Бесплатный фрагмент - Аврора и белый кролик

Татьяна Бичанина

Аврора, Гештальт и белый кролик

Мы совсем не такие, какими кажемся.

Даже себе. Тем более себе.

Глава 1. ЗНАКОМСТВО

В мае 2020-го Аврора Синицына вместе со всей страной сидела на самоизоляции. Как многие, она особо не вникала в механику происходящих событий и, честно говоря, была к общественной жизни не то чтобы равнодушна, но морально устойчива. Ибо жизнь в России позволяла отращивать дзен намного эффективней, чем випассана где-нибудь в предгорьях Гималаев.

Да и события в области личного, точнее, их категорическое отсутствие в последние 2 года ее без малого 39 лет, обращали больше внимания на внутреннее. Сегодня утром она приняла решение, которое было призвано в корне изменить ее жизнь. И обсудить его собиралась за бокалом вина в зуме со своими девочками, подругами студенческих лет.

Телевизор патриотично бубнил в углу о протестах в Штатах и проблемах сопредельных государств. Аврора сделала потише и без особых приветствий и принятых в таких случаях усюсюндр заявила:

— Все, девочки!.. Решилась!.. Хочу новую жизнь, новую квартиру и замуж. Я наконец дозрела, потому что чувствую — пора!

В чате повисла тишина.

— Рорушка!.. — промолвила Леля, директор школы, заслуженный работник образования, незамужняя мать троих детей и мастер коммуникации с самым эмоциональным контингентом. — Меня всегда восхищала твоя решительность, и в жизни нет ничего невозможного, но мне как-то сложно представить, что ты переедешь. Твоя любимая Петроградка, вид на крейсер Аврору, и квартира у тебя замечательная… Но главное… прости, что упоминаю об этом… если тебе неприятно, можешь остановить меня в любой момент… это твоя жизнь, и только тебе решать… возможно, я не в курсе последних новостей, но мне помнится, ты уже замужем?..

Алена сдавленно хихикнула, Оля закашлялась. После чего все, кроме Авроры, не сговариваясь, глотнули вина и приготовились услышать ответ.

— И что?.. — мужественно заявила Аврора. — Я не имею права снова хотеть замуж?

Картинка в телевизоре сменилась, молодая Пугачева, направляя в камеру кисти рук и надрывный взгляд, запела про любовь, которая «одна виновата, лишь любовь во всем виновата»…

Оля, самая близкая Авроре из всех подруг, не выдержала первой:

— Дорогая, скажи честно: опять на горизонте замаячил твой мудак? Это все из-за него, да?!?

— Он не мудак… — прошептала Аврора, жалея, что девчонки вообще были в курсе того, как крепкий, практически незыблемый брак Авроры много лет висел на волоске.

***

Они встретились накануне Нового года.

У Авроры была приятельница по имени Настя, порхавшая по жизни, как бабочка. То улетит на Гоа вести блог о просветленном фитнесе, а потом вернется, чтобы открыть клуб грязных танцев. То по любви с первого взгляда выйдет за лучшего в городе пластического хирурга, а потом с треском и ненавистью разведется, больше всего жалея, что не успела сделать себе ни губы, ни грудь.

В тот год Настя решила, что ей нужно завести серьезный роман, стать солидной замужней дамой («на этот раз окончательно!») и остепениться. Для этого она попросила Аврору пригласить ее на Новый год.

По поверью, если одинокая девушка встретит Новый год в кругу счастливой семейной пары, и у нее в ближайшем будущем сложатся такие же отношения. Аврора с мужем согласились и никого больше решили не приглашать, чтоб не портить эксперимент.

Их дочь, 9-летнюю Дашку, забрала к себе в Новгород бабушка. Аврора не ездила в гости к матери много лет, контакт поддерживала формально — дежурные новости, поздравления с праздниками… В Новгороде у Дашки была подружка, девчонки обожали друг друга, но встречались редко, и сейчас мечтали ночевать в шатре из бабушкиных пледов, обвитых гирляндами, объедаться сладостями, пересматривать «Гарри Поттера»… Так что душа родительская была спокойна.

За 2 недели до 31-го Настя, шило в попе которой не позволяло прожить месяц без нового поклонника, сообщила, что придет не одна. И, мол, если ее избранник пройдет смотрины у ее семейных друзей — так тому и быть. Значит, это и есть ее новое счастье.

По телевизору шла «Ирония…”. Женя Лукашин тщетно искал свой серый в елочку пиджачок. Гость опаздывал, Настя крутилась у зеркала, Артем доставал бокалы с приборами. Аврора на кухне резала оливье.

Это должен был быть совершенно обычный Новый год: такой, каких много уже было в ее жизни и много еще будет. За окном кружили снежинки, в духовке лоснилась курица — уютный семейный круг, в котором, возможно, вот-вот появится еще одна такая же уютная, умиротворенная друг другом семейная пара.

Запиликал звонок, Настя ойкнула и рванула к двери. Щелкнул замок, дверь распахнулась, в прихожей послышался мягкий, низкий, будто бы смутно знакомый голос.

Она еще не видела, кому принадлежал этот голос, но шестым, седьмым или бог знает каким чувством уже знала: как бы ни выглядел тот, кто вошел сейчас в ее дверь, она принимает его всего, всем нутром, до последней клеточки. Ее затрясло как в ознобе, мелкой противной дрожью. Непонятный страх сковал мышцы, кожа под легким платьем покрылась мурашками, задрожали колени. Аврора поняла, что если сейчас владелец голоса подойдет к ней, возьмет за руку и уведет за собой, она встанет и уйдет прямо сейчас, в тонких босоножках по свежему снегу. И ни муж, ни чувство приличия не смогут ее остановить.

***

Она влюбилась как сумасшедшая, наотмашь. Хотя герой ее романа совсем не попадал в привычный типаж. Она западала на высоких и длинноногих — этот был крепко сбитый, коренастый, среднего роста. Ей нравились блондины — получите-распишитесь — брюнет. Она ценила мужчин основательных и серьезных, а тут художник, карикатурист.

«Он что, совсем без царя в голове?» — спросила много позже Оля, которая, между прочим, сама всегда уверяла, что больше всего ценит внутреннюю свободу и осознанность. «Думаешь, все должны быть банкирами? Что, мужчина не может идти своим, нетривиальным, путем?» — съязвила Аврора, которую почему-то задела Олина реплика. Оля лишь пожала плечами и приготовилась слушать дальше историю внезапной и совершенно неуместной любви.

Аврора никому не называла его имя. Для Оли и психолога (психолог завелся тут же, ее изрядно потекшую крышу срочно надо было чинить и спасать) новый знакомый именовался Гештальт. Помнится, Аврора копалась в статьях по психологии и наткнулась на этот необычный, новый для нее термин.

Гугл объяснял его так: «Гештальт — совокупность того, что у нас возникает внутри, и того, что есть снаружи, что так или иначе связано с нашей потребностью и ее возможным удовлетворением… Целостный образ, который является чем-то большим, чем сумма его составляющих».

Это было чертовски точно. Незакрытый, непроработанный — определенно Гештальт, ни дать, ни взять. Если разложить Гештальта по частям — а ее мозг на расстоянии от него еще сохранял способность мыслить объективно — ничего выдающегося. Незаконченное Мухинское. Некоторая известность в узких кругах. Чуткость, легкость, мужское обаяние. Нетиповая творческая профессия. И все. В остальном обычный, во многом заурядный мужик.

Но чувства Авроры в тот вечер точно нельзя было назвать заурядными. В волнении и предчувствии чего-то невнятного, но большого и важного, она пыталась взять себя в руки и так сосредоточенно кромсала оливье, что не заметила, как Гештальт вошел на кухню и встал у нее за спиной.

— Вам помочь? — прямо над ухом спросил низкий голос. Аврора вспыхнула, дернулась, нож соскочил и рваным краем вспорол ей запястье чуть ниже большого пальца. «Черт!!!..»

Еще мгновенье — и черт (то есть Гештальт) уже сидел рядом с ней за столом и зажимал порез чистым запасным полотенцем из стопки, лежавшей на столешнице. Аврора, все еще дрожа изнутри, наконец набралась мужества и подняла на него глаза.

Темные пряди падали на смуглый лоб, в глазах плясали смешливые огоньки. Не красавец, но внешность и обходительность уверенного в себе мужчины: знает свои сильные стороны, умеет нравиться и ловить от этого кайф. Возможно, поэтому сама атмосфера рядом с ним была такой нереально праздничной. Авроре на миг показалось, что снежинки пушистым роем ворвались в комнату и танцуют, сверкая, вокруг стола, как во сне.

«Шизофрения какая-то!» — буркнул ее внутренний голос.

Меж тем ее гость, намного более живой и реальный, продолжая дружелюбно улыбаться, произнес:

— Пока вы не истекли кровью, может, познакомимся?

— Аврора.

— Что же вы так себя не бережете, Аврора? Мы еще не сели за стол, а вы уже почти покончили с собой. Нехорошо, негостеприимно! — и кухню залила его открытая, в чем-то даже детская улыбка.

«И шутит бездарно», — съязвил внутренний голос. Но все, что Гештальт говорил, произносилось с такой очаровательной уверенностью, что хотелось его слушать, кивать, глупо улыбаться и бесконечно тянуть момент, когда за столом они двое, оливье, и вот-вот Новый год, и тихо кружатся за окном снежинки.

Как некстати в любовных историях появляется муж!

— Ваша супруга порезалась, Артем, — сказал Гештальт. — Не подскажете, где у вас пластырь или бинты?

— Я сам, спасибо, — Артем метнулся к ящику с аптечкой. — И кстати, можно на «ты». Проходи в гостиную, располагайся там с Настей. Мы скоро присоединимся. — Гештальт исчез, а Артем быстрыми точными движениями спрыснул ранку хлоргексидином и наложил аккуратную плотную повязку. — Так нормально? Все, бросай этот чёртов оливье, стол и так ломится. Идем, до нового года осталась всего пара минут.

В тот год Аврора загадала выбросить Гештальта из головы быстрей, чем затянется порез на запястье. И преисполнилась решимости начать прямо сейчас.

***

Гештальта было не так-то легко игнорировать. Уже за столом, когда задули свечи и включили верхний свет, она с удивлением поняла, что на нем рубашка Артема. Точнее, такая же. Когда-то давно Аврора купила ее в подарок, но муж счел, что рубашка расхлябанная и несерьезная, и носить отказался. Но рубашка ей нравилась, и, несмотря на отсутствие лишних денег, она не нашла времени вернуть ее в магазин.

Гештальт пролил на клапан своего белоснежного кармана немного соуса и бросился зачищать салфеткой:

— Простите. Люблю эту рубашку. Помню, увидел ее и сразу понял — мое!

— Да, так бывает… — Аврора пыталась поддержать разговор, но Настя перебила ее в то же мгновенье:

— А про меня ты тоже сразу все понял, милый?..

Гештальт рассмеялся, притянул ее к себе, чмокнул в висок и ответил с улыбкой:

— Конечно! Ты такая одна…

А Артем, наконец дожевав изрядный кусок куриной ноги, произнес:

— Не переживай, у меня такая же. Если захочешь, с радостью отдам ее тебе, — он, конечно, кивнул на рубашку, но двусмысленность фразы, по мнению Авроры, тут же сорвала банк. — Она новая, так и висит в шкафу с ярлыком, — пояснил он.

Аврора с облегчением выдохнула. Ох уж эти параллели!.. Фантазию иногда тоже неплохо бы посадить на карантин. А с Гештальтом еще и вкусы похожи, да что ж за наваждение!.. Незнакомый, совершенно чужой мужик, да еще и парень подруги… «За что мне это все, господи?!? Слава богу, Артем ни о чем не догадывается. Слава богу!..»

После 2 бутылок шампанского все окончательно познакомились, расслабились, беседа потекла ручьем. Гештальт вел себя так, словно они знали друг друга тысячу лет. Он заканчивал за Аврору фразы быстрее, чем она успевала понять, что именно хочет сказать. Ей казалось, что он читал ее мысли, — это бесило и смущало невероятно. Аврора чувствовала себя глупо и изо всех сил старалась не смотреть в его сторону.

А потом он предложил потанцевать. Настя, мурлыкая, снова приглушила свет, зажгла свечи, торшер, и в комнату вернулся полумрак.

Аврора любила танцевать, но точно знала: Артем не захочет — наверняка устал и предпочел бы просто посидеть под хорошую музыку, глядя на елочные огни.

Потягивая шампанское, они смотрели, как под стинговское «Mad about you» Настя тает в руках Гештальта: то шепчет что-то, заглядывая в глаза, то запускает руки в темные пряди на его затылке… Гештальт сдержанно к ней склонялся, что-то с улыбкой отвечал и мягко кружил ее на волнах мелодии.

«Ну и хватит, — уговаривал Аврору ее внутренний критик. — Ты выпила, вообразила бог знает что. А ничего нет и быть не может. Смотри, как хорошо они смотрятся вместе. Такие гармоничные, даже чем-то похожи — Настя тоже вся в темных кудряшках… А ты, дорогая моя, замужем. Повторяй за мной по слогам: «Я за-му-жем. У меня все хо-ро-шо. Мне никто больше не нужен… Да?»

Аврора так увлеклась, что, увидев протянутую к ней руку, инстинктивно и слишком громко сказала «Да!» и хлопнула по руке. Как в дворовом приветствии «дай пять!».

Гештальт, а это был он, наклонившись к ней, от неожиданности заржал:

— Это самый четкий в моей жизни ответ на приглашение потанцевать!

— Вы… ой… ты меня приглашаешь? Прости, задумалась о своем, не сразу поняла.

— Ничего. Да, приглашаю. Если Артем не возражает, конечно.

— Артем в таком случае просто обязан пригласить Настю, — Аврора умоляюще посмотрела на мужа. Артем как порядочный хозяин и приличный человек сразу поднялся и направился к гостье. Через мгновение Настя о чем-то хихикала уже у него на плече.

Гештальт, не выпуская руку Авроры, привел ее в другой угол комнаты, подальше от музыки, льющейся из колонок. Она отметила, что рука покоится в его ладони совершенно легко и правильно, как сложившийся пазл, сложившийся так, как должно было быть.

Партнер мягко, но уверенно развернул ее к себе, другая ее рука сама собой легла на его плечо, совсем близко к шее. Колечки темных волос слегка касались ее пальцев — хотелось дотронуться, разворошить непослушную прядь… Но ничего более неуместного было невозможно представить.

Господи, зачем вообще этот танец, только его не хватало, что он вообще творит?.. И почему с ним так легко танцуется, как будто они танцуют уже много-много лет?

— У меня получается? — наклонившись к ее виску, спросил Гештальт.

От волнения Аврора снова перешла на «вы»:

— Если вы про танец, то да, вполне. Хотя я не специалист в этом вопросе.

— Да нет же! — засмеялся он. — Я вам понравился? У меня получилось?

«Что?!.. Неужели это так заметно?! Как же глупо, наверное, я выгляжу… И все равно — спросить такое напрямую!.. Ничего себе самомнение!.. Ну, все, самовлюбленный хмырь, сейчас ты у меня получишь по самые помидоры!»

— У вас спорт такой — нравиться всем подряд? — Аврора с вызовом улыбнулась прямо ему в лицо и могла поспорить, что выглядела в этот момент весьма негодующе.

— Вы о чем? — Гештальт на мгновение даже остановил танец, мелодия поплыла дальше уже без них. — Вы — подруга Насти, и это очевидные смотрины: она впервые знакомит меня с друзьями. И лучшая подруга в данном случае все равно что председатель жюри. Так что, госпожа Председатель? — продолжал он, невзирая на ее смятенное молчание. — Сколько вы дадите мне шансов? 4 из 10? Может, хотя бы 5? — он посмотрел ей в глаза и ослепительно улыбнулся.

«Если из 10 — пожалуй, 19, — подумала Аврора, — только вряд ли я объективна в этом вопросе». А вслух сказала:

— Ну, вы же не скаковая лошадь, вы мой гость…

— Не скажете?.. Понятно… — опустив глаза, он лукаво вздохнул. — Похоже, плохи мои дела.

«Да чтоб тебя! Это мои дела плохи… Этот танец когда-нибудь закончится?!..»

Наконец затихли последние аккорды, пытка его близостью прекратилась. Аврора с облегчением вернулась к роли хозяйки и ушла на кухню отдышаться и заварить чай.

***

С Настей Гештальт встречался недолго. Они довольно быстро и круто поссорились. По обрывкам фраз было ясно, что кто-то кому-то изменил, и никто из них явно не желал об этом говорить. И вышло так, что Аврора с Артемом остались в кругу Гештальта, а Настя куда-то пропала.

С тех пор начались его звонки и сообщения — нечастые, без повода, ни о чем.

«Доброе утро! Сижу в телецентре, у нас в гостях Ургант. Шарж на него показать?» И прилетал рисунок. Хороший, талантливый, с размашистой подписью автора в нижнем углу.

Она отправляла в ответ пару смайликов и теплых слов. На этом все. Но почему-то бабочки в ее животе весь день танцевали румбу.

А потом снова тишина в эфире. И она была рада этой тишине. Это была правильная тишина, спокойная и надежная. Тишина не требовала перемен. Был Артем, была Дашка — все было очень размеренно и хорошо. Так, как должно было быть.

Но потом он напрашивался в гости. И весь вечер она чувствовала себя гимназисткой, влюбленной в своего преподавателя. Гештальт был раскован и весел. Иногда по-мальчишески неловок. Когда что-то рассказывал, обращался обязательно к ней, и ей часто казалось, что это затянувшееся свидание, их только двое, и никого вокруг. Потом он уходил, целовал на прощание в щеку, задерживая Аврору в своих руках лишь на мгновенье дольше положенного… и снова пропадал.

Потом снова ничего не значащая переписка.

Между ними не было сказано ничего. Но с каждым «ничего» Аврора чувствовала, что увязает все глубже — и в своей глупости, и в пустых надеждах, и в ощущении, что за его вниманием стоит нечто большее, чем дружеский вежливый интерес.

Общение с другими приятелями-мужчинами не вызывало подобных чувств. Короткие переписки по делу сменялись мемами из соцсетей, в разговорах не было никаких подтекстов «на грани» — в общем, все было в рамках, ни в какое сравнение с Гештальтом.

Аврора понимала, что она сама раскачивает в своем воображении лодку, выдумывая невозможный, но столь притягательный роман. И залипала все глубже, и к его сообщениям относилась по-особому, и ничего не значащие случайные встречи (Питер — город маленький) лишь бередили душу пуще прежнего.

А все было очень невинным и светским. Он как-то по-особому мог сказать: «Ну мы же с тобой знаем!», или «Я знаю, ты поймешь!», или мимолетно обнять при прощании — и все, ее крыша улетала на юг, и только «курлы-курлы!» доносилось из чертогов ее когда-то холодного разума.

Другая бы просто расслабилась и получила удовольствие. Или переспала бы с ним и забыла, продолжив общаться как ни в чем не бывало. Но, похоже, Аврора пропустила в школе жизни какие-то важные уроки и теперь нагоняла, расплачиваясь рваными в клочья нервами.

Когда другие, более опытные, могли наслаждаться и вести игру для тонуса, для бодрости, для укрепления самооценки в конце концов, Аврора все глубже влюблялась и влюблялась мучительно. Она металась, словно делает что-то недопустимое: предает мужа, претендует на то, что ей не принадлежит… Куда могли завести ее все эти чувства, она не знала. Но и просто вычеркнуть их, отменить не было никакой возможности.

***

А время пришло — Гештальт женился. Но это не изменило ни его поведения, ни Аврориных чувств.

В тот день Аврора неслась на очередную рекламную съемку. На беду представитель клиента пожелал лично проконтролировать создание ролика о суперинновационном йогурте, которого, по мнению производителя, давно не хватало адептам правильного питания.

Опаздывать было нельзя, но Аврора опаздывала, причем серьезно. Виляя в плотном потоке, она уворачивалась от столкновения с вертящейся между рядами насмерть затонированной «копейкой» и не заметила, как пропустила яму, на дне которой лежал то ли кусок арматуры, то ли острый камень. Сразу за мостом Аврора поняла: колесо спустило.

Крепкое слово, приличное случаю, утонуло в шуме трафика — она увидела свободное место в ряду припаркованных у городского ЗАГСа машин и пристроилась туда, включив аварийку.

Выйдя осмотреть машину и убедившись, что колесо действительно сдулось, она высказалась еще раз — причем так, что покойная бабушка, профессор русской словесности, могла бы гордиться лексическим кругозором своей внучки.

Первым делом Аврора набрала ассистента, предупредила, чтобы начинали без нее. И гори оно, все равно ей не бросить машину прямо здесь. Вызывать аварийку было не по карману: до зарплаты оставалась пара дней, Артему задерживали премиальные — лишних денег не было.

Закинув на заднее сиденье пиджак и закатав рукава блузы (в конце концов, она русская женщина или где?), Аврора мужественно взялась за домкрат, покрутила его в руках и склонилась над колесом, прикидывая, куда бы его пристроить.

— Вам помочь? — как дежавю раздался над ухом низкий знакомый голос. От неожиданности Аврора вскочила, ударилась затылком о нечто острое и твердое и обернулась. У нее за спиной в расслабленной позе завис улыбающийся Гештальт, потирая подбородок.

— Привет, — сдержав порыв зареветь и попроситься на ручки, немного сурово выдала она. — А ты что здесь делаешь? («Тебя мне только не хватало! Господи, ну что за день!?!»)

— Привет! — Гештальт солнечно улыбнулся и, потянувшись к ней, чмокнул в щеку. Потом отстранился, засунул руки в карманы, пожал плечами и кивнул в сторону здания за спиной. — Да, вот, сдаваться пришел. Еще чуть-чуть — и свобода прощай.

Аврора не сразу поняла смысл его слов:

— Сдаваться куда? Что случилось? — а потом увидела, как из дверей ЗАГСа выплывает счастливая пара. Фату сорвало с головы невесты порывом ветра, невеста засмеялась, гости заулюлюкали вслед облаку улетающего тюля, кто-то в последний момент схватил фату за хвост, толпа восторженно заревела… Цветы, поздравления, объятия… Вокруг вертелся фотограф… Аврора поймала себя на том, что наблюдает все это как в замедленной съемке.

— Ты… женишься?

— Ага! — он снова пожал плечами, смущенно улыбаясь и неотрывно глядя ей в глаза. — Похоже, пробил мой час. Фатум, неизбежность и все такое. Ты же знаешь, как это бывает.

Картинка стала расплываться. Домкрат в руках Авроры вдруг показался ей неподъемным. Какого черта она взвалила на себя это все?! Будь проклята эта яма, это спустившее колесо, эта рубашка, так ни разу и не надетая Артемом, этот Новый год, который она согласилась встречать вместе с Настей!..

— Да. Женюсь. Но не раньше, чем заменю тебе колесо. Запаска в багажнике? Давай-ка сюда домкрат, — Гештальт взял Аврору за запястье руки, державшей инструмент, а другой мягко поправил ей выбившуюся прядь волос у виска. Потом перехватил домкрат и полез за запаской.

Аврора прислонилась к машине, тщетно соображая, что нужно говорить в таких случаях. Ничего не приходило в голову. Не покидало ощущение, что это какой-то сон, она вот-вот проснется, и снова будут ничего не значащие переписки по ночам, и эти нежные и вежливые жесты, и все будет по-прежнему.

— Знаешь, что самое забавное? — произнес Гештальт, притопывая рычагом домкрата. — Когда об этом узнают знакомые дамы, создается впечатление, что я им всем обещал жениться, но слов не сдержал. — Он усмехнулся, пожал плечами и продолжил: — Нет, только представь! Все на меня обиделись. Буквально все!..

Его слова наконец привели Аврору в чувство.

Какая ирония! Как глупо и унизительно стоять в колонне кандидаток неизвестно на что с отсутствующими перспективами. А чувства на то и чувства. Поболит и пройдет. И Оля скажет: «Я же говорила!»…

— И правда, — взяв себя в руки, произнесла она, почти не скрывая сарказма: — С чего бы они все?.. — А потом, оглядевшись, продолжила: — Кстати, где твоя… ммм… вторая половина? Ничего, что ты тут застрял?

Гештальт поднял глаза:

— Мы подали заявление, и Анька уехала, опаздывала уже. А у меня тут заказ неподалеку, пройдусь пешком. Сажал ее в такси, думал проводить, но увидел тебя.

«Какой молодец! Бросить невесту, чтобы сменить колесо другой бабе», — пробурчал ее внутренний голос.

— Спасибо, что помог, — заглушив сарказм, произнесла Аврора. — Надеюсь, ты будешь счастлив, — и она постаралась поверить в то, что говорит.

— А как же! — вставая, произнес Гештальт. — Это обязательно! Иначе какой во всем этом смысл?.. — Он упаковал колесо в обрывки целлофана, валявшиеся в багажнике, и отряхнул руки о свои джинсовые штанины. — Скажи мне, ведь там, за печатями, счастье есть? — и он всмотрелся в Аврору как-то слишком пристально.

— Не знаю, — призналась она, отворачиваясь к Неве. — Если честно, понятия не имею. — Потом повернулась к нему и выдавила из себя улыбку: — Вот ты и расскажешь!

— Договорились! — ослепительно улыбнулся Гештальт. — А ты не грусти. Машина твоя снова на ходу. Будем надеяться, и день наладится.

Продолжая улыбаться, немного неловко, как подросток, он сделал несколько коротких, словно нерешительных шагов к ней навстречу и подошел совсем близко. «Вы позволите?» — прозвучало над ухом. Гештальт взял ее за руку, другую руку положил на талию, и Аврора с удивлением поняла, что он кружит ее прямо на набережной под несуществующую музыку.

— Прямо как в нашу первую встречу, правда? — Он провел ее еще несколько па, затем круто обернул вокруг своей оси и остановился:

— Все! Теперь ты заколдована на то, чтобы провести отличный, исключительно приятный день! — потом чмокнул ее в щеку и легко, пружинисто зашагал по набережной, не оборачиваясь.

Как ни странно, день и правда наладился. А под утро она получила рисунок: ее силуэт в окне с видом на набережную и крейсер Аврору.

Глава 2. ГЕШТАЛЬТ

С той встречи прошло 2 года. Все улеглось — насколько могло улечься. И сейчас, когда Оля вспомнила о нем («Опять на горизонте твой мудак замаячил?»), Авроре снова стало больно и стыдно. Годы, целые годы беспочвенных надежд и чувств, абсолютно неуместных, накатывавших волнами при каждом его появлении на горизонте.

— До сих пор не понимаю, к чему это все, для чего?.. И что со всеми этим делать…

То ли вино, то ли воспоминания, бурлящие внутри, то ли ее отчаянное одиночество в собственном браке, обострившееся в пандемию… Но вопросы, которые в привычном ритме жизни казались ей блажью, чем-то несерьезным, из серии «не трогай — само пройдет», сейчас заполняли собой пустоту, заявляли о себе громко, требовательно, нуждались во внимании, как никогда раньше.

«Черт с ним! — подумала Аврора, — Что я теряю от этой откровенности в конце-то концов?» И она решила рассказать подругам все как есть, без приукрашиваний и фильтров.

— Понимаете, это парадокс. Мы выходим за своих мужиков, потому что хотим счастья. И думаем, что именно этот человек, с его глазами, волосами, смехом и запахом, обнимашками и гуляньями под луной, именно он это счастье и принесет. Ну, или почти такое. А потом идут годы, и как-то внезапно оказывается, что вы соседи, соратники, родственники — да кто угодно, только не мужчина и женщина, которые любят друг друга!..

Девочки тихо и молча внимали, не решаясь прервать монолог. Глотнув вина, Аврора продолжила:

— Можно подумать, у вас такого не было. Всегда оказывается, что дел по горло, и нет времени даже на себя, тем более на вас — да и зачем оно, это время, все давно решено, на руках кольца, в паспорте штампы… Потом дети!.. Сначала их надо в садик, потом в школу, а на работе горит очередной проект… Потом дети выросли, им не до вас, как бы вам ни хотелось, и вуаля — дома перед телевизором 2 уставших человека, которым, кроме нового сериала, ничего нового в этой жизни не светит. И от друг друга они тоже устали, только об этом не принято говорить. Да и зачем? Все так живут, и ты живи. Нечего дурью маяться, когда тебе почти сорокет.

И напоследок чуть ли не всхлипнула:

— А мне надоело! Я счастья хочу!..

— Рорушка, а как же Артем? — робко спросила Алена, третья из подруг. — Он в курсе? А Дашка?

— Дашка пока не знает. Если честно, у нее там какая-то типа любовь, я не думаю, что она вообще наши проблемы заметит. А Артем просто взял и свалил. Строит очередной объект. На этот раз больница плюс исследовательский центр в Екатеринбурге. Тысяча койко-мест, куча оборудования, личный контроль Администрации Президента и все такое. Потом будет еще какой-нибудь объект. Потом еще. Не удивлюсь, если не увижу его до Нового года. И не расстроюсь, если честно. Деньги присылает, раз в неделю Дашке звонит… Я привыкла. Даже думаю, все это к лучшему.

— Ты говорила ему о своих планах? — осторожно уточнила Леля.

— И да, и нет. Но вряд ли это будет неожиданным. Сложно не заметить, что между нами что-то не так. Мы давно уже не говорим, сразу ссоримся. А главное, он еще с молодости убежден: если кто-то из двоих захочет уйти — держать бессмысленно. И сам, кстати, уехал, особо не спрашивая. Я психанула, конечно, поревела, но лучше так.

— А чего ты ждала? — задумчиво спросила Оля. — Ты ему фактически сказала, что квартиру продаешь, хочешь личного счастья, и его мнение тебя не особо интересует. Как он должен был реагировать?

— Оль, ну где сочувствие, где поддержка в конце концов? Почему, вот почему ты сегодня каждым словом под дых? Зачем ты пытаешься донести мне позицию другой стороны?!

— Ну, кто-то же должен… — смутилась Оля. Опустила голову, отодвинула бокал…

— Знаешь, мне надоело постоянно думать о нем, о семье, о каком-то абстрактном общем благе! Я хочу, чтобы именно в моей, в моей личной жизни стало больше этой самой жизни! Больше любви, больше страсти, больше кайфа в конце концов! А не вот это унылое все!..

— И все?

— Все, — выдохнула Аврора. — Или так, или дальше только пенсия, а потом «они жили долго без счастливо, пока один из них не умер, и другой не вздохнул с облегчением?..»

Снова пауза.

— Ну, почему же пенсия? — воспрянула наконец Алена, самая красивая и ухоженная из подруг.

— Почему пенсия? — повторила она. — Тебе всего 39. В 40 лет жизнь только начинается, помнишь?

— Да-да, конечно. Я где-то слышала эту дивную сказку, — скептически заметила Леля. А Леля ведь была оптимисткой, несмотря на рост 175 см, 52-й размер одежды и давнее одиночество.

И началось. Есть ли жизнь после сорока? Может ли выжить любовь внутри многолетнего брака? И вообще, есть ли она на свете, или все это так, сказки для молодежи, которой гормоны спокойно жить не дают?

Тема была острой. Девочки зашумели, мнения разошлись.

Леля утверждала, что когда тебе к сорока, мужик вообще «для мебели» и совершенно необязателен, Алена — что настоящая женщина прекрасна в любом возрасте, а значит, в любом возрасте есть шанс на большое светлое чувство. Аврора молчала, но внутренне морщилась: «Большое… светлое… И кто это только придумал? Какая пошлость…» Оля периодически пыталась вставить что-нибудь про осознанность и истинные смыслы, но относиться всерьез к ее словам никто не был готов… Потом и Леля с Аленой резко замолчали.

— Рор, ну, допустим, идеальных браков не существует, — резюмировала Леля. — Главное в другом — зачем тебе это все? Твой муж не алкоголик, не мизогин… вы, вроде бы, даже довольно дружные…

— Не могу больше, девочки, — покачала головой Аврора. — Картинку сменить хочу. Радикально. Совсем. И нет, отпуск не предлагайте. Через 2 недели возвращаешься в свою постылую жизнь, где все размеренно и правильно, еще на 2 недели хватает запала, который привезла с других берегов. А потом тот же диван, тот же муж, тот же вид из окна. Фу!.. — она помолчала мгновение, а затем подытожила: — В общем, надо что-то решать.

— Диван новый купи, — не без сарказма вставила Алена, плеснув себе еще полбокала.

— Нет, девочки, давайте всерьез. Пора. Я чувствую, пора все изменить. Вот вам, каждой из вас, разве никогда этого не хотелось?..

Девочки замялись. Оля залпом выпила то, что только что долила. Леля принялась шутить про «седину в бороду, бес в ребро». Алена тут же зарядила лекцию о том, что седина в их возрасте еще лечится («Сдашь анализы, поймешь, чего не хватает организму…”, «…и сложное окрашивание очень помогает!»)…

Разговор упал. Никто не хотел развивать опасную тему, тем более перекладывать ее на свою собственную жизнь.

Еще полчаса они хохотали, болтали о платьях, детях, сплетничали об общих знакомых и популярных блогерах (это были одни и те же люди временами), а потом вино закончилось, шутки тоже, девочки распрощались, и Аврора осталась напротив погасшего экрана наедине со своими мыслями.

Она любила своих девчонок, но сейчас чувствовала внутри тягостную пустоту. Так бывает, когда ты поделился чем-то важным и личным, а тебя либо не приняли всерьез, либо не ответили такой же откровенностью. Почему-то вспомнились сны, в которых она, заблудившись, бродила по улицам города.

Чувство неуместности, несоответствия мизансцене: словно оркестр играет военный марш, а ты грустно проходишь мимо в пижаме с розовыми единорогами и ночным горшком в руках. Кем-то определенный, заданный всем ровесникам порядок жизни вдруг показался таким спокойным и правильным, и стало стыдно.

Она пожалела, что слишком сильно раскрылась. Искренность стала выглядеть чем-то неуместным, возможно, даже глупым. От этого она почувствовала себя еще большей дурой, чем прежде.

Да, «король был голый», и теперь ей предстояло решить, в своем ли она уме, или это правда блажь, дурь или даже подступающий климакс… Может, пора просто и спокойно позаботиться о себе, но не относиться к своим идеям слишком серьезно?

Эх, если б это можно было сказать кошкам, которые скребли на душе. Разогнать их к чертям, уйти куда-нибудь в парк, на солнышко, расстелить плед и просто лежать, смотреть в голубое небо… Вот только парки были закрыты, земля была еще холодной, яркое весеннее солнце светило, но не грело. И ничего не оставалось, кроме как кормить своих внутренних кошек в надежде, что они до конца тебя все-таки не сожрут.

Загудел телефон, шел входящий звонок от Оли. Аврора подумала, что Оля, как обычно, будет настойчиво предлагать ей ну очень эффективный ретрит, или психолога, или специалиста по личностному росту. Хорошо, если не психиатра. Но все-таки ответила на звонок.

— Рор, ну прости меня, — сказала Олиным голосом телефонная трубка. — Прости за «мудака» и вообще… Я видела, что тебя штормит. Видела, что заносит. Распереживалась — и сама сорвалась, — Оля вздохнула. — Ты как вообще? Насколько все плохо? Ну, если честно?..

— Если честно, Оль, — плохо. Совсем. Так плохо мне не было очень давно.

— Хочешь, приеду?

— Нет, Оль, не стоит.

Сколько Аврора ее помнила, Оля неслась по жизни с энергией вагона, у которого отказали тормоза. То у нее был какой-то суперэффективный ретрит, то чистка кармы, то сеансы перерождения… Хуже того, Оля постоянно стремилась приобщить к тому же подруг. А Авроре не хотелось тратить силы, объясняя, почему ей не зайдет та или иная эзотерическая чушь. Но Оля не была готова сдаваться.

— Хорошая моя, что с тобой? — продолжила она. — Я смотрю, тебе реально крышу снесло…

— Все остохорошело, Оль. Мужа я больше не люблю — это ужасно, но лучше признаться себе в этом наконец. Слава богу, он далеко сейчас, а то бы бесил невыразимо. У тебя с твоим разве не так?

— Было так. Теперь нет.

Аврора не поверила, но все же продолжила:

— Дашка почти взрослая. Еще пара лет — и институт, свадьба, своя жизнь. Да мы и сейчас не особо близки. Спрашиваю о чем-то — отмалчивается, напираю — хамит. Ей интересней с подружками. С подростками у всех так, наверное… Но главное…

Она закрыла лицо руками и еле слышно пролепетала в трубку:

— Главное — чертов Гештальт… Любовь эта неуместная…

— Почему неуместная?

— Ну, я пока еще замужем, если ты не заметила.

— Ты говорила, разводишься.

— А все равно неуместная. Во-первых, он женат. А во-вторых, я не понимаю эту игру: разве можно вести себя так, когда ничего не чувствуешь? А если чувствует, почему молчит? Столько гребаных лет молчит! Значит — нет ничего. А просто выбросить его из головы не получается: как только он рядом — плыву. У тебя такое было?

— Было.

— С кем?!?.. И почему мне не рассказала?

— Да отпустило уже. Сейчас неважно. Как-нибудь обязательно расскажу.

— Ну ты и сволочь!.. Опять я изливаю душу, а ты!.. Ну, ладно, девчонки, но ты!.. Подруга называется!.. Раньше почему не рассказала?

— Говорить стоит тому, кто может помочь. Ты вот и сама не вытягиваешь, и психолог твой прошлый, я смотрю, не сильно поспособствовал.

— Все было так плохо? — с сомнением спросила Аврора.

— Да, так себе. Как-нибудь расскажу, обещаю. А ты давай-ка с выпивкой на сегодня завязывай. Спать иди. И заклинаю тебя: никому не звонить сегодня. Ни Гештальту своему, ни тем более Артему! И на Тиндере не регистрироваться! Для верности выключи телефон, пусть Дашка спрячет его куда-нибудь.

— Да брось ты, — нарочито трезвым голосом сказала Аврора. — Что я, по-твоему, неизлечимая дура? Чуть выпила — и давай звонить мужикам, отношения выяснять?.. Кстати, а что такое Тиндер? — она смачно икнула.

— Раз ты не в курсе, еще не все потеряно, — прыснула Оля.

Положив трубку, Аврора плеснула себе еще вина и забралась с ногами на подоконник. Нетвердые мысли наслаивались друг на друга, огни дома напротив, на другом берегу, отражались в спокойной прозрачной глади… Был один из тех особенных ясных и безветренных питерских вечеров, когда нужно гулять и целоваться взахлеб, а оттого особенно обидно быть одной. Аврора проглотила остатки вина, отставила бокал и обняла себя за плечи.

Захотелось плакать. Потом кричать. Потом позвонить Гештальту — попросить, чтоб приехал, потому что ей срочно нужно, чтобы кто-нибудь заколдовал этот день. Потом она всхлипнула, втянула воздух и решила, что лучше позвонить и потребовать, чтобы он удалил ее номер! В общем, Аврора не определилась, но Гештальту определенно нужно было позвонить!

«А что такого в конце концов? Он мне пишет, звонит — просто так, даже без повода. Вот пусть и объяснит наконец, какого черта между нами происходит?..» Набрала номер, пошли гудки. Первый… второй… десятый… Номер не отвечал.

Она набрала еще раз, теперь телефон был выключен. Вместо привычного: «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети» она явственно услышала: «Абонент женат и вам, девушка, недоступен. Как вам не стыдно звонить женатому абоненту? Кто разрешил?»

Аврора всхлипнула и нажала отбой. Подняла бутылку к свету: там оставалось еще немного вина — как-то неловко было таким количеством тревожить бокал. Она закинула голову, поднесла горлышко к губам, сделала глоток и дождалась, пока с донышка по стеклу сползут последние капли.

Ей показалось, что в голове прояснилось. Захотелось набрать Артема — сказать, какой он в конце концов козел! Не счел нужным бороться за брак, взял и все бросил, свалил на свою дальнюю стройку! И если она сейчас откроет окно, выпрыгнет в чем есть и расшибется в лепешку о камни набережной, он даже не заметит!..

Раз так, пусть катится на все четыре стороны, и она прямо завтра подает на развод! Пусть застроит хоть весь Екатеринбург, может хоть там найдется женщина, которая будет ему достаточно интересна и через 10, и через 15 лет совместной жизни! А ей плевать! Ей и самой с собой хорошо!..

Но номер Артема тоже не отвечал. Телефон находился вне зоны действия сети.

Пьяные слезы подступали все ближе. Она нажала отбой и отключила звук. Какое-то время телефон все еще лежал рядом — она несколько раз поглядывала на экран: вдруг хоть кто-то из них перезвонит. Но телефон молчал, экран своей безучастной чернотой лишь множил ее унижение и разочарование.

Она заглушила телефон, отпихнула его ногой куда подальше, уткнулась лицом в диванную подушку и заснула прямо так, в чем была.

Авроре снилось, что она танцует с Гештальтом. Вместо головы у него на плечах была голова огромного быка с кольцом в носу. Бык плавно покачивался в такт музыки, время от времени встряхивая ушами, словно отгоняя невидимых мух, и сладким баритоном шептал ей на ухо: «Му-у-у!..»

***

Утро началось слишком рано. В 9 часов запиликал домашний, звонила Оля. Нетвердой рукой Аврора нащупала на тумбочке трубку и выдавила хриплое «алло».

— Привет, — осторожно произнесла Оля. — Я тебе звонила вчера еще пару раз на мобильный. Ты не ответила… Как ты?

— Очень приблизительно… — Пожалуй, это было самое точное определение, но и оно далось Авроре нелегко. Мозг просыпался постепенно, и слова всплывали с трудом. — Я ничего не слышала. Телефон на беззвучке, завалился куда-то.

— Голова не болит, соображать можешь?

— Болит. Но, вроде, могу…

— Могу на кофе заскочить через полчасика, хочешь?

— Давай. И привези Алкозельцер, пожалуйста. И на всякий случай рассол. Литра три.

— Договорились. Я уже в центре, до скорого.

Аврора потянулась и решила: сначала кофе, душ подождет. Согревая руки большой керамической чашкой, она снова зависла у подоконника. Вид завораживал. Потерев ноющие виски, Аврора задумалась, стоит ли переезжать. Новая квартира как символ новой жизни — да, конечно. Но она так срослась с этим местом и домом. И все же страстно хочется начать все с чистого листа.

Раздался звонок. Не отрываясь от кофе, вразвалку, босиком она пошлепала к двери.

Мимолетный взгляд в зеркало подтвердил: алкоголичка — факт.

Растянутая футболка, помятое лицо с сиреневым отливом под глазами, всклокоченные, не первой свежести волосы. Корни надо было покрасить ещё неделю назад, но ее мастер сидел на самоизоляции, карантин же, дери его конем!.. В общем, фу такой быть. Если бы за дверью ждала не Оля, было бы очень, очень стыдно. Аврора смахнула в сторону засов и распахнула дверь.

На пороге стоял Артем.

Глава 3. АВТОПИЛОТ

Артем завис в дверях с небольшим чемоданом. Похоже, только что из аэропорта.

Воротник голубой рубашки выглядывал из-под небрежно намотанного шарфа над строгим серым пальто… Подтянутый, чисто выбритый, легкая седина серебрит виски — прямо с порога он начал ее бесить. Ей-богу, лучше бы выглядел, как она. Но нет, он в форме. Только глаза усталые, тусклые.

Артем всегда был довольно сдержанным, но, зная его, Аврора заметила, как он обескуражен ее видом. Если бы она вот так, как есть, вышла на красную дорожку, вряд ли произвела бы впечатление сильнее. Конечно, за 15 совместных лет они прошли огонь, воду и медные трубы новой русской истории: кризисы, дефолты, потери работы, похороны родни и даже близких друзей… но такой, пожалуй, он видел Аврору впервые. Синицын оценил ландшафт — она заметила в глазах смесь легкого шока и, кажется, жалости.

Жалость была хуже всего.

Собрав остатки самообладания, выпрямив спину, втянув живот и оперевшись на дверной косяк, Аврора попыталась изобразить изгиб изящной лани. Лань была очень, очень похмельная — скульптура зашалатась. Изгибом пришлось пожертвовать, заземлиться обеими ступнями, скрестить руки на груди и максимально сурово спросить:

— Зачем ты здесь? — сурово не получилась, вышло довольно жалобно, хотя и хмуро.

Артем шагнул навстречу. Обнять, что ли, собрался, не доведи бог?.. Аврора втянула носом нотку его парфюма, представила, как с похмелья может пахнуть сама, и резко отшатнулась. Да и к чему эти нежности?.. Они уже поговорили обо всем. Он, не спросив, уехал в многомесячную командировку на другой конец страны — все совершенно ясно, никаких сантиментов. Аврора нахмурилась и приготовилась к круговой обороне: против своих привычек, против ностальгии, против всего того, что могло утащить ее еще глубже в дебри депрессии, из которой она решительно намеревалась выбраться сильной, свободной и счастливой.

Будущий бывший вздохнул, сжал губы, отступил на полшага назад и произнес:

— Это все еще мой дом, если ты помнишь. Я всего на день, на ковер к заказчику. Сегодня здесь, завтра еще один раунд в министерстве в Москве. Мне нужно переночевать. Я, кстати, написал тебе вчера, но ты не ответила. Если хочешь, уеду в гостиницу.

— Папка! — Дашка выскочила из своей комнаты и бросилась к отцу. Напрыгнула, обхватила руками, повисла на шее.

Артем прижался губами к ее виску:

— Слушай, ты еще выросла, что ли? Или поправилась?

Дашка тут же соскочила на землю и кокетливо надула губу:

— Ну, па-а-ап! Кто ж говорит такое женщинам?..

— Наверное тот, кто понятия не имеет, как с ними обращаться, — мрачновато буркнул Артем. — Извини, ты как-то слишком быстро расцветаешь, я как отец и джентльмен отстаю в развитии.

Польщенная Дашка лукаво склонила голову на его плечо:

— Да ладно! За мамой же ты как-то ухаживал…

Аврора вспыхнула, но смолчала. Артем бросил на нее мимолетный взгляд и сухо сказал:

— Видимо, слишком давно. Я уже мало что помню.

Аврора качнула головой и презрительно сморщилась.

— Что ты застрял в дверях? — меж тем продолжала Дашка. — Раздевайся, давай чемодан отнесу. Я голодная — ужас. Ты завтракал? Будешь омлет?..

Хозяйке дома ничего не оставалось, как смириться с тем, что сегодня она все еще замужем. Прихватив халат, она скрылась в ванной и долго стояла под струями горячего душа, чтобы прийти в себя.

***

Выйдя из ванной, Аврора направилась к большому в зеркалу в прихожей, обнаружила там Дашку и легонько пнула ее в бок, чтобы подвинулась (две женщины в одном будуаре — слишком многолюдно). Дашка фыркнула, но все же уступила матери место, оставшись с краешку, чтобы докрасить ресницы.

— Тетя Оля звонила. Я сказала, что папа приехал. Она оставила у двери пакет, сказала, что отойдет по делам. Просила перезвонить, как сможешь. И еще вот, — Дашка кивнула на Алкозельтцер и пачку цитрамона, лежавшие на тумбе. — Там в пакете еще банка с помидорами.

Рассольное чудо светилось и завораживало, пакет чуть не лопался под объемом банки. Аврора оценила усилия подруги и принялась украшать ландшафт. Если бы не Артем, она, как пить дать, провела этот день под одеялом в обнимку с книжкой и банкой помидоров. А теперь придется рисовать на лице привлекательную женщину…

— Мам, я красивая? — прервала ее размышления Дашка.

— Конечно! — на автомате, даже не взглянув, ответила Аврора.

— Красивее тебя?.. Нет, я, конечно, моложе и объективно стройнее… — продолжила Дашка, и Аврора легонько треснула ее по затылку, чтобы не зарывалась, — но все-таки кажется, чего-то мне не хватает… — Дашка задумчиво поворачивалась к зеркалу то одним, то другим боком и наконец вопросительно уставилась на мать: — Мам, скажи, а вот что во мне самое красивое?

— Да все в тебе отлично! — отмахнулась Аврора, у которой все еще гудела голова и хватало, о чем подумать. Плюс помидоры из глубины пакета манили к себе. Очень хотелось соленого и кислого сразу. — Я твоя мать, я тебя люблю, в конце концов… Нашла кого спрашивать!

— И я тебя лю!.. — Дашка встала за ее спиной и, обняв, положила голову на плечо, заглядывая через зеркало в ее глаза. — Но я в отличие от тебя знаю, что в тебе самое красивое.

Аврора изумленно вскинула бровь, а дочь продолжила:

— У тебя очень красивые глаза. Не такие, как мои, у меня ореховые, в папу, — на Аврору и правда смотрели глаза Артема, напоминая, что есть вещи поважнее ее душевных метаний.

— А твои серо-синие, из-за темных ресниц они кажутся глубокими-глубокими, — мурлыкала Дашка. — А когда ты на меня злишься, еще и очень холодными.

Аврора смутилась. Не так уж часто ей удавалось всерьез рассердиться на своего хамоватого, но в целом не по годам мудрого ребенка. И в кого она уродилась таким политиком?

— Еще у тебя красивые волосы. Густые, гуще моих, я даже немного завидую. И вообще, — Дашка вздохнула, прижалась щекой к Авроре и на мгновенье прикрыла глаза, — вообще я предпочла бы быть больше похожей на тебя, хотя папку я временами даже больше люблю, он не так сильно меня прессует. Но у тебя гены получше. Ты будто расцветаешь с годами, не замечала?.. — Дашка приподнялась на цыпочках и приосанилась, выгнув шею и повернувшись к зеркалу своей лучшей стороной. — Вот я еще немного подрасту, и мы будем с тобой почти как сестры. По-моему, это здорово! — она чмокнула мать в щеку и скрылась в своей комнате.

Но настроение у Авроры улучшилось. Почти не болела голова, расхотелось краситься. Она припудрилась, положила немного туши на глаза, тронула румянами щеки, а блеском губы, взбила влажные волосы, втерла в виски капельку духов и направилась на кухню.

***

Артем слушал щебетание Дашки, почти лежавшей на столе рядом с ним, обнимая огромную кофейную чашку, кивал, но взгляд был потухшим, отсутствующим.

— …в общем, папка, я решила, что раз усердия и таланта мне не хватает, архитектуры мне не видать как своих ушей. А то как построю что-нибудь, а оно как развалится… бррр!!!.. Так что, наверное, пойду я в актрисы… Или в проститутки.

Артем понимающе кивнул, отодвинул тарелку из-под омлета и отхлебнул еще кофе.

— Ясно, — резюмировала Дашка, — ты меня совершенно не слушал. Мне бы обидеться, но я слишком соскучилась. Надеюсь, у тебя на работе все наладится, а то ты какой-то совсем загруженный. — Она усмехнулась, обняла отца, чмокнула его в щеку и собралась на выход. — Оставляю вас. Ругайтесь. И ни в чем себе не отказывайте!.. Я у себя включу музыку. Громко! — подчеркнула она, — а потом соберусь и уйду к Кате. А то мне с вами и так хватает детских травм.

«Выпороть бы тебя, сильно умная выросла!..» — Аврора не сказала ни слова, но и без того был понятен взгляд, которым она проводила дочь.

Из-за двери Дашкиной комнаты снова зазвучала Зиверт. Аврора на какое-то время задержалась в дверном проеме. Плана битвы не было. Все острые вопросы были обсуждены раз по двадцать, и этот танец с саблями не приносил ни решений, ни спокойствия. Говорить было не о чем. Ругаться не было сил.

— Ты надолго? — спросила Аврора лишь затем, чтобы прервать саднящую паузу.

— Ты не слышишь меня, как всегда. Я говорил: завтра в Москву, потом обратно на стройку. — Артем отхлебнул кофе и осторожно взглянул на нее из-за края чашки.

Их взгляды встретились. Ей показалось, что она снова видит в его глазах то ли жалость, то ли разочарование — совсем не то, что хотелось видеть в глазах мужчины женщине, которая так долго играла в его жизни как бы главную роль.

— Что, так плохо выгляжу? — не удержалась Аврора.

— Выглядишь уставшей, — кивнул Артем, не сводя с нее глаз.

— Зашибись. Мог бы ради приличия и соврать, — Аврора поняла, что по старой привычке закипает с полуслова.

— Тебе так плохо, что хочешь поругаться? — мягко уточнил Артем.

— Мне так плохо практически всегда все последние годы! И тебе было плохо, по-моему. Но только у меня хватило смелости об этом заговорить. Ты же предпочел просто свалить на свою стройку. И вот заявляешься. Не мог поехать в гостиницу? Или не хотел?!?

— Да, я хотел вас увидеть.

— Зачем?

— Если скажу, что соскучился, поверишь?..

— Нет, не поверю. Мы были вместе больше пятнадцати лет, и последние лет пять ты меня не видел в упор. Дашку — возможно, меня — нет. Эти твои проекты, заказчики, подрядчики съедают тебя с потрохами. Как будто на тебе уже сейчас, при жизни, лежит огромное мраморное надгробие с надписью «Великий архитектор». Я могла хоть голышом танцевать на нем с пером в попе и бенгальскими огнями в ушах — ты бы не заметил. В лучшем случае попросил отойти в сторону, чтобы не мешала работать, у тебя ведь проЭкт, — Аврора издевательски нажала на ненавистное слово.

— Ты же знаешь, я работал ради всех нас.

— Как будто я не работала. Не занималась Дашкой, не выслушивала нытье твоей мамы… Хорошо хоть теперь не звонит — поняла уже, что тебя здесь искать бессмысленно. Главное, как будто без всей этой пахоты мы бы не знали, что делать со своей жизнью. А то вдруг еще пришлось бы заниматься сексом чаще, чем раз в месяц, после твоих отчетных совещаний с заказчиком. Или — не дай бог! — съездить куда-то подальше этой гребаной родительской дачи!..

— Мы были в Праге, не помнишь? — Артем покраснел и нахмурился.

— Помню. Прага — это луч света в том темном царстве. Только и в ней ты по полдня зависал в своем компьютере. А я гуляла по старому городу одна. И когда встретила там знакомого, чуть не набросилась на него в первом же кафе. Потому что от одиночества хотелось завыть и спрыгнуть с моста!

Казалось, Артем окаменел. Но Аврора отметила, как заплясали его желваки:

— Твой художник поперся за тобой в Прагу?!? — тихо спросил он.

Аврора опешила: «Он все-таки в курсе?», но была настолько на взводе, что просто отмахнулась:

— Художник?.. Какой художник?.. Да при чем тут он… Это был совершенно случайный человек, по работе, из команды заказчика… Неважно. Ежу понятно, ничего между нами не было!

«Какое счастье, что это правда! — подумала она, откинулась на сиденье, запрокинула голову, с силой выдохнула воздух. — Однако он знал про Гештальта!.. Столько лет знал, но не сделал и не сказал ничего!.. Хотя чему я удивляюсь — ему просто плевать. Сначала переехал ко мне, когда нужно было в Питере зацепиться, потом нужна была приличная картинка, семейная фотокарточка в офисе на столе. И все!» — Аврора потянулась к своей чашке и залпом выпила оставшийся кофе.

— Боже, сколько лет… какая я дура… — добавила она тихо, опуская голову в ладони рук, локтями стоящих на столе.

— Чего ты хочешь? — еле слышно спросил Артем. — Как скажешь, так мы и сделаем.

Аврора набрала в легкие воздуха, собралась с силами и произнесла:

— Хочу развод.

Пауза затянулась. Артем встал, подошел к окну. Не поворачиваясь к Авроре, глядя на облака, затянувшие небо над Невой, он коротко спросил:

— Уверена?

— Да.

— Хорошо. Давай, если ты этого действительно хочешь.

***

Где-то через час все было решено: коротко, конструктивно, по-деловому. Аврора впервые поймала себя на мысли, что вот он, истинный смысл хорошего брака: выбрать себе партнера, с которым можно будет в рабочей обстановке, без истерик даже имущество поделить, если что. Они договорились обо всем спокойно и в общем справедливо. Брачный договор, квартира на ней. Счета у каждого свои, депозит пополам, Дашка с кем хочет (когда Дашка вернется от Кати, Аврора сама с ней поговорит, сообщит), алименты обычные, оплата учебы, дальше по ситуации.

Прощались тоже спокойно.

Авроре внезапно захотелось обнять его на прощанье… все-таки нормально прошло, да и столько лет за плечами… Но Артем, не поднимая на нее глаз, набросил пальто, подхватил чемодан, коротко кивнул, положил связку ключей на придверный столик и вышел.

Под порывом сквозняка дверь захлопнулась, как пощечина.

Квартира никогда еще не казалась Авроре настолько тихой и пустой.

***

Сбегая по потертым ступеням, Артем почти что сбил с ног поднимавшуюся ему навстречу Олю:

— А, это ты! Привет!.. Извини, не заметил. Да и не сразу узнал.. Ты к нам?

— Привет! — Оля тепло улыбнулась и потянулась ему навстречу, чтобы приобнять. — Вернулся наконец? Мне кажется, девчонкам тебя не хватало.

Артем поморщился, как от зубной боли:

— Нет, я проездом. Пожалуй, пора привыкать, что это место уже не будет моим домом.

Промолчав, Оля понимающе вздохнула. Что тут скажешь, когда близкие люди разводятся. Когда за плечами столько лет и столько общих друзей, это всегда неожиданно, и для всех по-больному.

Артем напряженно вздохнул и выпалил:

— Оль, скажи, с Гаврилиным у нее серьезно?

— С кем?!?..

— Ну, прекрати… Я ж не слепой.

— Артем, я впервые слышу эту фамилию, правда.

— Наш приятель-художник, от которого вы все плывете. Да ладно тебе делать глаза! Ты, как большинство приличных людей, практически не умеешь врать…

Оля замялась:

— Ну, во-первых, я реально не уверена, что там что-то было. Хочешь — верь, хочешь — нет, я не знаю подробностей. А во-вторых, не думаю, что я именно тот человек, с которым тебе нужно говорить об этом.

— Я понял, Оль. Можешь передать ей, что… — он осекся, — впрочем, не стоит. Это уже неважно.

— Ты сам-то как? — Оля осторожно дотронулась до рукава его пальто.

— А никак. Есть контракт, я его выполняю — практически на автопилоте. Объект строится, заказчик нервы, как канаты, крутит — все как обычно.

— Я не об этом.

— А… — Артем опустил глаза. — Да точно так же. Автопилот.

И, помолчав, добавил:

— Понимаешь, я был уверен: то, что у нас, — навсегда. А теперь чувствую себя, как… — он замялся, — …как сбитый летчик. Наверное, любой конец — начало чего-то нового. Но до этого нужно еще дожить. Так что пилот пока в отключке, включаем автопилот.

Он опустил голову, потом вздохнул и вздернул подбородок:

— В общем, как-нибудь наладится. И, пожалуйста, ничего ей не говори. Пока! — Артем вскинул руку, намотал вокруг шеи шарф, подхватил чемодан, сбежал по ступеням и, хлопнув дверью, выскочил из парадной.

Оля вздохнула, спряталась в воротник пальто и зависла у окна, гоняя по морщинистому подоконнику бог знает как сохранившийся с осени рыжий кленовый лист.

Глава 4. О — ОСОЗНАННОСТЬ

Взрослая жизнь (особенно осознанная) — это жизнь, из которой любому нормальному человеку хочется куда-нибудь сбежать. Головой Аврора, конечно, понимала, что ходит по краю, и любой занос может сбросить ее в пропасть глубокой депрессии или глупейших решений. Но депрессия не пугала: она казалась территорией привычной, где-то даже комфортной — как новый диван, который Аврора таки заказала по совету Алены. Крепкие, сильные, пахнущие трехдневным тестостероном мужики доставили его вчера, выклянчив приличные чаевые.

Аврора не жалела чаевых, но пожалела себя. Забив на горящий медиаплан и сказавшись на работе больной, она сидела на мягких новых подушках, предвкушая просмотр своего любимого «Титаника» и сладкую грусть о чужой ушедшей любви под «My heart will go on and on!».

Что касается глупых решений, то по сравнению с Роуз, тупой коровой, которая не смогла подвинуться на добытой двери, чтобы спасти Лео… В общем, Аврора решила, что как бы то ни было, она сама еще о-го-го, и своих решений ей боятся не стоит.

Любая взрослая женщина на постсоветском пространстве понимала, что Джек — это первая любовь, просто ошибка юности, и значительно больше было бы у Роуз проблем, спасись они оба и доплыви таки до Америки. Ведь начались бы безостановочные роды, безденежье и довольно тоскливая жизнь. Так что дело не в Джеке, именно Лео имело бы смысл спасать.

Глядя, как Титаник идет ко дну, Аврора краешком мозга продолжала обозревать собственную жизнь — точнее, точку, в которой она сегодня оказалась.

Конечно, она уже не та девчонка, которая во время учебы в вузе назло вредине-преподавателю набила тату с портретом Цоя на своем плече. Опыт обтесывает душу, как гальку прибой: становишься глаже, спокойнее, вдумчивее — хотя бы снаружи. Когда внутри бушуют бури, уже и это немало.

Но от двух вещей Авроре так и не удалось избавиться: от подросткового максимализма и собственного имени, которое ей так и не случилось полюбить. С именем она экспериментировала и так, и эдак: просила подруг называть ее то Авой, то Ророй, потом и вовсе думала поменять Аврору на что-то более нейтральное типа Александры или Анны, но как-то не срослось. И со временем она просто смирилась. По крайней мере, перестала чувствовать неловкость, представляясь или заполняя какой-нибудь документ.

А потом нашла и выкупила коммуналку с видом на знаменитый крейсер, символ Петербурга и социалистической революции. Тогда в ее взрослой осмысленной жизни («Да-да, осмысленной!» — регулярно напоминала себе Аврора) все стало как-то не случайно — как будто так и было задумано где-то там наверху. Но, видимо, настал момент сменить и эту картинку.

Чем глубже уходил Титаник, тем глубже она сознавала: перемены были неизбежны. Но куда идти? А главное, с кем? Каковы вообще ее шансы построить новые отношения в таком неприличном возрасте, с букетом личных тараканов и связанных с этим проблем?

С этим требовалось разобраться осмысленно, всерьез. Внутренний голос уже было набрал воздуха, чтоб воспеть «аллилуйя!», когда словно из табакерки выскочивший черт заставил ее открыть поисковик и вбубенить запрос на «самое точное гадание».

Мозг вышел покурить, пока ее эмоциональная часть рассматривала предложенные ссылки. Самым заманчивым оказались онлайн-расклады таро. Рука Авроры сама потянулась к ролику, на заставке которого были живописно разложены карты и сияла колода в тонких красивых руках прорицательницы. Ролик назывался «Где и когда вы встретите свою судьбу».

Внутренний голос крякнул и попросил было затяжку покрепче, но не успел. Не очень понимая, что делает, Аврора уже кликнула ролик и нажала на паузу, чтобы найти наушники. Распутать наушники было проще, чем ее запутанную жизнь, и через пару секунд Аврора была готова внимать предсказанию, не опасаясь, что в ее спальню ввалится Дашка.

Гадалка называла себя «мадам Вера». Первые секунды ролика она так густо и пространно благодарила своих верных подписчиков за отзывы и донаты, что Аврора чуть не перескочила на следующий расклад: «Лучший мужчина в вашей жизни — точная дата вашей встречи» (на всякий случай сохранила и его). Потом еще один с предсказанием «Личная жизнь в ближайший месяц для тех, кому за…”. Потом еще про «Он любит или просто играет?». Потом еще штук пять про взаимные чувства крестового короля и червовой дамы. Когда она наконец смогла остановиться, еле нашла первый ролик. Налив себе чаю и надев наушники, Аврора приготовилась верить.

Мадам Вера и правда имела дар. Мягкий, хорошо поставленный голос произносил общие фразы с такой глубиной и проникновенностью, что Аврора даже подумала, что стоит привлечь ее для озвучки очередной рекламы под свой новый проект. Но после взяла себя в руки и погрузилась в главный занимавший ее предмет: где же гуляет счастье, и когда ждать его прихода в ее потускневшую жизнь.

Странным образом рассказ мадам Веры имел очень точные пересечения с реальными событиями в истории Авроры. Мадам Вера рассказала все и даже больше. Понимая, что это, скорее всего, чистейшее совпадение (ведь расклад был записан заранее, и судя по количеству просмотров вместе с ней ему верили еще пара десятков тысяч человек), слушая мадам Веру, Аврора не могла отделаться от ощущения, что все, что говорится, — для нее и только для нее. И что кто-то там наверху просто услышал ее молитвы и открыл ей этот удивительный портал в измерение, где на все вопросы уже есть ответы, события уже сложились самым правильным для нее образом, и нужно просто слушать и верить, чтобы все стало хорошо.

Мадам Вера начала с того, что разложила сигнификацию червовой дамы — так она называла портрет слушательницы. «Если вы узнаете себя в этом портрете, значит, это ваш расклад, и предсказание вам откликнется. Возможно, не целиком, возможно, всего на 80%, но то, что откликается, вы почувствуете и без слов, и если почувствуете, что это истина, значит, так тому и быть, и по вере вашей воздастся вам, как говорилось в Писании».

Для запутавшейся и взвинченной Авроры все это выглядело более чем логично. Она тут же узнала себя в героине расклада: «Уже не девушка, но еще и не женщина в возрасте. Жаждет жизни, полна любви и ищет, с кем ее разделить. Уже была разочарована и кого попало в свое сердце не пустит» и прочая, прочая, прочая…

Все это было точно про нее. Возможно, еще и про пару миллионов женщин ее возрастной группы, но кто в стрессе обратит внимание на подобные мелочи?

С каждым словом мадам Вера получала все больше доверия, и к концу расклада Аврора знала: как было сказано, так все и будет.

Червовый король, отошедший в прошлое червовый дамы, конечно же, сильно и беззаветно ее любил. Но не был ее суженым, ее близнецовым пламенем, а такие непрочные связи всегда уходят из нашей жизни, чтобы, трансформируя, привести героиню расклада в более светлое будущее — возможно, в самое ближайшее время.

Бубновый король, лежащий на сердце червовой дамы, любил ее тоже — по-своему, так, как только и мог любить. «Потому что зрелость любви зависит от зрелости души!» — известила мадам Вера, и здесь Аврора почувствовала, что потеет под коленками. Тело откликалось, а значит, предсказание было максимально точным, иначе и быть не могло.

Будущее с бубновым королем было не предопределено, расклад говорил, что он, очевидно, не свободен, и на его пути к героине стоит бубновая дама (то ли мать, то ли подруга, то ли законная жена). И все же карты утверждали — будущее с бубновым полностью зависит от червовой дамы. И только ей решать, будет у них любовь или нет. И здесь Аврора проникновенно кивала, понимая, как справедливо и грамотно все устроено в жизни, а значит, в ее судьбе.

Мадам Вера бросила на стол еще несколько комбинаций. Она складывала из них загадочные фигуры, снова и снова произнося то, чего Аврора в глубине души очень желала, а потому охотно верила. Как вдруг, после перетасовки карт, на стол легли одновременно валеты всех мастей, и колода иссякла.

Пифия взяла еще одну колоду и еще две других, одну за одной, но и в каждой выпадала карта «влюбленные». Едва заметно стушевавшись, мадам Вера торжественно произнесла:

— Дорогие мои! Вы видите перед собой редчайший, величайший расклад! Я взяла еще 3 колоды, чтобы его подтвердить, и все подтверждения выпали одной и той же картой, что лишь усиливает предсказание. Для вас, той, что смотрит меня сейчас, это означает период величайшего кризиса в личной жизни — кризиса чувств! Он, несомненно, приведет вас к большой любви — вероятно, судобоносной и главной любви в вашей жизни!.. Не могу сказать ничего больше в общем раскладе, потому что дальше все предсказания должны быть индивидуальными. Если вы верите, чувствуете, что это ваша судьба и ваш расклад, приходите ко мне на личную встречу, приходите, и я отвечу на все ваши вопросы. После сеанса все предстоящие вам испытания будут открыты, как на ладони: вы узнаете дорогу к своей любви и сможете отличить на пути ее поиска того, кого ждет ваше сердце, от тех, кто вас недостоин!

Аврора сглотнула, как в полудреме нащупала на столе ручку с листком бумаги, записала номер и тут же в Вотсапе отправила заявку на личный сеанс. Мозг самоустранился («Ой, я все!»), но душа ее пела в предвкушении. Аврора искренне верила, что полет управляемый, и взахлеб полетела навстречу своему счастью.

***

Женщина с высшим образованием и аналитическим складом ума может пасть так низко только по любви. Через три дня, в назначенный час, сообщив начальству, что поедет искать локацию для новой рекламной съемки, Аврора оказалась у дома мадам Веры.

Новостройка на левом берегу Невы сияла подсветкой улетающего в небо фасада. Признаться, Аврора ждала от жилища «медиума и прорицательницы в восьмом поколении» какого-то более эзотерического антуража. Но когда в старом промышленном районе одна за другой взлетают современные высотки — есть в этом и надежда, и дерзкая красота.

Надежда устраивала Аврору по всем параметрам. Она вдохнула поглубже, набрала номер на домофоне и вошла во двор. После привычного, теплого, но слегка обшарпанного центра двор нового дома выглядел холодным и слегка отстраненным. Слишком разумным, что ли.

Аврора на мгновенье почувствовала желание сбежать. Но привычка доводить задуманное до конца, даже если сама в нем не уверена, оказалась сильнее. Мужественно откинув челку, но легонько всхлипнув внутри, она вошла в парадную вслед за молодой мамочкой с агукающим ребенком, поднялась на сверкающем лифте и оказалась перед заветной дверью с номером 13. Между прочим, ее счастливым числом.

Аврора позвонила, за дверью тут же раздался хриплый лай.

С трудом отталкивая от проема огромного светло-серого дога, дверь открыла девушка-подросток. В полумраке прихожей светились ее серебряные скинни. Темные волосы, густые и длинные, были широкими прядями разбросаны по плечам. Короткая футболка с принтом открывала стройную спортивную фигуру…

— А мама дома? — вырвалось у Авроры.

— Мама?!.. — девушка удивленно вскинула брови. Знакомый низкий и волнующий голос — тот самый, с Ютуба! — быстро привел Аврору в чувство. — Фу, Халк! Фу!.. Успокойся, все хорошо, свои, — добавила она, поглаживая по голове рвущуюся к двери собаку.

«О, господи!..»

— Мадам Вера!.. — Аврора смущенно потупилась. — Как же неловко вышло! Простите! Я правда не ожидала, что вы так молоды…

— Дорогая моя, мне скоро 50, — гоготнула прорицательница. — Но регрессолог сказал, что в семи последних воплощениях я уходила из жизни очень молодой. Раз пять или шесть меня, кажется, сожгли на костре… С тех пор не люблю яркий свет, но все же давайте-ка его включим, — она потянулась и щелкнула выключателем. Прихожая осветилась.

Аврора заметила, что обстановка совсем не похожа на дом медиума. Обычная городская квартира, симпатичный современный ремонт, модный декор… Она разулась и последовала за хозяйкой в небольшой кабинетик с видом на Неву. Забавно, но одна и та же река выглядела совсем по-другому из ее окон: здесь она была как будто бы моложе. Залитая солнцем, она бурлила: казалось, выплесни из окна все печали, и их унесет тут же порывом ветра — отпусти и забудь!

— Присаживайтесь! — указала мадам Вера на небольшой мягкий стул. — Я сейчас.

Она вышла и через пару минут вернулась с чашкой кипятка, пакетами чая и профитролями. Протянула Авроре, задернула шторы, поставила на стол какие-то кристаллы. Зажгла свечи и достала из ящика несколько живописных коробочек с картами таро.

— Расскажите мне, с чем пришли. Что вас тревожит, и какие ответы вы хотели бы получить?

Аврора не знала, как получилось, но после беседы с девчонками и Олей мозаика проблем, мучивших ее уже несколько лет, сложилась во вполне себе краткое и точное техзадание. Годы в маркетинге давали себя знать. Несколько четких формулировок, как с симптомами на приеме у врача, и проблема была описана: брак не сложился, хочется счастья и вообще!

Мадам Вера с интересом вздернула бровь:

— Это все?

— Ну, да… в общих чертах.

— Хммм… — усмехнулась гадалка. — Нечасто встречаю такую осознанность… да и самоконтроль. Чтоб не сказать, не встречала раньше. Думаете, зря у меня тут приготовлено? — и она указала жестом на коробку одноразовых носовых платков: по виду их там внутри оставалось не так уж много. — Так чего вы хотите? Какой вопрос задаем картам? На что будем искать ответ?

— Наверное, это глупо… — замялась Аврора. — Но мне уже немало лет, и я хотела бы знать, когда и как я встречу свою любовь.

Мадам Вера кивнула. Выбрала колоду, закрыв глаза, прошептала что-то почти неслышно и перетасовала карты. Тасовала долго, вдумчиво: то молча, то шепча что-то себе под нос. Разложила, осмотрела их, склонив голову… подняла глаза на Аврору, снова опустила к картам…

— Интересное кино. В который раз убеждаюсь: какой человек, такой и расклад.

Аврора напряглась:

— Все настолько плохо?

— Почему же плохо, — повела плечом мадам Вера, не отрывая глаз от стола, — наоборот, очень даже интересно. Но вам, наверное, для начала нужно кратко и по существу? — Аврора кивнула. — Что ж…

По итогу мадам Вера обнадежила следующим. Во-первых, жизнь довольно скоро предложит Авроре множество выборов. Не будет одного единственного, суженого-ряженого, не ее случай. Похоже, она сама не знает, чего хочет, но в этот раз Вселенная не мелочится: у нее будет шведский стол из самых разнообразных мужчин — и кого выбрать, решит лишь она сама.

Но есть важный момент — это звучало во-вторых, но, похоже, было определяюще важным: на всем протяжении пути Авроре обязательно нужно идти за белым кроликом.

— В смысле?!? — не выдержала она.

— Матрицу, что ли, не смотрели? — улыбнулась мадам Вера. — Окей, перевожу. Вам обязательно нужно следовать за мечтой. Пусть даже маленькой, даже в моменте!.. Да не заморачивайтесь! — добавила она, глядя на замешательство Авроры. — Настанет час, и вы все поймете. Не забыть бы дать вам на прощанье талисман, кроличью лапку. Верная штука, еще ни разу не подвела. Что делать с ней, тоже расскажу. Знаете, сколько вас тут ревело, а теперь счастливы замужем? Ну, вот.

Прозвенел звонок в дверь. Аврора ошалело вертела в руках непонятную мохнатую штуковину, напоминающую меховой брелок.

— О! — поднялась мадам Вера. — Это, наверное, муж. Он убежал без ключей, я должна открыть. Заодно провожу вас, если вопросов больше не осталось. Впрочем, наш сеанс предполагает поддержку — созвон по Вотсап либо в ближайшие три дня, либо через месяц, если вдруг нужно будет что-то уточнить.

Все еще находившаяся в легком тумане Аврора произнесла:

— Через месяц удобнее. Спасибо! — и зашагала к выходу вслед за мадам Верой. Запрос инструкции по работе с кроличьей лапкой как-то вылетел у нее из головы.

В открытую дверь ввалился забавный, улыбчивый, насмерть татуированный и очень моложавый мужик. В руках он держал упаковку пива и две коробки с пиццей. Чмокнув мадам Веру и кивнув Авроре, он скинул кроссовки и протопал на кухню.

— Ему тоже 50? — шепотом уточнила Аврора.

— Ну что вы!.. На днях исполнится 30.

Аврора ошарашенно кивнула, еще раз поблагодарила и уже в лифте легонько ущипнула себя, чтобы прийти в себя. Конечно, немаленькая разница в возрасте, но чего только не бывает.

А потом предсказание мадам Веры заработало. Этажом ниже дверь лифта открылась — дзынь! — и вошел настолько красивый мужчина, что у Авроры перехватило дух.

Представьте живого Делона в лифте, в полуметре от вас. Как среагирует среднестатистическая разводящаяся женщина? Аврора стушевалась, залилась краской, опустила глаза, но инстинктивно выгнула спину, слегка склонила шею, повернулась к герою своей «рабочей» стороной, задрожала ресницами, поправила волосы и подумала, не смазана ли помада после профитролей у мадам Веры. В голове тут же понеслись образы Джокера с растекающимся лицом…

И тут ее накрыло: «Так вот же оно! Началось!.. Ого! Как быстро, надо же! Вот это мощь!!! Вот и не верь после этого в Ютуб!..»

Лифт остановился, пришлось выходить. Вдохновленная озарением, она все же решила поднять на него глаза. Как вдруг, все еще стоя в открытом лифте и не сводя с нее сияющего взора, Делон с внятным кавказским акцентом произнес: «Уфффь!.. Какая красивая девушка! Почему такая грустная, вах?..»

Лишь тогда Аврора прозрела. Черный костюм на Делоне был спортивным, ботинки — стоптанные и грязные, на руках — плохо затертые следы штукатурки… Видимо, приехав из своей южной страны, Делон ремонтировал здесь одну из квартир и тоже, возможно, искал любовь… или просто временную отдушину.

«О, боги, боги… Ну я и дура!..» Через мгновенье под рефрен этой фразы Аврора уже неслась мимо огромных витрин, пока не плюхнулась в свою машину, запаркованную в конце квартала.

«А что, если все мужчины, которые посыпятся на меня сейчас, будут вот такими же?.. Что я творю?!? На что я вообще могу рассчитывать в свои совсем не огненные 39?..» Если даже в вакансиях указывают «до 40», какой там ценз на личную жизнь? Наверное, даже под 60 мужики готовы встречаться только с молоденькими? А ведь мне даже не 35… чего я тянула, чего ждала?..»

«Стоп истерика! — вдруг донеслось из глубин сознания. — Рекламщик ты или где? Какую только херню ты не продавала, даже оптом! Так неужели не сможешь продать себя? Что там у нас на первой линии обороны? Упаковка? Можно подумать, ты не сможешь написать продающий текст для сайта знакомств!..»

Аврора взбодрилась, потянулась в сумочку за помадой и опустила зеркало. Ландшафт не порадовал. «Ну, допустим, есть макияж, — ободрил ее внутренний голос. — Сходить к визажисту, выучить пару лайфхаков… Но как быть с вот этим?» — Аврора отогнула воротник джинсового плаща, открыв круглый ворот любимой футболки. Тоже синей, как большинство вещей в ее гардеробе. «Ты вся такая джинсовая, мам!» — сказала ей Дашка однажды. И вряд ли это был комплимент.

Джинсы светлые, джинсы темные, джинсы зимние, теплые. Темные футболки (иногда с неярким принтом). Практичные, немаркие кардиганы и плащи. «Господи, отчего ж все такое унылое?» — осознав масштаб проблемы, застонала Аврора. «Потому что ты сама это выбрала», — внятно и твердо произнес внутренний голос.

Аврора фыркнула, сжала губы, включила зажигание и надавила на газ. Проблема сформулирована. Предстояло ее решить.

***

По дороге ей удалось-таки взять себя в руки, а вернувшись домой, в первую очередь разбросать рабочие вопросы. Аврора проверила план рекламной кампании, ответила на пару писем от руководства и подрядчиков, оставила на подумать один новый проект по разработке бренда (распаковка смыслов и все такое) и наконец позволила себе снова заняться собой.

Как подойдет к формированию гардероба нормальная женщина? Верно, пойдет на шоппинг. Шоппинг при закрытых в пандемию торговых центрах светил только онлайн. «Что ж… значит, онлайн», — вздохнула Аврора. Зашла в любимый магазин, полистала каталог, собрала корзину и, открыв ее, ахнула.

Корзина была полна тех же вещей, которыми был заполнен ее гардероб. Такие же, только новые, классические синие джинсы. Несколько свежих футболок — синяя, черная и серая. Новый кардиган — в гусиную лапку. Пожалуй, не безнадежный, но, кажется, в глубине ее шкафа был спрятан очень похожий, только серо-синий, а не серо-белый. Серый тренч — хороший, с красивыми пуговками, но безнадежно серый, как серое небо ее любимого дождливого города практически круглый год.

«Нет, так не пойдет», — Аврора снесла всю корзину и вернулась на главную страницу каталога. «Опа!» — откуда-то сбоку выскочил рекламный баннер с люминесцентно оранжевыми, дорогущими, практически совершенными лодочками. «Моя ж ты прелесть!…» И тут же: «Мама дорогая, и куда ты будешь их носить? Это вообще не наш цвет…» — мгновенно подключился к процессу внутренний голос. «Заткнись, зануда. Я хочу их и все!» — Аврора решительно тряхнула головой, и оранжевые лодочки полетели в корзину.

Они были так хороши, что, открыв корзину, какое-то время Аврора смотрела на лодочки с нежностью, как на свои старые юношеские фото: они так же сияли красотой, молодостью, безмятежностью и каким-то легким девчачьим озорством — именно тем, чего ей так не хватало сегодня.

В ленте браузера то и дело мелькали новости: сколько заболевших в их регионе, какие новые ужасные побочные эффекты влечет за собой ковид… Аврора не замечала ничего. Оранжевые лодочки светили надеждой, и, как бы глупо это ни было, ей казалось, что никакой ковид не страшен, когда на ногах роскошные туфли!

«Вот! Это и есть мой белый кролик!..» — вдруг осенило Аврору.

Клик! «Заказ подтвержден, курьер привезет его завтра, с 17 до 21». Опять мадам Вера как в воду глядела — мечты начинали сбываться. Авроре захотелось шампанского.

Через неделю предстоял Дашкин день рождения. Бутылка припасена в холодильнике, но предназначалась на праздник. «Какого черта! — подумала Аврора. — Хочу сейчас!..» Напрочь забыв о вчерашнем похмелье, она включила Шакиру, достала бокал, размотала фольгу на горлышке и, пританцовывая, раскупорила бутылку. Пробка чуть не пробила люстру, брызги шампанского плюхнулись на ламинат. Аврора, заржав, не выпуская бокал и не прерывая танец, проследовала за шваброй. Вытерев пол, она снова вернулась за ноут и задумалась: «С чем же, черт побери, их все же носить?!..»

«Ма-а-акс, — написала она в Вотсапе приятелю, руководившему дизайн-студией в их рекламном агентстве. — А что сейчас в моде? В смысле, какие сочетания цветов? Такие, чтоб прямо все их хотели?.. Ты уже придумал гамму для нашего нового бренда? Мне это надо, и срочно!» Время было вечернее, нерабочее, но, зажмурившись, Аврора все-таки отправила вопрос.

Тут же на экране запрыгал значок входящего видео. Макс категорически не признавал общения буквами, прибегал к нему только в крайних случаях, писал вдумчиво, тщательно выбирая слова, и очень, очень кратко.

— Совесть у тебя есть?!? — сначала на экране появился длинный с горбинкой нос, потом глаза (слегка навеселе), потом за волнистой темной гривой мелькнуло плечо и тонкая рука какой-то девицы. Судя по маникюру, вполне гламурной.

Мужчина явно проживал роскошный вечер, а тут Аврора со своими тараканами!

— Макс, ну прости!.. Мне правда важно и срочно!

За вредный и неуемный нрав в команде между своими Макса уважали и немного побаивались. Он рубил правду-матку руководству, клиентам и даже учредителям так безапелляционно, что бог знает, как еще держался на своем месте. Похоже, был слишком талантлив и незаменим, чтобы с ним готовы были расстаться, пусть даже по собственному. По той же причине Макс никогда не испытывал одиночества: девушки летели на талант, как мотыльки на огонь, сгорали, прилетали новые, и личная жизнь дизайнера заходила на новый круг.

Как гонщик Формулы-1, он выживал в любых, и в личных, и в рабочих заносах. Возможно, потому, что понимал слова «важно» и «срочно». Выругавшись, он, конечно же, сбросил звонок, но через пару минут Авроре прилетели наброски цветовых решений нового бренда плюс ссылка на модные цвета года с крутого дизайнерского паблика на английском.

«Вот бли-и-ин!..» — подумала Аврора, глядя на самые тусклые и невыразительные цвета, которые можно было придумать (в глубокой тоске — возможно, под барбитуратом).

Школьный синий. Грязный голубой. Мышиный серый. Депрессивный серо-коричневый. Самым ярким из них был терракотовый — цвет мутного запыленного кирпича. И какашечно-желтый — такой нездоровый детский, который явно не порадует мам.

«Они что, знали, каким будет пандемический год, и все это заранее спланировали?..» Аврора не особенно жаловала теории заговоров, но все сходилось. Она открыла заказанные лодочки, хлебнула шампанского и приготовилась заплакать прямо под неунывающую Шакиру.

Заскрипел замок, и в квартиру ввалилась Дашка, вернувшаяся от репетитора.

— Что делаешь, мам? — Дашка подскочила и бесцеремонно развернула к себе комп. — Ого! У нас шоппинг! Любимой дочери что-нибудь перепадет?..

— Обсудим, — Аврора нахмурилась и повернула ноут в исходную. — Но у тебя и так шкаф ломится. А мне зарплату задержать обещали. До дня рождения подождешь? Может, папа денег подкинет.

— Вот, конечно, как мне, так всегда «подождешь», — Дашка надулась и продефилировала на кухню, а Аврора задумалась. Что делать-то, если совершенно выпала из моды, новую любовь встречать не в чем, ни стилиста, ни хоть бы личного визажиста к своим тридцати восьми не нажила… Где бабы вообще берут все то, что демонстрируют потом в Инстаграме? Кто им все это оплачивает? Тем более в питерском климате, когда нужна и шубка, и шапка, и дождевики там разные на все типы температур (а они еще и меняются по пять раз в течение дня) … Вот бы оказаться где-нибудь на теплом берегу! Губная помада, купальник, парео, шлепки — и все, красавица!

«Настя!» — тут же вспыхнуло в памяти. Та самая Настя, которая наперекор всем ангелам-хранителям ввела Гештальта в ее размеренную жизнь! Та сама Настя, которая, уже четырежды побывав замужем, решила, что одного мужа для счастья недостаточно! Та сама Настя, которая сейчас жила в Таиланде, занималась йогой, вела блог, продавала коучинг и пачками выдавала замуж девиц от 20 до плюс бесконечности.

Настя по многим причинам могла быть тем самым спасательным кругом, в который стоило вцепиться Аврориному Титанику. Но на какой козе подъехать к крутой подруге-блогеру с сотней тысяч подписчиков, когда ты сама в слезах, соплях и депрессии, Аврора понятия не имела. Но решила сделать это прямо сейчас.

Глава 5. «В ЧЕМ СИЛА, СИС?»

Есть профессии важные, есть древнейшие, а есть вечные. Стремление женщин замуж сродни базовому инстинкту: муж должен быть, тчк. Грех на этом не заработать. Аврора знала, что по официальной статистике онлайн-образование в последние годы било все рекорды по выручке. И была уверена, что сервисы, посвященные отношениям («Как привлечь», «Как влюбить», «Как женить»), занимают весомую долю этого рынка. Возможно, процентов восемьдесят.

И хотя Аврора не верила, что счастье продается и покупается, глядя на то, как золотистым загаром сияет Настя в своем Инстаграме на фоне пальм, волей-неволей задумалась: а что, если она правда знает какой-то секрет? И всегда знала?

Она вспомнила первого психолога, к которой пришла по рекомендации, чтобы поправить крышу после знакомства с Гештальтом. Добрая, пышногрудая, грустная тетка встретила ее в маленьком аскетичном кабинетике на Фонтанке. Окна выходили на серую кирпичную стену. Ситуация дышала больничкой и безысходностью. Покой — возможно. Счастье — никогда.

И вот теперь Настя в расцвете лет, красоты (а ведь она постарше Авроры будет) живет на берегу океана, по утрам слышит прибой, а не вопли начальства. Как она это делает, черт побери?!? Вот он, живой пример победы инстаграмной психологии над классической. Вместо скучных сеансов с разборами из серии «все потому, что вас мама не любила» — реальные истории успеха реальных людей (пусть и слегка приукрашенные масками и фотошопом, подумаешь!).

Чем дальше Аврора листала инстаграмные кадры из Настиной жизни, тем более серой и беспросветной казалась ей жизнь собственная. Будто бы та серая стена с Фонтанки закрыла собою все ее будни — и можно только разрушить их до основания, чтобы хоть что-нибудь изменить.

А Настя на последнем фото сидела на террасе, залитой теплым закатным солнцем, лучи отражались в кудряшках, рассыпанных по плечам, и не было ничего более безмятежного, чем эта картина.

И Аврора написала: «Привет! Как ты там? Давно не виделись. Найдешь минутку, чтобы поболтать?», шлепнула enter и отправила Насте в директ.

Настя была в сети, но не ответила. Аврора почувствовала легкий укол обиды. Хотя с какой стати? — они ведь не виделись столько лет… И все же пожалела о своем порыве. Поправила волосы, пригладила футболку, будто хотела выглядеть лучше перед старой подругой, которая сейчас на другом конце света так красиво живет свою инстаграмную жизнь. Потом подумала: «Какого черта? У меня есть вопросы — я ищу ответ», — и выплеснула все, что ее волновало:

«Знаешь, давно хотела написать тебе, но все как-то не решалась. Твой Инстаграм — как жизнь мечты: солнце, песок, океан, пальмы. И ты сама — вся такая улыбчивая и загорелая. Выглядишь счастливой… да и просто отлично выглядишь! Все это так далеко от промозглой тоски, в которой сейчас живу я, что я решила вот так, с места в карьер, просто взять и спросить тебя напрямую, все же мы не чужие. Как ты сейчас, в этот сумасшедший год? С кем? Как жизнь вообще на другом конце света? И как тебе удается жить жизнью мечты?!»

Честно говоря — в этом Аврора себе призналась с трудом — эта глянцевая Настина жизнь ее изрядно подбешивала. Но можно было гордо беситься, не признаваясь в этом даже себе, а можно было спросить, что она и сделала.

Ответ Насти прилетел только на следующий вечер:

«Привет, моя хорошая! Это чудо, что твое сообщение не затерялось среди сотни других. У тебя ведь прежний телефон? Напишу в Вотсап, там проще. Тут у меня тонны бессмысленной переписки, да и спама навалом».

«И правда, как я не додумалась. У тебя сто тыщ подписчиков, а я в директ… #рукалицо…» Не успела она отправить ответ, как крякнул мессенджер, потом еще и еще раз — с другого конца земли в ленту летели Настины сообщения.

Аврора налила себе чаю и принялась читать.

Настя писала эмоционально, легко: обрывки фраз, стаи смайлов:

«Как же я соскучилась по тебе, по Питеру!..»

«Помнишь нашу кафешку с видом на Мойку? Она все еще там?..»

«Помнишь Новый год, который я встречала у вас, когда мне вдруг захотелось замуж?

До последнего шел дождь, а потом вдруг внезапно повалил снег… как же красиво и романтично было…»

Да уж, Аврора запомнила тот Новый год на всю жизнь. И не такими уж радостными были воспоминания. И все же она невольно заулыбалась: Настя заряжала своей энергией, рядом с ней все казалось каким-то легким, невесомым, не стоящим сожалений.

Аврора с удивлением поняла, что тоже соскучилась, но, смущаясь своей невольной серости на фоне пейзажей Настиной жизни, писала чуть более сдержанно, чем хотелось бы:

«Как там у вас? Такой же пандемийный дурдом, или на море и солнце все проблемы воспринимаются легче?»

«Не знаю, я не особо обращаю внимание на всю эту чушь. Люди всегда чем-то болеют. Мне кажется, это во многом психосоматическое. Вообще не понимаю истерики на этот счет. Хотя у нас тоже тут некоторый бардак.

Несколько семей прилетели отдохнуть на месяц-полтора, пересидеть промозглое российское межсезонье, и застряли. Границы из-за ковида захлопнулись. Здесь, в Тае, особое настроение, такая, знаешь ли, расслабленность, дзен… нет места нашей русской истерике, когда все равно о чем переживать, о чем-нибудь да надо. Так, вот, застрявшие то из-за виз истерят, то из-за работы, то из-за учебы (у детей там экзамены на носу), то у кого-то там кот у знакомых остался — в общем, поводы какие-то глупые. По мне так поймал волну — наслаждайся, все как-то образуется. Нет, бегают, жалуются, хлопочут».

«Ну, не такие и глупые поводы», — подумала Аврора, но спорить не стала. Тем более что следом прилетело новое сообщение:

«Конечно, какие-то бытовые неудобства чувствуются: кафе-рестораны позакрывались, в спа не попасть, многие студии йоги перестали работать. Здесь, на Пангане, совсем мало народа — может, бизнес прогорает, не знаю. Еще комендантский час ввели. Окажешься на улице после 9 вечера, могут и замести, и штраф выкатить… немного неприятно. Как в пионерлагере, чесслово.

И ладно бы только полиция. Местные тоже втягиваются в это вот все. Мы как-то сидели с ребятами на закате, медитировали, так набежали аборигены, стали всех разгонять. Переживают, волнуются — строго все стало как-то. Конечно, подпольные тусовки стали собираться сразу, между своими делились информацией, где какая вечеринка намечается, так что в целом это не особенно напрягает. Продуктовые работают, солнце, фрукты, океан — что еще нужно для счастья?..»

«Вообще-то много чего», — бахнула в чат Аврора.

«Да ладно?.. И что, например?..» — тут же, засыпав смайликами, спросила Настя.

«Ну, не знаю. Любовь… стабильность какая-то…»

Мессенджер снова запестрел точками — Настя набирала ответ. На этот раз ждать пришлось довольно долго — видимо, она тщательней подбирала слова. Ответ Аврору удивил:

«Ой, не знаю)). По-моему, любовь — это про все, что угодно, но не про стабильность. Сколько у меня ни было «стабильной» любви — со всеми этими штампами, рамками и всем подобным — ни разу не была счастлива по-настоящему. Как будто в какую-то игру играла. Ходы заканчивались — игроки расходились. И все. Как ритуал какой-то, никакого кайфа, чисто рабовладение.

Потом ещё долго у меня был заскок, что мужчина нужен для денег. Нет, я и сейчас, наверное, не свяжусь с нищебродом, — здесь Аврору покоробило, она терпеть не могла этот термин, — но сейчас, — продолжала Настя, — я деньги воспринимаю скорее как показатель энергии: мужик вообще жив или практически мертв — так, типа плесень какая-то? Есть деньги — есть энергия. Жив!»

«Знаю, что в России у большинства с деньгами плохо, — продолжала она. — Девчонки, которые ко мне на курсы приходят, жалуются, что это прям боль. „Как мужика вдохновить“, „как спровоцировать на подарки“ — такие обычно запросы… Но когда сама начинаешь нормально зарабатывать, на все это смотришь уже немного иначе».

«И как же?» — Авроре правда было интересно. В юности Настя больше всего напоминала воронку урагана, в которую закручивало исключительно платежеспособных, особо перспективных мужчин. За ней ухаживал как-то владелец страусиной фермы (платежеспособно! перспективно!! эффектно!!!), но когда что-то у него с бизнесом не сложилось, они быстренько разошлись. И теперь слышать от Насти, что деньги не главное, — это был просто разрыв шаблона! Неужели климат так меняет людей?..

Настя меж тем рассказывала дальше:

«Я, конечно, исключительно со своей личной позиции, никого не осуждаю и ничего не навязываю. На своем курсе я рассказываю девочкам, как работать с мужчинами разных типажей», — Авроре показалось, будто Настя вставила фразу с какого-то продающего лендинга, — но вот лично я для себя поняла, что мужик мне нужен не столько для денег, сколько для кайфа.

«Вот был у меня один богатый араб, — продолжала она, — сын какого-то банкира или типа того, приезжал сюда оторваться перед свадьбой. И, блин, такая тоска с ним брала!.. Он швырял в меня деньгами по поводу и без, но был такой примитивный, капец. Все норовил рассказать мне про свою красавицу-невесту и про то, как он не хочет заниматься банковским делом вместе со своим ошеломительно богатым папой. И нафиг мне эта психотерапия? Нет кайфа — до свидания. Не мой вариант».

«А ты не думала завести дом, семью, детей в конце концов? Ведь на каком-то этапе отношения уже про ответственность, кайф тут, наверное, не при чем?» — Аврора чувствовала, что вопрос на грани, и в принципе они подходят к черте, за которой кроются нужные ей ответы. И все же не до конца понимала, имеет ли права на такие вопросы и готова ли расстаться с привычным порядком вещей, чтоб перейти черту.

Настя тут же ответила:

«Знаешь, я думаю, что дом — это место, где мне хорошо. Здесь, на Пангане, кстати, у меня пока нет своего дома, хотя есть один австралиец, который обещает мне его подарить. Правда, я еще не решила, соглашаться или нет», — в конце абзаца запрыгал кокетливо подмигивающий смайлик.

«Ну, еще бы, — внутренне заржала Аврора. — И этому верю, причем легко». А Настя продолжила:

«Дети меня никогда особо не занимали — ну, ты в курсе. Все эти сопли, слюни, мимими — я ничего в этом не понимала и в юности, а сейчас передумать уже поздновато, да и неинтересно совсем. А семья — это люди, с которыми хорошо. Которые тебя любят такой, как есть. Иногда мне кажется, что вся моя местная компания — одна большая семья. Нигде раньше не встречала такой безоценочности и принятия».

Пару минут Аврора осмысливала сказанное, потом спросила:

«А безоценочное — это как? Всегда же как-то себя с чем-то сравниваешь: есть же какие-то общепринятые стандарты…»

«Какие стандарты? — тут же прилетело в ответ. — Стандарт как жить? Стандарт как выглядеть? Кто-то должен решить за тебя? Не знаю, меня эта мысль всегда только бесила (злобный смайл в конце строки подтверждал эту мысль). Но у меня скоро тусовка начинается, а мы так и не дошли до того, о чем ты хотела поговорить. Ты же не просто так написала?..»

«Да как-то заблудилась я. Счастья хочется… любви…» — выпалила Аврора честно, как на духу.

В эфире повисла тишина. Потом прилетело:

«Знаешь, вопрос большой, а мне и правда пора. Давай на днях созвонимся по видео, поболтаем, а то утомили меня эти буквы. Долбишь, как дятел, тот еще фитнес, уже пальцы болят. А голосом я тебе и про свою любовь расскажу — у меня сейчас все как впервые, аж искры из глаз, такой накал!.. И мужик красивый, просто отпад! Аха-ха, сама себе завидую!..»

В этом тоже была вся Настя. Не могла она долго всерьез.

Аврора была слегка раздосадована: не любила отложенных финалов. Но и состоявшийся разговор не был таким уж пустым, о многом хотелось подумать.

«Договорились! Хорошо тебе погулять!» — отправила она в ответ, погасила ноут и задумалась.

В потемневшем экране отразилось ее грустное, слегка уставшее лицо, синяя футболка… Ни макияжа толкового, ни украшений — понятно, не для кого украшаться, да и смысл заниматься этим дома?.. Но предстоящая встреча с Настей, пусть и по видео, с той самой Настей из ее юности, сейчас чуть ли не более сияющей, загорелой, будоражила вечный женский инстинкт соревновательности.

Настина свобода, образ жизни и довольство собой слегка раздражали. Аврора занервничала — захотелось доказать, что и в России, в общем-то, встречаются красивые женщины. Кому доказать? А хоть бы и себе. И с гардеробом срочно нужно было что-то решать.

Брякнул мобильный. В Вотсап прилетел какой-то мем от Гештальта. Рука автоматически потянулась открыть и ответить сразу, но в дверь торопливо постучали, а потом позвонили в звонок. Дашка в своей комнате не шелохнулась — видимо, в наушниках, как всегда.

— Кто там? — прокравшись в прихожую, сурово спросила Аврора. Непрошенные звонки, особенно в такое тревожное время, как-то напрягали.

— Это курьер, — пролепетал за дверью задыхающийся голос. — Хорошо, что вы дома, а то у меня сел телефон. Для вас доставка из интернет-магазина.

Выглянув в глазок, Аврора увидела невысокого седого мужчину в маске и синей униформе с логотипом. Опираясь на стену, он пытался выровнять дыхание: лифт второй день не работал, а Аврора жила на четвертом этаже. Торопливо разбросав замки, она распахнула дверь:

— Проходите, пожалуйста. И присаживайтесь, — она указала на небольшое кресло в прихожей. — Дед благодарно кивнул, протянул ей коробку и с явным удовольствием растекся по мягкой обивке:

— Как хорошо!.. Высоковато вы забрались. Зато набережная — вид, наверное, потрясающий!

— Да, неплохой, — лишь разрывая упаковку, Аврора наконец вспомнила: это ж те самые офигенные туфли! Подойдут ли? Сможет ли вписать этот яркий, нехарактерный для нее оттенок в свой гардероб? В свою жизнь? И снова задумалась, стоит ли с ними связываться. «Ну куда, когда, по какому поводу их надевать?..»

— Сколько у меня времени на примерку? — с сомнением глядя в открытую коробку на оранжевое сияние, спросила Аврора.

— Пятнадцать минут, — мурлыкнул курьер. Он был явно не прочь провести это время, не двигаясь с места. Авроре стало жаль старика. Вряд ли он в таком возрасте скакал по этажам для своего удовольствия. Пенсии крохотные, жить как-то надо…

— Как вас зовут? — улыбнулась она.

— Артем Сергеевич!

— Как моего мужа, — «практически бывшего» — добавила она про себя, но улыбнулась курьеру еще теплей, пнула дверь в Дашкину комнату и почти прокричала:

— Дарья! — Дочь недовольно приподняла один из наушников. — Сделай-ка чаю нашему гостю! Быстро! — а сама пошла примерять.

«Интересно, почему я все еще говорю „мужа“? Ведь, кажется, все решено? Или нет?» — внутренний голос деликатно молчал, пока она натягивала лодочки и делала первые осторожные шаги.

Классная обувь для женщины — своего рода наркотик. Кто пробовал, уже не согласится на другие ощущения. А классные яркие туфли на шпильке — это отвал башки, минус три кило и плюс пятьсот пунктов к самооценке.

Аврора вертелась у зеркала, с удовольствием замечая то, что почти умудрилась забыть: как могут сиять ее глаза, как хорош силуэт, и от кого унаследовала Дашка свою эффектную попу. Даже невнятная футболка с джинсами, надетыми ею как самый типичный «лук», обретали французский шарм в комплекте с этим сияющим оранжевым чудом. Захотелось повязать на шею маленький яркий платок, взбить кудри, добавить пару аккуратных кокетливых сережек… Туфли были зачетными. И удивительным образом подходили ко всему — привносили перчинку в питерскую сдержанность ее гардероба.

«Уф! А я еще ничего!.. — с удовольствием подумала Аврора и взглянула на ценник. — Дороговато, конечно. Почти последние деньги на карте». Но и это не могло ее остановить.

— Мммм… классные туфли, мам! — организовав курьеру чай, в комнату заглянула Дашка и зависла у дверного косяка, завистливо присвистнув. — Дашь поносить?..

— Обойдешься, школу закончи сначала!

Дашка надулась, презрительно фыркнула, краем глаза еще раз оценила туфли и тихо завистливо вздохнула. А Аврора, не снимая туфель, вышла в коридор с кошельком.

— Красота-а-а! — заулыбался курьер. — Вы в них помолодели сразу лет на десять!

Аврора расплатилась картой, выскребла из кошелька стольник — почти последний — и дала деду на чай (ему явно было нужнее, а она завтра просто возьмет кредит).

— Спасибо, но это необязательно, — отстранился от купюры старик. — Не умею я с этими чаевыми, никак не привыкну… просто другой работы особо не найти. А сейчас еще пандемия, вообще все закрываются…

— Берите, берите, — слегка надавила Аврора. — Лифта-то не было, хоть какая-то вам компенсация.

Старик покраснел, кивнул, засунул стольник в нагрудный карман:

— А и правда, не было — возьму. Спасибо! Цветок жене куплю.

Дашка вертелась возле двери своей комнаты, все еще облизываясь на туфли.

— Красавица у вас дочка! — произнес курьер на прощанье. — Ну, побегу дальше. Спасибо за все! — поклонился, вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь.

И только здесь Аврора вспомнила про сообщение от Гештальта. «Бли-и-ин!..» «А что такого случилось, собственно? — ехидно поинтересовался внутренний голос. — Мальчик решит, что, кроме него, у тебя есть еще какая-то жизнь?..»

Аврора перевернула телефон. На заставке болталось еще одно сообщение: «У тебя все нормально?..».

Она даже открыла от неожиданности. «Нифига себе, его вдруг интересует, как дела на моей планете?» В чат полетело: «Ага», телефон полетел на диван. Странное дело, с Гештальтом ни о чем не хотелось. Аврора подошла к окну, отбросила тюль и открыла окно.

Темнело. Холодный ветер с Невы наполнял свежестью комнату. По набережной неслись машины, загорались огни. Не снимая туфель, Аврора стянула с дивана плед, закуталась в него и забралась на подоконник. Она не знала, дадут ли кредит, дотянут ли они с Дашкой до зарплаты, подкинет ли денег Синицын (хотя когда он подводил?), но появилось чувство, что жизнь как-то наладится. Хотя еще не понятно, как.

***

Проснувшись утром, Аврора сладко потянулась и по привычке схватилась за телефон. Новых сообщений не было, даже по работе. А значит, обещался приятный и ненапряжный день. К тому же оранжевые туфли разбудили внутри нее Золушку, Золушке требовалось новое платье — и это сейчас стало важнее всего.

Аврора подумала, а не раздраконить ли депозит. «А давай!» — внутренний голос, сидевший на правом плече, был настроен кутить, но жаба, оккупировав левое плечо, гнусаво напомнила, что будут потеряны проценты. Депозит общий, придется объясняться с Артемом… Проще было залезть в кредит. И ради великой цели Аврора решилась — заказала кредитку с беспроцентным периодом и позвонила Алене.

Вся их студенческая компания знала: за гардеробом — это к ней. К тому же мысли о Насте не давали Авроре покоя. Настина модель счастья не укладывалась в голове, оранжевые лодочки, торжественно восседавшие на трюмо, бередили в ней женственность со всеми вытекающими — хотелось кофе с пирожными, хихикать и сплетничать.

Скучающая на карантине Алена с радостью согласилась принять участие в кутеже и через пару часов с чашкой кофе в руках уже обозревала весь небогатый Аврорин гардероб, разложенный на диване. Льнущая к ним Дашка была выставлена из комнаты под предлогом, что у них тут намечается не просто про тряпки, а взрослый серьезный разговор. И началась женская баня — тот самый русский душевный детокс, в котором взрослые девочки моют кости себе, подругам, решая судьбы мира и параллельно обсуждая, что бы такое надеть, чтобы ускорить сбычу всех мечт сразу.

— Это что, все? Совсем все, правда-правда? — грустно спросила Алена.

Смущенно пожав плечами, Аврора покраснела и кивнула.

— А туфли классные! — бросила Алена в сторону трюмо. — Как будто не из этой сказки.

— Так и есть, купила недавно.

— Отлично! Может, и все остальное к ним подберем? А это… — она сомнительным жестом указала на джинсы, кардиганы и футболки всех мастей, — …это на дачу, наверное. У тебя же есть дача?

Аврора отрицательно помотала головой.

— А что-нибудь, кроме джинсов, у тебя есть? Ну, там, платья? Юбочки?.. — осторожно спросила Алена.

Аврора с сожалением развела руками, а потом спохватилась:

— Есть! Висит в другом шкафу, все время про него забываю. Щас! — и она улетела в прихожую, где вместе с сезонной верхней одеждой в отдельном чехле скрывалось единственное сокровище ее гардероба: бежевое платье в белый горошек.

— Примерь и покажись! — скомандовала Алена вдогонку.

Стоя в платье перед зеркалом, Аврора застегнула молнию (год не надевала, но сошлось, ура!), расправила складки и осмотрелась: «Завтра в парикмахерскую, волосы приведем в порядок… А в остальном я как, ничего?» — «Ничего, только грустная», — констатировал внутренний голос. — «А это мы щас!» — Аврора добавила яркую помаду и вернулась к Алене:

— Ну, как я, огонь?..

— Хммм… — задумалась Алена. — Ну, потенциал, конечно же, есть… Похудеть немножко, корни покрасить, ноги побрить…

— Блин, ну что ты цепляешься! Обычный мой вес, мне в нем комфортно. Волосы завтра сделаю, а ноги… я просто засиделась дома, в пижамах, брюках…

— …толстых колготках, леопардовых лосинах… — передразнивая, продолжила за нее Алена. — Я, конечно, понимаю: с волосами на ногах как минимум теплее. Но если хочешь найти мужика, ты должна быть готова к встрече всегда: ухожена, уложена, неотразима и легка… Даже когда выносишь мусор. Кстати, с какой обувью ты обычно носишь это платье?

— Белые кроссовки. По-моему, они подходят ко всему.

— То, что они белые, еще не значит, что они ко всему подходят. Больше тебе скажу: те, кого воспламенит дама в кроссовках, — так себе сегмент. Либо молодежь (и это уже не наша категория, если, конечно, не хочешь растить, содержать и нянчить), либо ленивцы средних лет, которые досуг для каблуков просто не потянут. Вот ты представь: Золушка пришла на бал и потеряла кроссовку. Ну, разве принц бросится после такого ее искать?

— А кто сказал, что мне нужен прямо-таки принц?.. Ты явно преувеличиваешь мои брачные аппетиты, — буркнула Аврора, но зерна сомнения уже пустили первые зеленые всходы в ее голове. Она запрыгнула в лодочки и осмотрела себя снова: ну, да, совсем другое дело, и спорить не о чем. Ноги длиннее, попа ярче, в глазах огонь откуда ни возьмись. Такой она нравилась самой себе — а это, в конце концов, самое важное.

— Окей. Будем считать, 1:0 в мою пользу, — заметив ее реакцию, тут же зафиксировала Алена. — Что там у нас дальше? — И поморщившись, она снова окинула взглядом разложенный на диване гардероб. — Если вкратце, идею этой… ммм… капсулы можно сформулировать как «среднерусская тоска». И даже не пытайся со мной спорить! — ладонью остановила она Аврору, пытавшуюся протестовать. — Лучше бери блокнот, ручку и записывай…

Где-то через час, в ходе жестких, но плодотворных переговоров был сформирован план битвы по возвращению Авроры в лоно красоты и женственности. Героиня этого преображения время от времени с тоской смотрела на гору привычной и любимой одежды, которую Алена слегка брезгливо свалила в кресло с глаз долой. И все же, вздыхая, Аврора мужественно вносила в блокнот вещи, которые ей придется найти на замену своей привычной повседневной упаковке.

— …наверное, все! — ценные указания закончились, нужные вещи были отобраны, проверены на сочетаемость и заказаны. — Немало, конечно, получилось, но этот букет даст тебе столько комбинаций, что можно не думать о покупках еще довольно долго, — слегка оправдываясь, но не без гордости сказала Алена. — В общем, ждем доставку, а после примерки с тебя фотоотчет!..

Аврора, все еще в шоке от того, как быстро с карты испарилась довольно крупная сумма (чуть ли не половина ее оклада!), лишь молча кивала. Потом опомнилась:

— Слушай, ты столько времени на меня убила! Я страшно тебе благодарна!..

— Да брось ты! — отмахнулась Алена. И все же было заметно: ей приятно. Но она тут же сгруппировалась, вернулась в роль стилиста и авторитетно добавила: — Смотри, про прическу не забудь. Нужно немножко повыше вот тут, посветлее вот здесь и вот здесь, и будет бомбически! Все, люблю-целую, я ушла!

Еще через пару дней гора новых вещей была разложена на диване живописным набором, в котором практически все подходило ко всему. Выкладка подтвердила: Алена была в стилистике очень даже ничего.

— И как она это делает? — задумчиво прошептала Аврора, окидывая взглядом свой новый гардероб и поглядывая на себя в зеркало. Светлые пряди в новой прическе ярче подсветили глаза, освежили кожу… И без примерки было понятно — что из нового ни надень, все будет к лицу.

— Что делает? — уточнила Дашка, заглядывая к ней в комнату. — Ого, мам! — не дождавшись ответа, переключилась она. — По ходу ты собралась на красную дорожку! — Дашка тут же прихватила пару вещей и рванула к зеркалу. — Вот это, это и вот это я иногда буду брать поносить. Можно?

— Можно, — лукаво кивнула Аврора. — Но при одном условии…

Через пару часов, накрашенная и разодетая, она стояла на набережной: грудь вперед, волосы назад, а Дашка вертелась вокруг нее с мобильником, подсказывая позы и ракурсы («Чтоб не хуже, чем в Инстаграме!» — приказала Аврора).

— Мам, да ты огонь! — оторопело разглядывала Дашка полученные снимки. — Тут почти обработка не нужна. Разве что в паре мест… щас…

Флешку с обработанными фотографиями она с гордостью передала Авроре где-то через полчаса:

— Я считаю, что после этого у меня есть право первой ночи на любую вещь из твоего нового гардероба!.. Да?

— Обсудим, — усмехнулась Аврора.

***

«Я правда так хороша, или у Дашки талант?.. — недоумевала она, разглядывая снимки. — И почему я не делала фотосессии раньше? Кого стеснялась, чего ждала? И чего, собственно, жду сейчас?»

В два клика оказалась в папке со сканами семейных документов. Открыла, зашла на Госуслуги. Нагуглила гайд о том, как онлайн подать заявление на развод. Прошла по ссылке. Заполнила. Расставила нужны галочки, оплатила пошлину — и заявление улетело на рассмотрение. «Наконец все!»

Почему-то захотелось заплакать, но совсем не хотелось себе этого разрешать. «Как там было? Подумаю об этом завтра?.. Но я и завтра не хочу об этом думать. Я столько лет убила на этот брак, что больше моих нервов он не заслуживает. Вычеркиваем!»

Она вернулась к своим фото, выбрала самую удачную, быстренько сменила все аватары — рабочие и в соцсетях… Рука зависла над тем, чтобы зачистить в профилях год рождения, и опустилась. Врать не хотелось, играть в загадочность тоже. Надо быть идиотом, чтобы по году окончания вуза или школы не вычислить, сколько лет заинтересовавшей тебя женщине. А тратить время на идиотов не хотелось.

«Да, скоро сорок, но я, черт побери, хороша и свободна!» Внутренний голос кивнул и, отвернувшись, перекрестился. Точки были расставлены, начиналась новая жизнь с чистого листа.

Аврора собиралась было закрыть ноут, как в Вотсап прилетело сообщение от Гештальта: «Классное фото! Кто снимал?»

«Один начинающий фотограф. Пока что малоизвестный. Снимает только под запрос, для своих. Нравится?»

«Да огонь вообще! Свет, тени, ракурс подобран отлично!..»

Точки продолжали бегать по экрану. Аврора предвкушала комплименты своей красоте и молодости, но не тут-то было. Гештальт, как нарциссичная подружка, был явно настроен поговорить о себе.

«А я сегодня вдрызг разругался с заказчиком, уехал на залив, рисовал там полдня, очень классный был свет, и закат офигенный. Показать?»

«Ну, покажи» (а что тут еще скажешь?)

Прилетела акварель. И правда, неплохая. Она, действительно, дышала, жила — казалось, что ветер с залива вот-вот отбросит волосы с лица вглядывавшейся в него Авроры. Картина была отличная, вот только поведение Гештальта ей не понравилось. Не хотелось об этом думать, анализировать, развивать диалог, разворачивать его к себе…

«Да, красота!.. Извини, глаза слипаются, был длинный, насыщенный день». Не дожидаясь ответа, она захлопнула ноут и подошла к окну. День и правда был какой-то очень правильный. А завтрашний должен быть еще лучше.

Она заглянула к Дашке:

— Не хочешь погулять перед сном? Пойдем пройдемся. Я дам тебе надеть свой новый плащ. — Дашка утвердительно взвизгнула, и через 5 минут, болтая обо всем и ни о чем, они уже шли в обнимку по темнеющей мостовой.

Глава 6. ТИНДЕР КАК ТИНДЕР, часть 1

Прошел месяц. Вглядывание Авроры в каждого из встречных случайных мужиков начинало напоминать легкую степень психического расстройства. Голодный курильщик везде ищет любимые папиросы, голодный блогер — фон для селфи, Аврора же везде искала любовь. В каждом взгляде, в каждой мужской особи старше 35 и моложе плюс-минус 50.

К одному, прилично одетому, разглядывавшему мосты, она, гуляя вечером по набережной, попыталась подкатить сама. Как водится, с разговорами ни о чем: «Который час?.. Не правда ли красиво?.. Кофе не хотите?..» Услышав про кофе, мужик покраснел, как гимназистка, задраил молнию на ветровке цвета хаки, чуть не выдернув с подбородка клок трехдневной щетины, и позорно сбежал. Ей показалось, еще и перекрестился («Ну и нравы в этих столицах, бабы сами бросаются, свят-свят!»).

Авроре не дано было узнать, что мужик был командировочным, снимал Аврору по заказу младшего сына — не ее! революционную, крейсер! И строгий завет жены, если что, оторвать ему по приезду в Сызрань его православные колокола, твердо засел в сознании примерного среднерусского семьянина.

С другим — высоким и довольно симпатичным — Аврора активно кокетничала в вагоне метро. Возвращаясь от Алены, с которой обкатали последние штрихи в гардеробе и выпили пару бокалов для вдохновения, Аврора стреляла глазами в свою новую жертву настолько шквально, что у нее потом долго болели глазные яблоки — как мышцы после интенсивной фитнес-тренировки.

Когда мужик наконец встал и, как показалось, пошел к ней навстречу, она на радостях чуть не устремилась к нему. И лишь затем поняла, что он, сочувственно улыбнувшись ей напоследок, буднично покинул вагон.

Как частный случай это было ну очень обидно. Как тренд — начинало раздражать.

Предсказание мадам Веры, подарившее ей столько энтузиазма и надежд на первом этапе, по прошествии времени превращалось в безумную фикцию. «Стоп! — вдруг пронеслось в голове. — А как же талисман! Ведь свой талисман я так и не забрала у нее в тот вечер! Так вот в чем все дело!»

В Вотсап мадам Веры тут же полетело сообщение, количеством смайлов и восклицательных знаков больше напоминавшее SOS, чем рекламацию на некачественно оказанную услугу. На дворе стояла почти что ночь, 23:50. Но чуткая мадам Вера не просто признала косяк, она выразила готовность тут же передать Авроре искомое — а хоть бы и в час ночи, она все равно не спит, у нее по плану общение с душами умерших.

Души умерших — не та компания, которую ждешь в попутчики, направляясь ночью на окраину Невского района, поэтому Аврора отложила получение реликвии до утра и провалилась в тяжелый сон.

Назавтра был день зарплаты. Ее агентство уже вернулось с удаленки, но собственник решил сократить расходы на офис. В итоге несколько менеджеров, включая Аврору, перевели на системную удаленку.

Сам по себе этот факт мало что изменил в жизни Авроры. Какая разница, где проваливаться в мессенджеры и созвоны — в офисе или на дому? Но новый гардероб нужно было выгуливать, хотелось впечатлений, приключений и встрясок. Но ходить было некуда и не с кем. Кафе закрыты, границы тоже, на улицах только глаза над масками грустные… А главное, конец этой пандемийной истории был совершенно не ясен.

Читая ленты новостей, Аврора понимала: дела обстоят довольно плохо — и как будет развиваться, неведомо. Со слов Дашки, Артем рассказывал, что госпитали по его обновленным проектам будут расти во всех крупнейших городах, как грибы, а значит, особых надежд на улучшение ситуации пока еще не было.

Аврора, переживая свою личную трансформацию, не готова была погружаться в общественные проблемы. Предпочитала не думать, не видеть — так было легче хоть немного. Казалось, что все понарошку. Где-то вдалеке и не всерьез. «Когда не можешь повлиять, что толку самой разлагаться? Кому станет легче от моей депрессии? Никому. А значит, буду жить, как жила, и делать то, что от меня зависит».

Но потом ковид подступил совсем близко: у Лели заболела мама. Ей было уже много лет. Миловидную и приветливую Елизавету Андреевну знали все их друзья и однокурсники. Квартира Лели размещалась всего в паре километров от их вуза. Многие бывали в гостях. Лелина мама называла их всех «детьми», хотя сами они казались себе ну очень серьезными и взрослыми. Детей она привечала, пыталась накормить чем бог послал, а иногородних пару раз оставляла пожить на недельку-другую, если не сразу срасталось с общежитием, и денег на съем не хватало.

Леля рассказывала какие-то ужасы о ковидариях, и условиях, и обращении с пожилыми вообще — то плакала, то собиралась писать в прокуратуру. Аврора предлагала помощь, пару раз отвозила ей сумки с домашними обедами. Но погружаться в это было больно и страшно — ей казалось, что она видит все происходящее словно в каком-нибудь фильме: эта история не о ней и никак не коснется ни ее, ни ее близких.

К тому же жажда перемен внутри была сильней всей этой безнадеги. Авроре хотелось знакомиться, влюбляться, целоваться под луной, а не вот это вот все.