Бесплатный фрагмент - Бандероль с секретом

Бандероль с секретом

Глава 1

Тамилу разбудили солнечные лучи, озорно заглянувшие в незашторенное окно и, веселясь, пробежавшие по её лицу. Еще не выйдя из состояния сна, она недовольно зажмурилась и непроизвольно махнула рукой, как бы отгоняя их. Потом повернулась спиной к окну и, тяжело вздохнув, посмотрела на вторую половину кровати — и резко села.

Взгляд пробежал по постели, в которой ночью никто не спал. Даже подушка не была смята.

— Опять остался у любовницы, — с горечью в голосе сказала она, и слова её поглотила тишина.

Но память не осталась в долгу, и изнутри, словно штормовая волна, неуправляемо поднялась обида. Глаза защипало от слёз, и Тамила прислонилась к изголовью кровати, прикрыв веки. Гордость не позволяла зареветь в голос. Да и тихо плакать в подушку тоже. Она не собиралась ни с кем делить Артёма. И не потому, что его любила. Просто то, что является её, таким и должно оставаться. Он её муж в радости и горести — и этим все сказано.

Однако она сильная, а значит, возьмёт себя в руки и хорошо подумает обо всем случившемся, когда выпьет чашку черного кофе. А сейчас она вспомнит что-нибудь хорошее и с улыбкой начнет новый день.

Однако задуманное ей осуществить не удалось, так как резко прозвучал дверной звонок.

— Кто же это? — мелькнула беспокойная мысль, которую она тут же прогнала.

Звонок вновь растревожил утреннюю тишину, и Тамила неохотно встала. Взяв со стула пеньюар, она набросила его на себя и направилась к входной двери. Посмотрев в глазок, скривилась и, несколько помедлив, все же открыла дверь.

— Ну ты и спишь! Как сурок, — вместо приветствия услышала она недовольный голос подруги. — Я уже час как стою у тебя под дверью.

— И тебя с добрым утром! — ответила Мила. — И когда ты избавишься от дурной привычки вечно преувеличивать? Какая нелегкая принесла тебя в такую рань?

— Вот как ты радуешься своей лучшей подруге, — обиженно сказала Элина. — Могу и уйти.

— Перестань ершится. Раздевайся и пойдем в кухню. Очень хочется кофе. Кстати, у меня новая кофеварка.

— Здорово! Артём подарил?

— От него дождешься. Сама купила, поскольку надоело пить растворимую бурду. Тапочки в шкафу.

— А в турке себе сварить слабо?

— Это не для меня. Кофе вечно сбегает, и потом приходится мыть плиту. Надоело. Словом, жду тебя в кухне.

Когда Элина пришла вслед за ней, кофеварка уже готовила напиток, а хозяйка дома ставила на стол кофейные чашки. Затем достала из шкафа вазочки с шоколадными конфетами и вафлями. Её лицо было настолько сосредоточенным, что между бровями пролегли две глубокие морщины.

— Что-то случилось? — осторожно спросила подруга. — Ты явно не в настроении.

— Артем опять дома не ночевал, — как бы между прочим бросила через плечо Мила, наливая кофе.

— Как это не ночевал?

— Ну что за вопрос! — вспылила Тамила. — Просто не пришел домой. И всё.

— А ты ему звонила?

— Вот еще! Не стану я перед ним унижаться и выяснять, где он спал.

— А может, с ним что-то случилось, а ты здесь о своей гордости рассуждаешь. Возможно, он в больнице или в мор…

— Хватит нести чушь. При нем всегда документы. Если бы что-то случилось, уже бы позвонили.

— Если сама не хочешь звонить, тогда позвоню я, — и Элина, достав из сумки телефон, послала вызов.

Через минуту она растерянно положила мобильник на стол и тихо произнесла:

— Абонент вне зоны доступа.

— Конечно, не будет же он держать возле любовницы телефон, по которому ему в любую минуту может позвонить жена, — фыркнула Тамила. — Наверное, он для нее не женат.

— У Артема есть любовница? — недоуменно переспросила Элина.

— Как видишь, есть! — раздраженно ответила Мила. — Но он меня с ней не знакомил.

— Тогда откуда ты о ней знаешь?

— Пред-по-ла-гаю! Ну что ты ко мне пристала с вопросами? Если бы он впервые не явился домой ночевать, я бы кинулась его разыскивать. А поскольку это происходит за последний месяц уже в шестой или седьмой раз, даже дураку понятно, где и с кем он проводит свои ночи.

— И чем он объяснял свое отсутствие?

— Работой. Точнее, завалом на работе. У него, видите ли, какие -то финансовые проблемы, которые ему приходится решать круглосуточно. Якобы два-три часа поспит на диване в кабинете — и опять запрягается…

— А может у него в вправду какие-то серьезные проблемы? Ты не думала об этом на досуге?

— Не думала и думать не собираюсь. У меня своих предостаточно. Да и вообще он какой-то странный в последнее время. Постоянно где-то в мыслях витает. Вот вчера за завтраком я спросила его, как мы отметим вторую годовщину нашей свадьбы, так он на меня наорал и сказал, что, кроме развлечений, у меня в голове ничего нет. Представляешь?

Элина ничего не ответила, о чем-то глубоко задумавшись.

— Ты меня слышишь? — спросила Тамила, недовольно тряхнув ее за плечо.

— Слышу, не ори мне на ухо. Не глухая. Просто думала, с чего бы Артему тебе изменять. Ведь он целый год тебя добивался, любое твоё желание исполнял, словно старик Хоттабыч.

— Ага, только безбородый, — хмыкнула Мила.

— Да не в этом суть, — оборвала её Элина. — Пойдем в гостиную на диван. Ваши табуретки в кухне мне никогда не нравились: всю задницу отдавили.

Взяв с собой вновь наполненные чашки с кофе, подруги прошли в гостиную и уютно уселись с ногами в кресла, стоявшие друг против друга. В комнате воцарилось молчание, во время которого каждая думала о своем.

Неожиданно Элина встала и направилась в кухню, откуда вернулась с телефоном. Она вновь позвонила Артему, но результат был прежним.

— Уже почти десять часов утра. Пора бы ему и домой заглянуть, чтобы переодеться. Тебе не кажется?

— Мне ничего не кажется. А в кабинете у него есть комната отдыха, где в шкафу висят чистые рубашки и пару костюмов. Так что заезжать домой ему было совсем не обязательно.

— Тогда позвони к нему на работу, а не на личный телефон: ведь нужна же какая-то ясность.

Мила позвонила в приемную. Ей ответил незнакомый женский голос.

— Я могу поговорить с Артемом Николаевичем?

— Он еще не пришел. Что ему передать?

— Что ему звонила жена. И пусть он мне перезвонит, когда появится.

— Хорошо. Я ему передам вашу просьбу.

Элина, слушая разговор подруги по телефону, сделала еще несколько глотков и, поставив чашку на столик, стала ходить по комнате. И вдруг ее взгляд остановился на красном пятне за креслом, на котором сидела Мила.

— Кто-то бутылку с вином разлил? — машинально спросила она, приостановившись.

— О чем ты? — спросила Тамила удивленно.

— О пятне за твоим креслом?

— Там не было вчера никакого пятна, — возмутилась она, вставая. — Я вечером поливала гибискус.

Однако пятно было и выглядело весьма мокрым.

— Что это? — удивилась Мила, трогая пальцами мокрый участок ковра. Они тотчас окрасились в красный цвет.

— Кровь? — ошарашенно спросила она, оглядываясь на подругу.

Её лицо так побледнело, что Элина вынуждена была снова усадить ее в кресло, боясь, что она потеряет сознание. Тамила не сводила взгляда с красных пальцев. Рука ее задрожала, как и губы, готовые скривиться в плаче.

— Не вздумай! — предупредила ее Элина, наклонившись над пальцами и принюхиваясь к ним.

— Да, это кровь, — наконец сказала она. — Надо звонить в полицию.

— Зачем? — испуганно спросила Мила. — Мы даже не знаем, откуда взялось это пятно.

— Ты когда вчера легла спать? — спросила подруга.

— Точно не помню. Где-то в пределах одиннадцати. Плюс-минус. А что?

— И ты ничего ночью не слышала?

— О чем ты? Что я должна была слышать?

— Но ведь кровь на ковре откуда-то взялась. Если она не твоя, значит, Артема. Сам себя он так сильно поранить не мог, значит…

— Ты хочешь сказать, что у нас в квартире был кто-то чужой?

— Именно это я и хочу сказать. Странно, что ты не слышала, что Артем вернулся домой не один.

— Да я и не могла услышать, так как выпила снотворное. У меня в последнее время проблемы с засыпанием. Но, мне кажется, ты ошибаешься.

— Тогда чем ты объяснишь это кровавое пятно?

— Не знаю. Я ничего не знаю, — выкрикнула Тамила и помчалась в ванную, откуда вернулась уже с чистой рукой.

Элина сидела в кресле и в задумчивости накручивала на указательный палец прядь своих волос, что было ярким признаком того, что она что-то усиленно обдумывает.

— А в какой куртке Артем вчера ушел на работу? — неожиданно поинтересовалась она.

— В коричневой кожаной. В той, что мы в прошлом году привезли из Турции, когда отдыхали в Анталии. Я тебе ее показывала.

— В коричневой… говоришь. Но, мне кажется, я видела ее в шкафу, когда вешала свою.

— Этого не может быть! — воскликнула Тамила и бросилась в прихожую.

Отодвинув дверь раздвижного шкафа, она оторопело уставилась на коричневый рукав, выглядывавший из-под пальто Элины. Перевесив его, она сняла куртку мужа и, прижав к груди, растерянно посмотрела на подругу, стоявшую совсем рядом.

— В этой куртке Артем ушел вчера на работу, — прошептала Мила. — Тогда где же он сам?

— Вот это нам и предстоит узнать, — тяжело вздохнув, ответила Элина. — Я звоню в полицию. И сделаю это в любом случае, хочешь ты этого или нет.

— Звони, — обреченно ответила хозяйка дома, не выпуская куртки из рук.

Время в ожидании приезда полицейских тянулось медленно. Обе сидели молча. Разве что Мила иногда ловила на себе подозрительный взгляд подруги. В конце концов она не выдержала и нервно спросила:

— Ты думаешь, что я убила Артема?

— Ничего я не думаю, — буркнула та. — Просто все слишком неоднозначно. Ты спишь, как медведь в берлоге, а в это время убивают твоего мужа.

— Ты думаешь, его убили? — не скрывая ужаса, уточнила Тамила.

— Да нет, наверное. Если б убили, то тело бы осталось лежать в гостиной. А раз его нет, значит, он…

Однако Элина не успела договорить, как в дверь позвонили. Мила сорвалась с места и пошла ее открывать.

В прихожую вошли двое мужчин.

— Вы всем открываете дверь, не интересуясь, кто к вам пришел? — спросил тот из них, кто постарше.

— Нет, — растерянно ответила хозяйка квартиры. — Мы ждали вас, вот я… Впрочем, неважно. Раздевайтесь и проходите в гостиную.

— Где тело?

— Тело? — переспросила Мила. — Его нет.

— Тогда почему вы решили, что произошло убийство?

— Это я предположила такой исход ночных событий, — вклинилась в разговор Элина.

— А вы кто будете? — уточнил полицейский, посмотрев, прищурившись, на молодую женщину.

— Первыми представьтесь вы и покажите свои удостоверения.

— Что-то вы запоздали поинтересоваться этим, — хмыкнул полицейский.

— Лучше позже, чем никогда. Слышали о такой поговорке?

— Слышал. Разрешите представиться: майор Звягинцев Роман Сергеевич и лейтенант Кузмин Евгений Алексеевич. Как видите, всё согласно удостоверениям. А теперь представьтесь вы, уважаемые дамы, и потрудитесь ясно объяснить причину нашего вызова. Кстати, чья это квартира?

— Моя и мужа, — тихо ответила Мила. — То есть квартира принадлежит моему мужу Луговскому Артему Николаевичу, а я в ней проживаю как его супруга.

— Покажите мне свой паспорт, — потребовал майор, нахмурив брови.

Получив требуемый документ, он какое-то время изучал его в установившейся тишине, а потом сказал:

— Значит, Луговская Тамила Александровна. А вы кто? — обратился он к рыжеволосой молодой женщине, прислонившейся к стене.

— Паспорта со мной нет, но я давняя подруга хозяйки дома.

— А имя у подруги есть? — не скрывая язвительности в голосе спросил майор.

— Веллер Элина Борисовна.

— Что ж, Элина Борисовна, излагайте свои доводы в пользу своей версии убийства хозяина дома.

— У меня их нет. Это ваше дело выдвигать версии. А вызвала я вас потому, что сегодня утром я обнаружила большое пятно крови за одним из кресел в гостиной. Можете пройти туда и убедиться сами.

— А почему вы решили, что это кровь?

— По запаху, майор. По запаху. Анализ, правда, не проводила, поскольку не судмедэксперт, да и приборов для этого не имею.

Звягинцев никак не отреагировал на ее язвительность и, кивнув головой лейтенанту, прошел вслед за хозяйкой, которая, остановившись, указала рукой за правое кресло.

Майор присел на корточки и какое-то время изучал пятно. Затем, обернувшись, приказал лейтенанту взять пробу и мчаться в лабораторию. Сам же выпрямился и, не сказав больше ни слова, направился в кухню. Подруги, недоуменно переглянувшись, пошли за ним.

Следователь сел за стол, вынул из кожаной папки на змейке чистые листы бумаги и стал записывать показания обеих женщин.

После того, как они поставили свои подписи, он сказал Тамиле:

— Пока говорить об убийстве вашего мужа рано. Поскольку с ваших слов он сегодня утром на работу не явился и местонахождение его неизвестно, будем считать его пропавшим, о чём вы сейчас и напишите заявление. Если через три дня он не появится, откроем дело. Вы сможете это время пожить у своей подруги?

— Зачем?

— В интересах следствия. Квартиру мы вашу на это время закроем, чтобы сохранить все отпечатки и возможные генетические следы, оставленные неизвестным лицом или лицами на месте происшествия. Классифицировать его будем позже, когда для этого появятся серьезные основания.

Тамила кивнула головой и, не заходя в гостиную, направилась в спальню. Там она собрала в спортивную сумку необходимые вещи и вышла с нею в прихожую.

Втроем они покинули квартиру и спустились на лифте вниз. Подруги было уже направились к автомобилю Элины, как Мила застыла на месте и прикрыла рот рукой, словно пытаясь остановить рвущийся из груди крик.

— Что случилось? — тотчас отреагировал следователь.

— Машина, — прошептала она. — Машина Артёма. Значит, он действительно приехал ночью домой. Тогда куда же он делся, если и куртка, и ключи, и его автомобиль на месте?

— Разберемся, — бросил коротко Звягинцев, обходя затонированный ниссан Nissan GT-R синего цвета.

Прислонившись вплотную к стеклу, посмотрел в салон и, убедившись, что в нем никого нет, попрощался и, сев в свой автомобиль, выехал со двора, влившись в поток машин. Подруги какое-то время молча смотрели ему вслед, а потом Элина раздраженно буркнула:

— Поехали.

Звягинцев, вернувшись в следственный комитет, занялся своими делами, но мысли об исчезновении Луговского его не отпускали. Наконец открылась дверь и в нее ворвался Евгений.

— Кровь, товарищ майор, — с порога заявил он, размахивая в руке листком бумаги с заключением.

— Теперь бы знать, чья она, — подумал вслух следователь. — В общем так, звони Луговской и узнай, где медицинская карточка ее мужа. Потом отправляйся за ней. Когда сверим, будем знать, кровь его или нет.

— Может, не стоит так гнать лошадей? Не вернется через три дня — тогда и начнем следственные мероприятия.

— Кто у кого в подчинении, лейтенант? А ну на выход. И быстро. Не нравится мне это загадочное исчезновение с пятнами крови на ковре.

Когда Евгений ушел, Звягинцев достал из папки фотографию Луговского и прикрепил к доске. Сам сел напротив нее и стал в уме систематизировать запротоколированные показания его супруги. И как бы он их не перетасовывал, выходило одно и тоже: Луговской приехал домой, открыл квартиру своим ключом, вошел в нее, закрыл дверь, разделся, переобулся в домашние тапки и, оставив за креслом большое пятно крови, исчез.

В кухню, как утверждает его супруга, он тоже не заходил, так как его следов пребывания там она утром не обнаружила. И в холодильнике вся еда на месте. Тогда куда же он отправился раздетый, по всей видимости, раненый и без автомобиля? К тому же утром на работе не появился.

А если кровь не его? Тогда чья? Допустим, какого-то другого человека. Получается, что он его ранил или убил. И куда дел тело? Не понес же он его на себе по улицам… Логично было бы погрузить его в свой автомобиль и отвезти куда-нибудь подальше. Но машина стоит во дворе. Может, засунул тело в багажник, а сам решил где-то отсидеться? Такое допустить, конечно, можно, однако при этом оставить в квартире кровавое пятно с его стороны было уж совсем глупо. Луговской не мог надеяться на то, что жена не заметит его, а значит, кровь его. Тогда, где он сам? Побежал в тапочках и раздетый куда глаза глядят? Потерял голову от страха? Нет, все это маловероятно.

Так и не придя в своих рассуждениях к какому-то общему знаменателю, Звягинцев набросал себе план работы на завтра и стал дожидаться лейтенанта Кузмина, занимаясь бумажной работой по дооформлению закрытых дел.

Наконец тот появился и положил медицинскую карточку Луговского перед майором. Группа крови совпала, и Роман задумчиво забарабанил пальцами по столу.

— Значит, так, Женя. Звони Луговской Тамиле и скажи, чтобы ждала нас завтра в девять часов утра возле дверей квартиры. В неё пусть не заходит. Моя чуйка невыносимо чешется, а это не что иное, как намек на преступление, которым нам придется заниматься. Эксперта-криминалиста беру на себя, как и пару дежурных сотрудников полиции в помощь.

— Выходит, открываем уголовное дело?

— Да. Вот только доложу начальству — и вперёд.

Глава 2

В квартире подруги Тамила не находила себе места. Они уже выпили бутылку красного вина, а внутреннее напряжение не отпускало. Элина сочувствующе поглядывала на неё, но с вопросами не приставала, за что Мила была ей очень благодарна.

Она уже до мелочей вспомнила и перебрала все события предыдущего вечера, но ничего настораживающего в нём не обнаружила.

Устав от отрешенного вида подруги, Лина спросила:

— Ты точно не слышала, когда пришел Артем?

— Сколько раз можно говорить, что нет. Я же выпила сильное снотворное.

— А может, вы поссорились, ты его чем-то ударила, а потом…

— Взвалила себе на горб его тело и потащила по улицам города, — продолжила вместо нее Тамила. — Ты не понимаешь всю абсурдность своего вопроса? Ты меня подозреваешь, да?

— Не то чтобы подозреваю, но, если честно, сомневаюсь, что ты ничего не знаешь. Не может человек спать столь мертвецки. Не верю, что Артем позволил себя спокойно ударить чем-то острым типа ножа или разбить чем-то себе голову. Наверняка, он сопротивлялся, а без шума это невозможно. Кстати, ты проверила в кухне свои ножи? Все на месте?

— Понятия не имею. Я ни одним из них сегодня не пользовалась. Ты же сама видела, поскольку я сразу же с кровати пошла открыть тебе дверь.

— Это ты так говоришь, — тихо сказала Элина.

— Ты мне не веришь? — взвизгнула Тамила. — А еще подругой называешься!

— Я — то тебе верю, а вот поверит ли следователь, не знаю. Поэтому и допытываюсь, чтобы ты была готова спокойно ответить на его вопросы. А тебя он будет подозревать в первую очередь, если Артем не найдется через три дня.

— Почему?

— Потому что ты его жена. Может, вы поссорились, и ты со зла ударила мужа по голове. А может, специально избавилась от него, чтобы завладеть его квартирой и бизнесом. Это не я, а они так будут думать, и ты должна подготовиться достойно воспринять их подозрения. Ведь алиби у тебя нет. И его отсутствие не в твою пользу.

— Ну что ты меня пугаешь? — расплакалась Тамила. — Я и без этого вся на нервах. Кто же так поддерживает?

— Прости меня, — подбежала к ней Лина. — Я просто хотела показать, что тебя ждет, если Артем не объявится. Словом, хочу, чтобы ты была готова ко всем неожиданностям. Разве это не по-дружески? Ты можешь жить у меня, сколько захочешь. Уверена, что тебе будет страшно оставаться одной в квартире, пока не прояснится, что с мужем.

— Спасибо, — сказала Мила, вытирая слёзы.

И вдруг раздался рингтон ее телефона. Она бросилась к нему, но это был не Артем, а молодой лейтенант, звонивший ей ранее.

Когда отключилась, устало сказала:

— Майор приказал ждать его завтра в девять часов утра возле моей квартиры. Кровь на ковре совпала с группой крови Артёма. Господи, что же с ним случилось? Неужели его убили?

— Не хорони мужа раньше времени. Надейся на лучшее. Без этого нельзя.

— Ты, Лина, конечно, права, но то, что происходит внутри, сильнее моего разума. Я боюсь. Очень. Как мне дальше жить без Артема? Я ведь, в принципе, ничего не умею. Мне двадцать четыре года, из которых я ни дня не работала.

— Но ведь ты окончила универ, — сказала Элина.

— Да, окончила, но уже после его окончания сразу же переехала к Артёму и на работу так и не устроилась, поскольку он сказал, что меня обеспечит всем сам. У него вообще было твердое убеждение, что женщина не должна работать, поскольку это святая обязанность мужчины. И, поскольку мне нравилась его позиция в этом вопросе, я не разубеждала его и не настаивала на обратном.

— А с чего ты взяла, что у Артёма появилась любовница?

— Доказательств у меня никаких нет. Только предположения. Раньше он, если и задерживался на работе, звонил мне и предупреждал. И, главное, никогда не отключал телефон. Поэтому я могла в любое время позвонить ему.

Но вот приблизительно полтора последних месяца он иногда не отвечал на мои звонки, смехотворно отговариваясь: то зарядка у него закончилась, то телефон в кабинете забыл, то связи не было там, где он находился на деловой встрече.

А в последний месяц так и вовсе шесть раз не приходил домой, не считая последней ночи. На все мои вопросы отвечал заучено: у меня финансовые проблемы. Пока не решу их, буду иногда ночевать в кабинете.

— Так, может, он говорил тебе правду, а ты выдумала себе черт знает что? Возможно, тебе надо было просто попытаться ему поверить?

— А следы помады на рукаве его рубашки? На какой это деловой встрече он снял пиджак и зацепился рукой за чьи-то женские губы? На щеке, правда, то ли он, то ли она попытались оттереть отпечаток помады, но она оказалась стойкой, и след все же остался. И не заметить его я не могла.

— Ты спросила у Артема об этом?

— Конечно, но он отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, сказав, что я должна доверять ему, а не ловить на доказательствах его измены. И столько было уверенности в его голосе, что я засомневалась в своих подозрениях. Но в глубине души они остались и продолжали точить меня, как черви яблоко. Я стала нервозной сучкой, озабоченной ревностью. А потом к ней примешался страх потерять Артема. И, чтобы хоть как-то держать себя в руках, подсела на антидепрессанты, увеличивая перед сном дозы. Поэтому ничего и не слышала, что происходило ночью в квартире.

— Это все от безделья, — резко отреагировала Элина. — Почему ты мне раньше ничего не сказала об антидепрессантах и проблемах в семье?

— Думала, что смогу справиться с ними сама. Зачем тебе мои тараканы?

— Друзья нужны для того, чтобы помочь не сорваться в пропасть. И впредь не бросайся старыми друзьями: ты никогда не найдешь кого-то, кто заменит их. Поняла?

— Конечно. Спасибо, что ты меня понимаешь и готова протянуть руку помощи.

— А разве может быть иначе? Мы ведь с тобой знаем друг друга еще с первого курса. Сколько всего было пережито вместе!

— Да, много. Помню, как ты переживала, когда тебя бросил Костя. Я тогда была в такой растерянности, не зная, как поддержать тебя, чтобы ты не страдала. Была готова взять всю твою душевную боль на себя. Но ты оказалась намного сильнее, чем я думала, и справилась фактически без меня.

— Не говори так, — запротестовала Элина. — В то время ты была моей единственной надежной опорой. И сейчас такой опорой для тебя постараюсь стать я.

— А что это мы целый день сидим дома? — неожиданно сменила тему разговора Элина. — Давай отправимся в кафе. Здесь есть неподалеку такое, в котором все блюда из рыбы и морепродуктов. Пойдем? А то у меня ничего нет на ужин. Ты же знаешь, что я и кухня — вещи несовместимые.

— С удовольствием, — откликнулась Тамила, вставая. — А вино там подают?

— Еще бы! Там, к слову, весьма неплохие вина.

Утром Тамила проснулась с головной болью. Обвинять в этом кого-то другого не было никакого смысла, так как она знала, что виновата сама, позволив себе выпить слишком много алкоголя. И не просто выпить, а смешать.

Элина еще спала, поэтому ей пришлось самой искать аптечку, чтобы найти пару таблеток аспирина. Наконец найдя, она со стоном запила их водой прямо с руки под краном и, широко зевая, встала под контрастный душ, чтобы привести себя в надлежащий вид.

Через время Мила почувствовала, как прояснилась ее голова, и, выпив две чашки растворимого кофе, отправилась к себе домой.

На улице ее уже ждали знакомые майор и лейтенант и еще три человека, один из которых держал в руке небольшой чемоданчик.

— Опаздываете, — недовольно заметил следователь, направляясь в подъезд.

— Извините, — ответила Мила ему в спину, не чувствуя никакого раскаяния или угрызения совести по этому поводу.

Выйдя из лифта, Звягинцев отошел несколько в сторону, предоставив ей возможность открыть дверь. Как только они вошли в прихожую, он сказал:

— Пройдите по всем комнатам и пристально все осмотрите. Если заметите, что кто-то побывал в квартире в ваше отсутствие, сразу же поставьте меня в известность.

Тамила кивнула головой и, не раздеваясь, пошла выполнять указание майора. Ничего не заметив, она вернулась обратно и доложила об этом.

— Тогда отправляйтесь в кухню и ждите меня там.

— Я могу раздеться? — уточнила она.

— Конечно. Да, и скажите, где лежат ключи от машины.

— Обычно Артем оставляет их в кармане своей куртки. Реже — кладет на полку в раздвижном шкафу в прихожей.

— Тогда найдите их и дайте мне.

— Зачем? — удивилась Мила.

— Вопросы буду задавать вам я, а вы молча сделайте то, о чем я вас попросил.

Тамила сдвинула плечами и, не увидев ключей на полке, полезла рукой сначала в один карман куртки, потом в другой. Даже прощупала внутренний и осмотрела пол внизу.

— Их нигде нет, — удивленно констатировала она.

— Вы уверены?

— Конечно. В карманах лежат кошелек, ключи от квартиры и носовой платок. Больше ничего.

— А запасные ключи от машины имеются?

— Понятия не имею. О них никогда не заходил разговор, а потому я не знаю, есть ли они вообще.

— А если предположить, где бы они могли быть?

— Думаю, только в кабинете. В спальне, гостевой комнате и гостиной ключи никогда не попадались мне на глаза. А кабинет для Артема был святая святых, поэтому он не любил, чтобы я заходила туда. И я не настаивала.

— А кто же убирал в нем?

— Приходящая прислуга. Три раза в неделю квартиру убирала Анна, а кабинет один раз и то в присутствии Артема.

— Что ж, тогда давайте пройдем в кабинет, и вы там поищите ключи.

Тамила вынула из кармана куртки Артема связку ключей и, выбрав один из них, направилась к кабинету. Когда она открыла дверь, невольный вскрик сорвался с ее губ.

— Что случилось? — резким голосом спросил майор и, отодвинув хозяйку квартиры в сторону, посмотрел в кабинет.

Тот находился в абсолютном разоре. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что в нем что-то рьяно искали. Содержимое всех ящиков было вытряхнуто на пол, картины и часы сняты со стен, подушки дивана вспороты канцелярским ножом, который валялся тут же на полу.

— Да, спите вы крепко, раз не слышали бесчинства, творимого в кабинете, — сказал следователь, щелкнув пальцами.

— Он далеко находится от спальни, — машинально возразила Тамила и, поняв абсурдность своего оправдания, почувствовала, как румянец покрыл ее щеки.

— Вы не знаете, что могли здесь искать?

— Не имею ни малейшего понятия.

— А о чем вы имеете хоть какое-то понятие? — вспылил Звягинцев, испытывая в душе неприязнь к этой красивой, но безучастной ко всему женщине.

Тамила пропустила этот его словесный выпад мимо ушей и спросила:

— Я могу войти в кабинет и начать поиски ключей?

— Можете, а я подожду вас в коридоре.

Она молча кивнула головой и направилась внутрь разоренной комнаты. Пересмотрев все валявшиеся на полу вещи, Мила наконец увидела ключи. Вынув их из-под дивана, она направилась к следователю и отдала их.

— Куда мне теперь идти, — уточнила она у него.

— В кухню. Я осмотрю автомобиль вашего мужа и присоединюсь к вам. У меня есть вопросы, на которые вы должны дать мне ответы.

Ничего больше не сказав, Звягинцев развернулся и быстрой походкой направился к прихожей. Вскоре щелкнул замок входной двери. Тамила еще раз окинула взглядом кабинет и, тряхнув головой, словно избавляясь от наваждения, пошла в кухню.

По пути заглянула в гостиную. Там, кроме мужчины с раскрытым чемоданчиком, никого не было. Зайдя в кухню, она тотчас зарядила кофеварку и, поставив две чашки на стол, стала ждать, когда приготовится кофе.

Желудок заурчал, требуя пищи, и Тамила, открыв холодильник, сделала несколько бутербродов с колбасой, ветчиной и сыром. Затем налила себе кофе и стала есть. За этим занятием ее застал вернувшийся с улицы майор.

— Присаживайтесь и разделите со мной этот немудрёный завтрак, — пригласила она его.

— Спасибо, я не голоден, а вот кофе выпью с удовольствием. Причем, с двумя ложками сахара.

Поймав на себе взгляд хозяйки, улыбнулся и пояснил:

— Глюкоза нужна для мозгов. Без них в нашем деле никак.

— Да мне не жалко, кладите хоть пять ложек сахара.

— Учту на будущее, — сказал Звягинцев и с удовольствием стал пить этот бодрящий напиток.

Когда Тамила убрала со стола, он вновь достал из папки чистые листы бумаги и стал оформлять протокол. Он не успел задать ей ни одного вопроса, как вошел эксперт-криминалист.

— Роман Сергеевич, я закончил. Теперь мне надо снять отпечатки пальцев с хозяйки этой квартиры и ее подруги, которая вчера была здесь.

— Что ж, у Луговской отпечатки можешь взять прямо сейчас, а у Веллер — завтра. Кузмин обеспечит ее явку. Что-нибудь нашел?

— Что-нибудь нашел, а вот пригодится ли оно тебе, узнаем позже. А кто еще бывал у вас в квартире?

— Анна, наша прислуга. А других в последнее время и не припомню.

— Тогда оставьте майору ее адрес, чтобы обеспечил ее явку для сдачи отпечатков. Ножи у вас все на месте?

— Ножи? — переспросила Мила, вспомнив, что о них спрашивала у нее и Элина. — Сейчас посмотрю.

И, выдвинув ящик кухонного стола, стала вынимать из него один за другим ножи.

— Ой, на этом кровь, — вскрикнула она, выронив из руки нож, который со звоном упал на кафельный пол.

Криминалист шустро подскочил и поднял его.

— Я возьму нож на экспертизу? — спросил от майора.

— Конечно. Возможно, именно он окажется орудием убийства.

— Но тела ведь не нашли.

— Да знаю я. Будем искать. Не исключено, что пропавший сам через время объявится.

— Ну и ну, — произнес эксперт. — Знать бы, как он выбрался из квартиры. Да и вообще, как вынесли тело. Замок отмычкой не открывали. Ключи находились в кармане куртки пропавшего, которая спокойно висела в шкафу, а сама дверь была закрыта изнутри. Из окна наружу тоже не попадешь: седьмой этаж не позволяет. Вот и получается какая-то чертовщина. Ни тела, ни потерпевшего. Не могли же они дематериализоваться. Но это уже не моя забота. Я могу идти?

— Можешь, — разрешил Звягинцев. — Увидишь внизу Кузмина, пришли ко мне. Он там организовывает опрос соседей и поиск свидетелей.

Когда эксперт-криминалист ушел, он повернулся к Тамиле и сказал:

— А теперь давайте признавайтесь, что произошло в квартире этой ночью.

— Я не знаю, что здесь произошло! — воскликнула Мила возмущенно. — И уже говорила вам об этом.

— Позвольте вам не поверить. Вы можете отказываться сколько вам угодно, но факты против вас.

— Какие факты? Я спала и ничего не слышала.

Звягинцев устало потер пальцами лоб и, пристально посмотрев на женщину, сказал:

— Тогда объясните мне, как ваш раненый супруг или убийца с его телом покинули квартиру, если она была закрыта изнутри ключом? Кроме вас или вашего сообщника, после которого вы сами закрыли дверь, никто этого сделать не мог.

— Я не знаю, что вам на это ответить. Но точно знаю другое: я своего мужа не убивала и никакого сообщника у меня не было.

— Упрямство вам не поможет. Наоборот, оно усугубит вашу вину. Поэтому примите мой добрый совет: добровольно признайтесь в содеянном, и я поспособствую, чтобы вам смягчили приговор. Добровольное признание и помощь следствию вам зачтутся как смягчающие обстоятельства.

— Мне не в чем признаваться. Я любила своего мужа.

— Любила? — уточнил следователь с улыбкой. — Вы уже точно знаете, что вашего мужа нет на этом свете? Тогда и со мной поделитесь, где искать его тело.

— Не цепляйтесь к словам, — вспылила Тамила. — Случайно употребила неправильный глагол. И не запугивайте меня. Не на ту ставку упор делаете. Лучше ищите настоящего убийцу, если мой муж действительно мертв. Не теряйте времени зря на меня.

— А это уж я буду сам решать, на кого мне тратить свое время.

Дальше продлить разговор им не удалось, так как в кухню вошел лейтенант Кузмин.

— Ну что, Женя, накопал чего — нибудь стоящего?

— К сожалению, ничего, Роман Сергеевич. В двух квартирах на этой лестничной площадке никто ничего не видел, поскольку ночью все спали. В третьей никто не проживает. Во дворе тоже свидетелей не нашлось. Поскольку дом новый, входы в подъезды оборудованы камерами видеонаблюдения.

— Ты просмотрел запись за прошлую ночь?

— Да, за предыдущую и сегодняшнюю тоже. Гражданка Луговская ни в одну из ночей из подъезда не выходила и не заходила в него. Её пропавший супруг вошел в подъезд в двадцать три сорок и больше ни на одной из записей не появился.

— А был кто-то, кто ночью вышел из подъезда?

— Нет. Только утром. Их личности установили: все они проживают в этом доме, кроме одного человека.

— Кто он? Мужчина или женщина?

— Трудно сказать. Одет в джинсы и куртку с капюшоном. На ногах кроссовки. Лица увидеть не удалось, поскольку камера захватила только затылок.

— А через крышу можно попасть в другой подъезд и спокойно выйти из него?

— Никак нет, товарищ майор. Входы на крышу закрыты на замки, а ключи находятся у старшего по дому. Никто у него их не брал.

— Тогда ничего не понимаю. Действительно, какая-то необъяснимая чертовщина. Ни человек, ни труп, ни убийца не могли бесследно исчезнуть. Не инопланетяне же их забрали?

— Ну уж точно не они, — рассмеялся лейтенант.

— Чего ржешь? Плакать надо от собственной бездарности.

— И что мне прикажете с вами делать? — вдруг обратился Звягинцев к Тамиле.

— Не знаю, — устало ответила она, сев на стул. — Что надо, то и делайте.

— Опять не знаете, — сказал следователь, что-то дописывая в протоколе. — К сожалению, и я тоже. Распишитесь — и на время расстанемся. Вот вам подписка о невыезде.

— А квартиру я могу покинуть? Поживу у подруги, пока что-то не прояснится с мужем. А то я боюсь оставаться здесь одна.

— Запишите вот здесь адрес своего местопребывания, чтобы мы знали, где вас найти. И являйтесь в следственный комитет по первому требования. А сейчас я вас покидаю.

— В кабинете я могу убраться?

— Нет, — резко ответил следователь. — Я совсем забыл о нем. Кузмин, привези срочно криминалиста, чтоб снял там все имеющиеся отпечатки и поискал возможные зацепки по поводу того, кто там устроил весь этот беспорядок.

— Уйдете после того, как эксперт-криминалист закончит свою работу, — бросил он через плечо хозяйке квартиры, покидая кухню.

Тамила ничего не ответила, только кивнула, глядя вслед уходящему майору.

Глава 3

Где-то через час приехал лейтенант и вместе с ним неулыбчивый мужчина. Заросшее темной щетиной лицо и тонкие нити седых волос заметно старили его, хотя кожа возле глубоко посаженых карих глаз и вокруг носа с горбинкой выглядела молодой. Взгляд исподлобья добавлял ему мрачности и не вызывал расположения. Да и резкий голос, которым он обратился к Тамиле, заставил ее вздрогнуть.

— Боярских Николай Николаевич, — представился он. — У вас имеются в квартире тайники? Если есть, лучше покажите их сами.

— Даже если они и есть, я о них ничего не знаю, поскольку живу здесь неполных два года. Муж тоже никогда о них не упоминал.

Кивнув головой и бросив на хозяйку испытывающий мрачный взгляд, мужчина посмотрел на Кузмина и недовольным голосом сказал:

— Приступай к осмотру, пока я буду заниматься кабинетом. Простучи стены, в том числе внутри шкафов. Особенно осмотри платяной шкаф. За одеждой может быть замаскирована дверь. Словом, проверь всё тщательно. И приведи на всякий случай понятых. Пусть присутствуют. От них не убудет.

И, повернувшись к хозяйке квартиры, спросил, словно выстрелил:

— Где кабинет?

— Идите за мной, — устало произнесла она и пошла по коридору.

Оставив криминалиста заниматься своими делами, Тамила повела Кузмина в спальню и, сев на неубранную постель, стала молча наблюдать за его действиями.

Их с Артемом спальная комната была оформлена в кремово-золотистых тонах, благодаря чему с приходом солнца комната наполнялась ненавязчивым светом. Ей нравился ее красивый современный интерьер, уютный и радующий глаз.

«Главной героиней» спальни, конечно же, была кровать с ортопедическим основанием. Просторная и поистине королевская, она завораживала с первого взгляда, а её объёмное изголовье с плавными формами и глубокой утяжкой, декорированной стразами, вносило в интерьер ноту шарма и аристократизма. Подъёмный механизм создавал дополнительную нишу для хранения вещей.

Стена над кроватью была акцентной, ибо на ней располагалась композиция из пяти небольших картин. Шикарные шторы и покрывало, изготовленные из тяжелой золотистой ткани, добавляли интерьеру роскоши.

Когда они с Артемом оформляли спальню, сразу же отказались от верхнего освещения, расположив светильники таким образом, чтобы была возможность разных сценариев света. Именно они и создавали настроение. К тому же был и дополнительный свет, размещенный у большого зеркала, в изголовье кровати, возле туалетного столика и просторного шкафа.

Без него, в принципе, можно было и обойтись, поскольку основное количество одежды находилось в гардеробной, как и постельное бельё, но Мила настояла на его покупке, ибо, по ее мнению, этого требовал интерьер спальни. Возможно, на ее мнение повлиял консерватизм мышления, но не в этом суть. Главное, Артем не стал возражать.

А она наполнила эту комнату светом и положительной энергией, в чем ей помогли живые растения, ароматические свечи и разные мелочи, дарившие хорошее настроение.

Когда лейтенант обстучал все стены в гардеробной и спальной комнате и принялся тщательно исследовать шкаф, Тамила никак не могла решить, показать или не показать следователю дополнительную нишу в кровати. В конце концов она отказалась от нее, так как не хотела выставлять на показ маленькую тайну, которая касалась только ее и супруга.

После спальни они перешли в гостевую комнату. Она была обставлена стандартно: кровать, две тумбочки, комод и встроенный шкаф для одежды. Правда, мебель была исполнена в восточном стиле, который подчеркивался еще и текстилем.

Кузмин быстро управился и, ничего не обнаружив, направился в гостиную, где задержался несколько дольше, так как ему пришлось выставлять из шкафов всё их содержимое на пол. Он даже отодвинул их от стены, чтобы убедиться, что за ними нет тайного хода.

Поиски в трех комнатах ничего не дали. Понятые присутствовали молча. Разве только один раз Мила услышала, как одна из женщин сказала другой: «Ну и живут же люди, не то, что мы». Но она не стала обращать внимания на слова, вызванные завистью, и сделала вид, что не слышала их.

Дошла очередь и до шкафа в прихожей. Лейтенант, уже уставший от поисков, попросил хозяйку освободить его от одежды. Она вынесла из гостиной два стула и стала складывать на них вынутые вещи.

Кузмин приступил к обследованию освободившегося шкафа, а Тамила всё пыталась поймать мысль, проскочившую в ее голове, пока возилась с верхней одеждой. Однако она никак не позволяла ухватиться за неё.

Наконец осмотр шкафа и стен прихожей был закончен, а понятые отпущены ни с чем. К ним вышел эксперт-криминалист. Не глядя на хозяйку квартиры, словно ее здесь не было, он обратился к лейтенанту:

— В кабинете нет ни тайного хода, ни сейфа, что весьма странно. Обычно бизнесмены такого уровня, как Луговской, оборудуют сейфы у себя дома, и это не дает мне покоя. Неужели я что-то просмотрел?

Пока я немного отдохну, пройдись-ка, Женя, по кабинету своим свежим взглядом. Вдруг заметишь что-то необычное.

— Вы не могли бы освободить для меня один из стульев? — неожиданно обратился он к Тамиле.

Она стала возвращать одежду в шкаф и, разместив ее, хотела было задвинуть дверь, как вдруг замерла и стала лихорадочно её пересматривать.

— Я ошиблась, — прошептала Мила.

— Лейтенант Кузмин, подойдите ко мне, пожалуйста, — крикнула она в глубину коридора.

— Чем вызван подобный переполох? — спросил он, подходя.

— Я ввела в заблуждение товарища майора. Не предумышленно.

— Да говорите же, в чем дело? — не выдержал Евгений ее испуганного взгляда.

— Я попутала куртки мужа.

— Не понял, о чем вы.

— Я сказала ему, что мой супруг ушел из дома в коричневой куртке, которую мы купили ему в Турции в прошлом году. И подтвердила, что она находится в шкафу. Однако я ошиблась.

Артем надел другую коричневую куртку. Вот ее как раз и нет в доме. Именно в ней он, по всей вероятности, и исчез.

— Проверьте еще раз, — мрачно приказал криминалист. — А то в следующий раз опять показания поменяете, сославшись на свою невнимательность.

Тамила ничего не ответила и стала вновь пересматривать всю одежду, доставая ее из шкафа.

— Куртки нет, — вздохнув, сказала она. — Правда, теперь я уже с точностью не могу сказать, в какой из двух коричневых курток он ушел на работу и вернулся.

И, выложив все из карманов коричневой куртки, оставшейся дома, добавила:

— И нет портмоне мужа, в котором у него постоянно находились паспорт, водительское удостоверение и банковские карточки.

— А что в кошельке, который вы только что держали в руке? — спросил Евгений.

— Я не знаю. Посмотрите сами. Обычно Артем доставал из него мелочь и мелкие бумажные купюры, когда ему приходилось расплачиваться за пребывание автомобиля на платных стоянках. Если честно, я очень устала и хочу, чтобы вы оставили меня одну.

— Еще один вопрос, — буркнул Боярских. — У вас только два комплекта ключей от квартиры?

— Да, два.

— Странно, обычно с замком идет от трёх до пяти ключей, — подумал он вслух и как-то подозрительно посмотрел на хозяйку квартиры. — Вы ничего не путаете?

— Конечно, не путаю, — возмутилась она. — Когда я сюда вселилась, было только два комплекта, в каждом из которых один ключ был от верхнего замка, второй — от нижнего. Верхний замок при закрытии двери защелкивается, поэтому изнутри мы его ключом не закрываем, а вот нижний фиксируется исключительно ключом, который мы оставляем в двери на ночь, чтобы ее невозможно было открыть снаружи.

— Так, минутку, — становил ее Боярских. — Кто оставил ключ в двери прошлой ночью?

— Артем, кто же еще! Он же последний вошел в квартиру, — ответила Тамила раздраженно.

— Насколько я помню из протокола, — вклинился в разговор Кузмин, — комплект ключей своего мужа вы достали в присутствии майора Звягинцева из кармана куртки Луговского, в которой он, якобы, пришел с работы. И сейчас эта связка ключей находится в замке кабинета.

И, сказав это, он направился к указанному месту, откуда принес ключи. Проверив их на замках входной двери, лейтенант вопросительно посмотрел на хозяйку.

— Что ж, объясните, но так, чтобы мы поняли: чьи ключи находились в нижнем замке, когда вы открыли дверь для своей подруги?

Тамила, ничего не ответив, схватила свою сумку и достала оттуда еще одну связку ключей.

— Вот мои ключи, — сказала она, протягивая их лейтенанту полиции.

— Он не спрашивал, где ваши ключи, — голосом, в котором зазвенел металл, сказал криминалист. — Лейтенант поинтересовался, чьи ключи находились в двери утром, когда к вам пришла подруга. Это не могли быть ключи вашего мужа, так как они находились в кармане его куртки, не так ли?

— Тогда выходит, что мои, — растерянно сказала Тамила, и голос ее задрожал от сильного волнения, которым она уже не управляла.

— Выходит, вы перед сном забыли их вынуть из двери. В таком случае как же ваш муж вошел в квартиру?

— Я не знаю… не знаю! — выкрикнула Мила, схватившись за голову. — У меня мозги клинит от ваших вопросов. Но Артем ведь как-то зашел в дом и вышел из него, хотя, на первый взгляд, и не мог этого сделать. Вы следователи, вот и объясните этот парадокс.

— Не сомневайтесь, объясним, — с угрозой в голосе пообещал Кузмин. — Но лучше, если вы это сделаете сами. Завтра ждем вас в следственном комитете в девять часов утра. До этого времени у вас есть возможность из обвиняемой стать свидетелем.

— Я ни в чем не виновата, — перейдя на шепот, произнесла Тамила. — Я не убивала своего мужа и не знаю, где он. Понимаю, все выглядит не столь однозначно, но, поверьте, я говорю правду.

— Все клянутся в своей невиновности, пока не оказываются прижатыми к стенке неопровержимыми уликами. Против фактов, милочка, не попрёшь, — сказал эксперт-криминалист, противно ухмыляясь. — И нож себе подкинула, и погром в кабинете устроила, чтобы отвести от себя подозрение, а с ключами прокол вышел. Что ж, мой многолетний опыт убеждал меня и не раз, что идеальных преступлений не бывает. Бывает недосмотр и непрофессионализм следственных органов.

— Вы меня не запугивайте и не навешивайте ярлык преступницы, — взяв себя в руки, спокойно ответила ему Мила. — Позволю себе сослаться на презумпцию невиновности. Если забыли о ней, напомню, что лицо считается невиновным, пока его вина в совершённом преступлении не будет доказана в порядке, предусмотренном законом, и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

— Ух, ты! — воскликнул Боярских. — Готовилась, значит.

— Мы с вами на «ты» не переходили. Это, во-первых. А во-вторых, по диплому моя специализация — юриспруденция. Так что знания в этой области у меня имеются.

— Значит, наша коллега, — с издевкой произнес он. — Что ж, и среди них встречается немало преступников.

— Я не преступница. Будете со мной вести себя столь неподобающим образом, я напишу на вас жалобу вашему начальнику.

— Да хоть самому господу Богу! Забирай ее, Кузмин. Посидит сорок восемь часов в изоляторе временного содержания — покладистее станет. А то уж слишком перья распушила.

— Я сейчас, — сказал лейтенант и поспешно скрылся в кухне.

По его голосу невозможно было разобрать, с кем и о чем он говорит по телефону, но вскоре всё разъяснилось.

Бросив короткий взгляд на Боярских, он обратился к хозяйке квартиры:

— Завтра майор Звягинцев ждет вас у себя в кабинете в девять часов. Не опаздывайте. И захватите с собой вашу подругу Веллер. А пока до свидания.

И направился к двери. Вслед за ним двинулся и эксперт-криминалист, недовольно сдвинув брови и бросив неприязненный взгляд на женщину.

Тамила еле удержалась от соблазна показать ему в спину язык и на пределе сдержанности закрыла за полицейскими дверь.

Пообедав остатками бутербродов с кофе, принялась за уборку, начав с гостиной. Прежде всего поставила назад в шкафы посуду и другие вещи, затем принялась за пятно на ковре.

Поскольку прошло больше суток, кровь на нем свернулась и накрепко присохла к ворсу. Поэтому удалить такое загрязнение было очень сложно, и это Мила прекрасно понимала, но тащить ковер в химчистку не было никакого желания, и она попыталась вывести пятно своими силами, используя для этого уксус, белую тряпку и пылесос.

Возилась с ним долго, но усилия не пропали даром, что очень её порадовало. Правда, цвет на этом месте несколько поблек, но это настроения не испортило. Чтобы оно не бросалось в глаза, Мила подвинула на него кресло — и успокоилась.

Кабинет встретил ее полным беспорядком. Она редко бывала в нем, а потому, сев на кресло, обвела взглядом всё, что в нем находилось. Потом, вздохнув, поднялась и в первую очередь повесила на стены две картины и большие часы.

Вернувшись обратно в кресло, вдруг вспомнила сильное удивление криминалиста по поводу того, что у Луговского отсутствует сейф. Конечно, он должен быть. Но где?

Боярских, наверняка, всё здесь облазил. Поэтому искать что-либо после него бессмысленно. Однако засевшая мысль о сейфе была сродни занозе в заднице: как ни садись, а она все равно колет. И Тамила никак не могла от неё избавиться.

Она крепко задумалась о том, куда мог не заглянуть эксперт-криминалист. Книжный шкаф стоял пустой и полностью просматривался. К тому же был отодвинут от стены. Значит, искать там уже нечего.

Так ни до чего и не додумавшись, Тамила придвинула шкаф к стене, сложила на полки книги и стала собирать разбросанные по полу бумаги, канцелярские принадлежности и другие вещи в пустые ящики, вынутые из стола и разбросанные по комнате.

Стол был двухтумбовый из красного дерева. Толстая столешница и такие же стенки тумб подчеркивали его массивность и внушительность. Он занимал чуть ли не треть комнаты.

— И зачем Артему понадобился такой большой стол, если он все свое время проводил на работе? — мелькнула мысль. — В домашнем кабинете он подолгу не засиживался. Тогда почему Артем закрывал кабинет на ключ, который носил с собой?

Этот вопрос возник в ее сознании неожиданно, и Мила тотчас поняла, что ответ на него нужно искать здесь. И если криминалист сейф не нашел, это не значит, что его нет.

И она начала планомерно обыскивать комнату. Но, к ее разочарованию, поиски успехом не увенчались. На своем месте остались только два предмета.

Сначала Тамила отодвинула диван и осмотрела его со всех сторон. Даже ткань снизу подпорола. Ничего. Тяжело вздохнув, она подошла к столу и попыталась сдвинуть его с места. Не удалось: он был неимоверно тяжелым.

Тогда она уперлась руками в правую тумбочку и на пределе своих возможностей надавила на нее. И, о, чудо… она сдвинулась. Мила попыталась проделать то же с левой тумбой, но она не поддалась ей ни на миллиметр. Пришлось опять вернуться к правой. С каждым усилием тумба отодвигалась, причем не прямо, а по кругу, что очень удивило Тамилу. При этом левая оставалась на месте, но углы ее также смещались по окружности.

Затаив дыхание, она приложила все свои силы, и место под тумбой открылось ее взору. Она ахнула и присела на корточки перед дверцей, которая на полсантиметра утопала в паркете. По всей видимости, под ней внизу был сам сейф.

Перебрав известные ей комбинации цифр, связанные с днями рождения и другими значимыми датами в жизни Артема и их семьи, она не смогла открыть его и задумалась, что делать с ним дальше.

Рассказать о нем майору Звягинцеву? Возможно, у них в следственном комитете есть специалист, который справится с этой трудной задачей. Но поскольку Мила не имела ни малейшего представления, что в нем находится, от этой мысли она отказалась.

Поставив стол на место, она засунула в него ящики, перевернула вниз вспоротые диванные подушки, чтобы они не мозолили ей глаза своими внутренностями, вышла из кабинета и закрыла его на ключ.

Раздался звонок в дверь. Тамила непроизвольно вздрогнула, не понимая, кто бы это мог быть. На носочках подошла к двери и посмотрела в глазок. На площадке стояла Элина. Облегченно выдохнув, она открыла дверь — и в нее, словно фурия, влетела подруга.

— Ты почему не отвечаешь на звонки? Я телефон оборвала, пытаясь к тебе дозвониться. Пришлось после работы ехать сюда, чтобы узнать, что с тобой.

— Не кричи, — попросила Мила, скривившись. — И без твоего крика голова раскалывается. Сегодня был такой трудный день! У меня все в квартире перевернули, пытаясь найти скрытую комнату или тайник. Вот только сейчас закончила убираться. А телефон, наверное, разрядился.

Пока она все это говорила, Лина уже успела раздеться и направилась в кухню.

— Я голодная, как волк зимой. У тебя что-нибудь есть в холодильнике? — перескочила она на другую тему.

— Что-нибудь есть. Мой руки, а я сейчас поставлю на стол все, что имеется в наличии.

Когда Элина вернулась, на столе уже лежали в тарелках бутерброды и разрезанные пополам свежие огурцы, а также стояли открытые банки со шпротами и крабовым мясом.

— О, да мы шикуем! А бутылочки вина у тебя не найдется? Грех без него переводить такую вкуснятину.

— Конечно, найдется. Сходи в гостиную и выбери в баре то, которое больше понравится. Лично мне все равно, какое пить.

Элина выбрала Пино гриджио и, откупорив, налила понемногу в бокалы. Когда первый голод был утолен, она посмотрела на Тамилу и тоном, не терпящим возражения, сказала:

— Рассказывай!

— Да нечего, в принципе, рассказывать. Большую часть дня наблюдала, как обстукивают и придирчиво осматривают мою квартиру, потом все вынутые из шкафов вещи раскладывала по местам, долго возилась с пятном крови на ковре.

— А майор Звягинцев что говорит?

— Подозревает меня в убийстве Артема. Так прямо мне об этом и сказал после того, как среди моих ножей на кухне нашелся нож со следами крови. Его взяли на экспертизу, а майор пообещал мне на суде снисхождение, если добровольно признаюсь в содеянном.

— Значит, нож всё же нашли. Надо было нам самим до вызова полиции забрать его и выбросить.

— Так ведь я не знала, что он там!

— Когда я подумала об этом вчера вечером и озвучила, надо было не полениться, а приехать и внимательно осмотреть все ножи. Выходит, что тот, кто ранил или убил Артема, решил подставить тебя.

— Выходит, что так, — обреченно согласилась с подругой Мила. — Но и это еще не всё. Обнаружилось, что кто-то открыл той ночью кабинет Артема, разворотил там все в поисках чего-то для себя важного, а потом закрыл его на ключ и положил связку с ним в карман его куртки.

— С ума сойти! — воскликнула Элина. — Больше ничего нового?

— Ну, ключи от машины пропали. А еще я обнаружила, что в шкафу нет другой коричневой куртки Артема и его портмоне с документами. Да еще непонятная путаница с ключами вышла, из-за чего меня чуть в следственный изолятор не забрали.

— Какая путаница?

— Понимаешь, с этими ключами вообще какая-то странность. Вечером я всегда вынимаю из замка свой нижний ключ, чтобы Артем мог открыть дверь своими ключами, один из которых он оставляет в замке, чтобы с наружной стороны к нему не было доступа. А утром, когда уходит на работу, забирает свои ключи с собой. В течение дня я пользуюсь своими.

Ночью, когда исчез Артем, его ключи остались лежать в его куртке, а мой на общей связке был вставлен в замок.

— Получается, что ты закрыла своим ключом дверь после того, как исчез Артем и легла спать?

— Ты с ума сошла, что ли? — возмутилась Тамила. — Что за чушь ты несешь?

— Но ведь так получается?

— Так да не так. Я ни за кем дверь не закрывала.

— Тогда кто закрыл?

— Если бы я знала, то и проблемы бы не существовало.

— Однако, как ни крути, кроме тебя в квартире никого не было, кто мог бы закрыть ключом дверь. Может, ты под своими транквилизаторами не помнишь, что делаешь ночью?

— Всё. Ты меня достала своими умозаключениями. Одевайся и уходи, — вспылила Тамила. — Мне еще не хватало, чтобы меня подозревала в преступлении ещё и ты.

— Да успокойся. Я просто вслух рассуждаю. Если не согласна, попробуй выдвинуть встречные контраргументы. Пойми, к тебе еще дотошнее будут допытываться менты. Однако вместо благодарности ты меня выгоняешь.

И Элина обиженно встала из-за стола.

— Сядь, — коротко бросила Мила. — Прости, я была не права. Но войди в моё положение… целый день на нервах не мог пройти для меня бесследно.

— Сочувствую. Но при любом раскладе ты должна представить следствию внятные объяснения всему случившемуся.

— Если бы они у меня были, — со стоном произнесла Тамила и уронила голову на руки, лежавшие на столе. — Кто-то меня весьма продуманно подставил. Все, сволочь, рассчитал. Вот только куда тело Артема дел?

— Следователь все-таки считает, что его убили? — встрепенулась Лина.

— А других вариантов и нет. Камера видеонаблюдения показала, что Артем вошел в подъезд в двадцать три сорок. Сам. И больше из него не выходил ни в ту ночь, ни утром, ни в течение последующего времени. Зашел в подъезд, а затем в квартиру, о чем свидетельствуют оставшиеся ключи, и исчез в ней, как в бермудском треугольнике, оставив кровавое пятно на ковре. Вот такой расклад на сегодняшний день. А в квартире была я одна, которая ничего не видела, не слышала и не знает. Слабая отговорка, не так ли? Словом, я по уши в дерьме.

— И кто тебя мог так продуманно и мастерски подставить? У тебя есть враги?

— Хм, я не Бог, чтобы знать это. Да и откуда они у меня? Однако факт остается фактом, и, как выпутаться из этого клубка подозрений, я не знаю.

— Что и говорить, вляпалась ты не по-детски. Но будем надеяться, что наши доблестные органы во всем разберутся. Мотива ведь у тебя убить Артема нет. А без него как тебя могут привлечь к ответственности?

— Мотив можно состряпать ради раскрытия преступления. За висяки их по головкам не гладят. Знаешь, сколько безвинных отбывают свои сроки в тюрьмах? Боюсь, что и мне не миновать этой участи.

— Фу на тебя, фу! Сплюнь три раза. Не верю, что из тебя сделают козла отпущения. Ты на камере в ту ночь засветилась?

— Нет.

— Вот видишь, это козырь в твою пользу.

— А орудие убийства? Ведь на нем будут сплошь мои отпечатки пальцев.

— Но, поскольку нет тела, нет и дела. Так что успокойся и не рисуй себе мрачное будущее.

— На это только и надежда. А если его найдут?

— Не накручивай себя. Больше мне тебе сказать нечего. Я останусь ночевать у тебя, так как ехать ко мне далеко, да и поздно. Ты не против?

— Конечно, нет. Гостевая комната свободна. Да, тебе велено завтра явиться в следственный комитет для того, чтобы снять твои отпечатки пальцев, и майор жаждет еще с тобой побеседовать для протокола. Так что можем завтра поехать вдвоем.

— Согласна. Так и сделаем. А сейчас я пойду в душ — и спать. Ты тоже после меня долго не задерживайся.

И Элина легкой походкой вышла.

Глава 4

Тамила убрала кухню и, заглянув в гостевую комнату по пути в спальню, пожелала подруге спокойного сна. Раздевшись, отправилась в ванную. Стояла под горячими струями до тех пор, пока не почувствовала, как усталость нехотя покинула ее тело, и оно почувствовало прилив сил.

— Не к месту, — подумала она. — Впереди ночь, и надо было бы отдохнуть после трудного дня.

Однако эта мысль была вытеснена другой: как мог Артём допустить такое? Все произошло так неожиданно, что у нее не было времени осмыслить произошедшее. Приходилось ежеминутно бороться за себя, чтобы не стать подозреваемой. Впрочем, в глазах следователей она таковой и являлась, но, к счастью, им пока предъявить ей было нечего. Поэтому они в отношении её проявляли столь не свойственную им терпимость. Но это пока. На начальном этапе. А что ждет её в будущем?

На этот вопрос Тамиле отвечать не хотелось, и она, выйдя из душевой кабины и завернувшись в махровый халат, стала пристально разглядывать себя в зеркало.

Два прошедших дня оставили заметный след на ее лице. И хотя все знакомые считали ее красивой, сейчас она мало походила на ту жизнерадостную молодую женщину, которой она была раньше. Однако несмотря на все переживания, глаза её остались такими же бездонно голубыми. Вот только пропал в них обычный блеск. Да и темные полукружья появились под ними, особенно выделяющиеся на фоне персикового цвета кожи.

Её темно-каштановая грива волнистых волос мокрыми прядями облепила шею и плечи, еще более подчеркивая заострившиеся черты лица, напоминавшего сердечко. Даже обычно небольшой аккуратный носик сейчас казался более крупным…

Мила провела пальцем по своим чувственно- пухлым губам, которые так нравились Артему, но они показались ей напряженными и бледными. Может, потому что без привычной помады? Однако, она не стала задумываться над этим, почувствовав, как в глазах защипало. Изнутри стало наплывать отчаяние — и она расплакалась.

Сначала тихо, обреченно глотая соленые слезы, потом все громче и громче. В этом плаче соединилось всё: и скорбь по Артему, и жалость к себе, и страх, вызванный неизвестностью, связанной с расследованием, и боязнь будущего, которое пугало своей неопределенностью и сложностями, которые ее ожидали.

Плакала долго, сетуя на свою несчастную судьбу. Потом не менее долго лежала на кровати с открытыми глазами, бесцельно глядя в темный потолок. В какой-то момент поймала себя на том, что не чувствует отчаяния и горя, которые должна была бы испытывать как жена, потерявшая мужа. Её больше волновала собственная судьба.

Тамила знала, почему, но признаваться себе в том, что вышла замуж без любви ради материального благополучия, не хотелось. Она старалась думать о себе лучше, но не получалось: трудно было врать самой себе, помня истинные мотивы, которыми руководствовалась, приняв предложение руки и сердца Артёма. Тогда она предала любовь, а теперь расплачивалась за это. Правильно говорят, что все возвращается. Вот и ей вернулось.

И память перенесла ее в то время, когда она была студенткой четвертого курса университета. Прекрасное, беззаботное и беспечное время… Именно тогда она познакомилась на одной из дискотек с Андреем. Высокий, черноволосый, смуглый, он сразу же захватил ее в плен своей очаровательной улыбкой, и она, не думая ни о чем, без страха утонула в омуте его темных глаз, в которых постоянно светилось веселье.

Это были дни сплошного удовольствия несмотря на то, что Андрей не имел возможности водить ее по дорогим ресторанам. Он после армии работал санитаром в больнице, мечтая поступить в медицинский вуз. Однако он восполнял это различными романтическими выходками: то напишет мелом под ее окном на асфальте признание в любви, то разбудит песней под гитару, то вбросит ей в открытое окно букет ромашек и васильков, то подложит в сумку приглашение на свидание под звездами…

Это были лучшие дни в ее жизни. А потом в ней появился Артем. Знающий себе цену, холеный, на престижной иномарке… Он был старше на четырнадцать лет, но это ее не смутило. Дорогие подарки, рестораны и его положение успешного бизнесмена вскружили голову: уж так сильно хотелось стать из золушки принцессой. И она сделала свой выбор в пользу Артема, предав Андрея и его чувства. Да разве только его? И свои чувства тоже.

Тем не менее, два совместно прожитых года не сделали их семьей в полном смысле этого слова. Не стали они и ближе друг другу. Любовь к Артему в ее сердце так и не появилась. А в его? Любил ли он ее? На этот вопрос Мила ответить не могла, так как не знала. Она не отрицала того, что он часто говорил ей о своих чувствах, но вот поступки говорили об обратном: Артема не интересовала её душа; ему достаточно было ее красоты, чтобы гордиться своим выбором.

И сейчас она раздевала свою душу догола, заглядывая в её самые темные уголки. И то, то она видела там, ей очень не нравилось. Но копаться в этом и разбираться, что к чему, желания не было. Да и зачем? Какой теперь в этом смысл? В настоящее время главное для нее — с минимальными потерями выпутаться из ситуации, в которой она оказалась. С этой мыслью она и погрузилась в долгожданный сон.

Утром Тамила точно бы проспала, если бы не Элина. Она ее и растолкала, словесно подгоняя к окончательному пробуждению. Не чувствуя утренней бодрости, она все же быстро собралась и, на ходу выпив по чашке черного кофе без сахара, подруги вышли из квартиры. Во дворе разделились, так как каждой предстояло ехать в своей машине.

Её KIA Picanto находилась в подземном паркинге на своем обычном месте, а место рядом, отведенное под автомобиль Артема, пустовало, так как он продолжал стоять во дворе. Мила совсем забыла о нём, а потому решила после возвращения перегнать ниссан. Но почему Артем оставил его во дворе? Этот вопрос, наверное, так и останется без ответа.

И Тамила постаралась перенаправить свои мысли: ведь сейчас ей было важнее всего продумать свой разговор со следователем. Он будет стараться подловить ее на мелочах, выискивать, за что зацепиться, чтобы обвинить в преступлении, поскольку, кроме нее, подозреваемых у него не было. Поэтому Звягинцеву надо будет вылезти из кожи вон, чтобы найти хоть какие-то доказательства ее вины, а ей — чтобы убедить его в своей невиновности. Занятая своими мыслями, она не заметила, как прошло время в дороге.

Несмотря на начало рабочего дня, на стоянке возле здания следственного комитета было несколько свободных мест. Припарковавшись, Мила подождала, когда то же самое сделает Элина, и одновременно с ней вышла из машины. Ни слова не говоря, они направились к двери.

Дежурный вручил им пропуска, которые ранее были выписаны на их имена, и указал, где находится кабинет майора Звягинцева. Тот уже ждал их и, поздоровавшись, указал на свободные стулья. Затем отослал Элину сдавать отпечатки пальцев, сказав, чтобы она ждала вызова в коридоре, и, включив диктофон, пронзил Тамилу острым взглядом.

— Ничего существенного для следствия не вспомнили? — обратился он к ней, пристально ее разглядывая.

— В принципе, ничего. Разве только заметила странность в поведении мужа, которую пока не могу объяснить.

— А если более конкретно…

— Не знаю, поможет вам мое наблюдение или нет… Словом, Артем, прежде чем зайти в квартиру после работы, ставил своего японца в подземный гараж. Поскольку по натуре он всегда был пунктуален, это правило никогда не нарушалось. Во всяком случае за мою бытность. И вдруг такое отступление от укоренившейся привычки. Да и пропажа ключей от его машины не дает мне покоя. Автомобиль ведь не угнали, воспользовавшись ими. Он по-прежнему стоит во дворе.

— Вы хотите озадачить меня загадкой с двумя неизвестными? — сыронизировал следователь, не скрывая легкой усмешки на лице.

— Ничего я не хочу. Вы спросили — я ответила, — более резко, чем следовало, отреагировала Тамила. — Если пригласили для допроса, отвечать на ваши вопросы без адвоката повременю. Всё, что знала, я уже сказала ранее, поэтому нового мне добавить нечего. Вы еще вчера для себя решили, что я преступница, но с вашим мнением я не согласна, поскольку не причастна как к исчезновению своего мужа, так и к его убийству, если оно имело место быть. Доказать же его вы не можете, поскольку не обладаете достаточным количеством улик для моего задержания.

— Ну, да… вы же, как поставил меня в известность Боярских, имеете юридическое образование, поэтому разбираетесь во всех тонкостях следственных мероприятий. Не повезло мне, горемыке.

— Не язвите, гражданин майор. Это вам не к лицу. Да, согласна, в первое время я несколько растерялась, поэтому позволила вам и вашим коллегам меня запугать. Но, к счастью, это длилось недолго, что позволило мне взять себя в руки и проанализировать, чем вы располагаете против меня. В принципе, только ножом с остатками крови, на котором много моих отпечатков. Кстати, это кровь Артема?

— Группа крови совпадает с той, которую мы взяли с ковра. Принадлежит ли она вашему супругу, экспертиза устанавливает. Когда появится результат, будут сделаны и первые выводы.

— Какие? Тела ведь не нашли. И пока оно не появится, вы не сможете ни в чем меня обвинить.

— Вы так думаете?

— Абсолютно, потому что невозможно доказать убийство без установления самого факта смерти.

— Вы имеете в виду стереотип, существовавший многие годы в головах правоприменителей о том, что если нет тела, то нет и дела?

— Именно его, — подтвердила Тамила. — У вас иное мнение?

— Да иное, ибо подобный подход к делам «без тел» считаю пагубным и социально опасным.

— Что ж, это ваше право. Конечно, я могу согласиться, что при отсутствии трупа, но при наличии иных данных, например, останков, характерного для убийства способа, места происшествия, биологических следов, указывающих на причинение серьезных травм потерпевшему, и очевидцев возбуждение уголовного дела вполне возможно.

— Тогда почему вы считаете мое стремление расследовать это дело без «тела» неправомерным?

— Я так не считаю, а потому не передергивайте мои слова. Я не согласна с вашим методом ведения дела, построенном на косвенных уликах обвинения. В чем я убедилась вчера, когда вы уже назначили меня преступницей и, чтобы быстрее раскрыть убийство, в котором по какой-то непонятной причине абсолютно не сомневаетесь, стали принуждать меня к добровольному признанию содеянного обещанием смягчения наказания.

— А вы, гражданка Луговская, в отличие от меня, считаете, что его не было?

— Да, у меня на произошедшее в нашей квартире имеется своя точка зрения. Что касается вашей, то в настоящий момент вы не достигли того уровня доказанности, который позволил бы вам утверждать, что деяние «вне всяких сомнений» повлекло за собой смерть пострадавшего и что это деяние является преступлением.

— Ну, как я понял, меня вы не считаете профессионалом. В таком случае, изложите свою профессиональную точку зрения на то, что произошло в вашей квартире. Покажите мастер-класс логического мышления.

— Сарказм вам не к лицу. Но несмотря на него, я изложу свое мнение о ваших доказательствах моей вины. Итак, какие улики у вас есть против меня? Пятно крови на ковре. К вашему сожалению, его не причислишь к неопровержимой улике, поскольку толковый адвокат легко переквалифицирует её в косвенную, ибо вы никак и ничем не сможете доказать, каким образом и по какой причине оно там оказалось. Даже если будет установлено, что это кровь Артема.

Вторая улика — кухонный нож со следами якобы крови моего мужа. Он тоже не тянет на прямую улику. Во-первых, это нож из домашнего набора, которым я часто пользовалась, а потому на его ручке наличие моих отпечатков закономерно. Во-вторых, избавившись от тела мужа, я, наверное, по причине временного помрачения рассудка, вместо того, чтобы вместе с телом избавиться и от ножа, во вред себе положила его обратно в стол, не смыв с лезвия остатков крови. И все для того, чтобы его нашла полиция, когда я ее вызову по факту обнаружения пятна крови на ковре и исчезновения своего супруга.

А поскольку рана на теле предполагаемого трупа, которого пока нет, не идентифицирована с орудием убийства, обнаруженный нож не может выступать в качестве оного. Может, Артем резал им ветчину себе на ужин и случайно порезался. А потом в сердцах бросил его назад в открытый ящик. Разве такой сценарий развития событий не имеет права на существование? Или вы его исключили априори?

Следователь ничего на заданные ему вопросы не ответил, но плотно сжатые губы, прищуренные от злости глаза и желваки на скулах свидетельствовали о его внутреннем состоянии красноречивее любых слов. Тамила дразнила гусей и понимала это, но остановиться не могла: все внутри кипело от возмущения и требовало выплеска.

— Вы, гражданка Луговская, ссылаетесь на судебную практику, когда судьи крайне осторожно подходили к обвинению в делах, где отсутствовал труп потерпевшего. В последние же десять лет от данного подхода стали отходить и приговоры по делам без тела выносят все увереннее и чаще.

— В этом вы правы, — согласилась со Звягинцевым Тамила, — но мнение относительно законности таких приговоров сильно разнится, что неудивительно, поскольку единой позиции нет даже у Верховного Суда. Другими словами, всё не так однозначно, как вы пытаетесь мне представить. К тому же, чтобы привлечь меня к суду при отсутствии трупа моего мужа, вам необходимо убедить суд в моей виновности, основанной на совокупности исследованных в ходе судебного рассмотрения неопровержимых доказательств.

А что имеется у вас? Две косвенные улики, от которых грамотный адвокат не оставит и следа? Из дома я не выходила в ту ночь, труп на себе не выносила, свидетелей моего преступления нет, с Артемом мы жили душа в душу, поэтому никакого мотива избавляться от него у меня не было.

Наоборот, мне выгодно было, чтобы он пребывал в здравии и жил долго, поскольку я была с ним, как у Бога за пазухой. Я ведь не работала ни единого дня после универа и не горела желанием это делать. Выходит, мотива у меня не было. А как без него? Так что ищите преступника в другом месте. И, если можно, быстрее.

— Если вы жили душа в душу, как здесь утверждаете, то я что-то не вижу по вам, чтобы вы переживали в связи с предполагаемой смертью вашего супруга.

— Вы имеете в виду то, что я не рыдаю и не рву на себе волосы?

— Что-то типа того.

— Поскольку я не знаю, жив мой муж или нет, я не собираюсь его оплакивать и хоронить раньше времени. Вот когда вы мне предоставите доказательства того, что он действительно мёртв, я и предамся скорби. А пока надеюсь, что он жив, буду ждать его возвращения и молить Бога об этом.

— Такое здравомыслие и самообладание нетипично для молодой женщины в двадцать четыре года, — неприязненно заметил Звягинцев, глядя исподлобья на Тамилу.

— А я вообще нетипичная. Во всем. Поэтому Артем на мне и женился. Кстати, вы не допускаете, гражданин следователь, что мой муж инсценировал свое исчезновение с намеком на убийство? Вы бы справедливости ради порылись в его бизнесе. Гляди и накопаете что-нибудь, из-за чего он подался в бега. Не случайно ведь прихватил с собой документы и банковские карточки. Или теперь на тот свет без них не пускают?

— К своей нетипичности вы вдобавок еще и весьма циничная особа, — сказал Звягинцев, не скрывая осуждения. Впрочем, это к делу не относится.

— Конечно, не относится. В моём случае от вас требуется не только установить причины смерти и характер телесных повреждений Артема, но и провести экспертное исследование. И другого пути в этом направлении у вас нет. А поскольку отсутствие трупа делает невозможным установление причин смерти моего мужа, значит, и квалифицировать деяние как преступное вы не можете. Из этого следует, что Артема Луговского нужно искать как живого.

А тем временем Элина, уже сдавшая свои отпечатки пальцев, сидела в коридоре в ожидании, когда ее пригласит для беседы следователь. Однако шло время, а он ее никак не вызывал. Да и Тамила застряла там не на шутку. Неужели её действительно подозревают в убийстве Артема? Но ведь это абсурдно. Ей незачем было убивать курицу, несущую золотые яйца. К тому же она не сумасшедшая, не неврастеничка и не маньячка.

Пока Лина терялась в догадках, к ней уже два раза позвонили с работы, недовольные её отсутствием. Поэтому, когда увидела на дисплее третий вызов, она сбросила его и заглянула в дверь кабинета.

— Мне долго еще сидеть в коридоре? Я, между прочим, работаю и мне не платят за то, что я бесцельно коротаю время в стенах правоохранительных органов.

— Еще одна нетипичная появилась, — проворчал себе под нос Звягинцев. — Нет, все же эмансипация женщинам не пошла во благо.

— Заходите, гражданка Веллер, — громко сказал он.

— А вы можете быть свободны, — обратился он к Тамиле.

И подчеркнул:

— Пока свободны. И не забывайте, что у вас на руках подписка о невыезде, поэтому покидать пределы города не рекомендую. Могут возникнуть большие неприятности.

— Спасибо за напоминание, но я и без него об этом помнила. Буду постоянно на связи и очень надеюсь на вашу оперативность и профессионализм. Поверьте, пребывать в состоянии подвешенности и неопределенности очень трудно и психологически изматывает. Поэтому хочется побыстрее хоть какой-то ясности. Для меня более желательно было бы сказать вам прощайте, но, увы, придется ограничиться привычным «до свидания».

Однако, подойдя к двери, Тамила вдруг обернулась и сказала:

— Гражданин следователь, если бы вы были на моем месте и убили свою жену, вы бы вызвали полицию, чтобы показать ей пятно крови и окровавленный нож? Или всё же удалили бы с ковра кровавое пятно, тщательно вымыли нож, перегнали автомобиль со двора на подземную стоянку, а потом три дня спустя заявили бы о его исчезновении? В такой ситуации многие, уверена, непременно так бы и поступили. Но поскольку я не убивала своего супруга и моя совесть чиста, я оставила в квартире все в неприкосновенности, чтобы не препятствовать расследованию. Так что подумайте на досуге над тем, что я сказала. Уверена, логика поможет вам прийти к правильному выводу.

И больше не произнеся ни слова, Тамила спокойно закрыла за собой дверь.

Звягинцев перевел взгляд на Элину и раздраженно спросил:

— И давно вы дружите?

— С Тамилой?

Увидев кивок следователя, она ответила:

— С семь лет. А что?

— Уж слишком самоуверенная особа. С такой трудно ладить. Наверное, все время у неё на побегушках?

— Ну что вы! — удивилась Элина. — Это не про нее, а больше про меня. Из нас двоих я ведущая, а она ведомая. И неуверенности в ней, хоть отбавляй. Вы бы видели ее в эти два последних дня. Она так переживала, что места себе не находила. А сегодня ночью я слышала, как она плакала в ванной. Долго. Сначала тихо, а потом прорвало. Хотела было прийти, чтобы успокоить, но передумала: решила, что ей лучше выплакаться, чем всё носить в себе.

Это у меня все эмоции снаружи. А Мила — человек в футляре. Не то чтобы что-то скрывает, хитрит или утаивает. Просто умеет держать себя в руках и управлять своими эмоциями. Вот и сейчас чувствую, что трудно ей быть подозреваемой, что внутренне горюет по Артему, боится будущего без него, но бравирует. Однако достаточно глянуть на ее темные полукружья под глазами, чтобы понять, что на самом деле все у нее не так, как показывает внешне.

— А какие отношения были в их семье?

— Хорошие. Артем полгода за ней ухаживал, дарил дорогие подарки и был так счастлив, когда Мила согласилась выйти за него. Свадьбу шикарную сыграли, потом по ее вкусу сделали ремонт в квартире и обставили ее. Вот уже скоро два года, как они женаты, и все это время Тамила, как вареник в масле, купалась в его любви и деньгах. Он не разрешил ей работать по специальности, хотя универ она закончила с красным дипломом. Говорил, что его жена — не лошадь, чтобы надрываться на работе и дома. Каждые выходные они куда-нибудь вдвоём ездили отдыхать, и в отпуск отправлялись вместе.

— Словом, в их семейных отношениях была идиллия?

— Можно сказать и так. Но в последний месяц-полтора Артем стал задерживаться на работе. Во всяком случае так говорил жене. Несколько раз не ночевал дома, объяснив это Миле тем, что у него финансовые проблемы и ему пришлось коротать ночи в комнате отдыха, которая примыкает к его рабочему кабинету.

— И она ему поверила?

— А почему она должна была подвергать сомнению его слова? Он к этому поводов ей не давал.

— Так что он рассказал ей о своих финансовых неурядицах?

— Ничего. Артем вообще не распространялся в семье о своих делах в бизнесе. Всё, что с ним связано, он оставлял за дверью дома и не смешивал эти два понятия между собой.

— А саму Тамилу не интересовало, что случилось на работе у мужа?

— Может, и интересовало, но она не спрашивала, зная, что это испортит ему настроение. Да и не ответил бы он ей.

— Странные, однако, отношения между мужем и женой, когда между ними идиллия.

— И никакие не странные. Обычные. Я бы даже определила их как современные. У моих коллег отношения в семьях такие же. Главное, что Артем Милу баловал. Любое ее желание было законом для него. В какой-то степени я ей даже завидовала.

— Артем и Тамила ссорились из-за всего, что с ним происходило?

— Не знаю. В последнее время я редко видела их вместе. Артем постоянно пропадал на работе. Имея собственный бизнес ему не приходилось работать от звонка до звонка, поскольку голова им занята круглосуточно.

— Он успешный бизнесмен?

— Судя по тому, как они жили и как он обеспечивал Тамилу, да. У неё одних шуб три. И все из дорогостоящих мехов. Не говоря уже о драгоценностях. Даже не знаю, как она будет жить, если Артема действительно кто-то убил. Она ведь привыкла ни под кого не подлаживаться, никому не угождать, спать, сколько хочется, получать то, что пожелает…

— И даже под мужа не подлаживалась и ему не угождала?

— Мне трудно судить. Я же с ними обоими общалась только в праздники или на каких-то мероприятиях. Но те отношения, которые видела между ними, быстрее всего назвала бы гармоничными. Свидетелем скандалов не была. Может, тепла в них стало чуть меньше после двух лет семейной жизни, но стопроцентно не уверена в этом.

— А чем занимался Артем? — спросил следователь.

— Вы до сих пор сами не узнали? — удивилась Элина.

— Не успели, — коротко бросил Звягинцев и посмотрел на Лину, взглядом требуя продолжения.

— У него известное агентство по недвижимости, — сказала она. — Он сам закончил юрфак, работал юристом в одном из крупных столичных агентств, а потом открыл свое. За десять последних лет разросся, открыв еще пять или шесть филиалов. Но сколько их у него сейчас, точно не знаю.

— А как он познакомился с Тамилой?

— На последнем курсе универа Артема пригласили вести спецкурс по федеральному законодательству в сфере недвижимости. На его занятиях они и познакомились. Правда, пока он был ее преподавателем, отношений между ними не было, а как только курс закончился, он приехал встречать ее после лекций с букетом цветов, потом повел в ресторан, чуть позже признался в своих чувствах — и они стали встречаться. Словом, банальная история.

— Артем всегда жил в этой квартире?

— Нет, но где именно до этого, не знаю. В эту квартиру он переехал незадолго до их свадьбы. Ремонт не делал, так как хотел, чтобы Тамила сама выбрала её интерьер и обставила по своему вкусу.

— А где они жили во время ремонта?

— Каждый у себя: ведь они тогда еще не были женаты. Дизайнер согласовал с Милой, как будет выглядеть каждая комната, и приступил вместе со строителями к работе.

— Что ж, спасибо, что ответили на мои вопросы, — сказал Звягинцев и, подписав пропуск, отпустил свидетельницу.

Элина кокетливо ему улыбнулась и пошла походкой от бедра к двери, по пути просматривая телефон.

— Роман Сергеевич, обратилась она к следователю. — Вот получила СМС от Милы. Читаю дословно: «Приезжай после работы ко мне. Боюсь ночевать дома одна. Приготовлю, что ты любишь». А вы говорите, что я у нее на побегушках… Может, вы и в другом ошибаетесь?

И покинула кабинет, тряхнув своей огненной гривой.

— Красивая, стерва, — подумал Звягинцев, проводив ее взглядом.

Её пышные рыжие волосы, изящно обрамляя лицо, шелковыми локонами падали на плечи и спину, делая внешность яркой и запоминающейся. Несмотря на их огненный цвет, у Элины была матовая бледная кожа без веснушек. И хотя рост у нее был небольшой, стройность и хрупкость фигуры делали её выше. Да еще двенадцатисантиметровые каблуки…

Зеленые глаза, напоминавшие цвет молодой листвы, были слегка раскосыми, подчеркивая явное сходство с кошкой. Прямой нос, слегка заостренный подбородок и тонкие губы придавали лицу утонченность. И, конечно, её голос… приятного бархатного тембра, в котором неожиданно появлялась легкая хрипотца, так действовавшая на него.

От воспоминания об этом майор даже сдвинул плечами, словно по его телу прошла дрожь. И такая женщина не замужем. Жаль, что он женат… Эта мысль повергла его в шок, поскольку он, повенчанный со своей неблагодарной работой, редко задумывался о женщинах. Тем более, о чужих.

Однако сейчас его больше занимало другое. Что случилось с Луговским? Его убили или он действительно сымитировал убийство, чтобы скрыться и начать новую жизнь где-то в другом месте? И ответ на этот вопрос надо искать в его бизнесе. Может, он провернул в нем какую-то аферу или мошенничество и, обеспечив себе безбедное существование, уже загорает под багамским солнышком на одном из островных пляжей?

Если принять на веру то, что сказала о его жене Элина Веллер, у нее действительно не было мотива убивать своего мужа. Тамила не похожа на шизофреничку, которая, не ведая, что творит, взяла и срубила сук, на котором так удобно и комфортно сидела. При живом муже у нее было все, а с чем она останется после его смерти, большой вопрос.

Хорошо, если бизнес в порядке. В этом случае она как наследница возьмет управление в свои руки и продолжит жить припеваючи в элитной квартире с двумя машинами. Образование позволит. Да и ума ей не занимать. Вон как разложила всё по полочкам, в результате чего предполагаемый допрос превратился в её монолог по поводу несостоятельности обвинений в её адрес.

Причем, и он готов был это признать, её доводы имели под собой серьезные основания, проигнорировать которые было трудно. И действительно, что он может в настоящий момент предъявить Луговской? Да ничего. Она была абсолютно права в том, что у него нет ни одной прямой улики. А на двух косвенных далеко не уедешь.

К тому же и свидетельских показаний не в ее пользу у него нет. Со слов подруги и соседей они никогда не скандалили, жили тихо, уважительно относились друг к другу и свободное время проводили вместе. Словом, и здесь зацепиться не за что. При таком раскладе любой мотив со стороны Тамилы Луговской, в котором он попытается её уличить, разрушится, как карточный домик.

Осталось отследить, какие финансовые проблемы были у Луговского в последнее время. Если он не смог их решить и поплатился за них, его жене не позавидуешь. Хорошо, если муженек не оставил ей в подарок за прожитые годы долги, которые могут оставить ее и без жилья, и без автомобилей. Но об истинном положении вещей он узнает, когда состояние дел Луговского будет изучено специалистами, которые подключатся к расследованию его загадочного исчезновения.

Глава 5

Тамила домой не поехала. Разговор со следователем не прошел бесследно. Внешне она демонстрировала спокойствие, хотя внутреннее напряжение, не отпускавшее ее ни на минуту, лишило последних сил. Она нуждалась в релаксации, но в салон красоты, в который у нее был абонемент, идти не хотелось. И Мила решила просто погулять в парке и насладиться прощальной красотой бабьего лета, поскольку ей никого не хотелось видеть, а разговаривать тем более.

Она медленно брела по аллеям парка, любуясь живописной росписью, которой были покрыты деревья, создавая картины осеннего великолепия. Что ж, раннюю осень не случайно назвали золотой и несложно догадаться почему: листва на деревьях с каждым новым днем все больше меняла свой цвет с зеленого на самые разные оттенки желтого — красную медь, желтую охру, коричневатую бронзу, бледное и слегка оранжевое золото…

Взгляд скользил по белоствольным березкам, подставлявшим солнцу свои тонкие ветви, на которых вспыхивали ярким золотым огнем пожелтевшие листочки. Затем задержался на клёнах, с которых легкий ветерок срывал резные, пятиконечные листья, пестревшие красными, багряными, желтыми и рыжими красками.

Глядя на них, Мила вдруг прошептала, вспомнив строчки из стихотворения Николая Заболоцкого:

— «Целый день осыпаются с кленов

Силуэты багровых сердец…»

На душе вдруг стало горько. Как могло случиться, что ее увлечение поэзией в школьные годы прошло столь незаметно, оставив вместо себя прозу жизни, окрашенную в серые тона?

Но ответа сразу не нашлось, и Тамила, чтобы не травить душу мысленным экскурсом в свое прошлое, вновь сосредоточила внимание на окружающем пейзаже, наблюдая, как листопад, кружась хороводом, устилал разноцветными листьями влажную от ночного дождя землю. Потом подняла глаза вверх, где в голубом поднебесье проплывали последние кучевые белоснежные облака.

— Вот бы и мне с ними податься в дальние края, где нет воспоминаний, заставляющих сердце ныть, — подумала она, смахивая ресницами выступившие слезы.

Земля, покрытая золотой листвой, шуршала под ногами и пахла осенью, пронизанной солнечными лучами. Этот запах навевал ей ностальгию и романтическое настроение с привкусом светлой грусти: ведь дни «бабьего лета» таили в себе много маленьких осенних радостей, о которых она умудрилась забыть.

И неожиданно вспомнились другие осенние дни, когда отец брал ее с собой в поход за грибами. Они неспеша шли по лесу, вдыхая его неповторимый аромат, ловили последние теплые лучи и разгребали ногами опавшую листву… Тогда ей казалось, что деревья покрыты золотыми и бронзовыми монетами и вот-вот она услышит их перезвон. Наверное, она больше никогда так не радовалась, как в те минуты, когда находила под желтым или медным листиком коричневую шляпку боровика…

— Скоро четверть века, как я бездарно тлею на этой прекрасной земле, не принося никому ни пользы, ни удовольствия, — вдруг осознала она. — И теплом своей души ни с кем не поделилась, живя, как растение — паразит, получающее питательные вещества непосредственно из тканей других растений. Поэтому неудивительно, что Артем попытался найти его на стороне.

Разве сделала я мужа счастливым, живя с ним рядом как безэмоциональная красивая кукла, радуясь только красивым шмоткам и драгоценностям?

Тамила знала ответ на этот вопрос, а потому крик сожаления рвался из ее груди. Но вокруг были люди, которым незачем было знать, как дерьмово у нее в душе. Она умела держать свои эмоции в узде, а значит, не изменит своей привычке и сейчас.

Она могла бы еще долго гулять по парку, но голод напомнил ей о пропущенном не только завтраке, но и обеде. Память тотчас услужливо подкинула ей информацию, что здесь неподалеку есть небольшое уютное кафе, и Мила поспешила к нему.

Взяв себе мясо с ананасами, лесные грибы с картофелем и зеленью в соусе и яблочный сок-фреш, она с аппетитом пообедала и стала обдумывать, что из вкусненького приготовить Элине на ужин. Но поскольку стряпня никогда не вызывала у нее воодушевления, не почувствовала она его и в настоящую минуту. Поэтому решила ограничиться покупкой еды в кафе.

Еще раз взяв меню, Тамила стала внимательно его изучать, прикидывая в уме, что может понравиться подруге. Выбрав свиные ребрышки с шампиньонами, медальоны из телятины с соусом «демиглас», салаты «Цезарь» с форелью и «Мужской каприз», а также креветки «темпура», она с чувством выполненного долга поехала домой.

Элина позвонила в дверь в начале восьмого вечера и, бросив в прихожей сумку с вещами, поспешила в кухню.

— Хочу подчеркнуть, что я не ужинала в ожидании обещанных вкусных блюд. Поскольку я на своей кухне у плиты гость не частый, надеюсь, что ты меня удивишь.

— Не раскатывай губы на домашние блюда. Если честно, мне было не до них. Меня не отпускают мысли, где может быть Артем. Не могу поверить, что его убили. И не хочу. Мне легче думать, что он живой. Может, его выкрали для выкупа: ведь для преступников, наверняка, не секрет, что он человек состоятельный. Возможно, попросят выкуп, как думаешь?

— Никак не думаю. Но, если честно, такой вариант мало вероятен.

— Почему?

— Прошло три дня, а никто не позвонил насчет денег. Когда людей воруют, куют железо, пока горячо, поскольку не хотят рисковать: ведь всегда есть процент вероятности, что их вычислят, если они будут тянуть время. Поэтому вопрос с деньгами решается быстро. Боюсь причинить тебе боль своим предположением, но, думаю, что Артём мертв.

— Тогда куда дели тело из закрытой на ключ квартиры?

— Я ж не ясновидящая. Откуда мне знать?

— Знаешь, Лина, мне приходила в голову еще одна мысль: а если Артем инсценировал свое убийство, а сам сбежал куда-то за границу? Не исключен ведь такой вариант?

— В пространстве вероятностей такой исход событий, конечно, возможен, но, мне кажется, он не бросил бы тебя.

— А помада на его рубашке и щеке? Разве по ее следам нельзя предположить, что у него есть любовница?

— Господи, да зачем ему сбегать с ней? В этом случае ему пришлось бы бросить свой бизнес, на который он угробил больше десяти лет своей жизни. А сколько нервов, так вообще не сосчитать. Даже если бы он надумал с ней жить, ему проще было бы просто развестись с тобой. Дал бы тебе какую-то сумму да еще твой автомобиль — и дело с концом. Детей у вас нет, на квартиру ты претендовать не можешь, так как приобрел он ее до вашего брака. Как и на бизнес. И суд бы вас с первого захода развел. Поэтому какой смысл ему было сбегать от тебя?

— Как будто бы и никакого. Просто столько разных предположений в голову лезет. Быстрее бы уже выяснилось, что к чему. Эта неопределенность меня доконает.

— Держись, подруга. Я бы на твоем месте наведалась в его головной офис и посмотрела, что там и как. За бизнесом присмотр нужен.

— Да я боюсь туда идти. Что я скажу его работникам? Я ведь и сама толком ничего не знаю.

— Скажешь, что ты берешь руководство агентством и филиалами в свои руки, пока не выяснится ситуация с Артемом.

— Так я ничего не смыслю в этой работе.

— Законодательство в сфере недвижимости ты изучала. Это уже плюс. А остальному научишься. Посидишь недельку над документами, проработаешь вопрос в интернете — и вперед. Уверена, что все у тебя получится.

— Умеешь ты убеждать. Спасибо за поддержку. Завтра же и отправлюсь в агентство.

— Ну и правильно. Зачем тянуть резину. А кормить сегодня ты меня все-таки собираешься?

— Ой, извини. Загрузила тебя своими проблемами. Сейчас все быстро разогрею и накрою на стол, а ты пойди в гостиную и выбери вино. Обмоем мой завтрашний смелый и решительный поступок.

Следователь Звягинцев сразу же после ухода свидетельниц по делу направил в головной офис агентства «Уютный дом» группу из трёх человек, чтобы разобрались, в каком состоянии находятся там дела.

Поэтому, когда на следующий день туда пришла Тамила, все уже знали о происшествии. Однако задавать ей вопросы никто не решился. Она уверенно вошла в кабинет супруга, в котором уже работала следственная группа, и, представившись, спросила, каковы результаты их проверки.

Прежде чем ответить, старший лейтенант Скворцов назвал себя и познакомил ее с остальными участниками следственной группы.

— Пока делать какие-то окончательные выводы рано, — сказал он. — Мы только в начале изучения состояния дел вашего мужа, но, думаю, к концу рабочего дня уже смогу кое о чем вас проинформировать. А до этого времени прошу не обращать на нас никакого внимания.

— Интересно, как он себе это представляет, — подумала Мила, но вслух попросила секретаря сделать для всех кофе.

Молодая девушка ее возраста, одетая в элегантный деловой костюм, кивнула своей белокурой головой с модельной стрижкой и легкой походкой направилась к двери, стуча высокими шпильками.

— Эффектная, — оценила она голубоглазую красавицу с правильными чертами лица и четким контуром губ, накрашенных кораллового цвета помадой. — Да и длинные ноги впечатляют. Когда же Артем принял ее на работу и куда делась Марина?

Поскольку ответ сию минуту не требовался, она решила узнать об этом несколько позже. К тому же не в присутствии работников следственного комитета. И такая возможность ей вскоре представилась.

Наталья, которая вела в агентстве бухгалтерский учет, вышла покурить и столкнулась с ней в туалете.

— Мне жаль, Тамила Александровна, что в вашей семье произошло такое неприятное происшествие, но мы надеемся на лучшее и верим, что Артем Николаевич жив и скоро мы узнаем, что с ним.

— Спасибо за сочувствие. Ваши бы слова да Богу в уши. А куда делась Марина?

— Так она полтора месяца назад внезапно рассчиталась. Сказала, что у матери онкология и требуется уход за ней. Отработала вместо положенных двух недель одну, и Артем Николаевич ее отпустил. Он вообще к сотрудникам всегда относился с пониманием. За это его и уважали.

— Не говорите о нем в прошедшем времени, — несколько резко попросила Тамила. — Мне это больно слышать.

— Извините. Как -то само собой получилось. Но и Кристина не хуже. Быстро вошла в курс дела. Все это время хорошо справлялась с работой: своевременно формировала все заявки на приобретение и аренду недвижимости, четко вела учет объектов недвижимости. Словом, к ней никаких нареканий.

— А образование у нее какое?

— Высшее. Специализация «менеджмент». Да и уважительная в общении. Так что вам будет с ней легко, пока не вернется Артем Николаевич.

— Будем надеяться на это. А как продвигается проверка? Много чего в финансах накопают?

— А вот тут сказать затрудняюсь. Таить не буду: не всегда все сделки осуществлялись в строгом соответствии с буквой закона. Конечно, есть нарушения. Однако в моем бухгалтерском учете аренды и продажи вторичного жилья, а также оплаты риэлторских услуг мне, думаю, особо ничего серьезного предъявить не смогут. Главное, все налоги уплачены вовремя и в полном объёме. А то, что накопают, постараюсь исправить. Но меня волнует другое.

Артем Николаевич сам занимался юридическим оформлением и финансовым сопровождением продажи жилья на первичном рынке, особенно на стадии строительства. В каком состоянии у него сделки в сфере этой недвижимости, я не знаю. К своим документам он меня не допускал.

У Тамилы почему-то на мгновение замерло сердце. Наверное, в предчувствии неприятностей. Она никогда не слышала от мужа, чтобы он занимался подобными сделками, и эта скрытность ее внутренне очень напрягла.

Возвращаясь в свой кабинет, она еще раз пристально посмотрела на Кристину, сосредоточив внимание на цвете ее губной помады, и успокоилась: в нем не было вишневого оттенка, свойственного пятну на рукаве рубашки Артема.

Впрочем, ей не стоило так реагировать на эту новую помощницу, поскольку блондинки не были в его вкусе. Исходя из ее наблюдений, муж всегда отдавал предпочтение брюнеткам не только в жизни, но и кинематографе.

Специалисты из следственного комитета работали четко и слаженно, параллельно составляя протоколы, содержание которых было не ведомо Тамиле, что весьма ощутимо нервировало. Ей было бы значительно легче узнавать неприятные новости дозированно, но ее мнения не спрашивали и с ее желаниями никто не считался. Поэтому приходилось терпеливо ждать.

Узнав, что ей неизвестна комбинация цифр, открывающая замок сейфа, вызвали специалиста, который приехал после трех часов дня. Ему не понадобилось много времени, чтобы открыть его, но следователей ожидал неприятный сюрприз: сейф был пуст.

— И здесь необходимых документов нет, — сказал Грачёв.

И, подойдя к Тамиле, спросил:

— У вас дома сейф есть?

— Нет. Ваши коллеги уже искали его, но безуспешно.

— Значит, снял в каком-то из банков платную ячейку. Вы случайно не знаете, в каком?

— К сожалению, не знаю.

— А маленький ключик нигде не попадался?

— В силу того, что по неизвестной причине домашний кабинет моего мужа был безжалостно обыскан, думаю, что искали в нем именно ключ. Но нашли его или нет сказать не могу. Знает об этом исключительно тот, кто этот погром устроил.

На этом разговор между ними закончился, и старший лейтенант продолжил изучение имеющихся документов.

К концу рабочего дня следователи сложили все папки на стол, за которым она сидела, и собрались уходить.

Мила, встав с кресла, спросила:

— Вы завтра придете?

— В этом уже нет необходимости, — ответил Грачев. — Документы, с которыми мы работали в вашем офисе, не ответили нам на все имеющиеся у нас вопросы. И не столько с точки зрения доказательств вины вашего мужа относительно обманутых им доверчивых граждан, которым он вместо жилья продавал воздух, а конкретно кому. Другими словами, пока мы не можем определить всех, кто попал в его мошенническую схему. Но это уже не наша компетенция. Ими займется отдел по экономическим преступлениям — оперативная структура при МВД, которая занимается защитой экономической безопасности.

— Но хоть с какими-то результатами вашей проверки вы меня ознакомите?

— К сожалению, не можем. Это сделает майор Звягинцев, если сочтет нужным.

— А я имею право сама узнать о них у него? — поинтересовалась Тамила.

— Бесспорно. Думаю, он и сам будет заинтересован в беседе с вами, поскольку у него появятся вопросы.

— Тогда, старший лейтенант, не буду вас больше задерживать, — и Мила, тяжело вздохнув, вновь села за стол.

Как только следователи покинули её, в него вошла помощница.

— Я могу идти, Тамила Александровна? — спросила Кристина.

— Конечно. Рабочий день уже закончился. Однако подождите минуточку, пока я оденусь. У меня нет ключа от кабинета, а потому не смогу его закрыть.

Надев пальто и взяв сумку, Мила покинула офис. Пока ехала домой, мысли ее все время крутились вокруг слов Грачева о «продаже воздуха» Артемом. Она понимала, что стоит за ними, как понимала и то, что Артем стал готовиться податься в «бега» задолго до той роковой ночи.

Элина уже ждала ее в своем автомобиле, припаркованном во дворе дома. Поставив свою машину в подземный паркинг, Тамила перегнала автомобиль Артема на место рядом и вместе с подругой поднялась в квартиру.

За ужином рассказав ей о проведенном дне и проверке, которая длилась в офисе полтора дня, она с огорчением поведала Лине и о мошенничестве Артема.

— Я даже боюсь узнать размеры его аферы, — произнесла она, не справившись со слезами. — Даже если его за это убили, меня, которая наследует его бизнес, будут осаждать толпы обманутых им покупателей несуществующего жилья, которые затаскают по судам. Так что перспектива у меня весьма и весьма неблагоприятная. И как мне справиться с этим?

— Не беги впереди паровоза, — вместо ответа на заданный вопрос сказала Элина. — Ты нарисовала всю эту неприглядную картину всего лишь на основании двух слов, сказанных тебе проверяющим. Подожди, когда с тобой на эту тему составит разговор майор Звягинцев. Вот тогда и будешь думать о своем будущем и как выбираться из болота, в которое затянул тебя Артём. Возможно, не так страшен черт, как ты его себе нарисовала.

— Не могу с тобой согласиться, — возразила ей Тамила. — Моя интуиция подсказывает, что это только цветочки, а ягодки ждут меня впереди. Быстрее бы уже все становилось на свои места. Я скоро свихнусь от той неопределенности, которая окружила меня со всех сторон.

Но неопределенность была благом по сравнению с тем, что ей пришлось услышать от следователя, который вел уголовное дело её пропавшего мужа.

Он вызвал ее к себе повесткой два дня спустя. Мила приехала в следственный комитет на двадцать минут раньше и в нетерпении прохаживалась по коридору в ожидании Звягинцева. Наконец он появился и, открыв дверь кабинета, пригласил ее войти.

Тамила присела на тот же стул, что и в прошлый раз, вопросительно глядя на майора. Однако он не спешил начинать допрос или разговор, на который пригласил её.

— Вы не против того, чтобы наша беседа была записана? — спросил он, включая диктофон.

— Мне безразлично куда и как будет записан наш разговор. Или все же допрос?

— Что-то среднее, — ответил Звягинцев, криво усмехнувшись.

— Если вы думаете, что я в теме рабочих вопросов своего мужа, то вы глубоко ошибаетесь. Я впервые вчера посетила его офис, пытаясь разобраться, что к чему, и взять управление агентством в свои руки, пока не прояснится вопрос, где он и что с ним случилось. До этого я всего лишь несколько раз заходила к нему на работу, да и то по личным делам. А с коллективом познакомилась, когда присутствовала на двух корпоративах, один из которых был устроен по случаю десятилетия существования агентства, а на другом отмечали наступление Нового года.

— Вы не нервничайте так, Тамила Александровна. Я пока ничего вам не предъявляю.

— А вы бы не нервничали, оказавшись на моем месте? — раздраженно отреагировала она. — Скоро пройдет неделя после исчезновения Артема, а вы не сдвинулись ни на йоту, чтобы ответить на вопрос, что же произошло в ту роковую для него и меня ночь. Я плохо сплю, все дни провожу в ожидании чего-то непоправимого… А вы советуете мне не нервничать. Не получается…

— Я понимаю вас…

— Да ничего вы не понимаете! — воскликнула Тамила. — Равнодушно выполняете свои обязанности — и всё. Я не обвиняю вас в этом, прекрасно осознавая, что вашего сочувствия и сопереживания на всех не хватит. К тому же работа требует от вас не только холодного разума, но и сердца. Поэтому давайте перейдем от лирических отступлений к разговору по существу.

— Хотите по существу, значит, — сказал майор. — Что ж, наверное, так будет лучше всего. Итак, гражданка Луговская, могу с уверенностью озвучить то, что ваш супруг, Луговской Артем Николаевич, мошенник в особо крупных размерах. И, быстрее всего, вы правы в одном из своих предположений, что он жив и покинул страну под другим именем, поскольку под своим он не приобретал ни авиа, ни железнодорожного билета, а также не пересекал границу на автомобиле.

— Конечно, не пересекал, — машинально подтвердила Мила, — ведь я поставила его автомобиль на свое место в подземном паркинге под нашим домом.

— Он мог это сделать и на другом. Купить еще одну машину, учитывая количество наворованных им денег, никакого труда для него не составляло. Да и взять в аренду тоже. И другие возможности не исключены.

— Роман Сергеевич, не могли бы вы более конкретно объяснить мне, в чем обвиняется мой муж?

— Если в общих чертах, то он в течение последнего года умудрился организовать финансовые пирамиды, при которых с людей были собраны первоначальные взносы на жилье в многоквартирных домах, а потом фирмы заказчика и застройщиков были ликвидированы.

— И сколько потерпевших, которые могут подать иски на возмещение ущерба?

— Неизвестно, так как необходимая документация не была обнаружена. Но время их выявит, когда поймут, что нагло обмануты. Думаю, их окажется много. На сегодняшний день можно предположить только то, что Луговской Артем Николаевич продумал темную схему, в которой участвовали в качестве дополнительного звена множество фирм-однодневок, поэтому крайне сложно отследить весь путь денежных потоков и ответственных за это лиц. По всей вероятности, ваш супруг перевел все деньги на свои офшорные счета. Вы не знаете, где он их открыл?

— Не знаю, — задумчиво протянула Тамила. — К сожалению, не знаю… хотя пойму вас, если вы мне не поверите. Уж как-то нелепо получается, что я ничего не знаю. Поверьте, осознавать мне это крайне неприятно, но изменить ничего не могу. Оказывается, Артем меня в грош не ставил, за моей спиной проворачивал финансовые махинации и сбежал, сделав все, чтобы выдать свое исчезновение за убийство, причем, так, чтобы все подозрения пали на меня. За что же он меня так презирал и ненавидел?