Каменный шрам
(О книге стихов Нани Сариду «Будь»)
Прекрасная поэтесса Нани Сариду родилась в Грузии.
С 1996 г. живёт с Греции в городе Александрополь. Работает по своей основной профессии — врачом. Но, а дальше, дорогой читатель, только стихи. Отдельные строфы и даже строчки. Иногда ведь по одной строчке можно судить о поэтическом потенциале автора. Вот так великий Кювье по одной косточке восстанавливал внешний вид двадцатитонного динозавра. Или как питерская школа литературоведов — Тынянов, Айхенвальд, Эйхенбаум признавала только один — текстуальный подход. Текст и только текст. Итак, ближе к текстам Нани Сариду.
Одно из первых стихотворений, которым открывается сборник, называется «Дерево». В нём звучит какая-то странная и не до конца понятная мне музыка. А это самое главное. Ибо, если нет музыки и энергетики стиха, то нет и самого стиха. Как писал в своё время мой старший товарищ Андрей Вознесенский:
— Важны ни хула или слава,
А есть ли музЫка иль нет,
Опальны земные державы,
Когда отвернётся поэт! —
Итак, привожу стихотворение «Дерево»:
К стволу прильну до боли,
Речные рукава
Сомкнутся за спиною
Едва ли, а слова
Проникнут муравьями
ГлубОко, под кору,
Подкислят временами
На выдохе: «Люблю!..».
Вспорхнуло сердце с ветки-
Подобия корней,
«До встречи, Исповедник,
Тиши Архиерей!».
Это стихотворение мне не совсем понятно, но музыка его меня завораживает. Как говорил покойный Евгений Винокуров, на семинаре у которого я был несколько лет: «Есть стихи понятные, но плохие, а есть непонятные, но очень хорошие. С этакой музыкальной верленовской магией».
Своё предисловие к книге Нани Сариду я назвал «Каменный шрам», так как в ней есть сильная предметная выразительность, и вот-вот готовая ожить и заплакать чисто человеческими слезами — если так можно выразиться — каменность. Сам дух камня. Недаром первая книга Осипа Мандельштама называлась «Камень». Вспоминаются его строки:
«Таких прозрачных плачущих камней
Нет ни в Крыму, ни на Урале»…
А у Нани Сариду:
Свернулся калачиком и пополам
От дум сокровенных и бед разломился,
Я в Бога не верил, хотя и молился,
Я выстрадал каменный вид свой и шрам.
Многие стихи Нани написаны с каменной выразительностью и похожи на шрамы горных вершин, но если приглядеться повнимательнее, — то это плачущие шрамы на живом сердце поэта. Вот ещё похожая строфа:
Этой ночью Луна не даёт мне покоя,
Исказился ландшафт, обозначилась суть,
Так, у магмы застывшей на вечном постое
Дремлет время, а в шорохах кроется грусть.
Да, во многих стихах Нани Сариду таится вот-вот готовая ожить пламенная магма.
Также хочется отметить динамизм многих стихов Нани и полностью процитировать короткое стихотворение «Прощение»:
Сперматозоиды дождя,
Плашмя бросаясь, рассекают,
Дрожит летящая броня,
Гроза в забеге уступает,
Умыт парбриз, асфальта змий,
Дорийский Конь бежит из Трои,
С тобой мы выиграли приз,
Приняв друг друга и былое…
Ритм этого стихотворения буквально завораживает, как и завораживает её лирика:
К губам холодным тёплыми прильну
И влагой трепетать заставлю снова,
У Смерти (Льда Сухого) — отниму,
Отринув догмы Грешного, Святого…
На той, обратной стороне Луны,
Где вечный сон царит и жуткий холод,
Ночной фиалкой разрастусь, чтоб ты,
Расправив грудь, мной надышался вдоволь…
Воистину, догмы — и святые, и грешные — со временем исчезают, а великая вневременная любовь остаётся. Хотел бы отметить в этом стихотворении интересную находку: сравнение смерти с сухом льдом.
Очень динамично короткое стихотворение «Лесть»:
Как тает золотом Талант!
Как фимиамом ртутным травят
его льстецы и их слова,
пока крыла свои расправят…
Но это будет опосля,
ну, а пока, «Любовь до гроба»,
Вот это Мастер — даже тля
сияет техникой Ван Гога!
Пленяет меня чисто по-женски ироничное стихотворение Нани «Друг или мечтать не вредно»:
Плечо ищу мощнее моего
Для неподъёмной ноши,
Жилетку, чтоб поплакаться в неё,
Характер, что попроще,
Собачью преданность и шарм,
Господню кротость,
Чтоб не душа заботой поддержал,
Придя на помощь,
Неспешный говор, громкий смех
И любопытство,
В такого друга и не грех
Влюбиться!
Да, таким незаурядным женщинам, как Нани, не так легко найти достойное и более мощное, чем у них, мужское плечо. А иной чрезмерной заботой можно и задушить.
Желаю прекрасной книге Нани достойной жизни и судьбы.
Леонид Колганов, поэт, прозаик, эссеист.
Почётный гражданин г. Кириат-Гата. Израиль.
Член Международного Иерусалимского союза писателей.
Лауреат премии им. Анны Ахматовой за 2013 г.
Лауреат премии Давида Самойлова за 2016 г.
Лауреат премии газеты «Поэтоград» за 2016 г.
10 апреля 2017 г.
От автора
Часть моего «Я»
Родилась я в 1969 году в г. Тбилиси, в столице Грузии. Выросла в семье врачей (мать, брат), педагога (отец) и юриста (бабушка по материнской линии). Всех их объединяла неуёмная тяга к знаниям: гордостью нашей семьи была постоянно пополняемая огромная библиотека. Книги перечитывались, наиболее понравившееся в них подчёркивалось, на полях делались пометки. Мы подписывались на множество журналов, газет, художественную и литературу по специальности. Прочитанное обсуждалось совместно, устраивались «литературные вечера» с декламацией стихов, бабушка систематически знакомила нас с последними открытиями во всех сферах науки, каждый делился неординарными случаями из своей практической деятельности.
Особенно интригующе и красочно это удавалось маме, благо ей было что рассказать (более 25 лет проработала главным терапевтом города). Она и по сей день обладает удивительной способностью заинтересовывать окружающих судьбой незнакомых им людей, заставлять радоваться и горевать вместе с ними.
Это, очевидно, наследственное — от известнейших поэтов Грузии, отличительной чертой которых является философское осмысление бытия и любовь к ближнему. К тому же, дедушка мамы — потомственный, в четвёртом поколении, священник, окончивший Высшую Духовную Семинарию, энциклопедически развитый, немало привнёс в нашу генетическую информированность.
Я — детище своего окружения, своей семьи, за что всем им очень благодарна.
Фанатичная преданность и любовь к делу жизни, высокий профессионализм, уважение окружающих делало каждого члена нашей семьи примером для подражания.
Но я не стала ни педагогом, ни юристом, а без раздумий поступила на лечебный факультет Медицинской Академии им. Сеченова в Москве, решив стать врачом, коим и являюсь с 1992 года.
И заслуга в этом, как ни странно, не мамы и брата (врачей по специальности), а бабушки, с раннего детства заинтересовавшей меня тайной жизни и смерти. Она рассказывала о спящей красавице, о «живой» и «мёртвой» воде, о бессмертии (Кощее Бессмертном), о библейском Мафусаиле и других долгожителях. Всё это зародило во мне с детства желание найти способы продления жизни, воскрешения мёртвых. Наивное детское желание с возрастом подкреплялось научными открытиями, превратившими многое сказочное в быль: «ковры-самолёты» — в космические корабли, «гиперболоид инженера Гарина» — в лазерный луч, сказки о «спящей красавице» и «живой воде» — в успехи по оживлению находящихся в состоянии клинической смерти.
Успехи по пересадке органов (трансплантологии), расшифровка большей части генома (наследственной информации) с возможностью клонирования (в том числе и самого человека) убеждали в том, что нам под силу раскрыть тайну жизни и смерти. Хотя бы на примере «мнимой смерти» (летаргического сна) и «анабиоза» -нахождения в состоянии и не жизни, и не смерти, а как бы математического нуля, не имеющего ни «плюсового» (жизнь), ни «минусового» (смерть) значений. Замаячила перспектива разгадки механизма старения и способов его предотвращения, практически-«бессмертия».
Эти глобальные, но ещё непознанные и неразрешённые тайны сути понятий «жизни» и «смерти» и привели меня в медицину.
Но жизнь внесла свои коррективы: из-за распада СССР, совпавшего с окончанием моего обучения, нищенским уровнем оплаты труда в Грузии, я поступилась мечтой об аспирантуре и уехала сначала на Кипр, а в 1996 году-на свою историческую Родину, в Грецию, в город Александрополь, в котором и работаю по специальности уже более 18 лет. 19 лет как замужем за уроженцем Греции, имею 13-летнего сына.
Итак, я врач, а могла бы…
Вполне могла бы стать профессиональным живописцем: с раннего детства заводимые мною тетради с полюбившимися цитатами, выражениями и стихами классиков я оформляла иллюстрациями, равно как и страницы писем, конспектов, подарочных открыток, своих стихов и рассказов, была постоянным оформителем школьных и институтских стенгазет.
Тяга к рисованию побудила меня, одновременно с обучением в общеобразовательной школе, окончить художественную школу и Художественную Академию по классу живописи. Я стажировалась по иконописи в художественной мастерской в столице Кипра Левкосии, где проработала иконописцем полтора года, до момента переезда в Грецию.
По сей день иллюстрирую книги и журналы на греческом языке, участвую во многих выставках. Автор двух персональных выставок.
Могла бы посвятить себя и исключительно литературной деятельности, так как слыша с детства стихи Есенина, Пушкина, Лермонтова и других классиков, декламируя их на домашних «литературных» вечерах, обсуждая прочитанное со взрослыми, я с раннего детства испытала потребность познания мира через литературу и сложение стихов: уже в восьмилетнем возрасте состоялся мой дебют-первая публикация одного из моих стихотворений, «Осень», в местной газете. Содержание его помню и по сей день:
Наступила осень, улетели птицы —
В городах остались воробьи, синицы…
На полях давно убрали урожай,
Мне же бедных пташек очень-очень жаль:
Негде им укрыться, нечего поесть.
А у нас кормушка для бедняжек есть!
Далее последовали публикации стихов на злободневные темы, например, по поводу отсутствия в течении трёх лет отопления в нашем коммунальном трёхэтажном доме по вине ЖЭКа.
Стих «Отопление» занял призовое место на городской олимпиаде по литературе среди учащихся школ г. Рустави, и ему оказалось подвластно то, что было не под силу писавшим в горсовет многочисленные жалобы жильцам -отопление дали! Так я впервые осознала всю силу и действенность слова.
Впоследствии пропуская прожитое, услышанное, прочитанное через призму логического анализа и душу, я ощутила настойчивое желание самовыражения посредством прозы и лирики.
Никогда не поддаваясь искушению противопоставить эти два равноценных по важности вида литературного жанра, я всегда чувствовала, что лирика для меня нечто большее — не простое рифмоплётство, а полёт души, стремление через чёткий ритм слога, отточено, лаконично и изящно изложить то, что могло быть многословно выражено прозой.
Увлекаясь публицистикой, я довольно часто завершаю свои статьи стихотворениями, являющимися логическим дополнением и продолжением изложенного в повествовательной форме.
До недавнего времени литературная деятельность была оттеснена на второй план тягой к живописи и процессом ассимиляции в Греции — овладением в совершенстве греческим, разговорами и чтением исключительно по-гречески. Свободно владея пятью языками (русским, английским, грузинским, турецким и новогреческим), я мыслю и «творю» на русском, на котором говорю от рождения, на котором училась, на котором говорила наша семья.
В последние 13 лет (сказался переезд родителей на постоянное место жительства в Грецию и русскоязычное общение с ними) я вновь «заболела» литературой-примером чему явилось сотрудничество с газетой «Гноми», «Афинским Курьером — Московским Комсомольцем», выход в свет моего поэтического сборника «Она поверила опять», участие в групповых поэтических сборниках «Эпигони» и «Артелен».
В данный сборник вошли произведения 11 лет и уже известная поэма «Она поверила опять…». Выношу на суд читательской аудитории свой новый труд с просьбой при его оценке прислушиваться не только и не столько к «голосу разума». Помните, как у Шекспира:
Мои глаза в тебя не влюблены —
Они твои пороки (ошибки) видят ясно,
Но сердце… ни одной твоей вины
Не видит и с глазами не согласно!
Дорогие мои читатели, прошу Вас учесть и то, что литературное творчество для меня не хобби, а часть моего «я», моей жизни, что при перечислении, кем я могла бы стать (и, надеюсь, стала) слово «или» я с Вашей помощью, с Вашим признанием моих потуг на литературном поприще, смогу заменить на «и»: я смогла стать и, надеюсь, стала и врачом, и художником, и литературным деятелем.
Врачуя в больных материальное-их тело, я пытаюсь с помощью картин, стихов, моих размышлений «достучаться» до того, что по мнению мыслителей Востока, не имеет своего локального представительства в физическом теле человека, присутствуя одновременно во всех частицах его, что «лежит по ту сторону определения и проявляется в момент высочайшей радости или медитации» — до души!
И если мои стихи не оставят Вас равнодушными, я буду счастлива - значит, написаны они не напрасно и что я состоялась и как поэт, и как врач - ибо нельзя исцелить тело (а тем более сердце), если молчит, мертва душа.
С благодарностью к издательству"Helen Limonova" за помощь в подготовке книги и живому мифу поэзии Леониду Колганову за моральную поддержку в оценке моего творчества, с любовью ко всем моим потенциальным читателям, согражданам, живущим на планете Земля, -
Сариду Нани.
Стихи (2016—2017)
Пасха
Прощай, округлость сдобных форм,
Белила выдадут веснушки:
Растут проталины… избушки
Теряют свадебный убор.
Щетинится озябший куст,
Лишившись «Шапки Мономаха»,
Над угольным ландшафтом грусть
Кружится сиротливой птахой.
Душистых запахов салют,
Капель, подснежники в лукошке
И окна, двери понемножку
Открывшись, Избранного ждут!
Дерево
К стволу прильну до боли,
Речные рукава
Сомкнутся за спиною
Едва ли, а слова
Проникнут муравьями
ГлубОко, под кору,
Подкислят временами
На выдохе: «Люблю!..».
Вспорхнуло сердце с ветки —
Подобия корней,
«До встречи, Исповедник,
Тиши Архиерей!».
Песнь, или «Яйца вкрутую»
Просунув длань под балахон,
Заверят Мир, что всё на месте,
Но не в наличии дело, в тесте-
Кто из какого сотворён.
На соли пройденных дорог
И на крови колен разбитых,
Замешан мой чеканный слог,
А сталь яиц-на картах битых.
Шестёрку обменяв на туз,
При козырях, на дне, в отместку,
Я Роком брошенный, несусь,
Прочь от дрожащей тени лески.
И вновь распутье впереди
И отклонение от маршрута
И боль, растущая в груди
И Песнь, взмывающая круто!
Литопс, или «Живому камню» Африки посвящается
Минутой триумфа наполнится жизнь,
А Лета страданий сожмутся в мгновение,
Я Литопсом с галькою слился, чтоб мнением
И видом отличным врагов не дразнить.
Свернулся калачиком и пополам
От дум сокровенных и бед разломился,
Я в Бога не верил, хотя и молился,
Я выстрадал каменный вид свой и шрам.
Как чудо открылось внезапно очам
И «Камня живого» комок встрепенулся,
Призывно зацвёл, естеством потянулся
К вдали затихающим лёгким шагам…
Ладанник
Седьмой кошачий дух грозит покинуть тело,
Сенильное кольцо на радужке растёт,
Душа уже не та, порядком охладела:
Цвет черный не страшит, а белый не спасёт.
Лишь красный полоснёт виденьем то и дело,
Сердёчную рысцу меняя на галоп,
В один из дней таких воспламенилось тело,
Означив смерть мою и Мира с ней уход.
А семена, им нет до Ладанника дела,
До жертвы, Алтаря, сгорающих до тла,
Осыпавшись в огонь, я с ними вновь умело
Окрашу в изумруд Долину Бытия.
Не спешите
«Δρυός πεσούσης πας ανήρ ξυλεύεται».
Не глумитесь, дружище, над болью чужою,
То Вам в доблесть и в выслугу вряд ли зачтут,
Не пинайте упавшее древо ногою,
Даже если до Вас его многие пнут…
Про лицо иль событие мнение худое
Подтвердит иль оспорит истории ход,
Вопреки ожиданиям бревно вековое
Пустит корни, а глянешь, к весне оживёт
Вновь с годами раскроет обьятия живому
И прохладой пернатые стайки спасёт
И плодами одарит весь Мир, по другому
Не умея — без жалоб, излишних хлопот…
Обет молчания
Не посвящай меня в запретных мыслей ход-
Сосуд, хранящий тайны ненавидят
За страх, что рано или поздно отпадёт
Сургуч и всё наружу выйдет,
За грязь свою и чью-то чистоту,
Сосуда несогласие и блистание,
Не посвящай меня в свою мечту,
Не солидарность это-наказание!
Звезда
Грудь моя- «Дырявый ТОР»,
Сом, в сетях прохладной ночи,
Заглочу её как вор,
Зазвеню, как колокольчик,
А с рассветом плавником
Поведу по водной глади,
Радость выражу стихом
На изменчивой тетради,
Заиграюсь с косяком
Рыб летучих, видя пряди,
У Зефира вырву сонм
нитей голубых удачи,
К Солнца шару привяжу
И проткну его иглою,
За Галактики «межу»
Выйду новою Звездою.
Евросоюз
Петляю таблеткой «Депона»,
Теряясь в шипучке вины,
Растущей дырою озона
Предстали границы Страны.
Всё в ней сожжено и распято
Пророками разных мастей,
От «Рейха четвертого» яда
Поляжет немало людей,
Под «Глобализацией Стягом»
Собрался матричный планктон,
Польщённый, что плавает рядом
С акулой и даже китом,
На призрачны Равенство с Братством
Уж мутью расплылись черты-
Опутан спрутом корпораций
Союз Европейской мечты.
Полнолуние
Этой ночью Луна не даёт мне покоя,
Исказился ландшафт, обозначилась суть,
Так, у магмы застывшей на вечном постое
Дремлет время, а в шорохах кроется грусть.
«Бледнолицая» плавает в водах фонтана,
Расплескав серебро, не боясь утонуть,
Лунный Сад проступил изо тьмы океана,
Я от Флокса Ночного пьяна, ну и пусть!
Светлых каменных глыб и скульптур очертанье
Увеличит лимонный изменчивый свет,
Гальки звон под ногами обманет сознанье,
Слух лаская мелодией звонких монет.
Примощусь на валун под оливковым древом
И внимаю напевным речам на ветру
До меня исполняемых певчим Гомером,
Сознавая, что смертна, боясь, что умру!
Прощение
Сперматозоиды дождя,
Плашмя бросаясь, рассекают,
Дрожит летящая броня,
Гроза в забеге уступает,
Умыт парбриз, асфальта змий,
Дорийский Конь бежит из Трои,
С тобой мы выиграли приз,
Приняв друг друга и былое…
Зима
Декабрь. Греция. А снега так и нет,
Погода «Герники», в разводах грязных небо,
Мне холодно, я гол, хоть и одет,
Я голоден, отведав вдоволь хлеба…
Из года в год всё то же Дежавю:
Вновь заоконный лист надеждой предан,
Замерзшему стеклу шепчу: «Живу»,
Отдушина слезой встречает небыль…
Другу в помощь, «дургу» во прощение
Не жужжи поутру недовольною пчёлкой,
Не стучи, дятлом стойко биясь о кору,
Раззадоришь, шалун, разбудивши подкорку,
В паутине увязнешь, как пух на ветру…
Ракурс в детство-стою босоногой девчонкой,
За подсохшей навозною кучей-цветы:
Через сетку ограды шиповник головку
С любопытством просунув, кивнёт с высоты.
На вершину с разбега запрыгну пригорка:
Оцарапают руки по локоть шипы,
Погружаюсь в зловонную жижу, поскольку
Просчиталась с опорною точкой Мечты.
Что таится под внешне солидною коркой-
Хлеб душистый, инертный духовный компост?
Собирая нектар непоседливой пчёлкой,
Прочитай оный «опус», нажми на «репост»!
Виденье
В Лилипутии слывёт
Недоросток «Гулливером»,
Месяц Солнцем предстаёт
«Миру С (л) ов», а «серость» мелом…
У Пиноккио взойдёт
Каждый грош
Волшебным древом,
Кот Базилио украдёт
И завяжет с этим делом…
Сиракузец жив пока
И круги на пыли тоже,
Старца римская стопа
И клинок не потревожат,
Повернёт Комета вспять
И вильнёт хвостом Галлея,
Озарит потрет опять
Кроткая улыбка Грея…
Возвращение в Эдем
К губам холодным тёплыми прильну
И влагой трепетать заставлю снова,
У Смерти (Льда Сухого) — отниму,
Отринув догмы Грешного, Святого…
На той, обратной стороне Луны,
Где вечный сон царит и жуткий холод,
Ночной фиалкой разрастусь, чтоб ты,
Расправив грудь, мной надышался вдоволь,
Там, Звёздным ветром Матери Земли,
Богами станем Пепельного Рая
И ледников подтаявших пары
Удержит гравитация Земная,
Сердец биением, ласками Живых,
Заставим улыбнуться Несмеяну,
В Раю далёком-«Царстве на двоих»,
Эдемовых времён залижем рану…
Встреча
Кровь забурлит,
Вино забродит,
Капкан зубами захрустит,
Крестом завис на небосводе
Ответ на вражеский гамбит.
Аккомуляция движения
В щемящей душу тишине
В преддверии бури, в лицезрении
Ложбинки низко на спине,
В давно томящем и ломящем
Нарывом зрелым в вещем сне,
О нашей встрече предстоящей,
Ружьём висящей на стене…
Лесть
Как тает золотом Талант!
Как фимиамом ртутным травят
его льстецы и их слова,
пока крыла свои расправят…
Но это будет опосля,
ну, а пока, «Любовь до гроба»,
Вот это Мастер — даже тля
сияет техникой Ван Гога!
Гипатия
Не посыпайте гОловы золой,
по тем, кто ею кружит над кострами:
те, на кого охотились веками,
не побоялсь ярости людской…
Порабаланов голод утолён
И жертвенник Кесариона полон,
Отмоют кровь невинную с колонн,
но изуверов пот гнездится в порах…
Понавалили в кучу лоскуты
одежд Александрийской славной Школы
и плоти, расчленённой на куски —
Язычества — «Отверженных юдоли».
Всё кончено — Гипатия мертва,
Кинарион в который раз доволен!
Но носится упорная молва —
взгляд на Землян
с Луны прощения полон…
Философия ландшафта
Завидя купола, подамся на Восток,
Оттуда вновь на Запад возвращаться,
Рабом симметрии заделаюсь, знаток
услад земных и таинства причастия…
Ложбинок и изгибов череда,
А там далёко-холм с чертополохом
невзрачный, одинокий, без креста,
У Чёрта на слуху, забытый Богом…
Там «Камнем Филосовским» бугорок
у входа в грот, как Солнца луч в ненастье,
Та Чашу Пифагорову вдвоём
осушим, не пролив ни капли счастья!
Помани
За собой помани — зарастает тропинка,
Полосой в поднебесье растает как дым,
Я простилась с земным — не пролью и слезинки
по открытым счетам и рубцам ножевым.
Я раскрыта ветрам и холодному Раю,
Нашептав им напевы, НЕЙТРИНО коснусь
глав любимых когда-то, в дуэте печали
украду незаметно их светлую грусть…
Потайное реконструкции
«По курсу — Гласности туман!»,
Войти в него приказ был отдан,
Нас ветер ускорения драл
и парус с корабля отодран
Полез за мелочью в карман
по устоявшейся привычне-
там ни ключа и ни отмычки
и фиги не сокрыть… профан!
Карман отпорот — гладь одна —
По новой моде шьют кафтаны
Я на волне — Самаритянин,
Аскет, на деле — ни хрена!
Закат
Расплескавшись, море небо затопило:
На востоке — волны синих облаков…
Запада достигло, освежив светило,
Краской вниз пролилось позднею порой.
В розовых рефлексах атлас тёмно-синий,
Солнца лик сокрылся, даровав любовь,
Погружаясь глубже, не боюсь кончины,
Заново рождённый, вечно молодой!
Любовь
Затерявшихся перхотью в ветра кудряшках,
Взявшись за руки, гребнем вновь выметем в жизнь.
По отдельности мы, уподобясь букашкам:
Легковесны, бессильны, а вместе — «держись»!
Мы катод и анод, мы шестая стихия,
Каждый новый разряд цепь нейронов замкнёт
И нисходит поток в сети внешнего мира,
Мы подобие Богов, нас «ничто не берёт»!
Мы мутантный разумный космический вирус —
На вселенской матричной спирали наш код,
В клетках наших веков океан, Наутилус
Батискафом Врождённого Знанья плывёт
И вещает: «В амбиции развития сила,
Лишь она через тернии к звёздам зовёт,
Но превыше всего, чтоб Живое любили,
Ближних Ваших — лишь это спасёт!»
Друг, или Мечтать не вредно
Плечо ищу мощнее моего
Для неподъёмной ноши,
Жилетку, чтоб поплакаться в неё,
Характер, что попроще,
Собачью преданность и шарм,
Господню кротость,
Чтоб, не душа, заботой поддержал,
Придя на помощь,
Неспешный говор, громкий смех
И любопытство,
В такого друга и не грех
Влюбиться!
Закат
Серёжки крапивы на коже горят,
Слова заклеймят беззащитную душу:
Рубцов не оставят, но память удушья
Страшнее телесных болей во сто крат…
Базилик зелёный, рассвета слезой
Едва прикоснувшись, омой от недуга,
Нет плоти истерзанной лучшего друга,
Чем юности близость вечерней порой.
Оставив неистовство бурь за спиной,
В объятиях темени жуткой туннеля,
Пьяна светлячком запоздавшего хмеля,
Который назвать не могу путеводной звездой.
Спасибо, что будучи рядом со мной
Раскрасили небо и тучи заката,
Мне зарев пожара, пожалуй, не надо:
Руки мне хватает касанья рукой.
Агия Софья
То Дух Святой иль Дух распада
Пыльцой витает по углам,
Вот, венчик Троицы увял,
Паствой Учение распято.
И Он: «…мессия, Бог, Дитя
Отца?..». Тут весть шальная
По всем разносится домам:
«Агья Софья бесславно пала!»
Волосья разом дыбом встав,
Их обнаружилось немало,
Взывают тщетно к Небесам
И портят полноту овала.
«Христианства Цитадель мертва!»,
«Агья Софья бесславно пала!»,
«Пропали!», — море прихожан,
Пав наземь, слёзно причитало…
И тут разверзлись Небеса
И громовым под стать раскатам,
Поведал Голос свысока:
«Вершить насилие не надо!
Чужой не оскверняйте Храм —
Будь то святыня или сердце,
В своих святилищах богам
Служите службу повсеместно!
Людская память коротка,
И жизнь мирская скоротечна,
Любой религии река
Выносит праведника в Вечность.
Будь
Приблизься молча, бросься мне на грудь,
Стань мне крестом, а не роскошной брошью,
Моей частичкой стань-дыханья больше…
(Про ёмкость близости и негу не забудь!)
Крылами стань моими — понесусь
С их помощью от тверди прямо к Солнцу,
Отчаянным Икаровым питомцем
С Цветочком Аленьким, куском цветка ль, вернусь!
Годами будь моими, чтоб тонуть
В который раз в бездонном мире детства,
В рассвете каждом узревая суть,
В улыбке милой обретя блаженство!
Дружба
Зачем, ответьте, проситесь в друзья:
Украдкой чтоб в купель пробраться Славы,
В опале будучи, прильнувши к Божествам
Земным, прослыть крутым их братом малым?
За выслугу вымаливая взгляд,
Помпезно малозначимую фразу
У покровителя, на людях ликовать,
Предвидя: в трудный час Вас кинут сразу…
Сдались Вам расписные купола,
Хвалебный перезвон с рассвета до заката,
В духовное родство и равенство игра
В чужом Раю, роль плитки из орнамента
Под стопами «Гиганта»!
Змий Златоуст
Картинками линяет сладострастья,
Змеиной кожей полнится Земля,
Плодом запретным призрачного счастья
Смущает смертных мудрая змея.
Змий Златоуст — безумец и лукавец,
По выходу из омута Любви
Не держит зла на ветренных красавиц
И в новый сломя голову скользит.
На солнце синусоида искрится,
Петляя, растворяется вдали,
Немногим уготовано родиться
Певцами многоликими Любви.
Поле
Волна пробежит по пшеничному морю,
Лежим измождённо на дне:
Зрачки расширяются нашей игрою
Углями дымясь, мы в огне,
Дыханием сольёмся с парною Землёю
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.