Бесплатный фрагмент - Блаженство Естества: Swātmasukhi

ПРЕДИСЛОВИЕ. От издателя

Поэма Раманы Махарши Uḷḷadu Nārpadu («Сорок стихов о Том, что Есть») содержит суть его учения. Она — исчерпывающий источник указателей для ищущего, желающего заняться Атма-вичарой (Atmavichara), Само-исследованием. Поэму эту называют в Индии «Раманопанишадой», то есть Упанишадой Раманы. Слово «Упанишада» используется обычно для обозначения писаний джняны (jnana, Истинное Знание), текстов, несущих Знание Брахмана (Brahma Vidya). «Сорок стихов о Том, что Есть» — одна из таких ярких звезд в сияющем созвездии ведантических работ. Образец совершенного Знания Истины.

Живя в пещере Скандашрама на горе Аруначале, Шри Бхагаван написал несколько работ. Большая часть из них написана как ответ на мольбы его преданных. Так, Uḷḷadu Nārpadu стала плодом молений Муруганара Свами. Этот текст был создан Бхагаваном в 1928 году и впервые опубликован в 1931 году. Тамильский стихотворный размер, использованный в этих сорока стихах, называется venba (венба).

В поэме даны основы Само-исследования, а также тонкие нюансы этой практики, которую Рамана предписывал многим ищущим для обретения подлинного Знания. Как-то он сказал одному своему преданному: «Напевай вслух эти стихи всегда. Наступит момент, когда слова исчезнут и сама суть, которая за ними, воссияет в твоём сознании как твой собственный опыт».

Действительно, одного этого произведения достаточно, чтобы впитать учение Раманы и следовать ему. Однако, будучи посланием из высочайшего состояния сознания, поэма «Сорок стихов о Том, что Есть» может показаться на первый взгляд чем-то очень непростым. И тут на помощь приходят комментарии тех, кому Знание это открылось и кто способен в случае необходимости разъяснить и помочь применить указатели, открытые Раманой.

Книга Ночура Венкатарамана Swātmasukhi («Блаженство Естества») — это как раз такой вот развернутый комментарий на «Сорок стихов о Том, что Есть». И в то же время она — вполне самостоятельная работа о Знании Брахмана (Brahma Vidya), исполненная ярких откровений, поэтических вспышек и занимательных историй из жизни Бхагавана Раманы Махарши. Всё это позволяет, читая книгу, почувствовать непосредственное присутствие Раманы и уловить суть его стихов-указателей. Книга передает читающему само Блаженство Естества.

Каждая глава этой книги — комментарий на определенный стих поэмы. Всего 42 главы (40 основных стихов и 2 стиха-посвящения). Так называемые «Дополнительные стихи» к Uḷḷadu Nārpadu, которые содержат в основном переводы Бхагавана с санскрита из других ведических произведений, в этот комментарий не включены.

Ночур Венкатараман известен как один из живых носителей Знания. Он выступает в важнейших ашрамах Индии с лекциями о Рамане и Шанкарачарье и об их главных произведениях, а также о «Бхагавад Гите». При этом его беседы — это, конечно, не просто лекции, а скорее сатсанги. Будучи человеком в высшей степени ведически образованным, знатоком священных Писаний Индии, Ночур, тем не менее, вовсе не сухой комментатор и книжник. Во время лекций сила его Присутствия и энергия спонтанности его слов ощутимо свидетельствуют о том, что транслируемое им знание по-настоящему живо для него самого. Где-то за пределами слов слушателю во время этих встреч непосредственно передается прямой опыт распознавания Истины.

Подобно Шанкаре, Ночур Венкатараман начал говорить о священных Писаниях еще с юных лет, и с самого начала его выступления были вдохновлены и пронизаны этой силой подлинной джняны (подлинного Знания), Знанием Естества. Будучи преданным последователем Раманы Махарши, больше всего он говорит, конечно, о текстах и жизни Раманы Махарши.

Книга Swātmasukhi опубликована на тамильском и английском языках, а также переведена на индийские языки малаялам, каннада и телугу. А теперь она доступна и на русском. Издатели выражают благодарность всем, кто так или иначе причастен к работе над книгой, а в особенности: Васанти Мурали, Джаяшри Сукумаран, Мире Картик, Чандре Баси, а также Шри Субраманье (KVS), написавшему предисловие для английского издания, и всем, кто содействовал появлению книги на русском языке, в том числе: Говинду, Каруне, Анастасии Кошенковой и Ксене Матушкиной.

ПРЕДИСЛОВИЕ К АНГЛИЙСКОМУ ИЗДАНИЮ

В конце его самой завораживающей проповеди в Сарнатхе близ Каши пытливые слушатели спросили Бхагавана Будду, Аватар ли он (воплощение Бога)? «Нет», — ответил он. А когда его снова спросили об этом, сказал: «Я не знаю». Тогда благородного спросили: «Сэр, тогда кто же вы?» И он ответил: «Буддохам» (Buddhoham, то есть «Я Пробужденный»).

О Бхагаване Рамане тоже можем мы сказать лишь одно: он был Буддой, Пробужденным. И все, что нам нужно, это пробудиться, как он, и быть свободными от всего, что мы «навоображали» в нашем сновидении неведения. Поистине, не было ни одного мига, когда Бхагаван не был бы в состоянии совершенной джняны, в jagrat sushupti, то есть сверхпробужденном состоянии. И эта книга Swatmasukhi — комментарий на Uḷḷadu Naarpadu («Сорок стихов о Том, что Есть») — представляет собой совершеннейшую Науку Пробуждения, Знания Себя, осознавания своей истинной идентичности — Естества.

В своем пребывании как swaroopa, истинная природа каждого, Бхагаван Рамана уникален. Он вечно сияет как чистая, недвойственная суть за пределами эго, лишенная какой-либо «другойности» Единая Реальность, которая и есть наша истинная природа. Поэт-преданный Шри Муруганар в добавленном им к поэме Бхагавана Upadesa Undiyaar тридцатом завершающем стихе метко называет Бхагавана «Taanaam Ramanesan», Естество-Рамана.

Шри Бхагаван Рамана был, в сущности, Мастером Тишины. Однако ради нашего блага он милостиво ниспослал нам несколько письменных работ, из которых прозаическая Naan Yaar? («Кто я?») и стихотворная Ulladu Naarpadu («Сорок стихов о Том, что Есть») занимают особое место как основополагающие работы для освоения науки Знания Себя. Ulladu Naarpadu — это зеркало, в котором мы можем рассмотреть свою истинную форму. Каждое слово «Сорока стихов» имеет силу пробудить нас к Реальности, если абсолютно внимательно будут изучены и усвоены.

Одного взгляда Бхагавана было достаточно, чтобы мусульманский преданный Бхагавана, ткач из Дезура, пробудился (как созревший плод падает с дерева от неуловимого дуновения ветра). Благодаря нескольким сотням слов, излившихся из уст Бхагавана, множество слов преклонения и комментариев родилось из-под вдохновенного пера поэта Муруганара. Одно лишь слово «Iru» (Будь, оставайся) полностью изменило жизнь Рамасвами, ставшего после этого Тиннаем Свами. Бхагаван делал болтливых людей молчаливыми, а замкнутых — красноречивыми. Такова была алхимия его Милости в сочетании с тотальной преданностью этих людей. Река его Милости никогда не пересыхает, и мы вполне можем войти в нее и присоединиться к благословенным преданным. И книга Ночура Венкатарамана служит этому огромным подспорьем.

Ясные, подробные и очень полезные комментарии были написаны на Ulladu Naarpadu и ее санскритскую версию Sat Darsanam такими яркими и добившимися успеха на пути преданными, как Муруганар, Саду Ом, Лакшмана Шарма и Канакаммал, которые жили в святом присутствии Бхагавана, а также такими учеными преданными, как Т. М. П. Махадеван, который часто приходил получить даршан Бхагавана. При этом, как написал Доктор Миис (Саду Экараша), голландский философ-преданный, Бхагаван не нуждается в интерпретаторах, и самих его слов вполне достаточно. Согласившись с этим, многие из тех, кто никогда не слышали бесед Ночура Венкатарамана, могут задать естественный вопрос: а какой смысл в новых откровениях, предложенных этим, таким к тому же молодым, человеком? Лучшим ответом на это, конечно, будет: «Прочитайте книгу и увидите сами». И однако следующие наблюдения тоже могут помочь…

Венкатараман — один из тех благословенных счастливцев, которые были пойманы в сети Милости Бхагавана еще в юном возрасте. Ему едва исполнилось тринадцать, когда он услышал о Бхагаване, и уже само это имя очаровало его. А с восемнадцатилетнего возраста он стал давать беседы по поводу учения Бхагавана — сначала на языке малаялам, потом на своем родном тамильском, а позже и на английском. Он невероятно блестящий молодой человек, обладающий талантом мгновенного понимания самых глубоких вещей. Его память поразительна, он одарен экстраординарно ясным видением ведантической истины (прочитал и глубоко проник почти во все ведантические работы на санскрите, а также во многие тексты на тамильском и малаялам). У него есть великолепная способность к удивительно ясной коммуникации с большими аудиториями, на трех языках. Он тотально предан Бхагавану, чьи жизнь и учение подтвердил для себя как jnaanaanjana (снадобье Знания), что, в свою очередь, открыло его глаза мудрости. Он чтит каждое слово Бхагавана как taaraka mantra (освобождающую мантру) и, очевидно, проделал огромную работу по nididhyaasana (глубокому созерцанию) над его словами. Довольно часто он посвящает целую беседу объяснению лишь одного какого-нибудь слова, фразы или строки Бхагавана. Более того, он абсолютно бдителен в том, чтобы жить в соответствии со словами Бхагавана. Даже когда он блистает на кафедре, он остается внеличностным, а случается, что он совершенно погружен в тишину. Он блаженно лишен гордости — даже тогда, когда она была бы совершенно оправданной. Он говорит и пишет гораздо больше из собственного опыта, чем из своей гениальной эрудиции и памяти.

Всё это дает Венкатараману безупречные полномочия для написания этой очень важной книги. Впрочем, для подтверждения достоинств пудинга необходимо его съесть. Посему ешьте и смакуйте! А лучше — будьте съедены и благословлены; как говорит Бхагаван в 21-м стихе Ulladu Naarpadu: «Как можно увидеть Бога? Увидеть его — это быть съеденным Им».

KVS

Шри Раманашрамам

БЛАГОВЕСТ I

ТРАНСЛИТЕРАЦИЯ

uḷḷa-dala duḷḷa-vuṇar vuḷḷadō vuḷḷa-poru

ḷuḷḷa-laṛa vuḷḷattē yuḷḷa-dā — luḷḷa-menu

muḷḷa-poru ḷuḷḷaleva nuḷḷattē yuḷḷa-paḍi

yuḷḷadē yuḷḷa luṇar-vāyē

ДОСЛОВНЫЙ ПЕРЕВОД

uḷḷadu aladu uḷḷa

uṇarvu uḷḷadō!

Может ли быть непосредственное переживание

существования «Я ЕСТЬ» без существования «Того, что есть»,

бытийности?

uḷḷa poruḷ

Та Реальность, sat, «То, что есть»

uḷḷattē uḷḷal aṛa

uḷḷadāl

Есть в Сердце за пределами мыслей —

за пределами потока становления

uḷḷam enum

uḷḷaporuḷ uḷḷal evan?

Кто тот, кто может ограничить эту Реальность —

которая называется «Сердце» — умом, и медитировать?

uḷḷattē uḷḷa-paḍi

Как она есть в Сердце

uḷḷadē uḷḷal

Пребывать так — это реализация

uṇarvāyē

Знай это

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПЕРЕВОД

Мо́жет ли то́, что не́ существу́ет,

сознава́ть себя в ви́де «Я Е́сть»?

Лишь Реа́льное, лишь То, что Е́сть

от мы́слей свободно всегда́,

от все́х измене́ний.

Оно — Сердце-Я́, сама Су́ть, но ка́к же

эту Су́ть можно ви́деть и зна́ть?

Лишь пребыва́я Тем Се́рдцем, и то́лько,

пребывая Собо́ю вне мы́слей — лишь та́к!

Знай и бу́дь!

---

ИЗЛОЖЕНИЕ

Может ли непосредственное знание, экспириенс существования «Я есть» быть без существования «Того, что есть», бытийности? Эта Реальность, sat, «То, что есть» — в Сердце вне мыслей (за пределами потока становления),известна как Сердце. Кто тот, который может ограничить «То» умом и медитировать? Знай, что пребывать «Тем» в Сердце — это реализация.

КОММЕНТАРИЙ

Слово uḷḷadu означает «То, что есть» — sat на санскрите. Шри Бхагаван написал этот стих посвящения (maṅgaḷa veṇba), используя одно слово — uḷḷadu. Эта работа, содержащая сорок два стиха — это Упанишада, которая начинается с наиболее благоприятного слова uḷḷadu и заканчивается в последнем стихе словом unar (осознавай). То есть она, по сути, несет нам следующее послание: «Осознавай Истину».

Ātmānubhūti — это плод, который приносит слушание (śravaṇa) этого учения, исходящего из уст реализованного Мастера. Некоторые преданные, такие как Муруганнар и Лакшмана Шарма, были благословлены услышать это учение непосредственно от самого Бхагавана Раманы.

Все мы осознаём свое собственное существование, знаем: «Я есть». Это «Я есть» — самый центр всех переживаний. Его природа — чистая осознанность. И лишь эта осознанность может быть названа «непосредственным переживанием» («экспириенсом») — anubhava. В Веданте «Я» — это еще одно имя для anubhava (непосредственного знания, экспириенса), а все воспринимаемое в виде ощущений — это pratibhāsa (кажимость, видимость). Aham («Я есть») — это экспириенс, а idam («это») есть нечто воспринимаемое. «Uḷḷa-daladu uḷḷa-uṇarvu uḷḷadō!» — что еще, кроме как Естество (sad-vastu), может иметь это осознавание «Я есть»? Уже одно это высказывание способно погрузить ум в состояние реализации. «Я — это реализация», «Быть — это реализация» — вот другие подобные «Слова, сотканные из света», которые Бхагаван дарил преданным в своих беседах.

Чтобы осознавать свое существование как «Я есть», не требуется ум или ощущения. Осознанность, сияющая как «Я, Я», сияет сама собой, она само-сияюща — swayamprakāśa. Экспириенс «Я есть» само-очевиден любому даже в темной комнате. Для того чтобы узнать, есть ли рядом кто-то еще, потребуется использовать органы чувств, такие как глаза и уши. Единственное переживание, которое можно иметь непосредственно, без использования органов чувств, это осознавание «Я есть». Такое мгновенное непосредственное знание, или осознанность, это и есть сам Брахман, — вот что открывают нам Упанишады. «Уassākṣād aparōkṣād Brahma» («Брихадараньяка Упанишада»). (Parōkṣam — то, что скрыто; то, что за пределами восприятия органов чувств. Aparōkṣam — то, что никогда не сокрыто; то, что существует здесь и сейчас и истинно. Оно слишком тонко, чтобы было возможно воспринять это с помощью органов чувств, и однако оно ближе, чем все вещи.)

«Uḷḷattē uḷḷa-laṛa uḷḷa-dāl» — темнота не может существовать на солнце. Точно также и ум не может существовать в Атмане. Ум — это uḷḷal, тень, которая рождена как следствие невнимания или неосознавания Естества, Я. Когда внимание сфокусировано на Я, ум исчезает; когда внимание направлено наружу, ум становится активен. Эта сила, способная выбирать между центром и периферией, и есть ум — странная игра ṣakti (vidyā-avidyā swarūpiṇī), которая обнаруживает Естество, когда центрируется в Сердце, и она же проецирует мир, когда отчуждается от Сердца. Центр — это еще одно имя для Естества. Быть центрированным означает непосредственно знать Естество. Когда кто-то спросил Бхагавана об его центровом учении, он ответил: «Сам Центр — это мое центровое учение». Здесь uḷḷam означает «центр». В центре ум выжить не может; а потому uḷḷal aṛa.

Как может кто-то постичь средствами ума эту неизмеримую Реальность, которая есть простое существование, бытийность? Кто этот познающий? Uḷḷal evan? «Как можно познать того, кто знает?» («vijñātāram arē kēna vijānīyāt») — замечено в «Брихадараньяка Упанишаде». «Быть Тем» означает осознавать это. Просто оставаться в «Я есть», то есть чистом Бытии — это само по себе и путь, и цель пути. В Arunachala Ashtakam Бхагаван обращается к Аруначале как к irundoḷir. Irundu (iruppu) на тамильском означает «бытийность», «существование» (на санскрите — sat), oḷir (oḷi) означает «сиять» или «свечение» (chit на санскрите, то есть «сознание»). «Satvabhāsikā chit kvavētarā?» — где тот другой свет, который бы мог осветить бытие? Бытие — само есть тот свет, — говорит Бхагаван в Upadesha Saram.

Точно так же, как невозможно приобрести знания о внешнем мире, не используя при этом ум, так посредством ума невозможно распознать собственное Естество (Истинное Я), swarūpa (свою истинную природу). И все же нам нужно использовать ум. Он должен утихнуть в Естестве сознательно. Убедившись за гранью всех сомнений, что твое собственное Естество (Я) — это Бытие-Сознание-Блаженство, необходимо просто пребывать в Естестве. Лишь такое сознательное пребывание избавит от всех страданий, связанных с «внешним миром».

Пусть волны мыслей, появляющихся в уме, плывут, словно облака в небе. «Я не облака, а их субстрат, пространство Я есть», — пребывай твердо в этом знании. Пребывай в этом состоянии без усилий. Ведь чем больше усилий ты предпринимаешь, тем сильнее активируется эго. А до тех пор, пока есть движения эго, есть и контакт с prakṛti, полем страданий. Бхагаван говорит: «Uḷḷal aṛa». Uḷḷal — это движения эго, светящегося заимствованным светом sat-chit, Атмана, а потому кажущегося «реальным». Его характерная особенность — это постоянные «я это», «я то», «я стану тем-то», «я стану вот этим» и тому подобное. Когда этот uḷḷal утихает (см. стих 27, nān udiyāduḷḷa nilai), остается сиять Естество (Атман). И воистину, даже когда присутствует uḷḷal (эго), Естество, которое есть бытие, сознание и покой, сияет как его adhiṣṭhāna (субстрат). Пока внимание поглощено этим uḷḷal (становлением), uḷḷadu (бытие) не переживается как оно есть.

Знай, что ни один из воспринимаемых объектов — начиная с эго и заканчивая телом — не есть реальное «Я». И оставив в стороне даже это знание, просто осознавай «Я есть». Держись за простое чувство существования, которое есть основа всего. Будь абсолютно неподвижен, просто «Будь». И в этой тишине интуитивное знание Естества поднимется из глубины. Часто повторяемым учением Шри Бхагавана, которое он давал многим преданным, было «Сhumma iru» — Будь неподвижен. В Aksharamanamalai Бхагаван открывает, что это учение передал ему непосредственно Аруначала. Только в неподвижности ты узнаешь то, что за пределами ума. Такая безусильная осознанность называется asparśayōga. Это samādhi, незатронутое умом. В этом состоянии tripuṭi — тройной узел — «медитация, медитирующий и объект медитации» — исчез. Здесь царит лишь pratyabhijña — интуитивное распознавание Естества. Покой здесь — сама природа Естества. В то время как «покой», в котором всё еще есть след эго, непостоянен. Он приходит и уходит. Это временное состояние йоги, которое возникает, когда ум успокоен посредством какой-либо практики. Оно приходит, какое-то время остается, а потом уходит — «yōgōhi prabhavāpyayau», как гласит «Катхопанишад»; но джняна, осознавание Естества, остается постоянно.

В джняне ум не просто под контролем; он совершенно забыт. Иллюзия может быть уничтожена только путем ее игнорирования. Вы игнорируете ее, зная ее иллюзорную природу. Нет нужды иссушать воду в мираже; достаточно игнорировать ее как нереальную. Нужно убрать внимание с upādhi (наслоения «тела» и «ума») и устойчиво зафиксировать его на чистом осознавании «Я есть». Отвергнуть проявления тела-ума, зная, что они подобны сновидению, и покоиться в Сердце. Это и означает «uḷḷattē uḷḷapaḍi uḷḷal» (пребывать в Сердце как само Сердце).

Когда Шри Муруганар Свами молил Бхагавана Раману благословить его и даровать экспириенс Естества, Бхагаван дал ему упадешу (upadēśa, наставление.): «Irundapaḍikkē iru» — «Будь как ты есть».

porunda viḷaṅgumānmānubhūti yenakku pugalenḍṛēn

irundapaḍikkē iruvenḍṛān endai ramaṇaviṛayōnē

— Sri Ramana Sannidhi Murai; Irai Pani Nitral, 10

Муруганар вслед за этим спросил, как же тогда вести мирские дела. «Iṛaivan aruḷ seluttum vazhikkē sel» — «Живи так, как ведет тебя милость Господня» — такой была ответная упадеша Бхагавана. В этих двух предложениях сосредоточено всё учение Вед.

Hṛdayam, или Сердце — это подлинный центр непосредственного знания Естества — Ātmānubhūti. «Hṛdi ayam tasmāt hṛdayam» («Он пребывает в сердце; то есть в Hṛdayam») — таково происхождение термина Hṛdayam («Духовное Сердце»). Hṛdayam vastu nāmam — это вариант на языке малаялам. Но в этом стихе Бхагаван говорит, что Сердце — это и есть сам Бог. Если Сердце — место пребывания Брахмана, значит оно еще более вездесуще, чем Брахман. Суть же в том, что Сердце — это и есть сам Брахман.

Шри Бхагаван говорил, что единственный способ установить местонахождение сердечного центра, это проследить «я»-мысль до ее источника. В этих сорока стихах мы увидим, как проясняется этот процесс Само-исследования. Uḷḷam на тамильском означает «Сердце». Слово uḷḷōm, которое означает «я здесь», было трансформировано, или «пересловлено», и стало словом uḷḷam. Бог, сияющий там, известен также как kaḍa-uḷ, т.е. самое-самое «внутри», конечная станция внутреннего пути. Uḷ означает «внутри»; Uḷḷam означает «то, что внутри» — «Я есть». В этом центре нет никакого следа двойственности. Всё, что снаружи — плоть от плоти магического шоу, наколдованного умом и ощущениями.

В этом стихе Бхагаван разъяснил природу (swarūpalakṣaṇam) Брахмана. Эта maṅgaḷa śloka содержит весь смысл Веданты. Все последующие стихи — в основном просто проясняют значение этой maṅgaḷa śloka. Uḷḷadu означает «истина». «Yat tisṛbhi: avasthābhi: na vyabhicarati tat satyam» — то, что остается постоянным во всех трех состояниях, это истина. Таково определение satyam (истины). Uḷḷadu — то, что остается неизменным и в состоянии бодрствования, и в состоянии сна со сновидениями, и в состоянии глубокого сна. Это извечно-присутствующая, всегда-доступная осознанность.

«Ādou antēca yannāsti vartamānēpi tat tathā» («Мандукья-карика») — «То, что не присутствовало изначально и не будет присутствовать в конце, то нереально, даже если оно кажется существующим в настоящем». Это закон. Давайте проанализируем все три состояния.

1 — В состоянии бодрствования (jāgrat) тело существует, ум существует; Я есть.

2 — В состоянии сна со сновидениями (swapna) тело не существует, ум существует; Я есть.

3 — В состоянии глубокого сна (suṣupti) ни тела, ни ума не существует; но Я, реальность остается и там.

Когда тело и ум присутствуют, Я существую; когда тело и ум не присутствуют, Я и тогда существую тоже. Это метод рассуждения anvaya-vyatirēka, который очень помогает в рассмотрении сокровенного экспириенса. В состоянии глубокого сна, даже при том, что индивидуального «я» там нет, существование, то есть реальность, присутствует в виде sukharūpam (природы счастья). В глубоком сне, когда тело и ум отсутствуют, то, что остается как «Я» — эта эссенция, это бытие в форме счастья — это и есть Реальность — Я есть То.

ahampadārtthastvahamādisākṣī

nityam suṣuptāvapi bhāva darśanāt

— «Вивекачудамани», 294

«Реальность, которая подразумевается под термином „Я“ (aham), это свидетель всех объектов, начиная с эго и заканчивая телом. Это Естество, очевидно, присутствует и в глубоком сне».

Откуда нам это известно? Каждый день, когда upādhī (наслоения) — начиная с эго, заканчивая телом — исчезают в глубоком сне, остается только sad-vastu — чистое, вечно-присутствующее бытие. Это интуитивно знают те, кто глубоко созерцает состояние глубокого сна. Тот, кто распознал сознание, существующее в suṣupti (глубоком сне), поистине постиг практическое значение (ānubhavikārttha) махавакьи «Prajñānam Brahma» («Брахман есть чистое сознание»). Глубокое созерцание состояния suṣupti явит до сей поры игнорируемую ценность состояния вне тела и вне ума. Это единственное состояние, в котором каждый соприкасается с Естеством. В традиционном пути Упанишад — «śravaṇa-manana-nididhyāsana» — есть методы созерцания, которые способствуют проникновению в пространство, где ты можешь переживать состояние глубокого сна, будучи при этом бодрствующим, jāgratsuṣupti. Промежуточные моменты между сном и бодрствованием называются swāpa-prabōdhasandhyā, и именно на них следует медитировать. Как только ты просыпаешься, нужно исследовать: «Где был я мгновение назад? Какова была природа этого сна без сновидений?» Для тех, кто глубоко созерцает эти вещи, завеса между состояниями бодрствования и сна медленно устраняется, и священная целостность suṣupti открывает себя в состоянии бодрствования. Это и есть истинное nirvikalpa samādhi. Об этом говорит в своем подробном комментарии на «Вивекачудамани» Шри Чандрашекхара Бхарати Маха Свами.

vichārāt tīkṣṇatāmētya dhī: paśyati param padam

— «Йога Васиштха»

«Интеллект, который благодаря исследованию стал однонаправленным, ясно воспринимает всевышнее состояние Естества».

С помощью откровения, рожденного этим исследованием внутренних потоков, мы непосредственно видим, что чистое сознание, которое и есть мы, не затронуто действиями тела или мыслями ума, и что мы, по природе своей, есть nitya-siddha (извечно-доступная), nityamukta (извечно-свободная), nityaśuddha (извечно-чистая) и nitya-buddha (извечно-знаемая) swarūpa. Мы видим очень ясно, что, подобно змее в веревке или воде в мираже, такие upādhī, как тело, и такие состояния, как бодрствование и сон со сновидениями, это всего лишь видимости в Естестве. Воображаемые видимости (uḷḷal) не могут больше сковать нас своими заклятиями, и пребывание в Естестве становится безусильным. Это «естественное состояние», или sahaja nirvikalpa.

БЛАГОВЕСТ II

ТРАНСЛИТЕРАЦИЯ

…yuḷḷe

maraṇa-bhaya mikkuḷavam makkaḷara ṇāga

maraṇa-bhava millā mahēśan — chara-ṇamē

sārvar-tañ sārvoḍu-tāñ sāvuṭṭṛār sāveṇṇañ

sārvarō sāvā davar-nittar

ДОСЛОВНЫЙ ПЕРЕВОД

uḷḷē

Внутри

maraṇa bhayam

mikkuḷa

С сильным страхом смерти

am makkaḷ

Те духовно созревшие существа

maraṇa bhavam illā

За пределами рождения и смерти

araṇ āga

Сияющие как твердыня защиты

---

mahēśan charaṇamē

sārvar

Стопы Махеши, всевышнего Господа всех;

Будут искать прибежища

tam sārvoḍu

Вместе с их васанами (склонностями) и привязанностями

tām sāvuṭṭṛār

Jīva-bhāva (индивидуальность, чувство эго),

результат неведения, будет устранено и уничтожено

sāvā davar

Бессмертные

sāveṇṇam sārvarō

Будут ли они когда-либо еще думать о смерти?

nittar

Они живут вечно

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПЕРЕВОД

Е́сли же то́т,

кого́ перепо́лнил страх сме́рти,

и́щет убе́жища у Сто́п Всевы́шнего,

для кото́рого не́т рожде́ния-сме́рти,

тогда́ его «я́» и всё то́,

к чему́ он привя́зан,

навсегда́ умира́ет.

И о́н обрета́ет бессме́ртие,

а мы́сли о сме́рти его́ никогда́

уже́ не забо́тят.

---

ИЗЛОЖЕНИЕ

Духовно зрелые существа, испытывая страх смерти, обретают крепость и защиту исключительно в не рожденном и бессмертном Господе Махеше и находят свое единственное прибежище у Его стоп. Такие отдавшие себя преданные смотрят в лицо своей смерти и пробуждаются к бессмертной природе своего Естества. Вместе с их джива-бхавой (jīva-bhāva, чувством индивидуальности) разрушаются все их васаны (vāsanā). Будут ли такие дживанмукты (jīvanmuktā, освобожденные души), вышедшие за пределы смерти, когда-либо думать о смерти?

КОММЕНТАРИЙ

Смерть — это еще одно имя для тела. «Когда ты идешь, смерть идет; когда ты садишься, смерть садится; когда ты двигаешься, смерть двигается. Дорогой мой! Проснись! Смерть гораздо ближе к тебе, чем твое собственное я», — так учит Рама своего брата Бхарату в «Рамаяне». Тело и смерть не отличны друг от друга. Смерть постоянно проявляется в теле. Поэтому страх смерти исчезнет только тогда, когда прекратится отождествление с телом. Только если есть ясность по поводу того, что тело, по природе своей, иллюзорно, придет конец страху смерти, рожденному отождествлением с телом. Даже теми, чей разум наделен различением, владеет страх смерти, мучает их. Но мудрые не поддаются ему. Они прибегают к интенсивному поиску выхода. В них поселяется божественное беспокойство, заставляя их найти способ выйти за пределы смерти. Для таких людей есть только одно прибежище: стопы Господа. А Стопы Господа — это и есть Сам Господь.

В Йога-сутрах Патанжали есть sūtra — «īśwara praṇidānāt», в которой обозначено, что экспириенс йоги приходит посредством полной отдачи себя Ишваре. Там Патанжали дает уникальное определение того, что есть īśwara. «Klēśa karma vipākāsair aparāmṛṣṭa: puruṣa viśēṣa — īśwara», то есть: Бог является на зов ищущего в виде особого человека, который в условиях всех внешних кармических проблем и внутренних ментальных проблем живет как образец, показывая преданному, как оставаться совершенно не затронутым ими. Видя эту форму и бессознательно сдаваясь ей, преданный проскальзывает в другое измерение. Такое плотное проявление известно как nirmāṇa kāyā, или swēchhōpātta pṛthak vapu — «форма, принятая по собственной свободной воле ради спасения преданного». Также это называется «принципом Гуру» — принципом, помогающим эго сдаться. Подобную игру милости можно наблюдать на примере жизнеописаний многих преданных в «Перия-пуранам». Проявление милости также называется taḍuttu āṭkoḷḷal. Без такой поглощающей силы милости для ищущего в самом деле невозможно сдаться, расстаться с эго. В тамильских гимнах, написанных Бхагаваном, мы часто видим упоминание об этом. Лишь это состояние отдачи есть бесстрашие, и оно же есть реализация.

martyō mṛtyuvyāḷabhīta: palāyan

lōkān sarvānnirbhayam nādhyagacchat

tvatpādābjam prāpya yadṛcchayādya

swastha: śētē mṛtyurasmādapaiti

— «Шримад Бхагаватам», 10-3-27

«Чтобы сбежать от всепоглощающего змея, называемого смертью, человек бежит во все закоулки мира. Однако он никогда не находит места, где он был бы свободен от страха. В конце концов, он сдается у Стоп Господа и остается там в покое; и тогда смерть бежит от него».

Славная история встречи со смертью рассказана в «Катхопанишаде». Мудрый мальчик Начикета подходит к порогу смерти и осмеливается спросить бога смерти, Яму, в чем состоит секрет смерти. В ответ Яма декларирует: «Для того, кто знает Естество, Смерть — это самая вкусная часть блюда» — mṛtyur yasya upasēchanam. В пуранической истории Маркандеи мальчик, узнав, что его смерть близко, начал поклоняться Шиве с великой преданностью. И когда бог смерти прибыл, чтобы забрать его жизнь, появился Шива, и мальчик схватился крепко за стопы Господа. И Шива нанес смерти — смертельный удар. И мальчик обрел жизнь вечную.

То, что охвачено страхом умирания, это наше эго-«я». Когда это эго (ahaṅkāra) растворяется и исчезает в источнике, в Сердце, всеблагая, лишенная страха обитель Ишвары сияет как спасительная гавань. Отдача себя Господу означает, что «я» впитывается Господом. Когда ощущение себя как индивидуальности растворяется в безграничном, непрерывном сознании — satyam-śivam — вечная Реальность, которая вне рождения и смерти, сияет сама по себе. И только это есть истина.

Чтобы страх смерти был превзойден, прежде всего, должна быть извлечена на поверхность идея смерти, спрятанная глубоко внутри. Инициация, которую дает Шива, его дар милости преданному — это пробуждение в нем страха смерти. Этот дремлющий страх, будучи активирован, жжется в сознании человека, словно огонь, и человек начинает понимать: «Однажды я должен буду умереть, как ужасен этот факт! Есть ли способ избежать этой судьбы?» Затем он начинает беспокойно искать средства для этого. Само-реализация Бхагавана Шри Раманы Махарши — это тоже иллюстрация глубокого стремления разрешить загадку смерти. Это был опыт смерти, который обернулся милостью Аруначалы, даровавшей ему высшую реализацию. Вот слова самого Бхагавана:

«Это случилось за шесть недель до того, как я навсегда покинул Мадурай. То была великая перемена в моей жизни. И довольно неожиданная. Я сидел в комнате на первом этаже дома моего дяди. Я редко болел, и в тот день ничего необычного с моим здоровьем не происходило, но внезапно сильный страх смерти охватил меня. В состоянии моего здоровья не было для этого никаких предпосылок, и я не искал никаких предпосылок и причин, вызвавших этот страх. Я просто чувствовал „Сейчас я умру“ и стал думать, что же мне делать. Мне и в голову не пришло посоветоваться с врачом или с кем-то из взрослых или друзей. Я чувствовал, что должен сам решить эту проблему, прямо тогда и там».

Таким был страх смерти, пережитый Махарши. Следующие слова показывают, как этот храбрый мальчик, которому тогда едва исполнилось семнадцать, лицом к лицу встретился со смертью. Именно это столкновение и принесло Само-реализацию.

«Шок, вызванный страхом смерти, увел мой ум внутрь, и я мысленно сказал самому себе, даже не оформляя это в слова: «Вот пришла смерть; что это значит? Что это такое — умереть? Это тело умирает». И в это мгновение я разыграл появление смерти. Я лег на пол, вытянув конечности, словно труп, имитируя окоченевшего мертвеца, чтобы придать исследованию большую реальность. Я задержал дыхание и сжал губы, так чтобы ни звука не проскользнуло наружу, чтобы ни слово «я», и ни одно другое слово не смогло бы слететь с моих губ. «Ну что ж, — сказал я себе, — теперь это тело мертво. Его унесут в крематорий, сожгут, пепел будет развеян. Но со смертью тела умер ли «Я»? Разве это тело — Я? Вот оно, неподвижно и покойно, но я всецело чувствую себя и даже этот голос «Я» внутри себя, который отделен от тела. Так значит я дух, который не ограничен телом. Тело умирает, но дух, который не ограничен им, не может быть затронут смертью. Значит, я бессмертный дух». Всё это не было какой-то тусклой мыслью; оно сверкнуло во мне очень ярко, как живая истина, которую я воспринимал непосредственно, почти вне процесса мышления. «Я» было чем-то очень реальным: единственное, что было реальным в моем нынешнем состоянии и во всей сознательной активности тела, сводилось к этому «Я». С этого момента «Я», или «Естество», мощным притяжением сфокусировало на себе все мое внимание. Страх смерти исчез раз и навсегда. Поглощенность Естеством осталась с тех пор непрерывной. Другие мысли могли приходить и уходить, как разнообразные ноты в музыкальном произведении, но «Я» оставалось, подобно базовой ноте «шрути», которая звучит фоном и объединяет все остальные ноты. Было ли тело вовлечено в говорение, чтение или во что-либо еще, — я всё равно был центрирован на «Я».

Именно эта глубочайшая мудрость Само-исследования, рожденная переживанием смерти, трансформировала юного Венкатарамана в Раману Махарши! И именно в свете этого экспириенса Бхагаван написал эту шлоку — «Maraṇabhayam mikkuḷavam makkaḷ…» Чтобы осознавать Естество как существование, мы должны получить беспристрастное видение того, что тело и воспринимаемый через органы чувств мир — преходящи и иллюзорны. Но даже этого недостаточно; должны уйти телесные привязанности и желание удовольствий. Если привязанности тела не устранены, страдание продолжится даже несмотря на то, что имеется vivēka (различение). А по сути, желания придут к концу только тогда, когда поиск удовольствий станет безвкусным и невыносимым. Если кастрюля горячая, ты естественным образом отбросишь ее (если она попадет тебе в руки). Так и здесь: если ты внимательно созерцаешь боль отделенности, страх, болезнь, смерть и тому подобное, и развиваешь чувство беспристрастности (vairāgya), тогда эта vivēka (различение), рожденная из vichāra (исследования) даст тебе достаточно силы, чтобы отречься от эмоциональной привязанности к телу. Смерть — твоя собственная, а также дорогих тебе близких — вызывает страх. Вот что говорит Господь Будда:

yadi janma jarā maraṇam na bhavēt

yadi chēṣṭaviyōgabhayam na bhavēt

yadi sarvamanityamidam na bhavēt

iha janmani kasya ratir na bhavēt

«Если бы не было рождения, старости или смерти, если бы не было страха отделения от близких и дорогих, если бы всё здесь не было тленным, тогда кто бы не нашел радости в мирской жизни?»

Страх смерти, который приносит вивеку (vivēka, различение), разжигает скрытый огонь джняны. Сначала он приносит знание, что тело-ум (которые всегда — сама ограниченность) отличны от истинного Я, Естества. Не может быть никаких фактических, как и иллюзорных отношений между телом-умом и Естеством, никогда — ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем. Писания (śruti) утверждают: «Это Естество никогда и ничем не затронуто» («asaṅgō hyayam puruṣa», «Брихадараньяка Упанишада»). Эта мантра, по сути, есть mahāvākya (великое изречение), которая может погрузить слушателя в состояние мгновенной реализации.