Луиза вновь попыталась отбиться шваброй, которую успела схватить в коридоре, перед тем, как запрыгнуть на маленькую тумбочку с пристроенной мягкой скамейкой.

Три минуты назад она пришла домой с работы, положила ключи и услышала, как сзади кто-то с рёвом топает в её направлении. Она сразу поняла, что это снова брат, и он снова под наркотой. Луиза почти рефлекторно схватила то, что попало под руку, и пыталась защищаться.

Но на этот раз, повернувшись, она увидела, что Альберт не один. С ним рядом стоял какой-то тип, и пытался натравливать брата на неё:

— Давай, Альба, давай, режь её, режь ведьму!

И брат, снова и снова набрасывался на неё, пытаясь пырнуть кухонным ножом.

— Успокойся, Альберт! Это же я, твоя сестра Луиза! Нет тут никаких ведьм! Успокойся, прошу тебя!!!

Брат останавливался и подозрительно вглядывался в неё, но ровно до той минуты, как приятель снова не начинал подначивать его.

Луиза понимала, что долго ей не продержаться, но никак не могла придумать, что же предпринять ещё.

Наконец, она с облегчением услышала, как в замке повернулся ключ. Ребята обернулись на этот звук, и тут она со всего маху ударила приятеля Альберта по башке палкой от швабры. Он взвыл, повернулся, и бросился на неё.

Луиза со всего размаха ударила ногой в тяжёлом ботинке по его приближавшейся физиономии. Он резко отлетел назад, упал навзничь и затих.

В это же время, вошедшая в квартиру мама, увидела, что происходит, и ударила сына по руке с ножом своей сумкой. От неожиданности, нож выпал из руки Альберта, а он недоумённо смотрел на, распростёртого на полу, приятеля.

Луиза спрыгнула с лавки и наклонилась над незнакомцем. На его лбу красовался чёткий синий след от каблука ботинка. Парень не двигался.

— Сдох, что ли? — спросила она, пиная его мыском.

Мама наклонилась и приподняла ему веки:

— Живой. Разве что мозги ты ему встряхнула, как следует.

Вдруг они услыхали дикий визг:

— Ведьмы-ы-ы-ы…

Обернувшись, успели заметить, как их сын и брат, метнулся к туалету и закрылся там.

Мама тяжело вздохнула:

— Давно ты здесь?

— Нет, только вошла.

— Слава Богу! — и мама заплакала.

Луиза подошла и обняла её:

— Ну, всё, мам! Всё обошлось!

— Пока обошлось! — всхлипнула она, — В который уже раз! Уезжай отсюда, прошу тебя! Уезжай, пока цела!

Луиза хотела ответить, но на полу застонал приятель Альберта.

— Что с этим делать будем? — спросила она.

Мама всхлипнула, и в это же время в туалете снова завопил Альберт:

— Сгиньте ведьмы! Сгиньте!!!

— А что тут делать? Скорую надо. Пусть обоих забирают, — ответила она, и тяжело опустилась на скамейку.

Луиза стала набирать номер скорой помощи.

***

Евдокия Семёновна ехала на работу и снова размышляла о своих детях: дочке Луизе и сыне Альберте двадцати восьми лет отроду. Они были близнецами. Когда-то они с мужем так радовались их появлению! Жили хорошо и дружно, пока муж Станислав не заболел раком и умер. Случилось это шесть лет назад. С тех пор Евдокии пришлось работать за двоих. По профессии она была фельдшером, и стала брать как можно больше смен, чтобы дать возможность детям доучиться в институтах. Дочь училась на ветеринара, а сын в медицинском — на врача.

В итоге: дочка доучилась, и работала в ветеринарной клинике, была на хорошем счету! А сына Евдокия упустила. Тот связался с какими-то непонятными людьми, подсел на наркотики, бросил институт за год до окончания, и сейчас состоял на всех возможных учётах медицинских и правоохранительных учреждений.

Лечиться Альберт не хотел. Что они только не делали с Луизой, чтобы убедить его в этом. Бесполезно! Вроде сначала соглашался, но при первых же трудностях, возникающих в процессе лечения, всё бросал, и заново начиналось их мучение.

Жили они, как самые последние бомжи на чердаке: мебель в квартире старая и наполовину разбитая, ни телевизора, ни компьютера, никаких мало-мальски приличных вещей — всё вынес и продал Альберт. Сначала они старались что-то покупать, взамен проданных им вещей, но потом поняли, что это напрасно выброшенные деньги, и перестали пытаться что-то изменить. Их жизнь была настоящим адом. А ещё хуже стало в последнее время, когда сын стал приводить, не пойми кого, в их квартиру. И днём, когда они были на работе, и ночью, когда они уже спали. Полиция почти перестала реагировать на их вызовы, так что им самим приходилось справляться и выгонять из дома непрошенных гостей. А делать это было не безопасно, ведь некоторые из них были довольно агрессивными и непредсказуемыми.

Сначала Евдокия надеялась, что дочь встретит кого-нибудь, выйдет замуж и уйдёт, но её надежды так и не сбылись! Сейчас она постоянно пытается уговорить дочь съехать куда-нибудь: ту же комнату снять, но Луиза боится оставить её одну с братом.

Евдокия увидела, что подъезжает к своей остановке, тяжело вздохнула, и направилась к дверям автобуса.

Луиза пила кофе после операции. Оперировали онкологию у старой болонки. Луиза знала, что шансов у больной почти никаких, она пыталась объяснить это хозяйке собаки, но безрезультатно! Та плакала, умоляла попробовать спасти любимицу семьи и готова была заплатить любые деньги за малейшую возможность спасти собаку.

Операция прошла хорошо, но Луиза знала, что болонке осталось недолго, и поэтому не особо радовалась.

Сейчас у неё на душе было немного легче. Она знала, что брат находится в больнице, поэтому дома их с мамой ждёт пусть не долгое, но спокойствие.

Мама давно уговаривает её уйти из дома, чтобы не подвергать свою жизнь опасности, которая угрожает им от брата, вернее не столько от него, сколько от его приятелей-наркоманов. Но как она может оставить маму один на один с ними?

Раньше Луиза очень любила брата, но за последние годы от этой любви ничегошеньки не осталось, как и ничего не осталось от того Альберта, который был раньше. Девушка его оставила, и друзья тоже. Вернее, он сам оставил их, так как интересы стали слишком разные.

Луиза взъерошила свои короткие русые волосы, прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла в комнате отдыха. Её снова захватили размышления и воспоминания. Она вспомнила, как, учась в четвёртом классе, они с братом пришли однажды к маме и с возмущением выясняли, почему им дали такие дурацкие имена.

Мама очень удивилась! Она была уверена, что у них самые красивые имена на свете! Вот у неё действительно самое ужасное имя для современной женщины: Евдокия — Дуся, Дуня. Это ж кошмар какой-то!!! Надо было их так же, что ли, называть?

После продолжительных споров и перепалок, мама рассказала, что назвала их в честь одного персонажа из модного тогда мексиканского сериала. В этого персонажа она была просто влюблена, и звали его Луис Альберто. Так вот, когда она узнала, что ждёт двойню, решила, что назовёт их в честь него! Так как родилось не два мальчика, а мальчик и девочка: девочку она решила назвать Луиза, а мальчика Альберт. Возмущённая Луиза спросила тогда, что бы она делала, если бы родились две девочки? Мама не смогла ответить на этот вопрос, и раздосадованные, они с братом ушли от неё, ещё больше ненавидя свои имена.

Луиза усмехнулась, она ведь тогда ушла с твёрдым намерением сменить имя при получении паспорта, но так и не сделала этого. Смирилась со своим именем.

Она потянулась, открыла глаза и увидела перед собой свою подругу Варю.

Это была светленькая худенькая девушка неброской внешности: невысокий рост, бледненький цвет лица без следа косметики, светло-русые волосы собраны в хвост на макушке. Выглядела она, скорее, девочкой-подростком, а характер был взбалмошным, но добрым. Варя работала медсестрой в одном кабинете с Луизой, и девушки дружили.

— Ну, что, отдохнула? — спросила Варя.

Луиза кивнула и улыбнулась.

— Тогда поднимайся! Там мальчишки принесли сбитую машиной дворнягу. Родион послал за тобой. Говорит, это ты у нас альтруист, вот и оперируй бесплатно!

— Конечно. Он бесплатно даже прыщик не помажет! — отозвалась Луиза и встала с кресла.

Она очень любила животных и свою работу. Девушка часто бралась за сложные операции разного зверья малоимущих хозяев, выписывая им счета по минимальной цене.

Коллеги смеялись и перемывали ей кости, но в душе уважали и восхищались мастерством, с которым она оперировала и лечила своих пациентов. У неё был поистине дар, и она, несомненно, была на своём месте.

Прошло три недели спокойной жизни.

Луиза и Евдокия за это время навели в квартире порядок, выбросили некоторые сломанные предметы мебели: два табурета, этажерку из коридора и полку для головных уборов, которую Альберт сорвал в припадке очередной агрессии. Они купили новые.

Далее, вымыли и затоварили свой старенький холодильник, который отказались купить у Альберта даже таджики, работавшие у них дворниками. Ещё купили пару новых чашек, вместо бокалов с отбитыми ручками. В общем, немного пожили, как люди. Теперь они с опасением ждали возвращения из больницы Альберта. Насколько его хватит? Как быстро вернётся в их жизнь кошмар?

Мама опять пыталась уговорить Луизу съехать, но напрасно. Хоть Евдокия и уверяла дочь, что Альберт не сделает ей ничего плохого, та была категорически с ней не согласна:

— С чего ты так решила? — спрашивала Луиза, — Он ведь не в себе бывает! Как он может контролировать свои поступки? А его приятели?! Нет, мам, и не проси, я не съеду!

— Ну, тогда он нас обеих угробит! — с раздражением отвечала мама, — То хоть ты останешься, молодая, да красивая, а то вместе погибнем!

— Не преувеличивай на счёт моей красоты! — пыталась отшутиться Луиза, — Можно подумать, у меня женихов, как грязи! Ни одного на горизонте!

— Да так и не будет их! Ты на себя посмотри: носишь чёрте что! Штаны, ботинки да куртка, словно у мужика! Какой же парень на тебя посмотрит?! И купить ничего приличного не можешь, твой братец сразу всё утащит и продаст! А ведь ты такой хорошенькой можешь быть: и рост у тебя не маленький, и фигурка стройненькая, глаза выразительные. Только разглядеть всё это невозможно! Вот так и просидишь век кукушкой: ни мужа, ни детей!

— Какая фигурка? Какие глаза?! Не смеши меня! Я дохлая, как шпротина, и глаза серые, словно замазка бетонная! Красавицу нашла! А судьба у каждого своя. Кукушкой, так кукушкой! А, может, когда наступят лучшие времена, я из детдома малыша какого-нибудь возьму? Ну, если у самой не сложится.

— Не судьба это, а характер твой упёртый! — распалялась мама, — Какого детдомовца?! Сама родить сможешь! Ну, что мне сделать, чтобы ты ушла и начала жить своей жизнью?! Что?!

— Ничего. Успокойся. Вот ты бы свою маму оставила в такой ситуации?

— Оставила! А я и оставила! — разошлась Евдокия не на шутку, — Она всю свою жизнь с отцом-алкоголиком прожила. И пил, и бил! А она встанет на утро, синяки замажет и улыбается — всё у неё лучше всех, ни о каком разводе даже речи не заводи! Я плюнула и оставила! И не жалею, потому, как у меня и муж любимый был и дети! А останься я с ними, так всю жизнь и пряталась бы по соседям от отца, или колотушки получала на пару с мамой!

Луиза подошла к маме и крепко обняла её:

— Так это же совсем другое дело.

— И ничего не другое! — вырвалась Евдокия, — Надо самой свою жизнь устраивать, а не ждать неизвестно чего! Годы бегут, не догнать! Тебе вон двадцать восемь уже, а ты всё в девках ходишь! Куда это годится?! Я в твоём возрасте вас уже во второй класс повела, а у тебя что?! Даже мужика ни одного не было!

Луиза обиделась:

— Ну и что, что не было!? Если не встретила никого, кто бы сердце тронул? Это самое главное что ли?

— Да, доча, самое главное! Представь себе!

— Да не хочу я ничего представлять! И ложиться под кого попало, не хочу, поняла?!

Евдокия сбавила тон:

— Да я ж не говорю, чтобы под кого попало. А чтоб приличного кого встретить, надо приличные места посещать, и прилично при этом выглядеть! А здесь с нами у тебя никаких перспектив! А мне так бы хотелось внучат понянчить. Хоть какая-то радость в жизни появилась бы.

— Ладно, — раздражённо передёрнула плечами Луиза, — Если Альберт что-нибудь подобное последнему разу выкинет, обе с квартиры съедем.

— Да нет уж, дочка! Это мой сын, а значит, мой крест. Буду с ним до последнего!

— До чьего последнего твоего или его?

— А уж как судьба распорядится.

— Мам, ну брось ты! Ты ведь ещё сама молодая. Тебе сорок семь всего, столько ещё впереди.

— Вот, если ты будешь в безопасности, то столько мне здоровья сохранишь! А так…, — мама махнула рукой, — Вот приглашали тебя в Ярославскую область в охотхозяйство работать, чего не поехала? И домик обещали, и свежий воздух там…. Опять из-за меня! А так бы славно было, я бы за тебя спокойна была. И, опять же, охотники вокруг! Может, приличного человека встретила бы.

Луиза вздохнула, и закатила кверху глаза.

Да, приглашал её к себе на работу друг их декана в институте. Говорил, что в охотхозяйство, где работает его сын, позарез ветеринар нужен, а у неё, он наслышан, просто талант! Но она тогда не поехала. Не смогла маму оставить с теми бедами, которые на них обрушились. Да и не улыбалось ей тогда Москву бросать!

— Договорились, мам, — примирительно улыбнулась Луиза, — Если случай подвернётся, поеду себе охотника искать.

Действительно, у Луизы тогда не было никакой личной жизни. Она не говорила маме, что намеренно носит мужиковатую одежду, чтобы избежать притязаний на секс приятелей её братца. Они часто засматривались на неё, когда торчали у них дома. Особенно, когда принимали дозу.

Девушка заметила это и перестала носить дома обтягивающие легинсы с футболками, и перешла на широкие бесформенные рубахи и спортивные брюки. А потом и вовсе стала одеваться в похожие на мужские куртки и обуваться в тяжёлые грубые ботинки. И, как оказалось, это сослужило ей хорошую службу — она смогла вырубить нападавшего на неё наркомана.

Но эта одежда действительно надёжно скрывала от окружающих её природную грацию и миловидность. Преображалась она только тогда, когда переодевалась в клинике в хирургический костюм.

Через день после разговора с мамой, она пришла домой с работы и поняла, что брат дома.

Она переобулась и прошла к нему в комнату.

Он лежал спиной к двери, и, казалось, спал.

— Альберт, — тихонько позвала Луиза.

Он не отозвался, но ей показалось, что он немного втянул голову в плечи. Значит, не спит. Ну что ж, не хочет отзываться, не надо! И она тихо вышла из комнаты.

Вечером брат встал и пришёл к ней:

— Привет. Мать где? — спросил он, как будто не отсутствовал три недели.

— Привет. На сутках. Завтра утром придёт. А что? — отозвалась Луиза.

— Ничего. Так просто, — ответил Альберт и повернулся, чтобы выйти из комнаты.

— Ты как себя чувствуешь? — успела спросить Луиза, прежде чем он закрыл дверь.

— Как дерьмо! — зло бросил брат и хлопнул дверью.

Глава 2

Светло-серый пёс в тёмных пятнах, с тёмно-коричневой головой и коротким хвостом, резво бежал по чуть заметной тропе. Молодой мужчина тридцати трёх лет едва поспевал за ним:

— Стой, Вольный! Куда ты так спешишь? — спрашивал он, — Почуял, что ли чего?

Но пёс приостановился, оглянулся и снова побежал вперёд.

— Точно, что-то почуял, — сказал себе под нос Елизар, и тоже побежал.

После недавнего ливня с веток деревьев падали тяжёлые капли. Елизар натянул на голову капюшон непромокаемой куртки, поправил на плече карабин, и услышал громкий лай Вольного.

Приближаясь к небольшой поляне, Елизар снял с плеча винтовку. Кто знает, что там привлекло его пса? Он осторожно раздвинул ветки ели и увидел огромную медвежью тушу, неподвижно лежавшую в мокрой молодой траве. Недалеко от неё, приседая на задние лапы и негромко рыча, пятился от собаки медвежонок.

Елизар вышел на поляну:

— Фу, Вольный! Ну, хватит пугать малыша. Не видишь что ли, он и так напуган: мамку убили, а тут ещё ты нападаешь. Перестань!

Пёс послушно замолчал и уселся, забавно склонив набок голову, и разглядывая найдёныша.

Елизар подошёл и осмотрел медведицу.

— Тёплая ещё, — сказал он, обращаясь к собаке, — Совсем недавно убили, сволочи! И какой в этом смысл? Опять какие-то уроды по пьяни пострелять приехали? Наверное, твой лай услыхали, и бежать! Сколько раз тебя просил не гонять перепелов с лаем и визгом! Могли бы тихонько подойти.

Пёс глухо рявкнул, и виновато опустился на траву.

— Ну, ладно, не обижайся. Я понимаю, что ты не знал, кого тут в такую пору носит. А то бы не шумел, — сказал Елизар и погладил пса.

Потом он подошёл к медвежонку, который испуганно жался к мёртвой медведице и порыкивал.

— Ну, что с тобой делать, а? Сколько тебе? От силы месяца четыре. Только от мамкиной сиськи оторвался, и уже осиротел, бедолага, — говорил Елизар, беря его на руки, — Придётся с собой его брать. Да, Вольный?

Пёс с готовностью вскочил и тявкнул два раза.

— Ну, пойдём пока. Отнесём его к сторожке, а там уж дальше разбираться будем.

И Елизар пошагал в обратном направлении, крепко удерживая вырывающегося медвежонка, на которого укоризненно потявкивал пёс Вольный.

***

Вот уже девять лет работал егерем охотхозяйства Елизар. После школы окончил институт, потом армия, дальше был помощником егеря полтора года. А как ушёл тот на пенсию, назначили егерем его, Елизара.

Вообще-то, работали они на пару с отцом — тот был лесником.

Чего только не случалось за эти девять лет! И браконьеры, и пожары, и неизвестные тела, прикопанные землёй. Всего не перечислить!

Лес Елизар знал вдоль и поперёк. Летом жил, в основном, в лесной сторожке. Хотя, много в их хозяйстве охотничьих домиков было. То в одном мог заночевать, то в другом. Отец раньше тоже с ним по лесу кочевал, когда мама погибла. Но сейчас задерживался в лесу редко, так как его отец, а стало быть, дед Елизара, стал неважно себя чувствовать. Как тут оставишь его одного надолго? Уж семьдесят девять лет ему, не шутки!

Звали деда — Епифан Лукьянович. И овдовел он совсем недавно. Считай, сразу за сыном Гордеем. У того жену Ксению (мать Елизара) десять лет назад молнией убило, а уж на следующий год и его супруга (бабушка Елизара) померла, сказали — сердце. Шестьдесят девять лет было ей тогда. Вот и остались они — три мужика: Епифан Лукьянович, его сын Гордей Епифанович, и внук Елизар Гордеевич. Двое уже овдовели, а младший всё никак не женится.

«И чего не женится? — размышлял дед Епифан, сидя на лавке под окном, — Парень видный: и рост хороший, и лицом вышел, и характер спокойный, и девки с бабами за ним гурьбой ходят, а в жёны взять никого не хочет. То с одной закрутит, то с другой. Вот только с одной молодухой уже пять лет якшается — Зоей звать. Гуляли, гуляли, потом рассорились. А она возьми, да замуж выскочи! А через год замужества, снова к Елизару липнуть стала, в сторожку к нему бегать. А он что? Бери, раз дают! Он и берёт».

Сплюнул Епифан Лукьянович, и тяжело поднялся с лавки, держась за спину.

— Что отец, опять радикулит скрутил? — услышал он голос сына из-за калитки.

Дед Епифан обернулся. Гордей открыл калитку и шёл к нему.

«А ведь и сын молодцом ещё держится, всего-то пятьдесят шесть годков ему. Тоже мог бы бабёнку себе какую найти, — думал, глядя на сына, Епифан Лукьянович, — А ведь нет! Всё Ксению свою оплакивает, а ведь десять лет уж прошло!», а вслух сказал:

— Скрутил, чтоб его! Вчера запруду разбирал, опять бобры постарались, ноги чуть промочил. Вот и результат!

— А что не мог меня или Елизара дождаться?

— Дождёшься вас, как же! Ты ближе к ночи приходишь, а он вообще неизвестно когда явится. Вот сидел я тут, и размышлял, как бы женить-то нам его? На правнуков поглядеть охота.

— Хватит, отец! — нахмурился Гордей, — Знаешь, ведь, что про него в деревне говорят.

— А мне плевать, что там бабы языками чешут! Не может такого быть!

— Ну, как не может? С одной два года пожил — детей не нажил. С другой, почти столько же, и тоже ничего. Сейчас уж пять лет с Зойкой путается, и та пустая ходит!

— Во-во! А она, заметь, и с мужем живёт! Чего же ни от того, ни от другого детей не заимела? Кто тут виноват, Елизар разве?

— Ой, не знаю! — махнул рукой Гордей, — Он ведь и с другими не хороводы водил, а что-то ни одна от него не нагуляла.

— Значит, ту самую не встретил! — упрямо сказал Епифан Лукьянович.

— Ну, что ты меня убеждаешь? — с досадой спросил сын, — Я, что ли внучат понянчить не хочу? Ещё как хочу! Только надежду уже потерял. Вот думаю, хоть бы с ребёнком кого нашёл, растили бы, как своего.

— Да, плохо, ежели он бобылём останется! Плохо мужику одному, а мы с тобой не вечные.

— Плохо, — подтвердил Гордей.

— А ты сам-то что?! — вдруг взвился дед Епифан, — Ещё мужик крепкий, а без бабы живёшь! Думаешь, не слышал я, как о тебе наши бабёнки у магазина шепчутся? Всё слышу, хоть и думают, наверное, что я пень глухой! Вон хоть та же Парамониха по тебе вздыхает!

— Да ты что отец?! Она же чокнутая на всю голову! Вот спасибо, сосватал!

— А может она и чокнутая, что одна? А был бы мужик при ней, и она бы остепенилась, да притихла бы!

— Давай-ка, батя, я тебе спину лучше натру. А то заведёт нас этот разговор не туда, куда надо!

— Вот-вот, а тебе лишь бы с темы соскочить! — заворчал Епифан Лукьянович.

— Что?! Это что за сленг у тебя? — засмеялся Гордей, — Ты, где это набрался — «соскочить»!?

— А что ты думал? Что я у вас совсем мхом порос и от жизни отстал? — спросил дед Епифан, тоже посмеиваясь.

— Да, какой уж тут мох, раз у тебя одни бабы на уме?! То Елизара женить хочешь, то меня сватаешь. Может, ещё и себе кого присмотрел?

— И присмотрел бы, — смеялся Епифан Лукьянович, — если бы не радикулит этот! Хоть перед кончиной, какая добрая душа вкусными щами, да пирожками накормила бы! А от вас что? Одни консервы, да супы из пакетиков!

Так и вошли они в дом, перебрёхиваясь, да посмеиваясь.

***

Прошло три месяца с тех пор, как принёс Елизар домой медвежонка. Он оказался медведицей. Она подросла, обвыклась и стала хорошим другом Вольному. Долго егерь подбирал ей кличку, в чём ему помогал верный пёс. Называл Елизар какую-нибудь кличку, а пёс взвизгивал один раз. Не нравится, значит. Но вот, наконец, Вольный тявкнул два раза, когда Елизар сказал:

— Ну, а как тебе Плюша? Ведь она на ощупь, как плюшевая.

И Вольный с готовностью, согласился, то есть прогавкал дважды.

— Ну, вот и славно, — вздохнул Елизар, — А то у меня уже фантазия закончилась!

Иногда пёс с медвежонком вместе начинали проказничать, и хозяину приходилось разводить их в разные стороны в виде наказания. Ну, сколько можно пустые вёдра по двору гонять или метлу дворовую на прутья растаскивать?

Так и жили.

Приближалась осень, и Елизар стал всё чаще задумываться, что делать с найдёнышем? Устраивать в город в зоопарк жалко. Что за жизнь в клетке? Хотелось ему, чтобы Плюша жила на природе, а значит надо её каким-то образом адаптировать к той жизни.

По деревне уже ходили слухи, что егерь завёл себе медведицу вместо жены. Особенно старались девки, которых егерь в упор не замечал. Уж злословили от души!

Отец с дедом сильно переживали, но поделать ничего не могли. Как людям рот заткнуть? Остаётся только делать вид, что ничего не видят и не слышат.

Однажды сидел Елизар у себя во дворе и удочку налаживал. Думал в ближайшие выходные за рыбой сходить. Себя побаловать, родных своих, да и Плюшу с Вольным не обидеть. Вдруг женский голос услышал:

— Елизар Гордеевич, ты дома?

«Зойка!» — вздохнул он, нехотя отложил своё занятие и вышел к калитке:

— Дома. А ты что не заходишь, за забором стоишь? — спросил он.

— Боюсь. У тебя ведь теперь новая подружка завелась. Да ещё какая! Не дай Бог, в немилость впасть, ноги не унесёшь! — ответила, с усмешкой, Зоя.

Елизар открыл калитку:

— Заходи, не бойся, в загоне она.

— А отец с дедом?

— Заходи, говорю. Один я.

Зоя вошла, повиливая бёдрами:

— А ты чёй-то меня совсем забыл? Наведываться перестал? Я уж волноваться стала, как ты там, не заболел ли?

— Времени нет. Забот прибавилось. Браконьеры в лесу снова объявились. Давненько с такой наглостью не действовали. Видать новые люди в наши окрестности пожаловали.

— Ну, так я сама пришла, раз тебе некогда. Не соскучился? — спросила она подбоченясь, и заглядывая ему в глаза.

— А у тебя что, снова муж в город на вахту подался, раз ты такая смелая?

Зоя скривилась:

— Да. До выходных его не будет. Ну, так что, разговоры разговаривать будем, или в дом пойдём?

Елизар заметил, как заманчиво расстёгнута блузка у его любовницы, и подумал: «Подготовилась. За этим и шла. А то — «волнуюсь, как ты там…!?», а вслух сказал:

— Пошли, конечно, чего зря болтать? Делом займёмся. Кровать разобрана… Ты ведь для этого и пришла, — ухмыльнулся он.

Зоя шла перед ним, и резко обернулась:

— Так ты не рад?

— Ну, почему? Наш брат никогда от такого предложения не откажется.

— Почему ты такой холодный, Елизар?! Я ведь к тебе всей душой!

— Да? А я думал — всем телом!

— И это тоже, — согласилась она, — Мой Петька не умеет любить так, как ты! Вот если бы ты на мне женился, всё бы у нас ладно было. А ты не захотел. Может, надумаешь ещё, а? Я разведусь.

Зоя остановилась и с надеждой заглядывала ему в глаза.

— Ну, уж нет, — засмеялся Елизар, — Нет никакого желания ходить по деревне оленем, как твой Петька.

— А я б тебе не изменяла! К кому бы мне бегать, если я только тебя люблю?

— Любишь? Смешно.

— Почему смешно?

— Если любишь, зачем замуж выскочила?

— Сама не знаю. Тебе назло, после той ссоры, помнишь?

— Помню. Забудешь тут! Как вы меня с твоей маменькой в оборот взяли: обязан я на тебе жениться и всё тут!

— А как ты хотел? Ведь мы целый год гуляли, а ты не мычал и не телился.

— Мне кажется, или я тебе сто раз говорил, что жениться не планирую? И отпускал тебя на все четыре стороны, да ты не уходила! И почему твоя маманя говорила всё наоборот, не скажешь? Будто это ты меня прогоняла, а я опять к тебе лип? Не ты ли ей напела всё, как тебе было нужно?

Зоя заметила, что Елизар начал злиться, и чтобы не испортить сегодняшний вечер, сменила тему:

— Ладно, всё это в прошлом. Я надеялась, что смогу забыть и тебя, и ласки твои! А всё наоборот вышло: чем дольше я с Петькой, тем желаннее мне ты! Иди сюда!

Она обняла его за шею и стала целовать. Поняв, что он ещё злится, и никак не может настроиться на нужный лад, Зоя быстро расстегнула блузку, взяла его руку и приложила ладонь к своей пышной груди. Потом стала тереться животом, приговаривая:

— Ты не представляешь, как я соскучилась! Но ты сейчас всё поймёшь!

И она снова впилась в его губы.

Елизар лежал, откинувшись на подушки, и смотрел в потолок. Зоина голова покоилась на его груди.

Они молчали. Он даже не знал, о чём говорить. Начала она:

— Елизар! Вот, сколько я помню, у тебя на тумбочке постоянно стоит эта статуэтка. Это память о ком-то? — спросила вдруг она.

Он повернул голову и взглянул на фарфоровую балерину. Она была изображена с поднятыми вверх руками и отставленной в сторону ножкой. Такая тоненькая и хрупкая, что страшно было брать в руки. И, когда он брал её, делал это с величайшей осторожностью.

— Да. Это от бабушки моей. Она очень любила балет по телевизору смотреть, — ответил он.

— Ааа…, понятно! А то я уж подумала, что это твои пристрастия такие.

— Какие такие?

— Ну…, тощие да плоские. У нас таких не сыщешь. У нас все девки здоровые, да пышные. Есть за что подержаться! А это что? В кровати, небось, обрыдаешься!

Елизар резко сел:

— Хватит чушь пороть! — вдруг разозлился он, — Почему у тебя только одно на уме, а? Будто у тебя мужика под боком нет, и ты на этом деле повернулась!

— А ты чего злишься-то? — не поняла она, — Я просто так рассуждаю.

— Домой давай собирайся, рассуждает она! Дел у меня много. Слышь, как звери мои разошлись? Кормить пойду.

Он стал быстро одеваться.

Зоя лежала и любовалась его сильным мускулистым телом. За лето он загорел, и теперь его смуглая гладкая кожа приводила её в трепет.

Когда он вышел, Зоя перевела взгляд на статуэтку, и подумала: «И чего он так взбеленился? Неужто, я в точку попала, и ему такие худышки нравятся? Поэтому он, что ли, не женится никак? Ведь у нас и вправду таких нет!».

Она неспеша оделась, забрала волосы в пучок, и пошла к выходу. У самой двери оглянулась, и вновь посмотрела на статуэтку:

— Ну-ну…, — задумчиво промолвила она, выходя из комнаты.

Елизар наводил похлёбку Вольному и Плюше, и ловил себя на мысли, что злится.

А злился он на Зойку, и злился за то, что она высказала вслух его тайную мечту. Мечту о встрече именно с такой вот девушкой.

Он часто вспоминал, как сидя с бабушкой у телевизора, он слушал, как та говорила:

— Смотри, Елизарушка, какая красота! Это ж надо так двигаться легко и красиво! Эти девушки, словно с другой планеты: хрупкие и невесомые. Вот бы хоть одним глазком увидеть их вживую! Если мне не посчастливится, то хоть ты на балет постарайся попасть. Хоть раз в жизни! Ничего красивей и быть не может! Ты посмотри, какие тоненькие да лёгкие, не то, что наши девки. Разве нашу Нюшку Феклистову можно так подхватить, да вверх подкинуть? Она ж если обратно свалится, то паренька этого насмерть зашибёт, одно мокрое место останется!

И маленький Елизар рисовал в своём воображении, как балерун из телевизора подбрасывает тётю Нюшу вверх, а потом падает замертво под упавшей на него тётей.

Елизар улыбнулся своим воспоминаниям. Когда он подрос и накопил первые денежки, первым делом купил и подарил бабушке вот эту статуэтку. На Новый год это было. Они тогда с родителями перед праздником в город ездили, и он увидел в магазине эту балерину. У него не оставалось ни малейшего сомнения, что купить бабушке в подарок. Отец высмеял его тогда, а мама пожала плечами. Но велико же было их изумление, когда они увидели, как радовалась бабушка его подарку!

И потом он часто видел, как она садилась вечером возле стола чинить дедушке носки или штаны, и ставила перед собой эту статуэтку, периодически посматривая на неё, и думая о чём-то своём.

Когда Елизар совсем повзрослел, отслужил в армии и вернулся домой, то даже и сам не осознавал, что выезжая куда-то из деревни, везде искал взглядом девушку, подобную этой статуэтке. Искал, и не находил.

Теперь эта статуэтка стоит у него на тумбочке. И он никак не ожидал, что она заинтересует Зою. Да та ещё и станет высмеивать его тайную, даже можно сказать, подсознательную мечту.

Глава 3

После возвращения Альберта с лечения, Луиза с мамой спокойно прожили всего около месяца.

Потом он снова стал пропадать по ночам, и в скором времени, они заметили, что он опять начал колоться.

— Мама, давай квартиру приватизируем, продадим и купим себе и ему отдельное жильё. Пусть живёт один, как хочет! — умоляла дочь Евдокию.

— Ну, что ты такое говоришь, Луиза?! Он ведь свою квартиру продаст, деньги на наркотики спустит и опять к нам жить придёт! — пыталась образумить мать дочку.

— А мы не пустим! Даже не сообщим ему, где жить будем! — не сдавалась та.

— Так он выследит! Ведь знает, где мы работаем. Что ему стоит нас от работы проследить? Что, всю жизнь ходить да оглядываться?

— Но надо же что-то делать! Где он деньги берёт, знаешь? Наверняка с криминалом каким-нибудь связался!

— Ох, не знаю! — плакала Евдокия, — Но продажа квартиры не выход! Это я точно говорю!

— Хоть бы посадили его, что ли! — со злостью сказала Луиза.

— Ну, что ты такое говоришь?! Ведь он погибнет там! Разве так можно? Он ведь брат тебе!

— Брат?! А он об этом помнит? Он вообще нас замечает? Давно он с тобой разговаривал, мамой тебя называл?! Да ему плевать на нас, и вообще на всех! В его голове одна проблема: где денег нарыть, чтобы купить дури и уколоться! А ты его всё жалеешь!

— Но ведь я не такая, как он! Я помню, каким он был замечательным и подающим надежды.

— Вот именно — был! И весь вышел!

— Уезжай, дочка! Прошу тебя!

Луиза обула ботинки и вышла из квартиры, захлопнув дверь.

Она бродила по аллеям вокруг дома и старалась привести свои мысли в порядок. Как же она устала! Устала от брата, устала доказывать матери, что можно что-то изменить! Устала жить в аду, который длится уже пять лет, и никакого просвета!

Луиза понимала, что у неё началась депрессия, и выбраться из неё самостоятельно вряд ли получится. Надо начинать принимать лекарства.

Зазвонил мобильник.

— Луиза, привет! — кричала в трубку Варя, — Ты знаешь, какие новости?! Нашу клинику продают!

— Как это продают? — опешила девушка, — Кому? Почему продают?

— Ничего толком ещё не знаю, но продают какой-то бабе! Теперь клиника будет частной! Грядут великие перемены: сокращения, пертурбации и всё такое! Представляешь?! На завтра назначено собрание всего штата сотрудников: от врачей до уборщиц, в девять утра! Так что не опаздывай, поняла?

— Поняла, — растерянно ответила Луиза.

— Как дела дома? — уже менее возбуждённо спросила Варя.

— Без перемен. Бьюсь о стену и борюсь с ветряными мельницами.

— Брось! Зря силы растрачиваешь. Права твоя мама, отделяться тебе надо! Она не бросит его. Сын ведь!

Луиза тяжело вздохнула:

— Ладно, Варь, завтра увидимся, а я пока подумаю.

— Вот это уже прогресс! — оживилась подруга, — А я помогу тебе квартирку подобрать.

— Какую квартирку на мою зарплату? Комнату бы найти, — устало отозвалась Луиза.

— Найдём! — уверенно заявила Варя, — Ты только уж точно определись, чтоб на попятную потом не пойти.

— Определюсь, — пообещала Луиза, — До завтра.

— До завтра!

Луиза убрала в карман мобильник, с которым не расставалась (не дай Бог, о нём узнает брат!), и подумала: «Господи, ещё и на работе теперь непонятки! Дай сил справиться со всем этим!».

Ровно в 9.00 в кабинете главного врача ветеринарной клиники собрались все сотрудники. Они выслушали, что их клиника будет передана в частные руки, в связи со сложившимися обстоятельствами. Потом главврач долго благодарил всех сотрудников за хорошую работу, за отзывчивое отношение к пациентам и их хозяевам, и выразил надежду, что дальнейшая работа будет приносить всем оставшимся такое же удовольствие, как и при нём. А вот кто будет относиться к этим оставшимся, он не знает. Сказал только, что новому руководству дал отличные характеристики на всех сотрудников, а дальше решать им.

Весь следующий день новое руководство не давало спокойно работать клинике. Постоянно вызывали на беседу то одного врача, то другого, то медсестру, то уборщицу….

Луизу приглашали три раза, но она оперировала и не могла бросить операцию, чтобы познакомиться с новым владельцем, вернее, владелицей клиники.

Но, как только она освободилась, сразу пошла в кабинет бывшего главного врача.

— Можно? — постучалась она.

— Входите, — произнёс мужской голос.

Луиза удивилась, ведь говорили, что новый руководитель женщина.

Она вошла.

За столом сидела женщина лет сорока пяти. Крашеная блондинка с собранными и заколотыми наверх кудрями волос. Над глазами нависала густая чёлка, из-под которой с любопытством смотрели карие глаза. Маленький аккуратный носик и капризно сложенные пухлые губы не придавали лицу приятного выражения. Но, в общем-то, дама была пухленькой, и, безусловно, считалась симпатичной.

Рядом с ней сидел молодой человек лет двадцати пяти, который был похож на женщину, как две капли воды. «Мать и сын», — поняла Луиза. Естественно сын, так же как мать, произвёл на неё отталкивающее впечатление. Уж слишком мало мужественности было в его облике: такой же, как мать, пухлый и манерный. И, наверняка, такой же капризный.

Те, в свою очередь рассматривали её, и весьма бесцеремонно. Особенно он.

Девушке стало неприятно, что она вынуждена стоять перед ними и ждать, пока ей предложат сесть. Она стиснула зубы и старалась придать лицу безразличное выражение.

— Садитесь, — наконец, процедила дама.

Луиза, молча, села. «Не собираюсь говорить «спасибо!» — со злостью подумала она.

Дама, словно прочитала её мысли:

— Вы извините, что так долго разглядывали Вас, — сказала она, каким-то брезгливым и гнусавым голосом, — Просто хотелось посмотреть, что за особа приходит к своему руководителю только после третьего приглашения, да и то не сразу.

— Особа, которая стоит за операционным столом, и спасает жизнь пострадавшему животному, — ответила Луиза.

Они обе сразу поняли, что работать вместе не будут.

— Я слышала, что Вы, Луиза Станиславовна, одна из лучших хирургов этой клиники, — глядя в стол, неохотно произнесла дама.

— Не одна из лучших, а лучший! — вдруг поправил её молодой человек.

Та выпрямилась в кресле, и, продолжая смотреть в стол, строго сказала:

— Не надо перебивать меня, Иннокентий!

— А ты называй вещи своими именами, — как бы, не замечая её строгости, легко сказал парень.

Она подняла на него глаза, и Луиза увидела испепеляющий взгляд. Но ему, по-видимому, было всё равно. Он улыбался.

Дама тяжело вздохнула и посмотрела на Луизу:

— Я надеялась, что мы будем с Вами плодотворно работать. Но, если Вы не хотите соблюдать дисциплину и субординацию, это будет невозможным.

— Если под тем, что Вы сказали, подразумевается бросить пациента (а животные — это наши пациенты) во время операции, и позволить ему умереть, ради того, чтобы увидеться с Вами, то мы точно не сработаемся.

Луиза поднялась:

— Я могу идти?

— Думаю, да, — сладко заулыбалась дама.

Луиза вышла и закрыла за собой дверь. Она не сделала и двух шагов, как услышала за спиной ругань:

— Какого чёрта ты делаешь?! — возмущённо воскликнул мужской голос, — Ты с кем деньги собралась делать? С бездарями?! Избавляешься от лучшего врача!

— А это ли тебя беспокоит?! — вопрошал женский голос, — Ты думаешь, я не видела, как ты на неё смотрел?

— Как?!

— Как кот на сметану! Только что слюни не потекли!

Луиза закрыла уши руками и выбежала из коридора на лестницу. Она вцепилась в перила и вдруг из её глаз брызнули слёзы.

Вот так рушилась вся её жизнь! Она теряла любимую работу, теряла надежду съехать в съёмную квартиру и зажить другой жизнью.

Луиза села на ступеньки и тихо заплакала, кусая губы.

За спиной хлопнула какая-то дверь, и девушка опрометью бросилась вниз по лестнице. Выскочив на улицу, она завернула за угол, прислонилась спиной к стене и постаралась успокоиться. Зазвонил мобильник. Она посмотрела на дисплей: звонил Родион — коллега хирург.

— Да? — отозвалась она в трубку.

— Луиза, скачи сюда, помощь нужна! — воскликнул он.

— Справляйся сам. Я здесь больше не работаю, — ответила она.

— Да ладно!? — упавшим голосом спросил Родион.

После продолжительной паузы, тихо добавил:

— Ну, напоследок, помоги спасти добермана.

Она тяжело вздохнула:

— Иду.

Когда Луиза вошла в кабинет, Иннокентий весь подобрался.

Он никак не ожидал, что самым талантливым хирургом этой клиники может быть столь изящная девушка. Всё: от осанки и поворота головы, до взмаха руки, как магнитом притягивало его внимание к ней. И не сказать, чтобы она была красавицей в привычном понимании столичного бомонда, но миловидность и изящество перечёркивали всех красавиц, в кругах которых вращался Иннокентий.

Он должен обладать этой девушкой! Он сделает всё возможное, чтобы его желание осуществилось! Именно поэтому его так разозлило поведение матери. Но ничего, уж с ней-то он как-нибудь справится. Главное, справиться с непростым, как видно, характером этой девушки!

А Луиза даже представить не могла, что именно такое впечатление она производит на молодых людей. Но, конечно, только не тогда, когда прячется в бесформенную куртку, мужскую чёрную шапочку и тяжёлые ботинки.

Варвара, как сорока, за пять минут оповестила всех сотрудников, что Луизу увольняют.

Персонал был в шоке от такого известия! Уж кого-кого, а Луизу увольнять — это верх глупости!

— Я сама решила уйти! — в очередной раз, устало повторила Луиза, складывая в коробку свои вещи.

— Не болтай! — решительно заявила Варя, — Ты любишь эту работу, и эту клинику любишь! Не можешь ты сама уйти!

— И с этой мымрой работать не смогу! — ответила Луиза.

— Ой! А откуда ты знаешь? — удивлённо вскинула белёсые бровки Варя.

— Что знаю? — переспросила Луиза, сбитая с толку.

— Что мы её так прозвали?

— Уже?! — засмеялась Луиза, — Быстро вы! Я не знала, просто так в точку попала.

— Так у неё же фамилия Мымрикова! И на физиономии написано, что она мымра!

— Ну, видишь! Я не смогу работать под её командованием.

Вдруг в кабинет бесцеремонно вошёл Иннокентий. Он увидел, чем занимается Луиза, и обратился к Варваре:

— Пойди, погуляй! — сказал он ей, небрежно махнув на дверь.

Варя хотела возмутиться, но взглянула на подругу и увидела, как та мотнула головой, мол «не надо». Луиза не хотела, чтобы и подруга потеряла работу. Варвара, гордо вскинув голову, прошла мимо Иннокентия и вышла из кабинета.

Луиза вопросительно смотрела на сына хозяйки клиники.

Он подошёл к столу, рассеянно подвигал на столе карандаши и ручки, а потом сказал, не глядя на неё:

— Ты можешь остаться. Я договорюсь.

Луиза улыбнулась:

— Нет, спасибо за предложение.

— Почему? Ты же дорожила этой работой. Я узнавал.

Луиза стала нервно забрасывать в коробку оставшиеся вещи. Что она могла сказать? Что больше никогда не хочет видеть его мамашу?

— А Вы всегда ко всем с ходу обращаетесь на «ты»? — вдруг спросила она.

Он не сразу понял, о чём она, а когда понял, спросил:

— Так тебя это коробит? Ну, хорошо, если для того чтобы ты осталась, я должен называть тебя на «вы», я согласен. Так Вы останетесь на работе?

— Чтобы было кому заколачивать деньги? — дерзко спросила она.

— И это тоже, — улыбнулся он, как тогда, в кабинете матери, — И ещё, чтобы заколачивать деньги могла ты. То, есть, извиняюсь, могли Вы! Вы же не думаете, что у Вас будет прежняя зарплата?

Луиза насторожилась. Он заметил это и продолжил, глядя на неё:

— Я знаю, что у Вас проблема с жильём. Вы собирались снимать его, не так ли?

«Это кто же тебе растрепал?!» — возмущённо подумала Луиза, но продолжала молчать.

— Я думаю, Вы сможете без проблем снимать его, как только мы раскрутимся. Ну, а пока этого не случилось, я готов помогать.

У Луизы округлились глаза и она, от неожиданности, не сразу смогла говорить.

— Помогать что? — не могла врубиться девушка.

— Снимать жильё, — объяснил он, с улыбкой.

— С чего бы?

— На первых парах ни с чего. Но потом, я надеюсь, будет с чего.

Она потрясённо молчала.

— И всё, что хочешь, будет, — вкрадчиво заговорил он, — И премии, и подарки, и неприкосновенность от своей мамочки я тебе гарантирую. Она не посмеет обижать мою… э-э-э… подругу.

— Уйди! — пришла в себя Луиза, — Уйди, пока я не надела тебе на голову вот эту коробку!

— Ух, ты?! — заулыбался беззаботной улыбкой Иннокентий, — С чего это Вы обращаетесь ко мне на «ты»? Где Ваше воспитание, куда оно делось?

Луиза опять растерялась и не нашлась, что ответить.

— Вы подумайте, Луиза Станиславовна. Не горячитесь. Это хорошее предложение, уверяю Вас. И брата в хорошую клинику сможете устроить, у меня связи есть.

Увидев, насколько он поразил девушку своей осведомлённостью, Иннокентий положил на стол визитку и, уходя, сказал:

— Позвони мне. И давай без твоих вежливых манер. Не моё это.

Когда он вышел, Луиза шлёпнулась на стул. «Кто?! Кто мог рассказать этому… Кеше… о моей жизни?! Кто посмел?!».

В кабинет заглянула голова Вари:

— Ты чего такая?

— Иди сюда! — рявкнула Луиза.

Варя испуганно вошла в кабинет, и встала у двери:

— Тебя укусила бешеная собака? — робко спросила она.

— Кто натрепал ему о подробностях моей личной жизни: что я жильё ищу, о моём брате? — накинулась она на подругу.

— Откуда я знаю? Не думаешь же ты, что это я?

Увидев строгий взгляд Луизы, к нападению перешла Варвара:

— Или думаешь?! — возмущённо пошла она на Луизу, — Ты что, совсем сбрендила?! Как ты можешь допустить такое?! Такие мысли?

Взгляд Луизы превратился в виноватый:

— А кто же тогда?

— Да, кто угодно! Ты думаешь, никто не знает о твоём брате? Особенно после того, как он пришёл сюда и спёр наркотики из операционной?! Или никто не знает, что ты хочешь снять жильё, после того, как ты расспрашивала, нет ли у кого знакомых, кто бы сдал комнату подешевле? Почему ты подумала на меня?!

— Потому что я дура! — шмыгнула носом Луиза, — Потому что этот тип предложил мне все блага за особые услуги!

— Да ты что?! — обалдела Варя, — Вот так нахально, без зазрения совести?

— Ну, почему нахально? Очень даже ловко и не навязчиво, не называя вещи своими именами.

— Вот, блин! — Варвара села рядом, — А ты что?

— Сказала, что надену ему на голову вот эту коробку, — Луиза указала на коробку, стоящую на столе.

— А он что?

— Мило улыбался и оставил визитку.

— А ты что?

Луиза нахмурилась и взглянула на подругу:

— Ты чего, как зачарованная?! Я не кино тебе рассказываю! «А ты что, а он что?» — передразнила она Варю, — Ничего! Видишь визитку?

Варвара кивнула. Луиза взяла её со стола, разорвала на мелкие кусочки и выбросила в корзину для мусора.

Варя изумлённо смотрела на действия подруги, потом резко выдохнула и сказала:

— Даже не знаю, что сказать на всё это.

— Ничего не говори, — проворчала Луиза, и взяла листок бумаги, — Я сейчас напишу заявление об уходе. Отнесёшь его в отдел кадров?

Варя с готовностью кивнула, а потом осторожно спросила:

— Ты уверена, что правильно поступаешь?

— А ты поступила бы по-другому? — вскинула голову Луиза.

— Не знаю, — пригорюнилась подруга, — У меня просто ещё не было никого. А, если бы уже кто-то когда-то был, то… не знаю.

Луиза во все глаза смотрела на Варвару.

— Ну, что ты так смотришь? — разозлилась та, — Да, мне двадцать пять! Да, ещё не было никого! Да, я лохушка! Довольна?!

— Да я не поэтому смотрю. Я стараюсь думать, как ты: что если ты уже не девственница, то можно себя под кого угодно подкладывать? Так, по-твоему?

И Луиза снова принялась за заявление.

Варя дёрнула плечом:

— Не могу тебе ответить. Я же не знаю, какими становятся потом…

— Я тоже не знаю. Но не думаю, что потом все становятся шлюхами!

— Как тоже не знаешь?! — вскочила на ноги Варя.

Луиза снова оторвалась от написания заявления и спокойно посмотрела на неё:

— Так. Не знаю.

— Ты?! — Варвара никак не могла поверить в услышанное.

— Я. Ещё большая лохушка, чем ты, потому что на три года тебя старше.

— Но… ты же… — Варе не хватало воздуха от услышанной новости, — Ты же… такая классная! Не то, что я! Мужики что, совсем ослепли?!

— Ну, причём тут мужики?! — швырнула на стол ручку Луиза, — Надо отдаваться каждому, кто тебя захочет что ли?! Варя, ты в своём уме?! А если тебе важен только сам факт, то тут, думаю, всё гораздо проще.

— Проще? Как проще?! Это с твоей внешностью проще, а не с моей!

— Ты серьёзно готова пойти на всё, лишь бы лишиться девственности? — серьёзно спросила Луиза, — Для тебя важно именно это?

— Ну, если только он не совсем противный, — почти прошептала Варя.

Луизе вдруг стало смешно:

— Какой ты, в сущности, ещё ребёнок, в твои-то годы! — посмеиваясь, сказала она.

Варя надулась и отвернулась к окну.

Луиза снова стала серьёзной:

— Не прими это за совет. Но, если тебе это мешает жить, то сходи в любой салон красоты. Пусть тебе сделают красивую причёску, наложат макияж. Купи в бутике (разорись уж для такого случая) модные шмотки, и дуй в ночной клуб. Уверяю тебя, найдётся много желающих воплотить в жизнь твою мечту.

Луиза встала, переоделась и положила в коробку сложенный хирургический костюм. Затем взяла коробку подмышку и направилась к выходу:

— Не забудь про моё заявление, Варя.

— Не забуду, — буркнула подруга, не смея взглянуть Луизе в глаза.

Ей вдруг стало стыдно за весь этот разговор.

— Звонить-то хоть будешь? — миролюбиво улыбнулась Луиза.

— Угу, — всё также, глядя в пол, откликнулась Варвара.

— Ну, пока! — и Луиза ушла из клиники.

Дома Луиза рассказала маме, как обстоят дела.

Но та, вместо того, чтобы поддержать дочь, спросила:

— А он совсем уж противный, этот Иннокентий?

Луизу словно ударили под дых:

— Это ты о чём? — не веря своим ушам, спросила она.

— Ну, он же тебе помощь предложил. И Альберта вылечить попробуем. Он ведь обещал тебе, что связи подключит.

— И ты… хочешь, чтобы я…, — она не смогла говорить.

Вскочив, Луиза выбежала в ванную и с грохотом захлопнула дверь.

«Боже мой! — думала она, — Родная мать хочет, чтобы я стала любовницей этого Кеши! И всё из-за Альберта! Моим первым мужчиной должен стать этот избалованный рыхлый человек, с которым даже говорить противно!».

Она долго плескала себе в лицо холодной водой, пила её прямо из-под крана, только бы справиться со слезами безысходности.

А она-то рисовала в своём воображении некоего мужественного и сильного парня, который никогда не будет унижать её, и ни кому не даст в обиду! Только такого она сможет полюбить, и только такому отдаст всю себя: и душу, и тело. А тут…, её толкают на такой шаг!

Когда она, наконец, справилась с собой и успокоилась, то вышла из ванной и направилась в свою комнату. В коридоре она услышала, что мама плачет навзрыд.

Луиза не пошла к ней, а решительно прошла к себе.

На следующий день позвонила Варя и сказала, что заявление отдала, и что расчёт Луиза получит уже завтра. Деньги переведут на карточку.

— Спасибо, — бесцветным голосом поблагодарила Луиза.

— Ну, ты чего там, совсем расклеилась? — как-то виновато спросила подруга.

— Совсем.

— Чем занимаешься? Может, ко мне приедешь вечером, работу по компьютеру тебе поищем.

— Нет.

— Почему?

— Не хочу.

— Что так и будешь лежать?

— Так и буду.

— Знаешь что, я сейчас приеду! — решительно заявила Варя.

— Нечего тебе здесь делать, — вяло отозвалась Луиза, — Я покоя хочу, а ты мне мозг выносить будешь.

— Не буду. Я помыться приеду, у нас воду отключили.

— Ничего получше придумать не могла?

— А я и не придумываю! Уже третий день у нашего дома что-то копают, копают, а воды горячей нет!

— Ну, приезжай, — вздохнула Луиза.

— Еду!

Уже через двадцать минут подруга входила в квартиру Луизы.

— А ты что так рано? Ведь рабочий день ещё не кончился? — спросила Луиза.

— Отпросилась. Ассистировать-то мне некому. У Родиона своя ассистентка, а для меня ещё врача не взяли. Ищут.

— Пусть ищут, — с протяжным вздохом ответила Луиза, и отправилась на свой диван.

— Что, так и лежишь со вчерашнего дня?

— Ага.

— А брат где?

— Понятия не имею. Уже третий день отсутствует.

— Что мама сказала на твоё увольнение?

— Чтобы я приняла предложение Кеши.

Варя прикусила язык, потом как-то виновато спросила:

— Я помою голову?

— Валяй! — ответила Луиза, лёжа на боку к ней спиной.

— А полотенце где?

Луиза, молча, указала на стоящий в комнате шкаф.

Варя тяжело вздохнула, взяла с полки полотенце, и пошла в ванную.

Через какое-то время, Луиза услышала, как в замке повернулся ключ. Она насторожилась: мама на работе, значит это брат. «Прикинусь спящей!», — подумала она, но потом вспомнила про Варю, и поняла, что нужно встать. Но, как только она села на диване, тут же увидела перед собой перекошенное лицо Альберта.

Он бросился перед ней на колени, схватил за локти, и, лихорадочно блестя глазами, зашептал:

— Луиза, дай денег, Луиза!!! Я не могу.… Уже три дня… Никто не даёт… Луиза!!!

Она высвободила свои руки:

— Нет у меня денег!

— Врёшь, есть!!! — заорал он, — Мне плохо! Спаси меня!

— Тебя хрен спасёшь! — со злостью крикнула она, — Сколько можно?!

— Я умираю, Луиза! Дай денег, в последний раз! Сестрёнка моя, умоляю!

Она помотала головой.

— Дай денег, сука! — завыл он, — Стащи ампулу в клинике! Всего одну! Спаси!!! Ты же можешь!!!

— Нет! — крикнула Луиза и вскочила на ноги, — Меня уволили, понял?! Нет у меня ничего: ни работы, ни денег! Оставь меня в покое!

— У матери попроси, — пополз за ней на коленях Альберт, — скажи, что для тебя!

— Нет, Альберт! Или я вызываю «Скорую», или делай что хочешь!

Он вскочил и метнулся куда-то из комнаты. Луиза хотела пойти и постучать в ванную, чтобы Варя быстрее выходила, и бежала отсюда куда подальше, но вдруг почувствовала, как брат схватил её сзади за волосы и приставил к горлу лезвие ножа. Она с трудом сглотнула и осторожно тихо сказала:

— Что ты делаешь, Альберт? Отпусти меня.

В ответ она услышала почти спокойный голос брата:

— Звони матери.

— У меня нет мобильника, ты же знаешь, — соврала она.

Он потащил её в коридор к городскому телефону:

— Звони! — прошипел он.

Она послушно набрала номер, чувствуя, как по шее потекла тоненькая струйка крови:

— Евдокию Семёновну, пожалуйста, — попросила она в трубку, а выслушав ответ, сказала: — Это чрезвычайно важно! Я подожду.

Создалась напряжённая тишина.

— Где она? — взвизгнул Альберт, ещё сильнее нажав на нож.

— Ты убьёшь меня ещё до того, как она подойдёт к телефону, — как можно спокойней сказала Луиза.

Он ослабил нажим.

— Алло? — раздался в трубке голос мамы.

— Мам, это я…, — сказала Луиза.

Но тут заговорил брат:

— Трубку ко мне! — приказал он.

Луиза поднесла к его рту трубку:

— Слушай меня! — жестко сказал Альберт матери, — Если через полчаса ты не принесёшь мне тридцать тысяч, я перережу ей глотку!

— Альберт, сынок, что ты говоришь?! — услышала Луиза причитания мамы.

— Заткнись!!! — заорал он, — Я сделаю, что сказал! По её глотке уже течёт кровь! Не веришь? Спроси у неё!

Потом он сунул трубку ко рту Луизы:

— Говори, я вру?! Ну, говори!

— Не врешь, — с трудом проговорила она.

— Громче, сука! Говори громче!

Тут Луиза не поняла, что произошло.

Раздался гулкий звук и брат обмяк, выронив нож. Она обернулась и увидела Варю. Та стояла с тюрбаном из полотенца на голове, а в руке держала большую старую чугунную сковороду.

— Луиза, дочка! Луиза!!! — раздавалось из трубки.

Луиза поднесла её к уху, и устало сказала:

— Приезжай.

Глава 4

Елизар разговаривал со своим псом:

— Ну, что, Вольный? Не знаешь, что случилось с нашей Плюшей, а? Не ест совсем, не встаёт, играть с тобой не хочет. В чём дело?

Вольный поскуливал в ответ и виновато махал хвостом, вертясь возле ног хозяина.

— Заболела что ли? — продолжал рассуждать Елизар, — А, если заболела, что делать? У нас ветеринара нет, мать их! Не найдут никак! Я никаких повреждений не вижу, а в город как медведя повезёшь? Нереально!

Елизар пошёл в сторожку и вызвал по рации отца:

— Здорово, батя! Совет твой нужен.

И он поделился с отцом своей проблемой.

Подумав, Гордей Епифанович сказал:

— И чего ты её туда отвёз? Жила бы в деревне, как раньше.

— Ты же знаешь, я её к лесу приучаю. Не хочу в зоопарк сдавать.

— Ну, да, ты говорил. А сюда-то привезти медведицу свою сможешь?

— Не знаю, батя. А смысл?

— Говорят, ветеринар к нам на работу едет. Уже завтра ждут. Дневным поездом встречать будут. Но не думаю, что он сразу возгорит желанием к чёрту на рога в твою сторожку ехать, чтобы осмотреть больную медведицу. Вот, если бы она здесь была, то приехать ему пришлось бы.

— Да неужели нашли, наконец?! — обрадовался Елизар, — Где нашли-то?

— Поговаривают, что в самой Москве, — недоверчиво произнёс Гордей Епифанович, — Но, думаю, врут. На кой ляд ему из столицы в нашу глушь ехать? Да ещё и на зарплату в три копейки.

— Ну, не преуменьшай! — засмеялся Елизар. У него сразу поднялось настроение, — Не такие уж и три копейки. Да ещё к этой зарплате в благодарность от людей натуральными продуктами добирать будет. Ведь у нас народ такой: кто молочком, кто яйцами, а кто и колбаской своего приготовления угостит. Так что бедствовать не будет!

— Ну-ну. Только он о гостинцах этих ещё не знает, а уже едет.

— А ты что так негативно настроен?

— А то, что из Москвы хорошего не отпустят, а дерьма у нас и своего хватает!

— Ну, как видишь, у нас и дерьмового ветеринара нет. Так что будем рады, хоть какому!

— Ну, чего спорить-то? Поглядим. Так что, сможешь привезти Плюшу свою распрекрасную?

— Постараюсь каким-то образом её в кузов затащить. Если получится, привезу.

— А она что, сама уж и не ходит что ли?

— Кое-как. Почти всё время лежит. Не ест, ни пьёт второй день. Погибает, в общем.

— Вот, козья рожа! Жалко-то как! Ну, ты мне позвони. Если погрузить её не получится, попрошу кого-то из мужиков со мной съездить. Приедем — поможем, затолкаем как-нибудь.

— Хорошо, отец, договорились.

— Давай. Бог в помощь!

Луиза стояла в тамбуре вагона и смотрела в окно. Скоро будет её станция, она сойдёт и начнётся совсем другая, новая и полная неожиданностей, жизнь.

После нападения Альберта, Луиза ни минуты не сомневалась в том, что ей следует уйти из дома. Варя предложила пожить у неё, и она приняла её приглашение.

Луиза прожила у Варвары почти целый месяц. Всё это время она тщетно искала работу. В государственных ветеринарных клиниках все вакансии были заняты, впрочем, как и в частных. Хотя, возможно, что не обошлось и без вмешательства семейки Мымриковых.

Варвара говорила, что Иннокентий не раз интересовался, устроилась ли Луиза на работу. И однажды об этом спросила даже его мамаша. Варя говорила, что услышав отрицательный ответ, мымра как-то загадочно улыбнулась.

Хотя, подруге это могло просто показаться.

Деньги у Луизы ещё были. Ей удалось скопить, ведь она себе практически ничего не покупала, пока жила дома. Но, тем не менее, она понимала, что надолго их не хватит.

Как-то, проснувшись рано утром, она вдруг вспомнила о своём декане, вернее, о его приятеле, который приглашал её на работу. Луиза понимала, что это было давно, и, скорее всего, место уже занято, но попробовать стоило.

Она знала, что была любимицей декана, поэтому не стала звонить ему, а решила съездить в институт. Вдруг тот сможет предложить ей ещё что-нибудь?

Девушка съездила в свой бывший институт, встретилась, с кем хотела, и вышла из дверей института с заветным номером телефона.

Позвонив, она узнала, что место вакантно. Что за все эти годы в охотхозяйстве побывало немало претендентов на должность ветеринара, но они надолго не задерживались. Кто-то сам уходил из-за трудных условий жизни, кого-то увольняли: то за халатность, то за пьянство. И вот уже почти восемь месяцев им приходится обходиться кое-как своими силами. Руководству всё время обещают, что вот-вот пришлют кого-нибудь, но до сих пор так никого и нет.

Луиза сразу предложила свою помощь, на радость Сергея Ильича — именно так звали того самого приятеля декана, которому она звонила. Он занимал какой-то пост в администрации области.

— Не буду спрашивать, что Вас гонит из столицы, но мой московский друг рекомендовал Вас с самой лучшей стороны, — сказал он ей по телефону, — И я буду искренне надеяться, что Вы приживётесь у нас надолго!

— Я постараюсь! — честно пообещала Луиза.

И вот теперь она ехала по его приглашению.

Мама обрадовалась её решению. Её мучила совесть, что дочь живёт у чужих людей, а они с Альбертом занимают большую трёхкомнатную квартиру.

Вызывать полицию, когда сын напал на дочь, Евдокия категорически отказалась. А потом мучилась и плакала, разрываясь между сыном и дочерью. Так что она была рада, что дочка едет работать по специальности, где ей предоставят хоть какое-то жильё.

Голос, объявлявший её остановку, вывел Луизу из задумчивости. Она встала, надела рюкзак и взяла небольшой чемодан.

Электропоезд остановился, она вышла на платформу и осмотрелась.

На платформе было совсем немного народу. Кто-то встречал, кто-то провожал.

Тут она увидела, что в её направлении спешит какой-то щупленький молодой человек. Одет он был в чёрные спортивные брюки, серую курточку-ветровку, и такая же серая кепочка красовалась на его голове. Он смешно крутил головой во все стороны, словно воробей.

И ходил он также — чуть подпрыгивая. Худое вытянутое лицо, маленький рот с тонкими губами и зоркие карие глаза тоже придавали сходство с этой маленькой шустрой птичкой. Его взгляд задержался на ней. Он нерешительно остановился. Луиза улыбнулась. Она, почему-то, была уверена, что этот паренёк встречает именно её. Увидев её приветливое лицо, он заулыбался в ответ, и она оценила его приятную улыбку. Парень подошёл к ней:

— Неужели это Вы — Луиза Станиславовна? — удивлённо спросил он.

— Я. А почему это Вас так удивляет? — отозвалась она, протягивая руку.

Паренёк быстро обтёр руку о штаны и протянул свою:

— Виталик, — представился он.

— Просто Виталик?

— Ну…, — смутился он, — Конечно, просто. Не Виталий же Аркадьевич.

— Ну, тогда я просто Луиза.

— Как это? — не понял парень, — Вы же врач?

— Ну да. Ветеринарный врач, если точнее.

— Значит, как положено, по имени и отчеству! — уверенно заявил он.

— А Вы, простите, кем работаете? — улыбнулась его наивности Луиза.

— Шофер я.

— А, по-вашему, водитель не достоин зваться по имени и отчеству?

Он покраснел и, тяжело вздохнув, махнул рукой:

— Ни к чему это!

Луиза засмеялась:

— Значит, давайте договоримся так: когда я буду на работе, будете называть меня по имени-отчеству, а если вне работы, то просто Луиза. Договорились?

Парень заулыбался во весь рот:

— Договорились! Только Вы меня всегда Виталиком зовите, ладно?

— Ладно, — с улыбкой согласилась Луиза, и продолжила, — Так почему Вы так удивились, увидев меня?

Парень опять смутился:

— Ну…, просто… я думал тётка-ветеринарша какая-то пожилая приедет, а тут Вы!

— Понятно, — улыбнулась Луиза, — Не оправдала надежд, значит?

— Ну что Вы?! — восхищённо глядя на неё, воскликнул Виталик, — Ещё как…! То есть…. Превзошли…

Он совсем сбился, и снова покраснел.

— Пойдёмте, Виталий, — пожалела его Луиза, — В какую нам сторону?

Парень снова оживился, подхватил её чемодан и пошёл в нужном направлении.

Когда они подошли к машине — старой зелёной «Ниве», Луиза сняла с плеч рюкзак и передала его Виталию, чтобы тот положил вещи в машину. Он едва не выронил его из рук:

— Ёрики-скорики, какой тяжеленный-то! — воскликнул он, — Что ж Вы мне его не дали, я ж не знал! Что у Вас там, кирпичи что ли?

— Нет, — отозвалась Луиза, — Пара книг и медицинские инструменты.

— Так у нас же есть! Надо было их из самой столицы везти?

— Думаю, таких нет, Виталий. Садитесь уже.

И она села на сиденье рядом с водителем.

Паренёк пристроил багаж, уселся за руль, и они тронулись в путь.

— Нам долго ехать? — спросила Луиза.

— Да. Сначала я должен доставить Вас к самому директору охотхозяйства — Вадиму Сергеевичу. Потом в контору, чтобы оформить Вас на работу, как положено, по трудовой книжке. А уж потом в нашу деревню, где начинаются угодья охотхозяйства. Так сказать, к месту проживания и работы.

— Значит, путь предстоит долгий?

— Ну, да. Сейчас почти час дня. Значит, к ужину должны управиться.

— Ничего себе!? — изумилась Луиза.

— А Вы голодная, наверное? — всполошился Виталик.

— Нет-нет, я поела недавно. Что в поезде ещё делать? Ешь, да спи, — успокоила она.

— Так Вы это… не стесняйтесь, если остановиться надо будет. В лесок там сбегать…. Ну, сами понимаете, — потупился он.

— Понимаю, — усмехнулась Луиза, а потом попросила, — А Вы мне пока про свою деревню, да про жителей её расскажите, раз у нас путь такой дальний.

Виталик оживился:

— Ну, с чего начать? Деревня у нас довольно большая, двести двадцать домов.

— Ничего себе! — воскликнула Луиза, — А я думала, такое количество домов только в сёлах бывает.

— Да нет, — улыбнулся парень, — количество домов и жителей тут ни при чём. Чем село от деревни отличается?

Луиза пожала плечами:

— Честно не знаю.

— А тем, что в селе церковь строили, а в деревне нет.

— Правда что ли? — удивилась девушка, — Так значит, если в вашей деревне храм построить, она сразу в село превратится?

— Ну да, — не очень уверенно ответил Виталик, — Наверное.

— Очень интересно, а я и не знала об этом. Ну, а люди у вас, какие?

— Люди у нас разные проживают, но в основном хорошие.

Она засмеялась:

— Оптимистично!

— Не верите?

— Ну, почему? У меня нет оснований Вам не верить. Продолжайте.

— Есть у нас и магазин, и клуб, и фельдшерский пункт, и даже библиотека!

— И ветеринарная клиника! — вставила Луиза.

Парень осёкся, и даже притормозил слегка.

— Что такое, Виталий? — не поняла она.

— Да, нет. Ничего. Просто…, кто Вам сказал про клинику? Нет у нас никакой клиники.

Пришла пора удивиться Луизе:

— Нет? Как нет? А где же я буду работать?

— Там… кабинет такой… типа, — стушевался парень, — Ну, в общем увидите.

И надолго замолчал.

Луиза тоже задумалась: «Куда я еду? Смогу ли устроить всё, как положено или возможности такой даже не будет? Где меня поселят? Декан ещё тогда, в первый раз говорил, что домик дадут. А в этот раз я даже не спросила. Так обрадовалась, что могу уехать, что и не подумала об этом».

Машина подпрыгнула на высокой кочке.

— Ой, извините! — сказал Виталик.

— А Вы что-то приуныли? — спросила его Луиза.

— Да так. Задумался.

— О чём, если не секрет?

— Не секрет. Уедете Вы от нас, ёрики-скорики! Как пить дать, уедете!

— Откуда такая уверенность? Неженкой Вам кажусь?

Виталя оценивающе посмотрел на неё:

— Да нет, просто условия у нас… не комфортные, — подобрал он нужное слово, — Вы наверняка к другим привыкли. Многие из-за этого сбежали.

«Видел бы ты мои комфортные условия!», — подумала Луиза, вспоминая свою бомжацкую обстановку в квартире, а вслух сказала:

— Уж из-за этого я точно не сбегу!

Паренёк снова внимательно посмотрел на неё, и с новым всплеском вдохновения стал рассказывать дальше:

— Так вот, значит! Аптечный киоск у нас тоже работает при фельдшерском пункте. Раз в квартал лекарства завозят. В клубе фильмы по выходным показывают, но мало кто ходит. У всех дома есть возможность фильмы смотреть. Если только так, пообщаться приходят. После фильма танцульки устраивают, — поморщился Виталя.

— А что, Вы не любите танцевать? — заметив это, спросила Луиза.

— Неа. Не умею я. Да и кто со мной танцевать-то захочет? Даже, когда приглашаю кого-то, не идут. Так что…, — он махнул рукой, — Не красавец я, сами видите.

— А для мужчины не обязательно красавцем быть, — сказала Луиза, — Главное — уметь себя преподать.

— Это как? — заинтересованно спросил паренёк.

— Очень просто. Держаться с достоинством. Не выпячиваться, как индюк, а держаться уверенно, следить за осанкой, зарядочку не плохо бы по утрам делать. Не надо думать о том, что ты никчёмный. Если так себя воспринимаешь ты сам, то и другие тебя также воспринимают. Надо быть интересным собеседником, а для этого больше читать, чего сейчас мало кто делает. Если с тобой будет интересно и приятно общаться, то красота лица и не нужна. Хотя…, — она оценивающе посмотрела на паренька, — Я бы не сказала, что у Вас неприятное лицо.

Парень выпрямился и повеселел:

— С достоинством это хорошо, — заговорил Виталя, — но у нас так только Елизар держится. А все остальные простаки, вроде меня. Только более видные, потому как крепкие. Это я хилым уродился.

— Елизар? — переспросила Луиза, — Какое имя странное для сегодняшнего дня, а кто это?

— Елизар-то?! — с воодушевлением воскликнул Виталя, — Это вот такой парень, ёрики-скорики!

И он поднял вверх большой палец. Луиза даже отпрянула от него. С такой радостью он заговорил про этого Елизара!

— Это егерь наш! — с гордостью продолжил паренёк, — Вот он-то у нас и подлечивал иногда всякую живность! Около десяти лет он уже на этой должности работает, много чего умеет. И умный, и отважный!

Взахлёб рассказывал Виталик.

Луиза засмеялась:

— Ты прям его фанат! Даже отважный?!

— А Вы зря смеётесь, ёрики-скорики! — обиделся парень, — Они с его отцом знаете, как с браконьерами воевали? Выжили их из нашего района! А на пожарах?! Он и людей спасал, и обгоревших животных выхаживал! А Вы смеётесь!

Виталий надулся и замолчал.

— Ну, не обижайтесь, Виталий! Я не хотела Вас обидеть. И Елизара вашего с его отцом тоже.

— Он мой друг, между прочим! — снова воскликнул парень.

— Это прекрасно. И замечательно, что есть такие люди. Просто я редко о таких слышу, вот и подумала, что Вы преувеличиваете.

Виталик строго посмотрел на неё:

— Вы его ещё узнаете. Вот и поймёте тогда, преувеличиваю я или нет.

— Хорошо, узнаю, — согласилась Луиза, — Просто интересно, сколько ему лет, раз он Ваш друг? Вам-то, наверное, лет двадцать-двадцать два?

— Мне двадцать пять! — гордо выпрямился Виталик, — Просто я выгляжу молодо.

Луиза спрятала улыбку. Он покосился на неё и продолжил:

— А ему тридцать три. Но он всё равно мой друг! Старший друг! — строго сказал он.

— Значит, Вам есть чему у него поучиться. Берите с него пример, и станете лучше. Главное — в своих собственных глазах!

Виталик подумал и серьёзно кивнул:

— Вы правы. Я почему-то никогда не думал об этом.

— Только я не о подражании говорю, если будете ему подражать, станете смешным. Вы понимаете, о чём я?

— Да. Не копировать его походку, не одеваться в такую же одежду, а поступать, как он. Верно?

— Верно. А хотите, я Вас танцевать научу? — вдруг спросила Луиза.

— Меня!? — засмеялся парень, — Я не обучаем!

— Опять занижение самооценки? — строго спросила она.

Он выпрямился, как ученик перед учителем, и ответил:

— Виноват, исправлюсь! Хочу, ёрики-скорики!

— Вот и славно! Договорились. Главное раскрепоститься, а танец этому способствует. Вот я тоже не красавица, а не бичую себя из-за этого. Что выросло, то вросло, как говорится.

— Это Вы-то не красавица?! — охнул Виталик, — И Вы ещё говорите мне о заниженной самооценке?! Ну и ну!

Он покачал головой.

— Вот видите, о вкусах не спорят. Я Вам красавицей кажусь, а кому-то покажетесь таким Вы.

— Ну, Вы даёте, ёрики-скорики! Я — красавцем?!!!

— А почему нет?!

Они весело рассмеялись.

— Ну, какие у вас ещё имеются интересные личности? — поинтересовалась Луиза.

— Интересные? — задумался Виталик, и, вспомнив, продолжил, — О! Есть у нас такие личности! Вот, например, Расписной!

— Да ну?! Это фамилия что ли?

— Да нет, — засмеялся парень, — Кличут его так. А зовут Степан Рагозин. Так вот это — настоящий «человек некстати»!

— Это как? — не поняла девушка.

— Всегда и всюду появляется некстати! Всегда пьяный, и при этом ещё орёт, как оглашенный, свою любимую песню про Стеньку Разина: «Выплывают расписные Стеньки Разина челны…». Считает себя почти его тёзкой. Вот только эту строчку и поёт, представляете? Бесит всех жутко! Но что с ним поделаешь? Достопримечательность!

Луиза смеялась:

— Интересно посмотреть! А ещё кто?

— Ещё? — Виталик нахмурил лоб, потом вспомнил и воскликнул, — Ещё Агата — колдунья наша!

— Кто?! — перестала смеяться Луиза.

— Колдунья, — повторил парень, но, увидев её испуганные глаза, поспешил добавить, — Да Вы не бойтесь, она себя таковой не считает. Это народ наш так думает! А она называет себя знахаркой. Травами лечит всякими.

— И что, народ к ней обращается?

— А как же! Молодые не часто, а пожилые сплошь и рядом. Помогает, говорят.

— А что же молодые не обращаются? Не верят ей?

— А кто их знает? — пожал плечами Виталик, — Мало болеют, наверное. А, может, скрывают, что обращаются, чтобы насмешек избежать.

— Значит, бояться её не стоит? — уточнила Луиза.

— Не, не стоит! — уверенно заявил Виталик, — Агата — хорошая тётка. Не счастливая только, не везучая. Так она сама про себя говорит.

Луиза заулыбалась:

— Я уже полюбила ваших жителей!

— Они тоже Вас полюбят, вот увидите! — искренне вскричал Виталик, и снова смутился.

— Спасибо. Но это как я себя проявлю, — неуверенно сказала она.

— Вы хорошая, — как-то по-детски сказал паренёк, — Это сразу видно.

Луиза коснулась его запястья и благодарно посмотрела в глаза:

— Спасибо за такую оценку!

— Скоро приедем, — подмигнул Виталик, и они вдруг замолчали, задумавшись каждый о своём.

Луиза очень понравилась Виталику.

А Луизу заинтересовал парень с необычайно редким именем Елизар.

Глава 5

Елизар сел на кровати и начал одеваться. Зоя обхватила его сзади и стала удерживать:

— Ну, куда ты, Елизарушка? Ну, побудь ещё немного!

— Мне идти надо! Может мать твоя зайти, знаешь ведь!

— Ну и пусть! Всё равно все знают, что ты ко мне ходишь.

— Так уж и все?

— Все! — твёрдо заверила Зоя.

— И что в этом хорошего? Неужели тебе Петьку совсем не жалко? Ведь он тебя любит. Поэтому и терпит, и прощает.

— А чего его жалеть? Любит, так и пусть любит, я ему мешаю что ль? С ним же живу.

Елизар вздохнул, и стал надевать рубашку:

— Даже если все знают, негоже, чтобы нас твоя мать в одной постели видела. Она тоже переживает. И, вообще, надо прекращать всё это. Хватит! Я совсем не собирался к тебе сегодня. Медведицу свою к новому ветеринару привёз. И, честно скажу, если бы ты меня не встретила, и не затащила сюда, я бы не зашёл.

— Ну почему прекращать, Елизарушка? Разве тебе со мной плохо бывает?

Она продолжала хвататься за него, обнимая сильные плечи.

— Не в этом дело! Просто совесть меня мучает, понимаешь?

— Нет, — помотала головой Зоя, — Не мучила, не мучила, и вдруг стала мучить?

— Да всегда мучила, а теперь уж невмоготу стало! Особенно, когда родных твоих встречаю. Вижу, как недобро смотрят на меня. Не хочу больше!

— Ну, Елизарушка…, — хотела сказать что-то ещё Зоя, но тут хлопнула входная дверь.

— Твою дивизию! — тихо выругался Елизар, схватил штаны и быстро выпрыгнул в раскрытое окно.

Притихнув на корточках под окном, он слышал, как в комнату вошла мать Зои.

— А ты что это так рано улеглась? — подозрительно спросила она.

— Да голова что-то разболелась, — слабым голосом сообщила Зоя.

— Да? Поэтому и кровать разобрана, и ты голышом? — обходя комнату, спрашивала тётка Наталья — мать Зои.

Елизар сидел под окном, ни жив, ни мёртв. Тётка Наталья обладала крутым нравом, и застукай она его со своей дочкой, мало ему не показалось бы.

И вот тут раздалось на всю улицу:

— …Выплыва-а-ают расписны-ы-ые Стеньки Ра-а-азина челн-ы-ыы!!! — у калитки появился, как всегда пьяный в хлам Степан, — Ой, Елизар, здорово! А чегой-то ты тут без порток сидишь?!

Мужик встал напротив окна, под которым сидел полуодетый Елизар, и, глядя на него, улыбался во весь рот.

— Что-о-о…?! — услышал Елизар голос тётки Натальи.

Когда он последний раз так бегал, Елизар уже и не помнил!

Убегая огородами со штанами подмышкой, его преследовала только одна мысль: «Чтоб ты онемел, хрен Расписной!».

Елизар вошёл в дом злой, как чёрт.

— А вот и он! — сказал дед Епифан, — Ты, где бродишь-то? Давно ушёл, и всё нет тебя.

— А что, я нужен вам? — хмуро спросил он.

— Да, вообще-то, соскучился я по тебе. Месяц не видал. А у меня теперь месяц за год идёт, — постарался шутить Епифан Лукьянович.

— Прости, дед! Сам не думал, что задержусь.

— Зойку, небось, опять встретил! — вступил в разговор отец.

Елизар, не глядя на него, перевёл разговор:

— Ветеринар-то приехал, не слыхали?

Гордей Епифанович зло стукнул себя по колену:

— Ну, так и знал, что опять с этой Зойкой путаешься! Неужели свободных баб мало?!

Елизар взял с крючка какие-то ремни и вышел из дома.

— Ну вот, что с ним делать? — обратился Гордей к отцу.

— А что тут поделаешь? — вздохнул тот, — Клин клином вышибают. Вот пока он не встретит этот самый клин, ничего не изменится!

Гордей встал и решительно вышел за сыном.

Нашёл он его во дворе:

— Нет, ты мне скажи, Елизар, как мне в глаза людям смотреть, а? Наталье, Петру и другим? Ты вот укатишь в свою сторожку, тебе и море по колено, а мне тут…

— Всё, батя! Завязал я с ней! — перебил его сын, — Слово даю! Самому уже тошно!

Гордей Епифанович крякнул от неожиданности, потоптался на месте, и сказал:

— Ну, раз так, то закончен разговор. Надеюсь, слово своё сдержишь!

Елизар твёрдо посмотрел отцу в глаза:

— Сдержу!

Тот, молча, кивнул.

— Так как на счёт ветеринара, слышно чего? — снова спросил Елизар.

— Говорят, Виталя поехал в контору с самого утра. Там ему скажут, кого встречать. Потом по начальству повезёт, а уж ближе к вечеру привезёт в домик ветеринара.

Домиком ветеринара местные называли дом на окраине деревни. Всех, кто приезжал к ним работать по этой специальности, селили там.

Это был небольшой двухэтажный дом шесть на шесть с пристройкой. На первом этаже находилась, как сказала бы Луиза, клиника. Вход был, как через дверь, так и через ворота. Ведь бывало, что приводили туда и крупный рогатый скот, и лошадей. Так что без ворот не обойтись. Ворота и выходили в пристройку.

Пристройкой было что-то типа обычного крытого двора, только меньших размеров: слева располагался большой (даже можно сказать огромный) стол для осмотра животных; справа — две большие клети, которые закрывались двигающейся вверх и вниз створкой из массивных жердей. Там размещали больных крупных животных, которым была необходима, так сказать, госпитализация. Клети стояли в разных углах помещения, а между ними были устроены три этажа более маленьких клеток. На первом этаже — две клети средних размеров, на втором — три поменьше, и на самом верхнем — четыре маленькие (вероятно, для домашней птицы).

За дверью первого этажа дома находилась большая комната, разделённая перегородкой на две. В первой комнате ветеринар вёл приём, а во второй — дальней, была операционная.

Кабинет с двором сообщался дверью.

Туалет и совсем маленькая банька были тоже во дворе. Туалет был с сиденьем, но с выгребной ямой внизу. Банька состояла из маленькой печки, на которой крепился бак с краном литров на пятьдесят, небольшой скамейки и разных тазиков с ручками, ковшиков и веников, развешанных на стене. Всего банька занимала четыре квадратных метра, но, в общем, одному или двоим вполне хватало места, чтобы помыться.

На второй этаж было два входа: один с улицы (надо было подниматься по наружной крытой лестнице), а второй прямо из кабинета, в углу которого была маленькая винтовая лестница. Обе двери закрывались на засовы изнутри и врезные замки.

Второй этаж был жилым, и тоже состоял из двух смежных комнат, маленькой кухоньки и прихожей, в которую выходили обе двери: с улицы и из кабинета. Кухня была такой же по метражу, как банька, и находилась прямо над ней. Прихожая занимала восемь квадратных метров, а две комнаты по девять и двенадцать метров площади.

И вот этот дом ждал теперь нового ветеринара, а именно — Луизу Станиславовну Балашову.

Старенькая «Нива» подъехала к домику ветеринара уже в половине седьмого вечера.

Уставшая Луиза вышла из машины и с интересом стала разглядывать дом.

Виталик подошёл к ней, достал из кармана связку ключей и протянул:

— Вот, Луиза Станиславовна, владейте.

Она взяла ключи:

— А почему Станиславовна?

— Потому что Вы сейчас будете своё рабочее место принимать. Заявление написано и подписано, с понедельника у Вас начинается трудовая деятельность! Пойдёмте, я Вам всё покажу и расскажу: где что находится, и каким ключом отпирается.

Виталик достал из машины чемодан и рюкзак и направился к дверям.

Луиза отметила, что, несмотря на свою худобу, парень с лёгкостью нёс её тяжеленный рюкзак.

Он показал ей дом, рассказал, что знал, а потом сконфуженно добавил:

— Вы извините, что не прибрано здесь. Но, честное слово, просто не успели. Так всё неожиданно произошло, ёрики-скорики. Обычно, в выходные, перед приездом ветеринара, наши бабы убирались, а тут не успели.

— Ничего, Виталик. Сегодня только пятница. У меня целых два дня впереди. Обустроюсь.

— Видите, здесь тепло. Это вчера вечером, вернее уже почти ночью, котёл запустили. Как только узнали, что новый специалист едет, так сразу и запустили. И хоть на улице ещё пока тепло, но дом немного отсырел. Прогреть надо было. Пойдёмте, я покажу, как котёл регулируется. Если жарко там станет, или холодно…

— Потом, — перебила его Луиза, — Можно потом, Виталик? Я очень устала!

— Да-да, извините! Вот тут вода есть, а здесь подогрев включается, — показал паренёк.

— Хорошо, спасибо.

— Ну, пошёл я?

— Иди, конечно.

— Отдыхайте. До свидания. Я завтра зайду, узнаю, как Вы тут. Может, помочь чем надо…. Можно?

— Можно, — улыбнулась Луиза, — До свидания, Виталий. Ещё раз, спасибо за всё!

***

Когда Виталик ушёл, Луиза ещё раз обошла дом. Она была феерически счастлива от того, что сможет жить теперь, как человек! Ей всё понравилось. Она уже рисовала в воображении, как устроит здесь всё: как мебель расставит, что докупит, что вынесет. Как уборку наведёт и будет у неё, наконец-то, хоть и маленькое, но уютное и чистое жильё!

Девушка прошла на кухню и переложила в холодильник продукты, купленные в городе. Хорошо, что холодильник оказался чистым. Потом она заглянула в шкафчики, тумбочку и стол. Изучила, какая имеется в доме посуда, и решила всю её завтра перемыть. При выезде из города, Луиза с Виталием зашли в кафе и поели, так что сейчас есть ей не хотелось.

Луиза прошла в комнату, подошла к шкафу и открыла его: на полках лежали несколько белых вафельных полотенец, два махровых — большое и маленькое, два комплекта постельного белья. Один комплект был вскрыт, а второй совсем новый.

Луиза достала полотенце и понюхала. «Сыростью пахнет, — подумала она, — Надо будет всё перестирать. Вот только стиральной машины я здесь не видела». Потом она усмехнулась: можно подумать дома в Москве она её видела! Альберт продал машинку всё тем же таджикам, как рассказывали соседи, и больше они с мамой её не покупали.

Девушка прошла в дальнюю маленькую девятиметровую комнату, в которой стояла очень даже приличная деревянная полуторная кровать; старое, но имевшее вполне нормальный вид, трюмо; небольшое плетёное кресло, круглый столик на одной ножке и комод.

Луиза стянула с кровати покрывало и пощупала ватный матрац. «Если завтра будет солнце — просушу», — подумала она и застелила постель.

Хоть она и очень устала, но спать пока не хотелось. «Это от перевозбуждения», — подумала она. Взглянув на часики, Луиза решила, что, раз ещё только семь, она может осмотреться и немного разобраться внизу, в кабинете. Но для начала, надо переодеться.

Она достала из чемодана, купленный только сегодня в универмаге, короткий белый махровый халатик с пояском и капюшоном. Переоделась, достала и обула кремовые спортивные тапки без шнурков. Свои вещи девушка развесила на «плечики» в шкафу, и спустилась по винтовой лестнице вниз. Наружную дверь второго этажа, Луиза сразу закрыла на засов. Оставалось закрыть ещё дверь первого этажа, ведущую с улицы в кабинет.

Обходя кабинет, Луиза решила, что поставит по-другому стол, и стеклянный шкафчик с медикаментами и инструментами. Потом она увидела картину на стене — зимний пейзаж. Она висела достаточно высоко, но косо. Девушка приподнялась на цыпочки, протянула руки, чтобы поправить картину, и вдруг услышала, как за спиной с грохотом распахнулась дверь!

Елизар отошёл от медведицы и с досадой посмотрел на часы: 18.55.

Сзади стоял отец:

— Ну, что там? — спросил он.

— Плохо дело. Раньше хоть порыкивала, от боли, наверное, а сейчас уже и на это сил нет, — ответил сын.

Тут они услышали голос деда:

— Эй, ребята, Виталькина «Нива» проехала! Вернулся, значит. Привёз ветеринара.

Елизар рванул к своему грузовичку.

— Куда ты?! — воскликнул Гордей Епифанович, — Грузим Плюшу! Чего сто раз круги наматывать, вдруг ей срочная помощь нужна?

Сын побежал обратно.

Как только медведица была в кузове, Елизар сел за руль.

— С тобой ехать? — спросил отец, — Её же выгрузить надо будет. Не тяжело, но неудобно одному-то.

— Ветеринар поможет!

— А если баба, тогда как?

— Баба? — Елизар наморщил лоб, — Да, верно. Ну, садись тогда.

Машина рванула с места.

Как только они подъехали к домику ветеринара, Елизар, заметив, что горит свет в окне первого этажа, бегом припустился внутрь. «Только бы не заперто было, а там он от меня не отвертится!», — подумал он про себя.

Дверь первого этажа была открыта, и парень распахнул дверь кабинета.

В следующий миг, он буквально застыл на месте! Перед его взором предстала ожившая статуэтка бабушкиной балерины: тоненькая стройная девушка в чём-то коротком и белом стояла на мысках, чуть отставив одну ножку в сторону, и подняв две тонкие изящные руки, смотрела вверх.

Даже, когда она испуганно обернулась, и приняла нормальное положение, Елизар не сразу смог прийти в себя.

Луиза тоже оторопела, увидев высокого статного парня со взлохмаченной русой головой, открытым ртом и остановившимися на ней большими светло-карими изумлёнными глазами.

Она одёрнула халатик, поправила широкие рукава и поясок, и испуганно спросила:

— Вам чего?

Елизар сглотнул, и неуверенно сказал:

— Мне бы ветеринара.

— Но я работаю только с понедельника, — растерянно произнесла Луиза.

Тут Елизар окончательно пришёл в себя и воскликнул:

— Вы?!!! Ветеринар??!

Луиза тоже взяла себя в руки, и даже обиделась немного такой реакции:

— Да, я ветеринар. А Вас что-то не устраивает?

У него перед глазами сразу возникла медведица, и он представил, как эта тоненькая хрупкая девчушка будет лечить её. Он снова растерялся от такой картины.

— Молодой человек, сейчас не самое подходящее время…

— Я медведицу привёз, ей помощь нужна! — выпалил Елизар, — Срочная!!!

Луиза снова оторопела: «Какая ещё медведица? Откуда медведица? Как это возможно?!», — все эти вопросы, казалось, одновременно пролетели у неё в голове. Она сглотнула, и растерянно смотрела на парня.

Елизару стало жалко её, и он поспешил добавить:

— Она ещё маленькая, семь месяцев всего.

Луиза постаралась взять себя в руки, чтобы не выглядеть непрофессионально и смешно:

— А что с ней? — по-деловому спросила она.

— Не знаю. Никаких наружных повреждений я не нашёл. Она совсем не ест и уже почти не пьёт. Раньше была раздражительной, иногда агрессивной. Но сейчас у неё, похоже, и на это не осталось сил.

— Я сейчас попробую открыть ворота во двор. Нам ведь надо её туда на осмотр и…

— С этим я сам справлюсь, не впервой, — перебил Елизар, — Ключи где?

Девушка не сразу вспомнила, но потом показала рукой на тумбочку, где лежала связка, и сказала:

— Ну, тогда я за инструментами, а Вы её как-то на стол для осмотра доставьте.

— Хорошо, я мигом! — с готовностью ответил он и метнулся из кабинета.

Луиза перевела дух: «Ничего себе, первый пациент!» — подумала она. Потом посмотрела на себя, и ей стало неудобно от того, что она в таком виде: белый махровый халатик с рукавами «кимоно» и спортивные тапки совсем не делали её похожей на профессионала.

Она быстро пошла по винтовой лестнице к себе наверх.

А в это время, Елизар нашёл на связке нужный ключ и, открывая ворота, думал: «Как она может быть ветеринаром? Она даже телёнка поднять не сможет, чтобы осмотреть! Кого нам прислали?! Ей в „Лебедином озере“ прыгать, а не зверьё лечить!». Но где-то в глубине души, что-то происходило. Там зародилась какая-то непонятная, и неизвестно почему и откуда появившаяся тёплая радость. Сердце стучало часто, а перед глазами стоял её образ.

Елизар распахнул ворота настежь и тут же увидел отца.

— Ну что, примет ветеринар? — сходу спросил тот.

— Примет, — хмуро отозвался сын.

— А что смурной такой?

— Сейчас сам увидишь.

Гордей Епифанович недоумённо смотрел на сына. Тот выкатил из двора большую тележку на высоких ножках, и покатил к машине.

Отец поспешил за ним.

Переложив на неё полуживую медведицу, они стали толкать тележку назад.

Во дворе стоял большой стол для осмотра больных животных, с мощной лампой над ним. Елизар включил свет, и в это время в дверях показалась девушка.

Она была одета в тёмно-зелёный хирургический костюм и шапочку. На лице надета маска, на руках — хирургические перчатки, а в руках какой-то чемоданчик типа кейса.

Теперь она внушала Елизару больше доверия, как ветврач. А в душе Гордея Епифановича сразу зародилось уважение, хотя он и ожидал увидеть кого-то совсем другой внешности и пола. Его поразили глаза девушки: большие, умные, ярко-серого цвета. Такого он в своей жизни ещё не видывал.

Луиза увидела на столе животное, и ей снова стало не по себе. Она ведь ещё никогда не имела дел с дикими животными, и побаивалась, но вида не показала.

Оглядев обстановку, которую ещё не успела изучить, тихо сказала:

— А я даже не знала, что здесь всё так продумано.

— В этом наполовину заслуга Елизара, — гордо отозвался Гордей Епифанович.

— Елизара? — удивлённо переспросила Луиза, вспомнив рассказы Виталика.

— Ну да. Вот его, — и мужчина указал на парня, — Это мой сын. А Вы не познакомились разве?

— Не успели! — грубо сказал Елизар, — Не до того!

Гордей Епифанович удивлённо взглянул на парня. Никогда ещё он не был таким грубым с барышнями. Что это с ним?

— Да-да, — поспешила отозваться Луиза, — Познакомиться ещё успеем. Давайте приступим к осмотру.

Она нерешительно оглядела медведицу и робко спросила:

— А насколько это безопасно?

Подняв глаза, она думала, что встретит насмешливые взгляды, но парень смотрел очень серьёзно:

— Думаю, если ей будет очень больно, может обороняться. А это… мало не покажется, не смотря на то, что она ещё медвежонок и совсем ослабла.

— Я предлагаю сделать укол, чтобы спокойно найти причину её состояния.

— Делайте, как считаете нужным, — ответил Елизар.

«Надо держаться увереннее!» — дала себе установку Луиза, и спросила:

— Сколько она, примерно, может весить?

Отец и сын переглянулись.

— Ну, примерно… — неуверенно начал Елизар.

— А здесь весы должны быть! — вспомнил Гордей Епифанович.

— Очень хорошо! — воскликнула Луиза, — Их надо найти.

Елизар зашёл за какую-то перегородку, погремел там чем-то и выкатил большие напольные весы.

— Вам придётся её переложить туда, а потом обратно, — сочувственно сказала девушка.

Мужчины быстро сделали это.

Выяснив, сколько весит медведица, Луиза быстро рассчитала количество снотворного и сделала укол.

Через некоторое время, она осторожно потрогала свою первую пациентку. Та не подавала признаков сознания.

— Теперь необходимо смерить температуру, — по-деловому сказала она, и взглянула на Елизара, — Вы знаете, как это делается?

Тот нахмурился, и кивнул.

Она достала из кейса термометр и протянула ему:

— Действуйте, я помогу.

— Сами справимся, — буркнул он, и обратился к отцу, — Помоги мне.

Мужчины вставили в задний проход животного термометр, а Луиза посмотрела на часики. Через три минуты, она сказала:

— Хватит, давайте сюда.

Елизар передал ей градусник.

— Ого! — воскликнула она, — Это очень высокая температура!

Дальше Луиза забыла обо всём и всех. Она сосредоточилась только на больной и планомерно осмотрела её: сначала снаружи, быстро пробегая пальцами по шкуре, потом осмотрела каждый палец с когтем на лапах. Затем приподняла веки, и надела себе на голову прибор, позволяющий осмотреть уши и носоглотку.

Елизар взглянул на отца. Тот, почувствовав его взгляд, тоже посмотрел на сына, и Елизар прочитал в его взгляде полное восхищение действиями ветврача. Парень невольно улыбнулся, и снова стал наблюдать за действиями девушки, а Гордея Епифановича осенило: «Да он влюбился! Поэтому и грубил, чтобы скрыть! Вот это поворот, надо же!?».

Гордей Епифанович искренне обрадовался своему открытию! «Господи, неужели свершилось? — думал он, — Ну теперь дело за малым: чтобы и он понравился этой серьёзной столичной девушке». И вот тут радость Гордея Епифановича несколько поугасла.

Луиза сначала осмотрела правое ухо медведицы, а затем левое — с небольшим белым пятнышком прямо у основания уха:

— С ушами всё в порядке, — долетел до Гордея голос ветеринарши, — Сейчас посмотрим пасть. Вы поможете мне?

— Да, конечно, — отозвался Елизар, и ловко раскрыл пасть медведицы сильными руками.

Луиза заглянула туда и даже отпрянула:

— Вот оно!

— Что? — обеспокоенно спросил Елизар.

Луиза стала светить в пасть фонариком и внимательно рассматривать что-то.

— Ваша подопечная грызла какую-то железку! — строго ответила Луиза, быстро доставая из чемоданчика хирургические инструменты, — Кусочек ржавого железа торчит в нёбе. Вокруг обширное нагноение, боюсь, как бы не было заражения крови! Надо срочно оперировать! Готовьтесь, ассистировать будете.

— Я?! — удивился Елизар.

— А кто ж ещё? — и она обернулась к Гордею Епифановичу, — Может быть Вы?

— Боже упаси! — испуганно отозвался тот, — Я пошёл, не буду вам мешать.

И он быстро направился из ворот.

Глава 6

Елизар вышел на улицу.

Гордей Епифанович сидел на ступеньках крыльца у двери и курил. Увидев сына, он затушил сигарету и спросил:

— Ну, как там?

— Нормально, — ответил усталым, но довольным голосом сын, — Надеемся, что выживет. Эх, отец, если б ты видел, как она работает! Быстро, ловко, уверенно! Любо-дорого смотреть!

— Ну, вот. А ты насупился сначала, — улыбнулся он, — Небось, с недоверием отнёсся, верно?

— Верно, — кивнул сын, — Я представить себе не мог, что эта, на вид девчонка, может что-то толковое делать.

— Внешность обманчива, — поучительно сказал Гордей Епифанович.

— Да уж!

— Понравилась она тебе?

— В смысле? — напыжился Елизар.

Но отец не успел ответить, потому что на крыльцо вышла Луиза. Она присела рядом с Гордеем Епифановичем на ступеньку и сказала:

— Ну вот, операция прошла успешно. Давайте теперь познакомимся и заполним карту пациента.

— Давайте, — согласно кивнул отец, — Меня зовут Гордей Епифанович, я отец вот этого парня и лесничий нашего охотхозяйства в одном лице.

— А меня зовут Луиза, с понедельника я официально вступаю в должность ветеринарного врача, — потом с улыбкой добавила, — Вернее вступила уже сегодня, благодаря вам.

— Луиза? — переспросил Гордей Епифанович, — Необычное имя.

— Если бы Вы знали, как часто я слышала это за свою жизнь, — ответила она.

— Ну, а по отчеству как? — спросил лесник.

— Станиславовна, — ответила Луиза, и обратилась к Елизару, — Ну, а Вы, как я поняла, Елизар Гордеевич?

— Просто Елизар, — хмуро отозвался тот, — Работаю егерем в здешних местах.

— Ну, об этом я уже наслышана, — сказала Луиза, и добавила, — И с не менее необычным именем, между прочим.

Елизар покосился на отца и кивнул в его сторону:

— Его заслуга.

— Да, моя. Вернее, наша с женой, упокой Господь её душу, — Гордей Епифанович перекрестился, — А в нашем роду завсегда старинные имена детям давали. Повелось так. А Вам не нравится?

Луиза увидела, что лесник внимательно смотрит на неё, и растерянно ответила:

— Ну, почему не нравится? Красивое имя, и практически не встречается. Редкое.

Гордей Епифанович гордо выпрямился и покосился на сына:

— А, между прочим, ваши имена почти из одних и тех же букв состоят!

Луиза растерялась ещё больше, и посмотрела на егеря.

Елизар кашлянул, строго посмотрел на отца и обратился к Луизе:

— А от кого это Вы обо мне наслышаны, позвольте узнать?

— От водителя Виталия. Он о Вас много рассказывал, пока мы ехали.

— А-аа, Виталя-то? Ну, это ещё тот трепач! — по-доброму ухмыльнулся Елизар.

— Почему трепач? Хороший паренёк, — встала на защиту Луиза, — Мне понравился.

Елизар почему-то нахмурился, и перевёл тему:

— Что Вам там записать нужно? В Вашей карте?

— Ах, да! — вспомнила та, и открыла блокнот, — Карту я потом оформлю, когда разберусь тут со всем. А пока несколько вопросов сюда запишу: кличка животного? Ну, если она есть, конечно.

Луиза смутилась, подумав, что сморозила глупость: какое имя у дикого зверя? Но на её удивление, егерь ответил:

— Плюша.

Когда девушка удивлённо вскинула серые глаза, смутился уже он, и объяснил:

— Когда она помладше была, на ощупь, как плюшевая.

Луиза стала записывать, стараясь скрыть улыбку:

— Возраст? — продолжила спрашивать она.

— Точно не знаю, но думаю, месяцев семь, не больше.

— Так, — записала она, — Ну, вес я знаю. А остальное допишу потом.

— А что остальное? — спросил Гордей Епифанович.

— Диагноз, назначение и так далее, — с улыбкой объяснила Луиза.

— А-аа! А что за диагноз? — продолжал спрашивать лесник.

— Отец, ты же слышал, что у Плюши железка какая-то в нёбо врезалась, — с досадой на отца, сказал Елизар.

— Да. Мы её извлекли, почистили рану, ввели нужные лекарства, — объясняла Луиза, — Теперь нужно будет колоть медведице антибиотики, а возможно, капельницы ставить. Только, Елизар, мне без Вас не справиться. Завтра Плюша уже отойдёт от наркоза, и боюсь, не подпустит меня к себе. Да, честно говоря, я побаиваюсь к ней самостоятельно подходить. А уколы нужно будет делать дважды в день.

— Так я буду приезжать! — с неожиданной радостью воскликнул Елизар, но сразу взял себя в руки и стал серьёзным, — А как долго их надо будет делать?

— По состоянию, — ответила Луиза, подумав, что ей только показалось, что парень обрадовался, — Минимум пять дней. Я сепсиса опасаюсь, заражения то есть. Уж больно вы запустили это дело. Неужели не видели, что её что-то беспокоит? Она должна была как-то пытаться избавиться от мучившего её обломка.

— Да меня не было в сторожке два дня, — виновато ответил Елизар, — А когда вернулся, ничего не смог понять.

— Как два дня? А кто же её кормил?

— Никто. Я оставил ей еды и воды в загоне. Раньше она из него не выбиралась, а в этот раз, когда вернулся, увидел, что она по всему двору гуляет. Ну, наверное, где-то что-то и нашла, бедолага.

— Понятно, — сказала Луиза, — А как она у Вас вообще оказалась?

Елизар вздохнул, и рассказал, как они с собакой нашли медвежонка возле убитой медведицы.

— Откуда в людях жестокость такая? — расчувствовавшись, спросила Луиза, — Ведь не было никакой необходимости убивать зверя. Ведь не было?

— Не знаю, — ответил Елизар, — Может, всё ради трофея: медвежья шкура с головой не дёшево стоят. Если бы мой пёс не разлаялся на весь лес, гоняясь за перепёлками, мы бы браконьера с поличным взяли. А может, она сама нападать стала, усмотрев угрозу для своего детёныша, её и убили. Кто знает?

— А что же вы с ней делать будете дальше, когда вырастит?

— Я её к лесу приучаю. Не хочу в зоопарк сдавать, в клетку сажать до конца дней. Уже сейчас начал бы в лес одну отпускать, да браконьеры вот у нас появились. Теперь за неё волнуюсь, ведь она людей не боится. Так что, не знаю, как у меня это всё получится. Ну, это дело второе. Первое — вылечить её до конца.

Гордей Епифанович вдруг поднялся:

— Ну, пора нам. Поздно уже. Вам отдыхать надо, а то прямо с дороги загрузили Вас.

Луиза тоже встала:

— Да-да. Всем отдыхать надо.

— К каким часам завтра приехать, укол делать? — спросил Елизар.

— А как выспитесь, так и приезжайте, — ответила Луиза.

Тот хитро посмотрел на девушку:

— К шести, значит?

— Как к шести? — невольно воскликнула Луиза.

— А он у нас ранняя пташка, — улыбаясь, ответил Гордей Епифанович.

— Ну, хорошо, к шести, — смутившись, согласилась она.

— Ладно, дам Вам выспаться, — тоже с улыбкой сказал Елизар, — Подъеду часикам к восьми. Нормально?

— Да, — не глядя на мужчин, кивнула девушка.

— Спасибо Вам, Луиза Станиславовна! От всей души спасибо! — искренне поблагодарил Елизар.

— Можно просто Луиза, — ответила она и протянула ему руку, — До свидания.

Он посмотрел на её руку, сглотнул, и осторожно пожал:

— До завтра.

Потом сбежал по ступенькам и быстро направился к машине.

«Совсем парень потерялся!», — подумал Гордей Епифанович, глядя ему вслед, а вслух сказал:

— Ну, спасибо, дочка, что не отказала! Спасла нашу Плюшу.

— Ну, что Вы? Как можно отказывать в такой ситуации?

— Да можно, — махнул рукой Гордей Епифанович, — Сейчас разные люди встречаются. А ты молодец! Ничего, что я на «ты»? — спохватился лесник.

— Очень даже ничего! — улыбаясь, ответила Луиза, протягивая руку и ему, — До свидания, Гордей Епифанович. Очень рада была с вами познакомиться.

— Только со мной? Или и с ним тоже? — сжав в руке её ладонь, кивнув в сторону Елизара и хитро прищурившись, спросил Гордей Епифанович.

Луиза растерялась, и, покраснев, ответила:

— С вами обоими, разумеется.

— Ну, вот и славно! — он отпустил её руку, — Спокойной тебе ночи, Луиза!

— Спокойной ночи!

Девушка вошла в дом, и на этот раз сразу закрыла и проверила все замки.

Она поднималась к себе в комнату, вспоминая, как сзади неё грохнула распахнувшаяся дверь и, обернувшись, она увидела встревоженного Елизара. Что она почувствовала тогда? Сначала испуг, а потом необъяснимое волнение. Она смотрела на его растерянное лицо, и чувствовала, как в ней поднимается волна какой-то странной радости. Как будто подсознание говорило: «Ну, вот, познакомься — это он!». И в её память сразу врезались его немного взъерошенные русые с выгоревшими желтоватыми прядями, волосы; слегка приоткрытый в удивлении рот, с красивыми губами; светло-карие, или даже медовые глаза.

Ей вдруг вспомнилось, как мама в детстве заставляла их с братом сосать ложечку гречишного мёда, если они начинали кашлять. Этот мёд передавала из деревни бабушка. Он был прозрачный и изумительно красивый по цвету. И сегодня, увидев глаза этого парня, ей вдруг вспомнился этот факт.

Луиза заулыбалась: «Да-аа…! А он наверняка ожидал увидеть на моём месте кого-то другого. Кого угодно, но не тощую, коротко стриженную и напуганную девчонку!».

Луиза ещё раз проверила дверь на жилом этаже, и отправилась спать. Усталость так внезапно навалилась всей тяжестью, что она ничего больше не могла делать, только спать!

***

Елизар сидел в машине и ждал, когда отец попрощается с новой ветеринаршей.

Он нервно постукивал пальцами по рулю, и спрашивал себя, почему он так нервничает? Когда ему пришлось пожать ей руку, ему показалось, что он получил слабый разряд тока. От ладони ток пробежал по всей руке, потом по груди и ударил в сердце. Елизар никогда не испытывал ничего подобного, и был ошеломлён случившимся. Поэтому и сбежал так быстро. Он не хотел, чтобы кто-то заметил его состояние.

Перед глазами всё ещё стоял образ, который он увидел в первый миг: девушка в позе статуэтки балерины, которая опускает руки, поворачивается, и смотрит на него испуганными большими серыми глазами.

Как такое может быть?! Ожившая мечта? Но, ведь она не балерина! Обыкновенный ветеринарный врач. Или не обыкновенный? Ведь почему-то до сих пор бабахает у него в груди?!

В машине открылась дверца, и на сиденье уселся отец:

— Ну, вот и я. Поехали.

Елизар тронул машину. Проехав какое-то время молча, отец спросил:

— А ты чего неразговорчивый такой? На тебя не похоже.

— Почему не похоже? Я что, обычно болтаю без умолку? — хмуро спросил Елизар.

— Да нет, ты не из болтливых. Но после таких событий обычно делишься впечатлениями, а тут молчишь. Как тебе наша новая ветврач?

— Я уже говорил тебе — она отлично работает!

— А я о ней не как о специалисте спрашиваю! А как о девушке. Понравилась она тебе?

Елизар покусал верхнюю губу, и процедил:

— Не нашего поля ягода.

Гордей Епифанович внимательно посмотрел на сына, и сердито ответил:

— Не нашего. И что из того? Тебе только с нашего поля подавай? На вроде Зойки?

— Ну, причём тут Зойка?! — с досадой ответил Елизар, — Эта Луиза вообще другая! На чёрта ей мужик-лапотник?! Ты видел, какая она?

— Какая?

— Городская! Да не просто городская, а столичная: гладенькая, чистенькая, ухоженная! Такая уже через неделю отсюда сбежит! Вообще не понимаю, как её сюда занесло? Здесь тебе ни супермаркетов, ни СПА-салонов, ни бутиков! Как ей пришло в голову, приехать сюда?!

— Значит, как-то пришло! А ты так и не ответил на мой вопрос, между прочим.

Елизар молчал. Поняв, что сын не ответит, Гордей Епифанович продолжил разговор сам:

— Можешь не отвечать, я и так понял, что она тебе по душе пришлась.

— Ну, раз понял, зачем спрашиваешь?

— А за тем! — обиделся отец, — Раз видишь, что девушка хорошая, ухаживать начинай!

— Ухаживать?! — рассмеялся Елизар, — Каким образом? Букеты из еловых лап ей преподносить? Или бусы из желудей вместо жемчужного ожерелья?

— А с чего ты взял, что она такая? — уже менее уверенно заговорил Гордей Епифанович.

— А там все такие, отец. Там других не бывает.

— Ну, тебе видней, — немного помолчав, сказал Гордей Епифанович, — Но я бы на твоём месте, руки не опускал бы. Ты же её не знаешь совсем.

Елизар взглянул на отца, и увидел, как тот расстроился. Он подмигнул ему:

— Там видно будет.

— Во-во, погляди! — обрадовался Гордей Епифанович, — Только с Зойкой своей завязывай!

— Да я уже говорил тебе, что с ней всё кончено! Не понятно разве? — рассердился Елизар.

— Это ты так думаешь! А она — по-другому! Думаешь, так легко будет от неё отделаться?

— У неё муж есть.

— Муж — объелся груш! — разозлился Гордей Епифанович, — Был бы мужиком настоящим, давно бы с вами разобрался, а так…

Отец махнул рукой и уставился в окно.

— Ладно, батя, заканчивай злиться! К Зойке я не вернусь — это точно, а что касается ветеринарши этой — время покажет, что к чему. А пока главное — Плюшу нашу прооперировали, и даст Бог, вылечим!

***

Луиза проснулась от того, что ей на лоб капала вода.

Она открыла глаза и не сразу смогла понять, где находится, и что происходит. Ещё одна капля шлёпнулась на лоб.

Девушка подняла взгляд на потолок и увидела, что с него свисает следующая капля, готовая сорваться вниз. Луиза резко села, и, наконец, расслышала шум дождя.

— Отлично! — громко сказала она, — Эта крыша, видно, ждала именно меня, чтобы прохудиться!

Она соскочила с кровати, и изо всех сил стала двигать её в сторону. Кровать была деревянной, и очень тяжёлой. Кое-как справившись с этой задачей, Луиза побежала в кухню, нашла там большую кастрюлю, и поставила её под капли.

«Ну, и что ты будешь делать дальше?» — спросила она себя, подходя к умывальнику.

Пока она чистила зубы, ей пришла в голову мысль, что надо позвонить Виталику. Он наверняка что-нибудь организует. Луиза прополоскала рот, и взяла бумажку с номером телефона, который дал ей Виталик. Потом она посмотрела на часы и охнула: уже без десяти восемь! Сейчас приедет егерь, а она всё ещё в трусиках и майке!

Луиза, как подорванная, бросилась в спальню и стала быстро копаться в своих вещах. Первое, что попалось ей под руку — юбка на резинке и короткий трикотажный топ. Она отбросила их в сторону, и хотела найти спортивный костюм, как вдруг услышала громкий стук в дверь. Стучали в дверь первого этажа.

Луиза поняла, что это приехал Елизар. Она сейчас не откроет ему, и он поднимется по наружной лестнице на второй этаж, и постучит ей сюда. У неё есть буквально одна минута!

Девушка сняла майку на тонких бретелях, надела бюстгальтер, топ и натянула через голову ту самую юбку на резинке. Потом закинула майку в рюкзачок и задвинула его ногой под кресло.

Раздался стук в дверь жилого этажа. Луиза метнулась открывать и ударила ногой в, стоящую на полу, кастрюлю. Та с грохотом пролетела через спальню, и, с колокольным звоном ударилась о стену маленькой гостиной, как раз у входной двери.

— Вот, чёрт! — с досадой зажмурилась она, и услышала из-за двери мужской голос:

— Луиза, у Вас всё в порядке?

Она подошла и открыла дверь. На пороге, как она и думала, стоял Елизар.

— Проходите, пожалуйста, — посторонилась она, — Доброе утро!

— Доброе? — улыбнулся он, и добавил, заходя в комнату, — А я, судя по звукам, решил, что это не так.

Переступив порог, Елизар увидел на полу у стены пустую кастрюлю, и вопросительно посмотрел на девушку. Та выглядела смущённой и очень трогательной, со взлохмаченными короткими волосами.

— Я случайно кастрюлю ногой задела, — пробубнила Луиза, не понимая, как странно и смешно это звучит.

— Не знал, что кастрюли держат на полу, — с серьёзным видом сказал Елизар.

Она непонимающе посмотрела на него.

Сообразив, наконец, что он сказал, девушка начала торопливо объяснять:

— Мне пришлось её на пол поставить, чтобы кровать не намокла!

Теперь непонимающе смотрел Елизар: кровать там, а кастрюля на полу здесь, и почему она должна намокнуть? Он нахмурил лоб и изо всех сил старался переварить и понять информацию, но тщетно!

— А можно ещё раз и помедленнее? — деликатно попросил он.

Раздосадованная Луиза, пошла в спальню и поманила его рукой:

— Идёмте, я лучше в спальне Вам всё покажу.

Увидев его ошарашенный взгляд, она поняла, что болтает всё больше глупостей, и покраснела, как варёный рак!

Девушка повернулась и прошла к спальне. У порога, она обернулась и увидела, что он во все глаза смотрит на её зад. Луиза снова вспыхнула. «Что он там себе напридумывал?!» — возмутилась она про себя, и со злостью начала объяснять:

— Вот видите?! — указала она пальцем на потолок, — Я проснулась от того, что на меня капала вода! Мне пришлось отодвигать кровать и подставлять кастрюлю!

Елизар вошёл и посмотрел на потолок:

— Крыша потекла, — вынес он вердикт.

— Я догадалась! — ядовито ответила она.

— А почему кастрюля в другой комнате стоит?

Луиза представила, какой дурой выглядит, и раздражённо ответила:

— Просто я спотыкнулась об неё!

Она всё ещё никак не могла успокоиться от того, как он смотрел на неё сзади. Но сейчас парень сосредоточенно разглядывал потолок:

— Придётся лезть на чердак. Смотреть насколько серьёзно пострадала крыша. Но, по любому, придётся её перекрывать. Хорошо, что сейчас потекла, а не позже. Пока на улице не так холодно и дождей не много.

Елизар перестал рассматривать потолок и взглянул на отодвинутую кровать. Потом перевёл взгляд на Луизу и с удивлением спросил:

— Как Вам удалось её отодвинуть? Она ж неподъёмная!

— Ну…, как-то так, — пожала она плечом и взъерошила рукой макушку.

Елизар смотрел на неё: одну руку она положила на бедро, другой ерошила себе волосы, рассеянно глядя на кровать, и пожимала плечом. Он внезапно понял, что больше всего ему сейчас хочется схватить её и рухнуть на эту самую кровать!

Он испугался своих мыслей и постарался взять себя в руки:

— Так! Давайте сначала займёмся Плюшей, а уж потом крышей. Согласны?

— Да, конечно, — торопливо согласилась она, — Я сейчас только кастрюлю назад поставлю, и пойдём к больной.

Она проворно шмыгнула из комнаты и вернулась с кастрюлей в руках. Подойдя к лужице, которая уже успела натечь на полу, она наклонилась и поставила кастрюлю на место. Когда Луиза выпрямилась и посмотрела на Елизара, опять заметила его заинтересованный взгляд, который был направлен туда же, куда и в первый раз.

— В чём дело?! — строго глядя на него, спросила она.

Он понял, о чём девушка спрашивает, но ему очень трудно было не смотреть на задранный сзади подол, который открывал вид на прелестную стройную ножку, оголённую почти до самой ягодицы.

— Вы бы это…, — запинаясь, проговорил он, неловко указывая куда-то ей за спину, — юбочку бы опустили что ли.

Глаза Луизы расширились, она испуганно обернулась, и увидела, что подол её широкой юбки, которую она торопливо натянула через голову, застрял под резинкой, и открывал всю её ногу до самой задницы.

Она торопливо одёрнула её:

— Простите! — чуть не плача от стыда, пролепетала она.

— Да не за что, — сдерживая улыбку, ответил он, а про себя подумал: «Я, собственно, не против».

Елизар вышел из комнаты, стараясь не смотреть на девушку. Он понимал, что ей сейчас невыносимо стыдно. Но ему тоже нелегко! Особенно после тех мыслей, которые посетили его голову возле кровати.

— Я буду ждать Вас возле клети, — сказал он и вышел.

Луиза опустилась на диван и закрыла лицо руками: «Господи, какой стыд! — сокрушалась она, — Какая же я нелепая и смешная! Что он обо мне подумал?!».

Немного посидев, она решительно поднялась.

Переодевшись в спортивный костюм, который спокойно нашла в своих вещах, она спустилась на первый этаж, в кабинет.

Когда Луиза вышла во двор со шприцем и лекарствами, Елизар сидел на корточках возле клети и гладил медведицу по голове. Она тихонько урчала с закрытыми глазами.

Он повернул к девушке радостное лицо:

— Ей лучше, это сразу видно.

Та старалась держаться официально:

— Да, но мне всё равно желательно осмотреть рану. Как Вы думаете, это возможно?

— Давайте попробуем.

Елизар поднял вверх заслонку клети, и Плюша, осторожно нюхая воздух, пошатываясь, вышла во двор. Она медленно подошла к Луизе и стала её обнюхивать. Та стояла не шелохнувшись. Хотя медведица была ещё маленькой и слабой, но всё же это дикий лесной зверь.

Обнюхав её, Плюша пошла знакомиться с помещением дальше.

— Давайте я её подержу, а Вы сделаете укол и осмотрите, — предложил, наконец, Елизар.

— Да, было бы хорошо.

Он подошёл к медведице, взял её за ошейник, который всегда был на ней, и подвёл к врачу.

Луиза сделала укол, после которого им с трудом удалось заглянуть ей в пасть. Плюша упиралась, рычала и даже слегка окусывалась. Но егерь ловко справлялся с ней, что Луиза очень оценила. Ей удалось взглянуть на рану, посветив маленьким фонариком, и брызнуть из баллончика спреем с лекарством.

Плюша рыкнула и, едва Елизар отпустил её, бегом бросилась в самый тёмный угол двора.

Они рассмеялись:

— Спасается бегством, — сказала Луиза, а он заметил, какая милая у неё улыбка.

— Я вычищу её клеть, а потом посмотрю, что там, на чердаке, — предложил он.

— Хорошо. А я могу заварить чай, и мы попьём его с печеньем. Я ещё не завтракала. А Вы?

— Я ел. Но от чая не откажусь.

Она повернулась и пошла к двери, а он вдруг спросил:

— А что чай с печеньем — это весь Ваш завтрак?

Она обернулась:

— Да. Я так привыкла.

Он ухмыльнулся и покачал головой:

— Я бы от такого завтрака ноги не таскал.

— У нас разные весовые категории, — с улыбкой сказала она, и ушла в дом.

Глава 7

В дом к Зое ворвалась её подруга Любка и плюхнулась на стул возле стола:

— Привет, подружка! — сходу начала она, — Новость слыхала? Потрясающая! Ветеринарша новая приехала! Молодая девка, говорят, прямо из Москвы!

— Ну и что, — повела плечом Зоя, — приехала, так приехала.

— А то! Твой Елизар с отцом и Виталиком уже с утра около неё трутся — крышу в доме перекрывают, во как!

Зоя хмуро взглянула на Любу:

— Ну, во-первых, он не мой. Мой, как ты понимаешь, Петька. А во-вторых, я не поняла: возле неё трутся или на крыше?

Подруга не ожидала такого поворота, и не сразу нашлась, что сказать. Потом обиженно пожала плечами:

— Ну, не знаю! Только Виталя по всей деревне растрещал, что ветеринарша эта и умница, и красавица, и вся такая-растакая!

Зоя старалась сохранять спокойствие:

— Вот уж кому верить, то только Виталику! На его вкус только полагаться!

— Ну, да, — уныло отозвалась Люба.

Она рассчитывала, что Зойка сейчас вспыхнет, ревновать начнёт, и помусолят они косточки и новой ветеринарше, и Елизару. А тут такой облом! Ничего интересного.

Девушка встала:

— Ладно, пойду я, — она пошла к двери, но на пороге обернулась, — А Петька-то когда приезжает?

— Послезавтра, — угрюмо отозвалась Зоя.

— Ну-ну! А завтра в клуб пойдёшь?

— Не знаю, там видно будет.

Как только Люба вышла, Зойка бросилась на кровать, схватила подушку и стала её терзать, кусая губы. Подруге всё-таки удалось разжечь в ней ревность.

Хоть и сказал Елизар, что между ними всё кончено, но поверить в это Зоя не могла. Она верила, что через какое-то время, снова вернёт его себе. А вот теперь эта надежда отчего-то стала таять. Но отчего?! Подумаешь, крышу кроет, делов-то! Но интуиция подсказывала, что это неспроста.

Обычно, в таких случаях бригаду из мужиков сколачивали, и направляли для ремонта крыш или ещё каких ремонтных работ. У егеря с лесничим всегда свои дела были, не по этой они части. А тут на тебе — сами за работу взялись!

Зоя швырнула подушку в изголовье кровати и с размаху уткнулась в неё лицом.

***

После того, как Елизар обследовал крышу на чердаке, понял, что надо перекрывать всю левую сторону. Приехав к отцу и обрисовав ситуацию, он с удивлением увидел, как Гордей Епифанович взял тетрадку, карандаш и начал что-то высчитывать и прикидывать.

К нему подошёл дед:

— Чем это ты занимаешься тут?

— Рассчитываю, сколько материала на крышу надо, какого и почём.

— С чего это? — удивился Епифан Лукьянович, — Это вроде не ваше дело.

— Было не наше, а теперь наше будет. Должны же мы как-то отблагодарить Луизу Станиславовну за спасение нашей Плюши. Да, к тому же, она ещё в должность не вступила, а уже операцию провела.

Гордей Епифанович многозначительно посмотрел на отца. Он рассказал ему вчера, что девушка понравилась Елизару, и тот сразу смекнул, почему сын затевает этот ремонт.

— Ну-ну, — закивал дед, — это верно! Своими руками на совесть сделаете, не то, что наши обормоты. Всё на авось делать привыкли.

Слушая их разговор, Елизар почувствовал, как сладко заныла душа. Он сердился на себя, но изменить ничего не мог, ведь завтра целый день он будет рядом с Луизой! Спасибо отцу!

Утром, часов в семь, у Луизы зазвонил телефон. Она увидела, что звонит Виталик, и села в кровати:

— Да, Виталик, я слушаю!

— Доброе утро, Луиза Станиславовна!

Она не стала огорчать его тем, что утро становится для неё добрым не раньше восьми тридцати!

— Доброе! Что-то случилось?

— Да! Соболевы и я едем сейчас за стройматериалами, а потом сразу к Вам крышу крыть. Так что, Вы ждите там!

— Какие Соболевы? — не поняла Луиза.

— Так это Елизар и отец его! Соболевы у них фамилия!

— Да?! — удивилась она, — Надо же, как фамилия к их роду деятельности подходит!

— Ой, и правда, ёрики-скорики! — засмеялся парень, — А я никогда не задумывался на этот счёт! Ну, так мы часа через два будем. Ждите.

И он отключился.

Луиза забеспокоилась. Ведь три мужика работать приедут! Их же кормить чем-то надо, а у неё продуктов всего ничего!

Она быстро встала, заправила кровать, умылась и привела себя в порядок.

Хоть и был у неё запас времени минимум два часа, но ей хотелось успеть и прибраться, и приготовить что-нибудь.

Заглянув в холодильник, нашла там: два куриных окорочка, две банки консервов с тунцом, коробочку с паштетом, плавленый сыр, упаковку йогуртов из четырёх штук, пакет молока и пакетик сливок. Подумав, она вспомнила, что в шкафчик на кухне убрала по пачке риса и гречки, и по упаковке спагетти и вермишели.

— Да, не густо! — пробубнила она, почёсывая взъерошенную макушку.

Немного подумав, Луиза решила сварить вермишелевый куриный суп. А, когда мужчины приедут, она попросит Виталика свозить её в их местный магазин, чтобы прикупить там ещё что-нибудь для обеда, да и, скорее всего, ужина. Ведь не покроют же они крышу за два часа!

Работники пожаловали к Луизе в начале десятого. Она вышла встречать их на крыльцо, как только услышала шум подъезжавшей машины. Машина оказалась не легковой, а УАЗом болотного цвета. Луиза слышала, что такие автомобили называют «буханка».

Из-за руля вышел не Виталик, а Елизар. Он сразу пошёл открывать заднюю дверь машины, и, как только она открылась, из неё выскочил светло-серый пёс с коричневой головой и тёмно-коричневыми пятнами по всему телу. Он стал кругами носиться по небольшому пустырю справа от дома.

Луиза не смогла сдержать смех. Так забавно подпрыгивали уши собаки, и столько счастья чувствовалось во всём её облике!

А Елизар внимательно наблюдал за девушкой. Ему было приятно, что она любуется его псом. Он пошёл к ней:

— Доброе утро, Луиза! Надеюсь, можно без отчества?

Она перевела взгляд на него:

— Здравствуйте, Елизар! Конечно, можно, даже нужно. Где Вы такого отличного пойнтера раздобыли? — показав глазами на собаку, спросила она.

— Разбираетесь? — удивился он.

— Это моя профессия, — улыбнулась она.

— Ах, да! — стукнул он себя по лбу, — Глупость сморозил! Знакомые подарили щенка три года назад. У меня до этого овчарка была, да браконьеры подстрелили.

— Жалко, — печально сказала Луиза.

— Да, жалко. Умнейшая собака была.

— А как зовут это чудо природы?

— Вольный, — ответил он.

Пёс, услыхав своё имя, опрометью бросился к хозяину, и встал, уперев лапы ему в живот.

— Ну, всё-всё, успокойся! — строго сказал Елизар, потом повернулся к Луизе и объяснил, — Жутко не любит ездить в машине.

— Я его понимаю, — посочувствовала Луиза, — На то он и Вольный, чтобы волю любить!

Пёс, склонил голову набок и посмотрел на девушку, потом снова повернулся к Елизару.

— Ну, что ты смотришь? — улыбнулся хозяин, — Знакомься!

Пёс глухо тявкнул и, подойдя к девушке, стал её тщательно обнюхивать. Луиза погладила его между ушей, и он лизнул ей руку.

— Ну, будем знакомы, — сказала она и присела перед ним на корточки.

Вольный тонко тявкнул и стал лизать ей лицо. Она засмеялась, отвернула его морду в сторону, и встала.

— Фу, Вольный! — строго сказал хозяин, — Что это ещё за фамильярности?

Пёс подбежал к Елизару, и сел у его ног виновато склонив голову.

— Ну, за что ты ругаешь его? — подходя, вступился за пса Гордей Епифанович, — Разве он виноват, что ему девушка понравилась?

— Мало ли кто кому нравится, надо же приличия иметь, — ответил тот отцу.

Луиза с улыбкой протянула Гордею Епифановичу руку:

— Доброе утро! Вот и я думаю, что Елизар к нему слишком строг.

Пёс поднял морду к хозяину и тоненько тявкнул.

— Да вижу я, что все за тебя горой! — сказал Елизар с напускной строгостью.

А про себя подумал: «А мне руку для приветствия не подала!».

В это время к ним подошёл весёлый Виталик с огромной хозяйственной сумкой:

— Ещё раз, здравствуйте! — провозгласил он, и, указывая на сумку, добавил, — Разрешите занести в дом?

— Да, конечно! — спохватилась Луиза, — Заходите!

— Да нет, — ответил Гордей Епифанович, — Вы там разбирайтесь, а мы с Елизаром пока машину разгружать начнём.

Они хотели уже отправиться на разгрузку, но девушка остановила:

— Елизар, помогите мне сначала укол Плюше сделать и капельницу поставить.

— Ах, да! — смутился тот, — Я забыл совсем!

Когда они открыли ворота и вошли во двор, туда же с лаем ворвался Вольный. Он сходу рванул к клети с медведицей, и Луиза увидела, как животные соскучились друг по другу. Они стали обнюхиваться и лизать друг другу морды через жерди клети.

Елизар открыл клеть и сразу взял медведицу за ошейник:

— Подожди, Вольный, — сказал он, увидев, что у девушки уже готов шприц с лекарством, — сначала лечение, а потом игры.

Вольный отошёл в сторонку и послушно уселся.

Луиза сделала укол.

— Думаю, что капельницу попозже поставим, рано ещё её усыплять.

— Как скажете.

— Может закроем ворота на улицу и оставим их здесь, во дворе? — спросила она, — По-моему, они скучали друг без друга.

Елизар обратился к псу:

— Ну, ты как, Вольный, гонять по просторам пойдёшь или с Плюшей останешься?

Пёс внимательно выслушал хозяина, потом посмотрел на медведицу, которая переминалась с лапы на лапу, подошёл к ней и лёг рядом.

— Хорошо, общайтесь, — улыбнулся парень, и они с Луизой стали закрывать друзей во дворе.

— Только ничего больше не грызите! — погрозила пальчиком девушка.

Ей в ответ пёс серьёзно тявкнул.

— Как она? — имея в виду медведицу, спросил Елизар, подтягивая и запирая ворота.

— Хорошо бы температуру смерить, но ведь она теперь уже не даст, — ответила Луиза.

— Да, думаю, проблематично будет.

— Померяю, когда капельницу капать буду. Но на вид ей гораздо лучше. Сегодня перед вашим приездом пакет молока выпила. Надо бы в магазин съездить, ещё купить.

— Не надо. Идите в дом, там Виталя Вам всё покажет, а я отцу помогу, — сказал Елизар, и пошёл к машине.

Луиза проводила взглядом его крепкую фигуру, потом оглядела себя, глубоко вздохнула и с тоской подумала: «Ох, и дохлая же я! Отъедаться надо. Ну, ничего, жизнь меняется: сейчас нервы, после Альберта, окрепнут, и аппетит появится».

Девушка поднялась в комнату и замерла у порога. На столе была целая гора продуктов.

Виталик обернулся к ней и весело сказал:

— Разберётесь тут сами, Луиза Станиславовна? Что в холодильник, а что к столу приготовить. Это для нас, для людей то есть. А чем медведицу кормить, Елизар в коробке привёз. Он её на кухне велел поставить, потом расскажет Вам, что к чему.

Луиза во все глаза смотрела на эту гору продуктов:

— Куда столько? Неужели вы столько сегодня съедите? Это ж на целую неделю!

— А мы и брали на несколько дней. Не помирать же Вам с голоду до первой зарплаты!

— Да вы что?! — возмутилась Луиза, — Вы думаете, у меня денег нет? Думаете, я не могу себя едой обеспечить? Могу! И не только едой! Заберёте всё это назад!

Виталик стал серьёзным, и обиженно ответил:

— Ничего мы не думаем. Решили так и всё! А хотите, чтобы мы обратно всё забрали — попробуйте об этом Соболевым сказать, а я посмотрю, что у вас из этого получится, ёрики-скорики!

Он развернулся и вышел из комнаты.

Луиза растерялась. Как же ей поступить со всем этим?

Она почесала макушку, махнула рукой и стала сортировать продукты, соображая, что можно из этого приготовить к обеду, а что к ужину.

День прошёл в работе и суете.

Луиза готовила, потом убирала со стола и мыла посуду. Она улыбалась, вспоминая, как Гордей Епифанович нахваливал её кулинарные таланты.

А у неё и вправду всё вкусно получилось. Она буквально наслаждалась самим процессом приготовления, ведь дома в Москве они, как правило, покупали и ели полуфабрикаты. Сразу купил, сразу приготовил, и сразу съел! Как только что-то оставалось в холодильнике, тут же выносилось из дома братом. То ли он носил это приятелям, то ли продавал кому, они не знали, поэтому и не запасались продуктами впрок.

Вспоминая всё это, Луиза вздыхала и с грустью вспоминала маму: как она там с Альбертом?

Но её грустные мысли прервали местные мальчишки. Они притащили котёнка, на которого напала собака и перегрызла ему лапу. Собаку удалось отогнать, окатив её водой, благо мимо шла женщина с бидоном.

Позже мальчишки рассказали, что она несла воду с родника, а пришлось вылить, чтобы котёнка спасти. Правда, ребята пообещали ей, что сами сбегают на родник, как только котёнка врачу отнесут. Пришлось Луизе и в свой законный выходной оказывать экстренную помощь.

Она вообще-то уже поняла, что тут не существует таких понятий, как выходные или праздники, или отпуск. Если ты тут, то всё — работай! Но её это ничуть не расстроило. Ей, почему-то, это даже понравилось. Может, это только пока, а потом раздражать начнёт? Она не знала.

Потом настало время ужина, снова уборка и мытьё посуды.

Затем суета и уборка во дворе, когда мужчины закончили работу.

Потом Луиза усыпила медведицу, сделав ей укол, смерила температуру и поставила капельницу. Температура оказалась повышенной, но не критичной. А когда капельница прокапала, мужчины переложили Плюшу в клеть и попрощались с хозяйкой дома.

Луиза лежала в кровати и размышляла о сегодняшнем дне. Но все её размышления крутились только возле того, что Елизар почти не смотрел на неё, и почти не разговаривал. И от этого ей было по-настоящему плохо.

В течение дня девушка несколько раз выходила на улицу, чтобы посмотреть, как идут дела. Но она понимала, что это только предлог для того, чтобы увидеть на Елизара. Ей хотелось на него смотреть! Ей нравилось слышать его голос, наблюдать, как он работает. Один раз он оступился, и чуть не упал с крыши. Она даже вскрикнула от страха! А он обернулся и с улыбкой подмигнул ей. И от этой улыбки в её душе словно забил фонтан радости — невероятной и незнакомой до этого момента.

Когда они прощались, Луиза заикнулась было о продуктах, но Елизар хмуро взглянул на неё и ответил:

— Какие ещё продукты забрать, о чём это Вы?

Развернулся и вышел из дома.

Луиза заметила, как Виталик искоса взглянул на неё, гордо вскинул голову и вышел за другом.

— Ты не сердись, дочка, — мягко сказал тогда Гордей Епифанович, — Обидно ему слышать такое, он от души это делает, а ты вернуть всё хочешь.

— Но я ведь правда не нуждаюсь! — чуть не плача, воскликнула Луиза.

— Ну, вот и хорошо! Вот и замечательно!

— Это я вам за крышу должна, а не вы мне!

— А вот это не так. Мы должны предоставить жильё для приехавшего специалиста, а жильё оказалось дырявое! Разве это дело? — шутливо сказал Гордей Епифанович, и добавил, — А продукты тебе ещё ох, как пригодятся! Ребятишки со своим котёнком тебя теперь одолеют! Будут прибегать, устанешь от них! Вот и будешь подкармливать понемногу.

Он подмигнул, и тоже пошёл из дома.

Она улыбнулась своим воспоминаниям: а мальчишки хорошие, добрые! Им лет по шесть-семь, но они уже совсем взрослыми кажутся, не чета городским. И рассуждают с серьёзностью, и любознательные, каждое слово впитывают. И смотрели, как она работает не просто так, а чтобы запомнить, вдруг в жизни пригодится?

Мысли понемногу стали путаться, и девушка незаметно заснула.

Глава 8

Елизар лежал без сна. Он тоже вспоминал прошедший день. И чем больше он раздумывал, тем больше брала его досада!

Он помнил, как ему хотелось постоянно смотреть на девушку, но он заставлял себя делать это, как можно реже. Ведь, наблюдая за ней, он всё больше и больше убеждался, какая между ними пропасть.

Она — интеллигентная, умная, хрупкая и грациозная, и он — деревенский увалень, который начинает грубить, чтобы она не поняла, как нравится ему.

Елизар с досадой ударил о стену! Тут снова стали всплывать картинки сегодняшнего дня: они обедают, и он видит, как ловко она управляется ножом и вилкой; теперь она снисходительно улыбается Виталику, когда тот рассказывает о чём-то с набитым ртом. Елизару так хотелось дать ему подзатыльник! Потом он вспоминал, как легко она двигается по комнате, убирая со стола — словно бабочка порхает. И он — попытался ей помочь, а уронил на ходу ложки и нож!

Как же он злился на себя тогда!

Даже во время работы на крыше, он засмотрелся на неё и чуть не свалился вниз!

Елизар снова заворочался в постели.

Ну, как можно ухаживать за ней и надеяться на что-то? Глупость! Просто полная глупость!

И Виталя хорош! Когда прощались, стал звать её на завтра в клуб:

— Приходите, Луиза Станиславовна! Кино посмотрим, с народом познакомитесь, опять же танцы будут.

— Да мне неловко как-то сразу-то, — ответила она.

— А чего неловко?! Мы же с Елизаром там будем, шефство над Вами возьмём. Правда, Елизар?

В тот момент ему хотелось затолкать Виталику в глотку кляп, надеть на голову мешок, и закинуть в кузов машины. Но ему ничего не оставалось, как хмуро кивнуть, сказать: «Доброй ночи!», и сесть за руль.

Сейчас его поведение казалось ему просто идиотским!

Что с ним? Он никогда не комплексовал перед женским полом, не терял уверенности в себе, а теперь что?!

Так промучился Елизар почти до самого утра, и, проспав всего три часа, твёрдо решил выбросить из головы мысли о том, чтобы приударить за этой столичной ветеринаршей.

Луиза проснулась рано. Теперь она каждый день просыпалась рано, так как знала, что приедет Елизар, чтобы помочь сделать укол медведице.

Девушка уже привела себя в порядок, но парня всё не было.

Чтобы не сидеть истуканом, она решила прибраться в кабинете.

Луиза набрала в небольшой тазик воды, взяла из шкафа вафельное полотенце, разрезала его на тряпки и стала протирать пыль со шкафчиков и стеллажей. Пыли оказалось много, и ей пришлось даже несколько раз менять воду, добавляя в неё жидкое дезинфицирующее средство, которое нашлось в кабинете.

Наведя там порядок, Луиза взглянула на часы: уже восемь тридцать пять. Странно, почему ещё нет Елизара? Обычно он приезжал до восьми. Может, он вчера обиделся на что? Вёл себя как-то странно.

Она пожала плечами, взлохматила рукой макушку, взяла тазик и отправилась во двор, чтобы промыть клети для госпитализации, смотровой стол, ну, и что ещё там найдётся для работы.

Придя во двор, Луиза поставила на стол тазик и снова начала рассматривать предметы, стоящие на полу, лежащие на стеллажах и развешанные на стенах возле клетей. За столом она увидела металлическую конструкцию, в которой при внимательном рассмотрении, узнала, так называемый, станок Китаева (для фиксации крупного рогатого скота). Луиза припомнила, что видела такой только в учебниках. На стенах она увидела: мотки верёвок и каких-то ремней; крюки и палки; щипцы и кольца. «Сколько же мне надо книг перечитать, чтобы вспомнить о работе с сельскохозяйственными животными!», — подумала девушка.

Её размышления прервала медведица, которая закопошилась и недовольно зарычала.

— Ну, не ворчи, Плюша, — ласково сказала Луиза, — Я знаю, что ты есть хочешь, но придётся потерпеть, наш егерь всё никак не приедет.

Потом она вскинула голову и увидела прикреплённые к стене лыжи. «Как я давно не ходила на них! — с тоской подумала она, — А ведь раньше каждую зиму ездила в парк и каталась там по полдня! Возможно, здесь мне снова удастся наслаждаться такими прогулками».

Девушка стала осматривать потолок. Её взгляд остановился на люке.

«Интересно, что там, на этом чердаке?», — подумала она, и стала искать лесенку. После недолгих поисков, она обнаружила деревянную лестницу нужной длины. Девушка с трудом подтащила её к люку и забралась наверх. Она попыталась откинуть крышку люка, но та оказалась тяжёлой.

Луиза поднялась ещё на одну ступеньку и вновь попыталась открыть люк. Крышка поддалась. С трудом откинув её, девушка стала лезть дальше, как вдруг ступенька под ней переломилась, а сама лестница поехала и с грохотом свалилась на пол.

Луиза покачнулась, но вовремя расставив локти, остановила падение и повисла в углу люка.

«Прекрасно! — подумала она, — И сколько я смогу так провисеть?».

Какое-то время она пыталась забраться в люк, но после нескольких попыток поняла, что только зря расходует силы.

Ей стало грустно. Через некоторое время, девушка почувствовала, что плечи и руки затекли. Непросто держаться на локтях! У неё начиналась паника. «Сколько метров до пола? — пыталась сообразить она, — Высоко! Метра три с половиной, четыре? Ноги точно переломаю. Господи, сейчас Елизар подъехать должен, и что он увидит? Как из люка свисает нижняя часть меня? Или я к тому времени уже буду валяться на полу?».

У Луизы потекли слёзы. Она плакала от страха, и от обиды на собственную глупость. Ну, что её туда понесло? Дура любопытная!

Руки стали слабеть, плечи выворачивало, и она держалась из последних сил.

— Елизар, миленький, ну приезжай! Пожалуйста!!! — прошептала она, и вдруг услышала со стороны ворот собачий лай.

«Я не открыла ворота», — с тоской подумала она, а вслух попыталась крикнуть:

— Вольный, выручай! — но крика не получилось, у неё просто не хватало сил кричать громко.

***

Елизар открыл глаза и увидел, что проспал. Было уже восемь тридцать!

«Она уже полчаса, как ждёт!» — мелькнула первая мысль. Но потом он вспомнил ночные размышления, и попытался успокоиться. «Ничего, подождёт! Я из-за неё всю ночь не спал», — ответил он сам себе, и стал медленно собираться. «Буду держаться только официально. Подержу Плюшу, накормлю, запру в клети и уеду. Никаких контактов, помимо деловых. И ни в какой клуб я сегодня не пойду!».

Однако с каждой секундой он всё ускорялся и ускорялся, как ни пытался сдерживать себя. И вот он уже выбегал из дома, чтобы сесть в машину. Ехать было всего пять-семь минут. Открыв дверь, Елизар с удивлением увидел, как мимо него в машину запрыгнул Вольный.

— И ты со мной? С чего бы?

Вольный гавкнул, закружился на сидении и тихонечко заскулил.

— Не понял? — нахмурился Елизар.

Пёс сначала залаял, а потом снова заскулил.

— С ней случилось, что ли чего? — обеспокоенно спросил он, и Вольный снова гавкнул два раза.

Парень торопливо завёл двигатель и рванул машину с места.

Всю дорогу пёс лаял и поскуливал, глядя на Елизара.

— Да еду я, еду! Куда уж быстрее? — говорил ему хозяин.

Подъехав к домику ветеринара, Елизар выбежал из машины и увидел, как Вольный со всех ног бросился к дворовым воротам. Он лаял и скрёб лапами доски ворот.

Елизар понял, что они закрыты и побежал к крыльцу. Он уже совершенно забыл, о чём раздумывал дома.

Пробежав через сени, он распахнул дверь и вбежал во двор. Сквозь свет через верхние маленькие окошки, он разглядел, что девушки нигде нет. Посередине двора валяется старая деревянная лестница со сломанной ступенькой, а на столе стоит тазик с водой и плавающей в нём тряпкой. За воротами надрывался Вольный. Потом парню показалось, что он что-то услышал.

— Фу, Вольный, замолчи! — прикрикнул он.

И как только пёс угомонился, Елизар расслышал глухие всхлипы где-то наверху. Он поднял голову и увидел Луизу. Нижняя её часть от подмышек висела из люка.

— Я не могу больше, — поскуливала сквозь слёзы она, — Больше не могу!

Парень понял, что она держится из последних сил, а лететь ей довольно далеко. Он за секунды сдвинул под люк неимоверно тяжёлый стол, со столешницей, срубленной из распиленных вдоль брёвен, и запрыгнул на него, чтобы быть поближе к ней.

— Луиза, прыгай, я ловлю! — крикнул он.

Но он мог бы этого не кричать, она сорвалась бы всё равно.

Девушка упала Елизару в руки, и они вместе свалились на стол.

Луизу трясло. Она пришла в себя от того, что он шептал ей на ухо:

— Ну, всё, всё! Успокойся, Луиза. Уже всё позади. Успокойся, пожалуйста.

До неё дошло, что она лежит на нём, крепко обвив руками шею, и прижимаясь к нему всем телом, а он гладит её коротко стриженые волосы. Она начала понимать, что надо отпустить его, разжать руки, но не могла, их, словно свело.

Елизар почувствовал, что её стала бить уже на мелкая, а крупная дрожь. Он осторожно перекатился, чтобы она оказалась снизу, так легче было оторваться от неё. Ему пришлось лечь на неё всем своим весом, чтобы расплести на шее её руки. Потом он аккуратно опёрся на локти и немного привстал над ней:

— Луиза, ты слышишь меня?

Она открыла зажмуренные глаза, несколько раз моргнула, и кивнула:

— Слышу.

Он был настолько близко, что она чувствовала своим телом его, и ей вдруг стало удивительно спокойно. Дрожь стала проходить. Она взглянула в его медовые глаза, и вдруг ей захотелось, чтобы он поцеловал.

Елизару хотелось того же. Но вдруг прилетела шальная мысль: «Взять её?», и тут же следом другая — паническая: «Сдурел?!!». Он стиснул зубы, резко встал, и спрыгнул на пол.

Если бы с ним оказался кто-то из местных девах, он бы, наверное, не упустил такой возможности, но не с этой. Как быть с этой он не знал!

Повернувшись, он протянул к ней руки:

— Вставай. Тебе надо выпить чего-нибудь успокоительного. У тебя есть?

Она села, потом сдвинулась на край стола:

— Есть, но мне уже лучше.

Он взял её за подмышки и опустил на пол:

— Что тебя туда понесло?

— Не знаю. Моё вечное любопытство, — виновато сказала она, — Спасибо тебе! В лучшем случае, я бы переломала ноги.

— Вольному спасибо, — улыбнулся Елизар, — Если бы не он, я бы опоздал.

— Как это?

— Он почуял беду и всю дорогу подгонял меня.

Луиза растерянно смотрела на него:

— Как же такое возможно?

Он пожал плечами:

— Как-то возможно.

В этот момент они услышали за воротами лай и царапанье когтями о доски.

Елизар подошёл и распахнул ворота.

Вольный чуть не сбил Луизу с ног. Он подпрыгивал и старался лизнуть её в лицо. Она опустилась на корточки, и обняла пса:

— Спасибо вам, спасители мои!

Тот звонко тявкнул и замер в её руках, изо всех сил виляя коротким хвостом.

Тут подала голос Плюша. Она стала рычать и бить лапой в створку клети.

— Ревнует! — сказал Елизар.

Луиза засмеялась и поднялась:

— Ей уже давно пора сделать укол. И она наверняка голодная.

Они стали хлопотать вокруг медведицы, и им было удивительно хорошо! Хорошо от того, что они незаметно стали обращаться друг к другу на «ты», и чувствовали, что стали ближе.

Когда Плюша была накормлена, осмотрена и пролечена, Елизар с Луизой дали ей немного побегать по двору и поиграть с Вольным. Медведица была всё ещё слаба и быстро уставала.

После того, как её закрыли в клети, егерь собрался уезжать:

— Ну, нам с Вольным пора.

— Я понимаю, — отозвалась Луиза, — На твою профессию вряд ли распространяются обычные выходные.

— Это так, — кивнул Елизар, — Сегодня надо проверить, не появились ли новые капканы на звериных тропах. Достали эти браконьеры! Какие уж тут выходные? Впрочем, тебе здесь тоже придётся иногда забывать про них.

— Это я уже прочувствовала, — улыбнулась Луиза.

Он улыбнулся в ответ и виновато покивал:

— Ну, извини! Иначе медведица могла бы погибнуть.

— Да я не сержусь, вы всё правильно сделали.

— Пора мне, — снова произнёс он, отчаянно борясь с желанием остаться, — Пока!

Парень решительно направился к своей машине, Вольный следовал за ним.

Когда Елизар обернулся, с удивлением увидел, что девушка идёт следом.

— А ты куда? — удивился он.

— Никуда. Просто вас провожаю, — ответила Луиза, погладив ластившегося к ней пса.

Елизару стало необыкновенно радостно от такого простого ответа. Он едва сдержал порыв прижать её к себе. Вместо этого, сказал:

— Иди в дом, ты раздета почти. Может, ты не заметила, но лето уже месяц, как закончилось.

Она улыбнулась:

— А я вообще не заметила, как оно прошло.

— Вот как? В отпуске не была, что ли?

— Нет, не до этого было, — мотнула она головой, вспоминая, как боялась куда-то уехать, оставив маму с братом, а вот теперь та постоянно с ним одна.

Елизар заметил, что она сразу стала серьёзной, и поспешил сменить тему:

— В клуб-то придёшь сегодня?

— Мне не совсем по душе предложение Виталика, да и тебе, мне показалось, тоже. Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься. Но после сегодняшнего потрясения, я думаю, тебе надо развеяться. Так что, смогу заехать часов в шесть. Сделаем Плюше вечерний укол, и в клуб.

Он вопросительно посмотрел на неё, и увидел, как она смутилась, а потом виновато отвела взгляд:

— Ах, да! Про укол я совсем забыла. За мной ведь Виталик обещал заехать.

Елизар нахмурился:

— Ну, Виталик, так Виталик. Ладно, значит, там встретимся. Вольный, садись, поехали!

— Подожди! — спохватилась Луиза, — А укол как же?

— Вот с Виталиком и сделаете, — бросил Елизар.

Пёс запрыгнул на переднее сиденье, парень сел тоже, и машина тронулась.

Луиза расстроилась от того, что он не обернулся и не помахал ей. Она видела, как ему не понравился её ответ, но что она могла поделать, если Виталик предложил ей заехать раньше?

А Елизар ехал и злился на себя. Он понимал, что ревнует её, как последний идиот! Да ещё к кому?! К Виталику! Боже правый!

— Слышь, Вольный, я совсем рехнулся! Конкурента нашёл, а?!

Пёс проскулил и лизнул хозяина в ухо.

От этого Елизар разозлился ещё больше:

— И нечего меня жалеть! Вздумал ещё! Я что тебе убогий что ли?!

Вольный тявкнул два раза.

— Сам такой! — огрызнулся Елизар и надавил на педаль газа.

***

Луиза волновалась. Как ей одеться? Как тут принято в клуб приходить? Вдруг оденешься нарядно, а там все в повседневном? Скажут — вырядилась, москвичка! Или наоборот: оденешься, как обычно, а там оскорбятся — не могла приодеться? За людей нас не считает?

Она промучилась сомнениями, а потом махнула рукой: «Приготовлю и то, и то. А Виталик приедет, спрошу у него. Чего голову ломать? Тем более что вещей у меня раз, два и обчёлся! Успела немного перед отъездом прикупить».

Ещё её волновало, как они смогут без Елизара укол медведице сделать? Виталик вряд ли удержит её, если она вырываться начнёт. И как она про укол могла забыть? Не удивительно, что Елизар обиделся. Она забыла про его любимую питомицу!

Луиза уныло передвигала мебель в кабинете, когда к ней прибежали мальчишки с больным котёнком.

Она осмотрела его лапу, немного поправила гипс, и предложила напоить их чаем.

Ребята отказываться не стали. Она привела их к себе в маленькую гостиную и быстро накрыла на стол. Пока они наворачивали бутерброды с колбасой и чаем, приглядывая за котёнком, который, хромая, обследовал её комнату, Луиза решила выяснить у них:

— Ребята, а в клубе по воскресеньям много народу бывает?

— Не-е-е, — протянули они, и стали объяснять наперебой, — Это по пятницам и субботам много бывает! А по воскресеньям все отходят перед рабочей неделей. Сегодня старшее поколение, в основном, придёт. Молодняк уже отгулял.

«Ну, слава Богу!» — с облегчением вздохнула Луиза, и снова спросила:

— А как у вас одеваться принято? По-праздничному?

Мальчишки непонимающе переглянулись. Потом ответил тот, который постарше:

— Ну, девчонки, да. Выпендриваются, как могут. А пацаны не очень. Не в рабочей одежде ходят, конечно, но и не при костюмах. Это, если артисты из района выступать приезжают к праздникам, тогда да! Все нарядные.

Луиза улыбнулась:

— Спасибо за подробный ответ!

— Да не за что, — стушевался мальчишка, а потом спросил, — А Вы что, в клуб сегодня собираетесь?

— Собираюсь, — уныло отозвалась она.

Настроение её по-прежнему оставалось не на высоте.

— Ну и правильно! — воскликнули ребята, — Чего дома-то одной сидеть? Скучно, поди? А там кино фантастическое покажут, про чудищ с другой планеты!

Луиза вздохнула:

— Про чудищ — это да! То, что надо! — постаралась с воодушевлением говорить она.

А про себя подумала: «Мне только их и не хватало! Мало я на своё чудище, которое вечно под наркотой, насмотрелась! Да на дружков его!».

— Ну, ладно, пойдём мы! — сказали ребята, вставая из-за стола, — Спасибо и за угощение, и за котёночка! А в клуб Вы приходите!

— Обязательно! — пообещала Луиза, и проводила ребят.

Любка снова ворвалась в дом Зои, и прямо с порога выдала:

— Новая ветеринарша сегодня в клуб придёт!

Зоя отложила любовный роман, который читала, полулёжа на кровати, и сказала:

— Ты бы поздоровалась сначала, что ли?

— Ах, да, привет!

— Я что-то не пойму, — продолжила Зоя, — ты что это в последнее время прямо с порога мне о ветеринарше этой выдаёшь? Будто мне больше думать не о ком! Она мне что, родственница что ли? Какое мне дело до неё?

— Ну, это я… просто так, — растерялась Любка, — Новый человек в деревне. Всем интересно на неё посмотреть, узнать, что за штучка такая.

— А мне не интересно, — встала с кровати Зоя, и потянулась.

— Ох уж, не интересно!? — с сарказмом отозвалась Люба, — Всем интересно, а тебе нет?

— Кому это всем?

— Всем. Сегодня мальчишки по всей деревне растрепали, что она в клуб идти собирается. Так почти все тоже засобирались. Потому что всем интересно!

— Вот бедная девка! — воскликнула Зоя, — Не завидую я ей! Она, небось, и не догадывается, что вся деревня на смотрины собирается. А то вряд ли пришла бы!

— А почему ты так думаешь? Может, наоборот, выпендриваться придёт? Нос кверху держать — вот, мол, какая я вся из себя столичная!

Зоя задумчиво посмотрела на подружку:

— Может и наоборот.

А про себя подумала: «Хорошо бы так! Елизар таких не любит!».

— Ну, ты-то пойдёшь? — услышала она голос Любы.

— Не знаю. Подумаю ещё.

— А чего думать-то? Как будто у тебя дел невпроворот!

— Ладно, Любаша, иди! Прибраться мне надо.

— Ох уж и надо!? — отозвалась та, и осмотрела комнату, — Чисто у тебя, как в операционной! Ну, как хочешь. Заходить за тобой или нет?

— Я позвоню, как надумаю.

— Ну, позвони, — сказала Любка и обиженно вышла.

А Зоя уже знала, что пойдёт в клуб. И не хочет, а удержаться не сможет! Уж больно ей не давал покоя тот факт, что Елизар с отцом крышу ей крыл! Надо её увидеть. Надо!

***

Луиза услышала сигнал автомобиля, и выглянула в окошко. Виталик приехал. Она поманила его рукой, и пошла встречать в коридоре.

Он распахнул дверь, и замер на пороге.

— Здравствуй, Виталий! Ты что замер? Проходи, — сказала она, и махнула рукой приглашающим жестом.

— Здравствуйте, Луиза Станиславовна! — с придыханием ответил паренёк.

— Ну, почему опять Станиславовна? Я же не при исполнении, — улыбаясь, ответила она.

— Но Вы такая… красивая! — восхищённо ответил он.

— Не преувеличивай! — серьёзно сказала Луиза.

— Я и не преувеличиваю! — упрямо возразил Виталик.

— Я перестаралась, да? — с беспокойством спросила девушка, и добавила, — Может, косметику смыть или переодеться?

— Нет, нет! — запротестовал он, — Я Вас умоляю, всё замечательно!

— Точно?

— Абсолютно! — уверенно кивнул парень.

Луиза в очередной раз подошла к зеркалу и критически осмотрела себя: совсем немного макияжа, всего лишь тоненькие стрелки на верхнем веке и тушь для ресниц, да бледно-красный блеск на губах. Черные брючки, бледно-красный топ и сверху тёмно-серый трикотажный пиджак с чёрными пайетками по горловине, обшлагу рукавов и передней планке — вот и весь её наряд. Вроде, ничего лишнего или броского.

— Вы замечательно выглядите! — услышала она снова голос Виталика.

Луиза обернулась:

— Надеюсь. Меня сейчас другое волнует. Как мы будем делать укол медведице?

Виталик смотрел на неё широко раскрытыми глазами, явно не понимая, о чём она говорит.

— Медведице? — растерянно переспросил он.

— Ну да. Елизар узнал, что ты вечером заедешь за мной, и решил, что мы справимся.

Виталик сглотнул:

— Я, конечно, могу попробовать… ёрики-скорики.

— Придётся, — вздохнула Луиза, сочувственно глядя на парня, — Иди во двор, попробуй с ней договориться, а я пока сверху что-то накину и шприц приготовлю.

Паренек, молча, повернулся, и вышел из комнаты, подумав про себя: «Договорюсь, конечно. Делов-то, с медведицей договориться. Это ж, как делать нечего!».

Он вышел во двор, осторожно подошёл к клети и встал рядом:

— Здорово, Плюша, — как можно спокойней, проговорил он.

Медведица подошла и стала обнюхивать его через закрытую клеть. Потом она фыркнула и что-то проворчала на своём языке.

— Да знаю я, что ты недовольна. Но Елизар сегодня не приедет, понимаешь? Придётся нам без него обходиться. Как ты на это смотришь?

Плюша рыкнула в ответ и ушла в дальний угол клети.

В это время во двор вошла Луиза в тёмно-синем сатиновом халате, который нашла на стеллаже в кабинете, и со шприцем в руках:

— Ну, как тут у вас дела?

— А никак! — угрюмо ответил Виталик, — Не по нраву я ей. Видите, в самый угол забралась.

— Это она просто знает, что сейчас ей укол делать будут, вот и спряталась.

— Откуда знает? — удивился парень.

— Выучила уже распорядок. И по утрам прячется и по вечерам.

— А как же вы ей укол ставите?

— Елизар в клеть заходит и вытаскивает её оттуда за ошейник.

Виталик вытер тыльной стороной ладони лоб:

— Она ещё маленькая, конечно, но всё же сильная. А я далеко не Елизар. Но, давайте попробую, — сказал парень и начал осторожно поднимать заслонку клети.

— Уж, попробуй, Виталик. Елизар нам выбора не оставил, надо постараться. Давай вместе в клеть войдём: как-нибудь зажмём её в углу.

— Не надо никого зажимать! — раздался строгий голос егеря.

От неожиданности Луиза с Виталиком подпрыгнули и резко обернулись на голос.

Елизар строго смотрел на них:

— Вы не понимаете! Станете зажимать её в углу, она воспримет это, как угрозу и нападёт!

Он решительно подошёл к Виталику и отстранил его рукой:

— Уйди отсюда, пацан!

— С удовольствием, — пробубнил тот, и отошёл подальше.

Егерь открыл клеть, и Плюша радостно приковыляла к нему. Он присел на корточки и стал трепать её за ухом. Потом взялся за ошейник и вывел из клети.

Плюша увидела Луизу со шприцем и стала пятиться назад, порыкивая в её сторону.

— Ну-ну, Плюша, — ласково говорил Елизар, — надо терпеть, ты же хочешь выздороветь?

Но медведица продолжала порыкивать и пятиться, мотая головой.

Елизар взглянул на Луизу, и та поняла, что надо как-то изловчиться и уколоть её побыстрее.

Она шагнула за спину Плюше, изловчилась и воткнула шприц.

Елизару пришлось буквально лечь на медведицу, чтобы девушка смогла ввести лекарство. Затем, он отпустил зверя, и та бросилась в тёмный угол двора.

— Как хорошо, что ты пришёл, Елизар! — воскликнула Луиза.

— И вам добрый вечер, — угрюмо отозвался тот, — Как чувствовал, что без меня беды не оберёшься! Разве можно дикого зверя в угол загонять? Это же вам не болонка! И сил у неё достаточно, чтобы поранить вас не слабо.

— Я не подумала, — виновато сказала Луиза.

— Ну, с тобой понятно. А ты-то о чём думал? — обернулся Елизар к Виталику.

— О том, как её ухватить, — пробубнил паренёк.

— Ухватить! — передразнил его егерь, потом посмотрел на виноватый вид обоих, и сменил гнев на милость, — Ладно, всё обошлось, и хорошо!

— Спасибо, что приехал! — сказал Виталик.

— А главное — вовремя, — поднял вверх указательный палец Елизар, потом внимательно посмотрел на Луизу, отметил про себя, какая она хорошенькая, и добавил, — Ну что, ты уже готова для клубной вечеринки?

Девушка хмуро молчала, и смотрела в сторону. Ей было неловко от того, что именно она предлагала загонять медведицу в угол. Как она могла так лохануться?

Елизар заулыбался:

— Ладно, не парься, ты не обязана знать такие вещи.

— Обязана! — с вызовом ответила Луиза, — И вела себя до безобразия неосмотрительно и непрофессионально!

— Значит, в следующий раз будешь осмотрительнее, — продолжая улыбаться, примирительно сказал Елизар, — Привыкнешь потихоньку. Ясно, что в Москве совсем другие пациенты водятся. Перестроишься ещё.

— Как нам теперь её обратно в клетку загнать? — подал голос Виталик, — Она, по-моему, обиделась.

— Ну, как я понимаю, вы её покормить не успели? — спросил Елизар.

Луиза отрицательно помотала головой.

— Тогда элементарно! Тащи сюда её миску, — скомандовал егерь Виталику.

Через две минуты Плюша стояла в клетке и наворачивала корм из небольшого алюминиевого тазика.

— Её всё сложнее колоть, — задумчиво сказала Луиза, — Скоро справляться не сможем.

— Ничего, — ответил Елизар, — всего два дня осталось. Справимся.

— Ну, поехали, что ли? — подал голос Виталик, — А то на фильм опоздаем.

И они все вместе направились к выходу.

Глава 9

На место ребята приехали на машине Елизара. Накрапывал небольшой дождь, и они бегом побежали под навес деревенского клуба.

Луиза была приятно удивлена его внешним видом: клуб был довольно большой, оштукатурен и покрашен в бирюзовый цвет, с белыми наличниками окон. Навес накрывал большую террасу, перед входом в помещение. Вход находился по центру. Там же стояли и курили небольшие кучки молодёжных компаний.

Как только Луиза с ребятами взбежала на террасу, все лица присутствующих повернулись к ним, и она почувствовала, как бесцеремонно её разглядывают.

— Я что-то не понял, откуда сегодня такой аншлаг? — удивлённо спросил Елизар у Виталика, — Воскресенье, вроде.

Тот пожал плечами:

— Не знаю. Может, все пришли на Луизу посмотреть?

— На меня?! — опешила девушка.

— Ну, да, — отвечал Виталик, — Ребятня сегодня целый день по деревне бегала и хвасталась, что новая ветеринарша их чаем поила! И болтали, что она фильм придёт смотреть.

— Ты почему мне дома об этом не сказал?! — возмутилась Луиза.

— Но, ведь Вы бы тогда никуда не поехали, — понуро отозвался паренёк.

— Конечно, не поехала бы! Очень охота себя чувствовать объектом всеобщего обозрения!

— Ну, не ругайся, Луиза! — вступил в разговор Елизар, — Откуда он знал, что тут из-за тебя почти пол деревни соберётся? Проходи, давай.

Он открыл перед ней дверь.

Она хотела сказать, что никуда не пойдёт, но увидела, как за ними уже выстроилась очередь, чтобы войти внутрь.

— Не робей, мы с тобой! — посмеиваясь, шепнул ей на ушко Елизар, когда она переступила порог клуба.

А он, наклонившись к ушку, смотрел на нежную кожу её зардевшейся щеки, и еле сдерживался, чтобы не чмокнуть её!

Девушка же соображала с трудом. В фойе было полно народу, и ей казалось, что буквально все смотрят только на неё! Потом до неё стало доходить, что к их тройке подходят люди. Они здороваются, называют свои имена, некоторые кланяются, когда Елизар с Виталиком представляют её. Говорят какие-то добрые слова. Луиза улыбается в ответ, и тоже что-то отвечает…

Потом она замечает, что некоторые держатся поодаль и смотрят настороженно. Ей становится совсем не по себе.

Но тут, на её счастье зазвенел звонок к просмотру фильма.

Луиза быстро огляделась и увидела, что половина фойе, та, что справа от входа, завалена каким-то хламом: старыми то ли партами, то ли столами; непонятными ящиками и мешками; облезлыми оконными рамами. А с левой стороны фойе открылись широкие двери.

Они вошли в большое помещение очень неуютного вида. В помещении стояли длинные лавки, на которые садились посетители. Но большая часть народа куда-то подевалась. Будто и приходили только для того, чтобы увидеть Луизу — новую ветеринаршу.

Елизар взял Луизу под локоть, направляя к скамейке, а сбоку нарисовался Виталик, протягивая мужичку на входе три билета на сеанс.

Откуда он их взял, Луиза не помнила.

Ребята усадили её между собой, и только тогда она окончательно пришла в себя.

Её поразило убогое убранство клуба. Внешний вид совершенно не соответствовал внутреннему: деревянный, покрашенный тёмно-коричневой краской облезлый пол; окрашенные жуткой синей краской стены; тусклые лампы под жестяными колпаками; и те самые лавки, на которых они уселись.

«Как можно на них просидеть весь сеанс?» — удивлялась про себя Луиза.

— Ну, ты как? — участливо спросил Елизар.

— Как в кошмарном сне! — честно призналась она.

— Почему? — тихонько посмеиваясь, произнёс он, — С тобой столько народу познакомилось! И всё, по большей части, хорошие люди.

— Верю! Но убей Бог, если я вспомню хоть кого-то из них! — прошептала она.

— Ничего, Луиза, — зашептал с другой стороны Виталик, — мы потом продублируем, всех запомните.

Она тяжело вздохнула, и начался фильм.

Луиза смотрела его вполглаза. В основном она размышляла, незаметно озираясь по сторонам: «Как можно проводить здесь досуг? Это ж каменный век! Чем здесь завклубом занимается? Не удивительно, что здесь почти все бухие. Что ещё делать-то? Представляю, как здесь дискотека выглядит!».

Но она не представляла!

Когда закончился фильм и в зале зажёгся свет, народ, который был в зале (а точнее все восемь человек, помимо них) стали растаскивать лавки по сторонам. В это время в зал вошли ещё человек семь сильно подвыпивших парней и девушек.

Они сразу обратили внимание на новенькую и стали подходить, чтобы познакомиться. Трое из них вели себя слишком развязно, и Елизару пришлось угомонить их, тряхнув пару раз за шиворот.

Егеря эти парни уважали, Луиза сразу заметила это. Иначе, ей пришлось бы нелегко. Девицы зло сверкали на неё глазами, и фальшиво смеялись, вешаясь на ребят.

— Давайте уйдём, — тихо попросила Луиза.

Елизар кивнул, и в этот момент в зале выключили свет, оставив только две лампы. На лавку у стены поставили небольшой старенький музыкальный центр, вставили в него диск, и послышалась танцевальная музыка.

***

Луиза с ребятами вышла из клуба и вздохнула с облегчением.

— Ну, как тебе наш досуг? — невесело усмехнулся Елизар.

Она только и смогла покачать головой.

— Это сегодня день такой, — виновато стал объяснять Виталик, — Вчера лучше было.

— Чем же? — поинтересовалась Луиза.

— Народу больше. Трезвого, между прочим! Ещё из соседней деревни приезжали. Им до нас гораздо ближе, чем до райцентра.

— Покультурней, значит, всё выглядит по субботам? — усмехнулась Луиза.

— Ну да, — буркнул Виталик себе под нос.

— Это на самом деле так, — решил поддержать его Елизар, — Ребята приезжают на машинах, а значит, особо не выпьешь. Да и с нашей молодёжью зачастую по субботам их родители приходят, поэтому тоже в рамках себя держат. Но это только по осени все эти мероприятия начинаются, вместе с плохой погодой. Летом взрослым не до клубов, а для молодёжи — клуб под любым кустом, как в той басне.

— Но ведь в ваших силах это заведение превратить в уютное и интересное место, — сказала Луиза.

— Ты в серьёз? — спросил Елизар.

— Конечно!

— На это заводила нужен! — воскликнул Виталик, — А таких у нас в деревне нет, разве что Елизар.

— Ну, мне только этого и не хватало! Больше забот никаких! — отозвался егерь.

— Вот ты, Виталик, и стань им, — предложила девушка.

— Кто?! Я?! — опешил паренёк.

— А почему нет?

— Да кто за мной пойдёт? Это ж надо уметь народ за собой вести, ёрики-скорики! Куда мне-то?

— А ты пробовал? — спросила Луиза.

Виталик непонимающе моргал глазами, а Елизар с интересом слушал девушку.

— Так вот попробуй, а там посмотришь, — посоветовала она.

— Да не пойдёт за мной никто, — потупился паренёк.

— Ну, почему же? Я пойду, — сказала Луиза.

Он, не веря своим ушам, вскинул голову.

— И я! — подал голос Елизар, и хлопнул парнишку по плечу, — Давай, займись, а мы поможем, если что.

— Вы что, серьёзно? — испугался Виталя.

— Конечно, серьёзно, — заверила его Луиза.

— Не дрейфь, парень! Тебя все знают, и относятся хорошо. Ты в деревне всем помогаешь: кого отвезти, кого привезти или встретить. Почему ты думаешь, что не откликнется никто?

— Тем более, мне кажется, что скучно тут у вас. А ведь заняться организацией пространства клуба — это очень занимательно! Собери ребят, предложи продумать, кто и что хотел бы видеть в клубе, — говорила Луиза.

— Да. Можно создать некие уголки по интересам: в одном углу мини-бильярд, например, в другом — компьютерная комната, в третьем ещё что-нибудь. Пусть ребята с девчатами подумают. Наконец, хлам из клуба вынесут, столько места пропадает! — поддержал её Елизар, — Привлеки завклубом, хватит ему спать у себя в кабинете целыми днями.

— Это Макарыча что ли?! — воскликнул Виталик, ободренный таким доверием со стороны своих друзей, — Да он даже на ходу спит! Разбудишь его, как же!

— Разбудишь-разбудишь, главное захотеть! Организуешь ребят, они его живо растормошат, — засмеялся Елизар, увидев, как загорелся Виталя.

— Ух, ты, ёрики-скорики!!! А, может, и правда попробовать?! — почесал затылок парень.

— Однозначно! — кивнула Луиза.

— Ну, Луиза Станиславовна, Вы и голова!!! — восхищённо воскликнул Виталик, — Это ж — целая Луизиана!

И он потряс над головой кулаками.

Елизар расхохотался, а Луиза замахала руками:

— Ты чего несёшь-то!?

— Я верно говорю! Вот это да!!! Я обязательно попробую! Только с чего начать-то, ёрики-скорики?

— С объявления о собрании в клубе, — посоветовала Луиза.

***

Зоя шла домой из клуба вместе с Любой, и слушала её высказывания:

— Нет, ты видала, сколько народу сегодня пришло, а?! А ведь никогда по воскресеньям столько не было. Это все выбрались на неё посмотреть, на ветеринаршу эту! А как Елизар с неё глаз не спускал, видела, а?

— Да видела, видела! — с досадой отозвалась Зоя.

— Во-во! А улыбался ей как?! А что в ней хорошего? Доска в тряпках! Да, Зой?

— Да заткнись ты, Любка! — зло отозвалась подруга, — Доска, доска…! Нравятся ему такие, понятно?

— Тю, нравятся!? А чего ж он тогда с тобой столько лет трётся?

— Это не он со мной, это я с ним, — с горечью сказала Зоя, — А на счёт ветеринарши этой…. Как её там?

— Луиза! — с готовностью отозвалась Люба, — Вот имечко Бог послал — чёрте что! Правда, Зой?

Зоя почувствовала, что раздражение неожиданно уступило место щемящей тоске:

— Имя, как имя, не хуже наших, — вздохнув, ответила она, — Зато как выглядит, заметила?

— Заметила, — уверенно ответила Люба, — Как городская фифа!

Зоя печально посмотрела на подругу:

— Вот именно, как городская. Вся такая холёная, да культурная. Движения плавные, манеры приятные. Среди нас таких не сыщешь. И вообще, она, как с другой планеты. Глаза большие умные и добрые. Даже я засмотрелась, что уж про мужиков говорить.

— Да брось ты, Зойка! Какие ещё глаза? — всплеснула руками Люба, — А если и глаза, то кроме них и посмотреть-то не на что! То ли дело ты! Ведь царица, а не девка!

Зоя усмехнулась:

— Вот именно, что не девка. Баба я, Любаша. Замужняя баба!

— Ну и что, что баба. Зато красота у тебя какая! Мужики всей деревни об этом говорят! Да и не только мужики! Да и не только нашей деревни!

— Да что мне все другие, если, кроме Елизара мне не мил никто! — снова разозлилась Зоя, — А он вон уже в другую сторону смотрит! И что я ему предъявить могу, а?! Да ничегошеньки, потому как я — мужняя жена! И что в душе у меня горит всё сейчас, ему и дела нет! И никому нет! И даже тебе!

— А чего ты на меня орёшь-то? — обиделась Люба, — Я, что ли тебя замуж гнала? Сама выскочила!

Зоя тяжело вздохнула:

— Прости, Люб. Ты права. Никто не гнал. Только, знаешь что? Я ведь до последней секундочки ждала, что Елизар во время росписи придёт и заберёт меня оттуда!

От удивления Люба даже остановилась, и уставилась на подругу.

— Ну, что так смотришь, Любаша? Дура я, да? — чуть не плача, спросила Зоя.

— Конечно, дура, — обняла её за плечи Люба, — Ещё какая! Натворила ты дел…

— А что я натворила? — заплакала вдруг Зоя, — Он всё равно не женился бы на мне! Он вон, какую искал!

— Ну не плачь, Зоенька! — гладила её по плечу подруга, — Вот посмотришь, уедет она скоро! Не сможет она здесь! И снова Елизар твоим станет.

— Да не станет он моим, Люба! Не слышишь ты меня — он моим уже никогда не станет, понимаешь?!

— Ну, тогда смирись, — посоветовала та, — И начинай с Петькой нормально жить. Ведь любит он тебя, раз прощает всё!

— Смириться?! Просто так ей Елизара отдать?!

Люба увидела, что в Зое вновь начал закипать гнев.

— А что делать-то? Сама ведь говоришь, что шансов у тебя никаких.

— У меня никаких, и у неё никаких не будет! — заявила вдруг Зоя.

— Это как? — опешила Люба.

— А увидишь как! Все увидят!

И Люба увидела в глазах подруги зловещие огоньки.

***

Елизар привёз Луизу и Виталика к её домику.

Все вышли из машины, и подошли к крыльцу.

Луиза достала ключи и повернулась к ребятам:

— Ну, спасибо вам за вечер, за массовое знакомство с жителями деревни! — сказала она, иронично улыбаясь, и кланяясь в пояс.

Она думала, что парни засмеются, но они смущённо затоптались на месте.

— Ну, чего вы? — удивилась она, — Я же шучу!

— Мы же не знали, что детвора растрезвонит о Вашем появлении в клубе, — потупившись, пробубнил Виталик.

— Я же сказала, что шучу, — теперь уже неловко стало ей, они ведь подумали, что она укоряет их.

Тут голос подал Елизар:

— Зато всё уже позади. Ты народу представлена, и теперь их задача делиться между собой впечатлениями и перемывать тебе косточки!

— Почему перемывать?! — охнула она.

— Потому что это деревня. А как ты думала? Новый человек появился — это ж целое событие! Такой повод для пересудов!

Луиза подумала и махнула рукой:

— Ну и ладно! Вы думаете у нас в Москве не так? Масштабы только другие: у вас это событие для деревни, а там для какого-нибудь предприятия или организации. Пришёл новый сотрудник и понеслось! Всё то же самое.

Все замолчали, и образовалась неловкая пауза. Никто не понимал о чём ещё говорить, а расходиться не хотелось.

Молчание нарушил Елизар, взглянув на часы:

— Время почти одиннадцать.

— Ах, да, поздно уже! — спохватился Виталик.

— Во-во, — закивал Елизар, — тебе спать давно пора, а ещё по темноте ехать.

Виталя вскинул голову и непонимающе посмотрел на него. Потом медленно перевёл взгляд на Луизу, и обиженно сказал:

— А ты чего со мной, как с маленьким-то? Если мешаю, так и скажи.

— И ничем ты не мешаешь! — вспыхнула Луиза, — Ещё чего!?

— Хорошо, что догадался, — улыбнулся Елизар, словно не слыша Луизу, — Значит, уже большой.

Виталик со злостью развернулся и быстро пошагал к своей машине.

— Зачем ты так?! — упрекнула Елизара девушка и бросилась догонять парня.

Она подбежала к нему и остановила за руку:

— Перестань, Виталик! Не культурно уходить не попрощавшись.

— А как он, культурно?! — воскликнул тот, указав на егеря.

— Нет! А ты меня винишь, что он такой?

Парень снова смутился, насупился и пробубнил:

— Нет, конечно.

— Спасибо. И до свидания! — и Луиза протянула ему руку.

Он смущённо пожал её, и сказал:

— Извините меня, Луиза Станиславовна.

Вдруг рядом раздался голос Елизара:

— И ты меня извини, Виталя! Не знаю, что на меня нашло.

Виталик с изумлением обернулся на голос, и увидел, что Елизар тоже протягивает ему руку.

Парень просиял, и с радостью пожал её:

— Да ладно. Просто устали все, вот и всё! — бодро отозвался он.

А Елизар подумал: «И просто кто-то окончательно втрескался, и не знает, что с этим делать!».

Обрадованный Виталя уселся в машину:

— А давайте на рыбалку сходим! — предложил вдруг он, — Луиза, ты была когда-нибудь на рыбалке?

— Нет, ни разу! — засмеялась девушка.

— Ну, так давайте сходим! А, Елизар? — и Виталик выжидающе посмотрел на друга.

— Можно, — улыбнулся Елизар, — главное время суметь выбрать.

— Выберем! — уверенно отозвался Виталик, — А сейчас: спокойной всем ночи!

Он тронул машину.

— И тебе! — отозвалась Луиза, а Елизар просто взмахнул рукой.

Парень уехал, а они снова направились к дому.

На крыльце Луиза остановилась, обернулась и сказала:

— Мне, пожалуй, тоже пора. Спокойной ночи, — и протянула ему руку, но, увидев, что он смотрит на неё с прищуром и не собирается пожимать, девушка растерянно спрятала ладошку.

— Неужели и в гости не позовёшь? — неестественно удивляясь, спросил Елизар, — Чайку там попить, или что…

Луиза растерялась и не знала, что сказать. Он понял это по-своему и медленно поднялся на ступеньку:

— Можно чего покрепче, если есть. А нет, и так хорошо!

Он чувствовал, что его несёт не туда, но остановиться не мог!

Поднялся ещё на одну ступеньку, и увидел, как она испуганно отпрянула. Это его остановило. Он изучающе посмотрел ей в глаза, но кроме испуга не увидел в них ничего.

— Езжай домой, Елизар, — наконец, смогла выдавить она.

— Ты уверена? Может, подумаешь? Не пришлось бы мне завтра утром сюда ехать, чтобы медведицу держать. Ведь я уже здесь.

— Езжай домой! — повторила она, но уже твёрдым командным тоном.

Его наглость обидела и разозлила её.

Он, медленно пятясь, спустился со ступенек крыльца:

— Ну, как хочешь, — пожимая плечом, ответил Елизар, — Было бы предложено.

Он развернулся и пошёл от неё к машине.

— Тебе так сильно хотелось обидеть меня?

Внезапно услышал он её печальный голос.

Ему показалось, что он врезался в столб. Он постоял, как вкопанный, потом, медленно обернувшись, сказал:

— Прости меня. За весь этот дурацкий вечер: за дурацкие знакомства, дурацкий фильм, дурацкое обращение с Виталиком. Ну, и, конечно, с тобой. Я сам себе противен!

Он с грустью смотрел на неё, ругая себя всеми возможными словами.

Она улыбнулась:

— Ну, ты виноват не во всех перечисленных грехах, а только в двух! Но и Виталик, и я тебя прощаем.

Елизар вздохнул с облегчением, и улыбнулся в ответ:

— Спасибо. Делай скидку: я просто неотёсанный деревенщина!

Она помотала головой:

— Никаких скидок! Не думай, что в столице нет таких наглецов.

— Неужели есть? — хитро спросил он.

— Сколько хочешь, да ещё похлеще!

— Это ты от них сбежала сюда?

Луиза сразу стала серьёзной.

Елизар увидел, как она сразу замкнулась и, сдвинув брови, ответила:

— Спокойной ночи, Елизар! До завтра.

— Я снова обидел тебя или сделал больно? — тоже став серьёзным, спросил он, и добавил, — Прости, я не хотел! Вообще несу сегодня невесть что!

— Возможно, я расскажу тебе, как-нибудь, — с грустной улыбкой сказала она, и скрылась за дверью теперь уже своего дома.

Глава 10

Елизар перевозил выздоровевшую медведицу к себе в сторожку. Ему было и радостно, и грустно: радостно, что Плюша окончательно поправилась, и даже заметно прибавила в весе, а грустно, потому что закончились его визиты к Луизе по два раза в день.

За неделю он так привык видеть её, что не представлял, как будет обходиться без этого. А найти новый повод часто бывать у неё он не мог.

Правда, его радовал тот факт, что сегодня Луиза попросила побродить с ней по лесу, чтобы она хоть немного могла ориентироваться там. Хотя бы по самому краешку его угодий. Он обещал в ближайшие дни выбрать для этого время.

Сейчас он прикидывал, когда сможет это сделать.

В этих размышлениях он доехал до сторожки, остановился и вышел из машины:

— Ну, вот мы и дома! — провозгласил он, распахнув перед медведицей дверь.

Сначала пулей вылетел Вольный, а за ним несмело спустилась на пожухлую траву Плюша. Она сначала принюхивалась к подзабытым запахам, а потом начала с удовольствием кататься по траве. Вольный бегал вокруг неё со звонким лаем.

Елизар, улыбаясь, пошёл в сторожку.

Он решил прибраться там, ведь если он привезёт сюда Луизу, всё должно быть на высоте. Правда, он не знал, захочет ли она ехать сюда, но пригласит он её обязательно. Он надеялся, что она захочет посмотреть, где он проживает больше половины года. И ещё, он в тайне надеялся, что здесь у них кое-что получится. Хотя и усердно гнал от себя эту бессовестную мысль.

Внезапно егерь услышал, как яростно залаял пёс, и поспешил выяснить, в чём там дело. Выскочив из сторожки, он побежал к сараю и увидел, как Вольный отгоняет медведицу от лежащего там большого капкана.

— Ай, молодец, дружище! — потрепал Елизар за ухом Вольного, — Это я, растяпа, не убрал его подальше.

Он взял капкан, отстранил пса и подтянул к себе за ошейник медведицу, дав ей тщательно обнюхать железо. Затем он отошёл от неё, зарядил капкан и на глазах у зверя, сунул в него обрезок металлической трубы. От страшного лязга животные подпрыгнули и шарахнулись в сторону, затем медведица сначала попятилась, а потом стала улепётывать в сторону сторожки.

После этого, Елизар забросил капкан на верхнюю полку стеллажа в сарае.

— Ты, Плюша, должна запомнить, что это очень опасная вещь! — стал наставлять он медведицу, нагнав её возле крыльца, и взяв за ошейник, — И тебе надо держаться от таких железок подальше! Поняла?

Подбежавший пёс гавкнул, словно подтверждая слова хозяина.

Плюша заворчала и стала вырываться из рук егеря.

— Ну ладно, идите, погуляйте пока, только недалеко! Соскучилась, наверное, по воле, — сказал Елизар, и добавил, обращаясь уже к Вольному, — Ты присмотри там за ней, а не будет слушаться, разрешаю тяпнуть её за задницу.

Вольный согласно гавкнул, и побежал в лес за подружкой.

***

Луиза понемногу привыкала к своей новой жизни.

Она почти каждый день звонила маме в Москву, но ничего утешительного та сообщить ей не могла. Брат продолжал катиться по наклонной, а мама даже слушать не хотела о том, чтобы оставить его и перебраться к Луизе в деревню.

Луиза часто размышляла над тем, что маме здесь было бы хорошо. И дело ей нашлось бы, ведь по профессии она фельдшер, а в медпункте работала уже совсем старенькая женщина, которая умоляла отпустить её на заслуженный отдых, но её каждый раз удавалось уговорить поработать ещё немного.

Но Евдокия была непреклонна: сына она не оставит до самой смерти. Но вот чьей смерти? На этот вопрос Луизы она отвечала: «Это уж как Бог распорядится».

Луиза тяжело вздохнула, припомнив всё это.

Самой же ей нравился новый уклад жизни. Ей даже стало нравиться вставать рано утром. Она полюбила, проснувшись и закутавшись в шерстяное одеяло, выходить на крылечко, и слушать природу. Так она воспринимала щебет птиц, шелест на ветру травы и веток растущей рядом с крыльцом плакучей берёзы. Втягивала носом воздух, прикрыв глаза, и поражалась, как можно было жить без всего этого раньше? Потом, она с улыбкой заходила в дом и поднималась на жилой этаж, чтобы привести себя в порядок и позавтракать.

Сегодня она была в особенно приподнятом настроении, так как Елизар, наконец, выбрал время для того, чтобы показать ей свои угодья. Конечно же, не все, а те, которые граничили с деревней.

Луиза часто вспоминала их разговор после посещения клуба. Она прекрасно понимала, на что намекал Елизар, напрашиваясь на чай. Хотела бы она этого? И ловила себя на мысли, что хотела бы. Это был, пожалуй, единственный парень, с которым ей хотелось бы провести свою первую ночь. Но…, ей было удивительно, что именно ему ей стыдно признаться, что она ещё ни с кем не была!

Девушка злилась на себя! Раньше она не считала это чем-то зазорным, так почему стесняется этого сейчас? Наверное, потому, что здесь она давно считалась бы старой девой. А вдруг и Елизар подумает так, и станет насмехаться?

И она решила, что не подпустит его до тех пор, пока не сможет довериться ему в этом безо всякого стыда.

***

Елизар заехал за ней рано утром, а она уже ждала его на крыльце, сидя на верхней ступенечке.

Вольный накинулся на неё и стал весело облизывать лицо.

Подходя, Елизар спросил:

— Ты уже здесь? А я думал, что придётся будить тебя.

— А я уже здесь! — отозвалась она, с улыбкой щурившись на солнышко, и поглаживая пса по голове, — Стоит такая замечательная осень, и я ловлю это прекрасное время!

— Осень, как осень, — с улыбкой ответил он, — Дождей мало, это да.

— Вы просто не замечаете, в каких условиях живёте! — возразила она, — Вот поселить бы вас в мегаполисе с его постоянными толпами народа, да газующими машинами, часами стоящими в пробках, тогда бы сразу поняли, о чём я.

— Нет, уж лучше вы к нам! — засмеялся Елизар, наблюдая, как она поднялась со ступеньки и, с удовольствием потягиваясь, спустилась к нему.

— Я готова. Мы можем ехать.

— Пациентов в клетках нет?

— Нет.

— Дом закрыла?

— Закрыла.

— Тогда действительно можем, — заключил он, и направился к машине.

— А почему ты про пациентов спросил? — на ходу поинтересовалась она.

— Ну, как почему? Их же кормить и лечить надо. А это значит, мы были бы ограничены во времени.

— Ну да, — рассеянно согласилась Луиза, а потом спросила, — А это займёт много времени?

Елизар открыл для Вольного заднюю дверь машины и ответил:

— Точно не час и не два. Разве что ты захочешь прокатиться по краю леса и вернуться домой.

— А у тебя какие планы? — осторожно поинтересовалась она.

— О! У меня планы грандиозные! — весело отозвался он, и уселся в машину.

У девушки отчего-то часто забилось сердце, она опустилась на сиденье, и поняла, как непросто ей будет ехать рядом с ним. Её необыкновенно волновало такое близкое его присутствие!

Да и Елизар, почувствовав рядом её плечо, подумал: «Э-э-э, милок! Сосредоточься только на дороге, иначе поездка будет недолгой! До первого дерева».

Он крепко сжал руль, нахмурился и сосредоточенно уставился на дорогу, будто впервые ехал по ней, и боялся пропустить нужный поворот.

***

Виталя, высунув язык, усердно выводил буквы на оборотной стороне куска старых обоев:

«Завтра, 5 октября, в 11.30. в клубе состоится собрание

по вопросу обустройства помещений клуба.

подумайте, каким бы вы хотели видеть современный клуб

и чем занять свой досуг».

Сначала он очень нервничал, затевая всё это. Но по мере втягивания в процесс набирался всё больше смелости. Особенно он воспрянул духом, когда ему удалось раскачать и привлечь на свою сторону Алексея Макаровича, заведующего клубом — полноватого мужчину пятидесяти шести лет. Тот сперва замахал руками, мол: «Что ты выдумал?! Кому это надо?». Но постепенно, под напором убеждённого в своей правоте Виталика, сдался:

— А что, может и вправду попробовать? А то я уже подыхаю тут от скуки.

— Во-во, и не Вы один подыхаете! Заодно и мы вместе с Вами! — воодушевился Виталик, — И не просто подыхаем, а ещё и спиваемся!

— Ну, ты давай на меня всех собак не вешай! — насупился Алексей Макарович, — Нашёл тоже виноватого!

— Да я не вешаю! Просто хочу убедить, что в наших силах изменить жизнь нашей деревни. Понимаете? И рабочих нанимать не надо, мы сами, своими руками всё перестроим, за Вами только материалы.

— А ты знаешь, сколько они сейчас стоят?! — повысил голос Макарыч.

— Узнаю! Вот, как попаду в райцентр, так и буду узнавать: где и что почём. А не хватит казённых денег, молодёжь скинуться уговорим. Ну, надо же с чего-то начинать, ёрики-скорики! Хватит ждать неизвестно чего! Никому мы не нужны! Сами собой не займёмся, ничего не будет!

— Ладно, уговорил, — махнул рукой Макарыч, — Только меня не слишком напрягай, не мальчишка я уже!

— Хорошо, слишком не буду. Только немного, там, где без Вас не обойтись.

— Вот именно! — важно кивнул Макарыч, а потом спросил, — И как тебе в голову мысль такая пришла?

— Да это не мне, — заулыбался во весь рот Виталик, — Это Луизе Станиславовне! Это у неё голова — целая Луизиана!

— Чего? — не понял завклубом.

— Луизиана, — объяснил паренёк, — Целый американский штат!

— А-а-а…! Я так и понял, что это какой-то новый ветер дует. До неё и в голову такое никому не приходило! Ох, не пожалеть бы мне об этом своём решении! — вздохнул Макарыч.

— Не бойтесь! Не пожалеете! — бодро отозвался Виталик тогда.

И вот сейчас он дописывал объявление, которое собирался писать в двух экземплярах, чтобы вывесить их в разных концах деревни.

***

Зоя с матерью шли к магазину, когда им навстречу выскочила Любка:

— Ой, здрасьте вам! В магазин собрались? — как всегда, звонко спросила она.

Тётка Наталья недолюбливала подружку Зои, знала, что она та ещё сплетница, поэтому ответила сдержанно:

— Здравствуй, Люба. Туда.

— Значит, ещё не слыхали потрясающую новость?

— Да кто ж нам новости кроме тебя-то сообщит, да ещё потрясающие? — с сарказмом спросила Наталья.

Но Люба, словно не замечала её тона:

— Представляете, завтра в клубе собрание созывают, чтобы решить, как нам свой досуг организовывать!

Обе женщины остановились и недоумённо смотрели на Любу, а та, довольная произведённым эффектом, продолжила:

— Говорят, ветеринарша новая воду мутит! Не понравился ей клуб наш! Хочет всё по-своему здесь сделать!

— А тебе он, что ли нравится? — по-прежнему заговорила тётка Наталья, — Двадцать первый век на дворе, а у нас в клубе ещё при моей бабке всё так же было! Только новый экран для кино повесили. И хорошо, что перемены намечаются, может, поменьше самогону хлестать будут!

— Так вы что же, на собрание пойдёте?! — округлила Люба глаза.

— А почему нет? Как Зоя не знаю, а я пойду!

— Мам, не позорься ты, в самом деле! Что тебе-то там делать? Это, может ветеринарше заняться нечем, вот пусть она и заседает!

— А я тебя спросить забыла, куда мне ходить! — взвилась Наталья, — Это вам, молодым всё лень! А под лежачий камень вода никогда не потечёт! Вот и лежите, самогоном упиваясь! А мне пожить ещё охота, мне сорок пять годков всего! Внучат нету, доченьке родной уже двадцать шесть, а она всё пустая ходит, для себя живёт! Вот и я буду для себя жить, делом заниматься, да с людьми общаться! А когда ещё, как не глубокой осенью, да зимой? Не хотите, не ходите! А за меня не решайте!

Тётка Наталья решительно отодвинула с дороги Любку и пошла в магазин.

— Чего это она, Зой? — удивилась Люба.

— Да ничего! В эту ветеринаршу все повлюблялись, и маманя моя в том числе! Ах, какая хорошенькая! Видно, какая умница! — кривляясь, передразнивала мать Зоя.

— Вот это да-ааа! — хлопая глазами, протянула Люба, — А я думала, это только мои родичи очаровались.

— Не только! — зло ответила Зоя, и, развернувшись, пошла от магазина.

— Ты куда, Зой? Тебе ведь за продуктами! — крикнула ей вслед Люба.

— Сама донесёт! — огрызнулась Зоя, и ещё быстрее двинулась по направлению к дому.

***

На удивление Виталика, в клубе собрались не только молодые жители деревни.

Он такого не ожидал, поэтому стушевался, когда усаживался за стол в президиуме рядом с Алексеем Макаровичем.

Народ загудел, задвигался, и кто-то выкрикнул:

— А Луиза где?

— Да, где ветеринарша? — раздались ещё голоса.

Виталик растерялся, и смущенно ответил:

— Луизы Станиславовны сегодня не будет, она занята.

— Ну конечно! Она занята, а нам делать нечего! — выкрикнули из толпы.

— Да-да! И чем это она так занята, интересно? — раздался ещё один голос.

— Она знакомится с нашими охотничьими угодьями, — объяснил Виталик.

— Да? — прозвучал мужской насмешливый голос, — А, может, с тем, кто хорошенько знает эти угодья?

Зал разразился хохотом.

— И ничего смешного я не вижу. Это мы с рождения каждое деревце тут знаем, а приезжему человеку в лес лучше не заходить, — уверенно вступился за Луизу Виталя.

— Нечего тут ржать, козья рожа! — вдруг сердитым громким голосом произнёс отец Елизара, Гордей Епифанович, — Этой девушке придётся не только вашу скотину лечить, но и зверьё всякое, которое может в лесу пострадать! Знаете ведь, что браконьеры снова стали безобразничать. И нет ничего ненормального в том, что ей захотелось узнать окрестности. А, если даже и сдружаться они с Елизаром, что тут предосудительного? Оба молодые да свободные, и нечего тут зубы скалить!

Народ притих от такой отповеди, а Виталик снова попытался взять слово:

— Объявления писал я, и собрание вести буду я.

Народ тут же разочарованно загудел, кое-кто уже встал, чтобы уйти, и Виталик решил, что всё пропало! Собрание он провалил, потому что его никто слушать не хочет!

Неожиданно голос подал Макарыч:

— А что вас не устраивает? Мы собрались здесь по повестке дня, чтобы обсудить, так сказать…

Но договорить ему не дали:

— Мы думали, Луиза нам чего хорошего предложит, а тут Виталя….

Из зала снова раздался смех, многие замахали руками.

Виталику очень захотелось сбежать, но вдруг ему вспомнились слова Луизы про Елизара: «Значит, Вам есть чему у него поучиться. Берите с него пример, и станете лучше». Он тут же подумал: «А, как повёл бы себя Елизар в такой ситуации?».

И, неожиданно даже для себя, он поднялся, гордо выпрямился, и смело сказал:

— А мы что сами уже ни на что не годимся? Без посторонней помощи додуматься ни до чего не можем, нам нянька со стороны нужна?

Люди притихли, не узнавая в этом пареньке привычного робкого Виталю, а он продолжил:

— Нам с вами, именно нам! — твёрдо говорил он, — Надо решить, как и что нужно изменить в нашей жизни! Определить, что нам интересно, и чем бы мы хотели заниматься в свободное от работы время? Может, кто-то хотел бы отдыхать, играя в бильярд, кто-то в шашки или шахматы, кто-то в лото или домино? А кто-то из девушек и женщин делился бы своими кулинарными рецептами. Захотели бы угощать посетителей клуба вкусной выпечкой, чтобы за чаем обсудить те или иные проблемы деревни. Молодёжь создала бы компьютерную комнату, современный зал для дискотек…. Ведь есть масса всяких идей, а мы только и можем напиться у магазина и подраться возле клуба, ёрики-скорики!

Воодушевлённый своей речью Виталик увидел, что люди слушают его с большим интересом, и сел, не веря своим глазам, и боясь испортить всё.

На выручку снова пришёл Алексей Макарович:

— Всё правильно сказал Виталий! Спасибо, конечно, Луизе Станиславовне за идею! Свежему глазу всегда виднее, что не так, и что можно привнести в нашу привычную жизнь, но сейчас обойдёмся без неё! Давайте, вносите свои предложения и высказывайте пожелания.

Собрание затянулось аж на три часа!

***

Целых полдня Елизар показывал Луизе своё лесное хозяйство.

Наконец, уставшая Луиза увидела, что Елизар подъехал к какому-то рубленому дому на краю леса. Рядом с домом виднелся длинный сарай, почему-то с тремя дверями; колодец в виде домика; крытая дровница, полная нарубленных поленьев и собачья конура. Всё это было огорожено символическим забором в виде поперечных жердей, прибитых к невысоким вкопанным столбикам.

— Где это мы? — спросила девушка.

— У моей сторожки, — ответил Елизар, — Это, считай, мой второй дом. Большую часть своей жизни я провожу здесь.

Он остановил машину, вышел и открыл створки небольших ворот. Въехав на свою территорию, он выключил двигатель и, выходя из машины, сказал:

— Экскурс по лесу окончен! Пойдём, перекусим, отдохнём немного, а потом я отвезу тебя домой.

Увидев, что девушка не двинулась с места, Елизар подошёл к дверце с её стороны:

— Ну, в чём дело, Луиза? Выходи.

— А сразу домой нельзя? — робко спросила она.

Он внимательно посмотрел на неё. Она сидела, потупив взгляд. Ему показалось, что она готова расплакаться.

— Ты что, боишься меня что ли? — тихо спросил он.

Она отвернула лицо и молчала.

Он открыл дверцу и протянул ей руку:

— Брось, Луиза, выходи. Ничего я тебе не сделаю. Уж не знаю, что ты обо мне думаешь, но я не варвар какой.

Она неожиданно твёрдо вложила свою руку в его ладонь и решительно вышла из машины. Ничего говорить она не могла, ей было стыдно, что он распознал её страхи.

Сделав несколько шагов, она взяла себя в руки и стала с интересом осматривать его владения.

На участке было чисто. Всё на своих местах. Под окном дома стояла тяжёлая надёжная скамья из распиленного вдоль ствола. Между домом и сараем Луиза увидела под большим деревом деревянный стол с лавками.

— А почему в сарае три двери? — поинтересовалась она.

— За одной дверью туалет, за средней — склад со всякой всячиной, а за третьей — душевая, — объяснил он.

Только тут она заметила, что на крыше сарая с краю торчит небольшая труба.

— Ну как тебе тут?

— Здорово! — с улыбкой ответила она.

— Я рад. Пойдём в дом, — предложил он, а потом обратился к Вольному, который крутился у ног, — А у тебя свой дом есть, вот там и жди. Я сейчас тебя накормлю.

Пёс послушно отправился к конуре, а хозяин открыл дверь ключом, который взял где-то под козырьком над входом. Распахнув дверь, Елизар пригласил:

— Милости прошу в мои апартаменты.

Луиза поднялась на небольшое крылечко, и вошла в дом.

Интерьер дома поразил её. Это была одна большая комната, разделённая на зоны. Вернее, один зал. Он был оформлен в стиле шале: тяжёлая деревянная мебель со шкурами животных вместо покрывал. Они были везде: на кровати, на полу и вместо чехлов на массивных креслах. По правой от входа стене располагалась небольшая печь-каменка из красного кирпича. Перед ней как раз и стояло два кресла с наброшенными шкурами. Напротив входной двери под окном стоял стол со скамьёй с одной стороны и двумя массивными стульями — с другой. На скамье тоже лежала какая-то шкура.

По левой стене, напротив печки находилась не очень большая, но тоже массивная, как и всё здесь, кровать. С двух сторон от неё — небольшие тумбы.

Сразу у двери справа Луиза увидела длинный тумбовый стол, на котором стояла двух-конфорочная газовая плитка и чайник. Газового баллона в доме не было, вероятно, он находился за стеной на улице. Рядом со столом — маленький холодильник.

Слева от двери, стоял небольшой кожаный диван с деревянными подлокотниками, а чуть дальше в углу, недалеко от кровати, находилась раковина, которая была утоплена в, тоже деревянную, тумбу. Над раковиной висела металлическая ёмкость для воды, с подогревом.

Хоть Елизар и сказал, что он не варвар, но его жилище говорило об обратном. Луизе как раз показалось, что этот интерьер больше подходит варвару.

— Проходи, не стесняйся, — раздался его голос, — Руки можно вымыть там.

Он указал в левый угол.

— Проходить можно прямо в обуви? — спросила она, и тут же поняла, что ляпнула глупость.

Елизар насмешливо посмотрел на неё и ответил:

— Тапочек у меня здесь нет, не до этого. Есть обрезанные валенки, но не твой размерчик. Босиком ходить не стоит, полы, хоть и подметены, но давно не мыты. Но ты можешь делать, что хочешь: и разуться, и раздеться — я не против. Правда, с последним лучше подождать, прохладно пока. Вот печку сейчас растоплю, и пожалуйста.

Она стиснула зубы от досады на свою глупость, и отправилась мыть руки, ничего ему не ответив.

Он быстро растопил печь и стал доставать из холодильника продукты: хлеб и копчёную колбасу в целлофановых пакетах, круглый варёный картофель в пластиковом контейнере и квашеную капусту в стеклянной банке.

Луиза подошла, и он весело скомандовал:

— Ну, давай, женщина, накрывай на стол, а я пойду пса накормлю. Столовые приборы здесь, — он ткнул в дверцу стола.

— Не женщина, а девушка, — вдруг поправила его Луиза, и ужаснулась тому, что снова ляпнула.

Елизар заинтересованно посмотрел на неё, и с усмешкой произнёс:

— Тебе виднее, — и вышел из дома.

Она шлёпнула себя по лбу ладошкой, и с досадой подумала: «Что я сегодня несу?! Совсем обалдела?! Это его присутствие рядом на меня так влияет! Надо побольше помалкивать!».

Потом, ругая себя последними словами, достала из стола: ножи и вилки, тарелки и разделочную доску, и начала накрывать на стол, предварительно поставив на газовую плиту сковороду с картошкой.

***

Елизар насыпал Вольному сухой корм и принёс воды в старом котелке:

— Ешь, дружище.

Потом задумался, и, ухмыльнувшись, произнёс:

— Надо же! Не женщина, а девушка! Слыхал? — обратился он к Вольному, — Оскорбилась! Они сейчас все до сорока хотят девушками называться, а то и до пятидесяти! Хотя, она и вправду молодая ещё. А, может…, она не про возраст?

Елизар даже замер ненадолго, а потом снова стал размышлять вслух, обращаясь к псу:

— Ну, я загнул — «не про возраст»! Про что же ещё? Ей уже тоже, поди, под тридцатник, какая там…, — он махнул рукой и поднялся, — Ну, жуй тут, я тоже пойду. Надеюсь, стол наша девушка уже накрыла.

Елизар вошёл в дом, и увидел, что стол действительно накрыт. Он вымыл руки и сел напротив Луизы, внимательно вглядываясь в её лицо. «Так всё-таки, в связи с чем, ты назвала себя девушкой, а не женщиной?», — снова подумал он.

— Что-то не так? — забеспокоилась Луиза, глядя на него своими серыми глазами.

Он встрепенулся, и сосредоточился на столе:

— Всё замечательно! Приятного аппетита!

— Спасибо, и тебе.

Они наполнили тарелки и принялись за еду.

Когда обед подходил к концу, Елизар спросил:

— Ну, расскажи, как тебе сегодняшнее путешествие по угодью?

Луиза улыбнулась:

— Очень понравилось! Я даже не представляла, сколько забот у современного егеря!

— В этом ты не одинока, — улыбнулся он в ответ, — многие думают, что вся наша работа заключается в прогулках по лесу, да поисках установленных капканов.

— Я поражена теми кормушками для оленей и косуль, и солонцами, которые смастерили вы с отцом! Я не представляла, что заниматься обустройством охотничьих избушек и кормохранилищ тоже должны вы! И противопожарной безопасностью, и браконьерами, и оформлением нарушений всякого рода, и столько ещё всего, что я даже не смогла запомнить! Как тебя на всё это хватает?

— На всё и не хватает, — развёл руками Елизар, — поэтому и приходится тут жить по полгода, а то и больше.

— А в деревне? — грустно спросила Луиза.

— А в деревне только в затянувшуюся непогоду или в сильные морозы.

Луиза приуныла. Значит, видеться с ним ей придётся не часто.

Елизар встал и решил вскипятить чайник:

— Сегодня Плюша наша загулялась что-то, — задумчиво сказал он, доставая из стола кружки и постный сахар, — Убежала ещё рано утром, и до сих пор нету. Уж не случилось ли чего? Хотя, если бы беда какая, Вольный бы уже почуял, а раз он спокоен, значит всё хорошо. Может, к ночи явится. А ты как, устала сегодня с непривычки-то?

Ответа не последовало.

Елизар обернулся и увидел, что она спит, сидя за столом — откинувшись на спинку скамейки, и склонив голову на грудь.

Он тихонько подошёл и тронул её за плечо. Голова свесилась набок, но Луиза даже не проснулась.

— Умаялась, — прошептал Елизар.

Он подошёл к кровати, взбил подушку и снова вернулся к Луизе.

С невероятной осторожностью, он поднял её на руки и понёс на постель. Пока нёс, внимательно вглядывался в черты её лица: длинные ресницы; прямой нос; нежный рот и гладкая кожа. Внезапно нахлынула волна невероятной нежности. Он почувствовал, насколько она хрупка, и находится в полной его власти сейчас. Ему совсем не хотелось класть её на кровать. «Вот так бы и носил её, пока она спит», — подумал он.

С трудом заставив себя опустить Луизу на кровать, он снял с неё обувь, укрыл пледом, и тихо произнёс:

— Ну, спи, девушка.

Потом он некоторое время задумчиво смотрел на неё, и отправился на диван. Свернувшись на нём калачиком, укрылся с головой овечьей шкурой и, засыпая, проворчал:

— Вот и корячься тут, раз такой порядочный! Охраняй свою не женщину!

Глава 11

Елизар проснулся от стука в дверь сторожки.

Он приподнял голову, и почувствовал, как у него затекла шея от неудобного положения. Парень сел и с трудом расправил плечи, покрутил головой и взглянул на спящую Луизу.

Стук в дверь повторился, но уже громче. Девушка зашевелилась на кровати. Он быстро обул сапоги, встал с дивана, открыл дверь и выскользнул на крыльцо, чуть не налетев на стоявшего там мужика.

— Чего тебе? — ещё не разобрав, кто перед ним, спросил он.

— Здорово, Елизар! — произнёс мужик, протягивая руку, — Ты прости за беспокойство, но мы ветеринаршу вашу ищем. В деревне сказали, что она может быть здесь.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.