Бесплатный фрагмент - Баку — память, запечатленная в камнях

Древние поселения на Апшероне

Город Баку, расположенный на Апшеронском полуострове, является одним из древних городов Азербайджана. Но, тем не менее, трудно установить дату, когда небольшое поселение, возникшее на южном побережье Каспия, около хорошо защищенной естественной бухты, превратился в феодальный город в полном смысле этого понятия. Еще труднее определить время возникновения самого поселения. Каких-либо точных сведений по этим вопросам, по-прежнему продолжающим привлекать внимание большого круга ученых, нет. Выдающийся историк-востоковед И. Березин писал: «об основании города Баку можно сказать то же самое, что и о большей части городов на белом свете: время построения точным образом не известно…». Однако палеонтологические, археологические, нумизматические и письменные источники, убедительно свидетельствуют о ранних следах человека на этой территории и о том, что поселение на месте нынешнего Баку возникло в глубокой древности.

По мнению выдающегося ученого-путешественника Тура Хейердала, окрестности Баку, где в древности процветал культ зороастризма (огнепоклонников), можно отнести к феномену зарождения одного из очагов мировой цивилизации.

Для исследования вопроса о возникновении Баку, необходимо изучить жизнь и население Апшеронского полуострова, так как история Баку неотделима от истории, тяготеющей к нему окрестностей, и связан с ними теснейшим образом с древних времен.

Уникальным памятником, охватывающим исторический период от эпохи мезолита, неолита, бронзы, железа и до позднего средневековья является Гобустан — гористый участок на юго-востоке Большого Кавказского хребта, расположенный в 60 км юго-западнее города Баку. Хаотическое нагромождение огромных глыб известняка, по-видимому, издревле служило местом обитания племен, занимавшихся охотой и скотоводством. Наскальные изображения Гобустана занимают значительное место среди аналогичных культурных монументов, обнаруженных в Карелии, Сибири, Средней Азии и в других частях мира. Они имеют много общих черт с наскальными петроглифами Скандинавии, Пиренеев и Африки.

С. Велиев отмечает, что этот район среди местного населения назывался также «Габристан» и как будто соответствовал ему. По азербайджанский «габир» — «могила», «стан» — обычное окончание, означающее «страна». Местность действительно была мертвой и название «страна могил», то есть «кладбище» ей подходило.

Но когда эта местность стала известной, то это название сочли неуместным, тем более, что и наскальные рисунки, и археологические раскопки показали, что раньше здесь было довольно плотное население. И тогда этот район переименовали в Гобустан. Правда и оно не очень удачное. «Гобу» — по-азербайджански обозначает «овраг» или «балка», то есть «Гобустан» значит всего на всего «Страна оврагов или балок».

Далее С. Велиев пишет: «однако стыдиться названия Габристан никакого основания не было, так как к слову «кладбище» оно не имеет никакого отношения. Как обратил внимание археолог Г. Асланов, от азербайджанского слова «габир» происходит слово «габирсанлыг», а не «габристан». И именно первое слово означает кладбище, а не второе. «Габр» или «гебр» означает в мусульманском мире «неверный», так до сих пор именуют в Иране зороастрийцев. Габристан, как доказывает Г. Асланов, означало вовсе не «кладбище», а «Страна неверных».

Р.А.Бабаханов в своей статье, посвященной Гобустану, приводит еще одно название этой местности — «Гявистан». Слово «Гяв» в переводе с персидского означает «бык, корова», а слово «стан» — край, страна. Местность получила название «страна быков» не случайно, так как эти края когда-то были заселены стадами степных быков.

Слово «Гобустан» имеет также и другое значение. Это одно из названий божества у древних тюрков, и у этого имени много разных диалектических видоизменений. Например, у алтайцев его называют Кубустан-Ака, Хан Курбустан Тенгри, Уч Курбустан, у бурят и монголов — Хормуста, Хормуста-Тенгри, Хурмаст, у тюрков Сибири — бог огня Хан Курбустан, у Саха Якутов — Уот Курбустан (огонь Кобустана), а также — Урмаиста, Хурмаст, Хан Хюрмас и т. д. У ираноязычных народов его имя звучало в форме Хормузд или Ормузд, он же авестийское Ахура-Мазда (Мудрый Господин).

О существовании наскальных изображений в Гобустане впервые стало известно в 1939 году археологу И. Джафарзаде. К исследованию этих древних рисунков он приступил лишь только после Великой Отечественной Войны в 1947 году и в течение почти 20 лет им были зафиксированны и изучены около 4000 древних рисунков, надписей, знаков и т. д. Начиная с 1965 г., изучение наскальных изображений и раскопки археологических памятников в Гобустане, проходили под руководством Дж.Н.Рустамова с участием Мурадовой Ф. М.

В результате исследований последних лет на горе Беюкдаш, Кичикдаш, Джингирдаг-язылытепе, а также Шыхгая и Шонгардаг на более 1000 камней зафиксированы и изучены более 6000 древних наскальных рисунков, и других археологических памятников. Усилиями И. Джафарзаде, Дж.Рустамова, Ф. Мурадовой и других археологов было обнаружено также древние жилища — пещеры и стоянки, около 40 курганов, более 100 тысяч предметов материальной культуры. Наиболее древние рисунки относятся к эпохе мезолита, однако предполагается, что жизнь существовала здесь и раньше, что позволяет считать Гобустан одной из колыбелей цивилизации.

Наскальные изображения Гобустана, датируемые X–VIII тысячелетиями до н.э. до средних веков, рассказывают о хозяйстве, быте, искусстве древних людей, о которых нельзя получить представление по другим источникам. Выявленные здесь наскальные изображения являются ценными источниками для изучения древнейшего периода истории азербайджанского народа.

По охвату столь большого исторического периода они занимают высокое место среди других наскальных коллекций мира. Этапы развития наскальных изображений Гобустана ясно прослеживаются в многообразии тем, стилей, строениий, технике исполнения рисунков, а также в том, что они с самых древних времен вплоть до последних веков изображались друг на друге. Здесь на поверхности известковых скал сохранились высеченные рисунки с изображением людей, достигающих иногда натуральной величины, животных — коз, диких быков, лошадей, баранов, козлов, собак. Встречаются изображения хищников — львов и волков, нападающих на оленей и коз. Богато представлены сцены охоты на оленей, козлов и других животных, а также рисунки процесса жертвоприношения, ритуальных танцев.

Гобустанские рисунки не являются простыми забавами первобытных художников, более того они насыщены глубокими пластами образных символических восприятий, так как наши предки совсем по-иному воспринимали мир окружающей реальности. Чтобы рассказать о своем опыте, они оставили знаки и символы, вырезанные на камне, как информацию, которую они считали важной для передачи.

В своей книге «Гобустан» И. Джафарзаде, основываясь на фактах, утверждает, что зона Гобустана до XX века имела культовое значение, свидетельством которого являются рисунки звезд, знаки свастики, небесных светил, сцены жертвоприношений, изображения людей с поднятыми вверх руками в молитвенной позе. Основная масса рисунков высекалась жрецами в качестве первобытных магических приемов для обеспечения удачной охоты. Не случайно в этих краях зарегистрировано 6 святилищ — пиров.

Большинство рисунков имеет сложный изобразительный сюжет, содержит повествовательный характер передачи информации — мифа, ритуала и обряда. Значение подобного материала наиболее важно не только для изучения духовной культуры и религии древних племен Апшерона, но и в целом Кавказа. В этих наскальных рисунках чувствуется влияние Месопотамской цивилизации. В настоящее время Апшерон является единственным регионом Кавказа, где выявлены сюжетные изображения со своеобразным художественным стилем и техникой исполнения.

Здесь сохранились рисунки одиночных и групповых ритуально-обрядовых танцев, далекого прообраза народных танцев типа яллы. Видимо эти обряды совершались также под звуки, издаваемые необычным музыкальным инструментом каменного века, который назывался «Гавал-даш». Он состоит из известняка и лежит на трех каменных опорах. При уда­ре в разные точки этого каменного валуна можно получить различные звуковые тона и сыграть разнообразные мелодии.

Среди наскальных рисунков Гобустана также встречаются мужские и женские изображения. Силуэтные рисунки людей почти натуральной величины относятся к наиболее древним и датируются ранним периодом неолита — VIII тысячелетием до нашей эры. В женских изображениях особенно выпукло переданы бюсты и бедра. Здесь женщина подразумевается, как символ добра и благополучия, как продолжательница рода. Мужчины на рисунках изображены в охотничьем обличии с луками и стрелами. Они высокого роста, со стройными телами и с развитой мускулатурой. Мужские фигуры в основном в набедренниках, а некоторые фигуры женщин украшены татуировкой. Подобные изображения людей характерны для тропических стран и Океании, а в пределах Европы и стран СНГ подобные изображения не зарегистрированы.

После силуэтных изображений людей последовали контурные рисунки диких быков, выполненные в натуральную величину. Крупные, а также несколько уменьшенные контурные рисунки диких быков и небольшие изображения вооруженных луками людей датируются периодом VII — IV тысячелетия до н. э. Многочисленные рисунки джейранов, диких коз, оленей, диких свиней, лошадей, львов и других животных относятся к более поздним периодам. Эти изображения привлекают внимание своими пропорциями и динамизмом.

Большой интерес представляют изображения рыб. Наскальные изображения ловли рыбы сетями в Гобустане, наличие костных остатков рыб и тюленей в слоях мезолита Гобустана, датируются X — XI тысячелетием до н.э. и являются бесспорным свидетельством наиболее раннего развитого морского промысла для всей территории Кавказа. Близость моря и богатство рыбных ресурсов позволяют предположить оседлый характер поселений племен, проживающих в зоне Гобустана в период мезолита.

Любопытной находкой являются также кости тюленя. Вряд ли мясо тюленя употреблялось в пищу. Возможно, тюлений жир употреблялся для освещения, а шкура служила одеждой. Говоря о массагетах, Страбон сообщал: «Болотные жители питаются рыбой и одеваются в шкуру тюленей, заходящих сюда с моря». По-видимому, древние жители Гобустана шкуру тюленя употребляли как одежду.

Среди множества рисунков этого периода привлекают внимание изображения лодок с гребцами, которые впервые были обнаружены палеонтологами Н.К.Верещагиным и Н.О.Бурчаком в 30-40-х. годах XX века. В Гобустане встречается большое количество изображений лодок. Здесь встречаются три типа лодок: линейные, силуэтные и плетеные. Лодки первого типа — самые древние. Они появились в конце VIII — в начале VII тысячелетия до н. э. Материалы, найденные в результате археологических раскопок, доказывают это. Лодки второго типа датированы VI — V тысячелетием до н.э., а лодки третьего типа относятся к античному периоду. На некоторых лодках первого и второго типа, в носовой части есть изображение солнца. Очевидно, у древних гобустанцев это связано с почитанием солнца, со стремлением плыть в его сторону.

Археолог А. А. Формозов также связывает эти изображения с почитанием солнца. Но в то же время А.А.Формозов сомневается в том, что в Гобустане был распространен культ солнца и утверждает, что изображения лодок с солнцем в носовой части не местного происхождения и являются сюжетом, привезенным из других стран.

По мнению Н. Рзаева, утверждение археолога не имеет под собой научного основания. Как известно в Гобустане есть множество рисунков, связанных с культом поклонения солнцу: изображения людей с солнцем в руках, козлы с изображением солнца и т. д.

В науке существует также мнение о ритуальном предназначении подобных рисунков. Изображение лодок с символом солнца в передней части являлись частью обряда погребения, скорее всего для перевозки покойников в потусторонний мир. Согласно ряду исследователей, эта традиция перешла от шумеров. Так, по их представлениям, бог солнца Утту выходил по ночам в путешествие, используя при этом луну в качестве лодки. В этом путешествии принимали участие и цари, при погребении которых клали изображения кораблей в форме полумесяца для того, чтобы облегчить им переход из одного мира в другой.

Н. Рзаев также считает, что существенная особенность гобустанских лодок, выражающаяся в солярном знаке, указывает на их связь с верованием в бога солнца. Изображения лодок с солнцем появились как результат верований жителей Гобустана. По религиозным представлениям периода бронзы в Азербайджане, бог солнца считался также покровителем мира мертвых, потустороннего мира. Поэтому при захоронении покойника рядом с ним клали керамические изделия с солярными символами, металлические изделия, изображающие солнце.

Такого же мнения придерживается и Ф. Мурадова. В книге «Гобустан в эпоху бронзы» автор, в результате исследований археологических материалов и наскальных изображений, выдвигает мнение, что гобустанцы в эпоху бронзы поклонялись солнцу и огню. В отдельных трудах Ф. Мурадова описывает изображения солнца, звезд, знаков свастики на камнях, обнаруженных в районах Азербайджана, и связывает их с религиозными убеждениями древних азербайджанцев.

Существуют также и другие предположения. По мнению С. Ашурбейли эти изображения указывают на то, что древние поселенцы были хорошими мореходами. Эти изображения неоспоримо свидетельствует о мореплавании на западном берегу Каспия в эпоху бронзы и в более ранний период (VI — III тысячелетие до н.э.), а солнце на носу лодок, вероятно, показывает направление морского пути — на восток, к восходу солнца.

Дж. Рустамова, в некотором смысле, подтверждает эту гипотезу. Автор утверждает, что изображение солнца на носу лодок, характерное для Гобустана, связано с условиями жизни насельников края. Так, его расположение на берегу Каспийского моря обусловило превращение рыболовства в одну из важных сфер хозяйственной деятельности. Как правило, солярные символы встречаются на изображениях лодок большого размера, что отождествляется исследователем с кораблями — теми, которые могли выходить в открытое море.

Но авторы статьи, посвященной рисункам в Гобустане, Н.О.Бурчак-Абрамович и Н.К.Верещагин выдвигают другое предположение. По их мнению, изображения лодок могут являться следом пребывания каких-то пришельцев мореплавателей.

Наскальные изображения Гобустана крайне заинтересовали известного норвежского ученого и путешественника Тура Хейердала, который несколько раз побывал здесь. Изучая сходные изображения лодок в Гобустане и Норвегии, он выдвинул гипотезу, что предки древних викингов прибыли в Скандинавию с берегов Каспия. Тур Хейердал высказывал также мнение о сходстве изображения лодок с шумерскими изображениями лодок. Исследователь обосновывает это сходство тем, что и Гобустанские и Шумерские изображения лодок имеет форму полумесяца, плетенная из тростника и использование их в религиозных целях.

Наряду с наскальными изображениями на территории Гобустана были обнаружены также стоянки каменного века, относящиеся к III-му тысячелетию до н. э. и курганы эпохи бронзы. Культурные слои курганов содержали богатые археологические материалы: большое количество керамики, черепков от лепных сосудов, орудия труда — каменные зернотерки, мотыги, вкладыши составных серпов и т.д., оружия — наконечники стрел и копий, булавы, кинжальные клинки. Все эти предметы доказывают, что уже с III тысячелетия до н.э. население Азербайджана было уже знакомо с металлом, земледелием, скотоводством. Экономическую основу хозяйства наряду с развитием металлургии, составляло животноводство, разведение как крупного, так и мелкого рогатого скота.

В культурных слоях курганов Гобустана наряду с керамикой, орудиями труда и оружия были обнаружены украшения — бронзовые браслеты, большое количество бус и различные полудрагоценные камни. Указанные привозные украшения, находимые при раскопках в Азербайджане, являются ценными источниками, свидетельствующими о древнейших связях нашей страны со странами Древнего Востока — Сирией, Финикией, Египтом и Индией. Связи древних племен Кавказа и Азербайджана со странами древневосточных цивилизаций осуществлялись не только морским путем через Ассирию, Месопотамию, Египет и Индию, но и сухопутной караванной дорогой на севере, через Дербент и на юге, через Нахичевань.

О сухопутных караванных путях, связывающих Гобустан с соседними странами, говорят рисунки двухколесной арбы, относящейся к концу II тысячелетия до н.э., а также рисунки верблюжьих караванов.

Кроме древних рисунков примечательна латинская надпись, обнаруженная у подножья горы Беюк-даш в Гобустане. Она относится к I веку нашей эры, между 84 и 96-м годами, и свидетельствует о пребывании римских войск близ Баку. В надписи говорится: «Время императора Домициана Цезаря Августа Германского, Луций Юлий Максим, Центурион XII Легиона Молниеносного». Автор II века н. э. Гай Светоний (75—160 г.н.э.) сообщает, что Домициан совершил четыре похода — один против хеттов (германское племя), которое Домициан предпринял по своей инициативе, а остальные были совершены по необходимости. Из них два против даков, один против сарматов. Однако он потерпел немало несчастий в этих войнах. В Сарматии был истреблен его легион.

Следует отметить, что Сарматией римские географы называли обширную территорию, восточная часть которой простиралась до Каспийского моря, не имея точно определенных границ. По-видимому, здесь, в гобустанской надписи, упоминается тот самый отряд XII легиона, который был истреблен местными жителями.

Значение этого важного, хотя и лаконичного, документального источника трудно недооценить не только потому, что он сохранился полностью, являясь самой крайней восточной латинской надписью, но и связи с тем, что он приходится на самый темный и почти неосвещенный письменными источниками период истории Албании. На этой надписи сохранилось также имя императора Домициана, память о котором постановлением Римского сената была предана забвению.

Многообразие тематики и сюжетов, а также хронологические напластования гобустанских наскальных изображений, вместе с обнаруженными археологическими материалами, говорят о длительном пребывании древнего человека в этой местности, где он имел стоянки и поселение.

Расположенный рядом с Гобустаном Апшеронский полуостров, с центром в Баку, также является территорией, где обитал древний человек. Палеонтологические и археологические исследования показали, что Апшерон около 100 тысяч лет тому назад был населен различными видами ископаемых животных. Выявлено большое количество костей животных, которые принадлежат к давно вымершим на земле видам, а также птиц, насекомых и растений.

Важным источником в познании древней фауны и флоры Апшерона и всего Кавказа стали палеонтологические находки близ селения Бинагады, находящиеся на расстоянии 7—8 км от Баку. В 1938 г. здесь аспирантом А. Мастанзаде была открыта известная теперь всему научному миру бинагадинская плейстоценовая флора и фауна. Из пластов, пропитанных нефтью были обнаружены более сотни видов жуков, собрали десятки тысяч костей 97 видов перелетных и оседлых птиц, 40 видов крупных зверей и мелких зверушек. Были определены кости пещерного льва, волка, лисицы, пещерного медведя, носорога, лошади, первобытного быка и благородного оленя. По мнению Б.Б.Пиотровского, находка большого количества костей в одном месте объясняется, видимо, тем, что в древности, на месте села Бинагады, существовало пресноводное озеро, к которому на водопой собирались различные животные. Берега озера широкой полосой были заилены, и топкий грунт был залит еще нефтью. Молодые и обессиленные животные увязали в этом топком грунте и гибли. В Бинагадах были обнаружены также и остатки растительности: плоды иволистной груши, можжевельника, фисташкового дерева, кустарничковой вишни, цветы и ветви гранатника, а также ствол виноградной лозы.

Абсолютный возраст остатков бинагадинских растений и животных по комплексу признаков датируется в пределах 130—70 тысячелетий до наших дней. А обнаруженные в Бинагади в двух местах небольшие скопления древесного угля в растительном слое могут свидетельствовать о том, что это остатки костров доисторического человека.

К периоду палеолита относятся несколько находок, похожих на орудия палеолитического человека. Первая находка — небольшое кремневое ядро, обнаруженное в 1936 г. геологом Я.Д.Козиным у берега Зыхского озера в 10 километрах от Баку. Эта находка была исследована и опубликована Е.А.Пахомовым. Ядро было найдено на поверхности земли и имеет форму неправильно усеченной многогранной пирамиды. Имеется еще вторая находка маленького кремневого скребка, найденного в 2—3 км от села Гюздек на Апшероне.

Следы мезолита прослеживаются в древнем поселении Келезага, расположенным у основания скального выступа восточнее Шувелянского каменного карьера, между мысом Шувелян и дамбой, в 1,5 км от берега, где в результате археологических работ выявлен кремневый скребок, датированный мезолитом и другие материалы.

В этих местностях встречаются также и наскальные изображения, подобные гобустанским. Изображения прослеживаются, начиная от Гобустана на север по побережью Каспийского моря до Баку и далее на Апшероне. Такие изображения выявлены в ряде пунктов на Апшеронском полуострове в зоне поселков Мардакян, Шувелян, Туркян, Нардаран, Бильгя, Зиря, Сураханы, Рамана и др. В настоящее время количество их превышает 500.

Близ поселка Гала на восточном склоне Дюбендинской возвышенности в 150—200 метрах от берега моря расположен грот, образованный большой скальной плитой. Она нависла над скалой, и под ней образовалось небольшое пространство. Грот был выявлен в конце 1960-х годов и исследован азербайджанскими археологами Г. Аслановым, а затем И. Алиевым, которые обнаружили здесь стоянку древнего человека и наскальные рисунки. Высеченные на северных плитах грота различные рисунки, представляют собой изображения пляшущих человеческих фигур и вокруг различных животных — быка, козы, оленя и ряд других рисунков. Обнаруженные рисунки свидетельствуют о скотоводстве и охоте древнего человека, обитавшего здесь.

А в конце 1998 года в юго-восточной части села, среди развалин старых строений на небольшом пустыре было выявлено древнее поселение, северная часть которого обстроена каменной стеной, южная часть сильно повреждена, верхние слои срыты. Площадь поселения около 300 кв. м. Здесь были зафиксированы рисунки на каменных плитах строения, а также собраны фрагменты древней керамики. Исходя из указанных находок, памятник датируется эпохой бронзы, возраст которого не менее 4000 лет.

Рисунки подобные гобустанским наскальным изображениям были обнаружены археологом Г. Аслановым также и близ Баку, на скалистом берегу пляжа Шихово и в районе между Биби-Эйбатом и Баиловым. Здесь выявлены изображения быков.

А у начала дамбы, соединяющей материк с островом Пир-Аллахи, была вскрыта каменная плита из апшеронского известняка, на которой контурными линиями были высечены изображения саблерогих козлов. Эти рисунки датируются концом II и началом I тысячелетия до н. э. Во время археологических раскопок были выявлены также и другие находки, свидетельствующие о существовании населенных пунктов на Апшероне в I тысячелетии до н.э. и раньше. Так, во время работ по сооружению вышеуказанной дамбы, было обнаружено ряд археологических объектов. Там было вскрыто могильное поле, с многочисленными погребениями типа каменных ящиков. Могильное поле расположено между развалинами древнего поселения, называемого местным населением «Гюргян» или «Эфшэран», и Апшеронским маяком у спуска к морю, на высоте 12—15 м. от уровня моря. Размер площади, занимаемой могильным полем, составлял более одного гектара. Здесь шоссейная дорога пересекает могильное поле поперек и направляется через дамбу на остров Пир-Аллахи. Большинство разрушенных могил расположено к северо-западу от дороги в сторону Апшеронского маяка и отстоит от него на расстоянии около 1 км. Все полуразрушенные могилы — каменные ящики, сохранили свои очертания, боковые плиты, а некоторые из них сохранили даже одну или две верхних плиты перекрытия. Почти все каменные ящики по форме представляют прямоугольные четырехугольники различных размеров, со всех сторон огражденные вертикально поставленными большими каменными плитами. Плиты подобраны из песчаника или известняка, который встречается в этом районе в достаточном количестве. Направление больших осей могил по странам света не имело никакой закономерности. Таким образом, можно предположить, что при захоронении покойника на направление могил не обращалось серьезного внимания, и оно всецело зависело от условий рельефа местности, пригодной для устройства погребений между скал. Во время археологических работ в могилах были обнаружены различные сосуды, бусы, бронзовые наконечники стрел и многое другое. Сосуды по форме подобны сосудам, встречающимся среди памятников кедабеко-ходжалинской археологической культуры, датируемой III–I тысячелетиями до н. э. В основном, среди указанных археологических материалов преобладают предметы, датируемые VII—VI вв. до н.э.

Другое древнее захоронение было обнаружено недалеко от круглой башни в селении Мардакян в 1919 году. Здесь на глубине 2,25 м под каменной плитой были найдены человеческие кости и инвентарь: бронзовый кинжал, различные бусы и черноглиняные сосуды. Можно полагать, что погребение относится к эпохе бронзы.

А во время строительства дамбы, под морскими водами были также обнаружены несколько могил. Г. А. Разумов и М. Ф. Хасин в своей книге «Тонущие города» пишут, что: «в Апшеронском проливе в предвоенные 1939—1940 гг. при строительстве Артемовской дамбы на глубине 1,5 м от уровня моря было найдено скифское кладбище. Из илистого песка со дна моря было извлечено девять каменных гробниц длиной по 2,4 м со скелетами скифских воинов».

О проникновении на Апшерон скифских кочевников подтверждает и обнаруженная при хозяйственных работах во дворе дома в селе Амирджан часть обломанной терракотовой статуэтки. Статуэтка высотой 4,5 см. и шириной 2,5 см. довольно реалистично изображает немолодого мужчину. Черты его лица очень напоминают изображения скифов на золотых изделиях Причерноморья. Это позволяет датировать находку V—IV вв. до н.э.

Недалеко от острова Пир-Аллахи при исследовании территории на восточных склонах Апшеронской горы в 200 метрах от берега Каспия были также собраны фрагменты керамических сосудов красного и черного цвета. Наиболее интересным оказался фрагмент красного сосуда, поверхность которого украшала лепная свастика.

Свастика это один из наиболее архаичных сакральных символов — указатель видимого движения Солнца вокруг Земли и деления года на четыре части — четыре сезона. Он рассматривается и как символ плодородия земли. Считалось, что свастика приносит счастье, когда ее концы загнуты по часовой стрелке. Если концы загнуты против часовой стрелки, то она оказывает негативное влияние.

Говоря о происхождении слова «свастика» главный жрец огнепоклонников Тегерана Ростам Анджиман указывал на то, что термин состоит из слова «су», означающее «хорошое», «благое» и из слова «астика» — «основа», «существование», «смысл жизни». Таким образом, «суастика» означает «хорошая жизнь».

Свастика встречалась в древности у многих народов мира — в Индии, Китае, Египте, древней Руси, центральной Америке и др. Символами свастики обозначали календарные знаки во времена Скифского царства. На Кавказе оно встречается со II — I тысячелетия до нашей эры.

Несмотря на широкомасштабные темпы освоения и хозяйственной деятельности, на территории между поселками Тюркян и Говсаны также сохранились памятники, могущие представлять значительный интерес для изучения и исследования культуры племен Апшеронского полуострова. Древнее поселение, расположенное в 6—7 км южнее Тюркян, в основном хорошо сохранился, строительные остатки просматриваются по всей площади. Здесь также с северной стороны по всему периметру, с востока на запад сохранилась каменная ограда, на отдельно выступающих плитах которого зафиксированы петроглифы. Предварительное исследование этого памятника позволяет определить его хронологию в пределах второй половины III — середины II тысячелетия до н. э. Вокруг поселения, южнее, отмечены небольшие каменные выкладки диаметром 1,5—2 м., являющиеся, по-видимому, рядовыми погребениями.

Не менее важный интерес представляет древние каменные сооружения или мегалиты (от греч. megas — большой и lithos — камень) — доисторические памятники, предположительно культового характера, представляющие собой постройки из огромных необработанных или полуобработанных каменных глыб. Мегалитические сооружения относятся к разным эпохам. Загадка происхождения мегалитов уже давно волнует человечество. Кто был первым строителем, и с какой целью создавались эти каменные конструкции, пока неясно.

На территории Азербайджана, и в частности на Апшероне, также встречаются каменные сооружения, построенные древними обитателями этих мест. Жилые и ритуальные сооружения на Апшеронском полуострове являются образцами мегалитической архитектуры эпохи энеолита и древней бронзы. Остатки почти круглых в плане построек, предположительно ритуальных сооружений в виде площадки, огороженной крупными камнями и с нанесенными на них рисунками были обнаружены в селении Мардакян, Зиря, Тюркан, Шувелян и в Гобустане.

Впервые отдельные камни с изображениями коз на Апшероне, около поселка Зиря, обнаружил в 1948 году И.М.Джафарзаде. Один из обнаруженных камней сейчас находится в Музее истории Азербайджана.

В 1963 г. во время археологических раскопок в зоне поселка Мардакян и Шувелян был выявлен ряд таких древних памятников. В местности Бендусту, на небольшом песчаном холме, диаметром 70 м и высотой около 2 м, были вскрыты различные каменные постройки и сооружения неодинаковые по размерам и планам. Раскопками установлено, что это древнее поселение с различными хозяйственными и культовыми сооружениями, стены которых были воздвигнуты на сухой кладке из необработанных известняковых плит. Здесь обнаружены более десяти небольших строений круглой формы, возведенных из вертикально поставленных каменных плит. Диаметр их не превышает 3 м. Одно из них было перекрыто большой каменной плитой треугольной формы. В центре сооружения находились каменная тумба высотой 60 см, служившая подпоркой перекрытия. Внутри сооружения разбросано небольшое количество фрагментов керамических сосудов серого и красного обжига и кости животных. Простота и добротность кладки сооружений показывают, что древние племена, населявшие полуостров, обладали определенными, хотя и примитивными, строительными навыками.

Интересно и сооружение, расположенное на южной стороне Бендусту. Для постройки его были использованы большие каменные плиты с зубчатыми завершениями. На каменных плитах обнаружен ряд наскальных рисунков: оленей, козлов и др. Видимо, образцом для оформления этих каменных плит были наскальные изображения в Гобустане. Большой интерес представляют изображения людей, выбитые на камнях, из которых сложены стены построек. Мужчины и женщины показаны обнаженными, в молитвенной позе.

На камнях Бендусту археологом Г. Аслановым был обнаружен также петроглиф, посвященный ритуалу человеческих жертвоприношений, существовавший на Апшероне еще в I тыс. до н. э. Как указывает Г. Асланов, это — изображение людей, прыгающих через жертву с целью очищения. Неподалеку от прыгающих стоят те, кто уже совершили данный обряд. В верхней части петроглифа — жрец-шаман в окружении символических знаков солнца. Он изображен с поднятыми вверх руками. Археолог предполагает, что изображение было выполнено в соответствии с назначением данного сооружения, видимо, древнего святилища.

В этом холме обнаружено множество очагов, большое количество золы, следы костров, фрагменты керамических сосудов. Раскопки на этой территории выявили ряд предметов — каменные ступки, кремневые наконечники стрел, глиняные пряслица, железный меч и нож, а также большое количество костей различных животных: лошади, осла, быка, коровы, барана, козы, собаки, джейрана, волка, зайца, черепахи, тюленя и т. д. Указанные материалы свидетельствует о том, что на этой территории существовало древнее поселение, датируемое концом II и до половины I тысячелетия до н. э. Находки костей домашних животных свидетельствуют о том, что на Апшероне в древности обитало скотоводческое племя. Здесь жили также племена, занимающиеся земледелием, охотой, рыболовством, ткачеством, гончарным и строительным ремеслом, искусством.

Второе поселение «Агдаш дюзи» находится на расстоянии одного километра от поселения Бендусту и представляет собой большое сооружение круглой формы, периметром более 100 м. Она состоит из вертикально и горизонтально стоящих больших каменных плит на сухой кладке. В некоторых местах имеются каменные перегородки. У южной стены сооружения открыты почти прямоугольные постройки, по-видимому, древние мастерские для изготовления каменных орудий труда, о чем свидетельствуют многочисленные каменные поделки, отщепи и осколки. В результате исследований было обнаружено 100 каменных глыб с рисунками и зарегистрировано более 200 изображений.

Одним из замечательных памятников древности является изображение астрономических тел на вершине скалы в местности Умид Гайа, между поселками Бильгя и Нардаран. Эта древнейшая обсерватория на скале по богатству наскальных рисунков, изображающих солнце и различные знаки зодиака — Большую Медведицу, Змею и т.д., превосходит другие известные изображения созвездий. Наряду с указанными рисунками на скале высечена астрономическая вычислительная таблица. Наскальные изображения Умид Гайа относятся к началу эпохи бронзы.

Недалеко от Умид Гайа, в районе мыса Амбуран (Бильгях) были обнаружены также и другие древние памятники. Здесь, под водой, на глубине 10 м были обнаружены остатки, очевидно, порта, который по сообщению средневековых путешественников, существовал здесь с XI по XVI век. Здесь между мысами под водой имеется ровно уложенная каменная гряда, бывшая, вероятно, древним молом. Возле нее были найдены три больших кованых железных якоря, а также несколько наборных каменных якорей, похожих на античные, которые обычно встречаются в Средиземном море. Со дна были также подняты черепки фаянсовой посуды, расписанной кобальтом, глазурованное блюдо, селадоновая чаша и другие древние предметы домашнего обихода.

Другим замечательным памятником древности являются чашечные углубления. Известные науке чашечные углубления, являясь распространенной особенностью в наскальном искусстве мира, выполнены в разные времена. Они обнаружены на всех обитаемых человеком континентах и большинство их датированы средним и даже нижним палеолитом. Вблизи пещер в Гобустане находится большое количество таких углублений. В настоящее время здесь обнаружено и зарегистрировано 152 камня с 436 чашечными углублениями. Часто соединенные между собой желобками углубления, имеют диаметр 15—30 и глубину 6—15 см. Гобустанские углубления датируются, по мнению С. Ашурбейли, концом неолита до начала бронзы (т.е. в V — III тысячелетиях до нашей эры и позже).

Аналогичные углубления выявлены и в других местах Апшерона, в частности на территории старой крепости Баку, и в окрестностях селений Гюздек, Тюркан, Нардаран и Биби-Эйбат. Путешественник Лерх в 30-х гг. XVIII века зафиксировал на острове Беюк Зиря (бывший Наргин) подобные чашечные углубления, имеющие круглую и четырехугольную формы.

Ввиду большого разнообразия их форм, размеров и расположения существуют самые различные версии по поводу того, с какой целью они были созданы. Многими авторами они расшифровываются как астральные карты созвездий, хранилища даров для богов, как знаки направления или течения воды, как символы женского пола и т. д.

По предположениям М. Фараджева, они являлись неподвижными сосудами для сбора и хранения дождевой воды и сбора жертвенной крови животных, емкостью для приготовления ритуальной пищи, символами созвездий и т. д. Хотя эти версии не применимы ко всем чашечным углублениям.

Небольшие размеры некоторых чаш (вместимостью всего 1—1,5 литра) и тот факт, что отходящие от них желобки не охватывают водосборную поверхность камня, свидетельствуют о том, что данный тип «чашечных углублений» вряд ли назначался для сбора дождевой воды. На то, что эти углубления выполняли другую роль, указывает и наличие истинных ёмкостей для сбора дождевой воды, способных вместить десятки, а то и сотни литров воды и которые можно встретить на этих же участках.

Интересно отметить, что, как правило, чашечные углубления можно встретить в непосредственной близости от старинных поселений. Это особенность позволяет предположить, что чашечные углубления являются следами некоей традиции.

Чашечные углубления имеют такое же важное значение для изучения истории, как и другие археологические материалы. Возможно, они не так заметны и привлекательны, как развалины древних храмов, но они доносят до нас информацию о духовной жизни и верованиях наших далеких предков.

Следы деятельности древнего человека проявляются также и в форме чашечных знаков — полусферические выемки диаметром 2—10 см и глубиной 3 см, встречающиеся на поверхности мегалитов и отдельно стоящих каменных глыб. Они располагаются группами — на отдельном камне может быть до сотни таких чашечных выемок, и относятся к неолиту или бронзовому веку. Встречаются чашечные знаки в различных частях света. Но они еще полностью не изучены и хранят в себе множество тайн. В частности, до сих пор неизвестны цель их создания и назначение. Существующие теории не дают ясного ответа на эти вопросы, хотя отмечены некоторые общие черты каменных знаков.

Чашечные знаки можно встретить в окрестностях Баку — на Апшероне и в Гобустане. Недалеко от селения Тюркан близ Баку были обнаружены интересные чашечные знаки, высеченные на камнях. Они представляют собой группы по 9—14 чашечных выемок. Выемки расположены по кругу. Внутри круга находятся еще 2 выемки. Учитывая расположенные рядом курганы, эти знаки можно датировать II—III тысячелетиями до н. э. Аналогичные знаки были обнаружены в 1991 году в Шотландии близ города Эдинбург. Они представляют собой 9 выемок по кругу и 2 выемки внутри. Удивительно как поразительно похожи шотландские чашечные знаки со знаками, обнаруженными за тысячи километров на Апшероне.

До сегодняшнего дня остается неясным для чего были предназначены эти знаки и частью какого ритуала они были.

Свидетельством существования древних поселений на территории, окутанной тайнами, Апшерона являются также древние захоронения, обнаруженные здесь во время этнографических и археологических обследований. Среди обнаруженных находок большой интерес вызывает, конечно же, курганные поля, выявленные в разных частях Апшерона.

Курганы являются одним из широко распространенных видов древних сооружений Азербайджана, связанные с погребальным культом местных племен. Хронологический диапазон древних курганов, обнаруженных на территории Апшеронского полуострова, колеблется от второй середины III тысячелетия до первой середины II тысячелетия до н. э. Курганы Апшерона являются не только памятниками захоронений, но и богатым источником для изучения материальной и духовной культуры древних племен Азербайджана.

Следует отметить, что курганы Апшерона имеют свои особенности. Характерным признаком является большое количество рисунков на камнях насыпей и конструкций курганов. В юго-западной части более ранних курганов располагались жертвенные камеры, встроенные в кромлех. Алтарные плиты в них порой имеют антропоморфные (человекоподобные) признаки. Антропоморфные стелы в конструкциях курганов говорят о существовании религиозных представлений у жителей древнего Апшерона. По предположениям, антропоморфные памятники, находящиеся в кургане, отождествляются с Богом смерти, который отправляет души умерших в потусторонний мир.

Одно из таких курганных полей был недавно обнаружен около селения Тюркан близ Баку. Здесь решено было начать раскопки. В 2003—2004 годах на этом участке были исследованы 4 кургана. Курганы расположены компактно. Камеры их вскрыты. При этом следует отметить хорошую сохранность конструкции насыпей, высота которых не более 150 см. Диаметр самого большого кургана достигает 22 метра. Вторая группа курганов расположена в 2-х км. южнее. Они имеют небольшую высоту от 40 до 60 см. и диаметр от 4 до 10 метров. На этом участке было выявлено 12 курганов. Большой интерес представляет один из курганов, имеющий форму восьмерки. Во время раскопок вначале был обнаружен кромлех — идеальный круг диаметром 9 метров, выложенный из обтесанных и плотно подогнанных камней. Вскоре у южного полюса большого круга был выявлен еще один примыкающий кромлех. Диаметр этого каменного круга около 3—5 метров [23, с. 108].

Наконец, была раскопана большая часть холма. Курган представляет собой два каменных кромлеха, выложенных в виде восьмерки. Внутри большого круга выложен еще один кромлех, в центре которого расположены 2 антропоморфные глыбы. В верхней части одной из фигур четко просматривается голова и грудь. У изголовья каждой из фигур был установлен вертикальный камень. По предварительной оценке конструкция сходна с Майкопскими курганами и датируется II — III тысячелетиями до н.э.

На территории около селения Тюркан был обнаружен также курган иного типа. Обнаруженный А. Исламовым этот курган в 2003 году был частично расчищен и исследован. Он представляет собой каменный круг, в центре которого расположена каменная камера. Пространство между камерой и кругом заполнено булыжником. Центральная камера размером 1.2х0.8 м была пуста. Видимо она была разграблена ранее.

Кроме Тюрканских были относительно изучены также курганы в селении Дюбенди. Они представляют собой группу каменных и каменно-песчаных курганов, обнаруженных в конце 1980-годов. Основу этих курганов, как и в Тюрканских, составляет круглая каменная конструкция — кромлех. В центре одного из курганов расположена погребальная комната, которая направлена по линии юг-запад — север-восток. В юго-западной части, в каменной конструкции кромлеха сооружена жертвенная камера, одна сторона которой в форме антропоморфной стелы. В жертвенной камере были обнаружены фаянсовая посуда, кости барана, каменные орудия и пепел. Скорее всего, здесь проводился специальный ритуал после похоронной церемонии. Исследованные захоронения позволяют датировать эти курганы III — II тысячелетием до н.э.

На Апшероне встречаются и другие типы древних захоронений. Не менее важный интерес представляет древние захоронения в виде больших тендиров. В 1946 г. сотрудник Института истории И.А.Меджидова в процессе этнографического обследования апшеронских сел встретилась со старожилами и собрала достаточное количество сведений о наличие древних могил, имеющих форму тендира. Так, например, ею, со слов местного жителя, 75-летнего Мамед Гасана Гасанова зафиксированы сведения о наличие древнего погребения в селении Маштаги. Он рассказал, что во время полевых работ в окрестностях села раскопал яму, похожую на тендир большого диаметра, на дне ямы находились человеческие кости, а рядом с ними лежало несколько глиняных кувшинов красного цвета.

Такие же сведения были получены в сел. Бузовны от 86-летнего Худабахша Ханифа оглы. Он рассказал, что в детстве он ходил к своему отцу, который в то время работал на строительстве сельской бани и рыл котлован для ее фундамента. Здесь он видел яму в форме большого тендира, которая была раскопана отцом. Внутри ямы он видел человеческий скелет. Около него стояли 2—3 глиняных красных кувшина. Было также несколько штук разноцветных бус и металлических колечек.

Подобные архаические захоронения были обнаружены также и в самом Баку, между улицами Зяргярпалан и Муртуза Мухтарова, на месте нынешних средних школ №189 и 190. В 1888 г. при рытье котлована для фундамента Александро-Невского собора в Баку, на месте старого мусульманского кладбища были найдены древние погребения в виде каменных ящиков. Оказалось, что помимо мусульманского кладбища на этом месте было древнейшее архаическое захоронение периода родоплеменной общинной организации.

В журнале «Этнографическое обозрение» за 1904-й год говорится: «По-видимому, здесь были два кладбища, относящиеся к двум различным эпохам, так как кладбища эти расположены одно над другим; об этом можно судить по двум рядам могил, заметных на разрезе пластов и обнаженных при рытье выемки под постройку».

В одном таком гробу даже оказался костяк женщины с длинными волосами. К сожалению, обнаруженное новое кладбище также было снесено, как и первое мусульманское. Но когда рабочие в одном месте продолжали рыть еще глубже обнаружилась подземная пещера, по форме похожая на обыкновенный тендир большого диаметра. Внутри этого «тендира», кругом у стенок были обнаружены 5—6 скелетов в полусидящем положении и перед ними небольшие глиняные горшки. Эта была родовая могила, дошедшая до нас из глубины веков со времен родоплеменной организация общества. Как вспоминает очевидец, «каменные гробы» представляли собой выдолбленные из целой глыбы известняка полые параллелепипеды, в которых находились кости скелета. Несколько штук их долгое время лежали в углу строительной площадки Александро-Невского собора.

Об обнаруженной здесь могиле позже рассказывал также житель поселка Баладжары Машади Худаверди Ибрагимов, который во время строительства Александро-Невского собора в качестве рабочего участвовал в рытье котлованов. В 1946 г., во время беседы с сотрудником Института истории И.А.Меджидовой, он рассказал, что: «Здесь в процессе работ была обнаружена могила наподобие тендира. Внутри ее сохранились 6—7 человеческих скелетов. Кости лежали так, будто покойника похоронили в сидячем положении. Кости нескольких скелетов лежали по кругу около стенок могилы. Некоторые из них почти рассыпались. Перед каждым скелетом стоял небольшой чашеподобный желтовато-красный глиняный сосуд. На полу в центре могильной ямы был поставлен небольшой шероховатый камень, почти плоской формы с округленными краями. На этом камне стоял другой камень с чашеобразным углублением. Около него лежал удлиненный камень, напоминающий по своей форме пестик».

Помимо этого, получены и другие сведения, подтверждающие наличие древних могил на месте бывшего Александро-Невского собора. М.Э.Эфенди, являвшийся одним из руководителей строительства двух школьных зданий на месте разобранного собора, в своем отчете, составленном в 1936 г., писал: «При углублении шурфа на глубине 5 м. у восточной стенки шурфа было также обнаружено древнее погребение, в котором сохранились остатки скелета человека. Кроме того, в этой могиле был обнаружен глиняный кувшин округлой форм, высотою около 15 см., в котором была земля с органическими остатками».

Рассказывая об этих погребениях, С. Ашурбейли утверждает, что эта могила, также, как и могилы в селении Маштаги и Бузовны относятся к более раннему периоду, так как обряд погребения не укладывается в нормы мусульманской и христианской религии. По-видимому, на холме, где впоследствии вырос город Баку, было расположено древнее поселение, а отмеченное место погребений в 150—200 м. от холма было кладбищем.

Архитектор Д. Ахундов же считает, что апшеронские «священные» огни были популярны и вполне возможно, что большое количество паломников из стран Средней Азии хоронило на этом месте своих земляков, соблюдая древний ритуал захоронения. Относились ли каменные ящики к маздаизскому периоду или к эпохе ранних огнепоклонников, все равно они были захоронены в очень отдаленный период истории.

Рассматривая все эти вышеуказанные материалы, свидетельствующие о жизни, быте, материальной и духовной культуре древнейшего человека, жившего в эпоху каменного века на территории Апшерона, можно с уверенностью сказать, что территория старой крепости Баку была также обитаема за много веков до нашей эры.

О датировке и этимологии
названия города Баку

Город Баку находится на юге Апшеронского полуострова, на берегу Каспийского моря, в хорошо защищенной от ветров и штормов бухте. Баку является одним из древних городов, экономическим и культурным центром не только Азербайджана, но и всего Ближнего Востока. Вопрос о времени возникновения Баку как населенного пункта и как города до сих пор не уточнен ввиду слабой изученности его в археологическом отношении и скудности источников, относящихся к раннему периоду его истории.

Определяющим фактором в образовании города как социально-экономической категории, как известно, является развитие производительных сил и рост торговли. На этой основе средневековые города Азербайджана обычно вырастали из древних поселений и вокруг крепостей. Некоторые города возникали в связи с эксплуатацией природных богатств местности — медной и железной руды, нефти и соли и других ископаемых. К таким городам относится и Баку, возникший, по-видимому, на месте древнего поселения.

Для выяснения датировки Баку большое значение имеют археологические материалы, обнаруженные на территории старой Бакинской крепости — Ичеришехер и за ее пределами. В предыдущей главе мы рассказали о древних поселениях Апшерона, об археологических находках и наскальных изображениях, обнаруженных за пределами крепости. Археологические исследования и раскопки показали, что город Баку также, как и его окрестности богата археологическими материалами.

Открытие наскальных изображений в окрестных селениях Баку, о котором говорилось выше, чашечные углубления на территории Дворца Ширваншахов, многослойное кладбище с домусульманскими захоронениями в непосредственной близости крепости и археологические находки свидетельствуют о древнейшем поселении эпохи бронзы и античного периода на территории Баку.

Например, на территории у мечети Мухаммеда были обнаружены фрагменты керамических сосудов, изготовленных ручным способом, датированные античным периодом — IV — I вв. до н.э и I в. н.э., и женская статуэтка из серой глины эпохи железа. Статуэтка высотой 12 см. и шириной у бедра 5 см. изготовлена в Баку. Голова круглая с отверстиями в форме ушей. Брови, нос и рот изображены вдавленными линиями. Вместо глаз вставлены кусочки голубой глазури. Груди обозначены, руки отбиты. Одежда украшена точечным рисунком. Ожерелье показано вдавленными точками. Ф. Ибрагимов сопоставляя эту статуэтку с подобными статуэтками из глины, обнаруженными на территории Мингечевира и Исмайыллы, датирует ее I — III веками. Существует также и другая версия датировки статуэтки, относящая ее к IV — I вв. до н.э. и I в. н.э.

Такие статуэтки носили культовый характер, и их иногда клали вместе с умершей в могилу. Здесь также были найдены железный наконечник стрелы, фрагменты керамики, большой кувшин, подобный по форме античным амфорам и относящимся к античному периоду, а также две подставки — базы колонн, подобные колоннам больших городских зданий античного периода.

Античные сосуды были обнаружены и в верхнем дворе Дворца Ширваншахов в 1946 г., во время археологических раскопок, проведенных Левиатовым. Здесь был обнаружен кувшин, форма горловины которого подобна изделиям из Ялойлутепе, датируемого IV — I вв. до н. э. Обнаруженный глиняной сосуд сейчас хранится в Эрмитаже.

Раскопки в юго-восточной части нынешнего Ичеришехер также выявили предметы позднего античного периода — кувшины и сосуды, датирующиеся I — III вв. нашей эры. Обнаружены также в большом количестве глиняные фляги разных форм, множество фрагментов кувшинов, а также фрагменты дна больших и маленьких сосудов типа мисок и тарелок, орнаментированные полихромной глазурью. Большинство полихромных глазированных керамических сосудов изнутри декорированы врезными, скоблеными и другими техническими методами. Некоторые покрыты марганцовой глазурью. Поверхность большинства полихромных и монохромных глазированных тарелок и чаш была орнаментирована разными рисунками животных и птиц.

Обнаруженные в крепости керамические изделия отличаются разнообразием форм и богатством декора. Среди находок 1964 г. на северной стороне Девичьей башни имеется оригинальная полихромная глазурованная чаша на низком поддоне, на внутренней стороне которой расположены рисунки пяти голубей, выполненные изобразительной росписью и гравировкой с большим искусством. На стенку сосуда рисунки голубей нанесены симметрично. Они показаны идущими один за другим по направлению часовой стрелки. Тело птиц покрыто густым оперением, ножки маленькие, согнутые в когтях, глаза круглые, очковидные, клюв острый. Вся композиция рисунков представлена на фоне полос и пересекающих друг друга нешироких линий, образующих квадратную сеточку. Отогнутый наружу край венчика орнаментирован зубцами и волнообразной линией. В центре днища сохраняется свободный дисковидный круг, покрытый желтоватого цвета ангобом. Другая поливная чаша, обнаруженная на восточных склонах бакинского холма, выполнена росписью цветным ангобом и гравировкой. В отличие от предыдущей чаши, голуби двигаются здесь в направлении против часовой стрелки.

Известно, что у многих народов голубь считается священной птицей и в фольклоре большинства их эта птица показана как символ мира. В преданиях у некоторых народов Востока голубь является в образе священного духа или божества. В азербайджанском народном фольклоре также существуют своеобразные пери (феи), которые часто предстают в образе голубок.

В нижнем культурном слое «Ичеришехер» декоративно-художественная керамика с орнаментальной и изобразительной росписью встречается довольно часто. Среди выявленных материалов имеется небольшая глазурованная чаша с полихромной росписью и гравировкой, которая обнаружена на восточных склонах бакинского холма, на территории тесно расположенных жилых кварталов города. С внутренней стороны в центре днища чаши изображены три чешуйчатые рыбы, плавающие одна за другой в направлении против часовой стрелки. Фигуры рыб размещены таким образом, что в центре их образовался равнобедренный треугольник.

О большом значении рыбы в жизни населения Баку свидетельствует также другая находка. Археологические работы 1962—1964 гг., проведенные вокруг Девичьей башни обнаружили ряд хозяйственных ям и колодцев, где было найдено большое количество фрагментов стекла, глиняных сосудов, цветного фарфора и др. предметов. Заслуживает внимания обнаруженная на глубине 2,2 м. бронзовая фигурка рыбы оригинальной формы, носящий архаический характер. Длина фигурки 8,2 см, высота 4,5, ширина спины 2 и толщина 0,7 см. Фигурка фантастической рыбки с раскрытым ртом, приподнятой верхней губой отлита с большим искусством. Очковидный глаз рыбы отмечен в середине большой круглой головы. Жабры выступают над туловищем. Хвост поднят вверх и закручен в кольцо. Все тело рыбы покрыто густым чешуйчатым слоем. Мастерски изготовленная фигурка интересна манерой исполнения, свойственной художественным традициям т.н. «сасанидского» искусства.

О. Исмизаде датирует фигурку IV — VII вв. н. э. Д. Ахундов же относит ее предположительно ко II — I тыс. до н.э.

Изображения рыб встречаются также и на надгробных камнях. Во время раскопок в крепости на глубине 9 м был обнаружен прямоугольный надгробный камень. Его боковые части декорированы фрезерованными орнаментами, на головной части изображено древо жизни между двумя вверх смотрящими рыбами, а внутри обнаружены солярные рисунки. Надгробный камень можно датировать концом античного периода (IV—VI вв.). Изображения рыб также встречаются на фасаде старых зданий, на отчеканенных в Баку монетах периода правления Ширваншахов. Видимо, рыба являлась одним из древних тотемов Апшерона и олицетворяла морского бога. Изображения рыб встречаются и на наскальных изображениях Гобустана. Указанные предположения подтверждают, что изображения рыб на надгробных камнях, найденных в Ичеришехер, датируются античным или еще более древним периодом.

В то же время любая рыба, как неотъемлемая часть водной стихии, символизировала плодородие. По сообщениям источников, за несколько часов до наступления древнего новогоднего праздника азербайджанцев — Новруза, накрывался праздничный стол, на котором непременно стоял сосуд с водой, в которой плавали маленькие рыбки. А увидев во сне рыбу, житель Апшерона толкует этот сон как признак богатства. По-видимому, культ рыбы относится к древнейшим культам на Апшероне. Например, образ рыбы в религии огнепоклонничества был инкарнацией некоторых богов (представление богов в форме рыб).

Среди чаш и блюд, украшенных изображениями животных, привлекает внимание полихромная чаша, обнаруженная при раскопках 1939 г. на нижнем дворе Дворца Шиваншахов в слое XII — XIII вв. с изображением бегущего зебу на фоне растительных побегов.

Из материалов археологических раскопок значительный интерес представляет также большой камень с изображением головы быка, найденный в 1964 г. у фундамента городской стены на северо-восточной стороне. По своей форме это изображение почти в натуральную величину аналогично изображениям над Шамахинскими воротами. Подобные изображения головы быка найдены также в Бакинской бухте.

Некоторые обнаруженные материалы оформлены орнаментами, характерными для античной ялойлутепинской культуры. На одном из сосудов имеется солярный орнамент — символ солнца. Изображения, символизирующие небесное светило, появились в связи с поклонением небу, солнцу, луне и т. д. Такие изображения на средневековых архитектурных памятниках, погребальных и бытовых предметах указывают на их религиозное значение. Изучение этих и других находок дает основание отнести их принадлежность к периоду, когда на территории древнего Азербайджана господствовало огнепоклонничество.

Как утверждает С. Ашурбейли, обнаруженные в Ичеришехер археологические находки позволяют датировать старую Бакинскую крепость как город античного периода, и считать его древность более двух тысяч лет. Существуют также и другие находки, которые позволяют отнести дату возникновения города к еще более раннему периоду. Большой интерес представляет каменное орудие труда, найденная в 1991 г. у Девичьей башни и обнаруженная И. Джафарзаде на территории Баку кремневое орудие. Но, к сожалению, такие находки единичны.

Конечно, нельзя сбрасывать со счетов версию, что некоторые материалы античного периода, найденные во время раскопок, привезены в Баку из других земель. Эта гипотеза, опять же, не опровергает жизни людей в Бакинской бухте в античные времена и, более того, доказывает, что поселения эти были не хаотичными и кочевыми, а носили характер городского поселения, город был крупным центром. Этот статус ему придавали не столько караванные пути, проходившие через Баку, сколько морской порт, способствовавший трансконтинентальной торговле.

Морской путешественник Патрокл, живший в III веке до н.э., приплыл к Апшеронскому полуострову на своем корабле. Это самое на сегодня достоверное свидетельство того, что в то время Каспийское море имело непосредственную связь с мировым океаном. Границы Каспийского моря отчетливо видны на мировой карте, созданной Эротосфеном во II веке до н.э.

Помимо этого, Баку имел такую экономическую базу, как нефть и соль, которые с древних времен привлекали сюда население. Служившая вначале бытовым нуждам, нефть постепенно становится предметом вывоза.

Добыча нефти и соли, вывозившаяся в различные страны Востока, служили важным стимулом роста Баку как города. Добыча нефти требовала развития ряда ремесел, связанных с нефтяным хозяйством, в частности изготовления сосудов из глины и тюленьей кожи для вывоза нефти. На этой основе незначительное поселение могло вырасти в город Баку.

Так уж сложилось, что история Апшеронского полуострова и города Баку изначально была неразрывно связана с нефтью. Самовозгорающиеся факелы природного газа и нефти на земле и в море сделали эту землю притягательной для человека с незапамятных времен. Газовый огонь, о поддержании которого не нужно было заботиться, явился своеобразным катализатором в развитии первых человеческих сообществ на этих территориях. Л. Сабзали в своей статье «Дети Атура» пишет: «Огонь стал жизнью и религией народа, населявшего эти земли на долгие века… Именно огонь возложил на Апшеронский полуостров миссию — центра мировой нефтяной и газовой торговли, cделав его регионом, на протяжении всей его истории, оказывающем серьезное влияние на экономическое, политическое и культурное развитие всего Кавказа и прилегающих к нему областей».

Историк древней Албании VII века М. Каланкатуйский, описывая плодородие и богатства своей родины, писал: «А равнины приносят хлеб, много вина, нефть и соль, шелк и хлопок, и бесчисленное количество маслин». Из приведенной цитаты видно, что больше чем тысячу лет назад нефть являлась важным ресурсом в хозяйственной жизни древнего Азербайджана.

Наличие в прибакинских недрах нефти и соли и выгодное местоположение на морском побережье с прекрасной естественной гаванью для ведения торговли с древних времен привлекали людей в Баку. Об этих торговых связях говорят находки различных монет на территории Баку. Торговые связи Баку с другими регионами существовали еще во времена владычества Сасанидов. Об этом свидетельствуют находки кладов сасанидских монет на его территории.

В процессе раскопок на территории крепости было обнаружено большое количество средневековых медных и серебряных монет, чеканенные в различных городах Азербайджана и соседних стран. Встречаются монеты, чеканенные в Шемахе, Кабале, Ардебиле, Тебризе, Махмудабаде, Багдаде, Дар-ас-саламе, Панахабаде и других городах. Были обнаружены монеты, чеканенные во время правления аббасидского халифа ал-Мансура (754—775 гг.), халифа Харуна-ар-Рашида (786—809 гг.), халифа ал-Мамуна (813—833 гг.), халифа ал-Васика (842—847 гг.).

Другими, не менее интересными, находками являются монеты, чеканенные в начале X веке от имени ширваншаха Йезида ибн Ахмеда, сельджукские монеты XI века, монеты дербентских меликов XI — XII вв. А во время раскопок у северных крепостных стен, на глубине 3-х метров был обнаружен клад медных монет в 45 единиц, которые, по определению нумизмата М.А.Сейфеддини, были чеканены от имени ширваншахов Кесранидов: Ахситана бин Менучехра (XI — XII в.), Ферибурза бин Афридуна (XII в.), Гершаспа I бин Фаррухзада (XIII в.). На некоторых монетах, наряду с именем ширваншаха, имя халифа ан-Насира. Эти монеты подтверждают существование города Баку в это время, а также говорят о развитии торговых связей с другими странами

Об этих связях говорят и названия многих сел Апшерона. Вероятно, еще в далеком прошлом племена, проникавшие на территорию Апшерона с севера и с юга, смешавшись с его аборигенами, оседали на Апшероне, оставив след в наименовании ряда его сел и самого города Баку.

Арабские и персидские географы (X — XV вв.), приписывая основание ряда городов Азербайджана Сасанидским царям, при упоминании о Баку ничего не говорят о его возникновении. И. Березин, говоря о Баку, полагает, что «выгоды местности не могли оставаться бесплодно при таком развитии гражданственности, какое существовало в сасанидской монархии».

Однако известно, что Сасанидские правители в большинстве случаев не основывали, а только укрепляли уже существовавшие поселения и города на северной границе своего государства крепостными стенами и башнями из-за угрозы со стороны хазар и других народов, нападавших с севера на их владения.

Для выяснения вопроса о времени возникновения Баку большое значение имеют условия жизни и заселения Апшеронского полуострова в древности. Древность Баку отмечается несколькими исследователями. В научной литературе существует предположение, выдвинутое известным английским египтологом Флиндерсом Петри о тождестве названия Баку с названием «Bakhau», отраженном в египетской мифологии в «Книге мертвых», древнейшие тексты которой относятся к концу III тысячелетия до нашей эры. Согласно Петри, целый ряд древнеегипетских мифов, так или иначе связан с ритуалом поклонения Солнцу и берет свое начало на этой территории. Отождествляя кавказскую топонимику с именами египетского текста, Ф. Петри строит свои предположения о зарождении египетской мифологии на почве Кавказа. Ф. Петри делает предположение о тождестве названия Баку с названием «Bakhau» — большой горы, над которой стоит небо, называющейся «горою Bakhau восходящего солнца». Этимология слова, по мнению английского ученого та же, так как оно может быть возведено к слову «бака» — утренняя заря.

В своей статье «Истоки Книги мертвых», опубликованной в 1926 году в журнале «Древний Египет», Ф. Петри не только ссылается на свою более раннюю статью от 1924 года «Кавказская Атлантида и Египет», но также поддерживает практически неизвестный в Азербайджане многоглавый труд замечательного ученого Р. Фессендена «Поглощенная цивилизация Кавказского перешейка». Оказывается, что первые 6 глав этой книги Р. Фессенден опубликовал еще в 1923 году. Если кратко, то из трудов этих выдающихся ученых следует, что в самый короткий и самый длинный день солнце восходит над Каспием и заходит над Азовом. В древнеегипетской мифологии эта земля Кавказа именовалась землей двойных богов — Львов, один из которых был установлен в «Bakhau» — Бог утра, а другой — в Тамани (Ta-Manu) — Лев-вечер. Считалось, что эта территория господства Осириса и именовалась она Акеру (Ак-ер-у).

Связи древнего Азербайджана с Египтом, по предположению Петри, основываются только на данных египетской мифологии, затронутых в «Книге мертвых», но не подкрепляются данными археологии. Но, несмотря на сомнительность наблюдения Петри, ряд археологических находок, свидетельствующих о связях древнего Египта с Азербайджаном, подводят некоторую базу под предположение Флиндерса Петри. В их числе можно указать на бронзовую статуэтку египетской богини Баст с головой кошки (сел. Дананаб в районе Човдара), бусы из голубой египетской пасты (Мингечаур, Ходжалы, Ханлар), датируемые II тысячелетием до н.э., египетские глазки (Мингечаур, Ялойлутепе), скарабей (Мингечаур), два маленьких изображения фаллоса, руки статуэтки человека без головы в плаще — все это из голубой египетской пасты.

В 1925 г. в город Баку по приглашению «Общества обследования и изучения Азербайджана» посетил Дживанджи Джамшиджи Моди (1854—1933) — известный индийский ученый, изучавший зороастрийскую религию и написавший ряд книг по этой теме. Среди них есть изданная на гуджарати в 1926 г. в Бомбее книга «Maari Mumbai bahaarni sahel» («Мои путешествия за пределы Бомбея»), где Моди описывает свой визит в Баку в 1925 г. Дж. Моди утверждал, что в старых индийских книгах сообщалось о наличии на западных берегах Хазарского моря большого количества храмов огнепоклонников.

Упоминания о стране огня есть и в древних письменах шумеров. В шумерских табличках с явной ностальгией говорится о некоей стране — Арате, жителей которой шумерский бог Нинурта называет «детьми Ана». Ан — древнейший шумерский бог — создатель шумеров. В текстах шумерского эпоса о Гильгамеше, повествуется о походах по морю к горам Араты шумерских богов — Энмеркара, Лугальбанда и на треть бога Гильгамеша. Арата здесь упоминается как священная страна огня, откуда шумеры привозили белый камень для строительства храма, посвященного богине любви Инанне. В этих табличках упоминается также о споре, где должна жить богиня любви — Инанна, в Уре, на юге Междуречья или в Арате, стране гор на огненном побережье огненного моря.

Одними из ранних упоминаний источников, связанных с Баку, являются сведения византийского автора первой половины V века Приска Панийского, сопровождавший византийского посла в стан Аттилы. В сочинении, написанном по итогам этого путешествия, он приводит немало географических и этнографических описаний и упоминает местность, примечательную «пламенем, поднимавшимся из подводной скалы». Находясь в 448 г. в ставке Аттилы на Дунае, он услышал подробности похода гуннов в мидийскую землю. Согласно этим данным отряд гуннов, снявшись с берегов Дуная, пройдя «пустынную землю», переправившись «через какое-то озеро» и перевалив «через какие-то горы через «15 дней пути вступило в Мидию» и стал опустошать владения Сасанидов, продвинувшись до Сирии. Но, встретив большое войско персов, гунны возвратились назад и «опасаясь преследования со стороны неприятеля, они повернули на другую дорогу и после пламени, поднимавшегося из подводной скалы, …прибыли на родину». Путь гуннов на основании приведенных данных, восстанавливается без особых проблем. «Пустынные земли», пройденные гуннами после Дуная — это Причерноморские степи; озеро, через которое они переправились — Азовское море; горы, через которые они перешли — Кавказские. То обстоятельство, что от «озера» до «гор» гунны прошли за 15 дней свидетельствует о переходе ими через Дарьяльское ущелье. Обратный путь также ясен, так как единственная «другая дорога» кроме Дарьяльского ущелья между степями Северного Кавказа и странами Передней Азии пролегает через Дербентский проход. А единственная местонахождение «пламени, поднимающегося из подводной скалы» на этой дороге — окрестности Баку. Любопытные сведения Приска о пламени, пыщущем из морского камня или скалы, несомненно, относятся к бакинским «вечным огням». Это первое хронологическое указание на огни близ Баку.

Древние поселения в окрестностях Баку, возможно, были там, где теперь море, в частности на территории нынешней бухты и в районе моря у берегов Биби-Эйбата и Баилова. Ученые и путешественники отмечали изменения уровня Каспийского моря, при которых названные территории становились сушей. Например, профессор С. Ковалевский считает, что в первые века нашей эры Бакинская бухта была сухой, и отмечает возможность поселений на его месте. По мнению ученого, наиболее низкий уровень Каспийского моря, когда острова Бакинского архипелага сплошь сливались с континентом, и вся Бакинская бухта была сухой, падает на период от I до VII вв. Затем с VII в. начинается сильное повышение уровня Каспия вплоть до IX в., когда и образовалась Бакинская бухта.

Мнение С. Ковалевского подтверждаются археологическими исследованиями 1968 года. В этом году на острове Чилов (Жилой), располагающийся в Апшеронском архипелаге, были обнаружены около 30-ти старинных могил, которые относятся к ранне-мусулманским типам. Кроме могил были фиксированы также остатки строений, кладка которых была сильно размыта морем. Об этих строениях на острове писал еще в 1860—1861 гг. академик Б. Дорн. Здесь были выявлено еще и большое количество поливной глазурованной керамики. Керамика острова имеет типологическое сходство с керамикой прибрежных поселений западного побережья каспийского моря и может датироваться XI — XIV веками. Эти находки дают основание предполагать, что остров был частью суши, которая в связи с трансгрессией Каспия была затоплена.

Последние исследования ученых об изменениях уровня Каспия показали, что последнее повышение Каспийского моря началась где-то на рубеже нашей эры. Однако вначале поднятие уровня происходило медленно, сменяясь довольно сильными понижениями. Уровень Каспия был низким до конца XIII в., но в конце XIII в. — первой половине XIV в. меньше чем за сто лет уровень Каспия поднялся более чем на 10 метров. На карте Марино Сануто (1320) имеется надпись «море каждый год прибывает на одну ладонь и уже многие хорошие города уничтожены».

Наиболее полное описание Баку начала XV века содержит сочинение азербайджанского географа Абд ар-Рашида ал-Бакуви «Талхис ал-асар ва аджаиб ал-малик ал-каххар» (Сокращение «Памятников» и чудеса царя могучего»). Бакуви писал, что море затопило в Баку много стенных башен и приблизилось к мечети.

Затем свыше 600 лет уровень был высоким вплоть до начала XX в., когда он стал падать. Особенно резкое падение уровня моря произошло в 1929—1945 гг., когда в течение 16 лет уровень упал на 2 метра. С 90-х годов XX века мы опять наблюдаем поднятие уровня моря. В течении 20 лет уровень моря изменился на несколько метров.

Академик Э. Ленц, посетивший Баку в 1830 г., сообщает слышанное им от местных жителей: «…много времени тому назад море было на 20 верст дальше, чем теперь, и остров Беюк и Даш Зиря, так же как Пир-Аллахи и Чилов были частью твердого материка; однажды же неожиданно море зашло намного вперед и дало побережью тот вид, который оно имеет и сейчас».

Следует отметить, что в исторической литературе существует также предположение о том, что Апшеронский полуостров некогда был соединен с противоположным берегом Каспия.

И. Березин писал, что по утверждению местных жителей когда-то Каспийского моря здесь не было, а была суша и цветущие города, Этот рассказ жители подкрепляют известием, будто бы на восточном берегу Каспийского моря существует в этом же направлении башни и стены подобной стройки. Далее И. Березин пишет: «Не отвергая, безусловно этих предположений, я должен сказать, что на восточном берегу Каспия по правому берегу Гургана действительно тянется стена из обожженных кирпичей с довольно частыми укреплениями, что предание о соединении Апшерона с восточным берегом Каспийского моря известно и у Туркменов, что в этом месте находится наименьшая ширина Каспия — 115 миль, что в этом направлении глубина моря почти везде от 35 до 60 сажень, тогда как к северу и югу дна морского не дощупаешься, что порфиры Красноводска, по замечанию Гумбольдта, служат продолжением кавказских, что на обоих берегах видно обилие нефти, заметной даже в самом море по этому направлению, что Апшерон носит явные следы вулканизма, также как и порфиры Красноводска, и что, наконец, в море по этому направлению идут ряды камней и плит, как будто бы остатки каких-нибудь зданий: все это вместе взятое громко говорит в пользу доисторического соединения Апшерона с Туркменией».

Академик Б. А. Дорн также писал: «существует предание, что некогда Апшеронский полуостров косою соединен был с противоположным берегом».

Это подтверждает и А. Бакиханов. Он отмечает, что среди жителей сохранилось предание, что в древности существовал перешеек от Баку до туркменских берегов, через который туркмены конными массами направлялись сюда на грабеж.

Доказательством затопления зоны между Баку и о. Беюк Зиря много веков тому назад может служить колея двухколесных арб в каменном теле острова, уходящая в море. Путь этот вел, судя по направлению колеи, вдоль острова к Шиховой деревне и Шиховой косе, конечной точке южного берега Бакинской бухты. При обследовании острова Ленц обнаружил эти следы, которые были сильно стерты от времени. Во время посещения острова путешественником Лерхом в 30-х гг. XVIII в. он был необитаем. Однако Лерх заметил на нем следы построек, колодцев и некоторые четырехугольные углубления, выбитые в скале. По-видимому, когда-то на месте острова и территории бухты было древнее поселение, которое в связи с повышением уровня моря было затоплено. О следах двухколесных арб на скальных побережьях островов в Бакинском порту пишет и Г. Мусаев в своей книге «Баку»: «На скальном побережье островов в Бакинском порту и сейчас можно заметить колеи арб. Эти следы направляются к морю. Наверняка, эти дороги направлялись в сторону затонувшего города».

Древние колеи встречаются также на Апшероне в нескольких местах и фактически пересекают весь полуостров с севера на юг. Азербайджанский историк А.А.Бакыханов отмечает следующее: «…в Бакинском уезде в деревнях Бильгя, Зиря, Биби-Эйбат и других, также и на некоторых островах видны на скалах остатки следов колес, идущих далеко в море».

Упоминание о следах колеи двухколесной арбы, уходящей в море в местности Умид гайа близ поселков Бильгя и Нардаран имеется и у известного исследователя Баку С. Ашурбейли.

Поистине сенсационным можно назвать обнаружение «каменных дорог» в конце XX века на древнем курганном поле между посёлками Говсан и Тюркян, а затем около поселков Дюбенди, Гала, Сураханы. Эти каменные дороги представляют собой параллельные канавы, образованные на скальной поверхности. Каждая такая каменная дорога состоит из 2—3 (в некоторых случаях до пяти и более) канав глубиной от 5 до 50 см. Многие пути оказались разрушенными в течении времени, но отдельные сохранившиеся участки простираются на несколько сот метров; большинство из них направлено в сторону моря. Следует отметить, что подобные «каменные дороги» встречаются в таких странах Средиземноморья, как Мальта, Греция, Италия, а также Франция.

Полное сходство Апшеронских находок со Средиземноморскими было подтверждено специалистами с Мальты, которая является своего рода заповедником «каменных дорог» и наибольшее число исследований в этой области было осуществлено именно в этой стране. Более того, вполне вероятно, что Апшеронские «колеи» могут оказаться ровесниками Средиземноморских, а ведь мальтийские исследователи датируют свои дороги приблизительно 4—5 тысячелетием до нашей эры.

Изучение каменных дорог выявляет все больше вопросов, чем ответов. Пока остается неясным, как мог возникнуть идентичный памятник на участках, удалённых друг от друга на тысячи километров и каково было назначение этих дорог.

Историю Баку, основываясь на различных источниках, до сих пор было принято начинать приблизительно с IХ века. На этот период приходятся первые упоминания о жизнедеятельности человека на территории современного Баку. Именно тогда, по утверждению историков, здесь были основаны первые поселения. Однако сейчас выясняется, что история города уходит корнями намного глубже, в античные века. А ключом к разгадке многих тайн Баку является, конечно же, Крепость Баку — «Ичеришехер» и его окрестности.

История архитектурно-художественного развития Баку начинается несколько позднее. Открывается она сохранившимися и датируемыми памятниками архитектуры. Однако прежде чем мы к ним обратимся, необходимо остановиться на самом названии города.

Свидетельства античных авторов дают возможность предположить существование поселения или города на месте Баку или близ него в начале нашей эры. Античные авторы, в частности греческий географ Клавдий Птоломей (II в.н.э.), отмечал в своем Географическом руководстве» до 29 населенных пунктов древней Кавказской Албании, среди них и расположенный на берегу Каспия город Гайтару. На карте Птолемея издания 1584 г. город Гайтара имеет, помимо наиболее сложного и крупного рисунка, еще двойной кружочек, выделяющий его как важнейший пункт. Этот город был, судя по тексту, расположен на берегу моря. Недалеко от Гайтары Птолемей помещает город Баруку, так же близ берега моря.

По мнению ряда ученых, таких как Биберштейн, Данвиль и др., Гайтара находилась на месте нынешнего Баку. Иные же ученые — Целларий, Барбье и др. отождествляют Баку с Барукой. Но существуют и другие предположения. Например, итальянский путешественник Пьетро дела Вале, писавший о Баку в 1618 г., отождествляет Баку с Албаной, которая находилась за устьем реки Кайсия, согласно тексту Птолемея. Но, несмотря на все эти предположения, идентифицировать эти населенные пункты с древним Баку очень трудно. С. Ашурбейли считает, что по созвучию Барука может соответствовать древнему Баку. Однако местоположение Гайтары у самого берега моря, показывающее изгиб в сторону востока, напоминает очертание Апшеронского полуострова и, по-видимому, соответствует городу Баку.

Один из современных исследователей истории Баку С. Велиев считает совсем иначе. Он пишет, что в первых веках нашей эры уровень Каспийского моря была намного ниже нынешней. В этом случае город Баку должен был располагаться в 3-5-ти км от берега, также, как и город Барука на карте Птоломея, располагалась на некотором расстоянии от берега. А город Гайтара была «морскими воротами» Баку и являлась портом во время понижения уровня Каспия. Этот город просуществовал несколько веков и только во второй половине первого тысячелетия в связи с повышением уровня моря был затоплен водой.

По мнению С. Велиева, возможно Гайтара и была тем городом Сабаиль, которая позже была затоплена Каспием. Исследователь карт Каспийского моря Ш. Алиев отмечает, что данный факт свидетельствует о значительном понижении тогда уровня моря.

А выдающийся востоковед, академик В.В.Бартольд считал, что город Гайтара находилась южнее Баку, на месте поселка Алят, там, где железная дорого из Тифлиса подходит к каспийскому морю.

Окончательно отождествить Баку с одним из этих городов не удалось, но интерес, который проявляли государства античного Средиземноморья к областям Азербайджана, и в частности к районам Баку, так же несомненен, как и связи, существовавшие между этими столь отдаленными областями древнего мира. Внимание, которое издревле привлекали к себе эти места, говорит о стратегической их важности, природных богатствах и плодородии земель. Подтверждением политических, торговых и культурных связей между этими областями Запада и Востока служит латинская надпись в Кобустане и обнаруженные на территории Азербайджана греческие и римские монеты.

Дислокация римских войск в Кобустане, по мнению С. Ашурбейли, указывает на наличие вблизи крупного населенного пункта или города, которым мог быть в это время Баку и куда, вероятно, направлялись римские войска.

Наименование самого города появляется несколько позднее. Впервые оно встречается в сочинениях арабских географов и историков X века. Сведения, которые можно почерпнуть из них о Баку, как правило, чрезвычайно лаконичны, впрочем, как и о многих других передновосточных городах этого времени: они характеризуют Баку как сравнительно небольшой городок на побережья Каспия. Надо отметить, что многие историки, и в том числе некоторые местные исследователи, говоря об истории Баку и о времени заселения Апшеронского полуострова, исходили только из сообщений арабских авторов. Эти авторы упоминали о Баку в связи с нефтяными источниками и огненными фонтанами, расположенными в окрестностях Баку. Исходя из этого, существование города Баку в период, предшествующий X веку, ставилось под сомнение.

Далее мы попытаемся выяснить древнее название Баку, установить его этимологию, проследить и объяснить его видоизменение, происшедшее в течении длительного исторического периода.

Наиболее раннее название города Баку встречается в источниках VII — VIII вв. в виде Багаван и Атли (Атши) Багаван. В «Армянской географии VII в.» сохранились весьма ценные сведения о Каспийском море, о его островах, о реках, о племенах и народах, живших в бассейне этого моря. В этом источнике приводится название местности под названием «Атли Багаван». К.П.Патканов и С.Т.Еремян считают, что Атли-Багаван является опиской вместо «Атши-Багаван» — «Атеш-е-Багуан», что это один топоним. С. Ашурбейли придерживается этого же мнения.

Но существует также предположение, что название Атли Багаван связано с верованием тюрков Кавказа главному богу Тангры-хану. Верховное небесное божество Тангры-хана, изображали в виде всадника на темно-гнедом коне с длинным копьем. Наскальные сцены Гобустана, в том числе и всего Кавказа донесли до нас изображения всадников с разными тенгрианскими символами.

Автор VIII в. Гевонд также упоминает название города в виде «Атши-Багуан». Описывая события в Албании в связи с нашествием хазар в 730 г. и опустошением ряда городов и крепостей, Гевонд упоминает область Атши-Багуан, разрушенную ими. Первое слово Атши, искаженное от Атеш, означает огонь, первый компонент второго слова «бага» или «баг» означает «бог» и второй компонент «ван» — большое, значительное поселение или город. Окончание «ван», встречается в названиях многих городов и местностей Азербайджана и других стран Востока. Для примера можно привести множество названий, в числе которых Ширван и Нахичевань. Существует также слово «аван», которое означает город, городок, деревня, пригород. Топоним «Атеш-е-Багаван» означает Огни Багавана, Огни города Бога (солнца, огня).

В грузинской летописи «Картлис Цховреба» также имеется любопытная запись, подтверждающая в некотором смысле расположение Багавана на Апшероне: «В 442 г. (грузинского летоисчисления 1222 г.н.э.) грузинский царь Георгий Лаша поехал в Багаван, пробыл там 10 дней, и в четверг 18 января днем в 4 ч. он там умер. Ширваншах просил руки его сестры, согласились, и он (Георгий Лаша) прибыл на свадебный пир». Летопись не называет имени Ширваншаха, но судя по дате им был Гершасп I — сын Фаррухзада, а сестрой Георгия Лаша была Русудана. Со смертью брата ее замужество не состоялось, и она в 1223 г. стала царицей Грузии.

Почему свадебный пир должен был происходить в Багаване — Баку, а не в Шемахе — столице Ширваншахов. Ответ на это С. Ашурбейли находит опять же в грузинском источнике начала XIII века, где говорится о страшном землетрясении, постигшем в конце XII в. Шемаху, которая сравнялась с землей. Грузинская летопись сохранила древнее название города Баку — Багаван, которое зафиксировано в «Армянской географии» и дает нам возможность отождествить эти два названия.

Историк и общественный деятель Ахмед Кесрави Табризи (1890—1964) отождествлял Багаван и Атеши-Багуан с древним Баку, и значение этих названий объяснял, как «город Бога», «место Бога» или «огни Багуана». Город назывался так, писал он далее, потому, что в нем находился один из главных храмов огнепоклонников.

Автор перевода «Армянской географии VII в.» К.П.Патканов также отождествляет «Багаван» с городом Баку и не исключает существование здесь святилищ и жертвенников.

Как было указано выше, топоним Багаван состоит из корня «Бага», означающий во многих индоевропейских языках «бог», «солнце». В санскритском языке «бхага» — солнце, луна, Сива (божество); в авестийском и древнеперсидском «бага» — бог, а в пехлевийском языке «баг» — бог. Слово «бага» встречается также в Бехустинской клинописной надписи VI в до н.э. в значении «бог».

Современный Иранский автор Бостани Паризи отмечает, что название этого древнего и священного города происходит от слова, означающее божество. Это скорее связано с храмом огня, который находился здесь.

Слово «бага» и «баг» также встречается в древнетюркских языках в значении «великий», «божественный». Тюркское происхождение названия Баку в основном игнорировалось исследователями в угоду теории индоевропеизма. Но в последнее время исследователи, углубляясь в суть проблемы, высказывают много интересных доводов в пользу тюркской версии. Например, по их мнению, один из переводов слова «баг» означает «сад», и этот термин как зашифрованное понимание райского уровня мироздания на востоке использовали в сказаниях озаны, суфии и поэты классической эпохи. Кроме этого, «баг» с тюркского переводится как «связь», «узел», «связка». «Баг-связка» в азербайджанской космогонии является связью человека со всем макрокосмосом, что делает его неотъемлемой частью всего Божественного плана. С тюркского языка «бага» еще переводится как «черепаха», которая у древних тюрков считалась священным животным и символизировала величие, божественность, невозмутимость, вечность. Божественная черепаха, то есть «Бага» была символом богини-матери Умай.

Среди исследователей существует также предположение, что название Баку произошло от слова «Bakhü», что на древнем гуджаретском языке означает «к огню», учитывая большое число индийских паломников, отправлявшихся к священным огням.

Историк Т. И. Тер-Григорьян, говоря об этимологии названия Баку, пишет, что на парфянское языке слово «багин», означает алтарь или капище. А название самого города Баку, как можно предположить на основании письменных источников, возникло при парфянах, когда они появились на этой территории. Во время царствования одной парфянской линии здесь появились несколько поселений под названием «багин», имеющих культовое назначение, как, например, Баг-аван, Баг-аран, Баг-и-айр, Баг-ая-рич. Учитывая то, что власть парфянских царей началась в 250 году до н.э. и продолжалась до 226 года н. э. Т.И.Тер-Григорьян высказывает предположение о возникновении населенного пункта на месте нынешнего города Баку в III веке до н.э., а то и раньше.

С. Ашурбейли также отмечает, что при Сасанидах и еще задолго до них на территории Азербайджана и нынешнего Ирана существовали города и населенные пункты, в которых горели неугасимые огни, находились капища, жертвенники и храмы огнепоклонников, отмечаемые историками V — VIII вв. Одним из таких священных религиозных населенных пунктов огнепоклонников был город Багаван. Историк Моисей Хоренский (V в.), говоря о сасанидском царе Ардашире, правившего в III в н.э., пишет: «Он еще более усиливает служение при храмах, приказывает неугасимо поддерживать огонь Ормузда на жертвеннике Багаване».

В начале XIX в. французский востоковед М.Ж.Сэн-Мартен (1791—1832) указывал, что упоминаемый в источниках V — VII вв. Багаван издревле почитался не только местным населением, но и персами как священное место ввиду наличия многочисленных источников нефти и свободных выходов на поверхность земли газов, пылавших естественными огнями. Во многих местах эти «вечные» огни поддерживались огнепоклонниками, создававшими целую группу алтарей и храмов огня. Город Баку был превращен своими правителями и их подданными в место служения огню.

Здесь следует отметить, что культ огня в Азербайджане связан не только лишь с зороастризмом. Огонь считался священным и у многих древних народов, например, у индусов-брахманов, у древних греков, в том числе у тюрков античного периода. Как писал греческий историк Феофилакт Симокатта (VI век): «Тюрки превыше всего чтят огонь, почитают воздух и воду, поют гимны земле, поклоняются же единственно тому, кто создал небо и землю, и называют его Богом».

Посетивший Баку в XIX веке Б. Брандт писал, что некоторые из племен, от которых произошли названия местностей на Апшероне, были огнепоклонниками и имели здесь свои храмы, капища. «Есть даже указания на то, что культ огнепоклонников приютился в окрестностях Баку еще за шесть веков до Рождества Христово. Местность эта ежегодно привлекала к себе тысячи пилигримов, стекавшихся сюда массами для поклонения местным вечным огням в построенных для этого храмах, вплоть до VII века после Рождества Христово, когда император Гераклий, в своем походе против персов, посетивший Муганские степи в 624 г., разрушил эти храмы и уничтожил культ огнепоклонников».

Не случайно среди жителей Баку и поныне существует предание о том, что «Джума-мечеть» и мечеть Мухаммеда в крепости, а также албанская церковь, которая находилась близ Девичьей башни, построены на месте древних храмов огнепоклонников. А находящийся в Сураханах храм огнепоклонников был построен на месте более древнего храма.

С. Ашурбейли считает, что на месте мечети в расположенном близ Баку Биби-Эйбате, в древности также существовал храм огнепоклонников, который позднее, при исламе, сохранился как пир. Все это, как нам кажется, говорит о том, что жители Апшерона и в глубокой древности были огнепоклонниками.

О более ранней истории городской жизни Баку свидетельствуют также обнаруженные в результате археологических раскопок в черте города и на Апшеронском полуострове группы монетных кладов. На этих монетах впервые письменно упоминается первоначальное его имя — Багаван. Один из небольших кладов, найденный, согласно Е.А.Пахомову, в Бакинском районе целиком состоят из сасанидских серебряных монет — драхмов Хормузда IV (579–590), чеканенных на шестом году его царствования (584 г.) различными штемпелями, но одним и тем же знаком-монограммой монетного двора или названия города — B’GWAN.

Отсюда вывод: искомый монетный двор должен был находиться в городе, расположенном на торговом пути, ведущем с юга на север и обратно. Этим городом мог быть в тот период только Баку, расположенный не только в уютной гавани на упомянутом пути, но и являвшийся, благодаря своим вечным огням и величественному храму огня, одним из важнейших религиозных центров официального зороастризма и местом паломничества огнепоклонников. Правда, приурочивание этого монетного знака к Баку, то есть расшифровка его как «БАГВАН» связана с некоторой натяжкой из-за искажений в начертании первой буквы — «бей» и правописании самого названия города. Вследствие этого оно имеет много вариантов — около двух десятков. Подобную разновидность вариантов этого знака или же неаккуратность резчиков штемпелей можно было бы объяснить неискушенностью местных мастеров в тонкостях пехлевийского письма. Монеты с этим знаком по дальнейшему чекану Сасанидов неизвестны, т.к. монетный двор функционировал только при Хормузде IV, с 591 г. и прекратил свою деятельность с низложением этого шаханшаха.

При исследовании истории Баку важную роль играют также сохранившиеся названия племен в топонимике Апшерона. Они позволяют исследователю установить этнический состав его населения в различные исторические периоды. Известно, что топонимы очень живучи и, сохраняясь в течении тысячелетий, часто отражают в себе названия племен и народов, живших когда-то на данной территории. Так, например, и древние авторы утверждали, что Каспийское море получило свое название от племени каспов, маскуты (те же массагеты, упоминаемые античными авторами), жившие на берегу Каспия, по-видимому, дали название селу Машгада (ныне Маштага) на Апшероне, село Гюргян произошло от гирканцев, Мардакян — от мардов, Тюркян — от тюрок, Кюрдаханы — от курдов и т. д.

Наиболее трудно объяснимым и интересным в ряду рассмотренных топонимов Апшерона является наименование самого города Баку. Территория Баку, по некоторым предположениям, была заселена тюркоязычным племенем Бакан или Баки. Существует также мнение, что все варианты названия города — «Бакхау», «Бака», «Багаван», «Багин» и др. произошли от названия племени Баки.

В «Армянской географии VII века» говорится о 53 народностей, проживающих на территории Сарматии, т. е. Северного Азербайджана, среди которых также числится «баганы». А на карте С.Т.Еремяна «Армения по «Ашхарацуйц» место проживания племени баган указано у Апшеронского полуострова. С. Ашурбейли считает, что племя багов, населявшее западное побережье Каспийского моря, дало название древнему Багавану, локализуемого на территории древнего Баку и Апшерона. Но А. Гусейнзаде считает неубедительным мысль об этническом происхождении этого топонима, хотя бы потому, что, с одной стороны, реальность существования племени «bag» не подтверждается историко-этнографическими данными, а с другой — закономерность перехода слова «bag» в «Baky» или «Baku» не мотивируется лингвистически.

А кавказовед Л. Лопатинский дал другую трактовку этому вопросу. По его мнению, название города происходит от лакского слова «baku» — «холм», так как древняя часть города расположена на холме. А. Гусейнзаде в некотором смысле соглашается с мнением Л. Лопатинского, но в целом не убеждает и эта версия, так как пребывание племени лаков в зоне Апшерона того времени никакими источниками не подтверждается.

После завоевания Южного Кавказа арабами, в IX и X вв. появился ряд историко-географических сочинений арабских авторов, в которых описывались завоеванные страны и приводились перечни наиболее значительных городов. В этих письменных источниках арабских географов и историков Баку упоминается как небольшой, но развитый феодальный город.

Основным источником сведений о городе Баку являются материалы, предоставляемые арабоязычными географическими сочинениями. Многие произведения путешественников и географов того времени содержат краткие описания тех или иных городов Азербайджана, в том числе и Баку. Эти данные позволяют установить общую структуру города, уточнить трассу караванных путей, проходивших через город, охарактеризовать в самых общих чертах природное окружение, а в отдельных случаях даже оставить некоторое представление о характере застройки.

Упоминания о городе Баку встречаются в сочинениях таких арабских авторов средневековья, как Ибн ал-Фагих, ал-Масуди, Абу Дулаф, ал-Истахри, ал-Мукаддаси, ал-Гарнати, ал-Хамави, Ахмед Балазури и др. У арабских авторов название Баку звучит по-разному. Ал-Истахри (X в.), ал-Масуди (X в.), ал-Макдиси (X в.), ал-Бируни (XI в.) и другие называют город как «Bakuh»; Абу-Дулаф (X в.), Йакут (XIII в.), Насир ад-Дин Туси (XIII в.), Закарийа Казвини (XIII в.) и др. — «Bakuya».

В этот период известность Баку определялась, в первую очередь, добывавшейся близ него нефтью, которая уже тогда служила предметом вывоза, поскольку применялась не только для освещения, но и в военных целях и в качестве целебного средства. Поэтому многие арабские авторы, говоря о Баку, упоминали в частности о его источниках нефти. За нефтью сюда прибывали караваны со всего Ближнего Востока. В Баку приезжали славянские, византийские, китайские, венецианские, индийские купцы.

По сообщениям арабского историка IX века Балазури во второй половине VIII в. арабы послали «…к добывающим нефть и соль в Ширване, и они взыскали с них налог». Без сомнения, здесь имеется виду окрестности Баку.

О добыче нефти в Баку говорится и в сообщении известного арабского географа ал-Масуди. В своем сочинении «Мурудж аз-захаб ва маадин ал-джавахир» («Промыватели золота и рудники самоцветов») ал-Масуди писал: «… В Баку находятся источники белой и других сортов нефти. И нет на свете нигде белой нефти, кроме этого места, а оно является побережьем Ширванского царства. В этих нефтеносных землях находится вулкан, или источник огня, беспрерывно извергающий из себя все время пламя вверх».

Сообщения Масуди еще раз подтверждают тот факт, что Бакинская нефть уже с древнейших времен была известна и привлекала к себе внимание, а с X века вывозилась в различные страны.

Далее ал-Масуди сообщает, что недалеко от этого берега лежит несколько островов, на которых также бьют сильные фонтаны огня, видимые ночью на очень далекое расстояние, «…один из них лежит на расстоянии трех дней пути от берега и имеет огромный вулкан, который в определенные периоды года издает шипение и огромное пламя вырывается из него и извергается в воздух высотой с высочайшие горы. Оно освещает значительную часть моря и это явление может быть видно с суши на расстоянии сотни фарсахов».

Ал-Масуди сообщает также о прибытии руссов к берегам Баку. Он пишет, что в 912—913 г. руссы во время нападения на Азербайджан, остановились именно на островах, недалеко от берега Бакуйа. Далее автор пишет, что «…русы на кораблях достигли южных берегов Каспия и высадили свои отряды на побережье Джорджана, Апшерона (Билад ан-нафта) и на побережье Азербайджана, в месте, отстоящем от Ардабиля на расстоянии трех дней пути. Русы сразились с гилянцами, дейлемитами и с армией под командованием одного из военачальников Ибн Абу-с-Саджа они достигли берегов Нефти, что в государстве Ширван, известных под именем Баку. При возвращении с побережья, русы укрылись на островах, находящихся в нескольких километрах от берега Нефти. Владетелем Ширвана в эти дни был Али ибн Хайсам».

Сведения о прибытии в Баку руссов и о нефти, добывающей здесь встречаются и у различных средневековых европейских авторов, в том числе и у немецкого историка Рихарда Хеннига. Хенниг, основываясь на первоисточники IX–X вв., говорит о прибытии руссов в Баку: «Русы высадились на берег у нефтеносных земель, которые называются Бабиках (Баку), и во владениях Шариван-шаха. На обратном пути руссы высадились на острова неподалеку от нефтеносных земель; их отделяло от побережья лишь несколько миль. Повелителем Шаривана в то время был Али Бек эль-Хаитем…».

Арабский историк X века ал-Макдиси называл Баку единственной гаванью области. А арабский географ, того же времени, Ал-Истахри во многом пересказывая в трактате «Китаб масалик ал-мамалик» («Книга путей государства») труд своего предшественника ал-Балхи, тоже говорит про Баку, что это город, в котором находятся источники белой и темно-серой нефти. Отмечая, что описанные ими страны омываются Табаристанским (Каспийским) морем, он сообщает: «На этом море лежат города Баб ал-Абваб (Дербент) и на нем (море) источники белой и темно-серой нефти в Баку и в городе Мукан, а между последними залив моря». На своей карте ал-Истахри пометил Баку наряду с более известными в те времена городами Шабраном и Баб ал-Абвабом. Ал-Истахри отмечал также о существовании на этой территории большого количества почитаемых святых мест и жертвенников.

Географ и путешественник Абу Дулаф, лично посетивший Баку, приводит следующие сведения: « (От Мукана) я шел 80 фарсахов под деревьями по берегу великого моря Табаристана [Каспий], пока я не дошел до места, называемого Бакуйа, принадлежащего к областям Шарвана. Там я нашел источник нефти, ежедневная арендная плата которого достигает тысячи дирхемов, а возле него — другой источник, изливающий беспрерывно, днем и ночью, белую, как жасминовое масло нефть: откуп последнего равен первому». Из его сообщений становится ясно, что Баку уже в то время был знаменит своими полезными ископаемыми и лечебными источниками: «золото аш-Шиза и Аррана, Нефть Бакуйа, фруктовые сады на берегах Арраса (Араз) близ ал-Базза, горячие источники в горах привлекало внимание путешественников».

В XI в. Баку упоминает лишь великий ученый ал-Бируни, который к его названию сделал приписку «промысел белой нефти».

Как видно из этих сообщений, путешественники дают очень скудную информацию о Баку. В них говорится только о небольшом размере города, а также о его «вечных огнях» и нефти. Кроме них город ничем особого внимания не привлекал.

Путешественники и географы последующего периода также оставили нам информацию о Баку, но их сообщения в некотором смысле повторяют сведения предшествующих им авторов.

В анонимном сочинении, написанном в 520 г.х. (1125 г.н.э.), говорится: «…остров Баку… земля его всегда в движении и из нее пышет огонь…».

В другом сочинении, принадлежащее Абу Хамиду ал-Андалуси ал-Гарнати, объехавший юго-западное побережье Каспийского моря в 1131 г., в своем сочинении описывает окрестности Баку: «видел я на берегу Хазарского моря поблизости от города, которую называют Бакух, местность, в которой выходит битум; эта местность возвышается над морем, в ней много травы и много дичи вроде газелей и тому подобного… Отсюда вывозят битум в другие местности. Это селение на Хазарском море, которое является границей Дербента».

А в географическом сочинении Мухаммада ибн Наджиб Бакрана под названием «Джахан-намэ», написанном около 1210 г., говорится, что в пределах Ширвана и Баку на поверхности земли есть два таких места, где постоянно горит огонь: одно большое, другое поменьше. Эти места постоянно горят, днем виден дым, а ночью огонь.

Очень короткие упоминания имеются у арабского географа Якута аль-Хамави, жившего в XIII в. Описывая западное побережье Каспия, в числе городов его он называет Баку. Он пишет: «Бакуя — город в округе Дербенда области Ширван. В нем есть нефтяной источник, ежедневная арендная плата которого достигает одной тысячи дирхемов, а возле него — другой источник, изливающий беспрерывно, днем и ночью белую, как ртутное масло, нефть. За этот источник вносят такую же арендную плату, как и за первый. Один из купцов, которому я доверяю, рассказал мне, что видел там землю, которая горела все время. Я думаю, что кто-нибудь уронил в нее огонь, который и горит все время, так как состав ее минеральный».

А анонимный автор географического трактата «Аджаиб ад-дуния» («Диковинки мира»), написанного в начале XIII века на персидском языке, отмечал, что «это город в области Ширвана на берегу моря. Всю ночь земля его горит как огонь; ставят на нее котел, и вода на земле его закипает. Его товары: нефть черная, белая, зеленая и соль».

Более подробное описание появляется в XV веке у географа Ибн-Аяса: «Знай, что этот город лежит у моря Хазарского в округе Ширванском, вода морская омывает стены его, и уже море захватило большую часть стен и башен его. Он построен из камня, и много в нем мечетей…».

Далее он пишет: «В окружности этого города много деревень, в каждой деревне есть укрепление. В этом городе есть рудник смолы, а в расстоянии одной мили находится место, в котором горит без зажигания светочей: это в стороне моря».

Начиная с XVI — XVII вв. и позже в некоторых источниках, местных и персидских, появляется новая, отличная от древних, форма написания названия города — «Badkube». Историки Искендер Мунши (XVII в.), Мирза Мухаммед Мехди-хан Астерабади (XVIII в.) и др. используют именно это название. Слово «Badkube» в переводе с персидского означает «место, которое бьет ветер». Это название появилось в связи с сильными северными ветрами, которым подвержен город Баку. Однако подобное толкование является народной этимологией и искажает древнюю форму написания этого слова.

В одной из легенд говорится: «И пришли на город полчища. И посеяли нечестие. И погасли в разрушенных храмах огни, и поселился в них опустошающий ветер. И город Бога стал городом ветра».

Азербайджанский географ Абд ар-Рашид ал-Бакуви, говоря о Баку, наряду с хорошим воздухом также упоминает о сильных ветрах, нередко уносивших в море людей и животных.

Некоторые сведения о Баку встречаются также в сочинениях средневековых европейских путешественников. Несомненно, Баку имел ввиду и итальянский купец и путешественник, представивший историю своего путешествия по Азии в знаменитой «Книге о разнообразии мира», Марко Поло (XIII — XIV вв.), когда писал, что «на грузинской границе источники масла (нефти) и много его — до сотни судов можно зараз погрузить тем маслом. Есть его нельзя, а можно жечь или мазать им верблюдов, у которых чесотка и короста. Издалека приходят за тем маслом, и во всей стране его только жгут».

А французский миссионер XIV века Журден Каталани из Северака упоминает Баку также лишь как место, где из колодцев извлекают масло — нефть, которое обладает целебными свойствами и хорошо горит.

Из английских путешественников единственным, кто сообщает ценные сведения, о Баку XVI в. был агент московской компании Джеффри Декет. Побывавший в Баку в 1568—1574 гг. Декет пишет следующее:

«Около этого города можно наблюдать странную вещь: из земли здесь выходит большое количество масла, за которым приезжают из самых далеких концов Персии: во всей стране оно служит для освещения домов.

Это масло — черного цвета и называется нефтью. Его перевозят по всей стране на коровах и ослах, и вы можете часто встретить караваны из 400—500 таких животных.

Есть у того же города Баку и другой сорт масла: оно белого цвета и ценится очень дорого».

Следует отметить, что Баку, как один из основных пунктов торговли Ширвана, была также и удобным портовым городом. Сведения о значении Баку как порта мы встречаем у различных средневековых европейских авторов. Венецианский путешественник конца XV в. Анджолелло называет Баку прекрасной гаванью на Каспийском море, служившей портом для Тебриза. По словам Анджолелло, Баку «раньше был первым местом этого моря», по имени которого оно называется Бакукским.

Другой венецианский путешественник конца XV в. Донато да Лезе, современник Анджолелло, отмечал в своих записках большое торговое значение Баку. Он сообщал, что специи (пряности) из Индии идут в большой город Шемаху и из этого места в Баку, который расположен в 4-х днях пути у Каспийского моря. «Этот город, где ведется большая торговля, по нему и море называется Бакинским. Здесь специи погружают на суда и везут в Астрахань, татарский город на реке Волге».

Позже, уже во второй половине XVI века венецианец Минадои Джиованни Томмазо в своем сочинении также называет каспийское море — «Mare de Baccha», т.е. «море Бакинское». Все это конечно было связано с ролью города в экономической жизни страны.

Сведения о Баку встречаются и в русских документах с XV по XIX века. В этих документах город именуется «Бака». Русский путешественник и купец Афанасий Никитин (XV в.), описывая свое путешествие, писал, что в Баку «горит огонь неугасимый».

Название Баку упоминается и в «Книге Большому Чертежу», составленной «по государеву указу» в 1627 году в разрядном приказе. Запись в книге гласит: «А от Саляна 30 верст город Бака, на берегу Хвалимского моря».

Чем ближе к нашему времени, тем больше описаний Баку встречается в географических и иных сочинениях, написанных представителями многих профессий, посещавшими город с различными целями. Среди них были путешественники, врачи, участники военных походов, члены посольских миссий и ученые — Христофор Берроу (1580 г.), Эвлия Челеби (1646—1648 гг.), Энгельберт Кемпфер (1683 г.), Джон Белл (начало XVIII в.), Питер Анри Брюс (1723 г.), Лерх (1734 г.), Джон Кук (1747 г.), Самуил Готлиб Гмелин (1770 г.) и ряд других. Внимание каждого, естественно привлекали достопримечательности города, и среди них первое место по-прежнему принадлежало источникам нефти и вечным огням.

Все эти и другие сведения подтверждают, что Баку представлял собой город, который уже нельзя было не встретить в географических сочинениях современников.

Свидетелем превращения Баку в город из обычного поселения являются, конечно же, сохранившийся в городе многочисленные архитектурные памятники. До наших дней дошли большинство культовых, дворцовых и гражданских сооружений: замки, мечети, бани, караван-сараи, овданы (водохранилища) и др. Несмотря на то, что многие средневековые памятники сохранились внутри бакинской крепости, немало их и в ближайших окрестностях города, на Апшеронском полуострове. Суровые замки Апшерона, Сураханский храм огнепоклонников — атешга, а также окутанный легендами Сабаиловский замок являются неотъемлемой частью архитектурного наследия азербайджанского народа.

Прежде чем мы перейдем к описанию этих достопримечательностей, познакомимся сначала с крепостной стеной, опоясывающий город.

Замки Апшерона

На территории Апшеронского полуострова от средневекового периода сохранилось большое количество архитектурных памятников самого различного назначения: дворцы, мечети, мавзолеи, сооружения крепостного и общественного характера, бани, караван-сараи, овданы и др.

По своеобразию планировки, по композиции объемов, гармоничности пропорций, трактовке архитектурных деталей и оригинальности конструктивных решений средневековые сооружения Апшерона представляют исключительный интерес. Среди большого количества архитектурных памятников особое место занимают башни Апшерона.

До сегодняшнего дня исследователи затрудняются ответить на вопрос о точном количестве этих башен и о их предназначении. В настоящее время сохранились Раманинская, Нардаранская, две Мардакянские башни и башня в селении кала. Они сохранили свою первоначальную планировочную структуру. Эти крепости, имеющие единые планировочно-пространственные структуры, состоят из крупной и высокой главной башни (донжон) и окружающих ее замкнутых крепостных стен.

В разрушенном состоянии башни имеются сейчас в селениях Бильгя и Шаган. По собранным Е. А. Пахомовым сведениям башни были также в селениях Маштаги, Шувеляны, Кишлы, Говсаны, Бузовны, Баладжары, между селениями Кишлы и Амираджаны, на мысе Калагя у Амбуранского маяка, у Дюбендов, а также 3 башни у Апшеронского маяка.

Ш. Фатуллаев-Фигаров утверждает, что кроме этих башни были также в селе Балаханы, Бина, Мухаммедлы. А один из исследователей сооружений Апшерона В. Керимов отмечает, что до XIX века на острове Наргин также располагались 3 башни. Судя по фотоматериалам, сохранившимся в архивах, эти башни по архитектурным особенностям были сходны с круглыми башнями в селениях Мардакян и Нардаран, датированные XIII — XIV вв.

Здесь следует отметить, что это еще не полный список башен Апшерона. Наверняка, их было больше. Еще Бакуви свидетельствует, что в каждом селении у Баку имелась укрепленная цитадель с мощными стенами. А посетивший полуостров в 1734 году И. Лерх писал: «В большинстве селений вдоль моря видны круглые и четырехугольные башни, обнесенные стенами, с колодцами».

Башни Апшерона — исключительное явление в зодчестве Ближнего и Среднего Востока, они не имеют прямых аналогов и в западноевропейской культуре. Расположенные во многих селениях, эти башни были катализаторами возникновения того или иного поселения, а сами впоследствии оказались разрушены. Вследствие этого многие селения Апшерона утратили исторический облик и архитектурное наследие.

По мнению Е.А.Пахомова башни Апшерона по планировочному и объемно-пространственному решению подразделяются на пять типов. Наиболее древними, по предложенной им схеме, являлась «круглая толстостенная многоэтажная башня» (башни в Мардакянах, Кишлах, Бильгя, Нардаране). Время их строительства Е.А.Пахомов определяет XII — нач. XIV вв.

Второй тип — почти полностью аналогичен первому, только они меньших размеров с более тонкими стенами и худшего качества. Их Е. А.Пахомов считает, что этот тип башен, вероятно, в общем, современен первому типу, но, может быть, несколько пережил его и продолжал строиться и после XIV века. Ко второму типу башен могут быть отнесены башни, имевшиеся в селениях Шувеляны и др.

Около XIV столетия или немного ранее, на смену круглым башням, по мнению Е. А. Пахомова, пришли громадные, поражающие своей высотою и общими размерами четырехугольные башни, с округлыми глухими полубашнями по углам. Это башня в Раманах, Мардакянах, Шагане, Маштагах и башня Джебехан в старом городе. Исходя из того, что эти башни были совершенно беззащитны перед артиллерией, так как своими гранями представляют большую площадь для поражения и не имеют никаких следов приспособлений для артиллерии, Е.А.Пахомов относит время их строительства к периоду от XIV в. до конца XV в. когда артиллерия на Востоке вошла во всеобщее употребление. Все башни этого типа настолько однородны по плану, технике стройки, архитектурным деталям и пр., что производят впечатление работы если не одного мастера, то, во всяком случае, учеников одной и той же архитектурно-строительной школы.

К четвертому типу сооружений Е.А.Пахомов относил крепостные стены вокруг Баку, ряда апшеронских селений и дворцов различных правителей, построенных, по его мнению, в XV—XVII вв. К этому типу можно отнести дворец Ширваншахов в Баку, ханские дворцы в сел. Нардаран, Маштаги и Бузовны. Большинство этих дворцов были окружены стенами крепостного характера, хотя и не особенно сильного профиля. Наряду с этим строились и сельские крепости, как в сел. Кала, Калагя и др.

И, наконец, последний тип сооружений, выделяемый Е.А.Пахомовым, чисто сторожевые башни, одной из которых была башня в Баладжарах. Как выяснил Е.А.Пахомов, эти башни строились сравнительно небрежно, что вполне объяснимо, так как они не предназначались ни для защиты, ни для жилья, а имели чисто сигнальную функцию. Оборонительная функция четвертого типа сооружений, и сторожевая функция пятого типа бесспорны.

В отличие от Е.А.Пахомова, Ш. Фатуллаев подразделяет башни Апшерона на два типа: с прямоугольным донжоном и с круглым донжоном

К первому типу относятся башни в сел. Мардакяны, Раманы, Шагане, Балаханы, Бузовны, Кала, Маштаги, а ко второму типу башни в сел. Мардакяны, Нардаране, Бильгя, Бина, Кишлы и в Мухаммедлах.

Возникновение башен первого типа в классическом варианте падает на Мардакянский замок, построенный по эпиграфическим данным в 1187/88 гг.

Замки же с круглым донжоном зафиксированы на Апшероне с 1204 года, когда был построен первый из них в селении Мардакяны.

Все эти башни, построенные из камня известняка, своими архитектурными формами и объемными силуэтами удачно вписаны в окружающий ландшафт.

Башни Апшерона имеют много схожих черт. Все они находятся или находились на окраине селений, или же вообще за их пределами. Круглые или четырехугольные башни Апшерона имеют почти во всех случаях одинаковую планировку. Архитектура рассматриваемых башен почти полностью лишена какой-либо декоративной обработки. А небольшие размеры входных проемов создавали зрительное впечатление относительной грандиозности самих башен. Все они обнесены четырехугольными крепостными стенами. По высоте башни разбиты на ярусы, связь между которыми осуществлялась лестницами в толще стены. Этот прием был широко использован в культовых и гражданских сооружениях Апшерона как наиболее удобный и экономичный, лестница здесь не занимала часть основного помещения.

Во второй этаж можно было попасть только по лестнице, которая обычно начиналась на значительной высоте. Первый этаж у всех башен имеет высоту 6,5—7 метров, верхние этажи — 3,5—4,5 метров. Верхняя часть ни у одной из башен не сохранилась и поэтому высоту последнего этажа, и общую высоту этих башен определить сейчас невозможно. Но вероятнее всего, высота последнего яруса была также 3,5 — 4,5 м. Также близки друг к другу диаметр круглых, и длина сторон четырехугольных башен, а также толщина стен. Расширявшиеся внутрь узкие щелевидные отверстия во всех ярусах башен, кроме первого, служили главным образом для освещения и вентиляции. Большинство донжонов на первых ярусах имели колодцы.

Рассматривая карту с расположением сохранившихся башен на Апшеронском полуострове, легко установить, что большая часть из них построена на побережье и значительно меньшая — во внутренней части полуострова. При этом отмечается связь этих башен с культово-мемориальными комплексами. Подземным ходом соединена Нардаранская башня с пиром, башня в Бильгя также расположена вблизи пира, а Раманинская башня у кладбища. Старожилы рассказывают о подземных ходах сообщения между некоторыми из башен. Например, жители селения Мардакяны уверяют, что прямоугольная и круглая башни, близко стоящие друг от друга, связаны подземными галереями, однако, проверить это до сих пор еще не удалось.

Несмотря на многочисленные исследования, предназначение этих башен все еще остается не раскрытой. Как только не называли эти башни: феодальными замками, зороастрийской дахмой, зданиями обсерваторий и сигнальными башнями. Но какая из этих версий является правдивой, все еще остается загадкой. Знакомство с литературой по ним, ровным счетом никакого ответа не дает.

Башням Апшерона посвящено большое количество публикаций. Особенно много их было в 40-50-х годах, когда эти башни подверглись так называемой реставрации, которая скорее напоминала ремонт, так как все башни восстанавливались по единому проекту. Большинство ученых были уверены, что эти башни являлись оборонительными сооружениями.

Такая группа ученых как, Н.Г.Горчакова, Р.К.Мель, И.П.Щеблыкин и др. утверждали, что Апшеронские защитные крепостные сооружения, расположенные густой цепью вдоль северо-восточного, северного и частично южного побережья Апшеронского полуострова в виде отдельно стоящих башен и укреплений, составляли как наружный пояс обороны Баку. Если врагам удавалось прорваться сквозь эту линию оборонительных укреплений, то на своем пути в глубь полуострова они встречали ряд таких укрепленных пунктов, как Кала, Раманы, Маштаги, Кишлы, Забрат, Баладжары. Фатмаи и др. В то же время многочисленные башни, расположенные в окружающих город горах и прикрывавшие дороги к нему, защищали непосредственно подступы к самому городу Баку, центру всей защитной системы Апшерона. Ученые считали, что сигнал, поданный на одной из береговых башен, мог быстро дойти до Баку.

Авторы считают, что благодаря такой системе расположения башен весь Апшерон в целом представлял собой в прошлом как бы одну большую крепость с многочисленными отдельно стоящими фортами, связанными между собой и с основным опорным укрепленным пунктом, крупным по тем временам городом Баку. Баку, обнесенный двумя рядами каменных стен с глубоким рвом между ними и многочисленными башнями, служил как бы цитаделью укрепленного Апшерона.

В той же статье выдвигается, и другая версия предназначения башен. Ученые считают, что башни Апшерона служили надежным оплотом феодалам в их борьбе друг с другом, а также местом убежища и защиты во время восстания крепостных. Каждый из феодалов имел в своем селении укрепленный замок или башню.

Версию об оборонительном назначении этих башен выдвигает и Е.А.Пахомов. Описывая башни Апшерона, Е.А.Пахомов одновременно дает и обоснование того, как использовались эти башни: «Из дошедших до нас типов оборонных сооружений Апшерона древнейшим является толстостенная многоэтажная круглая башня, со входом на уровне пола. Перекрытия между этажами образованы сводами кольцевой кладки. Лестница во второй и следующие этажи начинаются не от пола нижнего этажа, а на довольно значительной высоте, в целях возможности лучшей защиты от неприятеля, если ему удастся ворваться в нижний этаж. Сама лестница устроена в толще стен. Окон в первом этаже нет, в следующем же они имеют вид щелей — бойниц, расширяющихся внутрь башни, и пригодных для обстрела лишь пространства, далекого от основания стен. Оборону пояса, непосредственно примыкающего к основанию башни, а также самих стен, вести через эти окна невозможно. Для этой цели предназначен самый верх башни, обнесенный венцом перекрытых сверху бойниц, образующих род ступенчатого карниза. Ни на одной из башен этого типа не сохранилась полностью венечная часть и можно только предполагать, что верхняя площадка была обнесена зубчатым парапетом, опиравшимся на упомянутый бойничный карниз. Стены, своды и перекрытие бойниц сложены из правильных рядов камня получистой тески, на хорошем известковом растворе.

Обеспечение защитников водою во время осады достигалось устройством колодца внутри башни или в непосредственной близости от нее, под защитой ограды, которой были окружены некоторые из них.

Общая площадь всех этажей вполне достаточна для размещения в мирное время ее феодального владетеля с его семьею, нескольких слуг и даже небольшого количества голов скота в нижнем этаже; в случае же нападения извне такая башня могла вместить гарнизон из нескольких десятков человек или не менее десятка семейств окрестных жителей. Трудно сказать, служили ли сами башни постоянным жилищем местных феодалов или же около них располагались не сохранившиеся ныне жилые постройки, а башни использовались только как убежище в военное время. Тщательность и солидность постройки и присутствие порою очень длинных строительных надписей, иногда с именем не только местного правителя, но и мастера — строителя, показывают, что постройке этих башен придавалось очень большое значение в глазах, как феодалов, так и окрестного населения».

Как ни странно, основные возражения против оборонительных функций апшеронских башен можно найти у самого Е.А.Пахомова. Во-первых, им самим отмечается слабость четырехугольных башен перед артиллерией, во-вторых, он же пишет о том, что окна, которые называются бойницами, в действительности для обороны совершенно не годились. Кроме того, Е.А.Пахомов, отмечая, что отсутствие лестниц на второй этаж объясняется тем, что при захвате первого этажа, осажденные могли отсидеться на следующих этажах, совершенно не объясняет, как могли бы они бороться с врагом, оказавшимся внутри башни. К тому же и колодцы с питьевой водой находились или на первом этаже, или же вообще во дворе.

Автор книги о памятниках Баку М. С. Саяпин, не согласен с мнением об оборонительном назначении башен Апшерона. М.С.Саяпин приводит следующие возражения: Во-первых, нападение могло быть внезапным, и жены, и дети не успели бы сбежаться к башне. Во-вторых, эти башни могли спрятать не более 100 женщин. В-третьих, нападавшим не было необходимости штурмовать эти «убежища», всех спрятавшихся можно было попросту выкурить дымом. И, наконец, в-четвертых, абсолютно бессмысленно было строить эти башни на виду у всех; нападавшие наверняка постарались бы, прежде всего, захватить их, чтобы не дать возможности кому-нибудь скрыться в башнях.

Действительно, внимательно рассмотрев эти башни, убеждаешься, что они вовсе не оборонительные сооружения. Они даже не построены по правилам возведения фортификационных сооружений, в котором можно было бы нужным образом организовать оборону.

М.С.Саяпин считал, что эти башни имели религиозное значение и являлись зороастрийскими храмами. Эту версию выдвигает также и С.Г.Мамедов. Он предполагает, что на них разжигались священные огни. А по предположения Н. Алиева, все эти башни со священными огнями представляли собой горящую цепь, указывающую на береговую линию.

Теперь мы постараемся рассмотреть эти башни по отдельности.

Мардакянская прямоугольная башня

Среди башен Апшерона, относящиеся к типу четырехугольных, своими архитектурно-планировочными и художественными данными на передний план выдвинута башня на северо-восточном побережье Апшеронского полуострова, в селении Мардакян, одновременно являющийся и историческим объектом как первый известный нам памятник этого направления.