Из цикла «Записки в окопе»
Перед боем
Ночной туман, словно затишье перед бурей,
И вспышка света, словно вызов на дуэль,
И смотрит небо в воду, голову понурив,
Устав от бесконечно суетных недель.
Осенний ветер закатился к горизонту,
Закат распался над судьбою пополам.
А нам ли — браться за тяжелую работу
И снова уходить навстречу всем ветрам?
Не гнутся ветром зарешеченные окна,
А до рассвета еще много ждать часов.
В ушах холодный тяжкий вой никак не смолкнет,
Сплетаясь в тысячи минорных голосов.
Струной разъято опрокинутое небо,
Во мгле ночной не видно вытянутых рук.
Смешались вместе по туману быль и небыль
И тяжким грохотом ответит сердца стук.
Глаза закрыты, и, на голос слепо целясь,
Прицел направлен в зарешеченную даль.
Щелчок — и выстрел. И, смеясь, осколком ересь
Печать поставит на груди «навек прощай».
Победным маршем отгремят шаги и песни
И голос их умолкнет в шелесте травы.
В руках — конверт — ошибка доблести и чести.
И взмахом алого ответ: «Иду на Вы!»
Ночной туман, словно затишье перед бурей,
И вспышка света, словно вызов на дуэль.
Дуэль
Прицел в перекрестье. Врагу не уйти.
Наводка — и залп. И ни тени мольбы.
Не вечно же будет мерзавцу везти,
Теперь уж ему спастись от судьбы.
Сдавайся! Довольно ты с нами играл!
Теперь для расчета черед наступил.
Ты много ли раз на войне умирал?
Зато помяни, скольких ты погубил!
И поздно бежать — все равно не уйдешь.
Теперь ты попался — молись, супостат!
Лишь вспышка огня — и туда попадешь,
Где в тени тебя дожидается брат!
Но голос я слышу: «Оставь его мне.
Ты молод — тебе ли тягаться с таким?
Пойми меня, братец, — ведь мы на войне.
Он мой. Уходи, все оставь нам двоим.»
Я так не хотел покидать этот бой,
Я не понимал странной просьбы его.
К чему ему это? Ведь он — не герой.
И судьбы лишь в Бога руках одного.
Ну, что ж, я уйду, скрыв досаду и злость.
Вдруг — выстрел! Осечка! Неужто не в цель?
Ни разу ему еще не удалось
Стрелять мимо целей иль выйти на мель!
Орудия, к бою! Я то довершу,
Что не посчастливилось другу успеть.
Покончить с врагом поскорей поспешу —
Ему справедливость велит умереть!
Я молча смотрел, как мой враг уходил.
Победа без выстрела — боя сильней.
«Зачем отпустил ты, — я друга спросил, —
Кого мы ловили ни тысячу дней?»
А он лишь с улыбкой смотрел на меня,
На небе вечернем закат догорал.
Лучи, как последние вестники дня,
Трагичный военный окрасили бал…
Конец эпохи
Господа, я прошу. Господа, преклоните колени —
Покидает нас век и сей мир больше не посетит.
Остывает наш век на погонах солдатских шинелей
И в окопах в пыли пеплом прошлого прошелестит.
Он уходит от нас, уступая дорогу другому.
Пусть тот дик и жесток — не про нас, про других светит он.
И я только во сне возвращаюсь к родимому дому
И вдыхаю сирень в тени мраморных белых колонн.
Облетает наш век над венками на братских могилах
И чадящей свечой над позицией светит луна.
Мы остались одни, мы — изгнанники нового мира,
Не попросит за нас пред судом ни судьба, ни страна.
Опрокинутой чашей сияет холодное небо
И усмешкой фортуны в глазах отразилась звезда.
Я прожил столько лет, а, казалось бы, вовсе и не был…
Пистолет у виска… расставаться пора, господа.
Но как хочется жить! Господа, как же хочется света,
Когда в пыли погони рвешься с выстрелом в черную даль!
Не уйти ль, господа? Не послать бы нам к черту все это?
Молодая эпоха с лица уж снимает вуаль…
Миледи
Мелким осенним дождем заливает столетья.
Я прохожу мимо вашего дома, дрожи не в силах сдержать.
Веку — жестокость. Глупая жертва, my lady,
Я вас любил, но зачем же вы так… От судьбы ведь не убежишь!
На витражах холодный капли дремлют…
Наши дороги не пересекутся, как две колеи от колес.
Вы им кричите, my lady, но вам не внемлют!
Боль от утраты: днем — холод, а ночью — подушка мокра от слез.
Мне ли, my lady, боли бояться вечной?
Шелк и каменья, волною волос — ваш образ в пляске свечей.
Вашей душе положено быть беспечной,
Ваше страданье на сердце, как шрам от сотни бичей.
Что теперь скажут все ваши друзья и соседи?
Вы так юны и невинны, а я… я не пара, поверьте, вам!
Вы так бледны… Я прошу вас, мужайтесь, my lady, —
Наша последняя встреча, — пожалуй, не время дать волю словам.
Ваше страдания и ожидания — все тщетно:
Я не могу к вам вернуться, тем более так далеко.
Вашей руки на прощанье не жму незаметно
И Ваших глаз избегаю сиянье увидеть во сне глубоко.
Грустно и праздно, каждому ясно, в чем дело…
Так не позволите ль в танце последнем вас покрепче обнять?
Ваши ли пальцы пробуют струны несмело?
Вам ли, my lady, теперь при встрече меня не узнать!
А дождь все хлещет, и резче и резче ветер.
Белое с красным за мокрым стеклом… забава со сталью опасна!
Бросьте играть в эти глупые игры, my lady!
Жизнь — не игрушка, любовь — не вуаль, а судьи всегда бесстрасны!..
Военный романс
Война есть война. Здесь забудут про честь и геройство,
И для благородных порывов на ней места нет.
Кто смел, тот на пулю шальную навряд ли нарвется.
Такого удача хранит, защищая от бед.
Но даже для храброго часто бывает расплата,
И ум или честь не поможет в открытом бою.
Постигнуть любого могла роковая утрата,
И меньше все нас отвечает на голос в строю…
Война есть война — она косит, не думая даже.
Кто был тот, кто нынче лежит на холодном песке,
Кого нынче прочь уводили небесные стражи,
Оставив живых вспоминать в скорби или тоске?
Осталось немного из тех, кто мечтал о погонах,
О звездах, лампасах, мундирах в цветах орденов,
Но старая шпага пылится и свет на иконах
Хранит всех веселых и храбрых отчизны сынов.
Друг, мы на войне. Здесь не место для света и славы,
И время дуэлей и подвигов мимо прошло,
К несчастью. Так мы постоим за сиянье державы!
Надеюсь, что время для вечности нам не пришло.
Рука на курке, и срываются свистом снаряды,
И небо похоже на ситец в руках облаков…
Я даже не думал, что звезды бывают так рядом.
И светят так ярко, как не было сотни веков…
Брату
Брат… А на небе не светит осколок луны.
Брат… Я твои различаю во мраке шаги.
Снова навстречу друг другу, пути скрещены,
Словно клинки… Кто сегодня — друзья иль враги?
Брат… мы встречаемся чтобы опять разойтись?
Меч на ладони играет упавшей звездой,
Падают тихие сумерки медленно вниз,
Белым конем скачет свет над прозрачной водой…
Брат мой, кому я поверю в слепой темноте?
Нити судьбы перепутаны чьей-то рукой…
Хватит ли сил обернуться? не спрятаться в тень?
Что привлекает сильнее — мечта иль покой?
Мы не чужие друг другу! Ты вспомни меня!
Нас разделяет не пропасть — ступени две-три.
Не говори мне «прощай» до последнего дня.
Не потушить равнодушью огонь, что внутри.
Меч отложи и мне руку сквозь мрак протяни:
Мне здесь так страшно одной, я боюсь темноты!
Брат… Это слово светило бессчетные дни
Мне до поры, пока вдруг мне не встретился ты…
Брат, оглянись! Это мой голос из тишины
Тихо прошепчет «до встречи» и грустно вздохнет.
Снова судьба. Снова встреча. Клинки скрещены…
Брат… Этот бой не для нас, пока жизнь не уснет…
Город пустоты
На дороге ночной — зеркала, зеркала…
В душном городе алом, нелепо смеясь,
В сером бархате неба — была не была! —
Мне хотелось открыть дверь, но падаю в грязь!
Этот город — чугунными стенами фальшь.
Света в окнах не видно — кругом только мгла.
Я бросаюсь средь лиц в мира пестрый коллаж,
Только вместо друзей — тени на зеркалах.
И в глазах — зеркала, и в душе, и в домах,
И сердца, словно пеплом, засыпаны тьмой,
Серый страх, липкий ужас застыл на губах.
Этот город оставлен судьбою самой.
Я сбегаю от тех, кто мне душу гнетет.
Никого не осталось — все пусто вокруг.
Только я и мой враг. И не встанет восход,
И вокруг тишина — лишь сердец перестук.
На бумажном мосту — миллионы фигур:
Но там нет никого — лишь глаза пустоты.
Смотрит тысячекратный зеркальный ажур,
И по краю дороги — кресты да кресты.
Здесь всегда рифмовали лишь с кровью любовь,
Здесь всевластная смерть окружает меня,
И из окон чужие таращатся вновь,
На то, как бездна тушит частички огня.
Я не верю, не верю в обманчивый лик!
Но я знаю, что он не отпустит теперь,
Что с тех пор, как он передо мною возник,
Каждый вечер вползает в закрытую дверь.
Ждет момента, меня чтоб застигнуть врасплох.
И во сне провалюсь я безумие мглы,
Не поможет уже мне всевидящих Бог,
Не восстанет слепой менестрель из золы.
Но на древке надежды поднимется стяг,
На мосту в Зазеркалье мы встретимся вновь.
Меч к мечу… И навстречу я делаю шаг,
Возвращая им память прошедших веков.
Погасшая звезда
Среди пряных трав я нашел звезду,
Белую звезду, синевой — края.
Ведь судьбу свою выдумал не я —
Может быть, за нею и я уйду.
Я звезда звенит серебром своим,
Камнем-бриллиантом слепит глаза.
Взора отвести от нее нельзя…
И струной звенит песня моря.
Из звезды погасшей я сковал себе меч,
Белым светом он в темноте сиял.
Враг пред дивным блеском не устоял
И теперь не ищет со мною встреч.
Направь же мой меч, Охранитель звезд!
Справедливость, вывери мой удар!
Пусть развеет он туман темных чар,
Пусть струной звенит песня моря!
Из звездного света я сшил себе плащ.
Он меня в бою укрывал от стрел,
Не мок под дождем, в пепле не горел,
Мягок был как шелк, сны в нем были слаще.
Укрывал от глаз вражьих он меня,
Но доспехов крепче он был любых,
Краше меня делал в глазах людских
И струной звенел в песне моря.
И удачу мне принесла та звезда.
Лишь не помогла мне в одном она:
Глаза той, что на всем свете одна,
От меня судьба скрыла навсегда.
Здесь бессилен меч и пусты слова.
Не поверил я взгляду одному.
Я оставил их и ушел во тьму,
Где струной звенит песня моря.
Колесница Судьбы
Снова карта одна уж который расклад:
Повозка и башня по центру.
Неудачи во всем тебе снова грозят
И платить тебе высшую цену.
Ты играешь судьбой, только ты — не герой,
И удача твоя быстротечна.
Очень скоро она повернется спиной
И ты вылетишь с козел в вечность!
Припев: Колесница судьбы летит по ухабам,
Лев и дракон в нее впряжены.
Куда тебя опять понесла нелегкая?
Придержи скакунов — они понесли,
Впереди на пути — четыре стены.
Разлетится повозка твоя миллионом осколков!
И ты будешь падать с небес высоты
И лежать среди сотен таких же как ты.
Колесница судьбы уж летит за тобой.
Слышишь грохот копыт в переулке?
Забирайся в свой дом и двери закрой,
Спрячься в нем, словно чертик в шкатулке!
А повозка — вверх дном, и луна за бугром
Диким хохотом снова зайдется!
Переедет тебя, хоть в грядущем твоем
Светит полное радости солнце.
Припев.
Сколько свечи не жги — не прибавишь огня.
Карту в пламя — и черт бы с нею!
Только просто так ты не уйдешь от меня,
Кровь от страха твоя леденеет!
Дорога коли жизнь — ты коней придержи
И дорогу свою освети.
А иначе та карта, что колоде лежит
Выйдет точно в финале пути!
Припев.
Когда горит лес…
Ты не видел, как горит лес?
Вспышкой пламени прямо в небо.
Только искра — и вот он в пламе весь,
Свет в ночи для тех, кто путь ищет слепо.
И второй в ночи закат встал:
Снопом звезд под небеса искры,
В час ночной, когда весь мир спал,
Разлетелась тьма треском и свистом.
В той безумной красоте — смерть.
Те, кто видел — лишь углей пара,
Горстка пепла, что могла петь
Жутким великолепием органа пожара.
Отгорит и дождь придет смыть
Черный с серым с зелени леса,
Но кто видел — не в силах забыть
Страшной красоты во тьме блеска.
Вновь придет весна в края те,
Пестротой оденутся травы,
Кроме звезд ничто по темноте
Не укажет путь в бору иль средь дубравы.
И вершинами пройдет гроза,
Молния ударит серпом где-то
И дождя невинная слеза
Всем напомнит о далеком дне этом…
Прощальная
Сердце ранено струной боли,
И гуляет вольно вкруг нежить.
Выйду ль я сегодня петь в поле
В час, когда еще закат брезжит?
Выйду ль я сегодня петь ночью,
Когда солнце за хребет сядет?
Разорву ли цепи я в клочья
Или снова встречу лед в взгляде?
За околицей туман — страшно.
У ворот игривый пес — месяц.
Увлечешь меня своей блажью
И в болота заведешь — смейся!
Босиком по синеве выйду,
К звездам первым протяну руку.
Черный ворон на кресте видит,
Как пойду топить в реке муку.
Не услышишь ты меня, милый, —
Ты сотни верст уж отсюда.
Свет серебряный и хлад стылый
У дорог по ветру плыть будут.
Шелковым платком зима скроет
Все тропинки и следы в чаще.
Только жить нас на земле стоит —
И скроется в пурге плащ мой.
Через речку перейду бродом,
Через пламя пролечу птицей,
Мертвую с Живой возьму воду,
Чтоб было чем мне умыться,
Перестану горевать — знаю,
Что не вечно же мне ждать чуда,
Твоего лица не узнаю,
Твое имя скоро забуду.
Брошу в снег свое кольцо — полно
Мне печалиться уж и злиться.
Нежить злую разгоню — долго ль?
Посвищу степную кобылицу.
Улечу за ветром вслед рано.
Не ищи меня — теперь поздно.
Сон-траву я приложу к ране,
А тебе оставлю здесь звезды.
***
Положу я лед на сердце,
Чтобы раны затянулись,
Чтоб глаза мои сомкнулись,
Чтоб не видеть скрытой дверцы,
Сердце чтоб заледенело
И вовеки не болело,
Чтоб забыла я о боли,
Научившись жить в неволе.
Если спросит меня кто-то:
«Где же пламя в сердце этом?»
Я отвечу: «Звездным светом
Отгорело и погасло.
Сердце от любви и боли,
От тревоги и заботы
Сталью налилось тяжелой
И от жизни вдруг устало.»
Черной змейкой по запястью
Лента обвилась обручья.
Ты скажи, скажи, мой милый,
Отчего все так жестоко?
Тучи ходят — быть ненастью.
Тем, кто смерти не обучен,
Набираться духа силы,
А потом лететь высоко.
Ворожу в котле весеннем
Зимний хлад и дождь осенний;
Летний шорох, пыль дороги
В элексира воду сыплю.
Серебро луны вплетаю,
Льдинки горного отрога.
Я чашу эту утром выпью —
Улечу за птичьей стаей.
Босиком по горным тропам
Пробегу к вершинам самым,
Там я лед, что не растает,
Положу на сердца рану,
Чтобы рана затянулась,
И прикрою пухом-хлопком —
В мягком ложе отдыхая,
Память прошлое отпустит.
Окроплю своею кровью
Мхи и травы на рассвете.
Обо мне тебе, мой милый,
Пропоет лишь легкий ветер.
Васильки у изголовья,
Сердце скроет сталь кольчуги.
Сталь единым будет другом,
Что про это не забыла…
Положу я лед на сердце,
Сердце чтоб окаменело,
Чтобы рана затянулась,
Чтоб навеки все забыла…
***
Это было в хрустале дождя неровно синем,
Это было на земле средь моха и полыни,
Это было далеко, куда не ведут дороги,
Это было нелегко — не в помощь даже боги,
Это было так смешно, как первая утрата,
Это было не грешно, но я себе не верю,
Это было просто так, как встреча и разлука —
Просто ты вошел ко мне опять без стука.
Это было все равно напрасно или кстати.
Это было так давно, но кто за то заплатит?
Тихой ласковой рукой ты с сердца снимешь камень.
Оставайся! И покой навеки будет с нами.
Ты прости меня и я навечно буду рядом,
Поддержу всегда тебя я словом или взглядом.
Все, что было — то забудь, оно осталось в прошлом!
Но к тебе далекий путь снегом запорошен…
Это было на заре, когда деревья спали,
Это было в серебре на стороне медали,
Это было в сентябре под шорох листьев палых —
У монетки на ребре слеза моя осталась.
Я прошу тебя — ответь, не обещай вернуться!
Струны вечно будут петь, но звезды не проснутся.
Это было раньше, чем смогли понять друг друга…
Лишь один вопрос: «Зачем?» и слепая вьюга.
Из цикла «Ни блюз, ни рок, а что-то иное»
Дождь в моей душе
Слышишь, как кто-то стучит по скатам городских крыш?
Слышишь, как оно барабанит по железу замков?
Ты не бойся, это не враг, ни беда — просто сквозь осеннюю тишь
Шепчет сердце мелодию сквозь очертания слов…
Это просто…
припев: Это дождь в моей душе, дождь в моей душе.
Слышишь, о чем я пою целую ночь у распахнутых окон?
Моя тоска проливается звездным танцем.
А сегодня на сердце, увы, тяжело и не до игр мне на острове далеком.
Звезды мне споют, а я останусь здесь скитаться…
Во всем виноват…
припев.
Он во всем виноват, вечный изгнанник счастья и лета!
Он спрятал мое солнце и запер на ключ от меня.
Только что-то все грустнее… Он опять завел свою беседу об этом…
Он, видно, не знает, что у тучи есть край и скоро всет сверкнет нового дня.
И что скоро кончится…
припев.
Блюз для тех, кто еще не устал…
Мы живем в такое время странное: только бы угнаться успеть —
Сумасшедшие взлетают с крыш в небеса, а из крана виски текут.
Мы живем в такое время сумасбродное, что мне некуда больше лететь
И я падаю прямо с небес в золотую листву.
Где-то там, далеко-далеко, за городом есть высокая гора,
Я взберусь на нее и оттуда воспарю в небеса.
А пока я живу в этом странном городе, пью чай, играю в карты
И смотрю, как белый-белый снег мне застилает глаза.
припев: Далеко-далеко, высоко-высоко, в синих небесных равнинах
Бродят небесные лошади и едят небесную траву.
Далеко-далеко, глубоко-глубоко, с темном океане небес
Ходишь ты и усмешкой смотришь сверху на меня внизу.
Мы живем по странным законам, сумасшедшим, на все ж таки милым.
Жизнь немного скучна, но это мне не претит.
А ты знаешь, мир совсем не изменился, он такой же, как в давние дни,
Только лист золотой уже не так часто мне в окно стучит.
Мы живем по иным законам, только это нисколько не важно,
Ведь законы любви и чести не изменить никому.
И настанет время, когда я расправлю крылья над днем вчерашним…
А пока что я здесь, курю, пишу стихи и пою.
припев.
Мы живем в такое странное время, что о нем не напишешь стихов:
Днями работам, а ночью предаемся ностальгии о былом.
И я пою свои песни у раскрытого окна под музыку сбывшихся снов,
И звезда моей страны освещает дивным светом мой дом.
Но я знаю: когда-нибудт издали корабль серебристый приплывет
И звездный свет упадет дорожкой под ноги мне,
И этот корабль отвезет меня туда, где вечный горит восход,
И этот мир сумасшедший я буду видеть лишь во сне… В кошмарном сне.
припев.
Последний лист
В тихом городе наступила ночь и зима легонько вошла,
Открывая только взмахом руки свои призрачные зеркала.
В свете окон домов белый снег кружится и спускает вниз,
Но вреди снежинок я вдруг вижу желтый летящий лист.
Он не может понять, отчего вдруг все в мире стало так бело,
Отчего столько белой пыли на дерево его намело.
припев: И он кружится в свете фонарей и падает, падает вниз,
Этот желтый сумасшедший запоздалый глупый осенний лист.
А сне все идет из черного неба и ложится на землю ковром,
И белая мантия будто расшита россыпью алмазов и жемчугов.
Белоснежный, пушистый, очень чистый, словно первая любовь,
Мягкий и такой искристый… только лист к нему не готов.
Я бы мог даже любить тебя, белый-белый снег.
Только вместо голоса слышу холодный далекий смех.
припев.
Глупый, ну куда же ты спешишь — ведь осень не воротишь назад.
Этот снег так красив, но к утру от растает, но не будешь ты этому рад.
Ты останешься лежать на асфальте. Но упрямый последний лист
Увлекает меня своим сумасшедшим танцем, маленький идеалист.
А снег все идет и ложится на плечи и на камни пустой мостовой.
Отчего же раньше я не замечала, как, лист, мы похожи с тобой.
припев.
Осени
Осень танцует вальс, / осень играет блюз.
Осень… // Осень…
Капля дождя пролилась. / Их уже — не удивлюсь —
Восемь. // Восемь…
Лето — лето прошло, / будто и не было
Вовсе. // Вовсе…
Листьями замело, / ветром разнесло
В осень. // В осень…
Осень — безумный крик, безумный оскал
В моем окне.
Осень, я очень устал
Позабудь обо мне.
Оставь меня на память финал
Прошедшей весне:
Я душу свою ей навеки отдал —
Пусть думает о цене.
Осень. Снежный барс. / Играет клубком-луной.
Поздно.// Поздно…
Что им теперь до нас? / А хочешь — летим со мной
К звездам. // К звездам…
Белые нити дорог, / рыжий единорог,
Пламя. // Пламя…
Скоро настанет срок / и заберет мой рок
Память. // Память…
Я в этой войне зазря пропадал —
Надоело!
Отпустите к весне — я бы с ней танцевал
Тарантеллу.
Мой дом опустел. Я хочу домой
Хоть на неделю!..
Этот бред написался у меня сам собой
Под листьев шепот несмелый…
Осень танцует вальс, / осень играет блюз.
Осень. // Осень…
Осень — одинокая дама, / в волосах бисер и люрикс
С проседью. // С проседью…
Оставь меня / — я хочу улететь
В лето. // В лето…
У меня есть три дня, / чтобы песню допеть…
А впрочем… стоит ли об этом?
Вечный певец
Менестрель поет у разрушенных стен,
Третья ночь проходит над ним и третий день.
Битва уже давно отгремела,
И весна за окном догорела,
Время мимо него течет,
А он все поет.
Менестрель поет, и той песни слова
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.