Первый глубокий вдох обжигает грудь. Я закашлялся, не успев даже понять, что происходит вокруг. Не могу открыть глаза, ощущение, будто в них насыпали песка. В ушах стоит дикий писк, от которого режет виски. Через разрывающееся от боли сознание проносится лишь одна мысль: будет очень глупо умереть в первом смертном теле едва успев воплотиться.

Добро пожаловать в новую жизнь, черт подери!

Вспыхнул интерфейс здоровья. Его отсутствие до этого я просто не сумел заметить из-за адской боли. Все схематическое отображение моего тела сейчас мигало попеременно красным и зеленым. Ощущаю приступ тошноты. Отсутствие рвоты объясняется абсолютно пустым желудком.

Вспыхивает интерфейс характеристик. Они были мне сейчас абсолютно безразличны, но желая хоть как-то отвлечься от боли я заглядываю в появившееся окно.

…

Имя:??? (Пустой)

Раса: Крунлаг (Дух Пустоты)

Уровень: 1 (Дух Пустоты 1-го уровня)

Возраст: 26 (Воплощенный)

Сила: 31

Ловкость: 42

Выносливость: 29

Мудрость: 19

Интеллект: 19

Личность: 13

…

Удивление от состояния характеристик немного подавило боль. И что это за раса такая?

Раса: Крунлаг (Дух Пустоты)

Принадлежат к семейству лагов, на языке манов — низкорослые, полурослики, низушники. Крунлаги — крупная ветвь лагов, выделившаяся во времена Великой Войны. Крунлаги присягнули Темным богам, став их верными слугами. После поражения Темных Светлые боги прокляли Крунлагов, как и другие народы, присягнувшие падшим. На языке манов всех последователей Темных богов называют ублюдками, предателями или выродками.

(Скрытая раса — Дух пустоты. Низшее существо из пришедших с той стороны)

Появившаяся подсказка вызвала даже больший культурный шок, чем состояние характеристик. Оставим пока в стороне тот факт, что я стал местным Голлумом, это скорее было ожидаемо и даже неизбежно. В крайнем случае это лишь первое мое смертное тело. Но… Почему так банально? Очередная война Бобра с Ослом? Впрочем, «Светлые» боги, которые «Прокляли» целые народы, как бы намекают, что все должно быть несколько сложнее.

Философские измышления были прерваны свалившимся на меня грузом. Показатели здоровья тут же застыли в зеленовато-желтом цвете. Я вновь откашлялся. В нос поползли запахи, отвратительные, тошнотворные, мерзкие. Ладони ощутили что-то влажное, мягкое и скользкое. В глазах постепенно переставало мерцать, но четкой картинки я все также не видел.

— Эй! Смотри! Этот еще жив.

Меня грубо схватили за плечи и потянули, чтобы через несколько мгновений жестко бросить спиной на землю. В дрожащем свете факелов я, пытаясь отползти, различил три фигуры, все еще нечеткие из-за пятен перед глазами. Высокие фигуры. Хотя скорее всего я воспринимал их так, потому что сам был карликом.

— Говори! — крикнул один из них мне в лицо, — Где прячутся твои дружки?!

Голос мужской, как и первый. И их речь. Я их понимал, легко и без напряжения. Понимал так, будто говорил на этом языке много лет, будто он был моим родным. И при этом меня не покидало ощущение его чужеродности.

— Я… Я не… — промямлил я с трудом.

Не знаю, что сказывалось больше: никчемность воплощенной личности или общее паршивое состояние.

— Мы зря тратим время, — заговорила третья фигура. Голос женский, — Кончай его и поджигай.

Поставленная передо мной задача заиграла новыми красками. Тело, подстегиваемое страхом, попыталось ползти назад. Силясь что-то придумать, я перебирал любые приходящие на ум слова, но сумел выдавить лишь:

— Не надо… Не убивайте…

Жалкое зрелище. Проклятая тварь загнала меня в самое убогое существо из всех какие только были в этом мире.

— Что ты там лепечешь, ублюдок?! — рявкнул центральный, сделав шаг в мою сторону.

Я видел, как он поднимает ногу для замаха. Видел, как замахивается. Видел, как в меня летит окованный железом ботинок.

Но ничего не мог сделать! Тело лишь немного сместилось, это все, на что меня хватило.

Удар.

Темнота, тихий писк, тошнота, боль. И голоса, прорывающиеся сквозь мутную пелену.

— Выродки!

Шум, в котором я ничего не могу разобрать. На грани восприятия маячит окно состояния здоровья, мигая в районе головы. Удается немного сосредоточиться, всплывает подсказка:

…

Удар по голове тупым тяжелым металлическим предметом прошел по касательной. Сотрясение мозга…

…

Сотрясение головного мозга: ловкость −5, выносливость −3, интеллект −4, мудрость −4. Негативные эффекты: тошнота, головокружение, головная боль…

…

Отличное начало. Еще пару ударов и я забуду, как меня зовут.

Подождите секундочку… А как меня зовут?!

Меж тем в пелене тьмы начинают проявляться светлые пятна, а сквозь писк доносится лязг железа. А затем рядом рухнуло что-то тяжелое. Впрочем, контекст происходящего читать двояко было сложно. Рядом лежал либо один из тех, кто собирался меня казнить, либо тот, кто на них напал.

Когда зрение сфокусировалось, я увидел красивое лицо молодой женщины, застывшее в злой гримасе. Короткие светлые волосы заляпала грязь. Из разрезанного горла текла кровь. Покойся с миром, неизвестная. Ты хотела меня сжечь, если я правильно понял, но не повезло.

Отвернувшись от трупа, пытаюсь приподняться на локтях, чтобы оценить ситуацию. На моих глазах низкорослое создание, бледное, облаченное в темные обмотки, длинным ножом перерезало горло сидевшему на земле мужчине. Рядом стояли еще четверо моих, так сказать, собратьев, одетых примерно так же. Вид этих доморощенных карликовых ниндзя вызвал нервный смешок.

— Смотри, — ближайший ткнул в меня когтистым пальцем, — живой.

Его речь резанула по ушам неприятными неуловимыми ассоциациями. Я понимал его слова, но чувствовал какую-то неправильность. Чуждость, большую, чем от речи людей.

Другой подошел ко мне и присел рядом. Мозолистая ладонь стянула кусок ткани, закрывающий лицо. С некоторой оторопью я осознал, что на меня смотрит женщина. Насчет проклятия не врали — внешность, мягко говоря, отталкивающая. Бледная грубая даже на вид кожа, непропорционально крупные глаза, сплющенный нос. Мясистые темные губы блестели, словно обмазанные жиром.

— Только головой ударился… об сапог… — простонал я.

Мои собратья загоготали трескучим смехом. Несмотря на боль в голове осознал, что говорил на языке людей, ныне уже мертвых.

— Что с ним? — спросил один из мужчин, отсмеявшись.

Женщина, все так же смотревшая на меня, сначала улыбнулась:

— Жить будет, а вот долго ли…

Но затем нахмурилась. Вокруг ее глаз появилась дымка, в результате и без того не молодое лицо сморщилось, как сухофрукт.

— Странно.

Короткая реплика вызвала интерес остальных. Один из них подошел и присел рядом, стянув маску. Хоть этот крунлаг и был моложе, все равно легко прошел бы кастинг в любом фильме ужасов. Тем временем его рука протянулась к моему лицу, заставив напрячься. Убивать меня они вроде не собирались, но…

Впрочем, он просто стер грязь с моей физиономии. Грязь и кровь из рассеченного лба.

— И правда странно. Чистокровный. Как тебя не придушили еще в младенчестве?

Смотрю на него и чувствую дрожь. Телу страшно. Не мне, а моему воплощенному смертному телу. Мелкому, слабому, ничтожному, трусливому, тщедушному тельцу. Новый мир, новый шанс. Нет, этого не может быть. Это бред! Галлюцинация агонизирующего сознания. Всего этого просто не может быть!

Я не знаю, что ему ответить. Не знаю и не хочу отвечать.

— Нам надо уходить, — развеял кратковременное молчание один из воинов.

— Что будем делать с этим? — спросил тот, что продолжал меня рассматривать, — Как тебя зовут то?

Никак. Но крунлаг ждал ответа, и я ответил только для того, чтобы от меня отстали:

— Фродо. — первое, что пришло на ум.

Крунлаг дернул скулой, то ли презрительно, то ли насмешливо:

— Даже имя мановское, — прокомментировал он.

— Явно не на себе его тащить, — высказал вполне разумное замечание другой карлик.

— Встать сможешь? — спросила женщина.

Ее глаза вновь стали обычными. И в выражении лица даже появилось некое сопереживание. Как странно, но эта женщина мне сопереживала. Правда, от этого я чувствовал себя еще более жалко.

— Д-да… — заставил я свое тело кивнуть.

Коротышки расступились. Только сейчас, приподнявшись и оглядевшись, понял, что лежу в яме для трупов. Я уже чувствовал себя крайне паршиво, так что новый штрих просто лег в общую картину дерьмовости происходящего. Движения вызывали ноющую боль в голове, и даже удержаться на ногах оказалось непросто. Не падал я только благодаря неожиданно сильным рукам, придерживавшим меня с разных сторон.

— Он будет нам обузой.

Очень хотелось, чтобы меня просто бросили. Это бы все упростило.

— Предлагаешь его добить? Чистокровного?

Пока я стоял, покачиваясь и борясь с тошнотой, крунлаги переглядывались между собой. Писк в голове мешал разобрать, кто и что из них говорит.

— Если не сможем уйти достаточно далеко — его добьют охотники, вместе с нами.

— И что теперь? На горбе его тащить?

— Нет, — голос женщины, — я ему помогу.

И не думая спрашивать моего мнения она положила руку мне на волосы. Пришел легкий покалывающий холод, и голова резко прояснилась, тошнота прошла, боль стала едва заметной. Перемена была слишком резкой, и я едва не упал, земля как-то неожиданно стала твердой и перестала шататься.

— … — не совсем понял фразу придерживавшего меня за плечо, но там были ругательства. — Это могло спасти одного из нас.

— Что сделано, то сделано, — спокойно ответила женщина.

Я смог выпрямиться, осторожно привыкая к новому состоянию. Если не считать сумасшедшего дома, творящегося вокруг, ощущал себя вполне сносно. Как минимум, мог самостоятельно идти. Крунлаги же спешно осматривали тела, и подгоняли снаряжение. В их одежде, казавшейся просто черными тряпками, нашлись и карманы, и небольшие вещмешки, и даже кольчужные вставки.

— Иди за мной и не отставай, — скомандовала моя спасительница, дернув меня за плечо и убедившись, что я ее вижу и понимаю.

Я вяло кивнул. Наблюдая за тем, как коротышки выстраиваются для марша и даже прыгают, проверяя, не шумит ли снаряжение, снова словил чувство нереальности. Здравый смысл упорно продолжал твердить, что все это невозможно. Но земля холодила босые ноги, грязная одежда беспокоила кожу, глаз немного щипало кровью. И мне это не снилось.

…

Цель достигнута…

Получен уровень…

Новая цель…

…

Выжить…

…

Какие оригинальные передо мной ставят задачи, однако.

Мы выдвинулись. Пока в группе моих собратьев я выполнял роль балласта, поэтому от меня требовалось лишь не отставать и не мешаться под ногами. Попутно успел осмотреться, правда осматривать-то было нечего. Какая-то пещера, частично освещаемая факелами — все, что я смог увидеть в темноте.

Помимо ямы с трупами крунлагов и нескольких свежих трупов людей. На это я старался не смотреть больше необходимого.

Прислушавшись, услышал тихий свист ветра, если это слово уместно, когда речь идет о пещере, и, кажется, звуки капающей воды. Вывод — я понятия не имею, где нахожусь и что происходит вокруг.

Практически сразу крунлаги нашли небольшой проход, для меня остававшийся незаметным до момента, когда я в него вошел. Узкий грубый тоннель, где моим собратьям едва удавалось пройти вдвоем, уходил куда-то вниз, и мне оставалось лишь двигаться за женщиной и смотреть под ноги. Учитывая, что факелов на всю группу было три, видел я немного, так что первые шагов триста часто спотыкался. Но, приноровившись, вошел в общий темп движения. Мои сородичи двигались молча, не останавливаясь, позволяя мне идти, почти не сбивая дыхания в разговорах или при смене темпа.

Привыкнув к ритму шагов и перестав запинаться, вновь ощутил диссонанс от двоякости собственного состояния. Тело слегка потряхивает, вероятно, от испуга и пережитого… Оно испытывает эмоции, как минимум, страх. Но не я. Мне лишь хочется, чтобы все это быстрее закончилось.

Чтобы отвлечься от депрессивных мыслей, сосредоточился на том, к чему меня подталкивала система.

Получен уровень…

Все характеристики повышены на единицу…

Получены очки характеристик: 1…

Нда. Эта система должна, со временем, сделать меня могущественным, почти непобедимым. Но, видимо, времени потребуется очень много. Скинул очко в ловкость, все равно от него толку мизер.

Получены очки навыков: 10…

Пробежавшись взглядом по списку навыков, мысленно хмыкнул. Навык «пешее передвижение» — 31 реальных очков у воплощения и пятьдесят у меня, как духа пустоты. И навыков тут больше сотни, рассортированных по группам. Ну и что делать? Вкинуть в «приготовление пищи», которое в районе четырех десятков? Или может в «ношение обычной одежды», чем бы оно ни было? В любом случае — мертвому припарка. Забил все десять в пешее передвижение и закрыл. Но осталась еще одна строка.

Получено очко перков: 1…

Перки?

Перки — свойства, приобретаемые самим духом пустоты, а не его воплощенным телом. Перки не теряются при перевоплощении…

Не теряются, значит. И что нам тут предлагают?

Доступно три перка…

…

Теневая Регенерация первого уровня…

Небольшое ускорение естественной регенерации организма за счет энергии, поступающей из-за грани мира, болезни переносятся легче, увеличен шанс пережить смертельную рану…

…

Теневая Выносливость первого уровня…

Силы организма восполняются быстрее за счет энергии, поступающей из-за грани мира, усталость наступает медленнее…

…

Теневое Восполнение первого уровня…

Появляется естественное восстановление магической энергии за счет энергии, поступающей из-за грани мира…

…

Не то чтобы я ожидал большего, однако как-то это совсем не впечатляет. И столько вопросов. Небольшое ускорение — это сколько? Переносятся легче — насколько? Увеличен шанс — на какую величину?

Ладно, я придираюсь. Понятно, что третье пока мимо, магией я не владею и в ближайшее время вряд ли научусь. И почему-то практически уверен, что прокачивание этого перка не повлечет за собой открытие магических способностей. Не может все быть так просто, вот никак. Просто стану остолопом, у которого есть магическая энергия, но нет магии. Соответственно остается выбрать между здоровьем и выносливостью. Пусть сам выбор и попахивает идиотизмом, потому что это взаимосвязанные вещи. Ну ладно, допустим, что в понимании этой системы, разные.

Перевожу свое внимание на показания здоровья. Голова мелькает желтым. Фокусирую внимание, открывая панельку. У головы висит «ранение» в виде иконки.

Сотрясение мозга…

Ловкость −5, выносливость −3, интеллект −4, мудрость −4. Негативные эффекты: тошнота, головокружение, головная боль…

Длительность: 49 дней 11 часов 7 минут…

Снова внимание на панель выбора перков. Вздохнув, беру регенерацию. Потом проверю выносливость. Новых сообщений о повышении чего-нибудь еще не появлялось. Иконка «сотрясения мозга» мигнула. Переведя на нее внимания мысленно простонал.

Сотрясение мозга…

Длительность: 48 дней 5 часов 11 минут…

Что же… До бешеной регенерации одного носителя стильных адамантиевых когтей мне еще идти, как богоизбранному народу до земли обетованной. Но в перспективе… Уровней через сто… У этого перка есть ограничение на максимальный уровень?

Заметил еще одну панельку, до этого блеклую и почти незаметную. Открыл, увидев три иконки. Последняя была уже понятной мне регенерацией, а вот первая и вторая — незнакомы.

Ментальная стойкость…

Существо из-за грани менее восприимчиво к эмоциональным потрясениям. Эффекты от ментальных воздействий снижены на две трети…

Эмоциональные потрясения, это в понимании системы что? Снижение на две третьих — это времени, или силы воздействия? Ответов не последовало.

Чистокровный…

Ваше воплощение не подвержено проклятию богов, поразивших ваших сородичей…

Чистокровный, значит? А что за проклятие? Как оно действует? Какие эффекты имеет? Ответов, опять же, не было. Свернув все, огляделся. Мои сородичи все так же молча шли вперед, разве что тоннель, как мне показалось, стал еще темнее. Посмотрел на свои характеристики.

Имя: Фродо (Пустой)

Раса: Крунлаг (Дух Пустоты)

Уровень: 2 (Дух Пустоты 2-го уровня)

Возраст: 26 (Воплощенный)

Сила: 32

Ловкость: 43 (38)

Выносливость: 30 (27)

Мудрость: 20 (16)

Интеллект: 20 (16)

Личность: 14

Помимо этого, состояние здоровья перестало мигать, став тускло-зеленым, кроме головы, переходящей из зеленого в желтый. И при перевоплощении я получу целое очко характеристик за счет сохранения одного процента статов. И, если система продолжит так же радовать меня бонусами при получении уровня, то на два очка характеристик я смогу рассчитывать на уровне седьмом. К черту. Для качественного бреда все это слишком затянулось.

Тоннель неожиданно закончился. Узкий темный проход резко расширился, так, что я не видел во тьме ни потолка, ни противоположных стен. Мои сородичи начали останавливаться, позволив мне расслышать плеск воды, до этого терявшийся за другими шумами. Попытался принюхаться, но глубокий вдох вызвал только приступ тошноты и боль в висках.

— Привал — пять минут, — приказал один из них.

Машинально обратил внимание на показатели «выносливости». Ноги потускнели, практически переходя из светло-голубого в темно-синее. Вот, значит, как выглядит усталость. Странно, что сам я не чувствую никакой боли в ногах.

— Присядь, — сказала мне женщина. — А лучше сходи до реки и напейся воды. Целебные чары вызывают сушняк.

Я по-прежнему не особо уверенно видел в темноте, так что поиски водоема могли затянуться на все пять минут, выделенные на привал. Взмахом руки показав, что не хочу пить, я присел прямо за землю. Снова смотрю на своих спутников, пытаясь зацепиться за какие-нибудь детали. За что-то во внешнем облике, в снаряжении, за что угодно. Что-то, знакомое мне, возвращающее в мир, который я теряю. Но облик этих существ, их странная одежда, все это было чуждым.

Через десяток секунд пристального наблюдения я почувствовал тошноту и головную боль. Хочу еще уровней этак пятьдесят в регенерацию, чтобы такие дебафы проходили за минуты, а не за месяцы.

— Хватит прохлаждаться! — крикнул, похоже, лидер. — Отлежитесь в убежище. Подъем!

Крунлаги начали подниматься и я, хотя и с некоторым усилием, тоже встал на ноги. Вереница карликов потянулась во тьму пещеры, разгоняемую колеблющимся пламенем факелов. Плеск воды становился все отчетливее, и вскоре я даже почувствовал запах влаги. А еще чуть позже увидел темную поверхность, немного бликующую, но спокойную.

— Буруг! — окликнул лидер одного из коротышек, — наполни фляги. Остальные готовьтесь к переходу.

Карлики начали скидывать свои небольшие рюкзаки, чтобы забросить их на плечо или на голову. Похоже, они собирались вброд миновать водную преграду, отчего я даже несмотря на ментальную глухоту ощутил укол страха. Пугал тот факт, что сколько я ни всматривался не видел другого берега.

Тот, кого звали Буруг, обошел остальных, забирая фляги у тех, кто успел их осушить, после чего направился к берегу. Когда до водной глади оставалось с десяток шагов, коротышка присел, начав очень осторожно красться вперед. На каждый близкий плеск воды он замирал, словно готовый в любой момент броситься назад. Оглянувшись на остальных, я понял, что все они напряженно, затаив дыхание, наблюдают за своим собратом.

Наконец, подобравшись к краю воды, крунлаг останавливается, вновь прислушиваясь. Почти минуту он стоит так, не шевелясь. В этот момент он напоминал не хищника, заметившего добычу, нет, весь его вид вызывал у меня ассоциацию с пугливой антилопой, услышавшей треск сломавшейся под лапой гепарда ветки. Оцепенелое напряжение, секунда за секундой.

Наконец Буруг наклоняется к воде и погружает первую фляжку. Крунлаги расслабляются. Лидер начинает раздавать команды, в основном жестами, выстраивая остальных в цепь.

В этот момент водная гладь взрывается. Я не успеваю ничего заметить, лишь слышу всплеск, громкий, резкий, внезапный. Буруга на берегу уже нет. Оцепенение на миг настигает и меня, после чего сквозь пелену шока до сознания доноситься крик:

— Бежим!

Но я не могу даже двинуться с места. Из воды выскальзывает пара золотых глаз, намертво примораживая меня к земле. Бьющийся в агонии бессилия разум пытается заставить вмиг омертвевшее тело двигаться. Бесполезно.

Глаза, быстро приближающиеся, сменяются раскрытой пастью. С изрядной долей фатализма я отстраненно отмечаю конец своей первой жизни. В следующий миг страшные зубы смыкаются.

…

Смертное тело уничтожено…

Снова это двоякое чувство невесомости и одновременной тяжести. Я смотрю на сжавшегося от страха коротышку в явно слишком большой для него одежде, к тому же порванной и заляпанной кровью. Он не похож на крунлагов, лицо вполне человеческое, без морщин и складок. Пшеничные волосы. Перед ним голова змеи с открытой пастью. На деле змеюка оказалась удавом-переростком, не дотягивающим даже до анаконды, но мне хватило с лихвой. И крунлагам тоже. Первая жизнь. И первая смерть.

— Я не буду твоим рабом! — кричу во тьму.

Но пустота нема. Меня снова тянет, как и в прошлый раз. Не сразу, это чувство нарастает постепенно. Той, кто пленил меня и заставил играть в свою игру, здесь нет. Сейчас нет. Или она просто не отзывается на мои крики.

— Я найду выход! Найду способ сбросить ошейник! — кричу, прежде чем чувства заполняет боль от нового воплощения.

Глава 2

Воплощение…

…

Смертное тело воплощено…

…

Цель…

…

Выжить…

…

Вновь острая обжигающая боль во время первого вдоха. Вновь ощущение песка в глазах. Вновь писк в ушах. Все эти чувства вместе разрывают голову на части, но я уже знаю, что это ощущение временно. Здравствуй, новое смертное тело. Здравствуй, старая цель.

Как только болевые ощущения опускаются до отметки «терпеть можно», обращаюсь к интерфейсу здоровья. Мигание зеленого и желтого уже не удивляет. Не знаю, будет ли меня преследовать этот букет непередаваемых ощущений каждый раз, или можно что-то с этим сделать, но сейчас это не так важно.

Усилием воли сворачиваю показатели здоровья, обращаясь к личным статам.

…

Имя:??? (Пустой)

Раса: Урохен (Дух Пустоты)

Уровень: 1 (Дух Пустоты 2-го уровня)

Возраст: 15 (Воплощенный)

Сила: 49

Ловкость: 44

Выносливость: 38

Мудрость: 17

Интеллект: 16

Личность: 11

…

Доступно очков характеристик: 1…

…

А это тело покрепче предыдущего. И потупее. Чуть подумав, поднял на единицу ловкость. Все равно в ближайшее время не стоит рассчитывать на сколько-нибудь заметное улучшение характеристик. Точнее на характеристики пока вообще можно положить большой и толстый болт. Моя хозяйка очень сильно преуменьшала, говоря о том, что мне потребуется много времени. И много жизней.

Сосредотачиваюсь на расе.

Раса: Урохен (Дух Пустоты)

Принадлежат к семейству рохов, на языке манов — орки, уруки, зеленокожие. Большая часть племен рохов присягнула Темным богам, присоединившись к Великой Войне. После поражения Темных Светлые боги прокляли Урохенов, как и другие народы, присягнувшие падшим. На языке манов всех последователей Темных богов называют ублюдками, предателями или выродками.

(Скрытая раса — Дух пустоты. Низшее существо из пришедших с той стороны)

Обратил внимание на статусы, но там были уже привычные мне три строки. Регенерация, Ментальная стойкость и Чистокровность. Джентльменский набор прямо.

Был не совсем молодым Голлумом, а стал молодым орком. С этим определились, теперь можно заняться окружающей обстановкой.

Когда поток ощущений от едва воплощенного тела, наконец, успокоился, позволив мозгу воспринимать окружающее пространство, мир порадовал меня очередной ямой трупов. Вновь я был прикрыт мертвым телом собрата, из-под которого удалось выползти с некоторым трудом. Вокруг царила ночь, но это хотя бы ночь, а не тьма пещер. Свет далеких звезд позволил разглядеть братскую могилу… Или ров. Да, ров, наполовину заполненный трупами. Трупами солдат. Из многих тел торчали стрелы, на некоторых были порезы. Встречались обожженные, или просто лишившиеся целых кусков плоти.

Но, как минимум, надо мной не нависало нескольких человек, готовых добить. Только ночь и остатки частокола.

Испытав короткий приступ брезгливости, перевернул нескольких мертвецов, силясь найти оружие. Тела лежали липкие от крови. Весь ров был заполнен кровью, слегка разбавленной водой. Свежей кровью — я не видел мух и червей, которые в скором времени обязаны появиться на это пиршество смерти.

Пальцы нашли рукоять пока неизвестного мне оружия, скользкую и теплую от крови. Дернув на себя, я сумел вытащить грязный грубый меч, довольно короткий на мой взгляд. Длиной он был с мою руку от локтя до кончиков пальцев, прямой и довольно легкий. Скорее всего это был крупный кинжал, нежели меч, но размышления на тему идентификации оружия я быстро отмел. Главное, эта железка могла хоть как-то меня защитить. Чуть-чуть. Например, если мой противник будет вдрызг пьян и сам напорется на лезвие.

Поразмыслив немного, я пополз по склону в сторону пробитого частокола. Ночь казалась мне тихой, если не считать странных звуков, которые никак не удавалось интерпретировать. Чувствовал себя неописуемо глупо. Молодой вымазанный грязной кровью орк сжимает трофейный кинжал, карабкаясь по скользкой земле в лагерь врагов. Хорошо еще что склон не был утыкан копьями или богато украшен другими сюрпризами для штурмующих, иначе я имел все шансы позорно сдохнуть там же, где воплотился.

Склон рва кончился, я подтянулся на вывороченном из стены бревне, заглядывая за нее. Всего в десятке шагов тлели обломки дома, таких догорающих объектов по близости находилось еще немало. Или это были казармы? Или что угодно. Пока единственная версия событий, которые недавно происходили здесь — нападение орков какое-то укрепление. Но где сами орки? Или те, на кого они напали?

Ответ на второй вопрос попался мне под ноги, когда я осторожно обходил тлеющие руины. Труп, обглоданный до костей, по сути, скелет. Свежий — рядом куски разорванной ткани. Кинжал в моей руке как-то резко начал казаться мне смешным и несерьезным. Скелет, вроде как, человеческий, только по пропорциям низковат. Женщина или ребенок? Но остатки одежды, в том числе куски кольчуги и куски сломанной булавы рядом… Если бы не уверенность в том, что смерть вызовет лишь кратковременные неудобства, я бы уже бежал отсюда, сверкая пятками.

Насчет построек я не ошибся, это были жилые дома. Простые, даже небрежно грубые, одинаково стонущие темными провалами вместо входных дверей. В одном из небольших двориков лежала собака. Половина собаки. Заднюю часть туловища выдрали. Не отрезали — выдрали, грубо, фактически подрали, сильными челюстями. Включайте зловещую музыку, у нас тут все необходимое для съемок фильма ужасов.

Звук, который до этого я не мог разобрать, приобретал отчетливость. Пугающую отчетливость. Звук ломающихся под челюстями костей и рвущегося мяса. Звук трапезы.

В жопу бессмертие, я отсюда драпаю!

Однако и здесь меня подвела природная грация. Сделав шаг назад, я наткнулся задницей на покосившийся забор. Раздался треск дерева, в ночи подобный грохоту горного оползня. Звук ужасающей трапезы прервался.

— Мля…

Неосознанно отбросив железку, я дал деру, едва различая дорогу. Пережитое совсем «недавно» чувство полного бессилия подстегивало сильнее тысячи бьющих в спину плетей. Неожиданно для себя проскочил тлеющие руины с ловкостью и даже некоторым изяществом. Сбежал по склону рва, с трудом не поскальзываясь в хлюпающей жиже. На этом моя ловкость кончилась, прямо в момент неуклюжего падения в наполненный кровью и телами ров.

Секунду медлил, решая, стоит притвориться мертвым или попытаться выбраться и бежать дальше. Случай решил все за меня.

Где-то в стороне раздался крик. О землю рядом что-то ударило. Что-то тяжелое, крупное. А в следующую секунду надо мной, лежащим на спине на других телах, пролетела тень. Существо, черное, хищное, с кошачьей грацией одним прыжком перемахнуло через ров. Инстинктивно я замер, сжался, перестал дышать, лишь краем глаза наблюдая за тем, как темная фигура, раскрыв большие покрытые серебристой шерстью уши, повернула головой. Существо сканировало окружающее пространство налитыми кровью глазами. Из пасти с огромными клыками доносилось тяжелое дыхание.

Где-то в стороне вновь раздался вскрик. Черное хищное существо дернуло головой, повело ушами, а затем резко прыгнуло в направлении звука.

Наступила давящая тишина. Полежав с минуту в страхе пошевелиться и убеждая себя, что я просто вслушиваюсь в ночь, мне удалось чуть расслабиться.

— Эй! — зашипел недовольным голосом. — Где мой уровень? Эта тварь меня не съела!

В ответ раздался громкий рык. Далекий, но отлично слышимый. Намек я понял сразу, хищник еще рядом, опасность не миновала. Долго лежал, борясь с предательской мыслью, что здесь безопасно и, пока я не двигаюсь, шансов выжить у меня больше, чем при попытке убежать.

Но шансов у меня нет. Смерть. Много смертей, раз за разом. Вот, что меня ждет, судя по местам, в которые меня кидает при воплощении.

На этот раз по склону я полз медленно, прислушиваясь к любому шороху, большую часть которых издавал сам, ассоциируя себя с тюленем, толстым и неуклюжим. С трудом, но все же вскарабкался.

Меня окружали простенькие деревянные хаты, часть с небольшими двориками, обнесенными заборами, спасающими разве что от дворовых собак. На месте многих строений остались лишь тлеющие остовы. Кое-где тела, некоторые даже не обглоданные до костей, просто брошенные.

Очередной рык где-то в стороне. Несколько рыков, злых, дерущихся. Конечно, сейчас самое время.

Вскакиваю и припускаю туда, где воображаю выход из этого селения, ставшего огромной столовой для каких-то монстров. Бегу, стараясь не шлепнуться на землю, да и дышать не слишком шумно. Проклятые домишки сменяются один другим, но конца им так и не видно.

Минуя очередной поворот едва не налетаю на кучу досок и тряпок. Сзади рык и треск дерева. Все-таки услышали? Тело коченеет от страха, инстинктивно замирая и пытаясь вслушиваться, одновременно боясь повернуться в сторону опасности. Но эту ошибку мы уже проходили.

Роняю себя на землю и ползу в ту самую кучу, прикрываясь какой-то тряпкой. Несколько отвратительно тянущихся секунд, и вновь рядом удар от приземления крупного, сильного тела. Дыхание сквозь тихое рычание. Воображение рисует картину, как лишь тонкая тряпочка отделяет мою голову от пасти монстра. Но ничего не происходит. Шагов не слышно, либо тварь передвигается практически бесшумно, либо мое сердце так колотится, что заглушает все, кроме собственного пульса.

Вновь рык где-то в стороне. Приподнимаю ткань, осторожно оглядываясь. Никого. Приподнимаю еще сильнее, вытаскивая голову и оглядываясь уже вдумчиво. Никого.

Вскакиваю и продолжаю бежать. Думаю только об одном: выбраться из этого места и оказаться как можно дальше от тварей. Не важно, где, лишь бы не здесь. Дома, вокруг снова дома, похожие, как братья, сменяющие друг друга. А затем резко, даже как-то неожиданно, стена. Точнее снаружи это стена, а изнутри деревянный настил, кончающийся торчащим метра на полтора частоколом, за которым обрыв метра на четыре. Так. Мы на холме, который сам по себе превращен в естественную преграду. Все правильно, так раньше и делали. Наверное.

Осматриваюсь, но ни ворот, ни проломов в стене не вижу. Прыгать прямо через стену, с опасностью что-нибудь себе переломать… Не с моей регенерацией. Значит, остается бежать по стене, только нужно решить, направо или налево.

Рык, раздавшийся справа, прерывает мои размышления. Вновь бегу, краем глаза высматривая, куда бы можно прыгнуть и спрятаться, если следующий рык будет очень близким.

Еще шаг, и спотыкаюсь просто на ровном месте. На краю восприятия загорается панель здоровья, сменяясь панелью выносливости. Ноги почти черные, тело темно-синее. Я вроде пробежал совсем немного, но… Гадство! Где мой перк на выносливость?!

Продолжаю бег, но все чаще и чаще спотыкаюсь. Появляется одышка. И, наверное, только благодаря бьющему из ушей адреналину я не чувствую боли в ногах. Начинаю вспоминать темные тоннели и крунлагов с ностальгией и слезой умиления.

Впереди показываются ворота. Или то, что от них осталось. Очень много трупов разной степени целостности вокруг, в том числе и разорванных на части. Теперь отчетливо вижу людей, но снова не могу сказать, кем они были защитниками или нападавшими. Впрочем — плевать. Выжить. Сейчас имеет значение только это.

За руинами ворот спуск, на уровень земли, окружающей поселение. Стены утыканы стрелами, всюду тела. Не вовремя приходит мысль, о том насколько я задал глупый вопрос Бездне. Вопрос о том, как я буду вживаться в местные общины. Как смогу стать своим для совершенно чуждых мне существ. Ответ прост, нет ничего проще, чем присоединиться к местным. Сдохнуть, и тогда мое тело легко смешается с остальными.

Спотыкаюсь, распластавшись пузом на влажной земле. Дышу, как загнанная лошадь. Встать не удается, только приподняться на четвереньки. Дышу. Дышу так, что едва не захлебываюсь слюной. Это разумом я воспринимаю все относительно спокойно, а перепуганное тело отложило кирпичный завод. Будет очень глупо подохнуть сейчас, уже практически убравшись из опасного места. Но все мои возможности — ползти вперед.

Спустившись, с трудом уползаю за угол, чтобы меня не было видно от ворот. Через пару метров движения просто ложусь на живот. Сзади, кажется, за поворотом стены снова раздается тяжелый удар. Рычание. А затем тварь начала есть. Чертовы ненасытные чудовища. Чертов безумный мир. Чертова Бездна.

…

Цель достигнута…

Получен уровень…

Новая цель…

…

Выжить…

…

С трудом удержался от смеха. Система надо мной издевается, не иначе. Открыл окно характеристик, удостоверившись в повышении всех на единицу, плюс сбросил бонусное очко в ловкость. О навыках даже не стал задумываться, просто перевел в первое, что попалось на глаза. Мне сейчас важен только перк.

Получено очко перков: 1…

…

Доступно два перка…

…

Теневая Выносливость первого уровня…

…

Теневое Восполнение первого уровня…

Появляется естественное восстановление магической энергии за счет энергии, поступающей из-за грани мира…

…

А где второй уровень регенерации?

…

Один и тот же перк нельзя повышать два уровня подряд…

…

Ну вот мне и выносливость. Но я все же надеюсь, что прокачивание перков заключается не только в чередовании здоровья с выносливостью.

Мое внимание привлек новый статус, мигающий и беспокоящий, будто назойливая муха.

…

Усталость…

Вы потратили все силы своего тела. Сила: — 15. Ловкость: −20. Выносливость: — 15. Негативные эффекты: бессилие, тошнота, одышка, боль в мышцах…

Длительность: 4 часа 18 минут…

…

Уже зная, какой будет результат, подтверждаю перк выносливости. Время усталости сокращается на одиннадцать минут. Промелькнула мысль, что прямо сейчас можно привлечь к себе внимание хищника и подохнуть, чтобы начать заново. Надежды на то, что я доживу до получения еще одного уровня, не остается. Но мысль о суициде, хотя она и имела немалую притягательность, я отверг. Еще раз проверил характеристики.

Имя:??? (Пустой)

Раса: Урохен (Дух Пустоты)

Уровень: 2 (Дух Пустоты 3-го уровня)

Возраст: 15 (Воплощенный)

Сила: 50 (35)

Ловкость: 47 (27)

Выносливость: 39 (24)

Мудрость: 18

Интеллект: 17

Харизма: 12

Итого сто восемьдесят три, еще семнадцать до получения второго очка характеристик при перерождении. Три уровня. Нереально, учитывая тенденцию.

Через силу приподнимаюсь и заставляю себя сесть, прислоняясь спиной к стене. Дыхание по-прежнему тяжелое, но все-таки уже более ровное. Панель выносливости показывает почти черное пятно на месте ног и туловища. Я никуда отсюда не уйду в ближайшие пару часов. Просто не смогу. А потому закрываю глаза и запрокидываю голову назад.

Плюнув на все и на всех, чтобы отрешиться от реальности. Может быть, даже смогу поспать. Но, как на зло, спасительная дрема не наступает. Минута течет за минутой. Улетучивается адреналин, принося все прелести ощущений от «усталости». Вскоре падаю на бок, сжимая челюсти, чтобы не начать тихо стонать. Боль в теле, особенно в ногах, режет. Лежу так, потеряв ощущение времени.

А затем начинается дождь.

Капли падают на голову, принося холодное жжение, но вместе с тем влага и холод немного успокаивают, позволяя примириться со своим положением. Влага медленно, но настырно смывает чужую кровь, грязь и страх. Тело начинает мерзнуть и от того мелко подрагивать. Я же стараюсь воспринимать это чувство, как должное, как информацию. Получается плохо, все мысли перетекают на теплую и, главное, сухую постель. Как бы я был благодарен кому-нибудь, кто укрыл бы меня от проливного дождя чем-нибудь не промокающим.

В таком состоянии проходит почти два часа. Усталость уходит, все меньше снижая мои характеристики. Не без труда я сумел встать на ноги. Медленно доковылял до края стены и заглянул в проход. В глубокой ночи видны только очертания тел. Тварь спряталась или ушла. Очень надеюсь, что в следующем воплощении окажусь как можно дальше от ареала их обитания.

Все еще ослабленный, но хотя бы способный держаться на ногах, я побрел прочь от мертвого городка.

Усталость давит на мысли, вселяя в разум фатализм. Погибну сейчас — получу новое здоровое тело. И только понимание перспективы вновь очутиться в точно такой же, по своей паршивости, ситуации, немного отрезвляет. Что толку менять одну задницу на другую, только в профиль?

На границе сознания вспыхивает и тут же пропадает сообщение о том, что мне холодно. Регенерация работает и пока справляется, подавляя негативные эффекты от дождя быстрее, чем те накапливаются. Пожалуй, уже сейчас я имею некоторые преимущества, недоступные простым смертным. Или просто ищу хоть какой-нибудь позитив в своем положении.

Капли заливают глаза, я не сразу понимаю, что впереди появляются источники света. Факелы. Я точно видел впереди факелы. С облегчением иду вперед. Если там друзья — мне помогут. Если враги — то прервут мои страдания. Главное, не бросаться на оружие сразу. Бездна предостерегала держать свою сущность в секрете как можно дольше. Как бы мне не хотелось сделать что-нибудь на зло ей, совет казался вполне логичным.

Под ногами хлюпает грязь. Сообщения о холоде становятся все навязчивее, уже не пропадая сразу. Не обращая внимания, подхожу все ближе. Похоже, какая-то ферма, очень уж близко находится к городским стенам, ведь я не шел и получаса. Несколько домов, это все, что я пока могу различить.

— Эй! Гляньте! — первый голос.

— Зеленокожий! — второй, злой.

— Чертов ублюдок! — третий, яростный.

Ну вот, лимит удачи исчерпан. Ко мне бегут сразу трое. Поднимаю руки, все равно не способен даже на малейшее сопротивление.

— Я не…

Договорить не успеваю, первый же подбежавший бьет меня по голове чем-то тяжелым.

…

«Удар по голове тупым тяжелым металлическим предметом. Сотрясение мозга»

…

«Сотрясение головного мозга — ловкость −7, выносливость −7, интеллект −6, мудрость −6. Негативные эффекты: тошнота, головокружение, головная боль

Длительность: 53 дня, 18 часов, 56 минут»

…

В подтверждение новому статусу меня скручивает острым приступом тошноты. Вот только живот мой совершенно пуст, я лишь выплевываю на влажную землю желчь. В ушах стоит писк, так что некоторое время я не слышу ни голосов, ни барабанной дроби дождя. Меня подхватывают за руки и куда-то тащат. Довольно грубо и небрежно. Но все же не за ноги по земле волокут, и на том спасибо.

Сажают на колени и обливают из, кажется, ведра, чтобы привести в чувство. В дождь.

— И так дождь льет, кретин! — крикнул кто-то у меня за спиной.

— Так вон, оклемался малось… — неуверенно ответил другой голос, спереди.

— Сэр! Мы поймали зеленорожего! — голос, один из тех, что меня заметил.

— Я вижу…

Меня всего аж извело изнутри. Даже взгляд мгновенно прояснился. Последний говоривший вызывал у меня острое чувство ненависти и отвращения. Он сидел на коне, в доспехах, высокий, статный. Опасный. Шпала, привязанная у седла, не могла принадлежать даже самому накаченному человеку. Полотно клинка в две моих ладони шириной… Да эта штука должна была весить под полтонны, не меньше. И совершенно голубые глаза. Полностью, ни зрачков, ни радужки, ничего, только ровный голубой цвет.

Чемпион.

Идея откусить себе язык или с разбегу влететь буйным лбом в копыто монстра, по ошибке называемого конем, чтобы сдохнуть сразу и с гарантией, перестала казаться излишне фаталичной. Существо передо мной реально могло меня убить совсем и навсегда.

— Где твои дружки? — чемпион говорил с некоторым акцентом, но на языке, вызвавшем у меня такое же ощущение, как язык крунлагов. Понятный, но непривычный.

А вот повторяющийся вопрос вызвал ухмылку.

— Поцелуй меня в жопу…

Но голубоглазый и не думал оскорбляться, или вообще как-то реагировать. Он смотрел на меня, и я каждую секунду все сильнее боялся, что он узнает мою тайну.

— Бесполезный кусок мяса. Прикончите ублюдка.

Он развернулся, потеряв ко мне интерес. На то, как люди в форме (только сейчас заметил, что все они принадлежали к одному воинскому подразделению) обнажают клинки, я уже смотрел спокойно и безразлично. Только попросил:

— Бейте в голову.

Но вместо благородного, в каком-то смысле, удара клинком или срубленной головы передо мной стоял десяток натягивающих луки стрелков. Услышать и осознать хлесткие удары тетивы я уже не успел.

…

Смертное тело уничтожено…

Сидевший на коленях молодой орк не выказывал страха. На влажном лице застыло досадливое раздражение. Раздражение от необходимости повторять проклятый цикл, умирать снова и снова перерождаться. Я перестаю испытывать страх смерти, слишком быстро, неправильно быстро.

Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, перевел взгляд на одежду своего воплощения. Тело закрывала кольчуга. Я ее совсем не замечал, когда бегал от хищников. На ногах штаны из дубленой клепаной кожи. Средневековье. Не то чтобы это дало мне какую-то новую информацию. Одежду людей я разглядел лишь мельком, отметив общую однотипность. Профессиональная армия? Сомневаюсь. Личная дружина Чемпиона? Такой вариант казался мне куда более правдоподобным.

Мне нужно больше информации.

Вновь тянущее чувство перевоплощения. Постепенно нарастает боль…

Глава 3

Воплощение…

…

Смертное тело воплощено…

…

Цель…

…

Выжить…

…

— Подъем, салага! — приказываю себе, вступая в борьбу с собственным телом, терзаемым последствиями воплощения.

Хотел бы сказать, что на третий раз уже и не так все и плохо. Но нет, все плохо, пожалуй, даже хуже, чем в два прошлых воплощения. Намного хуже. Попытка вдохнуть заканчивается кашлем. Кашлем, переходящим в конвульсии от невозможности сделать сколько-нибудь глубокий вдох. Снова и снова. В какой-то момент появляется реальная паника от непонимания происходящего.

…

Удушье…

Вам не хватает кислорода. Эффекты: тошнота, слабость, потеря сознания, помутнение зрения. Смерть через четыре минуты…

…

Удушье? Да где я, черт подери?!

Глаза, и без того слезящиеся, начали вполне ощутимо болеть. Жжение после воплощения сменилось болезненным жаром, шедшим снаружи. А затем я уловил запах дыма, пробившийся через пелену, заглушающую чувства. Треск пламени становится завершающим штрихом в и без того складывающемся понимании.

Пожар! И я если не окружен огнем, то недалек от этого.

Прижав руку к глазам, чтобы ненадолго оградить их от едкого дыма, пытаюсь сообразить, из чего можно сделать маску. Хоть какую-нибудь, иначе через три с небольшим минуты будет уже не важно. Жжение по всему телу выносить все сложнее. Убираю руку.

Дым, все вокруг в дыму. А за дымом прячется пламя. Пламя повсюду, оно окружает меня со всех сторон. Никаких просветов, ничего, что могло бы быть выходом. Подо мной деревянные доски, грубо оструганные. И уже облизываемые первыми языками пламени. Да я тут не только задохнусь, но еще и прожарюсь. Впрочем, задохнусь все же быстрее.

Пытаюсь оглядеться, но все так же не нахожу ничего. Руки обжигает. Инстинктивно пытаюсь подняться на колени, прижимая к себе ладони. Проклятье! Что я говорил про тех хищников? Забудьте! Хочу обратно к ним!

Треск дерева, заканчивающийся грохотом внизу. Уже знаю, что произойдет в следующую секунду. Пытаюсь поймать чувство обреченного спокойствия, но все равно группируюсь перед ударом. Со странным ощущением умиротворенного спокойствия отмечаю, что разум мой чист. Я не боюсь погибнуть. Мысли не мечутся в панике. И тут же ощущаю дрожащее от боли и страха тело. Дрожащее так, словно во мне проснулся первобытный страх всякого живого существа перед пожирающим все пламенем.

Раздается стонущий треск и пол с грохотом проваливается.

Тело обдает жаром, уже практически нестерпимым. Мгновения падения тянутся мучительно долго. Удар в ноги такой силы, что собственные колени бьют в грудь. Валюсь на пол, чувствуя болезненную судорогу в ступне. Сомневаюсь, что вообще еще смогу шевелиться. Не кричу только от того, что каждый вдох обжигает легкие раскаленным воздухом. Вокруг только треск пламени и жар. Весь мир заполняет только этот проклятый жар. В глазах мутнеет, не знаю, от недостатка воздуха или избытка боли. Снова оглядываюсь, уже не надеясь найти хоть что-то, что может помочь мне спастись.

Ничего. Огонь, огонь, везде огонь.

За треском пламени вновь слышу обвал. Поднятые разрушением волны раскаленного воздуха обжигают кожу, но ощущение теряется на фоне всей остальной боли. Пол проседает. Кренится. С пару секунд сопротивляюсь, но быстро скатываюсь вниз. Подготовиться к новому падению уже не успеваю.

Удар бьет в правое плечо. Хруст. Рука немеет, остается только боль в плече. Чтобы как-то его ослабить — переворачиваюсь. Кажется, я лежал на какой-то мебели, сложно разобрать. Но вместо того, чтобы перевернуться на живот, падаю еще ниже, грохаясь на колени. Теперь боль пробивает ступню.

Поднимаю взгляд, и вижу окно.

Окно, от которого меня отделяет пламя, яркое, трескучее, жаркое. Мой путь из смертельной огненной ловушки. Не знаю — куда. Не знаю — что окажется снаружи. Но это мой, последний возможно, шанс выбраться отсюда.

Я не боюсь смерти. Но все еще боюсь боли. Не так-то просто взять и заставить себя пойти прямо в огонь. Спокойно умереть здесь и воплотиться вновь? Или бороться за жизнь? Бороться, преодолевая боль. Преодолевая страх боли. Очень хочется сказать, что умереть я всегда успею, а вот пожить еще надо. Сказать самому себе, хотя бы мысленно. Но даже на такой маленький самообман не хватает духовных сил. Проклятые воплощенные тела! Слабые! Безвольные! Омерзительно смертные!

— Я узнал, что у меня…

Поднимаюсь на одно колено. Ступню режет болью, но это не важно. Когда-нибудь я доберусь до регенерации, способной излечить любые раны.

— Есть огромная семья…

Встаю на обе ноги. Тело покачивается. На границе сознания мигают поочередно панели здоровья и выносливости. Не страшно. Когда-нибудь мои силы будут восстанавливаться так быстро, что я не буду успевать уставать.

— И тропинка и лесок…

Выпрямляюсь. Покачиваясь, нога подкашивается, едва удерживая тело. Но я все же выпрямляюсь в полный рост. Это не моя боль. Это боль смертной оболочки. Вместилища. Куклы. Куклы, подчиненной моей воле.

— В поле каждый колосок…

Поэтому я иду вперед, в пламя. Я не выберу легкого пути. Я буду драться за жизнь. Должен драться за жизнь.

— Речка, небо голубое…

Первый же шаг едва не становится последним. Из груди вырывается протяжный стон боли. Если я не буду бороться за жизнь — на самом деле стану лишь пустым духом, цепным псом Бездны.

— Это все мое родное…

Это даже не шепот, я лишь двигаю губами, делая очередной шаг. Если хочу получить свободу — должен! Обязан! Обязан бороться!

— Это Родина моя…

По восприятию бьют сообщения. Целый букет ожогов и прочих повреждений. Не важно. Все можно восстановить и вылечить. Мне больше не нужно волноваться из-за травм.

— Всех люблю на свете я!…

Черт! Как же больно! Но я продолжаю прогонять этот мысленный стишок. Гипнотизируя себя. Заставляя делать следующий шаг. Заставляя делать невозможное.

— Я узнал, что у меня… Есть огромная семья… И тропинка и лесок…

Продолжаю нашептывать слова, ставя выдуманного героя себе в пример. Будто какое-то заклятие, заставляющее делать невозможное.

— В поле каждый колосок… Речка, небо голубое… Это все мое родное… Это Родина моя…

В глазах темнеет от боли. А, может быть, они уже не способны видеть. Может быть, я ослеп от жара.

— Всех люблю на свете я!… Я узнал, что у меня… Есть огромная семья… И тропинка и лесок… В поле каждый колосок…

Это уже даже не сила воли и не упрямство. Звуки пропадают. Я больше не вижу и не слышу.

— Речка, небо голубое… Это все мое родное… Это Родина моя…

Не слышу даже собственного голоса. В звенящей пустоте, без звуков и света. Только ощущение боли от израненного тела.

— Всех люблю на свете я!… Я узнал, что у меня… Есть огромная семья… И тропинка и лесок…

Оно дрожит. Дрожит, готовое упасть и издохнуть прямо здесь. Игнорируя все мои желания, вопреки моей воле, содрогаясь от ран и усталости, упасть прямо здесь.

— В поле…

Я упираюсь во что-то. И в следующий миг понимаю, что падаю в окно. Кратковременное осознание того, что я прошел пламя. Облегчение. А затем провал в забытье…

…

Цель достигнута…

Получен уровень…

Новая цель…

…

Выжить…

…

Бред.

Безумие лихорадки. Ничего не вижу и не слышу. С трудом осознаю лишь один факт: я все еще жив. Секунды просветления не приносят облегчение. На изможденное тело обрушивается водопад ощущений. Болезненных, страшных, тяжелых.

Вновь проваливаюсь в забытье…

…

Цель достигнута…

Получен уровень…

Новая цель…

…

Выжить…

…

Новое кратковременное пробуждение. В этот раз немного легче. Самую малость. Я по-прежнему ничего не вижу и не слышу, но хотя бы мозги не плавятся от температуры. С трудом осознаю, что происходит. Мысль о системе, о том, что я могу себе помочь, кажется бредовой. Кажется, все последние воспоминания — лишь следствия лихорадки. Все это лишь попытка больного сознания убежать от реальности, спастись, защититься. Но я все же делаю это.

…

…Регенерация второго уровня…

Небольшое ускорение… регенерации… энергии… из-за грани… болезни переносятся… увеличен… пережить… рану… восстанавливает… повреждения…

…

Это должно помочь. Хочется надеяться, что поможет. Мгновенного облегчения не наступает. Но я его и не жду, вновь проваливаясь в забытье…

…

Цель достигнута…

Получен уровень…

Новая цель…

…

Выжить…

…

Вновь пробуждение. Ввинчивающийся в голову писк говорит о возвращающейся способности слышать. Но я все так же ничего не вижу. Думать тяжело. Тело ощущается странно, как что-то далекое, оторванное от меня. И все же боль ослабла. Меня не лихорадит. Находиться в сознании по-прежнему тяжело и мучительно, но я жив.

Впервые задумываюсь о том, что происходит вокруг. Сомневаюсь, что я так и лежу рядом с тем пожарищем. Без посторонней помощи со своей слабенькой регенерацией я бы не выкарабкался. Кто-то спас меня. Помог.

Но сейчас я не могу ни увидеть, ни услышать своих спасителей. Чувствуя, что вновь проваливаюсь в забытье, повторяю повышение перка.

…

Теневая Регенерация третьего уровня…

Небольшое ускорение естественной регенерации организма за счет энергии, поступающей из-за грани мира. Болезни переносятся легче, увеличен шанс пережить смертельную рану. Некоторые неизлечимые повреждения становятся излечимыми…

…

Получив слабое удовлетворение проваливаюсь в зыбкий тревожный сон…

В этот раз мой сон прерывается касанием. Мою голову приподнимают, подносят к губам какую-то чашу, кажется. Вкуса я не чувствую. Вообще не понимаю, попадает что-либо в рот или нет. Запахов тоже нет. В ушах писк, но сквозь него, едва заметно, доносятся какие-то еще звуки. Не знаю, голоса это, или какой-то шум. Но в любом случае это прогресс, хоть какой-то.

Меня отпускают. Некоторое время жду, не произойдет ли еще что-нибудь. Но нет, меня оставили в покое и не трогают.

Из ощущений в основном дикая слабость. Легкая боль проходит фоном, как, в общем-то, и писк. Наконец, предоставленный сам себе, я начинаю проверять статусы.

…

Имя:??? (Пустой)

Раса: Скуман (Дух Пустоты)

Уровень: 4 (Дух Пустоты 6-го уровня)

Возраст: 29 (Воплощенный)

Сила: 67 (20)

Ловкость: 52 (9)

Выносливость: 56 (8)

Мудрость: 41 (32)

Интеллект: 38 (29)

Личность: 29 (22)

…

Доступно очков характеристик: 4…

Доступно очков навыков: 30…

Доступно перков: 1…

…

В прошлый раз даже имя получить не успел. Впрочем, сейчас у меня так же есть все шансы остаться безмолвным, имя мне дадут другие. Если доживу до такой чести.

А вот воплощение порадовало базовыми характеристиками. Даже какая-то внутренняя гордость появилась. Глупая, на самом деле. Судя по штрафам, долго я в этом воплощении не протяну, если вообще смогу что-то сделать.

Ну и сама раса меня заинтересовала. Как минимум, в этот раз я — человек.

Раса: Скуман (Дух Пустоты)

Принадлежат к семейству манов, на языке манов — морские воры, длиннобородые, пираты. Народ с островов Скули, промышлявший грабежом и пиратством, а также морской торговлей. Некоторые скуманы организовали культы Темных богов, не вступая, тем не менее, в Великую Войну. На языке манов всех последователей Темных богов называют ублюдками, предателями или выродками.

(Скрытая раса — Дух пустоты. Низшее существо из пришедших с той стороны)

И для разнообразия в этот раз я воплотился не в темном, по умолчанию, существе. Прогресс. Правда никакой надежды на спокойную жизнь все равно нет. С другой стороны — три уровня, полученных просто за перенесенный пожар, радуют.

С некоторой тоской перевел внимание на панель эффектов. Чувствую, они меня совершенно не обрадуют, но все же стоит взглянуть. Первые эффекты не удивили. Регенерация, выносливость и ментальная стойкость. А вот дальше пошли повреждения.

…

Сильные ожоги…

Большая часть тела покрыта свежими глубокими ожогами. Сила −5, ловкость −7, выносливость −5, харизма −2. Ожоги медленно затягиваются, но все еще остается опасность заражения. Эффекты: зуд, боли кожного покрова, слабость.

Длительность: 61 день 1 час 17 минут…

…

Это было не удивительно. Хотя два месяца восстановления, даже с регенерацией — это достаточно быстро. Если я еще что-то помню, ожоги третьей степени начинают заживать только через месяц. Подозреваю, что у меня, после прогулки сквозь открытое пламя, вполне могут найтись и четвертой степени. Очевидно, что не обошлось без помощи извне, ведь чем-то меня поят. Почему это не может быть некое целебное зелье? Дальше.

…

Перелом правого плеча…

Серьезные повреждения костей правой ключицы. Сила −10, ловкость −13, выносливость −11. Эффекты: Ноющие боли, общая скованность движений.

Длительность: 31 день 11 часов 52 минуты…

…

Это тоже ожидаемо. Даже примерно припоминаю момент удара, когда произошел перелом. И время выздоровления невелико. Если быть откровенным, я очень быстро выздоравливаю, раза в два быстрее, чем должен был. Это еще и вкупе с прочими травмами, которые должны серьезно усложнить выздоровление. Дальше.

…

Перелом правой ступни…

Серьезные повреждения костей правой ступни. Сила −7, ловкость −11, выносливость −13. Эффекты: Хромота, боли при ходьбе.

Длительность: 27 дней 12 часов 53 минуты…

…

Значит, все же перелом. Черт, да один ворчливый диагност, пользовавшийся стильной тростью, продал бы душу, в существование которой не верил, за такой диагностический инструмент, как у меня.

…

Слепота…

Глаза сильно повреждены. Выносливость −4. Эффекты: Слепота, головокружение.

Длительность: 4 дня 4 часа 22 минуты…

…

На фоне всего остального выглядит, как мелкая временная трудность.

…

Глухота…

Повреждение органов слуха. Выносливость −2. Эффекты: Глухота, боли в ушах, головокружение.

Длительность: 3 дня 17 часов 19 минут…

…

Тем более пройдет фоном. Все равно в ближайшее время я никуда не собираюсь. Как минимум, до момента, когда хотя бы ступня срастется.

…

Повреждения носа…

Повреждение органов обоняния. Выносливость −1. Эффекты: Отсутствие обоняния.

Длительность: 2 дня 16 часов 7 минут…

…

Вообще не стоит внимания.

…

Последствия лихорадки…

Подхвачена сильная инфекция. Организм справился с ней, но еще восстанавливается. Сила −15, ловкость −12, выносливость −13, мудрость — 9, интеллект −9, харизма −5. Эффекты: слабость, головокружение, тошнота, одышка…

Длительность: 24 дня 2 часа 1 минута…

…

Если судить по совокупности диагнозов, меня должно непрерывно тошнить. К счастью, от слабости ли, или от совершенно пустого желудка, позывов к рвоте я не ощущал. К боли скорее всего привык и не замечал.

Все, что мне сейчас оставалось — лежать и выздоравливать, надеясь, что смерть и очередное перерождение не найдут меня раньше. Еще поднять регенерацию, если все правильно помню, смогу только на следующем уровне. Сейчас же пока узнаю, что мне доступно на текущий момент. Характеристики и навыки не трогаю ввиду бесполезности. Прикидываю сумму характеристик, понимая, что при перевоплощении получу два очка навыков, а до третьего нужно еще четыре уровня. Вот тогда и вложу во что-нибудь. Навыки же… Пока бесполезны от слова совсем. Когда перестану умирать в первый же день, задумаюсь и о них.

А вот новые перки заинтересовали. Во-первых, были два уже знакомых.

…

Теневая Выносливость второго уровня…

…

Теневое Восполнение первого уровня…

Появляется естественное восстановление магической энергии за счет энергии, поступающей из-за грани мира…

…

Необходимость когда-нибудь «прокачать» и выносливость я уже успел осознать. Особенно если начну выживать, и мне потребуются все мои силы постоянно, а не в течение нескольких минут с дальнейшим длительным отдыхом. Позже — обязательно. Сейчас появились и новые варианты.

…

Сохранение Сущности первого уровня…

Сохранение накопленной энергии, поступающей с той стороны. Перенесение характеристик при перерождении: +1%…

…

С первого же перка мысленно напрягся, как гончая перед рывком. Если предыдущие перки просто помогали мне выжить, то этот был первым, который мог сделать меня победителем. Сейчас я получаю одно очко характеристик с сотни при перерождении. Еще три уровня в этом перке и я смогу получать очко с двадцати. В общем-то я уже готов был взять именно это усиление, но решил все же посмотреть оставшиеся два.

…

Проводник Теней первого уровня…

Увеличивает проведение энергии, поступающей с той стороны. Увеличивает на единицу количество свободных характеристик, получаемых при росте уровня…

…

И снова очень сильный навык. Прокачав уровня так до десятого смогу за относительно короткий срок переходить из разряда добычи для всех вокруг в разряд опасного хищника. Хоть сколько-нибудь опасного, а не как сейчас. Эти два перка разогрели мое любопытство, и к третьему я переходил даже с некоторой надеждой.

…

Мастерство Теней первого уровня…

Структурирует энергию, приходящую из-за грани. Один навык на выбор всегда будет на уровне 50 при перерождении…

…

А вот и полезные усиления навыков. Вложить его в какой-нибудь рукопашный бой, чтобы всегда появляться хотя бы с минимальной способностью защищать себя. Как ни странно, мне нужны все три перка. Мне нужны вообще все перки!

Но на данный момент выбор очевиден. Для начала мне нужно получить усиление сразу при перерождении. А значит — Сохранение Сущности.

Отметив появление нового статуса на панели расслабился. От меня снова ничего не зависит. Остается только ждать. Ждать и надеяться. Мое бессилие не вечно. С каждым уровнем, с каждой прожитой жизнью я буду становиться могущественнее.

Вновь кто-то пришел. Мою голову приподняли, чтобы снова влить в меня какую-то жидкость. В этот раз я даже ощутил некоторый привкус, кажется, солоноватый. Когда варево влили в мой рот, символы повреждений мигнули. С интересом открыл первый же.

…

Сильные ожоги…

Длительность: 58 дней 1 минута…

…

Это было целебное зелье! Меня лечат, целенаправленно лечат. Во время нашего первого разговора с Бездной она упоминала, что у меня не возникнет сложностей в налаживании контактов. Начинаю думать, что вокруг достаточно тех, кто ей верен. Кто почитает ее. И кто может помочь мне, возможно. Но в то же время она настоятельно советовала не раскрывать свою сущность как можно дольше.

Замкнутый круг. Клятый замкнутый круг. Я не хочу подчиняться ее воле, не хочу следовать ее советам, не хочу быть ее рабом. Но у меня попросту нет вообще никакого выбора. Никаких квестов, глобальных заданий и прочей чуши. Никаких тебе «убей лысого темного мага», или «победи своего отца, перешедшего на темную сторону», или «победить Бармаглота в Бравный день» на худой конец. Даже от классики, вроде мести за напарника, брата, отца, возлюбленной не отказался бы. Но нет. Единственная моя цель — не сдохнуть. И просто борясь за выживание я уже играю по ее правилам, играю в ее игру, иду на поводу.

Чтобы выбраться из замкнутого круга перерождений и воплощений, разорвать эту цепь, мне нужно найти ее реальную цель. Понять ее мотивацию. И, как бы смешно это не звучало, для этого мне нужно прожить подольше. Выживать. Становиться сильнее. Гадство!

Бездна сказала, что я в любом случае буду делать то, что ей нужно. Что бы я ни делал.

Хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах. И не удивляйся, что на самом деле это окажутся ЕГО планы.

Желая отстраниться от тяжелых мыслей, я постарался уснуть.

Глава 4

Не могу сказать, сколько прошло дней, пока зыбкий сон прерывался короткими мгновениями пробуждения, во время которых в меня заливали капли живительной влаги. Первыми вернулись слух, и способность чувствовать вкусы и запахи. Со мной по-прежнему не разговаривали. Я слышал лишь, как открывается дверь, и некто легко и аккуратно подходит к моему ложу, чтобы затем также беззвучно уйти. Иногда неизвестный приносил с собой ароматы свежего молока и зелени, а в иной раз запах дыма и вяленого мяса. Эти запахи не вызывали у меня чувства голода, наоборот, я испытывал еле сдерживаемую тошноту, особенно, когда от него веяло мясом.

Затем вернулась способность видеть. Я не сразу это осознал, мешала повязка, закрывавшая глаза. Если бы не исчезнувший символ слепоты, долго бы еще не понял, что уже некоторое время вижу свет, прорывающийся через закрытые веки. Я поправлялся, регенерация делала свое дело. Но самое главное — меня никто не пытался убить, пока, во всяком случае.

Дни шли, говорить мной так никто и не пытался. Я уже начал строить предположения, придумывая объяснения такому молчанию, пока не услышал отголоски разговора. Это были лишь обрывки, но по ним можно было понять, что молодая девушка предлагает еще раз проверить повязки. На что получила довольно резкий отрицательный ответ какого-то мужчины. Думаю, я лечился быстрее, чем ожидали спасшие меня, даже с использованием этого целебного зелья, или чем оно там было. Без регенерации процесс шел бы медленнее, а, возможно, не шел бы вовсе. Предполагаю, что меня вообще не надеялись вылечить. А сейчас травмы даже на характеристики практически не влияют. Но молчание не должно продолжаться вечно.

И во время очередного визита не сдержался уже я.

Дверь, к звукам которой уже успел привыкнуть, открываясь, зашуршала деревом. Пара тихих шагов, словно ноги обуты во что-то мягкое, очень мягкое. На этот раз от гостя пахло свежим хлебом. И я решился:

— Кто здесь?

Голос мой был хриплым и сухим. Похоже, некоторые травмы во рту еще оставались, влияя на речь. Но слова вышли вполне понятными. Еще я медлил с разговором, потому что не был уверен в языке. Не знал даже, поймут меня или нет.

— Очнулся… — выдохнул голос.

Это был мальчишка. Голос его уже начал ломаться, но оставался мягким и звонким. Я чуть повернул голову на звук, обрадованный тем, что говорим мы на одном языке. Однако не успел сформулировать свою следующую фразу.

— Очнулся! — крикнул он с восторгом.

Раздался топот маленьких ног. Он исчез так быстро, что даже дверь в этот раз осталась открытой. Тишина.

— Вот и поговорили… — выдохнул я.

Прислушавшись, смог разобрать далекие голоса, чьи-то выкрики, детский смех. Слух восстановился полностью. Проверив панель, удостоверился, что из повреждений остались только ожоги и переломы, даже последствия лихорадки прошли. Немного зудела кожа, тело нещадно затекло, но чувствовал я себя вполне прилично. Вполне прилично для несостоявшейся утки по-пекински.

— Что ты мне мелешь! — из прочих голосов резко вырвался один, по-старчески брюзжащий. — Он до Ледокола не придет в себя!

Я узнал этот голос. Это был тот же мужчина, что недавно отказал девушке во вскрытии повязок.

— И ничего я не мелю! — обиделся парнишка. — Он заговорил! Спросил, кто я. Своими ушами слышал!

— Отодрать бы тебя за уши, сопляк. — продолжал брюзжать другой. — Я сам его перевязывал декаду назад. То, что его отпустила горячка — уже чудо. А ты тут про говорить…

Наконец, голоса приблизились. Теперь я слышал этих двоих, слышал их шаги, слышал потрескивание половых досок под их ногами. Практически лишенный других чувств полагался только на слух. И как же мне не хватало остальных чувств!

— Но я слышал! — уже без уверенности, в робкой надежде на одобрение взрослого, протянул малец.

Они вошли. И я тут же повернул голову на звук, насколько мог. В голове крутились десятки вариантов, какими можно было начать диалог, но в обход моим мыслям тело само выдало неуклюжее:

— Кто здесь?

Чертова смертная оболочка! Глупая, неуклюжая, неловкая, косноязычная оболочка! И это все, что я смог выдавить из себя в этот важнейший момент? Что там с моим параметром Личности? До какого уровня нужно развить этот параметр, чтобы не напоминать умственно отсталого?

— Великая Тьма! — голос старика дрогнул. — И правда очнулся! Зови быстро Кнех!

Последнее было уже пацану, тут же вновь сорвавшемуся с места.

— А я говорил! Говорил! — топая ногами в каких-то мягких обмотках прокричал удаляющийся пацан.

Старик же поспешил ко мне.

— Пить?

— Да, — машинально ответил я, даже не успев осознать смысла вопроса.

Пить действительно хотелось. Не знаю, являлось ли это желание следствием пересохшего горла, или я действительно изнывал от жажды. В любом случае я был благодарен за этот вопрос.

— Сейчас, сейчас… — засуетился старик.

Вскоре мне ко рту поднесли какую-то чашу, прохладную и гладкую. В рот полилась вода. С неожиданной для себя жадностью пил, глотая каждую каплю. Влага принесла облегчение, но и чувство голода. Правда, скорее всего первый же обед будет отторгнут слабым телом.

Когда чашу убрали, до меня вновь донеслось суетливое шуршание старика. Я думал о том, что говорить. Что спросить? Но вопросы, как на зло, не желали придумываться. Спросить — где я? Так ответ, каким бы он ни был, мне ничего не даст. От анекдотичного «в кровати», до указания населенного пункта, области, страны, да хоть всего материка. Любой ответ был бы для меня одинаково бесполезен. Спросить — кто он? И вновь его ответ ничего мне не даст, и не важно, назовет он имя, должность или профессию. Спросить — кто я? Уже ближе, но все равно не то.

И все же мое больное сознание родило уместный вопрос:

— Что произошло?

Шевеление стало еще более оживленным.

— Ты не помнишь? — удивился старик. — Ох, Бездна, прости старика, вар. Был пожар в Серой Цитадели. Варлок погиб. Ты был последним, кто сумел выбраться. Мы уж думали, что всех, кто не успел прорваться наружу, забрал Черный Привратник, когда ты выпал из окна…

Я зацепился за то, как он произносил слово «Бездна». Как он называл ее, будто нечто олицетворенное. Те самые скуманы, что почитали Темных богов? И эти Тьма и Привратник. Впрочем, из объяснения я все равно мало что понял. Но главное уловил: меня принимают за своего. А еще я был не единственным выжившим, но, если откровенно, не очень стремился познакомиться с остальными.

И снова до меня доносятся приближающиеся шаги.

— Не тащи меня так, мальчишка! — возмущенно произнесла девушка.

Возмущенно, но тихо, совсем не повышая голоса. Однако, я ее слышал. А еще я узнал ее голос. Да, именно та, что спорила с этим стариком.

— Он очнулся, Кнех! И говорит сам! — выкрикнул в ответ парнишка.

— Слышала, — все тем же тихим возмущением подтвердила девушка, — я иду. Не надо меня так тянуть.

И вот уже они вдвоем подходят к моей комнате и заходят внутрь.

— Ты здесь? — теперь старик, причем голос сразу стал каким-то… холодным? — Вар очнулся. Осмотри его.

Приказной тон, строгий. Странный.

— Сейчас, — смиренно согласилась та, которую называли Кнех.

Или это все же не имя?

Девушка подошла, распространяя запах трав. Не свежей травы или луга, а более сложный, многогранный. Готов поклясться, что я чувствовал мяту и какие-то сладкие примеси. Моего тела коснулись руки. Точнее не тела, а повязок, покрывающих тело. Я чувствовал, как она приподнимала ткани, осматривая кожу под ними. Ее действия не приносили дискомфорта или какого-либо неудобства. Либо девушка была весьма умела, либо весьма осторожна.

— Здесь в основном шрамы. Ожоги почти затянулись. Снадобье действует, — голос тихий и сосредоточенный.

— Он отмечен богами, дурья башка! — отозвался старик. — Иначе от твоего варева не было бы никакого толка!

Девушка промолчала, продолжая поднимать повязки и проверять состояние моей кожи. Она делала это так тщательно, проверяла каждую, одну за другой, будто что-то искала. А может действительно искала? Открытые тяжелые ожоги могут стать причиной инфекции, вот ее следы она и должна была искать. Впрочем, откуда мне знать?

— Я первый увидел! — похвастался парнишка.

Кажется, о нем все просто забыли.

— Сопляк! Проваливай! — прикрикнул старик.

— Я первый увидел! Первый увидел! — продолжал кричать малышка, уже убегая.

А был таким тихим, пока носил мне зелье. Что же, пора рассмотреть своих спасителей.

— Уберите повязки с глаз, — попросил я.

Все разом затихло. Замер старик, а девушка, кажется, перестала дышать. Что за реакция?

— Твои глаза, вар… — прошептала Кнех.

— Молчи, дура! — рыкнул старик. — Вар. Не слушай ее, бабы вечно несут дурь и ничего не понимают. Твои раны быстро заживают. Очень быстро. Но глаза были сильно поражены. Когда мы снимали повязки последний раз…

Вот, в чем дело. Если в том пожаре я не потерял глаза вовсе, то точно повредил их настолько, что потерял зрение. Но слепота мне теперь не грозит.

— Старик, — прерываю я его. — Просто снимите повязки.

Раздался тяжелый вздох.

— Делай, что он говорит, — приказал старик.

Прошло несколько секунд, прежде чем ко мне вновь прикоснулись мягкие ладони. Ей не потребовалось много времени, чтобы убрать тряпки, закрывающие лицо и глаза. Это не были плотные повязки, она просто сдвинула ткань вверх. Стало заметно светлее.

Я не стал открывать глаза сразу, позволив убрать остатки какой-то липкой гадости, оставшейся на коже. Кнех пользовалась чем-то мягким, напоминавшим губку или ткань, сосредоточенно сопя при этом. Эта серьезная сосредоточенность вызвала во мне умиление, и я едва удержался от улыбки. Затем подошел старик.

— Вот, — тихо сказал он, судя по звуку, передавая какую-то тряпицу.

Меня снова начали вытирать, на этот раз, как мне показалось, водой. Или водой, смешанной еще с чем-то. Ткань казалась очень нежной и гладкой, возможно, шелк. Впрочем, неважно. Еще несколько секунд ожидания…

А затем я открыл глаза.

В первые мгновения свет ослепил, резанул, как наяву вспомнились мгновения, проведенные в пожаре.

Но эти ощущения терзали меня не долго. Вокруг было темно, или скорее сумрачно, потому глаза быстро привыкли, и я, наконец, смог оглядеться.

Рядом со мной сидела девушка. Ее тонкие длинные пальцы сжимали платок, вероятно, именно им она вытирала мое лицо. Черные, чуть раскосые глаза, обрамленные густыми ресницами, внимательно смотрели на меня. Смуглое лицо выражало затаенную, трепетную надежду.

За ней стоял морщинистый худой и тоже довольно смуглый старик, поглаживающий седую, длинную и густую бороду. Он кивал в такт каким-то своим мыслям, чуть улыбаясь при этом.

Признаться, представляя себе морских бандитов, я воображал северных варваров, размахивающих топорами и плавающих на драккарах. Но скуманы напоминали мне индусов.

— Ты видишь, вар, — в очередной раз удовлетворенно кивнул своим мыслям старик. — Очень хорошо. Бездна благоволит тебе.

Ты даже не представляешь, насколько, старик.

Девушка, также искренне обрадованная этой новостью, встрепенулась, протянув руки куда-то под мою койку.

— Вар, мы сохранили ваш амулет, — все так же тихо, как раньше, заговорила она. — Когда увидели символ Бездны, мы…

— Помолчи! — одернул ее старик. — И так понятно, что у вара был амулет! Бестолковка!

Девушка сжалась, но все же вытащила мое истинное воплощение, показав его мне. На вид это был лишь символ из черного матового камня на цепочке. Я про него совсем забыл. Точнее мне было не до него в прошлые два раза. Перевернутый треугольник со вписанной в него спиралью и изогнутыми языками, исходящими с вершин. Он вызвал четкое узнавание. Символ Бездны. Одновременно и слово, и магическая руна, и ключ. Моя личная игла в яйце.

— Сколько времени прошло с пожара? — мазнув по амулету взглядом, я попытался увести разговор на другую тему.

Пока меня ни в чем не подозревают, но это временно Да, всегда можно изобразить амнезию. Не сложно показать, что ничего не помнишь, если действительно ничего и не знаешь о прошлом. Но я надеялся задержаться в этом воплощении чуть дольше, разузнать об окружающем мире, может быть, получить еще пару уровней.

— Две с половиной декады, вар, — ответил старик. — Ты чувствуешь руки и ноги?

Я чуть повернул голову, чтобы увидеть свою руку. Слабость еще не отступила, да и попытка пошевелить пальцами вызывала болезненные ощущения. Примерно тоже было и с ногами.

— Могу немного пошевелить.

Мой ответ вызвал радостное удивление у Кнех и удовлетворенный кивок старика.

— У тебя были страшные раны, вар… — вновь заговорила девушка, кладя амулет рядом со мной.

Но ее в очередной раз оборвали.

— Он уже это понял! Иди! Принеси еще настойки!

Кнех вся сжалась и кивнула, поднявшись, но не встав в полный рост. Ее довольно откровенный наряд позволял мне видеть движения. Длинная юбка, почти доставала до пола, была прозрачна, не скрывая стройных босых ног. Еще одна юбка под ней не опускалась и до середины бедра. Обтянутая полосой ткани грудь вздымалась при дыхании. Помимо этого, на поясе висела пара сумок. И, глядя на нее, нельзя было не заметить, как девушка пригибается во время движения, продолжая немного подгибать ноги, а даже наклонялась вперед. Все это делало ее ниже. Она намеренно хотела казаться ниже.

— Прости ее, вар, — вздохнул старик. — Совершенно несносная мира. Но последняя веда, что у нас есть.

Если бы мне что-то говорили эти слова, я был бы счастлив. Разве что могу провести аналогию между ведой и ведьмой, но сомневаюсь, что все так просто.

— Не беспокойся, — я постарался придать голосу успокаивающие интонации. — Ее зелья мне помогли, это главное.

Мужчина ободрился.

— Да, это так. Сожалею, но мы не смогли узнать, кто твой варнаг. Это был поджог! Не иначе! Никто не должен был знать, что собирается сейм, но они узнали…

Горестно вздохнув, старик сделал шаг в сторону и присел на топчан. А я внимательно слушал. Вар, варнаг, варлок? Однокоренные слова? И что-то мне подсказывает, что это не представители мирной профессии. Я быстро проверил окно навыков. Если обнаружиться, что у меня совершенно нет навыков обращения с оружием, мой статус вара окажется под вопросом. Подумают еще, что я был простым рабом или слугой. Но с немалым облегчением я нашел сразу два пункта: обращение с копьем и обращение с боевым топором. Оба чуть ниже семидесяти, да еще и использование щитов. Все в порядке, как минимум, не опозорюсь.

— Я не помню, что было до пожара, — поспешил я прикинуться шлангом, чтобы избежать излишних расспросов. — Помню только, как шел через огонь.

Старик горестно вздохнул.

— Да, твои руки и ноги сильно поражены. Хвала Тьме, что ты поправляешься. У нас осталось слишком мало варов. И скуны не преминут этим воспользоваться, — морщинистое лицо исказилось злостью. — Предатели! Отступники! Бездна вернется! Она всегда возвращается!

Он закрыл глаза, начав глубоко и ровно дышать.

Пока он справлялся с эмоциями, вновь появилась Кнех.

— Выпей, вар, — она присела рядом, подавая мне довольно простую глиняную емкость.

Старик резко вскочил, схватив девушку за волосы.

— Ты совсем потеряла стыд?! — он дернул ее.

Я видел, как ей больно, но девушка не выпустила кувшинчика, не пролила ни единой капли и не сопротивлялась. Мне хотелось вмешаться, но я не понимал, что происходит. Кнех делала что-то, чего ей не позволялось делать.

— Ты даже не знаешь, есть ли у него своя мира! — продолжал высказывать старик. — Хочешь занять место, потаскуха?! На это ты рассчитываешь?!

Мужчина с силой отбросил ее в сторону. Кнех так и не выпустила кувшина, ладонью закрывая горловину. По ее лицу катились слезы, но девушка нашла в себе силы и ответила на удивление твердо:

— Только я могу передать всю накопленную ману. Я лишь хочу помочь. Только помочь.

Старик сжал кулаки, тут я все же решился его прервать.

— Стой. Пусть делает. Мне нужно быстрее встать на ноги. Только это имеет значение.

Мужчина бросил на меня удивленный взгляд. Но, вздохнув, закрыл глаза.

— Прости, вар, ты прав. Это куда важнее сейчас, — он бросил еще один взгляд на Кнех. — Будь благодарна. Тебе оказали честь.

Смиренно поднявшись, Кнех вновь подошла ко мне, робко протянув зелье. Поощряющее киваю, показывая, что одобряю ее действия. Немного расслабившись, преодолев страх, веда прикрыла глаза на пару секунд.

Вокруг ее глаз сформировалась уже знакомая мне дымка. Хорошо еще, что ее лицо не сморщилось, как это было с крунлагой. Кнех протянула мне зелье и начала поить. Вопреки ожиданию никаких особых ощущений не было, обычная жидкость, которую я бы не отличил от воды.

Тем не менее символы повреждений мигнули, показывая — лечение работает.

Кнех немного побледнела, когда зелье кончилось, робко улыбнулась мне.

— Закончила? — спросил старик. — Иди. Ты мешаешь.

Кнех опустила глаза вниз и поднялась, быстро покинув комнату. Мне было неприятно такое обращение, но пока я был вынужден лишь наблюдать. Это походило на самоуспокоение, на попытку заглушить чувство вины от собственного бездействия, от того, что вмешивался. Но я и не мог вмешаться. Если в их племени такие обычаи, пара фраз ничего не изменит. Даже самая вдохновенная речь, на которую это тело все равно не способно, возымеет лишь временный эффект. А уверенности в том, что я задержусь здесь надолго у меня нет.

— Я так и не узнал твоего имени, вар, — вздохнул мужчина. — Прости старика. И сам не представился. Я Мадж Хари, гурзамак селения.

Он замолчал, ожидая моего ответа. Я же смотрел ему в глаза, принимая решение. Изобразить амнезию? Или придумать имя? В теле крунлага меня приняли за слугу людей, и людское имя никого не удивило. Сейчас же…

Я отвел взгляд, пытаясь изобразить, что пытаюсь вспомнить. Артистизма в перечне навыков этого тела не было, так что импровизация, наверняка, вышла поганой.

— Зови меня Паленым. Я потерял всех друзей в том пламени. А опален снаружи. И опален внутри.

Старик вздохнул:

— Я понял тебя, вар. Ты будешь известен среди нас, как Паленый. Но знай, мы все признаем твое мужество. Ты прошел сквозь пламя, борясь за свою жизнь. Это достойно восхищения и восхваления.

Нет, старик. Просто я не боюсь ни травм, ни смерти.

— Не буду скрывать, нас не оставят в покое. Очень скоро сюда явятся эти вонючие стервятники. Большая удача, что они не явились до сих пор.

Явится кто? И откуда они идут почти месяц? Мы же, вроде, на островах, нет? Вопросы, вопросы.

— Что они могут потребовать? — спросил я.

Старик скривился:

— Деньги, только это им нужно. Но они знают, что у нас нет такого количества, какое их может удовлетворить. Поэтому они возьмут наших мир, наших детей, наших гуров. И мы не сможем отказать, — с горечью закончил мужчина.

Плечи его поникли, а направленный в пустоту взгляд потускнел.

— Я могу чем-то помочь?

Мадж вздрогнул.

— Что? Нет. Нет! Тебе нужно отдыхать! Ты еще встанешь под флаг! — его воодушевление немного фальшивило, — Еще захватишь сервов!

А затем уже без всякой фальши, с искреннее незамутненной злобой он окончил:

— Еще отомстишь за наших варов. Бездна не оставит нас. Не оставит тебя, Паленый! Она благоволит тебе! Твои раны затягиваются быстрее, чем я когда-либо видел. Ты принимаешь ее силу, как тепло матери.

Зло улыбаясь он указал на мой амулет.

— Ты отмечен ею, — в перешедшем на шепот голосе появились нотки священного трепета. — Как были отмечены Чемпионы Великой Войны! Я лишь слышал о тех великих бойцах, способных бросить вызов целой армии. Но уверен, они вернутся. Бездна всегда возвращается.

Я медленно моргнул. Нужно ответить что-то. Что-то, что он примет и поймет.

— Я не чемпион, старик. Но кое в чем ты прав — я жажду мести.

Мадж удовлетворенно кивнул, довольный моим ответом.

— Отдыхай, Паленый. Поправляйся и набирайся сил.

Наконец, меня оставили одного.

Позволив телу расслабиться, я тяжело выдохнул. Израненная плоть устала, долгий разговор дался с трудом. В ситуации я не разобрался, но некоторое представление получил. Мне удалось пережить первые опасности, и теперь, после короткой передышки, меня будут ждать следующие. А дальше уже по заведенной схеме: выживу — стану сильнее, погибну — здравствуй, новое воплощение!

Проверил состояние повреждений. Переломы продержатся еще четыре дня. Ожоги исчезнут через шестнадцать. Зря я ворчал на регенерацию, даже сейчас, на начальных уровнях, она спасает мне жизнь. Осталось выяснить, какой уровень максимальный.

Я чувствовал утомление или усталость. Для израненного тела такой длинный разговор являлся существенной нагрузкой. Вздохнув, я закрыл глаза и постарался заснуть.

Глава 5

На ноги я встал через три дня. Сам стоять не мог, меня поддерживал Мадж, но и это уже было значительным прогрессом. Переломы исчезли, остались только серьезные ожоги, сильно ударившие по организму. Меня не отпускала слабость. Я чувствовал, как выносливость улетала после минуты в положении стоя, после чего остаток дня проходил лежа, а чаще во сне.

Вместо кормежки нормальной едой давали зелье и бульон три раза в день. В первый раз я был рад и этому, но когда спросил у Кнех о дополнительном питании, та очень извиняясь наотрез отказалась приносить что-то еще. Настаивать я не стал, потому что реального голода все так же не испытывал.

Успел досконально изучить свою комнату, пропитавшуюся за это время не самыми приятными ароматами. Это был бревенчатый дом, довольно крупный по размерам, так как высокий Мадж ходил здесь не пригибаясь. Мебели не много, но, возможно, только в этой комнате. Помимо кровати и сундука присутствовало кресло, сиденье которого было сплетено из каких-то трав. Одежда на мне была льняная, довольно грубая. При этом все, кого я видел, носили более легкую. Хоть Мадж и говорил о ледоколе, шерсти не видел вовсе.

И вот пришло время снимать так надоевшие повязки. Вопреки моим надеждам делать это пришел мальчишка.

— А это правда, что ваши раны уже затянулись? — спросил он, помогая мне сесть.

Только одно это действие стоило мне значительных усилий, вызвав головную боль и тошноту, от чего желания вести беседы не появлялось.

— Сейчас сам увидишь.

— Ой… Ну да… — парень не понял моего настроения.

Он вообще не производил впечатления смышленого. Исполнительного — да. Но не смышленого.

Срезать повязки можно было довольно быстро, но мальчишка начал аккуратно разматывать и складывать ткань. Уже при виде этого действия у меня возникали некоторые вопросы, но озвучивать их не имело смысла. Вряд ли они используют одну ткань многократно от хорошей жизни.

— А у тебя есть своя мира? — спросил мальчик, сворачивая бинт на руке. — Она справилась бы лучше, я думаю. Мадж говорит, что мне не хватает аккуратности.

В подтверждение слов на очередном витке ткань порвалась, когда он потянул слишком сильно.

— Ай! Нет… Ну почему они такие хлипкие?

Для поддержания диалога моих ответов, похоже, не требовалось.

— Ваша мира, наверняка, красивая. Вары берут только красивых. Так моя мама говорит. А потом смотрит на мою сестру и вздыхает, — он хитро улыбнулся. — Потому что Лайхен не красивая. Не быть ей мирой вара.

Хорошо, что у меня есть ментальная сопротивляемость, и весь этот треп мне, по большому счету, безразличен. Да, в нем содержатся крупицы информации, но источник, мягко говоря, ненадежный.

— А ты видел красивых? — спросил я.

Была какая-то странность с отношением к женщинам у этого народа, которую я не понимал. Не знал в чем именно эта странность заключается, и потому не мог определиться в какую сторону выводить разговор. Если к женщине относятся, как к вещи, это одно. Но может здесь что-то более сложное?

— Конечно! Я подглядывал за мирами! — гордо объявил пацан, а затем вздрогнул.

Он совсем не застеснялся. Не смутился. Нет, это что-то иное.

— То есть я случайно увидел. Я знаю, что нельзя смотреть и приближаться, если это не мама или сестры.

Я кивнул на вторую руку, потому что первая была освобождена от повязок. Под липкой, похожей на сметану, субстанцией, оставшейся от ткани, виднелась покрытая зарубцевавшимися ожогами плоть. Имя я себе выбрал очень меткое, если регенерация не сотрет и эти следы, конечно.

— Нельзя? — уточнил я, когда парень взялся за другую руку.

Но кивнул и, остановившись, поднял глаза к потолку. Судя по лицу, мальчишка силился что-то вспомнить.

— Да. Я помню! Женщины рожают детей, а значит несут в себе искру света. Но мы, слуги Бездны, враги света. Пусть миры проходят обряд очищения от света, но… все равно к ним нельзя прикасаться. Мира должна служить одному мужчине… И… И про детей еще…

Парень совсем сбился. А я порадовался, что израненное лицо не способно выражать мимику. Потому что от логики местных я несколько ох… обалдел. Есть у меня стойкая уверенность, что Бездна к этой идиотии никакого отношения не имеет. Скорее это какие-то местные традиции так изощренно перевернулись…

Пока я молчал, пацан так и не смог вспомнить остаток объяснения запрета. Но и перестать говорить он не мог, и потому начал рассказывать о том, как живет сам и его семья. Эту часть монолога я пропускал мимо ушей, не надеясь выцепить в словесном потоке хоть что-то полезное.

За этим трепом парень раздел меня полностью. Кожа уже почти не чесалась, но шрамы никуда не делись. Образ сурового воина держать будет не сложно: несмотря на истощение и худобу тело выделялось неплохой мускулатурой.

Когда с тканью было покончено, и все мотки были относительно аккуратно сложены в отдельную плетеную корзину, пацан встал.

— Сейчас. Я сбегаю за водой.

Проследив, как он удаляется, я отметил забавные тапочки на толстой подошве. Или точнее сандалии. Подошва на веревочках, а не обувь. Но здесь, по всей видимости, было жарко, и такая обувь вполне подходила климату. Проклятие, как же мало я пока знаю об этом мире.

Вскоре мальчишка вернулся, с трудом удерживая деревянное ведро.

— Вода, наверное, холодная. Потерпи.

На самом деле, вода оказалась лишь слегка прохладной и приятно освежала. Поймал себя на мысли, что мечтаю искупаться, по-настоящему, в какой-нибудь реке, сплавать от одного берега к другому и обратно. Меня настолько расслабили эти мысли, что я совершенно перестал обращать внимание на треп мальчишки. Кажется, даже немного задремал.

— Паленый!

Оклик меня встряхнул. Подняв взгляд увидел Маджа, показывающего некий… кажется, это называется кафтаном, хотя не берусь утверждать. Аналог того, что носил он сам, и приготовленный, очевидно, для меня.

— Мадж, — киваю ему вместо приветствия. — Хочешь устроить мне прогулку?

— Хотя бы вывести наружу, — не стал отрицать старик. — Женщины пока уберутся здесь.

Мальчишка бросил тряпку, которой меня обтирал, в заметно полегчавшее ведро и уже без прошлой натуги поднял его, чтобы унести. Со мной же остался Мадж.

— Вставай. Я уверен, что ты уже вполне способен держаться на своих ногах.

Я не разделял его уверенности, особенно после головокружения при принятии телом сидячего положения. Но старик протянул мне руку и, когда я схватился за нее, потянул вверх. Подняться я сумел, но навалившаяся слабость тут же опустила меня обратно. И только по причине пустоты в животе меня не стошнило тут же.

— Так, сейчас…

Он бросил мне на колени одежду, а сам вышел. Пока я боролся с головокружением и набатом, бьющим в ушах, старик вернулся сопровождаемый ведой.

— Давай поднимем его на ноги, — сказал он Кнех.

— Но еще рано… — запротестовала девушка.

— Молчать! Мне лучше знать. Делай!

Веда понурилась, но подчинилась. Под требовательным взглядом старика она сосредоточилась и призвала свою магию. И вновь эта черная дымка вокруг глаз. Я тоже хочу так уметь. Не дымку вызывать, конечно, а магией пользоваться.

Кнех подняла ладонь и протянула к моей голове. Пристально следя за ее действиями, я пытался выяснить, творит она целебную магию или просто примитивно переливает в меня энергию. Очень не хотелось разочаровываться в способностях этих людей, приютивших меня. Но ни к чему врать самому себе, мне они казались примитивными, зашоренными. Особенно после рассказа мальчика об отношении к женщинам.

Мне становилось лучше, просто лучше, во всем. И так же, как я отмечал улучшение своего состояние, бледнела Кнех, а ее лицо покрывалось испариной. Глядя на нее мне пришла идея при следующем получении уровня вложить его в Мастерство Теней, получив для каждого нового воплощения навык обращения с магией. Уже второй раз встречаю тех, кто способен исцелять. Остается научиться делать это самостоятельно, и, глядишь, стану реже умирать. Возможно.

— Должно помочь, — неуверенно прошептала веда.

Она отошла, давая мне пространство. Я бросил короткий взгляд на Маджа, в надежде, что он вновь поможет мне, страхуя от падения. Но старик стоял в стороне и смотрел на меня с торжественным видом, будто ждал, что я сейчас не просто встану, а подпрыгну, пущусь в пляс, а ночью в одиночку отправлюсь резать врагов, и именно он, старый пень, приложил для моего чудесного исцеления больше всего усилий.

Вздохнув, я начал подниматься. В этот раз головокружение лишь заставило меня слегка покачнуться, на ногах я чувствовал себя не слишком уверенно. Тут же начали мигать показатели выносливости, отражая довольно быструю потерю сил. Тем не менее при этом старик удовлетворенно улыбался:

— Отлично! Сама Бездна стоит у тебя за плечом! Ты точно оправишься еще до дождей!

Оптимистично, конечно, но я склонен считать, что куда быстрее отправлюсь на перерождение.

— Давайте выйдем. Долго я не простою.

Они засуетились. Кнех, несмотря на наступившую после магии тяжесть, убежала наружу, готовить мне место. А Мадж все же подхватил меня за плечо и помог идти.

Первый же шаг наружу заставил болезненно зажмуриться. Солнце неприятно, непривычно ослепляло, будто намеренно светило именно на меня. Даже на коже, до этого уже привычно зудящей, появилось ощутимое жжение от касания лучей. Меня вслепую довели до какой-то скамьи и усадили на нее.

— Ты в порядке, Паленый?

Нет.

— Не могу привыкнуть к свету, — признался я.

— Твои глаза… — попыталась вставить веда.

— Помолчи! — одернул ее старик. — Не спеши, вар. Не торопись. Опусти занавесы!

Последняя фраза была уже приказом. Вокруг что-то прогремело. Давление света пропало, мне сразу стало легче. Но открывать глаза я пока не решался.

— Так лучше? — спросил Мадж.

— Да, нормально.

Я аккуратно пошарил за спиной и, нащупав стену, с удовольствием облокотился на нее. Вытянул ноги, чувствуя гладкий деревянный пол. С удовольствием вдохнул запахи дня, резко контрастирующие с тяжелой атмосферой больного тела, окружавшей меня с момента пробуждения. Вдохнул влажный теплый воздух, что пах зеленью и дымом.

Рядом Мадж раздавал кому-то указания, и мимо меня прошло несколько человек. Но сейчас я не прислушивался к их шагам, как и к Маджу, наслаждаясь теплом и отдыхом. А через какое-то время и вовсе задремал.

Проснулся, сбрасывая дремоту, от холодка, пробежавшего по ногам. Сейчас свет не давил и не ослеплял, поэтому я сумел открыть глаза. Вечерело. Солнце уже скрылось из вида, остался только окрашенный алым горизонт. Я сидел на веранде, или чем-то на нее похожем. Занавесами, которыми прятал меня от солнца старик, оказались обычные циновки.

А за ними тонущая в яркой растительности деревушка. Деревья, кусты, цветы. Природа пестрила своим многообразием, и говорить о том, что преобладает зеленый, я никак не мог. Дома, деревянные, но выглядевшие довольно-таки прочными, раскиданы в каком-то хаосе, на отдалении друг от друга. Среди растительности с трудом находились тропы, быстро закрывавшиеся за спинами селян. Больших расчищенных участков просто не было.

— Тебе лучше, вар? — спросила поднимавшаяся на веранду Кнех.

Девушка несла крупный кувшин и нечто небольшое, завернутое в ткань.

— Да, — кивнул, проверяя статусы повреждений. — С каждым днем все лучше.

Веда поставила сосуд на скамью и положила свертки, а сама присела на пол. Пить хотелось зверски, так что я даже не стал спрашивать о содержимом кувшина, просто потянув руку. Внутри плескалось что-то кисловато ягодное, для утоления жажды подходило отлично. Пока я пил Кнех развернула ткань. Тут же появился дразнящий меня запах свежей выпечки.

— Попробуй поесть… — предложила веда.

Опережая ее слова я схватил первую лепешку и уже тащил в рот. Тесто показалось мне слегка сухим и пресным, но овощная начинка с каким-то соусом сглаживала все недостатки. Первую я съел с удовольствием под одобрительной улыбкой веды. Но, когда потянулся за второй, девушка забеспокоилась:

— Не стоит, вар. Ты едва оправился, не переедай.

Прислушавшись к себе я не нашел никакого дискомфорта, а лепешки вызывали стойкое желание продолжить. Отпив из кувшина я все же схватил следующую, разве что в этот раз не так спешил.

— Не волнуйся… — успокоил я миру, говоря в промежутках между усердным пережевыванием. — Я отлично… себя чувствую… и очень… голоден…

Кнех вздохнула, демонстрируя то милое сочетание чувств, которое всегда показывается на лице сестер, переживающих за несносных братьев, не слушающих советов и делающих все наперекор. Проклятье, я впервые ем за эти три жизни!

— Мадж сказал, что ты последняя веда, — девушка вздрогнула при этих слова, побледнев и отведя взгляд в сторону. — Почему так получилось?

Она заговорила не сразу, но по дрожащим губам и взгляду я понял, что девушка переживает не самые приятные воспоминания, ища в себе силы ответить на мой вопрос. Совсем не хотелось ее тревожить, но мне нужны ответы. Все еще ощущаю себя слепым котенком, постоянно натыкаясь на проблемы в понимании окружающего мира.

— Их увели, — тихо молвила Кнех. — Всех, кроме меня. И меня скоро уведут.

Я отложил остатки лепешки, вновь отпив из кувшина. Мне нужно больше, но спрашивать на прямую я опасался. Могло получиться глупо: я спрашиваю о вещах, которые обязан знать и сам. Девушка заговорила сама.

— Моя мама знала больше. Она была настоящей ведой, успела пройти все обряды. Моя сестра не прошла только последний обряд. Я была самой слабой, только поэтому меня не забрали раньше. Я не проходила обряды, но оставшись одна, будучи ведой для всех стала сильнее, чем когда-либо была мама.

В подтверждении своих слов она подняла ладонь, и щелчком пальцев создала небольшой огонек. Кнех подняла на меня взгляд, в котором боролись страх и надежда.

— На тебе печать Бездны, вар. Настоящая, яркая, дышащая силой так, как я не видела никогда в жизни. И ты тоже получил ее, когда все потерял. Неужели это и есть цена? Неужели Бездна отзывается только на нашу боль и отчаяние? Почему она не дает нам силы, чтобы спасать? Почему ее радует только месть? — с каждым словом аккуратные кулачки сжимались все сильнее на деревянной фигурке, которую она все это время держала. Страх покидал ее, выталкиваемый злобой. — Почему наша покровительница жаждет наших страданий?

Пламя на ее ладони дернулось и погасло. Я поднял руку и натянул рукав, обнажая шрамы от ожогов.

— Это сделала со мной не Бездна. И твоих близких увела тоже не она. Я кое-что понял, когда сгорал заживо. Бездна помогает не тем, кто молит ее о помощи. А тем, кто борется. Я получил ее силу не в момент потери. Вовсе нет. Я обрел силы, когда встал и пошел сквозь огонь, ища выход.

Кнех, приходившая в изумление от моих слов, вздрогнула, ошеломленная откровением.

— И ты получила силы не тогда, когда все потеряла. А тогда, когда решила бороться, несмотря ни на что.

Самому мне эти соображения казались верными, а также банальными, простыми, очевидными. Кнех же всерьез задумалась, ошеломленная, придавленная свалившимся на нее откровением. Мне оставалось надеяться, что эти откровения не сильно идут в разрез с принятым здесь учением.

Я вновь покосился на лепешку, раздумывая, будет ли неуместным есть в столь торжественный момент, или подождать, пока веда переварит мои слова. Однако донесшиеся до нас крики, явно нерадостного характера, указали на наличие куда более важных проблем.

Забегали селяне. Их метания казались мне хаотичными, но, присмотревшись, я понял, что взрослые либо разбегаются по домам, либо сначала собирают детей, а потом спешат скрыться в жилищах. Кнех поднялась на ноги, сосредоточенно глядя в сторону, с которой раздавались крики.

— Они здесь, — наконец пояснила она.

И переспрашивать, кто именно «они» не было необходимости.

Из зарослей цветастой растительности выскочил всадник. Скуман, отличающийся от селян. Я не мог уловить причину этого отличия, помимо татуировок, покрывающих все незакрытые доспехами участки тела, но четко ощущал эту разницу. В качестве скакуна выступала небольшая лошадь, меньше привычных мне, но более плотная и коренастая.

За первым всадником появился еще один, потом еще. Вскоре в селение въехало общим счетом не меньше пары десятков воинов. Последние подгоняли плетями селян. Несколько мужчин и женщин, прикрывавшие окровавленными руками головы, пытались ускользнуть в свои дома. Но новые удары плети продолжали удерживать их в одной куче.

Среди всадников выделялся еще один, одетый побогаче. Он, как и остальные, был весел, улыбался, смеялся, правда, держался иначе. Прямая осанка, задранный подбородок… И повелительные замашки.

— Гурке! Что ты творишь?! — выкрикнул Мадж, вышедший на улицу.

Всадник скривился, пытаясь скрыть эту реакцию за насмешкой.

— Варанг Гурке для тебя, старик, — ответил он.

— Спустись сюда и докажи, что достоин называться варангом, щенок!

Гурке утратил веселость, бросив на старика яростный взгляд.

— Я уважаю старость, Мадж. Я не буду драться со стариком, и даже не буду наказывать тебя за дерзость.

Мадж сложил руки на груджи.

— Да что ты говоришь. Вызов моего сына ты тоже не принял. Может, дело вовсе не в уважении, а в трусости?

Всадники начали роптать. Еще раз осмотрев их я понял, что это молодежь.

— Лучше тебе заткнуться, Мадж, — процедил Гурке.

Злой и униженный, он старался держать лицо, но больше напоминал обиженного подростка. Мадж же, не обращая на всадников внимания, прошел к своим односельчанам, помогая им вставать на ноги. Затем старик, повернулся к всадникам, пытавшимся закрывать ему путь, выпрямился и просто смотрел на них. Тяжелым взглядом, без слов, просто смотрел. Смотрел взглядом ветерана, видящего перед собой наглых юнцов. И всадники расступились, позволяя Маджу вывести селян.

Юнцы бросали вопросительные взгляды на своего предводителя, ожидая, что он исправит ситуацию. Они пришли поглумиться, а пока выглядели дураками. Опасными дураками.

— Мадж! Где ваша веда?

Кнех вздрогнула, сжалась от страха. Старик развернулся.

— Убирайся, сопляк.

Но Гурке уже ощутил новую точку опоры, снова выпрямившись.

— Мы пришли за ведой, старик. И мы ее заберем.

— Без указа Вархана я тебя даже слушать не буду. Проваливай!

Но Мадж был хмур. Хмур и зол.

— Ты много хочешь, старик, — хмыкнул Гурке. — Какие указы, если ты даже читать не умеешь? Где эта девчонка?

— Она последняя веда. И ты ее не заберешь.

Гурке отодвинул край одежды, показывая рукоять клинка. Всадники повторили его действия, скидывая накидки с рукояток закрепленных на седлах мечей. Кнех дернулась вперед, но теперь я поднялся с места, хоть и не без усилия над собой, чтобы остановить ее от необдуманных действий.

— Эй, обыщите деревню. Найдите веду, — приказал Гурке.

Половина всадников спешилась и, разделившись на тройки, начала обходить дома. И одна из троек направилась к нам.

— Вар… — испуганно выдохнула Кнех.

Она была растеряна. Девочка, возможно, вполне способная спалить этих неудачников к… да прямо к Бездне в гости, тряслась и не знала, что делать.

— Напитай меня, — веда смотрела на меня непонимающим взглядом, со страхом следя за Маджем. — Кнех! Напитай меня! Сила Бездны. Мне нужна она. Сейчас!

Пока я шипел на веду, старик обнажил клинок, уверенно двинувшись на перерез другой тройке. Воины выхватили клинки.

— Кнех! Давай! — шипел я ей в лицо.

Ее глаза вспыхнули дымкой. На веранду зашел первый из воинов. Занавесы скрывали нас от взглядов снаружи, но теперь он нас видел.

— Эй! А ну отойди…

Снаружи раздался звон клинков. Сейчас или никогда.

Я бросился на молодого воина. Одной рукой сжимаю его руку, лежавшую на рукояти оружия. Краткий миг его ошеломления. Парень просто не ожидал от меня атаки. Второй рукой я шарю ему по поясу в поисках ножа. Какие-то жалкие мгновения, даже не секунды, но он понимает мои намерения, хоть и запоздало. Чувствую толчок в район живота. Черт, какой же он сопляк, даже на моем далеко не выдающемся фоне.

Пальцы находят рукоять и тянут. Я вижу страх в его глазах, когда он осознает, что слышит шелест выходящего из ножен клинка. Чувствую запах пота, человеческого и конского. А затем вгоняю лезвие ему куда-то в бок, легко находя слабое место в доспехах. К черту магию. Обращение с оружием. Не хочу больше испытывать на себе быструю смерть.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.