Бесплатный фрагмент - Аспекты гражданских правоотношений и национальной политики России в рамках НКО

Содержание
ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы. Часть 1 ст.1 Конституции Российской Федерации провозглашает нашу страну демократическим правовым государством с республиканской формой правления. Смысл правового государства раскрывается через ст.2 Конституции: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства». Данный конституционный принцип — одна из фундаментальных основ конституционного строя Российской Федерации. Понятием «высшая ценность» не определяется никакая другая основа конституционного строя.

Институт прав и свобод закрепляет наиболее важные и социально значимые для отдельного человека, общества и государства права и свободы. Для человека они являются необходимыми условиями обеспечения его достоинства и чести, присущей человеческой личности; естественного права на участие в решении вопросов устройства и управления тем обществом, членом которого он является; социальных и экономических условий, необходимых ему для удовлетворения жизненно важных для него материальных и духовных потребностей. Однако закрепление в российском праве института прав и свобод как приоритетного произошло в связи с изменением в нашей стране политического строя и признанием прав и свобод человека высшей ценностью. В предыдущих Конституциях нашей страны раздел о правах человека и гражданина не всегда занимал столь значимое место. Конституционное право советского периода ставило интересы государства превыше интересов личности, и, несмотря на формальное закрепление широкого перечня прав, и свобод зачастую сильно их ограничивало. Таким образом, актуальность темы обусловлена значением конституционных прав и свобод человека и гражданина в демократическом государстве, особенно актуален данный вопрос применительно к молодой Российской демократии, так как в России относительно недавно признан приоритет прав и свобод человека и гражданина и созданы механизмы для их реализации и защиты. Так же на данном этапе хочется выделить взаимоотношение Гражданского общества и институтов государственной власти в России, которое регулирует действующее законодательство и проблематику синтеза Гражданского право, НКО и Молодёжной Политике в этой сфере. Cодействие активной самоорганизации молодых граждан вносит значительный вклад в развитие гражданского общества, в обеспечение качества и доступности услуг социальной сферы. Значительная часть программ и проектов, инициируемых СО НКО самостоятельно и совместно с молодежью, создают условия для социализации личности молодого человека, формируют через систему прав и свобод потребность в самореализации в исходном для этого социальном пространстве.

Учитывая социальную активность молодежи, как одну из основных мобильных групп современного общества, где-то оперативно реагирующую на вызовы современности, а где-то затрудняющуюся в социальных вопросах, необходимо повышать уровень взаимодействия молодежи и СО НКО. При этом следует, как укреплять позиции СО НКО в глазах молодежи, так и у молодежи формировать положительное отношение к СО НКО в вопросах их занятости не только во внеучебной, но и в трудовой деятельности; в вопросах решения проблем современного рынка труда (привлекать в качестве сотрудников, волонтеров и т.д.) и обращения в СО НКО с целью решения социальных проблем молодежи в целом.

Степень разработанности темы. К проблемам развития гражданского право, в различных его аспектах многократно обращались отечественные правоведы дореволюционного, советского и современного периода. В дореволюционный период данные вопросы были освещены в трудах А.Г.Гойхбарга, В.С.Антаманова, С.В.Алексадровского, Я. Бемана, А.Р.Венедиктова, А.М.Гуляева, И.Б.Новицкого. В советский и современный периоды глубокие теоретические исследования рассматриваемого института либо его отдельных аспектов проводились Гуляевым А.М, Иоффе И.С, Исаевым И.А, Кореневской Е.И, Курицыным В.М, Левиным Л.М, Маковским А.Д, Новицким И.Б, Новицкой Т.Е, Пугинским Б. И., Сафиуллиным Д.Н, Пиляевым В.В, Рязановским В. А., Свердловым Г. М. Анализ правового регулирования основ развития Гражданского Законодательства, приводится так же в работах Сухановой Е. П., Треушникова М.К, Чистяковой О. И., Чаусской О.А, Чечиной Н.А, Хохловой С. А, Швековой Г. В., Несмотря на множество научных трудов, посвященных анализу гражданских прав и соответствующих способов их защиты, в настоящее время, с учетом происходящих изменений, как в нормативном правовом регулировании, так и правоприменительной деятельности появилась необходимость в исследовании ряда новых аспектов, поскольку жизнь не стоит на месте, а постоянно ставит перед юристами новые проблемы, требующие своего разрешения.

Объектом исследования выступают общественные отношения, и тенденции, возникающие в сфере развития отечественного гражданского законодательства и гражданских правоотношений

Предметом исследования являются нормы гражданского законодательства, регулирующие вопросы реализации и защиты гражданских прав; теоретические воззрения на разрабатываемые проблемы; судебная практика.

Целью данной работы является рассмотрение различных аспектов и тенденций, возникающих при развитии отечественного гражданского законодательства.

Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:

рассмотреть историю развития отечественного гражданского законодательства и геополитические аспекты Российских национальных интересов;

изучить понятие гражданское правоотношение и нко и раскрыть его функцию, и основные элементы;

исследовать характеристику особенностей правового регулирования общественных отношений;

рассмотреть проблемы правового регулирования в сфере развития современных правовых и международных отношений современной России.

Методы проведенного исследования. Методологическую основу исследования составляет теория познания, ее всеобщий метод материалистической диалектики. В качестве общенаучных методов исследования применялись: формально-логический и системный методы научного познания, описание, наблюдение, сравнение, анализ и синтез.

Научная новизна предопределяется как самим выбором темы, так и методологическим подходом к нормативно-правовой и практической базе исследования, целями и задачами работы. Наряду с этим, данная работа представляет собой монографическое исследование института развития и становления гражданских правоотношений и международных тенденций в современной России.

Структура работы. Cама книга состоит из введения, 2 глав, заключения и списка литературы.

I. РАЗВИТИЕ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА и отношений в начале 20 века

1.1. Возникновения основ развития гражданского права в новом советском государстве

Революционные события октября 1917 г. круто изменили путь развития отечественного права в целом и гражданского, в том числе наследственного, права в частности. Нормы ранее действовавшего законодательства — Свода законов Российской империи — фактически прекратили свое действие, применяясь лишь в части, «не противоречащей революционной совести и революционному правосознанию».

Одним из первых актов советской власти, касающихся регулирования наследственных отношений, стал Декрет ВЦИК «Об отмене наследования» от 27 апреля 1918 г. (Декрет). Данному акту была придана обратная сила. Как отмечал В. И. Серебровский, Декрет «являлся одним из звеньев в общей цепи мероприятий… направленных на ликвидацию капиталистической частной собственности».

В ст. I Декрета устанавливалось, что «наследование как по закону, так и по духовному завещанию отменяется. После смерти владельца имущество, ему принадлежавшее (как движимое, так и недвижимое), становится государственным достоянием Российской Социалистической Советской Федеративной Республики». Оставшиеся после смерти собственника нетрудоспособные родственники по прямой восходящей и нисходящей линии, его полнородные и неполнородные братья и сестры, а также переживший супруг получали содержание из имущества. Если оставшегося имущества было недостаточно для удовлетворения всех родственников умершего, то приоритет отдавался требованиям наиболее нуждающихся из них (ст. II, III Декрета). Никакого различия между детьми законными и внебрачными, а также между усыновленными, усыновителями и кровными родственниками в аспекте их взаимных наследственных прав не делалось (ст. II). Завещания как основания наследования Декрет не допускал.

Управление имуществом умершего возлагалось на местный Совет, который должен был опубликовать сообщение о смерти владельца и вызове лиц, имеющих право на получение содержания. Указанные лица должны были заявить о своих правах в течение года со дня публикации сообщения, в противном случае они лишались права на получение содержания (ст. V — VII Декрета). В случае если имущество умершего не превышало десяти тысяч рублей, в частности состояло только из усадьбы, домашней обстановки и средств производства трудового хозяйства в городе или деревне, то оно поступало в непосредственное управление и распоряжение имеющихся налицо супруга и родственников (ст. IX). Примечательно, что в юридической литературе того времени указывалось, что случаи перехода имущества умершего лица к государству на основании норм Декрета практически не имели места. Кроме того, действовал Декрет об отмене наследования весьма недолго — уже Декретом ВЦИК от 22 мая 1922 г. за супругом и прямыми нисходящими потомками вновь было признано «право наследования по завещанию и по закону».

Уже первым своим Декретом от 26 октября 1917 г. «О земле» Советское государство осуществило национализацию по всей стране важнейшего объекта вещных прав — земли. В ст. 1 Крестьянского наказа, являвшегося составной частью Декрета «О земле», говорилось: «Право частной собственности на землю отменяется навсегда; земля не может быть ни продаваема, ни покупаема, ни сдаваема в аренду либо залог, ни каким-либо образом отчуждаема». Чуть позже в Конституции РСФСР 1918 г. (ст. 3) не только земля, но и леса, недра и воды были объявлены объектом исключительной государственной собственности и общенародным (национальным) достоянием.

Одновременно Советским государством был предпринят ряд последовательных действий, направленных на национализацию и изъятие из оборота других видов имуществ, главным образом иных объектов недвижимости. Так, 20 августа 1918 г. был принят Декрет ВЦИК РСФСР, согласно которому право частной собственности на все строения в городах с числом населения свыше десяти тысяч человек, превышающие вместе с землей оценку, устанавливаемую местными органами власти, было отменено. Декретом СНК РСФСР от 15 (28) июня 1918 г. были объявлены государственной собственностью крупнейшие предприятия горной, металлургической, текстильной и других отраслей промышленности. Затем был издан Декрет Совнаркома РСФСР от 29 ноября 1920 г., по которому все предприятия, имеющие при механическом двигателе свыше пяти, а без механического двигателя свыше десяти рабочих, подлежали национализации.

В современной литературе вполне справедливо обращается внимание на то, что в период 1918 — 1920 гг. (время военного коммунизма) говорить что-либо о гражданском праве в России было трудно. В стране отсутствовал нормальный гражданский оборот, в силу чего отсутствовала и необходимость в регулировании имущественных отношений, основанных на равенстве и автономии воли его участников.

В 1921 г. Советское государство вынужденно переходит к новой экономической политике (нэпу). Содержание нэпа сводилось к тому, чтобы как можно шире допустить в истерзанную гражданской войной и политикой военного коммунизма экономику страны рыночные элементы при сохранении за государством всех командных высот. Необходимость возродить гражданский оборот вещей, товаров и услуг, в свою очередь, потребовала вернуться к гражданско-правовому регулированию имущественных отношений. 22 мая 1922 г. было принято Постановление ВЦИК РСФСР, которое, по определению П. И. Стучки, «являлось первым гражданским кодексом нэпа» и которое заканчивалось поручением Президиума ВЦИКа внести на обсуждение следующей очередной сессии выработанный на этой основе проект гражданского кодекса.

1.2. Роль Гражданского кодекса РСФСР от 1922 года в системе развития СССР

В кратчайшие сроки новый Гражданский кодекс РСФСР был разработан и 31 октября 1922 г. принят на сессии ВЦИК РСФСР. По первоначальному замыслу ГК РСФСР 1922 г. рассматривался как временный законодательный акт. Весьма интересны размышления на этот счет участника тех событий П. И. Стучки: «Тогда мыслили себе картину развития приблизительно так: гражданский оборот представляет собой небольшой оазис, подчиненный гражданскому кодексу и гражданскому суду. Рабочий класс будет жить по кодексу законов о труде, даже судиться он будет в особом суде (трудовые сессии, конфликтные комиссии). Крестьянин будет спорить о земле по земельному кодексу и в особых земельных комиссиях. Наконец, и национализированное производство, транспорт и внешняя торговля будут жить своею, советскою жизнью и даже судиться в особых АК и ВАК… В дальнейшем мы должны были констатировать значительное уклонение от этой идиллии». ГК РСФСР 1922 г. действительно существенно пережил нэп и, пусть и в измененном виде, продолжал действовать вплоть до вступления в силу ГК РСФСР 1964 г.

В ГК РСФСР 1922 г. категория «вещное право» дала название самостоятельному разделу, который первоначально включал в себя нормы о трех видах вещных прав: праве собственности, праве застройки и залоге имущества (ст. ст. 52 — 105). Во многом по идеологическим причинам в ГК не нашли отражения нормы о самостоятельной защите владения и о приобретательной давности как основании приобретения права собственности.

В примечании к ст. 21 ГК РСФСР 1922 г. закрепляется отказ от деления вещей на движимые и недвижимые. «С отменой частной собственности на землю, — говорится в ней, — деление имуществ на движимые и недвижимые упразднено». Этот шаг подкрепляется принятием первого Земельного кодекса РСФСР, который вступил в силу с 1 декабря 1922 г. (ГК РСФСР — с 1 января 1923 г.). Согласно ст. 3 ГК РСФСР 1922 г. земельные правоотношения отныне должны регулироваться нормами земельного законодательства.

Тем не менее, первоначально проблемам вещного права в его классическом понимании в литературе уделяется достаточно пристальное внимание. В 1925 г. под редакцией А. М. Винавера и И. Б. Новицкого выходит практический комментарий к ст. ст. 52 — 65 ГК РСФСР 1922 г., в котором И. Б. Новицкий анализирует нормы о праве собственности еще с позиций учения о вещном праве. Так, к общим признакам вещных прав он относит непосредственный характер связи лица с вещью, абсолютную защиту и принцип numerusclausus. Одновременно И. Б. Новицкий обращает внимание на появление новых особенностей права собственности в социалистический период:

1) право собственности должно осуществляться в соответствии с социально-хозяйственным назначением вещи. Данный вывод предопределяется содержанием общего принципа осуществления гражданских прав в соответствии с их социально-хозяйственным назначением, закрепленным в ст. 1 ГК РСФСР 1922 г. В итоге эта новелла превращает, по мнению автора, институт законных ограничений права собственности, который был весьма развит в дореволюционном гражданском праве, в устаревшее понятие. Она же изменяет само понимание права собственности как наиболее полного господства лица над вещью. «Для действующего права было бы, таким образом, совершенно неправильным определение права собственности как власти лица господствовать над вещью в общих рамках закона; скорее это — своеобразная функция, присваиваемая положительным правом определенному лицу, собственнику, и выражающаяся в осуществлении социально-хозяйственного назначения вещи. При современной постановке права собственности как социально-хозяйственной функции такое определение распоряжения уже не пригодно», — полагает И. Б. Новицкий;

2) значительно сужается круг вещей, которые могут быть предметом права собственности. «Наиболее существенное значение в этом отношении, — пишет он, — имеет факт национализации земли. Гражданский кодекс (в прим. к ст. 21) в качестве вывода отсюда провозглашает упразднение (имеющее колоссальное значение в иностранных законодательствах) деления вещей на движимые и недвижимые»;

3) появляется своеобразие в регламентации оснований приобретения и прекращения права собственности в социалистический период. Действующее законодательство не знает института приобретения права собственности по давности, овладения гражданами бесхозяйными вещами и т. д.

В эти же годы проблемам вещного права уделяют внимание С. И. Аскназий и С. В. Александровский. С. И. Аскназий, констатируя тенденцию к сближению вещных и обязательственных прав во всех законодательствах, признает тем не менее сохранение такого деления в ГК РСФСР 1922 г. целесообразным. Применительно к праву собственности он справедливо обращает внимание на то, что «наибольшее значение… приобретают имущества, состоящие в государственной собственности». Однако, начиная со второй половины 20-х гг. прошлого века, категория «вещное право» сначала стала подвергаться довольно острой критике в теории, все реже использоваться в судебной практике и в конечном итоге постепенно исчезла из гражданского законодательства.

Нормы наследственного права занимали в Кодексе отдельный раздел, включавший в себя 20 статей (ст. 416 — 435 ГК 1922 г.). Имущество умершего переходило к указанным в законе лицам в порядке наследования лишь в том случае, если его стоимость не превышала десяти тысяч золотых рублей, за исключением прав, вытекающих из договоров, заключенных государственными органами с частными лицами (арендных, концессионных и пр.). В стоимость наследства не включались, в частности, долги умершего в размере не уплаченной по день открытия наследства капитальной суммы с наросшими на нее процентами, а также не полученная, но начисленная заработная плата рабочих и служащих, вознаграждение за медицинскую помощь и за уход во время предсмертной болезни наследодателя, расходы на погребение наследодателя, налоги и пошлины, причитающиеся с наследодателя.

Круг наследников по закону и по завещанию полностью совпадал — к ним относились прямые нисходящие наследники умершего (дети, внуки, правнуки), переживший супруг, а также нетрудоспособные и неимущие лица, фактически находившиеся на полном иждивении умершего не менее года до его смерти (ст. 418). Наследство делилось между всеми законными наследниками поголовно, на равные доли (ст. 420). Кроме того, те наследники, которые проживали вместе с наследодателем, получали предметы обычной домашней обстановки и обихода (ст. 421). Очередности призвания к преемству в имуществе умершего закон не знал, не было также норм и о наследовании по праву представления. Данные нормы, как отмечалось в литературе тех лет, способствовали «вытеснению и ликвидации капиталистических элементов». Следует отметить, что почти одновременно с ГК 1922 г. — 18 мая 1923 г. — был издан Декрет, утверждавший Инструкцию о наследственных пошлинах и о наследственных имуществах, переходящих к государству. В соответствии с данным актом от пошлины полностью освобождалось лишь имущество, стоимость которого составляла менее одной тысячи рублей. В 1926 г. ставки наследственных пошлин были значительно повышены, а норма о предельном денежном эквиваленте наследства утратила силу.

Согласно ст. 422 ГК 1922 г. завещание представляло собой сделанное полностью дееспособным лицом (т.е. достигшим 18 лет) в письменной форме распоряжение на случай смерти, посредством которого он мог предоставить имущество кому-либо из лиц, относящихся к наследникам по закону, или изменить предусмотренный законом порядок раздела наследства между ними. В завещании могло также содержаться указание на лишение наследства одного, нескольких или всех наследников по закону. В соответствии со ст. 424 ГК 1922 г. допускались завещания, в которых на тот случай, если бы назначенный по завещанию наследник умер раньше открытия наследства или не принял его, завещатель призывает к наследованию кого-либо другого из законных наследников (субституция). Кроме того, в ст. 423 было закреплено правило о том, что «на получающего по завещанию наследственное имущество завещатель может возложить исполнение какого-либо обязательства в пользу одного, нескольких или всех остальных законных наследников, которые в силу этого распоряжения получают право требовать исполнения соответствующего обязательства со стороны наследника по завещанию» (завещательный отказ — легат).

Завещание должно было быть подписано завещателем или рукоприкладчиком и представлено нотариусу для внесения в актовую книгу. Завещателю выдавалась специальная выписка, по юридической силе приравненная к подлинному завещанию. Исполнение завещания возлагалось на указанных в нем наследников или на лицо, специально назначенное в завещании (ст. 427).

Сразу по смерти наследодателя орган записи актов гражданского состояния должен был известить об этом компетентный народный суд, который, в свою очередь, принимал меры к охранению наследственного имущества до явки наследников, но не более чем на шесть месяцев. Присутствующие в месте открытия наследства наследники должны были в течение трех месяцев после принятия таких мер заявить суду об отказе от наследства, в противном случае они считались принявшими наследство. Доля отказавшегося наследника переходила государству. Отсутствующие наследники могли принять наследство лично или через представителя в течение шести месяцев со дня принятия мер охранения наследства. Кроме того, наследники могли просить у народного судьи выдачи свидетельства, подтверждающего их права на наследство (ст. 429 — 431, 435 ГК 1922 г.).

Ответственность наследника по долгам наследодателя ограничивалась действительной стоимостью наследственного имущества (ст. 434).

В случае неявки наследников в течение шести месяцев по принятии мер охранения наследственного имущества, а равно в случае отказа наследников от наследства (за исключением упомянутого выше случая субституции) имущество признавалось выморочным и поступало в распоряжение соответствующих государственных органов.

1.3. Общая характеристика состояния частной системы законодательства на рубеже XX — XXI веков

Смена социально-экономической формации, происходящая в России с начала 90-х гг. прошлого века, потребовала приведения национальной правовой системы в соответствие с принципами, которые отвечали бы провозглашенной либеральной концепции развития общества. Важной составной частью этих преобразований должно было стать возрождение частного права, которое, как показал опыт развития мировой цивилизации, является одной из важнейших предпосылок реализации идеалов, утверждающих свободу и права личности. Одним из мероприятий проведения в жизнь названных преобразований было принятие программы «Становление и развитие частного права в России».

В этом лаконичном, но интеллектуально насыщенном документе в первую очередь предельно откровенно было зафиксировано существовавшее на тот момент в российской правовой системе положение, с которого начинался процесс возрождения частного права в России. Динамика развития права, которое должно было обеспечивать реализацию общих задач преобразования экономики в соответствии с демократическими принципами общественного устройства, после нескольких лет жизни в новых условиях представляла отнюдь не оптимистическую картину. Острота проблемы, связанной с неадекватностью существовавшего законодательства, принятого в основном в иных социально-экономических условиях, не была одинаковой в отдельных сферах действия гражданского права. Наибольшая напряженность возникла, естественно, в тех областях правового регулирования, которые полностью отсутствовали в социалистическом гражданском праве, например в области отношений, регулируемых так называемым корпоративным правом.

Ожидания, опиравшиеся на теоретические представления о том, что свободная экономика в короткий период сама поставит все на свои места, на которые рассчитывали определенные политические круги в начале процесса реформ, не оправдывались. Стало совершенно очевидно, что отказ от использовавшихся в прошлом методов не может привести к автоматическому установлению порядка, построенного на началах свободного рынка, регулируемого на основе принципов частного права, не находивших своего места в правовой системе социалистического государства. Естественно, что с изменением общественно-экономических отношений, носившим достаточно радикальный характер, частное право не могло сразу стать обычным для юридической практики и в короткий срок войти в сознание участников экономических отношений.

Сложность и многоаспектность перемен, которых необходимо было добиться в новых условиях, означали масштабность преобразований, выходивших далеко за рамки мероприятий, имевших только юридико-техническое содержание. «Формирование и внедрение в практику частноправовых идей и представлений обеспечиваются достаточно длительным процессом преобразования правового сознания. Решающими факторами такого преобразования являются изменения самих социально-экономических отношений, появление нового гражданского законодательства и основанной на нем практики».

Программа возрождения частного права предусматривала, что частное право, в России исходя из национальных правовых традиций должно иметь в качестве своего основного источника Гражданский кодекс и принятые в соответствии с ним другие акты гражданского законодательства. Выяснение вопроса, в какой степени действующий ГК РФ выполняет роль основного источника частного права, представляется весьма важным как с теоретической, так и с практической точки зрения. Своевременная рекогносцировка всегда представляется необходимой и полезной в процессе движения к намеченной цели, поскольку это позволяет критически оценить промежуточные результаты и их значение для достижения конечной цели, а также в соответствующих ситуациях предпринять усилия для необходимой корректировки взятых на вооружение методов.

Исходным моментом в проведении указанного анализа, безусловно, должно быть, насколько это допускает формат настоящей публикации, обращение к правовым понятиям, с помощью которых можно попытаться дать ответ на поставленный вопрос. В нашем случае это касается одной из самых фундаментальных правовых идей, а именно частного права. В настоящей работе не ставится задача подробного освещения существующих теорий, относящихся к проблеме определения понятия частного права и его соотношения с публичным правом. Вместе с тем хотелось бы отметить, что без хотя бы беглого знакомства с основными воззрениями на эту проблему трудно рассчитывать на уяснение и оценку самой проблемы, а также подлинного значения этого правового явления, что представляется неизбежным при выработке оптимальных путей развития частного права в современной правовой системе России.

Круг или характер общественных отношений, которые должны регламентироваться с применением частноправовых начал, в принципе устанавливается политико-правовыми решениями. Поскольку такие решения облекаются в форму общих установок, они, как правило, не представляют собой правовые нормы непосредственного применения. Конкретное нормирование отношений, которые включены в сферу частного права, является юридико-технической задачей. Необходимо подчеркнуть, что в целом существующие теории, касающиеся определения содержания частного права, в основном направлены на установление критериев политико-правового уровня, позволяющих квалифицировать ту или иную сферу правового регулирования как принадлежащую к частному или публичному праву.

Разработке доктрины частного права способствовали многие зарубежные и отечественные представители юридической науки. Вместе с тем, как отметил выдающийся отечественный цивилист М. М. Агарков, вопросу об определении частного права и о разграничении его с правом публичным посчастливилось в науке по количеству и качеству посвященной ему литературы, но не по части общепринятого его разрешения. Немного ранее другой выдающийся российский юрист — И. А. Покровский, касаясь данной проблемы, также заметил, что, несмотря на «незапамятную давность употребления, современному исследователю вопроса о критерии различий между правом публичным и частным может показаться, что чем далее, тем более этот вопрос запутывается и делается безнадежно неразрешимым».

Надо заметить, что эта оценка была дана И. А. Покровским в тот исторический период, когда к этому вопросу усилился научный и практический интерес в силу того, что мир оказался в водовороте драматических событий, сигнализировавших о необходимости проведения серьезных реформ в национальных правовых системах. Возникала необходимость переосмыслить правовые формы, сложившиеся на начальном этапе развития капитализма, ориентировавшиеся на свободу частного предпринимательства и пассивную роль государства в экономической деятельности. Данная талантливым российским ученым оценка проблемы соотношения частного и публичного права не должна, очевидно, рассматриваться как его сомнение в необходимости ее дальнейшего исследования.

В этой связи можно также заметить, что опубликованное в 1920 г. глубокое и обстоятельное исследование М. М. Агаркова, посвященное вопросам, касавшимся содержания частного права и его соотношения с публичным правом, появилось в момент, когда политически доминировавшие идеи об устройстве общества поставили под вопрос существование частного права в новой общественной формации. К моменту, когда была опубликована эта безусловно замечательная работа, еще не завершились революционные процессы, приведшие к окончательному установлению в России социального порядка, просуществовавшего последующие десятилетия.

Так же как и почти 100 лет назад, вопросы роли и соотношения частного и публичного права в регулировании общественных отношений приобрели большое значение и в современной России в силу переживаемого страной периода смены исторических эпох, когда этот вопрос приобрел новое звучание и может оказать серьезное влияние на динамику общественного развития. Однако в современных условиях вектор общественных преобразований имеет противоположное направление по сравнению с первыми годами строительства социалистического государства.

Десятилетия, прошедшие со времени утверждения в России социалистического строя, привели к его глубокому укоренению не только в общественном базисе, но и в сознании нескольких поколений наших соотечественников, живших в тот исторический период. Это, естественно, не могло не привести к деформации правосознания, в частности, в понимании содержания и роли частного права в жизни общества. В результате в социалистическом государстве возникло совершенно иное отношение к частному праву по сравнению с государствами, где частное право развивалось, не будучи ограниченным социально-экономическим устройством, отрицавшим его роль в обществе.

Отмечая множественность научных доктрин, связанных с частным правом, его соотношением с публичным правом, хотелось бы подчеркнуть, что, как это часто случается, когда речь идет о фундаментальных понятиях, ни одна из теорий не свободна от критики. С другой стороны, как заметил выдающийся отечественный цивилист Б. Б. Черепахин в своей работе, содержащей обзор основных научных воззрений на данную проблему, «каждая из теорий разграничения частного и публичного права содержит в себе зерно истины, подмечает те или иные черты действительности». Следует напомнить, что эта работа была написана в то время, когда вопрос о соотношении частного и публичного права в СССР, как в теории, так и на практике хотя и оставался достаточно дискуссионным, но имел твердую тенденцию к решению не в пользу частного права.

И в современной доктрине на вопросы о содержании и границах частного права порой даются разные ответы. Однако можно согласиться с мнением, что «в конце концов для большинства исследователей все же стало ясным, что основной критерий деления права на частное и публичное состоит в характере и способах (методах) воздействия их норм на регулируемые отношения, причем их различия в действительности обусловлены самой природой этих отношений».

Представляется, что под термином «частное право» в первую очередь следует понимать не только отрасли позитивного права или составляющие их нормы и институты. Термин «частное право», по сути, не столько относится к обозначению той или иной области действующего права, сколько указывает на ее характеристику, выражающую определенную правовую концепцию (идею). И суть этой концепции заключается в том, что государство в процесс эволюции осознает необходимость отказаться от жесткого нормирования отношений частных лиц путем обязательных предписаний и предоставить им возможность в определенных рамках самим свободно регулировать свои взаимоотношения. Практически это означает создание частными лицами собственного права, поскольку закон защищает частные договоренности, устанавливая за их нарушение санкции, как за нарушение норм права. Иными словами, государство санкционирует устанавливаемые самими участниками правила поведения, предусматривая вместе с тем нормы, которые действуют в сфере автономии воли сторон и имеют дополнительный характер, поскольку становятся обязательными для субъектов правоотношений лишь при условии, что стороны не воспользовались предоставленной им законом свободой.

В основе развития современных национальных систем кодифицированного права, как известно, лежит рецепция римского частного права. Совокупность норм, обозначавшихся в Римской империи термином «частное право», регламентировала отношения, в которых не участвовало государство в качестве носителя публичной власти. Это были отношения, связанные с удовлетворением интересов отдельных, как правило, частных лиц («римских граждан»), и они не затрагивали интересы публичной власти. На определенном историческом этапе они стали регламентироваться с учетом приоритета автономии воли и свободы договора. Еще в античные времена частное право в силу особенностей субъектного состава этих отношений стали называть также гражданским правом, подчеркивая, что предметом регулирования были отношения свободных субъектов права, граждан, между собой.

Дальнейшее развитие в рамках национальных правовых систем частного права, его упорядочение, кодификация преследовали прагматические цели, которые не всегда совпадали с концептуальными началами, определявшими принадлежность норм к частному или публичному праву. Поэтому сложившиеся принципы систематизации позитивного права не всегда основываются на делении права на частное и публичное. Как отмечал М. М. Агарков, «признаки, по которым мы объединяем отдельные права и соответствующие им обязанности, лежат в совершенно других плоскостях, чем деление права на публичное и частное. Эти признаки носят чисто практический характер и обычно вытекают из тех заданий, которые преследует правовое регулирование тех или иных социальных отношений. Конечно, есть институты, в состав которых входят только частные или же только публичные права. Но, кроме того, есть институты смешанные, которые являются причиной больших затруднений и вечных споров при попытках отнести их к тому или другому отделу права».