Бесплатный фрагмент - Бизнес как ребенок

Предисловие
от Дениса Макушенко

Сейчас на дворе 2020 год. Все началось с того, что, разбирая завалы своего стола, я нашел блокнот почти десятилетней давности. В нем были записи, которые я делал, когда собирался запустить бизнес. Я открыл блокнот, и мне сразу вспомнились эмоции и ощущения того времени. Как страшно и вместе с тем здорово было найти дело своей жизни. С каким восторгом я привлекал единомышленников, искал первые заказы и взращивал бизнес, как любимого ребенка.

Он и есть мой первый ребенок. На момент написания этой книги Евростилю исполнилось 10 лет. Сейчас это компания по крупной оптовой торговле, имеющая несколько филиалов, иностранных партнеров и надежную команду численностью более 50 человек. Поэтому блокнот, найденный мной, уже выполнил свою функцию. Я даже хотел его выкинуть, потому что компания его давно переросла.

А потом мне захотелось поделиться практическим опытом. Первыми страхами, неуверенностью, опасениями и тем, как я боролся с ними, идя к своей цели. Я решил написать книгу и включить в нее заметки из этого блокнота. Чтобы в мире стало еще больше созидательного бизнеса и ярких, смелых людей.

За этим я обратился к Дарье Бирюковой, которая умеет красиво писать. Я рассказал ей свои истории, и она сшила их нитями духовности и философии. Поэтому книга — не только о бизнесе. Вернее, не просто о бизнесе. Она — о становлении личности бизнесмена и, конечно, о любви.

Вы держите в руках первую книгу, а в моей голове зреет желание как можно быстрее опубликовать уже третью из задуманных историй. Почему именно ее? В ней будет описано мое состояние и те перемены, которые происходят со мной сейчас. Они наиболее мне близки и актуальны, потому что отражают происходящее в настоящем моменте. Но делиться ими, не рассказав о том, что происходило до этого, я считаю неправильным. Потому что мне хочется говорить с вами не только о событиях, а о трансформациях и чувствах. Это возможно, если мы вместе погрузимся в историю, от начала и до конца.

Я делюсь первой книгой, чтобы ввести вас в курс дела и подарить себе надежду на то, что когда-нибудь вы возьмете в руки третью — о трансформациях, которые начали происходить со мной накануне двадцатого года. Немного волнуюсь и желаю вам приятного прочтения!

Предисловие
от Дарьи Бирюковой

Когда Денис рассказал мне свою историю и предложил написать книгу, я согласилась. Мы сразу решили, что включим долю вымысла, и книга будет написана с художественными элементами. Но все же в ее основе — реальные истории. Мы изменили некоторые события, добавили психологии, подкорректировали хронологический порядок и придумали новые имена. Таким образом, полная открытость книги граничит с ее конфиденциальностью, не нарушая личного пространства героев. А чтобы сделать бизнес-роман именно художественного формата, я приправила его диалогами об осознанности и трансформации, своим опытом философии и мистики.

Герой, на мой взгляд, получился харизматичный. Но знаете, что самое крутое? Ему может быть страшно. Он сомневается и грустит, побеждает и делает ошибки. Он — не супермен, а живой, настоящий человек. И вы, дойдя до точки на последней странице, в любой момент можете найти его инстаграм, посетить обучающие курсы или познакомиться вживую. Это мотивирует вдохновляться и расти самому.

---

Не ищи признания вовне. Возгласы одобрения, восхищения и похвал, самые громкие аплодисменты мира никогда не смогут удовлетворить глубочайшие устремления твоего сердца. Это может быть только временно и условно, ты исчерпаешь себя, пытаясь сохранить признание людей.

Твой свет никогда не придет извне, дружище; он будет найден только внутри. В твоей обычности лежит великая сила. Ты необычен до глубины души, ибо ты не разделен с самой жизнью, с силой, что движет океанами и планетами на их орбитах.

Не сравнивай себя, не пытайся быть похожим на кого-либо еще. Не получится. Ты — уникальный цветок, необычный даже в разгаре своих печалей, сомнений, боли и тоски по дому. Ты — абсолютный аналог, несравнимое выражение того, что никогда не может быть выражено.

Ты никогда не сможешь быть другим цветком, и в этом заключается твое величие, твоя драгоценность.

(с) Джефф Фостер

1 глава

Я сидел в офисе и ощущал себя ничтожеством.

— Максим, ну что тебе не хватает? Такой молодой, а уже руководитель компании. Обороты, премии, коллектив… зарплата, наконец, какая твоим сверстникам и не снилась! На выставку отправили — так вместо того, чтобы копать под конкурентов, он идеи привез! Передовик, мать его… — Геннадьич негодовал беззлобно и по-отечески. Часы за спиной издевательски щелкали стрелками — время тянулось предательски медленно. Кресло, в котором я сидел, было слишком мягким, а воздух — душным.

— Павел Геннадьевич, если мы на это решимся, маржинальность возрастет до 23%! Я понимаю, что так еще никто не делал, но…

— Максим, я кому битый час вещаю? Ну, нет у нас возможности пробовать новое — старого еще завались. И, потом, риски — дело специфическое. У нас здесь не Москва, и ты — не президент…

— Кееем ты хочешь стать?! — голос учительницы заставил голову мальчика опуститься еще ниже.

Что означает этот тон? Удивление? Насмешку? Максим не понимает, но чувствует, что сказал что-то не так. Не то, что хотела бы слышать Анна Сергеевна. А как надо — он не знает. Точнее, не придумал, потому что папа учил говорить честно. Правда — всегда правильный ответ. Но почему ему сейчас так стыдно и неловко от того, что он сказал правду?

— Денисов, весь класс тебя ждет! Кем ты хочешь стать?

— Президентом…

Мальчишки и девчонки разрезают тишину урока громким смехом. Сквозь него пробивается спасительный для Максима звонок. Дети тотчас разлетаются в разные стороны. Ура, домой! Пришло время быть легкими и свободными от классных комнат и школьных правил.

Максим учится хорошо, но не любит правила. Он считает их странными, скучными и одинаковыми. Обычно он торопится домой, но сейчас терпеливо ждет, пока все выйдут. Ему надо поговорить с Анной Сергеевной.

— А почему все смеялись, когда я сказал, кем хочу быть? — спросил он учительницу.

— Потому что это нереально. Так не бывает, — ответила она, продолжая заполнять журнал.

— То есть мне нельзя быть президентом?

— Можно, но у тебя не получится, — ответила она.

— А почему не получится? — Максима было не унять.

— Смотри, — она отложила журнал, — в нашей стране — миллионы людей. Среди них есть умные и талантливые. Те, кто добились невероятных успехов. Они живут в крупных городах, намного крупнее, чем наш. У них больше возможностей. И среди них наверняка есть будущий президент. Но он не мечтает об этом. Он хорошо учится, слушается папу и маму, ходит в школу…

— А почему нельзя мечтать быть президентом? — Максим казался сбитым с толку.

— Потому что мечтать надо о том, что реально. А в наше время быть космонавтом реальнее, чем президентом. Иди домой, — учительница погрузилась в журнал, давая понять, что разговор окончен.

Расстроенный Максим поплелся к выходу. Сегодня ему не хотелось бежать на турничок или смотреть на огромный нос собаки за соседним забором. Хотелось домой, взять большую книжку про путешествия и рассматривать картинки. И немножко плакать, но так, чтобы никто не видел.

— Привет, сын, — помахал рукой отец.

— Папа! — Максим на время забыл о своей печали и радостно кинулся ему на шею.

Он любил, когда его встречал папа. Это бывало редко — родители много работали. Еще в первом классе мама показала ему, какой дорогой идти в школу. И этот путь он зачастую проделывал самостоятельно.

— У кого сегодня удачный день? — отец подхватил сына и закружил, превращая дома, желтые листья и школу в пестрый калейдоскоп.

— Не у меня, — признался Максим и ощутил, как обида снова образовала ком в горле.

Не плакать, не плакать! Все же хорошо! Тогда отчего так грустно?

— И что случилось с моим сыном? — отец поставил ребенка на ноги и внимательно посмотрел на него. — Прогуляемся?

Они взялись за руки и медленно пошли в сторону старого парка.

— Папа, почему мне нельзя быть президентом? — спросил Максим после того, как вкратце рассказал отцу о случившемся.

— Понимаешь, сын, я думаю, у тебя получится. Но надо понимать, зачем ты этого хочешь…

— А зачем понимать зачем?

— Мечта без цели — это просто «хочу». А если у мечты есть цель — она становится видимой. И, значит, ее можно достигнуть.

— Но мне сказали, что это невозможно, — в голосе мальчика прозвучала обида.

— И еще много раз скажут. Знаешь, почему?

— Почему?

— Потому что в их реальности это невозможно.

— А разве не у всех нас одна реальность?

— И да, и нет. Представь, что мы все — светлячки. И светимся каждый раз, когда во что-то очень верим. Вот ты веришь в то, что можешь стать президентом, и света становится много. Им ты освещаешь свою дорогу. А учительница и ребята не верят, что это может случиться. И вокруг них, когда ты говоришь про свою мечту, темно. Они просто не могут разглядеть твое желание. Поэтому им кажется, что это невозможно.

— И они никогда в меня не поверят, да?

— Могут и поверить. Но тогда твоего собственного света должно быть очень-очень много, понимаешь?

— Да. А как это сделать?

— А тут помогают цели и вопросы. Хочешь поиграть в них?

— Хочу!

— Тогда давай подумаем: зачем ты хочешь стать президентом?

— Я хочу придумывать законы. Такие, чтобы всем людям было хорошо и интересно.

— А как ты узнаешь, что им это будет интересно?

— Я буду их спрашивать и слушать. А еще наблюдать.

— А если будут недовольные твоими законами? Они ведь не могут всем нравиться…

— Я буду объяснять, какую пользу они принесут.

— И что надо для того, чтобы хорошо объяснить?

— Надо уметь красиво говорить.

— А на каких уроках ты можешь этому научиться?

— Русский язык, литература, — начал перечислять Максим.

— Угу, — согласился отец, — а чтобы писать новые законы — надо хорошо понимать старые. Какие предметы тебе помогут?

— История, обществознание, но у нас их еще нет.

— Когда будут — придется хорошо в них покопаться, да?

— Угу, — теперь уже согласился сын. — А пока дашь мне книжек на эту тему?

— Конечно. А математика, как думаешь, тебе нужна?

— Нужна. Потому что я, как президент, хочу, чтобы все были богатыми.

— Хорошая идея. Тогда тебе понадобится еще финансовая грамотность и экономика.

— А в школе такое бывает?

— Нет, но мы можем учиться управлять финансами даже дома. Президент вообще разносторонне развит и разбирается в куче важных вопросов. Поэтому я кое-что придумал…

— Ух ты!!! — Максим еще не слышал предложения, но был готов согласиться на что угодно.

— С этого дня ты — не учишься в школе, а работаешь над своей целью. За любую работу надо платить. Но ты же хочешь быть президентом, поэтому зарплату будешь получать только за отличную работу.

— За какую, пап? — любопытство Максима зашкаливало.

— За пятерки, разумеется.

— Ура!! А если четыре?

— Четыре — это хорошо, а президент на то и президент, что у него — все на «отлично». Поэтому за четыре ты не получишь ничего.

— Хм… а за три?

— А три — твоя личная ответственность. Президентом быть непросто, поэтому за каждую тройку тебя ждет штраф — денежный вычет из твоей «зарплаты».

— Ого, — Максим выглядел озадаченным, — все так серьезно?

— А ты как думал! Быть президентом — одна из самых серьезных и ответственных профессий. Поэтому нужно начинать учиться уже сейчас. Конечно, если ты действительно хочешь им стать…

— Я хочу, папа!

— Тогда по рукам?

— По рукам!

— Ну, а раз по рукам — значит и по мороженому!

Старый парк с любовью смотрел вслед удаляющимся фигурам отца и сына. Природа готовилась к зиме, а Максим первый раз в жизни превратил свое желание в цель.

Я превратил свое желание в цель… А чего я хочу сейчас?

— Максим, я думаю, разговор окончен, — голос Геннадьича выдернул меня из моего детства.

Слава Богу, директор не заметил, что добрые полчаса я предавался воспоминаниям. Я встал из кресла, собрал бумаги, на которых томились мои идеи, и направился в свой кабинет.

— Максим, — услышал я, закрывая за собой дверь, и обернулся, — когда-нибудь мы обязательно все это реализуем. Но не сейчас. И не в этом году.

Я кивнул и вышел. Мои идеи казались слишком горячими, чтобы ждать. Спустя несколько лет от них ничего не останется. Либо они будут остывшими, как еда из холодильника, либо их разметут те, кто не побоится осуществить прямо сейчас. Не одному же мне, в конце концов, приходит такое в голову! Рабочий день подходил к концу. Я сделал пару звонков, выключил комп и направился в бар, где каждую пятницу заседал с Сеней и Алькой, моими друзьями.

В баре было пусто — посетители обычно подтягиваются позже. Я специально приехал в такое время, чтобы посидеть в одиночестве и подумать, что меня так расстраивает. Если посмотреть на мою жизнь со стороны — можно завидовать. Хороший оклад, должность руководителя в двадцать три — о чем еще мечтать? Мой взгляд упал на барную полку, где скучали бутылки. «Президент», — прочитал я на одной из них и усмехнулся. Почему-то стало горько и стыдно перед отцом. А еще я чувствовал тот самый ком в горле, как в детстве, когда хотелось расплакаться. Вот бы открылась дверь, и я услышал:

— У кого сегодня удачный день?

Я очень скучаю — папы не стало, когда я был в восьмом классе. С тех пор я многого достиг, не стал президентом, от чего-то устал и что-то хочу поменять. Во всем этом я намерен разобраться прямо сейчас. Хотя бы начать. И бар для этого — самое место.

— Двойной виски со льдом, — заказал я и снова погрузился в воспоминания…

— Ты не учишься!

— Я учусь, как могу!

— А что бы сказал отец?

— Отца больше нет! — Максим перешел на крик и хлопнул дверью почти перед носом матери.

На улице было прохладно — очередная осень вступила в свои права. Максим бесцельно бродил по улице, пока не добрался до старого парка. Здесь ничего не изменилось, зато изменился Максим. Он шел к той самой лавке, чтобы посидеть на ней в одиночестве. Но из всех лавок именно эта оказалась занятой. На ней сидел аккуратный, благодушный старик. Рядом стояла трость — скорее всего, прогулки давались ему с трудом. Улыбаясь одними глазами, старик отламывал куски булки и бросал неподалеку, чему очень радовались пернатые жители парка. Максим нахмурился и присел рядом.

— Хочешь покормить? — услышал он в свой адрес.

— Нет, — буркнул Максим, всем видом показывая, что разговор окончен.

— На этом самом месте когда-то сидел мой сын. Мы вместе кормили птиц и разговаривали о жизни…

— Но я — не он, — ответил Максим.

Получилось грубовато, но, может, хотя бы так старик поймет, что ему не хочется разговаривать?

— Да, ты — не он. Он был счастливым, а ты несчастен, — ничуть не обижаясь, продолжил старик.

— Откуда вы знаете?

— У счастливых людей душа не болит. А в тебе так много боли, что ты и не замечаешь, как она выплескивается наружу.

— А если замечаю? — с вызовом спросил Макс.

— А если замечаешь — значит, делаешь это намеренно. И ты еще более несчастен, чем мне показалось.

Некоторое время они сидели молча.

— У меня умер отец, — зачем-то произнес Макс.

— Это большое горе, — отозвался старик.

— Я поругался с мамой и пришел сюда, — снова сказал Макс.

— Это можно исправить.

— Ее никогда нет дома, она все время работает. А когда приходит — ругается за мои оценки.

— А что с оценками?

— Да полный бардак.

— Неудивительно. Когда на душе бардак — он повсюду. Что ты сейчас чувствуешь?

— Усталость. Расстройство. Злость…

— Усталость от расстройства и злости? — уточнил старик.

— Да, наверное. Я злюсь, потому что все изменилось.

— На самом деле все осталось таким же. Изменился ты, — мягко поправил старик, — лично ТВОЯ реальность стала другой. И, следовательно, мир отражает совсем другого тебя.

— А какой я, по-вашему, сейчас?

— Нууу, — старик внимательно посмотрел на Максима, словно пытаясь пробраться в самую душу, — на президента не тянешь.

— Откуда вы знаете про президента?! — Макса как током ударило.

— Телевизор смотрю. Думаешь, если я старик — совсем выжил из ума?

— Да нет, я о другом. В детстве я мечтал быть президентом, и папа сказал, что все получится.

— Получилось?

— Вы что, смеетесь надо мной?

— Вовсе нет. Каждый из нас — президент. Президент своей собственной жизни. Какой ты будешь ее видеть — такой она и станет.

— В детстве папа говорил про светлячков. Что если у мечты есть цель — она становится реальной.

— Все реально, когда есть цель. Тогда жизнь становится осознанной. И несмотря на то, что выбора у нас нет…

— Как это нет? — перебил Макс. — У меня, например, есть выбор. Сидеть с вами на лавке или уйти…

— А, ты об этом, — старик отломил еще один кусок булки и бросил голубям. — Это не выбор. Это — закономерность твоих реакций.

— Не понимаю, вы меня запутали.

— Давай распутываться, хотя, порой, это бывает очень больно. Ты скучаешь о папе, и у тебя нет выбора не делать этого, так?

— Так, — еле слышно ответил Макс и почувствовал, как защипало в носу.

— Но у тебя есть выбор, КАК реагировать, КАК справляться с чувством потери.

— И какой же это выбор?

— Ты можешь обвинять мать в том, что ее постоянно нет рядом. А можешь посмотреть на мир ее глазами, понять, как старается она продолжить делать то, что раньше они делали с отцом вместе. Ты можешь попытаться почувствовать, как ей тяжело или страшно. Можешь как-то помочь ей или заставить чувствовать свою вину.

— Думаете, она чувствует вину? — растерянно спросил Макс.

— Думаю, сейчас она больше всего на свете хочет, чтобы тебе было хоть капельку легче. Она не знает, как улучшить твое эмоциональное состояние. И делает то, что может делать — трудится, работает. Чтобы дать тебе то, к чему ты привык.

— Теперь мне стыдно, — еще тише сказал Макс.

— Совершенно бесполезное чувство, — неожиданно громко произнес старик, — советую немедленно перестать это делать!

— А… почему оно бесполезное?

— Поразмысли сам: какую выгоду оно может принести?

— Ээээ… ну, я осознал, что с мамой поступал неправильно…

— Это же замечательно! Только вот осознание — это не стыд. Ты только что сделал открытие, понял важную вещь. Теперь остается подумать: что дальше? А вместо этого ты погружаешься в эмоцию, которая отдаляет тебя от цели и действия. Так какую выгоду может принести стыд? — Макс в удивлении молчал.

— Правильно — никакой! Так же, как никакую выгоду не получает твоя мама от чувства вины. Я бы посоветовал вам обоим выбрать ДРУГУЮ реакцию для своих осознаний.

— Например?

— А вот это уже только тебе решать. Ответь себе на вопрос: что ты можешь сделать для того, чтобы не чувствовать стыд?

— Начать хорошо учиться, — грустно вздохнул Макс.

— А почему тебя это так печалит?

— Я запустил все, что только можно запустить…

— Иногда нужно поставить точку в одном месте, чтобы в другом писать новую историю. Тебе нравится твой класс и лицей?

— Мне нравилась моя первая школа. Она тут, недалеко…

— Как ты думаешь, тебе было бы интересно вернуться туда и продолжить учебу?

— Да, мне было бы комфортнее…

— А чем ты можешь помочь маме?

— Не грубить. И понимать, что ей тоже тяжело.

— А вместе всегда справиться легче, правда?

— Мы с папой были отличной командой…

— Я не сомневаюсь. Как ты думаешь, что бы он сказал тебе, если бы был рядом?

— Он бы сказал, что верит в меня. В своего «президента». И что все получится.

— Тогда, я думаю, тебе, молодой человек, пора.

— Куда?

— Становиться президентом своей жизни. Да и темнеет уже…

— Угу, мама, наверное, волнуется. А можно вас спросить?

— Конечно.

— Где сейчас ваш сын?

— Думаю, там же, где твой отец…

— Как вы думаете, им там хорошо?

— Я думаю, они смотрят на нас и радуются.

— Чему радуются?

— Тому, что у нас есть возможность прожить свою жизнь, получив от нее максимальное удовольствие!

— Двойной виски со льдом, — бармен поставил передо мной бокал и принялся натирать стаканы.

— Спасибо, — я сделал глоток и зачем-то спросил. — А вам нравится ваша работа?

— Да, я доволен. А вам ваша?

— И да, и нет, — честно ответил я, — поэтому, наверное, я здесь.

— Мы всегда выбираем для размышлений случайных собеседников, — резонно заметил бармен. — А лучшие места для этого — бар или поезд дальнего следования. Поэтому, если хотите, я в вашем распоряжении.

— Хочу, наверное, но даже не знаю, с чего начать… Может, я неблагодарный? Все есть, а хочется большего?

— А, может, вы просто выросли?

Я усмехнулся:

— Как из детских штанишек?

— Именно, — совершенно серьезно продолжил бармен, — или из любимых кроссовок. И теперь пришел период что-то менять.

— Нуу, там, где я работаю, мне некуда расти. Можно, конечно, до генерального, но с учетом того, как медленно у нас принимают нововведения…

— Вот и ответ.

— Ээээ, в смысле?

— Когда вы говорите про нововведения — прямо сияете, покруче этого бокала. Значит, вам хочется чего-то нового. Творчества, например…

— Да, творчества на моей работе немного…

— Оно есть везде, и в то же время его нигде нет. Все зависит от подхода. Вот я — бармен. Я могу использовать готовые рецепты. А могу придумать коктейль и предложить его ввести в меню. Я могу просто подавать напитки, а могу общаться с разными людьми и узнавать много интересного. Могу покрываться пылью или постоянно развиваться, протирая свои мозги как этот бокал.

— Да, у моего Геннадьича не самый творческий подход.

— Так может пора стать самому себе директором? Повторить? — бармен кивнул на пустой бокал виски. Я и не заметил, как в нем остались только ледышки.

— Спасибо, не надо. Лучше кофе.

— Привет, Макс! — раздалось за моей спиной.

Ребята немного опоздали, но я был очень рад их видеть: в моей голове уже зрел план.

— Как жизнь? — спросил меня Сеня, с удовольствием макая сырные шарики в соус.

— Сейчас уже лучше.

— А что было до «сейчас»?

Я вкратце пересказал ребятам мою встречу с директором и закончил свою историю словами: «А теперь я хочу кое-что поменять».

— Работу? — Сеня выглядел озадаченным.

— И да, и нет. Я хочу открыть кое-что свое.

Реакция ребят была разной.

— Ух ты, круто! — Алька отставила бокал в сторону и посмотрела на меня с интересом. — А что?

— Ты уверен, что это надо делать? Взвесил все «за» и «против»? У тебя же там довольно неплохая работенка…

— Мне кажется, я еще никогда не был настолько серьезно настроен, как сейчас. И уж точно давно не ощущал себя настолько живым.

— В двадцать три он не ощущал себя живым, — Алька усмехнулась. — Меньше пафоса, старичок!

— Да я не об этом! Вы когда-нибудь наблюдали за понедельником со стороны?

— А что такого в понедельниках? — спросил Сеня.

— А то, что по понедельникам большинство людей, спешащих на свою работу, несчастны. Вы только посмотрите, с какими лицами они идут: нахмуренные, глаза в пол. Они не замечают ничего вокруг! Времена года сменяются одно за другим, каждый день несет что-то новое и интересное. А большинство людей живет от выходного к выходному, от праздника к празднику.

— Это понятно. Когда работаешь на себя — совсем другой эффект. Все денежки в карман, а не начальнику…

— Не в этом дело. Когда работаешь на себя — можно не РАБотать, а творить. Делать что-то по-другому. Строить жизнь так, как тебе хочется, реализовывать самые смелые планы и мечты!

— Окей, гугл, убедил. И что ты собираешься делать?

— Для начала — поделиться с друзьями, а потом спросить: вы со мной?

— Мы всегда с тобой, — ответил Сеня, — но важно понимать, что именно ты предлагаешь, и чем именно мы можем быть полезны.

— Пока я вас ждал, успел подумать, чем мне интересно заниматься. Прежде всего, я хочу, чтобы мое дело было мне хорошо знакомым. Чтобы риски сводились к минимуму, и никаких кредитов. И, конечно, чтобы мне это все нравилось…

— И это… та-дааам… комплектующие для производства мебели! — Алька изобразила торжественную барабанную дробь по столу.

— Ты угадала. У меня много идей, которые очень хочется реализовать. Сеня — идеальный директор по хозяйственной части. Только он сможет найти все, что нам нужно по самой удачной цене. А ты, Аля, наш министр финансов, — Алька была бухгалтером, — И лучше тебя с этим никто не справится.

Ребята внезапно притихли. Видимо, до этого им казалось, что все — игра. Но я был настроен серьезно. Мой ум был как никогда ясным, я жаждал нового опыта и мечтал попробовать. Хотя… какой попробовать? Я был уверен, что все получится!

— Предположим, мы делаем то, что ты сказал. Сколько нам нужно денег, чтобы заказать первую партию товара? — начал Сеня.

— И какое количество сотрудников нам нужно, чтобы они реализовывали этот товар? — продолжила Алька.

— В роли сотрудников пока будем мы сами. Когда нам понадобятся дополнительные руки — будем кого-то брать и обучать. А насчет денег вы знаете мое отношение — я не сторонник вкладывать большие суммы. Поэтому переговорю с уже знакомыми мне поставщиками и спрошу, кто из них готов довериться нам, дав товар под реализацию. Затем я позвоню клиентам, которые сотрудничали со мной в найме, и предложу работать с нами.

— А почему ты уверен, что они согласятся?

— Потому что есть ряд историй, которые подкрепляют мою уверенность.

— Поделишься? — спросил Сеня и приготовился слушать.

«Запомни, Максим, мы не можем упустить этого клиента. Он, конечно, тяжело идет на контакт и цену себе знает, но ты справишься. А если он согласится — с меня премия».

Эти слова прокручивались в моей голове после того, как я завалил встречу.

— Что скажешь? — услышал я, войдя в кабинет.

И я начал творить! Щедро расписывать преимущества нашего товара, рассказывать о выгоде работы с компанией и заваливать ценностями.

— Ты все сказал? Теперь дверь закрой со своей стороны и не отвлекай меня.

Наступила полная растерянность. Что не так? Я сделал все правильно — абсолютно все, как говорил мой директор. Но чего-то не доставало. Маааленькой детальки. Какой? В моем поведении? В вопросах, которые задавал клиенту?

Я остановился в холле и посмотрел в окно. Передо мной располагался крупнейший завод-производитель мебельной промышленности. Он не дрожал, как я, — он просто был. Жил, дышал сотнями рабочих сил. Целый город будущего! Он казался решительным, большим и свободным. Как чистый, белый лист, на котором можно рисовать все, что угодно. А что, собственно, я теряю, если попробую еще раз? Я сделал глубокий вдох, выдох и зашел без стука в его кабинет.

— Я приехал к вам за много километров, чтобы рассказать о перспективах сотрудничества. Если вы дадите мне еще пять минут — я больше не потревожу вас. Но мне важно понять, что мы можем сделать для того, чтобы вы захотели работать с нашей компанией.

Директор оторвался от бумаг и посмотрел на меня внимательно:

— Слушай, а ты с ночевкой приехал в командировку?

— Да.

— Обедал?

— Нет.

— Отлично! Пообедаем вместе, там и поговорим.

В ресторане мы общались по-человечески. Я больше не чувствовал дрожи в коленях — передо мной сидел не высокомерный, грозный руководитель, а обычный человек. Он вдруг проявил радушие и стал рассказывать про свой город и завод, делиться победами и трудностями предприятия. В какой-то момент наш разговор коснулся его дочери, и он попросил парочку советов.

— С незнакомцами и под водочку реально легче о подростках говорить, — признался он.

От водочки слегка мутило, но я не сдавался. Это была одна из самых странных встреч, которая переросла в большую дружбу. Когда-то именно этот клиент, узнав, что я женюсь, дал мне взаймы большую сумму денег. И, конечно, после той встречи, он стал моим клиентом…

— Круто, брат! Вопрос с заказчиками решен. С подрядчиками, думаю, ты тоже справишься, — Сеня похлопал меня по плечу. — Я в деле.

— Я с вами, ребята. Когда приступим?

— Уже приступили, — ответил я и предложил тост. — Чтобы каждый день нашей жизни был счастливым!

---

Жизнь поставит тебя на колени. Или ты будешь, стоя на коленях, проклинать всю вселенную и молиться об иной жизни… или на колени тебя поставят благодарность и трепет, глубочайшее приятие жизни, данной тебе, и ты будешь настолько ошеломлен красотой всего этого, что не найдешь в себе сил вымолвить хоть слово. В любом случае, это одни и те же колени.

(с) Джефф Фостер

2 глава

— Чего ты боишься? — мама смотрела на меня, как в детстве, когда мне пришлось столкнуться с вооруженным ограблением один на один.

— Кто там? — сонный Максим, наскоро накинув халат, подошел к двери.

— Милиция, — послышалось в ответ. — Взрослые дома есть?

— Нет, я один.

— Тогда открывай — надо, чтобы ты подписал документы о том, что была проведена разъяснительная беседа.

— А что случилось?

— Соседи жаловались на громкую музыку.

«Видимо, не стоит в воскресенье громко включать колонки. Теперь от мамы влетит», — подумал Максим, поворачивая замок.

— Ну, привет, пацан, — услышал он перед тем, как ему прилетело в голову, и он отключился.

Когда Максим пришел в себя, вокруг была темнота. Он пытался пошевелиться, но обнаружил, что руки крепко связаны за спиной. Максим открыл глаза, но ничего не увидел, на голове — мешок из плотной ткани. Дышать было трудно, голова раскалывалась. Стараясь не выдавать, что он пришел в себя, Максим прислушался — «милиционеры» обшаривали дом.

— Да где они могут быть?

— В комоде посмотри.

— Смотрел уже, там нет.

— Проверь книжный шкаф.

— Тоже пусто.

— Бля, где они хранят эти чертовы деньги?

— А че ты паришься — вон этого спроси.

«Этот» — наверняка я», — подумал Макс и испугался. Неизвестно, что они будут с ним делать. Тем более, их несколько, а он связан. Ни спрятаться, ни убежать, ни позвать на помощь. Хорошо, что мама уехала — ей было бы очень страшно…

— А он очнулся уже?

— Проверь.

— Может, его вообще того?

— Чего того? Ты совсем дебил, это ж мокруха!

— А че, он все равно нас видел.

— Да че там он видел — ты ему сразу в табло дал.

— Ну мало ли…

— Давай без самодеятельности. Лучше пусть пацан пользу принесет.

— Да что с него взять?

— Спроси его, где бабки.

— Окей, а ты пока под телеком посмотри.

Макс услышал шаги в свою сторону и затаил дыхание.

— Пацан, ты живой?

— Живой, — сказал Макс.

Он решил вести себя спокойно и не нарываться. Сейчас главное — не злить и выжить. А дальше будет видно.

— Слышь, пацан, где деньги хранятся?

— Я не знаю…

— Ты давай, в Незнайку не играй, и мы с тобой играть не будем…

— Я, правда, не знаю.

— Да че ты заладил, «знаю — не знаю», — резкий удар в живот заставил Максима согнуться пополам. — Щас вспомнил?

— Деньги у мамы на картах и в банке. Я не видел их дома, — прокряхтел Макс.

Было очень больно.

— Да ладно! Так уж и не одной денежки?! — еще один удар, на этот раз по голове, заставил Максима ненадолго отключиться.

— Слышь, ты че наделал… че он скажет, мертвый тут… еще с телом возиться…

— Да живой он, вон дышит…

— Сам ты живой, придурок!

— А че с ним делать, если он не признается…

— Разговаривать по-другому.

— Вежливо что ли, бля?

— Хуежливо. Так, чтоб сознание не терял.

— Ааа… это я могу… Пацан, ты там как? Оклемался?

Максим кивнул. Голова кружилась и болела.

— Больно тебе? Так можь скажешь, где баблишко заныкано?

— Да не знаю я. Знал бы — сказал. Нафига мне проблемы эти…

— Ну как знаешь… А то, может, помочь тебе вспомнить?

«Видимо, на голову надели пакет», — подумал Максим, прежде чем ощутил нестерпимое жжение в грудной клетке. Легкие саднило, словно он наглотался воды. Казалось, это длилось вечность. Он пытался ухватиться за воздух, сделать спасительный вдох, но не получалось. В глазах потемнело, и он почувствовал, что стул под ним стал мягким и куда-то проваливается. «Ну, вот и все», — подумал Максим. А потом его внезапно отпустило. Пакет убрали, дав возможность воздуху поступить в его легкие. Максима пробил приступ кашля.

— Вспоминай, чахоточный.

— Да я бы рад — никакая сумма не стоит жизни. Но я правда не знаю…

— Че ты с ним возишься? Ножом по венам — и сразу заговорит.

Максим тоскливо подумал, что мучения еще не закончились. На удивление страха не было — была решимость пересидеть смутное время, переждать все это. И странно, что паника, которая по всем статьям должна быть, никак не наступала. Оставалось довериться жизни и людям, которые по стечению обстоятельств прямо сейчас вершили его жизнь.

— Ну че, пацан, вспомнил? Хм, пеняй на себя…

Холодное лезвие прикоснулось к руке и мягко и глубоко вонзилось в ее плоть. Максим закусил губу, стараясь не издавать звуков.

— Нашел! — услышал Макс, и пытка внезапно прекратилась.

— Вот и славно, — ответил мучитель.

Он бросил нож около Макса и ушел к подельнику.

— Много тут?

— Достаточно! Тащи мешки, а я это возьму…

Грабители оперативно вынесли тюки с ценными вещами и закрыли за собой дверь. Макс выдохнул: он — живой. Это главное. «Надо освободиться и закрыть за ними дверь», — подумал он и снова отключился.

Максим пришел в себя и попытался пошевелиться. Его руки по-прежнему были связаны, а значит все это — не сон. Плохая новость — тело затекло от долгого сидения, сколько он был в отключке — неизвестно. Хорошая новость — сил стало немного больше, а, значит, больше шансов освободиться. Максим попытался встать со стула и рухнул на пол. Рядом звякнул какой-то предмет. «Нож!» — обрадовался подросток и нащупал свое спасение.

Освободив руки, как в фильмах, Максим снял мешок с головы и осмотрелся. Дом выглядел раскуроченным. Все, что представляло какую-то ценность, исчезло. Провода домашнего телефона были предусмотрительно перерезаны. Максим взглянул на часы — почти пять вечера. Грабителям он открыл около девяти утра. Сколько же он был в отключке?

«Дверь!» — подумал Макс и, насколько возможно быстро, пошел и повернул защелку. Стало спокойнее. «Что теперь? Как же кружится и болит голова… Надо позвонить маме», — Максим прошел в свою комнату, но сотового, понятное дело, не оказалось. «Значит, пойду к соседям», — решил он и вышел за дверь.

Воронцовы собирались ужинать, когда соседский мальчик, пробормотав что-то про грабителей и маму, упал в обморок. Дальше — больница и сотрясение мозга. Милиция, теперь уже настоящая. И глаза мамы, серьезные и внимательные, как сейчас.

— Так чего ты боишься? — мама подвинула к Максиму чашку кофе и дала сахарницу.

— Наверное, что не получится. Я всегда был в найме и на хорошем счету. А тут — ребят подтянул, заразил идеей. Успел уговорить. А что дальше? Как нести за них ответственность?

— А почему ты считаешь, что их решение поддержать тебя — твоя ответственность?

— Ну как — это же моя идея…

— Идея — твоя. А решение — их собственное. Брать на себя ответственность за другого человека — одна из самых бесполезных вещей в мире.

— Мам, ну ты же несла ответственность за своих сотрудников…

— Я несла ответственность за выполнение СВОИХ обязательств перед ними. Но я не принимала за них решения. Например, устроиться ко мне на работу. Они сами шли на собеседование. Замечаешь разницу?

Мама сделала глоток кофе и закрыла глаза от удовольствия — кофе у нее всегда получался отменным!

— Да, понимаю. И все равно чувствую напряжение. Я сам не пойму, отчего оно. Сегодня я впервые почувствовал себя настолько живым! Наполненным таким количеством энергии! Да я не шел к тебе — я летел! Как в детстве, когда была иллюзия, что все получится…

— А почему ты думаешь, что «все получится» — только о детстве? Почему что-то может не получиться сейчас?

— Потому что это мой первый опыт…

— А он обязательно должен быть несчастным?

— Эээ…

— Видишь ли, сынок. Если ты уверен, что этот опыт будет трудным — это правда. Если думаешь, что при построении своего бизнеса тебе встретятся трудности — и это правда. А если думаешь, что тебе будет легко и приятно — это тоже правда.

— Не понимаю, мам. Ты описала какие-то очень разные правды.

— А правда вообще странная тетка. Она к каждому приходит в своем обличии. Вопрос в том, какой ТЫ хочешь ее видеть?

— Я, конечно, хочу, чтобы мне было легко и приятно. Хочу, чтобы все получилось…

— Значит, так и будет. Потому что твое отношение ко всему происходящему в этом случае станет легким, а каждое событие ты воспримешь как подарок.

— Даже неприятное?

— Даже то, что на первый взгляд покажется тебе неприятным.

— А если не покажется? Какая приятность, например, была в моей встрече с грабителями?

— Ты остался жив. Ты получил не такие серьезные травмы, которые мог получить. Ты сделал правильный выбор. Выжидать и наблюдать — лучшее решение в этой ситуации! Ты увидел, насколько хрупок мир каждого из нас, оценил жизнь и понял, что безопасность — в наших руках.

— Пожалуй, так…

— А помнишь, что я ответила, когда ты спросил меня: «Все пропало»?

— Да. Ты сказала: «Ничего, мы еще больше добра наживем, еще богаче будем жить…».

— Да, так и было. А знаешь, почему?

— Потому что ты хотела меня успокоить?

— Потому что я искренне верила в то, что так будет. Наша вера в то, что с нами обязательно случится хорошее, — творит чудеса!

— Звучит, как в сказке…

— Ну, смотри. Ты же верил в то, что у тебя получится, когда впервые занял должность торгового представителя?

— Да, верил. Мне было страшно пробовать первый раз. Но азарт перевешивал. А еще было очень интересно узнать новое…

— Вот тебе готовая формула избавления от страха. Пользуйся!

— Какая?

— Как в детстве — волшебная, разумеется. Страх равно незнание.

— То есть, сейчас мне страшно только потому, что я ни разу не пробовал делать что-то свое и не знаю, как это организовать?

— Бери глубже. Ты никогда не сталкивался с тем, чтобы делать свой бизнес. Ты напрягаешься от того, что не понимаешь, как это. Незнание смущает тебя. Но как только ты поставишь ЦЕЛИ, в твоей голове созреет ПЛАН. А будет план — появятся ВОПРОСЫ о том, как его реализовать. А уж на вопросы ты умеешь искать ответы!

— Спасибо, мам. Теперь у меня все получится.

— Я знаю, Максим.

— Откуда?

— Я всегда в тебя очень верила. И сейчас продолжаю верить…

— Как думаешь, Тоня меня поддержит?

— Обязательно — другую бы ты в жены не выбрал. И еще знаешь, что?

— Что?

— Когда будет страшно, ответь себе на вопрос: «Что сааамого ужасного случится, если у меня не получится?».

— Хорошо.

— Давай я прямо сейчас тебе его задам. Что самого ужасного случится, если у тебя не получится открыть свой бизнес?

— Мне придется искать новое место работы. Я буду ощущать себя проигравшим. И я потеряю какие-то деньги.

— Тебе приходилось раньше искать работу?

— Мам, ну ты же знаешь…

— А раз этот опыт у тебя имеется — чего его бояться?

— А и правда — это не страшно, и я с легкостью устроюсь туда, где мне будет интересно…

— Насчет проигравшего — ты ни разу не проигрывал в своей жизни?

— Почему? Бывало… Это не самые приятные ощущения…

— Но не конец света, правда?

— Ну да. Две руки, две ноги, голова на плечах — ты к этому клонишь?

— Не только, — улыбнулась мама, — любой минус всегда может стать плюсом, опытом и даже новыми возможностями. Все зависит от того, что ты видишь — преграду или трамплин для нового взлета.

— Не думал об этом, но звучит интересно.

— Я знаю, что мой сын еще покопается в этом на досуге. Теперь — деньги. Скажи, что страшнее: потерять деньги в ситуации с грабителями или во время получения опыта?

— Во время получения опыта точно безопаснее…

— А еще, ты всегда можешь придумать, как минимизировать свои расходы, правда?

— Да, и я как раз собирался этим заняться завтра.

— Отлично! Тогда ты готов к новому этапу своей жизни. Горжусь тобой, Максим!

— И я тобой, мам.

— Подлизываешься? — довольная мама взъерошила мои волосы, как в детстве.

— Любуюсь. И знаешь, если бы на небесах мне дали возможность выбрать родителей — я бы снова выбрал тебя. И папу.

— И я тебя, сынок. Уверена, что и папа тоже.

Я чмокнул маму перед выходом и собрался домой. Настроение снова взлетело ввысь. Мне предстояло поделиться с Тоней, разработать план и выспаться. Причем, я был согласен на любую последовательность из перечисленного!

— Ты что, не рада за меня?

— Да нет, я рада, — Тоня выглядела растерянной. — Наверное, у тебя получится, просто…

— Просто что? — она всегда поддерживала меня, и сейчас я был обескуражен.

— Мне страшно…

— Страшно за меня?

— И за тебя тоже. Но больше, представляешь, за себя.

— Хм, у тебя все хорошо. Ты только что открыла свой бизнес. Я тебя в этом поддержал и буду поддерживать. Вместе мы — сила, правда?

— Сейчас мне тоже нужна твоя поддержка. А ты с головой уйдешь в свое дело…

— Но это не означает, что ты и твое агентство праздников мне станут неважными…

— Я понимаю. Но между моим и твоим бизнесом — что ты выберешь?

— А разве нельзя совмещать?

— И все же, — настаивала Тоня.

Я чувствовал легкое раздражение.

— Почему обязательно надо что-то выбирать?

— Хотя бы потому, что жизнь — это выбор. И нам всегда приходится его делать. Иногда осознанно, иногда интуитивно. Но каждый наш шаг — это выбор.

— А мне иногда кажется, что выбора у нас как раз нет.

— Ну почему? У тебя, допустим, всегда и во всем был выбор.

— Например?

— Например, когда ты увидел меня.

— Какой же это выбор?

— Элементарный. Ты мог продолжать волочиться за каждой юбкой. Но хулиган обратил внимание на отличницу и стал ее добиваться. А для этого изменился сам. Это и был твой выбор.

— С одной стороны, да, — согласился я и обнял Тоню, — а с другой — у меня не было абсолютно никакого выбора.

— Это почему?

— Потому что я увидел тебя и пропал. Мне хотелось узнать тебя ближе, не так, как остальных женщин. И у меня не было никакого выбора этого не делать.

— Ты мог просто пройти мимо, — Тоня улыбалась.

Ей откровенно нравился разговор, который приобретал легкие, романтические нотки флирта.

— И не узнать, что стану с тобой самым счастливым?

Разговор прервался многообещающим поцелуем. Люблю, когда все спонтанно! Но Тоня мягко отстранилась. По ее виду было понятно, что что-то ее беспокоит. Значит, надо поговорить, дать ей возможность высказаться и понять саму себя.

— По кофейку? — предложил я ей.

— Возможно, то, что я сейчас скажу, пугает и разочаровывает меня больше, чем способно напугать и разочаровать тебя, — начала Тоня.

— Возможно, но для этого стоит начать, — подбодрил ее я.

— Ты знаешь, что у меня был очень амбициозный папа. Он много сделал для нашей семьи, и я всегда чувствовала себя под его защитой.

— Я знаю, милая. Тебе его очень не хватает…

— Да, но дело даже не в этом. Когда его не стало, мама и брат растерялись. И чтобы хоть как–то вернуть уверенность, я решила походить на отца. Неосознанно я стала тем самым лидером для нашей семьи.

— То есть взяла на себя ответственность за всех своих близких, да?

— Именно. И знаешь, я очень уставала… Но меня двигала вперед важная цель.

— Какая?

— Сделать себя. Дисциплинироваться. Стать финансово независимой бизнес-леди, достойной дочерью своего отца.

— Я думаю, у тебя получилось. Ты счастлива?

— Трудно ответить однозначно. Это очень странно, — Тоня подбирала слова так, словно пыталась добраться вглубь себя.

— У меня постоянное чувство, что мне недостаточно. Что я что-то упускаю. А сейчас — поняла что… хотя нет, тебе не понравится…

— Возможно, не тяни…

— Я делаю на тебя ставку. И я боюсь, что ты не оправдаешь моих надежд.

— Надежд на что?

— На то, что рядом со мной будет амбициозный мужчина.

— Как твой отец?

— Да, — еле слышно проговорила Тоня.

— То есть все это… все, что сейчас происходит между нами — не любовь?

— Почему? Любовь. Любовь, в которой есть важные для меня критерии… Тебе неприятно?

— Немного в голове не укладывается… Наверное, для каждого из нас любовь — это что-то свое. Поэтому не мне судить то, какой ты ее видишь. Я другое заметил…

— Что именно?

— Ты испугалась, что я не оправдаю твоих амбициозных надежд, когда я сказал о запуске своего дела. Выходит, ты не веришь в то, что у меня получится…

— Я верю, но думаю, что от добра добра не ищут.

— То есть «сиди, Максим, на попе ровно и не суйся в эксперименты»?

Я начинал закипать. Когда Тоня пришла ко мне с идеей построить свой бизнес — я поддержал ее. Мы вместе выбирали название компании, делали сайт и нашли небольшое, но уютное помещение под офис. Я принимал участие в выполнении некоторых заказов и всегда оказывал поддержку, когда это было ей необходимо. И сейчас, когда так нужна ее вера в меня, я сталкиваюсь с тем, что ее амбиции могут не удовлетвориться! Мне было очень обидно! Я закрыл глаза и почувствовал, что устал от этого разговора…

Это один из любимых вечеров, которые я нежно берегу в своей памяти. Десятилетний Максим, мама и папа сидели за большим круглым столом, все вместе. Они только что поужинали и пили чай, болтая обо всем на свете.

— Максим, а кем ты хочешь стать?

— Мам, я еще не думал…

— Саша, а кем ты видишь нашего сына?

— Хорошим человеком.

— Это понятно. А какая профессия будет у нашего хорошего человека?

— Не важно. Главное, чтобы он был счастлив.

— Согласна. Но счастье для каждого — свое…

— Наш сын обязательно свое найдет, я в него верю!

— Пап, а что для тебя хороший человек?

— Тот, который живет в ладу с самим собой. Делает то, что приносит ему удовольствие. Но при этом уважительно относится к желаниям других людей.

— Круто сказал! Мам, а для тебя?

— Хороший человек — добрый человек. Он обязательно стремится к новым знаниям, не стоит на месте, что-то изучает и делится этим с другими людьми.

---

— А зачем делиться? Не лучше самому все узнавать и делать?

— Если делиться — добра станет еще больше. И еще больше хороших людей.

Максим задумался, но его прервал отец:

— А что для тебя — хороший человек?

— Трудный вопрос… Хороший человек — это благородный человек.

— Ух ты! — отец явно заинтересовался и придвинулся ближе к сыну. — А как это — благородный человек?

— Нууу… мне на примере проще, хорошо?

— Как тебе удобно…

— Недавно на математике препод на Машку сказал кое-что грубое. Она заплакала, а я заступился. Потому что нельзя так с девочками разговаривать. Он разозлился и велел выйти. Я вышел. А потом маму вызвали к директору…

— Интересно. Мама мне ничего об этом не рассказывала…

— Я просил ее не выдавать наш секрет. Мы договорились, что я сам все тебе расскажу, когда буду готов.

— И что было у директора?

— Мама заступилась за меня. Она сказала, что я поступил, как мужчина. А когда двое мужчин разбираются между собой, они сами могут решить свои вопросы.

— Мама у нас молодец. И где благородство?

— Благородство в мамином поступке: она не стала ругать меня и поверила в то, что я сделал все правильно. И… не знаю, можно ли так о себе… но мне кажется, я поступил благородно, заступившись за Машку.

— То есть наша мама и ты — хорошие люди, так?

— Да. И ты тоже — очень хороший человек.

— А я почему?

— Потому что ты всегда и себе, и другим позволяешь быть.

— А как это — быть? Что ты имеешь в виду?

— Ну как же, пап. Есть два типа людей. Одни строят из себя тех, кем не являются. И делают вид, что они «не такие». А на самом деле — те еще воображалы… И они, эти люди, прилагают мнооого усилий, чтобы казаться. И казаться кем-то другим они стараются изо всех сил!

— Есть такие люди, — согласился отец, — а второй тип чем отличается?

— А вторые — такие, какие есть. Они и радуются, и грустят по-настоящему. Они боятся, если страшно, и решаются, если им надоело бояться. Иногда они смешные и круто шутят, а иногда — очень умные и серьезные, но всегда — настоящие. Ты у меня именно такой. Но даже это не главное из того, что делает тебя хорошим человеком.

— А что тогда главное?

— Ты сам — такой, какой есть. И других ты принимаешь такими, какие они есть. И от этого хочется быть лучше…

— Верно. Я принимаю, что мой сын ходил к директору за то, что заступился за одноклассницу. И я тобой горжусь.

— Спасибо пап. И тебе, мама, спасибо.

— За то, что я выгородила тебя перед Антониной Семеновной?

— Неа. За то, что ты и папа верите в меня.

— Это не трудно. Когда любишь — всегда веришь. И вера эта помогает расти высоко-высоко…

— И быть, а не казаться, — добавил отец, и подмигнул Максиму.

— И мы с папой тебя очень-очень любим…

— Ты совсем меня не слушаешь, да? — обиженный голос Тони заставил меня вернуться в настоящее.

— Прости, я задумался… Можешь повторить, что ты говорила?

— Я говорила, что у тебя хорошая должность. И очень хороший оклад. Не обязательно бросать работу сразу — можно параллельно развивать свое дело и при этом чувствовать себя в безопасности с хорошими деньгами…

— А сейчас ты себя не чувствуешь в безопасности?

— Если ты начнешь рисковать — я буду переживать, что это отразится на нашей семье.

— А как это может на нас отразиться?

— Я не хочу понижать тот уровень дохода, который у нас есть. Не хочу ограничивать себя во всем во имя твоих целей.

— Тонь, а что для тебя хороший человек?

— Ээээ… а это сейчас при чем?

— Просто… Интересно стало…

— Хороший человек — это тот, кто выполняет обещания, данные самому себе. И тот, кто верен своим принципам.

— А в чем твои принципы?

— Быть самодостаточной, наверное…

— А что для тебя важнее: быть самодостаточной или быть счастливой?

— Ты меня окончательно запутал… Как будто есть какой-то подвох, но я никак не могу его уловить…

— Нет никакого подвоха. А знаешь, в какой день я решил сделать тебе предложение?

— В какой?

— Аааа, — резкая боль в боку заставила меня проснуться и застонать.

— Что с тобой, Максим?

— Больно, мне очень больно, — проговорил Макс, еле размыкая потрескавшиеся, пересохшие губы.

Боль в боку нарастала, а еще стало холодно, просто адски холодно!

— Укрой меня, — простонал он, чувствуя, что каждую клеточку его тела бьет мелкая дрожь.

— Ты весь горишь! Я вызываю скорую!

— Не надо, просто укрой, — пробормотал Макс, прежде чем потерял сознание.

Максим идет по длинному, нескончаемому коридору. Кажется, это длится целую вечность. Никого вокруг — только он и строгие стены, уходящие под потолок. Как долго еще идти? И главное — куда ведет этот путь? Наконец, в конце коридора замаячило подобие двери. Максим обрадовался и прибавил хода. Он понятия не имел, куда ведет эта дверь, но чертовски хотелось надеяться, что хоть куда-то она его приведет. Это — лучше, чем обыденность. Это — надежда, что в его жизни что-то изменится. Максим потянул за ручку двери и… очутился в коридоре.

Точная копия длиннющего пространства, одна сплошная унылая линия! Что это — ходьба по кругу или помещение–близнец? Максим выругался и побежал вперед. Он не знал, сколько уже здесь находится — времени в этом месте словно не существовало. Но впереди маячила новая дверь, совсем близко. Поэтому надо спешить, несмотря на то, что болит бок и хочется кашлять от длительного быстрого бега. Максим отдышался перед дверью и потянул за ручку.

Снова коридор. Наверное, он сходит с ума. А может быть, он умер, и это чистилище или сразу ад?

— Эй! Тут есть кто-нибудь? — впервые подал голос Максим.

Никто не ответил.

— Меня кто-нибудь слышит? — повторил он еще громче.

Снова тишина.

— Эй!!! — в отчаянии крикнул Макс, чувствуя, как ярость и обида подступают к горлу предательским комком.

— АААА! — снова закричал он, позволяя выйти своему гневу, страху и отчаянию наружу.

Когда плохо — они не самые плохие попутчики. Лучше, чем ничего. Максим лупил по стенам до тех пор, пока не почувствовал облегчение. Затем он сполз по стене вниз и закрыл глаза.

«Я устал», — произнес он вслух без надежды, что кто-нибудь его услышит.

«У кого сегодня был самый лучший день?» — он снова обратился к самому себе и рассмеялся.

«Интересно, как долго можно быть живым без воды и еды?» — думал он, отрывая пуговицу от своей куртки. С помощью нее Макс решил пометить стену, чтобы понять — он ходит по кругу, или эти двери ведут в одинаковое пространство?

Внезапно накатило спокойствие. Когда не знаешь, что делать — делай то, что придет в голову. Это лучше, чем не делать ничего. Маленькие шаги и невозможность повлиять на ситуацию давали ему ощущение безопасности и безвыборности. Это — идеальное место, чтобы остановиться и прислушаться к себе. Странное и глубокое одновременно. Может, это сон, а может, новая реальность. Да и какая разница? Он может злиться и негодовать от того, что очутился здесь. Но раз это уже с ним произошло — остается делать то, что придет в голову. И чего захочет его душа. Это — единственный из возможных вариантов.

Максим сделал большую царапину на стене и отправился вперед по коридору. Иногда он от скуки закрывал глаза и шел, доверяя своим ощущениям. Иногда включал музыку на смартфоне и кривлялся, подпевая знакомым и любимым песням. Иногда останавливался посидеть, чтобы отдохнуть. А иногда танцевал, проходясь лунной походкой и изображая из себя киногероя. Лучший способ борьбы с кризисом — принять, что он наступил и пройти сквозь него. «Прямо как через дверь», — думал Макс, в то время как на горизонте снова замаячила она. Дверь. Дверь!!!

Максим подошел к ней, но медлил открыть. Он представил, что за ней может оказаться что угодно. И раз это так, лучше попытаться представить за ней что-то хорошее. Чего бы ему хотелось? Увидеть отца. Определенно так. Отец оставался тем человеком, которого ему всегда будет мало. И сейчас, когда Максим вырос, советы папы пришлись бы ко времени. Максим закрыл глаза, проявил перед глазами желаемую картинку и дернул за ручку двери.

В воздухе пахло свежестью и слегка прелыми, осенними листьями. Максим открыл глаза и понял, что находится в парке, прямо перед скамейкой, где он так любил сидеть с отцом. Это крутая скамейка, на ней всегда что-нибудь случается. Иногда глубокие разговоры, а иногда — чудеса. Иначе как объяснить появление странного старика, который сумел найти нужные слова и утешить его в пятнадцать? Интересно, что будет сейчас? Даже если ничего — Максим доволен. Эта скамейка — хороший подарок. Лучше, чем серый нескончаемый коридор…

— Этот коридор — и есть ты, — услышал за спиной Макс и обернулся.

— Папа! — прошептал он и чуть не заплакал.

— Да, сын, у нас есть немного времени, чтобы сказать друг другу важные слова.

— Папа!!! — Максим вздрогнул.

На всех порах к отцу несся мальчишка, так похожий на него в детстве.

— Кажется, это…

— Да. Это — ты, — подтвердил отец, а потом ловко поймал мальчишку и закружил в воздухе. — У кого был удачный день?

— У меня! — ответил мальчишка и посмотрел на Максима. — Пап, это кто?

— Это мой друг, и нам очень нужно поговорить. А ты — поиграй пока, — ответил отец, направляя мальчишку на детскую площадку.

— Так это странно, — ответил Максим, провожая самого себя глазами…

— Это место, где времени не существует. Ты вовремя это заметил и превратил коридор в дорогие тебе воспоминания. Поэтому я здесь. И я очень рад тебя видеть, сынок!

— И я тебя, папа. Скажи, это все галлюцинации? Если я открою глаза — снова окажусь в том коридоре?

— И да, и нет. Тот коридор — твоя точка отсчета. Все, что ты создаешь в нем — реально. И если ты очутишься в коридоре — значит, снова ищешь себя, пытаясь понять, чего хочешь на самом деле.

— Это как-то очень трудно все звучит…

— Хорошо. Давай как в детстве, на примерах… Представь, что у тебя есть фотоаппарат. Пленочный. Представил?

— Ага…

— Ты можешь нажимать на кнопку и фотографировать все, что пожелаешь, так?

— Ну да…

— А когда захочешь проявить пленку, ты можешь выбрать, какие кадры хочется напечатать, так?

— Так.

— В жизни — так же. Только твой фотоаппарат находится в твоей голове.

— И все, что я вижу — я фиксирую на пленку?

— Да. Только нажимать ли кнопку — решать тебе.

— Но я же вижу все подряд и не всегда то, что хочу…

— Так и в объектив можно смотреть сколько угодно! Вопрос в том, что только ты решаешь, когда нажать на пленку и какие кадры стоит проявить!

— Ааа… То есть я был в коридоре, а потом решил, что за дверью будет этот парк… Я представил его в своей голове и, когда открыл дверь, как бы нажал на кнопку, да?

— Именно. Поэтому у тебя получилось проявить свою реальность! Здорово, да?

— Но почему так получается не всегда?

— Потому что есть маленький секрет: тебе надо не просто представлять, а чувствовать радость от тех кадров, которые ты готов запечатлеть. Так, словно это уже случилось!

— То есть, если я представлю желаемое в деталях, этого будет недостаточно?

— Это не обязательно сработает. Так как у Вселенной на нас иногда другие планы. Получше наших. И пытаться их угадать — что в небо пальцем тыкать.

— А там есть, куда тыкать, да?

— Сынок, ну, правда, неужели это интереснее, чем узнать о своей жизни?

— Да, конечно, это я так, — смутился Макс и продолжил расспрашивать отца. — Получается, с коридором сработало только потому, что я представил свои ощущения?

— Именно! Твой кадр проявился, потому что ты ощутил запах осенних листьев и легкое дуновение ветерка. Ты вспомнил, что чувствовал, когда бывал здесь, как наполнялся новыми историями и познавал себя.

— Выходит, и в жизни также?

— Там это еще проще получается, вот увидишь.

— Еще увижу? Значит, я не умер?

---

— Ну вот, начинается… Тебе еще точно не пора — ты не выполнил свою главную цель.

— Какую?

— Неужели не помнишь?

— У меня много целей, пап.

— А мне кажется, что самая главная — стать президентом своей жизни.

— Опять смеешься?

— Нисколечко! И я знаю, что у тебя обязательно получится!

— А можешь просто по-отцовски дать парочку подсказок?

— Могу! Любых?

— Да, на твое усмотрение…

— Когда ты очнешься, рядом с тобой будут самые важные люди. Тебе предстоит очень яркая и интересная история.

— Ух ты! А поподробней можно?

— Скоро сам все узнаешь. Главное — верь самому себе. Ты знаешь ответы на все вопросы. У тебя будет много нажатий на кнопку твоего фотоаппарата. Проявляй свои картинки так, как хочется, и ничего не бойся!

— Мы еще увидимся?

— Обязательно, но я буду проявлять свою пленку так, чтобы это случилось как можно позже. А сейчас тебе пора.

— Я люблю тебя, папа…

— И я тебя, сын. Я всегда рядом, даже тогда, когда меня рядом нет…

Максим открыл глаза и увидел маму и Тоню.

— Очнулся! Наконец!

— Слава Богу, сынок! Ты так нас напугал!

— Сейчас я позову врача, — Тоня наскоро выбежала из палаты.

— Мам, что со мной было?

— Все уже хорошо. Не переживай. Восстанавливайся, а мы тебе в этом поможем.

— Мы?

— Я и Тоня. Знаешь, она все это время была рядом. Поддерживала меня и разговаривала с тобой.

— Я ничего не слышал…

— Ты как будто вообще был не здесь. Иногда бредил и произносил какие-то слова. Говорил про коридор и какое-то проявление…

— Это был странный, но очень интересный сон.

— Отдыхай, потом расскажешь, — мама поцеловала Максима в щеку и вышла за дверь.

— После этого я и сделал тебе предложение. Потому что был уверен, что ты всегда поддержишь меня в трудную минуту. И я готов отплатить тебе тем же, — закончил свой рассказ я.

— Ты никогда не говорил, что тогда видел отца, — сказала зареванная Тоня.

Ее впечатлила моя история, и некоторое время она молчала, переваривая информацию.

— Под наркозом можно увидеть что угодно. Но мне нравится думать, что это был он. Тем более, что проявление — работает.

— А ты с тех пор пользовался этим… эээ… внутренним фотоаппаратом?

— Да. В тот день, когда я делал тебе предложение — я представил, как улыбаюсь и обнимаю счастливую тебя. Когда ты сказала, что хочешь открыть свой бизнес — представил, что ты, довольная, даешь в журнал интервью, рассказывая о своем успехе. А сейчас я представляю, что мой бизнес приносит мне радость. И мне очень важна твоя поддержка.

— Она у тебя есть. Я, конечно, та еще трусиха, но в тебя верю. Все будет хорошо, правда?

— Да. Мы обязательно проявим нашу реальность. И она превзойдет все наши самые смелые ожидания!

— Тогда завтра — увольняться и творить?

— Не совсем. Завтра — конкретные разговоры и построение планов.

— Удачных кадров на пленку твоего фотоаппарата? — Тоня улыбнулась и обняла меня.

— Именно!

Я чувствовал усталость и облегчение. Кажется, я только что избежал первого семейного скандала и привлек на свою сторону жену. По этому поводу пора ложиться спать. А на завтра у меня заготовлены наполеоновские планы!

---

Ты не ответственен за счастье кого-либо. Пойми это прямо сейчас. Ты не ответственен за счастье кого-либо. Ты не причина несчастья кого-либо. Жесткий урок, но наиболее освобождающий из всех. Ты все еще можешь заботиться, слушать, понимать боль окружающих тебя людей, чувствовать глубокое сострадание к ним.

Ты можешь взять на себя ответственность (что НЕ ТО ЖЕ самое, что чувство вины) за то, что ты когда-то сделал или сказал, хотя ты не можешь изменить прошлое. Ты можешь страдать, переживая свои чувства и размышляя над своими мыслями. Но не ты причина страдания окружающих тебя людей, независимо от того, сколько они плачут, кричат, обвиняют тебя. Давят, пытаясь навешать на тебя «чувство жалости». Если это нужно, ты можешь предложить им свою правду, совет, свое лекарство.

Но ты не виновен. Ты не можешь дополнить, гармонизировать кого-то, ты не можешь сделать кого-то ущербным, неполным. Люди проходят свой собственный путь, и ты идешь своим. Их счастье — это их приключение, и твое счастье — это твое приключение. Ты же видишь, что истинное счастье нельзя отдать или вернуть обратно.

Истинное счастье — это Источник. Это Присутствие. Это готовность усваивать свой собственный опыт, не перекладывая это бремя на других. Это готовность не искать любви вне себя, но найти ее гораздо ближе. В своем дыхании. В каждом чувстве радости или страдания, счастья или скуки. В каждом ударе сердца, каждом звуке, в каждом страстном желании, в каждом священном моменте жизни. Ты жив.

(с) Джефф Фостер

3 глава

Утром я почувствовал еще больший подъем и удовлетворение. Настолько, что беспощадный звон будильника показался райской песней. Кухня манила приятными запахами — фантастика! Следуя за запахом, я понял, что не ошибся — Тоня проснулась раньше меня и занималась завтраком. С тех пор, как моя жена стала бизнес-леди, она не часто балует меня едой. Поэтому получить от нее собственноручно приготовленное блюдо, а не заказ из ближайшего кафе — вдвойне приятно.

— Завтрак для моего чемпиона готов!

— Ну… пока еще нет, — сказал я, присаживаясь за стол.

— Ничего не хочу слышать. Если я говорю чемпион — значит, так и есть. В конце концов, не просто так я вышла за тебя замуж. Получается, ты уже чемпион!

Омлет получился что надо. «Женщины, — подумал я, откладывая вилку и обнимая жену, — все сводят к браку. Но это не может не радовать!».

Солнце светило на редкость приветливо. Возможно, так было всегда, но раньше я этого не замечал. Казалось, с тех пор как внутри меня поселилась идея открыть дело своей жизни, весь мир решил меня поддержать. В подтверждение этого на моем пути встречался исключительно зеленый свет и ни одной пробки. И это значит, что я — в потоке, а окружающее пространство одобрительно гладит меня по голове. Давай, Максим, дерзай, у тебя все получится! И я дерзал!

Что я намерен сегодня делать? Позвонить Але и Сене, запланировать встречу и конкретные действия. Изучить сайты конкурентов и понять, что мне нравится, а что я бы сделал по-другому. А может сделать пару звонков и представиться клиентом? Очень интересно посмотреть, как они будут со мной общаться. Кстати, про общение! Надо понимать, как именно я буду проводить анализ конкурентов. И не просто понимать, а записать! В ящике своего стола я раздобыл чистый блокнот и, открыв его, набросал маленький список.

Анализ конкурентов. Первой и основной записью под заголовком стало следующее:

Мониторинг всех, кто есть. Не только в моем городе и регионе, но и в других городах и странах“. По старой детской привычке я погрыз ручку и добавил: „Если есть возможность — изучить не только в Интернете, но и посетить как клиент“. Далее я подумал и написал: „Максимально выпытать информацию!!!

Отложив блокнот, я задумался. А какую информацию я бы хотел от них получить? Наверное, что-то человеческое. Скрипты — не так интересно. Гораздо важнее другое… Но что? В наш век шаблонов и компьютеризации как никогда хочется искренности… Точно! В этот момент ко мне пришло озарение, и я быстро продолжил список:

— узнать, какие люди работают и как общаются;

— узнать ассортимент и цены;

— проверить, насколько комфортно я чувствую себя в роли их покупателя;

— примерить к себе — точно ли это МОЯ ниша;

— что мне нравится, а что не нравится в этой деятельности;

— что мои конкуренты делают не так;

— что бы я хотел (вернее, буду) делать по-другому?

Я так увлекся, что почти не заметил стук в дверь.

— Да-да, — мне совсем не хотелось отрываться от работы.

— Максим Александрович, — в дверях стояла Марина, секретарь босса, — зайдите, пожалуйста, к Павлу Геннадьевичу.