Бесплатный фрагмент - Боец классического стиля

Глава 1

Свисток, взмах руки рефери, началась схватка.

Противник нырнул в ноги, уводя борьбу в партер, сдавил шею, сбивая дыхание. Леха рванулся, выдираясь из жестокого захвата, провел бросок. И тут его затылок пронзила дикая боль. В глазах вспыхнул огненный фейерверк.

Показалось, очнулся всего через мгновение. Однако, когда разглядел над собой вместо решетчатых сводов Олимпийского, низенький потолок с пыльным плафоном лампы, сообразил. — «Отборолся».

Прислушался к организму. — Странно. Голова почти не болит, только едва ощутимо тянет затылок.

«И что на этот раз? -хотел озадачиться Алексей, но передумал. — Не привыкать, ну долбануло и долбануло. Первый раз, что ли»?

Сквозь матовое стекло мелькнула неясная тень, в палату вошла симпатичная девушка в белом халатике.

— Проснулись, как самочувствие? — поинтересовалась медсестра.

— Нормально. — Ответно расплылся в улыбке спортсмен.

— Молодец. — Сестра внимательно посмотрела в зрачки пациента.

— Давно я здесь? — спросил Алексей, привычно протягивая руку для измерения давления. — А что со мной?

— Доктор все расскажет. — Ушла от ответа собеседница. — Но сжалилась.

— Гематомка, но вы не волнуйтесь, все будет нормально, кровь вытянули. Отдыхайте. — Сестра поправила одеяло и вышла.

Леха вздрогнул. Легкость ответа не обманула. Уж он-то знал, чем грозит такое кровоизлияние.

«Так: Имя, адрес, возраст. — С облегчением выдохнул. — Не забыл. Слава Богу, обошлось без амнезии».

«Наверное, Ахмед золото взял»? — вернулись мысли к прерванной травмой схватке. — Да и ладно. Теперь наплевать, теперь уже это в прошлом.»

Осторожно откинулся на подушку, бездумно уставился в переплетение трещин на потолке, потихоньку задремал. Проснулся только от звука голосов.

Врач, присел возле кровати, поздоровался, интерны выстроились неровным полукругом чуть позади.

— Здравсьте. — Ответно пробасил Алексей.

— Ну-с, голубчик, давайте приступим к осмотру. — Бодро начал доктор, попутно просматривая бумаги. — Давление в норме, зрачки тоже, пульс, реакции. Замечательно. Да вы, батенька, прямо бык.

— Потому, что скотина? — поддержал шутку Алексей.

— Ну-ка, дотроньтесь кончика носа пальцем, глаза закройте. Замечательно. Превосходно. — Доктор весело, с готовностью засмеялся.

«Вспомнил — улыбнулся Алексей, сообразив кого напомнил ему врач. — Доктор Ливси. Из мультика „Остров Сокровищ“. Похож. Один к одному».

— Жалобы есть? — поинтересовался доктор.

— Все нормально. — Бодро отрапортовал Алексей. — Только есть хочется.

В ответ доктор понимающе хмыкнул. — Сейчас принесут. Вставать вам пока не стоит, полежите, а через пару деньков посмотрим. — Жизнерадостно произнес врач, завершая осмотр.

Эскулап перешел к соседней кровати, а Алексей попытался заснуть вновь, но мысли о несколько неожиданном окончании спортивной карьеры не отпускали.

Иногда, особенно после нечастых поражений, или травм Леха пытался помыслить о своей жизни после спорта, но по извечной русской привычке, гнал заботы, надеясь на извечное русское авось.

— Я тебе сколько раз говорила? — Мария влетела в палату через несколько минут после окончания обхода. Осторожно, чтобы не размазать тушь на ресницах, смахнула слезинку. — Похудел, почернел. Горе мое.

Не обращая внимания на замерших при виде ослепительной красавицы соседей, жена ткнулась носом в Лехину небритую щеку, продолжила мизансцену.

— Не палата а какая-то конюшня. Говорила ведь. Сто раз мог пойти в комитет и сказать, потребовать, наконец. Ну не мальчик ведь уже, заслужил.

Чего он должен был потребовать, Леха уже не слушал. Зная, что пока не кончится монолог, встревать бессмысленно, он лишь согласно кивал в такт. Наконец уловив паузу, вставил. — Все уже, ухожу, в смысле, теперь меня точно уйдут.

Пересказав очередные театральные сплетни супруга убежала на службу.

— Машка, Машка, а как мы теперь жить будем, ты не подумала? — Запоздало вздохнул Алексей. — Без призовых, да с твоими привычками, ох тяжко придется».

— Уйдет она от меня. Как пить дать, уйдет? — Буркнул он с грустью.

«А собственно, что случилось? Не дебил и ладно, глядишь, все наладится». — Отмахнулся он от невеселых предположений.

После долгожданного обеда появились новые посетители. Пришел тренер с ребятами из команды. В палате вмиг стало тесно, задрожали от могучих голосов оконные стекла.

— Алексей, ну как? Когда выписывают? — наперебой зашумели парни.

— Да все нормально. Скоро. У вас-то какие успехи?

— Ахмед золото взял. В среднем — Андрюха. В командном мы — вторые. По тебе хотели протест подать, но, — тренер сбился, неловко замер.

— Да ладно, Степаныч. — Усмехнулся Алексей. — Я дурак, што — ли? — Произнес он голосом большого артиста. — Понимаю, что никто меня на ковер больше не пустит.

Атмосфера разрядилась. Но под воздействием больничной атмосферы парни быстро заскучали, начали скомкано прощаться.

Борцы вышли, а тренер подвинул стул ближе, негромко спросил Леху: — Что делать будешь, сынок?

— Не знаю. — Честно признался Алексей. — Пока деньги есть, отдохну, а там, видно будет.

— Слушай. — Чуть виновато продолжил наставник — Я тебе добра желаю. Ты, главное давай, чтоб без водки, работу ищи сразу, не тяни.

— Я тут посоветовался. — Перешел он к главному. — Помнишь, Серега Бояринов, в том году выступать закончил? Так вот, он сейчас в фирме работает — охранником.

— Ну а чего такого? — Заметив тень, мелькнувшую по лицу Алексея, заспешил тренер. — Работа как работа, чистая, деньги неплохие. Вот, визитка их начальника, если надумаешь.

— Я с ним говорил — они тебя возьмут. — Наставник положил карточку на гладкий пластик тумбочки. — Не торопись отказываться, подумай.

«Вот и все, спортивная карьера окончена. — С неожиданной ясностью понял Алексей, когда тренер ушел. — И ни речей, ни оркестра. Когда меня отсюда выпустят, они уже на сборах будут.

«Не ты первый, не ты последний». — Думал он, следя за хлопьями мокрого снега за окном.

— Действительно — а куда? — Вернулся в мыслях к разговору бывший чемпион. — По институтской специальности даже надеяться нечего. Никто не возьмет. Какой я к бесу, экономист? На стройку — не хочется, да и не умею. В менеджеры с моей «харизмой» тоже вряд ли получится. Что остается? К браткам, или, вот, в охрану. В бандиты я не гожусь. Характер подкачал — добрый больно. Выходит, прав Семеныч. Будем открывать двери хозяину.

Прошел месяц, могучий организм успешно победил последствия травмы, но, как и предполагал Алексей, на продолжении спортивной карьеры врачи поставили жирный, не подлежащий обсуждению, крест. Наступила пора выписки.

Возвращение из больницы омрачилось легким скандалом.

Жена, узнав о его планах — пойти в охранники, встретила новость в штыки. Образно, в доходчивых выражениях объяснила, что ей вовсе не улыбается из жены чемпиона и заслуженного мастера спорта превратиться в супруги обычного сторожа. Но ближе к вечеру скандал утих, и они нашли более интересную тему для общения.

На следующий день, зайдя в спорткомитет, Алексей получил трудовую книжку. Произошло все буднично. Забрал, расписался, вышел.

Пятнадцать лет изнуряющих тренировок, боли и пота уложились в одну короткую фразу.

А еще через день, созвонившись с начальником службы безопасности фирмы «Юнион ойл», он подъехал к блестящей новенькой высотке, в которой располагался офис компании.

Охранник, узнав, что Алексей пришел устраиваться на работу, уважительно оглядел громадную фигуру будущего коллеги, простецки кивнул, предлагая зайти в вестибюль.

Руководитель службы безопасности крупной фирмы встретил его в комнате для собеседований. Коротко расспросил о спортивном прошлом, мимоходом поинтересовался семейным положением, подвел итог.

— Спецподготовки у тебя никакой, опыта тоже, придется начинать с должности обычного контролера. Это что-то вроде вахтера. Стой, следи за порядком. Зарплата правда небольшая, зато без ночных смен. Согласен?

— Да. — Просто ответил, не ожидавший ничего большего, Алексей.

— Вот и хорошо. Пройдешь детектор, принесешь справку от нарколога. Если все будет нормально, в понедельник милости прошу, на смену. Форма одежды: костюм, галстук, белая рубашка.

— Да, вот еще, постригись коротко. — Глянув на отросшие за время болезни Лехины вихры, закончил собеседование начальник. — Вопросы?

Когда в понедельник, упакованный в единственный, купленный в Испании, костюм и белоснежную рубаху, Алексей распахнул дверь в помещение дежурки. Присутствующие загалдели.

— Теперь у нас свой «Саша с Уралмаша», будет. — Углядел кто-то разительное Лехино сходство с киногероем. Но в целом приняли его хорошо.

Старший смены показал кабинку, выдал гарнитуру, объяснил, как ею пользоваться, коротко проинструктировал.

Обязанности и вправду оказались не сложными: следить за порядком, молчать. Не приставать ни к кому с разговорами, и не шляться по коридору. Через два часа — тридцать минут перерыв. В случае чего, вызываешь меня или докладываешь Сан Санычу, начальнику охраны. Твой пост сегодня на четвертом этаже, там бухгалтерия. Стой себе и стой.

— Дышать- то можно? — усмехнулся Алексей.

— Можно, только не в ущерб службе. — Не принял шутки наставник. — Кстати, там тоже камера пишет. — Он кивнул на миниатюрный глазок под потолком. — За каждое нарушение — штраф.

Ровно в восемь часов утра Алексей поднялся на свой этаж, занял рабочее место возле дверей. Рабочий день начался.

Коридор, отделанный дорогими панелями, скрадывающий звук шагов ковролин, подвесные потолки, неоновые светильники, снующие по коридору служащие. — Все стильно, безлико.

Уже через полчаса Алексей почувствовал, что превратился в деталь интерьера, и чтобы не заскучать, начал повторять склонение неправильных английских глаголов.

Увлекшись едва не пропустил момент, когда створки роскошного лифта поползли в стороны, из лифта вышел спортивно подтянутый мужчина средних лет. Невесомая оправа очков на тонком, хрящеватом носу и плотный, тропический загар придавали боссу некую элегантность.

А чуть измятый льняной пиджак, рубашка без галстука говорили о его статусе в фирме куда больше, чем даже роскошные золотые часы на кожаном ремешке.

Алексей подобрался, замер.

Большой шеф проследовал по коридору. Шел, не глядя по сторонам, бросая короткие фразы шагающим следом спутникам. Процессия уже миновала пост охраны, когда он вдруг остановился, вопросительно уставился на охранника.

— Новенький. — Утверждающе произнес он.

— Здравия желаю, Олег Владимирович. Дежурный по этажу Бессонов. — Бодро отрапортовал Алексей, который утром перелистал проспект с фамилиями руководства.

— Вспомнил! — Облегченно выдохнул босс. — Бобров докладывал.

Он придирчиво, словно прицениваясь, осмотрел Леху.

— Вот, что. — Наконец решил босс, — не дело чемпиону тут столбом стоять. — Пойдешь ко мне, телохранителем?

Алексей удивился: Проницательный бизнесмен наверняка должен понимать, что кроме спортивной подготовки, у новоявленного охранника никаких других знаний и опыта нет.

«Жираф большой, ему видней». — Рассудил Алексей, с готовностью отозвался. — Конечно, если возьмете.

— Тогда договорились. — Кивнул босс и двинулся дальше.

— Орел — Только и произнес Сан Саныч. — Это я понимаю, карьерный рост. Но предупреждаю, на свой счет не обольщайся. Телохранители у шефа и без тебя имеются. Спецы высшего класса, из бывшей девятки. Твоя роль будет скорей символическая, для антуража. Сейчас модно знаменитостей в охране держать. Ты уж не обижайся.

— Да ладно. — Улыбнулся Алексей. — Я понимаю.

— Ну и отлично. Тогда после обеда расскажу, что, да как, а завтра — на новый пост.

Шутовская служба Леху не тяготила. С каменным лицом, иногда прикладывая руку, с прицепленным на манжету микрофоном, к губам, он всюду следовал за охраняемым телом. Многозначительно обводил взглядом окрестности и, с готовностью открывал боссу двери.

Все это напоминало ему детскую игру. Вопрос был в том, когда олигарху надоест новая игрушка, и взамен бывшего чемпиона появится кто-то другой.

А пока телохранитель, добродушно отшучиваясь на остроты коллег, отбывал номер.

Олег Владимирович, очевидно подавляя детские комплексы, таскал Алексея всюду. На совещания, презентации, деловые встречи, переговоры в банке, в бухгалтерию, даже на посиделки с друзьями — конкурентами в элитную сауну.

Постепенно Алексей начал понимать, что стоит за сложными и красивыми названиями деловых отношений.

Простые, на удивление эффективные способы добычи денег, применяемые боссом, изумляли. Однако, видя, что вся эта «залепуха» отлично работает, он вынужден был согласиться, что простота-залог удачи.

Так пролетело два месяца.

Тем временем, в семейной жизни случилось то, что должно было произойти.

— Леша, пойми, не выйдет у нас ничего. — Мария выдула тонкую струйку дыма. — Ты, прости, телок. Большой, сильный, но тряпка. Характера у тебя нет. А женщине хозяин нужен. Опора. Глава семьи. Ну, какой из тебя мужик? Тридцать с копейками уже, а все в шестерках. За нищенскую зарплату.

— Ведь мог-же тогда согласиться. Гиви тебе дело предлагал. Посылочку за бугор бы отвез, обратно валюту.

— Да ладно, что с тобой говорить. — Жена сердито вдавила окурок в пепельницу, и не удержалась от финальной шпильки. — Ты ведь даже сейчас ничего сказать не можешь. Все время только и слышу. — Да Машенька, хорошо, Машенька. Тьфу. — Она грубо, со знанием дела, выругалась.

Окончив драматический монолог, перешла к делу, и предложила подписать заявление на развод.

Алексей, хоть и расстроился таким поворотом, но, относясь к жене слегка предвзято, решил, что виноват в разрыве сам, а его Машка достойна более комфортной жизни, смирился.

Развестись договорились мирно, поделив нажитое поровну. Жене отошла подержанная однокомнатная квартирка в тихом Арбатском дворике, а Лехе почти новый трехлетний «Жигуль».

— Живи пока. — Милостиво разрешила бывшая супруга, укладывая чемоданы. Гиви меня в Анталию пригласил, мы с ним, может быть, там и распишемся, вернусь, тогда съедешь. — Она укатила, а Леха остался в доме один.

До возвращения новобрачных можно было, не торопясь, подыскать съемное жилье.

В тот день все начиналось как обычно. Алексей распахнул перед шефом дверцу машины, проверил отсутствие в проеме сановной конечности, аккуратно захлопнул, привычно опустился на свое, штатное место, рядом с водителем.

Однако, усевшись, он вдруг сообразил, что шеф, несколько более суетливый и возбужденный сегодня, чем обычно, общается по телефону. Услышанное, заинтересовало.

Олег Владимирович разговаривал со своим партнером, Соломоном Яковлевичем Кацем, с которым вчера до позднего вечера обмывал подписание контракта. И, который, уже сегодня улетал на Родину.

«Вылет в восемь тридцать утра». — Подсказала услужливая память.

Настойчивость шефа, уговаривающего партнера встретиться, дала результат. Соломон, нехотя, согласился.

— У второго выхода? — переспросил босс, — в семь сорок пять? Отлично.

Он хлопнул крышкой навороченного телефона и, скомандовал водителю. — В Шереметьево.

Машина плавно тронулась с места, а хозяин уже набирал новый номер. Теперь разговор шел вовсе ни о чем, вот только озадачило Алексея упоминание семи картофелин и сорока пяти минут варки второго блюда.

— Да, все как договаривались. Варить вкрутую. — Закончил разговор олигарх уже совсем непонятно.

«Он что, кулинарией увлекся»? — лениво удивился охранник.

Тем временем, машина, рассекая пробки спецсигналом, выбралась из города и, понеслась в аэропорт. Не смотря на пропуск-вездеход, позволявший проехать к самому вокзалу, босс, тем не менее, приказал водителю встать на общей стоянке, перекурил, глянул на часы, лишь потом скомандовал. — Ко второму входу.

Машина миновала шлагбаум, подкатила к стеклянным дверям аэровокзала. Приготовившись выскочить, чтобы открыть дверцу, Алексей мельком глянул на часы. «Ровно семь-сорок пять».

Тем временем, Олег Владимирович, не дожидаясь, когда ему распахнут дверь, выбрался из машины сам.

Алексей спохватился, в два шага обогнал охраняемое тело, потянулся к ручке громадных дверей ВИП зала.

Однако дверь отворилась сама. В широком проеме появился Кац. Растянул губы в улыбке, двинулся вперед, протягивая ладонь.

Телохранитель сделал шаг в сторону, торопясь освободить дорогу, но тут подошва его ботинка скользнула на влажной от росы гранитной плите.

С трудом сумев удержаться на ногах Алексей нечаянно, совсем незаметно, зацепил могучим плечом проходящего мимо него, словно мимо пустого места, Каца. Но для щуплого сына Израилева хватило этого. Он рухнул на мокрые ступени.

А в следующий момент за спиной у Лехи с оглушительным треснуло, стекло входной двери рассыпалось мелкими кусочками, а руку обожгло кипятком.

Телохранители, окружив босса, ощетинились табельным оружием.

Алексей приподнялся, присел на ступеньку, прижав набухающий кровью рукав к груди. Голова слегка кружилась, но рука еще не болела.

Соломон приподнялся с усыпанного стеклом гранита, дико взглянул на разбитую дверь, и вдруг проворно, словно спасающийся от погони краб кинулся обратно, в зал ожидания.

Алексей проследил за бегством, повернул голову к хозяину.

Но того уже подхватили охранники, усаживая в машину. Хлопнули дверцы. Бронированный Мерседес, завизжал резиной, рванул с места, за ним «стартовали» джипы охраны.

Алексей удивленно оглядел внезапно опустевшую площадь. Похоже, о нем просто забыли. Попытался встать, но не смог. В глазах потемнело.

Нечетко, как в тумане, увидел бегущих к нему милиционеров. Троица в бронежилетах окружила сидящего на ступенях, наставила стволы. Закрутили головами, осматривая площадь.

Прошло с десяток секунд, наконец, старший наряда приступил к выяснению деталей происшествия.

Морщась от боли, Алексей коротко изложил ситуацию. Неловко выудил из кармана визитку, паспорт. — Вот. А это телефон моего начальника, ему уже наверняка доложили.

Лейтенант, опасливо косясь на раненого, набрал номер. Из неплотно прижатой трубки, донесся жизнерадостный баритончик Сан Саныча.

— Лейтенант Сидорчук Линейный отдел. У вас работает Бессонов Алексей Михайлович?

— Кажется есть такой. Ах, да, точно, работает. Охранником.

— Он находится возле входа в Аэровокзал, с пулевым ранением в руку. Утверждает, что на директора вашей фирмы только что было совершено покушение. — Озвучил ситуацию лейтенант.

Однако в трубке повисла тишина.

— По моей информации, — прервал затянувшуюся паузу голос Сан Саныча, — сегодня Алексей Бессонов отпросился с дежурства, якобы для того, чтобы встретить кого-то, действительно в аэропорту.

— А мой начальник сейчас находиться на совещании в бизнес-центре, я с ним только что разговаривал по телефону. — На голубом глазу заверил Бобер.

— И вообще, этот Бессонов, хотя работает у нас совсем недавно, но уже успел получить несколько замечаний, в том числе за неосторожное обращение с оружием. Может, это он сам себя подстрелил? Пьян, поди?

— Мы, конечно, разберемся. — Подвел черту начальник охраны. — Но я еще раз заявляю: Никакого покушения на моего шефа не было. У вас еще есть вопросы? Тогда, до свидания. — Абонент отключился.

Лейтенант пристально глянул на Алексея: -У вас есть оружие, гражданин?

Алексей, не сразу понял, что у него спрашивают — Оружие? Да, с разрешением.

— Достаньте, медленно передайте мне. — Потребовал молоденький офицер, но видя, что Алексей не в силах дотянуться, вытащил пистолет из Лехиной наплечной кобуры сам. Понюхал ствол.

— Не пахнет. Пили сегодня?

— Смеетесь? Сам себе прострелил руку, из винтовки? Лучше помогите, а то совсем кровью потек. — Проговорил Алексей заплетающимся языком.

Его отвели в медпункт, откуда забрала Скорая. Оказалось, что пуля зацепила кость. Ранение не смертельное, но тяжелое, болезненное и противное.

Он вновь лежал в палате и смотрел в потолок.

Алексей не знал, что, вернувшись из аэропорта, взбешенный олигарх устроил подчиненному форменный разнос.

— Кто тебе его подсунул? — орал он, в бешенстве, бегая по кабинету.

— Да этот Бессонов всю жизнь на ковре кувыркался. Надежный — Доложил Александр Александрович.

— Этот надежный, @…, раздолбай меня под такой монастырь подвел… — Шеф проглотил ругательство. — Уволить, к чертям, по статье. Свободен.

Еще вчера вечером, заключив контракт с компаньоном, Олег Владимирович был искренне рад. Особенно «грела» перспектива заработать два миллиона зеленью. Но чуть позднее, когда эйфория прошла, и олигарх внимательно прочитал контракт, то сообразил, что как говорят рыбаки, попался словно «навага на поролон». Дело оказалось в том, что его пейсатый контрагент, воспользовавшись разночтениями в Российском и Израильском законодательстве, включил в договор один пунктик, по которому, в определенных условиях, олигарх не только сам выплачивал Кацу огромную неустойку, в конечном итоге терял контроль над всей компанией. Юрист фирмы прошляпил этот пункт, посчитав данью национальным традициям.

Олигарх обмер, схватился за голову. Мысли метались как белки в колесе. И тут его осенило. Для вступления в силу Договор должен быть зарегистрирован. Не только в России, но и в Израиле.

«Значит, он не должен туда долететь». — Мрачно решил обманутый олигарх.

Для исправления ситуации у него оставалось совсем мало времени, пришлось импровизировать.

«И несмотря ни на что, все могло выйти, если бы не дурацкая неловкость этого тупоголового охранника.

— Погоди. — Мелькнуло у Олега Владимировича озарение. — Почему я решил, что он тупой? Как он вообще мог среагировать?

«А не Соломонов ли — это хлопец? — Охнул предприниматель. — Он должен был в первую очередь прикрывать меня…

Так может этот охранник и есть… — Вспомнив глухие слухи о крепкой дружбе Каца с Моссадом, олигарх почувствовал, как по спине потянуло холодом. В животе булькнуло.

«Соломон уже точно не остановится, пока не сожрет с потрохами, хотя бы из мести».

Босс вызвал начальника охраны.

— Есть подозрение, что этот Бессонов, который охранник — человек Соломона. А еще связан с Моссадом. Да, понимаю, звучит дико, но… Попробуй выяснить по своим каналам. Когда он придет за документами, приказываю обеспечить наблюдение, чтобы каждый его шаг в здании был записан на диске. Сдается мне, казачок все же засланный, пусть даже и не спецслужбами, тут я, наверное, перегнул палку, но то что он крот-наверняка. Иначе зачем его к нам внедрять? А может у него здесь тайник? Тогда вообще здорово. На выходе его возьмем, уже не отвертится. И пусть Соломон орет о правах человека. Обставим все как промышленный шпионаж, аннулируем договор. — Потер ладони Олег Владимирович, чувствуя запах наживы. — Тогда мы на него всех собак повесим. Чуешь? Он нам все контракты своими руками отдаст, сука.

Олигарх забегал по кабинету, чувствуя азарт. — Но для этого понадобятся нужны доказательства. Железные. Запись, хабар, признанка. — От волнения бизнесмен перешел на привычный жаргон. — Прессанешь этого спортсмена как следует, чтобы все расклады сдал. Главное, не упусти.

Глава 2

Валяясь на больничной койке, Алексей имел достаточно времени на размышление, и понемногу у него укрепилось четкое понимание собственной никчемности.

«Тридцать пять на днях исполнится, а что в активе? Десяток кубков, с пяток блестящих медалей, куча травм, и все? Правильно Машка ушла».

Про отданную жене квартиру, он даже не вспомнил.

Вздохнул, тупо глядя в исчерченное морозом оконное стекло. — «Работу вот потерял, хорошо хоть руку сохранили».

«А если извиниться? — Пришла вдруг в голову несуразная мысль. — Наверное не поможет, однако попробовать стоит. Глядишь, к тому времени шеф отойдёт»?

Пока несуразный телохранитель приходил в себя после ранения, Сан Саныч, прослуживший двадцать пять календарных лет вовсе не в стройбате, развил бурную деятельность.

В первую очередь созвонился со своим бывшим сослуживцем.

— Иван, нужно пробить одного паренька на предмет компромата. Интересуют его связи с импортом. В частности, с Иудейским. — С места в карьер озадачил он бывшего коллегу.

Слегка удивленный просьбой офицер записал фамилию, пообещал исполнить, но никакого компромата на борца не обнаружил.

Однако, (случаются в жизни и не такие совпадения), сотрудник хитрого ведомства оказался в приятельски-финансовых отношениях не только с господином Бобровым, но и близким знакомцем бывшего Советского подданного, а ныне гражданина Израиля, по имени Соломон.

Причина тому была проста. До своего отъезда на историческую Родину кандидат философских наук Кац активно стучал на соотечественников, составлявших подавляющее большинство сотрудников его института. Поэтому, уехав, стал объектом одной весьма интересной разработки.

Не стоит принимать уже вовсе на веру публикации многочисленных, зачастую ангажированных, писак о том, что все сотрудники спецслужб на корню закуплены большим бизнесом. Как бы не так. Власть крепко держит мозолистую руку на горле, так называемых олигархов, в случае чего сожмет мозолистую на раз. Ходить за примером далеко нет нужно, достаточно вспомнить освоившего шитье рукавиц нефтяного олигарха.

Набрав короткий номер, офицер отдал распоряжение: привлечь контакты, довести до сведения гражданина Каца об интересе, который проявляет фирма «Юнион Ойл» к связям гражданина Бессонова с израильскими спецслужбами.

— Пусть подергается, глядишь, вскроется что-то новое. — Решил опытный агентурист, разглядев в таком ходе интересное продолжение игры. — А мы посмотрим.

Когда Соломону Яковлевичу сообщили новость, он не на шутку задумался.

Суть произошедшего в аэропорту для Каца была проста и понятна. — «Олег с опозданием сообразил, что его кинули, попытался исправить дело привычным для него способом. В этом крылась его главная ошибка. Вовсе не собираясь замылить у Олега фирму, Кац лишь хотел лишь иметь козырь для торговли.

«Заработать денег — это одно, а воевать с могущественной структурой, которая ненавязчиво, но плотно курирует холдинг, слишком накладно.

Увы, Кац слишком давно уехал из России, успел позабыть суровые реалии бывшей родины.

Но вот сейчас, когда прозвучал роковой выстрел, ответ должен быть адекватный, что бы все поняли — Соломон — не из тех, кого можно пытаться безнаказанно устранить.

И, в то же время, покушение сорвалось. Совершенно непредсказуемо. По вине обычного охранника. Олег не мог проколоться на заказе, тем более перед каким-то безмозглым болваном, держал которого только для форса.

«Но как тот сумел просчитать стрелка и фактически спасти его, Каца, в последний момент убрав с лини огня? Так кто-же он? Одиночка. Да не смешите меня. Без сомнения за ним стоит серьезная организация, внедрившая его в окружение босса. Но, всяко, не государство, иначе ему никто не позволил бы покинуть страну с таким хитрым договором. Выходит, это третья сила? Что им нужно»?

Слишком много вопросов. А ответы на них может дать только сам охранник».

Рассудив так, Соломон связался с неким господином в Иерусалиме, которому в деталях передал всю историю с покушением, равно как последующей суетой определенных структур Большого соседа.

И закончил просьбой, — взять паренька в разработку, а в идеале изъять для более подробной беседы.

Собеседник досадливо вздохнул, помолчал, но в итоге обещал подумать.

Офицер русского отдела, Аарон Горовец, взявший Алексея в разработку, несколько удивился, выяснив, что обычный спортсмен, никогда не имевший отношений с разведкой или контрразведкой, вдруг оказался замешан в такую хитрую историю.

«А сообщать результат проверки Соломону или нет, зависит от того, кто этот спортсмен на самом деле, не будет ли интересен самим структурам». — Усмехнулся контрразведчик.

Документ еще не успел вернуться к инициатору, когда по ближневосточному сектору СВР России прошла информация о странном интересе русского отдела Моссад к персоне некоего гражданина Бессонова в контексте противоборства двух гигантских промышленных корпораций.

Конечно, разведка России уже не та, что была при вожде народов, но профессионалы остались. Обезличенная, чтобы скрыть источник поступления, информация, попала в недельный обзор по региону, и была замечена соответствующим начальником.

— Разобраться, доложить. — Гласила краткая виза начальника на документе.

Офицер еще раз перечитал сводку, перевел взгляд на свой запрос, матерно охарактеризовал ситуацию. Всего несколько дней назад он перекопал все контакты фигуранта, и не нашел ничего.

Ровным счетом ни одной зацепки. А тут, здравствуйте. Оказывается, Моссад активно разрабатывает этого человека.

«И что теперь докладывать руководству? Правду? Сказать, что связей нет, когда вот же они, эти связи? Это все равно, что расписаться в собственной несостоятельности.

— Но где, а главное, на кой черт им? Совсем сдурели. Скоро бомжей вербовать начнут». — психанул офицер, не зная, что предпринять.

Алексей вошел в подъезд своего, бывшего уже, дома. Заглянул в почтовый ящик, вытянул сложенный пополам конверт.

Как значилось в уведомлении, напечатанном на плохоньком принтере, ему предлагалось незамедлительно явиться в отдел кадров АО» Юнион Ойл».

«Вот тебе здравствуйте. — Огорчился Леха поднимаясь по лестнице в квартиру. — У меня ведь больничный еще».

Впрочем, расстраивался он не долго. Победила вбитая годами тренировок привычка к дисциплине.

Поэтому уже на следующее утро подошел к зданию офиса нефтяной компании, махнул перед носом стоящего на входе охранника пропуском.

Лицо дежурного странно вытянулось, он напрягся, однако нажал на кнопку, разрешая вход.

— Ты чего — как не родной, Михалыч? Я свой, буржуинский. — Хлопнул его по плечу Алексей.

— Иди, иди, шутник. — Буркнул постовой, поправив висящую на поясе дубинку.

Сан Санычу доложили о приходе бывшего сотрудника немедленно. Нервно потирая ладони, он прочистил горло, скомандовал в пуговку передатчика. — Действовать по плану, не задерживать, усилить контроль за передвижением.

Он дернул тугой узел галстука: — Берем на выходе, по моей команде. Только по команде. Все ясно? Если спугнете — голову оторву!

Тем временем Леха сдал казенный ИЖ, заглянул в бухгалтерию за больничными, но получив отказ, озадачено двинулся в кадры.

Беседа с издевательски вежливой сотрудницей отдела кадров стала для Лехи большим сюрпризом.

Глядя мимо него снулым взглядом дохлой плотвы, дама брезгливо перелистала его бумажки.

Ткнула кровавым от маникюра ногтем в запись: Уволены вы молодой человек. По статье. За грубое нарушение трудового законодательства. Вот так. Компенсации за травму вам не положена. А вот сумма, выплаченная в последнем месяце в качестве аванса, будет удержана.

— Честно работать нужно, не пьянствовать. — Подняла на сидящего перед ней мужлана подведенные тушью глаза, вздернула щипаную бровь, не удержалась, злорадно добавила. — Приказом руководства отдано распоряжение направить материалы по вашему делу в суд. Юристы просчитали ущерб, нанесенный вами организации, сумма выходит приличная. Пятьсот тысяч рублей.

— Так что, выходит я пулю задаром получил, да еще кучу денег должен? Охренеть. -Леха приподнял висящую на перевязи руку.

— Сам виноват. А если еще раз здесь выразитесь, вызову охрану.

Вот тут Леха разозлился. — Ты, кукла, видно не в курсе, да я всю вашу ВОХРу и одной рукой в окно повыкидываю, если что. А тебя в голом виде в коридор пущу, поняла, курица? Хотя, нет, это слишком жестоко. — Он оглядел сухую фигуру кадровички. — Тебя я не трону.

Поднялся, неловко засунул документы в карман, вышел в коридор, замер. Злость требовала выхода. Вот тут и возникла в его мозгу идея: «А что, руку за руку. Это можно»?

Леха глянул на зажатую в ладони коробку со скрепками, которую автоматически взял со стола зловредной тетки, развернулся, шагнул к лифту.

«Ну, я тебе сейчас все выскажу». — С веселой злостью предвкушал Алексей беседу с олигархом.

Однако, в кабине лифта Алексей неожиданно засомневался. — «А стоит-ли так. Проблемы они мне точно обеспечат, так какой смысл обострять без того неприятную ситуацию»?

— Да что я, и правда, как она говорит, телок? — Вспыхнул Алексей. Чувствуя, что теряет над собой контроль, чтобы хоть как-то успокоить нервы, не придумал ничего лучшего, как с силой раздвинув створку лифта, вытолкнуть коробку в шахту. Коробка полетела вниз, ударяясь о стены.

О стоящих в лифте видеокамерах, занятый переживаниями Алексей даже не вспомнил.

— Он нас раскусил! — Хлопнул по столу сидящий у монитора Сан Саныч. — Людмила, это. Ну начальник отдела кадров наша. Она у него на связи. Но он что-то заподозрил, скинул компромат в лифте. Все вниз. Мы должны отыскать аппарат до его ухода. А он пусть пока шляется. У нас есть запись, на коробке остались его отпечатки, не отвертится. На крайний случай расколем связную.

— Стой, отставить. — Рявкнул бывший комитетчик, прокачав ситуацию. — Тут надо тонко. Я сам пойду, а то вы точно руками залапаете.

Кабина остановилась, створки поползли в стороны. Алексей двинулся по коридору в сторону кабинета руководства.

Камера, словно уснувший филин продолжала смотреть в дальний угол. Что поделать, оператор тоже человек, ему куда интереснее узнать, что выбросил коварный шпион в шахту лифта, чем таращиться на неподвижное изображение.

— А Олега Владимировича нет, — Проблеяла секретарша шефа торопливо тыкая кнопки телефона. Однако электронный голос информатора бесстрастно сообщил, что абонент временно недоступен.

— Жаль. — Вздохнул Алексей. — Я попрощаться с ним хотел, все же за него, за фирму его, пострадал. Ну ладно, раз нет, тогда пойду.

Он даже обрадовался, что шефа нет на месте.

Девица с видимым облегчением выдохнула.

— " И что теперь»? — растеряно подумал Алексей, выйдя из приемной.

Хулиганский план возник внезапно.

«Справа кабинет. Слева комната отдыха Олега Владимировича. А ключ от нее у меня никто так и не забрал». — Леха вставил карточку в прорезь. Щелкнул магнитный замок, дверь плавно отворилась.

Ноутбук шефа стоял на низеньком столике.

Алексей ввел код доступа и пароль. Однажды, зайдя чтобы сопровождать шефа на какой-то фуршет, он вынужден был битых полчаса дожидаться, когда тот закончит работу, и, от нечего делать следил за его действиями.

Алексей даже не успел удивиться той легкости, с которой выудил из закромов памяти случайно замеченное сочетание цифр.

Он потыкал пальцем в кнопки и с интересом принялся разглядывать содержимое рабочего стола.

Если Алексей и не был крупным специалистом по банковскому делу, то уж шеф и подавно. Однако он любил делать банковские переводы сам, не доверяя это сомнительное удовольствие никому. Поэтому программисты фирмы максимально упростили интерфейс программы.

Леха нажал кнопку, открылось удобное интерактивное меню. Несколько окошек: сумма, адресат, номер документа…, трансферт. Достаточно заполнить их, остальное умная программа выполнит сама.

«Итак… Сумма доступная к переводу: Двадцать миллионов евро. — Пересчитал нули Алексей и крякнул. Однако взял себя в руки, выделил реквизиты фирмы Каца. ОК, подтвердил исполнение новоявленный операционист, нажав кнопку отправки.

— Транзакция произведена. — Высветилась немудреная надпись.

— И все? Мелковато как-то. — Задел раненой рукой о стол и поморщился. — Ах, да, еще компенсация. — Мститель почесал в затылке. — Тысяч пять? Маловато, наверное?

Леха ввел номер своего, открытого еще во времена спортивных успехов и поездок за рубеж, счета. Озадаченно замер сообразив, что в горячке азарта, заслал Кацу все имевшиеся на счету средства.

— Ну вот, так всегда. — Уже в холостую набрал Леха пятерку и три нуля. — Пусть хоть так, понарошку. — Как сказал классик, достаточно сего сознания. Что мог. Имел, так сказать, возможность.

— Да чего уж тогда мелочиться. Все равно снимать нечего. — Усмехнулся Алексей. Добавил еще парочку. — Вот тебе сволочь, будешь знать. — Глумливо подмигнул Леха в веб камеру, нажимая ввод.

Картинка на мгновение замерла, на экране появилась новая надпись. -Средств недостаточно, операция произведена с привлечением средств банка. Просьба в течении текущих банковских суток пополнить Ваш баланс.

— Не понял? — Бессонов озадаченно посмотрел на экран. — Так они что, ушли?

Он воровато оглянулся, почувствовав себя крайне неуютно. — Теперь его хулиганство приобрело явный оттенок криминала.

Впрочем, суммы были настолько огромны, что он даже не воспринимал их как деньги. -Просто цифры, переходящие из одной колонки в другую.

Напоследок, уже из чистого хулиганства, выделил мышкой папку, лежащую на рабочем столе, набрал адрес, щелкнул отправку. Высокоскоростное соединение выполнило команду в несколько секунд.

Завершив месть, Леха вытянул из кармана платок, старательно протер клавиатуру. — Поняв идиотичность своего поступка, смущенно кашлянул.

Все действо заняло не более трех минут. Скоростной лифт руководства опустил его в вестибюль.

Проходя через холл, он заметил растеряно толкающихся в служебном коридоре горлохватов.

Старший группы захвата лихорадочно бормотал что-то в микрофон.

«Неужели так быстро?» — Почувствовал запоздалое раскаяние Алексей, но взял себя в руки, продолжил движение.

У турникета протянул пропуск охраннику. Тот оглянулся в ожидании команды, повертел заверенный по всем правилам документ, вновь дернулся, но так и не получив никаких распоряжений, отпустил блокировку калитки.

Алексей вышел из здания, в несколько шагов добрался до своей девятки. Машина завелась с полуоборота.

«Ну, чисто дети, ни украсть — ни покараулить» — Куда катимся? — пошутил начинающий преступник.

Напряжение отпустило, вместо него пришла эйфория.

— Спокойно — скомандовал себе Алексей. — Шутки кончились. Теперь все по-взрослому. Быстро собираем вещи и уходим.

Примчавшись домой, торопливо сбросал в сумку самое необходимое, остановился возле дверей.

Кольнуло острое сожаление. Он уходил из своего дома. Возможно навсегда. Вспомнив о главном, вернулся в комнату, снял со стены медали. Ему стало и противно, что посторонние люди будут копаться в его вещах, переворачивая, ломая их.

«Ну, это мы еще посмотрим — Зло прищурился Алексей. — Картина „Дети, бегущие от грозы“ — это не про нас».

Леха сидел в машине. Не прошло десяти минут, как во двор влетел джип, принадлежащий фирме. Группа из трех человек, во главе с шефом службы безопасности, горохом высыпалась из машины, рванула в подъезд.

Едва за ними захлопнулась входная дверь, как Леха набрал номер вневедомственной охраны, торопливо пробормотал: грабят! Квартира 32, дом 12. Кто звонит? Сосед звонит, Иванов, с тридцать третьей. Они кричат, буквально, где деньги. Мне через стенку все слышно. Вот, извиняюсь, сейчас опять сказали, куда спрятал, и обозвали — падлой кажется.

Скорее, гражданин начальник, а то, не ровен час, убьют они его, кончат соседа-то исть… — Алексей не закончил фразу, нажал отбой.

Менты, которых уже задергали участившиеся грабежи в подведомственном районе, сработали быстро. Всего через пару минуты во двор влетела тонированная Газель. Громыхая кованными берцами, бойцы ОМОН рванули по лестнице, а еще через пять минут они уже спустились вниз без особого почтения конвоируя закованную в браслеты четверку сотрудников СБ. Под глазом Сан Саныча наливался громадный лиловый синяк.

«Не оракул, но сдается, что ближайшее время ему точно будет не до меня». — Злорадно хмыкнул Леха.

Через три часа, когда, пропахший бомжами Сан Саныч, кое-как сумевший объяснить, что они делали в чужой квартире, вышел из отделения и включил телефон, то первое поступившее сообщение, гласило — " Это тебе за халатное обращение с оружием. Задаток».

Подписи не было, но она и не требовалась.

С трудом отыскав среди завалов мусора на дне лифтовой шахты, пустую коробку из-под канцелярских принадлежностей, но упустив Алексея, Сан Саныч, грязно ругаясь, выбрался из подвала, сорвал зло на так и не дождавшихся команды сотрудниках, кинулся на дом к бывшему охраннику, надеясь перехватить его там. Но вышло, что перехватили его.

«Нет. Это вовсе не одиночка. Теперь-то ясно. Неужели действительно, подстава? — Потер начальник СБ шишку на затылке, перечитав сообщение.

Однако на это его неприятности не окончились. Вернувшись в офис, он поднялся в кабинет шефа, безуспешно пытаясь отыскать оправдания для своего промаха, но застал своего босса, сидящим перед компьютером. Рядом стояла почти пустая бутылка виски.

При его появлении вдрызг пьяный Олег Владимирович вскочил, несвязно заорал. — Явился, козел? Уволю! В дворники тварь…

Нервы, издерганного общением с ментами Сан Саныча, не выдержали и он, наплевав на субординацию, рявкнул: Заткнись, объясни толком.

Шеф злобно уставился на него через косо сидящие на носу очки, показал на монитор.

— Вот здесь было двадцать миллионов евро. Мил-ли-о-нов. — По слогам, с пьяным старанием выговаривая слова, повторил он. — А теперь их нет. И ты знаешь куда они ушли? К Соломону. А вот здесь были наши проплаты, — олигарх перешел на трагический шепот. — Туда… проплаты…

— Что ты мне можешь на это сказать? Ты, профессионал хренов, специалист стираный. —

Босс сорвался на визг, в бешенстве кинулся на своего охранителя с кулаками, но промахнулся. Повалился на диван, а через несколько секунд захрапел.

— Вот тебе и Юрьев день». — Раздумчиво протянул Сан Саныч. — Да я ладно… В дворники — это еще ничего. А вот куда тебе, если не отыщется компромат, я даже предположить опасаюсь.

Эти проводки, учитывая, что скрупулезный шеф, отмечал не только счета, фирмы и суммы проводок, но также фамилии фактических получателей, могли стать не просто миной замедленного действия, а вакуумной бомбой под креслами доброй половины государственных чиновников, не самого низкого ранга».

«Похоже, что отправленные Кацу деньги только прикрытие, а истинная цель — папка с документами. — Тупо глядя на выводящего носом рулады шефа, думал бывший комитетчик. — Нет, это евреи, больше некому. Так четко провести операцию по силам только им. Тогда ловить этого липового охранника уже просто бессмысленно. Файлы давно слиты на диск, а сам он по совершенно натуральному паспорту какого ни будь, имеющего дипломатическое прикрытие, третьего советника, уже спокойно летит в родную Хайфу через Бангкок или, наоборот, через Цюрих.

— За два часа он уже точно ушел. — С грустью рассудил Сан Саныч. — Делать нечего, придется идти в контору, сдаваться. Теперь это их головная боль. Вряд ли кому-то нужно, чтобы половина правительства стала пятой колонной чужого государства. Только пусть лучше это сделает сам Олежек. Когда проспится. Он же за все и ответит».

Решив так, начальник службы безопасности поехал домой, а там по старинной русской традиции снял стресс, хорошенько напившись.

В то время, когда улыбчивая девушка оформляла Лехе билет до аэропорта города Гамбурга, терзаемый жестоким похмельем, Олег Владимирович срывающимся на хрип голосом сообщил неприятную новость по команде.

Выслушав все эпитеты, которыми в таких случаях могут наградить проштрафившегося исполнителя, облегченно вытер вспотевший лоб. Вельможный подельник все-таки дал согласие на помощь конторы.

Не прошло часа, как нужная бумага с установочными данными и пометкой: " Контроль» легла на стол к исполнителю. Ровно столько времени понадобилось, чтобы осознавшие размер опасности подельники Олега Владимировича нажали все рычаги, машина конторы включилась в работу.

Полковник Мурзин, служивший в конторе не один десяток лет, приказу не удивился. Операция, организованная в такой спешке, была заведомо обречена. Однако, когда начальник оперативной службы вернулся с доклада руководству, сбрасывая пар, озвучил кое -что из своего богатого запаса ненормативной лексики, а затем сунул под нос разработчику мятый лист с нервно нацарапанной высочайшей резолюцией, озадачился всерьез. Такого он давненько не припоминал. Короткую фразу венчала стремительная подпись директора департамента.

«Вот это уже не здорово. — Присвистнул офицер. Теперь, в случае провала, могли полететь большие звезды, а не исключено, что и погоны». В пору было, в духе Никулинского балбеса, заявить о волюнтаризме.

Павел Андреевич Мурзин, так звали получившего приказ сотрудника, почесал приличных размеров плешь, просвечивающую сквозь редеющую шевелюру.

— Все страньше и страньше. — Пробормотал полковник, вчитываясь в слезное заявление олигарха: " Как же он умудрился у них это все спереть? Хотя, не мое дело. Похоже, тут как раз случай, когда многие знания усиливают скорбь. Итак, что мы имеем? Бывший спортсмен категория особая. Это вам не какой ни будь уголовник. Паренек явно любитель. «Один на льдине», как выражаются наши подопечные из криминальных кругов.

«Так что же натворил этот самодеятель? Втерся в доверие к олигарху, выяснил коды, пароли, проник в святая святых корпорации, перегнал двадцать с лишним миллионов в адрес какой-то посторонней фирмы, похитил некую совершенно конфиденциальную информацию и… и спокойно ушел? Кино и немцы. Они что, смеются? А если добавить к этому историю с ранением, которого вроде как не было, вовсе получается балаган.

А что самое пикантное — адрес получателя похищенных средств. Какая-то Израильская фирма. Дурдом. А есть еще и стрельба в аэропорту. Хотя они от всего открещиваются, но пулю-то ему не ветром надуло». — Озадачился оперативник, но тут же приказал сам себе. — Отставить, с покушением не моя головная боль.

Полковник сдернул очки, прошелся по кабинету. Глянул из громадного окна на многорядье машин, с ползущих по площади.

— Никак не привыкну. Без Феликса… пусто как-то. — Досадливо пробормотал полковник, и вернулся к работе…

— Ладно, допустим, что за ним кто-то стоит. Опять-же и барыга, в смысле олигарх, стыдливо намекает на происки конкурента. Ерунда, конечно, так дела не делают. Хотя, такой вариант мог бы немного прояснить ситуацию.

Он вновь вернулся к окну, задернул плотную штору, отгораживаясь от скучного зимнего пейзажа: «Какой, на хрен, Моссад? Какая подготовка. Мы то понимаем — работал с колес, один.

«А может все-таки не один? — Мелькнуло неясное сомнение. — Но тогда кто может за ним стоять? Криминал? — Ой, не смешите. Мелко плавают уголовники, чтобы гавкать на подконтрольную Конторе фирму. Да и нет у спортсмена никаких связей с криминалом. Тьфу». — Сообразив, что двинулся в своих рассуждениях по второму кругу, полковник выругался и отшвырнул бумагу. «Остается только поверить в Бетмена, и Зорро в одном стакане».

Стравив пар, Андрей Иванович вздохнул, вынул из папки новый лист мелованной бумаги и принялся составлять план оперативных мероприятий.

И все-таки система есть система. Как бы не старались развалить Комитет присно памятные демократы, работать контора не разучилась. Не прошло и часа с начала активных поисков беглеца, как информация о фигуранте, засветившемся в полетных списках рейса Люфтганзы, поступила на стол к разработчику.

Сложность была лишь в том, что посадка на рейс уже окончилась и пассажиры находились в транзитной зоне.

И все-же отдать соответствующий приказ Питерским полковник успел.

Дальнейшее было делом техники. К пассажиру, сидящему в ожидании приглашения на посадку, подошла парочка неприметных мужчин.

Один из них вежливо поинтересовался-не знает ли уважаемый господин с какого терминала будет производится посадка, а пока Леха вертел головой в поисках светового табло, второй незаметно кольнул в необъятную шею спортсмена зажатой между пальцами иголочкой. После чего потерявший всякий интерес к окружающей действительности пассажир медленно поднялся, и не глядя по сторонам, лишь подчиняясь негромким приказам спутников, проследовал из зала ожидания на встречу со столь поспешно покинутой Родиной.

Благополучно миновав все зоны досмотра, троица погрузилась в стоящую возле входа в здание аэровокзала автомашину.

А еще через тридцать минут, так и не приходящего в сознание пациента отправили в Москву на борту самолета военно-транспортной авиации.

Вот так и закончился заграничный вояж бывшего борца, решившего подергать за усы власть предержащих лиц государства.

Глава 3

Доставленный в следственный изолятор арестант проспал сутки.

— Где это я? — выдохнул очумевший от спецсредств Алексей, когда проснулся окончательно.

Теперь над его головой, был совсем непонятный в грязных нашлепках неаккуратной штукатурки потолок.

Он лежал на спине, тупо разглядывал причудливые узоры из трещин и мучительно, однако без особого успеха пытался вспомнить что с ним случилось.

— Камера. — Шестиметровая каморка, выкрашенная в буро зеленый цвет, с двумя кроватями. Дощатый пол, и маленькое окошко, намордник в обитых железом дверях. Все напоминало заштатную раздевалку в сельском спортзале.

Мысли в, гудящей голове, путались, и Алексей решил не мучить себя, а осмотреться. Из коридора время от времени раздавался непонятный стук.

«Тюрьма. Это к бабке не ходи. — Не удержался от рассуждений заключенный. -И явно не за границей. Обстановка, а главное люди и запахи, говорили сами за себя. Вот только почему? — гадал Алексей. И сам же ответил — Что мне предъявить мало.

«Может сумасшедшим прикинуться? — Мелькнула шальная идея. — Ой, не дури, это уметь надо, а ты в этих вопросах — балбес. — Доигрался уже, до кутузки. Сиди теперь и не чирикай». -Одернул полет фантазии арестант.

Он лежал на кровати и в который раз возвращался к событиям последних дней. — Глупость и еще раз глупость. Мальчишеством даже назвать нельзя, есть другое слово. Чудак, но с буквы М.

«Какие деньги, какие файлы? В шпионов поиграть захотелось? Идиот. Теперь, будь что будет. Повесят статью и на зону, а там плохо».

Однако на допросы его почему-то не вызывали.

Прошло два дня. Иногда в камеру заглядывал прапорщик, сканировал долгим внимательным взглядом обстановку, лежащего на кровати арестанта, и так же молча исчезал.

На третьи сутки, ближе к вечеру, дверь в камеру открылась, и конвоир впустил человека в штатском.

Немолодой, чуть полноватый мужчина, с круглым лицом и светлыми пшеничными усами прошел к столу и опустился на табурет.

Леха приподнялся на кровати, вопросительно глянул на гостя. Тот в свою очередь смотрел на него.

Наконец, будто что-то для себя решив, человек сказал. — Зовут меня Павел Андреевич.

Арестант только прокашлялся.

— Давай с начала — Гость поерзал, устраиваясь удобнее. — Задержан ты за совершение ряда преступлений самое невинное из которых именуется в уголовном кодексе тайным похищением денежных средств, то есть кражей. Причем в особо крупных размерах.

— Мне поручено вести твое дело. Ну и кроме того, прояснить смысл твоего поступка…

— Как нам стало известно, ты проник в кабинет своего бывшего шефа, вскрыл программу и перевел двадцать миллионов в адрес некой фирмы. Попутно, и совершенно безграмотно прихватил еще пол миллиона евро и некий документ.

— Ну, с деньгами все ясно. — Следователь многозначительно акцентировал интонацией последнее слово. — Теперь о главном. Скажи, кто тебе дал такое задание? Когда завербовали. Кто конкретно?

Вопросы сыпались как горох. Леха вконец растерялся, и уже не пытался темнить. Выложил все начистоту.

Комитетчик выслушал исповедь с каменным лицом. Поднялся с табурета. Он чувствовал неправильность происходящего, но не мог понять, в чем она.

«С одной стороны — парень явно не при делах. Глупый удачливый дилетант, не более. С другой, так можно было рассуждать утащи он только свои пятьсот тысяч. Тогда как стрельба, кража документа и трансферт миллионов в эту схему не укладывались».

«Нужно взять тайм аут. — Рассудил оперативник. -Проверить его слова, разобраться. А паренька лучше всего пока отправить в обычную камеру. Там, среди простых уголовников, он станет куда сговорчивее. Неплохо подсадить и наседку. А ну как начнет искать связь.

Рингтон лежащего на столе телефона оборвал размышления.

Мурзин выслушал первые такты мелодии из культового сериала, нажал на кнопку.

Неразборчивая скороговорка, прозвучавшая из динамика неплотно прижатого к уху телефона, заставила Алексея вздрогнуть.

— Что!? — Безмятежность полковника слетела враз после первых же слов абонента.

— Как? Кто? — Выслушав новую порцию бормотания Мурзин болезненно поморщился, и грубо, но насквозь эмоционально охарактеризовал личные качества звонящего. — Так… так какого хрена вы там сидите, срочно… Звони летунам, пусть готовят борт. Я скоро буду. Все, до связи.

Полковник сунул трубку в карман, невидящим взглядом уставился на Леху.

— Значит, так. Меня несколько дней не будет. А ты пока посиди, подумай. Вернусь, продолжим. И советую не дурить, вспомнить. — Решился комитетчик.

— Имей ввиду — твой почтовый ящик мы уже вскрыли. Файл изъяли, перевод на пятьсот тысяч заблокировали. Остается решить с тем траншем, но… это уже не наша забота.

Он шагнул к дверям, почти позабыв про несуразного арестанта. — коротко стукнул в железную заслонку. Тяжелая дверь захлопнулась, выпустив гостя.

На следующее утро, едва рассвело, Леху вывели во внутренний дворик и посадили в машину.

Сделано это было в полной тишине. Лишь короткие команды охраны: вперед, стой, лицом к стене.

Ехали недолго, примерно через полчаса микроавтобус остановился, и молчаливые охранники передали его другим вооруженным людям в камуфляже.

На этот раз машина оказалась куда менее комфортабельной. Обычный грузовик с металлической будкой, перегороженной напополам толстой решеткой. Алексей задремал, откинувшись к холодной стенке автозака.

Открыл глаза, когда машина остановилась. Конвоир распахнул дверцу, и пробурчал. — На выход

Осмотр, приемка. — Алексей почти не запомнил, как проскочил эти события.

В «хату», как назвал камеру сопровождающий Леху «конвоир» арестанта, впустили ближе к вечеру.

Стараниями авторов детективов, тюрьма в представлении большинства нормальных людей представляется филиалом адских кругов, однако встретили его в большой камере вполне мирно.

Уж больно колоритная фигура оказалась у новичка. Однако и с расспросами никто не лез.

Чуть позднее Лехе пришлось пообщался с негласным хозяином камеры. Спокойным, словно подкопченным человеком средних лет, с цепкими глазами, однако без особой росписи, и дерганых манер.

Выяснил статью, спросил, кем был новичок на воле. Если и удивился, то виду не подал.

— Отдыхай, пока, — буркнул он. — Покорешись с кем ни будь, все легче будет.»

Не прошло и пары часов, как к Лехе подсел сокамерник. Мужик с лицом, похожим на печеную картошку.

Руки с несмываемым кантом под ногтями, сказали о нем больше слов. Работяга. Шофер или механик.

— Василий Петрович. — Степенно представился гость. — По пьянке, пацанам, которые меня ошмонать хотели, врезал. Одному голову пробил, а он сынком чьим-то оказался. Вот и закрыли. Сижу, до суда.

— Сказал это он несвязно, видно было, что словами управляться не мастак.

— В мехколонне работал. — Добавил тот, заметив брошенный Алексеем взгляд на руки. — Въелась, не ототрешь. Я чего. Тебе наши ребята кентоваться предлагают. Мужики нормальные. В предвариловке одному тяжко.

— Так я ведь передач не жду. Какой с меня толк.

— Если только выгоду искать, тогда, конечно, а мы так, без выгоды. Хотя ты, я слышал спортсмен, да и вообще парень здоровый, если что, сам по себе — поддержка. Но смотри, мы не навязываемся, решай.

— Да я чего? — мужик Лехе был симпатичен. Несмотря на простоту, были в нем уверенность и спокойствие. Такой и сам не обманет и другим пакостить не позволит.

— Давай. — Кивнул, принимая приглашение Леха.

— Лады, — Василий подал твердую, сухую ладонь. — Сговорились. Пойдем, познакомлю.

Впрочем, вступление в сообщество никаких обязательств не наложило. С Лехой степенно поздоровались и продолжили заниматься своими делами.

Гул разговоров, нескольких десятков людей, звук работающего телевизора, треск вентилятора. Все это создавало атмосферу зала ожидания.

Внутренняя тревога и мысли обитателей этого среза общества, загнанных судьбой в одно место, тоже создавали некий фон, ауру. Но Леха, благодаря крепким нервам и привычке к предстартовым волнениям особенно не беспокоился.

«Что суждено, то и будет. — Рассудил он. — А сейчас, какая разница. Везде люди живут.

Разговор начался после ужина. Василий поделился своими заботами, потом ненавязчиво поинтересовался Лехиной историей.

Не видя особого смысла скрывать Леха поведал свою историю.

— Чемпион, а с чего ты вообще в признанку пошел? — удивился кто-то из сокамерников.

— Меня же поймали. — Невнятно пояснил Леха.

Василий странно глянул на пассажира, но промолчал, и сменил тему.

А на следующий день Леху вызвали на допрос.

«Вам предъявлено обвинение в попытке хищения денежных средств, что квалифицируется как… — Новый следователь окончил заполнять обязательные пункты протокола, и взглянул на сидящего перед ним.

— В деле имеется заявление руководителя фирмы, показания охранников и служащих, а также запись камеры наблюдения… — Впрочем, у вас будет время ознакомиться с материалами.

— Уверяю, доказательная база более чем внушительная. Поэтому к вам у следствия не так уж много вопросов. — Советник юстиции покрутил в пальцах пачку сигарет. — Курите.

Алексей покосился на коричневую коробку. — Нет, спасибо. И это все, что мне инкриминируется? — Он и сам не понял, откуда выскочило это словцо.

— Мало? Особо крупные размеры, по предварительному умыслу, плюс сговор, да при удачном раскладе вы можете надолго присесть. Лет на десять.

— Простите, что значит сговор? — теперь пришла очередь Лехи удивиться. — С кем?

— Ну, вам должно быть отлично известно, с кем. — Юрист отодвинул сигареты в сторону. — Следствие обязательно выяснит имена всех ваших сообщников.

— А вы, если не хотите быть главным обвиняемым, могли бы помочь следствию. И рассчитывать на снисхождение. — Впрочем, говорил все это следователь как-то не убедительно, скорее привычно.

— Один я был. Узнал, что уволили, завелся, как говориться, на кураже. Я их, эти пятьсот тысяч и брать не хоте сначала. Только отомстить.

Э, милый мой, вижу, в камере вам уже успели задурить голову самодеятельные адвокаты. — Отечески улыбнулся дознаватель. — Не проскочит. Умысел и подготовку опровергнуть не удастся.

— Поймите, молодой человек. — В вашем деле, конечно, много странностей. Начиная от необъяснимой халатности охраны, и заканчивая участием в задержании вас органами ФСБ. Но я даже не хочу о них ничего слышать. Того, что имеется, не опровергнуть.

— Код и пароль вы заранее выяснили. Похитили. — Так? Так. А это быстро не делается. Значит, готовились. А скорее всего вам кто-то помог…

— Да ничего я не готовил. — Даже обиделся Леха. — Я в дверях стоял, ну и видел, как Олег Владимирович код набирал. Я просто запомнил, случайно. И не думал совсем эти деньги брать. Так уж получилось. Потому и все двадцать миллионов Кацу заслал, что… Следователь даже взмахнул руками.

— Никаких переводов и никаких Кацев в заявлении нет. И не нужно мне дурить голову… — Он явно не желал знать лишнего. — Скажите на милость. — Двенадцать знаков. И еще, — он глянул в бумагу, — пять букв, мимоходом. — Что ты мне сказки рассказываешь.

— Да я правду говорю. — Алексей, не зная, как убедить собеседника, оглянулся на дверь. — Да, кстати, а как по поводу адвоката.

— Если вы мне предъявляете обвинение, то положен адвокат. — И вновь он чуть удивился. — Его знакомство с положениями Уголовного кодекса заключалось в беглом просмотре толстого томика УПК.

— Будет, будет. — Недовольно поморщился следователь. — А сейчас у нас просто ознакомительная беседа. Не стоит нам начинать так. Поверьте, в вашем деле столько всего, что мне никакой радости им заниматься.

— Ну как мне вас убедить? — Леха даже не задумался о том, что вовсе не обязан доказывать свою меру виновности. Наоборот, дело следователя доказать наличие предварительного умысла.

Советчик улыбнулся. — Давай начистоту. Докажи мне, что ты сможешь запомнить семнадцать цифр, глянув на них мимоходом, и я может быть поверю. Но пока, извини.

«А и правда? Как я умудрился запомнить»? — Пришел черед удивиться Алексею.

— Хорошо, попробую. — Неуверенно произнес он. — Только учите, это не следственный эксперимент, и подписывать ничего не стану.

— Какой разговор. — Ехидно улыбнулся следователь. Вытянул из портфеля потрепанный ноутбук.

Похоже было, что аппарат является предметом его тайной гордости. Он поднял крышку и включил загрузку системы.

— Расстояние здесь, думаю, поменьше, но ладно. — Повернул экран чуть в сторону.

— Руки видно? — Поинтересовался он у подозреваемого.

Леха шмыгнул носом. — Угу.

— Ну, поехали. — Экспериментатор принялся нажимать цифры, считая про себя количество.

— Уф. — Семнадцать. — Оторвался он от клавиатуры. — Попробуй. И сравним.

— Шесть, восемь, два … — Неуверенно начал Алексей, — три, семь, семь, восемь… два, два…

Следователь даже обернулся, опасаясь подвоха. — Хотя, откуда в комнате допросов зеркало. — А еще разок, слабо?

— Без вопросов. — Согласился Алексей, и сам слегка пораженный легкости, с которой сумел повторить длинную цепочку.

— И давно у тебя… такая память? — Задумчиво произнес следователь после третьей успешной попытки.

— Раньше вроде, не жаловался. — Отозвался Леха.

Допрос, скомканный его выходкой в духе Копперфильда, завершился.

— Адвоката тебе назначат. — Подвел итог озадаченный следователь. — Но учти, все эти фокусы… Это еще ничего не доказывает.

Леха вернулся в камеру, уселся на койку, задумался. — По всему выходило, что причиной таких выдающихся способностей могла быть лишь травма, ставшая причиной конца его спортивной карьеры, она, в то же время разбудила некие резервы мозга, обострила память? Возможно ли такое?

— Ты чего это? — Заметив, в каком состоянии вернулся с допроса сокамерник, хлопнул его по плечу смотрящий. — Следак прессует?

— Да тут другое… — не стал скрывать Алексей. — Соучастников мне цепляет, сговор. А там и правда все случайно вышло. Он не поверил. Ну я ему и показал, как код запомнил. А сам только сейчас сообразил, что…

Рассказ о необычном эксперименте авторитет выслушал с громадным интересом.

— Неужели и вправду все запоминаешь? — В свою очередь не поверил он. — Давай, повтори. И не дожидаясь согласия начал диктовать.

Леха без труда повторил мешанину из двадцати пяти сказанных скороговоркой цифр.

— Всякое встречал. — Озадачено пробормотал уголовник, и отошел.

Остаток вечера он был на удивление молчалив и сосредоточен, явно о чем-то размышляя.

На прогулку обитателей следственного изолятора положено выводить покамерно. Во избежание ненужных встреч и контактов сидельцев.

Однако, чем отличается тюрьма от остальных институтов Российской действительности, так это простотой отношения к законности, усугубленной хроническим недобором конвоиров.

Леха неторопливо шагал по асфальтовому пятачку рядом с Князем. Такую кличку имел негласный хозяин камеры. Тот явно начал благоволить к бывшему борцу, особенно после того, как Леха рассказал о себе подробнее.

А вот работяга-шофер из камеры исчез в первый же вечер.

Они неторопливо шагали по затянутому сеткой дворику, болтая о каких-то пустяках.

Непонятное шевеление за спиной Алексей уловил только благодаря реакции, отточенной годами тренировок и схваток. Рука идущего позади невзрачного мужичка еще только пошла на замах, а Леха уже встретил нападающего прямым в лоб.

Злоумышленник рухнул на асфальт. Еще бы, кулак, размером с небольшой арбуз, мог отправить в нокаут и более габаритного человека.

Охрана среагировала мгновенно. Распахнулась решетка и заметившие только удар Алексея, конвоиры кинулись к нарушителю режима.

Били крепко, не церемонились. Особенно усердствовал плюгавый прапор. Он отчего-то норовил со всего размаху въехать лежащему навзничь сапогом Алексею по лицу.

Потерявшего сознание арестанта отнесли в лазарет, заключенных, разогнали по камерам, а Леху уволокли в карцер.

Про батареи, когда строили этот каменный мешок, как видно забыли. Холод пробирал до костей, а грязь, попавшая в ссадины на лице, неожиданно вызвала воспаление.

Струпья разбухли и превратились в огромные гнойники. Лицо распухло, зато сам он неожиданно начал худеть. Голод и сырой воздух не сахар и для бывалых зеков, а для борца, привыкшего к калорийному питанию, они стали просто губительны.

Ослабленный организм дал сбой, и простуда принесла новую беду. Воспаление легких. Прыгнула вверх температура.

Затрясла лихорадка. Сухой кашель разрывал легкие. Перед глазами мелькали картины из недавнего прошлого.

Иногда склонялось над ним расплывающимся силуэтом смеющееся лицо Марии. Жена весело смеялась над неудачником.

— Что заслужил, то и получил. — Заливалась она гоголевской панночкой. Наконец кошмары отступили, и Леху накрыло спасительное беспамятство.

Трясучка исчезала, и перед ним открывался длинный, пропитанный ярким светом, коридор. А где-то там, далеко впереди ждало вечное, неземное спокойствие.

Шел седьмой день карцера, когда заглянувший в карцер сержант пнул лежащего в беспамятстве заключенного. Санитары вытащили тело, и, погрузив на брезент носилок, отнесли в лазарет.

— Ты смотри, только сейчас сообразил. Ногами вперед несем, значит — не жилец. — В дверях хмыкнул зэк из обслуги.

— Да хрен с ним, теперь и не развернуться, здоровый слон. — Безразлично отозвался второй носильщик.

Тюремный врач прибыл на службу в девять.

— И дернуло, меня. — Ругнулся в сердцах лепила. — Нет, чтоб, как собирался, прежде в домоуправление заехать. Тогда бы и мороки не было. А так, придется за лазаретом жмура писать.

Пациент, безусловно, находился при смерти. Однако, чтобы не морочиться после с отписками, врач все-же вколол жаропонижающее, и лошадиную дозу пенициллина.

Санитар, получив распоряжение, белье перестилать не стал.

— Все равно к вечеру дойдет. — Бросил доктор. А если перед концом простыни обгадит, убирать. Перебьется.

Леха выжил. К вечеру температура спала на градус и уже не зашкаливала. Тридцать девять и пять, это не сорок один с мелочью.

Врач выдал санитару еще одну ампулу антибиотика и пошел заводить медицинскую карту.

Таким образом игра в поддавки и подарки фортуны закончились пятнадцатого декабря, когда Алексей необдуманно спас матерого уголовника от заточки.

Кто и за что имел зуб на тюремного авторитета, осталось неизвестно. Рискнувший поднять руку на положенца отморозок в ту же ночь тихо удавился на собственных носках.

Очнулся Леха на третий день после того, как его принесли в лазарет. Комкастая вата подушки давила на затылок, как раз в то место, куда пришелся удар.

Мыслей не было. Слабость и безразличие. Слишком много сил взяла болезнь.

Однако время лучший лекарь. Избитая истина, однако, истина. Есть не мог. Желудок не принимал пищу. Спасала капельница с глюкозой. А внезапно изменилось и отношение. Санитар летел к кровати по первому зову, отыскались и дефицитные лекарства.

Даже толстый врач теперь не пробегал мимо, брезгливо косясь на лохмотья заживших ран, избороздившие лицо пациента, а внимательно и вдумчиво выслушивал хрипы в глубине его легких.

Через неделю, когда температура спала, появился зверский аппетит. Но и тут внезапно прозревший доктор не отмахнулся, а прописал специальную диету.

Куринный бульон, и плавный перевод на полноценное питание. Леха поправился. Однако что-то случилось с ним. Исчез прежний увалень с бесшабашной улыбкой.

Глаза на изможденном, изрезанном рваными шрамами лице смотрели на окружающий его мир с безразличием оптического прицела.

Только иногда вспыхивала в них искра. Тогда его кулак, высохший, но все равно громадный, сжимался так, что казалось, лопнет натянутая на костяшках кожа.

Санитар, оказавшийся однажды свидетелем такого приступа в страхе, попятился, и, запнувшись об соседнюю койку рванул к выходу.

Он вдруг ясно понял — скажи в этот момент поперек хоть слово, и громадная ладонь переломит его шею, как сухой тростник.

Леха и вправду изменился. Нестерпимый жар словно выжег что-то в душе. Он понял, как просто исчезнуть из жизни. И как дешево цениться она людьми.

Много что понял он, лежа на больничной койке. На смену добродушию пришла жесткость и что-то еще, называемое характером.

Выписали из больнички в первых числах Нового года.

Он шел по тюремному коридору, привычно держа руки за спиной и ссутулившись. Однако конвоир вместо того, чтобы рявкать на переходах, произносил слова команды негромко и даже слегка уважительно.

Вошел в камеру, вполголоса поздоровался.

— Эй, командир, — вскинулся из угла доверенный авторитета. — У нас и там комплект, молодой на больничке, куда суете. Однако дверь уже захлопнулась.

Только тут сидельцы признали в вошедшем Алексея.

Нарушая все не писаные тюремные законы, Муха негромко присвистнул.

— Леха, ты? -Он вскочил и приблизился к Алексею. Осторожно подхватил качнувшегося сокамерника и провел к койке. — Ложись.

Князь выбрался из-за перегораживающего камеру одеяла. Отмахнулся от шестерки, и присел рядом с Алексеем. Внимательно посмотрел на Лехино лицо.

— Я как узнал, что ты на больничку загремел, маляву заслал, чтобы подогрели. — Произнес он негромко.

— Спасибо. Я так и понял.

— Ладно, отдыхай. — Заметил, что собеседник не расположен к разговорам, произнес смотрящий. — После перетрем. Он вернулся в свой угол, и жестом приказал уменьшить громкость телевизора.

Со следующего дня камера с удивлением заметила, что старшой развил бешеную активность. Коногон не успевал пробивать дорогу, отправляя сообщения то в одну, то в другую камеру изолятора.

Иногда Князь вынимал, неизвестно где спрятанный от шмона сотовый, и тихо говорил с кем-то. А то и коридорный, стукнув по кормушке, бросал в камеру запаянный в целлофан клочок бумажки.

Через несколько дней законник подошел к Алексею и тихонько сказал. — Ты не думай. Спас ты меня от смерти, это я не забыл, и в долгу быть не привык. А считая, как тебя на ШИЗО прокрутили, вдвойне долг за мной.

— Потому будет у меня к тебе разговор. Пробил я тему. Есть тут, в соседнем ярусе один пассажир. За мухлеж его приняли. Он, только его опера прижали, все расклады, подельников отдал.

Ну, и в камере накосячил, выше головы. Замазался. А суд его по отбытому выпускает. Однако не уйти ему. Почему, это отдельный разговор. Сделали черту предложение.

Он, вообще костью здоровый, на тебя крепко мажет. Так что возьмет на себя твою деляну. А ты, взамен него, на волю соскочишь.

Сегодня вечером этого марамоя в нашу камеру закинут, а завтра адвокат решение суда подгонит. Он тоже молчать будет. С него взятки гладки. А рожу тому уже подпортили. День- два как подсыхает. От твоей не отличить будет.

Так что, вас, если не присматриваться, вполне можно спутать. Годиться? Только если в отказ пойдешь имей в виду, подмене твоей на волю все одно не выйти. По любому. Подельники на него большой зуб имеют. И бабки зарядили.

— Так, что ему или на погост, или на нары. Он сам это понял и обеими руками за предложение уцепился. В общем думай. Только недолго.

— А чего думать? За помощь спасибо. Только зря. Не хочу. -Обронил Леха, и вновь замолчал.

— Ты не спеши. — Ничуть не смутился отказом авторитет. — Тебе от чистого сердца предлагаю. Подумай. Не руби с плеча. Время до вечера терпит.

Едва Алексей задремал, как дверь в камеру отворилась.

— Бессонов, выходи. К адвокату. — Проорал конвоир.

— Начальник, да он едва ползает, какой адвокат? — вписался неугомонный Муха.

— Тебя не спросил. — Буркнул выводной. — Живее, сказал. Что не ясно?

— Иду. — Нехотя поднялся Алексей с кровати. Ухватился за стойку, восстанавливая равновесие.

«Спорить бессмысленно, а еще один заплыв в карцер ему не перенести». -Понял Леха.

В комнате свиданий его встретил ухоженный господинчик.

Профессионально благожелательная улыбка, и цепкие, укрытые за толстыми линзами дымчатых очков глаза.

Адвокат представился, пробурчав нечто похожее на скороговорку про Карла и Клару, кивнул охраннику, и раскрыл кожаный портфель.

— Эк вас угораздило. — Осуждающе покачал головой защитник, назначенный государством, оценив иезуитскую худобу Алексея и заживающие шрамы на лице.

— Увы, увы, наслышан. Система давно прогнила… Но слава богу все обошлось. — Скороговоркой пробормотал он вступительную часть.

— Итак, я ознакомился с вашим делом. — Адвокат пошевелил стопку бумаг толстыми пальцами. — И вот что скажу: не все так плохо. Отнюдь. Документ, как мне известно вернули хозяину.

— Остается только попытка хищения… Кстати, не знаю, возможно имеет смысл сыграть на опережение, и вернуть ту часть денег, которые вы перевели на номерной счет и не успели обналичить. Деньги эти банк все равно заморозил, и возврат их хозяину, лишь дело времени.

Правда пока они рассмотрят запрос, получат постановление суда. А если проявите добрую волю, начнете сотрудничать со следствием.

— Для начала вам нужно подробно описать все, что вы… могли запомнить, когда просматривали тот самый файл. Вы ведь видели его содержимое? А при вашей феноменальной памяти. — Адвокат произнес это вполне утвердительным тоном. — Напишите все. И тогда следствие сможет. Возможно, тогда и потерпевший пойдет.

— А что двадцать миллионов его уже не интересуют? — спросил Алексей, которого крепко задело мимолетное упоминание адвоката о способностях.

— Какие миллионы? — внезапно потерял слух Карл Карлович. — А при чем… тут?

— Вы не в курсе? — Леха сцепил пальцы в замок. — Разве Павел Андреевич вам ничего не говорил? Про трансфер в адрес…

— И слышать ничего не хочу. — Едва не замахал толстенькими ладонями адвокат. — Я вам дело советую, а вы… какого-то Павла Андреевича приплетаете, миллионы… Кстати, кто он этот, как его?..

— Да так, проехали. Но если честно, мне сейчас не до советов. — Отрезал Леха. — Ему отчего-то крайне не понравился скользкий собеседник. -Если не трудно, попросите охранника, пусть отведет меня обратно.

— Зря вы так… — «Карл и Кораллы» сжал губы. — Вы что, думаете, что у меня больше нет других дел, как вас уговаривать? Вы отворачиваетесь от единственной помощи.

— Стоит мне уйти и вы останетесь один на один с бездушной машиной нашего правосудия. Вы уже успели убедиться, что она вовсе не отличается гуманностью. Так зачем вам испытывать судьбу вновь…

— А ты кнопку нажать успеешь? Может, у меня от пережитого крышу снесло, и решу я тебя в заложники взять? Мне оружия не понадобится. Одной рукой удавлю. — Перебил возмущенную тираду Алексей.

Адвокат поперхнулся и невольно потянулся к кнопке вызова конвоя. — Зря, ох зря… — Повторил он.

— Ладно, сейчас тебя отпущу. — произнес он уже без шутовских интонаций наемного болтуна. — Только учти, сынок, молчать не всегда полезно. Для здоровья и жизни.

— Хорошая память иной раз может стать единственным достоинством. Ты понял? Советую подумать над моими словами. Но недолго…

Дверь распахнулась.

— Мы уже закончили, можете про

водить. — Вновь сменил тон на говорливую скороговорку, адвокат. — А с вами, любезный Алексей Михайлович мы еще увидимся. Завтра. Поговорим, обсудим, успеем еще. А пока отдыхайте, постарайтесь голову не загружать, берегите… и старайтесь больше в карцер не попадать. — Забормотал он вроде-бы малозначащие слова.

— Если увидитесь, привет передавайте приятелю вашему, Павлу Андреевичу. Только это вряд ли. Не до вас видно ему.

Алексей вернулся в камеру, лег на кровать и задумался. Хотя, что тут не понять.

Адвокат четко и недвусмысленно дал понять: неосторожно сделанное признание следователю крепко осложнило и без того нерадостное Лехино положение.

Выведенный из себя адвокат нечаянно, а может и нарочно обмолвился о своем знании. Похоже, что кого-то из сведущих людей возможное знание случайным воришкой номеров и реквизитов святая святых российской элиты стало весьма заманчивым куском.

Положить свою лапу на негласные доходы замазанных в коррупции чиновников — это не только денежный интерес.

Зная такие тайны, можно держать в руках всех и вся в нашем богоспасаемом отечестве. И на пути к своей цели эта третья сила пойдет на все.

Размышлял недолго. Теперь выбора не было. Павел Андреевич, который возможно и сумел бы защитить от новых претендентов на лакомый кусок, исчез. Появится-или нет — неизвестно. А оставаться за решеткой теперь, когда в дело вступили новые игроки было просто опасно.

Он принял решение. Поднялся, и подошел к сидящему за столом Князю.

— Если ты еще сам не передумал, то я согласен. — сказал Алексей. —

— Лады, браток. Сегодня отмашку и дам. И вот еще… — Князь погладил свою холеную мушкетерскую бородку. — Запомни номерок. Ежели все, как задумали, сладится, позвони. — Он не закончил, прихлопнул ладонью по столу, как бы подводя итог короткой беседе. Алексей вернулся на свое место. Прикинув возможные варианты развития ситуации, он решил, что авторитет его не обманывает.

«Ему с моего освобождения конечно профита никакого, но и больших затрат не понесет. Уболтать сломленного человека взять на себя чужое, дело нехитрое.

— А так бедолага хоть поживет еще. А может и впрямь Князь от чистого сердца старается, благодарен». -Впрочем, последняя мысль отчего-то вызвала у Алексея кривую ухмылку.

Вечером в камеру ввели нового постояльца, и впрямь, неуловимо похожего на Леху. Вернее, на Алексея, который вернулся из лазарета.

Новосел опустился возле дверей и терпеливо замер, ожидая, когда ему укажут место. Тюрьма есть тюрьма, бывает, ломаются и самые твердые характеры. А кто и на воле имел червоточину, хрустит здесь на раз.

Шнырь подошел к зэку и бросив перед ним клочок бумаги негромко что-то приказал. Доходяга взял огрызок карандаша, несколько раз расписался на листке. Положил бумагу на табуретку и вернулся в свой угол.

Муха поманил Алексея, кивнул на бумажку: — Не вздумай ее в руки взять. Так смотри.

— Ага, а когда одежду его буду надевать, значит не считается. — Хватит ерунды. Или дело делаем, или понятия ваши идиотские соблюдаем. — Алексей поднял с поверхности стола листок, внимательно всмотрелся в витиеватую роспись.

— Ну что запомнил? Потренироваться не желаешь? — осведомился Муха, болезненно скривившись и озадачено, косясь на сидящего неподалеку Князя.

— Запомнил.

— Да брось? Смотри какие закорюки.

— Сравнивай. -Алексей быстро расписался.

Муха закрутил головой. Его глаза округлились, выругался восхищенно. — @ его ноги, не отличить. Слышь, Князь, как две капли. А как теперь с ним… Он же в руки взял?

— Да слышу, не ори. — Отозвался авторитет. — Прав он. Шмутки ему всяко придется натягивать.

Чужие вещи: потертый спортивный костюм и разбитые китайские кроссовки, натягивал с двойственным чувством. С одной стороны, грело понимание, что это шаг на волю.

Но, жить захочешь, «и не так извернешься». — Рассудил Алексей.

Лицо двойнику отделали мастерски. Удивительно, как много талантов скрывает за своим забором мирок, с коротким названием — ИВС.

Глава 4

Само освобождение прошло на удивление обыденно. На следующий день, после обеда, сонный конвоир заглянул в камеру, выкрикнул фамилию. Привычно провел согнутую фигуру по длинным безликим коридорам. Миновав три шлюза, как называют, зарешеченное пространство между решетками, Алексей оказался в служебном секторе.

Кабинет с закрытой решеткой окном, истертый сотнями локтей прилавок, Контрактница пробежала взглядом выписку постановления, еще какой-то документ.

Ткнув толстым пальцем в строчку, приказала расписаться. Выдала какие-то мелочи, бумажник. Другой кабинет, выдача документов. Еще одна роспись напротив, и вот он уже двинулся на выход, в сопровождении нервничающего адвоката

Иван Петрович Гордеев — Именно такая фамилия значилась в справке, сообщавшей, что владелец ее освобожден решением суда из-под стражи, в связи с истечением срока заключения. По отсиженному, как говориться.

Миновав часового на воротах, адвокат облегчено вытер со лба пот, перехватил тощий портфельчик, и, мгновенно потеряв интерес к клиенту, ретировался.

Алексей небрежно засунул справку в карман доставшейся по наследству демисезонной курточки, двинул в противоположную сторону.

Планов не было. Вернее, был всего один. Уйти как можно дальше от негостеприимного заведения.

Миновал несколько кварталов, проскочил на разъезжающихся кроссовках ледяной каток проезжей части, зашагал по узенькому проезду, надеясь выйти к остановке.

Он шел, укрыв лицо капюшоном, ежась от порывов ледяного ветра, вновь возвращаясь в мыслях к подмене. «Может, не стоило очертя голову соглашаться на столь рискованную авантюру. Там хотя бы тепло. А сейчас? Без денег, без документов. Без, без, без. Сплошная безнадежность. Прибавилась только статья за побег. Алексей осторожно смахнул мокрые капли с лица, ненароком коснулся заживающих шрамов.

«С такой мордой первый мент мой». — Невесело констатировал Леха реальные перспективы. — А что теперь? Звонить или не звонить? Алексей с большим сомнением относился к так называемым воровским понятиям. Прижмет, все по боку, однако куда деваться с чужой справкой и совершенно непотребной физиономией. К тому-же если менты не совсем идиоты, то в два счета сложат два и два. По приметам вычислят выпущенного на волю Ивана Петровича, который с особой дерзостью и так далее. По всему выходи — придется звонить. А то, что душа не лежит, так мы много чего через «не хочу» делаем.

Он проехал в стылом троллейбусе пяток остановок, теперь брел по довольно цивилизованно выглядевшей улице мимо лавок, игриво именующих себя «бутиками». Решение наконец созрело.

— Я от Князя… — Произнес Алексей, набрав заветный номер. Замолчал, не зная, что сказать еще.

В трубке послышался негромкий кашель, затем глухой, словно надорванный долгим криком, голос ответил: — «Подгребай. На Толстого. Встанешь около мужика. Там тебя встретят.

До памятника великому писателю добирался всего за час. Выйдя в начале квартала, и прогулявшись с десяток минут возле мраморного изваяния, приметил сидящего на скамейке паренька. У его ног лежало уже три окурка. Леха остановился, вопросительно глядя на связного. Тот поднял глаза, всмотрелся в шрамы.

Удовлетворенно кивнул головой, легко поднялся, не оглядываясь, зашагал в крайний подъезд. Алексей двинулся следом. Провожатый отворил дверь в квартиру на третьем этаже.

Приличная мебель прихожей, паркетный пол, неяркий рассеянный свет спрятанных под панелями софитов. В глубоком кожаном кресле сидел громадный, сухой старик, вернее возрастной мужик. Стариком назвать этого человека язык у Лехи не поворачивался.

Голый, шишковатый затылок, огромная квадратная челюсть, лохматые брежневские брови делали его похожим на волшебника из старого фильма про Алладина. Разница только в том, что там джин был добрый, а этот добрым если и был, то в далеком детстве.

«Череп». — Хозяин протянул синюю от наколок, мосластую руку.

Алексей сжал ладонь и понял, что силенка у старого вора еще в наличии. Тот удовлетворенно хыкнул, признавая в рукопожатии ровню. — Присаживайся Алеша, чайку попьем.

Он явно играл простака, однако глаза из-под косматых бровей посматривали жестко, внимательно. Разлив крепкий чай «Череп» вкусно дунул на кипяток, с присвистом отхлебнул.

— Рассказывай, что за дело у тебя? — Перешел к конкретике он, когда закончили чаевничать.

Леха отодвинул чашку и произнес, взвешивая каждое слово: — Князь дал. Что — как не пояснил. Поэтому, если не ко двору пришелся, не сердись, хозяин.

— Ладно, хорош воду толочь. Считай, обставился. — Поторопил собеседник. — Чего надо.

— Лицо у меня больно приметное, а бумага слабенькая. Нужно пересидеть, пока шрамы сойдут да и документ бы не помешал, нормальный.

«Череп» в раздумье пожевал губу. — Наконец веско изрек. — У нас не гостиница. А «Ксива» сейчас полторы сотни деревом тянет, и то, для своих. Так что извини… — Он не закончил.

Алексей поднялся, поняв, что говорить больше не о чем, однако, интуиция подсказала, это все туфта. Нет, цены вор наверняка назвал реальные, но то, что платить за него никто не станет, тоже было понятно. Однако не тот человек «Князь», чтобы впустую бросаться словами. Ясно было, не имей он на Алексея каких-то видов, вряд ли стал говорить про телефон.

«Череп» потянул гостя за рукав, предлагая не горячиться. — Есть работенка, за которую тебе и денег дадут и бумагу выправят. Да ты не боись. — Поспешил он добавить, видя, что Алексей порывается вставить слово. — Не с «волыной» на ларек тебя «блатую». Дело чистое. — Снова мотивированная пауза. — Ну, будет разговор?

Алексей промолчал.

— Мне» Князь» шепнул, память у тебя козырная. — Издали начал рассказчик. — А еще и язык импортный знаешь. Так?

— Так. — Согласился Леха не видя смысла скрывать очевидное.

— Если спец тебя «шпилевому» делу обучит, сыграть возьмешься? Игра суровая. На кону деньги немереные. Простой мухлеж в такой игре не канает. Тут» катала» нужен. Понимаешь? За столом не дураки будут. Всех наших знают. Не сядут…

«Ох, голова Князь». — Изумился Леха, но глянул в неподвижные глаза авторитета, понял, что отказа тот не примет, веско произнес. — Согласен.

— Не сомневался, вижу — ты парень сообразительный. Жить будешь здесь. Отъедайся, вес набирай. Завтра к тебе соседа подселю. Он тебя учить будет. — Ты его слушай. Интересный человек. Его уроки дорого стоят. На улицу выходить не советую. А для помощи, — авторитет вновь пошевелил губами, — Павел будет. Пацан шустрый. Присмотрит. Сроку тебе месяц. — Все. Уперев громадные ладони в колени, встал. — Пойду я. Засиделся.

Он вышел в коридор, и, приняв у выскочившего из кухни паренька неброское драповое пальто, оперся на тяжелую трость с бронзовым набалдашником.

Хлопнула входная дверь.

Алексей выглянул на улицу, проводил взглядом отъехавший автомобиль, и начал осмотр: Три комнаты. Панель телевизора на стене в зале и маленький экран плазмы в спальне, третья комната была закрыта.

Больше всего изумил камин. Настоящий, с изразцами, и дымоходом.

— Эй, кто живой? — донесся до слуха мужской голос.

Алексей вышел навстречу давешнему проводнику.

— Прислуга за все прибыл. Звать Павлухой. Погоняло Маленький. — Дурашливо вытянулся паренек. — Чего изволите?

— Вольно. — Принял Алексей правила игры. — А я Леха. Пока ничего. Только помыться хочу. И камин-бы разжечь неплохо. Возможно?

— Вполне. Мыться — ванная есть, а для камина, я на балконе дрова видел. Давай, давай, банкуй, не тушуйся. Пожрать, тоже в холодильнике есть. Хавку готовить, правда некому, но Череп обещал завтра девку на хозяйство прислать. — Перешел на привычный ему язык помощник.

С наслаждением смыв тюремную грязь, Алексей облачился в тяжелый махровый халат.

— С легким паром. Тяга отличная — Обернулся на звук шагов Павел. — Вот кресло, отдыхай. Я в дальней камере обживаться буду. Там моя шконка. — Схохмил он. — Зато у тебя — хоромы на выбор. А в той, что останется «каталу» поселим.

— Здесь, пожалуй. — Алексей, которому понравился уютный треск дров и ароматный дымок, сделал выбор без особых раздумий.

«Чужой дом, странные люди. Один, затерянный в холодном городе. Еще вчера он коротал время, слушая бесконечные рассказы уголовников, перемежающиеся виртуозным матом и малопонятным жаргоном, а сегодня в относительном уюте, и тишине… Как знать, не ошибся ли»? -Думал Алексей, глядя в догорающие угли, и слушал глухие удары ветра в оконное стекло.

Там, в кресле, и заснул.

Разбудил яркий луч солнца, который сумев отыскать лазейку в плотной кремовой шторе, нахально уперся в глаза.

Зажмурился, повернулся затекшим телом, норовя доспать, но запахи, ползущие из кухни, прогнали сон, напомнили, что не ел больше суток. Алексей выпрыгнул из кресла, и рванул умываться. Выходя из ванной, наткнулся на тетку, которая, как вчера пояснил Павел, — помогает по хозяйству. Тетка оказалась совсем молоденькой девчонкой. Рост — метр с кепкой, русый хвост затянутых резинкой волос. Цветастый, едва не до пола фартук.

— Здравствуйте, — расплылся в улыбке Леха.

— Добрый день. — Буркнула хозяйка и вернулась на кухню.

Выпив стакан кефира, умял полную тарелку омлета, и три бутерброда с ветчиной, Алексей оглядел стол, и не найдя больше ничего съедобного, огорченно вздохнул. Однако уходя, поблагодарив за завтрак, украдкой прихватил из холодильника кусок колбасы. Девчонка промолчала.

А через час прибыл учитель.

Сквозь дверь слышны были шаркающие шаги педагога и тяжелое дыхание. Его воображение тут же нарисовало скрюченного возрастом, отошедшего от дел старикана. С венчиком седых волос трясущимися руками, толстенными стеклами очков в роговой оправе. Однако воображение подвело.

В комнату вошел пожилой мужчина, одетый в элегантный клубный пиджак, На тонком пальце блестел крупный камень, явно не поделочного вида. Выправка гвардейского офицера, очки в тонкой золотой оправе. Чистые и ясные глаза на узком лице потомственного аристократа.

— Экий ты, сынку, большой?.. — Вместо приветствия изрек гость расхожую цитату. — Это плохо. Ну да ладно. Может не все в рост ушло.

— Меня зовут Григорий Михайлович. А ты Алексей? Я правильно информирован?

Леха поднялся и церемонно шлепнул задниками кожаных тапочек.

— Честь имею. — Склонил он голову. — Подстраиваясь к манере преподавателя.

— С юмором. Это плюс. — Пробормотал тот.

— Ты что, думаешь, вот приперся старый шулер, будет учить, как карты из рукава вытаскивать, или колоду ломать? Ничего подобного. Игра, это не карточные фокусы. Это искусство. И наука, и поэзия. Психология. — Произнес педагог, когда они устроились возле большого стола.

— Я, честно скажу, был против идеи. — Ремеслу -да, научить можно. А мастерство годами нарабатывается. А за месяц только основы вбить. Первое представление. Ну да наше дело телячье…

— Ладно, что болтать? Начнем, помолясь. — Учитель скинул пиджак, оставшись в белоснежной сорочке с поблескивающими благородной желтизной запонками, вынул колоду. Сверкнул на тонком пальце дорогой перстень.

Учить мастер начал с азов.

— Покер — король карточной игры. — Глубокомысленно покачал пальцем педагог. — А все эти тыщи, стосы — баловство, занятие для дураков…

Говорил, тут же раскидывал карты, демонстрируя ту или иную комбинацию, собирал карты в колоду, вновь раздавал…

Карточный сленг, который для неофита звучал почти как блатная музыка, мешал Лехе сосредоточится. А попытка объяснять суть игры обычными словами измучила самого учителя.

В конце концов, катала сдался. Он вынул из элегантного портфеля несколько, приличной толщины, книжек.

— Вот молодой человек. Здесь все самое главное для начинающего. Так сказать-азбука. Не тороплю, но категорически настаиваю. За два дня вы должны их прочитать. И крайне желательно хоть что-то запомнить. Термины, сленг в первую очередь. Как бы тяжело это не было. -Он с явным сомнением посмотрел на жутковатую физиономию ученика.

— К шести осилю. -Алексей взвесил стопку книг на ладони.

— Ладно, как говорят, за язык не тянули. Приступай, а я отдохну, в шесть продолжим. Он поднялся и ушел в свою комнату. А Леха уселся в облюбованное кресло, открыл первую книгу.

«…Правила игры. Термины. Основы тактики, варианты розыгрышей. Одним словом, школа». — Читал легко, не задумываясь, словно обычную беллетристику.

— Ну-с, молодой человек, хоть какие-то сдвиги есть? — Усмехнулся, глянув на лежащие в стороне книжки, учитель, зайдя в комнату ближе к вечеру.

— Да, вроде запомнил. — Алексей поднялся из кресла, зевнул.

— Вроде, так вроде. — Уже с другой, слегка недовольной интонацией повторил Григорий Михайлович. —

— Коли так, молодец. И что? Много запомнил?

— Запомнил все. — Твердо ответил Алексей. — Не понял много, — честно добавил он.

— Не понял — это нормально. — Оживился старый игрок. — Не понял, это мы разъясним.

— Поехали. — Он вынул из пальцев Алексея колоду. — Смотри…

Началась учеба. Уже через пару часов они разговаривали на совершенно непонятном постороннему языке.

Прервались глубоко за полночь. Старик вытер со лба пот белоснежным платочком, хлопнул ученика по плечу. — А ты ничего, рубишь.

— Только, вот хорошо ли это? — Эти слова он пробормотал едва слышно. — Череп, ох не подарок…

Утром Алексей вновь столкнулся с прислугой. Девчонка поздоровалась, но как-то нехотя. Словно ей в тягость было это соседство. Однако, с делом она справлялась отлично. Да и в кухне ориентировалась, как у себя дома.

— Молодец. — Похвалил Алексей, уминая вторую порцию добавки.

И вновь девчонка промолчала. Кивнула и все.

«Странная какая-то? — Недоуменно глянул постоялец. — Может недовольна, что платят мало? Не похоже на хозяев. Они, как правило, по мелочевке не жмутся. Да Бог с ней». Готовый к новому этапу обучения он тут же позабыл о странной кухарке. Старик оказался талантливым педагогом. Он рассказывал о картах так, что даже безразлично относящийся к игре Алексей загорелся. А примеры старый мастер, приводил такие, что хоть записывай.

— Катал я всю жизнь. Пострадал за это, — смущенно признался старик. — Три раза. И еще два по «недоказанному» у хозяина гостевал. Но не за мухлеж. Просто тогда к игре было такое отношение.

Потрошил катала, как понял Алексей, капитанов производства, так называемых «цеховиков», которые в годы строительства развитого общества пытались строить рыночные механизмы.

— Старость, сам понимаешь, не только опыт. Сердце уже не то. — Неторопливо рассказывал, «педагог», когда они, после плотного обеда, сидели у разгорающегося камина. — Волноваться вредно. А без азарта какая игра? Вот и вынужден, крохи собирать. — Пожилой картежник хитро прищурился. — Иногда правда бывает, взыграет, тряхнешь стариной. — Но это так, мимоходом, чтобы форму не потерять.

Опять шелест карт, непонятные комментарии раскладов. И еще день, прошел в освоении тонкостей королевской игры.

Алексей втянулся. Его мозг, как механизм, смазанный маслом, и раскрученный мощным стартером, выходил на полную мощность.

Оброненная стариком фраза, мгновенно находила свое место в ячейке. Картина целостная, и, в тоже время, состоящая из миллионов фрагментов складывалась в сознании. Новые книги он проглатывал залпом.

— Ты, поосторожней, — счел нужным предостеречь старый мастер. — Смотри, не свихнись.

Глава 5

Прошло полторы недели. Алексей понемногу отъелся, немного набрал в весе. Отшелушились и смягчились рубцы на щеке. Однако, глядя в зеркало, умываясь по утрам, он видел все тот же взгляд. Холодный, жесткий, словно выцеливающий. Исчезла задорная улыбка колхозного тракториста. Он уже не раз прикидывал возможные перспективы сотрудничества с уголовниками. И сколько не напрягал мозг, никаких вариантов, кроме своей неминуемой зачистки не видел. Не было в этих раскладах для него места.

Исчезнуть «залетный катала» должен так же легко, как появился. И тогда никто не свяжет его с сидящим на зоне Князем, или с разъезжающим в грошовом пальто на Мерседесе Черепом.

Но вместе с тем увлеченный изучением хитростей и нюансов игры, Алексей впервые с тех пор, как оказался вне спорта, заметил — дело ему нравится.

От общих схем вскоре перешли к розыгрышу вариантов: Григорий Михайлович привычно растасовывал колоду. Билеты, как игроки называют иногда карты, ложились на стол.

— А вот, «бычью», на повышение ставок, давай? — Подзадоривал мастер. — И злости добавь. Чем больше торговли, тем больше шансов поймать противника. Следи, запоминай. Он должен выдать свою «руку», хоть чуть-чуть, самую малость. Знак обязательно появится, только нужно суметь его уловить. Но, в то же время, не забывай, такая игра опасна тем, что тебя могут просто» выдавить». Задрать ставку так, что нечем будет ответить. А когда играешь со стола, это запросто возможно. Поэтому, есть интересный трюк.

Перед началом игры ты выкладываешь на стол деньги, или фишки, если дело в заведении. При этом берется стопка относительно мелких купюр, к примеру, пятисотенных, и делается этакая «кукла». В пачку, вкладывается, десяток пятитысячных. И в нужный момент, когда партнеры начнут тебя давить, ты сможешь вдруг «обнаружить», что у тебя есть небольшой резерв. Ну, это, так. Штрих к портрету, мелкая ретушь.

Наблюдая за прогрессом в игре ученика старый катала однажды не удержался: — С такой головой и…

Партнер не закончил, однако сожаление, звучащее в голосе, показало: опытный «катала» отлично понимает, что Алексея готовят для разовой акции.

«Однако, своя рубашка»… — Старик вздыхал, но от советов воздерживался.

И, каждое утро, выходя к завтраку, Леха встречал молчаливую служанку. Однако постепенно становилось ясно, что не обещанный заработок вынуждает девчонку приходить на работу.

— Может она подружка Павла? — возник, и тут же отпал вопрос. С таким лицом, в бандитские подружки не идут. «Ладно, разберемся. — Решил он. — Посмотрим».

В один из дней девчонка закрутилась по хозяйству допоздна. Хотя, может и не допоздна, просто темнеет зимой рано. Собираясь на выход, глянула в окно и невольно вздрогнула. Идти далеко, а район…, да сейчас любой район, это как минное поле. Можно проскочить, а можно и возле самого подъезда влететь.

— А пойду и я прогуляться, — Надел куртку Алексей. Помощник вроде и не слышал, однако нарисовался мигом, встал в дверях.

— Паша, не гомони. Мне «Череп» разве выходить запретил? Не советовал, да, но это разные вещи.

Помощник замялся понимая, что формально клиент прав.

— Ладно. Только, поблизости. — Решил не портить отношения из-за мелочей сторож.

— Позвольте я вас провожу. — Спросил Леха домработницу. Та покосилась на него, но промолчала, равнодушно пожала плечами. Они шагали по заснеженной аллее молча. Как не пытался Алексей разговорить спутницу, не удавалось. Фонари, горевшие с мощностью настольной лампы, едва освещали полутемную дорожку.

Прошли уже половину пути, когда из-за поворота возникли две темные фигуры. Насторожило, то, что не слышалось обычных при движении, реплик, разговоров.

«Странно идут»? — Мимолетно удивился Леха. Но, когда и скрип пары ног донесся и позади, сообразил: «Все просто. Обычный номер местной гопоты, живущей мелким разбоем».

Спутница тоже что-то почувствовала. Она вздрогнула, но не остановилась, а продолжила движение.

«Смелая». — Удивился Алексей. — «Странно, какое дело мне до этой малышки? Разве, что немного похожа на Марию»? — Озадаченный своим настроением, он так увлекся, что, когда фигуры поравнялись с ними, и последовала стандартная просьба закурить, даже вздрогнул.

Внимательно глянул в лицо заводилы. Испитая морда, сальные патлы, выбившиеся из-под натянутой на глаза шапочки.

Роли, как видно, были давно расписаны и отработаны. Шорох за спиной, словно кто-то решил снять пальто. Это третий, вынув из-под полы кусок арматуры, размахнулся, намереваясь отоварить лоха по голове. Однако жертва сделала маленький, совсем крошечный, шажок в сторону, и рука бандита провалилась в пустоту. Ноги ушли в сторону, и злодей, не сумев удержать руку, со всего маха врезал железом по шапочке, укрывавшей дурную голову подельника. Хруст, глухой крик, а следом падение. Однако третий налетчик успел схватить сумочку, пытаясь вырвать ее из сжатой руки. Но сообразив, что быстрого рывка не получится, сменил тактику. Он ухватил саму жертву. Блеснуло жало ножа-бабочки. Грабитель прижал лезвие к шее девчонки.

— Деньги, сука, или пришью. — Рявкнул бандит, стараясь переломить ход неудачного грабежа. Он уже полдня переходил без укола, и не мог думать ни о чем кроме дозы. Деньги, почти снятые с «жирного гуся», уходили из рук. Сжатые в точку зрачки измученного ломкой наркомана, с трудом различали окружающее, однако нож в трясущейся руке упирался в беззащитную шею жертвы. Алексей, поняв, что грабитель может сорваться, ткнуть, вытянул руки, и, держа их ладонями вперед, потянулся к нагрудному карману. — Все, все, братан, — успокаивающе произнес он. — Бери, отдаю. Осторожно вытянул руку из кармана. Сосредоточенный на «лопатнике», полным так нужных ему сейчас бумажек, бандит увел взгляд в сторону. И в тот же миг, огромная ладонь спортсмена, легонько, словно прибив надоедливую муху, шлепнула по лбу охотника за чужим добром. Грабитель рухнул на спину. Перед глазами у него вспыхнул миллион искр, и стало хорошо. Исчезла ломка, отпустила выворачивающая суставы боль. Настигло чувство полета и бесконечного блаженства. Смешно, однако этот удар навсегда избавил наркомана от болезненного пристрастия к дури, а заодно и спиртному. Но это выяснилось только через месяц, когда пациент выписался из нейрохирургического отделения городской больницы. А пока Алексей ухватил замершую в оцепенении спутницу и быстро двинулся в сторону, откуда они только что пришли. И дело было вовсе не в заботе о себе. Оставлять потрясенную девчонку одну, даже усадив в такси, не решился. А провожать трясущуюся в истерике спутницу через весь город, он себе позволить не мог. Целесообразнее было вернуться.

Павел отворил дверь, и удивленно открыл рот. Алексей легко сдвинул в сторону привратника, провел девчонку в кухню. Распахнул дверцу холодильника, двумя пальцами, сминая жестянку, сорвал пробку с бутылки фирменного коньяка и щедро плеснул в стакан.

— До дна, ну. — Поднес к губам, рявкнул. -Сядь. — Его голос не оставлял сил на сопротивление.

— Она опустилась на стул.

— Успокойся, ты дома. Я с тобой. Все в порядке. — Он выпустил ее руку. Обернулся к подлетевшему на шум Григорию Михайловичу.

— Шпана. Чуть девчонку не порезал, дурак. Не оставить же одну, а мне по городу с такой ксивой, не резон. — Коротко, но исчерпывающе обрисовал он суть происшествия. — На аллее. Один, похоже, холодный, — вполголоса добавил он уже для Павла, — но там чистая бытовуха. Приятель товарищу черепушку проломил.

— Как это?

— Промазал. — Ответил Алексей с интонациями Саидовского «стреляли».

Истерики не случилось. — Коньяк снял напряжение и вернул способность рассуждать. Девчонка огляделась и потянулась к трубке телефона.

— Спасибо. — Впервые не отведя глаз, поблагодарила она.

— Я на квартире. — Произнесла в трубку, — все нормально. Нет, нет, в порядке, не беспокойся, правда, в порядке. Потом объясню, — Видно было, что ей не хочется говорить о пережитом. — В голосе мелькнули убеждающие нотки.

— Не поверила? — спросил он, словно продолжая начатый разговор.

Девчонка автоматически кивнула головой.

— Ладно, после объяснишь, поймет, — успокоил он. — Сегодня останься ночевать здесь. Я лягу в комнате Григория Михайловича, ты в моей.

Предупреждая отказ, добавил. — Никто тебя не тронет. Сними пальто, выпей кофе. Я пойду, скажу старику, что вернулся. Мы партию не доиграли, обрадуется, прохиндей, а то я повел, ему обидно.

Он вышел, а девчонка с удивлением отметила, что не чувствует ненависти к этому здоровому парню, изуродованному страшным шрамом, но с понимающими и добрыми глазами. Жаль, что этих мыслей не мог слышать Павел, который, встречаясь с постояльцем взглядом, невольно передергивался. А уж ему, не смотря на молодость, приходилось видывать виды.

— Кофе? — спросил Леха, насыпая в кружку коричневую крупу.

— Не поздно? А я все равно сплю, как младенец, хоть кофе, хоть чай. — Он протянул ей чашку. — Кстати меня Алексеем звать, а то, как-то неловко без имен.

— Ольга. — Буркнула она в ответ, но не сдержалась, задала тревожащий ее вопрос. — А ты его не убил случайно?

— Да ну, скажешь. Оглушил только. А вообще — жаль пацана, пропадет с такими привычками быстро.

Ольга недоуменно уставилась на него. — Он же меня убить хотел? — Почему жалко?

— Не он хотел, болезнь хотела. Наркотик — страшная штука. Человек себя не помнит. Все отдаст, лишь бы от муки избавиться.

— А ты откуда знаешь? — вновь, слегка подозрительно, глянула собеседница.

Леха помолчал, но махнул рукой. — Брат у меня был, младший. Я в Югославию на сборы уехал, а он на иглу… Когда вернулся, Славка уже сгорел. Мать рассказывала: — " Последнее время совсем плохо было. Слезы текут, а сам кольцо из серванта вытаскивает. А как-то раз денег где-то достал, купил три дозы, все и вколол». Так и не откачали. Он вообще хороший был… — Алексей внезапно смутился. Он и сам удивился, что рассказал посторонней девчонке, то, чего не говорил никому.

Наконец, Ольга решилась и чуть слышно спросила. — Чего — же тогда, ты с ними?

— В смысле? — Не понял Алексей. — А что такого? Я ведь не мошенник? Все честно.

— Как это?

— В карты. У меня способности, вот и уговорили. Да и заработать нужно.

— В карты, — горестно, повторила Ольга, — вот ты про болезнь сказал. А они на моего папу, такого же, как ты…, способного, вывели. А папа хороший игрок был, только остановиться не мог. Теперь и квартира эта их, и все деньги, что у нас были тоже, и я на них работаю, чтобы…

Она тихонько, словно стесняясь, заплакала.

Алексей молчал, не зная, что ответить.

Казалось бы, что изменилось? Мало-ли в жизни было таких случаев, когда проигрывали и дома, и последние штаны? С незапамятных времен идет привычка русского человека всему отдаваться безоглядно. Писатели и банкиры, клерки и…

— Да что там говорить, все верно, а коснись конкретного человека, и все рассуждения побоку. — Алексей ворочался на узеньком диване. Знакомый до сей поры с бессонницей чисто теоретически, он впервые не мог заснуть. Мысли роились и гнали дремоту с неотвратимостью кавалерийской лавы.

«Ну, кто она тебе, эта несуразная девчонка? Увидел, забыл. А вот «… Бессвязные обрывки фраз, тем не менее складывались в некую идею, оформить которую он пока и сам опасался. Больно круто могла она врезать ему под дых. А сколько можно испытывать фортуну?

Глава 6

Проснулся, чувствуя разбитость и головную боль. Хмуро поздоровался с Григорием Михайловичем, вышел на кухню. Однако вместо Ольги у плиты хозяйничал Пашка. Он неумело пытался изготовить глазунью. Однако разбитое о край сковороды яйцо ухнуло на пол. Вонь, гарь, матерное шипение обжегшегося кулинара.

— Отпустил я девчонку. — Заметив Лехино появление, прокомментировал он свои действия. Алексей промолчал, налил кофе и вышел в свою комнату.

Ничего в ней не говорило о ночной гостье. Только едва уловимый аромат.

«Духи ее, или показалось»? — Он опустился в облюбованное кресло, и тупо отхлебнул горячий напиток.

— Помои. — Сердито ругнулся квартирант. -Деньгами ужрались, а приличного кофе купить не могут. Жмотье.

Настроение испортилось. Говоря откровенно, не из-за плохого кофе сидел он как сыч, сжав губы и тупо глядя на прогоревшие угли. Огорчило его исчезновение собеседницы. Так сильно, что и не передать.

Учитель, вошел в комнату через час. И увидел задумчиво сидящего в кресле Леху.

— Доброе утро, что невесел? Неужели тебя так расстроило маленькое ночное приключение? Пустое. Давай-ка лучше сыграем, по новой…

Он поднял глаза на ученика. Взгляд его вильнул в сторону и вновь опустился на колоду. Перед ним сидел не сообразительный, но явно простоватый паренек.

Волк, по странной прихоти фантазии могущественного колдуна, обернулся в человека и смотрел на него. Холодок пролетел по спине каталы.

Он бездумно тасовал давно прочесанную колоду, и не решался поднять глаза. Наконец собрался с духом, помотал головой и взглянул на партнера.

— Фу, надо-же. — Сосед облегченно выдохнул и рассмеялся. — Показалось, ты не поверишь.

Но, когда гость повернул голову, вновь, словно ледяной водой окатило старика. И не в лице было дело, никакого оскала и торчащих клыков. Просто было в нем нечто жуткое и зловещее.

Учитель живо поднялся, и отложив колоду, двинулся к выходу, на ходу обронив. — Устал я, что-то сынок, пойду, лягу.

Проходя мимо кухни, остановился и воровато оглянулся.

С трудом осиливший приготовление завтрака, сторож сидел за столом.

— Павлик. — Шагнул к нему старый «катала». — Нехорошо мне, приболел видно, отдохну сегодня.

Соглядатай продолжал безучастно пережевывать эрзац-завтрак.

— А ты, Пашенька, не знаешь, что он за человек, наш ученик?

Павел доел, и, вытирая куском хлеба тарелку, пробормотал: — А хрен, его…, Князь подогнал, втемную. Вроде спортсмен бывший. — А чего дядь Гриша? — заинтересовался, наконец вертухай.

— Да так, — хотел отмахнуться «катала». Передумал, и нерешительно вымолвил. — Непонятный он. Чую.

Исчез интеллигентный старик. Жесткий и битый жизнью шулер умел сыграть, при нужде, и не такого.

— А не подстава-ли? Наконец озвучил он страшное подозрение. — Ты погоди хыкать, — склонился к уху доверенного лица олигарха преступного мира и зашипел, оглядываясь на дверь. — За полмесяца мастерство шпилевое освоить? Это виданное дело? Я с ним в полную силу бьюсь, а он словно и не замечает. Вровень у нас уже игра идет. Неделя и он меня сделает. Зуб даю. Маэстро он. А ты знаешь, что пацан на импортном языке «шпрехает». Я по Европам-то покатался. Наслушался. Сам не очень, но память есть. Один в один у него англицкий. Точно говорю. Но, ежели он всю жизнь на ковре уши крутил, когда успел так наблатыкаться? Скажи? То-то. И вообще, — он произнес, наконец, главное.

— Смеяться будешь, но… Боюсь я его. То все нормально, а то вдруг накатит. Хоть беги. Ты ведь меня знаешь. Я на пересылке один против троих выходил и ничего. А тут опасаюсь. Как глянет, аж мороз по коже.

— И ты тоже заметил? — Паша подался вперед. — А я думал это меня глючит? Как это… как глянет, словно волка встретил.

Скрип форточки, прикрытой порывом ветра, подбросил склонившихся друг к другу заговорщиков.

— …Твою мать. — В сердцах ругнулся обомлевший Павел. — Стремно. Лады. Прикорни пока, а я с Черепом перетру эту тему. Не дело так. На ветер прыгать начали.

Леха и не догадывался, что твориться в душах его соседей. Он кое-как примирился с отсутствием Ольги.

«Ничего не случилось, завтра придет, ерунда». — Успокаивал он себя.

Занятий в тот день не было. Учитель сказался больным.

Лежал на диване в своей комнате, укрывшись пледом, время от времени усердно покашливал.

Алексей, обрадованный внеплановым выходным, разжег камин, и наслаждался бездельем. Сонный день плавно ушел в сумерки, тени удлинились. Тишина, треск дров, запах дыма навевали покой.

«Дом хочу. — Внезапно понял он. — Чтобы сидеть, вот так, в тишине, и чтобы рядом была она.

Он знал, именно с ней будет ему спокойно и просто. Имя не произнес, но что толку в именах. И ни сомнений, ни раздумий. Словно и не было в его жизни той, другой, казавшейся любимой и желанной.

Заснул прямо в кресле, а, засыпая, улыбнулся, вспомнив, что утром встретит ее.

В кухне его встретил Павел, чистящий картошку над струей воды.

— А Маша, тьфу, а Ольга где? — Холодея спросил Алексей, хотя понимание уже закралось в сердце.

— Не, ушла девка. Да ладно, пёс с ней. Через пару дней новую подберем. — Отмахнулся соглядатай.

«Точно. Камера, а этот, как надзиратель. — Поднялась в душе у Лехи волна ненависти. — Урки, вонючие». Он, сдерживая себя, глубоко вздохнул, но злость не отступила.

И словно в ледяную воду, понимая, что рушит, меняет все, но от этого еще более жестко, и спокойно, он проскрипел, внезапно севшим голосом.

— Эй, ты, шестрека, ну-ка прервись, разговор будет.

Рука с ножом замерла, Маленький медленно повернулся на голос. — «Его, „подпаханника“, назвать „шнырем“? Он уже было собрался объяснить этому фраеру, кто есть кто. Но замер, и понял: -Любое слово, сказанное им сейчас может оказаться последним в жизни». Ноги дрогнули, и он опустился на стул.

— Отзвонись Черепу, условие у меня есть. Пусть подъедет. -Продолжил Алексей.

Паша, превозмогая желание, кивнуть головой, нашел силы огрызнуться. — А ты не надорвешься, условия ставить?

— Не советую.

— Чего? — не понял сосед.

— Сказано — делай. Все. — Леха вышел, а урка нервно затыкал в кнопки телефона.

«Пусть они сами, с этим, бешеным, разбираются. — Злобно подумал он. — «А мне еще жить охота».

Встревоженный новостями Череп приехал после обеда. В квартиру зашли два амбала, молча проверили помещения, только затем, все в том-же своем потертом пальтишке, постукивая тяжелой фасонистой палкой, вошел авторитет.

— Что тут за буза? — законник уже не изображал из себя благостного старика. Сжатый и сосредоточенный, остановился посреди комнаты, ожидая ответа. Позади, замерли волкодавы из свиты.

— А чего с собой десяток лбов не привел? — Алексей шевельнулся в уютном кресле. Накалил он и без того заведенного уголовника.

— Ты што? Сука? На понт меня…?

— Выслушай, потом видно будет. — Оборвал Алексей.

Череп, присел на край диванной подушки, и, постукивая палкой, хмуро уставился на «оборзевшее тело». Именно так. Тело, которое должно было выполнить задачу, принести навар и исчезнуть, а не ставить условия, вдруг начало проявлять свой норов. Этого следовало не допустить.

«Жаль только, что мало времени, другого готовить уже некогда. Да и этого уже заявил». — Череп снизил накал, ухмыльнулся. Показалось словно «веселый роджер» с пиратского флага, оскалился в зловещей улыбке.

— Чего случилось, шум гам. Давай Лешенька, банкуй.

— Условие у меня. — Словно не заметив его злости, негромко сказал Алексей. — Девчонка, дочка того фирмача, что вы «сделали», вот это и есть условие. Отца выпускаете, и все долги списываете. И про нее забудете. Где она, кстати.

Всего мог ожидать суровый деляга, но такого. Он едва смог скрыть удивление. Потом сообразил: «Надо же, никак чуйства»? Но, смолчал.

Просьба вроде пустячная, но сложность выходила в том, что поставленный на счетчик игрок, которого держали в одном хитром подвале, не выдержал очередного спроса и загнулся. Семью этим «крючком» пока придерживали, однако самого лоха давно закопали где-то на городской свалке».

«Вот тебе и на. Кто мог подумать, что пацан „западет“. Проблема».

Череп потер громадный, изрезанный морщинами лоб, соображая. Изощренный ум подсказал выход.

— Значит, только это? И больше без выкрутасов? — Обставился уголовник.

— Если выполнишь, все сделаю. — Твердо пообещал Алексей.

— И только-то? — Понемногу начал забирать инициативу в свои руки Авторитет. — Ладно. — Девчонка тебе позвонит. Когда ее отца вернем. Достаточно?

— Хорошо. — Повелся, малознакомый с иезуитской хитростью уголовников, Алексей. — А где она?

— Дома сидит, простыла.

— Да, вот еще. Раз уж я здесь. — Вспомнил Череп. — Завтра едем к лепиле. Морду лица править будет. Готовься.

Вышел не прощаясь.

«Однако. Проблемы от этого…, но ничего. Откатает, тут его и закатаем». — Невольно скаламбурил бандит.

Причина для пластики была. Подтолкнул к решению его разговор с Пашей Акробатом и старым шулером, которые в два голоса рассказали, как парень нагнал страху. Не верящий в мистику вор, хотя его тоже пробивал иной раз легкий холодок, списал все на уродливые шрамы. «А как его на „импортных“ выводить с такой рожей? Они до игры разбегутся».

«К тому — же в палате он под присмотром будет. И девку, если что, «на очную ставку» не вызовет, обставимся карантином. Расходы, конечно, однако, надо. — Затвердил Череп решение.

Новость сбила решимость Алексея. Сначала хотел категорически отказаться. Потом задумался. По здравому рассуждению, идея понравилась.

— Когда час икс наступит, мне легче будет. — Сделал вывод Алексей.

Есть медицина, и есть медицина платная. Это, как говорится, две большие разности. А если к неслабому кошельку прилагается фактор личной заинтересованности самого эскулапа, то медицина может творить чудеса.

Обследование и подготовка к операции в частной клинике, оборудованной современнейшим оборудованием и специалистами, заняла всего два дня. Рентген в трех проекциях, анализы крови, совместимости тканей, УЗИ, и спектроскопия. Все это с почти военной четкостью и скоростью. Череп умел заинтересовать в результате любого.

Сложнее вышло с эскизами. Задача была поставлена, несколько размыто. Сделать так, чтобы пациент остался похож на себя — раз, и в то же время не был полной копией, и при всем его лицо должно было вызывать у самых разных людей чувство расположения и приязни. Если с первыми пунктами все было понятно, то каким прибором определить степень привлекательности? Однако, выход был найден. Психолог заинтересованно просмотрел все варианты, и отобрал несколько. А уже из этих, проведя блиц-опрос персонала клиники, как мужского, так и женского, отобрали два варианта. Эти фото, напечатанные с компьютера, и лежали теперь перед хирургом. Профессор, делавший заключение заявил авторитетно. — Дохлый номер, ребята. Лицо, это вывеска. Сколько бы вы не вешали на бордель вывеску богадельня, суть не измениться. Люди определяют человека не по лицу, а по всему комплексу черт характера. Глаза, голос, манеры, даже дыхание. А есть еще что-то и вовсе неуловимое. Сколько не кроите, все будет зависеть от внутреннего естества хозяина. Прогноз заставил врача задуматься. Уж больно не хотелось ему попасть на зуб серьезным людям, рекомендовавшим постараться. Он бросил бессмысленное занятие, и, не глядя, взял снимок, лежащий справа. Хирург специально перевернул их, и доверился случаю.

— Работы много, но и оплата соответствующая. — Вздохнул специалист. Хотя если б можно было отказаться, то и денег не надо, только избавьте от такой обязанности.

Алексей добросовестно вытерпел все процедуры, и теперь, лежа в уютной палате, думал вовсе не о назначенной на следующий день операции. Его тревожила легкость, с которой Череп согласился на выдвинутые условия.

«Похоже, разводит он меня». — Сообразил Леха, восстановив ход беседы буквально по кадрам. Задумчивость своего оппонента он рассматривал особенно внимательно.

— А ведь ее не было. — Понял он. — «Была имитация принятия решения, и только. А почему? Ответ один. А не о чем было думать. Значит, имеем некий свершившийся факт. Будь у них возможность отпустить заложника, неужели трудно? Да, пожалуйста. А вернуть мы всегда успеем. — Так могли поступить бандиты. А тут еще исчезновение Ольги и срочная операция. Разводят, ох разводят. Телефон? Он и есть телефон. Приставь ствол к виску, не так сыграешь. И сам поверишь, только, чтобы избавить близких от угрозы. А у нее ведь еще и мать есть.

— Да, Леша, мелко ты плаваешь, супротив этих паразитов.», — Он взял себя в руки, приказал сосредоточиться. — Это мы еще посмотрим.

С утра завертелось. Уложили, повезли. Аппарат, укол, легкое головокружение, забытье. Уснул, как провалился. Проснулся с ощущением, что на лицо положили холодную маску. Плотную и тяжелую. Однако ничего не болело, только слабо чесался нос, и скулы.

Он сидел в уютном холле, временами гулял по маленькому ухоженному парку. Засек несколько наблюдателей, аккуратно, ненавязчиво следящих за каждым его шагом.

«Еще бы. Сейчас я им особенно дорог. Вложена куча времени, сил, денег. Срыва быть не должно. Через два дня появился Григорий Максимович. Оставил задание на самостоятельную работу и быстро испарился.

«Не хочет Монстр сам появляться. Или не срослось, или просто занят. Вот кому бы точно операция не помешала». — Рассмеялся Алексей, припомнив оскал вурдалака, блестящий череп хозяина.

Через неделю сняли повязку, остались только нашлепки со специальной регенерирующей мазью на местах разрезов. Опухоль почти спала, только желтые пятна, рассасывающихся гематом выглядывали из-под пластыря. К удивлению врача и медсестер, пациент ни разу не спросил зеркала.

— Обычно все в первую очередь торопятся узнать, как выглядит их новая внешность. А этот нет, странно. — Судачили между собой в ординаторской.

Назад привезли в среду. Недобро косящийся Павел, подогнал машину, и, не проронив ни слова, отвез на квартиру. Поднимался Леха с тайной надеждой, встретить Ольгу, но вместо нее по кухне сновала толстенькая тетка. Хозяйственная, но бестолковая.

Алексей присел в кресло и вопросительно глянул на сопровождающего. Тот, набрал номер и подал трубку.

— Алло. — Отозвалась Оля.

— Здравствуй, — Сказал Алексей. — Как ты?

— Все нормально. — Ответил спокойный голос.

— Как отец? — Продолжил он.

— Вернулся. Все хорошо. — И опять никакого подтекста. — Мы в Европу уезжаем. — Добавила после паузы она. — До свидания.

Алексей обескуражено попрощался и отдал трубку. «Все вроде верно. Все мотивированно. Может и правда отпустили? — Мелькнула шальная мысль. — «Ага, тогда я мать Тереза. Но не доказывается ничего. Если это игра, то очень чистая».

И асе-же сидело где-то в глубине души сомнение. Уж больно просто все… слишком легко согласились урки с условием.

— Похоже разводят. — Пришел он к неутешительному выводу. Однако настаивать бесполезно. Если ее заставили отвечать, то наверняка держат на крепком крючке. И тогда она даже при личной встрече правду не скажет.

Ломал голову над поиском выхода долго. Прикидывал так и этак, но решение никак не сходилось. И только когда уже вовсе отчаялся, показалось, что отыскал верный ход. Однако для выполнения задуманного нужно было заставить уголовников поверить. Пусть думают, что убедили. Главное вырваться из-под опеки. А там уж посмотрим. — Рассудил Алексей.

Поэтому он сделал вид, что полностью удовлетворен результатами звонка, и готов выполнить свою часть договора.

А еще через несколько дней сняли повязки. Специально приехавший для этого доктор полюбовался работой, предупредил об осторожности, пока имплантат не вживется, протянул пациенту зеркало. Леха глянул в отражение. Смутно знакомое, и даже симпатичное лицо, слегка наивный взгляд, неуловимо Леоновская, располагающая улыбка.

— Нормально. — Алексей отложил зеркало.

— И все? Да вы хоть понимаете, то, что мы сделали — это высший класс, фантастика. — Даже обиделся врач.

— Спасибо доктор. -Леха, равнодушно посмотрел на эскулапа. — Я понимаю.

Следом за медиком словно черт из табакерки, появился Череп. Он придирчиво оглядел физиономию пациента. Заставил улыбнуться, повертеть головой в разные стороны. Наконец удовлетворенно цыкнул и произнес: Ништяк. Канает. Французом будешь.

Кем? Да я ж ни бельмеса…

— А чего такого? Подумаешь. Эту, как ее, педагогшу наймем. Языку поднатаскаешься. С твоей соображалкой поди нетрудно будет. Всяких там книжек об ихней жизни почитаешь, кино посмотришь… — Ничуть не смутился вор. — Тебе ведь не в шпионы. Схавают.

— Ну тогда может англичанином лучше? Английский-то у меня почти нормальный…

— Ага, учи меня… — Окрысился Череп.- Такую-то ксиву отыскать еле вышло. Под твою новую рожу подобрать… Не выдрыгивайся. Чего сказали, то и делай.

— Как скажете, — к Лехе вновь вернулось самообладание. — В Сибирку, так в Сибирку… — Он не закончил, и, посчитав вердикт окончанием смотрин, молча ушел к себе.

Занятия с Григорием Михайловичем прекратились, однако, теперь Алексею пришлось вплотную заняться изучением иностранного языка.

По непонятной прихоти кукловодов в предстоящем спектакле ему отвели роль преуспевающего французского бизнесмена. О судьбе настоящего владельца довольно потрепанного паспорта гражданина Французской республики Алекса Гостена Леха старался не думать. Да и что толку. Правды все равно не скажут.

Из дома Алексея теперь не выпускали вовсе. Занималась с ним старая, высохшая словно черепаха учительница француженка. Исчез и Павел, а вместо него поселилась парочка мордоворотов. Дежурство несли четко, и уйти от наблюдения было невозможно.

Учебники, словари Леха читал даже не вникая. Легко, как беллетристику. И тем не менее вызывал несказанное удивление старого педагога своими успехами. Незаметно для себя она начала испытывать к непонятному ученику приязнь. Рассказывала о своей бывшей жизни, делилась воспоминаниями.

Прошел еще один месяц. Ученик вел себя тихо и спокойно. Читал книги, смотрел скучные фильмы с актерами, говорящими на непонятном языке. Озверевшие от скуки охранники даже немного ослабили режим, позволив себе небольшую поблажку.

Удобный случай подвернулся через несколько дней. Потерявшие бдительность сторожа отлучились, предварительно закрыв спящего в своей комнате Алексея на ключ.

Эту проблему Леха решил с легкостью. Он выбрался на балкон, встал на перила, и подтянувшись на ржавых решетках, выбрался к соседям сверху. Объяснение с сонным, небритым мужиком вышло довольно мирным. Получив пару тысяч рублей и сбивчивое объяснение о не вовремя вернувшемся муже, тот без вопросов открыл балконную дверь, и выпустил бедолагу.

Успею… -Прикинул Алексей, усаживаясь в теплый салон Нивы. Ну а нет, так и не беда. Переживут.

Назвав водителю адрес, прикрыл глаза, и попытался убедить себя, что беспокоится зря.

Алексей выдохнул и открыл тугую дверь ведущую в подъезд ничем непримечательного дома, обычной многоквартирной общаги, зовущейся в народе малосемейкой.

«Существовать в таких условиях можно-жить нельзя. — Подумалось Лехе, при виде разрисованных наскальной живописью стен и закопченного потолка подъезда.

Он поднялся на третий этаж, затаил дыхание, минуя забитый отходами аппендикс мусоропровода, и медленно, рискуя свернуть в темноте ноги, двинулся мимо темных квадратов стальных дверей. Лампочки в коридоре давно выкрутили местные любители халявы.

— Триста сорок один. — Прочитал Алексей в свете телефона цифры на ржавой двери одной из клетушек. Именно этот адрес назвала ему Оля. Комнату эту она делила со своей матерью получив ее взамен отданной бандитам квартиры.

— Чего надо? — Прохрипел недовольный женский голос, прибавив парочку совершенно непотребных сравнений.

Леха расстроено вздохнул. Он крепко сомневался, что у Олиной Матери могут быть настолько похабные манеры.

— Отворяй, Сова — Медведь пришел. — Проорал он, добавив к расхожей цитате малопечатную связку. — Пузырь принес…

— Магическая фраза сработала. Не тратя времени на дальнейшие выяснения, хозяйка отперла замок и распахнула дверь.

Алексей глянул на стоящую посреди дверного проема дебелую тетку в затрапезном, расходящемся на необъятном животе халате, перевел взгляд за спину. — Сказала -нехрен шляться. -Нетe его. — Скривилась мадам не углядев в руках гостя заветного сосуда. — Ты чего, мужик?

— Оля где? — Для проформы поинтересовался Алексей.

— Какая @, Оля-Коля… — Заблажила тетка, пытаясь одновременно захлопнуть дверь.

— Некогда мне. — Рявкнул Леха и легонько придержал полотно. — Здесь жила месяц назад. С матерью. Звать Оля. Отвечай корова.

— Эй, ты чего?.. — Выглянул из комнаты, освещенной слабым светом сорокаваттной лампочки мелкий мужичек. Он подслеповато заморгал, вглядываясь в громадный силуэт.

— Последний раз спрашиваю. Потом начну бить. — Медленно с расстановкой произнес Алексей. Он шагнул в крохотную прихожую и пристально посмотрел на сладкую парочку.

— Что углядел в Лехином лице помятый жизнью мужичок, однако он немедленно сбавил тон, дернул за рукав открывшую было рот сожительницу и забормотал примирительным тоном: это которая? Ты про ту девку, что тут жила? Так месяц уже как нету. Забрали быки какие-то. И девку, и мать ее. В машину сунули, и забрали. А хата пустая… Я тут это… Пока. Чего она пустая…

— Ладно, понял. — Леха сжал кулак в бессильной злости. — Кто приезжал? Как выглядели? Был среди них старик с лысым черепом.

— Не… старикана не видел. Слышь, ты на пузырик подкинь, я тебе в подробности все опишу.

— Не наглей. — Алексей сжал зубы, стараясь сдержаться. — Ты уже минут десять, как с родными зубами лишнего проходил. Поэтому говори, не буди лиха.