Бесплатный фрагмент - Будущее Эл

Малиновская Майя

Будущее Эл

От автора

«Будущее Эл» выходит в новом варианте. Давно я решила, что больше не буду трогать текст, а потом поняла, что первая книга — визитная карточка серии. Я не меняла сюжет и героев, только добавила штрихов и ремарок в повествование, исправила текст там, где были стилистические ошибки. В общем, произошла техническая редактура. Приятного чтения тем, кто с книгой еще не знаком.

Книга 1

Часть 1
Неудачная экспедиция

Глава 1 Вылет

Этот полет Эл считала простым. Прогулка. Несложная топографическая разведка в поясе Эджворта. Двое-трое земных суток полета.

Эл шла пешком по выходному рукаву к пирсу, на посадку, и про себя играла в игру, какую машину ей дадут. Заранее не узнала, пусть будет сюрпризом.

Класс навигационного катера — это маркер того, насколько ей доверяет командир Сектора, и как скоро сбудется ее мечта об относительной свободе. Со дня на день она перестанет быть курсантом, дистанционное обучение в Академии Космофлота завершилось, и ее ждет будущее капитана дальней разведки. Ради этого она явиться на Землю для торжественного вручения звания с опозданием на год.

Восемнадцатилетний капитан Космофлота — это редкий случай, но она им станет.

Помимо амбиций душу грела мысль, что у нее будет возможность решать свою судьбу. Последние четыре года эта самая судьба-злодейка волокла ее по космосу за шиворот, Эл отчаянно хотела управлять своей жизнью.

Она вышла из коридора в открытое пространство взлетно-посадочного пирса и улыбнулась не без нотки грусти.

В ее распоряжении оказался катер класса «Дельта» с бортовым номером тридцать один. В туповато-округлой конструкции фюзеляжа Эл находила что-то очаровательное. Эта послушная машина набита навигационным оборудованием, летает сама, «думает» сама, пилот ей нужен на случай какого-нибудь маловероятного сбоя.

Пилоты называли «Дельту» санаторием. Условия на борту приближены к земным, спальная комната с ванной, медицинский блок, скафандры для автономного выхода и прекрасные кресла.

Эл подумала, что это либо прощальный реверанс командира Сектора Леона Дантела, либо утонченное издевательство личного инженера-техника Вердена.

Эл подошла ближе и увидела три оружейных модуля: два по бокам и один мобильный над кабиной пилота. У «Дельты» сверхпрочный корпус, щиты, и скорость. В поясе астероидов не поскачешь. Эл с подозрением оценивала навигационный катер с высоким классом надежности, который отправлялся на задание с низким уровнем угроз.

Она в списке лучших пилотов базы, и командир наградил ее последним несложным полетом на шикарной машине.

Эл шагала к борту и копалась в противоречиях.

Полет условно рассчитан на тридцать шесть единиц полетного времени, что покроет с лихвой ее начальный капитанский норматив, последнее препятствие к званию.

Капитаном Эл не называлась в силу возраста, а не только нехватки полетного времени. Последний год она служила пилотом на орбитальной базе Плутон-6, занималась только полетами и обучением на капитанский минимум.

Форма цвета индиго, при взгляде на которую глаза начинали сладко щуриться, была частью ее груза уже давно. Эл таскала ее с собой на удачу и как напоминание о том, что близится время, когда она получит относительную независимость.

Эл знала свой негласный приговор — летать ей одной без экипажа. Как сегодня. На базе она работала в группах и экипажах на авариях и ремонтах. Желание все делать самой — как результат разнообразие навыки и умения; решения поставленной задачи без кивков на начальство — как результат клеймо индивидуалиста. Таких как она, своеобразно ценили, не многие согласятся уйти в космос в одиночку.

Ее самые близкие друзья, курсанты Академии, работали в экипажах. Во время редких сеансов связи они с напором задавали один и тот же вопрос:

— Когда же у тебя будет свой экипаж?

Эл обычно уклончиво отвечала:

— Мне мало лет, кто мне доверит людей? Разве что курсантов на полеты внутри Солнечной системы. Не хочу. Подождите.

Вчера пришло задание на полет и приблизительная карта. Эл уныло посмотрела на экран и зевнула. В доке ремонтировали корабль, класс которого соответствовал ее капитанской квалификации, уж лучше заниматься ремонтом и всласть изучить его, а не составлять атлас района, где нет ничего кроме космической пыли и мелких астероидов — дело не трудное для курсанта-штурмана.

Эл представила, как она просидит время на борту катера для дальних полетов, наблюдая, как навигационная система занимается работой. От нее много трудов не требовалось — поставить маяк на сложном участке. Тридцать шесть часов полетного времени — эквивалент полезности.

Одна из догадок оказалась верной. У борта маячил техник Верден.

Старик прослужил на базе всю жизнь, и у него была странность — он провожал свои корабли лично. Он ее своеобразно любил. Эл и то, на чем она летала, он опекал с нежностью деда, прикрывая истинные чувства градом язвительных замечаний.

Он увидел ее и похлопал катер по обшивке.

— Не разбей скорлупку, капитан, — насмешливо заметил он. Верден называл ее исключительно капитаном. — Двигатель испортишь, сама будешь ставить новый.

— Ну и поставлю, — с улыбкой ответила ему Эл. — Сам учил.

— Да, ты поставишь! Не сомневаюсь! — старался он ее задеть. — Только что-то тебе такой умной и талантливой кроме топографической разведки ничего не поручили. Я помру, пока ты соберешь свой экипаж.

Эл перестала улыбаться. Она всегда старалась показать, что выше его нападок. Не всегда получалось. Шутка была злой. Верден умел ее задеть, потому что знал больные места ее самолюбия. С первых месяцев работы ей не везло. Всегда в полетах. На ее борту дважды отказывало оборудование, вылетела внутренняя система контроля среды, а однажды беспричинно «умер» двигатель. Это были не аварии, Эл помалкивала. Верден — специалист высокого уровня, его сложно обмануть. Не добившись ответа от упрямой девушки, он донимал ее устными подозрениями каждый раз, однако все случаи были указаны в отчетах Вердена, как износ или аварийный сбой.

Кроме пилотажного навыка, Эл умела ремонтировать то, на чем летает. Пилоты обычно не утруждали себя подобными нагрузками, это умение она не считала лишним.

Эл возвращалась из полетов с поломками и выполненными заданиями. На базе работало много устаревающей техники, поэтому взысканий не было. Эл к своей чести умудрилась пару раз не погибнуть, вызвала уважение командира сектора и попала под доброе покровительство Вердена. На трудных ремонтах старик не отказывался от ее помощи, учил всему, когда просила. Но перед каждым вылетом напоминал, что она может устроить аварию. Эл, как подросток, начинала дерзить.

Исчезновение улыбки свидетельствовало, что колкость достигла цели. Старик ехидно улыбнулся.

— Верден, нельзя быть таким вредным. Это отравляет душу, — со вздохом ответила Эл. — Не перестанешь ерничать, я оправдаю твои худшие ожидания и загоняю машину так, что ее спишут.

— Ишь! Будет свой корабль, тогда делай с ним, что хочешь, а «Дельту», чтобы вернула целой. — Верден погрозил ей пальцем. — Ух, капитан.

Эл в ответ засмеялась.

— Хорошо. Я ей по дороге сменю обшивку и покрою лаком.

Эл нарочито игриво проскакала по боковой аппарели на борт. Не стоит соревноваться с Верденом в словесном фехтовании, ему перебранки доставляют удовольствие, а ей становиться кисло. Впереди полет, не сложный, но работа.

Предчувствия не оставили ее.

Эл прервала болтовню системы на запуске командой:

— Ручной пилотаж!

Ей можно, у нее допуск. Тишина в салоне и приятное покачивание на старте.

Верден спокоен, дополнительных пунктов к заданию, «на хвост», ей не навесили. На отлете все тихо и мирно.

Техник любовался тем, как она отчаливает от пирса. Пилот она превосходный. Без единого лишнего движения, дрожи, мощный тупоносый катер плыл по каналу пирса в свободное пространство, словно Верден смотрел учебную демонстрацию. А она так летала! Эл — самородок в пилотировании. Начальник сектора поощряет ее дальними полетами. Верден знал, что она любит развлекаться, выводя катер с пирса вручную, поэтому отключил автоматическую систему пуска. Он тоже самое сделает на посадке, когда она вернется. Технический персонал пирса и наблюдатели отвлеклись от дел и следили за ее пилотажем. Что тут скажешь — талант.

Когда Верден по началу спорил с начальством о ее способностях и умениях, жаловался, что она ломает технику, командир Сектора Леон Дантел угрюмо и твердо поставил Вердена на место.

— Девочка в катастрофе побывала. Ее поломкой на борту не напугаешь. Потому и взял.

Глава 2 «Тобос»

Желание Эл стать капитаном, вопреки всем трудностям, появилось не из упрямого стремления подростка к самоутверждению. Она никогда не упомянула бы мотив вслух. Ее устраивало, что более взрослое окружение считало ее амбициозной.

В десять лет ее зачислили на курс общей подготовки Академии Космофлота, как девочку потерявшую семью при неудачной колонизации. В двенадцать Эл уже была курсантом десантного отряда и метила на капитанский курс. Ее целью была только дальняя разведка. Еще через год ее признали пригодной для первой экспедиции.

Эл предстояло закончить Академию на борту научно-экспедиционной станции «Тобос».

Через два года на Марс вернулась спасательная капсула и двое выживших: Эл и космобиолог Максимилиан Лондер.

Таковой была сухая официальная хронология.

Пока шла подготовка к экспедиции, Эл не чувствовала себя лишней в будущей команде. Она еще была слишком ребенком, ее не смутил ярлык «биологическая поддержка». Эл послужила образцом для эксперимента по взрослению в космосе и страховкой для станции, если полет затянется на десятилетия. К опасности такого исхода полета Эл отнеслась с тем же детским простодушием, не поверив в него.

Ее учили навигации и управлению кораблем еще до полета. На второй месяц после старта экспедиции ей было трудно высиживать смену с навигатором или капитаном, потому что до серьезного дела ее не допустили. Однообразной программы ее активной натуре оказалось недостаточно, потому она стремилась помочь всем подряд. Это было бы отличной практикой, но не всем взрослым в экипаже нравилось, что подросток лезет в их работу. Напористая девчонка с еще детским любопытством этого не понимала. Эл оказалась испытанием для взрослого экипажа.

Капитан экспедиции пошел на уступки и обязал коллег учить Эл всему, что ей интересно.

Все шло неплохо, если бы не ссора со старшим инженером, в результате Эл неосторожно «влепила» ему пощечину. Произошла авария, в блоке, где ее стажировали. Цепочка неполадок началась на месте ее работы. Неопытную Эл обвинили в поломке системы жизнеобеспечения. Обстановка на станции на пару корабельных часов накалилась до скандала. Она эмоционально доказывала собственную невиновность, чем разозлила экипаж. Когда ситуация прояснилась в пользу Эл, инженер Кадейчис не стал извиняться. Она считала, что справедливость — самое важное. Отстоять ее — дело чести. Пощечина, по мнению Эл, была успокоительной компенсацией, но взрослые восприняли ее поведение, как бунт. Напряжение возросло. Ссоры стали возникать чаще.

Капитан прибег к «ссылке» в воспитательных целях.

— Эл, тебе лучше подежурить на десятой палубе, там холодновато, где-то минус десять. Оденься теплей. Поучись управлять кораблем на тренажере и изучи, как система корабля обеспечивает ежедневные потребности экипажа. Транспортно-грузовая палуба работает автоматически, но, как будущий капитан, ты обязана знать процесс наизусть. Срок дежурства — две недели. Задание понятно?

Так Эл с опозданием задумалась о своей функции на корабле. Если в расчетах траектории случилась ошибка или возникнет непредвиденная ситуация, она проведет на борту не четыре года, а десятилетия. Когда старые члены экипажа умрут после искусственного поддержания жизни, Эл должна будет вернуть корабль назад. И все!

Эл думать не хотела в этом направлении. Конфликт уже довел ее до отчаяния. Мысль провести всю жизнь на этом борту, сначала приводила ее в состояние паники.

Дежурство к тому времени длилось не две недели, а два месяца. К ней применили наказание изоляцией. Эл не извинилась за пощечину, как попросил капитан. Она показала характер. Капитан объяснил, что пока извинений не будет, она будет дежурить дальше. Отдых, медосмотр, дежурство. Отдых, медосмотр, дежурство… Экипаж неохотно общался с ней, ее договорились игнорировать. Она оскорбилась, как только может оскорбиться подросток. Затем ее юным ум породил идею, что нужно привыкать к одиночеству.

Эл окончательно переселилась на грузовую палубу и начала жизнь корабельного изгнанника.

Чтобы не скучать в одиночестве, она собрала и запустила обучающего робота, назвала его «Олли» и назначила его ассистентом. Дружить ей на тот момент было не с кем. «Олли» был занудным компаньоном и умел играть в шахматы. У него была практическая функция, он создавал ей проблемы, таскался по палубе и моделировал аварийные ситуации на борту. За полтора месяца тренировок «Олли» довел ее умение до четвертого уровня сложности. Эл облазала палубу вдоль и поперек.

Она штурмовала на тренажере капитанский минимум по академическому курсу, потом уровень выше и параллельно изучала станцию до мелочей. В тренажере оказались четыре конфигурации. Она изучила все. Это было не трудно при обилии времени и азарте. Она вызубрила инструкции по ремонту и управлению, аварийные протоколы и возможные способы выживания при аварии. Все, что было в памяти тренажера.

Потом она принялась за технику на палубе, освоив все, чем можно управлять вручную.

Эл мечтала с усмешкой, как по возвращении из экспедиции подаст документы на капитанское звание. Пусть смеются, но отказать не имеют права.

Сначала она уверяла себя, что будет всегда летать одна. Потом вспомнила об оставленных на Земле друзьях. Они мечтали сколотить свой экипаж, в котором ей сообща назначили должность капитана.

Эл сделал вывод, что из-за конфликта на корабле ей не разрешат командовать людьми и ей придется оправдываться за ссору с экипажем. Взрослым поверят, а ей нет.

Чтобы решить вопрос с коммуникабельностью, она занялась теорией контактов. Эл поставила цель отыскать лазейку и завоевать расположение экипажа. В учебнике были только люди, а она хотела изучать не только их, если собирается быть капитаном дальней разведки.

Постепенно страсти схлынули. Самоанализ в одиночестве подвел ее к пониманию, что она не наладит отношения с экипажем, если будет держать упрямую позицию. Эл сделал первый шаг, извинилась перед инженером и переселилась обратно в свой жилой бокс.

Восстановление теплых отношений началось с комобиолога экспедиции Максимилиана Лондера. Эл сама к нему пришла, она не знала, что капитан поручил космобиологом присмотреть за девочкой. Эл проявила чрезмерную самостоятельность и это обеспокоило капитана. Интерес Эл к контакту с другими культурами стал повода для обсуждения насущных проблем самой Эл. Разговоры стали частыми. Вскоре Эл считала Лондера другом.

Он ожидал от экспедиции контакта с иной культурой, но, как и она, не был уверен, что общение будет простым. Эл увлеклась его исследованиями, а самому Лондеру понравилась активная и жадная до познаний натура Эл.

Здравый подход не по годам разумной девочки удивил Лондера. Он вдруг признал, что экипаж ведет себя неверно, а выбор Академии не был ошибочен, как к тому времени считал капитан.

По словам Лондера, за спиной экипаж называл ее поведение щенячьей наглостью, а ее «белокурой бестией». Этим прозвищем в Академии ее наградил командор Ставинский, ее наставник на курсе капитанов, видимо употребил прозвище при ком-то из экипажа, так оно к ней и прилипло. Эл поняла, что ее упрямство и старания никто из взрослых не принял в серьез. Обида вернулась, она стала осторожной.

Взрослые решили, что конфликт исчерпан, Эл знала, что подыгрывает экипажу. Ей было неуютно. Временами она возвращалась на излюбленную грузовую палубу, чтобы побыть в одиночестве.

Глава 3 Контакт

Их не увидела бортовая система и «Олли», а Эл подумала, что сходит с ума. Испуга не было. Она обнаружила человекоподобные силуэты в коридорах грузовой палубы во время очередной прогулки.

Представления Лондера о контакте оказались неправильными. Они еще не долетели до солнечной системы, где располагался Тобос, а гости уже были у них на борту.

Они объяснили, что Эл воспринимает не более чем их отражение и звук в собственном мозгу, такой их образ выстроил ее мозг, и совсем не важно, как они выглядят на самом деле. Их поведение адаптировалось к ее сознанию, чтобы контакт проходил легче, а система корабля и робот не воспринимает эти частоты. Эл не сразу поверила, что не бредит. По уверению пришельцев взрослые люди их не почувствовали, а у растущей Эл обнаружилась способность их воспринимать.

Это контакт!!! Для обиженного подростка взаимодействие с другим разумом — открытие и подарок. Естественным желанием Эл было скрыть появление чужаков от экипажа, потому что она сомневалась, что ей поверят.

Эл тайком провела тест, какому ее обучил Лондер. Она пробралась в биологическую лабораторию корабля и обнаружила архив, который собрал Лондер. Космобиолог рассказывал, что порой космос действует на тело человека непредсказуемо, но не упомянул, что изменения произошли с экипажем и самой Эл, причем ее состояние вызывало у Лондера тревогу. Эл с обидой поняла, что ее бунт приписали этим изменениям, ее сочли ненормальной еще на момент дежурства на палубе. Эл мало разбиралась в работе космобиолога, но из заключений сделала вывод, что ее изоляция была не результатом ссоры.

Известие было отвратительным, тем охотнее Эл вернулась к контакту.

Общение, к радости Эл, оказалось приятным. «Общий язык» найден быстро. Эл воспринимала образы и пояснения с жадностью ребенка. Это была не ее заслуга, но чужие, по мнению Эл, воспринимали все проще, чем свои.

Изоляция научила ее сосредотачиваться на внутреннем восприятии, а пришельцы этим воспользовались, чего не скрывали. Они выглядели более открытыми для общения в отличие от взрослых, которые окружали Эл. Гости давали понять, что такой способ контакта ее изменит. Новости не казались Эл плохими, если давали преимущества. Чувствительная психика подростка стала каналом связи доступным пришельцам. Слишком собранные, сосредоточенные на своей работе члены экипажа, жили по заученным схемам, общались друг с другом по протоколам и установкам на корабле. Они не ощущали тонких попыток гостей.

Эл была свободна от таких условностей, ее ум и непосредственное восприятие привлекло чужаков. Она смеялась над объяснениями и просила контактеров не обижаться на землян. Пришельцы оказались в положении Эл в попытке наладить контакт. Она поделилась переживаниями с новыми знакомыми и предупредила, что экипаж считает ее практически ненормальной. Если она расскажет о том, что видит и слышит кого-то, ее запрут или усыпят. Они настаивали, чтобы их присутствие было обнаружено.

Когда ей стала известна истинная причина визита, она не думала, что с ней будет, о чем пожалела, спустя сутки.

По мнению пришельцев станция приближалась к опасной зоне в космосе. Земная техника не сможет справиться с той средой. Цивилизация Тобоса гибла по той же причине и посланное сообщение было предупреждением, а не приглашением. Экспедицию стоило завершить и вернуться домой ради выживания.

Эл выложила информацию капитану, как это представляли они.

Земляне сочли «телепатические» контакты Эл нервным срывом. Две недели она доказывала врачу и Лондеру, что на корабле присутствует иной разум. Ей, конечно, не верили. Вместо обжитой палубы Эл переселили в изолированный медицинский отсек и заперли. Порция препаратов закрыла «визитерам» дорогу к общению.

Эл бунтовала. Бортового медика насторожили аномалии, которые у Эл обнаружили недавно. Поведение девочки усугубило проблему, и Лондер счел это мутацией в опасном направлении. Ему ситуация казалась непоправимой.

Тобосцы исчезли. Эл опять осталась одна.

Корабль ждала катастрофа при вхождении в зону солнечной системы, где находился Тобос. Она верила в катастрофу безоговорочно.

Эл потребовала в медицинский бокс «Олли», ей уступили из сострадания. Играть с ним в шахматы Эл не стала, она смоделировала аварийную ситуацию по версии гостей и пришла в ужас. Тщательное изучение корабля позволяло ей понять причину и отыскать слабое место раньше, чем начались первые неполадки. Ей не удавалось убедить в этом экипаж.

Почему они должны были верить ей на фоне всех предыдущих событий? Предупреждение о возможной поломке сочли нервным бредом Эл. О том, чтобы спасаться речи не шло, все системы работали отлично, никаких признаков беды не нашли. Вернуться! Что за бред? Тобос близок! «Эл у тебя галлюцинации! Нам осталось шесть месяцев до цели! Врач тебе поможет», — заявил капитан. Так ее ссора с экипажем приобрела иную окраску. Они решили, что девочка сошла с ума.

Эл уже не занимала авария, она усердно моделировала варианты спасения. Она знала, откуда возьмется трещина в корпусе, в какой момент, как она дойдет до генераторных отсеков, как произойдет взрыв. Слово «ужас» слабо описывало ее состояние, от того она выглядела все более странно. В довершение взрослые отобрали «Олли».

Ткани и органы отреагировали на стресс накоплением энергии и выходом в виде приступа. Эл теряла сознание и не могла понять, что творилось с ней. Она начала чувствовать, как работает система биологического контроля бокса, датчики в теле донимали ее, и она их портила к удивлению медика. На третьем приступе в медицинском блоке произошла поломка, система жизнеобеспечения отказала, и Эл вытащили оттуда полуживую.

Лондер забрал ее в лабораторию и перед каждым обследованием проводил беседу, успокаивая девочку. Он объяснял, что будет делать, и тогда Эл не портила приборы.

Вернуть Эл к полноценному общению с остальными, по мнению биолога, будет затеей трудной и опасной. Она перестала разговаривать с экипажем, впала в отрешенное состояние.

Капитан отправил на Землю рапорт о ее ненормально поведении, пока без анализов, которые проводил Лондер. Космобиолог опасался, что Эл грозят неприятности из-за его находок и уговорил капитана придержать информацию.

Причину аварии нашли за сутки до взрыва. Когда появилась обещанная трещина, погибли два человека, и Эл вернули из ссылки, как лишние руки. Было поздно. Она пыталась ремонтировать корабль вместе со всеми, понимала бессмысленность этих мер, ругалась и кричала. Просила эвакуироваться и дать сигнал спасателям.

В отчаянный момент она закатила истерику Лондеру, стараясь хоть его затолкать в скафандр и в спасательную капсулу. Биолог выполнил требования, чтобы успокоить взбешенную девчонку. Так Лондер оказался в уцелевшем отсеке, отлетевшем далеко от основной массы осколков корабля.

Эл не успела отрегулировать скафандр, влезла в него как была, в легком защитном костюме, от толчка ударилась головой и потеряла сознание.

Их спасла цивилизация Тобоса. Она осталась жить. Жить после взрыва…

Глава 4 Спасение

Она очнулась среди незнакомых образов, существ совершенных и прекрасных, как ей казалось. Мысли о допотопном рае пришли Эл в голову. Это были не гуманоиды, сложно сказать, кто они были по форме, в реальности выглядели иначе, чем на корабле. Красивые, но не потусторонние существа. Эл пребывала шоке, в пост катастрофической реальности и долго не соглашалась, что жива.

Она болела, она помнила, что болела. Ощущение, что тело перемешивается, как каша, пропадает и появляется, вызывало панику. Она спасалась от нее в темном сне. Такое проще приписать безумию. Ее почти научили думать, что легко сойти с ума. Но она снова «просыпалась» живой в окружении заботы и осторожной нежности хозяев другого мира.

Какое-то время спустя она пришла в себя, как физически, так и морально. Последнее по мнению ее спасителей было важнее первого.

Ее ждали плохие известия и их осознание. До последнего времени ее воспоминания о катастрофе блокировали, а теперь ей пришлось осознать, что произошло на Тобосе. Экипаж не выжил, корабль разрушен. Она оказалась в системе, которой собиралась достичь земная экспедиция. Эл предстояло принять положение спасенного другой культурой выжившего.

Она с трудом верила, что ее выдернули из объятий смерти, благодаря ее подростковой наивности. За короткое время Эл предстояло повзрослеть окончательно.

Среди странных существ у нее появился друг и покровитель. Она выбрала его сама, по ощущениям особой теплоты, в точности, как Лондером. В их молчаливом контакте было что-то душевное. Между ними возникла привязанность. Эл предпочитала обращаться без имени. Он обладал чувством юмора или не шутил, что она все равно его узнает среди других. Сообщил, что внимание ему льстит, и она всегда знает, что он придет.

Он помогал Эл освоиться, давал советы, расспрашивал, успокаивал. Он не бывал на их станции и называл благом, что не знает ее историю. Да, он был прав.

Он больше «говорил» о собственной культуре, ныне угасающей, которой придет скорый конец, поэтому в сущности земляне их совсем не интересовали. Это был следующий удар для Эл. Детские представления о контактах, романтичные рассказы Лондера, призванные ее развлечь, не имели общего с реальностью. Земляне не интересовали Тобосцев. Интерес был совершенно односторонним.

Эл задала логичный для ситуации вопрос: «Зачем ее спасли? Не все ли равно?»

Он называл ее «девочка». Так ее Лондер называл.

— Девочка, — обратился он однажды, — тебе предстоит очень долгий путь, который называется жизнью. Встреча с нами надолго определила твое развитие, поскольку ты прибыла к нам в период своего созревания. У тебя есть ложная внутренняя убежденность, которую тебе стоит преодолеть. Я помогу. Ты умеешь открываться для контактов, а твое тело может реагировать на окружающий мир острее, чем тебе подобные. Если ты научишься сопоставлять свои ощущения и окружающий мир, это поможет тебе быть понятной для всех, кто обладает разумом не обязательно подобным твоему. Это хорошее качество, не бойся его. Мы сделали для тебя очень мало, но прими это. Запомни, тебе будет очень важно знать это для будущего. Твое биологическое тело умерло во время взрыва, твой разум был жив. Тот, кто обладает разумом, не может умереть в нашем нынешнем понимании… Тело является носителем истинного обладателя жизни, каковым являешься ты. Мы не просто восстановили тебя по установленной изначально матрице, мы обнаружили исправления в твоей природе. Мы не можем утверждать, что изменения намеренные, мы допускаем ошибки. Пространство способно тебя формировать, чтобы процесс был менее болезненным, мы кое-что изменили. Чтобы понять преимущества, тебе придется себя изучить внутри среды, где ты будешь жить. Знаю, тебе было бы легче этого не знать, потому что знание открывает в тебе способности. Адаптация займет время, твоя природа проявится не сразу. Ее нельзя скрыть. По вашим меркам, на это могут уйти, — он остановился, — годы. Человеческое сознание будет сопротивляться, чтобы преодолеть этот порог, придется мыслить иными масштабами, выйти за рамки представлений своей культуры. У нашей цивилизации есть подобный опыт, те из нас, кто пошел таким путем покинули Тобос и живут иными категориями в других пространствах. Ты, по нашему мнению, способна повторить такой путь внутри цивилизации Земли. Окажись вместо тебя другой землянин, мы не стали бы его спасать. Ты нас услышала, уловила, смогла принять, проявила свою потенциальность. Твоя культура выходит в пространство. Твоя природа уникальна. Это причина. Контакт с тобой, привел нас к заключению, что ты достойна, чтобы продолжать существование, в том виде, в каком есть. Мы спасли твоего близкого, Лондера, так его зовут. Точнее ты его спасла, его тело не пострадало. Ты испытывала к нему притяжение больше, чем к другим, он скрасит твое одиночество после возвращения домой. В будущем он много сделает для тебя, потому что в ваших сознаниях установилась особенная связь. Вас связала общая жизнь.

По всему телу пробежала дрожь, Эл прервала его:

— Вы могли всех спасти?

— Мы пытались спасти. Мы не можем спасать кого-то против воли. Мы не можем противоречить чужим законам. Они сами приняли свою смерть. Ты сделала для них, что могла, и как понимала. Они причиняли тебе страдания.

— Это другое! Это я не смогла. У меня не получилось. Я не умею. Я вела себя неправильно.

— Это странно для нас. Ты легко вступила в контакт. Они не услышали нас, не захотели услышать тебя. Их путь отныне лежит в другом русле.

— Это неправильно. Это немного неправильно.

Эл оторопела, буря из вопросов и сомнений захватила ее.

«Что это? Жестокость? Или то чего она не понимает? Почему спасли меня? Или я всех не спасла! Что во мне особенного, кроме способности к контакту? Почему не остальных?»

Он вернул ее внимание следующими словами:

— Позволь дать тебе важный совет — никогда не считай себя чем-то исключительным… Ты — только фрагмент большой цепи обстоятельств.

После этого Эл не смогла ни разу добиться ответа на вопросы, которые у нее возникали. Он уходил от ответов.

Состоялся последний разговор.

— Тебе предстоит нас покинуть. Пришли сроки. Я пришел прощаться с тобой. Скоро мы прекратим материальное существование, как и ваш корабль. Наш мир вошел в зону действия сил разрушения, в зону распада материи. Ты знала, что сигнал, который вы восприняли, как призыв о помощи, был предупреждением об опасности. Ты и твой друг окажетесь ровно за некоторое время до взрыва вашего корабля, в прошлом, как вы его называете, время достаточное, чтобы спастись и покинуть корабль. Ты уже пересекала время сама, ты знаешь, что это такое. Тебя не пугает перемещение такого рода. Вам будет передано достаточно энергии, чтобы оказаться в досягаемости ваших соотечественников и далеко от нас. Вы будете жить. Мы испытаем радость оттого, что помогли. Запомни. Ты должна спасти себя и друга. Никого больше ты спасти не успеешь. Если ты погибнешь опять, мы ничего не сможем сделать. Нас не станет одновременно с вами.

— Вы собираетесь отдать остатки жизненно важной энергии, чтобы мы вернулись?!

— Именно так, — последовал ответ. — Раньше или позже — значения не имеет. Наш конец будет благороден. Ты согласна?

— Я не могу это принять.

— Это не подарок… Любому гостеприимству есть конец. У тебя — своя судьба, у нас — своя.

Речь прозвучала настойчиво и резко, Эл не посмела возразить.

— Как я смогу с этим жить? — спросила она.

— Прими, как должное. Как приняла все, что происходит. Как саму жизнь. У тебя гибкое восприятие.

Так, она и Лондер были спасены волей и силой, так и не открытой землянами цивилизации.

Глава 5 Прошлое

Возвращение к людям далось Эл тяжело. Отправленный капитаном «Тобоса» рапорт о поведении и состоянии самого молодого члена экипажа породил цепочку обследований. Психических отклонений у Эл не выявили, но космос повлиял на ее развитие.

По этой ли причине или иной ее не вернули на Землю. Реабилитацию она проходила в клинике на Марсе.

Эл скучала без дела, по этой причине занялась космобиологией, выживаемостью человека в космосе и параллельно изучила уставы Космофлота в этом же направлении.

В середине курса реабилитации Эл подала запрос на капитанский статус. Академия с подачи командора Ставинского поддержала ее инициативу, настояла на продолжении дистанционного обучения и выдала Эл пакет заданий на капитанский минимум. Ее считали деятельным и перспективным курсантом, статус выжившей очевидно повлиял на решение академического начальства. Работу для получения звания капитана приравняли к после стрессовой терапии полезной для ее здоровья.

Так она получила контракт пилота-навигатора на орбитальной базе Плутон-6, еще дальше от Земли, зато работа сложная и достойная.

На момент вылета на топографическую разведку Эл оставался месяц до завершения академического курса.

Ковер индикаторов светился на экране, огоньки перемигивались с ней, опытный уже глаз ловил в цветовых комбинациях состояние систем катера.

Она задавала полетную карту, сверяясь с заданием, тоже часть академической тренировки, она могла бы сунуть карточку в паз над головой, и система считала бы карту сама, но полет последний, и данные о нем пойдут с завершающий академический тест. Ручное управление системами — часть тренировки. Мысли периодически скакали в прошлое, а пальцы набирали заученные комбинации. Она не отслеживала, что делает. Очнулась, пожурила себя за автоматизм. Нельзя так делать, не вникая, за этим крылась безошибочность и точность. Воспоминаний не больше, чем всегда, но они отвлекают ее от реальности.

Податливая «Дельта» безукоризненно слушалась команд. Звук двигателей. Плавное покачивание. Фигурка Вердена за ограждением. Реальное освещение стало меркнуть, ему на смену система смоделировала виртуальные образы. Тело пирса стало подсвеченной иллюзией, а потом станция исчезла из поля зрения. И вот — полет. Звезды плыли медленно. Движение казалось заторможенным. Плутон отпустил ее не сразу, заставляя терпеть неприятные ощущения. Переменная гравитация была особенно сильной здесь — в зоне станции. Эта база старая, создана специально, чтобы изучать это явление. Она разрослась в размерах до приличного астероида, несколько городов: научный, припортовый, медицинский, свободные платформы и фермерский городок.

Год назад в полете она оборачивалась и любовалась базой, а сегодня не обернулась. Мысли Эл были сконцентрированы на полете, воспоминания исчезли.

Миновав первые навигационные маяки, она снова сверила программу с заданием. Дальность достаточно большая для катера. «Дельта-31» хороша для разведки, но энергии только-только хватит, возможно, будет остановка для ее набора, придется сделать петлю. Эл наметила запасные варианты возвращения.

Начинается рабочая часть полета. Заниматься топографией — скучное дело. Беспилотный аппарат сделает такую работу не хуже. Причин две — командующий сектора Леон Дантел давал ей налетать часы, а опыт топографии дополняет штурманскую подготовку. На тот случай, если Эл не утвердят в звании, штурманские знаки у нее уже на рукаве рядом со знаками пилота, до окончания Академии, она штатный навигатор базы и член пилотажной группы.

У Дантела есть причина серьезнее заботы об Эл. За этот год по статистике беспилотные корабли пропадали как никогда часто, пилотируемые всегда возвращались. Леон подстраховался.

Его тревожили соседи — Галактис.

Это был четырнадцатый сектор, граничащий с объединением цивилизаций, вышедших за пределы своих систем раньше землян. К Галактису Земля не примкнула. Из той скудной информации, которая долетала до ушей Эл, эти отношения нельзя назвать дружественными. Среди участников дальних полетов было негласное правило — не вступать в контакт с галактожителями, иначе не избежать неприятных объяснений с парочкой инспекторов по возвращению. Эл за год ни разу не повстречалась с соседями. Представляя непредвиденную встречу, она полагала, что не преодолеет любопытства. Чего боялись люди? Чем так опасны граждане Галактиса? Говорили, что они разннобразны, эти самые галактожители, весьма горды, но дипломатичны. Земляне у них большим уважением не пользовались, считались агрессивными, почти варварами. Видимо такое отношение породило недоверие и обиды со стороны молодой космической цивилизации. Система устройства Галактиса, как слышала Эл, была строго иерархической, каждый вид разума занимал свою позицию в общей схеме. Ее миру такое место тоже отвели, и космическому командованию землян место в системе не понравилось.

После полета на Тобос, Эл начала критично относиться к соплеменникам. Галактис имел прямое отношение к возвращению Эл и Лондера домой. Их капсулу подобрал чужой спасательный корабль и доставил до границы Солнечной системы. В контакт с двумя землянами галактожители не вступили. Эл оценила заботу и осторожную вежливость спасателей. Кто знает? Возможно, ей и Лондеру повезло. Все были разными, в том числе на Земле.

«Так вот зачем меня послали. Шпионить», — думала Эл равнодушно и вздохнула. Она будет обязана доложить обо всем, что увидит. Эл улыбнулась, есть куча способов «ослепить» технику и человека. После контакта с тобосцами Эл и эту предосторожность землян сочла бы забавной.

Она отогнала мысль о шпионаже, уверила себя, что ей дают налетать время, которое необходимо для стажа. Бесполезный полет. Решив так еще раз, Эл откинулась в мягком кресле пилота и погрузилась в дальнейшие размышления, далекие от топографии астероидного пояса.

Скоро она станет самостоятельной. Капитан на корабле, далеко от Земли, — царь и бог на борту, самая уважаемая фигура. Эл снова улыбнулась. Ей летать одной. Уважать ее будет некому. Какая жизнь ее ждет? Одиночество — хороший способ прятать тайны, но оно тяготит. Ее жизнь после катастрофы напоминает десятую палубу «Тобоса». Бортовой мозг корабля не заменит придирчивого «Олли», который обыгрывал ее в шахматы. Она выросла из того состояния, чтобы дружить с роботом.

Эл пошарила глазами по доступному для обозрения кусочку звездного пространства.

Ее друг на Тобосе не давал бесполезных наставлений. Приступы бывают все чаще. Сдаться врачам означает прикончить себя, как капитана. Она уже научилась не портить технику, ее восприятие изменилось. Она спалила однажды систему наблюдения внутри катера. Это был приступ. Потому Верден ее и точит, как древесный жучок, причины не знает. Потом отказало управление катером. Она чуть не рухнула на пирс, села вслепую. Опасаясь повторения, Эл научилась пилотировать «руками». С ее тренировками на взлете и посадке все давно смирились. Она призналась Вердену, что внутренняя система контроля ее раздражает, и старик заложил щадящую программу. В жилом боксе она вообще не работала, включалась только в случае аварии на борту. Репутация хорошего пилота давала право на такие мелкие послабления.

Ей удавалось утаить другую сторону своей жизни. На Плутоне-6 режим экономии энергии приводил к тому, что отключали защитные купола, за частной жизнью следить — роскошь. На Земле с этим будет сложно, за последнее время Эл сочла удачей, что она не оказалась на родной планете сразу после Тобоса.

Начался простой отрезок полета, и мысли опять метались от настоящего к прошлому и обратно.

Ее друг с Тобоса каким-то образом знал о перемещениях во времени. Эта тайна закопана глубже катастрофы «Тобоса». До Земли далеко, в космосе скачки иного рода, временные аномалии научно объяснимы. С этой особенностью она сталкивалась редко, помнила детское состояние беспокойства и предощущения, но ничего подобного перед скачками в космическом пространстве она не чувствовала. Детское состояние не посещало ее эти годы.

Друг с Тобоса был прав, чем больше времени проходило, чем взрослее она себя чувствовала, тем больше ее пугала мысль об аномалиях собственной природы. Будто странностей до Тобоса не было. Еще какие! Она не думала о них, не предавала этому значения, как это умеют делать дети. Катастрофа заставила ее вырасти и осмыслить себя.

Если бы знали те, кто учил ее в Академии, кто отправлял на Тобос, кто спасал и допрашивал… Эти способности тестами не выявить! Лондер в экспедиции залез в ее разум после контакта с тобосцами, и ее сразу заперли. Очевидно, что этот факт не оказался в отчете капитана и донесении Лондера после возвращения. Эл догадывалась, что ее тело ведет себя странно в случае медицинского обследования или кризиса, она всерьез допускала, что ее тело временами ведет себя не по-человечески. То, что простили бы ребенку из колонии, не простят взрослому капитану Космофлота.

Эл назвала бы единственную причину, в которой была уверена — она из прошлого. Потребность признаться временами мучила ее. Несколько человек на Земле уже знали, но ни один по веским причинам не нарушил до сих пор молчания.

Глава 6 Первый скачок

Воспоминания о детстве заменил вымысел нужный в этом времени. Она дитя колонистов, воспитана в интернате Космофлота, и у нее есть земной опекун.

Для Эл жизнь в будущем была не первым опытом перехода во времени, зато самым длительным.

Ей было десять лет. В тот день это случилось впервые. Эл с утра не находила себе места. Накануне она мечтала о необыкновенных приключениях. Воображение уносило ее в неизведанные дали. Детская страсть была столь сильной, что она ощущала боль в теле от желания удрать куда-нибудь. Жажда приключений оказалась сильнее любых доводов. Эл сбежала из дому, села в трамвай и уехала подальше от дома, практически за город.

Димка, закадычный дружок, пытался увязаться за ней, настаивал на том, чтобы бежать вместе. Он был посвящен в мечты Эл и верил в безоговорочно. Они жили в одном доме, дружили, как говориться, не разлей вода. Он был младше на год. Пухлый мальчик, воспитанный бабушкой. Родители Димки погибли в автокатастрофе, когда ему было четыре. Димка «прилип» к Эл, как только они познакомились. Добродушный и податливый он следовал повсюду, лез за ней туда, где страшно, куда в одиночку не сунулся бы ни за что. Дрался, хотя не умел. С азартом разделял мечты о приключениях. Отступил только при упоминании, что бабуля будет плакать. Эл уехала одна.

Внутри нее работал указатель, карта тут бесполезна, только ощущения.

Она не думала: как это случается? Как возможно? В детстве все просто. Игра. Чудо случиться обязательно. Если она поймет — никогда не сможет повторить, ее волшебный дар перестанет действовать. Детское суеверие превратилось в табу. Она проходила сквозь пространство и время, не задумываясь о механизме, над которым ломали головы взрослые ее родного двадцатого века.

Детское счастье — обладание тайной.

После первого путешествия произошла встреча со вторым будущим другом.

Конец первого путешествия… Она мчалась во весь дух, чтобы избежать смерти. Страх, случай или время подошло, Эл с изодранными руками и коленями, перепачканную в пыли, швырнуло обратно в родное время и пространство, недалеко от места, где она «ушла».

В таком виде ее нашел Алька. Алик, так его звали. Она на всю жизнь запомнила эту сцену. Он стоял в пяти шагах под березами и смеялся над ней, над ее видом. Эл поняла, что вернулась, когда увидела его — незнакомого, злого мальчишку в клетчатых шортах и голубой рубашке ее времени. Он показывал пальцем и смеялся над ней. Он был один, гулял в том самом месте. Если б были силы, она подралась бы с ним. От резкой смены вида перед глазами она оцепенела.

Он перестал смеяться, когда Эл зло посмотрела на него и прошипела:

— Что хихикаешь, как девчонка, лучше бы помог.

Он насупился и покраснел, стыдно стало. Так они и познакомились.

Потом Эл сидела на бугорке рядом с канавкой, в которой скопилась вода после недавнего дождя. Алька привел ее к воде, усадил на камешек, достал свой носовой платок, намочил в лужице, аккуратно, не замутив воды, и стал осторожно протирать испачканное лицо Эл и раны на руках и коленях. Злоба прошла, и сердце сказало ей, что это друг. Она очнулась, ее распирало, кому-нибудь рассказать о путешествии. Она обещала Димке, но, не зная почему, первому поведала о своем приключении Алику. И он… поверил!

— Здорово, — сказал он. — Я тоже так всегда хотел.

И добавил:

— Возьми и меня как-нибудь.

Димка недолго поревновал, но смирился с тем, что в их компании появился третий.

Эл попало за побег, но никакие увещевания и наказания не испортили того детского ощущения счастья. Открытие! Тайна! Разве что-то помешает ей теперь!

Мальчишки помогли Эл сделать первые шаги к пониманию своей способности. Их вопросы и настойчивость привела к решению попробовать еще раз. Вместе. Эл узнала ключ к заветной двери — это абсолютная убежденность в успехе и предощущение. Когда внутренняя сила куда-то непреодолимо звала ее, наступало время искать место. Вера доступна ребенку в большей мере, чем взрослому.

Димка научился улавливать ее беспокойство. Мальчишки преследовали ее. Однажды она вцепилась в обоих и не отпустила, пока вид перед глазами не изменился.

Они часто ссорились, пока научились сосуществовать, как маленькая команда. Путешествие занимало больше времени, что понравилось Эл. Время ТАМ текло неадекватно реальному. Уходишь на три дня, а проходит несколько недель. Время потеряло смысл. Возраст утратил значение. Детский азарт заставлял Эл просыпаться и прислушиваться к собственным ощущениям.

Самым большим препятствием оказались не трудности приключений, а взрослые. Каждый раз, придумывая отговорку, она испытывала жгучий стыд. Родители Эл часто бывали в командировках. Алик был чуть старше Эл и родители ему больше доверяли, а вот Димке всякий раз влетало от бабули, что внук ночует у чужих людей.

Прошло два года в реальном времени, а Эл и ее парочка друзей времени не считали. Оно стало фактором второстепенным и несущественным. Они считали, что оказываются в прошлом.

Что же до нынешнего ее положения, тут произошел невиданный прорыв. В двенадцать лет Эл решительно хотела пересечь время в другом направлении. В отличие от предыдущих похождений, на него нужно было решиться. Это была полная неизвестность. У Эл родилась новая мечта достойная ее дара. Ей очень хотелось полететь к звездам. Кто в детстве не мечтает об этом? Страсть привела ее сюда, в эту реальность.

Глава 7 Взрыв в космосе

— Ты близко, — услышала она, голос не походивший на бортовой. Снаружи? В голове?

От напряжения, чего не покажется. Эл почувствовала торможение, катер замер. Это была не иллюзия, обычно сопровождающая полет на небольших скоростях, когда звезды стоят на месте. «Дельта» остановилась.

— Борт, что происходит?

— Сигнал бедствия, в международном стандарте. Время приема две секунды. Место положение объекта установлено — два парсека от границы четырнадцатого сектора. Ваши действия, капитан?

Голос замолчал. Эл несколько секунд смотрела на мигающий индикатор предупреждения. Авария в космосе! У Эл холод прошел по спине.

— Лечь на спасательный курс! — выкрикнула Эл. — Прыгаем!

— Предупреждение, зона поиска вне заданных границ карты полета, капитан. Остановить разведку? Послать сообщение?

— Да. Передать. Принят сигнал бедствия, ухожу на помощь. Сообщить координаты ухода. Закончить топографический анализ. Фиксировать новую карту полета.

— Выполнено, капитан. Переход в режим скачка через тридцать секунд.

Зажглось два дополнительных экрана. Появились обработанные результаты недавней топографии.

— Удачи, — пожелала Эл сама себе.

— Для поддержки выслан крейсер класса «Центурион», — сообщил голос. — Встреча через сутки.

— Отлично.

Эл первый раз взглянула на время. Прошло немногим больше половины орбитальных суток по Плутону.

Теперь главное не медлить. Страх, что она не успеет, горячил кровь. поэтому тянулось время. Как медленно! Эл переживала странное состояние, какое-то отдаленно знакомое. Тело горело, перед глазами встали картины гибели «Тобоса», фрагменты астероидов показались изуродованными остатками корабля. Воспоминания погрузили ее в атмосферу катастрофы.

Эл осознала, что психика уходит из-под контроля. Мысль о том, что она может растеряться и загубить дело, отрезвила ее. Она потянулась за успокоительным, палец замер над кнопочкой на рукаве. Нет. Нужно пережить все как есть, иначе страх победит.

— Время полета, — как можно тверже проговорила она.

— Осталось сорок две минуты, — ответил корабль.

Сорок две минуты. Так долго! За сорок две минуты надо не только успокоиться, а найти занятие для ума, чтобы вернулось нормальное состояние.

Эл отгоняла все страхи и опасения. «Если надо успеть, то я успею. Если им суждено погибнуть, как не старайся… Ну, нет, я успею. Сорок две минуты… Время не однородно». — Твердила она про себя. «Я сижу в рубке управления космического корабля, лучшего, который смогли укомплектовать на базе, и это также реально, как-то, что я существую. В моем времени я бы сошла за сумасшедшую, и меня бы поволокли в больницу. Скажи я здесь, откуда я, меня и здесь к врачам поволокут под белы руки. Так, что мне терять. Не первый раз, Эл. Не первый раз. Время не однородно. Я смогу», — продолжала она.

Корабль достиг нужной скорости. Координаты цели. Скачек. Еще раз. Скачек.

— Я смогу — вырвалось у Эл. — Минимальное время полета?!

— Тридцать пять минут.

— Еще раз.

Если в поддержке будет «Центурион» энергию можно не жалеть. Она глубоко вдохнула, задержала дыхание, чтобы сердце не билось яростно. Три скачка до цели.

Еще попытка. Нет. Не вышло. Она на границе зоны, которую удалось исследовать, дальше маяков нет. Разгоняться нельзя. Корабль не прыгнет без координат. Минуты уйдут на то, чтобы корабль сориентировался. Эл старалась представить себе примерный план поисков. Она вспомнила инструкции на подобный случай, они были в памяти корабля, но ей не стоит сейчас лезть в справочники и отыскивать нужные пункты, и какой в этом смысл, память надежнее.

— Выбросить маяк! Медотсек: готовность. Техническая служба: готовность — довольно громко произнесла Эл.

— Маяк сброшен на предыдущем отрезке. Медицинский отсек готов. Технические службы работают. Корабль в сложной для полетов зоне.

— Эта машина сама принимает решения, зачем ей я, — пробормотала Эл.

Судьба неожиданно оскалилась, и этот полет приобрел важный смысл.

— Экипажу приготовиться к торможению. Обнаружена плотная метеоритная зона. Нет карты. Время полета увеличилось, приблизительно, вдвое, — сообщил голос, назвав ее не капитаном, а экипажем. Аварийный протокол Верден не поменял.

Корабль обращался к ней несуществующим в реестре званием. Это были проделки Вердена, который заменил программу голосового сопровождения. Она обратила на это внимание, услышав общее обращение — «экипаж». Если оценила шутку, значит нервы у нее в порядке.

Час. Целый час! Эл вдавило в кресло. Это была не перегрузка. Это перемена гравитации на борту, на случай экстренной остановки. По видовым экранам мелькали астероиды. На больших экранах поплыл пейзаж, приукрашенный мозгом машины, «выдуманный» для удобства наблюдателя-человека. Солнца, обозначенного значком, на экране не видно, оно сзади. Эл вообразила, как «Дельта» с осторожностью плывет к границе зоны взрыва и границе зоны контроля землян. Красные очертания метеоритов, представляющих угрозу кораблю, зловеще множились. Вокруг кромешная темнота, в этом мраке «ощущения» «Дельты» эффективнее человеческих. «Я не человек», — пошутила про себя Эл.

Картинка на экране менялась, словно объекты совершали неторопливый танец, сбивались с музыкального ритма, катер маневрировал. Эл ушла в наблюдение. В этом движении было нечто завораживающее, от того, быть может, внутри установилось равновесие, а ум стал ясным. Эл ненадолго впала в транс, пока выискивала «свою добычу».

— Готовы результаты исследований, капитан, — заявил корабельный голос.

Эл дрогнула, очнулась и увидела перед глазами сообщение.

Искусственный интеллект корабля сейчас действовал ей на нервы, рождая неприятное чувство. Это уловимое присутствие порождало в ней осознание собственной беспомощности, незащищенности. Кто тут больше разведчик — она или корабль?

Сказывался результат «заботы» тобосцев, последствия контакта, в виде чувствительных отношений с пространством, особенно обостренных после приступов. Какие ошибки они в ней исправили? Эл становилось не по себе, когда от напряжения «ощущения машины» становились ее ощущениями.

Она знала, что может повлиять на приборы, избегала пользоваться этим свойством, чтобы не испортить. Предыдущие эксперименты заставили ее не рисковать. Требовались душевные усилия, чтобы сейчас не обращать на все это внимание. «Дельту» необходимо вернуть целой.

Процессоры, в функции которых входило следить за состоянием человека, доставляли Эл особое беспокойство, и ей пришлось испортить не один из них, чтобы научиться вести себя спокойно.

Ее «Дельта» не была исключением, но к счастью, до последней минуты, Эл занимали другие мысли, и на анализаторы она не обращала внимания.

Внезапное озарение разорвало угнетающее напряжение, словно свежий ветер вырвался из заточения наружу. Идея! Она чувствует пространство, в потоке метеоритов «Дельта» стала неповоротливой. Объекту меньшего размера будет легче отыскать путь.

Следующие десять минут корабль совершил еще один маленький скачек, на ту дальность, которую разведал маяк. Эл вытащила данные из памяти системы на узкую пластинку и кинулась к выходу.

Идея проста. Бортовые спасательные скафандры оснащались двигателями и системой жизнеобеспечения такой надежности, что этого хватит для поиска в одиночку. Маленький объект, чуть больше тела человека, боле маневренный в метеоритном поле, чем корабль. Костюм быстро сканирует ближайшее пространство. Расчетный путь до места аварии уменьшится на целых двадцать минут.

Визг шлюзовых дверей за спиной, и Эл отправилась своей дорогой, а корабль своей — в обход забитой осколками зоны. Бортовые огни судна некоторое время освещали ей путь, потом настала кромешная темнота. Сердце забилось. Страшно. Первое ощущение — беззащитность. Стайки мелких частиц барабанили о стенки ее «убежища», казавшегося теперь ничтожно хрупким. Эл включила систему ориентации, замелькали объемные картинки, вырисовался указатель расстояния до цели, появился характерный звук. Круговое освещение дало иллюзию видимого пространства, стало не так страшно. Окружающий пейзаж совершал колдовской танец. Обломки плавали в пространстве или проносились мимо, под действием невидимой силы. Чем ближе к предполагаемой цели, тем отчетливее и звонче становился звук, а указатель собирался в точку. Движение доставляло Эл удовольствие, управляя скафандром, она ощутила собственную значимость здесь и сейчас. Это не была гордыня, просто она делала то, что должна была делать, подготовка у нее безупречная. Жесткая муштра командора Ставинского в Академии приносила свои плоды. Эл не чувствовала себя новичком. Она не первый раз была благодарна старику за то, что он прочно вбил ей в голову, ей и еще десятку оставшихся на курсе человек: «Самое главное — не трястись за свою шкуру, а дело делать и идти к цели, тогда меньше шансов погибнуть».

Неприятность доставила огромная, около трех километров в поперечнике астероидная глыба, она обладала собственной гравитацией, и Эл пришлось делать маневр, чтобы избежать его влияния. Ее крутило несколько раз так, что она не знала где ноги, а где голова. Ей помог собственный магнитный поток «монстра». Эл влилась в его движение. Вырвавшись из «цепких лап». Эл вернулась к поиску.

Пока ее швыряло в поле астероида, двадцать минут прошли, прибавить скорость она больше не могла.

Вдруг писк смолк. Сигнал исчез. Это означало, что она на месте взрыва.

Эл стала освещать пространство, медленно вращаясь вокруг своей оси, ничего похожего на обломки судна. Где его искать, и куда оно дрейфовало — неизвестно. Она включила запись, сделанную кораблем. В массе данных она отыскала единственное сообщение о том, что куски астероида вокруг принадлежат некогда одному небесному телу. Стая астероидов до аварии была одним целым. Причина разрушения — взрыв. Что искать? Эл выключила двигатели и запустила все системы поиска, которые могли бы уловить необычные объекты. Результатов — никаких, на экранах ничего, кроме обломков астероида.

Эл убрала руки с пульта и скрестила их на груди.

«Думай Эл, думай, задавай себе вопросы, версии, догадки, глупые фантазии — все в пору», — подбадривала она себя.

Не в пыль тут все разметало, если пришел вызов.

Воспоминание о зове, который она, не то услышала, не то ощутила, заставило унять все мысли. Ей помог опыт экспедиции, когда беседы с обитателями Тобоса были похожи на разговор с самой собой.

Эл успокоилась, закрыла глаза и напряглась так, словно собиралась крикнуть. И крикнула, только про себя:

— Я здесь! Здесь!

Она твердила это много раз:

— Если кто-то жив, кто-нибудь! Отзовитесь! Я вас слышала!! Я здесь! Я — помощь!

Потом в ход пошли свет, который она представляла себе, музыку, звук, вибрацию — все, что пришло на ум как информация. Эл «шумела», как фантазия подсказывала.

Ответ пришел! Смутный образ. Борьба с «монстром» была напрасной, ее вожделенная цель — там, у громадного обломка.

Она снова включила двигатели, свернула работу систем, сделала вираж, и стала возвращаться туда, где в глубине, в темноте плавало каменно-ледяное тело. Она не сопротивлялась притяжению, тормозила, чтобы не набрать лишнюю скорость.

Толчок означал, что она приземлилась. И только теперь Эл осознала, что села на ощупь. Прожектора на костюме не горели, она их выключила, чтобы не создавали помех. В эти минуты полета, все будто бы «светилось» перед глазами, в ее ощущениях. Она не соображала, что управляется без помощи системы.

У костюма — удивительная тактильная чувствительность идентичная человеческой. Эл знала, что датчики передают ее рукам и ногам внешние ощущения. Камень, шершавая в рытвинах поверхность. Она условно стояла на четвереньках. Эл оттолкнулась, притяжение медленно вернуло ее назад.

Эл включила двигатели на обратный ход и чуть повисла над поверхностью. Потом заняла вертикальное положение, настроив гравитацию в подошвах. Эл стала искать то самое, что было в ее видении. Восстановить картинку никак не удавалось, она начала уставать. Стило воспроизвести в воображении осколок, и свое местоположение, как «зов» повторился. Взаимодействие стало ясным. Она знала не только, где искать, но и каким путем следовать.

То, что Эл нашла, походило на внушительный саркофаг-капсулу. Поверхность находки была черной, гладкой и матовой. Идеальный контейнер, чтобы что-то или кого-то спрятать. Началось первое исследование — обшаривание поверхности в поисках неровностей и изменений формы. Эта «штука» не выделяла энергию, но хорошо ее поглощала. Размеры были примерно таковы, что в него поместилось бы человек пять. Высотой, он был ниже ее роста, зато широкий. Остальное возможно узнать только на борту. Любопытство было основным и всепоглощающим чувством, которое владело Эл в первые минуты. Страсть к загадкам и тайнам — одна из страстей, которую Эл не могла обуздать. Она крутилась вокруг своей находки так и этак, искала любые детали, знаки, царапины, все, что могло дать отгадку. Она забыла о безопасности.

В эфире раздалось знакомое шуршание. Эл сообразила, в чем дело, и радостно сказала:

— Борт «Дельта — 31», ответьте капитану.

— Система «Дельта — 31» на связи, капитан. Корабль у вас за спиной. Десять минут до сближения.

Без ее участия «Дельта» отыскала короткий путь, не вступая в переговоры с «экипажем». Заслуга Эл в том, что она оказалась на борту. Пустой навигационный катер не отозвался бы на призыв о помощи. Эл подумала, что он адресовался ей. А почему бы нет?

Эл дождалась, пока катер завершит маневр и принялась командовать.

— Спустить гравитационную платформу. Готовность принять груз на борт.

Только после этого Эл обернулась. Тонкие струйки бортовых огней зажглись — это единственное, что выдало присутствие корабля. Ее «Дельта» заботилась о своем секретном пребывании в незнакомом районе.

Судно застыло над ее головой через минуту. В свете прожекторов Эл, наконец, внятно рассмотрела находку. У саркофага–капсулы была неправильная обтекаемая форма, не похожая на ту, которую она ощущала при тактильном осмотре. На вид такая же глыба как все вокруг. Внешность объекта не совпала с ощущениями. Маскировка. Выходит, она нашла ее по собственным ощущениям.

Пришлось потрудиться, устанавливая саркофаг на платформу. Он соскальзывал с подъемника, Эл призвала на помощь два манипулятора, соорудила упоры, объект будто сопротивлялся погрузке. Чтобы удержать его потребовалось сильное поле. Эл с трудом находилась рядом с платформой, ощущала, как режет глаза и кровь стучит в висках. Это как нырять на большую глубину. Находка была погружена самым грубым образом. Когда платформа исчезла в брюхе корабля, Эл радостно вздохнула, теперь пришла ее очередь.

Оказавшись на борту Эл, задала вопрос:

— Что произошло во время взрыва?

— Никаких признаков аварии корабля не обнаружено. Источник сигнала не выявлен. Произошел взрыв астероида. Анализ показал, что обломки принадлежат одному небесному телу естественного происхождения, которое было разрушено одновременно с сигналом о помощи. Вся масса астероидного облака расположена в одной плоскости, что говорит об искусственном направленном взрыве.

— Такое бывает? — удивилась Эл.

— Да. Направленный единичный взрыв.

— Что-то здесь не так.

Эл задавала наводящие вопросы, чтобы узнать, что «видит» «Дельта». Для системы катера не было источника сигнала. «Дельта» уловила сигнал о помощи в приемлемом для нее формате и просчитала взрыв по собственному алгоритму. Модель, есть модель. «Дельта» «думает» логическими блоками. Тот, кто бросил клич ей обошел педантичную «Дельту», искусно скрыв присутствие.

— Достаточно. Какова площадь астероидного облака? — перебила Эл.

— Основная масса облака сосредоточена на площади тридцать девять квадратных километров.

— Локальный взрыв.

— Да, капитан.

— Надо исследовать находку, — сказала Эл.

— Работа в исследовательском отсеке началась, — заявил голос.

— Пробы брать только с поверхности, — приказала Эл.

— Да, капитан, — утвердительно ответил голос.

— Капсулу не вскрывать.

— Да, капитан.

«Ага. Я опять не экипаж», — подумала Эл.

Она вздохнула и начала выбираться из скафандра. Ощущения изменились, притупились. Скафандр обладал особой сенсорной системой, час в костюме и мир вокруг кажется другим. Ноги, как не свои, это от часа в невесомости. Эл пошла в активаторную камеру, потом в душ. Голос заявил искусственно заботливым тоном:

— Капитан, вы не спали больше суток, организму нужен отдых. Вы утомлены.

— Дома отосплюсь, — раздраженно заявила Эл и направилась осматривать находку.

Она села напротив большого экрана, отделявшего ее от объекта, и наблюдала, как в тесной камере «суетились» автоматы и пара роботов, об их присутствии на борту Эл и не вспоминала, до этого момента. Сейчас весь этот «консилиум» занят своей непосредственной работой — исследованием. Изменения видны невооруженным глазом, поверхность стала не камнем, а гладким панцирем обтекаемой формы сине–фиолетовым с перламутровым отливом. Поверхность слабо пульсировала. Вибрация разлагалась на разные частоты, о чем сообщал «консилиум». Находка жила. Температура поверхности, размеры, форма в трех проекциях, параметры вибрации, изменения цвет — узкие диапазоны на шкалах измерений мелькали на экране перед глазами Эл. Столбики, кружочки, шашечки, значки — в глазах рябило. О содержимом ничего неизвестно, она не давала команды исследовать содержимое.

— Какова вероятность того, что это живое существо? — спросила Эл.

— Данных нет, — заявил голос.

Эл решила все-таки не заглядывать внутрь. Пускай ученые на базе разбираются.

— Через какое время будет встреча с «Центурионом»?

— Крейсер отозван.

Как гром среди ясного неба. Эл опешила.

— Как отозван?

— Сообщение пришло после того, как «Дельта — 31» покинула заданный курс.

— Причина?

— Район за границами зоны влияния нашей системы. Сигнал принят с территории, которую контролирует спасательный флот Галактиса.

— Ха! — зло усмехнулась Эл. — Мы ближе!

На крейсер у Эл была единственная надежда. Только там есть возможность толком разобраться, что именно она нашла. Находка уникальная, как само событие. Пеленг и видения не были обманом. Взрыв странный. На аварию, как она предположила, не похоже. Корабля словно не было.

— Какой курс задать кораблю, капитан?

Последние полчаса «Дельта-31» висела на месте, над поверхностью большого астероида. Озадаченная этим вопросом Эл посмотрела через прозрачную стену, отделявшую ее от саркофага и ответила вопросом.

— Сколько времени займет путь на базу?

— Мы пойдем по огибающей траектории с максимальной экономией энергии, с остановкой на Маяке-10. — Последовал ряд цифр и координат. — В общей сложности сто четырнадцать часов, шестнадцать минут, капитан. С учетом остановки на восстановление энергосистемы.

— Почти пять суток… Сколько времени потребуется, чтобы долететь до границы Галактиса?

— Ближайшая точка контакта, необитаемый стыковочный комплекс находиться в двадцати семи часах полета. Корабль не сможет вернуться, по причине не хватки энергии, в районе нет источников пополнения. Общее время для возвращения — тридцать шесть суток.

«У Галактиса все есть. Меня отчислят с базы», — подумала Эл с чувством весьма противоречивым. Закономерное для нее противоречие, когда встает выбор между внутренними ощущениями и требованиями человеческой логики, правил и норм.

Перспектива застрять в космосе Эл не прельщала. Она смотрела на капсулу, задавалась одним вопросом: «Что с ней делать?» Она точно знала, что находка решила ее судьбу.

— Мы идем на точку контакта с Галактисом.

— Да, капитан. Предупреждение! «С этого момента вы несете ответственность за действия свои и системы!» — торжественно произнес голос.

— Какая новость, — буркнула Эл.

— Через сорок минут мы покинем нейтральную зону.

— Мне нужна сводка сообщений с Плутона.

— … Вы не имеете права получать сводки.

И Эл поняла, что ей не просто попадет. Увольнение будет желанным из зол. Она забыла о запросах, которые по инструкции положено посылать в экстренной ситуации. Аварийный протокол. Она не капитан. Надо было получить разрешение, как минимум, от старшего по званию. Ясно, почему крейсер остался в порту. Сообщение послала, а получать разрешение не подумала. Координаты пеленга — почти на территории Галактиса, кораблей в округе нет, скорее всего, земляне практично решили предоставить право спасения самому Галактису. «Дельта» из-за выходки Вердена перескочила на другой протокол общения. Старик вообразить не смог, что она рванется кого-то или что-то спасать. «Свидание с инспектором и порция расспросов неизбежны», — подумала Эл.

Пока подобные мысли крутились у нее в голове, корабль уходил от астероидного облака и от правильного решения по кодексу.

Эл решила больше не трогать саркофаг, пусть в Галактисе разберутся сами. Один из неписаных законов гласил: «Почитай все, что вокруг тебя живет своей жизнью, и с тобой не случиться ничего дурного».

Она следом подумала, что земляне со своим непомерным любопытством навредят больше, чем смогут принести добра. Она припомнила свою жизнь, от возвращения с Тобоса и по сей день, когда эксперты, врачи, инспекторы и прочие «сочувствующие лица» не давали ей прийти в себя. Не все отличались состраданием. В расследование гибели экспедиции Эл была единственным свидетелем. Лондеру, как проспавшему половину пути, долго пришлось приходить в себя. Объяснения легли на ее плечи. Стравинский вмешался и помог ей удрать на Плутон. К счастью, Эл была курсантом, неумолимый режим академической жизни требовал продолжать учебу и практику.

Если она вернется, повторение истории с катастрофой неизбежно.

Глава 8 Столкновение

— Ох, представляю, какая у меня будет репутация,.. если я вернусь.

Эл потерла руки, предвкушая, что скоро интеллект корабля передаст ей управление. Без экипажа катер выбрался бы на окраину поля астероидов, подал сигнал о помощи и лег в дрейф, время от времени сообщая свое место положение.

Ее начальство знало, что скорее всего беспилотная машина будет потеряна.

Катер выбрался из облака, оставшегося после взрыва, Эл отдала команду дрейфовать на небольшой скорости в сторону границы. «Дельта» ей не возразила.

Эл устала, а в ее положении нужен ясный ум.

Она махнула рукой на нерадостные перспективы и пошла спать. Она рассчитала, что на сон есть пара часов, пока первые маяки Галактиса не засекут ее.

Засыпая, она подумала, что зря все это затеяла. Эл провалилась в сон. Прошло мгновение.

— Капитан, корабль атакуют, — очень громко сказал голос.

Эл подскочила со спального места.

— Как это атакуют? Кто? Зачем? Оружию готовность!

— Оружие готово, капитан.

Эл выскочила из «кают-компании», как ошпаренная. По дороге она успела вытащить дополнительный защитный костюм и аварийного шкафа. Натягивая его на ходу, Эл шлепнулась на пол при развороте катера. Ее болтало из стороны в сторону, пока ловители ботинок не прилепились к полу, костюм заработал. Эл завершила облачение, лежа на боковой стене и упираясь ногам в пол. В промежутке между маневрами она добралась до кресла.

Прицелы работали, удерживая в поле зрения три объекта, но катер не стрелял без команды.

«Дельта» нырнула за астероид, чем подал Эл идею, как действовать.

— Повреждений нет, — сообщил голос.

От напряжения восприятие пространства стало острым. То, что нужно. Эл ощутила себя частью «Дельты». В критической ситуации она не в состоянии отключить свои пост катастрофические новые ощущения, когда сенсорная система корабля, становиться ею. Корпус, как собственный панцирь, щиты, как поле защиты скафандра.

— Ручное управление, — скомандовала она. — Отключить гравитацию.

«Дельта» молчала. Последним собственным ощущением Эл перед боем стали полосы страхующих лент, которые зафиксировали ее тело в кресле.

В ее воображении эта практически гражданская посудина играет роль зайца на охоте, а она ее мозги.

Если ее не убили сразу, еще до пробуждения, то их цель не уничтожение, а добыча. Значит, она потягается за собственную жизнь.

Зайчик начал улепетывать по космосу, в попытке избежать плена, заскакивая за астероидные глыбы.

— Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять, — пропела Эл стишок.

Эл увела катер за следующий астероид. Тройка преследователей потеряла ее из виду, обогнала, нашла снова, они строем пошли на разворот.

Эл шарахнула из обеих боковых пушек по первому оказавшемуся между нею и преследователями небольшому астероиду. Поле осколков заставило их уйти от столкновения. Эл прибавила скорость, чтобы найти укрытие и опять устроить засаду. У нее было маленькое преимущество кругового удара, а они должны не задеть друг друга. Струйки направленных излучений лились в след «Дельте-31». Такое попадание — щит выдержал без ущерба. Разворот. Эл налегла на управление, пряча дельту за глыбу очередного астероида.

Она выбросила маячки, которые рассыплются по пространству, покажут их маневры. Недолго она увидела противников. Три одинаковых легких катера, немного крупнее «Дельты».

Тройка появилась справа, быстрее, чем Эл придумала план атаки.

— Резвые!

И продолжая бормотать стишок про зайца и охотника, который уже выбежал, она стала избирательно обстреливать неприятеля.

«Дельта» не истребитель, она более инертна. Эл решила обойтись боковым оружием, а верхний мобильный боевой модуль использовать в критической ситуации, если враг подойдет ближе. Если «отстегнуть» его теперь, его собьют. Поэтому Эл крутилась, как могла, избрав защитой еще парочку астероидных глыб. Наконец, ее серьезно зацепили. «Дельта» вздрогнула, и голос заявил:

— Потерян левый боевой модуль. Включаю резервный левый двигатель. Рекомендую маневр по варианту шесть.

— Некогда! — заорала Эл.

Разворот на одном двигателе. Она выскочила на открытое для атакующих пространство и пустила излучение «стенкой», не жалея энергии. Этот трюк она видела в атласе по боевым действиям. Леон Дантел не поощрял военное обучение пилотов в реальных условиях, Эл проходила практику сама. Реальность — это не тренажер. Ей бы сейчас выжить! Неожиданно один из атакующих вынырнул близко от нее, так что Эл воочию рассмотрела обшивку. Удача ли это была, или Эл правильно выстрелила, но враг был уничтожен. Мощное кратковременное зарево осветило пространство перед ней. Ударом ее откинуло так далеко, что атакующие пропали из виду.

— Умирает зайчик мой! А-а-а! Знай наших! — ликовала Эл. — Два — уже не три!

Они нагнали ее. И стали теснить в сторону большого астероида. Эл вообразила, как ее ставят «к стенке». «Дельта» взревела и скользнула наверх между глыбой сзади и расстрельной командой перед ней.

— Принесли его домой! — ликовала она, пока индикатор правого двигателя не показал потерю мощности.

Катер по команде отстегнул верхний боевой модуль. Теперь она с одной пушкой и ее мобильный помощник будут биться двое на двое.

Она не давала сократить расстояние, палила по любым мелким астероидам, оказывавшимся между нею и противником. Направленный поток частиц, создавал барьер из осколков. Преследователи тормозили и маневрировали, пока «Дельта» и модуль прицелись. Она зацепила еще одного.

Эл поняла, что нужна им живьем. Не она! Груз!

— В свободном от астероидов поле четвертый корабль, капитан, — сообщил голос.

— О, нет! А-а-а! Вот это громада! Это что, война?!!

Эл испугалась, когда двое противников оказались малы на фоне массивного корабля не земной конфигурации. Уж «Центурион» сюда бы не прыгнул. Не те возможности.

Ее пробила дрожь.

Сзади появилось неприятное чувство, что в спину кто-то смотрит. К черту взгляды.

— Держать на прицеле малые корабли. Куда ж деться! Скачек!

— Невозможно, капитан. Двигатель поврежден. Недостаточно энергии, — ответила система, потому что сознание Эл вдруг отцепилось от машины. «Дельта» пропела утешительно. — Два малых корабля удаляются. Они больше не атакуют, капитан.

Эл уловила в тоне нотки торжества.

Она повернула кресло, не в силах отделаться присутствия за спиной. В голове мелькнула пара несвязных образов. Ей стало жарко.

— О!

В воздухе висел яркий предмет, голубой, сияющий, как звезда в тонком мареве протуберанцев. Ослепительная сердцевина была окутана легкой дымкой. Форма менялась, собираясь в пучок или вытягиваясь в горизонтальную струнку света. Словно подмигивала, подавая Эл световые сигналы.

Эл вытаращила глаза, мгновенно забыла, про атаку и громадный корабль. Между ней и объектом возникла связь. Новый поток образов пронесся в воображении, несколько мгновений она слышала знакомый зов, как перед броском сюда. Она обещала помощь и сочла участившееся мигание знаком благодарности. Это житель саркофага или его послание. Отчетливую догадку сопроводило новое приветливое мигание объекта.

— Привет, — тоненьким голосом выдавила Эл.

Связь исчезла, существо — тоже.

«Дельта» самостоятельно запустила режим гравитации и страхующие ленты исчезли. Эл выскочила из кресла, передернула плечами. Не показалось!

Голос корабля бормотал что-то, а она не улавливала смысл. Дельта не среагировала на сияющий объект.

— …серия запросов. Необходимо им ответить.

— Кто здесь был?

— Только вы, капитан. Что ответить крейсеру? — настаивал голос.

Эл обернулась к экранам. Она дрейфовала в сторону новой опасности. Все пространство экранов занимал чужой корабль. От неожиданности она взвизгнула, когда впереди открылось жерло, похожее на уходящий внутрь корабля посадочный пирс. Катер медленно шел туда.

Голос начал повторять:

— На связь вышел корабль Галактиса. Это спасательный крейсер. Капитан. Ответьте. Идет серия запросов. Предложение от помощи. Капитан, вы слышите? Ответьте.

— Спасатели? Сообщение… — Она очнулась, начала проговаривать протокольный текст. — Я — земной корабль. «Дельта-31». Разведчик. Производил разведку и топографию космоса в районе станции Плутон-6, юрисдикция Земли. Ушел с курса по сигналу о помощи. Найдена капсула. Содержимое… неизвестно. Атакован тремя неизвестными кораблями. Повреждения. Нужен ремонт.

— Разрешена посадка. Выключаю автопилот. Капитан, примите успокоительное.

Глава 9 Галактожитель

Мозг ее «Дельты» интерпретировал окружающее пространство, выстраивая образы из отражений. Пол пирса выглядел зеркальным, казалось, что борт скользит на брюхе, сползает в глубину к дальней стене канала. Что-то мешало ориентации, на экранах мелькали отражения поверхностей самого катера, отчего он смотрелся искореженным. Эту картину разрезали отражения внутренней обстановки зала. Эл сообразила, что система внешней ориентации повреждена и отключила анализаторы на корпусе. Картинка стала простой и лаконичной. Эл затормозила движение. Катер встал в самой глубине посадочного пространства, его окутало защитным пузырем. Из-за повреждений Эл не выпускала управление, подруливая несколькими маневровыми, поэтому не врезалась в стену. Правый двигатель издал последнее жалобное подвывание. Стало тихо.

Бортовой голос молчал. На чужой территории ее машина будет изображать безучастное железо. Диалога не будет, пока она не спросит.

Эл вызвала протокол состояния борта и присвистнула.

Пассажирский посадочный модуль заклинило. Она сможет выбраться наружу только через грузовой отсек.

Появился встречающий. Анализаторы «Дельты» распознали живое. Делегат — гуманоидное существо — остановилось у границы защитного купола и не подало никаких сигналов и знаков. Ждет.

Эл не предпринимала никаких действий. Он неподвижно стоял.

События боя самопроизвольно мелькнули перед глазами, она осознала, что спасена и вероятно в безопасности. Нет повода прятаться. Она умышленно пошла на контакт с соседями, а стало быть, инициативы жрут от нее. Первым делом нужно разобраться с грузом.

— Включить внешнюю связь.

Эл достала из подлокотника кресла свой шлем с прозрачным щитком и светоотражающим фильтром. Надела его, подумала, опустила фильтр, чтобы не показывать лицо, и пошла к выходу. Перед спуском аппарели она включила дыхательный аппарат. Эл шагнула вперед.

Пол был гладким и матовым, а не зеркальным.

Она приблизилась к заградительному полю с внутренней стороны и встала напротив неизвестного существа. Не задумываясь о форме общения, Эл поприветствовала его кивком головы. В ответ он показал жест, приложив конечность к центру своего тела, и изобразил почти земной поклон. Перед ней стоит какой-нибудь специалист по земной цивилизации, решила Эл. Вдруг в наушниках раздался голос схожий по интонациям с голосом ее корабля.

— Мы не причиним вреда. Не нужно тратить энергию на защиту. Следуйте за мной, — сказал он внятно на земном языке.

Приятные звуки живого существа, а не симулятор.

Голос у «Дельты» по вкусу Вердена был женский и заботливый. Эл улыбнулась. Не имея опыта в контактах, она обозначила инопланетянина мужским образом. Пол был одним из признаков гуманоидных типов. Эл была не сильна в этом вопросе. Соотношение голоса и вида заставило ее улыбнуться.

— Да, — ответила Эл с заминкой.

«Дельта» выпустила ее за пределы защитного поля и упрямо включила опять. Эл не взяла оружие, чтобы не выглядеть агрессивной. Они видели бой и могли принять ее за воинственного представителя земной цивилизации.

Она намеревалась показать в гостях миролюбие и открытость, на сколько позволят обстоятельства. Сейчас она представитель своего народа. На случай встречи в уставе была масса инструкций, но сейчас Эл вспоминать о них не хотела, чтобы схемы не мешали.

Гуманоид оказался провожатым. Привел ее в маленький зал рядом с посадочным полем и ретировался быстрее, чем Эл сообразила. Ее отвлекли стены зала, которые сияли бледно-фиолетовым светом, от чего атмосфера казалась немного гнетущей. Пол такой же как на пирсе. Гравитация, как на ее борту.

Скоро в открывшийся овальный проем, вошел еще один. Эл опешила. Землянин. Человек с непокрытой головой, коротко остриженный, седой, в просторной одежде, не похожей на привычную Эл форму.

— Здравствуйте, — произнес он спокойно. — Рад видеть соплеменника.

Эл повела бровью, открыла рот, но слова застряли. Номер второй, сложив руки на груди, встал в торжественную позу и начал ее пристально рассматривать. Он был похож на индейского вождя в момент переговоров. По его виду читалось, что прием обещает быть радушным, он улыбнулся, заметив ее замешательство.

Незнакомец выглядел солидно. Выше ее на голову, пожилой, с хорошей осанкой, которая придавала значительности его образу. Череп с седым ежиком волос красивой формы. Взгляд серых глаз был ясный, уверенный и добрый. Правильные черты лица, приятные пропорции навели Эл на подозрение, что лицо ненастоящее. «Модификация», — подумала Эл.

Она подняла фильтр на шлеме, невежливо скрывать лицо, когда собеседник его не прятал.

— Здравствуйте, — ответила она и коротко поклонилась. — Вы настоящий землянин?

— Настоящий.

— Извините, я неуверенно себя чувствую. Я не ожидала такой встречи.

— Мы тоже. Мы видели ваши маневры. Хочу выразить свое восхищение. Вы хороший пилот. Мое имя Торн. Вы можете не называть звание, если вам неудобно.

Вот теперь Эл удивилась. Их мало интересует кто она?

— Эл, — ответила она.

— Спасибо за искренность, Эл. Элли Светлова.

Он снова улыбнулся.

— Вы знаете, кто я?

— Гибель «Тобоса» не прошла мимо нас. Вы возвращались по нашей территории. Вы имеете дело со спасательным флотом Галактиса во второй раз. Заверяю, что намерения наши, как и в первую встерчу, самые миролюбивые. Наш корабль, так же как «Дельта — 31», получил сигнал о помощи. Вы достигли цели раньше, чем мы. Жители этого корабля удивлены и очень довольны, что землянин пошел на подобный поступок. Примите мою личную признательность. Вы поступили смело.

— Значит, мое вмешательство ничего не значит, вы спасли бы капсулу все равно?

— Да, но не без сложностей. Вы столкнулись с третьей стороной. Мы могли опоздать. Впрочем, здесь я должен замолчать, поскольку не знаю, стоит ли вам углубляться в эту историю.

— Я могу хотя бы знать, кого я спасла? — спросила Эл. — Вы и это знаете?

— Знаем. Капсула у вас на борту. Вы отдадите ее нам?

— Да. Конечно. Из-за находки я оказалась на вашей территории.

— Можно вопрос? — спросил он с любопытством.

— Да. — Эл знала, что он спросит.

— Почему вы не полетели к своим?

— Можно я не буду отвечать?

— Конечно, если это личное. — Он понимающе по-доброму улыбнулся. — Позвольте немедленно забрать вашу находку.

Они возвращались тем же путем. Эл косилась, рассматривая Торна. Он мягко двигался по правую руку от нее. Она продолжила оценивать его. Мужчина старше сорока. Он шел расслабленно, твердо. Очевидно имеет право переговоров. Так ведут себя люди уверенные, что они в жизни все делают верно, и отвечают за то, что говорят и делают. Умиротворенное лицо, сохраняло прежнее благодушие. От него веяло уверенностью и покоем, достоинством. Эл доверилась ощущениям. Он был ей симпатичен. Не сказал, какую должность он занимает, не поинтересовался ее положением. Если имя знают…

— Нужна помощь в разгрузке? Капсула тяжелая? — отвлек он вопросом.

Эл вспомнила трудности погрузки, посмотрела на нарукавный экран. Гравитация на пирсе слабее, чем на ее борту. Грузовая платформа поврежденной «Дельты» может не сработать. Эл прикидывала, как груз отдать и на борт никого не пустить.

Торн что-то сказал в пустоту, в сторону от нее. Неземная команда прозвучала не резко, воздух вокруг разразился стрекотанием, показавшимся Эл, неприятным. Их окружили несколько существ, они образовали хаотичную стайку. Они заняли пространство между ними и «Дельтой». Эл напрягла внимание и нерешительно остановилась. Стрекотали они постоянно, не прекращая. Звук сопровождали тоненькие разряды, метавшиеся внутри стайки.

— Это не опасно. Так же как кровь пульсирует у нас в жилах, у него идут разряды, — успокоил Торн. — Проводите нас к вашей находке.

На сей раз, транспортировка не заняла много времени. Капсула по команде Эл появилась в грузовом створе. Колония сгустков материи похожих на клецки, перемещавшихся хаотично внутри определенного пространства, обволокло капсулу и стянуло ее с платформы, от усилия пульсации разрядов увеличились, ее находка парила над полом внутри колонии существ. Опасения прошли, и Эл с любопытством следила за работой «искрометного создания». Попутно она старалась вспомнить справочник по известным формам инопланетной жизни, отыскивая в памяти скудную справку из учебника по космобиологии, который ее заставлял штудировать Лондер.

— Оно разумно? — задала Эл вопрос в след своим мыслям.

— Я бы сказал, у него есть высшая нервная деятельность, он отзывается на простые команды и чувствует намерения, если угодно оно — телепат. В некотором смысле. — Торн подогрел ее заинтересованность. Он решил продолжить объяснения, заметив в лице молодой землянки детское любопытство, свойственное азартной натуре. — Отвечает на мысли и состояния. Ручной, если можно так выразиться. Хорошо живет в космосе, мы используем его для разных работ и учим.

— Он у вас один?

— Нет. Но группами они не живут. Агрессивны.

— Опасно держать такое на корабле?

— Экипаж обучен, сдержанность и внимание — главное, что нужно. А вы не испугались!

— Страх это чувство, которое испытывают и чувствуют большинство живых существ. Он возникает от чувства самосохранения. В принципе — инстинкт, — умничала Эл. — Но я знаю, что он может побудить к нападению и ту, и другую сторону. В космосе это опасное чувство. Поэтому я учусь не бояться. Я умею скрывать свой страх.

— Как, и в жизни. Как, и в жизни. Вы действительно не испугались, — подтвердил Торн и хитро улыбнулся.

— Если бы на его месте оказался кто-то похожий на человека, во всяком случае, с наличием головы и конечностей, либо что-то подобное земной форме, я думаю, чувства были бы иные, далеко не спокойные, — призналась она.

Они молчали, стоя у катера и это молчание, более чем красноречивое, заставило обоих задуматься.

Галактожитель неспеша размышлял о том, что это не первый раз в его практике, когда землянин нарушил границы Галактиса. Презрев обоюдную напряженность в отношениях, ради любопытства исследователя или в поисках лучшей жизни его бывшие соплеменники шли риск. Случаи бегства участились. Она пошла на контакт по иным соображениям. Перед ним была девушка, очень молодая. Ее порыв проще объяснить юношеской решимостью и, возможно, не знанием последствий. С другой стороны, бой, который он видел, говорил о характере или таланте пилота катера. Он испытал чувство восхищения и благодарности. Это удача или знак, что она подобрала капсулу раньше нападавших и дралась за нее с хладнокровием и упорством. Ее замечание о страхе — существенное.

Он бросил взгляд на пострадавший в бою земной катер, за куполом заграждения. Чтобы возвратиться, ей предстоит попросить о помощи. Он желал, чтобы ее впечатления остались наилучшими. Он тянул время, чтобы она обдумала порядок действий, со слабой надежной, что она останется. Ему, как спасателю и землянину, известна история Тобоса и трагедия экспедиции. Последнее сообщение с гибнущей планеты содержало просьбу о спасении двух уцелевших человек. Торн сейчас смотрел на одного из тех безумцев. Эта девочка удостоилась внимания чужой цивилизации.

Едва Эл вступила на борт его корабля, личность гостьи установили без ошибки. Костюм ее не скрыл, короткая справка нашлась в архиве. Как удивительно пересеклись события! Он с огромным интересом побеседовал бы с нею о катастрофе, но ему показалось, что Эл не одобрит его попыток. Он знал, что для землянина область личного болезненная территория. Вторжение чужого никто из них не допустит, он сам был таким много лет назад. Она была в те времена еще моложе. Безумием и жестокостью было посылать ребенка в космос!

— Что будет с содержимым контейнера? — спросила она.

— Вам очень важно это знать?

— Да, пожалуй.

— Вы знаете что внутри?

— Да. Кажется, да.

Она знала! Удивительно! Он снова перебрал в уме факты: Тобос и его гибель, ее реакцию на призыв о помощи, бой. Через несколько мгновения он перестал удивляться. Не такой простой землянин — Элли Светлова.

— Хотите откровенный разговор? Обоюдный. Я отвечу на любые ваши вопросы. У меня их немного. Поговорите со мной, — с осторожной надеждой попросил он.

Эл насторожилась. Не потому, что ее жизни что-то угрожало, потому что повеяло тайной. Оказаться за границами влияния Земли, на борту чужого корабля и на втором контакте встретить живого землянина. Не просто случай. Галактожители, как видно, предусмотрительны.

— Только о Земле и землянах я ничего рассказывать не буду. Могу рассказать о капсуле.

— Меня интересуете только вы.

— Я?

— Вам удобно в шлеме?

— Удобно, — ответила она твердо.

— Если хотите, мы пойдем туда, где вы сможете его снять.

Он сделал пригласительный жест, и Эл кивнула в ответ. Оставлять аварийный катер без присмотра не хотелось, но гостеприимством пренебрегать было невежливо. Эл по связи слышала, как катер закрывает трап. Она отошла на опасное расстояние. Без нее катер никого к себе не подпустит, энергии на пассивное ожидание у него много. Ей предстояла разведка.

Они перешли узкий коридор. Она двигалась за ним, запоминала дорогу на всякий случай. Инстинкт разведчика не давал расслабиться. А ее новый знакомый ни разу не обернулся.

Ей пришлось отметить три поворота, потом они вошли в камеру, которая совершила ощутимый поворот. Дверь снова открылась, и они вошли в маленькую, уютную комнату. Эл осмотрела гладкие поверхности стен, купольный потолок и земной интерьер, удивилась, разглядывая знакомые предметы.

— Это моя личная комната, — пояснил Торн. — Можете снять шлем, здесь привычная для вас атмосфера.

Эл освободилась от шлема и с удовольствием вдохнула озонированный воздух. Ноздри приятно защекотало, она почувствовала легкий сквозняк от вентиляции, едва не чихнула. Кресла, кровать, этюды и земные пейзажи на стенах, ящики, «домашняя обстановка», красноречиво говорила о привычках и характере хозяина. Место ностальгии по Земле.

Он хотел узнать о ней, а Эл испытала ответное любопытство.

— Садитесь, — предложил Торн.

Эл устроилась в широком кресле. Он сел в другое, такое же, напротив нее. Эл почувствовала, как защита двух костюмов мешает ей погрузиться в камерную атмосферу, предложенную ее будущим собеседником. Она позволила себе стянуть перчатки с рук и защитный капюшон с головы.

Торн следил за ней и улыбнулся, когда она показала ему свою светлую кудрявую шевелюру. Она стала совсем молоденькой и по меркам Земли была красива. Мягкие, юношеские черты лица. После волос его внимание привлекли ее темные, неестественные для светловолосого человека глаза с крупными радужками, они делали ее образ загадочным. Взгляд уверенный и любопытный. Она знала, что делает. Смотрела пристально, так же как он. Такой взгляд не каждый смог бы выдержать. Казалось, Эл смотрела в глубь него, как врач смотрит на рану больного, оценивая, что делать. «Не боится. Пиратов не испугалась, а меня подавно не боится», — подумал он. Внутри зашевелились почти забытые человеческие чувства. Интересная девушка. Он задал первый вопрос, не тот, какой хотел.

— Почему вы прилетели сюда, а не на Плутон? Я знаю, что вам не хочется отвечать. Но поверьте, скрытого смысла в моем любопытстве нет. Я, как все, кто в этом экипаже знаком с землянами, удивлен вашим поступком.

— Мне пришлось уйти с разведывательного курса на вызов. Отыскать капсулу оказалось не просто. Сложный район. Сложные траектории. Я потратила много энергии на поиски. Плутон — далеко, граница — близко. Формально капсула обнаружилась с вашей территории. — Она усмехнулась. — И, конечно, любопытство.

— И вам, обязательно знать, что внутри?

— Не что, а кто, — пояснила Эл. — Кто?

— Его зовут Май, так, во всяком случае, это может звучать на земном наречии. Если вы поклянетесь молчать, то я смогу рассказать вам больше. Я уполномочен сделать это, но есть сомнения, что это попадет в ваш рапорт. — Параллельно Торн подумал, что рано откровенничать, кто знает, как она себя поведет потом, с землянами. — Подумал несколько мгновений. Она заслужила правду.

— Я найду способ сказать правду и избежать большой огласки, если вы просите, — заверила Эл и добавила. — Я не шпион.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Мне придется отвечать перед командованием за свои действия, подробности о находке будут говорить не в мою пользу. Согласна. Но по-человечески, я хочу знать, ради чего я рисковала.

— Вы боитесь.

— Нет. Впрочем, это мое дело, как я стану оправдываться. В свою очередь хочу узнать, почему вы решились мне довериться? С точки зрения безопасности, лучше, чтобы я знала минимум.

— Учитывая то, что мы знаем о вас и обстоятельства, при которых вы сюда попали, мы вам доверяем. Я могу оказать вам небольшую помощь, немного облегчит трудности, которые возникнут из-за визита сюда.

— Ну, уж нет. Я сама за себя отвечу. Кто Май?

— Тот, кого вы спасли — принц. Этот условный титул близок к пониманию землянином. Он будущий владыка цивилизации с высокоорганизованными существами по нашим меркам. Наследник одной протокультуры Галактиса. Поэтому его спасение — важное событие для многих цивилизаций — членов нашего союза. Извините за такой пафос. Я надеюсь, таким описанием очертить вам масштабы.

Он взглядом призвал ее напрячь внимание. Эл коротко кинула и превратилась в слух.

— Они прародители конфедерации миров, которую мы именуем Галактис, — продолжил Торн. — Они в нее не входят, ограничиваются позицией советников. Они держаться обособленно, предпочитают деликатное общение. Галактис изредка прибегает к их услугам, в случаях неразрешимых споров. Коротко — так. Май — значительный представитель. На протяжении длительного времени, по земным меркам десяток поколений, существует один правитель. Они не все долгожители, но своим вождям продлевают жизнь многократно. Тысячелетний срок — это не самый длинный срок жизни, иногда больше, половину его отводиться обучению. Наследник рождается в назначенное время, обладает заранее заложенными способностями сообразно требованию эпохи, проходит много стадий обучения. Путешествия — часть процесса. Галактису предстояло обеспечить его безопасность. Май еще не достиг того уровня, когда способен за себя постоять. Они называют этот этап наивной восприимчивостью провидца.

Взгляд девушки напряженно забегал.

— Я непонятно объяснил?

— Образно, но непонятно. Информация интересная. Как она касается меня?

— Это не была авария, это был инцидент. Попытка похищения. Вы оказались рядом с эпицентром страшного события и не отдаете себе отчет, во что ввязались, Эл. На ваше счастье. Не знаю, по каким-то неизвестным на этом борту причинам, он оказался на значительном удалении от родного мира. Поверьте, слишком далеко. Я не знаю ответа на вопрос, как он попал в этот район космоса, могу предположить, что принца пытались выкрасть. Похищение не удалось, благодаря вам.

Эл все это время пристально смотрела на него. Потом почесала лоб. Отвела взгляд в сторону. Торн ждал.

— Замечательно. Выходит, мое решение лететь сюда было верным. Но вот мое вмешательство вообще… Нет, я не жалею, но что будет, если они вернуться?

— Они вернуться, Эл. Не беспокойтесь. Мы сможем вас защитить, если это потребуется.

— Я не о себе, а о моем «подопечном», — Эл улыбнулась, шутливо прищурив глаза. — Как называется его планета?

— Торн, — ответил ее собеседник и смутился.

— Торн? Вы серьезно? Мне везет на трагические совпадения. Моя первая экспедиция, станция, на которой погибли почти все, называлась «Тобос» и планета Тобос. Чуть не погиб принц с планеты Торн, и вы тоже — Торн. Скоро я начну верить, что приношу несчастья.

— Это не так.

— Что будет с Маем?

— Его будут тщательно охранять. Более тщательно, чем всегда. Он будущее его цивилизации. Торнианцы намереваются его забрать в спешном порядке. Мы будем дрейфовать в этом районе, пока не встретим их.

— Извините, что лезу с советами, — сказала Эл, — но, может быть, не прятать его, наоборот держать на виду. Придать ему форму, статус, пусть живет и учится.

Торн улыбнулся. В девушке проступила свойственная юности решительная ребячливость, а в ее правильных, по ее мнению, рассуждениях, звучала наивность. Он сделал предположение, что его серьезная речь не произвела должного эффекта. Он переоценил собеседницу.

— Почему вы решили, что он может принять форму?

— Вы сами сказали, Торн, что его раса высокоорганизована. Для них это не проблема. Или проблема?

— Может это и так, — опять улыбнулся Торн.

— Звучит глупо?

— Нет. Мы не знаем мотивов похитителей.

— Это могут быть пираты. Говорят, они коллекционируют все, что попадется. Могущественный принц — хороший кандидат в коллекцию.

— Откуда это вам известно?

— Об этом тайком сплетничают на базе, где я служу. Знаете, почему я пилотировала катер, способный на беспилотную разведку. В этом районе у нас пропадают корабли. Галактису ни к чему наша техника. Если вы хорошо осведомлены обо мне, то знаете, что я будущий капитан дальней разведки. Я обязана знать такие нюансы. Если те, кто в меня стрелял — пираты, то я перешла от теории к практике. У вас тревога в голосе, значит, мне подобное стечение обстоятельств чем-то грозит.

Торн подумал, что ее предыдущее предложение имеет какой-то смысл, с точки зрения девушки и это не совсем наивность.

— Когда вы станете капитаном, выбирайте районы для разведки подальше от этого сектора. Я бы пожелал, чтобы ваш боевой опыт остался минимальным.

— У меня нет боевого опыта. Я умею обыгрывать только тренажер. На меня напали. Мне повезло.

Торн сначала широко улыбнулся ее замечанию, потом молча выразил сочувствие.

Заметил, как она что-то обдумывает. Эл немного помедлила. Уверилась в своей догадке.

— Повезло, — повторила она. — А так ли это? Он мне помог. Май. Он был у меня за спиной во время боя. При его возможностях… У него был контакт со мной.

Эл вспомнила, как до мелочей чувствовала «Дельту».

Торн засмеялся. Она так спокойно рассуждала, словно считала подобный контакт нормальным. Земляне на этом этапе развития считали взаимедействие такого уровня принуждением, а людей с таким способностями — слабыми на чужое влияние. Из девушки вышел бы специалист по контактам на его борту.

— Вы не из пугливых, — заметил он. — Вы легко принимаете то, что наша раса не приемлет. А как же влияние?

Эл ответила на его насмешку глубокомысленным замечанием.

— В этом мире что-то на что-то непременно влияет. Моя очередь. Можно задать личный вопрос?

— Конечно. Я знаю какой. Как я сюда попал? Верно?

Эл утвердительно кивнула. Последние годы он мало общался с землянами, поэтому ее мимика, жесты, блеск в глазах были приятны Торну.

— Я смотрю на вас. Вы обычный землянин. Ведете себя, как землянин. Живете, как землянин. — Эл обвела взглядом пространство вокруг.

— Ну, скажем, вы решили при первой встрече, что я модифицированный землянин. Правда. Не буду отрицать. Я — измененная форма. Мое тело адаптировано под длительное пребывание в космосе. По вашим меркам я — мутировавшая особь. Все довольно просто. Наши с вами истории похожи. Я участвовал в дальнем перелете, и мой корабль потерпел аварию. Я был ранен, обречен на смерть. Тогда о Галактисе на Земле не знали, а если знали, то единицы и говорили тайком. Так вот, нас спас крейсер Галактиса такой же, как этот. Это произошло почти тридцать лет назад.

— Сколько же вам лет?

— Больше восьмидесяти по земным меркам.

— О.

— Меня и моих товарищей вылечили. Восстановили корабль и отправили домой. Я выжил, как вы после Тобоса, и чувствовал себя счастливчиком. На Земле мы столкнулись с последствиями. Мой организм, не только мой, у все, кто выжил, тела стали отличаться экзотическими свойствами. Мы провели в космосе много времени, с большим опозданием достигли Земли, мутации стали необратимы. Врачи на Земле обнаружили аномалии и сочли нас опасными. Нам запретили размножение. Со временем разгорелся скандал. Нас обвинили в том, что мы не настоящие, подделки. Но это было абсурдом. Люди часто считают абсурд правдой. Мы стали мутантами. Сначала к нам относились терпимо, но потом, — Торн вздохнул, — Двое из вернувшихся не прожили и года, я считал, что им повезло. Один умер от нервного истощения, еще сошел с ума, о судьбе остальных я ничего не знаю. Нас изолировали друг от друга и от мира. Я жил в заключении на маленьком острове совсем один, потом меня переселили на Марс, потом предложили колонии. Там то я и понял, что я стал чужаком и никому не нужен. Я решил любым способом, пусть незаконным, вернуться в Галактис. Умирать в бездействии я не собирался. Колонизация новой планеты пошла тяжело. Я вернулся на Плутон и работал там. Изменения в моем организме со временем прекратились. Однажды я сбежал.

Торн ожидал осуждения, но девушка осталась спокойной и вниматльной.

— Меня приняли здесь. Удивление долго не покидало меня. Мне быстро предложили эту службу. Встреча была радушной, после десятилетия напряженного общения с соотечественниками. С тех пор я занимаюсь спасательным патрулированием на этом корабле. Жить оседло на планете я не смог. Я имею возможность долго жить в космосе без последствий для здоровья. Меня научили управлять мутациями, мой организм никогда теперь не делает ничего против моей воли. Более того, ни один врач на Земле не обнаружит мой экзотизм, если я этого не захочу. Я умышленно говорю об этом, ведь ваш организм восстановили жители Тобоса. Мы знаем об этом от них. Проблемы, если они еще не начались, скоро начнутся, Эл, стоит вам вернуться на Землю. Простите, что я перевожу разговор в это русло. Я не желаю вам того, что пережил сам. В моем поколении к мутантам относились менее строго, чем теперь. Я не злюсь на землян и не намерен настраивать вас на худшее, но знаю по опыту, что сложностей вам не избежать.

Эл ощутила, как холодная змейка пробежала по спине, а голову стиснуло, словно обруч был надет на нее. Они все знают?! Что это, если не шанс!

— Значит, я не человек?

— А вы уверены, что можно ставить подобный вопрос? Что означает быть человеком?

— Я имею в виду физическое состояние.

— Трудно что-то сказать. Ведь я не врач, хотя, в силу личных обстоятельств, разбираюсь в земной медицине лучше земных врачей. Я никогда не практиковал бы собственные методы на других людях. Требуется большое исследование. Каждый человек неповторим, нет точных схем.

— У вас на борту есть кто-то, кто смог бы установить мой… Как это? Экзотизм.

— Да, это возможно. Но… доверитесь ли вы? Я хочу помочь, иного мотива я не имею. Клянусь. За спасение Мая, я многое готов сделать для вас.

— Я знаю, что со мной не все в порядке. Вы не первый, кто говорит со мной о проблемах. Я хочу этому сопротивляться.

— Чему сопротивляться?

— Мутациям. Врачам. Давлению, если будет, как было с вами. Я хочу постоять за себя. Я хочу остановить этот процесс, если возможно.

— Эл, успокойтесь. Прежде всего, вы думаете в неверном направлении. Осмыслите положение иначе. Надо подождать и обдумать. Ведь для землян мы, галактожители, все равно, что захватчики. Не получится, вы начнете нас обвинять. Мне бы не хотелось. Я благодарен за доверие. Я удивлен, на сколько вы лояльны.

— Я думаю, что это глупости. Тобосцы достаточно знали о вас и о нас. Ваши технологии и уровень эволюции позволяют в считанные часы захватить Солнечную систему. Однако этого не происходит. Не думаю, что вы чего-то ждете. Все что я знаю о действиях с вашей стороны — это попытки сотрудничать. Я смотрю на неприязнь землян, как на эгоизм и инстинкт самосохранения, — она говорила убежденно. — Я работаю далеко от Земли. Я дома не была давно. Я видела другой космос и знаю, как он бывает жесток. Нельзя ставить человеку в вину, что он меняется где-то далеко от Земли.

Из подростка она на глазах превращалась во взрослое существо, с собственным мнением. Это было уверенное заявление. Не бровада, он видел, как отпор она дала пиратам. Эл желала узнать себя с той же решимостью, какую демонстрировала в бою.

Эл угадала его состояние.

— Извините, — сказала она. — Торн, мне нужна помощь. Я согласна.

— У нас есть несколько часов, пока ремонтируют корабль, с вашего разрешения, — с улыбкой ответил Торн. — Я провожу вас. Обдумайте хорошо то, что хотите сделать. Опыт изучения живых существ в Галактисе достаточно большой, человек — это одна из известных его страниц. Когда речь идет о развитии некоторых особенностей, вариантов много, результат нельзя предсказать. Это будет уникальный опыт. Осторожно. Я не поручусь за результат.

— Я не боюсь.

Эл не могла упустить шанс узнать о себе лучше без вмешательства землян. Короткий рассказ Торна демонстрировал вероятный путь, как будет развиваться ее история с аномалиями. Эл овладело желание познать ситуацию с иной точки зрения.

Ее сопроводили двое приглашенных Торном галактожителей, пришлось опять надеть шлем и перчатки.

Никакой аппаратуры или оборудования в помещении, куда ее впустили, не оказалось. Как яйцо изнутри, комната с кругом гладкого пола. Двери не стало. Желание узнать, что здесь произойдет, пересилило в ту минуту все чувства.

Она согласилась на эксперимент, нарушая все земные инструкции.

Эл отчаянно поверила, что скоро узнает о себе больше, чем знает сейчас. Она оказалась в положении, когда очевидно проще доверять чужакам, чем земным специалистам, способным сделать из нее изгоя. после того, что сказал ей Ставинский на Марсе. Едва ли здесь ее будут рассматривать, как материал для экспериментов.

Глава 10 Командор Ставинский

Через год после поступления в Академию Космофлота Эл попала на капитанский курс. Ее предыдущий наставник невесело сообщил, что командор Ставинский сам отбирал себе учеников.

По курсу дальней разведки Академия выпускала пять-семь человек в год. Командор не делал разницы между взрослым курсантом и новичком. Суровый характер Ставинского вызывал у подопечных душевный трепет.

Для Эл много лет оставалось секретом, по каким причинам командор выбрал ее и почему оставил на курсе. Они не ладили.

Эл иначе оценила Ставинского только после Тобоса. Он — авторитетное лицо в Академии, персона важная, бросился ей помогать.

Ставинский воспользовался отпуском не для отдыха, а полетел навестить ее на Марс. Эл держали в реабилитационном центре, на Землю не пустили. Ей отчаянно хотелось увидеть кого-нибудь знакомого. Ставинский бесшумно вырос в открытой двери ее бокса и спокойно ждал, когда Эл оправиться от удивления.

— Командор! Здравствуйте, — машинально сказала Эл, все еще не веря глазам.

Пригласила войти, он сделал один шаг навстречу. Наступила долгая пауза. Ставинский изучал ее пару минут. Он смотрел обыкновенно строго, бурного приветствия не будет, не в его манере. Он отвел взгляд и сказал виновато:

— Прости, девочка, что я послал тебя туда.

Эл не ждала от него жалости, не вообразила бы такой фразы, поэтому откровенно удивилась. Обращение «девочка» резонировало в душе, потому что она представить не могла осторожно извиняющегося командора.

Она не назвала бы его стариком, он всегда выглядел бодрым и очень активным, ему определение «старик» вовсе не подходило, если бы не изрезанное морщинами лицо с седой щетиной. Эл давно не видела его, вот так, воочию, и теперь отметила преклонный возраст по чертам вины на лице. Маска мрачности, влажные глаза сделали его не таким, каким она его помнила. Взгляд не задерживался на ней или на предмете обстановки в боксе, глаза его нервно двигались.

— Садитесь, — тихо сказала она и подала ему кресло.

Он сел и опять отвел взгляд. Он заговорил снова, через паузу.

— Я ненадолго. Сразу к делу. От нашего разговора и, особенно, от его искренности зависит твое будущее, Эл.

Такое заявление более в его духе.

Она не удивилась. И этот туда же. Ее терзали такими предупреждениями каждую беседу. Тривиальный ультиматум Ставинского Эл не впечатлил и не обидел. Она рассудила, что он готов вмешаться в ход событий. Строгий с учениками, он защищал своих в случае сложных обстоятельств, потому что ценил вложенный труд. Говорят, давным-давно он спас своего ученика от трибунала. С какой бы целью не прилетел Ставинский, он собирался прямо или косвенно участвовать в ее судьбе. Терять его доверие и поддержку Эл не хотела. Она была благодарна.

— Я отвечу, если смогу.

— Я не о полете, Эл. Твои рапорты я смотрел. Меня другое волнует. Твое прошлое. От твоей искренности зависит, смогу ли я помочь.

Эл тяжело вздохнула. Она всегда знала, что когда-нибудь этот вопрос будет задан. Почему бы не теперь?

— Вы что-то обо мне узнали?

— В том то и дело, что ничего. Тебя до Академии, будто, не существовало. И я хотел бы с опозданием понять, где ты обитала до того, и откуда ты взялась на мою голову, Эл? Название колонии в твоем деле указывает на давно ликвидированное поселение. Ты — сирота. Как ты попала на Землю? Этим не заинтересовались вовремя. Ты была ребенком. Твои показатели для Академии выходили впечатляющими. Успехи были бесспорными. Никто не проверил сведения на девочку. А с Тобосом вышло так, что образовалась гора вопросов.

— Меня выгнали из Академии?

— Еще нет, и не за что. Ты теперь — герой. Ты не вовремя прославилась. Слава становится своеобразной. Ты выжила там, где не выживают. Я не первый, кто начал сомневаться, до меня нашлись скептики. В отношении колонистов в Академии суровая политика, они возвращаются обратно. По документам тебя нельзя вернуть, у тебя есть официальный опекун на Земле. Я думал, к какому флоту тебя приписать по окончании. Хочешь остаться на Земле, придется сказать мне правду.

— Я не шпион, не инопланетянин, не плод искусственного рождения, — выпалила Эл.

— Этому я хочу верить, но мне нужен твой искренний рассказ.

— Для отчета? — спросила Эл и в голосе скользнула жесткость.

— Никто не знает, что я здесь, кроме врачей. Они безразличны к частным визитам. Я — твой гость. Я хочу для тебя добра. Хочешь в дальнюю разведку Космофлота — рассказывай. Ты выжила черти где. Я твой наставник. Горжусь. Но меня мучает одно обстоятельство. Опытный отборный экипаж не выжил, а ты цела и Лондера спасла. Его воспоминания — противоречивее некуда. Он заявил, что заключение капитана «Тобоса» о тебе неверно. Как вышло, что ты просчитала аварию за долго до обнаружения первых неполадок? Курсант обставила специалистов? Весь экипаж? Лондер рассказывает невероятные истории и остается в недоумении от встречных вопросов. Он рассказал, с каким рвением ты отстаивала свою правоту перед капитаном. До исступления. Я знаю, как ты себя ведешь, когда права. До драки. Эл, я готов поверить. Только расскажи.

— Вы готовы услышать версию, какой бы она не была? Даже абсурдной? Я не буду Лондера повторять. Мы ни о чем не договаривались.

— Любую. — Он сурово кивнул. — Правду. Убедишь — я согласен тебе помочь. Положение твое пока, повторяю пока, не вызывает подозрений. Я представил историю Совету Космофлота гладкой и лаконичной, где твоя роль не более назначенной заранее. Но предупреждаю, что потом будет беда, если кто-нибудь захочет в этом копаться. Я должен знать.

Эл молчала. Где была гарантия, что он не лукавит. Старик резко обозначил скрыть цель визита. Риск велик, однако, надо было кому-то довериться. Раз уж начинается переделка, следует запастись союзниками. Эл решилась. Командор был лучшим из зол.

— С чего мне начать? С аварии или с прошлого?

— А что, по-твоему, лучше объяснит, твое положение?

Эл подумала с минуту, взвешивая риск.

— Ладно. Сначала. Происхождение… Я не из вашего века, — как можно спокойнее сказала Эл. — Я из двадцатого. Я не лгу.

Ставинский теперь смотрел в упор, молчал, вытянулся в струну, ждал продолжения.

— Как? Служба времени? — наконец, спросил он недоверчиво.

Эл раньше лишь догадывалась, что такая служба существует.

— Я не знаю. Нет. Я сама. Это был прыжок. Аномалия какая-то… Я так думаю…

Не стала уточнять, для Эл слово «аномалия» имело теперь несколько смыслов.

Ставинский ожидал услышать что угодно, но известие оказалось не впечатляющим и потому на данный момент выглядело правдоподобным. Уж он знал, когда курсант лжет. Эта девчонка лепит правду, когда надо и не надо. Могла, конечно, поумнеть за время экспедиции, однако, чего он в ней никогда не наблюдал раньше, так это изворотливости.

— Сама… Сама… — повторил он несколько раз. — По этой причине ты выжила там?

— Нет, командор, вы же знаете из отчетов. Был контакт. Был. Нас пытались спасти обитатели Тобоса, но экипаж был глух к предупреждениям. Я пыталась.

— Знаю. Знаю о твоем психозе. Истеричка. Я тебя плохо знал? Или мало воспитывал? Брось. В космосе все бывает. Ты формально в детском возрасте пребывала, подростковый бунт допускаю, а вот сумасшествие — нет. Капитан и корабельный доктор сами повели себя не лучше подростков. Лондер сказал, какую травлю тебе устроили. Лучший способ заставить тебя шевелить мозгами.

— Это был не психоз, это был контакт. Лондер в это не верил, как все в экипаже не верили. Он выступил за исследование, нашел у меня что-то в крови и это привело к изоляции. Я на него не злюсь, он до конца пытался мне помочь.

— Я прочел рапорт капитана «Тобоса» и тоже не поверил. Ты не из тех, кто впадает в истерику. Я сам тебя проверял. Был контакт. Верю. Ты молодец. У тебя способности. Ты еще в Академии демонстрировала хорошую адаптацию при контакте с неизвестным. Тебя выбрали из-за подходящей биологической матрицы тела и мозгов. И учиться ты любишь сама. Лондер сообщил, что ты станцию до последнего шва выучила.

Эл улыбнулась. Услышать похвалу от Ставинского было невероятной редкостью.

— Спасибо, — отозвалась Эл. — Меня очень злило и злит, что мне не верят. Все считают, что я подросток.

— Побудь пока подростком. Со взрослого бы уже сто раз спросили. Прикройся возрастом, сейчас не стыдно. — Он снова помолчал. — Страшно было?

— Да… — Она подумала. — Теперь страшнее. Меня мучают воспоминания… Я вижу их лица. Мне хотелось их спасти, а я не смогла…

— Не думай об этом, не терзайся. Забудь пока про аварию. Давай о тебе поговорим. Из прошлого говоришь? Допустим, я тебе поверил. Как же тебе удалось пробраться в Академию? На мою голову.

— Я год готовилась. Изучала, расспрашивала, подделала документы. Училась. Я очень много училась. Мне помог один замечательный человек. Вопросов он не задавал. Он ничего не знает. Я очень, очень ему благодарна.

— Том Мисс. Он не знает, кто ты?

— Нет. Но мое имя действительно Эл. Элли Светлова. Без обмана. Я его зарегистрировала сама, сослалась, что из-за стресса не помню, как меня раньше называли. Такое с детьми бывает.

Ставинский не сдержал улыбки. Вид у нее такой — на подзатыльник напрашивается, корчит виноватую, но свою линию гнуть не забывает. Упрямая бестия. Умна, чертовски умна девчонка.

— Готовься. Элли Светлова. Что правда, что ложь скоро начнет проясняться.

— Все так серьезно?

— А ты думала просто! Вранье до добра не доводит! И как меня угораздило выбрать именно тебя?!

— Вы ж не знали. Врачи сказали редкая генетическая матрица, отсюда выносливость. Я только скрыла, откуда я! Все что об экспедиции — правда! — воскликнула Эл. — Кто скажет, что я была недостойна? Это был ваш выбор.

— Потому выбрал, что живучая. Медики определили, что твоя биологическая матрица и нервная система устойчива к воздействиям космоса. Действительно редкий для землянина тип. Подумали, что колонизация на тебя повлияла. Потому не было сомнений в твоем происхождении. И по характеру ты редкая… — Ставинский пропустил окончание и вздохнул тяжело.

— А что тогда не так?

— Тебе не сказали. Ты вернулась из космоса, а твоей матрице специалисты не нашли следов перенесенной аварии. Как на Луну слетала. Двух лет словно не было. У Лондера есть, а у тебя нет. С одной стороны, это прекрасно, тебе позволят дальше летать. Ты здорова. Даже гипотезу выдвинули, что твой подростковый организм неким уникальным образом справился с таким потрясением. Ну а с другой стороны, ты понимаешь… Твоя нормальность и стала главной аномалией. Так не бывает. Отсюда родилась другая версия, что тебя по пути подменили.

— Поэтому меня на Землю не пускают? Они считают, что я не человек?

— Скорее ты человек больше, чем следует, после всего, что с тобой стряслось, Эл.

По тому молчанию, которое за этим последовало, Ставинский понял, что она не все о себе рассказала.

— Что мне, по-вашему, делать? — спросила она. — Заболеть неизлечимо?

— Побудь на Марсе. На Землю не рвись. Попадешь под обследование. Мало ли что там еще найдут. Я тебя сейчас вижу и уверен, что это та же Эл, которую я знал. Оставь пока в стороне твой двадцатый век и экспедицию старайся без повода не вспоминать. Я подумаю, что могу сделать для тебя…

Он обещал и сделал. Через три недели по требованию Академии Эл отправили на станцию Плутон-6. Летать и выполнять штурманскую работу на коротких рейсах.

Впоследствии у нее не было времени подумать о предостережениях командора. Героизм не умалил Академическое начальство, капитанское звание так просто не получишь. Эл пришлось отчитаться за пропущенные годы учебы, сдать массу экзаменов по курсу дистанционного обучения.

Марс остался ближайшей планетой, на которую ее пустили.

Стравинский улетел сразу после разговора, больше они к этой теме не возвращались. Командор будто бы поверил ей на слово, без лишних объяснений. Эл не сразу осознала, что он рискует репутацией, защищая ее. Старик был скрытен, своих мотивов, бывало, до последней минуты не выдавал. Он вмешался не потому, что разгорался скандал, который напрямую затронет его, он всегда был таким со своими лучшими воспитанниками.

Он мог долгое время не сообщать истинного мнения о своих учениках перед академическим советом. Курсантов ругал, как говориться, в лицо, называл шарлатанами, слабаками и тупицами. Он был беспощаден на словах и в практике. Терпеть его норов было частью обучения. Эл свыклась с этим, потому что всегда помнила о своей цели. Командор имел право на самые крутые оценки, на самые унизительные меры наказания, потому что учил на совесть. Все у него были плохими. Хорошее место после выпуска получали единицы. Строгость его была на уровне жестокости. Возмущенному он обычно говорил:

— Гордись, ты будешь жить ближайшие пять лет, а потом пусть другие решают, что с тобой делать.

Вмешательство командора в ее судьбу Эл сочла знаком расположения. Тех, кого он брал под крыло, считали счастливчиками. Цена за такое покровительство — откровенность.

Глава 11 Исследование

В яйцеобразной камере появился новый гуманоид. Маленький, тщедушный, на вкус Эл, — милый «зеленый человечек». Она предположила, что он будет участвовать в обследовании. Общения не произошло. Он жестом указал точное место, куда ей следует встать и удалился. Ее не просили снимать костюм, на всякий случай, она отключила внешние сенсоры и все, что могло помешать. Сделала так, чтобы костюм сидел свободнее обычного и стала ждать.

Ничего по началу не происходило. Эл старательно не шевелилась. Неожиданно пространство начало меняться. Ей показалось, что в корпусе камеры обозначились изгибы, стены поплыли и возникли цветовые пятна. Стенки скорлупы стали гибкими, будто кто-то снаружи давил на них с разных сторон. Эл напряглась от жутковатой картины. Изменилось освещение, и тысяча тонких разноцветных лучей заскользила по ее телу. Эл ощущала их энергию всем телом: кожей, мышцами и кажется костями. Испарина появилась не по всему телу, а участками, словно попеременно к рукам, ногам, животу и спине прикладывали горячие и холодные компрессы. Шум в ушах заставил рефлекторно зажмуриться. Она уловила звукоряд сигналов, как будто проверяют слух. Потом она взмокла целиком, точно в костюм влили воду. Струйка пота медленно стекла по щеке от виска, ощущение непривычно острое и неприятное. Костюм должен был справиться с температурой и повышенной влажностью внутри. Пришла мысль об обезвоживании, а следом, что ее решили сварить заживо. Она напряглась, как в недавнем бою.

Эл открыла глаза, их резало до слез от световых пятен на стенах, от вспышек рябило в глазах. Она зажмурилась снова, но свет остался… у нее в воображении. Нет, не так, она не видела мигающих струй излучения и могла сосредоточиться на внутренних ощущениях, но со всей убежденностью могла бы угадать, откуда идет поток, какой цвет на стене перед ней. По телу от солнечного сплетения прокатывались ощутимые волны, вызывая сокращение мышц. Нереальное умение ее тела. Она вспомнила о дыхании, когда легкие сдавило. В жаре пространство должно казаться холодным, воздух в костюме тот же, она сконцентрировалась на прохладе комбинезона на теле, значит, жар — это иллюзорные ощущения, обман восприятия. Слишком резкий перепад, чтобы быть реальным. Она открыла глаза. На зеркальце шлема не было пара, на экране она не увидела предупреждения об опасности. Костюм не замечал перемен. В голове к тому времени стоял гул. Она ощутила, что падает.

— Прекратите!!!

Эл рухнула на колено, вовремя выставила руку, чтобы не упасть на бок. Половина тела онемела, но ощущение прошло, едва рука уперлась в пол. Если она концентрировалась на одном участке тела или мышцах, например, чтобы подняться, ощущения приходили в норму. В ответ на напряжение мышцы вибрировали, как при усиленной тренировке.

— Да, остановите же это! — зарычала Эл, ощущая прилив ярости и сил, резкий всплеск адреналина и желание двигаться.

В ее уме возникли всевозможные подозрения: обман, попытка ее убить или изменить, управлять ее телом. Ярость накатила резкой волной.

Тело бросило в холод. Лучи пропали. Раздался резкий хруст и появилась сизая дымка. Датчик костюма распознал ядовитую атмосферу и произошла полная герметизация. От перестройки костюма тело немного онемело. Эл ненадолго перестала чувствовать себя собой, будто ее костюм перехватил управление телом и заставил ее встать. Она рванулась, но вместо подъема упала навзничь, погрузилась в темноту, вернулась обратно, лежа на полу лицом вниз. Мысли, что она не управляет телом, прогнали помутнение сознания. Злость от убежденности, что ее хотят убить, вспыхнула так, как не возникла во время реального боя на борту «Дельты». Ей захотелось показать силу и разнести в клочья эту комнату. Выбраться. Убежать. Улететь отсюда.

Она рванулась снова, стремительно оказалась на ногах и ринулась на стену, ударила кулаком с расчетом, что костюм усилит удар по ее желанию из-за обостренного чувства опасности. Стена лопнула, как и полагается яичной скорлупе. Эл пробила ее всем корпусом, не удержалась на ногах, рухнула на колени. Обломок упал перед ней, открывая путь к бегству.

Сбоку послышался грохот, перешедший в звон в голове и глухоту. Кроме своего дыхания несколько мгновений она ничего не слышала. Опять помутнение. Она стояла на одном колене в куче обломков. Костюм не пострадал, она, кажется, тоже.

Эл огляделась и увидела, как над ней нависает остаток свода. Сейчас конструкция рухнет и раздавит ее.

Эл подскочила на ноги, перемахнула через обломки и нырнула в туннель коридора, по которому пришла сюда.

Там непонятно откуда вырос Торн. Эл налетела на него.

— Что случилось?! — его беспокойство выглядело натуральным.

В таком состоянии, как теперь, Эл хорошо чувствовала людей. У капитана такое ровное состояние, будто не произошло ничего особенного.

— Меня что, хотели зажарить?! Убить?! Что вы делали со мной?! — завопила Эл так, что захрипела мембрана на шлеме.

Он хотел ей помочь, протянул руку в жесте примирения.

Эл замахнулась, сжав кисть в перчатке в кулак. Торну пришлось отступить на недосягаемое расстояние.

Она попыталась побороть накативший приступ ярости. Живот свело. Анализаторы костюма не работали, показатели на экране шлема находились в зоне безопасности. Это было странно. А как же боль? А эта злость? Ей хотелось сломать еще что-нибудь. Медицинская система костюма должна была распознать агрессию и предложить успокоительное. Если это ее приступ, то костюм вышел из строя. С ней случилось то, чего не происходило прежде. Кроме двух коротких помутнений, она помнит все что происходило.

Она попробовала обойти Торна. Галактожитель не препятствовал ей, не подал повода для нападения, его поступок добавил злости.

— Вам плохо? — с настороженной заботой спросил он.

— Хуже некуда!

В последнюю секунду Эл удержалась, чтобы не кинуться на него. Мысленно представив, что сейчас она похожа на разъяренное и перепуганное животное.

— Отойдите от меня еще дальше! — крикнула она, чтобы обезопасить Торна.

Ее разум боролся с яростью, но пока безуспешно. Появилась разумная мысль — уйти самой.

— Будет лучше, если я займусь своим кораблем.

Уйдя под прикрытие катера, за пределы «враждебной территории», на борту, Эл извлекла из шлема запись. До последнего происшествия у нее и в мыслях не было проверять, что происходило, она доверяла себе. Костюм «писал» события. Эл была уверена, что происходит нечто странное. Окажись она в боевой ситуации — убила бы противника, не задумываясь. Она вдруг вспомнила свои ощущения, когда словно животное на охоте, угадала спокойствие и сосредоточенность Торна, как охотника. Она «считала» человека рядом, как катер в бою.

А что зафиксировал ее костюм?

На экране перед ней пошли картины событий. Дружелюбная беседа с Торном, ее согласие, переходы и камера. Маленький человечек.

Камера. Сферическое обозрение позволяло видеть все вокруг. Но… Ничего не происходит… Костюм не фиксирует параметры среды, кроме жизненно важных, ни намека на видимое излучение, никаких звуков, слабое шипение фоновых помех. Стены не меняли форму и цвет. Для костюма с Эл не происходи ровным счетом ничего. По показателям жизнеобеспечения трудно понять, что вызвало ярость.

Ее костюм не работает.

Перед ней театр с участием одного сумасшедшего актера. Вот она падает на колени. Для нее реальность выглядела иной, чем в проекции. На экране все длиться не более минуты. Эл помнила жару, влагу, боль в теле, волны напряжения в мышцах и грохот в ушах, но показатели костюма демонстрировали нормальное самочувствие. Те события растянулись для нее в долгое время, а в записи все происходило быстро. Сколько сил она вложила в удар, чтобы пробить стенку? Если бы не это обстоятельство, Эл сделала бы вывод, что все было иллюзией. Она пережила наваждение, а разрушенная камера, увы, была реальностью.

Тоннель. Напротив взволнованное лицо Торна… Он искренен. Она не ошиблась. Она машет руками, как сумасшедшая и угрожает ему.

Эл не могла успокоиться. Она отправилась в медицинский отсек, чтобы провести собственный анализ, стянула с себя всю одежду и залезла в медицинскую капсулу. Несколько мгновений ей было страшно включить систему, она боялась повторения, боялась испортить единственный бортовой аппарат, способный спасти ей жизнь. Такую утрату внутреннего оборудования она не сможет внятно объяснить землянам. Запустив процесс, Эл нервно ждала результата. Нужно отвлечь психику, занять ум. Она излишне сосредоточенно перебирала программы анализа тела. Бессмысленно искать причину своей ярости на дружественном борту, тут она как дома. Датчики капсулы уловили усталость и стресс, результат долго пребывания без сна и известную аномалию в крови, которая появлялась во время перегрузок. Без специалиста все данные не расшифруешь. Всплеск адреналина не вызвал бы такой реакции. Она с ног должна валиться, а не рушить стены.

Система предложила либо выспаться, либо принять ободряющий терапевтический коктейль. Эл отказалась от обоих вариантов.

Она вышла из капсулы, сгребла в охапку одежду и засунула в утилизатор, достала упаковку с новым костюмом и переоделась. Датчики нового комплекта заработали в обычном режиме и показали упрощенные данные, схожие с показателями медицинской капсулы. Ответы следует искать не у земной системы. Они, наверняка, там, откуда она ушла так спешно. У них точно найдется объяснение, она спросит еще раз, что они пытались выяснить на самом деле.

Она сейчас не может рассуждать здраво, ее хозяева корабля имеют хороший шанс «замести следы».

Повинуясь не утихшему раздражению, подозрительная Эл перед выходом прихватила оружие, испытав при этом удовлетворение, которое чуть загасило злобу. Эл прогрохотала, топая по трапу уверенной походкой человека готового к сражению. Вокруг никого не было, галактожители предупредительно оставили ее в покое.

За первым поворотом знакомого коридора она наткнулась на «номера первого».

— Я готов помочь, — заявил он участливым голосом «Дельты».

— Как ваше имя? — спросила она.

— На вашем языке оно не произносимо.

— И все же…

— Тефрион, но в нашем языке нет гласных, — сосредоточенно выговорил он.

— Вы про гласные знаете, — зло заметила Эл. — Так вот, Тефрион, я жажду объяснений!

— Вы возбуждены. Мы причинили вам боль. Извините. Вы получите объяснения. Успокойтесь. Вы опасны.

— Да! Я опасна! Где Торн?

— Он выясняет, что произошло.

— А что произошло?!

— Система, которая вас обследовала, уничтожена. Серьезная потеря для нас. Система была ценной. Торн вас не винит, он встревожен тем, как авария на вас сказалась.

Эл старалась унять свое раздражение, оно преследовало ее. Манипуляция голосом ее корабля, искусственное поведение инопланетянина злили ее с новой силой.

— Нет. Пока я не чувствую ничего, кроме огромного желания… Проводите меня к Торну. Обещаю, что я его не убью.

Для него заявление прозвучало неправдоподобно.

— Вы демонстрируете опасное поведение, — он попытался преградить Эл дорогу.

Землянка не стала прибегать к дальнейшим угрозам и решила перейти к действию. Тефрион понял, что она оценивает его физические возможности, как соперника. Она придирчиво осматривала тело, выискивая слабые места. Помимо этого, инопланетянин ощутил давление внутри, влияние ее гнева, от внимательного и чужого взгляда стало тяжело. Он разумно отступил. Эл прошла мимо него и исчезла за поворотом.

Эл легко нашла дорогу.

Торн бездеятельно стоял и смотрел, как несколько специалистов изучают место аварии. Остатки системы осторожно разбирали на части.

Врач тоже наблюдал происходящее. Вид у него был вполне спокойный. Речевой аппарат этого малыша позволял общаться на доступном обоим языке. Торн попросил комментарии, но врач не спешил. Он уже раз десять вопросительно посмотрел на доктора.

— Ни один анализ не сохранился, — ответил на его немой вопрос врач. — Она уничтожила весь аппарат.

Торн уловил в этом заявлении ноту восхищения.

— Спасибо, я вижу, — кивнул он.

— Очень энергичный объект, — добавил врач с нотами удовольствия. — Очень интересный объект в массе вашей расы.

Торн задумался, пытаясь представить, что будет дальше. Опыт не удался. Первый контакт из доверительного превратился в конфликт. Он опасался этого, когда предлагал эксперимент, но обоюдное любопытство привело их к этой точке. Эл ушла в ярости. Как убедить ее, что это не трюк, не обман, как она решила, он пока не представлял. Теперь это будет непросто. Торн, будучи землянином, знал недоверчивость и излишнюю подозрительность соплеменников, особенно в разгар противостояния.

— Вам встречалось что-либо подобное? У особей вашего вида? — спросил врач.

— Агрессия — часть нашей природы, продукт эволюции, но при отборе для космических путешествий — это качество повод для отсева. Мы сильно реагируем на чужие эмоции, это правда. Ее никто не провоцировал. Ее подготовка должна компенсировать этот недостаток. Она нетипичный землянин. Я уверен, что причина ее поведения кроется в напряженных событиях накануне.

— Она пережила катастрофу экспедиции. Я проверил. Ее восстановили. Вернули к жизни, как у вас выражаются. Такие процедуры не отличаются доскональной точностью. У нее аномалия. Яркий травматический синдром внутреннего характера.

— Нет. Здесь что-то другое, доктор. Жители Тобоса не практиковали насилие, это не их влияние.

— Они практиковали улучшение природных данных. Я склоняюсь к предположению, что наш объект имеет скрытые способности неизвестные ей самой.

— Она проявила хладнокровие в схватке с темя сильными противниками, — напомнил Торн.

— Испугалась собственного воображения? Побочный эффект от гипер восприятия?

— Я не знаю, доктор. Я понимаю, что вы пытаетесь от меня услышать. Я аномальный землянин, дефективный экземпляр с точки зрения моих соотечественников, но со мной никогда не происходило ничего подобного.

— Тогда, ничем, кроме спонтанного воздействия при исследовании, эту ярость объяснить нельзя. Она не модифицированный человек, как вы допустили, и более человек, чем мы изначально думали, — заключил доктор. — Вы со мной согласны?

— Да, если вам этого хочется.

— Мы найдем причину. Позже. Я могу общаться с ней? — спросил врач.

— Если она захочет.

Воцарилось молчание. Торн думал о том, что когда-нибудь недоразумения с его соотечественниками будут улажены. Люди станут собратьями с другими формами жизни, перейдут из общности земной в общность космическую, что поможет им лучше изучить себя. Неудача сегодня — еще один повод к недоверию завтра. Он знал, если девушка расскажет о своем визите правду, — беды не миновать прежде всего самой Эл. Что же не давало ей покоя, если она безоглядно решилась на эксперимент? Есть надежда, что она еще вернется к контакту.

Торн получил тревожный сигнал от наблюдавшего за Эл специалиста по контактам. Наблюдатель поднял тревогу.

Комната быстро опустела.

Эл выросла в сумраке туннеля, подтвердив его ожидания, и подошла к ним. Торн понял, что приступ бешенства продолжается. Она оказалась вооружена, от нее веяло угрозой. Инстинктивно он закрыл собой врача.

Доктор ловко отстранился и обошел его. Он встал рядом с девушкой, доходя ей до талии. Они были очень близко друг от друга. Фигура Эл казалась крепкой и большой, а врач беззащитным малышом.

— Вы хотите знать, что произошло? — начал он. Голос оказался ровным, как и прежде, он обратился к ней на земном языке.

Видимо определенных агрессивных намерений у Эл не было. Торн успокоился, когда девушка отступила назад и отозвалась. Голос был нервным и хриплым:

— Да, я желаю объяснений.

— У меня нет ответа, только догадки. Я могу спросить? — спокойно продолжил врач.

— Да.

— Вы видели что-то или ощущали?

— Лучи. Звуки. Свет. Движение. Боль. Тут творилось что-то жуткое! — голос Эл дрогнул, воспоминания причинили ей страдание.

— Вы не могли видеть или слышать. Землянин этого не может ощущать. Мы работали были вне ваших органов чувств, — заметил врач.

— Значит, я могу! — резко заявила Эл. — Я видела и слышала! Это было больно! Я горела изнутри!

— Страдало ваше тело?

— Нет… Может быть… Не знаю… Я не понимаю…

— Вы испытываете сильный гнев?

— Слишком много вопросов!

— Не надо продолжат, — голос врача остался спокоен. — Я не стану больше спрашивать.

Торн наблюдал сцену с опасением за обоих.

— Что произошло? — настаивала Эл.

— Вы прекратили обследование. Вам захотелось, и вы сделали это. Вы испортили систему, потому что этого пожелали.

Эл заметила, как он напирает на ее волевое решение.

— Вы ничего не хотели со мной сделать? — требовательно спросила она.

— Вы поверите, если я отвечу: нет? Мы не могли предположить, что ваша чувствительность находится за границами вашего вида. Мы искали только вероятные аномалии, которые встречали раньше. Первичное исследование спланировано неудачно. Вы вступили в резонанс с системой и потеряли самообладание при воздействии определенного набора факторов. Мы вас спровоцировали, извините. Поверьте, мы действовали без умысла, — уговаривал врач.

Осмысление его слов давалось Эл лучше, чем обдумывание ответов на вопросы.

— Вы понимаете, что случилось? — спросила она.

— Нет. Необходимо время. Я бы предложил попробовать снова, но опасаюсь последствий. Надеюсь, вы не хотите убивать?

— Хочу, — уверенно ответила Эл, и Торн напрягся от такой честной уверенности.

В Космофлот попадали сильные. Пилот маленького навигационного катера ушел в глубокий космос на свой страх и риск, очевидно — Эл способна на резкие действия. Он знал, что среди землян есть люди с исключительными способностями, но прежде не был свидетелем ничего подобного. Такую натуру — с аномальной психикой — отсеяли бы на этапе поступления в Академию. Его изначальные подозрения получили подтверждения. Эл получила свои аномалии в космосе, и пока не знает, как с ними жить.

Он, не отрываясь, наблюдал за девушкой. Ее трясло от борьбы с собой. Ей не нравилось то, что творилось с ней и вокруг нее. Злость жила помимо воли, как другая она. Последний вопрос врача отрезвил ее, она сделала полшага от него. Она сделала расстояние безопасным.

Эл думала о том же. Какое, наверное, жуткое впечатление она производит. Она отстегнула излучатель и протянула Торну, потому что он все время смотрел и ждал, что она вот-вот сорвется.

— Заберите. На моем борту больше нет портативного оружия.

— Бортовая пушка есть, — намекнул доктор.

Торн с просьбой во взгляде посмотрел на врача и взял оружие у Эл.

Врач переступил на коротких ногах и занял место рядом с Торном, невзрачный человечек с другой планеты, из другой традиции. Ее эмоции его не волновали. Он ждал, пока пройдет ее ярость. И от этого Эл злилась сильней.

— Вы полагаете, я сама виновата?

— Нельзя установить, вы уничтожили результаты. Мои предположения можно свести к абстрактному выводу. — Отозвался врач на ее вопрос и заключил. — Вам предстоит еще многое узнать о себе.

— Мне лучше улететь. Я могу хотя бы узнать, что произошло с моей находкой? Как обстоят дела? А потом я должна покинуть ваш корабль. Я сожалею.

Она разыгрывала вежливость. Торн, наконец, заговорил.

— А ремонт?

— У меня есть дополнительный двигатель. Снабдите мой борт энергией.

— Вы себя нормально чувствуете? — спросил врач.

Доктор все время ее провоцировал. Торну его манера не нравилась, но в поведении врача, который в силу специализации способен разобраться в природе человека, Торн старался уловить здравый смысл. Для него, как уроженца другого мира, девушка — разумный объект, наделенный волей и правом действовать сообразно своему устремлению. В его поведении была гуманность, которую мог оценить он, но могла не понять девушка.

Эл, в который раз, продемонстрировала бессознательную чуткость и пресекла его опасения.

— Мне неловко за свою ярость, но успокоиться я не могу, — призналась она. — Мне не понятна ее причина. Я не приняла препараты для регулирования процесса, потому что хочу понять, что со мной происходит.

Эл ощущать, как волна раздражения начинает спадать. Тело переставало трясти. Лицо запылало. К букету эмоций добавился стыд.

Ей захотелось забиться в темный угол и сидеть до самой смерти.

— Я могу вас успокоить, если это поможет, — вовремя заговорил маленький доктор. — Никто из присутствовавших не осудил вас. Я смею сделать вам предложение. Оставайтесь у нас в гостях до прилета торнианкой делегации. Это лучший повод, чем ваш ремонт. Уместный политический шаг. Они захотят увидеть спасителя своего принца. У вас появится время и возможности. Вы всегда можете найти меня. Я изучу этот случай сообща с вами, не причиняя вам вреда. Конечно, если вы сами не отыщете ответ. Его следует искать обязательно. Я ученый, мне важно помочь, я не стану использовать вас… Я изучу эту аномалию только, как феномен вашего вида.

— Извините. Я ухожу, — ответила она, поклонилась и повернулась к ним спиной.

— Она победила себя, — заметил врач.

Торну стало жаль Эл. Как урожденный землянин, он понимал ее чувства. Изоляция и другая цивилизация позволили ему приобрести новый опыт, но в глубине его сознания существовал земной человек. Присутствие Эл всколыхнуло, подняло на поверхность ту его часть, которая всегда оставалась человеческой. Каково ей перед этой неизвестностью? Он испытал всплеск ответных эмоций. Сердце забилось часто, пульс ощутим в гортани, у него перехватывало дыхание от ее резких вспышек. Он чуть не закричал ей в след: «Эл, остановись!». Но она уже исчезла в тоннеле. Куда девались его многолетний опыт самообладания и благоразумие, уверенность и спокойствие? Утрата хладнокровия, как думал Торн, была следствием той ярости, которую источала Эл, она подействовала на него. Значит, она может влиять на окружающих. Человеческие эмоции легко передаются другому чуткому человеку, но в случае с гостьей корабля произошла эмоциональная атака иного рода.

Он вспомнил, как во время их короткой беседы почувствовал себя молодым, будто ему снова было двадцать, жизнь «забурлила» в нем с юношеской силой. Девушка взволновала его. Вернулась забытая надежда, его давняя мечта, открыть Землю Галактике. И он теперь знал, что стоит попытаться, а Эл может стать подмогой. Она невольно запрограммировала его состояние, зажгла в нем такой интерес, что он не перепоручил ее кому-нибудь, а сам пошел на контакт.

Ее агрессия — результат неудачного опыта, не более. Девушка лояльна и проявила любопытство. Она из тех, кто составляет собственное мнение на опыте. Сейчас он благодарил судьбу за то, что ее занесло на этот корабль. Трудно предполагать, что произойдет с ней в результате неудачи с исследованием, но ему не хотелось отпускать ее. Ведь он — капитан этого судна и может вести любые переговоры. Эл этого еще не знает.

Торн опять пошел за ней. У выхода на площадку с ее катером он поймал себя на мысли, что наваждение может продолжиться.

Эл стояла у трапа с опущенной головой. Он наблюдал, как она кусает губы. Она переживает. Ярость спала. Торн передумал, спешить не стоит. Ему и ей предстоит продолжить знакомство на новом уровне. Он не стал прерывать ее размышления, а она не заметила его.

Напоследок капитан окинул взглядом катер. Покореженный в бою он не внушал чувства безопасности. Она поймет, что не долетит на нем до своих. Торн тихо удалился. По пути он посмотрел на ее оружие в своей руке. Не включила.

Глава 12 Дипломатия

Эл тем временем занималась самобичеванием.

Наладить отношения, а потом так сорваться. Может дело в тех странных лучах, другого объяснения своей внезапной ярости она не находила. Самое время идти извиняться, но никто теперь не даст гарантии, что ее поймут. Единственный выход — немедленно ремонтировать корабль и поскорее улететь отсюда.

Эл решительно принялась за работу. Потребуется несколько часов, чтобы демонтировать разбитый двигатель и установить запасной. Можно летать, тщательно вымерять траектории. Строить карты по данным разведки и давать «Дельте» указания по ним, пока она на чужой территории. Катер не позволит грузить чужую информацию, тут пригодятся ее штурманские навыки. Энергии потребуется больше и от управления отлучиться нельзя, но до земных маяков она доберется живой. Если по ее душу не вернется «третья сторона». Тогда «Дельта» станет трофеем, а ее…

Эл снаружи наблюдала, как автоматика демонтирует поврежденный двигатель и анализировала список поломок. Настроение окончательно испортилось. Обшивка почти на половине корпуса с дефектами, сгорели несколько систем слежения и датчики для топографии. Нового анализа не сделать, если она не окажется в том же районе, где проводила исследования. Задание в срок Эл не выполнила, на Плутон вернется с опозданием в неделю, а то и больше.

Был другой очевидный и разумный выход — попросить помощь и ремонтироваться здесь. Стыдно, гордость нужно прижать.

Чем дальше она планировала ремонт и возвращение, тем больше убеждалась, что затея абсурдная.

На Плутоне несчастную «Дельту» разберут на запчасти, как хлам. Верден ее изведет своей язвительностью. Эл вспомнила ворчание старика перед вылетом. Случилось все, что она ему обещала, даже хуже.

Начальство уволит ее со службы за произвол и нарушение устава.

Эл стало жалко не себя, а машину.

Она глубоко вздохнула и поискала официальный международный формат для вызова на переговоры. Присоединила свое изображение, как требовали правила, и сообщение ушло в тишину.

То, что появилось на панели перед ней в ответ на вызов, кроме как физиономией назвать было нельзя.

— Я хочу встретиться с вашим капитаном. Речь идет о переговорах, — как можно спокойнее произнесла Эл.

— По вашим законам имеете ли вы на это право? — спросила физиономия явно через какой-то вспомогательный транслятор. — Каков ваш статус?

Эл задумалась. Если они не только своими законами руководствуются, значит, дело пойдет. Статус — обтекаемое понятие.

— Да. Я имею право на переговоры, — твердо заявила Эл. — Я капитан дальней разведки.

— Нам требуется время. Ожидайте.

Он, кажется, остался доволен известием. Эл ощутила, как разум начинает преобладать над эмоциями. Здравый смысл победил. Напряжение постепенно убывало. Ожидание может затянуться, после всего что с ней случилось, хозяева не станут спешить на встречу со склонной к конфликтам землянкой. Отсрочку переговоров она восприняла с облегчением.

Эл откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать. Усталость сменилась волной сонливости.

Где-то на границе забытья ей показалось, что тело парит в воздухе. Пространство пронизано нитями света, как в том коконе, но тут под корпусом катера сознание Эл не улавливало ни малейшей угрозы. Там она яростно сопротивлялась и лучи затревали в ее теле, а сейчас свет беспрепятственно пронизывал нее.

В этой ситуации Эл нашла что-то знакомое. Подобная ситуация была в ее недавнем прошлом. Мелькнул силуэт Мая и потерялся в вихре света ощущений. Эл вообразила, как он ее почувствует в своем саркофаге, как между ними снова возникает связь, как во время боя.

Силуэты и аналогии растворились в блаженном небытии.

Ее существо ушло в свет, и становило светом. Ничего более в мире не существовало отдельно. На смену невыносимо тяжелой и грубой недавней ярости, пришло умиротворение. Она пережила два противоположных состояния за короткий срок.

Эл знала, что не спит, осознавая, что в любую секунду откликнется на запрос система и она откроет глаза, увидит знакомую панель ручного управления «Дельтой». Сознание в холодной ясности воспроизвело обстановку кабины управления и ее саму дремлющую в кресле с блаженной полуулыбкой на лице.

Недавно она металась, как напуганный дикарь, сейчас купалась в ощущении счастья внутри маленького мирка света. В ярости нет ничего противоестественного, она возникла в ответ на неизвестность, ее породил испуг за свою жизнь, а быть может угроза того, что она узнает о себе нечто, что перечеркнет ее надежды на будущее. Мысль пропала. Ей не хотелось тревоги, а хотелось уютного состояния защищенности. Это все эмоции, огромная клавиатура градаций и переходов доступная человеку. Человеку… Она быстро промчалась по этим клавишам и погрузилась в тишину и покой, а потом вернулась к середине — к равновесию.

Она захотела и вспомнила лицо Торна, добрую улыбку землянина и галактожителя.

Пора.

Она очнулась за мгновение до вызова на переговоры.

Подлокотники кресла показались жесткими. Эл гладила их пальцами, чтобы убедиться в реальности. Медитация вернула покой. Она с удовольствием вздохнула, не ощущая тяжести и прежнего гнетущего состояния.

Ум заработал с капитанской выучкой. Она представила порядок действий, прокрутила в голове фразы будущей просьбы. Встреча должна быть короткой и емкой. Свое любопытство Эл решила умерить, занять официальную позицию, выступать только как представитель Космофлота. Никаких частных задушевных бесед. Пора влезать в «мундир». Прежде она мечтала, как однажды наденет капитанскую форму, но не представляла, что это случиться в подобных обстоятельствах на чужом корабле и после неприятного инцидента. Она образно представила, что «запятнала мундир» до того, как заслужила его.

Эл впервые в жизни натянула новый цвета индиго капитанский костюм. Не важно, что знаков на форме почти нет. На левом рукаве только одна полоска — запись об экспедиции на Тобос. Ниже локтя — метка навигатора и пилота дальних рейсов. Не густо для послужного списка. Тем не менее, новая одежда создавала приятный уют и придавала уверенности. Эл проверила систему дыхания, надела шлем и опять покинула корабль.

Эскорт в этот раз был больше, ее сопровождали шестеро, показавшиеся Эл одинаковыми гуманоидными существами ее роста. Они вели себя чинно, отстраненно, как полагается почетному караулу, а не сопровождению опасного визитера. Эл подметила, что в ритуале учтены земные традиции и подумала о Торне. Их манеры продиктованы знанием моделей отношений у землян. На этой волне, поймав торжественный настрой, Эл отправилась на официальную встречу.

Ее привели в обширный зал. Здесь было пугающе «многолюдно». Такое многообразие Эл видела только на фантастических картинках. Впечатление, будто собрался весь экипаж или по представителю от каждого народа. Эл не увидела двух одинаковых, кроме ее караула. Она отыскала взглядом знакомые виды: врача, первого делегата и чудо-грузчика, Торна не было, землян тоже. Она без особого стеснения разглядывала присутствующих, любопытство опять взяло верх. Ей хотелось их поприветствовать, но Эл не знала как. Решить эту проблему ей удалось, создав внутри наиболее доброжелательное состояние. Она делилась с ними тем светом, который ощущала недавно, больше она ничего не придумала. Ее остановили в белой зала.

Эл, в последствие, так и не оценила, какое чувство она испытывала при встрече с капитаном — испуг или глупость своего положения. Торн выглядел так же, как раньше, только смотрел испытующе. Ждал, пока она оправиться. Эл убрала затемнение на шлеме, чтобы он видел ее голову целиком, она решила доиграть свою роль, как хороший актер. Она ждала, когда капитан обратится первым. Они не в равных рангах, он старший и право слова по земному этикету остается за ним. Еще он знает, что она не настоящий капитан, а всего лишь пилот. Эта мысль вогнала Эл к краску.

Торн догадался, что ей хочется убежать. Он едва не рассмеялся. Смущенная Эл выглядела юной девушкой. Капитанский костюм подчеркнул очертания ее фигурки, сделал выше. Эл чуть не втянула голову в плечи при виде его, но вовремя нашлась. В ореоле официальности, при экипаже, она смутилась, как ребенок. По сути, перед ним еще девчонка, если забыть о том, чему он был свидетелем еще недавно. Торн пришел ей на помощь. Он улыбнулся, сказал мягко и торжественно:

— Я и мой экипаж рады принимать у себя человека с Земли, — при этом он сделал широкий жест рукой и обвел присутствующих. Потом после поклона продолжил. — Я, как спасатель, искренне благодарен за вашу смелость и помощь.

Тут Торн понял, что если продолжит свою речь, то доведет Эл до крайнего смущения.

Она ответила сдержанно и твердо.

— Спасибо за оценку моих заслуг, капитан, я выполняла свой человеческий долг. Могу я узнать все ли благополучно с доставленным мною пострадавшим?

— Да, — ответил капитан. — Все хорошо. Даже более того, вы можете его увидеть.

Эл подняла брови, но больше никак не выразила своего отношения.

— Могу я рассчитывать на вашу помощь, капитана Торн? — она подчеркнула интонацией его звание и договорила заранее заготовленную речь. — Мой корабль имеет значительные повреждения. Я не откажусь от предложенной раньше помощи.

— Мы восстановим ваш корабль к вашему возвращению. Спасенная вами высокопоставленная особа желает и настаивает, чтобы вы сопровождали его на его родную планету.

Эл привстала на носках и подалась вперед, будто собиралась подбежать к Торну. Ее изумление окончательно сломало барьер, который она старалась поставить, чтобы выглядеть, по ее мнению, достойно.

— Я должна сопровождать принца домой?!

— Именно. Он считает, что это крайне важно и очень почетно. У него нет другого способа вас отблагодарить, кроме экскурсии.

— Я не могу отказаться? — вкрадчиво спросила Эл.

— Я не вижу причин для отказа. Путешествие будет коротким и, я уверен, приятным.

— В каком качестве я буду его сопровождать?

— В качестве гостя и защиты, на последнем он настаивал.

— Я могу подумать?

— Разумеется.

— Позвольте мне покинуть зал?

— До свидания. — Торн с достоинством поклонился.

Эл повторила его поклон и, не поворачиваясь спиной, удалилась из зала.

Она сидела в растерянности на краю трапа. В защитном поле корабля можно дышать без шлема, рука рефлекторно потянулась к замкам. Высвободившись из тесного убежища, Эл с удовольствием тряхнула головой и взъерошила волосы.

Предложение невероятно заманчивое. Голова отказывалась думать. Эл казалось, что она стала участницей комедии положений, где повороты сюжета неожиданны, а она, как главное жертва перипетий, не в состоянии понять, что происходит.

Спустя время, Эл удалось вернуть былую рассудительность. В голове закружились спасительные вопросы. А что такого происходит? Какой же исследователь откажется от путешествия в другой мир? Не к этому ли она стремилась всю свою жизнь?

Эл приводила мысли в порядок, поэтому далеко не сразу отправилась на предложенную встречу с принцем.

Простое заявление о согласии и знакомая физиономия сообщила ей маршрут. Этот несложный путь Эл проделала самостоятельно.

Встреча была назначена в том же малом зале, куда ее привел делегат на первую встречу с Торном, который, как теперь выяснилось оказался капитаном спасательного крейсера Галактиса. Чем она могла так заинтересовать главу мощного корабля? Зачем он скрыл должность? Быть может, Торну, как землянину, хотелось пообщаться с соотечественницей в простой, неофициальной обстановке. Желание понятное, во всяком случае для нее. Торн вызвал ее доверие, объяснил обстоятельства приватно и предложил обследование. После всех событий такое гостеприимство показалось Эл чрезмерным. Подозрительность вернулась.

Капитан единственный присутствовал при встрече, как нянька при малыше.

Эл склонилась, с любопытством разглядывая сияющий столбик, с едва читаемыми очертаниями диковинного человечка. Май. Такой ли ты какой, на самом деле? Ничего похожего на то, что Эл видела в рубке своего корабля. Она присела чтобы лучше рассмотреть. Если бы ее попросили описать увиденное создание, она не нашла точные слова, ей пришли бы в голову превосходные эмоциональные образы, а не сухие описания. Он был очень милый, сияющее существо, непостижимое в своей простоте. Эл припомнила первый разговор с Торном, его характеристику: «наивная восприимчивость провидца».

У Эл возникла необъяснимая просто любопытством потребность в контакте, созерцания мало, ей захотелось коснуться его.

— Вы можете снять шлем, — подсказал Торн.

Он стоял рядом и с интересом наблюдал сцену.

Девушка заученным жестом освободилась от шлема, не затратив времени на обдумывание его предложения. Торну было приятно вновь увидеть ее лицо. Оно было преисполнено счастья, в блеске детских глаз Торн прочел восторг первооткрывателя. Она вытянула шею, чтобы еще немного приблизиться к принцу, подбородок заострился, и она сама в копне светлых волос была похожа на Мая в своей непосредственной жажде познания. Земляне не ошиблись, разгадав качество ее любопытства. Сияющий столбик проявил к ней встречный интерес. Торн никогда не видел, чтобы подобные ему существа прикасались к кому-то. От светящегося тельца отделилось подобие конечности с полосками пальчиков, и он мягко коснулся лба Эл. В волосах ее затрещали статические разряды. Она звонко хихикнула и сощурила глаза. Торн позавидовал этой встрече двух детей. За внешностью, смелостью, недавним гневом девушки, скрывалось еще чистое юношеское сердце, иначе вряд ли щепетильный торнианец снизошел до откровенного прикосновения.

Он еще раз провел по ее лбу «ручкой». Неприятное ощущение быстро исчезло, он выверил меру контакта. Эл сощурилась, от яркости сияния. Она рассмеялась. Восторг трудно описать. Ей хотелось взять его на руки, как берут детей на Земле, и прижать к себе. Она не зря рисковала, спасая эту жизнь. Ни что другое уже не могло быть важнее в этом случае. Эл с легкостью поверила, что в нем сосредоточено лучшее, нечто значительное и важное, что ей не дано оценить. Вершина эволюции другой цивилизации!

Они соприкоснулись впервые, когда она услышала его, через тьму космоса. Они смогли понять друг друга. В этой связи появилось нечто священное — незнакомое и знакомое со времен Тобоса чувство родства с иным видом, доверие, отождествление себя и непохожее на нее существо с общим источником жизни. Она вспомнила события боя. Они стали союзниками не сговариваясь, обоюдно спасли друг друга, ее заслуга не односторонняя.

Знакомство длилось больше часа, напоминая то церемонию обмена любезностями, то ласковую встречу, осторожное взаимное изучение.

Торн мог поклясться, что не видел ничего по-детски более забавного за свою полетную практику. Два ребенка, которые забыли о присутствии взрослых. Принц льнул к Эл, она играла с ним по-человечески непосредственно, проявляла заботу и предупредительно терпение, изучала с трепетной осторожностью. Едва ли девушка так сложно, как он, оценивала ситуацию. Для нее происходила любопытная встреча двух цивилизаций, знакомство с иным разумом. Торн наблюдал, как высшее существо другого мира на равных общается с космическим дикарем, в традиционном понимании торнианцев.

— Вы будете его сопровождать? — тихо задал вопрос Торн, когда встреча закончилась.

— Да, — коротко ответила Эл. — С удовольствием.

Торн как напутствие сказал:

— Вы вернетесь быстро.

Часть 2 Изгой и капитан

Глава 1 Последствия

Система распознавания базы «Плутон-6» не узнала ее «Дельту-31», определив как неизвестный объект. Эл получила предупредительный сигнал.

— Плутон шесть, я пилот дальней разведки Элли Светлова. Это борт Дельта тридцать один. Приписан к восьмому сектору базы. Имею повреждения навигационной системы. Пилотирую вручную. Я вернулась с опозданием. Проверьте реестр полетов. Не тяните с посадкой.

Эл пришлось еще раз объяснить, почему управляет катером вручную и заверила, что не нужна помощь при посадке.

На внешней посадочной площадке ее домашнего сектора было полно пустых пирсов, рабочие сутки были в разгаре. Ее направили в ремонтную зону, на пирс с охранной системой и защитой от несанкционированного взлета.

— Борт «Дельта-31» разрешаю стоянку в боксе пятнадцать, — сообщил механический голос диспетчера аварийной зоны.

Эл села у дальней стены. Ее «Дельта» замерла у дальней стены вплотную к выходу из бокса. Эл на экране наблюдала, как техники бросились к кораблю, выставляя защитный экран. «Посадка вручную встревожила их», — подумала Эл. Ярко-оранжевые комбинезоны мелькали на фоне темно-серой палубы.

Эл шагнула в зев пассажирского трапа, и встретилась с десятком любопытных глаз. Поле не включили, они не узнали катер, но узнали ее.

Она улыбнулась, кивнула, сделала предупредительный жест, что поле не требуется. В ответ увидела лишь одну улыбку старика Ведена, остальные смотрели настороженно. На легком автомобильчике подкатило еще трое в форме Космофлота. По знакам на одежде Эл распознала людей из инспекторского корпуса. Что-то будет… Эл, наконец, спустилась по трапу, техники расступились, пропуская ее к инспекторам.

— Совсем новая обшивка, — услышала Эл шепот за спиной.

Действительно «Дельта» теперь выглядела как новенькая. Эл представила будущий список обвинений: о нарушенных инструкциях, о невыполненном задании, о длительном отсутствии, об отремонтированной «Дельте». Она миновала автомобильчик, решив не останавливаться, и услышала ожидаемое обращение:

— Вы пилот «Дельты-31»?

Будто не очевидно.

Эл обернулась, не успев заметить, кто из них говорил.

— Верно, я. Здравствуйте, — ответила она.

— Каковы ваши планы, пилот? — голос был тем же, принадлежал старшему из них.

— У вас ко мне вопросы? — спросила она. — Я арестована?

— Нет. Нам хотелось бы услышать ваш рапорт.

— Я отправляюсь к командиру сектора, если угодно, вы можете идти со мной. Я представлю рапорт ему.

Эл не в первый раз сталкивалась с инспекторами. В ее тоне они могли распознать вызов. После Тобоса она испытывала неприязнь к людям этой специальности. Она так устала, что не хотела притворяться, будто визит на пирс ничего не значит. Если это не арест, то они явились лично убедиться, что это она.

По правилам субординации, прежде всего, нужно идти к начальнику сектора. Опередить Леона Дантела они не могут. Поздно она вспомнила о субординации, но сейчас было не зазорно уйти под защиту начальства. А потом ей, вероятно, грозит арест. Эл посмотрела в сторону троицы, ее лицо едва ли могло что-то выразить. От усталости все время хотелось зевать. Она поплелась к своему начальству так медленно, как могла, чтобы протянуть еще час на свободе. Потом ее запрут, и она выспится.

Леон Дантел, мрачный лысый человек, выслушивал Эл в присутствии троих инспекторов. Он не смотрел на нее, потому что испытывал в эти минуты жгучее желание выгнать ее из летного состава базы. За подобное нарушение он имел право наказать ее увольнением, чем избавил бы себя от последующих разбирательств. Он удерживался от этой резкости исключительно из-за строгих физиономий людей в инспекторской форме. Сложно сказать, что будет с дальнейшей жизнью девушки, если она сейчас попадет в руки этой тройки. Он уже поверил, что она не вернется. За эти дни его засыпали вопросами, хотелось по-человечески сорвать на ней злость. Но он коротко и сдержанно ответил:

— До завтрашнего вечера можешь отдыхать, потом я тебя вызову снова.

— Разве я недостаточно ясно все объяснила? — удивленно спросила Эл.

— Мне не все ясно! — сказал он, едва не перейдя на крик.

Эл поняла, что он раздражен. От усталости она сразу не сообразила, что Леон оттянул время, якобы для повторного рапорта, чтобы помочь ей. Догадалась она только за дверью кабинета.

— Ну, каково ваше мнение? — спросил старший инспектор у Леона. — Ее преждевременно обвинили в дезертирстве?

— Мнение я составлю завтра к вечеру, когда выслушаю ее снова. Она еле на ногах держится.

— Вам что-то непонятно?

— Мне неясен мотив. И еще есть десяток вопросов. Она ничего противозаконного не сделала. Она нарушила протокол по оповещению базы в экстренной ситуации. Не каждый день курсант оказывается вблизи от взрыва. Она вернулась. Будем разбираться. Я уверен, если была ошибка в ее действиях, я найду ее сам.

Тем временем Эл вернулась на площадку к своей «Дельте». Веден в одиночестве, прохаживаясь вдоль борта, гладил рукой в перчатке новенькую обшивку. Эл представила, как он, в своей манере, разогнал остальных любопытных.

— Нравиться? Все, как обещала, — сказала Эл с улыбкой.

— Те сделали? За что такое?

— Меня обстреляли на границе Галактиса. Полагаю, пираты. Осталось два двигателя и половина систем с повреждениями. Вот спасатели меня и подобрали.

— Ты уж извини, тут болтают всякую ерунду о тебе. Говорили, ты сбежала. Разное говорят.

Эл посмотрела на недовольного старика и решила пошутить.

— Тебе не нравиться, что «Дельту» подновили? Сам, небось, хотел месяц с ней возиться? А? Ей начинку придется менять. Ты поменял регламент обращения к экипажу? Она называла меня капитаном, — Эл сощурила глаза.

— Ну, тебя, — отмахнулся Верден. — После их ремонта она два срока отлетает, я такое видел. Из чего они это делают?

Он постучал по обшивке, глянул на Эл из-под седых бровей.

— А тебя там не подновили? Мозги не вправили?

Эл нахмурилась.

— Ты о чем?

— Кто ты теперь есть? — нервно спросил он.

— Тоже что и было. — Обиделась Эл. — Капитан Космофлота, если тебя это интересует.

Она сказала жестко, глаза не прятала, смотрела уверенно, значит, не врет. Верден снова заговорил, уже мягче:

— Ты хоть думала, куда влезла? Ведь все знаки сдернут. Какой ты теперь капитан?

— За что меня лишать звания? — Эл опять нахмурилась.

— Будто не знаешь?

— Знаю, что не за что.

— Вот, упрямая!

— Верден, расскажи, просвети глупую.

— Ладно-ладно. Ты не глупая. Пойдем, я тебе покажу что-то.

Эл улыбнулась. Верден казался чудаковатым, сейчас он был похож на придворного шута — весь изогнулся и наклонил голову так, будто шея у него была без костей.

— Только без глупых шуток, — попросила она.

— Идем. Держи штаны, капитан.

Эл двинулась за ним следом. Соседние площадки не были разделены стеной, они шли друг за другом террасами. Она и Верден стояли на самом верху бокса, впереди широченными ступенями вниз спускались пять площадок. Эл оцепенела. Две нижние были заняты ее «старыми знакомыми», или это два судна, похожие на те, что ее атаковали. Эл издали заметила повреждения обшивки и сомнения пропали.

— Я пошел посмотреть, — стал объяснять Верден, — они почти новенькие, а на борту у одного полоса горелая, как от луча… Они в бою побывали. Не с тобой? Ты летела сюда с включенным оружием.

Эл прервала его:

— Я забыла его отключить, пока диспетчер… Мне тоже надо посмотреть поближе. Пошли.

— Там у них охрана. Своя. Скоро улетят.

— Когда?

— Я не знаю. Иди к наблюдателям, у них узнай, они без оповещения никого не выпустят. Чувствую, ждут чего-то. Ты ж разведчик, только что оттуда, поди, узнай. Я бы не рискнул сейчас лезть к ним. Мало ли что, а по другому, если улетят, уже ничего не узнаем. Рискнешь?

— Сначала я к командиру сектора… пойду.

Она свесилась за ограждение и внимательно смотрела на пришельцев. Они ли это?

— Попроси наблюдателей не выпускать их, пока не вернусь, — попросила она. — Твое мнение учтут, ссылайся на меня. Они подозреваемые в нападении на судно Космофлота.

— Поспать бы тебе. Вид у тебя… Как только ходишь. Наверняка слопала все ободряющее на борту.

— Не… Еще осталось. Они на ремонте?

— Вроде того. От помощи отказались. Агрессивные. Говорят, среди них есть на нас похожие. Я ведь оттуда никого не видел, хоть здесь всю жизнь.

А ведь верно, что Верден прожил на Плутоне-6 пятьдесят лет, ни разу его не покидал. Он ровесник этой базы. Шутили, что он боится летать, а сюда его завезли в анабиозе. Эл подумала, что ему, наверное, очень уютно и спокойно в своем добровольно ограниченном мире, где есть корабли, работа, знакомые люди. Для Эл он был будто в скорлупе, из которой вряд ли когда-то выберется. Разве сама судьба разобьет ее, нарушив его устоявшуюся программу жизни. Она не понимала людей, которые жили по известной заранее схеме, умирали в узких рамках своего сознания, руководствуясь лишь одним, однажды выбранным способом жизни, сменить его, означало крушение и разрушение всего. Для Эл все было иначе, она отчетливо понимала, что достаточно неудачного стечения обстоятельств, чтобы иллюзорный мирок рассыпался. Эл не стала бы сейчас делиться с Верденом подробностями своего недавнего путешествия, для его мира это лишнее.

— Я пошла, — сказала она, обернувшись к технику спиной.

Тот кивнул в след.

Она поспешила обратно к уже пустеющему зданию командования сектором. Коридоры пустые, в холле — никого. Большинство наемного персонала, пребывающего на базе посменно, предпочитало не отвыкать от земного графика. День и ночь сменялись тут формальными переключениями режима жизни, а не планетарными условиями. Ее начальник — ветеран этой базы — у него свои привычки. Эл знала, что Леон еще там. Она дала себе отдышаться перед его дверью и нажала «вызов». Дверь открылась.

— Можно? — спросила Эл.

— Я звал тебя завтра, — ответил хмурый Леон.

— Это важно.

— Что еще?

— На тринадцатой и четырнадцатой площадках в моем боксе стоят два судна, одинаковые. Именно эти обстреляли меня. Такие же.

— Эл, прошло меньше часа, а я вижу тебя уже второй раз. Не слишком ли много за один день?

Он не шутил.

— Это важно.

— Для тебя важно внятно объяснить свои действия. Завтра.

— Но…

— Я сказал, завтра.

Эл приняла решительную позу и заявила:

— Я не уйду, пока вы меня не выслушаете.

Леон молча показал недовольство. Он знал, что с Эл — особый случай. Он хотел ей помочь и понимал, что делала она все это по своей молодой запальчивости и от недостатка жизненного опыта, от самонадеянности, которой многие страдают в ее возрасте. Сейчас она пересечет черту, за которой его терпение кончиться.

Вот уже несколько дней наблюдатели и инспекторы не оставляли его в покое, потому что версия о дезертирстве была принята как действительная, и девушке угрожала серьезная опасность — навсегда распрощаться с полетами. Временами Леон думал, что лучше было бы ей остаться на той стороне. Отношения с Галактисом не стали бы не лучше, не хуже от измены Эл. Сегодня она вернулась, поэтому придется тормозить собственным авторитетом бюрократическую машину. Это он заставил наблюдателей держать ее на подлете пару часов, формально придираясь к включенному оружию и ручному пилотированию. Он отложил ее рапорт до завтра. Как ей объяснить, что она рискует всем? Леон понимал, что испугать ее нельзя. Не было подчиненного упрямее ее. При всех разумных подходах терпение его имеет границы, и он понимал, что его ответственность по должности несоизмеримо выше значимости Эл.

— Неофициальной беседы быть не может. Только рапорт, — начальственным тоном заявил он.

Эл смотрела на Леона, на своего прямого командира, и подумала, что помощи она то него не получит, по крайней мере, в случае с чужаками. Разбираться предстоит самой. Если не верил Леон, значит, и другие не верили. Обидно, правда была на ее стороне, оправдываться было противно ее натуре.

— Когда я выполняла спасательный рейс, — начала Эл, впившись взглядом в Леона, — и подобрала спасательную капсулу, как я уже говорила. Меня атаковали три неизвестных судна малого размера. Одно из них я уничтожила, другие скрылись, когда на помощь пришел крейсер Галактиса. А теперь я вижу два подобных судна у нас на пирсе. Это не совпадение. Поэтому я думаю, будет очень важно узнать, откуда они и зачем они здесь?

— Где гарантии, что это те самые?

— Я никого еще не обвиняю, но может быть… Борт одного обожжен. Я в него попала.

— Запись боя есть.

— Нет.

— Они не позволят осмотреть корабль.

— Я могу его осмотреть, аккуратно, незаметно.

— Не дури. Тебя это не касается. Они гости. Думай о себе.

— Как это может меня не касаться, меня чуть не убили!

— Это может установить только расследование.

— Каким интересно образом, если они улетят? Значит, мне уже не верят?

— Могу сказать одно. Все объяснения у тебя впереди. Лучше будет, если ты придешь завтра с внятным докладом. А эти два борта оставь разведке.

— Что такого криминального я сделала, кроме нарушения протокола?

— Эл, я не буду обсуждать это сейчас. Иди и отдыхай.

— А если они пираты?

— Оставь свои фантазии.

Безрезультатно Эл пыталась вывести его на разговор. Через десять минут она вышла из здания и решительно направилась к пирсу. Ей ничего не оставалось, как заняться сбором фактов самой.

Эл подумала о Галактисе. О той огромной разнице между приемом на крейсере и встречей здесь. С миром Мая не стоит сравнивать. Несопоставимо. Возникло желание развернуться, угнать «Дельту» и вернуться в Галактис, разом прекратив эту возню. Пускай догонят. При нынешних характеристиках корабля даже при ручном управлении черта с два им это удастся. Она махнет за маяки в неразведанный район раньше, чем Дантел отдаст приказ ее вернуть. Эл тряхнула головой. Спокойно.

Она вспомнила последний разговор с Торном. Беседа обоим давалась нелегко. Он не хотел ее отпускать. Она почувствовала это по особой интонации в разговоре, по тому, как он смотрел. Эл вернулась «из гостей» другой.

Он сказал, что она быстро меняется, от впечатлительного подростка до взрослого капитана, от яростного человека с задатками бойца до обаятельного существа. После возвращения она создавала вокруг себя атмосферу покоя и умиротворения. Никто не посмел поинтересоваться, что же произошло за время ее визита. На вопросительный взгляд Торна она ответила:

— Это невозможно передать. Со мной никогда ничего подобного не случалось. В мире существует много реальностей, эта была лучшей.

Она больше не извинялась за свою ярость, забыли об этом и на корабле. Она едва ли осознает, в каком масштабе могут развиться ее способности. В каком спектре она способна действовать.

Она собиралась лететь, когда он пришел прощаться. Эл спустила трап и вышла к нему.

— Можем мы поговорить искренне еще раз? — спросил он.

— Попробуем, — ответила она.

— Эл вы представляете, как будет нелегко возвращение назад? Доверия не будет.

Она задала вопрос, которого он ждал:

— Вы хотите, чтобы я осталась?

— Я не питаю большой надежды. Не имею права настаивать, но пытаюсь, я сам проходил через подобное, это будет трудно, душевно болезненно и опасно.

— Что именно?

— Доказать вашу невиновность.

— Невиновность в чем?

— Вы отсутствовали две земных недели.

— Вот вы о чем? Правда — на моей стороне.

— Правда бывает разной в зависимости от аргументов. Мы почти воюем. Сложная ситуация.

— То есть?

— Нас обвиняют в попытке политического давления и захвата ваших колоний, так это, кажется, звучит.

— Положение ухудшается?

— Боюсь, что да. Оно ухудшается быстро. Эл, вы не боитесь? Вас могут назвать шпионом. При вашей честности, обвинения причинят боль.

— Меня многое связывает с Землей. Я все равно вернусь.

— Надеюсь, что вы не решите, будто это провокация.

Он достал из кармана маленькую пластинку похожую на золото и протянул Эл.

— Возьмите.

— Что это?

— Паспорт, если переводить на ваш язык.

— Паспорт? — удивилась Эл и взяла пластинку.

— Если будет тяжело, отыщите наших наблюдателей, они есть на каждой планете вашей системы, вам помогут… Или прилетайте сюда. Этот сектор космоса — мой.

Он слабо улыбнулся.

— Вы думаете, будет настолько плохо? — усомнилась Эл.

— Я хочу быть уверен, что с вами ничего не случится. Вы мне нравитесь.

— Спасибо.

— Спрячьте и держите в тайне. — Он покосился на пластину.

— Значит, я почти гражданин Галактиса.

— Не почти. В связи со спасением принца, вы — почетный гражданин. За паспорт вас не накажут, скажите, что это подарок. Здесь записаны ваши параметры, которые земляне не в состоянии расшифровать. Вам достаточно пересечь границу снова, и вы окажетесь под нашей защитой.

Эл улыбнулась, помолчала и отвела взгляд. Торн ждал, что она ответит. Он боялся, что из страха или по другой причине она откажется. Это был самый искренний жест, не только с его стороны, таково было желание торнианцев. Весть об отважном землянине стала общим достоянием, о ней знали за пределами его корабля. У Торна это вызывало лишь беспокойство. Эл знать не могла, как высоко ее оценили, и как опасна эта оценка. Торн ощущал волнение, которое мог испытывать землянин. Она летит домой!

— Для меня это большая честь! — громко сказала она и протянула ему руку.

И только тут Торн вдруг понял, что на ее руке нет перчатки. Этот старинный жест приветствия и благодарности в исполнении молодой девушки усилил его волнение. Он осторожно взял ее теплую ладонь, без намерения сжимать, она стиснула его пальцы. Крепкая рука.

— Вы удивлены? — улыбнулась она.

Он не понял, о чем она. Торн держал ее руку и спросил:

— Вы здесь уже освоились?

— Вы уже который раз спрашиваете меня о страхе. Я дышу вашим воздухом, точнее смесью из фильтров. Не волнуйтесь, капитан. Ни о чем. Мне приятно, что я стала галактожителем, это расширение границ, к которому я стремилась. И для меня не будет необычным явлением, если рано или поздно мы опять встретимся, что бы ни было между нашими системами. Я счастлива знакомству с вами и вашим экипажем, капитан. Спасибо за все. И простите еще раз за капсулу.

Она высвободила руку. Торн не знал, зачем сказал ей это:

— Знаете, что считает наш врач?

— Что? — она выразила интерес.

— Вы — архаическое существо. Он затрудняется определить истоки этого эволюционного явления.

Торн тихо засмеялся. Он сказал это, потому что именно сейчас ему стал понятен смысл замечания.

— Что значит архаическое?

— Древнее. Что-то есть в вас из далекого прошлого. Как рукопожатие.

Эл улыбнулась и хитро сощурила глаза.

— Он прав. В какой-то мере.

Глава 2 Расследование

Эл осторожно взялась за ограждение пирса. Внизу зияла дыра аварийного колодца со спусковой платформой. Требовалось несколько мгновений, чтобы попасть в него и спуститься на четырнадцатый пирс, минуя лифты и проходы для персонала. Она убедилась, что никто не смотрит в ее сторону и, перескочив через ограждение, нырнула в колодец. Механический подъемник под тяжестью тела легко и бесшумно поплыл вниз.

Оказавшись на полуметаллическом полу пирса, Эл шмыгнула в тень. Эх, стоило узнать у Вердена, какой именно корабль был поврежден. Эл наблюдала за происходящим на пирсе. Несколько охранников стояли по периметру площадки метрах в пяти от корабля. Живая охрана — это очень странно. То, что стояло перед ней, без сомнения было кораблем, напавшим на нее и, судя по конфигурации, закрытое щитами вооружение выдавало не мирное назначение. На брюхе и по боку корпуса тянулась цепочка обозначений и выступающих элементов конструкции, которую она видела в прицелах «Дельты». Они. У Эл не осталось сомнений.

Через полминуты ей повезло, она увидела своими глазами обитателей корабля, которые сошли на пирс и направились к выходу. Они шли не в порт. Оставив корабль без внимания, Эл в тени ограждений пирса заскользила следом за ними. Они повернули к открытому подъемнику, ведущему на верхние ярусы, к пирсу с ее катером. Эл метнулась назад, подъемник аварийного колодца двигается быстрее пассажирского. Она вернулась назад, снова очутившись на своем пирсе с «Дельтой». Она собралась юркнуть в служебный коридор для транспорта, но не успела. Эл забежала в укромный неосвещенный угол, когда наглухо запакованные в защиту чужаки, проследовали от лифта мимо нее к «Дельте».

Расстояние стало минимальным, и Эл взмолилась, чтобы они не были достаточно чуткими, чтобы ее заметить. Они вышли на пятнадцатый пирс, как хозяева. Приблизились к борту вплотную и внимательно осматривали обшивку и оставшееся вооружение. Они совещались тихо. Эл различила старое колониальное наречие, близкое к общеземному, которое курсантов учили распознавать в Академии. Академической выучки было достаточно, чтобы Эл определила, что как минимум один из них был землянином или колонистом второго поколения.

Вскоре гостей заметили, и пара техников вышла на пирс. Дружелюбный персонал сектора наверняка считал, что пираты — это, если не миф, то большое преувеличение, поэтому земляне присоединилась к группе чужаков из любопытства, и завязался разговор. Верден бы их выгнал. Эл решилась выйти из своего убежища, пока люди не наболтали лишнего.

— А вот капитан этой «Дельты», — сказал один из техников.

«Болван», — подумала Эл и обратилась к гостям на межгалактическом наречии.

— Что вас интересует?

Хриплое рокотание раздалось в ответ, и переводчик, скорее всего устройство-преобразователь, выдало ответ:

— Этот корабль не похож на другие.

«Они и о других знают», — подумала Эл. Тут ей пришло в голову, что один из них оказывает воздействие. Техники выглядели, как пришибленные. Их живое любопытство и разговорчивость могли спровоцировать чужаки.

— Да, его ремонтировал Галактис, — ответил за нее тот же техник.

— Почему вас это интересует, и что вы делаете рядом с моим кораблем? — откровенно возмутилась Эл.

— Это любопытство и только. Вежливость. Корабль не похож на другие.

Если учесть, что с их пирсов этот не виден, то информацию о «Дельте» они получили в обход официальных каналов. А как еще? Во время ее «аварийной посадки», для безопасности посадочный канал закрыли переборками и ее «Дельту» они видеть не могли. Эл испытывала возбуждение, не смотря на усталость, от беготни ум прояснился и она четко анализировала происходящее.

— У нас любопытство не является вежливостью, — сурово ответила Эл, копируя тон Вердена, а потом решила пойти ва-банк. — Его ремонтировали потому, что меня обстреляли в космосе корабли похожие на ваши. Может быть, мы встречались? И мне бы тоже хотелось знать, почему вы не обратились в Галактис за помощью? Ведь до него было ближе лететь.

Реакции не последовало, ответ был таков:

— Это ошибка. Мы не просили ремонта.

Другого Эл не ждала. Она опять пошла в наступление.

— Еще бы. Ведь одному из ваших уже никогда не потребуется ремонт. Я его, кажется, сожгла.

— Это невозможно, — прохрипел в ответ переводчик. — Наши корабли намного совершеннее и летают в десять раз быстрее.

«Не быстрее взрыва астероида», — подумала Эл ехидно.

Она поняла, что они все равно не признаются, поэтому решила закончить разговор.

— Дело здесь не только в умении летать. Правда?… А теперь я прошу покинуть этот пирс. Идет расследование. Я отвечаю за корабль. Вам здесь делать нечего.

Она почувствовала взгляд. Нет, не просто наблюдающий, кто-то хотел залезть в ее мысли. Прикосновение было слишком тонким. Она напряглась, пусть поймет, что она его чувствует. Влияние исчезло.

Когда они ушли техники засуетились. Они не совсем поняли, что происходило.

— Они спросили про груз? — задала вопрос Эл.

Оба собеседника ничего не помнили из разговора.

— Зря ты так грубо, — сказал один из них.

— Может быть, — ответила Эл, развернулась и пошла прочь.

Через час странные гости улетели. Эл потеряла шанс узнать что-нибудь самостоятельно. Оставались любопытный Верден, с его техническими навыками и хитростями, опытным глазом и связями среди персонала, и наблюдатели, которые, наверняка изучали чужаков. Копаться в записях с пирсов ей никто не разрешит, а Вердену такое по должности — можно. Еще есть три инспектора, ей достаточно заострить внимание на гостях и данные с пирсов проверят и занесут в рапорты. Поскольку расследование касается ее полета, заметки инспекторов она получит в виде отчетов.

Эл не пошла спать, а по горячим следам поспешила в диспетчерский корпус, который удобно располагался рядом с этими самыми пирсами. Там работали живые люди.

Ирма, молодая девушка, чуть старше Эл, наблюдатель, встретила ее радостно. Ей было скучно дежурить одной, основные работы на сегодня были закончены, ее коллеги ушли отдыхать, а ей предстояло коротать пару часов до замены. Наблюдатели знали всех пилотов и капитанов в порту, расписания, сводки и сплетни.

Эл нравилась Ирме. Во-первых, она была девушкой-капитаном, что поднимало Эл в глазах Ирмы на большую высоту; во-вторых, Эл всегда была приветлива, никогда не «возносилась», как другие, которые считали человека-наблюдателя излишней должностью. Эл шутливо называла их «ангелами взлета и посадки», Ирме очень нравилось. И, наконец, Эл помогала ей готовиться к сдаче экзаменов в Академию на штурманский курс. Ирма до последнего времени была уверена, что у Эл нет недостатков. Когда пошли слухи о дезертирстве, Ирма не хотела верить, все же стала сомневаться в ней. Она готова согласиться, что Эл способна уйти на другую сторону. Она известна среди пилотов независимой манерой поведения и широкими взглядами на отношения с иными культурами. Иногда Ирма задавалась вопросом: откуда в Эл столько свободы? Она будто играла в игру, в капитана Космофлота, в полеты в космос, в жизнь вообще. В это же время, параллельно, в Эл текла какая-то другая жизнь, не подходившая под строгие уставы. Вот и теперь она выглядела не как все. Она похудела, глаза горели, каким-то странным любопытством. Эл словно явилась из другого мира, чтобы бросить пару фраз. Не смотря ни на что Ирма была очень раза снова увидеть ее.

— Здравствуй, — своим обычным тоном сказала Эл.

Больше ничего.

— Здравствуй, — так же коротко ответила Ирма.

— Не помешаю?

— Что ты! Я ждала, что ты зайдешь!

— Ирма, что за «тузы» были на четырнадцатом и тринадцатом?

Наблюдатель не совсем поняла, что такое «тузы». Поверила по названию пирсов.

— Стояли неделю. Говорили, что им нужна профилактика. Странники, что ли. Торговцы, но ничего не предлагали покупать. Какая-то непланетарая колония, номер есть. Охрана своя. От помощи отказались. От кого только тут охраняться? Злобные существа.

— Говорили с начальством?

— Да. Их кто-то обстрелял на нейтральной территории. Представляешь? По описанию наша «Дельта». Всех подробностей не знаю, но какая чушь! А? «Дельта» же невоенный корабль, универсальный катер с оружием.

Эл изобразила удивление.

— Вот как? Сильно пострадали?

— Обгорели только. Верден знает. Старик ведь кораблей видел видимо-невидимо. Спроси у него, он же твой техник.

— Спрошу… Слушай, Ирма, что тут за история с моим отсутствием? Верят, что я –дезертир?

Ирме не хотелось говорить на эту тему. Неловко. Вдруг Эл обидится. Она, конечно, догадывалась, что Эл спросит, но лучше бы не спрашивала. Ирма помедлила. Как-то мягче надо выразиться.

— В общем, решили, что ты не вернешься.

— С чего это?

— С Земли на счет тебя пришел запрос. Из Академии, в тот же день, когда ты пропала. Это секрет, я случайно узнала. А ты как раз исчезла. Леон сам не свой ходил. Неудачно вышло. Между собой, на базе, Леон бы затер твое отсутствие, но с Земли требовали встречи. Тебя нет. День. Два. Неделю. Чужаки прилетели. Вот откуда инспекторы. Вчера появились. Не повезло тебе. Эл. Что будет?

— Я что-то не пойму? Какой запрос? Леон ничего не сказал.

— Эл, я толком ничего не знаю. Правда. Одни слухи.

Ирма ждала, что Эл устроит допрос, но она больше ничего не спросила на скользкую тему. Она пристально наблюдала, как на большом объемном гало-экране дрейфуют корабли. Картина была правдоподобной. Звезды казались звездами, а модели кораблей, как настоящие, скользили в пространстве на безопасной дистанции от корпусов сектора. Иллюзия была захватывающей. Эл погрузилась в созерцание, но не забыла о разговоре. Она ждала, когда тревога оставит Ирму, и к ней вернется ее обыкновенное любопытство. Эл ждала вопроса.

— А как там? — осторожно спросила Ирма.

Она, как Эл, не отрываясь, смотрела на экран, будто занималась своей обычной работой.

— Они такие же, как мы, только чуть цивилизованней, — неопределенно ответила Эл.

— Неужели? Ты говорила с ними?

— Конечно. Немного. Они же «Дельту» ремонтировали. Прямой контакт, настоящая разведка.

— А с «Дельтой» что было? Тебя маяк не распознал, по параметрам другой корабль получался.

— Мне обшивку поменяли. И двигатель. Меня обстреляли. Те самые корабли, которое Леон сегодня отпустил. Вообще-то их было три.

— Это тебя крейсер Галактиса до самой границы доставил? Издалека показалось, что ни выбросили разведку, вот все и напряглись. А это ты.

— Да. Значит, вы меня за чужака приняли.

— По виду и на большом горизонте на посольский катер было похоже. У них бывают похожие на наши конфигурации. В справочнике указано, что они специально так делают, чтобы мы легче шли на контакт.

— Послы без предупреждения не прилетят. И какие проблемы им решать в этом секторе? Мы тут никому не мешаем.

— Говорят, они о нас все знают, — заметила Ирма по-прежнему вкрадчиво.

— Не все, конечно, но достаточно, чтобы уважать нашу подозрительность.

— Почему же мы тогда почти воюем с ними?

— Вот именно, что мы с ними, — вздохнула Эл.

Она повернулась к гало-экрану спиной и чуть присела на столешницу рядом с рабочим местом Ирмы.

Диспетчер вгляделась в лицо, заметила, как тени залегли под глазами Эл. Вид у пилота измученный. У Ирмы вырвался закономерный и насущный вопрос:

— Они тебе предлагали остаться?

— Нет, — солгала Эл. — Зачем я им?

— А ты бы хотела?

— На Земле мой дом. Меня слишком многое держит. Я хочу капитаном стать, а не изгоем.

Ирма, наконец, решилась задать вопрос, который давно ее интересовал.

— А для тебя разве важно все это? Земля, люди? Мне казалось, что для тебя это как игра. Ты же одиночка, с твоими-то характеристиками.

Эл удивилась. Ее взгляд оторвался от стены напротив и сосредоточился на Ирме. В нем мелькнули усмешка и интерес.

— Странно. Не уж-то я произвожу такое впечатление?

— У тебя все отдельно — эмоции, мысли.

— Ирма, разве можно оценить человека по его внешнему облику? Ты уверена, что хорошо знаешь меня? Если я сдержана внешне, не означает, что я миролюбива вообще. Я сбила чужой катер две недели назад. В хлам разнесла. Ни одна душевная струна не дрогнула.

Ирма недоверчиво посмотрела на нее.

— Это был бой?

— Да. Не жить бы мне, если бы не галактожители. Они мне жизнь спасли. За что мне их не любить?

— Я давно наблюдаю за тобой, и мне иногда кажется, что все, что окружает тебя, не имеет для тебя значения. Тебе все равно, что о тебе думают и говорят, какие последствия у твоих поступков.

— Это не так, — заверила Эл. — Может быть, мое поведение вызывает такое отношение. Правда, с хладнокровием после боевых действий стало плоховато. Я же не робот. Я самый обычный человек.

Эл уловила во взгляде Ирмы незнакомое раньше выражение. Эл не торопилась дать ему определение, но лицо Ирмы изменилось, и она будто напряглась при ее последних словах. Она сомневалась.

Знала бы Ирма, какой букет чувств испытала Эл за мгновения паузы. Она загорелась идеей вытащить из Ирмы, что та знает, хотя минуту назад отказалась от коварного намерения. Эл боролась с собой. Для Ирмы прошли секунды, для Эл время растянулось, дав шанс обдумать ситуацию.

Они заговорили в ином духе. Эл спрашивала, какие корабли прилетали и откуда. Кто остался на Плутоне. Какие новости и сообщения. Иногда вкрапляла шутки о своем отсутствии и рассказала, как в скафандре искала место взрыва среди астероидов. Ирма пропускала моменты, когда Эл вставляла краткие вопросы и просьбы пояснить нюансы работы ее корабля. Ирма о навигации знала не мало. Девушка не заметила, что Эл коварно вытаскивает из нее информацию. Лёгкостью разговоров и приветливостью Эл убаюкала изначальную подозрительность Ирмы.

Гостей с той стороны интересовал груз ее «Дельты». О нем Эл не заявила в рапорте, и данных о начинке модифицированного галактожителей корабля чужаки не получили, потому что о подробностях ремонта Эл Леону не рассказала. Остались чужаки ни с чем. Эл всерьез заподозрила, что спугнула их откровенным заявлением о нападении.

К концу разговора Эл узнала, что творилось на базе во время ее отсутствия и что запрос с Земли касается предстоящего Эл медицинского обследования. В связи с ее исчезновением в секторе родилась версия, что Эл не совсем человек и пытается уйти от освидетельствования на Земле.

На базе посчитали, что она вернется. Когда отменили вылет «Центуриона» прокатилась молва, что Эл пропала на задании. Через неделю возникли версии о дезертирстве. Пресечь пересуды Леон не смог. Вызов с Земли совпал с пропажей будущего капитана, появились инспекторы, и Эл на неделю оказалась предметом споров.

Эл про себя извинялась перед Ирмой за завуалированный допрос.

— Ой, я забыла! — воскликнула Ирма. — Тебя ждет гость с Земли!

— Кто? Кроме инспекторов.

— Молодой человек. Уже дней пять.

— Ты знаешь, где он?

— В портовой гостинице номер восемь. Эл, я забыла. Шок был, когда ты села, я не послала тебе сообщение, а система пирса его не отправила, потому что ты в аварийном списке. В реестре посадок на сегодня тебя еще нет. И Леон приказал не вносить. Так что, гость о тебе тоже не знает.

— Все, я пошла. Спасибо за новость. Как ты могла забыть такое?! Я сама его найду. Пусть будет сюрприз.

Эл убежала. Ирма проводила ее взглядом, и улыбка исчезла с ее лица, выражение стало печальным. Хорошо, что они поговорили. Беспокойство поутихло. Эл ничем не отличалась от себя прежней, видно только, что устала. Ирма не поделилась последней сплетней. По базе поползли слухи, что Эл — модификация, потому и вызов на Землю, потому инспекторы.

***

Эл бежала из корпуса наблюдателей к территории общественного порта, через служебные площадки, а потом коротким путем по транспортному коридору. Она мчалась без остановки и была уже у пассажирских причалов, когда вдруг поняла, что его нет в гостинице. Нет и все. Но она отправилась туда, чтобы убедиться. Эл не сомневалась, что это Алик или Димка. Лучше бы Алик, от Димки много шума.

В гостинице ей сказали, что такого человека в списке нет. Ошибки быть не могло. Эл стала перебирать известные ей имена и фамилии. Никого. Она села в фойе и задумалась. Мягкое кресло действовало, как снотворное, сердце перестало биться часто, она успокоилась, а потом и вовсе задремала. Сладостное погружение в забытье было коротким.

Эл проснулась, потому что кто-то тряс ее за плечо. Она подняла тяжелые веки и посмотрела перед собой. Потолок, такой бледно-голубой пастельный цвет, очень красивый, оттенок земных небес, глубина. На фоне потолка появилось женское лицо. Эл с трудом сообразила, где она, потом попыталась встать.

— Сидите-сидите, — сказала ей девушка в гостиничной форме.

— Извините, я не спала нормально несколько суток.

— Вам нужен номер, капитан?

— Нет. Я ищу одного человека. Он остановился у вас. Наверное, у вас.

— Я знаю, — сказала она, — он описал приметы точно, вас ни с кем не спутаешь.

— Почему?

— Я случайно обратила внимание на вас, а потом вспомнила описание. Ваши волосы. И… редкий человек уснет в кресле гостиницы в парадной форме капитана Космофлота. Вы с Плутона, судя по значку на рукаве, значит, ждали кого-то?

Эл только теперь поняла, как она выглядит. Форму она не сняла с тех пор, как оделась перед встречей с капитаном Галактиса. На борту «Дельты» она так и не переоделась. За усталостью не обращала на это внимания. Привычка носить одежду весь рейс — нормальная практика для пилота. Она не задумывалась, что ела, сколько спала и спала ли вообще, что делала в то время, когда не вела катер. Отключалась на время, а потом, очнувшись, вводила поправки для навигатора, вручную корректируя курс. Обыденность утратила над ней власть. Она возвращалась назад, удаляясь от мира Мая, Галактиса и произошедших перемен.

Эл немного взбодрилась, пытаясь выяснить что-то о чужаках на соседнем пирсе. Оказавшись в удобном кресле гостиничного холла — тут же заснула. Какие уж тут заботы о переодевании!

Эл потерла глаза.

— Да. Мне не смогли толком объяснить, кто ко мне прилетел.

— Я отдам вам сообщение. Оно конфиденциальное, я не занесла в общую базу.

— Спасибо.

Из сумочки на поясе она извлекла кристалл. Эл с благодарностью приняла его. Почесть не удалось. Прибор связи на рукаве куртки издал призывный звук официального запроса на контакт.

— Мне нужно идти, — вежливо сообщила служащая. — У вас вызов.

— Я слышу. Спасибо, — пробормотала Эл.

Она еще раз взглянула на потолок. Земное небо, летнее, глубокое, наполненное жизнью.

— Я слушаю, — неохотно ответила Эл на вызов.

— Вы не спите, пилот? Зайдите в сектор исследований. Среда Б. Код «альфа 2J». Вас вызывают из службы охраны порта.

— Я не понимаю. Зачем?

— Вызов неофициальный. Отказать?

— Кто послал?

— Рассел Курк. Инспекторский корпус Космофлота. Аналитик.

— Что ему надо? — буркнула Эл.

Система приняла это за вопрос.

— Информации нет.

— М-м. Я приду.

Глава 3 Рассел Курк

Рассел Курк развалился в кресле, лениво перебирая пальцами шарик управления информационной средой. Он занимался изучением досье. Оно вызывало скуку. В сухих отчетах и результатах исследований никогда не найдешь то, что нужно. Без толку чужие заключения, когда нет своего.

На базе Плутон-6 не вели подробной документации о работе персонала, экономили ресурсы и не считали нужным следить за служащими. Тут хорошая поисковая система, но и приватность на высоте. В маленьком сообществе люди высоко ценили право на личную жизнь. Можно собирать служи, люди везде люди, но слухи не включишь с данные расследования.

Донован, его напарник, внимательно следил то за экранами Рассела, то что-то выискивал на своем терминале и, как свойственно бюрократам, находил непременно.

— А вот это интересно.

Донован ткнул тонким пальцем в изображение информационного листа и дал знак Курку приостановить просмотр.

— Последнее заключение командора Ставинского по итогам экспедиции «Тобос». Он одобрил ее звание капитана. Характеристика неплохая, — проворчал Курк. — Что такого?

Это был даже не вопрос, а ленивое бормотание.

— Ты о командоре ничего не слышал? Не может быть, Курк. От Ставинского доброго слова не услышишь в адрес воспитанников, а тут прямое указание: «потенциальный разведчик». Капитаном он ее не назвал, конечно, но дал направление для будущей специализации. В этом секторе, между прочим, люди через одного называют ее капитаном, хотя Ставинский только в этом отчете согласился с присвоением звания. Чтобы от Ставинского досрочно такое получить, надо быть любимчиком или гением. Не случайно она здесь ведет топографическую разведку. Это уровень штурмана. Заметил в какой форме она спустилась с борта?

— Она не гений, я видел другие отчеты. Талантливая, поэтому любимчик. Замечание нужное. Говорит о складе ума. А форма? Что ж для контакта с Галактисом правильный ход, она себя защищала.

— Ну и что ты думаешь?

— Думаю, зря мы согласились сюда лететь. Надо было дождаться ее на Земле. Курсант, девчонка, без нас этот случай не придали бы огласке. Молодая, что с нее возьмешь. Дантел это понимает. Жалко карьеру портить. Думаю, зря ты к ней прицепился. Работай сам. Потренируйся. Она не твой формат. Перед начальством выслуживаешься. На ищейку ты похож, Донован. Я не люблю с тобой работать. Зачем я только согласился?

Рассел Курк ворчал от скуки, от нежелания тратить свой опыт на ошибки новичка. Короткие фразы с обвинениями ничуть на Донована не подействовали. Курк считал это дело несерьезным. Ему бы не курсанта, а кого покрупнее и посолиднее. Рассел не брал простые дела. Он любил сложные случаи. По факту, выходка Эл не побег, если возвратилась.

Донован вынужден был согласиться, лететь сюда не стоило, но его раздражало демонстративно ленивое поведение напарника. Как только Курк дослужился до верхних чинов в инспекторском корпусе, одному создателю было известно? Донован понял, работая с Курком время от времени, что он безошибочно чувствовал людей. Если кто-то лгал при нем, Курк знал, этот человек — лучше любого детектора. Это Донован подбил Курка на досрочный вызов Эл, без присутствия начальства, чтобы услышать это самое заключение: лжет или нет.

— Я спрашиваю, что ты о ней думаешь?

— Я с ней не беседовал. Она спит на ходу.

Конечно, Курк ничего не скажет, пока в эту дверь не войдет сама Эл.

Она скоро вошла. Заметно, что отдыхать она не собиралась. На ней была капитанская форма не по уставу, шевелюра растрепанная, вид уставшего человека. Донован вежливо предложил ей кресло.

Он рассчитывал спровоцировать словесную дуэль ее и Курка. Рассел почти засыпал в своем кресле со своим ленивым выражением на лице. Это не вызовет ее подозрения. Он будет спрашивать, и вопросы не будут случайными. Курк умел задавать собеседнику нетривиальные вопросы. Рассел молчал.

Эл села и дала понять, что пора разъяснить цель встречи.

— Мы решили поговорить в приватной обстановке. Без контроля, — произнес Донован немного заискивающе.

— Это допрос? — мягко, копируя его манеру, спросила она.

— Нет. Хотим познакомиться, — заявил Донован. — Я, Вин Донован, а это Рассел Курк, мы оба из службы безопасности Космофлота.

— Это допрос, — спокойно заключила Эл. — Сожалею, что потрудилась прийти.

Она встала, Донован мягко преградил ей дорогу.

— Это не дорос. Мы действуем в ваших интересах. Мы хотим вам помочь.

— В чем? — спросила Эл. Она не сомневалась, что речь пойдет о полете.

Эл села обратно в кресло. В этом корпусе есть системы слежения, в комнате ее выключили, за ней наблюдали только две пары глаз. Они не уловят ее нервозное отношение к анализаторам, но на всякий случай Эл сосредоточилась. Что-то новенькое в манере инспекторов, им формально запрещено вести «задушевные» беседы с подозреваемыми. Отклонились от регламента, потому что не на Земле?

— А где третий? — задала вопрос Эл, так и не дождавшись ответа на первый.

— С вами произошла не очень приятная история. Боюсь, что одним рапортом начальству вы не обойдетесь, — опять оставив ее вопрос без ответа, сказал Донован. –Придется объясняться и возможно не один раз. Мы начинаем служебное расследование завтра, неизвестно кто и как его закончит. В общих интересах завершить его бесконфликтно и как можно скорее. Желательно для нашего отбытия. По возможности, тут же на Плутоне. На кону ваша честь и должность,

— Вы игрок? — спросила Эл.

— Вы о чем?

— «Кон» — слово, которое используют игроки.

— Нет. Просто к слову пришлось.

В разговор, наконец, вклинился Курк. Донован злил девушку, у нее есть право заявить о их попытке неофициального контакта. Рассел ленивым голосом спросил:

— Зачем тебя понесло на территорию Галактиса? Спасать корабли в том районе — их обязанность. Славы захотелось?

— Обязанность помогать другим — нормальное для человека состояние души, — парировала девушка.

— Ты получила сигнал и помчалась на помощь. Очень хорошо. Геройство. А зачем было лететь в Галактис?

— Об этом завтра я расскажу в рапорте, чтобы не было досужих предположений.

Разговор неудачно начался, Курк был зол на Донована.

— Можно вопрос из любопытства?

— Извините, — отреагировала Эл. — У вас не бывает вопросов из любопытства.

— Бывает. Извини, что я тебя разозлил, — продолжил Курк, принимая ее недовольство, как собственное упущение. — Не обижайся. Дело действительно серьезное. Донован прав, ты крепко вляпалась. Я понимаю, что тебе хотелось помочь из чистых побуждений. Ну, неужели нельзя было вернуться назад с находкой? Выглядело бы разумно.

— Ой! — Эл театрально приложила ладошку к щеке. — Где ж я вляпалась? Нарушила пару пунктов инструкций? Или пиратский катер спалила? Или лучше, чтоб меня убили?

Эл кривлялась в кресле, замахала руками и смотрела нагло, в глаза Курку.

Донован наблюдал со стороны, заподозрил, что Курк ее в чем-то раскусил.

— Хорошо, — продолжал Рассел. — Я объясню, в чем дело. В порт для ремонта приходят два корабля чужаков. Они утверждают, что их обстрелял наш корабль. Один двоих. Глупо? Пусть. Но они так сказали. Повреждения на их корпусах подтвердили, что обстреляли с нашего судна, нашим оружием. Разведка базы дистанционно проверила корабли, они не военные. Суть жалобы в том, что они пришли спасать гибнущее судно, по тем координатам, что дала ты и получили отпор. Получается, стреляла твоя «Дельта». Факт. Они прилетели сюда безоружными. Я хочу услышать твою версию.

Эл криво усмехнулась.

— А мой борт не в счет? Обшивка новая. Вся. Правый двигатель резервный. Одной бортовой пушки нет и верхнего головного модуля тоже. Я могу дать команду катеру, только в момент атаки. Без угрозы со стороны оружие на «Дельте» не работает, чтобы вы знали. Вы не спросили у разведки, повреждения только на одном из них или на обоих? А про третий борт они ничего не сказали? — Глаза девушки провокационно блеснули.

— Уже знаешь, проверила до того, как улетели, — констатировал Курк и позволил себе усмешку.

— Не улетели, а удрали. — Девушка изобразила пальцами убегающие движения. — Образцы старой обшивки «Дельты» я приберегла. Стреляла я, но мне досталось больше… Потому что, это они на меня напали. Спасибо, спасателям.

— Мы осматривали твой катер. Новая обшивка, двигатель. Видели. Внутрь мы обязательно попадем, когда Леон Дантел разрешит. Галактис ремонтировал твой борт, это очевидно. Значит, ты вела переговоры.

— Естественно. Меня подбили, я не могла вернуться. По характеристике у меня, конечно, плохо с чувством страха, но я не самоубийца. Не вернулась, значит, не могла.

— Что ты нашла? Чужаки утверждали, что от корабля ничего не осталось. Только пыль. Она думали, что на твоем борту находка.

— Пыль нашла, — повторила Эл.

— Не дури, — мягко предупредил Курк.

Ее поздно осенило. Не было гарантии, что нападавшие не вернуться. Отчет о находке, даст им понять, что принц уцелел. Галактису надо время, вспомнила Эл. Она решила сменить тему.

— Добрые земляне помогали бандитам. Вот это — факт. У нас не те масштабы разведки, чтобы выследить, куда они отсюда полетят. Они проверили вернулась я или нет.

— Это бездоказательно, они не галактожители — это верно, но и не враги, залетали сюда с научными целями, а ты их встретила с оружием, — вмешался Донован.

— Я похожа на безумную? С чего мне в них стрелять?

— Значит, ты что-то нашла, защищала и защищала себя. Так будет верно? — вернулся к теме Курк. — Я их не оправдываю. Значит, ты с ними поспорила, пустив в ход оружие. Из-за пыли? Не логично, Эл. Они тебя не убили, потому что на твоем борту что-то было.

— Послушайте, Курк. Я не знаю, что вы хотите вытянуть из меня, но смею напомнить, что я будущий капитан разведки Космофлота. Я не охотник за сокровищами. А что до доказательств, то завтра я их представлю.

— Вы поставили пароль на «Дельту». Зачем? — вмешался Донован.

— Потому, что на соседней площадке стояли те, кто пытались убить меня.

— Зачем ты им? — спросил Донован.

— Это вопрос не ко мне. Догоняйте их.

— Спасатели Галактиса появились во время боя? — уточнил Курк.

— Да.

— Насилие? Было с их стороны?

— Нет. Гостеприимство. Любопытство. Обоюдное. Они и не ожидали, что я появлюсь. Удивились сильно. Землянин не струсил выйти на контакт! — Эл театрально всплеснула руками.

Донован чуть не высказался по поводу ее манеры поведения, но поймал взгляд Курка и промолчал.

— А может, не стоило любопытствовать? Тебе известно положение. Может быть, стоило вернуться на базу, а не заниматься самодеятельностью?

— На чем? — Девушка хохотнула на вопрос инспектора, но дальше оправдываться не стала. Эл гордо заявила. — В полете на пограничных территориях решения на борту принимаю я. Я капитан. Мне и отвечать. Не впутывайте сюда политику.

— Ты еще не капитан. Значит, инструкции вспоминаются тогда, когда это тебя устраивает, — съязвил Донован.

— О вас могу сказать то же самое, — парировала Эл. — Наша беседа не по закону.

— Что была за находка? В пыль не верю. Говори, а то беседа станет допросом, — продолжил Курк, проявив настойчивость. Он не изменился в лице и позы не поменял, взгляд из-под бровей, неожиданно колючий, был устремлен на Эл.

Она сориентировалась мгновенно для уставшего до полусмерти человека. Рассел увидел в ее глазах злость, колючую и холодную, как у хищника, но она сразу смиренно потупилась. Ушла от схватки, сообразила, что упрямство спровоцирует ее оппонентов.

— Капсула. Что-то вроде саркофага.

«Умница», — подумал Рассел Курк.

— Отдала спасателям?

— Да. Это их территория.

— Благодарили?

— Очень. Они были о нас худшего мнения. Думали, не отдам.

Курк оценил шутку и впервые улыбнулся за время разговора. Губы его растянулись в две узкие полоски. Секунда, и улыбка растаяла.

Улыбка понравилась Эл. Либо смягчился, либо готовится к атаке.

Донован, тощий и на вид довольно слабый в своей болезненной худобе, показался Эл въедливым чинушей, а Рассел Курк, в противоположность напарнику крупный, дородный и по делу цепкий, напротив понравился Эл. Она знала, как в Космофлоте подбирают пары инспекторов, но тут с выбором немного ошиблись. Донован помешал Курку с первых мгновений, что Эл сочла удачей для себя.

— А почему было не стать героем в глазах соотечественников? — спросил Донован.

— «Центурион» остался в порту. Я — в зоне невозврата. Может, я не капитан, — девушка прищурилась, — но я — навигатор, и летать я умею. Туда ближе, чем обратно. Тащить сюда то, о чем мы ничего не знаем? Им виднее и опыта у них больше. А вдруг зараза? Отдать им находку было разумно. Это мое решения.

— Разумно, — кивнул Курк.

— Наши ученые с вами бы поспорили, — заявил Донован.

— Я не поставляю экспонаты для науки, меня еще к разведке не приписали, я осуществляла спасательную операцию. Ничего особенного в моих действиях не было. Я решала по обстановке. Забыла от волнения связаться с базой. Я не каждый день так летаю.

Курк подумал, что девчонка слишком умная и быстро соображает даже в таком плачевном состоянии. На испуг ее не возьмешь. Донован недооценил воспитание командора Ставинского. Будет продолжать в тоне угрозы — проиграет.

— Если честно, предлагали остаться? — спросил Донован.

— Да, — без смущения ответила Эл.

— Отказалась, — заключил Курк.

— Как видите.

— Эл, если подумать, и сделать заключение о твоей встрече, что ты думаешь об отношении к нам? — спросил Курк.

— Они хотят сотрудничать.

— Знаю. Но как? В какой форме?

— Это будет зависеть от нас.

— Нужны переговоры? — слова Курка звучали не лениво, а заинтересованно.

— Обязательно.

— Как думаешь, будет война?

— Да вы что? — осеклась Эл. — Мы что, себе враги? Впрочем, вам больше известно.

— Да. Например, мне известно, что наши корабли не допускаются в наши же колонии, галактожители настаивают на своем участии в управлении этими планетами. Они поощряют наших перебежчиков. Это, кстати, и тебя касается. Я убежден, что тебе предлагали дезертировать.

— Давайте, докажите, — начала сердиться Эл. — Какие ко мне есть претензии кроме ремонта?

— Претензиями это не назовешь, — вмешался Донован. — Скорее это пункты о нарушении кодекса, инструкций, полетного расписания, субординации и т. д. В массе этого достаточно, чтобы ты не стала капитаном.

— Весело. И это все мне? — с усмешкой пошутила Эл. — Я курсант. Если командор Ставинский явится по мою душу, подумаю пугаться, он по-настоящему страшен в гневе. От ваших угроз мне весело.

— Тут не повеселишься, — серьезно заявил Донован.

— Что, Донован, уже руки потираете? — усмехнулась Эл. — Главная версия, конечно, о вербовке и модификации. Угадала? Давайте, залезьте в мой разум, психику тряхните, как следует. Вы же умеете. Доставьте себе удовольствие. Мне восемнадцать, я быстро расколюсь.

— Ладно, Эл. Давай закончим на сегодня, до нашей официальной встречи. Иди отдыхать, я очень тебе советую, — вмешался Курк.

— Спасибо. Но мне не хочется лишать вас единственного шанса задать тот вопрос, который вы оба хотели. Сыграем в волшебницу? Я отвечу на два вопроса, по одному на каждого, — она издевалась.

— Я не игрок, — презрительно заявил Донован.

— На кону два вопроса, — не унималась Эл.

— А я спрошу. — Курк расстался со своей ленью и выглядел серьезным. –Вопрос официальный, нужно будет проверю досконально, со сканированием. Вербовали?

— В шпионы? — спросила Эл.

— В любом качестве.

— Нет. Предупредили, что у меня ждут большие проблемы по возвращению сюда. Представляете, я поверила.

— И все-таки вернулась?

— Это уже второй вопрос, инспектор Курк, — с иронией ответила Эл.

Она ушла не простившись.

— До чего же нахальная, — возмутился Донован. — Она с тобой кокетничала.

Курк еще некоторое время сидел молча, потом закрыл глаза и брезгливо сказал:

— Донован, не будь таким…, — Курк решил не дополнять, все-таки коллега. — Она играет. От возмущения ты потерял контроль, а она — нет. Девочка-то умненькая. И смелая. Наши реакции не правильны. Да, разведка сильно выиграет от такого курсанта. Ставинский прав.

— Ты защищать ее решил? — смекнул Донован.

Он понимал, что беседа вышла неудачной, готов был наброситься на Курка с протестом, но тут вошел третий — Кленон Мулини, ничем не примечательный человек, на этот рейс — их начальник.

— Приходила? — спросил он.

— Да, — резко ответил Донован.

— Что это с вами? — спросил Кленон.

— Не сошлись во мнениях, — пояснил Курк, не открыв глаз.

— Что ты думаешь? — обратился Кленон к Курку.

Тот глаз не открыл, понял, что вопрос адресован именно ему и прежним ленивым тоном отметил:

— Она не лжет, и, похоже, ни в чем не виновата, кроме своего благородства и молодости.

— Я другого мнения, — заявил Донован. — Она лжет и умышленно. Ее подготовка позволяет ей скрыть ложь. Вербовка не доказана, но мы ее поймаем.

— А досье? — спросил Кленон. — Изучили?

— Да, — ответил Донован. — Занятно. Характеристики лестные, очень. Это настораживает.

— Согласен, — протянул Кленон. — Талантливый капитан, самостоятельная, судя по выходке. Отпор пиратам — шутка ли. А я верю, что она одного сбила. Они ее здесь ждали. Груз был? Выяснили?

— Был. Отдала в Галактис. Правильно отдала, — бормотал Курк. — Нам не нужен пограничный конфликт такого уровня.

— Вы верите в пиратов? — усомнился Донован, ему было неприятно, что шеф единодушен с Курком.

— Курк, открой глаза и объясни четче, что ты думаешь, я все-таки твой командир, — напомнил Кленон.

Курк не только открыл глаза, он встал с кресла, обнаружив свой высокий рост и грузную комплекцию.

— Она понимает свое положение. Симпатия Галактису очевидна, что не удивительно в ее возрасте. Открытие. Другие существа. Она будущий разведчик, ее любопытство оправдано. Она слишком неопытна, чтобы уловить опасность. Вряд ли ее завербовали. Она без задней мысли все делает. Начнем давить — научим ее притворяться, а с такими талантами она далеко зайдет. Ждем Ставинского. Он с ней по-своему разберется. Ему она лгать не станет, все-таки — учитель.

— Что по ее биографии? Что скажешь? Правы аналитики? Чужая?

— Ничего утверждать не буду. — Курк подумал. — Она — человек без прошлого. Пробел от рождения до поступления в Академию. Чтобы выявить внедрение, нужно проверить колонию, из которой ее вывезли.

— Там работает Галактис. Не пустят. Ради проверки неизвестной девочки Космофлот не будет разводить бюрократию, — отрезал Кленон.

— Значит, отпустим и будем наблюдать? — довольным тоном уточнил Донован.

— Ждем Ставинского, — лаконично ответил Клеон.

Глава 4 Неожиданные союзники

После такой встречи Эл решила, что впечатлений достаточно. На инспекторов она потратила остатки энергии. Эл казалось, что она смотрит на мир из тесного грузного скафандра.

Она брела по пустой улочке, мимо строений порта в сторону своего жилого бокса. Тело хотело есть и спать, есть хотело больше.

Она зашла в просторное кафе и направилась к автомату, встала у стойки, опасалась, что заснет, как только сядет. Эл вдохнула запах пищи, в желудке заурчало.

Она думала о том, что совсем недавно не чувствовала усталости и голода. Ее ум, занятый возвращением, расследованием, беседой с инспекторами держал ее на ногах. Она думала, пусть медленно, но в нужном направлении. Если бы относительно нее вынесли четкое решение, встреча не потребовалась. Ее вызвали, чтобы прощупать слабые точки. Будь она бодрой, разозлилась бы не на шутку, сейчас ее хватало на сарказм и хорошо. На ум невольно пришла сцена лопающейся исследовательской капсулы и собственная ярость. Усталость сыграла ей на руку.

В уме роились вопросы, но на поиски ответов не было сил.

Эл протянула руки, достала из окошечка высокий большой бокал с молочным коктейлем, отпила глоток и решила все же присесть куда-нибудь. Она опустилась на ближайшее сидение. Коктейль был вкусным, больше ничего для счастья не нужно. Желудок наполнялся, ум мутнел. Пара человек, увлечённые беседой у панорамного окна-экрана с экзотическим пейзажем, не обращали на нее внимания. Мелькание картинок в окне заставило Эл отвернуться. Взгляд остановился на гладкой однотонной стене кафе и ничего. Мысль остановилась.

Если бы на базе была система слежения, как в портах близких к Земле, ее прямо с площадки отправили бы в клинику на реабилитацию. Полет вымотал ее, а встреча с людьми и общение могли довести до нервного истощения.

Эл хмыкнула. От усталости она может что-нибудь забыть…

Она делала глоток за глотком в мгновения, когда нужно было что-нибудь делать, чтобы не заснуть на месте.

Почти спящее существо Эл уловило контакт и устремленный на нее взгляд. По шее побежали мурашки. Кто-то смотрел ей в спину. Реагировать не хотелось. Она привыкла к тому, что кто-то смотрит на нее, например анализатор. Откуда он в кафе? Это человек. Маленький мирок базы переполнен слухами, она сегодня — герой дня. Нет сил реагировать на чье-то любопытство. Посмотрит и отстанет… Не отстал. Эл повернулась.

— Алик, — чуть слышно произнесла она.

У самого входа стоял молодой человек ее возраста в гражданской одежде. Он оказался выше, чем Эл помнила, выглядел крепким. Обычная одежда не скрывала бывшего курсанта. Звук ее голоса вряд ли донесся до него через зал, но по губам он понял, что она узнала его. Алик двинулся к ней. Эл встала, держа бокал в руке.

— Здравствуй, Элька, — тихо произнес он.

Они обнялись, и Алик вызволил полупустой бокал из крепкой кисти девушки, она не сообразила его поставить. Он почувствовал, как она измотана, почти висит на его руках, ее объятия были еле ощутимы. Он крепче прижал к себе.

— Сколько ты не спала?

— Не знаю.

— Снова лопала тонизирующее большими дозами?

— Пришлось, — виновато бормотала Эл ему в плечо.

Она сейчас заснет, прямо у него на руках.

— Так не годиться, друг.

Было странно слышать: «друг». Эл улыбнулась. Они не виделись очень давно. Он и ребята еще учились в Академии, если бы не все тот же Ставинский, не видать бы им Эл даже по связи.

Алик возмужал. Изменился. Вырос. Она помнила его угловатым подростком. Влюбленным в нее и злым из-за ее решения лететь. Эл уткнулась в его плечо и почувствовала, как он смеется. Она любила, когда он смеялся.

— Я прилетел зализывать твои раны, — шутил он.

Она промолчала.

— Допивай молоко, и идем, — строго сказал он.

— Куда?

Эл никуда не хотелось уходить. С ним и тут было хорошо…

— Спать, капитан, — решительно сказал он и вывел Эл на улицу. Ни рассказов, ни расспросов.

— Как же так, — возмущалась Эл. — Ты здесь, а я — спать.

— Что толку, ты потом ничего не вспомнишь.

Они шли в обнимку, как парочка влюбленных на свидании. Эл брела благодаря его заботливой поддержке.

Она показывала дорогу, он довел ее до своего жилого бокса в комплексе для работников сектора, в отделение для пилотов и штурманов. Эл нашла силы принять душ и переодеться, рухнула на постель и мгновенно заснула.

Он смотрел, как она спит, осторожно провел рукой по волосам, лбу, щеке. Сердце сжалось. Он не видел ее так близко, Бог знает, как давно. Она все это время была с ним, он мысленно разговаривал с ней о победах и неудачах, об ожидании, и ему казалось, что она слышит, как бы далеко ни находилась. Увидел, и все тревоги последних дней нахлынули разом.

Он ждал ее на Плутоне пять дней. Волей-неволей он знал всю обстановку. Вчера ему открыто заявили, что нет сомнений — она не вернется. Он не поверил. Не такой Эл человек. Алик был убежден, что он и Димон — важные люди в ее жизни.

Алик попал на Плутон-6 в результате «штурманской хитрости». Последний в его академической жизни рейс позволил попасться в район, где служила Эл. Академический наставник решил поощрить его за находчивость и знание навигации. Алик стажировался у навигаторов и подал ценную идею, как продолжить курс недалеко Плутона-6 и сократить время рейса. Когда на корабле узнали, что на базе служит его подруга, навигаторы единодушно согласились, что ему стоит лететь на свидание. Ему разрешили сняться с рейса. Насмешки, что он бороздил пояс Койпера ради подружки, были более чем справедливыми.

Алик прилетел не из-за романтических чувств, он намеревался уговорить ее отправиться домой, в двадцатый век, чтобы по прибытии на Землю она начала подготовку к уходу. Роковой полет Эл в Галактис и опасность, которая теперь нависла над ней, подогрели его решимость. Хорошо, что они вот так коротко встретились, он боялся начала разговора. Если Эл по личным соображениям откажется, то бесполезно убеждать дальше, она слишком упряма.

После катастрофы «Тобоса» Алик ощутил потребность вернуться назад, надеялся, что они оставят затею с космосом, который уносил их друг от друга на огромные расстояния. Димон соглашался, но, по своему обыкновению, кивал на Эл. Алик все больше убеждал себя, что путешествие затянулось и нужно искать причины такой длительной задержки. Он боялся, что Эл потеряла свою аномальную способность, и они останутся в будущем навсегда. Перспектива его пугала. Он ощутил себя ответственным за всю эту авантюру, потому что… Тут бы он не перечислил всех доводов. За время отсутствия Эл, они с Дмитрием многократно обсуждали собственные действия. Различных вопросов, аргументов и версий накопилось столько, что непрерывной дискусси хватило бы отсюда до Земли.

Он не представлял, как будет проходить их разговор.

Спящая девушка перед ним была другой Эл. Алик рассматривал обескровленное изнурительным и опасным полетом лицо друга детства и не узнавал. Не шустрая девчонка помешанная на путешествиях была рядом. Кто ты новая Эл? Когда она проснется, все будет не так, как он вообразил.

А может быть, он придумывает оправдания собственной нерешительности или хуже — трусости. Он боялся встречи. В начале местного дня его мучали опасения, что прилетел он зря. Едва Эл обозначилась в поисковой системе базы и покинула административные корпуса порта, он помчался туда, где она остановилась.

Встреча оказалась милой, но не будь Эл так измотана, она сдержалась бы. Не в ее духе падать в объятия, пусть дружеские. Обычно она держала себя в рамках, отличалась хорошим самообладанием, не позволяла лишним чувствам вырываться наружу.

Они изменились…

Он отогнал мрачные мысли и снова взглянул на нее. По лицу Эл прошла череда судорог. Потом лицо изобразило детское блаженство, будто чудо увидела, потом оно стало опять спокойным. Снова лицо исказилось, она часто задышала и приподнялась, Алик осторожно придержал и уложил ее в прежнее положение. Она пыталась что-то сказать.

— Тихо, Эл, успокойся, — прошептал он. — Это сон. Только сон.

Она его не слышала. Метания продолжались, ее тело свела судорога, оно изогнулось. Ей снился кошмар. Наконец, он не выдержал и начал ее тормошить.

— Эл, очнись! — громко сказал он. — Эл! Эл.

Она открыла глаза.

— Алик, — сказал она. — Да, я помню.

И снова уснула.

Он растерянно осмотрелся.

Эл жила в маленьком боксе обычного жилого комплекса для персонала. Комфорт не капитанский. Она всегда была готова сорваться с места и уйти. Заученный годами путешествий походный аскетизм — минимум личных вещей, которые выдали бы ее пристрастия или интересы. Скрытный образ жизни воспитал в Эл осторожность. Он вторгся в ее интимное пространство и испытал неловкость.

Алик решил оставить друга в покое, она сама найдет его, когда проснется и захочет поговорить. Они встретились, и пока ему этого достаточно. От снов он защитить ее не сможет.

Алик покинул жилой комплекс и ушел в сторону порта.

Плутон-6 — стандартная орбитальная станция, самой известной конфигурации, одна в сети научных баз. Сам Плутон рядом. Алик не знал, что тут изучают, кажется какие-то явления гравитации и пояс астероидов. Эл тут самое место, она стажировалась по классу разведки. Он вздохнул с легкой завистью. У нее реальная работа в отличии от учебных экзерсисов в Академии.

Он бывал на похожих станциях, как курсант. Знакомая с Академии унифицированная система позволяла ориентироваться в среде базы. Он нашел пятнадцатый пирс на взлетно-посадочных платформах сектора, где Эл оставила катер. На ремонтных пирсах было пусто. Аварийных машин нет, работы не ведутся.

Любопытство толкнуло его осмотреть знаменитую на весь сектор, а то и базу, машину, которая вернулась из Галактиса. «Дельта-31» красовалась как новенькая, в обшивке отражались боковые огни освещения.

Он не в форме и не в рейсе, он тут — гость, а значит, доступа не получит. Пирс пуст, охраны нет, едва ли ему сильно попадет за любопытство. С другой стороны, он же не турист и в секторе по делу. Всегда можно соврать, что Эл искал.

Алик перелез через ограждение, как часто поступали курсанты в портах по всей системе, когда надо попасть, куда интересно, но никто не поручал, и бодрым шагом пошел к кораблю. У него немного времени, пока его заметят и прогонят.

Он наблюдал жизнь базы неделю, посещал общественные места и слушал разговоры. На двух соседних пирсах стояли чужие корабли, а охраны вокруг не было. Алик считал это беспечностью, которая в его случае была полезной.

Он подошел вплотную к навигационному катеру. Такой машиной ему никогда не доводилось управлять. Обшивка идеальная, ни царапинки, ни трещинки, ни единого видимого шва, иллюзия нескольких слоев прозрачного покрытия, наложенных друг на друга, как стекло или лед. Серебристо-белый цвет с синими полосами по граням и выступам создавал ощущение чистоты линий и изящества.

Алик попробовал проникнуть внутрь. Машина попросила право доступа.

Рядом возник пожилой техник. Его заметили быстрее, чем он рассчитывал, Алик увлекся, не следил за обстановкой.

— Ты кто? — спросил человек в костюме с метками инженерной службы.

Обращение, конечно, недружелюбное.

— Хотел посмотреть «Дельту». Я курсант-навигатор, скоро мне на таких летать.

Алик солгал, он не курсант, он вот-вот получит первое назначение штурманом на внутрисистемные рейсы, а этот борт для разведки. На проверку его личности в реестре Космофлота здесь уйдет столько времени, что он успеет улететь обратно.

Пожилой техник присмотрелся и заворчал:

— Смотри. И иди отсюда.

Он не стал наводить справки, как Алик тут оказался, не проверил, как зашел на пирс. Алик решился задержаться, раз он легко отделался.

— Она новая? — Ему не требовалось скрывать восторг, он был настоящий.

— Из ремонта.

— Отличная обшивка. Никогда такую не видел. Из чего?

— Не знаю, — раздраженно ответил техник.

— Прогресс не стоит на месте, — стал отшучиваться Алик. Его расспросы собеседнику не нравились.

— Посмотрел? Теперь иди. Ступай обратно.

Он отгонял его от корабля.

— Что злишься, пусть смотрит, — раздался голос сзади.

Алик обернулся. Еще один техник управлял платформой с грудой аппаратуры, та бесшумно скользила мимо. Техник притормозил, выражение его лица было вполне дружелюбным. Ни чего из его груза Алик не распознал, а значит, разговор закрутиться вокруг «Дельты».

— Я говорю, красивая штука, — обратился он к водителю платформы, как к спасителю. Алик искал зацепку, чтобы задержаться. — Навигационный борт, если я не ошибся.

— Не ошибся, парень, — одобрил техник его догадку. — Да. Жаль не наша.

— Разве? — удивился Алик.

— Не моя подопечная, а то бы и горя с ней не знал. Летать будет без ремонта.

— Помолчи, — грубо одернул его пожилой техник.

— Перестань, Верден, пускай посмотрит. Полезно учиться.

— Болтаешь зря.

— Что? Все секреты, Верден? Чего ради? И так весь порт знает. Этот корабль из Галактиса пришел. Пусть курсант посмотрит.

Появился повод для беседы, Алик ринулся вперед с очередным вопросом.

— А она как летает? Быстрее? Да? — Он «играл в дурака».

Суровый техник поджал губы, заметно, что он готов грубостью убрать Алика с площадки.

— Из Галактиса! — воскликнул Алик. — А что, правда?! Подарок что ли?

— Для них — безделица, а для нас, верно, — подарок, — шутил водитель платформы. — Говорят, в бою побывала.

Верден что-то пробубнил, водитель ему возразил. Алик не слушал, о чем они спорили. Он снова присмотрелся к катеру. Покрытие везде одинаковое, найти места повреждений невозможно. Он присмотрелся и заметил, что наверху отсутствует боевой модуль, который не подновили, по левому борту вооружение тоже отсутствовало. Он не настолько разбирается в конструкциях кораблей, чтобы представить, как пострадала в бою эта машина.

Его накрыл страх, когда он представил, что внутри сидела Эл.

Алик расслышал не с начала.

— … Подбили корабль, без экспертизы видно. Их суда в десять раз быстрее наших, и не могла она на них напасть, нечего сплетни собирать, — бросил водителю Верден.

— Согласен. Слишком быстрые, — подтвердил водитель платформы. — Какой бой, Верден? Она молоденькая, чтобы бои устраивать.

— Быстрые, говоришь? — хорохорился Верден. — А она этим быстрым крылышки подпалила. Зверь — девчонка, в обиду себя не даст.

Водитель платформы не возразил Вердену, скепсис отразился на его лице. Вдруг он сделал предупредительный жест. Они разом умолкли.

На площадку решительным шагом вышел еще один человек. Форма гражданская, без знаков порта. Алик узнал его. Они летели сюда одним рейсом — инспектор. Водитель с высоты своего места увидел инспектора первым.

Верден нисколько не смутился.

— Да, быстрее, я вам это скажу, как специалисту. — Ткнул Верден пальцем в Алика и замолк.

Инспектор поравнялся с ними.

— А следы ремонта можно подделать? — спросил Курк.

Это был он, по счастливой или несчастливой случайности пришел еще раз взглянуть на этот корабль, застал тут неоднозначную компанию и услышал обрывок фразы Вердена. Старик симпатизировал Эл и встал на защиту.

— Зачем подделывать результаты ремонта? — возмутился Алик.

Курк оставил без внимания водителя, он в тройке лишний. Знакомство Алика и Вердена состоялось недавно. Курка интересовал Верден. Если верно спросить, старик без задней мысли поможет ему понять, на сколько трудно было сохранить этот корабль без ремонта.

— Откуда ты знаешь, как теперь она летает? — Курк задал интересный ему вопрос и указал на «Дельту». Если Верден был внутри, значит, Эл пустила его без разрешения начальника сектора.

Техник ушел от ответа.

— Я те корабли чужаков и раньше видел, про них раньше капитаны говорили, что их пираты за скорость любят. Те, кто на дальних рейсах, показывали мне записи, а тут смотрю, стоят. Те самые, что летают быстрее, чем наши посудины. А уж «Дельта» вообще не скоростной катер. Так. Для прогулок. Среди астероидов не разгонишься. Вот она это и использовала. — Верден поднял вверх указательный палец. — О! Как моя девчонка летает, если жива осталась!

— Для прогулок, говоришь. А кто ей боевое вооружение поставил, для топографического полета? — съязвил Курк.

— А тебе известно, инспектор, — фамильярно заявил Верден, — что только за этот год было шестьдесят нападений на наши суда? Леон разрешил, вот я и поставил.

— Знаю, — равнодушно ответил Курк, сожалея, что техник его узнал, понял, что с Верденом сейчас тягаться бесполезно.

— Верден, вы играете в шахматы?

— Конечно, Эл научила, и обдумываю свои ходы очень тщательно.

Курк не стал больше атаковать, дав возможность Вердену насладиться победой. Он ознакомился с данными на все контакты Эл, пока ожидал ее возвращение. Верден был из ближнего круга. У Эл в окружении еще десяток «шахматистов», ключевые люди на базе: наблюдатели, инженеры, пилоты, начальство. При низкой оценке коммуникации у будущего капитана космической разведки в секторе образовались очень неслучайные связи.

Верден — хороший специалист, с Эл имеет близкие отношения. Ветеран базы пригрел талантливую девушку и гордится ее поступком. Старик ведет себя откровенно, без опаски, потому что стар для серьезных взысканий. Инспекторы не могут вызвать Вердена для беседы, пока не произведут осмотр корабля. Рассел с двух фраз убедился, что Эл пустила Вердена на борт.

С обитателями базы у техника были противоречивые отношения. Одни быстро находили с ним общий язык, терпели его темперамент и желание быть первым в любом споре. Верден, весьма коммуникабельный человек, дружбой одаривал немногих. Если кого-то любил и уважал, то непременно от всего сердца. Другие ценили его как грамотного инженера, но считали болтуном и спорщиком. Если говорить о профессионалах в своем деле, Верден, безусловно, заслуживал такого определения. Его давно могли комиссовать по старости, но вряд ли кто-то хотел этого.

Курк очно опросить людей в порту. Верден очень интересен, как техник Эл, он готовил корабль, досконально знал его до полета и подыграет будущему капитану. За год Эл перелетала на половине машин из арсенала базы, она справлялась с катерами сложнее «Дельты». Такая подготовка требовала наставника. Курк считал, что Верден обучал Эл тонкостям технической работы. Зачем Эл такие познания, Курк пока не установил. Он находил связь между подготовкой пилота и ее манерой летать. По свидетельству наблюдателей у Эл особенный почерк полета. По нему ее узнали на подлете к базе, когда маяки не посчитали «Дельту» родным судном.

Верден в этой истории стоит горой за «своего капитана». Многие тут заочно присвоили Эл незаслуженное звание. Старый техник нагрубил Доновану, когда тот попробовал критиковать ее действия, не стесняясь, называл Эл потенциальным званием во всеуслышание и заверял, что она обязательно вернется.

Начальник сектора доверил курсанту-пилоту боевое оружие. Лестные отзывы техника не звучали, как попытка выгородить ее, он говорил с искренней гордостью.

В следующий момент Курк пожалел, что отвлекся на размышления вместо того, чтобы наблюдать. Верден прошел мимо Алика подал ему какой-то знак, молодой человек, не прощаясь, удалился с пирса. «Старый лис» его обхитрил. Найти их и застать вместе шансов не было, на это требуется разрешение. Скоро Верден распрощался и направился к служебным помещениям. Инспектор не имел права преследовать или останавливать старика. Курк усмехнулся и пошел по своим делам.

Алик обернулся на звук шагов. Верден вышел из дверей подъемника в техническое помещение на нижнем пирсе. Место укромное, наблюдения нет. Он нес в руках что-то вроде маленького ящичка, остановился в отдалении, смотрел недоверчиво.

— Я тебя узнал, ты был на снимке у Эл. Алик, кажется. Я Верден, бывший техник на ее корабле.

— Я слышал ваше имя. Бывший? — Алик удивился.

— Несколько часов назад меня отстранили. Инспектор не знает, а то бы придумал версию, почему мы встретились у «Дельты».

— Почему?

— Эл натворила беды на свою голову, ей нужны союзники в этом деле. Я буду краток. — Он многозначительно указал на коробку. — Здесь память ее «Дельты». Я залез внутрь, кое-что исправил, поставит в катер копированную память, а эта настоящая. Она врать не станет, скажет правду, а ее этой правдой — по морде. Теперь они ничего не докажут. Я поправил реестр оборудования и вывел из строя системы, которые могли бы пострадать при попадании. Я уставы да инструкции не хуже вашего знаю. Пусть поищут каверзу. Отдай ей, только не на базе. Видал, какой инспектор крепкий. По ее душу.

Сейчас Верден был серьезен и суров. Узкие скулы старика придавали ему грозный орлиный вид. Алик невольно сравнил его со Ставинским, одного склада люди.

— Вы вскрыли катер? Но как? — Он думал, что знает многое, и тут же ощутил неловкость оттого, что выглядит глупым курсантом перед опытным инженером.

— Не просто, но я слишком давно здесь служу и хорошо знаю эту машину. Я ее к полету готовил. Подмена должна остаться в тайне. Понимаешь? Эл не должна знать, что я сделал, пока до Земли не доберется, а там уже время пройдет и страсти улягутся. Ничего противозаконного она на сделала, глупость только, что на связь забыла выйти. — Он протянул коробку Алику. — Если ты хороший друг, помоги ей. Спрячь так, чтобы никто не нашел и забудь, что сделал. Мне больше просить некого. Оставить ее у себя я не могу. Хорошо, что ты на пирс залез.

— Я думал, вы сердились.

— Сердился, пока не вспомнил тебя.

— Но как скрыть проникновение?

— Никто знать не будет. Поверь мне. Это снаружи корпус гладкий, а в системе — разруха. Она изнутри ее не трогала. Хитра, когда надо. Обратной карты нет, топографию она сделала только до просьбы о помощи. Возвращалась по маякам. Она правильно сделала, что так вернулась. По технической части она отболтается, уж я уверен.

Верден, наконец-то, улыбнулся хитро. Отдал коробку. В эту минуту ему стало легче. Молодой человек имел приятную внешность. Однажды, давно, он заглянул в снимок в руках Эл, именно Алик бросился в глаза первым. Эл никогда не обсуждала сердечные дела, пресекая такие разговоры. Верден знал, что сердечко у нее не каменное, парнишка больше, чем друг по Академии. Кроме него, Вердена, да этого парня Эл некому помочь, остальные все сплошь заинтересованы беречь честь Космофлота.

— Спасибо вам, Верден, спасибо, — твердо сказал Алик. — Эл будет не одна переживать это время. Я обещаю. Она не надеется на случай, Эл умеет постоять за себя. Спасибо, что помогли, хоть и посторонний.

— Я не посторонний… Могу обидеться, — фыркнул Верден. Он презрительно задрал нос и посмотрел так, словно перед ним недостойное насекомое. — Хм… Ты еще учить меня будешь… Все… Аудиенция окончена. Теперь забудь, что мы виделись.

Он развернулся и ушел.

Алик поспешил покинуть место встречи. Он направился к грузовым пирсам, где полно выходов в припортовые поселения и легко отправить груз.

Глава 5 Сомнения

Он понимал, что «подарок» Вердена при себе оставлять не стоит. Поэтому не нашел ничего лучше, как отправить коробку прямиком на Землю, первым же попавшимся автоматическим кораблем. Он придумывал маршрут, медлил, называя адрес получателя. Первые, кто пришли ему на память, конечно, были их общие с Эл друзья и ее воспитатель. Только им он и смог бы в конечном итоге довериться. Кого же выбрать? Тома Мисса он отбросил сразу, придется многое объяснять, Том касательства не имеет к космосу. Игорь может промедлить с получением или вообще забудет, натура он творческая, его романтическая легкомысленность здесь не подходит. К тому же Игорь — инженер технического корпуса и залезет в эту коробку непременно, не утерпит. Ему не трудно определить откуда эта «деталь», а значит, потом тоже вопросов не оберешься. Димон, конечно, идеально подошел бы, если бы не его болезненное любопытство в случаях, когда речь идет об Эл и ее жизни. Алик не сообщил куда летит, Димон в ярость придет, если догадается, что он его с собой не взял. Нет, не Димка. Осталась Ольга. Алик назвал получателя и адрес, добавил сообщение: «Для Эл. Не вскрывать». Алик отошел от приемника и подумал о том, что предубеждение о женском любопытстве весьма ложно. Это, во всяком случае, не про Ольгу. Она мысли не допустит, чтобы вскрыть, что прислано не ей. Неплохо было бы лично связаться, но Ольга — в учебном рейсе, последняя аттестация в Академии, тревожить ее он не будет.

Алик осознал в эти нервные минуты, что они стали взрослыми. Прошло ни много ни мало почти шесть лет с момента их побега сюда. Как-то раньше не приходило в голову, что они вырастут когда-нибудь и отношение к ним изменится. Жизнь уже не игра в приключения. Эл не спасает кого-то, теперь нужно ее спасать. Димка — первоклассный пилот. Димка, который казался ему занудливым и вечно рассуждающим о смысле жизни, он скоро улетит в первую большую экспедицию. Ольга — врач, какой-то там специалист, даже не выговорить, а еще спасатель. А Игорь, вот это смешно, — вечно пишущий стихи и музыку инженер. Про Эл по Академии сейчас ходят легенды. После «Тобоса» она стала гордостью курса. Выживший курсант, который добрался назад и спас взрослого члена экипажа. Алик хмурился от вспоминаний. Такая слава Эл с ее-то прошлым — совсем ни к чему.

Он вспомнил родителей, часто вспоминал их последнее время. Что будет, если он вдруг вернется назад и явится домой? Таким, какой он теперь. Наверное, его не узнают. Нет, мама узнает. Его опять стала мучить совесть. Так нельзя. Столько лет. Он уже запутался и не знал, что делать с этим «приключением». Он никогда не говорил ни с кем об этом. Официально для всех они трое — Димка, Эл и он, были сиротами, познакомившимися в Академии. Алик улыбнулся, вспоминая всю их конспирацию. Как долго это будет оставаться тайной? Как доказать Эл, что надо вернуться?

Он мрачнел. Брел по улочкам припортового поселения, бессознательно, в сторону своей гостиницы. Эта неделя ожидания была полна наихудших предположений. Больше всего он боялся, что завязнет в этой авантюре, его поймают на лжи, и все выплывет наружу. Да, он боялся, страх преследовал его. Эл начнет презирать, если узнает.

Он завидовал Ольге и Игорю. Им гораздо проще, они из этого времени и живут в реальном для них мире, а ему казалось, что он спал и видел один длинный сон, и хочет проснуться.

Он очнулся и не понял, куда попал. Припортовые строения напоминали лабиринт с однообразными коридорами, улицами с искусственной атмосферой и имитацией времени суток. Все здесь казалось одинаковым, невнятные потертые маркировки. Он вышел на маленькую площадь, от которой в разные стороны отходили улицы-коридоры с куполами перекрытий. Кругом — или звезды над головой, или имитация неба, по вкусу обитателей улочки. Эта зона оказалась малонаселенной, потому было безлюдно.

Окружающее напоминало лабиринт из его мыслей, в пустоте которого он бродил один.

«Если пойти по одной из улочек, то можно найти не только дорогу, но и ответ на вопросы», — подумал он и усмехнулся. Он решительно следовал выбранному направлению и уткнулся в здание «Центра коммуникации». Алик зашел в холл. Приятная прохлада и ароматный воздух с невероятной смесью запаха моря, цветов и еще чего-то трудноуловимого взбодрили его.

Он решил связаться с кем-нибудь, послать сообщение, узнать новости, как обстановка в Академии. Он подумал, что тут не плохо бы прощупать начальство. Стоило набрать запрос на командора Ставинского, как всего через несколько секунд сработал встречный вызов. Алик вздрогнул и машинально ответил, не подумав о последствиях. За спиной Ставинского он увидел антураж жилого корабельного бокса. Алик застал его в полете, видимо близко, если ответ пришел с минимальной задержкой.

— Здравствуйте, командор, — приветствовал Алик своего бывшего учителя.

Ставинский взял его на курс капитанов, когда Эл улетела в экспедицию и место освободилось, а потом перевел обратно в курсанты-штурманы, чему Алик тогда только порадовался. Они все хотели летать в экипаже Эл, мечтали об этом, поэтому капитан должен быть один. Ставинскому не понравилась нервозность курсанта. Эл улетела, и Алик чувствовал себя ужасно. Командор учуял слабину и не стал учить.

— Так. Та-ак, — протянул Ставинский. — Что же ты делаешь на Плутоне?

— Как вы узнали?

— Ты пользуешься общественной связью, служебного канала у тебя нет, потому что ты не в рейсе. А должен быть… — Командор хмыкнул и усмехнулся. — Надпись прямо над тобой — «Приветствует Плутон-6!» Конспиратор.

— Ведь вы не знали.

Ставинский поднял седые густые брови и буркнул:

— Не знал. Ты сошел с рейса?

— Я же оставил сообщение. Мне разрешили.

— Я его не получал.

Алик был удивлен. Ведь это он подбил его лететь на Плутон своими тонкими намеками.

— Значит, добрался до нее. Ну да, сильно хотел. Может быть, кстати. — Рассуждал Ставинский. — Рассказывай.

Алик коротко описал последние события, умолчал о посылке, Вердене и истощении Эл.

Ставинский изменился в лице и возмутился.

— Вот, бестия! Беды с ней не оберешься! Я уже лечу к вам.

— Зачем? Как?

— Зачем?! Затем, что меня вызвали. Я недалеко. Академия перенаправила меня на Плутон-шесть. Заберу ее оттуда, пока она опять не устроила погром. Выхлопотал ей отпуск на Землю. Черта с два я позволю застрять ей на Плутоне. Она пока еще мой курсант!

— Я не уверен, что это возможно, — Алик отрицательно покачал головой.

— Увидим. Главное, что она в принципе жива. Ее куда-нибудь вызывали?

— Не знаю. Она сейчас спит. Мы толком ни о чем не говорили.

— Инспекторы Космофлота есть?

— Есть. Трое. Они не из службы базы.

— Не смей с ними встречаться.

— Они не знают…

Алик вспомнил разговор у «Дельты».

Командор смотрел сурово, Алик поежился.

— Хорошо. Сам все узнаю. Передай ей… Ничего не говори. Конец, — командор махнул рукой и отключил связь.

Алик не стал больше бесцельно плутать по сектору и нашел в навигаторе, где живет Эл.

Когда он вошел в незапертый бокс, она спала. Алик мягко подкрался и присел на самый край постели.

Он снова вглядывался в лицо Эл. Его прошлые размышления заставили иначе взглянуть на происходящее. Ум вернулся на новый виток старых размышлений.

С каждым днем мысли о своей чужеродности в этом пространстве занимали его ум все больше и больше. Его всегда интересовал вопрос: как им всем удалось тут оказаться? Другое время, совсем чужой мир. Это было не трудно, по выражению Эл. Как дверь открыть. Почувствовать изменение пространства, оказаться в нужном месте, в нужное время. Наивно просто! Ничего более внятного добиться от нее они с Димкой не смогли. Эл не понимала механизм.

Она — феномен и таких больше нет. Во всяком случае, Алик их не встречал в близком контакте. Их прошлое покрыто завесой тайны, которая все эти годы служила надежной защитой.

Общее прошлое связало их накрепко. Годы разлуки укрепили чувство, что он жить без нее не может. Сначала он отрицал, что влюблен, считал это крепкой дружбой, но постепенно признался, что она заняла такое место в его сердце, которое иначе, как любовью, назвать нельзя. Он хотел сказать о чувствах. Считал, что несколько лет порознь вызовут в Эл хотя бы благодарность. Прежняя его попытка накануне отлета «Тобоса» была такой нелепой, что стыдно вспомнить. Но время ли теперь, уместны ли подобные объяснения. Эл не до чувств, судя по ситуации. Вокруг нее твориться неразбериха.

Лицо ее сейчас — однотонно бледное. Приглушенное освещение вычертило его резкими тенями. Эл стала красивой. Чем больше он смотрел, тем более родным оно становилось, он отвык видеть ее вживую. Порадовался, что образ в его воображении не совпал с реальность. Бесшабашная девочка стала красавицей, которая спит. Он вспомнил сказку и усмехнулся.

В ее характере было многое: воля и упрямство, смелость, редкая у девушек, чуткость, как у зверя, и взрослое спокойствие в случае кризиса. Катастрофа сделала ее замкнутой, судя по отзывам сослуживцев. Он в это не верил, Эл умеет ограничивать контакты, когда не находит для себя подходящей компании, но она знает, как договариваться с людьми. Она естественным образом владеет этим даром с детства. Иначе, не оказалась бы здесь и не быть ей капитаном.

Алик отрицательно замотал головой в след этим мыслям. Он не знает, какая она теперь.

Он вспомнил как ее глаза, чуть туманные от усталости, смотрели на него несколько часов назад, такие красивые. Эл временами обладала гипнотически внимательным взглядом, поэтому он всегда старался не смотреть в них долго. В такие минуту ему чудилось, что она смотрит внутрь.

Сейчас она такая спокойная.

Сердце сильно забилось. Алику захотелось поцеловать ее. Он отогнал желание, чтобы не разбудить. Что Эл подумает, если проснется?

Он поерзал на месте. Не утерпел, коснулся ее щеки. Она была ледяная. Дыхания не было.

— Эл!

Алик от испуга крикнул громко, схватил ее за плечи и тряхнул. Раздался хриплый резкий вдох, Эл вздрогнула.

Он почувствовал какое-то давление, потом пульс в пальцах, потом они онемели. Его дернуло, будто разрядом, тряхнуло. Резкая, яркая волна света прошла по ее телу от макушки до самых пяток. Затрещала статика. Его ударило настоящим электрическим разрядом. Алик отскочил в сторону метра на два. Раздался еще один резкий вдох. Эл, казалось, с трудом набрала полную грудь воздуха, попыталась подняться, но тело только прогнулось и упало назад, словно она им не владела.

Несколько мгновений тишины, затем она хрипло задышала и открыла глаза.

Вид испуганного Алика быстро привел ее в чувства. Она села, смешно цепляясь за воздух, глаза на выкате, шевелюра взъерошенная. Эл запустила пальцы в волосы, привычно разбирая и приминая пряди, путаясь пальцами в кудрях.

— Что-то случилось? — голос ее прозвучал естественно сонно.

Алик ничего не ответил, он замер с открытым ртом, на его лице застыл испуг.

— Алька. Алик? — позвала она осторожно. Он молчал в оцепенении. — Это из-за меня? Ты что-то видел?

Они минуту смотрели друг на друга, словно виделись впервые.

Алик зацепился за ее взгляд. Вот они — эти темные глаза. Темные. Глубокие. Он вздрогнул. Эл отвела взгляд, повернула голову в сторону, вернулась в прежнее положение.

Он чуть не попросил: «Не смотри».

— А как ты здесь очутился? — она закрыла глаза, с шумом выдохнула, прокашлялась.

Когда он опять посмотрел на ее, Эл выглядела больной.

— Ах, да. — она улыбнулась. — Это ведь ты меня сюда привел. А мне снилось, что ты сидишь на краю кровати и смотришь на меня внимательно, то улыбаешься, то хмуришься, и это длится целую вечность. А потом ты коснулся меня…

Эл осеклась. На мгновение застыла на месте.

— Не сон. Значит, это был не сон. Я тебя так напугала? — ее слова звучали обречено. — Расскажи мне, что ты видел?

Он сам хотел бы верить, что видел сон. Перед ним сидела Эл. А может, нет? Но просыпаться не придется — это была действительность. Он, наконец, выдавил:

— А ты ничего не ощутила? Когда проснулась.

— Нет. Я просто проснулась. Так вот что — сон перешел в явь. Ты здесь, страшно бледный, словно смерть увидел. Меня?

Алик опять вздрогнул. Эл встала и подошла к нему. Она коснулась ладонью его руки. Пальцы теплые, жесткая рука Эл. Алик замер, надеясь, что она не сразу уберет руку, чтобы он мог убедиться, что это живой человек. Она отстранилась не сразу, он поднял голову и посмотрел на нее.

— Может, ты все-таки расскажешь? Мне это важно, — голос ее прозвучал неожиданно требовательно.

Алик понял, что нужно решиться на что-нибудь, либо довериться ей, либо быть осторожным и начать играть. Нет. Он выбрал первое.

— Взамен я жду комментариев, — твердо сказал он.

— Идет… Если знаю.

Он помолчал.

— У тебя не было дыхания. Ты была холодная. Я решил, что ты умерла. Но когда я коснулся тебя, твое тело засветилось. Волна. Яркая. Электричество. Ты вдохнула и меня шарахнуло. Я испугался.

Эл серьезно смотрела на него.

— Что скажешь? — прервал молчание Алик. — Я хочу объяснений. Ты понимаешь, что с тобой происходит?

Эл подумала, что он первый за все время возвращения из экспедиции видел, как она спала и просыпалась. Ничего такого Эл раньше о себе не знала. Она отрицательно замотала головой.

— Это же космос… Тут бывают аномалии… Я не знаю… А что думаешь ты? Алик?

Он не мог отделаться молчанием, обещал, поэтому выпалил, что думал.

— Ходили версии, что ты подставка. Дубль. Модификация. Что настоящая Эл из экспедиции не вернулась.

— Ты в это веришь? — спросила Эл угрюмо.

Алик молчал. Не верил до этого момента. Все не так. Он вспомнил недавнюю мысль о том, что все будет иначе, когда она очнется. Ему до боли захотелось вернуть то упоительное ощущение встречи, которое он пережил совсем недавно, когда увидел ее измученной, спящей, взрослой и красивой. Он не думал о своем порыве, ничего не анализировал. Он притянул Эл к себе, сжал крепко и застыл так. Ему не хотелось ничего знать, не в это мгновение. Только бы она снова улыбалась. Он ощутил, как ее мягкие губы осторожно коснулись его щеки… потом еще раз. Это была она! Это ее глаза! Ее вкрадчивость! Эл была осторожна в выражении чувств, особенно нежности. Идея неожиданно пришла ему в голову. Однажды она поцеловала его, перед самым полетом в экспедицию. Он почувствует. Он обязательно почувствует. Если то ощущение появится, значит, это она.

— Можно тебя поцеловать? — спросил он и испугался своей собственной смелости. Он вдруг уверовал в свой эксперимент. А если…

— Можно. Как на Земле.

Словно тысяча игл исколола его в то мгновение. Он и не надеялся, что когда-то сам осмелиться ее поцеловать. А сейчас. Они словно растворились друг в друге. Он подумал: «Хоть бы это никогда не кончалось». Невероятное счастье от обретения чего-то огромного, раньше недостижимого наполнило его существо. Это она.

алик отстранился и увидел удивленные глаза Эл. Она сейчас не похожа на себя прежнюю — это сияние в глазах, лицо, выражающее смущение и растерянность.

— Я думала о дружеском поцелуе, а тут такое! Алька, что это было? — она посмотрела искоса. — Ну вот, покраснел до малиновых ушей.

Лицо Алика горело, залилось краской. Она засмеялась. Зря, этим она совсем его обескуражила.

— Эл… Я… Извини… Это было глупо…

Он не мог побороть свое смущение и чувствовал себя полным идиотом, а прошло все пара мгновения. Как с горы в болото. Это тоже она.

— Ответ на твой вопрос, — смущенно сказал он.

Снова косой взгляд и довольная улыбка та самая, которую он хотел увидеть. Алик облегченно вздохнул. Все было хорошо.

— Я тебе верю, Эл, — сказал он, и спокойствие вернулось к нему. — У меня есть новости для тебя.

Эл прикрыла глаза, а когда подняла веки, взгляд стал другим, внимательным. Наваждение прошло.

— Выкладывай, — сказала она таким знакомым по прошлому деловым тоном.

— Твою «Дельту» хотели вскрыть, пока ты спала.

— Не новость. Я поставила защиту.

— Зачем, Эл?

— Сейчас будет много желающих собирать компромат. Пусть исследуют, когда Леон даст команду. Я им не верю.

— Никому?

— Вопрос неверный? — голос ее прозвучал жестко.