Бесплатный фрагмент - Бег по лезвию прошлого

Глава первая: Тень на часах

Всегда пахло озоном. Резкий, электрический запах, впитывающийся в кожу, въедающийся в волосы, становящийся частью тебя, как отпечатки пальцев или шрам от старого ранения. Кайлер вышел из временного вихря, и его ноги, привыкшие к качке несуществующей палубы, твердо встали на шероховатый, прохладный пол приёмной камеры. Слух, оглушённый немыслимым гулом межвременья, постепенно возвращался, и его заполнило тихое шипение систем охлаждения и ровный гул энергии, питающей хроно-архитектуру базы.

«База» — это было слишком громко сказано. «Улей» подходило куда лучше. Секретная, разросшаяся как раковая опухоль в складках пространства-времени, сеть тоннелей, залов и камер, где время текло иначе, подчиняясь не законам физики, а прихотям её создателей и обитателей. Здесь собирались такие, как он. Наемники. Специалисты по нестандартным ситуациям. Хроно-призраки. В официальных, засекреченных под завязку документах их деятельность называлась «хроно-стабилизацией». В кругу своих — «очисткой аномалий». А на своём внутреннем, уставшем от всего языке Кайлер называл это «грязной работой на стыке мигов».

Он сделал шаг, и тяжелый бронекостюм, покрытый шрамами от энергетических разрядов и микровременных сдвигов, отозвался глухим лязгом. Шлем с шипением втянулся в наплечники, открыв лицо — лицо мужчины на пятом десятке, с кожей, испещренной сетью мелких морщин у глаз, и взглядом, в котором застыла усталость век. Он провел рукой по щеке, ощущая колючую щетину. Во время прыжков он всегда забывал бриться. Казалось, что бритва — это атрибут стабильного, линейного времени, которого в его жизни не было уже много лет.

Дверь камеры отъехала в сторону, пропуская его в дебритационный отсек. Здесь воздух был другим — стерильным, пахло антисептиком и остывшим металлом. Автоматические манипуляторы, шелестя, выдвинулись из стен и начали отсоединять элементы брони, проверять показатели витальных систем, сканировать его тело на предмет временных контаминантов. Кайлер стоял неподвижно, привыкший к этому ритуалу. Он был живым инструментом, и его точили после каждой работы.

— Кайлер, идентификация подтверждена, — проговорил бесстрастный голос коммуникатора. — Миссия «Кандагарский сфинкс» завершена. Цель элиминирована до момента осознания технологии временного маневра. Хронологический резонанс — в пределах допустимой нормы. Поздравляю.

Он не ответил. Не было в этом ничего такого, что заслуживало бы поздравлений. Ещё одно имя вычеркнуто из списка живых. Ещё один потенциальный парадокс предотвращен. Мир, вернее, его хрупкая временная ткань, снова спасен. Иногда ему казалось, что он работает санитаром в лепрозории бесконечности, отсекая гниющие участки, чтобы болезнь не расползлась дальше.

Процедура завершилась. Манипуляторы убрались в стены. Кайлер вышел из отсека в главный коридор Улья. Стены здесь были лишены украшений, лишь мерцающие светящиеся линии указывали направление. Изредка встречались другие операторы — молчаливые тени в броне, с лицами, закрытыми шлемами или же с такими же пустыми, как у него, глазами. Они не здоровались. Здесь не было места для ритуалов. Каждый был островом в море не-времени.

Его личные апартаменты были стандартной ячейкой: каюта-кубрик, совмещенная с арсеналом и аналитическим центром. Минимум мебели, максимум функциональности. На столе, отлитом заодно со стеной, мигал значок входящего сообщения. От Алисы.

Кайлер сел, и на мгновение его лицо смягчилось. Он коснулся панели, и перед ним возникло голографическое изображение девушки с темными, как смоль, волосами и большими, слишком серьезными для её двенадцати лет глазами.

— Привет, дядя Кай, — ее голос был тихим, но четким. — У меня сегодня контрольная по квантовой истории была. На «отлично». Учительница сказала, что у меня нестандартный подход к анализу причинно-следственных связей. Я рассказала ей про теорию ветвящихся последствий, которую ты мне объяснял, но она сказала, что это не по программе.

Кайлер усмехнулся. Алиса была его племянницей, дочерью сестры, погибшей во время Временной Смуты, тех хаотичных лет, когда технология только прорвалась в массы, едва не уничтожив всё. Он был её единственным родственником. И её единственным окном в тот странный, опасный мир, частью которого он был. Он платил за её обучение в лучшей орбитальной школе, за её безопасность, за её будущее. Вся его грязная, серая жизнь имела смысл только в её светлых глазах.

— Она права, — ответил он, записывая голосовое сообщение. — В школе учат тому, что уже известно. А чтобы открывать новое, нужно сначала научиться правилам. Горжусь тобой. Как погода на Одиссее-5?

— Скучно. Искусственное солнце светит ровно шестнадцать часов в сутки. Никаких сюрпризов. Когда ты приедешь? Ты обещал показать мне туманность Андромеды через настоящий телескоп обсерватории, а не через голограмму.

— Скоро, зайка. Закрою один контракт — и приеду. Обещаю.

Он отключил запись и отправил сообщение. «Скоро». Это слово всегда было ложью. В его профессии не было понятия «скоро». Было «до» и «после». Было «когда всё будет кончено». А оно никогда не кончалось.

Он собирался откинуться на спинку кресла, как на столе замигал другой значок — алый, приоритетный. Входящий заказ. Личный канал, шифрование высшего уровня.

Кайлер нахмурился. Обычно заказы приходили через диспетчера, с предварительным брифингом и оценкой рисков. Прямые заказы были редкостью и всегда пахли неприятностями. Очень дорогими неприятностями.

Он принял вызов. Голограмма, возникшая перед ним, была искажена, голос изменен модулятором до неузнаваемости — механический, лишенный эмоций баритон.

— Оператор Кайлер, — произнес голос. — Для вас есть работа. Контракт категории «Омега». Полная предоплата. Неподлежащая обсуждению.

Категория «Омега». Высший пилотаж. Контракты, связанные с риском полного хроно-распада. Цели, устранение которых было критически важно для стабильности временной линии. За всю карьеру он брал такие задания лишь дважды. И оба раза едва выжил.

— Я слушаю, — коротко бросил Кайлер.

— Цель — хроно-террорист. Позывной «Феникс». Находится в состоянии активного временного маневра. Задача — нейтрализовать цель в точке её временной аномалии. Координаты и временная метка будут переданы после вашего согласия.

— Досье на «Феникса»? — спросил Кайлер. — Мотивы? Угроза?

— Угроза — парадокс первого уровня. Цель предпринимает активные действия по изменению ключевой временной развилки. Его успех приведет к катастрофическим последствиям для нашей линии. Досье… скудное. «Феникс» действует на удивление эффективно, оставляя минимум следов. Мы знаем, что он оперирует в секторе временного разлома «Эрида». Период — плюс-минус пять лет от Смуты.

Кайлер почувствовал холодок в животе. Сектор «Эрида». Годы Смуты. Это было его старое пастбище. Он знал каждый временной вихрь, каждую аномалию тех лет. Это было время, когда он только начинал, когда сам был молод, быстр и полон того самого идеализма, который впоследствии выжег дотла.

— Почему я? — спросил он. — Есть операторы, более сведущие в тактике тех лет.

— Ваш профиль совпадает наилучшим образом, — бесстрастно ответил голос. — У вас самый высокий процент успешных операций в том секторе. Кроме того… мы перехватили фрагменты коммуникаций «Феникса». Он упоминал вас. Лично.

Ледяной холодок сменился отчетливым, ясным опасением. Его имя. В устах хроно-террориста из эпохи Смуты.

— Что именно он говорил?

— Он утверждал, что вы — ключ. К чему — неизвестно. Это делает вас одновременно уязвимым и единственным, кто может эффективно ему противостоять. Вы согласны?

Кайлер молчал. Его пальцы бессознательно постукивали по столу. Риск был колоссальным. Работа в родном, но оттого не менее опасном временном секторе. Противник, который знал о нём. Цена провала — парадокс, способный разорвать реальность. Но категория «Омега» означала и соответствующее вознаграждение. Такую сумму, которая позволила бы ему забрать Алису, купить ей собственный корабль, навсегда уйти от этой жизни, обеспечить её так, чтобы ни в чём не нуждаться. Всегда.

— Предоплата уже переведена на ваш закрытый счет, — словно угадав его мысли, произнес голос. — Вы можете проверить.

Кайлер вызвал интерфейс своего банка. Он моргнул, увидев сумму. Она превосходила всё, что он заработал за последние пять лет. Вместе взятое.

— Я согласен, — сказал он, заглушив внутренний голос, который кричал о ловушке.

— Отлично. Координаты переданы. Временная метка: 14:08:33 по стандарту Улья, 17-й день цикла, сектор «Эрида», временной якорь — сигнал катастрофы на орбитальной станции «Прометей». Вам известна эта точка?

Известна? Он её помнил. Помнил запах гари и расплавленного металла, визг разрывающихся переборок, панику. Станция «Прометей» была одной из первых крупных жертв Временной Смуты. Её разрушение стало точкой отсчета для многих. И для него в том числе.

— Известна, — коротко кивнул Кайлер.

— У вас есть два часа на подготовку. Удачи, оператор.

Связь прервалась. Кайлер остался один в тишине своей каюты, с гудящим в висках адреналином и тяжелым камнем на душе. Он вызвал переданные координаты. Они были предельно точными. Не просто сектор станции, а конкретный отсек. Жилой модуль «Гамма-7».

Он начал готовиться. Действа были отработаны до автоматизма. Проверка брони, оружия, систем жизнеобеспечения. Он выбрал легкий, маневренный скафандр, рассчитанный на работу в разрушающихся структурах. Энергетический клинок, импульсный пистолет, набор хроно-меток для обратного прыжка. Его пальцы летали по панелям, проверяя, переключая, настраивая. Но его мысли были далеко.

«Феникс». Позывной отдавал дешевой бравадой, но его эффективность, судя по всему, была реальной. Кто он? Старый враг? Кто-то, кого он когда-то упустил? Или… мысль, от которой кровь стыла в жилах… кто-то из бывших? Кто-то, кого он знал в те годы?

Он подошел к запечатанному сейфу и ввел код. Дверь бесшумно отъехала. Внутри лежали не оружие и не кредиты. Там лежали обломки его прошлой жизни. Фотографии на настоящей, пожелтевшей от времени бумаге. Медальон. Старый, вышедший из строя ком-линк. И несколько бортовых журналов. Он взял один, самый старый. Кожаный переплет был потрепан, страницы истончились от частого перелистывания.

Он открыл его на случайной странице. Свой почерк, такой знакомый и в то же время чужой — более угловатый, резкий, полный юношеской уверенности.

«…станция держится, но ненадолго. Командование в панике. Получил приказ — эвакуировать гражданских из сектора „Дельта“. Безумие. Туда уже не пробиться. Но приказ есть приказ. Сегодня видел, как „Реваншисты“ взорвали доки. Красиво, черт возьми. Как фейерверк. Интересно, они понимают, что творят? Что каждое их действие рвет ткань времени? Кто-то должен остановить этот хаос. Почему бы не я?»

Кайлер с силой захлопнул журнал. Эти наивные, глупые слова вызывали у него теперь лишь горькую усмешку. «Почему бы не я?». Юный идеалист, верящий в свои силы и в то, что может изменить мир к лучшему. Он не знал тогда, что мир не меняется. Он лишь ломается и собирается заново, уже другим, с новыми шрамами и новыми болями.

Он вернул журнал в сейф и захлопнул дверь. Прошлое должно оставаться в прошлом. Его ждала работа.

Через полтора часа он стоял в шлюзовой камере, готовый к прыжку. Броня плотно облегала тело, системы гудели, готовые к переходу. Он провел последнюю проверку. Координаты. Временная метка. Оружие. Всё сходилось.

— Системы готовы, — раздался голос оператора. — Прыжок через десять секунд. Настройка на точку якоря: катастрофа станции «Прометей». Период: за один час до начала необратимого разрушения. Удачи, Кайлер.

Он глубоко вздохнул. Воздух снова пах озоном.

— Включайте.

Мир взорвался белым светом и оглушительным ревом. Его бросило в водоворот не-пространства, где не было верха и низа, прошлого и будущего, а было лишь одно сплошное, мучительное сейчас. Он плыл, вернее, его проталкивали сквозь слои времени, как пулю сквозь плотную густую среду. В визорес зашитого в шлем дисплея мелькали цифры, временные координаты, предупреждения о турбулентности.

И вдруг — толчок. Резкий, болезненный. Не такой, как обычно. Свет погас, сменившись кроваво-багровыми вспышками аварийной сигнализации. Система завизжала, выдавая ошибку.

«СБОЙ КАЛИБРОВКИ. ВНЕШНЕЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ. ПЕРЕНАПРАВЛЕНИЕ.»

Его вышвырнуло из временного потока раньше, чем должно было. Удар о твердую поверхность отозвался глухой болью во всем теле. Он лежал, отдышиваясь, в облаке пыли, поднятом его падением. Гул в ушах постепенно стихал, и его сменили другие звуки. Отдаленные взрывы. Тревожные сирены. Крики.

Он был на станции «Прометей». Но что-то было не так. Он поднялся на одно колено, оглядываясь. Это был не жилой модуль «Гамма-7», как было в задании. Это был машинный зал, один из центральных. И вокруг царил хаос. Горели консоли, с потолка сыпались искры, из разорванного трубопровода шипел пар.

Он посмотрел на временные показатели в шлеме. Он прибыл не за час до катастрофы. Он прибыл прямо в её эпицентр. На сорок минут позже запланированного.

— Черт, — выругался он сквозь зубы. Сбой. Или саботаж.

Нужно было двигаться. Координаты цели никуда не делись. «Феникс» должен быть здесь, в этом аду. Его работа усложнилась в геометрической прогрессии. Теперь ему нужно было не только найти и убить цель, но и выжить самому в разваливающейся станции.

Он побежал, пригнувшись, его броня отскакивала от осколков и обломков. Он знал планировку «Прометея» как свои пять пальцев. Путь до «Гамма-7» занимал в нормальных условиях минут десять. Сейчас на это могло уйти полчаса. Или вечность.

Он пробирался через разрушенные коридоры, перепрыгивал через зияющие провалы в полу, из которых было видно холодные звезды и клубящиеся облака плазмы от взрывов. Он видел людей — охваченных паникой, раненых, мертвых. Он проходил мимо. Его миссия была выше этого. Выше отдельных жизней. Такова была цена стабильности.

Наконец, он добрался до сектора «Гамма». Здесь разрушения были чуть менее масштабными, но паника царила та же. Люди в панике метались, пытаясь найти путь к спасательным капсулам. Кайлер, не обращая на них внимания, двинулся к седьмому модулю.

Дверь в модуль была заблокирована аварийными щитами. Взлом не составлял труда. Его импульсный резак прошел сквозь защелку, и дверь с шипением отъехала.

Внутри было тихо. Слишком тихо. Аварийное освещение отбрасывало длинные, дрожащие тени. Это был жилой блок, с рядом дверей по обе стороны коридора. Согласно координатам, «Феникс» должен был находиться в конце коридора, в комнате 7G.

Кайлер двинулся вперед, держа пистолет наготове. Его датчики сканировали пространство, но не показывали никаких признаков жизни. Только фонящий радиационный след от недавних взрывов.

Он подошел к двери 7G. Она была приоткрыта. Из щели лился тусклый свет.

Он замер, прислушиваясь. Ничего. Только гул станции, её предсмертный стон.

Он пнул дверь ногой, и она с грохотом распахнулась, входя в комнату с пистолетом, направленным вперед.

Комната была пуста. Если не считать тела, лежащего посреди пола в неестественной позе. Это был мужчина в форме техника станции. Ранение в голову. Энергетическое оружие. Свежее.

Кайлер нахмурился. Он опоздал. «Феникс» был здесь, совершил то, зачем пришел, и скрылся.

Он подошел к телу, намереваясь провести быстрый осмотр. И в этот момент его взгляд упал на стол в углу комнаты. На столе стояла небольшая голографическая рамка. И в ней…

Кайлер замер. Кровь отхлынула от его лица.

В рамке была фотография. Его фотография. Той самой поры, годов Смуты. Он стоял, обняв за плечи темноволосую девушку с яркой, счастливой улыбкой. Его сестра. Мать Алисы.

Это была его комната. Та самая комната на «Прометее», где он жил в самом начале карьеры. До того, как всё пошло прахом.

Он подошел ближе, его рука дрогнула. Он взял рамку. Это был не просто снимок. Это был его снимок. Из его прошлого.

И тут его взгляд упал на бортовой журнал, лежащий рядом с рамкой. Старый, кожаный. Такой знакомый.

Он открыл его. На первой странице была дарственная надпись. Чернила были свежими, они еще пахли.

«Чтобы ты не забывал, с чего всё началось. И чем закончится.»

Подпись. Не имя, не позывной. Просто инициалы. Инициалы, которые он когда-то использовал сам. К. В.

Словно удар молотом в солнечное сплетение. Он отшатнулся, выпустив журнал из рук. Он смотрел на тело на полу, на фотографию, на инициалы.

Пазл сложился. Слишком поздно.

Сбой калибровки не был случайностью. Заказ с высочайшей оплатой. Противник, знающий его лично. Работа в точке его собственного прошлого.

Целью был не какой-то абстрактный «Феникс».

Целью был он сам.

Молодой, идеалистичный, полный сил и веры в будущее Кайлер. Тот самый, что написал в журнале: «Почему бы не я?».

И заказчик… Заказчик, отправивший его убить самого себя…

Он медленно, с трудом повернул голову и посмотрел на свое отражение в затемненной поверхности выключенного монитора. Искаженное, покрытое шрамами лицо. Глаза, полные усталости и цинизма.

Заказчиком был он сам. Будущий он. Тот, кто стоит здесь и сейчас.

Он пришел убить свое прошлое. Чтобы… чтобы что? Исправить ошибку? Предотвратить боль? Или просто потому, что тот юный идеалист был ему ненавистен своим светом, своей верой, всем тем, что он сам давно растерял?

В ушах зазвучал оглушительный грохот — где-то совсем рядом взорвался энергосиб. Свет погас, и комнату заполнил багровый свет аварийных ламп. Где-то в коридоре послышались шаги. Быстрые, уверенные.

Он знал эти шаги. Он помнил их ритм.

Молодой Кайлер шел с проверкой, услышав взрыв. Он войдет в эту комнату через несколько секунд.

И он увидит здесь его. Себя из будущего. С пистолетом в руке и трупом на полу.

Вихрь мыслей пронесся в голове. Парадокс. Встреча с самим собой. Нарушение Первого Закона Хронологии. Он должен был исчезнуть. Уйти. Но его ноги словно приросли к полу.

Он не мог убить себя. Это уничтожило бы его. Но он не мог и позволить тому, юному, жить. Потому что жизнь того юного вела сюда. К этому моменту. К этому выбору. К этой бесконечной, бессмысленной петле насилия.

Шаги приближались. Уже у самой двери.

Кайлер поднял пистолет. Его рука дрожала.

Дверь распахнулась.

Глава вторая: Зеркало в огне

Время замерло. В распахнутом дверном проеме, окутанном клубами едкого дыма и мерцанием багровых аварийных огней, стоял он. Тот, кого Кайлер когда-то называл собой.

Это было похоже на раздвоение личности, вырвавшееся наружу и обретшее плоть. Молодой Кайлер. Ему не было и двадцати пяти. Лицо — гладкое, обожженное ветрами тренировочных симуляторов и первыми вылазками в поля временных аномалий, но еще не тронутое той глубинной усталостью, что проедает душу, как кислота. Глаза — широко раскрытые, не сломленные, горевшие тем самым знакомым, яростным, глупым идеализмом. В них читался шок, непонимание, а затем — мгновенная, острая как бритва готовность к действию.

Он был в легком тактическом жилете поверх стандартной формы службы безопасности «Прометея», с импульсной винтовкой в руках, уже почти направленной на незнакомца в замысловатой, покрытой шрамами броне, стоящего над телом его соседа по каюте.

Старший Кайлер видел всю сцену его глазами. Неизвестный боец. Труп. И свой собственный, упавший на пол, бортовой журнал. Для молодого Кайлера это была простая, чудовищная картина: вторжение, убийство, осквернение.

— Руки вверх! — крикнул молодой голос, звонкий и твердый, без привычной хрипотцы от лет, проглатываемой пыли временных разломов. — Отойти от тела! Немедленно!

Старший Кайлер не двигался. Его пистолет был все еще в руке, но опущенный. Мысли неслись с бешеной скоростью, сталкиваясь и разбиваясь о стену невозможного. Парадокс. Разрыв. Хроно-катастрофа. Каждое правило, каждое предупреждение, вбитое в него за годы службы, кричало об одной и той же опасности. Нельзя встречаться с самим собой. Нельзя влиять на ключевые события собственного прошлого. Реальность не выдержит.

Но он уже был здесь. Он уже стоял лицом к лицу с собственной юностью. И эта юность смотрела на него как на врага.

— Брось оружие! — снова рявкнул молодой Кайлер, его палец лежал на спусковом крючке. В его позе читалась готовность стрелять. И старший Кайлер знал — он не блефует. В том возрасте он не блефовал. Он верил в черное и белое, в добро и зло, в приказы и необходимость.

Медленно, очень медленно, старший Кайлер разжал пальцы. Импульсный пистолет с глухим стуком упал на пол. Он поднял руки, демонстрируя, что не опасен. Его бронированные перчатки скрипнули.

— Успокойся, — произнес он, и его собственный, изменившийся голос, грубый и низкий, прозвучал для него самого чужим и неприятным. — Я не твой враг.

— Судя по трупу, ты враг кого угодно, — парировал молодой, не опуская винтовку. Его глаза метнулись к журналу. — Что это? Кто ты?

Расскажи ему. Скажи правду. Скажи, что ты — это он, только старше, измученнее, присланный сюда, чтобы убить его. Скажи, что вся его жизнь — это путь к этому моменту, к этому выбору, к этой бесконечной ловушке.

Но он не мог. Мозг отказывался формировать слова. Хроно-запрет. Инстинктивный, глубинный страх перед самоуничтожением.

— Меня прислали, — сказал старший Кайлер, подбирая слова с осторожностью сапера на минном поле. — Ликвидировать угрозу. Этого человека. — Он кивнул на тело.

— Какую угрозу? Станс был техником! — голос молодого Кайлера дрогнул от возмущения. — Он чинил системы жизнеобеспечения! Кто ты такой, чтобы его судить?

О, если бы ты знал. Если бы ты только знал, скольких я уже «судил». И сколько еще предстоит.

— Не все так просто, — старший Кайлер сделал шаг вперед.

— Стоять! — винтовка дёрнулась. — Не двигаться! Ты пойдешь со мной в командный отсек. Там разберутся.

Командный отсек. Которого через двадцать минут не станет. Который превратится в пылающую могилу для сотен людей. Старший Кайлер помнил. Он помнил каждый взрыв, каждый крик. Этот день был выжжен в его памяти огнем.

Внезапно станция содрогнулась от нового, более мощного взрыва где-то в районе реакторного отсека. Свет погас окончательно, оставив лишь тусклое свечение аварийных люминофоров. Пол под ногами накренился, заставив обоих Кайлеров пошатнуться. С потолка посыпались обломки панелей.

Это был его шанс. Хаос — его единственный союзник.

Пока молодой Кайлер инстинктивно искал опору, старший рванулся с места. Не к пистолету, а в сторону, вглубь комнаты, к запасному вентиляционному люку, который он сам когда-то, в этом самом теле, считал бесполезной деталью интерьера.

— Стой! — прозвучал выстрел.

Энергетический заряд прожёг воздух в сантиметрах от его наплечника, оставив на стене черную подпалину. Молодой Кайлер стрелял без предупреждения. Решительный пацан, с горькой усмешкой подумал старший. Никаких сантиментов. Как и учили.

Он ударил кулаком по защелке люка. Механизм, давно не использовавшийся, скрипнул, но поддался. Люк отвалился внутрь, открыв черную пасть вентиляционной шахты.

— Я сказал, стой! — еще один выстрел. Заряд угодил в броню спины. Защита выдержала, но удар был болезненным, оглушающим.

Старший Кайлер, не раздумывая, нырнул в шахту. Темнота поглотила его. Он полетел вниз, цепляясь за скобы-трапы, гася скорость о стены. Сверху донесся яростный крик и звуки погони. Молодой полез за ним.

Шахта была узкой, тесной. Пробираться по ней в броне было пыткой. Металл скрежетал, цепляясь за выступы. Снизу доносился гул аварийных систем и нарастающий рокот надвигающегося финала. Станция умирала, и её предсмертные судороги были единственным, что скрывало его от самого себя.

Он двигался на ощупь, памятью. Он знал эту шахту. Она вела в заброшенный отсек старого коммутационного узла, а оттуда — к аварийным доковым шлюзам. Его единственный путь к спасению. И к выполнению миссии, которая теперь казалась абсолютным безумием.

Сзади, совсем близко, раздавались звуки погони. Молодой Кайлер был быстрее, легче. Он не был отягощен ни годами, ни грузом знаний о том, чем всё это кончится.

— Куда ты собрался, убийца? — его голос, приглушенный металлом шахты, эхом разносился по узкому пространству. — Ты никуда не денешься!

Старший Кайлер не отвечал. Он сосредоточился на движении. Каждый мускул горел, каждый вдох был огнем. Он достиг нижней точки шахты и вышибал ногой решетку, вываливаясь в темный, запыленный зал коммутаторов. Огромные, вышедшие из строя серверные стойки стояли как надгробия в подземном склепе.

Он откатился в сторону, за ближайший блок, и затаился, отчаянно пытаясь перевести дух. Его рука потянулась к скрытому отсеку на поясе, где лежали хроно-метки. Маленькие устройства, способные, при активации, выдернуть его обратно в его временной поток, в Улей. Но для этого нужна была стабильная платформа и несколько секунд без помех. Ни того, ни другого у него не было.

Из шахты, с лязгом и проклятьем, выпал его преследователь. Молодой Кайлер приземлился легко, как кошка, сразу вскинув винтовку и сканируя помещение.

— Выходи! — крикнул он. — Я знаю, ты здесь! Я слышал, как ты упал!

Старший Кайлер молчал, прижимаясь спиной к холодному металлу сервера. Он слышал собственное сердцебиение — громкое, учащенное. Он видел отблески аварийных огней на полированной поверхности стойки напротив. И в них — отражение молодого себя, медленно и методично прочесывающего зал.

Он хорош, с невольным, профессиональным одобрением подумал старший. Тактически грамотен. Осторожен. Не лежит напролом. Я ведь и правда был хорош.

Но сейчас эта «хорошесть» могла стать для него смертным приговором.

Молодой Кайлер двигался от стойки к стойке, используя их как укрытие. Его тень, искаженная и растянутая, плясала на стенах.

— Ты не отсюда, — сказал молодой, и в его голосе прозвучала первая нота неуверенности, смешанной с любопытством. — Твоя броня… я такой не видел. И оружие. Оно… другое. Ты с «Реваншистов»? С «Синдиката»? Кто вас прислал?

Старший Кайлер закрыл глаза. Он мог бы солгать. Назваться агентом враждебной фракции. Но ложь казалась таким же осквернением этой встречи, как и правда.

— Я не из твоего времени, — тихо, почти шепотом, произнес он.

Тишина. Затем осторожные шаги, приближающиеся к его укрытию.

— Что? — голос молодого прозвучал совсем близко.

— Я из будущего, — сказал старший Кайлер, все так же глядя на отражение в полированной поверхности. Он видел, как замер его двойник. — Меня прислали остановить «Феникса». Я думал, что это кто-то другой. Но это не так.

Он сделал паузу, собираясь с силами, чтобы произнести самое трудное.

— «Феникс»… это ты.

Молодой Кайлер засмеялся. Коротко, нервно.

— Бред. Какой «Феникс»? Я здесь, чтобы эвакуировать людей, пока станция не…

— Станция «Прометей» будет уничтожена через восемнадцать минут, — перебил его старший. Его голос был плоским, лишенным эмоций, как голос машины, зачитывающей приговор. — Взрыв реактора. Погибнут 2847 человек. Ты выживешь. Ты будешь одним из немногих. Это событие… оно изменит тебя. Положит начало тому, кто я есть.

— Ты врешь, — прошипел молодой. Но в его голосе уже не было прежней уверенности. Возможно, сработал какой-то инстинкт, какое-то глубинное узнавание в этом хриплом, усталом голосе.

— Ты носишь под униформой медальон, — продолжил старший Кайлер. — С фотографией твоей сестры и ее дочки. Алисы. Ты никому о нем не рассказывал. Ты боишься, что его украдут или потеряешь во время вылазки.

Из-за сервера послышался резкий, прерывистый вдох. Это был удар ниже пояса. Интимная, никому не известная деталь.

— Как ты… — начал молодой и замолчал.

Старший Кайлер воспользовался его замешательством. Он резко выскочил из-за укрытия, но не с оружием, а с пустыми руками.

— Посмотри на меня, — приказал он. — Вглядись. Отбрось страх. Отбрось недоверие. Что ты видишь?

Они стояли друг напротив друга в полумраке умирающей станции, разделенные несколькими метрами. Два конца одной линии. Молодой Кайлер вглядывался в лицо незнакомца. В морщины у глаз. В шрам на щеке, который он сам получит через три года во время стычки на обломках «Гелиос-2». В посадку губ. В разрез глаз. Это было его лицо. Состаренное, изможденное, но его.

Винтовка в его руках дрогнула и медленно опустилась.

— Это… невозможно, — прошептал он. Его мир, состоящий из четких правил и физических законов, дал трещину.

— В нашем ремесле нет места слову «невозможно», — старший Кайлер позволил себе горькую усмышку. — Есть только «еще не произошло» и «уже случилось».

— Зачем? — спросил молодой, и в его глазах читалась настоящая, почти детская боль от осознания. — Зачем ты здесь? Чтобы убить меня? Но… это же безумие! Если ты убьешь меня, тебя не станет!

— Парадокс, — кивнул старший. — Временной разрыв. Катастрофа. Я знаю. Но кто-то считает иначе. Кто-то прислал меня. Даже не подозревая, кого именно я найду.

— Кто?

— Не знаю. Анонимный заказ. Категория «Омега». — Старший Кайлер посмотрел на свои хроно-метки. Индикаторы мигали красным. «Помехи. Нестабильность.» — Мне предложили сумму, за которую я мог бы оставить эту жизнь. Обеспечить Алису. Навсегда.

При имени Алисы молодой Кайлер вздрогнул.

— При чем тут она?

— Она — всё, — просто сказал старший. Его голос на мгновение смягчился. — Она — единственная причина, по которой я всё еще таскаю эту броню. Единственный свет в этом… — он махнул рукой, оглядывая мрачный зал, — …в этом бесконечном сумраке.

Он видел, как в глазах его двойника борются страх, недоверие и какая-то странная, болезненная жалость. Жалость к самому себе. К тому, во что он превратится.

— Значит… твой план… — молодой Кайлер сглотнул, — …выполнить приказ? Убить меня?

Старший Кайлер посмотрел на него. На этого юнца, который верил, что может спасти мир. Который еще не заливал руки кровью невинных, прикрываясь «высшими интересами временной стабильности». Который еще не научился заливать по ночам кошмары виски.

— Нет, — тихо сказал он. — Я не могу. Я пришел сюда не для этого.

Он посмотрел на показатели стабильности станции. Времени оставалось в обрез.

— Слушай меня внимательно. То, что произойдет сегодня, изменит тебя. Боль, которую ты увидишь, смерть, которую ты переживешь… она останется с тобой. Она закалит тебя. И она сломает. Ты станешь тем, кем станешь. Хладнокровным профессионалом. Машиной. Но… — он сделал шаг вперед, и теперь они стояли совсем близко, — …не позволяй ей убить в тебе всё. Не позволяй этому миру украсть тот огонь, что я вижу в твоих глазах сейчас. Ради Алисы. Ради той крупицы света, что у тебя еще есть.

Молодой Кайлер смотрел на него, завороженный. Это был не приказ. Это была мольба. Мольба из будущего к прошлому. Попытка разорвать петлю.

Внезапно весь корпус станции содрогнулся от чудовищного грохота. Это был уже не взрыв, а предсмертный стон. Металл заскрипел, снаружи послышался оглушительный рев разгерметизации. Где-то совсем рядом.

— Реактор! — крикнул старший Кайлер. — Беги! К докам! Через главный тоннель! Там еще есть шанс!

— А ты? — автоматически спросил молодой.

— Я найду другой путь. Уходи!

Молодой Кайлер замешкался на секунду. Их взгляды встретились. В этом взгляде было всё: невысказанное признание, страх, предостережение и прощание. Затем молодой развернулся и побежал, растворяясь в клубах дыма и теней.

Старший Кайлер остался один. Он тяжело оперся о серверную стойку. Дрожь пробежала по его телу. Встреча состоялась. Парадокс не случился. Пока. Но он был в ловушке. Его хроно-метки не работали. Станция вот-вот должна была взорваться.

Он посмотрел в ту сторону, куда убежал его двойник. Тот, молодой, верил, что у него есть «другой путь». Но его не было. Было только одно решение. Одно, отчаянное, нарушающее все правила.

Он потянулся к своему предплечью и активировал аварийный протокол. Не возврата в Улей, а экстренного временного прыжка. Без точных координат. Наудачу. С риском быть разорванным в клочья временными потоками или застрять в не-бытии между мигами.

Система завизжала предупреждениями. «ОПАСНОСТЬ. НЕСТАБИЛЬНОСТЬ. ОТМЕНА.»

Он проигнорировал их. Он ввел вручную последние известные координаты до сбоя. Точку за час до катастрофы. Ту самую, куда он должен был прибыть изначально.

— Включай, черт тебя дери, — прошипел он.

Озоном ударило в нос. Белый свет поглотил его. Его вырвало из реальности как раз в тот момент, когда потолок зала начал обрушиваться.

Очнулся он снова в дебритационной камере. Но не в Улье. Система, поврежденная сбоем и его самовольным прыжком, выбросила его в аварийный пункт на заброшенном спутнике. Маленькая, пыльная комната с минимальным жизнеобеспечением.

Он лежал на холодном полу, слушая, как шипят и потрескивают поврежденные системы. Он был жив. Парадокс, казалось, был избегнут. Молодой Кайлер выживет, чтобы пройти через ад «Прометея» и стать им. Петля замкнулась.

Но что-то было не так. Он поднял руку и посмотрел на нее. Контуры пальцев, бронированной перчатки казались… размытыми. Немного. Словно сигнал плохой голограммы. Он чувствовал легкую, едва уловимую тошноту, головокружение.

Он добрался до интерфейса и вызвал данные о своем состоянии. Сканер показал незначительные хроно-аномалии в клеточной структуре. «Терпимо», — сказал он себе. — «Последствия прыжка».

Но глубоко внутри, в том месте, где живет страх, он понимал. Это не последствия прыжка. Это был первый, едва заметный треск реальности. Последствие встречи. Цена непредназначенного диалога.

Он выполнил приказ? Нет. Он не убил «Феникса». Более того, он предупредил его. Дал ему шанс. Изменил ли он что-то? Смог ли он разорвать петлю?

Он не знал. Он знал только одно: заказчик, его будущее «я», которое послало его в эту ловушку, теперь будет знать, что миссия провалена. И что его прошлое больше не является безропотной мишенью.

Война с самим собой только началась. И на кону стояло не просто его существование, а сама ткань времени, которую он поклялся защищать.

Он поднялся на ноги, его размытая тень неловко дернулась на стене. Ему нужно было выбираться отсюда. Вернуться в Улей. И узнать, кто же на самом деле отдал приказ. И зачем.

Глава третья: Отлив реальности

Возвращение в Улей было похоже на вползание в рану. Приемная камера, обычно стерильная и безличная, на этот раз встретила его оглушительной тишиной, будто сама хроно-архитектура затаила дыхание, наблюдая за нарушителем. Воздух, пахнущий озоном и статикой, казался гуще, тяжелее. Кайлер вышел из вихря, и его ноги, все еще помнящие качку разрушающейся станции, едва удержали его на шероховатом полу. Дебритационные манипуляторы не выдвинулись. Камера была пуста. Система молчала.

Он стряхнул оцепенение и медленно, словно разбитый, направился к шлюзу. Дверь отъехала с привычным шипением, но за ней не последовало ни голоса диспетчера, ни стандартного запроса на отчет. Коридоры Улья были пустынны. Мерцающие световые линии на стенах горели ровным, но каким-то безжизненным светом. Ни души. Ни звука, кроме гудения энергосетей, которое всегда было фоном, кровеносной системой этого места.

Сначала он подумал о тревоге. Эвакуации. Но тогда горели бы аварийные огни, звучали бы сирены. Здесь же была тишина. Гробовая. Выжидающая.

Его апартаменты встретили его таким же молчанием. Дверь идентифицировала его и отворилась, но свет внутри не зажегся. Он щелкнул выключателем. Ничего. Рука потянулась к шлему, чтобы вручную активировать ночное видение, но он остановился. Его пальцы… они снова казались чужими. Не размытыми, как на спутнике, а просто… не совсем его. Ощущение было трудно описать — словно между его нервными окончаниями и тактильным восприятием возникла микроскопическая, почти неощутимая задержка.

Он сбросил шлем с шипением. Воздух каюты ударил в лицо — спертый, не освеженный системой вентиляции. Что-то было серьезно не так.

— Подключиться к центральному серверу. Статус Улья, — скомандовал он пустоте.

Ответа не последовало. Ни голосового подтверждения, ни голографического интерфейса. Тишина.

Он подошел к коммуникационной панели на столе. Экран был мертв. Он ударил по ней ребром ладони — старый, бесполезный жест отчаяния. Ничего.

Сердце забилось чаще. Это не было похоже на обычный сбой. Это было похоже на карантин. Или на ловушку.

Его взгляд упал на сейф с реликвиями прошлого. Дверь была приоткрыта. Он замер. Он точно помнил, что захлопнул ее, уходя на задание. Он всегда это делал.

Медленно, держа руку на рукояти энергоклинка, он подошел и оттянул дверцу. Внутри царил беспорядок. Бортовые журналы были перевернуты, фотографии сдвинуты с места. Кто-то рылся здесь. Искал что-то.

Он принялся лихорадочно проверять. Фотографии сестры и Алисы… на месте. Медальон… на месте. Старый ком-линк… И тут он понял, чего не хватает. Того самого журнала, того, что он оставил на «Прометее» в комнате своего молодого «я». Его здесь не было. Но он и не должен был быть здесь. Он остался в прошлом. Парадокс? Нет. Просто… отсутствие. Доказательство того, что все произошло наяву.

Внезапно свет в каюте резко зажегся, заставив его зажмуриться. Одновременно с этим губы системы жизнеобеспечения ожили, выравнивая давление и очищая воздух. Голографический интерфейс на столе вспыхнул, демонстрируя стандартное приветствие и список входящих сообщений.

Улей вернулся к жизни. Словно кто-то просто выключил рубильник, а потом включил обратно.

Кайлер стоял, не двигаясь, пытаясь осознать происходящее. Это была демонстрация силы. Чье-то молчаливое сообщение: «Мы контролируем всё. Даже воздух, которым ты дышишь».

Он подошел к интерфейсу. Первым в списке горело сообщение от Алисы. Помня о возможной прослушке, он открыл его с каменным лицом.