Бесплатный фрагмент - Багровые ночи Стамбула

«Никогда не переходи черту, после которой ты перестанешь быть человеком»

Глава 1. Никаких следов

Март. Весна. Все оживает, просыпается от зимней спячки. Ленивые лучи еще не совсем теплого солнца медленно обвалакивают выцветшие коричнево-красные крыши домов, заставляя чаек просыпаться и разносить по округе свои пронзительные крики. Где-то еще можно заметить нерастаявший снег, который грустно заблестит, стоит лишь солнечным лучам добраться до него. На дорогах несколько часов тому назад вычищенная дворниками грязь, неуклюже размазана по бордюрам. Еще холодный воздух больно жжет легкие, но так и просится вдыхать его, вдыхать этот запах весны.

Массивная, железная дверь с грохотом захлопнулась за спиной пожилой женщины. Она спешила на рыбный рынок, ведь с утра можно купить самый свежий улов, конечно же рынки открывались намного позже, но если попросить рыбаков, они не откажут и продадут еще неочищенную рыбешку подешевле. Потуже затянув самодельный шерстяной шарф и поправив платок на голове, она погрузилась в ароматы свежевыпеченного хлеба, что уже с ночи готовит пекарня за углом. Вкусный, пряный запах проникал во все близстоящие дома, маня и дразня их жителей. Маленькие, старые, такие уютные и уже сросшиеся с землей дома были похожи на грибочки, растущие вплотную друг к другу.

Свернув с улицы Касидеджи на улицу Балипаша, женщина ускорила шаг, увидев соседских сплетниц с большими сумками-тележками, которые собрались кучкой и уже лениво вышагивали в сторону рынка. Приблизившись к углу улиц Балипаша и Кеседжилер, она обернулась, весело заметив, что обогнала этих сонных мух. Впереди виднелась мечеть Хырка-и-Шериф, осталось повернуть направо и до рыбного рынка оставалось совсем ничего.

— «Странная какая-то грязь, а еще говорят, улицы они убирают, как же.» — подумала она про себя, смотря только под ноги, боясь упасть, кто знает, может на дорогах все еще скользко. Лоб женщины наморщился, ее даже передернуло слегка после того, как она ощутила странный запах железа и привкус крови во рту. Заморгав чаще и потерев глаза, она пыталась понять, не мерещится ли ей. Грязь под ногами была кроваво-красная, вязкая и тянулась на несколько метров. Следуя за тоненькой дорожкой, напоминающей багровый, длинный коврик, она остановилась возле столба, от которого и шел этот след.

Громкий, оглушительный, душераздирающий крик разлетелся эхом по всем узким улочкам, куда только мог добраться. Любопытные соседи повылезали из окон, еще недавно сонный, медленно шагающий народ, бегом бросился на вопли. Пожилая женщина в ужасе смотрела на столб, где примерно в метре от земли, на веревке, туго сжимающей шею, висел труп мужчины. Ноги были отрезаны до колен, а руки по локоть и виднелись свежие швы, словно после операции. Глаза отсутствовали, но не кровоточили, если присмотреться, то можно было заметить, что в пустых глазницах уже начали заживать раны.

У абсолютно голого трупа мужчины был вспорот низ живота, отчего кишечник частично выпал наружу, а кровь сгустком тянулась по ногам. Его будто подвесили и распотрошили совсем недавно, труп не был синим или бледным, на первый взгляд вполне можно было предположить, что человек еще жив, если не смотреть на свисающую нижнюю часть брюшины. Каждый считал своим долгом выйти на улицу, поглазеть на тело, сфотографировать, а лучше записать все на видео. Те, кто случайно проходил мимо, также останавливались и вступали в общий разговор. Некоторые умудрялись подходить с детьми, но взрослые, более разумные мужчины отгоняли таких несовсем умных матерей. Улицу заполонили так, что кровавых следов на каменной дорожке не осталось, и громкий гул почти сотни человек смогли успокоить только противно визжащие сирены полицейских машин.

Молодые, бравые парни в форме всеми силами пытались разогнать толпу и оцепить место происшествия, но давалось им это с большим трудом. Кто-то кричал и без конца задавал вопросы, другие плакали и молились, третьи ругались на власть, обвиняя ее в том, что она плохо следит за порядком. Большая часть продолжала снимать все на телефоны и звонить знакомым, рассказывая, что произошло. Понять же, кто был первым свидетелем не составило труда и один из полицейских, подобравшись к пожилой женщине, все еще стоящей вплотную к столбу с трупом, попросил пройти с ним.

Она даже не заметила, как испачкалась в собственной рвоте, и все ее пальто было измазано не до конца переварившимся завтраком. Подол пальто и выбивающиеся юбки были пропитаны кровью жертвы. Женщина, как в бреду, зашагала за парнем, который бережно держал ее за локоть, опасаясь, что та упадет. Сплетницы, которых она видела с утра, потянулись за ней, выкрикивая, что тоже были первыми, кто обнаружил труп. Народ, услышав это, кинулся за ними, в надежде услышать что-то интересное.

— Всем отойти от места преступления на несколько шагов! Быстро я сказал! Кто будет продолжать орать и мешать нашей работе, пойдет первым по обвинению в препятствии следствию! — раздался громкий, резкий, грубый крик мужчины.

— А ты нас не пугай! Мы знаем свои права! Что, если у тебя есть власть, то ты имеешь право нам указывать?! — выкрикнул кто-то и все, как один, начали повторять за ним, рассуждая о своих правах.

— В отделение его и пусть меня дождутся. — скомандывал все тот же мужчина, показав пальцем на ответившего, и один из полицейских, достав наручники, поспешил выполнять приказ.

— Вы не имеете права! Я на вас жалобу подам! Люди, вы видите, что происходит?! Дадим отпор! — взвизгнул он, тщетно стараясь увернуться от полицейского, но наручники уже плотно впились в запястья. Люди же молча стояли, отворачиваясь, никому не хотелось отправляться в отделение, да еще и в субботу утром. А этот грозного вида командир, точно из принципа, будет держать там долго и насмехаться. Все дружно, больше не издав ни звука попятились назад, оставляя большое, открытое пространство возле места происшествия.

К столбу подошел мужчина, ростом метр семьдесят, черноволосый, с широкими плечами и короткой стрижкой. На нем не было формы стража правопорядка, он был в кожаной куртке, кипельно-белой, хорошо отутюженной рубашке, потертых джинсах и ботинках тимберланд, которые он старался не запачкать, осторожно перешигивая там, где осталась кровь.

— Что же вы, Али бей, порядок навести не можете? — спросил он у стоявшего в нескольких шагах от столба почти седого мужчины, яростно раздававшего приказы молодым.

— Керем бей, знаменитый следователь главного управления полиции! Давно не виделись. Хотя может это и к лучшему, а то поводы для наших встреч сплошные убийства. А вот насчет порядка, да как его тут наведешь, люди такое впервые видят, да что там люди, у меня вон ребятам плохо стало, хорошо, что еще не завтракали. Пойди разгони такую толпу, мы же не силовики, ну, Керем бей, ну вы же понимаете! — заворчал главный участковый инспектор района Фатих, протягивая свою грубую, массивную руку. Умный, рассудительный, работящий, ответсвенный и порой слишком добрый человек, которого уважали и в тоже время боялись все.

Но он был прав, такого еще никто не видел, даже те, кто мог похвастаться, что повидал все на свете. Желудки и правда выдержали не у всех, из-за этого повсюду виднелась рвота, которая заполнила места, где возможно были улики. Али бей, на чьем счету был не один десяток раскрытых убийств, сам ужаснулся картине не лучше ребенка, рыдающего где-то позади толпы.

— Я-то понимаю, но дело есть дело. Обеспечьте хорошую охрану места происшествия. Удалите наконец всех посторонних лиц или мне этим заняться. Как мне доложили, первые свидетели обнаружены, но вы все равно проверьте и остальных, ну и, как обычно, напишите про контингент, проживающий на этом участке, и отправьте к нам.

— Обижаете, Керем бей, я всегда хорошо делаю свою работу. Не в первой же. — обиделся мужчина и, словно от стыда, у него покраснели щеки и уши.

— Не обижайтесь, Али бей, я просто не выспался. — поняв, что возможно задел старого друга, Керем достал себе сигарету и протянул пачку Парламента расстроеному участковому. Дым моментально заполнил легкие и желудок, от чего тот заурчал, но следователь мысленно поблагодарил сам себя за то, что не поел.

— Доброе утро, Керем бей, Али бей, — протягивая руку по очереди, поздоровался не высокий парень в теле, с бегающими глазами и нагелеными русыми волосами. — Позвольте доложить. Я ознакомился с обстановкой, устно опросил несколько очевидцев, но они утверждают, что ничего не видели, кроме трупа. Отправил патруль на обход улиц и сообщил о происшествии всем районным полицейским участкам.

— Доброе утро, Волкан, ты организовал поиски преступника или преступников, которые скрылись с места преступления? Нужно заблокировать и прочесать весь район, на подозреваемых должны были остаться следы, тот кто это сделал, явно заморался в крови.

— Да, Керем бей, я все сделал. Мне нужно встретить судебно-медицинского эксперта, разрешите идти.

— Иди. Кстати, а где Альпер? Все здесь, а он опять опаздывает. Ты не созванивался с ним. Я звоню, телефон отключен.

— Керем бей, доброе утро. Простите, с трудом встал, сегодня у меня должен был быть выходной. Меня из кровати вытащили. — не успел продолжить свой гневный выпад главный следователь, как Альпер- специалист-криминалист подкрался из-за спины.

— Волкан, свободен, — откинув окурок сигареты и шмыгнув носом, сказал он. — Выходной? Как же это прекрасно звучит, мне бы этот выходной. Ну да ладно, пора приступать к работе. — бодро похлопав по спине криминалиста, заявил Керем, подталкивая того в сторону трупа.

— Да уж, таково я еще не видел. — смотря на висящее тело и доставая перчатки из квадратного, большого чемоданчика, превозмогая позывы к рвоте, вымолвил Альпер.

— Какие все нежные. Тебе нужно изъять видеозаписи с этих двух видеокамер, — сухо произнес он, указывая на камеру возле столба и на ту, что виднелась в конце улицы, где заканчивалась мечеть. — Остальными камерами займется полиция и доставит к нам все записи, а с этими двумя нужно разобраться нам. Приступай к фотосъемке, а я пока осмотрю место на наличие следов преступника, хотя после столпотворения здесь вряд ли что то осталось. Сам сможешь потом зафиксировать и изъять следы без меня, если найду?

— Конечно, шеф.

— Вот и замечательно. Мне надо поговорить с главным очевидцем, а то она с другими не разговаривает, от шока отойти наверное не может. — сам не понимая почему, он вдруг заулыбался, отчего Альпер бросил на него недовольный взгляд.

Следователь знает, что главной задачей осмотра места происшествия является установка механизма происшествия во всех деталях. Нужно ответить на вопросы о том, что именно и каким образом произошло. Установить характер воздействия преступника на окружающую среду. Обнаружить следы преступления и, если возможно, самого преступника. Выявить мотив преступления. Установить причины и условия, способствующие совершению преступления. Керем умел делать это с первого взгляда на место происшествия и на жертву. Но в этом деле все было очень запутано, выглядело устрашающе и как-то бессмысленно.

Деталей на первый взгляд как таковых не было. Нет ни одежды, что могла бы указать, где находилась жертва в последние часы. Ни орудия убийства, обычно его любят оставлять рядом с трупом, а иногда можно даже найти отпечатки преступника. Ни конечностей, по которым можно например узнать размер ноги, и взять отпечатки пальцев, для определения личности жертвы. Нет даже глаз, а они иногда также бывают важны.

Что могло случится, чтобы кто-то вот так поглумился над телом другого человека. Преступник явно изувечил жертву не здесь, но никто ничего не видел, то есть человек, словно невидимка, притащил искалеченное тело, поднял на столб, повесил, вспорол живот, а этого никто даже не заметил. Мотивы тут вообще непонятны, кому взбредет в голову так расправляться с кем-то, можно было просто зарезать, задушить, застрелить, да отравить на худой конец. У него в голове вдруг начало вертеться слово «Маньяк», но он убеждал себя, что это бред. Мысли сменялись одна за другой, не находя логического смысла.

— Керем бей, мое почтение. — отвлекло его от раздумий.

— Доктор, здравствуйте. Мы закончили, можете приступать к изучению трупа. — он хотел было протянуть руку, но увидел перчатки на руках довольно молодого мужчины, до сих пор Керем не мог понять, как тот стал судебно-медицинским экспертом в столь юном возрасте.

— Благодарю. — кивнув в ответ, молодой медик уже начал подниматься по предоставленной стремянке, повыше к телу.

— Альпер, ты оставайся с доктором, а я пойду попробую допросить очевидца. — закуривая очередную сигарету, произнес он и, получив лишь невнятное согласие, направился в сторону стоящих в ряд стульев возле полицейских машин, на которых сидело четыре женщины. Три из них что-то бурно обсуждали и спорили друг с другом, и только одна сидела тихо, трясущимися руками держа одноразовый стаканчик с чаем, отрешенно глядя в одну точку.

— Главная свидетельница по делу, вон та женщина справа в черном пальто. Ее имя Фатма, фамилия Айдоган. Семьдесят два года, проживает по улице Касидеджи, дом сорок пять, квартира восемь, район Фатих. Тут внизу, Керем бей. Она ни с кем не разговаривает, наши сотрудницы помогли ей очистить пальто, дали шаль потеплее, а то она сильно тряслась. Все данные о ней мы обнаружили в ее кошельке, который она любезно предоставила, но не сказала при этом ни слова. — отчитался, подбежавший к нему, сотрудник Али бея, вручая тот самый кошелек испуганной женщины. Следователь не ответил, лишь машинально схватил то, что ему протянули, по дороге захватил стул и, поставив прямо напротив очевидецы, он как-то по доброму заглянул в ее глаза.

— Фатма ханым. Здравствуйте, я главный следователь отдела по расследованию убийств, в полицейском управлении Стамбула. Мое имя, Керем Кахраман. Я понимаю, вам тяжело сейчас говорить, вы сильно испугались, и допрашивать человека в таком состоянии не самое доброе дело. Но понимаете, возможно этого мужчину сейчас где-то ждет жена и маленькие дети, которые его очень любят и скучают по нему. Возможно, он единственный кормилец в доме, а сейчас его семья даже не знает, где он. Чем быстрее мы поймем, кто он, тем быстрее мы найдем того, кто совершил это страшное преступление. Сообщим его родным, чтобы они не мучились от ужаса, не зная, что с ним. Я также понимаю, что вам нужно время прийти в себя, но чем дольше мы тянем, тем быстрее преступник ускользает от нас.

— Сынок, — с трудом выговорила женщина дрожащими, белыми губами. — Я ничего не знаю и никого не видела. — в ее глазах читалась боль и какое-то отчаяние, вероятней всего от того, что она понимала, что не сможет помочь.

— Я закурю, можно? — вдруг спросил он, а она лишь молча кивнула. — Фатма ханым вы можете рассказать все подробно, каждый свой шаг, за все время до того, как вы наткнулись на жертву. — прикуривая, он сделал жест стоящему неподалеку полицейскому, чтобы тот принес два чая.

— Я встала рано утром, детей не стала будить, молодые пусть поспят, подумала я. Засобиралась на рынок, ну вы знаете, с утра можно свежей рыбы купить. Выглянула в окно, смотрю там еще темно, посмотрела на часы, время было шесть десять. Пока надевала сапоги и завязывала потуже шарф, холодно ведь еще, вышла из квартиры примерно в шесть двадцать. Спускалась по лестнице со своей тележкой долго, у меня суставы больные, и когда вышла на улицу, солнце уже начало вставать. Ох, моя тележка! — вдруг вскринула она. — Где моя тележка?

— Успокойтесь, вы ее оставили на месте происшествия, нам пришлось ее забрать, для проверки на наличие следов, может что-то было в крови потерпевшего, что впитала ваша тележка. — бережно положив свою руку на ее правую руку, сказал он, забирая у подошедшего полицейского сначала один стакан с чаем, протягивая его женщине, после чего забрал свой.

— Она в крови?! Тогда мне не надо ее больше, я новую куплю. — поморщилась она, представляя окровавленную тележку.

— Вот и правильно. Что было дальше, когда вы вышли из дома? Раз солнце уже вставало, значит время было примерно шесть тридцать, подробно узнаю это позже. Вы рассказывайте, не отвлекайтесь на меня. — заулыбался следователь, потягивая чай.

— А вы записывать не будете? — поинтересовалась женщина.

— Я записываю на диктофон, так проще. Так что же дальше Фатма ханым?

— Ну я вышла из дома, повсюду пахло свежим хлебом, знаете у нас самый вкусный хлеб пекут. — сглотнула она, вспомнив запах. — Медленно, не торопясь я подошла к концу улицы, заприметила соседок и продолжила путь.

— Нас. Она имеет ввиду нас. — вмешалась в разговор все это время подслушивающая, сидевшая, а если быть точнее прыгающая на стуле женщина лет сорока с двумя подругами в метре от них.

— Простите, но я сейчас не с вами разговариваю. — прорычал на них Керем, бросив гневный взгляд.

— Грубиян. Невоспитанный. — прошипела женщина, демонстративно встав и перевернув стул спинкой к нему.

— Продолжайте Фатма ханым.

— Пожизненно суют свой нос куда не надо. Ох, сынок, не слушай ты их, те еще выдумщицы. Ладно и так. Увидела я их и заторопилась, но подниматься в гору тяжело, что говорить, возраст, сам понимаешь. За сколько минут я доковыляла до мечети уж не знаю, но если подумать, наверное от дома до этого ужасного места минут десять заняло.

— Тут две минуты ходьбы, Фатма ханым. — возмутился он.

— Ну это тебе две минуты, вон какой здоровый, а я-то старая уже.

— Простите. — искренне извинился он.

— Да ничего, все вы молодые думаете, что будете здоровыми всю жизнь, а потом раз, и уже еле ходишь, — махнула она рукой и снова уставилась в одну точку. — И вот иду я, смотрю под ноги, скользко ведь, упасть боялась, и вижу, что камень под ногами красный, грязь решила я, но странная какая-то. Пошла по следу, смотрю столб, а по нему этот красный след идет, подняла глаза, а там…

— Хорошо. А вы никого не видели на дороге? Машин? Людей? Может кто убегал? — бросив окурок под ногу и безжалостно потоптав его, спросил он.

— Нет. Никого, кроме меня.

— Ну вы же под ноги смотрели, может упустили из виду что. Но боковым зрением возможно, все же заметили что-нибудь или кого-нибудь?

— Да нет же. Было пусто, даже машин не было, никто не проезжал, не проходил, поскольку след тянулся вниз и он не затоптан был, да и отпечаток шин не было на нем. — зажестикулировала женщина от возмущения, проливая на себя чай.

— Понятно, и что было дальше?

— А дальше я кричала, вот и все.

— Спасибо, Фатма ханым, за помощь, вам придется еще проехать в участок и там дать показания. До свидания. — вскочил он с места, поднимая с земли стул.

— Как в участок?! Я же все рассказала. Сынок, не мучай ты меня. — чуть не плача простонала она, но следователь не ответил, вместо него подошел молодой парень в форме и попросил пройти за ним.

— А мы? У нас тоже есть, что рассказать. — загалдели три женщины, вскакивая со стульев, на что Керем даже не обратил внимание, отдав приказ другому полицейскому отвезти и их в участок и допросить.

В голове была каша, он пытался найти ответы на вопросы, но их не было. Утро. Рассвет. Оживленная улица, но никто не проходил. Явных следов нет. Главный очевидец видел только то, что видели все. Машины не проезжали, хотя многие работают в субботу и выезжают рано утром. Если Фатма ханым обнаружила труп примерно в шесть сорок это означает, что его подвесили где-то перед рассветом. И никто, никто ничего не заметил. Странно все это. Либо преступник слишком хитер, либо просто ему повезло.

— Керем бей! Я осмотрел труп. — окликнул его доктор, что-то записывая в своей толстой тетради.

— Слушаю. — отозвался он, поспешив в сторону, где все еще висело тело жертвы.

— На первый взгляд смерть наступила от разреза в нижней части брюшной полости и жертва умерла от потери крови.

— А как же веревка?

— Жертва не успела задохнуться, от полученного ранения, если сказать по простому, после того, как одним движением ему вскрыли живот, он потерял сознание, болевой шок не дал ему почувствовать больше ничего.

— Время смерти?

— Приблизительно шесть двадцать утра. Подробно смогу сказать после вскрытия.

— А что насчет отрезанных конечностей? Выколотых глаз?

— По состоянию швов и заживлению ран, они были ампутированы примерно месяц тому назад. Глаза в то же время. Если это делали в больнице, то можно найти записи о пациенте, редко кому ампутируют сразу все конечности, об этом должно упоминаться. Причем операции были сделаны недавно. Но все же тут нужно тщательно все исследовать. Никаких следов ударов или насилия нет. На первый взгляд ни посторонних волос, ни чужой крови, только кровь потерпевшего. Никаких других веществ или выделений.

— Чистый труп без следов, да?

— Ну пока да. В лаборатории узнаю больше.

— Есть ли соображение, какое орудие применяли для разреза?

— Вероятно простой, кухонный нож для разделки мяса. Но надрез сделан очень глубоко и плавно, словно у преступника даже не дрогнула рука. А привязать крупного мужчину, хоть и без конечностей нелегкая задача.

— Вы предполагаете, это сделало несколько человек?

— Не знаю, это не мне выяснять и предполагать. — ехидно улыбнулся он и следователю вдруг захотелось дать ему по нагловатой физиономии.

— Ага. Ответьте мне на еще один вопрос, сколько лет жертве? — стиснув зубы и успокаивая себя, спросил Керем.

— Где-то тридцать пять или сорок. Я закончил здесь, могу забрать тело для дальнейшего изучения? В течении двух дней я вышлю вам подробный отчет.

— Да, конечно. Надо будет составить фоторобот, может близкие уже заявили о пропаже. — пробормотал он.

— Вы мне предлагаете этим заняться? — с издевкой спросил доктор.

— Что? Нет конечно, я сам с собой разговаривал. Буду ждать от вас отчет. — гневно отозвался главный следователь, как же он ненавидел этого выскочку, считающего себя мастером на все руки и главным профессионалом по сравнению с остальными.

— Шеф, мы все сделали, все улики собраны. Видео изъято, можно возвращаться в управление. — крикнул ему Альпер, радостно и с облегчением показывая на собранный материал.

— Это каким же надо быть бесстрашным, чтобы приволочь труп утром, подвесить его на жилой улице и уйти при этом незаметно. Да еще и совершить все это в нескольких метрах от Главного Полицейского Управления. Альпер, тебе не кажется, что все это напоминает какой-то фильм ужаса про серийного маньяка-убийцу? — садясь в машину, спросил Керем, пристально вглядываясь в оцепленное место происшествия.

— Серийный маньяк? Так вроде один только труп. А серийные маньяки на одном убийстве не останавливаются. До сегодняшнего дня таких происшествий вроде не было. Упаси Всевышний от такого в будущем. — поежившись на сиденье, ответил Альпер, вспоминая жертву.

— А вдруг будет еще один. Хмм? Ты посмотри, ведь это сделал явно профессионал, но вот зачем?

— Тьфу, тьфу. Шеф не говорите так. Мы не в Америке. Стамбул не готов к таким серийным маньякам, да и зачем кому-то это делать? У нас люди вспыльчивые, но не настолько больные на голову. Может это просто единичная расправа какая-то? Мафия? Или еще кто?

— Какая мафия? Они такие вещи не делают. Но ты прав, для Стамбула это будет слишком!

Глава 2. Она нам не нужна

Она сидела в своем любимом кафе на набережной, где можно было бесконечно любоваться игривыми волнами и брызгами еще холодного моря. Впереди, словно на ладони, красовался мост, где проносились тысячи машин с европейской части города на азиатскую и обратно. Лучики-зайчики весело танцевали на лице, заставляя жмуриться и ощущать их едва уловимое, теплое прикосновение. Вкусный турецкий кофе с нотками фисташек и свежевыпеченная, сладкая вафля с разнообразной фруктовой начинкой, с ванильным и шоколадным кремом, заставляли млеть от удовольствия.

Почти через каждые два дня она садилась сначала на один автобус, доезжая до конечной остановки в Таксиме, пересаживалась на другой, идущий до района Бешикташ, а оттуда пешком, разглядывая улочки, дыша Стамбулом, она неспеша добиралась до района Ортакёй, где ее ожидало то самое кафе, море, кофе и вафли.

Она не чувствовала пробирающий до костей холодный мартовский ветер, она наслаждалась им, поглубже зарываясь в свой большой, мягкий шарф. Шепот воды, гул от проплывающих кораблей, шум веселых, громко разговаривающих прохожих успокаивал ее и придавал сил. Она словно черпала силы из самого города, ей хотелось летать, танцевать, улыбаться и петь.

Километры, пройденные пешком казались ей лишь одним шагом, она иногда не замечала, как проходила улочку за улочкой, оказываясь в новом месте, каждый раз попадая в какую-то волшебную страну. Ей нравилось абсолютно все и она никогда не ощущала себя в такой безопасности, как здесь, в самом центре города, теперь уже ее города. Все манило ее, звало, как ребенка только познающего мир.

Прошло шесть месяцев, как она приехала домой. Да, теперь это был ее дом, она осознала это, как только увидела огни, жизнь, вены, душу этого города. Стамбул разговарил с ней, отвечал на ее вопросы. Чувствовал, когда ей было плохо и успокаивал. Веселил, заставлял смеяться и радоваться каждому дню, каждому вздоху. Он убаюкивал ее и будил по утрам ароматами и яркими красками. Повсюду пахло чаем, кофе, сладостями, симитом, булочками, корицей и разными специями.

Но Ортакёй завоевал ее сердце навсегда. Она чувствовала себя маленькой девочкой в сказке, бродя по узким, старинным улочкам, где находились уютные, кукольные кафе, добрые продавцы сувениров и самодельных украшений, улыбающиеся и здоровающиеся люди, которых она видела иногда впервые. И отовсюду пахло цветами, деревьями, морем, кальяном и пряностями.

Вот и сегодня она погрузилась в свой волшебный мир, бросая наглой чайке- попрошайке кусочки симита, купленного специально для птицы. Уже пахло весной и она наслаждалась тем, как все вокруг оживает.

— «Надо сфотографировать чайку.» — подумала она, запуская руку в сумку, но не успела дотянуться, как он зазвонил. — Алло, — ответила она и сердце пропустило удар, она ждала этого звонка последние четыре месяца. — Да, это я. Когда нужно прийти? Нет, нет я не занята. Прямо сейчас? Хорошо, но я нахожусь в Ортакёе, мое прибытие может занять часа два. Ничего, если я приеду к двум часам дня? Простите, я не знала, что вы позвоните. — еще немного и она бы расплакалась, надежда вот- вот ускользала из рук, но голос в телефоне согласился.

На часах уже час тридцать, выскочив из автобуса на остановке Фындыкзаде, быстрыми шагами она начала спускаться вниз по улице, задевая торопившихся куда-то людей, то и дело извиняясь. Давно она так не бегала. Дышалось тяжело и ледяной воздух разрывал легкие изнутри. Аккуратно собранные с утра волосы в косу растрепались и торчали в разные стороны. То ли от волнения, то ли от быстрой ходьбы, ноги отказывались слушаться ее, становясь то ватными, то тяжелыми, словно под грузом камней.

Впереди слева показался огромный магазин Мигрос, оставалось совсем чуть-чуть. Зайти в метро Эмниет Фатих, выйти с другой стороны улицы и конечная точка пути находилась в нескольких шагах. Народу много, впрочем, как и всегда. Возле метро столпотворение людей, желающих сделать ксерокопии документов на оформление визы. Кто-то громко кричит на непонятном языке, показывая на пальцах старому турку, чего он от него хочет.

Она вдруг ощутила, как заболела лодыжка, после неудачного падения еще час назад. Ведь знала же, что дороги еще скользкие, но все равно бежала, не смотря под ноги. Прощупав подол куртки, поняла, что мокрый след от лужи, в которую она неудачно угодила задом, еще не высох. Стало стыдно. Зачем-то поздоровалась с двумя высокими, недвигающимися парнями в форме с автоматами, охраняющими вход. Минуя огражденную дорожку, она наконец попала внутрь здания.

Главное управление полиции Стамбула было переполнено людьми. Очередь на проверку документов для входа заканчивалась почти там, где она вошла. Воздуха не хватало, было ощущение, что весь воздух съели, отчего становилось душно и жарко. Она посмотрела на часы. Добежала ровно за двадцать минут, еще десять есть в запасе, но с такой очередью точно опоздает.

— Простите. Простите, пожалуйста, что я влезла без очереди, но меня ожидают. — никогда она еще так не делала, но страх, что опоздает или еще хуже, заставит думать человека, что ее ждут, а она безответственная, смыл все рамки приличия.

— Кто вас ожидает? — спросила очень милая на вид девушка, но каким-то грубым, мужским голосом.

— Комиссар Мурат Йилдырым.

— Паспорт, — даже не взглянув на собеседницу, девушка в форме выхватила протянутый ей документ в мягкой обложке и начала куда-то звонить, набрав на телефоне только три цифры. — Пройдемте со мной. — быстро встав и захватив с собой ее паспорт, она указала на закрытую дверь, где позади стоял еще один полицейский с автоматом. О чем она разговаривала по телефону, услышать было нереально из-за огромного шума, неизбежного от скопления народа, поэтому просто пришлось проследовать за ней.

Широкая, стеклянная дверь распахнулась, давая волю ветру обдуть разгоряченное лицо. Она помнила этот двор, еще два месяца тому назад она приходила сюда, также отстояв очередь для подачи документов на вид на жительство. Но тогда это не было столь волнительно и страшно, как сейчас.

Огромное, серое здание с развивающимся немалых размеров красным флагом с белым полумесяцем и звездой посередине позвало ее и она этого так ждала. Поднявшись по мраморным ступенькам, покрытыми каким-то материалом для того, чтобы никто не упал, она, как и тогда, зашагала по прямой, совершенно забыв о девушке- полицейском, пока та не окрикнула ее.

— Нам в другую сторону, отдел по расследованию убийств слева. — странно, но кричавшая не злилась, даже незаметно улыбалась чему-то.

— Простите. — заливаясь красной краской по уши, растеряно сказала она и решила больше не отставать.

Почти такие же как и на входе разъезжающиеся стеклянные двери распахнулись и спертый, теплый воздух с запахом хлора ударил по лицу. Мимо проносились люди без формы и, даже не глядя, здоровались с девушкой, идущей впереди нее. У каждого в руках была папка с документами, которые рассматривались на бегу. По бокам в длинном, широком коридоре находилось много деревянных дверей, одни были открыты и оттуда доносились смех и бурные обсуждения, другие были закрыты.

Дойдя до конца коридора, девушка свернула направо к узкой лестнице и словно взлетела наверх. Минута и они оказались на втором этаже, где был лишь большой зал с отделенными стеклом маленькими комнатами. Это все чем-то напоминало аквариум, и не успели они войти, как все разом уставились на них. В шагах двадцати прямо напротив входа распахнулась одна единственная, деревянная дверь, такая же как на первом этаже, и оттуда вышел здоровый, седовласый мужчина, лет пятидесяти.

— Спасибо, Ясемин, дальше я сам, — произнес он вроде негромко, но все услышали, отводя свои любопытные взгляды от новой гостьи. Девушка в форме молча кивнула головой, развернулась к выходу и ушла, даже не попрощавшись.

— Мой паспорт! — вспомнив, что документ остался у ушедшей, чуть слышно прошептала она, но ей ответил мужчина.

— София Владова! Очень рад наконец-то с вами познакомиться! Насчет паспорта не переживайте, сможете забрать его, когда будете уходить, внизу на первом этаже у секретаря, вам подскажут где. — его голос был с хрипотцой и звонко звучал по всему периметру. — Я, Мурат Йилдырым, главный комиссар, мы с вами разговаривали утром. Кстати, я надеюсь у вас не было проблем на входе. — протянул он свою длинную ладонь с короткими пальцами.

— Добрый день, Мурат бей. Очень приятно с вами познакомиться. Нет, что вы, никаких проблем не было, девушка любезно провела меня к вам. — ухватившись за его руку, стараясь запомнить информацию про свой паспорт, немного дрожащим голосом произнесла она, понимая, что кажется забыла турецкий язык от волнения.

— Да вы не стесняйтесь меня, я вас не съем, — заулыбался комиссар, и очень милые ямочки появились на его небритых щеках. — Мне сообщили, что вы подтвердили свой диплом, сдав экзамены в Турции и готовы приступить к работе. Уж извините, что раньше не связался с вами, ждал отчет, сами понимаете. — черные, слишком добрые глаза для человека такой профессии горели любопытстом, разглядывая ее лицо.

— Всему свое время. — улыбнулась она в ответ.

— Да, да. Давайте перейдем сразу к делу, вы готовы начать работать прямо сейчас? — такого она не ожидала. Ей казалось, с ней проведут собеседование или поговорят о чем-то. Разузнают все о ней, хотя, что было узнавать, все данные уже у них имелись, и она это знала, но все же. Вот так сразу. Такое заявление вызвало шок и панический ужас. А что если она не справится, опозорится, да и вообще ей здесь не место. Что если подведет всех и вся и ее мечты разобьются. — Что скажете, София Владова? — оторвал он ее от всех страхов в голове, которым она уже почти поддалась.

— А мы не будем проходить собеседование? — зачем-то спросила она.

— Зачем оно нам? Я и так все про вас знаю. Если вы согласны, то я хочу познакомить вас с нашим главным следователем, уверен, вы сработаетесь. София. — как-то грустно и немного приглушенно произнес он ее имя. — Можно называть вас просто София?

— Да, конечно. — даже не думая, ответила она.

— София, у нас очень много дел, а в субботу, десятого марта, два дня тому назад нашли странное тело, нам нужна ваша помощь. — сжав губы и наморщив лоб, он посмотрел ей прямо в глаза.

— Я согласна. — уверенно промолвила она, и в этот момент силы окончательно покинули ее, ноги подкосились, но она не подала виду, хотя отчетливо чувствовала, как пол уходит из под ее непослушных ног.

— Керем бей, подойди ко мне! — басом строго позвал он кого-то из одной из комнат зала.

Тяжелые, глухие шаги послышались позади нее. Развернувшись, она увидела мужчину, лет тридцати пяти может и больше. Короткая стрижка и широкий длинный шрам, оставляющий с правой стороны головы лысый пробор, было первым, что привлекло ее внимание. Усталые, зеленые глаза, не по доброму смотрели на нее из под слегка свисающих верхних век. Он постоянно шмыгал тонким, длинным носом, несуразно смотревшемся на идеальном лице. Небритая несколько дней щетина неровно разрослась, создавая небрежный и неухоженный вид.

Толстовка с капюшоном цвета хаки была хорошо выглажена, также как и джинсы, что были ему немного большеваты и длинные их концы неуклюже собирались трубочкой над развязанными ботинками. Сначала ей показалось, что он хромает на левую ногу, но это было из-за того, что ступни при каждом шаге неровно наступали на землю в широких ботинках.

— Да, шеф, — недовольно проборматал он. — Здравствуйте. — встав рядом с ней, едва слышно поздоровался.

— Керем бей, принимай нового сотрудника. Познакомься, София Владова, приехала к нам из Болгарии. Теперь будет работать под твоим командыванием в лице психолога-криминалиста. — неловко заулыбавшись, указал он рукой на нее.

— Что? Зачем нам психолог-криминалист?! — заорал он. — Шеф, у меня нет времени на это. К тому же у нас есть психологи. Зачем нам еще один, тем более из Болгарии? — одарив недовольным взглядом стоявшую рядом девушку, он задрал левую бровь, грозно впившись глазами в комиссара, даже не подумав о том, что своими словами мог задеть ее чувства.

— София, простите нас, но вы не могли бы сесть вон за тот стол и подождать, пока мы все уладим. — мило попросил он, указав ей на стол, стоявший в углу в самом конце коридора, где одиноко пылился старый монитор. Она молча зашагала туда, стараясь с пониманием отнестись к сложившейся ситуации.

— Мурат аби, ты издеваешься надо мной?! — встав в проеме двери в кабинет комиссара, вспылил не на шутку злой следователь. — Нахре.. Пардон. Зачем она нам нужна? Своих специалистов нет у нас? Ты посмотри на нее, это же смешно, какой она психолог-криминалист?! — его возмущению не было предела и он без остановки тыкал пальцем в сторону тихо сидевшей, испуганной девушки.

София была похожа на серую мышь, испуганную серую мышь. Каштановые, взъерошенные волосы непослушно выбивались со всех сторон, как бы она не старалась их уложить. Широкие, распахнутые на пол лица карие глаза, которые казались лишь щелочками за полукруглыми большими очками, что совершенно ей не шли и постоянно потели от ее горячего дыхания. Слишком бледная, с мгновенно вспыхивающим красным по любому поводу лицом. Ни грамма макияжа, из-за чего были видны синие круги под глазами. Она постоянно теребила пальцы и грызла ногти от волнения, а потом стеснялась своих рук.

Одежда на ней была совсем немодная. Простая, теплая куртка с уже истрепанным мехом на капюшоне. Объемный шарф, не раз стиранный и никогда не глаженый, в принципе как и ее джинсы. А светло-коричневые, промокшие от частого попадания в лужи, сапоги марки «Угги» вообще вызывали у него отвращение. Ему казалось, что они напоминают лапы дефективного медведя, да и походка в них у женщин становится нелепой.

— Керем! Мне незачем на нее смотреть, она специалист в своем деле, мы не выбираем сотрудников по внешнему виду.

— Но…

— Никаких, но! Она закончила Софийский университет, один из

— Наши университеты лучше и специалисты не хуже. — перебил его явно не желающий ничего слышать следователь.

— Я знаю. Да выслушай ты меня! — он не хотел кричать, но выходило с трудом. — Она окончила его в степени бакалавра. После работала психологом-криминалистом в Главном Управлении Полиции в Софии под командыванием своего дяди, — на это высказывание Керем усмехнулся. — Да, да ее дядя, начальник в этом самом управлении. Но она действительно знает свое дело. Я прочел список ее заслуг. Для продолжения работы, укрепления стажировки и обмена опытом управление сделало запрос в Стамбул. Наши согласились, мне об этом сообщили восемь месяцев тому назад. Для начала ей нужно было выучить турецкий язык, и она прошла ускоренный курс за два месяца. После защитила свой диплом здесь, и недавно я получил документ, где я обязуюсь принять ее к нам в отдел. Не мне решать Керем, начальство так решило, хочешь ты этого или нет.

— Она нам не нужна. Пусть переведут в другой отдел. Мурат аби, работы много, нет времени на новичков. Что если она не так хорошо знает язык, будет недо- понимать и испортит нам все. — он нервно зажал пальцами переносицу меж глаз. — Для чего нам все это, мы и сами неплохие психологи, без нее прекрасно работали.

— Керем, ты знаешь, как я к тебе отношусь, если честно, это приказ, но я хотел поговорить с тобой по доброму. Ты обязан ее принять. Точка. Иди, знакомь ее с командой, а мне выезжать надо и так задержался.

— Да к чему все это? Твою ж ма… Пардон. Ладно шеф, но если она сама захочет уйти в скором времени, я буду непричем. — махнув рукой, проворчал он, чуть не плюнув на пол.

— Не смей обижать ее! Керем, ну ты же умный мужик, пусть работает. Как ты сказал, посмотри на нее, вряд ли она принесет хлопоты. А вот с новым делом возможно даже поможет. — подмигнув, комиссар захлопнул дверь в свой кабинет.

— София Вла..? — подошел он к ней вплотную, засунув руки в карманы толстовки.

— Владова. Можете называть меня просто, София. — отодвинув стул чуть назад, она встала и только сейчас поняла, что они почти одного роста.

— София из Софии, занятно. Мое имя вы уже слышали, называйте меня, Керем бей. Пройдемте за мной, я познакомлю вас с людьми, с которыми вы теперь будете работать. — открывая ей путь вперед, он вытянул руку в сторону одной из комнат за стеклянными стенами.

— Можно вопрос. Что за важное дело вы сейчас расследуете? — решила она поитересоваться, надеясь разрядить нагнетенную обстановку между ними.

— Все узнаете позже. Входите, — открыл он перед ней маленькую дверь в комнату, где сидело четыре человека. — Народ знакомьтесь это София Вла.., просто София. Нет, София ханым. Наш новый психолог-криминалист из Болгарии. — присев на кончик одного из столов, громко заявил он.

Первым подскочил молодой парень низкого роста, с очень большим колличеством геля на рыжеватых волосах. У него было круглое, начисто выбритое лицо, нос картошкой и узкие, карие глазки.

— Волкан Озтюрк. — представился он, протягивая руку, и стоило ей пожать ее, как она ощутила что-то мокрое и теплое, после чего заметила, как он постоянно вытирает лоб от пота салфеткой.

— Волкан у нас самый молодой, ему только исполнилось двадцать пять, и занимается он розыском преступников, отслеживая их действия и перемещения, — протянул Керем, немного посмеявшись над растерянным видом молодого парня. — Это Альпер Демир, наш специалист-криминалист. — не дал он представиться следующему подошедшему парню, который казался слишком тихим и спокойным.

Его худощавое лицо ничего не выражало, а светло-коричневые глаза казались неживыми, можно сказать рыбьими, скорее всего из-за плотных линз. Он единственный выглядел опрятно, и был одет в костюм с изысканной темно-серой жилеткой поверх голубой рубашки с красивыми манжетами. Определить возраст было нелегко, поскольку виднелись неглубокие морщины вокруг глаз и проряди седых волос на темно-русых волосах.

— Альпер у нас самый скромный. Семьянин, три года как женат, и все время торопится домой. Может поэтому все делает быстро и качественно, но женился все же рано, как по мне, так тридцать два это не возраст для женитьбы. — Альпер нахмурился, но ничего не ответил.

— Добрый день, я Онур Озджан, главный помощник Керем бея. — не успел следователь закончить, как загорелая рука высокого парня очутилась напротив нее.

Молодой человек оказался очень приятен и любезен, что от него веяло теплом и добродушием. Правда он был весь какой-то дерганый и буквально танцевал на месте. Широкая улыбка демонстрировала белоснежные, ровные зубы. Было заметно, что он часто улыбается по тонким, глубоким двум линиям в уголках губ. Одет дорого, вот только рубашка явно была не по размеру, туго натянутая на неспортивную фигуру, казалось лопнет по швам и слегка обвисший живот так и норовил оторвать все пуговицы.

— Онур самый активный, не может усидеть на месте, если что надо, он достанет из-под земли. Нагловатый правда, иногда любит приврать. — помощник хотел что-то сказать в свою защиту, но следователь остановил. — Но очень добрый. Хороший работник и безотказный человек, — Онур на секунду возгордился собой, выпрямил спину и зашагал обратно на свое место. — Ну, а это цветок нашей команды, прелестная Севда Дилек. Она отслеживает звонки, занимается бумажной работой и вообще следит за всеми мелкими деталями, которые мы иногда упускаем, она у нас также компьютерный гений, найдет все данные в считанные секунды. Севда встань, поздоровайся с Софией ханым. — в приказном, но уважительном тоне промолвил он.

Молодая девушка славянской внешности нехотя встала. Ее длинные, прямые, светло-русые волосы блестели под яркой лампой, горящей на потолке. Ровный, мастерски сделанный макияж великолепно подчеркивал ее голубые глаза, а красная помада пухлые, красивые губы. Белая рубашка, черная юбка- карандаш и туфли на каблуках под цвет помады довершали образ роковой красавицы. София взглянула на ее руки и увидела идеальный маникюр, отчего резко засунула свои руки в карманы куртки, нервно сглотнув.

— Здравствуйте, — промурлыкала Севда, скрестив руки на груди, плотоядно осмотрев гостью с головы до ног. — Можно мне теперь сесть на место и заняться делом. — громко выдохнув, спросила она, бросив томный взгляд на начальника.

— Да, — нагловато улыбнувшись, ответил он. — Ну вот и познакомились. София, вы спрашивали про дело, мы как раз сейчас им и займемся. Присаживайтесь за мой стол, пока вам не поставили свой. Значит так. — вскочив с края стола, взял ее за руку и подвел к стулу, на который она рухнула и вздохнула с облегчением. — Два дня тому назад, в субботу, в семь утра нами был обнаружен труп мужчины. Сейчас принесу все документы. Но для начала скажите нам, что именно делает психолог-криминалист? Нет вы не подумайте, что я не знаю или проверяю вас, мне просто любопытно, может у вас в Болгарии все по другому? — она заметила, как все начали усмехаться и отворачиваться, отчего ей стало неприятно, неудобно и даже мерзко на душе.

— Хорошо. У нас в Болгарии психолог-криминалист изучает поведение и мысли преступников. Исследует причины, толкающие людей на совершение преступлений. Психолог-криминалист помогает правоохранительным органам раскрыть преступления и анализирует поведение преступников, составляя при этом профиль объекта. — глубоко вдохнув пробормотала она так, чтобы все услышали, после чего громко выдохнула.

— Значит в Болгарии также, как и у нас. — повернулся он к своим работникам, разведя руками. — У вас очки запотели, София ханым. Не волнуйтесь вы так и не дрожите. У вас такой ужас в глазах, поверьте, я не такой злой, как вы думаете.

Глава 3. Дело рук специалиста

— София Владова, тринадцатого сентября, восемьдесят первого года рождения. Это сколько получается вам лет? Нет не отвечайте, в этом году исполнится тридцать один, когда же вы успели выучиться и получить стаж на должности психолога-криминалиста. Браво! Фоточка занятная кстати. — вернулся он с целой кипой бумаг подмышкой и ее паспортом в руках, издевательски изучая лицо, смотревшее на него с документа.

— Вы взяли мой паспорт, чтобы отдать его мне или просто посмеяться? — обиженно спросила она, но в глубине души была рада, что он так быстро вернулся, ведь он был единственным, кто разговаривал с ней. Пусть с издевками, но разговаривал.

— Отдать. Все ваши данные внесли в программу, вам будет выдан пропуск, жетон, кобура с пистолетом сегодня, в конце рабочего дня. Все остальное получите после. Договор о трудоустройстве вам придется подписать в отделе кадров, но это можете сделать и завтра, ваш рабочий день будет считаться с сегодняшнего дня. Насчет зарплаты, также к отделу кадров.

— Я прибыла на стажировку, это не совсем работа, поэтому начисления будут делаться Управлением Полиции Софии. По поводу..

— Мне без разницы, кто и сколько вам будет начислять, разберетесь сами в отделе кадров. — бросил он перед ней на стол ее паспорт. Она хотела было обидеться, но не стала, в который раз убеждая себя, что это нормально. Она же новичок, вместо этого решила спросить.

— Вы выдадите мне настоящий пистолет?

— Да. А что у вас в Болгарии вам не выдавали оружие? — его постоянный акцент на Болгарию начал противно резать ей уши.

— Выдавали, но я им не пользовалась. Хотя стрелять умею.

— Замечательно. Надеюсь и здесь не придется, — София хотела спросить еще что-то, но следователь развернулся к ней спиной и заговорил с Севдой. — Что там? Есть продвижения? Личность удалось установить?

— Нет, шеф. Очень странно, но и насчет пропажи человека похожего на жертву никто не обращался.

— Ищи дальше. А вы так и будете сидеть, как в гостях, или уже займетесь делом! — наорал он на Софию внезапно, от неожиданности она даже слегка подпрыгнула на стуле. — Вот! — ткнул он пальцем в папку перед собой. — Целая кипа отчетов, только что получил. Разбирайтесь, смотрите фотографии, делайте, что вы там обычно делаете.

Одервеневшими пальцами София придвинула папку к себе. Открыв ее на самой первой странице, она увидела отчет судебно-медицинского эксперта по имени Олгун Фенер. Из текста она поняла следующее.

«Жертва, мужчина приблизительно тридцати девяти лет. Плотного телосложения. Конечности, глаза, а также язык отсутствовали. Обнаружены следы удушения, маленький надрез на шее, а также пластическая операция на нос, сделанная около трех месяцев назад. Следов инородных тел, предметов и различных выделений не найдено, только кровь самой жертвы. Особых примет нет. По состоянию тела можно было определить, что жертва скончалась в шесть двадцать пять утра. В облостях повреждений инородных следов также не найдено. Жертва не была в алкогольном или наркотическом опьянении. В крови имелось достаточно большое колличество антибиотиков.»

Перелистав все страницы, полученные от доктора, она увидела первую фотографию жертвы, сделанную когда труп был подвешен на столбе.

— Боже мой! — вскрикнула София, сама не ожидая, после чего прикрыла рот рукой и уставилась на Керема своми округленными от шока глазами.

— Что? Первый раз труп видим? — недоуменно взлянув на нее, пробормотал он.

— Нет. Но у меня такое чувство, что я где-то уже такое видела. — с отвращением она еще раз посмотрела на фото.

— В каком смысле видела? В Болгарии? Или в каком-нибудь американском фильме? — в его голосе звучала явная издевка.

— Возможно в фильме. Это ужас. — София почувствовала, как только что выпитый чай просится наружу. Закрыв глаза, она на ощупь перевернула фотографию, как вдруг у следователя зазвонил телефон.

— Да, Олгун бей. Да, получили. Сейчас? Вы не можете объяснить все по телефону? Хорошо выезжаю, — отключив телефон, он склонился перед Софией, захлопнул папку и заявил. — Собирайтесь, София ханым, мы едем в судебно-медицинский центр. Доктор-эксперт желает поговорить со мной лично. А вы будете рядом, начнете потихоньку вникать в суть работы. — он громко ударил в ладоши и схватил свою кожаную куртку с вешалки. — Быстрее, София ханым, быстрее. Народ, мы пошли, когда вернусь, чтобы дело уже сдвинулось с мертвой точки.

Шел он быстро, широкими шагами и ей приходилось бежать за ним. Минуя служебные выходы, они очутились вне здания управления полиции на одной из узких улочек, ведущих вглубь района. В шагах тридцати, вверх по дороге он остановился возле белой ауди с затемненными окнами и вычещенной до блеска.

— Прошу, — открыл он пассажирскую дверь, как-то наигранно подавая ей руку и закрывая за ней дверь. — Как вам моя машина? — зачем-то спросил он, совершенно лишний, как она посчитала вопрос, усаживаясь на свое место.

— Красивая.

— Красивая? И это все? — он вставил ключ, повернул его и машина приятно заурчала. — Я купил ее недавно, она великолепна, моя девочка. — погладив руль, они тронулись с места. София не знала, что ответить на все эти заявления, вернее она не понимала, что он хочет от нее услышать. Восхвалять чужие машины она к сожалению не умела, да и не хотела.

— Далеко нам ехать? — лучше отвлечь его, пока он еще что-нибудь глупое не спросил, подумала она.

— В район Бахчелиевлер.

— Далеко. — за время пребывания в Стамбуле она успела изучить все районы и их расположение.

— Отсюда не так далеко, вот если бы мы ехали из главного управления по расследованию убийств, который находится в Гайреттепе в районе Шишли, тогда было бы далеко.

— Не поняла? Мы разве сейчас не в главном управлении? — удивилась София, совершенно запутавшись.

— Отдел по расследованию убийств находится там, но здание на реконструкции, поэтому наш отдел перевели сюда на год, — разворачивая машину на главную улицу Аднан Мендерес, подмигнул он ей, а после резко и протяжно засигналил одной из машин, что не дала ему выехать. — Су..ин сын! — выругнулся он, но вовремя вспомнил, что рядом девушка. — Пардон. Стараюсь не материться, но как еще можно назвать человека, если ему только это слово и подходит.

— Не можете сдерживать гнев? — смотря только вперед, в лобовое стекло, с ноткой сарказма спросила она.

— Гнев? Я самый спокойный человек в Стамбуле. — поелозив на сидении, с широкой улыбкой сообщил он. Она впервые увидела его улыбку с неправильным прикусом зубов.

Буквально через пятнадцать минут машина выехала на мост Джевизлибаг, в сторону трассы Е-пять, по которой ходили отгороженные от трассы скоростные автобусы. Метробусы-так их называют, они доставляют пассажиров по городу без пробок за считанные минуты.

Оказавшись на трассе, как она и предполагала, они попали в пробку, что тянулась длинной полосой и конца ее не было видно. Разговаривать не хотелось. Между ними повисла гнетущая тишина, а дым от прикуренной четвертой сигареты заставлял задыхаться. София то и дело открывала окно, но это не помогало, едкий дым и запах въедался ей в глаза, нос и горло. Она периодически кашляла, но молчала, ожидая понимания от водителя, но его не было.

Ей стало казаться, что пробка никогда не закончится, и она умрет в этой душной, прокуренной, зато прелестной, идеально чистой машине. Попутчик в который раз закурил новую сигарету, как только выгорела предыдущая. Нет, скорее он умрет первый от такого колличества никотина. От этих мыслей София вдруг засмеялась, на что Керем сразу отреагировал улыбкой, но не стал спрашивать, что ее так рассмешило.

Глядя лишь на дорогу, она заметила, как машины начали движение и мысленно кого-то за это поблагодарила. Белая ауди с оглушительным визгом рванула вперед, объехав две машины и переместившись вправо. Место было предназначено для проезда скорой помощи, но следователю было совершенно наплевать, об этом говорило его выражение лица.

Повернув на другую сторону шоссе, Керем свернул направо. Проехав две улицы, прямо перед ними появился огромный, красного цвета банер с белыми буквами, с надписью Судебно-медицинский центр. Въезд прегрождали высокие, объемные, черные, передвижные ворота. Подъехав вплотную, следователь вышел из машины и двое охранников с автоматами, выйдя из своих будок, направились к нему.

Железные, тяжелые ворота распахнулись. После короткой беседы, дружеского прощального рукопожатия Керем вернулся в машину и медленно поехал по дороге. В метрах сорока стояло бледно-серое здание с тем же названием наверху. Со всех сторон по бокам стояли припаркованные машины, поэтому найти место, где поставить свою, следователь искал минут пять.

У самого входа также находилась охрана, которая, как и те что на улице, радостно приветствовали пожаловавшего гостя. Но не успев зайти внутрь, София почувствовала страшный запах смерти, лекарств и антисептиков с резким душком хлорки. В длинных коридорах находилось немалое колличество людей. Все они были подавлены, а в глазах читались боль и отчаяние. Почему-то ей вдруг захотелось убежать, но сильная рука остановила ее на ходу, прямо около лифта.

На верхнем этаже было спокойней, да и пахло поприятней, что позволило ей на секунду расслабиться. Все это время молча шагавший Керем, даже не постучав, открыл одну из дверей и нагло забежал в кабинет.

— Керем бей. Проходите. Садитесь. — протянул ему руку молодой мужчина, уж слишком молодой для доктора.

— Я не один. София ханым, наш новый психолог-криминалист, — закрывая за ней дверь, сказал он. — София ханым, это судебно-медицинский эксперт, Олгун бей.

Мужчина почему-то вызвал у нее отвращение с первого взгляда. Он был очень аккуратно одет, белый халат сидел на нем, как влитой. Бережно уложенные, каштановые волосы блестели здоровьем. В глазах была искорка веселья и беззаботности. Добрая улыбка располагала к себе, но что-то в нем было не то. Несмотря на весь этот показной лоск и добродушие, он был холодным и скрытным, от него веяло хорошо замаскированной злостью. А мимика и жесты говорили о том, что он буквально только недавно выбрался из трущоб.

— София. Хм. Россия? Молдавия? Украина? Откуда вы? — вместо доброжелательного приветствия он перешел к странным вопросам, на которые она терпеть не могла отвечать.

— Болгария. — холодно ответила она, демонстративно засунув руки в карманы куртки, не желая подавать ему руку.

— Ваша внешность похожа на женщин с тех мест. — продолжил он этот никчемный разговор.

— Олгун бей, — обратился к нему следователь, поняв, что София начала злиться, да и ему было неинтересно все это слушать. — Зачем попросили приехать? Вы же отправили отчет, кстати я даже не успел его прочесть. Что за срочность?

— Керем бей, дело с жертвой очень странное. Мне хотелось лично рассказать вам о своих находках и объяснить, что к чему. — пройдя за свой стол, он сел и открыл одну из папок.

— София ханым, садитесь, — поставив поближе к столу стоящий в углу стул, приказал следователь, сам поудобней садясь на стул возле окна. — Я весь во внимании.

— Начну по порядку, пропуская детали, которые вы прочитаете в отчете. По этому перехожу сразу к главному. Конечности были ампутированы специалистом, поэтому я решил сам обзвонить больницы и узнать, не делал ли кто такую операцию примерно месяц назад.

— Мои сотрудники выяснили это, вам незачем было так стараться. — перебил его Керем.

— Мне захотелось, — противно ухмыльнулся он. — Не смотря на то, что это не специалист из больницы, все эти операции проводил человек знающий, как нужно ампутировать и удалять мягкие ткани. Это нелегкая задача, Керем бей. Я коротко поясню, как это делается, чтобы вы понимали, о чем я. Для начала на конечность накладывают жгут, чтобы не началось сильное кровотечение. И жгут был наложен мастерски, никаких следов. После циркульным методом разрезаются мышцы и кожа, затем небольшой отрезок кожи вырезают таким образом, чтобы им в дальнейшем можно было прикрыть разрез. Далее проводится перевязка нервов, а с помощью стяжек прошиваются мышцы. Соединительная пленка, которая окружает кость, удаляется, а сама кость извлекается методом ампутирования. В конце отрезком кожи закрывается срез и зашивается. Вы понимайте, что это сложная операция, для нее нужно специальное оборудывание, место, препараты.

— Вы хотите сказать, что где-то, кто-то незаконно проводит операции и, если они прошли неудачно, избавляются от трупов?

— Нет, тут операция как раз прошла удачно, жертва была жива и прожила около двадцати дней, шрамы уже почти зарубцевались, плюс сильные антибиотики были обнаруженны в крови. Кто-то намерено поддерживал жизнь этому мужчине.

— Зачем? Я ничего не понимаю. Если хочешь убить, то убей. Нахре.. Пардон. Зачем оперировать, продлевать жизнь, а после вешать и перерезать живот?

— Что касается разреза, он тоже сделан на высшем уровне, тот кто это сделал, знал, как резать. Идеальный, глубокий надрез. Но это не все, — продолжил доктор, посмотрев на Софию, но она держалась молодцом от услышанного. — У жертвы были извлечены глаза, не просто удалены, а была проведена операция под названием Энуклеация. Очень точно и качественно сделаная также, как и ампутация. Преступник раскрыл глазное яблоко с помощью векорасширителя. Такие вещи не купить в простом маркете. Конъюктиву глаза рассек и отсепарировал по периметру. Затем завел в глазницу специальный крючок и отсек прямые мышцы. Отсеченные мышцы глаз вытянул наружу и хирургическими ножницами отсек косые мышцы. После удалил глазное яблоко. Действовал слаженно и аккуратно. Кровотечение остановил с помощью раствора перекиси водорода, которая осталась в трещинах ран. Также на глазах я обнаружил скопление антибиотичной мази и капель. Но и это не все.

— Олгун бей, к чему вы ведете, подходите уже к сути дела. — он больше не мог слушать про все эти медицинские термины и удаления частей тела.

— Когда я дошел до шеи, то увидел еще одну ампутацию.

— Еще?! Беднягу что обкрамсали со всех сторон?

— У жертвы отсутствовал язык, кто бы это не был, он провел даже такую сложнейшую операцию, как Глоссэктомия. Это действительно непросто. Сначала проводится трахеотомия, чтобы позволить пациенту дышать во время и после операции. При трахеотомии создается отверстие снаружи шеи в трахею, я его едва заметил. В отверстие вставляется трубка, через которую пациент дышит. После удаляется язык и кусок кожи с запястья, которым и зашивают место удаления. Также были удалены лимфатические узлы в области шеи. Дело в том, что после такой операции нужен тщательный уход. Кислород через трубку в нос, примерно две недели, а также питание через трубку для кормления. В желудке я нашел непереваренные остатки еды, жертву кормили за час до смерти. К чему я веду. Керем бей, это не простой преступник, он или она, или же они прекрасно разбираются в медицине, возможно кто-то из них даже очень хороший хирург.

— Убийца-хирург? Это уже смешно. — хихикнул следователь.

— Простой человек не сможет провести столько операций, да и для этого нужно место, как я уже сказал. Это означает, у этих людей или человека есть что-то вроде лаборатории, где все оснащено для этого. Но вы правы, для меня также остается загадкой, зачем это делать. Кормить, выхаживать жертву, чтобы потом вот так убить и подвесить в оживленном месте. Но вы должны искать возможно бывшего хирурга или того, кто обучался на него. Это непременно должен быть мужчина, женщина не смогла бы поднять столь тяжелое тело, удерживать, а после завязывать веревку. Тут сила нужна.

— В этом я с вами согласен, но возможно там не один человек, как вы и подметили. Что скажите, София ханым? — внезапно обратился он к ней, только сейчас заметив, что она побледнела и вошла в некий транс.

— Это может быть человек или группа людей с больной психикой. Наверняка они просто проводят эксперименты, но боясь, что пропавших людей будут искать избавляются от трупов, простите трупа, наверное это был первый эксперимент, надеюсь и последний. Возможно, это кто-то за что-то мстит, потерявший лицензию доктор или обиженный на весь мир хирург, которого в чем-то обвинила данная жертва. Я составлю точную характеристику в управлении. Дайте мне день. — ей почему-то захотелось закурить, хотя она никогда не курила, даже сигарету в руке не держала.

— Хорошо, день так день.

— Керем бей, вам удалось установить личность жертвы? — поинтересовался доктор, наливая воды в стакан и протягивая его Софии.

— Нет. Были бы конечности, по отпечаткам нашли бы. Вот София ханым говорит, о том, что они или он боялись, что начнут искать пропавшего человека. Но никто не подавал заявление о его розыске, это очень странно. Будем искать дальше.

— Вы не успели прочесть мой отчет, сказали вы, но я определил, что жертва делала пластику носа примерно три месяца тому назад, возможно это поможет в поиске. К пластике прибегает скорее молодежь и женщины, а тут мужчина почти сорока лет.

После его слов София вспомнила, что прочла это в отчете, но забыла сказать Керему. Они столько времени провели в дороге, а она молчала, ни разу не упомянув об этом. На мгновенье ей стало страшно и стыдно, а вдруг следователь разозлится и подумает, что она некомпетентный работник. Отругает ее и нажалуется Мурат бею, который пожалеет о том, что принял ее к себе в отдел. Голова внезапно заболела и в груди неприятно заныло. Может обойдется, первый день на работе, каждый способен совершить ошибку.

— Это хорошие новости, Олгун бей. Так дело пойдет быстрее. Спасибо, что все разъяснили, но, если честно, запутали еще больше, — вставая со стула, поправляя куртку, заявил Керем. — Нам пора, дел очень много. Я проверю отчет и позвоню, если будут вопросы. — впервые в жизни он не злился на него, даже как-то по доброму пожал руку на прощанье.

София не могла выдавить из себя ни слова, пока они шли к машине. Она все пыталась нарисовать портрет преступника или целой организации преступников. Сначала она подумала про черную мафию органов, но у жертвы все внутренние органы остались на месте. Кому нужны конечности, глаза и язык, хотя почему бы и нет, это тоже товар, который хорошо пойдет на этом страшном рынке живой плоти. Но они сразу избавляются от жертв, не кормят, не ухаживают за ними, да и навряд ли оставили бы целыми столько органов, все бы в дело пошло.

Почему не ищут жертву, это тоже настораживало, если бы он был бродягой или бездомным, судебный медик определил бы это в два счета. К тому же какой бомж будет делать себе дорогую операцию на нос. Это кто-то очень любящий себя, копящий деньги на это, но почему, почему его никто не ищет. Может у него не было семьи, какой бред, в Турции у каждого есть огромная семья, а тут словно одинокий человек. И куда делись конечности, что преступник с ними сделал, наверное продал той самой мафии. Или возможно преступнику нужны были эти органы, или кто-то нанял хирурга для извлечения для себя данных органов.

Тогда зачем надо было привязывать на столбе, да еще возле мечети, недалеко от главного управления полиции, чтобы быстрее нашли? Не логично все это. Выбросили бы где-нибудь в лесу или в море, закопали бы на худой конец, зачем такие сложности? Если все это было сделано для какого-то изощренного эксперимента, то опять возникает вопрос. Что они собирались делать дальше, по сути он удался, надо было продолжать наблюдать. Люди, которые живут ради экспериментов, своих успешных подопытных не бросают, и уж тем более не убивают вот так. Преступник или преступники словно жаждали огласки, хотели, чтобы все увидели их деяние. Вопросы, вопросы, где найти ответы. София решила успокоиться, отдохнуть, собраться с мыслями и обдумать всю ситуацию еще раз.

— Время уже позднее, не думаю, что сегодня мы сможем узнать что-то про личность жертвы. И ребята уже устали, третий день допоздна сидят впустую. Вы сходите, заберите жетон, пистолет и все остальное. — оторвал он ее от долгих раздумий, заглушая мотор автомобиля. Всю дорогу обратно она тихо сидела в машине, задумчиво разглядывая даль, а он не тревожил, дав ей время собрать все мысли воедино.

— Мне не подниматься? — спросила она, поплотнее затягивая шарф, вечерами было совсем ветренно и холодно.

— Нет, я всем дам отбой на сегодня, пусть пойдут домой, а завтра с утра займемся делом и наконец разрешим эту запутанную ситуацию с жертвой. Вы далеко живете? Может вас подвезти до дома? — посмотрел он на часы, стрелки показывали восемь сорок три. — Да, долго же мы в пробке простояли. — пробормотал он себе под нос.

— Я живу тут недалеко, в районе Чапа, мне только подняться вверх по улице и я уже дома. Не волнуйтесь, я сама дойду. Во сколько завтра быть на работе?

— Как хотите, но утром могу вас забрать, я очень близко к вам живу. На Пазартеке, рядом с Отелем Явуз, мне будет несложно. Смогу забрать вас ровно в семь утра. Встанете?

— Конечно, — улыбка будто озарила ее лицо. — Мы с вами почти соседи.

— Куда именно мне подъехать утром?

— К лицею Шехремини, он прямо по дороге, там еще…

— Знаю, в семь там. До завтра, София ханым. — попрощавшись, он зашагал к лестнице, ведущей на второй этаж.

Глава 4. Первый подозреваемый

Будильник на телефоне громко зазвенел и запрыгал на тумбочке. Теплая рука покинула свое уютное убежище и нащупала ледяной аппарат. Пять утра, на улице еще мрак и холод. София медленно выползла из кровати, сонно оглядывая темную комнату, тускло освещаюмую уличным фонарем сквозь занавески.

Ее маленькая, вернее крошечная квартирка находилась буквально в нескольких шагах от того самого лицея, на улице Дервиш Паша. В совсем старом, обветшалом доме, втиснутом между двумя другими не менее старыми. В доме было всего четыре этажа, по одной квартире на этаж и были они абсолютно одинаковые. Ее находилась на третьем этаже, но если считать, как это делают местные, то на втором. На первом, или же по другому на нулевом, располагался магазинчик. Под ней жил одинокий парень, который редко появлялся дома, а над ней не было никого. Весь этот кирпичный памятник старого Стамбула, словно принадлежал только ей одной.

Прихожая около метра в длину и ширину, сразу у входной двери справа находилась спальня, куда помещалась только одна кровать на полтора человека, тумбочка и весьма скромных размеров шкаф, из-за которого дверь в спальню открывалась лишь до середины. В конце коридора слева была ванная. Напротив входной двери кухня с одним квадратным окном, где умещался маленький стол с двумя стульями.

Рядом со спальней находился зал, разделенный на две секции. В одной стояло два дивана и телевизор в углу. В другой большой стол, на котором было разбросано много учебников, тетрадей, бумаг и зарытый под всем этим ноутбук. Большую часть своего времени она проводила именно за ним, сидя в мягком кресле и изучая что-то новое.

Огромные окна выходили на улицу, откуда снизу, из ее любимого кафе всегда доносились голоса и ароматы свежего кофе. В комнате за плотными шторами скрывался балкон, позволяющий разместить на себе лишь один стул. Часто вечерами она сидела там с чашкой горячего чая, наблюдая, как хозяйка петшопа в доме напротив закрывает свой магазинчик и, собрав вокруг себя кучу уличных кошек, разговаривает и кормит их. Она поражалась доброте и неиссякаемому позитиву этой милой женщины.

По утрам же улица всегда была переполнена людьми. По будням спешащими на работу, по выходным веселыми компаниями. Как обычно она услышала, как кто-то громко зевнул и крикнул кому-то в окно, что они уже опаздывают. София посмотрела на часы, доедая свой плотный завтрак, она никогда не выходила из дома не позавтракав. На часах было шесть пятнадцать. Оставалось полчаса, она всегда старалась выходить и приходить раньше, чтобы не опоздать. Но знала, что Керем обязательно приедет позже. Она все время сталкивалась с тем, что турки любят опаздывать, и если они говорят пять минут, то это минимум полчаса. Если сказал в семь, то наверняка приедет к семи тридцати.

Собрав на голове волосы в пучок, последний раз взглянув в зеркало, она вышла из дома, не успела спуститься, как зазвонил телефон.

— Доброе утро, София ханым, — раздался невыспавшийся голос Керема. — Я буду через пять минут. — и отключился. София удивилась, время шесть сорок пять, впервые здесь она столкнулась с пунктуальным человеком.

Доехали до управления быстро, на входе уже стояло много людей. Проскочив через служебный вход, они мигом оказались в своем отделе, где работа кипела вовсю, а все четверо сослуживцев громко спорили, собравшись у монитора Севды.

— Доброе утро, шеф. В шесть утра я отправила фоторобот жертвы во все клиники пластической хирургии. Десять минут назад пришло три подтверждения личности, из трех клиник. Все три человека очень похожи друг на друга, пытаемся выяснить кто из них наша жертва. — взглянув на пришедших мимоходом, отчиталась Севда, после чего каждый начал выдвигать свою версию.

Керем взял со своего стола папку с отчетом, отправленную ему вчера доктором. Попросил увеличить уши каждого на фотоснимке и открыл фотографию из отчета, где крупным планом были сфотографированы по отдельности оба уха. Трое подчиненных Альпер, Онур и Волкан столпились возле него, поочередно глядя то в папку, то на монитор.

— Второй явно он, шеф. — сказал Волкан.

— Да. — хором ответили двое других.

— Севда, из какой клиники пришел ответ на этого мужчину?

— Шведская клиника. Улица Доктор Хюсню Исмет Озтюрк, район Шишли. Операцию проводил пластический хирург Толга Караташ.

— Свяжись с больницей, запроси полный отчет по данному пациенту. А также позвони в полицейский участок, скажи нашему дорогому Мерт бею, чтобы они привезли к нам доктора, сделавшего операцию.

— Здравствуйте, куда стол ставить? — внезапно послышался голос запыхавшегося человека в дверях, все разом обернулись на него.

— София ханым, принимайте. — радостно заявил следователь, заставляя всех встать и переместить свои столы, открывая место для шестого.

Не успела она насладиться запахом своего нового деревянного стола и мягкостью кресла, как Волкан крикнул.

— Готово, шеф. Жертва, Эрдем Балабан. Пятого декабря тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения. Место рождения Мерсин. Женат. Двое детей. Проживал по адресу Халит паша, улица Мерджан, дом восемь, квартира шесть, район Газиосманпаша. — получив копию водительских прав жертвы, Волкан быстро нашел всю нужную информацию.

— Сообщите районному участку, пусть привезут к нам жену жертвы. — скомандывал следователь, постучав пальцами по столу Севды.

— Жена. Румейса Балабан. Десятого апреля тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения. Место рождения Мерсин. Домохозяйка. Участок принял запрос, уже выезжают по адресу. — словно на автомате выдала она.

— София ханым, тут в отчете, что у меня в руках написано про пластическую операцию и вы его вчера читали. Почему не сообщили? — ударяя папкой по своей левой руке, Керем грозно посмотрел на нее, ей даже показалось, что на пол посыпались искры.

— Простите, Керем бей. Я, я, я.. — она готова была провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть этих пылающих яростью глаз.

— Это был ваш первый день, да и я вчера был слегка груб. Прощаю. — кинув злосчастную папку на ее стол, прошипел он сквозь зубы. Ее облегченный выдох кажется услышал весь этаж.

На первом этаже в конце коридора находилась комната для допросов и двое полицейских примерно через час, после того как Севда отправила запрос, ввели худую женщину с выцветшим платком на голове. На ней было легкое пальто и балетки, надетые на плотные носки. Она явно не понимала, что происходит и зачем ее сюда привели.

— Румейса ханым, доброе утро. Меня зовут Керем Кахраман. Вас доставили сюда по поводу вашего мужа. — он любезно указал ей на стул, давая понять, что лучше присесть и, отодвинув стул на противоположной стороне стола, сел напротив.

— Что с моим мужем? — испуганно спросила она.

— Давайте вы сначала ответите на мои вопросы, Румейса ханым, — открыл он перед собой тетрадь, а женщина молча кивнула. — Когда вы в последний раз видели своего мужа?

— Около месяца назад. — честно призналась она, нервно потирая руки, не зная куда их деть.

— Вы не связывались с ним за этот месяц?

— Нет.

— Что же получается, вы не видели и не слышали о муже целый месяц и даже не побеспокоились, где он и что с ним?

— Он часто пропадал, говорил по делам. Когда я расспрашивала, то он сильно ругал меня. Запрещал звонить и надоедать. Но он всегда возвращался. В этот раз я подумала, что как всегда куда-то уехал и скоро вернется.

— Кем работал ваш муж?

— У него свое агенство по продаже недвижимости у нас в районе.

— Значит офис у вас в районе, но за весь месяц вы ни разу не проходили мимо, не заходили к нему и не видели его там?

— Я не хожу в ту сторону, там немного неспокойная улица, да и зачем мне подниматься так далеко, все, что мне нужно, находится в шаговой доступности от моего дома.

— Понятно. — он начал быстро записывать что-то в тетрадь.

— Что с моим мужем? Вы скажите мне? Он что-то натворил? Его посадили в тюрьму? — в ее глазах блеснули слезы.

— А есть за что сажать? — ответил он вопросом на вопрос.

— Не знаю. Я же не в курсе, что у него за дела. Но я уверена, он непричем, отпустите его, пожалуйста. — уголки тонких губ поползли вниз, от слез, застрявших в горле, было заметно, как ей трудно говорить.

— Румейса ханым, я очень сочувствую вам, но ваш муж был убит. Его тело нашли утром, десятого марта в районе Фатих. Примите мои соболезнования. — опуская голову, выдавил он из себя, предчувствуя, что сейчас начнется.

— Убит? Как убит? Кем убит? За что убит? Почему убит? Это шутка, да? Вы слышите, что вы говорите? Или я что-то не так расслышала? Он не может быть убит! Нет! Нет! Нет! — схватившись за живот и, обнимая себя как можно крепче, женщина сложилась вдвое. Ее стон, плачь и истошный крик пополз по полу, по стенам, проникая в каждую щель здания. В следующую минуту она вскочила со стула, присела на корточки, потом облокотилась на стол, не владея собой, она не знала куда себя деть и как задавить вырывавшийся крик боли. Она даже не заметила, как сполз ее платок, открывая красивые, черные кудри. Ей стало жарко и нечем дышать, как в бреду, она стащила с себя пальто, оставшись в какой-то растянутой майке с короткими рукавами и длинной юбке.

— Румейса ханым, успокойтесь! Сядьте и прекратите раздеваться! — закричал Керем, подходя к ней и стараясь усадить на стул, как вдруг заметил желтовато-сиреневые подтеки на ее руках, шее и висках. — Румейса ханым, у вас все тело в побоях! Кто это сделал? — больше всего на свете он не выносил, когда кто-то бьет женщину.

— Я упала. — еще сильнее заплакала она, уперевшись лбом ему в живот.

— Румейса ханым, задам вопрос еще раз, кто вас избил? — отрывая от себя бедную женщину, почувствовал, как от гнева у него затряслись руки.

— Эрдем. — сквозь слезы выпалила она.

— Эрдем? Эрдем Балабан? Ваш муж? — он с ужасом представил эту картину, как здоровый мужик избивает эту хрупкую, худенькую женщину, не имеющую шанса дать отпор. — Почему вы не заявили на него в полицию? — Керем словно забыл про жертву, теперь он был зол на этого человек и даже, где-то в глубине души, обрадывался тому, что он умер, да еще такой мучительной смертью.

— Я заявляла. Его забирали, но всегда отпускали, после чего он возвращался и бил меня еще сильней. После этого я перестала волноваться где он, с кем он и что делает.

— Почему не ушли от него? — он не мог понять, зачем женщина сознательно терпела все это.

— А куда я уйду. Мы семья, у нас дети, кто будет их кормить. Я не образована, работу мне не найти, он обеспечивал нас. Без него я бы сгинула в этом городе. Что если бы я ушла, а он вдруг отобрал у меня детей. Я бы умерла от горя. — объясняла она. Все эти слова она говорила себе на протяжении многих лет, успокаивая себя таким образом, благодаря бога, что у нее есть муж, хотя бы такой.

— В какой полицейский участок вы обращались? Оставьте мне имена и фамилии тех, кто работал по вашему делу. Я разберусь. Простите, мне надо выйти, к вам подойдет другой сотрудник. — договорив, он стремглав выбежал из комнаты, доставая сигареты из кармана и заходя в дверь по соседству. За дверью была еще комната, только поменьше с огромным стеклом на стене, через которое была видна комната допроса. Внутри находились Онур и София.

— Шеф, мне пойти? — спросил Онур, глядя как Керем с удовольствием вдыхает дым прикуренной сигареты.

— Нет. Пойдет София ханым.

— Я? Но она не виновна в смерти мужа, к чему мне с ней разговаривать. Эта женщина не наш преступник.

— Вы сможете успокоить ее и разузнать побольше, я не могу смотреть на следы от побоев. Узнайте, может она хотела отомстить мужу и избавиться от него, я бы так и поступил. Возможно, она знает кого-то, кто желал его смерти, вы психолог, идите и разбирайтесь. — его голос срывался на писк, но он дал понять, что это был приказ и обжалованию он не подлежит.

— Румейса ханым. Меня зовут София Владова. Можно просто София, — представилась она, тихо садясь за стол. От услышанного имени женщина перестала плакать, заморгала и пристально, с недоверием уставилась на вошедшую. — Ваш муж избивал вас постоянно? Я правильно поняла?

— Да. — ответила та, пытаясь понять, почему девушка с не турецким именем и фамилией допрашивает ее и так чисто говорит по турецки.

— Вам наверное это надоело, вы устали от этого. Не хотелось ли вам избавиться от мужа раз и навсегда?

— На что вы намекаете? Что это я его убила?

— Конечно же нет. Но может вы попросили кого-то. Того, кто любит и заботится о вас.

— Я не понимаю, к чему вы клоните, как вас там Со..?

— София.

— Софья ханым! Поверьте, никто бы так не поступил, мы семья, чтобы ни было, мы заботились друг о друге. — вытирая остатки слез, заявила женщина. София хотела ее поправить, поскольку та произносила ее имя неправильно, но это был не первый случай, к тому же решила не отвлекать женщину.

— Я понимаю, но.. — она не успела задать свой следующий вопрос, как в коридоре раздался шум и крик. Она отчетливо услышала незнакомый мужской голос, после голос Керема и еще нескольких человек. Медленно отворив дверь и выйдя наружу, София увидела сидящего на коленях молодого человека. Онур и молодой человек в форме держали его, а Керем бей надевал наручники. Еще четверо полицейских стояли, загораживая выход.

— В допросную его! Онур, выведи Румейсу ханым и отведи в кабинет дежурного психолога. — сказал Керем, поднимая мужчину с пола.

— Отпусти! Отпусти, я сказал! Где моя сестра? За что вы ее арестовали? — дергаясь, расспрашивал парень, агрессивно взирая на следователя.

В этот момент к Софии приблизился Онур, зашел в комнату и попросил жену жертвы пройти за ним. София осталась стоять в дверях, но как только Онур вывел женщину, парень в наручниках словно взбесился.

— Румейса! Румейса! Что они хотели от тебя? За что вы ее держите тут? Отпустите!

— Кенан?! — в ужасе крикнула женщина. — Ты зачем сюда пришел? О, Всевышний. Керем бей, отпустите его, это мой брат, он ни в чем не виноват. — она хотела кинуться к нему, но Онур остановил.

— Базар! Устроили мне здесь базар! Онур, я передумал, обоих в комнату. — швырнув неугомонного парня в руки Онура, Керем подошел к Софии и, силком вытащив из проема, завел в ту самую комнату со стеклом.

— Мне продолжить допрос? — окончательно растерявшись, спросила она.

— Нет! Я сам, будьте здесь! — рявкнул он и хлопнул дверью.

Жену жертвы и брата жены Онур посадил рядом друг с другом. Левую руку парня прицепил наручниками к железному выступу на столе, на что парень плюнул тому под ноги. Лицо помощника главного следователя скривилось, кулак напрягся, но он мирно вышел из комнаты, закончив то, что ему приказали сделать. Женщина опять заплакала, гладя парня по голове и что-то шепча ему на ухо. Дверь распахнулась. Напряженная фигура и закипающее от злости лицо Керема появилось на пороге.

— Собаки! — прошипел парень.

— Кенан Бардакчи. Двадцать три года, место рождения Мерсин, — София поразилась быстрой работе Онура, который за секунду распечатал все данные на парня — Брат Румейсы Балабан. Смышленый ты парень, как резво ворвался в отдел. Устроил дебошь, оказал сопротивление сотрудникам правоохранительных органов, оскорбил должностное лицо. Посадить бы тебя.

— Не надо, пожалуйста, Керем бей. Он молодой, глупый. — вступилась за него сестра.

— Сажай. Мне все равно. Отпусти сестру, а со мной делай, что хочешь.

— Твоя сестра была доставлена для допроса и я бы ее отпустил спустя час, может два. А вот теперь вряд ли.

— Для какого допроса, она ничего не сделала! — продолжал он разговаривать на повышеных тонах.

— Никто и не говорит, что она что-то сделала. Эрдем Балабан, муж достопочтеннейшей Румейсы ханым был найден убитым. — женщина опять расплакалась.

— Эрдем? Сдох наконец! Грязная свинья! — весело произнес парень и искренняя улыбка расползлась по всему лицу.

— Да, сдох. Тебя это радует, как я вижу. Ну что ж, давай прочтем зафиксированные показания свидетелей, полученные мною несколькими минутами ранее. Соседей, а также работников Эрдема Балабана. И отчеты по твоим криминальным делам. Кенан Бардакчи, десять арестов за незаконное хранение наркотиков, а также оружия. Не раз представал перед судом за драки, за нанесение серьезных телесных повреждений. Ооо, ты даже ранить умудрился кого-то ножом.

— Я вырос в плохом районе, мне пришлось защищаться! — его глаза наливались кровью от гнева.

— Продолжим. По словам очевидцев Кенан Бардакчи неоднократно, в присутствии свидетелей угрожал Эрдему Балабану расправой. Если быть точнее, угрожал, что зарежет, как свинью. Я все правильно говорю? — скрестил он пальцы над папкой, вопросительно посмотрев на парня.

— Он просто хотел защитить меня. Кенан хороший мальчик, он никогда бы не убил Эрдема. Это были лишь угрозы, он никогда! Никогда! Вы слышите, никогда бы так не поступил! Мы семья! — вцепившись в локоть брата, словно боясь, что его сейчас отнимут у нее, давясь слезами, выговаривала она.

— Оставь, сестра. Он все равно не услышит тебя. Сейчас все это повесят на меня, нашли козла отпущения. Свидетели, очевидцы. Где были эти люди, когда эта скотина избивала мою сестру? А? Где они были? Я старался помочь, обезопасить ее. Сколько раз предлагал уйти, но она заладила, мы семья. Мы семья. Этот нелюдь не понимал по хорошему, и если его убили, то я готов пожать руку этому человеку и благодарить его каждый день. Я не убивал его, но хотел. Да, я желал этого каждый день, особенно, когда видел синяки на теле сестры. Хотите обвинить меня, давайте! Вы же так работаете? Зачем разбираться, если можно все спихнуть на того, кто угрожал. Давай начальник, арестовывай! — протянув вторую, свободную от наручников руку, он нагло заулыбался, а в глазах читалось некое облегчение и радость.

— Онур! — вдруг позвал Керем, повернув лицо к зеркалу на стене, и через секунду в комнату вошел помощник. — Румейсу ханым отведи, как я уже говорил, к психологу и да, пусть она напишет имена и фамилии сотрудников полицейского участка, к кому она обращалась по поводу избиения. А Кенана Бардакчи в камеру. Все. — схватив папку, он быстрыми шагами направился к двери, но услышал душераздирающий крик женщины.

— Нет! Нет! Не трогайте! Пустите его! Он ни в чем не виноват! Это не он! Я умоляю. — кинулась она в ноги Онура, цепляясь мертвой хваткой. Лицо Онура вытянулось и проскользнула тень недоумения, что делать дальше, но Керем даже не обернулся.

— Вы же понимаете, что это не он и не она убили жертву. — заявила София, едва следователь вошел в маленькую комнату, наблюдая как Онур тщетно пытается освободиться от женщины.

— Понимаю, но есть детали, которые мне нужно изучить. Видите ли, Кенан Бардакчи вырос действительно в плохом районе. Газиосманпаша, опасное место. Но когда ему исполнилось двадцать лет, он сдал экзамены для поступления в университет. Получил неплохие баллы.. Подал документы в университеты, но его не приняли. А теперь угадайте, на кого он хотел учиться? — постукивая пальцем по стеклу, спросил он.

— На медика? — не на шутку удивилась она.

— Да. Не просто на медика. Он хотел стать хирургом.

Глава 5. Виновен

В душной, прокуренной от сигарет следователя, мрачной комнате с бетонными стенами, окрашенными в болотный цвет, сидел подозреваемый с красными от бессонницы глазами. Кенан Бардакчи, молодой парень с очень красивыми чертами лица и наивными, детскими, голубыми глазами никак не походил на преступника. Керем в очередной раз закурил. Пространство, не успевшее освободиться от предыдущего дыма, вновь заполнилось легким туманом, режущим глаза.

— Откуда мне знать, что ты не изучал медицину сам для себя или же не знаком с кем-нибудь из хирургов? Может у тебя есть друзья, которые не смогли остаться равнодушными к ситуации с твоей сестрой. Ты же хотел его убить? Возможно, ты даже составил план действий и, как только подвернулся случай, воплотил его в реальность! Кто тебе помогал?! — вышагивал он по комнате из стороны в сторону, задавая вопросы, и злился, когда не получал ответы, поскольку большую часть времени парень молчал.

— Я не убивал его. Я не убивал его! — Кенан закричал так, что все вены набухли на его лице. Через секунду он успокоился, после начал улыбаться, потом громко хохотать. Прекратив смеяться, он начинал плакать и биться головой о стол. Иногда он подскакивал и отшвыривал ногой стул, после чего тщетно теребил наручники, пристегнутые к столу, в надежде высвободиться. Когда не получалось он вновь начинал орать, что есть мочи.

— Керем бей. Только поступили. — зашел в комнату Онур и бросил на стол синию папку, подозреваемый потянулся к ней, но получил кулаком по руке. От этого он взбесился, словно зверь в клетке, начал реветь и рычать, потом тихо сел на стул и вновь заплакал.

— Машина Эрдема Балабана была обнаружена на парковке, возле музея Перпа в районе Таксим. Он оставил ее там одинадцатого февраля в десять вечера и больше за ней не вернулся. Значит ты проследил за ним до Таксима. Что было потом? Рассказывай, поскольку по показаниям твоей девушки, с который ты живешь, тебя не было дома весь день и всю ночь. Также мы опросили всех твоих друзей, с ними тебя тоже не было. Получается, у тебя нет алиби. Все, что ты скажешь сейчас может быть ложью. Рассказывай, как все было на самом деле!

— Ты с ума сошел?! Прошло больше месяца, она может путать даты, я сам не помню, что делал в тот день. Друзья, которых вы опросили, вообще пожизненно пьяные или обкуренные, как можно полагаться на них слова?! Я не помню, что делал в тот день! Не помню! Меня часто не бывает дома, я люблю гулять и выпивать один по ночам, под утро я забываю все! — его бросило в пот, капельки градом стекали по лицу.

— Хватит врать! Говори, кто тебе помогал и как вы все это провернули?! Вот полюбуйся, ваших рук дело! — кинул он перед парнем папку на странице, где виднелась фотография жертвы. Не успел подозреваемый взглянуть, как его вырвало на пол.

— София ханым, как вы думаете, он это сделал? Вы умеете составлять психологический портрет преступника, что скажете про этого парня? — почти шепотом спросил Онур, отворачивая лицо от картины, где молодого человека выворачивало несколько раз подряд.

— Ммм? — повернулась она к нему, не расслышав.

— Я спросил, он убийца? Как вы думаете?

— Пока не уверена, но могу с точностью сказать только одно, вряд ли этот человек смог провести столь сложнейшие операции, к тому же его вырвало, а это говорит о том, что он видит жертву в таком виде впервые. Возможно.

— Может у него желудок слабый?

— Может, но не думаю. Он вероятней всего придумал план, выполнил его безупречно, а соучастник ему помог. Тот, кто разрезал жертву и сохранял ей жизнь.

— Зачем?

— Таким способом они мучили жертву, заставляли пройти через такой же ад, который он создавал своей жене.

— Тогда почему они просто не били его?

— Побои проходят, а то, что сделал преступник действительно мучительно и ужасно. Но я обратила внимание на слова Кенана.

«Меня часто не бывает дома, я люблю гулять и выпивать один по ночам, под утро я забываю все!»

— Что тут такого, напивается и забывает, все через это проходят. — пожал он плечами, вспомнив свой опыт.

— Слово «Часто». Да, многие это проходят, но подозреваемый постоянно забывает, что он делал. Плюс его частая смена настроения, излишняя агрессия и ужас в глазах, заметьте, именно ужас, а не гнев при разговоре про побои. Мне кажется, что у него психическое заболевание. Мне нужно с ним поговорить.

— Через двадцать минут приедет доктор из Шведской клиники, и Керем бей уйдет с ним разговаривать. Сможете переговорить с подозреваемым.

— Хорошо, — она заметила, что Онур хочет сказать что-то еще. Он начал пританцовывать на месте, сжимать губы, а уши внезапно заполыхали. — Что? — глядя на этот спектакль одного артиста с жестикулированием, танцами и смешной мимикой, решила спросить она.

— София ханым, а что вы делайте сегодня вечером? Скажем в девять?

— Скажем, спать иду.

— Так рано? В это время жизнь только начинается! — его удивлению не было предела.

— У кого-то начинается, а кто-то нормальный. — ухмыльнулась она.

— Давай кофе попьем? — наглости ему не занимать. Когда они перешли на ты, вроде бы не переходили.

— Онур бей! Прошу меня простить, но я вынуждена отказать.

— Почему? Просто попьем кофе, мы же коллеги. Потом, если захочешь, можем выпить что покрепче. — его улыбка напомнила ей оскал какого-то злобного персонажа из мультфильма.

— Я не пью спиртное. Спасибо, но я откажусь.

— Как? Все иностранки пьют. У вас же в странах любят водку и напиваются каждый день. Все, кого я знаю. Иностранки в смысле, все любят выпить, мало того, их не перепить. — разговор явно заходил в тупик, а его высказывания заставляли ее злиться и свирепеть.

— То есть пьют только иностранки? Почему вы обобщаете всех?

— Наши девушки так много не пьют. Я не обобщаю, говорю как есть.

— У вас неверные представления о женщинах, живущих за пределами Турции. Мне неприятен данный разговор и считаю нужным его прекратить. С вами я никуда не пойду. Почему? Догадайтесь сами. И кстати, на ты, мы с вами не переходили. — внутри все кипело и рвалось, ей хотелось надавать ему пощечин, но вместо этого она молча отвернулась, чувствуя как полыхает жаром ее лицо.

— Почему? — спросил он опять. Она пыталась понять, он издевается или действительно ничего не понимает. Если второе, то это сложный случай, если первое, то придется либо терпеть, либо вежливо оскорбить в ответ.

— Доктор пришел? — ворвался к ним следователь, от ярости она даже не заметила, как он покинул допросную. — София ханым, с вами все в порядке? Вы красная, как помидор. Онур, ты что-то сказал ей? — из его глаз полетели искры.

— Нет, Керем бей, просто душно тут. — быстро ответила она.

— Сейчас скажу, чтобы вентиляцию включили на всю мощь. Онур, что встал, доктор здесь?

— Да, шеф, он уже наверное ждет вас в кабинете Мурат бея. Я пойду с вами.

— Можно мне поговорить с подозреваемым? — прикладывая холодные стороны рук к щекам, попросила она.

— Конечно. Сейчас я направлю к вам Волкана, чтобы вы не оставались наедине с подозреваемым. Подождите минут пять.

Не прошло и трех минут, после их ухода, как в комнату вошел Волкан, как обычно, с салфеткой в руке, частички которой прилипли к его лбу.

— Я пойду одна, а вы наблюдайте отсюда. — сказала она и направилась к подозреваемому.

— Если что, сразу уходите. — она кивнула.

— Добрый день. Меня зовут София Владова. Я задам вам несколько вопросов. — аккуратно садясь за стол, очень вежливо произнесла она.

— Русская? — вопрос был не к месту, София сдела вид, что не услышала.

— Кенан бей. Вас били в детстве? — от такого вопроса его глаза округлились.

— А это тут причем? — на лице появилась тень печали, говорившая о том, что он вспомнил неприятные годы жизни.

— Отвечайте на вопрос! — жестко приказала она.

— Да, — он нервно сглотнул. — Отец бил меня каждый день, иногда доходило до больницы.

— Он бил вашу сестру?

— Бывало, но очень редко.

— У вас частые провалы в памяти?

— Случается.

— Ваш отец вас только бил или причинял вам еще какой-нибудь вред.

— Он избивал меня железными прутьями. Когда приходил пьяный, срывал весь гнев на мне, однажды чуть не задушил. Вы про этот вред?

— Только это?

— Я не понимаю, о чем вы? — его взгляд стал стеклянным, а голос железным.

— Ваш отец насиловал вас? Трогал за интимные места? — не став ходить вокруг да около, прямо в лоб спросила она. От самого вопроса ей стало непосебе, и тело вздрогнуло.

— Что вы такое говорите?! Кто вы? И почему задаете такие вопросы? Какая мерзость! Уходите! Пошла вон! — в следующую секунду его свободная рука чуть не достала до нее. Он хотел схватить ее за волосы, но она вовремя увернулась, а в комнату уже вбежал Волкан. — Су..а! Пошла вон! — продолжал орать подозреваемый, отталкивая крепко державшего его сотрудника.