Но вскоре всю Европу переполнили слухи о неведанных богатствах и россыпях золота, хранящихся в находившейся где-то в Новом Свете, в легендарной стране Эльдорадо. На поиски этой страны, как когда-то древние ахейцы на поиски Золотого руна, отправились тысячи искателей приключений. Так начался период завоевания и покорения европейцами Нового Света — позднее его назвали Конкистой, а завоевателей конкистадорами.

Надо сказать, Новый Свет не был таким уж новым. В Америке люди жили как минимум на протяжении уже тридцати тысяч лет. В период «открытия» европейцами Америки там уже существовали не только первобытные племена, застрявшие в каменном веке (такие и сейчас еще кое-где сохранились, преимущественно в джунглях Амазонки или в самых глухих уголках Центральной Америки), но и высокоразвитые цивилизации, ничуть не уступавшие по своему интеллектуальному и духовному развитию тогдашним цивилизациям Старого света. Разница была лишь в том, что они, в отличие от европейцев, мало уделяли внимания развитию техники, большую часть времени занимаясь философией, космологией, искусством — в этом они не только ничуть не уступали европейцам, а значительно их превосходили. А в области астрономии и создании точного календаря американские индейцы, которых поначалу считали вообще дикарями, обогнали тогдашнюю Европу на несколько сотен лет. Далеко они продвинулись и в области сельского хозяйства. Достаточно сказать, что кукурузу, картофель, помидоры, фасоль, тыкву, какао — чуть ли не большую часть привычных нам овощей и фруктов — одомашнили и стали выращивать не в Европе, а именно в Америке. Однако, тогдашних европейцев абстрактные теории или экзотические блюда интересовали мало. Они рассматривали Новый свет как источник золота, драгоценных металлов и рабов.

Изучение, освоение и порабощение Америки началось с Карибских островов — именно сюда совершенно по случайному стечению обстоятельств занесло каравеллы Колумба. Затем они продвинулись немного дальше на запад и попали на континент в районе нынешних стран Центральной Америки и Мексики.

Именно этот район и станет целью очередного этапа проекта «Мир без виз». Сюда мы и отправимся по стопам конкистадоров, миссионеров, искателей приключений, а затем путешественников, археологов и исследователей. Конкистадоры завоевали и разрушили существовавшие в этом районе мира древние цивилизации ацтеков и индейцев майя. Пришедшие за ними миссионеры постарались полностью стереть у завоеванных народов память о прошлом. Их всех покрестили, статуи древних богов и идолов разрушили, храмы сровняли с землей, древние книги сожгли. Как говорится, хотели как лучше. И только через несколько веков колонизации, уже после того, как потомки покоренных индейцев и значительно более многочисленные метисы (дети от смешанных браков испанцев с индейцами), а также европейцы по генам, но американцы уже в пятом-шестом поколении, добились независимости от Испании, начались первые попытки заняться изучением того, что там когда-то было до прихода колонизаторов.

Новый Свет буквально стали открывать заново. В густых джунглях стали один за одним обнаруживать затерянные города майя, начались первые археологические раскопки. Исследователям буквально по крупицам пришлось восстанавливать историю ацтеков и майя. В европейских библиотеках стали находить давно забытые и затерянные где-то в запасниках пыльные манускрипты.

Оказалось, что среди конкистадоров были не только одержимые жаждой наживы и золота захватчики, но те, кто интересовался историей и культурой покоряемых народов. И не все миссионеры ставили своей целью как можно быстрее окрестить язычников, ввести их в лоно Истинной веры. Были и те, кто целенаправленно занимался изучением гибнувшей на их глазах культуры. Они расспрашивали тех, кто еще помнил о жизни до прихода испанцев, записывал их рассказы, тщательно фиксировал все, что удалось увидеть самим — как индейцы жили, чем питались, во что верили, каким богам молились.

Пересекая Атлантический океан конкистадоры отправлялись на поиски золота или им было просто скучно или нечего делать. В Америке их ждало богатство. Если же богатство завоевать не удастся, то хотя бы будет о чем вспомнить. Чего-чего, а приключений на долю конкистадоров выпало много.

В наше время в Центральную Америку за золотом никто не едет. Да и богатства там никакого нет. Эти страны сейчас относятся к числу самых бедных стран мира. Но в плане приключений и удивительных открытий эти страны по-прежнему не менее удивительны и притягательны. Да и опасностей для путешественников там сейчас ничуть не меньше, чем во времена конкистадоров.

Путешественники рискуют не только имуществом, но зачастую и жизнью. Сейчас во всех популярных у туристов странах мира много воров, специализирующихся именно на воровстве у туристов. Но страны Центральной Америки известны тем, что здесь туристов не только обворовывают, но и грабят. Вероятность, что к вам где-нибудь в темном переулке подойдут с ножом в руке очень мала. С ножами здесь только дети в детском саду играют. Подавляющее большинство грабителей вооружены огнестрельным оружием. И они не раздумывая пускают его в ход. Вероятно точно так же, как делали это когда-то их предки конкистадоры, завоевывавшие Новый свет своими мушкетами и аркебузами. И сейчас ситуация как бы повернулась обратной стороной. Теперь уже жители Нового света вооружены огнестрельным оружием, а туристам обороняться можно разве что луками и стрелами.

Вип-туристы, которых сопровождают телохранители и организованные туристы, которых везде перевозят только большими группами и тоже под охраной, могут столкнуться с грабителями только по собственной неосмотрительности и ротозейству.

Самостоятельные путешественники, отправляющиеся в путь на собственный страх и риск, автоматически попадают в «группу риска». Походное снаряжение, фото и видеокамеры в Центральной Америке — признаки богатства и принадлежности к категории «туристов», которых многие здесь рассматривают всего лишь как «кошельки на ножках». И при этом их никто не охраняет.

Конечно, самостоятельно путешествовать по Центральной Америке сейчас очень опасно. Это один из самых опасных для путешественников регион мира, если не самый опасный. Но ведь есть и ради чего рисковать.

Затерянные в джунглях руины городов майя; действующие вулканы и белые песчаные пляжи побережья Карибского моря; архитектурные жемчужины колониальной архитектуры Мексики и Гватемалы — испанцы строили свои города на руинах и из камней древних сооружений, но по прошествии веков и католические церкви, и асиенды сами стали историческими достопримечательностями; реки и озера, моря и леса — все, что еще не уничтожили, не вырубили и не загрязнили плодами цивилизации.

Опаснее всего в огромных, растянувшихся на десятки километров мегаполисах. Но, как правило, там и делать-то особо нечего. Все местные столицы и крупные современные города — всего лишь транзитные пункты, которые нужно миновать как можно быстрее. Тогда будет шанс — пусть и сравнительно небольшой — вернуться домой не только целыми, но и без потерь.

Самое, конечно, ценное — это фото и видеотехника. С большой полупрофессиональной видеокамерой, с которой я путешествовал в кругосветке «Мир без виз» в Центральной Америке можно появиться только под охраной. Да и хороший фотоаппарат сразу же будет обращать на себя внимание. Но и дешевой мыльницей снять ничего толком не получится. Придется рискнуть — взять с собой что-то среднее, промежуточное между мыльницей и приличной профессиональной аппаратурой. К счастью, сейчас современные цифровые фотоаппараты могут снимать и видео. Поэтому у меня будет сразу «два в одном» — фотоаппарат и видеокамера. Посмотрим, сколько она у меня продержится.

Я уже не первый раз собирался в этот регион. Первая попытка была предпринята в 2008 году. Я тогда подписал договор с одним крупным издательством на создание первого российского путеводителя по странам Центральной Америки. Получил аванс, стал готовиться к поездке, читать об истории древних индейцев и конкистадоров, все больше и больше увлекаясь этой темой. И тут — бац! Грянул очередной мировой кризис! Ударил он и по нашему только еще зарождавшемуся рынку русскоязычных путеводителей. Издательство, опасаясь грядущего падения спроса на свою продукцию, стало сокращать расходы. Вычеркнули из планов и путеводитель по странам Центральной Америки. Моя поездка автоматически отменилась. Значит, не Судьба, подумал я и… отправился в кругосветку: «Вокруг света без виз». В ее маршрут я включил и Центральную Америку — Гондурас, Никарагуа, Сальвадор и Гватемала, в качестве одиннадцатого из двенадцати этапов (последний — Карибские острова). Эти четыре страны вначале сделали для россиян единую визу С-4, а затем и вовсе ее отменили. Уже в 2009 году туда с российским паспортом можно было въехать без виз.

Правда, тогда нельзя было попасть в Мексику. Для нас (я в кругосветке был не один, а с попутчиками) тогда было принципиально посещать только те страны, куда можно было въехать без визы (или, на худой конец, визу можно было оформить прямо в момент пересечения границы). Именно из-за того, что Мексика оставалась визовой мы и не попали в Центральную Америку во время кругосветки, хотя и планировали.

Дело в том, что авиабилеты мы покупали не заранее (все же путешествие вокруг света длилась около девяти месяцев), а лишь примерно за два месяца до приближения к очередному этапу. Билетами в Центральную Америку мы озадачились уже будучи в Колумбии. Нам нужно было как-то попасть из Южной Америки в Центральную, а оттуда — на Карибы. Буквально три дня потратили, перерыли весь Интернет. Но никаких подходящих вариантов не нашли. Конечно, самолеты сейчас летают практически по всем направлениям. Но стоимость авиабилетов между соседними странами Южной и Центральной Америки оказалась сравнимой со стоимостью трансокеанских авиаперелетов. А уж попасть оттуда на Карибы было еще сложнее и дороже. Пришлось от поездки в Центральную Америку отказаться — уже второй раз. Но мечта-то осталась.

Она вероятно и дальше оставалась бы лишь мечтой. Но тут опять произошло непредвиденное событие. Мексиканцы совершенно неожиданно — по крайней мере для меня, не большого знатока сути россйско-мексиканских отношений — отменили визы. Вернее, чисто формально визы остались. Но за ними уже не нужно ходить в консульство (а принцип проекта «Мир без виз» как раз в том и состоит — путешествовать по миру, не заходя в иностранные посольства или консульства).

Достаточно на сайте мексиканского посольства в Москве заполнить короткую анкету. Буквально через пару минут на е-мейл приходит разрешение на визу. Его нужно всего лишь распечатать на принтере. И можно спокойно лететь в Мексику. На границе этого разрешения будет достаточно для получения визы. По крайней мере, на сайте посольства именно так и утверждается.

«Открытие» Мексики интересно и само по себе — страна-то замечательная. Но еще важнее оно для тех, кто собирается в страны Центральной Америки. Гватемала, Гондурас, Никарагуа и Сальвадор не входят в число популярных туристических направлений. Там нет ни одного мало-мальски крупного международного курорта (типа Канкуна в Мексике или Варадеро на Кубе), да и хабов (аэропорты с большим количеством авиарейсов) там нет. А в Мексике есть и свой хаб — Мехико, и свой суперкурорт — Канкун. Поэтому долететь до Мексики можно примерно в полтора раза дешевле и значительно проще, чем напрямую в страны Центральной Америки.

Одновременно с ослаблением визового режима Мексики внимание к странам Центральной Америки стали привлекать и средства массовой информации. Одной из популярнейших тем стала угроза «конца света». Якобы, в соответствии с календарем индейцев-майя 22 декабря 2012 года все совсем закончится — наступит «конец света». Конечно, при внимательном ознакомлении с темой вскоре становится ясно, что журналисты очередной раз погорячились.

У древних майя, как и у большинства древних народов, не было идеи «начала» и «конца времен». Чаще всего древние календари были циклические. Самые известные циклы 12-летние.

Древние люди до такой степени не интересовались долгосрочным планированием, что зачастую не удосуживались уточнять, в какой именно из 12-летних циклов произошло то или иное событие. Календарь майя также был циклическим. Только более сложным. У них был не один цикл, а сложная комбинация маленьких, больших и очень больших циклов.

Конец эры Пятого Солнца

Майя не сами придумали календарь, а заимствовали его у своих предшественников — ольмеков.

Этот календарь начинается с августа 3114 года до нашей эры, хотя создали его значительно позднее — где-то на рубеже нашей эры. Начало его отнесли на три тысячи лет назад чисто для красоты — чтобы цифры получились круглыми. Так, например, начало эпохи Ягуара — год, когда точка весеннего равноденствия переходит из одного знака зодиака в другой, что примерно совпадает с началом нашей эры, в их системе записи пришлось на цифру 7.0.0.0.0. Очень красивая цифра. Именно для такой красоты они, видимо, и отодвинули начало счета к 3114 году до н.э.

Ольмеки уже знали про цикл прецессионных колебаний. Земля крутится, как очень медленный волчок, и земная ось описывает круги. Один оборот за 26 тысяч лет. За это время точка восхода солнца в дни равноденствий и солнцестояний обходит все зодиакальные созвездия, проходя каждое из них примерно за 2000 лет., — бог Солнца, как считали майя, по очереди гостит у богов — у нас их называют зодиакальными созвездиями.

Выделенные американскими жрецами созвездия с удивительной точностью совпадают с привычными нам знаками Зодиака. Назывались они по-другому, но границы созвездий примерно совпадали (ничего мистического здесь нет — все же звезды на небе, входящие в зодиакальный круг группируются четко отделенными друг от друга компактными группами). Их было тринадцать — у нас тоже 13, но созвездие Змееносца (у индейцев — созвездие Летучей Мыши) обычно не учитывается.

В 1950-е года при раскопках в городке Тортугеро, мексиканского штата Табаско, нашли каменную Стеллу с изображением календаря, со стоящего из 13 больших циклов, последний из которых длится с 3114 года до нашей эры по 2012 год.

У майя была двадцатиричная система исчисления (вероятно, основанная на числе пальцев — на руках и на ногах). Перемножив 20 на 13 (количество зодиакальных созвездий) получаем 260 дней — «цолькин» (или тцолкин — Tzolkin), основу календаря майя. Каждому дню присваивается свой номер — от 1 до 13. И одновременно с этим у всех дней есть и свои названия или символы (всего 20). Среди символов такие яркие как «желтая звезда», «синяя обезьяна» или даже «красный небесный странник». Счет дней начинается с 1 и продолжается до 13, одновременно идет счет дней по 20-дневному циклу. После первых 13 дней счет номеров начинается с начала, а 20-дневный продолжается. С 21-го дня начинается новый 20-дневный цикл, а счет дней продолжается дальше.

Одновременно с этим календарем у древних индейцев майя был и солнечный календарь — «Хааб», состоявший из 365 дней. Солнечный нечеткий год делился на 19 месяцев. В первых 18 месяцах было по 20 дней, а в последнем — всего 5 дней (их называли вайеб и считали несчастливыми днями).

Если совместить эти два календаря, то каждый из дней будет иметь соответствующую ему дату как по 260-дневному календарному циклу, так и по 365-дневному. При этом первое совпадение происходит один раз за 18 980 дней. Так получается «календарный круг», протяженностью в 52 года из 365 дней.

Для практических целей этого было достаточно. На протяжении жизни одного поколения путаницы с датами не возникало. Более длительные периоды нужны были только жрецам и астрономам — образованной элите того времени. И именно они непонятно для какой цели придумали удивительно сложную систему счета эпох. Для нее майя использовали комбинацию 20-, 18- и 13-ричной систем счисления.

Самый длинный период в этой системе: 1 апаутун = 23 040 000 000 дней (63 123 287 лет и 245 дней). Внутри этого периода годы делятся на циклы по 5125 лет.

Самая большая загадка календаря майя — его совершенная ненужность. Зачем, спрашивается, народу, который занимался сельским хозяйством, нужно с такой невероятной точностью вычислять периоды солнечных и лунных затмений, периоды движения планет и звезд? Ведь для практических целей было достаточно всего лишь более-менее точно определять начало сезона дождей, который в тропиках приходит примерно в одно и то же время. За несколько дней перед его началом нужно было начинать сев. Посеешь раньше — посевы засохнут без влаги, позже — и тоже урожай погибнет.

Индейцы майя любили свой календарь — даже, несмотря на его ненужность. Все мало-мальски исторические события они очень точно отмечали на своем календаре. Дело за малым — понять, как соотносится этот календарь с привычным нам григорианским календарем. Для этого нужно было найти записанные майянским календарем даты солнечных и лунных затмений, а также даты появления первых европейцев. Разные подсчеты привели к разным результатом.

Учеными было предложено две системы корреляции — система 11.16, или система Томпсона, и система 12.9, или система Спиндена. Разница между ними составляет ни много, ни мало, а целых 260 лет! И какая система соответствует действительности? Если точно не выясним, то либо «конец света» пропустим, либо отпразднуем его раньше времени, что еще хуже.

У двух систем есть свои фанатичные сторонники и аргументы. Хотя в последнее время большей популярностью пользуется первая. Именно в соответствии с ней конец Эры Пятого Солнца приходится на 20—22 декабря 2012 года.

Сами индейцы майя не соотносили конец этой эры с концом света. По самой структуре календаря видно, что речь идет всего лишь о технической дате, являющейся комбинацией различных циклов.

Вообще у язычников не было «конца». Они представляли себе время как циклический процесс. Идея линейности времени — от рождения к смерти и Страшному суду — чисто христианская. Именно поэтому в Европе окончание любого длинного периода привлекает к себе такое пристальное внимание. Достаточно вспомнить, что в западных странах очередное тысячелетие встречали с большей помпой, чем очередное столетие или всего лишь очередной год. А тут идет речь об окончании даже не 1000-летнего, а 5125-летнего периода. Чем не повод для очередного «Конца света? И чего ждать от этого события «всеобщего счастья» или «тотального разрушения»? Это уж зависит от нас. Оптимисты, как водится, ждут с нетерпением начала новой эры, пессимисты — конца старой.

Попутчики

Страны Центральной Америки пока еще не входят у российских туристов в число популярных направлений. Разве что в Канкун еще кто-нибудь летал, понежиться на пляжах Карибского побережья, да съездить на экскурсии по ближайшим руинам. Дальше на юг — в Гватемалу, Гондурас, Никарагуа и Сальвадор желающих ехать мало. Но попутчики все же нашлись.

Первым к поездке присоединился Олег Семичев — с ним мы уже проехали и кругосветку «Вокруг света без виз» и съездили в Непал (тоже в рамках проекта «Мир без виз»). Друг друга мы понимаем с полуслова и в любой момент готовы вместе отправиться хоть на край света.

Третьим участником поездки стал Евгений Ширманов. Он тоже знал меня давно, хотя и заочно — по книгам (вначале услышал по радио, запомнил имя, а потом нашел и прочитал книги). Правда, он никогда не путешествовал именно в том стиле, в котором мы собирались проехать по странам Центральной Америки. Но опыт походов с рюкзаком по тайге у него был. Кроме того, Евгений всю жизнь занимается спортом — на профессиональном уровне. Стал чемпионом СССР по академической гребле еще в далеком 1959 году, выступал на чемпионатах Европы и мира. Потом он переключился на регби — и опять-же выступал в соревнованиях на самом высоком уровне. После окончания «профессиональной» карьеры в спорте Евгений активно занимался наукой. Он принимал участие в создании наших первых космических кораблей, а с началом Перестройки с головой ушел в бизнес. Но спорт все же не бросил. И сейчас продолжает играть в регби на чемпионатах Европы и мира. Но уже не на профессиональных соревнованиях, а на любительских — среди ветеранов. Посмотрим, хватит ли ему физических сил и упорства. Или возраст все же возьмет свое? Конечно, в путешествии нужна физическая подготовка. Но важнее, крепость духа — способность выносить перегрузку оперативной памяти сотнями и тысячами самых разнообразных впечатлений. Путешествовать-то будем, как обычно, по принципу нон-стоп — каждая ночь на новом месте, и каждый день — на ногах.

Четвертой к путешествию присоединилась пенсионерка из города Долинск на Сахалине — Майнур Клементьева. Она тоже была знакома со мной заочно — по книгам, и тоже уже на пенсии по возрасту. Хотя пенсионерка она только по возрасту. Но не по характеру или образу жизни. В походы Майнур ходила только во времена студенческой молодости. Но неуемная энергия у нее по-прежнему бьет через край. В последние пятнадцать лет она проявлялась в напряженной работе без выходных и праздников — свой бизнес, даже самый маленький, поглощает целиком, не оставляя ни минуты свободного времени. Хорошо, что дочь подросла и может периодически ее замещать. Кстати, именно ее дочь Катя и увидела мое объявление о предстоящей поездке в Центральную Америку. Майнур она поставила уже перед фактом — ты едешь!

Пятым участником поездки стал Саша Перов из Воронежа. Тоже не совсем обычный человек (а обычные люди и не путешествуют, а ездят отдыхать по турпутевкам). В декабре 2010 года он принял участие в реалити-шоу «G-man», проводившимся известной компанией «Жилет» под лозунгом «у вас есть мечта — мы даем шанс на нее заработать». Для начала все претенденты на участие в шоу должны были подать свои видеозаявки. Саша заявился с мечтой «проехать вокруг света за 80 дней». В своей заявке он подробно объяснил — в форме рэпа — что «на кругосветное путешествие нужно много денег, а копить он не умеет, поэтому и шансов собрать нужную сумму у него нет». Пройдя все перипетии шоу, Саша вырвался в финал и… победил. Приз победителю — один миллион рублей (сразу же 35% вычитают как «налог на выигрыш»). И тут оказалось, что для того, чтобы проехать вокруг света недостаточно иметь желание, время и деньги. Нужно еще и понимать, как реализовать свое желание, как распорядиться временем и с толком потратить деньги. Саша наткнулся на мою книгу «Как путешествовать», а потом нашел и сайт «Турбина» с описанием идеи кругосветного путешествия. Тут его ждало сильное разочарование. Оказалось, кругосветка «Вокруг света без виз» уже завершилась. Но была и хорошая новость — скоро стартует поездка в Центральную Америку. И он тут же вызвался к нам присоединился.

ЧАСТЬ 1. Мексика

В Лондоне без виз — уже второй раз!

Как обычно, я не стал разрабатывать точный маршрут. Наметил только основные вехи. Вначале мы будем путешествовать по южной части Мексики, а затем три недели проведем в странах уже собственно Центральной Америки (иногда всю Мексику включают в состав Северной Америки, а иногда южная Мексика относится уже к Центральной Америке). Пора покупать авиабилеты.

Покупка авиабилетов — это своеобразный рубикон, после которого отказываться от поездки будет уже сложнее. По земле и воде до Центральной Америки теоретически добраться можно. Но это будет очень-очень долго, и совсем не дешевле, чем по воздуху. Вариантов перелета через Атлантический океан в обход США и Канады (эти страны для нас пока визовые) не так уж и много. На Мексику и Кубу (если дешевле, то можно лететь и через «Остров Свободы») из Европы летают самолеты всего нескольких авиакомпаний из Испании, Франции, Италии, Германии и Великобритании. Можно сравнить все варианты.

Весной 2011 года самое лучшее предложение было у British Airways. Только даты вылета и возвращения пришлось немного откорректировать — вылетать раньше, а возвращаться позже (это дало возможность купить билет не за 39000, а за 26000 рублей). Так и определилось, что наше путешествие продлится с 17 марта по 11 мая (а не с 19 марта по 01 мая, как изначально планировалось).

Летим с пересадкой. Первая страна на нашем пути — Великобритания.

По английским иммиграционным законам россияне имеют право на безвизовый транзит через Великобританию в том случае, если перерыв между прибытием туда и отлетом не больше 24 часов. Но наличие транзитных билетов отнюдь не гарантирует того, что вас выпустят из аэропорта. Решение принимает визовый офицер. Захочет, поставит въездной штамп, не захочет — так и останетесь в транзитной зоне как Виктор Наворский, герой фильма «Терминал».

Как это и положено по правилам безвизового транзита, перерыв между рейсами у нас меньше 24 часов. Загвоздка только в том, что прилет и отлет из одного и того же аэропорта — Хитроу. Теоретически пограничник может и не выпустить нас в Лондон — типа «делать там нечего, ждите свой рейс в транзитном зале». Чтобы иметь хоть какой-то весомый аргумент, я забронировал для нас пятерых комнату в хостеле в центре Лондона, напротив Музея естественной истории. Впрочем, бронировал бесплатно, на сайте самого хостела. Так что если нас и не пустят, мы хотя бы денег не потеряем. Придется в транзитном зале кемарить.

Пошли на пограничный контроль. Все впятером к одному пограничнику — здесь положено подходить именно группами. Интересно, на этот раз нас в Лондон пропустят или нет? Ведь в прошлый раз мы с Олегом хотя и не по своей вине, но все же просрочили свое пребывание в Великобритании (во время кругосветки «Вокруг света без виз» мы посетили Лондон на пути из Хорватии в Марокко). Провели здесь в три раза больше времени, чем официально разрешенные 24 часа. Может, нас все же вычислили и внесли в компьютер как злостных нарушителей паспортно-визового режима?

Опасения были напрасны. Нас с Олегом уже второй раз пустили в Лондон без виз (трое наших попутчиков попали в Англию впервые). Основным аргументом для пограничника была даже не бронь хостела, а посадочные талоны на рейс в Мехико и квитанции о сданном багаже, который получить можно только уже в по прибытии в Мексику. Пограничник решил, что бросать свои вещи мы не станем.

В Лондон мы выходили практически с пустыми руками — с фотоаппаратами и нетбуками (не рискнули сдавать их в багаж — вдруг уронят и разобьют, а нам ведь и в Интернет с них выходить, и заметки писать, и фотографии обрабатывать).

Из Хитроу до центра Лондона добираться легко — вход в метро находится прямо в здании аэропорта. Ехать до станции Gloucester Road примерно три четверти часу. От станции до Музея естествознания всего пять минут ходьбы. А направление нам, конечно, подсказали местные жители — причем треть из прохожих была русскоязычной.

Заселившись в хостел «Менингер» — старое, но недавно отремонтированное четырехэтажное здание с идеально чистыми комнатами с двухэтажными кроватями — мы сразу же отправились на исследование центра города. У нас в Лондоне всего одна ночь, и обидно тратить ее на сон. Была даже идея вообще не платить за ночлег, и бродить до утра по городу. Но бомжевать не стали. Все же приятнее знать, что не обязан гулять всю ночь напролет только потому, что нет крыши над головой. В любой момент можешь вернуться и лечь спать.

С помощью расспросов прохожих определили направление на центр города — в район Биг Бена. Оказалось, иди там и не очень-то далеко.

В районе старого центра — от Букингемского дворца до Пиккадили сиркус на улицах были толпы народу. Мы случайно попали на день Святого Патрика. На каждом углу распевают песни, раздаются пьяные крики, громкие голоса и смех. Народ гуляет. Поэтому и мы вернулись в хостел уже только под утро.

Пара часов на сон, и уже пора ехать в аэропорт. По пути заглянули в паб и заказали «фиш-энд-чипс», чем безмерно удивили бармена: «Кто же есть жареную рыбу с картошкой на завтрак?». Так ведь мы не можем задержаться в Лондоне до обеда.

Приключения начинаются

К Мехико подлетаем в темноте. Еще издали появляется гигантское зарево над горизонтом. Потом на бреющем полете мы пролетаем над миллионами огней, раскинувшихся на десятки километров по бескрайней равнине. Хорошо видно, что прямыми линиями ярко освещенных улиц, забитых транспортом, город поделен на множество больших и малых квадратов.

Паспортный контроль в аэропорту имени Бенито Хуареса прошли на удивление быстро. Какие-то буквально «филькины грамоты» — распечатанные на принтере бумаги-разрешения с сайта мексиканского посольства — не вызвали у пограничников никакого удивления. Более того, процедура оказалась уже автоматизирована. Пограничнику всего лишь нужно считать штрих-код на бумаге (типа штих-кода на посадочных талонах). И он тут же, причем совершенно бесплатно и ничего не спрашивая, ставит штамп в паспорт — сразу на шесть месяцев.

Мы быстро получили багаж и пошли в сторону ближайшей станции метро, до которой от здания аэропорта имени Бенито Хуареса всего 200 метров — очень удобно.

В Мехико в метро чего только нет. Тут тебе и витрины с макетами пирамид, и киоски фаст-фуда, и длинные-длинные переходы со звездным небом на потолке, с фотографиями и картинами на стенах. На постаментах, как регулировщики на перекрестках, стоят полицейские — добро пожаловать в один из самых криминально опасных городов мира.

Судя по висящей у входа в метро схеме, из аэропорта до центра города в районе площади Сокало напрямик, без пересадки, доехать нельзя. Есть два возможных маршрута. И в каждом случае нужно делать две пересадки. В первом варианте ехать по красной ветке до станции La Raza, потом по сиреневой линии до станции «Hidalgo» и там переход на розовую ветку и ехать уже до «Zokalo». Во втором варианте по той же красной ветке вначале нужно поехать в противоположном направлении — до станции «Pantitlan», там перейти на желтую линию и ехать до станции «Pino Suarez», где перейти на розовую ветку и по ней до той же станции «Zokalo».

Полупьяный, но дружелюбно настроенный мужик, сам вызвавшийся помочь с советом, очень рекомендовал второй вариант — вероятно, как более простой и привычный для него. Но мы все же предпочли первый. Как-то странно начинать поездку в центр города с того, что вначале доезжаешь до конечной станции на окраине.

Поехали. Во многих странах мира на схеме метро названия станций дублируются на двух языках — на местном и английском. В Мексике, где испанским владеют далеко не все, а те, кто формально владеет, не всегда грамотные, пошли еще дальше. Они продублировали названия станций рисунками — животных и растений, овощей и фруктов, архитектурных памятников и предметов быта. Есть здесь и легко узнаваемые профили мексиканских революционеров и президентов. Поэтому наш маршрут из аэропорта в центр можно описать так: садимся на «Самолет», доезжаем до «Пирамиды», там переходим на другую ветку и едем до «Мужика в пиджаке» (Мигель Хидальго — один из героев войны за независимость 1810 года), затем — на «Орла со змеей». Эти же значки — очень крупно — нарисованы и на станциях. Если не расслышал или не понял объявление из динамика, то достаточно выглянуть из окна вагона, чтобы понять что там — «колокольчик» или «бабочка»?

Метро в Мехико — огромный, суетливый и шумный город. На станциях продают фастфуд, сувениры и товары ширпотреба, но тут же, буквально по соседству, вывешены фотографии, картины, стены украшены мозаикой и фресками, в стеклянных витринах выставлены музейные экспонаты.

Вагоны метро напоминают наши электрички — торговцы шастают, бродячие артисты устраивают представления и играют на акустических гитарах с колонками прямо во время движения поезда.

Все внимание на то, чтобы не проехать нужную станцию и не заблудиться на переходе. А ведь еще нужно и по сторонам смотреть. Здесь, говорят, карманников очень много — даже по местным меркам.

По пути в Мексику я всячески стращал своих попутчиков высокой криминогенной опасностью Центральной Америки. Советовал не оставлять свои вещи без присмотра, внимательно следить за поведением приближающихся на близкое расстояние незнакомцев, без особой нужды от группы не отделяться и т. д. И видимо перестарался. Чересчур запугал.

После второй пересадки Саша Перов спохватился, что у него нет одной из двух сумок — это в плюс к рюкзаку (в стопятый раз я убедился, что три вещи с собой таскать не стоит — максимум две). Он впопыхах забыл ее в аэропорту. Вот и первая потеря. А ведь с местными ворами и бандитами мы еще даже и не встречались. То ли еще будет впереди! Приключения начинаются.

Возможно, я и зря так запугиваю своих попутчиков? Но ведь даже по статистике на страны Латинской Америки и Карибского региона, в которых проживает около 8.5% мирового населения, приходится около 27% убийств. И ведь это только «вершина айсберга», краж, ограблений и насильственных преступлений здесь также больше, чем в других регионах мира.

Палаточный городок на Сокало

На пощади Сокало, которую также называют Площадью конституции, несмотря на поздний час буквально нельзя было пройти. Так много народу. На площади разбит стихийный (стихийный ли?) палаточный городок.

В 2006 году на президентских выборах победил представитель консервативной партии «Национальное действие» Фелипе Кальдерон. Второе место — с отрывом всего 0.58% занял бывший мэр столицы и лидер Революционно-демократической партии Андреас Мануэль Лопес Обрадор. Его сторонники, недовольные результатами голосования и считающие их результат подтасованным, захватили площадь. На ней был разбит палаточный городок с полевыми кухнями, медпунктами, туалетами и передвижными площадками для выступлений. По аналогии с митингами на киевском майдане эти выступления назвали «кактусовой революцией». На многотысячные акции протеста собиралось от 500 000 до 3 000 000 человек.

16 сентября, в день независимости Мексики, прямо на площади Сокало на собранном оппозиционерами Национальном Демократическом Конвенте Лопеса Обрадора провозгласили президентом страны. Однако, конституционный суд Мексики признал законным президентом страны Фелипе Кальдерона — на следующие шесть лет.

Несмотря на массовые акции протеста, в результате которых вся страна поделилась на два противоборствующих лагеря, гражданской войны все же удалось избежать. Оппозиция смирилась со своим проигрышем на президентских выборах. Но свой плацдарм — палаточный городок на площади Сокало — она отстояла.

Против чего именно здесь протестуют сейчас — через четыре с половиной года после «революции кактусов» — сразу и не поймешь. Или все еще тянется шлейф тех давних событий, или оппозиция уже начала подготовку к новым выборам, до которых осталось всего полтора года. Конечно, в стране, где есть проблемы с экономикой, где свирепствует коррупция, где идет ожесточенная, но пока безуспешная, война с всесильной наркомафией, где на окраинах действуют повстанческие отряды, всегда найдется повод для недовольства действиями — или, наоборот, бездействием — правительства.

Вечером народ лозунги не выкрикивал и с плакатами не расхаживал. Обстановка была как на туристическом фестивале. Собравшись в кружки у разведенных в ржавых железных бочках из-под бензина костров одни пели песни под гитару, другие о чем-то шептались, третьи — молча выпивали и закусывали. Казалось все здесь только и делают, что спокойно и приятно проводят время.

Судя по виду палаток, установлены они уже очень давно. Или ситуация, против которой протестуют, тянется уже очень долго. Или, что еще вероятнее, поводов протестовать так много и случаются они так часто, что просто неразумно сворачивать палаточный городок, а потом опять его разворачивать. Значительно разумнее сразу застолбить место, обосноваться, наладить быт и порядок. И лишь периодически менять лозунги — чтобы они соответствовали текущей ситуации и отражали актуальные проблемы.

У нас поначалу даже была идея к ним присоединиться и «в знак протеста» поставить и свою палатку на площади. Остановило нас только то, что палатки у нас не было. Из Москвы мы ее везти поленились. Готовясь к поездке, я просматривал размещенные на сайте «Турбина» материалы и увидел интересный совет по Мехико. Оказывается, здесь есть целая улица спортивно-туристических магазинов. Причем, начинается она прямо от площади Сокало. Там должны быть самые правильные — идеально подходящие к местному климату — палатки. Но вот незадача — приехали мы очень поздно и магазины уже закрыты. Придется нам искать крышу над головой.

Примерно в трехстах метрах от площади Сокало обнаружился хостел «Amigo Hostel» — старинное здание в испанском колониальном стиле. В нем всего-то три этажа, но каждый — высотой около пяти метров. Такое ощущение, что здание проектировалось с расчетом на то, чтобы внутри можно было ездить верхом на лошади, не слезая с седла и даже не сгибаясь.

Свободная комната нашлась только на третьем этаже. Главный ее недостаток в том, что окно у нее только одно, да и то — на потолке, вернее, в крыше. Удобства, как и положено в хостеле, — в конце коридора.

Утром нас накормили типичным мексиканско-европейским завтраком. Выбор небольшой — омлет, тосты с маслом и джемом, чай или кофе, но есть и пить можно сколько угодно.

Бывший Теночтитлан

Мехико расположен почти в центре Мексики, на возвышенности в южной части Мексиканского нагорья на высоте 2240 метров над уровнем моря. Горная болезнь здесь конечно не угрожает, но разреженность воздуха все же чувствуется.

Узкие улочки забиты автотранспортом. Он, конечно, вносит свою лепту в загрязнение воздуха. Но ситуацию усугубляет еще и неудачное географическое положение города — в огромной котловине, окруженной со всех сторон горами.

Грязный воздух покрывает город как гигантская шапка. И никакой ветер не может к ней прорваться. Надежда только на дождь. Правда, в насыщенной соединениями углерода атмосфере и дожди становятся кислотными и разъедают не только одежду, но и каменные стены домов.

В 1981 году в стихотворении «Мехико-сити» Андрей Вознесенский писал:

В сетке москитной

весь город от смога. Ей-богу,

несколько стыдно

за грязную нашу эпоху.

Мехико, названный в честь ацтекского бога войны Мехитли, относится к крупнейшим городам мира. Сколько именно людей здесь живет, никто сказать не может — из-за неопределенности границ между собственно городом и его пригородами. Но не меньше 20 миллионов даже по самым скромным подсчетам. Как следствие — многокилометровые пробки на всех городских улицах. Причем, возникли они не вчера.

Еще в 1925 году Владимир Маяковский писал в книге «Мое открытие Америки» про Мехико: «Авто конкурируют с автобусами и авто разных фирм между собой. Эта конкуренция при больше чем страстном характере испанцев-шоферов приобретает прямо боевые формы. Мехико-сити — первый в мире город по количеству несчастных случаев от автомобилей. Шофер в Мексике не отвечает за увечья (берегись сам!), поэтому средняя долгота без увечий десять лет. Раз в десять лет давят каждого. Правда, есть и нераздавленные в течение двадцати лет. Но это за счет тех, которые в пять лет уже раздавлены». С годами ситуация только ухудшается.

Дом кактусовой скалы

Мехико был основан индейцами-ацтеками, которые появились в этих местах в начале XIII века. В 1325 году они основали Теночтитлан («дом кактусовой скалы»).Согласно легенде, индейцы случайно увидели сидящего на высоком кактусе орла, который держал в своем клюве змею. Ацтеки решили, что этот знак им послал их бог солнца Уицилопочтли.

Город, основанный в плодородной долине на западном берегу озера Тескоко, рос и развивался даже не на берегу, а прямо в озере на искусственных островах. С берегом его связывала сложная сеть каналов и проток, дамб и подъемных мостов. Так возникла «Венеция ацтеков» (именно такой эпитет дали городу первые побывавшие в нем европейцы).

Ацтеки создали сложную систему гидротехнических сооружений. На землях с искусственным орошением урожаи были такими высокими, что давали возможность кормить постоянно растущее население. Поэтому Теночтитлан быстро рос и стал крупнейшим мегаполисом Латинской Америки еще до появления здесь испанцев. В начале XVI века в нем жило около полумиллиона человек.

Огромный и великолепно спланированный город произвел неизгладимое впечатление на испанских конкистадоров во главе с Эрнаном Кортесом, которые появились здесь 8 ноября 1519 года.

Ацтеки испанцев ждали. Согласно древним мифам, в год «тростникового прута» к ним явится сам бог Кецалькоатль, которого они представляли себе бледнолицым и бородатым. Именно за бога ацтеки и приняли Эрнана Кортеса. Ошибку, конечно, позднее поняли. Но было уже слишком поздно.

Проведя тщательную разведку, испанцы ушли. Но только для того, чтобы 13 мая 1521 года вернуться, уже со значительными подкреплениями. Они привели с собой маленькую, но хорошо вооруженную армию. Испанцы захватили город и объявили о присоединении всего государства ацтеков к владениям испанского короля.

В середине 20-х годов XVI века о чудесном городе Теночитлан (его тогда называли Теноктик) узнали и в России. Тогда перевели с латинского языка на русский и опубликовали письмо Максимилиана Трансильвана, личного секретаря испанского короля Карла V. На старославянском языке его слова звучали так: «И сице съглашено бысть, яко испанским убо присно на запад плавати иде же землю бесконечну и пространнеишу и островы превелии и неудоб исчитаемы, златом и бисеры иными имении богатящихся, а ныне паки напоследок величайший град, Теноктик нарицанием, по подобию Венеции в некоем озере создан, обретошя».

Теночтитлан был разрушен испанцами до основания (археологи сейчас с энтузиазмом раскапывают основания снесенных испанцами зданий). На месте разрушенного города был основан Мехико — столица колонии Новая Испания. Константин Дмитриевич Бальмонт (1867 — 1942), побывавший здесь в 1905 году, считал, что ничего хорошего у испанцев не получилось: «Мехико — противный, неинтересный город. Испанцы уничтожили все своеобразное и бесчестно европеизировали этот некогда славный Теноктитлан… Европейцы — бессовестные варавары. Их символ — тюрьма, магазин и трактир с биллиардом, сюртук и газетная философия… Та Мексика, — городская, столичная, — которую я пока видел, до мучительности та же Европа, кое в чем лучшее ее, в большей части неизмеримо ниже».

Испанцы не только разрушили город, но и осушили озеро, на котором он стоял. И получили за это огромный ворох проблем — начиная с того, что на осушенных песчаных землях трудно строить высокие здания, заканчивая постоянными проблемами с питьевой водой.

После получения Мексикой независимости в 1821 году Мехико стал столицей независимого государства. И это опять же способствовало его быстрому развитию. 27 сентября 1821 года в город вступили повстанцы. Возглавлявший их полковник испанской армии Агустин Косме Дамиан де Итурбиде-и-Арамбуру объявил себя президентом и генералиссимусом. В мае следующего года он уже стал императором Мексики Агустином I. А еще через год его свергли и вынудили бежать в Европу. Еще через год бывший монарх тайно вернулся в Мексику в надежде вернуть себе власть. Однако, его быстро арестовали и недолго думая расстреляли. Так начиналась история независимой Мексики. Так она и продолжается на протяжении уже почти двух веков — военные перевороты, революции, самозванцы и народные герои меняются как в красочном калейдоскопе. И все они так или иначе связаны с Мехико.

Мехико — крупнейший город страны. Со всеми присущими крупным мегаполисам проблемами. В 1925 году поэт Владимир Маяковский о нем писал так: «Город же Мехико тяжел, неприятен, грязен и безмерно скучен… и очень паршивый климат, т. к. это 2400 метров над уровнем моря, поэтому ужасно трудно (первые две недели, говорят) дышать и сердцебиения, что уже совсем плохо».

В Мехико ощущается нехватка питьевой воды, высокий уровень преступности и грязный воздух. Но все это не останавливает желающих прикоснуться к прелестям современной цивилизации. Многие мексиканцы из провинции рвутся в Мехико. А к жителям Мехико в Мексике такое же завистливо-презрительное отношение, как к москвичам в России.

Сокало

Захватив в 1521 году столицу ацтеков Теночтитлан испанцы стали строить на ее месте новый город. В самом центре разбили огромную площадь. Вначале она называлась Главной площадью, затем — Оружейной, а сейчас — площадью Конституции.

В 1842 году на площади решили в честь независимости от Испании установить памятную колонну. Построили пьедестал. Он простоял несколько лет. Но до строительства колонны руки так не дошли — в середине XIX века политическая ситуация в стране была очень нестабильной. Ни один президент не мог удержаться достаточно долго, чтобы заняться сооружением монументов. Все силы уходили на удержание власти. Сейчас уже и следов постамента не видно — на его месте гордо возвышается гигантский флагшток с мексиканским флагом. Памятник позднее все же поставили — в 1910 году, к столетию независимости, но в другом месте. А площадь до сих пор иначе как Сокало (по-испански, «пьедестал», «основание») и не называют.

Как писал Владимир Маяковский:

Брат «Notre Dame’a»

на площади, —

а около,

запружена народом,

«Площадь Конституции»,

в простонародии —

«Площадь Сокала».

Дома, церкви и дворцы вокруг площади строили на старых фундаментах, да и в качестве стройматериалов использовали древние камни. Так на месте главного храма ацтеков появился дворец конкистадоров братьев Авила. Позже братьев (вместе с сыном Кортеса — Мартином) обвинили в заговоре. Дворец снесли, а на его месте устроили городскую свалку.

В 1905 году Константин Бальмонт увидел здесь: «Пыль Теночтитлана, превращенного в трамвайную Мексику, город приезжих прожорливых белоликих и обнищавших последних ацтеков, пьющих свою пульке в вонючих кварталах. Рвань, нищета, голоножье, каких не увидишь и в Москве…». Но еще больше него возмутило другое: «Мне не жаль изуродованных тел, мне не жаль убитых. Но видеть мерзкий христианский собор на месте древнего храма, где молились Солнцу, но знать, что он стоит на зарытых в землю памятниках таинственного искусства. О, трижды, семью семьдесят раз мерзавцы европейцы!»

Тогда действительно казалось, что в центре Мехико никаких следов ацтеков не осталось. Но в 1978 году на окраине площади Сокало при прокладке кабеля случайно были найдены руины пирамиды Уицилопочтли — ее назвали просто «Большим храмом» (по испански Templo Mayor).

Ацтеки любили строить пирамиды как слоеный пирог — над старой пирамидой насыпался слой земли и получалась новая — еще больше и красивее. Поэтому все пирамиды были похожи на русские матрешки. Вот и на этом месте стояла пирамида из семи «вложенные» друг в друга пирамид. Самая верхняя из них была высотой 60 метров, а на ее вершине стояло два храма — в честь бога войны Уицилопочтли и бога дождя Тлалока.

Испанцы разрушили все семь пирамид до основания. Только его и откопали археологи. И то не весь. Большая часть комплекса осталась под фундаментами окружающих храм величественных зданий, среди которых, в частности и Президентский дворец. Не сносить же его ради удовлетворения любопытства археологов.

Кафедральный собор, выходящий фасадом на площадь Сокало, испанцы тоже строили на руинах одного из храмов ацтеков. Старейший католический храм Латинской Америки заложили в 1573 году, но строительство растянулось на следующие 240 лет. Поэтому в архитектурном облике церкви можно увидеть следы и классицизма, и барокко.

Владимир Маяковский в книге «Мое открытие Америки» заметил: «… катедралем для молений пользуются мало — у катедраля с одной стороны вход, а с другой — четыре выхода на четыре улицы. Мексиканские синьорины и синьориты пользуются собором как проходным двором для того, чтобы, оставив в ждущем шофере впечатление религиозной невинности, выскользнуть с другой стороны в объятия любовника или под руку поклонника».

Место для собора было выбрано неудачно. Он буквально на глазах уходит под землю. Сейчас пол собора находится уже на глубине около трех метров ниже уровня площади. И собор продолжает тонуть в песке, на котором его построили. Еще лет через триста-пятьсот лет только купол и будет возвышаться над уровнем земли. Если конечно собор простоит так же долго, как пирамиды, на руинах которых он построен.

Землетрясения, ураганы и пожары здесь случаются довольно часто. То, что церковь сохранилась до наших дней, уже само по себе чудо. В 2008 году во время реставрации колокольни строители в выемке каменного шара нашли заложенную в 1791 году в основании креста свинцовую коробку с оберегами. Среди них были монеты, пергамент, 23 медали, кусочек воска, получивший благословение папы римского, а также гравюра с изображением Святой Варвары (считалось, что эта святая защищает от попадания молнии), пять крестов из пальмовых веток (они должны были защищать церковь от ураганов).

Владимир Маяковский в стихотворении «Богомолье» писал:

Вот Мексика, например,

потому и нравственна,

что прут

богомолки

к вратам церквей.

Кафедраль — богомольнейший из монашьих

институтцев.

Испанцы активно боролись с искоренением религии и культуры «дикарей» — так они называли американских индейцев. Конкистадоры их завоевывали, а просвещать, крестить и вразумлять взялась католическая церковь.

Казалось, католическим миссионерам удалось полностью искоренить язычество. Но нет. Прямо у стены собора стучат барабаны и бьют бубны, раскрашенные яркой краской и перьями индейцы танцуют магический танец. Конечно, все это сейчас делается «понарошку» — исключительно как аттракцион для туристов, чтобы привлечь их внимание к сувенирным лоткам и развалам.

В 1925 году Владимир Маяковский писал: «По городу горох выстрелов. Сбежавшаяся полиция не всегда обнаруживает убийство… Газеты об убийствах пишут с удовольствием, но без энтузиазма. Но зато, когда день обошелся без смерти, газета публикует с удивлением: «Сегодня убийств не было». И в наше время Мехико — город, мягко говоря, не самый безопасный. Власти пытаются держать под контролем хотя бы самый центр — там находятся Президентский дворец, мэрия и правительственные здания. На каждом углу стоят патрули, в промежутке между ними — бронетранспортеры и «черные воронки». Чтобы своим одним видом запугивать потенциальных нарушителей общественного порядка. Тут же — видимо для тех, кто планирует отправиться в прогулку по удаленным от центра районам — продают все самое необходимое: бронежилеты, дубинки, баллончики со слезоточивым газом… Хотя вряд ли это реально поможет. Преступники здесь обычно вооружены огнестрельным оружием. И не долго думая пускают его в ход.

Для того, чтобы выйти из охраняемой зоны и попасть в «зону анархии», достаточно пройти метров триста. Вначале замечаешь, что полицейских вокруг уже не видно, а затем улицы превращаются в огромный стихийный рынок. Торговцы прямо на тротуарах или даже на мостовой раскладывают типичные китайский ширпотреб. Ощущение такое, что торговцев здесь явно больше, чем покупателей. Никакого ажиотажа нет. Все тихо, мирно и спокойно. И вдруг, словно прошла волна, взбаламутившая это сонное болото. Торговцы — один за другим стали быстро сворачивать свои «ларьки». Технология, видно, давно отработана. Достаточно взять покрывало, на котором разложен товар, за углы, и связать их между собой. Вместо прилавка получается просто большой узел. А торговец превращается в обычного деревенщину, который приехал посмотреть столицу и просто всего лишь остановился немного отдохнуть. Вскоре стала понятна и причина такого магического превращения. На улице появился полицейский наряд. Официально на улицах Мехико торговать запрещено. Но безработных, пытающихся хоть как-то сводить концы с концами, очень много. Им приходится идти на риск. Если поймают за торговлей, то товар конфискуют. Но Мексика страна все же демократическая. И полицейские официально не могут устраивать обыск, копаться в личных вещах. Поэтому достаточно иметь быструю реакцию, чтобы при появлении полиции успеть свернуть свой товар в узел. Скорее всего и без коррупции здесь не обходится. Полицейские очевидно совершают свой обход чисто формально — не спеша, вразвалку, как бы прогуливаясь. Как и у нас, строгость законов компенсируется необязательностью их выполнения.

Все знают, что в Мехико высокий уровень преступности. Но одни видят главную причину в корумпированности правоохранительных органов, другие — в бедности и социальных проблемах, третьи — в характере мексиканцев. Оригинальный взгляд на эту проблему высказал российский путешественник Фердинанд Петрович Врангель, побывавший в Мехико в 1836 году: «к чести низших слоев мексиканцев нужно сказать, что при такой плохой полиции и слабом правительстве среди них не часто встречаются нарушители порядка; если бы это было в России, то в городах происходили бы совершенно иные вещи, чем в Мексике».

Мехико — город музеев

Мехико — большой, грязный и опасный город. Но его же, как это ни странно, можно назвать и «городом музеев». Даже по официальной статистике здесь насчитывается свыше 1400 музеев (для пример, в Москве всего 353 музея, а в 2011 году в празднике «ночь музеев» в Москве приняло участие всего 159 музеев — остальные, видимо, совсем уж никому не интересны или существуют лишь на бумаге!).

Все музеи Мехико любовно пересчитаны и пронумерованы. У входов выставлены стандартные таблички с номерами государственной регистрации. Только по ним и можно понять, какой старинный особняк в центре города музей, а какой — нет. Иначе можно заходить буквально в любой дом или церковь — настолько все они оригинальные. И в некоторые дома мы, действительно, заходили, не сразу поняв, что попали не в музей, а на чью-то частную территорию. К счастью, никто не возмущался. К туристам здесь уже давно привыкли.

Музеев так много, что даже все сохранившиеся в центре Мехико старые дворцы и особняки их вместить не могут. Пришлось мексиканцам — непомерно увлеченным музеями — строить новые музейные здания. Они разбросаны по всему городу, от центра до самых дальних окраин и пригородов.

После получения в XIX веке независимости от Испании политическая ситуация в Мексике была очень нестабильной. Часто сменявшие друг друга правительства не могли эффективно контролировать огромную страну. Российский мореплаватель Фердинанд Петрович Врангель (1796 — 1870), случайно оказавшийся тогда в Мехико, писал: «Хотя Мексике, кажется, предопределено когда-нибудь в будущем стать самой богатой страной в мире, сейчас она находится в жалком состоянии; расходы государства вдвое больше, чем во времена испанского владычества; доходы только от пошлин могли бы покрыть эти расходы, если бы все честно поступало в государственную казну, но контрабанда и воровство в Мексике развиты чрезвычайно… по всей стране нет ни одного чиновника, которого нельзя было бы подкупить».

Воспользовавшись благоприятной возможностью, американцы захватили Техас, а также предложили продать им Калифорнию и штат Нью Мексико. Мексиканцы отказались. Тогда американцы решили добиться своих целей силой.

Американская армия подошла к Мехико. 13 сентября 1847 года развернулось сражение за бывшую резиденцию испанского вице-короля на холме Чапультек (тот же Ф. П. Врангель о нем писал: «Чапультек — для меня самое притягательнейшее для путешественника место; вид на город и окружности очарователен, а роща древних кипарисов в сединах оставляет впечатление неизгладимое!»).

В этом сражении принимал участие будущий писатель Майн Рид. Он был тяжело ранен, потерял сознание и, заваленный трупами, остался лежать на поле боя. Семья в Ирландии получила похоронку. Молодой человек, впрочем, выжил. Плюнув на службу, он долго лечился, а потом вернулся в Штаты и вплотную занялся литературой.

Во время этого сражения прославились шестеро юных кадетов (младшему было 13 лет, а старшему едва исполнилось 19 лет). Все они героически погибли. Один из них — Фернандо Монтес де Ока — закутался в знамя своего полка и бросился вниз с крыши кадетского училища. Однако, героизм не помог. Американцы все равно победили. По мирному договору 1848 года Мексика потеряла чуть ли не половину своей территории. Но место гибели героев до сих пор очень высоко почитается. Именно поэтому в районе парка Чапультепек (на языке индейцев-ацтеков «на холме кузнечиков») возник целый «музейный город».

Музей антропологии — это наше все

Музей антропологии (Museo Nacional de Antropología) не только самый известный музей Мехико и крупнейший музей Латинской Америки. Это также и один из лучших музеев мира. Всего лишь двухэтажное, но высотой больше стандартного пятиэтажного дома здание, напоминающее что-то среднее между американским Пентагоном и московским Кремлевским дворцом съездов, спланировал в 1963 году архитектор Педро Рамирес Васкес. Строили его на государственные деньги. Ведь, прославление истории и культуры народа — одна из главных задач любого государства. Особенно это важно для народа, освободившегося от растянувшегося на триста с лишним лет периода колониального правления. Цель этого музея наглядно показать, что и до прихода испанских конкистадоров на территории Мексики была своя самобытная культура.

По случаю воскресенья толпа, стремившаяся ко входу в музей, лишь немногим уступала толпам желающих в советские времена попасть в мавзолей Ленина. Удивительно, насколько народ здесь интересуется антропологией. Причем, в толпе посетителей иностранцев было мало — все сплошь мексиканцы. Для них, в отличие от нас, вход бесплатный.

У парадной лестницы стоит гигантский каменный монолит с изображением бога дождя Тлалока, найденный при раскопках Теотиуакана. После рамок металлоискателей (террористов в Мексике пока нет, но местное население никак не удается отучить от привычки повсюду носить с собой огнестрельное оружие) — гигантский вестибюль и два входа: слева — для иностранцев и за деньги, справа — для своих и бесплатно.

Войдя внутрь музея вначале попадаешь в огромный внутренний двор. В самом центре не банальный фонтан с аккуратным бассейном, а пруд с камышами и самыми настоящими, а не пластмассовыми лягушками и черепахами. Фонтан там, правда, тоже есть — куда же без него в таком жарком сухом климате (воду в Мехико приходится экономить — но, как видно, не всем). Но и он очень необычный по архитектуре — огромный бетонный зонтик из которого идет искусственный дождь. Не зря перед входом в музей поставили статую именно бога дождя Тлалока! Очень его здесь почитают.

На фоне гигантского зонтика все посетители обязательно фотографируются, как бы поклоняются заключенному в фонтане всемогущему богу. Люди стали просвещенные, а тяга к ритуалам осталась. Раньше были кровавые жертвоприношения, а сейчас — фотографии «на фоне». Но суть не изменилась.

Музей лучше обходить по кругу — против часовой стрелки, начиная с правого крыла (если смотреть со стороны входа во двор). На первом этаже создана экспозиция, посвященная доисторическим временам. Здесь выставили чучела мамонтов, древних животных и диких людей, человеческие черепа и целые скелеты.

Согласно археологическим данным, предки американских индейцев пришли в Западное полушарие из Северо-Восточной Азии в эпоху верхнего палеолита (не ранее 30— 20 тысяч лет назад). Тогда на месте нынешнего Беренгова пролива была суша, легендарная земля Беренгия. Она то поднималась из воды, когда в результате охлаждения климата образовывались многочисленные ледники и уровень мирового океана понижался, то опять тонула — когда льды таяли и уровень океанов повышался. Происходило это, как минимум, дважды — в районе 50 — 40 и в районе 28 — 10 тысяч лет назад. В первом случае образовавшимся сухопутным мостом между Азией и Америкой воспользовались различные виды азиатских млекопитающих. Так, например, в Америку забрели мамонты и олени-карибу. А во втором случае сюда проникли и люди. По крайней мере, самые древние останки ископаемые людей относятся именно к этому периоду. В частности в долине Мехико в районе Тлапакойя нашли примитивные каменные орудия, лежавшие рядом с костями ископаемых животных. Радиоуглеродный анализ определил возраст этих находок — 24 и 22 тысячи лет назад.

К началу исторического периода в Америке было уже многочисленное население — 160 языковых групп, распавшихся на 1200 диалектов. Всему этому почти утраченному в наше время разнообразию посвящена расположенная на втором этаже правого крыла музея этнографическая коллекция.

Конкистадоры появились на территории Мексики в тот период, когда там существовала империя ацтеков. Когда-то дикое племя кочевников, пришедшее с севера и основавшее свою столицу в городе Теночтитлан, распространило свою власть далеко за пределы долины Мехико. Ацтеки покорили племена тотонаков, тлашкаланцев и ольмеков, живших вдоль восточного побережья Мексики, разгромили города сапотеков на юге. Ацтекская империя продолжала вести войны с соседями. И не только для расширения территории, но и для захвата рабов и пленных, которых приносили в жертву воинственным кровожадным богам.

К XVI веку ацтеки создали государство, которое по своей военной мощи и богатству ничуть не уступало европейским странам того времени. Но были у ацтеков и враги, которые приняли испанцев как освободителей от ненавистного ига. Поэтому-то ее и удалось так быстро завоевать.

Иосиф Бродский выразил историю Мексики всего в нескольких строках:

История страны грустна; однако,

нельзя сказать, чтоб уникальна. Главным

злом признано вторжение испанцев

и варварское разрушенье древней

цивилизации ацтеков. Это

есть местный комплекс Золотой Орды.

С той разницею, впрочем, что испанцы

действительно разжились золотишком.

Завоеватели относились к местным жителям как к дикарям — их убивали, превращали в рабов и всячески третировали, насаждали свой язык и крестили. И вот вам результат. Сейчас Мексика — самая крупная испаноязычная страна мира (больше самой Испании и по площади, и по населению). Примерно треть ее жителей — около 30% составляют индейцы, еще 60% — метисы или креолы (потомки от смешанных браков европейцев и местных индейцев), а белых (потомков европейцев, а также эмигрантов из Европы и США) здесь всего около 9%.

Когда Мексику завоевывали испанцы, в ней проживало, по разным подсчетам, от 5 до 25 миллионов человек. В результате войн, эпидемий занесенных европейцами болезней и жесткой бесчеловечной эксплуатации коренного населения к 1605 году оставалось не больше миллиона. Только через два столетия численность населения восстановилась до предшествовавшего завоеванию уровня.

За триста лет испанского колониального господства в Мексику мигрировали около 300 тысяч испанцев. Они активно смешивались с местным населением, заключали смешанные браки. В результате сейчас метисы составляют абсолютное большинство. В колониальный период также завезли около 200 тысяч негров. Они практически полностью ассимилировались местным населением.

Испанские миссионеры приложили огромные усилия для крещения язычников в истинную веру. И — как результат — сейчас подавляющее большинство мексиканцев, по крайней мере формально, считают себя католиками. До середины XIX века католическая церковь владела почти половиной земель Мексики, контролировала почти все школы и больницы и была практически государством в государстве. Церковь открыто поддерживала консерваторов. Именно поэтому она стала мишенью для нападок мексиканских революционеров, и вынудила их занять агрессивную антиклерикальную позицию.

В принятой после победы революции конституции Мексики религиозным организациям было запрещено владеть землей или управлять школами; монашеские ордена были запрещены; религиозные службы разрешили вести только внутри церковных зданий; а духовенству было запрещено голосовать и публично выражать свои политические взгляды. Только после середины XX века, когда католическая церковь окончательно смирилась с тем, что мексиканские власти строят светское государство и самоустранилась от вмешательства в политику, ослабло и давление на церковь.

В этнографической коллекции Антропологического музея наглядно представлена жизнь простых мексиканцев. Жизнь, в которой кресты и распятия мирно соседствуют с амулетами и идолами древних богов, деревянные лодки с автомобилями «Фолксваген-Жук», соломенные шляпы и национальные костюмы — с бутылками «Кока-колы». И все это окутано каким-то мистическим ореолом нереальности. Видимо, прав был Пабло Неруда, утверждавший, что «Мексика — последняя магическая страна; магии и тайны полны ее древность и история, магии и тайны полны ее музыка, ее природа».

Самое интересное, по крайней мере для не сильно разбирающихся в антропологии посетителей, начинается дальше — в центральной части музея (там собраны самые хиты коллекции) и в левом крыле.

Если времени на осмотр музея мало, то можно начинать сразу с середины и двигаться налево к входу. Весь музей за один визит все равно осмотреть не удастся. В нем есть всего 23 выставочных зала. Но они такие огромные и насыщенные экспонатами, что в других местах это были бы не залы, а полноценные музеи.

Все экспонаты в залах не поместились — настолько их оказалось много (несмотря на титанические усилия испанцев по искоренению памяти о завоеванных ими коренных народах). Самые большие статуи и реконструированный, но самый настоящий храм индейцев-майя можно увидеть в окружающем музейное здание парке (туда войти можно не с улицы, а только через музей).

В Музее антропологии собраны не только уникальные предметы искусства и религиозного культа, но и самые обычные предметы обихода доколумбовых цивилизаций, существовавших на территории Мексики до прихода испанцев. А ведь здесь жили не только ацтеки. Самым крупным и известным племенам — ольмекам, сапотекам, миштекам, тольтекам, ацтакам и майя посвящены отдельные экспозиции. Более мелкие племена сгруппированы по географическому принципу — жители побережья Мексиканского залива, Тихоокеанского побережья, севера и запада Мексики.

Ольмеки

Первой цивилизацией, возникшей на территории Мексики, считается цивилизация ольмеков. Они строили города, создали письменность и первый календарь. Культуры, развивавшиеся на Американском континенте позднее, позднее многое у них заимствовали и лишь усовершенствовали.

Согласно современным представлениям, цивилизация ольмеков возникла где-то примерно в середине II тысячелетия до н.э. в районе Мексиканского залива, на территории современных мексиканских штатов Веракрус и Табаско, и просуществовала около семисот лет. До сих пор даже неизвестно как они себя называли. Название «ольмеки», в переводе означающее «люди каучука», дали им уже в наше время.

Тотемом ольмеков был ягуар (вероятно, он также был у них богом воды). Именно его они чаще всего и изображали на керамике и камне, на ювелирных изделиях из драгоценных и полудрагоценных камней (андезит, яшма, кварц, диорит, нефрит). Ольмеки создали города с четкой квартальной планировкой, научились строить земляные пирамиды и сложные ирригационные системы. Но самые удивительные образцы их творчества — гигантские каменные головы. Первую голову нашли в 1862 году в Ла-Венте, а к настоящему времени их уже семнадцать.

Все гигантские головы вырезаны из цельных глыб базальта. В среднем их высота колеблется от двух до двух с половиной метров. Хотя есть две сравнительно небольшие — высотой всего полтора метра и одна просто гигантская, высотой 3,4 метра. Все выполнены в единой стилистической манере — в шлемах, с серьгами в ушах. Но каждая изображает какого-то конкретного человека.

Считается, что у ольмеков не было металлических инструментов. Но как им удавалось вырезать головы из базальта, одного из самых прочных минералов? Каменными топорами? Но тогда почему на головах не осталось следов от таких примитивных инструментов? Очень уж хорошо и гладко они обработаны. Вес голов от 10 до 35 тонн. Некоторые из них перетаскивали на расстояние до ста километров от каменоломни. И это при том, что древние американцы, как до сих пор полагают, не знали колеса и не использовали труд тягловых животных. На руках они что ли их тащили? Причем без дорог, а по заросшей густым лесом и сильно заболоченной местности. Но ни это самое удивительное. Главная загадка в том, что изображенные на головах лица мало похожи на лица индейцев. Очень уж у них ярко выражены типично негроидные черты — крупные пухлые губы, широкие приплюснутые носы с вывернутыми ноздрями и широко открытые глаза. Пока никто не берется утверждать, что головы изображают действительно африканцев. Но вопрос остается открытым.

Ольмеки задали археологам еще одну загадку. Кроме голов они любили делать еще и сравнительно маленькие, но тоже оригинальные скульптуры, изображающие «борца» — сидящего на корточках человека с поднятыми на уровень груди или положенными на колени руками. Лица у таких скульптур тоже не совсем американские — с усами и клиновидными бородами. Своими антропологическими чертами они больше всего похожи на древних жителей района Средиземного моря.

Пока загадки ольмеков остаются не раскрытыми. Но археологические работы продолжаются. Возможно, археологи уже стоят на пороге удивительных открытий, которые в корне перевернут наше представление о зарождении цивилизации в Новом Свете. Ведь даже если предположить, что она возникла под влиянием африканцев, то в середине второго тысячелетия до нашей эры в Западной Африке никаких мало-мальски развитых цивилизаций не было. Поэтому-то до сих пор есть сторонники гипотезы о переселении на Американский континент тех, кому чудом удалось выжить после гибели мифической Атлантиды. Правда, само существование этого описанного у Платона континента пока остается недоказанным. Но очень часто самый простой способ объяснить загадки высокоразвитых американских цивилизаций именно влиянием извне.

Проще всего, конечно, было бы утверждать, что культуру сюда занесли из Старого света. На роль таких «переносчиков» предлагают и древних финикийцев, и скандинавских викингов, и древних китайцев или египтян. Но пока во время археологических раскопок древних городов на территории Америки еще не было найдено ни одного предмета, который очевидно попал сюда из Старого света. Возможно такие находки еще впереди. Ведь раскопано еще далеко не все. Даже главную пирамиду ацтеков в центре Мехико нашли сравнительно недавно и чисто случайно.

Ацтеки

Культура ацтеков известна значительно лучше. Им «посчастливилось» жить в тот период, когда на территории современной Мексики появились испанские конкистадоры. Государство ацтеков или, как его часто называют — империя (вероятно, это название придумали сами конкистадоры, чтобы подчеркнуть свой великий подвиг — уничтожение не какого-то государства дикарей, а целой империи) появилось буквально накануне прихода испанских завоевателей в XVI веке. Первые ацтеки — тогда еще практически варвары с примитивной архаической культурой — пришли в долину Мехико на рубеже XII и XIII веков. Лишь под влиянием уже существовавших тогда в долине городов-государств — наследников тольтекской цивилизации — они подтянули свой культурный уровень, многое позаимствовав из наследия предыдущих высокоразвитых культур. Возможно, позднее они смогли бы создать самую высокоразвитую цивилизацию Американского континента, которая затмила бы достижения ольмеков, тольтеков и майя, но не успели. Пришли испанцы и навели свои порядки.

Главным богом ацтеков был Уицилопочтли («Колибри») — бог войны и, по совместительству, также и бог солнца. История появления этого бога записана испанскими конкистадорами со слов самих ацтеков. В одном из храмов на холме Коатепек («Змеиная гора»), немного севернее современного Мехико, женщина по имени Коатликуэ («Женщина в Змеином Платье», она же — Богиня земли) увидела, как с неба упал небольшой шар из блестящих перьев. Она подняла его и спрятала себе на грудь. В эту же самую секунду она чудесным образом забеременела — с яркими перьями в нее влилась новая жизнь. Ее старшая дочь по имени Койольшауки («Луна») не поверила в чудо, посчитаю беременность матери оскорблением памяти отца (мать уже в течение многих лет была вдовой.). Она рассказала о странной беременности своим братьям Сенцон Уицнауакам — бесчисленным звездам — и убедила их убить мать, чтобы смыть оскорбление кровью.

Один из сыновей, Куауитликак, сообщил матери о коварных планах. Узнал о них и Уицилопочтли (или Витцлипохли), который тогда находился еще в утробе. Он обратился к своей матери: «Отбрось свой страх. Я знаю, что мне делать. Ты будешь спасена». Едва Койольшауки и ее братья поднялись на холма, где их мать пряталась в храме, он родился с копьем и щитом, с убором из перьев на голове и ногах, с лицом, руками и ногами, расцвеченными полосами лазури. Взяв в свои руки горящую змею Шиукоатль он, как мечом, отрубил голову вначале своей сестре Койольшауки — ведь именно она была главной зачинщицей нападения на мать. Ее голову и сейчас можно увидеть у подножия Змеиной горы. Затем он стал преследовать разбегающихся в страхе сыновей — звезды. Они стали падать, как камни с утеса. Немногие остались в живых. Так он спас мать.

Коатликуэ (или Коатлантана) стала богиней цветов. Ее также стали называть Наша Матерь Змеиных Мест. Она, как ярко и красочно выразился Константин Бальмонт: «… ниспосылала людям труды, огорчения и всякие превратности. Но говорят также, что одежды ее всегда были белые, снежной чистоты, и что по ночам она летала в воздухе, а вослед ей неслись воздушными путями крики и стоны. Жутко и красиво. А красивее Красоты — что ж придумаешь!»

Отражение этого мифа можно видеть на небе ежедневно. Каждое утро Коатликуэ, богиня Земли, рождает Солнце — Уицилопочтли, которое двигается по небосклону благодаря огненной змее — Шиукоатлю, побеждая Луну и ее братьев — звезды. С наступлением сумерек Солнце уходит в потусторонний мир, а утром опять рождается из чрева его матери — Земли.

Испанский миссионер Саагун Бекрнандино (1499 — 1590) в своей книге Всеобщая история вещей Новой Испании» писал о боге Уицилопочтли: «Это был второй Геркулес, весьма мощный, с великими силами и очень воинственный, великий уничтожитель народов и убиватель людей. В войнах он был как живой огонь, очень страшный для своих противников, и боевым знаком, который он носил, была голова дракона, весьма ужасная, устремлявшая из пасти огонь; был он также и волхователь или чаровник, и принимал вид различных птиц и зверей».

Ацтеки, признавая своим главным богом Уицилопочтли считали себя его сыновьями или «народом солнца». Но этот же бог, который был одновременно и богом войны, стал причиной превращения ацтеков в воинственный и кровожадный народ. Он все время требовал крови и не мог жить без многочисленных человеческих жертвоприношений. Его именем освещались многочисленные праздники с кровавыми жертвоприношениями. После того, как жрец обсидиановым ножом вырезал сердце из груди очередной жертвы, погибший возносился над землей и вступал в небесные Чертоги Солнца.

Согласно преданиям ацтеков, записанным первыми испанскими миссионерами, их родина — мифическое место Астлан («Место, где живут цапли»), селение с таким названием до сих пор существует на острове в лагуне побережья современного штата Найярит (кстати, его название с языка науать переводится как «солнечный и небесный сын божий»).

Язык ацтеков — науатль — принадлежит к большой группе ютоацтекских языков. На этом языке слово «ацтека» означает буквально «некто из Ацтлана».

Согласно современным историкам, в 1168 году племя чичимеков покинуло свою легендарную прародину и стало мигрировать на юг (как это делали и многие поколения кочевников до них). Во второй половине XIII века они пришли в долину Мехико.

Столица атцеков — Теночтитлан (современный город Мехико) — был основан в 1325 году на двух небольших болотистых островках в западной части озера Тескоко. Согласно легендам, записанным позднее испанскими хронистами, ацтеков в долину Мехико привел их вождь Теноч. Ему приснился вещий сон о том, что народ будет странствовать, пока не увидит орла, борющегося со змеей. Именно там и будет его новая родина. Когда ацтеки пришли в долину Мехико, она была уже достаточно плотно заселена. Все хороши земли уже заняли племена, которые пришли раньше. Они встретили пришельцев недружелюбно. Но и вступать с ними в открытое столкновение не хотели. В качестве жеста доброй воли ацтекам предложили поселиться на необитаемом острове посреди озера. Остров был болотистый, по мнению местных жителей непригодный для ведения сельского хозяйства. К тому же на нем было очень много ядовитых змей, которых они очень боялись.

Когда Теноч с ацтеками высадились на остров, то буквально сразу же увидели давно обещанное им знамение: на огромном кактусе сидел орел и клевал зажатую в лапах змею (Изображение сидящего на кактусе орла со змеей в клюве сегодня можно увидеть на государственном гербе Мексиканской республики. А высший орден этой страны называется «Ацтекский орел»).

Увидев знак, ацтеки сразу поняли, что попали именно туда, куда им и было предначертано богами. Они расчистили в густых зарослях рядом с кактусом квадратную площадку и построили свое первое святилище на новой земле — маленький скромный храм, покрытый тростниковой крышей. Он стал сакральным центром их новой столицы, которую назвали «городом Теноча» — Теночтитланом.

Постепенно ацтеки подчинили себе соседние города-государства долины Мехико. А затем стали расширять зону своего влияния на большую часть территории современной Мексики. К моменту прибытия в Новый свет испанцев ацтекам удалось подчинить себе много других племен. Но они еще не успели их интегрировать в рамках единой империи.

Испанцев многие из недавно включенных в состав империи ацтеков племен восприняли как освободителей. Только поэтому горстке конкистадоров, пусть и с невиданным индейцами вооружением, удалось буквально в считанные дни развалить и уничтожить великую империю.

Справедливости ради следует отметить, что испанцы были не единственными европейцами, открывавшими и завоевывавшими новые пространства. Николай Михайлович Карамзин в «Истории государства российского» сравнивал с ними русских казаков, первооткрывателей Сибири: «… малочисленная шайка бродяг, движимых и грубою алчностию к корысти и благородною любовию ко славе, приобрела новое царство для России, открыла второй новый мир для Европы».

Испанцы методично уничтожали все следы цивилизации ацтеков. Все, что чисто случайно от них сохранилось, сейчас и собрано в посвященном ацтекам зале — каменные алтари и идолы, терракотовые фигурки людей, стилизованные изображения животных и богов (среди них и гигантская статуя богини Коатликуе — матери бога солнца, а также статуя ацтекского бога искусства, в одежде которого можно разглядеть изображение пойотля — кактуса, из которого делают галлюциногенный напиток пейот), каменные статуи жрецов в ритуальном облачении из перьев и шкур, вазы из обсидиана, древние музыкальные инструменты. Здесь же выставлены макеты гигантских пирамид и создана огромная диорама, изображающая гигантский по размерам индейский рынок (испанские конкистадоры размерами индейских рынков были поражены ничуть не меньше, чем размерами пирамид).

В центре посвященной ацтекам экспозиции, в самом-самом центре центрального зала музея установлен знаменитый Камень Солнца (исп. Piedra del Sol). На языке науатль он назывался «Оллин Тонатиу» («движение Тонатиу» или «обращение Солнца») или Орлиный Шар Куохксикалли. Его также часто называют «ацтекский Камень Календаря».

Монолитный базальтовый диск (3,60 метра в диаметре и 1,22 метра в толщину и весом 24 тонны) вероятнее всего использовался в качестве алтаря. На нем, как полагают археологи, в символической форме изображена ацтекская космогония и их представления о времени.

Камень Солнца, созданный примерно в 1479 году, считается одним из старейших памятников ацтеков. Он хранился в одном из храмов храмового комплекса Темпло Майор (того самого, раскопки которого сейчас идут возле площади Сокало). После того, как испанцы разрушили храм, камень долго был погребен под землей. Обнаружили его чисто случайно — 17 декабря 1790 года.

Рядом с диском на огромном щите представлен его цветной рисунок — реконструкция. На самом камне, когда его нашли испанцы, еще были следы краски. Но восстанавливать ее не стали. Наоборот, камень тщательно отмыли. В таком виде он сейчас и выставлен в музее.

Камень Солнца — это, без сомнения, самая-самая главная «звезда» всей музейной коллекции. Именно поэтому все туристы считают, что на его фоне обязательно нужно сфотографироваться.

Хорошо еще, что камень установили на высокой подставке. Иначе за головами людей, терпеливо стоящих в длинной очереди на «фотографирование на фоне» его было бы совсем невозможно разглядеть.

Майя

На первый взгляд культура майя немного похожа на ацтекскую. Хотя впечатление это обманчиво. Оно возникает только потому, что мы попали в зал майя после посещения зала ацтеков. Исторически же все было с точностью до наоборот. Это именно ацтеки перенимали достижения древних майя — и календарь, и космологию, и ритуалы, и административное устройство.

В зале выставлено несколько черепов с непропорционально плоскими лбами. Это результаты практиковавшейся древними майя процедуры по улучшению формы голов. Всем новорожденным в первые же дни жизни прикрепляли к голове две деревянные таблички, которые туго стягивали между собой веревками. Такая конструкция причиняла боль. Часть младенцев погибала. У остальных происходила необратимая деформация черепа (интересно, влияла ли она — и как — на интеллект и психологические особенности?).

Кроме черепов майя также любили «улучшать» и зубы — их подпиливали и украшали инкрустацией из нефрита. Образцы такой ювелирной работы также выставлены в музее.

У май была не только письменность, но и книги. Писали их на удобном, но непрочном материале, похожем на тонкий картон, и складывали гармошкой. Книг, вероятно, было очень много. Но большую часть сожгла испанская инквизиция — как «книги дьявола». До нас дошло всего несколько, случайно сохранившихся. Часть из них также выставили в музее.

В зале реконструировали фасад одного из гигантских храмов майя. А во внутреннем дворике (в него можно выйти прямо из зала майя) воссоздали один из храмов целиком, а также гробницу, стены которой украшены цветной фреской (при явном доминировании красного цвета — вероятно, цвета крови или цвета подземного мира) с изображениями жрецов.

Есть здесь и типичное захоронение — с черепами, скелетами и глиняными горшками. В ранних захоронениях мертвых хоронили лежа или в позе зародыша, в поздних — сидя.

Жившие на территории Мексики народы перенимали друг у друг обычаи, обряды, религиозные представления, богов и способы постройки пирамид. И самый распространенный, переходящий из культуры в культуру культ — это культ смерти, крови, жертвоприношений. Все религиозные обряды завершались кровопролитием — пленных во время войн только для того и захватывали, чтобы принести их в жертву своим кровожадным богам.

Музей политпросвета

Испанские конкистадоры и католические миссионеры за несколько веков непомерных усилий так и не смогли уничтожить все следы существования «у дикарей и язычников» высокоразвитой по меркам того времени цивилизации. И получается, что этот музей не просто научное учреждение, а чуть ли не орган политпросвета. Именно поэтому на строительство музея мексиканское правительство денег не жалело. Была задача показать, что мексиканская культура не исчерпывается тем, что принесли сюда колонизаторы-испанцы. Такое стремление к самореабилитации, впрочем, свойственно всем бывшим колониальным народам. При этом оно благополучно уживается и с другим чувством.

Жителям бывших колониальных стран свойственно восприятие доколониального прошлого, как чего-то не имеющего к ним отношения. Они зачастую значительно больше привязаны к языку и культуре колонизаторов. Испанцы вообще с колониальными народами не церемонились — искореняли религию, культуру и язык очень методично, без всяких сантиментов. Поэтому и получается, что уже двести лет назад страны Латинской Америки освободились от колонизаторов. Но до сих пор все здесь говорят на испанском языке и исповедуют католичество. Для примера в бывших республиках СССР всего лишь через 20 лет знатоки русского языка стали большой редкостью, а Толстого и Пушкина даже в переводе мало кто читает.

Испанцы сами до такой степени мало интересовались историей покоренных народов, что масштабные научные археологические и антропологические исследования начались в Мексике только после получения страной независимости — в XIX веке. И буквально до сих пор археологи находят не только отдельные предметы, но и целые города майя, затерянные в джунглях на юге, у границы с Гватемалой. Поэтому коллекция музея постоянно пополняется. А интерес к ней со стороны простых мексиканцев не пропадает.

Софья Васильевна Витковская (1871 — 1906), побывавшая в Мехико в 1896 году, во время своего кругосветного путешествия, была поражена: «… громадное большинство посетителей музея составляли простолюдины. Бедно одетые, в сандалиях или босиком, ведя за руки детей, они с живым любопытством обходили коллекции, останавливаясь подолгу перед предметами, наиболее им доступными. Приходилось видеть, как загорелый босой старик, наклонившись к маленькому сыну или внуку, внимательно слушает ребенка, разбирающего по складам надпись на витрине».

В 1905 году Константин Бальмонт также был удивлен интересом простых мексиканцев — преимущественно потомков индейцев, а не испанцев — к истории: «Мексиканцы не интересуются своим прошлым. Я говорю о буржуазии. Простые indios, наоборот, постоянно посещают галереи Национального музея, хотя бродят там беспомощно».

На главной улице

В антропологический музей мы приехали на метро — лучший вид транспорта в огромном мегаполисе с непременными пробками на дорогах. А вот назад в центр города предпочли пойти пешком.

Ориентиром нам служил самый высокий небоскреб Латинской Америки. Башню Майор (Torre Mayor — «большая башня») — 55-этажный дом, высотой 225 метров — прекрасно видно издалека. На нее мы и ориентировались. Говорят, где-то наверху небоскреба есть смотровая площадка. Но охрана на входе нас заверила, что в воскресенье вход туда закрыт — по соображениям безопасности.

Небоскреб Торре Майор стоит в самом начале проспекта Пасео-де-ла-Реформа (Paseo de la Reforma — «дорога реформ»). Главный проспект столицы — широкая дорога с двух сторон от которой проходят пешеходные бульвары — тянется на дюжину километров через весь город, проходя лишь немного в стороне от Старого Мехико.

Проспект заложили в 60-х годах XIX века в период правления императора Максимилиана. Вначале его назвали авеню Императрицы — в честь жены монарха. Позднее проспект переименовали в честь реформ, проводившихся президентом Бенито Хуаресом (главная их суть — отделение католической церкви от государства и национализация большей части церковного имущества) — первым и до сих пор единственными мексиканским президентом — настоящим индейцем.

В конце XIX века этот проспект стал местом торжественных выездов и променада. Барон Роман Романович Розен, который в 1890 году стал первым российским дипломатом, посетившим Мексику, в своих мемуарах «Сорок лет на дипломатической службе» вспоминал: «Каждый день после полудня мы присоединялись к процессии экипажей, отражавших все богатство, манеры и красоты Мехико, которые катились по прекрасной авеню — Пасео де ла Реформа к дворцу Чапультепек, столь храбро защищавшемуся в свое время мексиканскими кадетами».

При строительстве проспекта в качестве образца для подражания выбрали парижские Елисейские поля. Сейчас он больше напоминает Новоарбатский проспект в Москве. При том, что проспекту уже 150 лет, выглядит он как новенький. Большей частью огромные небоскребы (Торре Майон — самый высокий, но не единственный) построены где-то на рубеже XX — XXI веков. А часть из них еще до сих пор строится.

Проспект Пасео-де-ла-Реформа и прилегающий нему район — это самое сердце современного Мехико. Именно здесь сконцентрированы офисы крупнейших компаний, банки, самые дорогие отели и рестораны, государственные учреждения. И, что немаловажно для криминализированного Мехико, — проспект считается самым безопасным местом в городе. Только здесь и можно гулять, не опасаясь нападения даже днем (в других районах города от неприятных инцидентов никто не застрахован в любое время суток).

Несмотря на большой поток машин по оживленному проспекту, горожане приходят сюда погулять как в городской парк. На каждом шагу встречаются киоски с прохладительными напитками, фаст-фудом и сувенирами, а на каждом перекрестке еще и пункты проката велосипедов. В воскресенье, когда мы здесь оказались, машин было мало, а прогуливающихся по тенистым аллеям, наоборот довольно много.

Как писал Иосиф Бродский в 1975 году в стихотворении «Мексиканский романсеро»:

Улицы, лица, фары.

Каждый второй — усатый.

На Авениде Реформы —

масса бронзовых статуй.

Вдоль всего проспекта расставлены памятники и бюсты знаменитых мексиканских революционеров — получается своеобразный музей войны за независимость под открытым небом. Софья Васильевна Витковская (1871 — 1906) в 1896 году прокатилась по проспекту в экипаже и отметила: «На всем протяжении бульвара, на небольших расстояниях, находятся очень хорошие бронзовые фигуры мексиканцев, прославившихся на различных поприщах; к сожалению, эти фигуры слишком маленьких размеров, что сильно портит производимое ими впечатление, примешивая к нему комический оттенок». Памятники ставились с тем расчетом, что их удобно осматривать, медленно проезжая мимо на экипаже. Но сейчас машины по проспекту проносятся на такой скорости, что памятники разглядеть нереально. К тем же, кто проходит пешком по тротуару, они повернуты задом. Чтобы посмотреть на статую и прочитать табличку под ней, приходится с риском для жизни выходить на проезжую часть и высоко задирать голову.

Только так нам удалось разглядеть генерала Антонио Росалеса, командовавшего мексиканскими войсками, разгромившими французскую армию и полковника Грегорио Мендеза. Судя по тому, что и большинство остальных статуй были в военной форме, они также принадлежали мексиканским офицерам, прославившимся в войне за независимость.

Самый большой памятник — он же и прекрасный ориентир — колонну Глорьета Ангела или «Ангел независимости» (El Ángel de la Independencia, официально называется «Колонна независимости») поставили прямо посреди проспекта, в центре огромного разворотного круга. Софья Васильевна Витковская в 1896 году видела на этом месте что «расширение бульвара заросло травой и в середине его растет беленький цветочек, быть может, и посвященный кому-нибудь, но неизвестно кому».

Колонну возвели только через 10 лет после визита российской путешественницы, а торжественно открыли 16 сентября 1910 года, в день, когда праздновалась 100-я годовщина начала мексиканской нацонально-освободительной войны. Сделали ее во Флоренции и, уже готовую, привезли в Мехико и установили посреди проспекта.

Четыре статуи у подножия колонны символизируют закон, справедливость, войну и мир. А ребенок, ведущий за собой льва, — молодую Мексиканскую республику, только-только добившуюся независимости и еще не совсем окрепшую. Позднее под колонной устроили мавзолей, в котором захоронили самых известных героев той войны.

Сейчас к этой колонне туристы приходят для того, чтобы сфотографироваться на память на фоне одной из самых известных и легко узнаваемых достопримечательностей Мехио. А местных жителей колонна привлекает как прекрасное место для проведения патриотических мероприятий или акций протеста.

На мраморной колонне высотой 36 метров установлена 7-тонная статуя греческий богини Ники (6.7 метров) с лавровым венком в одной руке и разорванной цепью — символ освобождения от ненавистного колониального владычества Испании — в другой. Ее сделали из бронзы и покрыли тонким слоем золота (оригинал рухнул во время землетрясения 1953 года, и сейчас на месте статуи всего лишь ее копия). А прямо под богиней устроили маленькую смотровую площадку для тех, кто готов согнувшись в три погибели карабкаться наверх по крутой и узкой железной лестнице внутри колонны.

Пройдя еще немного дальше по проспекту в сторону центра города, мы попали на выставку авангардного искусства под открытым небом. На тротуаре расставили художественные инсталяции: гигантский карточный домик, вычурные пластиковые стулья и ствол с обрубленными ветками, гигантские бронзовые скамьи в виде двух львов.

По проспекту мы вернулись в центр города и пошли искать магазин туристического снаряжения. Сравнив ассортимент и цены в десятке расположенных один за другим на протяжении всего каких-то двухсот метров магазинов, выбрали и купили себе 4-местную палатку, внутренняя часть которой сделана почти исключительно из противомоскитной сетки. Вот теперь можно отправляться на исследование мексиканских гор и джунглей. Ориентируемся опять же на Иосифа Бродского:

Прекрасная и нищая страна.

На Западе и на Востоке — пляжи

двух океанов. Посредине — горы,

леса, известняковые равнины

и хижины крестьян. На Юге — джунгли

с руинами великих пирамид.

Пирамиды действительно находятся большей частью на юге. Но самые большие из них расположены чуть севернее Мехико. Возле городка Сан-Хуан-де-Теотиуакан сохранились руины древнего города Теотиуакан. Туда и отправимся.

Столпотворение в равноденствие

Автобус в Сан-Хуан-де-Теотеуакан идет с северного автовокзала, до которого легко доехать на метро (оно связывает аэропорт с вокзалами и центром города — очень удобно).

Воскресенье. Все гостиницы забиты. Только в кемпинге у францисканского монастыря нашли место для палатки. Как раз и проверим соответствует ли наше походное снаряжение местным климатическим условиям.

Вечером весь город стянулся на центральную площадь. Те, кто побогаче, устроились в ресторанах, а простой народ теснился возле уличных кухонь. Они там стоят одна за одной под крышей длинной аркады, протянувшейся от здания муниципалитета до рынка. Готовят исключительно такосы.

Такос — это кукурузная лепешка с начинкой. Начинкой может стать абсолютно все, что угодно: кусочки говядины и ветчины, мякоть авокадо с лимоном и перцем, мелко нарезанные овощи в любых комбинациях, копчености десятка сортов, вареная, жареная, тушеная рыба и так далее. Но обычно все сразу. Продавец спрашивает: «А это класть? А это?». Чтобы его не утруждать, да и себя не запутывать на все отвечаем одним словом — «Тодо!» (клади все, что есть!). В результате получаем что-то среднее между пирожками и чебуреками. Начинка горячая и с большим количеством перца. Начинаем приобщаться к мексиканской народной кухне.

Мы приехали, рассчитывая на теплую или очень теплую погоду. Сейчас мы в самой северной точке своего маршрута, в горах и плюс еще только началась вторая половина марта. Дальше будет только теплее — ведь двигаться предстоит все время на юг, да и дело идет к лету. Если мы не замерзнем этой ночью, то больше нигде в Центральной Америке холод нам не грозит.

Впятером в четырехместной палатке будет немного тесно, но зато теплее. Ночью были заморозки. Трава покрылась инеем. Но палатка и наши спальные мешки выдержали испытание на холодоустойчивость. Мы не замерзли, ну если только чуть-чуть.

Утром в сторону руин Теотиуакана пошли пешком — судя по словам местных жителей до них всего три-четыре километра. Чем дальше мы шли, тем больше народу было на дороге.

Пирамид еще и видно не было, а мы уже наткнулись на хвост очереди. До входа оставалось еще около километра. А ведь мы пришли к самому открытию. Или народ прямо в очереди и ночевал? Все это живо напомнило казалось давно минувшие времена СССР, когда у нас такие же очереди были буквально за всем. И сразу же сработали сформировавшиеся в те же времена рефлексы — если очередь длинная, то нужно искать обходные пути, чтобы в ней не стоять.

Я пошел вперед на разведку.

— Если не вернусь, значит, удалось просочиться внутрь без очереди — догоняйте!

Причину столпотворения я узнал, еще не дойдя до начала очереди. Оказалось, нас угораздило попасть в Теотиуакан 21 марта — в день весеннего равноденствия, когда центр солнца в своем движении по эклиптике пересекает небесный экватор и переходит из южного полушария в северное.

В день весеннего равноденствия продолжительность дня точно равна продолжительности ночи — отсюда и название. На экваторе так круглый год. Но для нас, жителей высоких широт, такое совпадение — редкость. 21 марта солнце восходит почти точно на востоке, а заходит — на западе (вплоть до осеннего равноденствия оно будет всходить севернее востока, а заходить севернее запада).

Во многих древних религиях со дня весеннего равноденствия начинался новый год. Высоко почитали этот день и мексиканские индейцы-язычники. Но откуда сейчас в католической Мексике взялось столько язычников? Буквально яблоку упасть негде.

Такой наплыв посетителей, конечно, не могли пропустить торговцы. Вдоль километровой очереди плечом к плечу стояли продавцы свежевыжатых соков и пива, текилы и кока-колы, гамбургеров и кукурузных лепешек. Большим спросом пользовались хикалеты — по 5 песо за штуку (хикалета, jicaleta — кусок очищенного от кожуры корня хикамы в сладкой сахарной пудре). По внешнему виду немного напоминает привычную нам репу, но это чисто мексиканское растение Pachyrhizus erosus (P. tuberosus) из семейства бобовых. Его корнеплод со сладковатой сочной мякотью цвета слоновой кости иногда называют «мексиканской картошкой», «мексиканской репой» или «мексиканским ямсом» (сладкий картофель). Хикалеты как «два в одном» — еда и питье. Хотя недостатка в напитках тоже нет. Самый популярный — пиво с перцем и солью в огромных бумажных стаканчиках.

У входа настоящее столпотворение. Полицейские пытаются сдержать и хоть как-то организовать напирающую толпу. Интересно, можно ли пройти без очереди по журналистскому удостоверению?

Полицейский попытался меня остановить: «Никаких журналистов, иди в общую очередь!». Это, конечно, не новость. Вчера в «Музее антропологии» тоже говорили, что никаких привилегий для журналистов нет. Но я собственно и не претендовал на бесплатный вход — только на возможность пройти без очереди. Поэтому и не сдавался.

Воспользовавшись суматохой, возникшей из-за того, что кто-то еще пытался прорваться без очереди, я обошел полицейского (он не мог бросить свое место и погнаться за мной в погоню), но тут же наткнулся на второй заслон. И там тоже — по словам стоявших в оцеплении полицейских — журналистов не пускают.

Мой спор с полицейскими услышал мужик в гражданской одежде, сидевший в тени дерева уже за третьей «линией обороны». Он подозвал меня к себе. Полицейские, признавая его своим начальником, пропустили.

«Ты действительно журналист?», — спросил начальник таким серьезным тоном будто меня только что поймали на территории сверхсекретной военной базы и подозревают по меньшей мере в шпионаже. Я подтвердил и показал свое международное удостоверение (на русском и английском языке). Он протянул мне уже заранее разграфленный лист бумаги — какие обычно бывают на мероприятиях для аккредитованных журналистов: «Записывайся».

Я записался как представитель журнала «Вокруг света». За это получил пластиковый бейджик на шнурке. На нем крупными буквами было написано «PERENZA», а мелкими что-то о трех сотнях археологических памятников и сегодняшняя дата — 21 марта 2011 года. Как я понял, с этим удостоверением мне положен бесплатный вход на все исторические достопримечательности Мексики.

Вернее, про Мексику на удостоверении как раз не было сказано ни слова. С обратной стороны карточки была только подпись министра печати и информации — без уточнения о какой стране идет речь. Позднее не только меня, но и моих попутчиков — как «ассистентов» — пропускали бесплатно на руины, в музеи, национальные парки и другие туристические достопримечательности. Самое удивительное, что это удостоверение (не только без фотографии, но и без имени — просто «пресса») действовало не только в Мексике, но и в странах Центральной Америки. А почему бы и нет? Про Мексику ведь на нем не было сказано ни единого слова. А как зовут министра печати и информации в Гватемале, Гондурасе или Никарагуа, вероятно, никто толком не знает (да что там далеко ходить, я и сам не смогу сразу сказать, кто занимает эту должность у нас в России).

После входа на территорию руин дорожка по-прежнему забита — и посетителями, и торговцами. Только продают здесь уже не еду и напитки (их на территорию руин проносить запрещено — святотатство!), а сувениры — сомбреро, талисманы, украшения, одежду в национальном стиле.

Мы попали на руины 21 марта случайно. Но все остальные похоже ждали этого дня целый год. И не просто ждали, а готовились — так, как в Бразилии готовятся к ежегодному карнавалу, а в западных странах — к Рождеству: шили настоящую «индейскую» одежду, разучивали танцы и пляски, песни и языческие молитвы.

Известно, что во время равноденствия Солнце переходит из южного полушария в северное, а день становится равным ночи. С этого момента для нас, жителей северного полушария, начинается астрономическая весна, которая будет длиться до дня летнего солнцестояния 22 июня.

Именно начало весны и отмечается с такой помпой. На самой большой площади города у подножия самой высокой пирамиды шаманы стучат в бубны, толпы настоящих индейцев и еще больше ряженых в индейцев «бледнолицых» вытанцовывают дикарские пляски.

Танцоры собираются группами и становятся в один большой круг или в несколько концентрических кругов — если народу много. В любом случае в самом центре стоит шаман — в белой или черной одежде (белый или черный маг?). Он и ведет танец.

Начинают с молитвы. Ее все читают хором, периодически поднимая руки раскрытыми ладонями вверх, к солнцу, кланяются в пояс или становятся на колени и бьются лбами о землю. Но это только начало. Получив с помощью таких магических телодвижений энергию солнца все одновременно начинают танцевать. Ведет опять же шаман — он играет на глиняной свистульке, а ритм задают барабанщики.

Есть здесь и индейцы, которые, кажется уже вступили на «тропу войны»: в полном боевом вооружении — с луками, стрелами, копьями и легкими обтянутыми кожей щитами, в украшенных огромными перьями шлемах. Они тоже танцуют под ритмичный бой барабанов, но периодически еще и подбадривают себя громкими воинственными воплями. При этом они, как и «мирные индейцы» становятся в круг и ритмично подергиваясь крутятся вначале в одну сторону, затем в другую.

В воздухе висит пыль, поднимаемая ритмичными ударами сразу сотен ног о покрытую гравием площадку. Со всех сторон доносятся дикие вопли и громкая барабанная дробь, создающие атмосферу веселого костюмированного карнавала.

Даже самому необразованному язычнику ясно — чем выше поднимешься, тем ближе окажешься к солнцу и тем больше энергии от него получишь. Поэтому все 300—400 тысяч человек (именно такие цифры называли потом в мексиканских теле и радио новостях) считают своим долгом подняться на вершину пирамиды. Их там несколько, но перед каждой — длинный-длинный хвост очереди.

Теотиуакан

Ныне заброшенный город Теотиуакан («Город, где люди становятся богами») был основан в начале нашей эры в маленькой, но очень плодородной долине, на северо-востоке граничащей с долиной Мехико. Этническая принадлежность его отцов-основателей до сих пор остается загадкой: одни исследователи считают их предками индейцев науа, другие — тотонаков, третьи — майя.

В период своего расцвета, во II — VI веках, город занимал площадь около 26—28 кв. км. Тогда в нем жило почти 100 тысяч человек. Это был крупнейший во всей Америке город, столица мощного государства. В нем создали уникальную и очень продуктивную систему земледелия — «чинампа», основанную на осушении и возделывании болотистых берегов озера, которое снабжает водой долину Мехико.

Теотиуакан обладал огромной военной мощью. Его политическое и культурное влияние распространялось на большую часть территории современной Мексики. Государство контролировало территорию по площади ничуть не меньше, чем территория будущей империи ацтеков. Под его культурным влиянием были и индейские племена, проживавшие и на формально независимых землях далеко на севере и на юге. В частности, известно какое сильное влияние Теотиуакан оказал на развитие цивилизации древних майя, формировавшейся на Юкатане и в джунглях Центральной Америки.

В 1926 году на руинах Теотиуакана побывала Александра Михайловна Колонтай (1872 — 1952), первый полпред СССР в Мексике: «Незабываемое, захватывающее впечатление. Величественное и жуткое. Какая великолепная, монументальная и вместе с тем необычайно близкая нам по простоте линий архитектура, архитектура конструктивизма. Эти площади-квадратики, конусообразные стены, странное сочетание треугольников…». Не смогла она удержаться и от упрека колонизаторам: «Город высокой, своеобразной культуры, задушенный испанцами и особенно испанскими попами».

Конечно, все было не совсем так. Испанцы и, тем более, католические священники, никакого отношения к разрушению Теотиуакана не имели. Даже в то время, как здесь задолго до испанцев появились первые ацтеки, город был уже давно разрушен и заброшен.

Ацтекам в наследство достались лишь величественные руины. Они даже не догадывались, что в городе были величественные пирамиды и дворцы. Тогда здесь можно было видеть только огромные земляные курганы, вытянувшиеся по прямой линии вдоль широкого проспекта. Вот ацтеки и решили, что Теотиуакан — это не город, а огромный некрополь. Отсюда и появилось название главного городского проспекта — Дорога мертвых. Позднее ошибку прояснили, но название менять не стали.

От жилых домов вообще ничего не сохранилось. Но, судя по результатам археологических раскопок, смотреть было бы все равно не на что. Народ тогда жил за глухими заборами в простых одноэтажных глинобитных домиках с плоскими крышами и без окон. Все силы тратились на строительство пирамид и дворцов.

Согласно центральноамериканским преданиям, собранным в XVIII веке отцом Бернардино де Саагуном, в древние времена Теотиуакан назывался «Городом Богов» потому, что погребенные там после смерти властители не подвергались тлению, а превращались в богов… Это было «место, где люди становились богами».

Раскопки Теотиуакана начались в 1889 году под руководством археолога-любителя Леопольдо Батреса. Выяснилось, что большая часть города была уничтожена практически одновременно — большим пожаром. В этом не было бы ничего удивительного. Все же кочевники с севера неоднократно нападали на город. Но есть одна странность: многие дома не заросли землей после того, как их покинули, а были намеренно завалены щебнем, так что уцелели даже деревянные крыши. Зачем кому-то понадобилось так напрягаться, чтобы «законсервировать» здания в покинутом городе? Как будто горожане были вынуждены уйти, но собирались в скором времени вернуться. Однако они так никогда и не вернулись. И до сих пор никто не знает что им помешало это сделать.

Проще всего подняться на пирамиду Луны — лестница на ней широкая, хотя ступени и чересчур высокие. Либо древние люди были выше ростом, либо их специально делали такими неудобными, чтобы в случае необходимости пирамиды можно было использовать как крепости. Легко представить, каково было подниматься по крутым ступеням под огнем защитников. Сейчас привыкшим к сидячему образу жизни горожанам подъем под палящими лучами солнца, от которых нет никакого укрытия тоже дается нелегко.

Археологи нашли внутри пирамиды Луны древнее захоронение. В нем были останки двенадцати человек. Двое очевидно были важными особами, а десятерых умертвили «за компанию». Вероятно они были пленными воинами или рабами, которые должны были «сопровождать» двоих аристократов в опасный подземный мир. Там же нашли и скелеты волков (или койотов) и орлов. Как полагаю, это были тотемы захороненных в пирамиде военачальников.

С пятого яруса пирамиды Луны (ее полная высота около 42 метров, но на вершину туристов не пускают) видна площадь, на которой есть еще несколько, но уже значительно более мелких, пирамид.

От площади начинается уходящий вдаль широкий Проспект мертвых. Кажется, что тянется он вплоть до подножия прячущихся в солнечном мареве гор. Вдоль проспекта выстроились в ряд храмы и дворцы — вернее, оставшиеся от них руины. Примерно посредине, немного слева от проспекта, возвышается самое гигантское сооружение в Теотуиакане — пирамида Солнца.

Толпа людей, как гигантская змея, огибает основание пирамиды и поднимается на ее вершину. Все хотят попасть именно туда, на самое близкое к богу Тонатиу (ацтекский бог Солнца) место. Если бы я встал в конец очереди, то на вершину удалось бы подняться только часа через три-четыре. Пришлось воспользоваться полученным на входе удостоверением — именно для этого мне его и давали. С его помощью мне удалось пройти на вершину самым коротким путем — через несколько полицейских кордонов (вклиниться в очередь было нереально — ее оградили длинной пластиковой ярко-оранжевой сетью).

Пятиярусную пирамиду Солнца, высотой около 64,5 метров (для примера нынешняя высота пирамиды Хеопса в Египте — 138 метров) строили во II веке до н.э. — из камней, глины и земли. Только затем ее облицевали камнем (сейчас, после реставрации, она выглядит как покрытая бетоном, на котором только для красоты периодически торчат булыжники и острые камни неправильной формы), а на вершине построили деревянный храм (от него не осталось и следа, а восстанавливать «с нуля» не стали).

На вершине толпой командовали двое — полицейский с мегафоном — он постоянно повторял «Проходите вперед, пожалуйста», и шаман — его задачей было правильно организовать краткую, но правильную по форме молитву богу Солнца.

С вершины пирамиды Солнца прекрасно видно, что Теотиуакан был спланирован с умом. Улицы пересекались под прямыми углами, деля город на прямоугольные жилые кварталы. Прямо перед пирамидой лежит широкая площадь, сейчас заполненная танцующими и зеваками (кстати, барабанная дробь и воинственные крики слышны ничуть не хуже, чем внизу — акустика отличная), а чуть дальше проходит главный городской проспект — Дорога мертвых. Справа (если смотреть на него с пирамиды Солнца) проспект упирается в пирамиду Луны, а слева — в дальней южной части проспекта на территории, окруженной высокими земляными валами, есть еще одна пирамида — самая маленькая из трех. Ее называют пирамидой Кецалькоатля.

Небольшой размер пирамиды с лихвой компенсируется богатством украшений — каменными изображениями Кецалькоатля и бога дождя Тлалока — того самого, о котором писал Константин Бальмонт в стихотворении Тлалок.

Тлалок, Тлалок,

Стада привлек,

Стада туманов сбил и спутал.

Строители пирамид не оставили после себя письменных источников. К моменту прихода ацтеков пирамиды уже давно лежали в руинах, а на территории города никто не жил. Даже нынешнее название города — Теотиуакан — дали ему ацтеки. В переводе с их языка это означает «Место, где рождаются боги».

Отсутствие достоверной исторической информации ацтеки восполнили своей буйной фантазией и создали мифы. Испанские миссионеры тщательно их записали.

Согласно одному из мифов, в конце предыдущей эпохи (эпохи Четвертого Солнца) все боги собрались в Теотиуакане, чтобы решить, кто из них достоин стать солнцем новой эпохи — эпохи Пятого Солнца. Первым претендентом был бог Текусицтекатль. Чтобы стать Солнцем, ему нужно было добровольно взойти на погребальный костер и сгореть на нем заживо. Но он отказался — не хватило мужества. Тогда боги предложили эту великую честь богу Нанахуатцину. Тот, долго не думая, прыгнул в костер. Увидев это, Текусицтекатль устыдился своей трусости и тоже последовал вслед за ним. Оба божества сгорели и тут же возродились, подобно птице Феникс. Но Нанахуатцин вернулся на землю в образе нового бога Солнца — Тонатиу, а Текусицтекатлю досталась более скромная роль Луны.

Новое Солнце не хотело двигаться по небу, пока боги не принесут ему кровавые жертвы. Делать нечего, пришлось всем богам пойти на самопожертвование и разрешить богу Кецалькоатлю вскрыть их грудные клетки и вырвать оттуда сердца. Только после этого массового жертвоприношения бог Тонатиу смилостивился над богами и начал свое движение по небу. Так он превратился в Науи Олин, «Движущееся Солнце».

В этой легенде переплелись и Солнце, и Луна, и Кецалькоатль и даже зафиксированное археологами сожжение города. Ее же использовали для того, чтобы оправдывать необходимость ритуальных жертвоприношений. Иначе ведь Солнце опять может перестать двигаться.

Уже самые первые европейцы не могли не обратить внимание на удивительное сходство пирамид Теотиуакана и пирамид Древнего Египта. Как писал Дмитрий Мережковский: «Главных сходств между египетским и центральноамериканским пирамидным зодчеством семь: выбор места, расположение четырех сторон основания по четырем концам света, прохождение астрономического меридиана сквозь центр пирамиды, стройка уступами, посвящение солнцу, ход через „улицу мертвых“, внутреннее строение». Сам он признавал, — «Может быть все эти сходства случайны; но случай на случай — невероятность на невероятность, в геометрически растущей прогрессии». С его точки зрения единственным разумным объяснением могло быть только существование описанной Платоном мифической Атлантиды. Откуда и прибыли строители пирамид — одновременно в Египет и страны Центральной Америки.

Сама идея о том, что пирамиды могли быть построены древним народом, не имевшим никаких связей с другими цивилизациями, кажется многим еще более фантастической. Как писал журналист Руслан Александрович Тучнин, неоднократно бывавший в Теотиуакане, в книге «Слово о Мексике»: «кажется неправдоподобным, что древние толтеки, жившие еще до рождения ацтекской империи, которую покорил со своей армией испанский конкистадор Эрнан Кортес, могли вот так, камень за камнем, воздвигнуть многоступенчатые громады в честь богов Солнца и Луны, соперничающие со знаменитыми египетскими пирамидами».

Чем больше сравнивают пирамиды Теотиуакана с египетскими пирамидами, тем больше сходства между ними находят. Как и в Гизе, здесь построены три главные пирамиды: пирамида и храм Кецалькоатля, пирамида Солнца и пирамида Луны. И точно так же расположены они не симметрично: два сооружения стоят друг против друга, а третье смещено немного в сторону.

И, наконец, в Гизе вершины пирамид Хеопса и Хефрена находятся на одном уровне, хотя собственная высота первой больше, чем второй. И точно так же в Теотиуакане вершины пирамиды Солнца и Луны находятся на одном уровне, хотя первая выше. Разная высота пирамид в обоих случаях компенсирует разницу уровней оснований.

Кто на самом деле построил гигантские пирамиды до сих пор неизвестно. Но пока еще никому не удалось найти в Америке хотя бы один предмет, который попал сюда из Старого Света еще в доколумбовы времена. Поэтому прямая связь между строителями гигантских пирамид Старого и Нового Света не доказана.

Есть гипотеза, что сходство связано с тем, что пирамиды строились как древние астрономические обсерватории. Например, Стэнсбери Хагар считал, что: «Мы еще не осознали ни важности, ни утонченности, ни широты распространения в древней Америке культа астрономии, существенной частью которого была небесная карта, а Теотиуакан — одним из главных центров».

Поэтому и неудивительно, что и сейчас больше всего людей приходит сюда во время чисто астрономических по своей сути праздников. Как, например, день весеннего солнцестояния.

Минерал-дель-Чико

Проведя весь день в блужданиях среди толпы под яркими лучами солнца (несмотря на все предосторожности с непривычки все обгорели — у нас-то еще ранняя весна и снег лежит, а здесь яркое горное солнце) мы по-одиночке опять вернулись в кемпинг. На руинах встретиться так и не удалось — очень уж там много было народу. Как же попали на руины мои попутчики?

Майнур стала рассказывать: «Когда ты ушел на разведку и не вернулся, я тоже пошла вперед, к началу очереди. Бочком-бочком вклинилась в толпу уже недалеко от входа на пирамиды. Тем, кто там стоял, объяснила, что специально приехала из России. Очень надо. Они неохотно, но подвинулись, уступили мне место. Тут же нашелся человек, который сказал, что изучает русский язык. У нас сразу же завязался с ним оживленный разговор. Те, кто стоял вокруг, вероятно, подумали, что мы знакомы, И он специально для меня очередь занимал. Вскоре я там была уже „своя“. Но тут подошли Евгений с Сашей. Нас стало уже трое. Народ постепенно начал возмущаться. Истеричная женщина, стоявшая неподалеку, „сдала“ нас полицейскому. Мы и ему попытались объяснить — из России, очень надо. Он как-то не впечатлился и все же хотел выгнать нас из очереди. Но сделать это было очень трудно. Толпа напирала со всех сторон. Тогда полицейский указал пальцем в небо и укоризненно сказал: „Идите, но ОН все видит и слышит!“. Так мы и прошли внутрь. А там еще одна очередь — на пирамиду Солнца. Длинная змея из людей петляет по уровням, народ скапливается в горизонтальных накопителях, широким потоком карабкается по каменной лестнице. В очереди на пирамиду я увидела парня на костылях. Вот тогда мне действительно стало стыдно. Он ведь по-честному стоял. А почему мы не могли?».

Из Теотиуакана мы планировали сразу же уехать дальше. У нас же принцип: «каждая ночь — на новом месте». Конечно ни сил, ни желания двигаться в путь не было. Но важнее другое. Выбраться под вечер отсюда будет очень трудно. Ведь то же самое постараются сделать 300—400 тысяч человек одновременно. Придется нам остаться в кемпинге еще на одну ночь. Как говорится, утро вечера мудренее.

Утром в городке было пусто. Мы без труда сели в автобус и поехали в город Пачука — в объезд большого Мехико.

Пачука — вернее, официально Пачука-де-Сото (Pachuca de Soto) — столица штата Идальго. Что значит слово «пачука» доподлинно неизвестно — есть несколько разных мнений (от «проход» до «место слез» или «место золота»), но приставка де-Сото у города появилась в честь конгрессмена Мануэля Фернандо Сото, который был одним из главных идеологов создания штата Идальго.

Автобус пришел на автовокзал в новом городе, в старый город, расположенный ближе к горам, автобусы не пускают. Чтобы совсем не забили узкие кривые улочки, не рассчитанные на современный автотранспорт. Пришлось ехать на маршрутке.

В самом центре старого города посреди центральной площади установлена башня с часами. Часы, говорят, делали те же умельцы, которые смастерили и Биг Бен в Лондоне. А саму башню в стиле австрийского барокко строили уже местные архитекторы.

В доколумбовы времена индейцы добывали в окрестностях Пачуки обсидиан (вулканическое стекло), из которого делали украшения и инструменты. А испанцы нашли здесь серебро и уже в XVI веке открыли первые шахты. Горнодобывающая промышленность надолго стала градообразующей. В 1905 году здесь проездом побывал Констинтин Бальмонт: «Чтобы не возвращаться домой, поехал в какую-то неведомую Пачуку, захолустный город с копями. Смотреть там, как оказалось, нечего…».

В начале XX века рудники и шахты стали постепенно закрывать, а для потерявших работу горняков строить заводы. Бывшие шахтерские поселки оказались в тяжелом положении. Заводы в них строить невыгодно, а серебряные рудники закрыли. Часть поселков просто вымерла, а другие стали срочно переориентироваться.

Кому-то пришло в голову превратить бывшие шахтерские городки в курорты. Для этого у них есть главное — выгодное географическое положение. Дело даже не просто в горах, где всегда прохладнее, чем на равнине. Самое главное, горы в окрестностях Пачуки заросли не обычными для Мексики кактусами, а экзотическими соснами. Поэтому и воздух здесь не только прохладный, но еще и целебный.

Один из таких бывших шахтерских, а ныне курортных поселков — Минерал-дель-Чико. Туда от рынка, недалеко от центральной площади Старого города, отправляются маршрутки.

Едва мы протиснулись по узким улочкам старого центра, как сразу попали на крутой серпантин. Поначалу вдоль дороги попадались только полузаброшенные шахты и уродливые бетонные коробки. Но после того, как мы перевалили через перевал, и стали спускаться по крутому серпантину в соседнюю долину, пейзаж изменился. Мы въехали в густой сосновый лес. Только изредка в поле зрения попадались одинокие хижины.

Мы еще не доехали до долины, как уперлись в окраину поселка — это и есть Минерал-дель-Чико. В поселок автотранспорт не пускают. Маршрутки высаживают всех пассажиров на окраине. Дальше — только пешком, вниз по склону.

Мы прошли всего метров 20, как слева увидели маленький ресторанчик. Зашли. При нашем образе жизни на еду как-то времени обычно не остается. Еще позавтракать (пока еще все не началось) и поужинать (когда дневная программа уже завершилась) как-то успеваем. Но обедать удается в лучшем случае через день. А сейчас и время как раз обеденное, и спешить вреде бы уже никуда не нужно — мы уже здесь. И сегодня дальше никуда не поедем, будем бродить по окрестным лесам, спать в палатке. Костер еще может и разведем, но готовить-то точно ничего не будем. Поэтому стоит зайти пообедать, а заодно и поужинать.

Хозяйка ресторана обрадовалась неожиданным посетителям.

— А вы откуда? Из России? Расскажите всем, что не стоит бояться к нам ехать. У нас тут совсем безопасно.

Видимо, я что-то пропустил. Вероятно, мы попали в район, где совсем недавно шли бои — в Мексике сейчас разгар «войны с наркомафией». И эти горы часто показывали в новостях. Но, возможно, эти новости доходили только до США? Будучи в России я как-то ничего не слышал про боевые действия в районе Пачуки. Или пропустил мимо ушей?

Собственно говоря, мы приехали в Минерал-дель-Чико для того, чтобы побродить по горам и посетить расположенный недалеко от города водопад. Хозяйка ресторана объяснила как мы были не правы.

— Водопад пересох. У нас сейчас страшная засуха. Костры в лесу запрещено разводить. Вообще никого в лес не пускают. Армия следит за порядком, и патрули выставлены на всех тропах. Не пройдете. Палатку можно поставить только на территории кемпинга.

Пока готовилась рыба (получается водопад пересох, но вода какая-то в речушке все же осталась. Иначе непонятно, где форель выловили) хозяйка всячески пыталась убедить нас, что в лес мы с рюкзаками никак не попадем. Единственный вариант — остановиться в кемпинге, а в лес прогуляться налегке. И она подробно объяснила нам как найти кемпинг.

— Пойдете вниз к церкви, обойдете ее слева, спуститесь вниз по крутой дороге и сразу направо наверх. Там на опушке в сосновом лесу как раз и находится кемпинг.

Чисто из любопытства мы все же попытались найти кемпинг и… не нашли. Церковь найти легко — ее купол виден практически отовсюду. И на дорогу за ней вроде бы правильно вышли. Но там заблудились. А спросить было не у кого. Значит, с кемпингом все же не судьба. Пойдем в лес. Только как нам обойти военные посты?

Мы вышли из поселка по той же самой асфальтированной дороге (ее-то перекрывать не будут?), по которой приехали из Пачуки. Вверх по серпантину идти не очень приятно, но радует, что дорога пустынная — не приходится уворачиваться от транспорта. Можно идти как по широкой асфальтированной тропинке. Только палатку ставить негде.

Дорога петляет по крутому склону. С двух сторон забор из колючей проволоки, а за ним заросший высокими соснами склон (слева он уходит круто вверх, справа — вниз). В одном месте влево от дороги сворачивает давно заброшенная и еле-еле заметная тропа. Видно, что ходят по ней редко. Но все же ходят. Иначе зачем бы сделали лаз под колючей проволокой, чтобы можно было попасть на нее с дороги — пусть и на карачках.

В этом районе страны горы заросли густым сосновым лесом — как в Ялтинском горно-лесном заповеднике. Правда, под ногами не только толстый слой из сухих иголок, но и кактусы — точно такие же можно увидеть у нас в горшках на окнах.

Днем было по-летнему тепло, но с наступлением темноты стало быстро холодать. А подходящего места для палатки пока видно не было — сплошные склоны, ни одной мало-мальски ровной площадки. Чтобы не бродить всем вместе с рюкзаками по заросшим лесом косогорам, мы с Олегом отправились на разведку. Как найдем подходящее место, так и вернемся за остальными.

Место для палатки нашли отличное — не очень ровное, но с шикарным видом. Со всех сторон густой лес. Но в просвете между деревьями далеко внизу виднелись редкие огоньки Минерал-дель-Чико.

Саша остался ставить палатку. А мы с Олегом вернулись за своими — Майнур и Евгением. Я решил пошутить.

— Доставайте паспорта. Мы встретили патруль. У нас документы уже забрали. Сашу оставили как заложника, а нас послали вас привести и рюкзаки принести. Будут проверять, нет ли у нас чего запрещенного. Да и вообще входить в лес сейчас запрещено. Видимо, эту ночь мы проведем в полицейском участке. Зато в тепле.

Шутку не поняли. Майнур стала доставать глубоко запрятанный паспорт, а Евгений стал ворчать: «Говорил я вам, ну куда мы идем? Нужно было искать гостиницу в поселке…».

Пришли на место.

А где же полицейские? — удивилась Майнур.

Я дал им 100 баксов, они и ушли, — Саша быстро сориентировался и поддержал наш розыгрыш, — Короче, со всех по 20 баксов.

Майнур стала рыться в кошельке, а Евгений продолжал ворчать.

— Говорил я вам, в гостинице лучше. А сейчас получается еще и дешевле. Там за 100 долларов мы могли остановиться в люксе. Еще и с бассейном.

Все же в лесу ночевать веселее. Не то, что в гостинице. Там так не пошутишь. Свежий воздух, тишина. Над головой — звездное небо.

С наступлением темноты стало заметно прохладнее, но воздух по-прежнему достаточно сухой. Дождя ночью точно не будет. Сухо и вокруг. Землю устилают нападавшие с деревьев сухие сосновые ветки. Дров много. Но костер мы разводить все же не стали. Одной спички достаточно, чтобы спалить весь окружающий нас лес. Не удивительно, что в него сейчас туристов не пускают.

Ночь прошла спокойно. Или мы хорошо замаскировались, или солдаты охраняют лес не очень тщательно. Но ни вечером, ни ночью, ни даже утром нас никто не обнаружил. Поспешим назад на дорогу — тем же путем, через лаз в колючей проволоке.

Поедем назад в город автостопом, для разнообразия. Дорога-то здесь одна, а на маршрутке мы по ней уже проезжали. Конечно, сразу пятерых — даже при огромном желании со стороны водителя — возьмут не в каждую машину. Но здесь на дорогах, кроме обычных легковых машин, часто встречаются пикапы с открытым кузовом и грузовики. На них и надежда.

Стоять на одном месте смысла нет. Машины здесь появляются очень редко, а те, которые хотя бы чисто теоретически могут взять сразу пятерых и подавно. Если с автостопом не заладится, мы и пешком до Пачуки дойдем. А надоест идти, будем ловить маршрутку.

Вскоре нас догнал большой грузовик с крытым кузовом — в нем (не просто в грузовике, а именно в кузове) мы и поехали в Пачуку. Или автостоп здесь такой замечательный, что каждая машина останавливается? Или нам просто повезло? Неизвестно.

В грузовике нас привезли на рынок — прямо напротив автовокзала, на противоположной стороне шоссе.

На любом рынке Латинской Америки можно вкусно и дешево пообедать в одной из мини-столовых — плита с двумя-тремя кастрюлями и один-два столика. Пища, конечно, без претензий на изысканность. Но кухня домашняя: первое, второе и… компот. Как правило, варят суп с овощами на курином бульоне, а сама вареная курица идет на второе — плюс гарнир из картошки. В компот тоже кладут то, что есть под рукой. Все просто, сытно и дешево. Контингент ведь не привередливый, но постоянный. Изысков не ждут. Но не дай Бог кого отравишь, тогда лучше сразу закрывать лавочку. Именно поэтому в таких заведениях питаться безопаснее, чем рассчитанных на туристов ресторанах.

После сытного обеда мы перешли через дорогу, сели в автобус до Тласкалы и сразу уснули — после сытного обеда разморило.

Союзники испанцев — тлашкальцы

Тласкала — столица самого маленького штата Мексики. Да и сам этот город сравнительно маленький и провинциальный по духу. Именно поэтому здесь и сохранилось так много старых зданий.

Нынешний мексиканский штат Тласкала до появления испанцев был независимым государством со столицей Чоула. Его жители (тлашкальцы или тлашкальтеки) долго и упорно воевали с мешиками (основателями империи ацтеков), отстаивая свою независимость. При этом заклятые враги имели общую прародину — в мифическом Ацтлане и говорили на одном языке — науатль.

Начиная с 1325 года мешики начали создавать огромную империю. Они постепенно покоряли соседние города-государства, обкладывали их данью. К началу XVI века южные границы империи проходили в районе Гватемалы. Но Тлашкала оставаясь независимым анклавом — почти в самом центре империи.

Тлашкальцы, находящиеся во вражеском окружении, в условиях жесткой экономической блокады, продолжали упорно отстаивать свою независимость. Историки считают, что ацтеки могли покорить тлашкальцев особо и не напрягаясь. Но они этого не сделали по единственной причине. На тлашкальцев было удобно нападать для захвата пленных, когда нужно было срочно принести кровавые жертвоприношения богам. Они были под боком, а не на дальних границах империи, как другие независимые племена.

Мешики регулярно вели с тлашкальцам войны, но не настоящие, а как бы понарошку — их называли «Цветочные войны» (на науатль — Шочийаойотль). Основной целью таких «игрушечных войн» было не завоевание территории противника и даже не подрыв его военной мощи, а лишь захват пленников для дальнейшего их принесения в жертву богам.

По религии мешиков (впрочем, и тлашкальцев тоже) кровавые жертвоприношения были нужны для того, чтобы бог Солнце продолжал свой путь по небу, а не обрушивал свой гнев на землю. Эта страсть к человеческим жертвоприношениям и стала одной из главных причин падения империи ацтеков.

Когда в 1519 году испанские конкистадоры под командованием Эрнана Кортеса пришли с берега Мексиканского залива в Тлашкалу, тогдашний тлашкальский правитель Шикотенга отнесся к ним как союзникам в борьбе с ненавистными мешиками. Тлашкальцы обеспечили испанцев необходимой провизией и носильщиками, выделили в помощь около шести тысяч своих самых лучших солдат. Только благодаря помощи тлашкальцев буквально горстка испанцев, пусть и с более мощным, чем у индейцев, вооружением, смогла захватить и разрушить гигантскую империю ацтеков.

В благодарность за помощь в борьбе с ацтеками (а позднее и в подавлении других индейских племен на территории испанских колоний в Новом Свете) тлашкальцы находились под покровительством испанских королей и были освобождены от уплаты налогов. Особые привилегии сохранялись у них вплоть до получения Мексикой независимости.

В независимой Мексике Тласкала стала одним из равноправных штатов, и сейчас тлашкальцы платят налоги на общих основаниях. Вернее, как и все остальные мексиканцы, только и думают, как бы схитрить, заплатить поменьше или вообще ничего.

Привилегированное — по отношению к другим индейцам — положение тлашкальцев помогло им избежать массовых этнических чисток, которые испанцы проводили на завоеванных в Новом Свете территориях. Их города — в отличие от других доиспанских городов — разрушены не были. А сами тлашкальцы в благодарность за свой особый статус помогали испанцам завоевывать соседние племена и подавлять периодически вспыхивавшие на покоренных землях бунты и восстания.

В стороне от испанизации и тлашкальцам остаться не удалось. Только здесь она проводилась мирным путем — миссионерами.

В 1524 году за приобщение тлашкальцев к истинной вере взялись 12 монахов-францисканцев. Они основывали монастыри, строили часовни и церкви, активно крестили язычников. В 1525 году именно францисканцы заложили город Тласкала де Нуэстра Сеньора де ла Асунсьон — нынешнюю столицу штата. В нем разместилась резиденция первого в Новой Испании архиепископа. И до сих пор здесь сохранилось много католических церквей и монастырей. Ими застроен и склон горы, и раскинувшийся у ее подножия Старый город.

На территории основанного в XVI веке францисканского монастыря Вознесения Девы Марии в 1985 году создали Краеведческий музей Тласкалы. В огромных полутемных залах выставили собранные по местным церквям распятия, картины, предметы утвари. Наряду с ними в музее есть и просто антикварные вещи — часы, посуда, макеты построенных испанцами монастырей. В одной из комнат на втором этаже собрали маленькую этнографическую коллекцию со старинным ткацким станком и образцами тканей местного производства. Есть и несколько каменных скульптур, созданных индейцами еще до испанской колонизации — их большей частью хранят не в помещениях, а прямо во дворе, под открытым небом..

Напротив входа в музей, с противоположной стороны мощеной булыжником улицы, со склона холма виден внизу пустой стадион Плаза де Торос (Plaza de Toros). Там, начиная с 1788 года на арене во время ежегодных ярмарок в конце октября — начале ноября торреодоры соревнуются в мастерстве обращения с быками.

При том, что формально Тласкала была почти независимым государством и налогов испанской казне не платила, присутствие здесь колонизаторов видно и невооруженным взглядом. Достаточно того, что весь центр города застроен домами в классическом испанском колониальном стиле и выкрашен преимущественно в пастельные тона — опять же обычные для испанских колониальных городов.

На центральной площади (как и во многих других городах Мексики она называется площадью Конституции) у стен церкви Сан Хосе (Святого Иосифа) устроили луна-парк с каруселями и аттракционами. А саму площадь заставили памятниками и монументами. Но самое заметное на ней сооружение по прежнему старинный фонтан Санта Круз, построенный в XIV веке в Испании. В 1646 году испанский король Филипп IV подарил его Тласкале — в знак признательности за союзническую помощь в борьбе с ацтеками.

Благодаря тому, что Тласкала долго была практически независимым государством, на территории штата практически не проводились археологические исследования. Широко известных за пределами Мексики древних руин здесь нет.

Только в конце XX века начались раскопки расположенных по соседству, примерно в 20 км от Тласкалы, городов Какаштла и Шочитекатль. Туда мы и отправимся на маршрутке, отправляющейся со стоянки на узенькой улочке за стеной автовокзала.

Город под крышей — Какаштла

Из маршрутки мы вышли в деревне Сан-Мигель-дель-Милагро. Дальше до руин придется идти пешком — вверх по склону холма. Кстати, именно жители этой деревни, а не археологи, и открыли город Какаштла. В сентябре 1975 года они рыли на вершине холма яму и совершенно случайно наткнулись на кусок древней стены. На нем удивительно хорошо сохранилась фреска с изображением «человека-птицы». Как только о об этой находке проведали ученые, начались археологические раскопки.

Интерес привлекла именно фреска. Даже в Мексике, где заброшенные города встречаются буквально на каждом шагу, древние изображения находят редко. А ведь именно рисунки (при отсутствии письменности) дают уникальную возможность познакомиться с образом жизни и культурой вымерших народов.

Судя по тому, что кроме нас желающих посетить руины не было, интересны они в первую очередь именно самим археологам. Хотя туристов здесь ждут. У входа построили билетную кассу, а чуть дальше несколько ресторанов (они, впрочем, закрыты из-за отсутствия посетителей).

Сейчас в Мексике самое правильное время для путешествий — сухой сезон, достаточно тепло, но не жарко. Летом будет чересчур жарко и влажно. Но туристический сезон будет именно в летние месяцы. И никакой мистики в этом нет. Большинство туристов приезжает сюда из США, а там именно летом самый разгар сезона отпусков.

Кстати, и археологи здесь работают преимущественно американские. В XIX веке, когда в Мексике начались первые археологические раскопки, они все мало-мальски интересные находки переправляли к себе в Штаты. Сейчас мексиканское правительство уже не дает так легко разбазаривать свое историческое наследие. Даже увезенные ранее предметы через суды и с большим трудом, но все же постепенно возвращают назад.

А уж за сохранностью вновь найденного следят, как за зеницей ока. Например, в 2007 году здесь прошел сильный град. Часть уже раскопанных к тому времени фресок было повреждено. Чтобы этого не происходило впредь, над зоной раскопок — размером с два футбольных поля — возвели гигантскую железную крышу, не поскупились.