Бесплатный фрагмент - Аромат счастья

От автора

Дорогие читатели!

Это вторая книга из серии романов, которые рассказывают о сложных психологических проблемах в отношениях и показывают пути выхода из них.

Я неоднократно задумалась о женском взрослении, наблюдая в жизни, насколько сильно действуют на детей родительские программы и социальное давление. Поэтому многие взрослые женщины не могут оторваться от своих матерей, отказываясь от бунтарской позиции по отношению к ним.

Возможно, вы неоднократно сталкивались не только в собственной жизни, но и в жизни своих подруг с тем, что при обострении женских проблем (замужества, беременности, материнства, развода) женщины рассматривали маму как «тыл», который всегда примет, когда не заладилось в личном.

Такой тип поведения называется откатом. К тому же, обсуждение в нашем обществе распространенных тем типа «муж может оказаться плохим и не последним, а мама всегда одна» консервирует женское развитие в психологическом детстве, подкрепляет противопоставление мужчин и женщин вплоть войны полов.

Тем не менее, именно мужчина может оказаться единственной опорой, позволяющей зависимой от матери женщине осмелиться на этот шаг к СВОЕЙ жизни, чтобы, пройдя свой собственный путь, однажды вернуться к маме уже взрослой и независимой.

НАСТОЯЩИЙ ПЕРВЫЙ ШАГ на пути К СЕБЕ ВЗРОСЛОЙ — это даже не бунт в сепарации с мамой и отстаивание своих интересов и личных границ. Это готовность ПРИНИМАТЬ и ПРОЖИВАТЬ все то, что придется пройти при этой сепарации.

В каком-то смысле отделение от мамы — это те же роды, только позже и на другом уровне.

Всем известно, что роды часто бывают болезненными, но мало кто задумывается, что отпускание своего ребенка во взрослую жизнь — часто еще болезненнее для обеих участниц процесса.

Известна масса примеров, как мамы болеют, психологически травмируются и действительно ходят по краю лишь с одной неосознанной целью — НЕ ОТПУСТИТЬ.

Также известна масса примеров, как ломаются их дочери не в силах выдержать груз ЧУВСТВА ВИНЫ перед матерью.

Женщины продляются в своих детях. Дочери часто ближе психологически, поэтому отпустить ребенка, а тем более дочь, для отдельных из них — буквально «лишиться части себя». Это очень больно и страшно, хотя матери и не осознают, какое бремя накладывают на своих детей своей «любовью» и как психологически уродуют их.

Пройти сепарацию от мамы гораздо легче, когда рядом есть партнер, у которого самого тема с мамой закрыта, потому что настоящая сепарация происходит только тогда, когда женщина вступает в серьезные отношения и создает СВОЮ семью.

В произведении на примере главных героинь, взятых из реальной жизни, рассматриваются все вышеперечисленные проблемы и даются ответы на многие вопросы, связанные с темой сепарации. Каким в итоге оказался аромат счастья для дочери и матери, вы узнаете, закрыв последнюю страницу этой психологической повести.

С уважением Лариса Печенежская.

Глава 1

— Мама! Ты слышишь меня? С тобой всё в порядке?

Заметив, как побледнела мать, читая недавно принесенную телеграмму, Маша замерла в ожидании ответа, не сводя с нее взгляда. Она так и не дошла до кухни, где хотела взять из холодильника бисквитные пирожные, к которым с детства проявляла слабость. Пребывая на шестом месяце беременности, Маша постоянно и неотступно мучилась от голода.

Анна совсем недавно вернулась с работы и даже не успела переодеться в домашнюю одежду. Она стояла молча, прислонившись к стене, и в мыслях была далеко от прихожей своей трехкомнатной квартиры и обеспокоенного голоса дочери. Поэтому Маша и решила: что-то весьма серьезное выбило мать из привычного состояния.

— Мама! — призыв прозвучал снова, но значительно резче, и Анна отсутствующе повернулась на него. Взгляд остановился на Маше, которая находилась практически с ней рядом.

— А она поправилась, — неожиданно не к месту мелькнула мысль. — Лицо округлилось и наметился второй подбородок. Может, Андрей всё же прав и ей стоит во время беременности придерживаться низкокалорийной диеты?

Анне вспомнился разговор с зятем, когда подтвердилась беременность дочери. Уже к тому времени она стала позволять себе излишества в еде, и это вызвало недовольство её мужа, который свято верил в то, что за время беременности очень важно не набирать лишний вес. Поэтому категорично потребовал, чтобы Маша серьезно отнеслась к питанию, перейдя на вареное мясо, тушеные и свежие овощи и свела к минимуму прием углеводов в любом виде. А торты, пирожные, конфеты и печенье и вовсе попали для неё под запрет.

Но днем Андрей работал, занимаясь собственным бизнесом, а потому Маша в его отсутствие позволяла себе расслабиться, не взирая на его требования.

— Мама! — не дождавшись ответа, она уже возмущенно повысила голос. — Ты, в конце концов, обратишь на меня внимание или нет? Сколько я должна ждать, когда ты выйдешь из своего непонятного ступора?

Показав дочери рукой следовать за ней, Анна направилась в гостиную и, не выпуская из руки телеграммы, опустилась в кресло, стоявшее возле дивана. Этот мягкий набор мебели они купили вместе с Машей, когда она окончила школу, поэтому ей уже было предоставлено право выбрать по своему вкусу цвет его обивки, который был несколько кричащим и противоречил пастельным тонам, к которым тяготела сама Анна. Но она не стала отговаривать дочь от ее выбора.

— Ну надо же, какой у вас вкус! — изрек высокомерно Андрей, когда пришел к ним в дом, чтобы познакомиться с матерью своей девушки. С той минуты Анна невзлюбила его и, как оказалось, не без оснований. Дальнейшее общение лишь подтвердило тот факт, что высокомерная манера общения с ней была не случайной. И во все последующие встречи высокомерие избранника дочери как бы подчеркивало всегда, что ее мать относится к низшему классу существ, а потому даже не странно, что она не обладает изысканным вкусом.

Анна в присутствии Андрея мысленно приказывала себе молчать: она незаметно кусала губы, но всё же держалась на уровне и не позволяла себе опуститься до выяснения отношений. К сожалению, такое случалось почти всякий раз, как она разговаривала с ним, вплоть до настоящего времени, когда он стал ей зятем. Совершенно непонятно, за что Машка так любит этого надутого павлина.

Встряхнувшись от неприятных мыслей, Анна, сдерживая скорбь, сказала:

— Моя бабушка умерла.

— Бабушка Нина? — равнодушно переспросила Мария, глядя на часы. Анна поняла, что она занималась подсчетами, поскольку до прихода мужа с работы оставалось минут пятнадцать — двадцать. Поэтому сейчас для нее было куда важнее определиться, хватит ли у нее времени, чтобы съесть пару запретных пирожных?

Почему-то Анне на миг стало обидно, что смерть дорогого для нее человека совсем не тронула дочь. Но тотчас она отругала себя за необъективность мыслей, так как Маша мало общалась со своей прабабушкой, которая жила довольно далеко от них.

— Чего ты ждешь? Действуй, — улыбнулась она дочери. Ей не нужны были слова, ибо и без них она прекрасно понимала, о чем думает ее уже взрослая девочка. — Поспеши, я тебя, если что, прикрою.

Маша, насколько ей позволяло положение, рванула в кухню. Анна не спеша пошла следом и, усевшись у стола, так и не выпустив телеграмму из руки, наблюдала, как дочь торопливо жует обожаемые сладости.

— Ты поедешь на похороны? — спросила она невнятно из-за набитого едой рта.

— Ты плохо ее помнишь, да? — решила продолжить разговор Анна. — Я думала, ты не забыла, как мы более шести лет жили вместе с ней в ее доме, а когда ты достигла предшкольного возраста, переехали в пригород Москвы, купив эту квартиру. На ее деньги, кстати. Это я виновата, что, погрязнув в трясине будней и борясь за выживание, перестала ездить туда, где меня любили, где мне протянули руку помощи, когда я осталась совсем одна, молодая и неопытная, с тобой, новорожденной крохой, на руках. А уехав оттуда, ездила в гости к бабушке очень редко, а тебя и вовсе с собой не брала, оправдывая себя тем, то дорога к ней долгая и трудная для ребенка. Когда же ты стала взрослой, тоже не настаивала на том, чтобы ты, хоть изредка, проведывала ее, считая, что у тебя уже другие интересы. Так что неблагодарность — мой грех.

— Не кори себя. Если честно, я что-то об этом времени смутно припоминаю. Она старенькая была, да?

— Ну, я бы не сказала. В твоем абсолютно юном возрасте оно, возможно, так и казалось… Хотя бабушке тогда было пятьдесят с небольшим хвостиком. Она даже еще и на пенсию не вышла. Это сейчас, спустя двадцать четыре года, ей уже семьдесят шесть. Исполнилось не так давно. А в то время благодаря ей мы и выжили: я ведь сидела дома с тобой, а бабушка работала и еще репетиторством занималась. Она была прекрасным учителем математики. А всё лето вместо отпуска вкалывала на даче, чтобы у нас были свежие фрукты и овощи, а также много заготовок на зиму. Да и потом, когда оформила пенсию, продолжала работать — и всё ради нас. И свои сбережения нам отдала, чтобы мы не мыкались по чужим съемным квартирам.

— Но ведь ты, мама, постоянно общалась с ней по телефону, — пробормотала Маша, дожевывая еще и плитку шоколада, которая, непонятно когда, оказалась у нее в руке.

— Да разве это оправдывает меня? Ты же прекрасно понимаешь, что телефонный разговор не может заменить живого общения и внимания с моей стороны к человеку, который бескорыстно и от чистого сердца творил добро, которое мы не оценили. Впрочем, это в большей мере всё же касается меня.

Маша поспешила в ванную, чтобы почистить зубы и устранить запах съеденных продуктов.

— Хорошо, что Андрей никогда не снисходит до того, чтобы заглянуть в холодильник, — глядя ей в след, подумала Анна, которая регулярно покупала всякие вкусные, но калорийные продукты для дочери. Обнаружив их, зять, пожалуй, мог бы устроить скандал. Но Андрей никогда не станет заглядывать в холодильник в поисках «чего бы съесть»: он выше этого и будет ждать, что его обслужат. Барин, да и только.

Даже будучи наедине со своими мыслями, Анна не могла избавиться от неприязни к этому человеку. Всё в нем вызывало у неё внутренний протест. И то, что приходилось с ним жить под одной крышей, нервировало еще больше. Может, если бы Андрей не вел себя так отстранённо и холодно, она и смогла бы привыкнуть к нему, поискать в нем что-то хорошее, а так… в этом не было необходимости.

— Что ж, милая, готовься встречать мужа, а я пойду к себе в комнату, — сказала Анна. — Хочу побыть одна, предаться воспоминаниям и погоревать. Чувствую, что с каждой минутой мне всё труднее сдерживать слёзы.

Взглянув на часы, она повернулась к дочери:

— У тебя всего полторы — две минуты до возвращения твоего господина и повелителя, так что приклеивай к лицу радостную улыбку и становись на старт.

— Не надо так говорить, мама, — Маша недовольно поджала губы, с осуждением посмотрев на мать. — Андрей добрый и заботливый, и я его люблю… очень. А ты постоянно к нему придираешься, правда непонятно за что. Ну разве плохой у тебя зять?

— Всё, успокойся. Он, без сомнений, просто чудо, — отозвалась Анна, устыдившись сарказма в собственном голосе. Конечно, нехорошо показывать дочери свое негативное отношение к ее мужу, но, с другой стороны, вполне объяснимо. Она так старалась вырастить свою дочь умной и независимой — и для чего? Чтобы ее девочка стала женой такого самовлюбленного типа, как Андрей? Этот человек обожает все контролировать, к тому же он ужасный позер. А как еще можно охарактеризовать мужчину, который все время рассуждает о своих блестящих перспективах как предпринимателя, а сам охотно после свадьбы согласился переехать от своих родителей в квартиру тещи?

— Хорошо, но всего на месяц, — сказал он за несколько дней до бракосочетания. И еще добавил:

— Мы поживем у вас, пока я не найду приличную квартиру поближе к моей работе.

Правда, справедливости ради надо сказать, что Анна сама предложила будущим молодоженам жить вместе с ней, но у нее есть веские оправдания своему поступку: Машка слезно просила ее об этом, не желая жить отдельно от матери, с которой не расставалась на протяжении всей своей недолгой жизни. И она уступила ей, несмотря на то, что с трудом выносила присутствие её жениха еще до свадьбы.

Подумать только: двумя фразами Андрей свел на нет ее щедрое предложение. Он не благодарил, а милостиво соглашался принять подарок! Причем, такой роскошный. Анна тогда еле сдержалась, чтобы не сказать какую-нибудь резкость.

Их свадьба была почти два года назад, и с тех пор ничего не изменилось: Андрей и Мария по-прежнему живут в квартире Анны, позволяют ей заниматься готовкой, уборкой и не замечают того, что она оплачивает не только все коммунальные услуги, но и большую часть расходов на питание.

Глава 2

Несколько месяцев назад терпение ее лопнуло, и она твердо решила избавиться от загостившейся молодежи. Готовясь к решительному разговору, Анна долго морально и психологически настраивалась, повторяя себе, что им нужно почувствовать, что такое трудности, только тогда они научатся их преодолевать.

Когда же наконец она решилась на этот разговор, то не получила даже шанса его начать: прежде чем мать успела открыть рот, Маша бросилась ей на шею и заявила, что беременна. Могла ли она после такой новости выселить их на съемную квартиру? Конечно, нет. Такой вариант полностью исключался.

— Ты ведь не против, мамочка? — спрашивала дочь, заглядывая ей в глаза, чтобы понять реакцию на неожиданную новость. — Так получилось, совершенно случайно, честно. Мы, конечно, планировали иметь ребенка немного позже, когда сможем купить свою квартиру. Андрей расширяет свой бизнес, пытаясь увеличить доходы, и мы хотели немного подождать, накопить денег, чтобы уж сразу обзавестись собственным жильем, а не платить за чужое.

Анна сжала губы. Кто бы мог подумать, что ее дочь превратится в марионетку? Почему она пляшет лезгинку перед этим недоразумением? Неужели не видит, что ошиблась в своем выборе и что муж ей попался не ахти какой?

Выкинув из головы мысли о зяте, чтобы не нервничать зря и сохранить ясную голову, Анна прилегла на кровать, продолжая смотреть на дочь, застывшую в дверном проеме.

— Мне придется, скорее всего, уехать надолго. Отпуск у меня не использован — вот теперь и пригодится.

— А почему? Ведь похороны занимают всего три дня.

— Ну, самими похоронами проблемы не исчерпываются. Через девять дней нужно сходить на могилку и стол накрыть для поминок. То же самое нужно сделать и на сороковой день. К тому же, нужно все разузнать о наследстве: бабушка говорила, что вписала меня в завещание, по которому мне достанется и дом, и дача.

— Здорово. А деньги она тебе собиралась завещать?

— Не знаю. О деньгах как-то речь во время наших разговоров не заходила. Но если они на сберкнижке у бабушки есть, быстрее всего, они мне и достанутся.

— Тогда ничего о них Андрею не говори, — попросила Маша. — Ты же знаешь моего мужа: ему будет неприятно осознавать, что у тебя есть квартира, дом, дача да еще и деньги, тогда как у него всего этого нет и не известно, когда будет.

— Хорошо. Промолчать мне не трудно..

— Когда ты уезжаешь?

— Сейчас буду звонить в кассу и узнаю, когда рейс. Если ничего не поменялось, улечу в три часа утра.

— А что ты сделаешь с бабушкиными домом и дачей? — спросила Маша, испуганно глядя на мать.

Анна поняла, что дочь боится, не захочет ли она переехать от них насовсем. С момента ее рождения, скоро вот уже двадцать четыре года, они практически не разлучались.

— Я их продам, — ответила она, — и куплю домик с садом в деревне, недалеко от города, где мой внук сможет проводить лето. А на заднем дворе установим качели. Как тебе такой вариант?

Мария успокоилась, улыбнулась матери и услышала, как повернулась ручка входной двери. Она тотчас направилась в прихожую, готовая встретить вернувшегося с работы мужа. Высокий и стройный Андрей, как всегда, был хорошо одет и даже после рабочего дня не казался уставшим или помятым. Глаза Марии вспыхнули, когда он появился на пороге.

Анна не вышла из своей спальни, чтобы поприветствовать зятя, и, удобно устроившись на подушке, закрыла глаза, чтобы лучше думалось. Ей вдруг вспомнилось то лето, когда она, только-только закончив школу, узнала, что беременна. Даже до сих пор от пережитого ужаса сжимается сердце.

Парень, от которого она залетела по неосторожности и неопытности, отказался признать свое отцовство и уехал учиться за границу. Он был из очень обеспеченной и влиятельной семьи, поэтому тягаться с ними в суде и доказывать что-либо не имело никакого смысла. Да и денег у них в семье на эти цели не было. Отец был инвалидом второй группы и получал мизерную пенсию, а зарплаты матери едва хватало на жизнь. Поэтому Анна и собиралась сначала устроиться куда-нибудь на работу, чтобы денег в семье было больше, а потом уже думать о продолжении учебы.

Долго не решалась сказать о беременности родителям. От мыслей об аборте отказалась сразу: боялась стать убийцей беспомощного, не умеющего постоять за себя ребенка. Ну и пусть его называли эмбрионом — все равно не смогла. Устроилась в супермаркет кассиром. Утреннее недомогание успешно удавалось скрывать в отличие от увеличивающегося живота. Пыталась утягивать его, пока не испугалась, что это вредно для того, кого она носит под своим сердцем.

В конце концов мать поняла, что дочь беременна и на таком сроке, что избавиться от ребенка уже нельзя. Слез и крика было столько, что, если бы их удалось распределить, десятерым досталось. Из санатория приехал отец, а дома — новость, да такая, что с ним сердечный приступ случился. Отвезли в больницу. И тогда мать сказала, чтобы Анна собирала свои вещи и уезжала к бабушке. И все это от имени и во имя отца, которому, якобы, нельзя в дальнейшем нервничать…

Больше Анна с родителями своими не виделась. Не смогла простить, что ее выпроводили из дома, как кого-то безродного приемыша. Когда отец умер, семь лет спустя, мать пыталась помириться с дочерью, просила приехать, но Анна даже не стала с ней разговаривать на эту тему, не то чтобы выяснять отношения. Таким образом, Маша выросла, не зная своих дедушку и бабушку, которая до сих пор жива.

Итак, почти четверть века спустя она всё же встретится с матерью, правда, не по своей воле, а по принуждению обстоятельств. Ну и бог с ними! Как — нибудь переживет. Только о чем им говорить? Ведь обида, непонимание и годы разлуки развели их по обе стороны реки жизни, через которую ни брода, ни моста для них не было. Нет, если честно, то не для них, а для нее самой. И вряд ли будет. Память у нее уж больно несговорчивая. Тем не менее, что –то в сердце откликнулось, защемило. Не любовь. Наверное, сожаление, что так все неправильно сложилось в родственных отношениях.