Бесплатный фрагмент - Бездна Дхау

Бездна Дхау

1.

Дхаулагири — в переводе с непальского «Сверкающая гора». Горный массив в Гималаях входит в один из четырнадцати мировых восьмитысячников.

Так написано во всех источниках. А для нас, альпинистов, это один из четырнадцати маячков, которые надо попробовать достать. Как шутит Юрка, протяни руку и достанешь, ты же альпинист.

Маршрут, наверное, самый трудный, — может у кого-то другое мнение. Но «Сверкающую», или «Белую гору» Дхау, как мы ее называем между собой, можно в самом деле назвать горой невозврата. Безоблачная утренняя погода за считанные секунды сменится снегопадом с ураганным ветром, сносящим с ног.

И если идешь не в одной связке и расстояние больше ста метров, можно не успеть подстраховаться.

Все как в песне. «Не думай о секундах свысока», иначе эти секунды тоже не подумают о тебе.

Лавины и камнепады — здесь тоже обычное дело. И иногда они забирают с собой наших товарищей. Вон на кладбище, куда мы с Катей зашли, многие нашли свой последний приют в горах, их на кладбище нет, потому как их не достать из-под толщи льда и снега. И еще часто бывает, что из-за рельефа практически невозможно посадить вертолет. Это так и есть.

Но здесь мы столкнулись с тем, чего не видели до этого. Мы столкнулись с Бездной…

2.

Я — Арсений Копылович, мой близкий друг Юрка или для официальных сообщений: Юрий Юрьевич Земляникин, мастер-спорта и Катя — наша любимица, Екатерина Александровна Калинина, тоже мастер спорта, а еще душа команды, голос команды, как мы говорили, «колокольчик команды», красота команды.

Вот этим небольшим составом мы почти год готовились к восхождению на Дхаулагири. Без дополнительного кислорода и шерпов (опытных непальских проводников).

Где-то с 50-х годов прошлого века альпинисты начали штурмовать её, «Белую гору» Дхау. Много было подъемов, но много и ребят погибших. В основном из-за обморожения и падения в ледниковую трещину. Падали и на подъеме, и на спуске. И в одной связке и не в одной.

Даже был случай, когда на лагерь альпинистов сначала сошёл оползень, а потом началась снежная буря. К тому месту направили спасательный вертолёт, но всю группу альпинистов нашли уже мёртвыми. Несмотря на статистику смертей альпинистов (говорят, гибнет каждый пятый), не скрою, мы любили эту гору, как раз за ее капризный характер, ведь никогда не знаешь, разрешит она тебе восхождение или нет. Мы любили вплоть до того случая, до той проклятой высоты 6900, на которой я не могу объяснить, что произошло…, но мне показалось, что я заглянул в самую бездну, заглянул туда, куда не стоит заглядывать.

Я в мистику не верю. Хотя, если честно, то верю. Столько примет замечаешь на маршруте, даже до него. Но мне показалось, что тень этой бездны висела над нами с самого начала восхождения. Когда мы вышли из Лагеря-1, Катя оглянулась и сказала: «Сегодня странное самочувствие. Отчего-то и солнечно, и смутно на душе».

3.

Не могу понять свое состояние: стою на том месте, где только что была ты, и тебя нет. Даже будто твое тепло еще сохраняет этот воздух. Пытаюсь сконцентрироваться, но глаза скользят по следу, который оставила ты, и говорю себе, это не твой след, но тут же признаю — твой, но ты где-то удержалась, и ждешь «вертушку». Смотрю в одну сторону, пока местность не начинает расплываться в глазах, — концентрация внимания падает там, куда ведет след.

Чтобы совладать со своим моральным состоянием, чтобы «врубиться» в ситуацию, я слышу тебя, твой голос, твои слова «Ущипните меня, я лезу на восьмитысячник!» Значит, ты не так далеко, где-то рядом.

Чтобы вернуться в реальность, я начинаю разговор с тобой…

Ты зацепилась, все нормально. Ждем «вертушку».

А пока давай восстановим все, как было, я расскажу тебе, подробно, ничего не упуская, а ты расскажешь мне. Хорошо?

С рассветом мы вышли наверх из лагеря-1 на высоте 6200 метров. Через четыре с половиной часа достигли высоты 7150 метров.

7150 — это последний лагерь перед вершиной 8167. Я пришел первым, через четыре минуты поднялся Юрка. Еще минут через семь я вернулся за тобой. Увидел треккинговую палку, сразу что-то екнуло, но дальше опасения подтвердились, я увидел явные признаки следов скольжения по фирну. Может, показалось? Может, от ветра рисунок, — так я сначала предположил. Но опустился на колени, стал всматриваться и уже не говорил себе ничего. Теперь не надо было себя обманывать. Юрка тоже все понял. Мы пошли по следу вниз. Через 150 метров склон заканчивался сераками и ледопадом. Там склон стал намного круче.

Я дал сообщение: «Катя сорвалась. Нужен облет вертолета».

И посмотрел на небо, будто услышал «вертушку», и она сейчас заберет Катю. Но небо затянуло облаками. Нельзя ничего было разглядеть, да и какая вертушка через десять минут после сообщения.

Нас как накрыло, мы, честно говоря, уже знали, что с тобой что-то случилось. Тебя нет, что-то не то… Мы не верили в самое очевидное.

Мы собрали вещи и к ночи спустились в базовый лагерь. Ты могла упасть со склона.

Но падение — не значит смерть.

Нет, нет, давай, все сначала. Мы шли с небольшим интервалом друг за другом, ты сказала, что немного отстанешь. Я предупредил, мы не в одной связке, не отставай. Через 400 метров мы тебя можем не увидеть, не увеличивай расстояние.

Да, мы понимали, что много взяли на себя, ты хорошо переносила высоту, но ты после Ушбы так и не успела восстановиться. Плюс погода. Плюс усталость. Плюс недостаток опыта работы на такой высоте. Но чтобы ты развернулась обратно — это исключено, ты никогда этого не делала.

Тем более этот восьмитысячник должен был стать твоим первым. Сколько раз мы просматривали это северо-восточное ребро Дхау, ты знала здесь каждый выступ скалы.

Ты еще спрашивала, а гора нас пустит?

Дело в том, что мы выходим на вершину, если гора пускает, и уходим вниз, когда гора отпускает, — это закон.

…Вот я думаю, тебе резко стало плохо, и ты не смогла продолжить подъем. Значит, ты бы точно какое-то время ждала нас на точке. Но тебя будто что-то потянуло, вот что значит этот чертов след. Вот что значит упавшая палка.

Ты знаешь, в первые минуты я тупо ждал, что сейчас услышу твой голос, что ты где-то рядом, совсем рядом, только протянуть руку, как говорит Юрка. Рельеф не сложный, можно даже расчистить места под палатки.

Мы сохраняли надежду, что ты просто потеряла равновесие. Ты же везучая. Ты где-то зацепилась за хребет и висишь, ждешь нашей подмоги.

Я знаю точно, на спуске с горы Манаслу в Гималаях одна альпинистка сорвалась на высоте восемь тысяч метров. И выжила. Пролетела свыше ста метров, удержалась на снежных застругах, и выжила. Катя, тебя ни разу еще не подвела ни одна трещина, не вылез ни один забитый крюк. Значит, все в порядке? Ты с нами?

Скажи.

Твоя сотня покоренных вершин. Ты все умеешь, ты наверняка погасила скорость при скольжении и при падении, и сейчас ждешь подмоги, если что — в рюкзаке у тебя спальник и аптечка.

4.

После нашего сообщения 21-го октября вертушка сразу не прилетела. Поисково-спасательный вертолёт из-за погодных условий появился только на следующий день, 22-го. Да, 22 октября 22 года. Но примета в «Четыре двойки» нам не помогла спасти тебя. Вертолёт забрал нас, на борту были спасатели, и пролетая над ущельем тебя увидели, а я честно говоря не разглядел тот квадрат, глаза слезились. Согласно данным GPS ты упала вниз на 600 метров.

Но снижаться и спускать в квадрат лестницу было невозможно. Вертолетчик даже попробовал еще раз облететь и выйти на понижение.

У меня в ушах его слова: «Ну, давай. Стрекоза». В общем, вернулись в лагерь.

23-го вторая попытка забрать тебя из ущелья. Во всём районе стояла сильная облачность. Тем не менее, пилоту удалось сквозь разрыв в облаках подлететь к месту, где была ты обнаружена во время вчерашнего поискового рейса.

Подлетели, а внизу другая картина. Будто другое место. Как мне объяснили: «Накануне начался снегопад, и сошедшие сверху лавины и большие массы снега уже успели засыпать то место так, что рельеф изменился».

Мы вернулись. Я надеялся, что нам дадут еще один шанс.

Но… Мне повторяли один и тот же случай. Недавно, при восхождении на Белалакаю одна девушка сорвалась. Она вышла вверх на всю длину верёвки. Без промежуточных крючьев… И верёвка не выдержала громадного рывка, — лопнула. Ее тоже не достали. Причины те же.

5.

Через несколько часов после нашего возвращения в базовый лагерь экспедиции, сверху пришло распоряжение: «Работы прекратить после попыток вертолетной эвакуации по погодным условиям. А также после схода лавин, вызвавших изменение снежно-ледового рельефа». Они официально объявили это, не спрашивая нас. С Министерством спорта и Федерацией альпинизма уже согласовано.

Вертолетчик подошел ко мне и сказал:

— Не кори ты себя. Пойми… С точки зрения маршрута, у этого восхождения были непростые условия. Здесь очень много снега, холодно, ветер, неустойчивая погода. Ты же сам все знаешь. Ты вспомни. 2003 год, наши четыре альпиниста погибли на спуске с горы Кюкюртлю. Их тоже не смогли забрать. Остались там.

Да, мало утешения было в тех словах.

Потом подошел представитель Федерации Казимиров:

— А что непонятно? Там все засыпано. И погода какая, посмотри.

— Как я буду смотреть в глаза ее родителей, что не сумел ее достать?

— Вот заладил. Уже все. Везде объявлено. Альпинистка Екатерина Калинина останется погребённой в этом горном массиве. Достать её тело после нескольких неудачных попыток спасатели так и не смогли.

— Ага, поиски закончены значит, да? Это такая у вас «поискуха», да?

— Ты сам знаешь, гора усеяна трупами. Пол сотни погибших за несколько лет.

— Еще один раз для верности, а?

— Да что ты заладил, ты не понимаешь, что надо было там и тогда ее беречь? Ей теперь все равно.

— Я разговаривал с ней.

— Когда ты с ней разговаривал?

— Я каждый день с ней разговариваю.

— Идиот что ли? Возьми себя в руки. Ты же опытный альпинист, мастер спорта. Ситуация для всех очевидна. Повторяю тебе, ей уже все равно.

— Все равно? Это так Вы относитесь к людям?

Мое терпение лопнуло слушать этого попугая, за которым не было ни одного восхождения. Я подошел к нему вплотную и прошипел:

— А ну повтори сука, что ты сказал?

— Давай! Давай! На меня еще свали.

Я без размаха врезал ему в челюсть. Он отлетел, зацепив складной стул и затих.