Бесплатный фрагмент - Белое пламя

БЕЛОЕ ПЛАМЯ

Неслитно, непреложно, неразделимо, неразлучимо.

…И больше я тебя не увижу, моя кротость, моя Радость.

Да, — так должно быть. Я поняла это с первой встречи. Таких чистых, как ты, земля носить не может. В мае — я навсегда помню этот день — за твоей спиной я увидела большие распахнутые белые крылья. Такие, как бывают у лебедей или… (нет, лучше не продолжать.)

Имени твоего я ещё не знала. И назвала тебя в сердце своём всеми именами, которые были так же светлы, как ты. Иосиф Прекрасный… аксаковский Лотарий… Мадиэль… Алёша (Карамазов). Но это неважно. Любовь не имеет здесь имени, ибо она едина; нет нужды именовать то, что и так отличается от всего остального…

C’est la vie. — C’est la mort. — C‘est l’amour.

«Первая любовь есть единственная, — говорит великий Гёте, — потому что вместе со второй и через вторую высший смысл любви уже теряется. Понятие вечности и бесконечности, которое возвышает и возносит любовь, уже разрушено: любовь оказывается преходящей…»

Каждая земная встреча предупреждалась встречей-сновидением. Взглянув на тебя, я замираю, не могу сделать ни шагу. Дыхание останавливается, и безмолвные слёзы выступают от потрясения и священного ужаса: разве можно смотреть на тебя — простой смертной?!. О, снова туда, где мне было шестнадцать лет; где я пела, едва успев раскрыть глаза, с рассветом, как птица; где мир был озарён твоей улыбкой; где был ты!..
Мне кажется, только для этого я и жила.

(…И три года тихих слёз в подушку, молений, чтобы Господь не дал нас ни другим, ни друг другу, — я хотела любить тебя больше. Вот, — исполнилось. Выплакала? Вымолила? — Получай! — Некого винить…)

А между тем — я не смогла бы описать, какого цвета были эти глаза и волосы, высок ли ты был, строен ли, — это пролетало мимо.

Да как же я узнавала-то тебя, когда ты подходил?!

А была великая любовь, превосходящая земную, — та единственная, что является лишь один раз и на всю вечность. — Толчком сердца… Я жила в очарованной вселенной, но ты в ней был реально воплощённым чудом. — Я не очень доверяю фантастике, а то, что было с нами, можно выразить лишь с помощью фантастической терминологии: это было пересечение двух параллельных миров, и ты приходил в повседневный мир — из иного, высшего… Мало истинных слов на свете, но я пытаюсь найти подобие сравнения.

«Из мест, где скрыта ты, о жизни свет единый,

Души моей Шехина,

Приди, приди, как сон необычайный…»

А той весной… Я плакала, а ты утешал меня. Теперь выплывает образ: огромные, внимательные очи — из чистого сапфира и, как самое небо, ясные, — а ещё родинка на щеке… и усики вились. И ветер ласково перебирал твои волосы…
«И кудри чёрные до плеч?» — Каштановые, если быть точной. Но и это не всё.