Бесплатный фрагмент - Британец Карсакбай

Посвящается 90-летней годовщине первой выплавки черновой меди на Карсакбайском медеплавильном заводе

Все права защищены.

Ни одна часть этой книги не может быть использована

или воспроизведена в какой-либо форме, в том числе в Интернете,

без письменного разрешения правообладателя.

Британец Карсакбай

Книга «Британец Карсакбай» рассказывает об истории становления и развития медеплавильного дела в Жезказганском регионе Республики Казахстан и приурочена 90-летнему юбилею получения карсакбайскими металлургами первой советской казахской черновой меди. Карсакбайский медеплавильный завод является первенцем цветной металлургии «Советского Востока». Здесь происходило обогащение и плавление жезказганской меди на основе передовой для своего времени технологии.

В Карсакбае был сформирован и прошел трудовую закалку первый многочисленный казахский национальный класс рабочих — металлургов, обогатителей, транспортников. Множество династий металлургов продолжают сегодня работать в корпорации «Казахмыс», в том числе и в Жезказганском медеплавильном заводе. Из среды рабочих, инженеров и техников Карсакбая вышли известные на всю страну ученые, крупные менеджеры производства, прославленные деятели культуры, государственные и общественные деятели.

Книга затрагивает известные и еще не раскрытые стороны событий, происходивших вокруг Карсакбайского завода и основана на множестве архивных документов и литературных источниках.

Книга состоит из четырёх глав, которые посвящены истории медеплавильного дела в крае с подробным описанием значимых археологических памятников, формированию рабочего класса в регионе, развитию технологии освоения медеплавильного производства, а также роли и значению строительства и функционирования медеплавильного завода в изменении социально-экономического уклада жизни вокруг Карсакбая.

90-летний трудовой опыт карсакбайцев, их производственная организованность и рационализаторство, освоение ими новых технологических методов, проявленная высокая профессиональная культура являются ценнейшим духовно-воспитательным кладовым для будущих поколений.

Книга «Британец Карсакбай» является продолжением процесса изучения истории медеплавильного производства в Жезказгане и, надеемся, даст почву для дальнейших исследований по данной теме.

Книга предназначена для широкого круга читателей.

Введение

90 лет назад Казахская АССР дала свою первую черновую медь для созданного большевиками молодого советского государства. Об этом написано и снято множественное количество материала как в советский период, так и на современном этапе. Вокруг этого исторического события и пойдет речь в нашей книге, где мы постарались как можно подробнее рассказать об истории цветной металлургии в самом сердце Великой степи, о становлении древних металлургических центров Жезказгана, о расцвете средневековых медных промыслов, о попытках англичан наладить производство меди в Карсакбае, о становлении и развитии цветной металлургии советского Казахстана, а также о современном положении металлургического производства на заводе.

Главными объектами нашего исследования являются медеплавильный завод и первая в СССР флотационнаяобогатительная фабрика в Карсакбае. Все события и люди, трудности и успехи, положительные и отрицательные стороны нашей темы представлены вниманию читателя. Конечно, как и все книги, «Британец Карсакбай» открыт для критики и не лишен права на дискуссию. И если у читателя возникнет противоположное мнение или несогласие с мнением автора в отдельных моментах книги, мы всегда готовы это обсудить в форме конструктивного исследовательского диалога.

Развитие в наших краях медеплавильного производства — это сложный процесс строительства инфраструктуры, освоения производственной мощности и дальнейшего совершенствования процесса переработки и плавки меди, с применением совершенно новых английских и американских технологий, которые впоследствии были модернизированы на основе советской технологии.

Название нашей книги не подразумевает национальной принадлежности ни местности Карсакбай, ни населения, славно трудившегося здесь на протяжении многих лет и работающего здесь до сих пор. Бриттом мы прозвали, непосредственно, всю технологическую составляющую Карсакбайского медеплавильного завода. Почему? Надеемся, прочитав книгу, читатель найдет для себя ответ на этот вопрос.

Итак… Дальнейшее расширение производственного процесса в Улытауском крае стало возможным после установления Жезказганской геологической конторой во главе с главным геологом Карсакбайского медеплавильного комбината Канышем Сатбаевым запасов медной руды, позволяющих начать строительство крупного Жезказганского горно-металлургического комбината, который уже в первой половине 1930-х годов, на основании прогнозов, был так и прозван — Большой Жезказган.

Значение становления и функционирования Карсакбайского медеплавильного завода было огромным в масштабе развития цветной металлургии СССР. Позже производственный и технологический опыт завода был применен в Жезказгане, Балхаше и на других крупных металлургических предприятиях Советского Союза.

Для запуска флотационной обогатительной фабрики большевикам пришлось нанимать иностранных инженеров, так как в стране не было специалистов, которые могли бы установить иностранное оборудование и запустить производство меди. Об этом и другом мы расскажем более подробно ниже. Преодолев неимоверные трудности тех времен, комбинату удалось запустить завод, а через год была введена в строй и обогатительная фабрика.

Карсакбай стал флагманов индустриализации в Казахстане. Во время второй мировой войны была проведена широкая реконструкция завода. После войны методом Мостовича карсакбайцы могли уже расщеплять черновую медь и получать из нее драгоценные и редкие металлы. Вплоть до закрытия медеплавильного производства, Карсакбай с честью носил и продолжает нести имя первенца цветной металлургии. И эта книга, которую Вы, дорогой читатель, держите в руках, является скромным вкладом для запечатления этого имени в истории нашей страны.

С обретением Независимости и с выходом на мировой рынок, экономика Казахстана, среди многих предприятий, особенно опиралась на Жезказганский горно-металлургический комбинат, который является детищем британца Карсакбая.

Книга повествует об исторических событиях, произошедших в Карсакбае, трудностях и достижениях на пути развития индустрии, о формировании национального рабочего класса, а также о трудовом героизме заслуженных металлургов и стахановцев. Именно здесь закалялся основной костяк рабочего класса, который потом делился своим производственным опытом на предприятиях Казахстана и СССР.

В освоении богатств медного месторождения Большого Жезказгана Карсакбай стал своего рода полигоном для отработки способов и технологий в деле добычи, обогащения и переработки руды для получения черновой, а позже и анодной меди. Здесь изучены подходы правильного применения инфраструктуры, методы жилищного строительства в условиях сурового резко континентального климата, способы обеспечения производственного цикла водными ресурсами в засушливой степи, улучшение качества человеческого капитала, а также отрабатывались различные пути социального развития региона.

Карсакбайский медеплавильный завод, занявший достойное место в современной истории казахской степи, имеет особую роль в превращении Казахской ССР в развивающееся аграрно-индустриальное государство. В совершенно пустынной и малолюдной земле был заложен фундамент цветной металлургии Казахстана.

К сожалению, в школьных учебниках по истории Казахстана до 2013 года в теме «Индустриализация в Казахстане» роль цветной металлургии в Жезказгане оставалась в тени таких инфраструктурных строительных работ, как прокладывание железной дороги Турк-Сиб. И только в изданиях с 2013 года авторами уделяется поверхностное внимание событиям в Жезказгане в 1930-х годах. Поэтому основной из задач нашей работы и является восполнение пробелов в истории становления медеплавильного дела в Большом Жезказгане.

Строительству завода предшествовало множество исторических, географических и экономических предпосылок. Сформировалось понятие того, что медные пласты, лежащие в самом центре громадного степного пространства, достать из недр земли, для того, чтобы они принесли пользу обществу, будет нелегким делом.

Но развитие мировой науки и техники породили большой спрос на полезные ископаемые, в том числе и на медь. Индустриальное развитие западных стран вышло на новые рубежи промышленного производства на основе массового выпуска продукции с применением конвейерных предприятий. Поэтому, это явилось огромным стимулом и потенциалом для освоения медных месторождений Жезказгана, несмотря ни на какие трудности, которые ожидались и возникали на пути становления медеплавильного дела.

Производство черновой меди явилось основой для укрепления советской государственности, привело к изменению условий жизни местного населения и положительно повлияло на развитие инфраструктуры в крае.

Не будет лишним отметить, что Карсакбай стал цитаделью для становления и роста Большого Жезказгана, который в свою очередь стал одним из крупных предприятий независимого Казахстана.

Глава І. Следы древней металлургии Улытау и интересы российской и английской промышленности в крае

Несмотря на то, что в Улытауском крае из-за засушливости климата преимущественно развивалось кочевое скотоводство, здесь со времен неолита процветала металлургия, а соответственно и небольшие очаги земледелия на побережьях горных рек. Более широко и профессионально добычу руды и плавку металла освоили металлурги Андроновской, а позже Бегазы-Дандыбаевской культур.

Край оказался богатым на находки тех поселений, где развивалась металлургия. В западных отрогах Улытауских гор до сих пор красуются древние курганы исседонов, которыми оставлены следы разработок на золотых копях Мык, Обалы и Алтыншокы. Науке стало известно поселение Талдысай, расположенное в археологическом комплексе Баскамыр, на месте впадения реки Талдысай в реку Улькен Жезды. С 1991 года здесь проводились раскопки Центрально-Казахстанской археологической экспедицией под руководством Жумана Смаилова, а с 2001 года под руководством Жолдасбека Курманкулова. На поселении найдены более 30 тысяч артефактов, самые ранние из которых относятся к позднему палеолиту и датируются примерно ХІІІ тысячелетием до н. э. Следы древних выработков и плавки металла обнаружены также на стоянке Улытау, городище Аяккамыр, поселении Теректы и т. д. Тем не менее главным металлургическим центром древности в Улытауском регионе является Жезказган.

По следам древних и средневековых разработок купец ІІ гильдии Никон Ушаков установил наличие богатых пластов медной руды, в составе которой было много драгоценных и редких металлов и закрепил за собой право заниматься промыслом на этих приисках.

Приехавший запускать Карсакбай зампред ГОМЗы товарищ Дыбец, держа в руках 35-процентную медную руду и поражаясь 750-метровым рудником древних металлургов, ломал голову над составлением сметы будущего треста.

С 1946 года памятники древних металлургов Жезказгана изучал художник и археолог из Воронежа Николай Валукинский. По инициативе Каныша Сатбаева, который понимал, что будущие широкомасштабные промышленные разработки навсегда уничтожат следы древних металлургических стоянок, Валукинский исследовал поселения Мыйлыкудык (Елюкудык), Соркудык, Айнаколь, Кресто, Покро и другие. На основе найденных археологических артефактов в 1947 году он основал геолого-минералогический музей, который с 1950 года стал носить его имя.

Основываясь на дневниках Валукинского археологические исследования культурных слоев Жезказгана провел известный археолог, академик Алькей Маргулан. Он подробно изучил вышеперечисленные поселения, установил их площадь, глубину культурных слоев, структуры промышленных разработок и нашел множество артефактов, которые дополнили изыскания Валукинского.

В итоге, на основе этих исследований было установлено, что главным и самым крупным из этих исторических памятников Жезказгана является Мыйлыкудык или, как его называло тогда местное население, Елюкудык, то есть «пятьдесят колодцев», из-за наличия здесь многочисленных остатков медеплавильных печей, напоминавших колодцы. Площадь поселения и следы производственной деятельности достигали более 10 га, состоявшие из следов жилищ-полуземлянок, хозяйственных и складских помещений, а также мастерских по производству орудий труда и металлических изделий. Производственный процесс на Мыйлыкудык продолжался до позднего средневековья.

Следующим по значимости среди стоянок древних металлургов и рудокопов является поселение Айнаколь, расположенное в 5 км к востоку от рудника Кресто-Центр, недалеко от Никольского участка. Площадь поселения составляет около 2 га. Нижний культурный слой отражает период позднего неолита. Здесь установлены остатки восьми полуземлянок в виде прямоугольных ям, выявлены такие же остатки водосборных ям, ям кладовых, колодцев, обложенных камнями, мест разработки и обогащения руд, медеплавильных печей, как и в Мыйлыкудыке.

Не менее значимым после Мыйлыкудыка является поселение Соркудык, расположенное в 15 км севернее от поселка Жезказган и впервые исследованное А. В. Кузнецовым и Н. В. Валукинским в 1945 году. На обширной территории расположились памятники эпохи бронзы и средневековья, что свидетельствует о существовании здесь металлургии вплоть до прекращения функционирования Великого Шелкового пути. Поселению характерны сложная система водозабора с каналами и плотиной, тамбурообразные жилища с мощными каменными стенами более позднего периода. В полутора километрах от Соркудыка была обнаружена еще одна стоянка древних металлургов Таскудык.

Все это говорит о том, что уже в эпоху неолита в Жезказгане начали добывать медь и производить изделия из первого освоенного человечеством металла. Академики Каныш Сатбаев и Алькей Маргулан единогласно заявляли о том, что Жезказган был одним из крупнейших центров древней и средневековой цветной металлургии мира, где, по геологическим расчётам Сатбаева, древними рудокопами было добыто 1 млн тонн руды и выплавлено 100 тысяч тонн меди. Это мнение подтверждают археологические работы, проведенные здесь.

В начальном периоде своего развития медный промысел служил для местного населения как способ производства орудий труда для сельского хозяйства андроновских пастушеских племен, которые наряду со скотоводством на побережьях рек занимались земледелием. Становление кочевых государств, образование мощных племенных объединений саков увеличил спрос на железо. Тем не менее это не уменьшило потребности в меди.

Медный промысел производил товары, которые стали котироваться на мировом рынке и изделия из меди продавались во многих странах мира. Об этом свидетельствует арабский географ Мухаммад аль-Идриси, который писал об огузах и кыпчаках следующее: «Страна огузов плодородна, жители богаты. Говорят, что их земля дает четверть неочищенного серебра. Из этих рудников они добывают много металла. Шашские купцы отправляются к ним с товарами для обмена, покупают там много верблюдов с большим количеством меди и серебра и вывозят его во все страны».

Жезказганская медь интересовала торговцев из других стран. Их караваны прибывали в крупный торговый центр в устье рек Кенгир и Сарысу, они меняли свои товары на скот и медную продукцию и распространяли ее по всему миру. С развитием Великого Шелкового пути, спрос на Жезказганскую медь привел к превращению крупного торгового центра Болган ана в место бурной торговли между среднеазиатскими купцами и степняками. Само строение города, растянувшееся на 4 километра, дает нам возможность представить длинную улицу, с расположенными по обеим сторонам рядами домов, хижин, хозяйственных дворов и торговых лавок. Позже, когда Огедей приказал во всех административных центрах построить дворцы, появились четыре дворца, воздвигнутых в виде юрт.

Труд металлургов Жезказгана стал одним из привилегированных среди скотоводческого общества и привел к окончательному разделению труда среди местного населения. Вместе с ними появились рудокопы, обогатители, ремесленники и ювелиры. Особо отличились в медеплавильном деле андроновцы, саки, а за ними и канлы, которые в средневековье стали преуспевающими рудокопами, обогатителями, металлургами и искусными ювелирами Жезказгана.

Трудности Улытауских металлургов начались с открытием европейцами морских путей и снижением торгового оборота по всем направлениям Великого Шелкового пути. Уже не было былой бойкой торговли, исчезали города, уезжали торговцы, земледельцы, ремесленники и весь люд. Отсутствие налоговых пополнений привели к прекращению существования мощных средневековых государств, из-за чего уже не было безопасным отправлять торговые караваны в дальние страны.

На мировую политическую сцену выходит новая сила, основанная на капиталистическом империализме. Движущей силой этих образований являлось взаимодействие промышленности и военного комплекса. Кочевничество, ослабленное к ХVІІ веку, по всему миру было обречено быть поглощенным европейскими империями.

К этому времени, существовавшее здесь Казахское ханство встретилось с новыми угрозами во внешней политике. Начались жонгарские набеги, которые еще больше ослабили экономику и нанесли колоссальный урон жизни казахов, которые были близки к потере государственности. Но, преодолев разногласия султанов, объединившись под началом Абилхаира, Казахское ханство нанесло сокрушительное поражение жонгарам в долине Буланды и в 1730 году военные действия уже проходили на территории Жонгарии. Тем самым казахи отстояли свое право на жизнь и свою государственность.

Новый период нашей истории ознаменован присоединением земель казахских жузов в состав Российской империи на основе колониальной политики. Постепенно земли казахских родов были поглощены царской Россией на основе различных политических и военных приемов и методов. Основатель академии наук Российской империи, царь Петр І говорил: «Казахия — это ключи и врата Азии». Этим он определил значимость казахской степи во внешней политике и обозначил дальнейшую стратегию развития экспансионной политики.

Империя, как государственная система может развиваться только за счет военного присоединения новых земель и эксплуатации природных и человеческих ресурсов своих новых колоний. Такую же цель преследовали Романовы и по отношению к Казахскому ханству. Необходимо было детально изучить Казахию и начать постепенное присоединение казахских земель в состав Российской империи.

Над этим трудились приглашенные в академию наук зарубежные ученые, которые подняли на новый уровень развитие тяжелой промышленности на Урале и способствовали зарождению плеяды ученых новой формации. Большое значение уделялось геологическому, топографическому, экономическому, историческому и этнографическому изучению казахского края.

Русские ученые при изучении географии и этнографии Великой степи убедились в том, что Казахия является кладовой с несметными богатствами полезных ископаемых. Об этом свидетельствует составленная путешественниками и послами в 1627 году «Книга Большого чертежа», которая раскинула перед учеными поле для дальнейших исследований Казахстана.

Один за другим в степь отправлялись военные экспедиции с целью подтвердить предположения предшественников. Экспедиции князя А. Бекович-Черкасского, русского картографа С. У. Ремезова изучили культуру и историю Западного Казахстана. В первой половине ХVІІІ века военные экспедиции И. Д. Бухгольца, С. Лихарева, И. Унковского и других изучали Восточный Казахстан. Здесь побывала экспедиция Т. Миллера, по результатам которого в 1759 году была издана книга «Описание Сибирского царства».

Потом были организованы экспедиции И. Фалька, академика П. Палласа, ученого И. Г. Георги. Ценные сведения о наличии в Улытау залежей свинца, меди и золота оставил капитан Николай Рычков, который в 1772 году издал труд «Дневные записки путешествия капитана Н. Рычкова в киргиз-кайсацкие степи в 1771 году».

На основе выше перечисленных исследований русские капиталисты в лице купцов различных гильдий стали приглядываться к степи с целью овладеть сокровищами, лежавшими в недрах Казахии. Среди привлекавших взоры царского правительства был и Жезказган, который своим названием указывал на то, что здесь «копали медь».

Но достать эти сокровища было нелегко. Против колониальной политики царя, основанной на изъятии казахских родовых земель, особенно луговых и пастбищных, строительства форпостов и крепостей, то и дело, вспыхивали антиколониальные восстания и годами продолжались национально-освободительные движения, что является нормальным и закономерным взаимоотношением между метрополией и ее колониями.

Сперва Емельян Пугачев в 1773 году поднял крестьян Поволжья и к ним присоединились конницы некоторых родов Малого и Среднего жузов. Продолжением этого «бунта» явилось 14-летнее национально-освободительное движение в Малом жузе 1783—1797 годов, которое возглавил глава рода байбакты Сырым Датулы. В 1836—1838 годах в Бокеевской (Внутренней) орде за оружие взялись рода во главе с Исатаем Тайманулы и Маханбетом Отемисулы.

После поражения последнего казахского хана Кенесары в десятилетней войне против России, колониальная политика царя Александра ІІ имела в степи открытый характер. На основе строительства форпостов и военных крепостей началось интенсивное продвижение казачьих гарнизонов, а затем окрестности этих укреплений заселяли крестьяне, прибывающие из-за Урала после отмены крепостного права в 1861 году. Эти процессы явились толчком к появлению добротных русских поселений, которые впоследствии превращались в города с крупными центрами торговли между степняками и земледельцами.

Наконец, настали благоприятные времена для капиталистов, которые давно жаждали вложения своих средств в дело выкачивания дешевого сырья из недр казахской степи. С укреплением в Казахстане колониальной власти России и с прекращением сопротивления казахов, смирившихся со своим вассальным положением, сюда прибыли капиталисты в лице крупных русских купцов, которые взялись за освоение полезных ископаемых казахского края.

В середине ХІХ века, с целью овладеть медными месторождениями Жезказгана, в Улытау прибыл Екатеринбургский купец ІІ гильдии Никон Абрамович Ушаков, который в 11 декабря 1850 года подписал договор о долгосрочном управлении землями от Жезказгана до Байконыра с бием Кожас-Ибески-Журтшинской волости, Кокшетауского округа Бабыром Бокеншиулы.

Для заключения этого договора на встречу с Ушаковым прибыл би Чияк Тансыбергенов, действовавший на основании доверенности, «засвидетельствованной в Кокчатавском Окружном Приказе 16 ноября 1850 года». По данному документу стороны договорились, что «на пренадлежащим Бокончину урочище горы Джысъ-Казганъ (Жезказган), дозволять ему Ушакову на неопределённое время производить разведку и разработку медной руды».

Очевидно, что данный документ носил чисто формальный характер, преследуя цель установления дружеских взаимоотношений с местными баганалинцами, так как отказать Ушакову, за которым стояла царская администрация и казачьи гарнизоны в станице Улытау и в крепостях Торгай и Ыргыз, Бабыр би никак не мог. Не было уже былой единой ханской опоры и военной мощи у казахов, которое было присуще временам правления ханов Касыма, Тауке или Абылая. Былое могущество «туров на быстрых конях» ушло в историю.

Знакомясь с договором Бабыра Бокеншиулы и Никона Ушакова, многие исследователи обращают внимание на слишком низкую кадастровую стоимость переданных земель. Есть и такие, что указывают на факт продажи земель за бесценок. Да, 100 рублей серебром по сравнению с 260 тысячами, которые наследники Ушакова и Рязанова выручили от продажи Жезказгана англичанам, это, конечно, очень смешная сумма. Но позже, с объявлением всех казахских земель государственной, то есть царской собственностью по административным реформам Александра II, проведенных в 1867—1868 годах, стоимость этих земель для баганалинцев упала до нуля рублей. Поэтому, результат этой сделки необходимо рассматривать как безвыходность со стороны Бабыр бия.

Но местное население от этого ничего не проиграло, потому что с принятием данного документа начался новый период развития цветной металлургии в Улытау. С этого времени мы видим постепенное формирование национального рабочего класса и становление совершенно нового пути развития промышленности в отличие от предыдущих веков.

В сердце казахской степи, в Карсакбайской возвышенности, на берегу реки Кумола, в местности Карсакбай началось зарождение цветной металлургии. Вновь появились профессии шахтеров, металлургов, железнодорожников и других. Но не без трудностей и не сразу.

Попытки екатеринбургского купца Ушакова, к которому в 1854 году присоединились предприниматели Рязанов и Зотов, начать медное дело в Улытау не увенчались успехом. Не желая вкладывать средства на переработку и плавку меди, строительства обогатительной фабрики и медеплавильного завода, они стали возить руду на Урал, навьючивая на верблюдов по 300 кг богатой руды. Даже при 30-процентном содержании металла в руде, это составляло максимум 90—100 кг черновой меди. Отнимая расходы на транспортировку, переработку и наемную рабочую силу, результат становился очевидным. Поняв нерентабельность добывающего способа освоения промысла, наследники компании «Ушаков и К» занялись поисками покупателя месторождения.

Медными залежами Жезказгана заинтересовались англичане, которые к этому времени вместе с американцами смогли сконцентрировать в своих руках большую часть мирового финансового капитала. В 1904—1905 годах здесь побывали агенты «Сибирского синдиката» и провели визуальный осмотр лежащих на поверхности медно-рудных пластов. Их обнадеживающие заключения убедили инвесторов провести геологическую разведку для полного подтверждения этих прогнозов.

В 1906 году в Улытау прибыла геологическая партия английского инженера-геолога Уэста. Какой дорогой прибыла эта партия? Через Жосалы, Атбасар или Спасск? Эти вопросы являются продуктом для дальнейшего и подробного исследования деятельности английских инженеров. А пока будем довольствоваться теми архивными данными, которые удалось изучить.

Проделав масштабные геологоразведочные работы, Уэст, на основе первых же бурений и полученных результатов от отправленных на выплавку руд, телеграфировал в Лондон о том, что только по предварительным данным содержание меди в руде колеблется от 6 до 32 процентов.

Геологи С. Болл и Бродрик произвели полуинструментальные геолого-топографические съемки и в 1910 году составили первую геологическую карту Жезказганского месторождения, разработали программу и методику дальнейших геологических работ. Всего за время работы английские геологи пробурили 235 скважин общей глубиной свыше 17 тысяч метров, то есть в среднем 72 метра. Вместе с тем англичане прошли более 17 шахт и большое количество штреков. Английские шахты Жезказгана были главными в структуре добычи меди вплоть до 1938 года, когда началось строительство шахт силами Жезказганского рудника. С 1940 года началось строительство шахт по проектам Гипроцветмета.

Это позволило им прийти к заключению о том, что здесь можно построить медеплавильный завод проектной мощностью в 5000 тонн меди в год, при минимальной продолжительности деятельности завода в течении 30 лет.

На основе предварительных заключений Уэста в 1906 году в Лондоне было образовано АО «Атбасарские медные копи». 29 мая 1909 года Жезказганское месторождение меди, Ескулинское месторождение железа, известковый карьер в Улытау, а также Байконырские буроугольные копи были приобретены этим Акционерным обществом.

Для изучения местности с целью планирования инфраструктуры будущей медной промышленности, в Улытау приехал английский инженер Гарвэй. По возвращении в Англию он докладывал акционерам о благоприятных условиях для развития медеплавильного производства в Улытау.

В 1906 году была сдана в эксплуатацию железная дорога Оренбург-Ташкент, что значительно снижало себестоимость черновой меди. На месте будущей строительной площадки имелись достаточные возможности обеспечения производства водными ресурсами. Земля Улытау оказалась богатой строительными материалами.

В своем докладе Гарвэй отметил один из самых важных аспектов своей поездки — это наличие в дикой степи топлива для будущего завода. В качестве топлива рассматривались Байконырские копи бурого угля, где Уэст пробурил 54 скважины и в двух местах обнаружил пласты, запасов которых, по его мнению, хватит для обеспечения топливом печи медеплавильного завода.

Все выше перечисленные заключения Гарвэя убедили акционеров начать проектирование строительства медеплавильного завода и обогатительной фабрики в Карсакбае, двух шахт в Байконыре, а также нескольких рудников в Жезказгане. Проект был утвержден в декабре 1912 года правлением АО «Атбасарские медные копи».

В степи закипела работа, которой руководило АО «Спасские медные руды». Началась грандиозная стройка, масштабы которой доселе еще не видели в этих краях. Именно эта стройка позже станет стартовой площадкой для запуска очага советской металлургии в крае.

Каких окончательных результатов добились англичане в деле строительства медеплавильного завода? Об этом и другом мы расскажем ниже. В общем же, бытует два мнения: первое, официальное о том, что англичане построили завод и необходимую для него инфраструктуру примерно на 70—80%; второе, негласное, говорит о пробном запуске английскими инвесторами Карсакбайского завода, но в каком году не уточняется. Эти мнения тоже являются полем для исследовательской деятельности в будущем.

А пока при ныне существующих возможностях по времени и средствам, мы можем только констатировать о том, что, не начни европейские акционеры во главе с англичанами вкладывать капитал на строительство завода в Карсакбае, не известно, согласился бы Феликс Эдмундович Дзержинский начать авантюрное дело по запуску завода на берегу речки Кумола!

Дальнейшие события рассмотрим в следующих главах, в аспекте формирования национального рабочего класса, развития и совершенствования техники и технологии, а также влияния медеплавильного дела на социально-культурную жизнь Улытауского региона.

Глава ІІ. Формирование рабочего класса в Карсакбае

Европейские инвесторы тщательно проанализировали свои возможности в Жезказгане и разработали детальный план для строительных работ. Намерения англичан были серьезными и соответствовали интересам царской власти, которая всегда приветствовала новых крупных налогоплательщиков.

Иностранцы не собирались тратить ни минуты на раздумья и в 1913 году в Карсакбае началась большая стройка. Сюда прибыли первые 300 рабочих, инженеров и техников, которые занялись более подробным проектированием и закладыванием фундамента для новых промышленных объектов.

Необходимо было соединить Жезказган, Карсакбай и Байконыр железной дорогой, которую решили построить по английскому проекту, основанному на использовании узкоколейного полотна для английских паровозов и их составов. Было спроектировано строительство плотины на реке Кумола для накопления весной талой воды и обеспечения строящихся обогатительной фабрики и завода водными ресурсами. Первостепенной задачей было обеспечение инженерно-технического состава и рабочих необходимым жильем.

Обращая внимание на формирование рабочего класса в крае, необходимо более подробно остановиться на характере взаимоотношений прибывших европейцев с местным населением. Трансформация формирования местного национального пролетариата является одним из важнейших аспектов нашей книги, так как, переход от степного пастбищного хозяйства на оседлость и внедрение большинства казахов в промышленную среду, является одной из ярких и, в то же время, трагических страниц истории Казахстана.

Во время найма на работу казахов с близлежащих аулов и окраин, русские инженеры и техники, работающие на иностранцев, придерживались колониальных принципов. Местное население было занято на физически тяжелых черновых работах, из-за отсутствия у казахов технических специальностей и знания русского языка.

Материальное и социальное обеспечение казахского рабочего существенно отличалось от прибывших сюда европейцев. Мотивируя тем, что бедному казаху покровительствует богатый родственник в лице бая или родоначальника, применялись различного рода штрафы, что существенно сокращало расходы на выплату заработной платы.

Английским концессионерам даже и в голову не приходило улучшение условий жизни наемного казаха. Например, русским рабочим запрещалось заходить в бараки казахов, которые были полны антисанитарии. Эта проблема никак не находила своего решения из-за нежелания руководства акционеров выделять какие-либо ассигнования на улучшение бытовых условий в бараках. Также, по тем же соображениям санитарной безопасности, вышел приказ, запрещающий казахам мыться в одной бане с русскими.

Формированию рабочего класса в Карсакбае помешала І мировая война, начало которой привело в 1914 году ко всеобщей мобилизации русского населения России. На фронт уходили ведущие специалисты, без которых затруднялось дальнейшее ведение строительно-монтажных работ на заводе.

Акционеры АО «Спасские медные руды» просили царское правительство освободить от мобилизации русских рабочих. Их уход с рабочих мест на войну сильно влиял на ход работы, так как до этого времени не прилагалось ни малейших усилий для формирования квалифицированных кадров из числа местного населения.

Но так как на фронте не хватало солдат для русской армии и самодержавие не решалось доверить оружие «инородцам», просьбы акционеров остались без удовлетворения. Русские рабочие уехали на фронт, а на строительстве остались казахи, которые были задействованы только на черновой и физически трудной работе. Это, в свою очередь, привело к снижению темпов строительства завода.

25 июня 1916 года вышел указ царя Николая ІІ о реквизиции инородцев Средней Азии и Казахстана «для работ по устройству оборонительных сооружений и военных сообщений в районе действующей армии». На самом кровопролитном Восточном фронте І мировой войны не хватало рук для хозяйственных работ. Так как инородцам не доверяли оружия, царской администрацией было принято решение призвать дополнительные силы землекопов для возведения блиндажей и окопов, снабжения армии необходимыми материалами, оружием, боеприпасами.

Против указа царя по всей территории Казахстана и Средней Азии вспыхнуло национально-освободительное движение. В Дулыгалинской мечети собралась многочисленная армия повстанцев во главе с Амангельды Имановым и Абдулгапаром Жанбосынулы и образовался крупный Торгайский очаг восстания. В августе того же года в Улытау было образовано Баганалинское ханство, которое объединило 11 волостей и преследовало цель поддержки антиколониальной борьбы.

Национально-освободительное движение еще больше ухудшило положение акционеров в Карсакбае. Сверх того, что из-за войны не хватало квалифицированных рабочих, в знак протеста свои рабочие места покидали оставшиеся на строительстве казахи, которые присоединялись к повстанцам.

В такой ситуации концессионеры Спасска писали военному губернатору Акмолинской области: «В относящихся к нам Спасском медеплавильном заводе в Акмолинском уезде, Успенском и Карагандинском заводах, на Жезказганском руднике и Карсакбайском заводе в Атбасарском уезде все черновые работы, а также все перевозки между рудниками, заводами и железнодорожными станциями выполняют казахи. В последнее время большинство из них сбежало, бросив работы. Поэтому у нас нет возможности дальше продолжать работы, важные для обороны страны».

По подсчетам М. Литвинова, руководящего строительством участка узкоколейной железной дороги Байконыр-Карсакбай, вследствие остановки казахами всех работ нанесен ущерб в 39799 рублей, а убытки от нанесенного ущерба казахами на имущество и орудий труда составили 27679 рублей.

Такое отношение казахских рабочих к акционерам и своей работе можно лишь объяснить как результат колониальной политики, которую царское правительство проводило в степи на протяжении пятидесяти лет. Массовое изъятие плодородных земель у казахских родов и вытеснение их в «малокультурные» земли без возможности маневрировать в различные сезонные пастбища, приводило к разорению отдельных хозяйств.

Степняки, вынужденные переходить на оседлый образ жизни, соглашались на кабальных условиях выполнять самую тяжелую и опасную работу в открывающихся промышленных предприятиях. У них была самая низкая зарплата и худшие условия труда.

Владельцы предприятий наживались на дешевой рабочей силе. Казахи не просили квартир и какого-то либо социального обеспечения. Они и зимой могли обойтись проживанием в залатанных юртах или вырыть землянки и жить в них.

Договора о найме на работу оформлялись на основе законодательства царского правительства, которое защищало интересы олигархии, как главных налогоплательщиков для царской казны. К тому же, не понимающие русского языка и не знающие законов казахи ставили свои тамги под любыми договорами, которые вообще теряли смысл документа и многие из них даже заключались в устной форме.

Поиск наемных рабочих в степи сформировал новую специальность наемщика, которые играли одну из важных ролей в обеспечении промышленности наемной рабочей силой. Они занимались поиском рабочих, имели право от лица работодателя заключать с ними договора о найме, а также, согласно контракта, выплачивать предоплату.

Наемщики выдавали предоплату продуктами питания, и то, во многих случаях, могли отдать только половину, а остальную часть обещали доплатить потом. Но, как правило, в последствии наемщики забывали о своих обещаниях.

Каждый наемщик за год мог найти около 20 рабочих. Вместе с тем, в отдельных случаях, они заключали договор о найме напрямую с родоначальником. Получив предоплату, глава рода направлял в распоряжение нанимателя свободных от сельских работ джигитов. С одной стороны, такой вид заключения трудового договора обеспечивал гарантию оплаты со стороны представителя работодателя, ибо род в любой момент мог заступиться за своего родственника. С другой же стороны, наемный работник терял контроль над своим заработком.

При поступлении на работу казахам выдавались паспорта, которые те, в свою очередь, просили выписывать на короткие сроки. Потому, что каждый джигит, прибывая на промышленное предприятие или стройку, мечтал накопить денег и уехать обратно в аул разводить и умножать скот. Это и стало причиной того, что среди местного населения формирование рабочего класса шло медленными темпами и имело только временный характер.

Несмотря на это, национальный рабочий класс стал выкраивать свое место в индустриальной среде края. Если в 1915—1916 годах на строительстве Карсакбайского завода было задействовано 499 рабочих, то казахов среди них насчитывалось 389. Наличие большей доли рабочих из коренного населения объясняется отсталостью промышленных технологий и преимущественным ведением черновой работы на основе применения физической силы.

Тем не менее это дало возможность казахам закалиться на рабочем месте и продвигаться дальше, осваивая более ответственные профессии. Такая тенденция особо проявилась в 1914 году, когда акционеры ощутили большую нехватку специалистов и были вынуждены обучать казахов азам тех или иных профессий. Вместо мобилизованных русских, их рабочие места пополнялись «инородцами», вопреки устоявшимся колониальным принципам ведения кадровой политики.

Обращая внимание на оплату труда, наряду с отличающимися от центральных губерний России географическими условиями, необходимо отметить и национальные особенности. Целью колониальной политики в экономике было как можно в короткие сроки освоить местное сырье, а в последствии искать новые источники. Поэтому инвесторы, прибывшие в Карсакбай, в своей деятельности делали акцент на краткосрочные проекты, не рассчитанных на долговременную перспективу.

Характер такого отношения к краю прослеживается и в условиях оплаты труда, которая по сравнению с европейской частью Российской империи была ниже в 3—4 раза. При средней заработной плате рабочих Карсакбайского завода в 1 рубль 45 копеек, с началом І мировой войны выросли цены на различные товары первой необходимости. Это привело к существенному снижению реальных доходов рабочих.

В 1917 году цены на продовольственные и промышленные товары выросли на 200—300 процентов. Вдобавок, ссылаясь на издержки военного времени, олигархи под различными предлогами снизили оплату труда на 10—12 процентов. Многочисленные штрафы, выдача заработной платы продуктами питания, низкие условия труда, нехватка нормального жилья, национальная дискриминация стали главными факторами эксплуатации рабочих.

В таких условиях, закономерным и соответствующим логике является поддержка рабочими Карсакбая общероссийского революционного движения, которое началось еще в 1905—1907 годы первой русской революции после известных событий «кровавого воскресенья» в Санкт-Петербурге.

В Карсакбае и Байконыре среди рабочих были организованы ячейки социал-демократов, которые вели работы по революционной пропаганде и использовали любые случаи недовольства немногочисленного пролетариата в продвижении революционных идей.

После октябрьского переворота началась гражданская война и Карсакбай перешел в руки сибирского белогвардейского правительства во главе с адмиралом Колчаком. Но сарбазы Амангелды Иманова оттеснили белогвардейцев на север и на заводе была организована коммунистическая ячейка. В ее состав вошли ссыльный, участник восстания в Москве во время І русской революции, фельдшер Байконырских угольных копий Иван Деев, а также П. Холмецкий, А. Комиссаров, Н. Саусаков, Ж. Жанбосынов и другие.

Съезд рабочих Карсакбая, Жезказгана и Байконыра под председательством И. Деева образовал революционный исполнительный комитет, главной задачей которого было обозначено сохранение предприятий Карсакбайского завода от порчи и хищений.

С установлением советской власти и образованием социалистического государства на территории бывшей Российской империи, большевики были вынуждены провозгласить новую экономическую политику из-за начавшегося массового голода, причиной которому было осуществление ими «красного террора» и политики «военного коммунизма». Экспроприация имущества зажиточного сословия подорвала основу экономической мощи всей России.

НЭП оживил торговлю и мелкое производство, а увеличение налоговых поступлений дало возможность начать восстановление промышленности, доставшейся в наследство большевикам. Вновь заработали крупные предприятия Урала и других районов. В образованном в 1922 году Союзе Советских Социалистических Республик повысился спрос на черновую медь. Если в 1920 году страна нуждалась в 4000 тонн меди, то в 1923—1924 годах потребность составила 18000 тонн.

10 июня 1925 года Совет труда и обороны СССР принял решение об образовании треста «Атбасарских цветных металлов», с целью запуска Карсакбайского комбината. Здесь нужно отметить заслугу И. Деева, который попал на прием к Ф. Дзержинскому и доказал перспективность Карсакбая для цветной металлургии страны.

Главная контора треста расположилась в Москве и возглавил его Степан Семенович Дыбец. В структуру треста вошли Спасский комбинат, Карагандинский угольный бассейн, Успенский медный рудник, Карсакбайский медеплавильный завод, Байконырский угольный и Жезказганский медный рудники, а также Коргасынский свинцовый завод.

Аппарат Управления треста состоял из 35 человек, в составе которого были инженер И. И. Логин, металлург К. И. Бронзос и председатель Карсакбайского ревкома И. В. Деев. 16 ноября 1926 года на заседании треста новым членом Правления был назначен инженер Каныш Имантаевич Сатбаев.

Главной задачей треста было определено продолжение строительства Карсакбайского медеплавильного завода, начатого англичанами. Степану Дыбецу было поручено за двухлетний срок привезти в Москву первый слиток черновой меди. Для осуществления плана по запуску завода были найдены средства, на которые необходимо было осуществить закупки необходимого оборудования, сформировать штат рабочих и приобрести необходимые материалы и комплектующие.

По прибытии в Карсакбай Степан Дыбец обнаружил разрушенную временем инфраструктуру, ветхие здания жилых домов, завода и обогатительной фабрики, а также «одичавших» и «забытых всеми» около сотни рабочих, которые охраняли национализированное у английских акционеров народное имущество.

Охрана во главе с А. Комиссаровым печатала условные деньги из коробок, шлепая их старой печатью. Это служило долговым «векселем» для поставляющих продукты питания. Времяпровождение охранников было однообразным — они играли в белку.

Тут же, по прибытии товарища Дыбеца, был составлен план работы и утвержден штат служащих будущего комбината. Распоряжением заместителя председателя Правления треста К. И. Бронзоса была установлена 25-процентная надбавка к зарплате восьми ответственных служащих, которые к тому времени получали 225 рублей.

Уже к концу 1925 года в Карсакбае насчитывалось 4 инженера, 6 техников, 14 конторских служащих и почти 500 рабочих. Всего по запланированной смете строительных работ требовалось 3000 рабочих. С мая по октябрь 1926 года сюда прибыли 861 специалист, среди них 394 русских, 227 казахов и 240 татар.

По итогам работ одного года особое внимание уделялось формированию местного пролетариата. Развивая достижения на угольных бассейнах, казахских горняков, показавших высокие результаты производительности труда, стали отправлять инструкторами, а в их распоряжение набирали других казахов. Шахтеров, показавшим средние результаты, отправляли на завод, повышая должностной оклад.

Этим формирование рабочего класса не ограничилось. По линии Народного комиссариата было обучено 325 каменщиков, 150 штукатур-маляров, 25 печников, 60 плотников. Вместе с тем, казахских рабочих отправляли для повышения квалификации на заводы Урала, Шымкента и Петропавловска. Для этого казахским джигитам нужно было освоить русский язык. Параллельно по линии большевистской партии с ними проводилась воспитательная работа, с целью прививания вчерашним скотоводам производственного пролетарского порядка.

Воспитательная работа, пожалуй, была одной из главных направлений в процессе подготовки кадров. Это было обусловлено тем, что на заводе часто имели место нарушения трудового режима, недопустимого в процессе непрерывного цикла работы машин и технологий. Дело в том, что казахский рабочий запросто мог самовольно покинуть свое рабочее место, с целью поиска своего скота или решения других потребностей родного аула. Такие случаи происходили на начальной стадии работ, когда уровень воспитательной работы был ниже.