Бесплатный фрагмент - Апельсин

Пролог

Чёрный Bugatti Veyron дрожал в нетерпении, но плотный поток машин на трассе замер, словно вмиг остывшая лава. Только что она стремительно неслась, переливаясь огнями — гудящая, мощная, смертельно опасная, — и вот сейчас окаменела.

Парень за рулём в очередной раз выругался, и его сидящая рядом подружка вновь виновато опустила глаза.

— Если бы ты не копалась так долго, мы успели бы проскочить! — Он говорил с раздражением, почти зло, и девушка отвернулась к окну, чтобы скрыть выступившие слёзы. — Два часа! Как можно одеваться два часа?!

— Извини, — прошептала она.

— Да что мне с твоих «извини»! Ты только полюбуйся на это! — снова с досадой воскликнул парень, и тогда, уже разрыдавшись в голос, она вдруг схватила свою сумочку, дёрнула дверь и выскочила наружу. — Стой, ненормальная! Куда ты?

Но девушка не слышала. Она лавировала между намертво стоящими в пробке автомобилями, продолжая на ходу отирать струящиеся по лицу слёзы. Добравшись до обочины, она побежала вперёд, и парню за рулём оставалось лишь беспомощно смотреть вслед, сигналить и ругаться.

А девушка продолжала торопливо убегать, не оглядываясь и всхлипывая. В какой-то момент она неловко запнулась в своих шикарных туфлях на высокой платформе и упала бы, но шедший навстречу старичок подхватил её под локоть, помог удержаться. «Спасибо», — пробормотала она машинально и дальше пошла медленнее, понемногу успокаиваясь.

Мимо прошуршал шинами автобус и притормозил на остановке — дорожный поток всё ещё не двигался, но правая полоса для общественного транспорта была свободна. Мгновение подумав, девушка прибавила шаг, заскочила в автобус и встала на задней площадке у окна.

Автобус не успел доехать до следующей остановки, как раздался телефонный звонок. Глянув на экран, девушка закусила губу и всё же ответила.

---

— Прости, что агрился на тебя, — сказал её недавний сердитый спутник, — но меня реально бомбануло. — В голосе послышалось беспокойство: — Ты где?

— В каком-то автобусе еду…

— Выходи на ближайшей остановке. Мы вроде сдвинулись с места. Я заберу тебя.

Девушка нажала на отбой и, убирая телефон в сумочку, наконец улыбнулась. Ей было лет семнадцать — на юном, не искажённом косметикой лице сияли большие серые глаза, отливающие золотом светлые волосы свободно ниспадали на спину. Её вызывающе праздничный наряд — блестящее короткое платье и такие же блестящие туфли — смотрелся немного неуместно в салоне простого городского автобуса. Но саму девушку это не смущало.

Когда автобус остановился и она почти вышла, что-то привлекло её внимание. Оглянувшись, она увидела старушку, которая в растерянности стояла на ступеньке, держась за поручень и не решаясь сделать шаг.

Порой люди охотно делятся с окружающими тем, чем переполнены сами: озлобленный выплёскивает злобу на ни в чём не повинного, обиженный обижает первого встречного, а счастливый в своей готовности подарить кому-нибудь частичку выпавшего ему счастья становится более чутким и отзывчивым. Быть может, поэтому окрылённая примирением со своим другом девушка протянула руку:

— Давайте я вам помогу…

Старушка кивнула, оперлась на неё и, осторожно ступая, сошла вниз. Девушка спустила с площадки клетчатую сумку на колёсиках, поставила рядом на асфальт.

— Благодарю, деточка, — прошамкала старушка, а затем неожиданно хлопнула её чуть ниже спины сухонькой ладонью: — Дай бог тебе хорошего мужа! — и, подхватив свою смешную сумку-тележку, бодро припустила прочь.

Девушка на миг замерла. Сейчас ей, рождённой в век интернета и высоких технологий, приютившееся где-то глубоко внутри нелепое суеверие кричало в панике: «Девушек нельзя хлопать по попе! Это отбивает женихов! Догони её!» И если бы не пожелание, скорее всего, она бы кинулась следом и попросила одёрнуть подол её нарядного платья, чтобы «снять проклятие». Но, враз уверовав в магическую силу сказанного, девушка стояла и радостно улыбалась. «Спасибо», — прошептала она с признательностью, когда старушка уже скрылась за остановкой.

Со стороны дороги раздался сигнал. Девушка повернулась, ещё улыбаясь, ещё находясь под впечатлением от взбудоражившего её душу пожелания. Она улыбалась — но не водителю, нетерпеливо махавшему ей рукой из красивой дорогой машины. А своим девичьим грёзам…

Часть 1. Алиса

Глава 1.1. Глупый спор

Это был её первый полёт регулярным рейсом.

«Уважаемые пассажиры, наш самолёт совершил посадку в аэропорту города Санкт-Петербург. Температура воздуха плюс двадцать три градуса, местное время десять часов пятьдесят минут. Командир корабля и экипаж прощаются с вами…»

Когда лайнер замер, Алиса достала из-под сиденья ярко-розовый рюкзачок с большим меховым брелоком и убрала наушники. К её креслу подошёл бортпроводник.

— Я провожу вас. И помогу с багажом, — заученно приветливо улыбнулся он.

Пока они шли бесконечными коридорами, Алиса позвонила родителям и, смеясь, отчиталась, что за час полёта из Москвы её никто не похитил и не убил, она не отравилась, не приняла ислам, не сменила ориентацию, персонал был приветлив и услужлив и вообще всё замечательно. Бортпроводник тактично ускорил шаг, но продолжал прекрасно слышать беззаботную болтовню, отчего его губы растянулись в снисходительной усмешке.

Ему не раз приходилось помогать пассажирам: то присмотреть за школьником, отправленным на летние каникулы к бабушке, то страдающего деменцией старичка сдать на руки родственникам в зале прилёта. Дочь Юрия Александровича Голденберга, олигарха, дружного с самим президентом, была совершеннолетней здоровой девицей, хотя и на редкость непрактичной. Белокурая мажорка привыкла летать на папиных частных самолётах, потому-то родители и заказали ей услуги сопровождения — опасались, что чадо заблудится или попадёт в переделку.

Алису ждали в зале для особо важных персон. Сергей Николаевич Прохоров, её личный шофёр и охранник, как всегда был хмур и сосредоточен. Она кивнула ему, и улыбчивый бортпроводник увёл его получать багаж. По мрачному лицу кинувшейся навстречу подруги Алиса сразу поняла, что произошли какие-то неприятности.

— Привет, Карина, — сказала она и чмокнула её в щёку. — Что-то случилось? У тебя такой вид…

— Привет. С прилётом. Да-а… — Карина раздражённо махнула рукой. — В последний момент папа передумал оставлять нас одних. По будням с нами будет ночевать ваша Светлана, а на выходных — твой противный охранник. Ты представляешь?!

— О! — Алиса в растерянности замолчала, пытаясь осознать услышанное.

Третье лето подряд она устраивалась работать в компанию отца на целый месяц. Пока друзья катались на родительских яхтах и веселились в лучших ночных клубах Европы, Алиса постигала основы семейного бизнеса. После девятого класса она жила с мамой; после десятого, когда к ней присоединилась Карина, их контролировала уже её мама. Однако сейчас Алиса была убеждена, что они достаточно взрослые и не нуждаются в няньках.

— Но… так нечестно, папа же обещал…

— Родаки постоянно обещают одно, а делают другое… — с обидой сказала Карина.

Алиса всегда ладила и с домработницей Светланой Петровной — та вкусно готовила и убирала квартиру, никого не напрягая своим присутствием, — и с Сергеем Николаевичем, который работал в семье почти пятнадцать лет. Но надеялась, что им с Кариной позволят пожить без надзора. Тем более что после летних каникул они всё равно покинут родной дом — Алиса планировала продолжить учёбу в Лондоне, подруга уезжала в Штаты.

— Надо позвонить папе, поговорить с ним… попросить его, — сказала Алиса неуверенно, сомневаясь, что это поможет: пять минут назад они разговаривали, и он ни словом не обмолвился о своём решении.

— Бесполезно, — буркнула Карина. — Мои сказали: либо так, либо дуй в Италию. А я хочу в этом году поработать старшим менеджером в зале.

Их друзья крутили пальцем у виска, когда узнали, чем подруги занимаются на каникулах, — глупо сидеть в офисе за зарплату, которой не хватит даже на приличные босоножки. В первые два лета Алиса работала на подхвате — копировала договоры, разносила по кабинетам почту, помогала офис-менеджерам готовить конференц-зал для презентаций и совещаний. У Карины всё обстояло ещё смешнее — та работала в ресторане дяди и начинала мойщицей овощей. Вечером за ужином подруги обсуждали прошедший день, делились впечатлениями и хохотали над собой. Но сходились во мнении, что если ты хочешь когда-нибудь возглавить бизнес, то должен изучить его с самого низа, и тогда никто не сможет тебя обмануть.

— Алиса, Карина… готовы? — Сергей Николаевич вернулся с чемоданом, и они пошли на стоянку к машине.

Дорога из аэропорта занимала почти час, поэтому Алиса скинула мокасины и забралась на сиденье с ногами.

— Ты записалась в тренажёрку? — спросила Карина.

— Да… — Алиса достала телефон и принялась листать заметки: — Так… в понедельник йога в семь, в среду силовая в восемь, в пятницу пилатес. Будешь в этом году со мной ходить?

— Только на йогу по понедельникам. А ты не многовато себе набрала? Всего два свободных вечера оставила…

— Не оставила. На вторник и четверг я записалась на итальянский. Вот теперь ещё бы что-нибудь придумать на выходные, и будет полный комплект. — Голос Алисы дрогнул, в глазах заблестели слёзы, и Карина недоумённо вытаращилась.

— С ума сошла? — воскликнула она. — Сечины опять виллу на Комо сняли, я Маринке клятвенно обещала, что мы на уик-энды будем к ним летать… А Юрка как же? Алиса, что ещё случилось?

Та отвернулась к окну, пытаясь не разреветься. Карина не стала расспрашивать дальше, а просто взяла подругу за руку и легонько сжала.

— Потом поговорим, — шепнула она.

Доехали они в молчании.

Квартиру на Крестовском острове в клубном жилом комплексе Юрий Александрович купил, когда Алиса в первый раз решила начать на него работать. Он удивился, узнав, что целый месяц законных летних каникул дочь собирается провести в душном офисе, сказал, что «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы своих не наделало», но в целом одобрил. Как и мама, которая даже оставила дела в Москве и переехала на время в Питер, чтобы присматривать за Алисой и помогать советами.

Родителями Алиса гордилась. О Юрии Голденберге много писали в СМИ. Ему не было и тридцати, когда он стал финансовым директором большого металлургического комбината «Русская Сталь», а во время приватизации купил контрольный пакет акций компании. Как утверждали газетчики — обманным путём, облапошив тогдашнего генерального директора. Алиса в это не верила, ведь её папа был не только очень умным, но ещё порядочным и добрым. Жёлтая пресса писала, что он бросил своего сына от первого брака и никак не помогал, но Илья уже третий год после окончания юридического работал в головном офисе.

Мамой Алиса тоже гордилась — Юлия Владимировна была одной из очень немногих жён богатых бизнесменов, которые, выйдя замуж, продолжили работать. «Дизайнерская студия Юлии Голденберг уверенно заняла пустующую нишу услуг офисного и промышленного дизайна», — писали СМИ.

Чёрный мерседес въехал на закрытую охраняемую территорию, и Сергей Николаевич сначала открыл заднюю дверь, помог девушкам выйти, а потом достал чемодан.

— С обедом чуть позже, — с порога объявила Карина встречавшей их Светлане Петровне, — мы пока не голодны. Где-нибудь через полчаса.

— Через час, — сказала Алиса, опасаясь, что и этого времени ей может не хватить. — Добрый день.

— Хорошо, как скажете. Добрый день, Алиса. С приездом!

— Спасибо…

Подруги поднялись на верхний этаж и, не сговариваясь, направились в комнату Алисы.

— Ну, рассказывай! — Карина в нетерпении кинула сумочку в кресло. — Что произошло?

— Юра бросил меня. — Теперь она уже могла не сдерживать слёзы, хотя думала, что выплакала все накануне.

— Как?! — Карина упала в кресло и приготовилась слушать.

Всхлипывая, Алиса забралась на кровать с ногами.

— Сказал, что я ещё маленькая и глупая, что слишком много болтаю… и всё говорю невпопад… и в постели ничего не умею, — попыталась она на одном дыхании перечислить все претензии любимого парня.

— Ничего не поняла… То есть спать с тобой можно, для этого ты не маленькая, а… — Карина растерялась. — Ля, он что, так и сказал — глупая?

— Сказал, что я глупышка ещё… что мне нужно общаться со своими ровесниками, а взрослым мужчинам со мной неинтересно, потому что… в постели я бревно. — Тут Алиса не выдержала и заревела в голос.

— Это он-то взрослый?! Да он старше тебя всего на четыре года, и от этого он вдруг заделался взрослым? — хмыкнула Карина. Она имела право высокомерно хмыкать — Кириллу, с которым они встречались уже три месяца, недавно исполнилось двадцать пять, вот он был действительно взрослым. Карина подскочила и бросилась на кровать к подруге. — Какое такое бревно?! — дошёл до неё смысл последней фразы.

— Юра так сказал. Что я фригидная. Моя жизнь кончена… — От жалости к себе Алиса уже икала.

— Не говори ерунды, — нахмурилась Карина. — Может, вы ещё помиритесь. Вот поедем на днюху к Маринке — попроси её поговорить с Юркой, он ведь её слушает. А в августе у него самого день рождения… Маринка говорила, отец снова снимет отель на Мальдивах. Купи новый купальник, я у Ferragamo видела, миленький такой… Ты чего, эй?

Услышав о дне рождения Юры, Алиса взвыла.

— Кара, — хлюпала она, размазывая по лицу тушь и сопли, — я ведь и правда полная дура. Это ведь ещё не всё… Знаешь, что я ему сказала? Когда… когда он сказал, что взрослым мужчинам со мной неинтересно? Сказала, что легко влюблю в себя любого старикана, вот! Сказала — спорим? А он знаешь что сказал? Сказал, что все мужики России поклянутся мне в любви. И полмира тоже… сразу… как только узнают, чья я дочь… А просто так — нет. Вот. И что он принимает пари… и если я проиграю, то на его днюхе станцую топлес. Ты можешь в это поверить?!

— Во что? — ошарашенно спросила Карина. — Ты сейчас слишком много чего сказала.

— В то, что он козёл! И что я так его люблю!

— А, ну это да. В это верю. — Карина не стала уточнять, в какое именно из двух утверждений верит, встала, вытащила из сумочки упаковку бумажных носовых платков и подала подруге. Потом снова села рядом, дождалась, пока та высморкается и вытрет лицо, положила её голову себе на плечо и обняла. — Хватит плакать, у тебя голова разболится. Мы что-нибудь придумаем. Он не мог сказать такое всерьёз. Это просто чтобы тебя позлить. И тебе необязательно говорить правду… Юрка же не будет спрашивать подробности. Соврёшь ему, и дело с концом.

— А вдруг он прав? — Алиса высвободилась из объятий, чтобы видеть лицо подруги. — Вдруг в меня и правда нельзя влюбиться, если не знать, кто я? И со мной правда неинтересно?.. Я правда утомляю своей болтовнёй?.. Я сама хочу проверить это, Кара… — Безумная идея уже не казалась ей такой безумной. — И ещё… есть кое-что ещё… Я хочу влюбить в себя кого-нибудь, а потом бросить его! Чтобы ему тоже было больно, чтобы его сердце тоже было разбито… как моё… Вот. Ты думаешь, я гадина?

— Ты просто обижена и расстроена… Но это неважно. Важно, что у тебя почти нет времени. До дня рождения Юрки чуть больше месяца, а это мало. Или у тебя есть кто-нибудь на примете?

Конструктивный подход подруги приободрил Алису.

— У нас в офисе есть один парень… — Она всё ещё всхлипывала, но уже пыталась мыслить рационально. — Ну как парень… Он после института, ему, наверное, двадцать четыре — двадцать пять… Айтишник. Симпатичный. Рыжий, правда.

— Кто-нибудь ещё? Нужны запасные варианты.

— В юридическом департаменте есть один старичок, ему к пятидесяти… Очень умный. В прошлом году я помогала ему распечатывать договоры для налоговой проверки. Но он вечно потеет и волосы на плешь начёсывает.

— Фу, какая мерзость… Нет, такие нам не нужны. Вдруг тебе целоваться с ним придётся?

Алису передёрнуло.

— А как думаешь, если Сергей Николаевич? — нерешительно предложила она, хватаясь за соломинку. — Он ничего так, спортивный, подтянутый… и хорошо ко мне относится. Хотя нет, он уже совсем древний, ему пятьдесят шесть. И мне не нравятся его усы…

— Да и не выйдет у тебя с ним, — сказала Карина так уверенно, что Алиса чуть не обиделась. Но не успела, потому что последовало пояснение: — У них роман со Светланой Петровной.

Алиса приоткрыла рот.

— Но у него семья, дети… и вроде даже внуки… А ты откуда знаешь?

— Да тут как-то ночью спускалась за водой, так из спальни такие охи доносились! Так что водитель твой — не вариант. Ну и старый он совсем, ты права. Ладно, пошли обедать, а то я сейчас умру с голода. Я уверена, мы что-нибудь придумаем. На сытый желудок мне всегда лучше думается.

Однако обед не помог, ничего дельного им в голову так и не пришло. И после того как Алиса разобрала чемодан, повесила одежду в гардероб и очередной раз позвонила родителям, подруги решили съездить в центр погулять.

— Пройдёмся с тобой по Невскому, развеемся, — предложила Карина. — Я соскучилась по Питеру, но, ты не поверишь, мы с Кириллом почти не гуляли. Пару раз только на машине катались. Нечего дома сидеть и реветь, нужно двигаться!

Алиса не возражала — энтузиазм подруги её всегда воодушевлял.

— Но сначала забежим в нашу тренажёрку, — добавила Карина. — У Макса сегодня днюха, Кирилл перед отъездом оставил для него маленький презентик. Кстати, присмотрись к Максу! Возьми с ним несколько занятий. Да и вообще, там же классных парней валом! И старпёры тоже есть. Вот где надо искать, а не у вас в офисе… где все знают, кто ты.

У фитнес-клуба Plastilin, куда подруги ходили только летом, было одно важное преимущество — он располагался в соседнем здании. Пока Карина искала инструктора-именинника, Алиса немного поболтала с менеджером на ресепшен, после чего принялась наблюдать за тренировками в основном зале, отгороженном от коридора стеклянной стеной.

Беговые дорожки и велотренажёры здесь всегда пользовались большим спросом; вот и сегодня из десяти пустовали лишь два. Обливаясь потом, немолодая дама в ярких тайтсах рвано дёргала рукоятки орбитрека. На «бабочке» пыхтел мужчина в майке-борцовке — но, разводя руки в стороны, он не забывал поглядывать на девушку, работающую на ножном тренажёре лицом вниз. Её рельефные икры и ягодицы красиво напрягались, когда ноги поднимали противовес; короткие шорты задрались вверх, врезались в тело и выглядели уже как трусы. Но объёмная грудь девушки, которую с трудом удерживал спортивный топ-бра, интересовала мужчину гораздо сильнее — его неестественно синие глаза довольно щурились, а губы кривились в одобрительной усмешке.

Из-за двери по другую сторону коридора раздавались громкие команды инструктора, ведущего групповое занятие: «Раз! Два! Стоим! Стоим!!! Три! Стоим!» Алиса хихикнула, вспомнив, сколько раз занимающиеся на тренажёрах просили Наташу считать потише. Та обещала, но держала обещания недолго — и в залах снова звенели стёкла от её выкриков: «Встали! Сели! Вверх! Вниз!»

Когда прокачивающая ноги девушка закончила и немного отдышалась, вытерла полотенцем вспотевшие лоб и шею, мужчина с «бабочки» подошёл к ней. Он белозубо скалился, что-то говорил, поднимая большой палец вверх, но стеклянная стена не позволяла разобрать слова. Девушка улыбалась, не скрывая удовлетворения, задорно отвечала, а потом хлопнула мужчину ладонью по руке. Расхохотавшись, он отступил, повернулся к стойке со штангой, и стала видна часть яркой, во всю широкую спину, татуировки двух красно-жёлтых рыбин — в глубоких вырезах борцовки можно было рассмотреть морду и грудные плавники одной и хвост другой.

— Соскучилась? — Карина неслышно подошла сзади, и Алиса вздрогнула от неожиданности. — Ничего, с понедельника начнёшь. — Затем подруга проследила за её взглядом и хмыкнула: — То есть вняла моему совету, присматриваешь себе не слишком трухлявого старичка? Не, ну а что? Бицухи у него что надо! И сиськи больше, чем у меня…

Алиса помотала головой — Юра занимался боксом и был худощавым, аристократично-изящным. Ей нравилось, что он похож на фотомодель.

— Я не люблю качков.

— Я тоже. — Карина кивнула на постер на стене: — Это же «Терминатор» в молодости? Ненавижу мужиков, у которых сиськи больше, чем у меня. — Она глянула на девушку в шортах-трусах, теперь топающую по ступенькам климбера, и скривилась: — Даже ещё больше, чем женщин… — И тут же поцеловала Алису в щёку: — Ну, кроме тебя.

Алиса виновато улыбнулась — она стеснялась своего четвёртого размера, теряясь, когда на тренировках мужчины откровенно пялились ей в декольте. И молилась, чтобы её не постигла участь бабушки, ведь наследственность никто не отменял.

Синеглазый качок начал приседать со штангой — мышцы на его груди, руках и ногах напряглись, на шее вздулись вены. Карина поджала губы и презрительно фыркнула:

— Он похож на презерватив, набитый орехами.

Алиса прыснула, подруги переглянулись и, уже хохоча в голос, направились к выходу.

Глава 1.2. Зажигательное танго

Сергей Николаевич отвёз Алису и Карину на Невский и высадил у «Бургер Кинга», где девушки взяли навынос бургеры и колу. Не то чтобы они успели сильно проголодаться, просто им вдруг захотелось фастфуда. Потом подруги не спеша дошли до Казанского сквера и, расположившись на скамейке, всю эту вредную вкуснятину съели и выпили. И когда уже почти закончили, увидели, что Сергей Николаевич сидит совсем рядом с книгой в руках.

Обида на родителей ещё не утихла, поэтому Алиса демонстративно повернулась к добросовестному охраннику спиной. Туристы фотографировались на фоне собора; влюблённые сидели на скамейках, держась за руки; дети ели мороженое, дули мыльные пузыри и гонялись за ними. Справа от фонтана невысокий парень в рваных джинсах и красной футболке поставил на складной стул портативный проигрыватель с флешкой, достал из футляра скрипку и начал играть. Некоторое время подруги слушали, лениво переговариваясь, а потом встали и подошли ближе.

Из динамиков лилась классическая музыка в современной обработке, но ведущая партия исполнялась вживую. Алиса с удивлением смотрела на виртуозную игру уличного музыканта, наблюдая, как меняются эмоции на его лице. Слушатели охотно аплодировали — их было немного, и это её расстроило, так как играл парень чудесно. По окончании четвёртой композиции он прервался, достал из сумки бутылку минералки и жадно припал к горлышку — с вечером желанная прохлада в город так и не пришла.

— Ты здорово играешь, — воспользовалась Алиса паузой. — Аранжировки сам делаешь?

— Спасибо. Да, сам. Вам правда понравилось? Меня Стас зовут. — Он протянул руку и улыбнулся.

— Алиса, — сказала она и пожала тёплую ладонь, заметив краем глаза, что Сергей Николаевич закрыл книгу. Когда Карина тоже представилась, Алиса ответила: — Очень понравилось. Последнее — это же Вивальди был? Оригинальная обработка. И исполнение круче, чем у Ванессы Мэй! — Стас смутился, и она закивала: — Правда-правда!

— Да, это реально круто, — подтвердила Карина. — Мне тоже понравилось. Ты так на жизнь зарабатываешь?

— Нет, это скорее хобби. Люблю музыку, мне нравится играть. Ну а если кто кинет денежку, так мы, студенты, народ негордый, будем только рады. — Он засмеялся и показал на лежащую около стула бейсболку с парой сотенных бумажек.

— Хочешь, мы тебе поможем? — спросила Карина.

— Как? — воскликнули Алиса и Стас одновременно.

— Ты будешь играть, а мы танцевать.

Алиса толкнула подругу в бок и зашипела: «Ты с ума сошла, что ли?»

— Мы сейчас с коллегой утрясём некоторые этические разногласия, а ты пока подыщи нам какое-нибудь зажигательное танго, — сказала Карина и потянула Алису в сторону.

Сергей Николаевич, не обнаружив угрозы, снова стал делать вид, что читает.

— Ты что творишь? Какое танго? — спросила Алиса, когда они отошли.

— Обыкновенное, — отрезала Карина. — Посмотри на него! Хорошая фигура, приятная улыбка, ровные зубы. Не прыщавый. Ля, да он милашка! Любит музыку, значит, натура творческая. Значит, впечатлительный и влюбчивый. И самое главное — не знает, кто ты. То есть всё как ты хотела. Чего ещё надо? Иди давай, соблазняй!

— Кто, я?!

— Нет, адмирал Иван Фёдорович Крузенштерн, человек и пароход! — съехидничала Карина, и Алиса обиженно надула губы — это была её коронная фраза из любимого мультфильма. Но подруга, нагло присвоив шутку, ничуть не раскаялась. — Давай-ка немного встряхнём этот городишко! Стас не устоит, вот увидишь!

Спортивными бальными танцами Алиса занималась с шести лет. Тренер её хвалил, и когда после седьмого класса она уехала учиться в Швейцарию, то любимое дело не забросила — профессиональные преподаватели работали и там. На последний рождественский бал, когда на конкурс талантов все желающие ученики могли представить любой номер, Алиса со своей новой закадычной подругой Кариной исполнили танго и заняли второе место.

Идею выступления они придумывали вместе, подбирали музыку и костюмы, а с хореографией им помогала преподаватель. Рисунок танца мадам Пейро выстраивала так, чтобы по ходу действа подруги менялись ролями — каждая на время становилась то «партнёром», то «партнёршей». И научить танго Карину, которая занималась фигурным катанием и умела работать в паре, оказалось гораздо проще, чем переучить Алису.

А ещё это был не только танец — это был эпатаж, провокация. Со стороны казалось, что девушки не просто танцуют, а любят друг друга и не скрывают этого. Объятия, которые в танго имеют особый смысл, выражают сострадание и заботу, мужскую надёжность и женское доверие, в их исполнении были то чувственно-пылкими, то деликатными, почти робкими. Взгляды, поддержки, касания источали нежность, истому, тягучее желание. Однако если Карина относилась к этому как к забавной игре, развлечению «по приколу», то для Алисы танго было открытой раной: она не танцевала — она им болела. Мадам Пейро говорила, что именно эта её отрешённость, граничащая с экзальтацией, и сделала выступление таким чувственным.

Танго тогда вызвало овации, подруг требовали на бис, а их мамы в зале растроганно утирали глаза. Но исполнять его сейчас, на площади перед собором, Алисе казалось неудачной затеей — то, что в толерантной Европе восприняли как демонстрацию взглядов истинно свободных людей, в центре культурной столицы России могли не одобрить, а возмутителей спокойствия забросать камнями. Охранник же у них был всего один.

— Чего ты боишься? — уговаривала её Карина. — Посмотри, народу немного. Мы по-быстренькому сбацаем, Стас впечатлится, и дело в шляпе. Сходите потом куда-нибудь вместе. Если с первого раза не выйдет, придём сюда ещё раз… Ну или придумай что-нибудь сама. Соблазняй своего потного юриста!

Алисе стало стыдно. Она загрузила подругу проблемами и лишь ныла, сама не предлагая никаких вариантов решения да ещё и отвергая её советы. Поэтому нехотя согласилась:

— Ладно.

Карина сделала знак Стасу. Он включил проигрыватель и взял в руки скрипку.

Танцевать Алиса любила и после долгих лет упорных тренировок умела делать это красиво. За техническую сторону она не переживала — мадам Пейро говорила, что у них с Кариной идеальный баланс, они чувствуют друг друга, безупречно держат равновесие и в покое, и в движении. Но её всё ещё тревожило, что подумают окружающие и чем это может кончиться.

На сегодняшнюю прогулку подруги, не сговариваясь, надели юбки: Карина — юбку-колокол чуть выше колен, Алиса — клёш почти до пят, что усиливало своеобразие их танца, усугубляло эпатаж. И когда при заключительных аккордах Алиса закинула ногу на талию Карины, а та нежно взяла её за подбородок и они обе замерли, глядя друг другу в глаза, зеваки, собравшиеся вокруг них за эти несколько минут, заулюлюкали.

Танцовщицы кланялись и приседали в реверансе, толпа аплодировала, кто-то выкрикивал: «Браво!», «Молодцы, девчонки! Дали жару!», «Ещё!» Стас удивлённо качал головой, а Карина, схватив его бейсболку, стала обходить зрителей, приговаривая: «Подайте бедным артистам на пропитание». Люди смеялись и охотно протягивали ей разноцветные купюры. Карина посылала воздушные поцелуи и ослепительно улыбалась в ответ. Когда она вернулась с полной кепкой денег, Стас присвистнул:

— Вот это да! Круто! Тут в два раза больше, чем я обычно срубаю за весь вечер.

К ним подошли трое парней, по виду ровесники Стаса, — они тоже хлопали в ладоши.

— Ну вы даёте! Здорово зажигаете, — восхищённо сказал один, самый высокий и привлекательный. После чего оценивающе оглядел девушек и хмыкнул: — Девчонки, вы сестрёнки?

Его друзья гоготнули, нехорошо ухмыляясь, и Алиса тоже машинально улыбнулась — и правда, смешно было предполагать, что черноглазая и черноволосая Карина хоть каким-то боком родственница ей, сероглазой и светлокожей блондинке.

— Да! — кокетливо приняла игру Карина. — А что?

— А я мастёр ебать сестёр, — сказал высокий, и его друзья заржали уже в голос. — Особенно если это сестрёнки-лесбиянки.

Это было настолько неожиданно, что даже обычно бойкая Карина не нашлась с ответом, а Алиса застыла на месте в предчувствии беды. Именно так ей и представлялся финал выступления, именно этого она и боялась, когда отказывалась танцевать. А беда, как известно, не приходит одна: от памятника Барклаю де Толли в их сторону деловито направлялись двое полицейских; Сергей Николаевич поднялся со скамейки и тоже шагал к ним — и выражение его лица не предвещало ничего хорошего; народ всё подходил в надежде на продолжение шоу. А хулиганы не унимались.

— Ты их сутенёр, что ли? — обратился Главарь к ошарашенному Стасу. — Может, запихать твою пиликалку тебе в дупло? — Стас прижал скрипку к груди, защищая её, а заводила ощерился, распалившись уже всерьёз: — Извращуги недобитые…

— Попридержи-ка язык, поганец мелкий, — раздалось за спиной напуганных девушек, и сердце Алисы снова сжалось. Перед глазами замелькали заголовки новостной ленты: «В центре Санкт-Петербурга „золотая молодёжь“ стала причиной массовой драки!», «Около Казанского собора дочь стального короля России совершила каминг-аут!» На фоне этого глупое пари с Юрой показалось ей детской шалостью. Она обернулась.

Сзади стояли двое мужчин: лет под сорок, может, чуть моложе. Один, огромный, похожий на медведя, с длинными тёмными волосами и крупным носом — сердито сжал кулаки. Другой, пониже, но тоже широкоплечий, с короткой стрижкой и неестественно синими глазами, дёргал уголком губ. Сегодня в фитнес-клубе, когда он флиртовал с одной из спортсменок, нагло сканируя её грудь, его глаза лучились восхищением, сейчас же они угрожающе сузились и смотрели зло, исподлобья.

— А то что будет? — не особо впечатлился Главарь хулиганов.

— Глаз на жопу натяну и моргать заставлю, — пообещал «медведь». — Единственное, в чём ты «мастёр», ушлёпок, — это затвор свой передёргивать. Так что топай, занимайся любимым делом.

— Ты тоже из толерастов, что ли, дядя? У вас тут сходка старых педрил?

— Можем устроить вам посвящение. — Синеглазый хрустнул костяшками пальцев.

Двое других парней потянули товарища за рукав, указывая на приближающихся полицейских.

— Настоятельно рекомендую вам, молодые люди, последовать совету этого гражданина. — Сергей Николаевич, встав впереди девушек, кивнул на «медведя».

— Шустрее, недоношенные, — поторопил тот.

Оценив ситуацию, парни попятились, а потом побежали по дорожке к проспекту. Сергей Николаевич потёр мочку уха, давая Алисе знать, что нужно уходить, развернулся и направился к полицейским. Он показал им своё удостоверение, что-то сказал, и стражи порядка неторопливо пошли в обратную сторону.

— Всё окей?

Оглянувшись на голос, Алиса увидела искреннее участие в синих глазах.

— Теперь да. Спасибо вам… — Её ещё трясло, голос дрожал. Она повернулась к подруге: — Нам пора идти!

— Нет, девчонки, погодите. Давайте разделим выручку! — Стас, заботливо уложив скрипку в футляр, теперь в возбуждении тряс бейсболкой с деньгами. — Вы просто улётные! Я никогда не видел такое крутое танго.

— Понравилось? — Карина уже пришла в себя от потрясения. Стас в ответ энергично закивал, и она предложила: — Если хочешь, мы можем прийти завтра. Алиса ещё станцует для тебя…

— Конечно хочу! Карина, вы не обращайте внимания, таких придурков я впервые вижу, обычно зрители очень доброжелательные. Приходите завтра. И вот ваша доля, Алиса. — Он протянул ей скрученные купюры.

— Вас зовут Алиса? — Тот синеглазый мужчина всё не отходил. Она кивнула. — Меня — Александр, это мой друг Дмитрий. Не желаете с Кариной чего-нибудь выпить с нами? — Он показал через дорогу на кафе «ЗингерЪ». — Горячий шоколад с перцем чили? Или, может быть, чего-нибудь холодного?

— Мы… — Алиса крутила головой, не зная, кому первому ответить и на кого смотреть. — Нет, — сказала Стасу, — денег мы не возьмём, мы же предложили помочь. А завтра… я не знаю… Если получится, мы постараемся прийти. Но не обещаем. Во сколько ты здесь будешь?

— Давайте часиков в семь, когда духота немного спадёт. Я подберу специально для тебя что-нибудь зажигательное. И забудьте про сегодняшнее недоразумение, это какие-то гопники залётные…

— Хорошо… — Алиса неуверенно кивнула и перевела взгляд на своих заступников: — Спасибо вам огромное ещё раз. И за приглашение спасибо… правда! Но нам нужно идти. Извините, пожалуйста.

— Может быть, в другой раз? — спросил Александр.

— Может быть. — Напряжение и испуг потихоньку отпускали и Алису.

— Я могу вам позвонить? — Заметив её замешательство, Александр тут же предложил: — Если я дам вам свой номер, вы мне позвоните?

Алиса снова нерешительно кивнула, затем достала из рюкзака телефон и под диктовку записала номер. Звонить она не собиралась — ей не нравились ни варварские бицепсы Александра, ни его плотоядный взгляд, которым он оглаживал её грудь.

Глава 1.3. Наступательная кампания

В воскресенье подруги начали полномасштабную подготовку к военной кампании по охмурению возрастных мужчин. В ход пошли все ударные силы. Карина полночи консультировалась с Кириллом, который улетел по делам в Америку, рассказала ему и о беде лучшей подруги, и о её вынужденном споре. Утром Алиса позвонила бабушке.

Мария Фёдоровна Голденберг разительно отличалась от большинства бабушек в привычном их понимании. Она не вязала носки, не пекла пироги и не читала внучке сказки. Зато много курила, предпочитая исключительно французские Gauloises, и виртуозно материла производителей, которые в угоду европейским стандартам качества в последние два десятилетия значительно снизили крепость её любимых сигарет. Ей нравились песни Rammstein, и она не пропускала ни одного концерта, когда группа приезжала с гастролями в Россию. Любила коньяк и не видела ничего плохого в том, чтобы предложить и внучке глоток-другой. Любила скорость, гоняя на своей тюнингованной «Волге-21» и вводя в ступор заносчивых молодых мажоров на каких-нибудь шикарных бугатти, на светофорах поглядывающих свысока на древнюю бабулю за рулём такого же древнего авто с оленем на капоте. Пару раз Сергею Николаевичу даже приходилось использовать свои связи, чтобы вернуть неугомонной старушке отобранные права.

Единственное «занятие для бабушек», которое было в её арсенале, — она очень вкусно солила огурцы. Много лет назад, когда Юрий Александрович только встал во главе «Русской Стали» и поехал на важную конференцию в Нью-Йорк, Мария Фёдоровна позвонила ему и сказала: «Верни банки из-под огурцов!», на что он ответил: «Мам, я в Америке на важном мероприятии, это на другом краю света». Но та была непреклонна: «Меня не волнует. Огурцы брал? Чтобы банки сегодня же вернул!» На следующий день Сергей Николаевич повёз банки в деревню. Этот случай мама Алисы рассказала своим подругам, те — своим, кто-то запостил смешную историю у себя на страничке, она получила всеобщую известность и со временем превратилась в бородатый анекдот. Но мало кто знал его предысторию.

Алису разделяло с бабушкой более полувека разницы в возрасте, но не было у неё друга надёжнее. Именно бабушка Маша стала поверенной её первых детских тайн, рассказала о маленьких женских неприятностях в особые дни, выслушивала обиды на одноклассников, увлекла старыми советскими фильмами. А год назад помогла завоевать сердце несравненного Юрки Сечина, по которому Алиса вздыхала уже несколько месяцев. «Я всё сделала, как ты советовала, ба», — сказала ей тогда Алиса. Юра увлекался боксом, и она просмотрела записи с участием всех лучших бойцов, начиная с Мухаммеда Али и заканчивая Тайсоном, Ленноксом Льюисом и обоими Кличко, и теперь знала, в чём разница между нокаутом и нокдауном, что такое клинч, могла отличить апперкот от свинга. На дне рождения Марины — младшей сестры Юры — Алиса выбрала время и влезла в его разговор о боксе с одним из гостей. Марина передала ей потом, что брат очень удивлялся, почему не обращал на Алису внимания раньше. Мария Фёдоровна осталась довольна результатом.

Сегодня, узнав, что Юра бросил Алису, она хмыкнула: «Вот же козёл!», а когда внучка назвала причину, не стала выбирать выражения и воскликнула уже разгневанно: «Да он просто мудак!» и посоветовала срочно завести себе нового парня, подкрепив совет знаменитой фразой своей любимой актрисы Фаины Раневской: «Если у женщины есть голова на плечах, то у неё обязательно есть любовник!» Идеей Алисы на спор влюбить в себя взрослого мужчину Мария Фёдоровна не восхитилась, но и не осудила. И, как всегда, обещала помочь.

После завтрака Алиса засела за ноутбук, зарегистрировалась на «Одноклассниках» и начала штудировать мужские группы. Когда бабушка предложила ей это, Алиса недовольно поморщилась:

— Но там же одни старики…

— Вот именно! — сказала бабушка, ничуть не обидевшись. — Если ты хочешь закадрить любителя джаза, ты же не идёшь на концерт фолк-метала! Сейчас ты хочешь зрелого мужика, так куда тебе идти? Они все в «Одноклашках» сидят! Почитай, что эти старики пишут о женщинах… чего ждут от них, что их отталкивает. Конечно, я могу поделиться с тобой своими соображениями, но, боюсь, они слегка неактуальны.

Через час Алиса была готова отказаться от своей сомнительной затеи — её голова гудела словно улей. В комнату заглянула Карина, и подруги начали придумывать план.

— Кирилл сказал, одного месяца реально маловато. Хотя если видеться каждый день, куда-то всё время вместе ходить, то должно хватить, — стала делиться Карина ценными советами своего умудрённого жизненным опытом друга. — Поэтому давай пока не вычёркивать из списка рыжего айтишника…

— Хорошо, — послушно кивнула Алиса.

— Более быстрый способ — через постель, — сказала Карина. — Взрослые мужики на прогулки под луной не очень ведутся, они от этого грустнеют и хотят сбежать. А внимание молодых девушек им льстит, и они реально могут втрескаться. «Седина в бороду — бес в ребро» — так про них говорят. Ты к такому готова?

— Сейчас я такая злая, что даже к каннибализму готова.

— Так, дальше Кирилл ещё сказал, что болтливость и правда может отпугнуть, особенно в начале отношений, поэтому помалкивай. И не вздумай шутить про каннибализм… Что баба Маша говорит?

— Бабуля советует восхищённо смотреть и внимательно слушать. А если захочется открыть рот, то задавать вопросы о нём, о его успехах, увлечениях… и снова восхищаться, хвалить, подбадривать. И не умничать.

— Дейл Карнеги нервно курит в сторонке. Вот бы мне такую продвинутую бабулю… Чего там стариканы в «Одноклашках» советуют?

— Ужас, я не верю, что это пишут адекватные люди. По их мнению, женщина должна молчать, хорошо делать минет и по первому требованию правой брови раздвигать ноги.

— Дураки какие-то озабоченные, — фыркнула Карина.

— Ах да… ещё она должна варить борщ. А у меня с борщом и минетом огромные проблемы… даже не знаю, с чем больше. Потом, ещё никто не любит истерики и всякие обидки, когда дуют губы по надуманным поводам. А для них, как я поняла, все поводы надуманные…

— Это всё?..

— О нет! Почти все мужчины плюются от искусственной груди и накачанных губ, их раздражает, когда девушки клянчат подарки и деньги на маникюры-педикюры, — продолжала делиться своими открытиями Алиса, — и при этом они хотят, чтобы их девушки хорошо выглядели, чтобы у них были ухоженные руки и ноги, красивые волосы и подкачанная попа. А где им на всё это взять денег, не говорят… Как-то так.

— Старые, жадные, озабоченные маразматики! — вновь возмутилась Карина. — Ладно, подводим итоги. Завтра начинаешь наступление на айтишника. Действуешь по плану А, так как с ним вы можете видеться каждый день. Сегодня вечером идём на Невский, там добиваешь Стаса. С ним, похоже, придётся по плану Б… Мы же не можем в будни туда мотаться, с понедельника начнётся работа. Ты ещё и занятий себе всяких набрала по вечерам.

— Это чтобы отвлечься и не думать о Юре.

— Вот и отвлекайся — присматривай себе в тренажёрке не особо надутого качка! Вдруг попадётся кто-нибудь поинтереснее Стаса и вашего айтишника.

— Хорошо, я буду присматриваться. А по поводу Стаса… Знаешь, может, я не права, но мне не понравилось, что он ни слова не сказал тем хамам в нашу защиту. Умом понимаю, что лучше было промолчать, ведь их было трое, но всё равно осадочек остался…

— Но деньги он не зажал, — возразила Карина. — То есть совесть не совсем потерял. А что касается осадочка… так это же хорошо! Ты чего хотела? Влюбить и бросить с разбитым сердцем. Поэтому если тебе вдруг станет его жалко, вспомни, как он струсил. И жалость пройдёт. — Карина смотрела вопросительно и ждала ответа. Возражений Алиса придумать не смогла и просто кивнула, соглашаясь. — Ладно, пошли обедать, а то я уже проголодалась.

Когда вечером в назначенное время подруги подошли к скверу, Стаса там не оказалось. Карина предложила посидеть на скамейке, чтобы решить, что делать дальше, ведь такой подставы они не ожидали. Хотя Алиса вздохнула с облегчением — воспоминания о неприятной стычке всё ещё вызывали в ней дрожь, и танцевать совсем не хотелось.

— Добрый вечер. Позволите? — Александр, один из их вчерашних защитников, остановился рядом. Его лёгкая джинсовая рубашка навыпуск была расстёгнута, и Алиса с удивлением уставилась на череп из разноцветных стразов на футболке — ей казалось, что взрослые мужчины такого носить не должны.

— О, привет. Конечно, — сказала Карина и подвинулась.

— Смотрю, скрипача, которого вы взяли под свою опеку, сегодня нет? — спросил он, усаживаясь между ними.

— Может быть, его что-то задержало, и он будет позже? — предположила Алиса. — А вы что здесь делаете?

— Встречался с друзьями. Выходные же. — Александр улыбнулся. — Моё вчерашнее приглашение в силе. Вы можете подождать своего протеже за чашкой чего-нибудь вкусного. Или за бокалом…

Подруги переглянулись.

— Я не против, — сказала Карина.

— Хорошо, — согласилась тогда и Алиса.

Сегодня было пасмурно и совсем не душно, но девушки всё равно предпочли холодные напитки. Алиса взяла ягодный чай с лаймом и мятой, а Карина — ореховый кофе с шоколадом и молоком. Александр пил минеральную воду Perrier.

— Вы, наверное, профессионально занимаетесь танцами? — спросил он.

— Только Алиса, — ответила Карина. — Бальные танцы — её страсть. Вам понравилось наше выступление? Это она придумала тот танец.

Алиса смутилась и наступила подруге на ногу, чтобы та не сильно хвасталась. И увидела, как за спиной Александра за столик почти у самого выхода уселся Сергей Николаевич.

— Да, мне понравилось, — сказал Александр. — Идея танца необычная и… смелая. Было видно, что вы увлечены тем, что делаете, и что хорошо умеете это делать. В вашем танце была душа. А тот камень, что вы бросили в болото благопристойности петербуржцев, только добавил ему очарования.

Алиса смотрела с благодарностью, внимая каждому слову, — её всегда радовало, когда кому-то нравилось то, что она искренне любила. Глаза Александра, обрамлённые пушистыми, какими-то почти девичьими ресницами, при искусственном освещении кафе казались ещё более синими. Засмотревшись, Алиса поймала себя на мысли, что хотела бы узнать, насколько колючая его щетина, и провести ладонью по щеке. Очнулась от того, что теперь уже ей кто-то наступал на ногу.

— Спасибо, — сказала она поспешно.

— Схожу-ка гляну, не пришёл ли Стас. — Карина встала и взяла сумочку. — Если через пять минут не вернусь, значит, он пришёл, так что встретимся там. Спасибо за кофе! — и она направилась к выходу. Но у самой двери повернулась и, показав Алисе глазами на Александра, подняла вверх большой палец.

Карина не вернулась ни через пять, ни через десять минут, поэтому, покончив с напитками, Алиса и Александр направились в сквер. Там веселье шло полным ходом — проигрыватель надрывался, Стас вёл партию на скрипке, а Карина обучала желающих хип-хопу. К ней уже присоединились девушка и двое парней; они встали парами друг напротив друга и устроили шуточные состязания. Толпа ликовала.

Алиса остановилась справа от Стаса, Александр — у неё за спиной, чтобы не загораживать обзор. Они тоже начали подбадривать танцоров криками и хлопками. Зрители иногда подходили и бросали деньги в открытый футляр от скрипки, Стас в ответ благодарно кланялся.

— Тебе не холодно? — Александр снял рубашку и, накинув Алисе на плечи, не убрал ладони. Хоть она и не замёрзла в своей тонкой хлопковой блузке с короткими рукавами, говорить этого не стала, просто неопределённо пожала плечами, лихорадочно припоминая, когда они успели перейти на «ты». — Мы можем увидеться завтра? — спросил он, снова щекоча ей дыханием ухо.

— У меня работа…

— У всех работа, и у меня тоже. Но есть ещё вечер. — Ей всё же удалось узнать, колючая ли у него щетина, когда он будто бы случайно коснулся щекой её шеи. Щетина была мягкой и совсем не царапучей. Но Алиса всё равно отстранилась, увидев, как пристально Сергей Николаевич смотрит на её спутника, повела плечами, сбрасывая руки, а потом сняла рубашку.

— По вечерам у меня занятия, — сказала она. — Свободны только выходные.

— Хорошо, давай в субботу сходим куда-нибудь поужинать?

— Ладно, мы придём с Кариной сюда в субботу в шесть.

— И зачем нам кузнец?..

Поймав насмешливый взгляд Александра, Алиса и сама рассмеялась, вспомнив сцену из бабушкиного любимого фильма.

— Кузнец нам не нужен? — смущённо спросила она.

— Абсолютно!

Запыхавшаяся Карина подбежала к ней, когда Александр отошёл покурить.

— Давай, твоя очередь. Стас обещал для тебя что-то особенное.

— Мне не хочется сегодня танцевать, — сказала Алиса, утянув подругу подальше в сторону, — настроения вообще нет. Почему Стас опоздал?

— У них малыш заболел. Ага, я тоже удивилась! И пока его жена бегала в аптеку, он с ним сидел. А теперь вот деньги вышел зарабатывать. Они оба студенты.

— Тогда тем более не хочу, Кара. У него жена и маленький ребёнок. Мне это не нравится… Это подло.

— Но у нас ещё есть синеглазый старикан! — хитро подмигнула Карина. — Ты можешь станцевать для него. Он ничего так, бодрячком. Вы до чего с ним в кафе договорились?

— Он рассказывал анекдоты, приглашал в ресторан, на мотогонки за город… А вдруг он тоже женат?

— А чего он тогда пристаёт к тебе? В ресторан он приглашал… ля, пижон какой! Значит, так ему и надо будет, если ты разобьёшь ему сердце.

— Я как-то побаиваюсь его. Ты видела, как он смотрит? Я чувствую себя голой. — И ещё Александр так странно кривил рот в ухмылке, что ей хотелось укусить его за нижнюю губу; но об этом Алиса Карине не сказала. — Как ты думаешь, сколько ему?

— Не меньше тридцатника, — авторитетно заявила подруга. — Хотя, может, и больше… Ты же вроде старикана и хотела? А Стасу двадцать три, я спрашивала. То есть он как твой Сечин. Шило на мыло… Не дрейфь, мужики в возрасте обычно лысые и с пузом, а этот смотри какой — грудь как наковальня, глаза как васильки и взгляд ехидный. Мечта, а не старпёр!

— Но ты же сама говорила, что он похож на презерватив, набитый орехами. А сейчас «грудь как наковальня»! Это же он… тот, с Plastilin’а.

Карина вытаращилась.

— Точно! А я-то всё думаю, почему мне его лицо кажется знакомым… И что? Какие проблемы? Так даже лучше — будешь продолжать его окучивать в зале.

— Но я не люблю качков…

— А тебе и не надо. Главное, чтобы он любил таких, как ты. А он любит! Ты же видела, как он слюни пускал на ту деваху? Но ты-то получше будешь… К чёрту итальянский, ходи туда каждый вечер! Может, тогда даже спать с ним не придётся.

Алиса хотела ответить, но Стас не дал подругам договорить — он звал их, нетерпеливо размахивая руками, а когда они наконец обратили на него внимание, взял скрипку и сыграл несколько пассажей. Алиса улыбнулась, узнав любимую мелодию детства — Symphony 2011 Криса Паркера, одного из самых загадочных диджеев и музыкантов, в своё время стала суперхитом. Да, ей хотелось бы станцевать под неё.

— Пошли вместе, — потянула она Карину. Подруга не особо разбиралась в бальных танцах, но в современных ей не было равных.

Зрители уже немного разошлись, пока скрипач отдыхал, но девушек это не беспокоило — главный зритель находился здесь. Они встали напротив друг друга, и Стас включил проигрыватель.

Эта композиция в стиле электрохаус с элементами классики позволяла танцорам показать все свои умения — от балетных па до африканских трясок — и подруги постарались выложиться по полной. Скрипка Стаса чередовалась с высокотональными партиями синтезаторов из проигрывателя, а с этим менялся и рисунок их танца: от сексуальных покачиваний бёдрами к порывистым, почти агрессивным взмахам рук, от манерного выгибания спины к отточенным шагам. На иллюзию непрерывности танца, который, словно лоскутное одеяло, состоял из разных стилей, работало абсолютно всё — корпус, руки и ноги, шея, голова и даже глаза и губы.

Когда музыка смолкла, зрители снова начали аплодировать и выкрикивать: «Браво!» Карина опять собрала полную кепку денег, Стас счастливо улыбался.

— Тебе понравилось? — подбежав к Александру, спросила Алиса. Ей хотелось, чтобы он тоже восторгался, говорил, что удивлён и поражён. Но Александр просто произнёс:

— Да. — И всё. А потом ещё спросил: — Я могу тебя проводить?

— Я на машине…

— Тогда увидимся в субботу? — Алиса кивнула. — Здесь в шесть? — Она снова кивнула. И он ушёл.

Алиса была немного разочарована.

Глава 1.4. Гнусный шантаж

Только начав работать в компании отца, Алиса осознала весь масштаб его могущества. До какого-то возраста она наивно думала, что вообще все люди так живут — за высокими заборами, с охраной и сигнализацией, с садовниками и поварами, с приходящими на дом массажистами, с отдельной комнатой для игрушек и перелётами на самолётах, в которых находится лишь твоя семья. Позже, конечно, она узнала, что месячная зарплата большинства россиян сопоставима с тем, сколько её мама оставляет за один раз в косметическом салоне. А иногда и несопоставима.

В офисе к Алисе прикрепили сотрудника, который помогал ей адаптироваться, давал несложные поручения, но основную часть времени просто рассказывал о холдинге «Русская Сталь». Четырёхчасового рабочего дня — а по закону она не могла работать дольше — хватало лишь на то, чтобы в первую неделю, как сказала куратор Ольга, «пройтись по верхам». Но этого времени оказалось достаточно, чтобы Алиса окончательно поняла: она хочет стать частью отцовского бизнеса. Потому что выглядело всё это до невозможности грандиозно.

Кроме предприятий чёрной металлургии господин Голденберг владел акциями золоторудных компаний, портов, угольных разрезов, трубопрокатных и автомобильных заводов. Ему принадлежали доли в одном большом банке, в медиагруппе, компании — операторе сотовой связи и в одном из крупнейших туристических концернов Европы. Его фото красовалось на обложке первого номера русского Forbes, а в прошлом году он был признан самым богатым человеком России по версии агентства Bloomberg. Алиса очень хотела работать на отца, хотела приобщиться к империи, которую он создал, и, быть может, когда-нибудь возглавить её.

Сразу она попросила, чтобы её взяли в головной офис в Москве, но мама посоветовала начать «с малого», и они поехали в Питер, где у «Русской Стали» было собственное рекрутинговое агентство. Но сейчас вероломному плану Алисы мешало то, что работали там в основном женщины — считалось, что они справляются с поиском новых сотрудников эффективнее мужчин, — поэтому Егор из IT-отдела и юрист Павел Петрович были почти единственными более-менее подходящими кандидатурами.

Утром в понедельник, увидев на рубашке Павла Петровича тёмные круги под мышками, Алиса убедилась, что его пора исключить из списка. Но с Егором, приятным и скромным молодым мужчиной, постаралась завязать разговор, пока он возился с её ноутбуком — подсоединял к общей сети, настраивал корпоративную почту и проводил инструктаж по безопасности. В среду из списка выбыл и Егор: он так впечатлился предложением Алисы сходить вместе на какой-нибудь фильм, что ушёл на больничный.

— Ты его напугала! — хохотала Карина. — Шутка ли, дочь биг-босса запросто приглашает в киношку сходить. Так и инфаркт словить можно. Наверное, лучше парням и правда не знать, кто ты. Не переживай, у нас ещё есть в резерве синеглазый пенсионер!

Но Александр оказался крайне ненадёжным резервистом — ни в понедельник, ни в среду в фитнес-центре он так и не появился. А отменить занятия по итальянскому языку, чтобы сходить в зал в освободившиеся два дня, Алиса не решилась.

— Может, он с утра занимается, когда народу меньше? Или после обеда? — утешала её Карина. — В любом случае в субботу вы идёте в ресторан! А потом, может быть, поедете к нему…

К вечеру четверга Алиса с непривычки уже так устала, что соображала совсем туго — теперь она работала полный день, а потом либо шла в спортзал, либо зубрила итальянский. Но после этих слов Карины схватилась за голову. Существовала ещё одна проблема, о которой Алиса и не вспомнила, — им запрещалось ночевать вне дома. Они были вправе устраивать вечеринки, приглашать друзей, на любое время оставлять их у себя жить, но сами ночевать в другом месте не могли.

                                             * * *

Отец часто говорил ей, что проблемы нужно решать по мере поступления, а бабушка — что утро вечера мудренее. Но в пятницу утром мудрость Алису не посетила, и поступившая проблема решаться никак не желала. Весь рабочий день Алиса была задумчива и рассеянна — пытаясь найти выход, она методично перебирала варианты. И так увлеклась, что два раза ошиблась в ежедневном отчёте, который сдавала Ольге перед уходом домой. Та ничего не сказала, хотя посмотрела удивлённо. Зато у Алисы наметился план действий.

Когда она села в машину и пристегнулась, к делу приступила сразу. Ей казалось, что такое лучше обсуждать без свидетелей.

— Сергей Николаевич, у меня к вам серьёзный разговор.

— Да, я слушаю тебя, Алиса, — ответил он, выруливая с парковки.

— Может так получиться, что я не буду ночевать дома.

— Это исключено, и ты об этом знаешь.

— Через месяц я уже всё равно буду жить одна! — возмущённо воскликнула она.

— Пока ты живёшь с родителями, мы с тобой будем соблюдать их правила. Я обязан не допустить нарушений, а если такое произойдёт, то должен доложить Юрию Александровичу, — флегматично бубнил исполнительный охранник, обгоняя впередиидущие машины.

— По правилам романы на рабочем месте запрещены, но вас это не остановило! — на одном дыхании выпалила Алиса то, над чем раздумывала весь день. И, чувствуя себя последней сволочью, добавила: — Если мама узнает, то выгонит Светлану Петровну без разговоров. Вы же её знаете!

Алиса немного опасалась говорить об этом во время поездки — вдруг в порыве эмоций Сергей Николаевич нажмёт не на ту педаль. Но её охранник был настоящим профессионалом, потому что ровный ход машины никак не изменился.

— То есть ты меня шантажируешь? — после короткого молчания спросил Сергей Николаевич, не отрывая взгляда от дороги.

— Нет. Просто я храню ваш секрет, а вы будете хранить мой. Мне кажется, это честно.

— А ты подумала, что будет, если с тобой в это время что-то случится? — Он снова немного помолчал, ожидая ответа, и затем продолжил: — Знаешь, Алиса, наверное, пусть лучше нас выгонят за нарушение этики, чем я увижу твоё расчленённое тело.

— Почему сразу расчленённое? — ахнула она.

— Потому что таких, как ты, часто похищают ради выкупа либо давления на родителей, если у них есть власть. И не всегда родным удаётся вернуть своего ребёнка обратно живым и невредимым.

— Такое было раньше… мне бабушка рассказывала… но сейчас уже не те времена. Вы меня просто пугаете!

— Отморозки были всегда и всегда будут.

Алиса молчала — её хитроумный план провалился, а аргументы закончились. Какое-то время они ехали в тишине.

— Кто он? — спросил вдруг Сергей Николаевич.

— Кто? — не поняла Алиса.

— Мужчина, с которым ты собираешься провести ночь. Я не твой отец, Алиса, и не собираюсь читать тебе нотации. Ты совершеннолетняя, и твоя личная жизнь меня не касается, но я отвечаю за твою безопасность. Скажи мне, кто это, я пробью его по базе и только тогда смогу дать окончательный ответ.

— Я… я не знаю. Его зовут Александр.

— Это один из тех, кто вступился за вас в прошлую субботу? Кто… хм… накинул на тебя куртку?

— Р-рубашку. Да.

— Его фото я сделал, но мне нужна его фамилия, номер машины или адрес. Хоть что-нибудь.

— У меня ничего такого нет. Есть только номер телефона. Завтра мы встречаемся.

И вновь в машине надолго воцарилось молчание.

— Хорошо, план такой, — сказал Сергей Николаевич, когда они были уже недалеко от дома. — Ты действуешь строго по инструкции, без импровизаций. Слушаешься меня во всём. И… и тогда… — Он въехал в распахнувшиеся ворота двора и начал парковаться.

— Я согласна, — не дожидаясь конца фразы, сказала Алиса и поспешно добавила: — Вы не бойтесь, я вас не выдам… я никому не расскажу…

— Я и не боюсь. И ты не выдашь, и твоя болтливая подруга тоже… А я не выдам её. Это же она тебе рассказала?

— Откуда вы… как вы… что вы имеете в виду? — лепетала Алиса, начиная жалеть о затеянном разговоре.

— Я проявил беспечность и попался, признаю. Это непрофессионально, но не смертельно. Потому как Карина попалась раньше. И если она не прекратит болтать, то и сама пострадает, и дружка своего подведёт. — Алиса продолжала непонимающе хлопать глазами, с ужасом ожидая окончания рассказа. — Кирилл Сергеевич Строгов является родным братом её матери, так? — задал Сергей Николаевич вопрос, не требующий ответа. — И уже минимум месяц имеет сексуальные сношения со своей племянницей Вагранян Кариной Артуровной, так? Статью он, конечно, не получит — твоя подруга тоже совершеннолетняя, — но, насколько я знаю Артура Эльмировича, уж лучше загреметь по статье… Нет, Алиса, я не боюсь, что вы что-то кому-то расскажете. С сегодняшнего дня мы втроём будем бережно хранить секреты друг друга.

Желудок Алисы сжался до размеров мяча для гольфа и попытался выпрыгнуть из горла. Только она знала тайну Карины, только ей подруга рассказала о своих запретных отношениях с родным дядей. Алиса не осуждала их, зная, как сильно Карина любит Кирилла и как он любит её. Они почти год боролись со своими чувствами, но всё оказалось напрасно. А теперь получалось, что для их охранника этот секрет — совсем не секрет.

Сергей Николаевич выключил двигатель, отстегнул ремень и обернулся.

— Мария Фёдоровна знает о твоём новом увлечении? Это же с её одобрения ты начала встречаться с Юрием Сечиным? — спросил он всё так же бесстрастно. Ни в его голосе, ни во взгляде не было торжества или удовлетворённого превосходства. Но от страха и растерянности Алиса уже с трудом соображала и просто кивнула. — Это хорошо. Мне спокойнее, когда кто-то из твоих родных в курсе событий. Твоя бабушка — удивительная женщина.

Он вышел и открыл дверь. Из машины Алиса выбралась на ватных ногах. А потом позвонила в фитнес-центр и сказала, что не придёт на пилатес, потому что приболела.

                                             * * *

В субботу ближе к полудню подруги завтракали и одновременно отбивались от Маринки Сечиной, которая была возмущена их игнором.

— Девчонки, ну вы же обещали на выходные прилететь! — капризно хныкала та по ватсапу.

— Юра бросил Алису, — терпеливо повторяла ей Карина, — и наговорил ей кучу гадких гадостей. Ей тяжело сейчас с ним видеться.

— Ну она же не к нему приедет, а ко мне, — дула губы Маринка. — Мне скучно здесь без вас. Хотя бы ты приехала, Кара! Пошопились бы с тобой.

— Ля! И оставила Алису тут одну? Я тоже объявляю твоему противному брату бойкот!

— Вы чего, а?! Как же моя днюха?

— На днюху мы приедем.

В полдень дежурство Светланы Петровны закончилось. Она показала девушкам контейнеры и кастрюли с наготовленной едой, разогреть которую они могли и сами, и ушла. Накануне вечером Алиса отдала Сергею Николаевичу номер телефона Александра и теперь с нетерпением ждала результатов. Хотя побаивалась того, что могла услышать, — судя по всему, для её охранника не существовало тайн.

Когда они втроём собрались в гостиной на нижнем этаже и Сергей Николаевич, пригладив усы, открыл кожаную папку, Алису немного потряхивало.

— Бестужев Александр Владимирович, — по-военному чётко начал рапортовать охранник, — неполных тридцать четыре года. Не женат, детей нет. Бизнесмен. Окончил…

— Хватит! — прервала его Алиса. Карина глянула удивлённо, но она повторила: — Хватит. Я больше ничего не хочу знать.

Она и правда не хотела. Она не хотела знать, где он учился, живы ли его родители, любит ли он собак, маленьких детей, горные лыжи или рыбалку. Она не хотела ничего знать о его жизни. Она не хотела в ней участвовать, не хотела быть втянутой в неё. Ей хватило Юры, в жизни которого она растворилась. А чтобы восхищённо хлопать глазами, услышанного было вполне достаточно. Александр не женат, и это главное. Алиса решительно настроилась сделать больно какому-нибудь мужчине, но не желала рушить чей-то брак и причинять страдания женщине, пусть и абсолютно ей незнакомой.

— У него есть проблемы с законом? Он не маньяк? — спросила Карина.

— За последние пять лет три административных штрафа: два за превышение скорости и один за парковку в неположенном месте. На учёте у нарколога, психиатра, невролога не состоит, — отрапортовал Сергей Николаевич.

— То есть он безвреден?

— На девяносто девять процентов. Но инструкций это не отменяет. Поэтому ты надеваешь браслет с определителем местоположения, Алиса. И не снимаешь его ни при каких обстоятельствах. Телефон оставляешь дома. Если твой отец перестраховывается и тебя отслеживает кто-то ещё, лучше ему не знать, что ты ночуешь по другому адресу.

Она кивнула.

— Адрес ресторана я выясню, — сказал Сергей Николаевич. — Адрес квартиры я знаю, это здесь же, на Крестовском. Оттуда никуда не выходишь. Никаких прогулок и поездок, не оговорённых со мной заранее, особенно ночных. Особенно за город. Тревожную кнопку на браслете активируешь при малейших признаках опасности. Это что касается тебя. — Сергей Николаевич развернулся: — Теперь ты, Карина. Никуда отсюда не выходи, пока я на выезде. Мне на вас двоих не разорваться.

Карина тоже послушно кивнула.

Перед выходом Алисы из дома она придирчиво осмотрела подругу с ног до головы: её длинную расклешённую юбку с широким эластичным поясом, шёлковую блузку с открытыми плечами и босоножки со множеством ремешков. Одобрительно улыбнулась:

— Шикарно!

— А ты чем собираешься заняться? — Алисе было неловко, что она своими проблемами и дурацким спором лишила подругу весёлого уик-энда.

— Я буду писать. У меня сейчас вдохновение просто фонтанирует!

Уже два года Карина зависала на одном литературном сайте, где любой мог попробовать себя в качестве писателя, и за это время стала довольно популярным автором, выдумывая истории про Наруто и Гарри Поттера. Сама Алиса не имела такой богатой фантазии и искренне восхищалась талантами подруги.

— Про что на этот раз? — спросила она с любопытством.

— Про тебя. — Увидев вытаращенные глаза Алисы, Карина хихикнула: — А что? История будет про то, как одну хорошую симпатичную девушку бросил её глупый парень, а девушка обиделась и поспорила, что влюбит в себя первого встречного. Она повстречала одного взрослого мужчину с надменным взглядом и ехидной улыбкой, и он влюбился в неё без памяти. А тот глупый парень опомнился, он наконец-то понял, кто его настоящая любовь, на коленях умолял девушку его простить и предложил ей руку и сердце. И с тех пор они жили долго и счастливо… Мне кажется, такое должно понравиться моим читателям.

— Только имена измени.

Это было настолько мило, что Алиса чуть не прослезилась.

— Только твоё, — пообещала Карина. — А вот имя твоего мерзкого охранника оставлю. Он у меня погибнет в перестрелке, защищая тебя от бандитов. — Потом подумала и сказала: — Или нет… Он ведь в ФСБ работал, да? И в первую чеченскую воевал, ты говорила… Тогда я придумаю для него слешевую линию. И когда он придёт на встречу однополчан… или как оно там у них называется… вся правда о его нездоровых наклонностях вылезет наружу. Да, так будет лучше, — мстительно добавила Карина.

Глава 1.5. Лекция о вине

Они ехали на чёрном Range Rover по вечернему Санкт-Петербургу и разговаривали. Хотя говорил в основном Александр, а Алиса внимательно слушала. Неладное она почувствовала, когда Range Rover выехал на Морской проспект. И спросила, стараясь скрыть беспокойство:

— Куда мы?

— В мой любимый ресторан. Это лучшее заведение в Петербурге с домашней итальянской кухней. Как ты относишься к итальянской кухне? Любишь?

— Не очень, — соврала Алиса. По её мнению, в этом районе только один ресторан итальянской кухни мог стать чьим-то любимым.

— Не переживай. Если не любишь пиццу и пасту, у них есть мясо, рыба, морепродукты… И вегетарианские блюда тоже есть.

Её хитрость не удалась, и когда машина свернула с Северной дороги, Алиса вжалась в сиденье, жалея, что не надела соломенную шляпу с огромными полями и большие солнцезащитные очки. А лучше даже паранджу.

Ресторан Il Lago был излюбленным местом их семьи, Алиса с родителями часто там обедала, когда они приезжали в Санкт-Петербург. В конце трапезы к ним всегда выходил шеф-повар Винченцо, гордый обладатель мишленовской звезды, чтобы поздороваться с Юрием Александровичем. Поэтому Алиса не удивилась, когда Оксана, дежурный метрдотель, бросилась к ним с радушной улыбкой. В отличие от европейских ресторанов, здесь гостей встречали не чопорно кланяющиеся дяденьки в солидных костюмах, а симпатичные девушки в красивых длинных платьях. Алиса уже ничего не могла изменить, поэтому просто трусливо отвела взгляд, а после и вовсе отвернулась.

— Здравствуйте, Александр! Как приятно видеть вас вновь. Ваш обычный столик?

— Да, спасибо.

Алиса испуганно глянула на Оксану, которая ответила ей дежурной улыбкой:

— Здравствуйте. Добро пожаловать.

— Здравствуйте, — пробормотала Алиса. — Спасибо.

Их проводили на второй этаж, на летнюю террасу с панорамным видом на парк и Лебяжий пруд с чёрными и белыми лебедями.

— А у вас есть гранатовый сок? — спросила Алиса, чтобы у Оксаны не осталось ни малейшего сомнения, что она здесь впервые.

— У них есть всё, Алиса. Всё, что ты пожелаешь, — сказал Александр.

— Скорее всего да, но я уточню.

Оксана поспешно ушла, подгоняемая умоляющим взглядом Алисы, которая уже видела, как к столику направляется Максим, один из официантов, с меню в одной руке и стаканом сока в другой — привычки семьи Голденберг здесь знали хорошо. Перехватив его на полпути, Оксана отобрала стакан и что-то сказала. Официант кивнул и, подойдя к столику, протянул Алисе меню:

— Здравствуйте, меня зовут Максим, и сегодня я буду вас обслуживать.

— Привет, — сказал Александр. — Будь добр, гранатовый сок для дамы и Perrier для меня.

— Конечно. — Тот поклонился и ушёл.

— Можешь не смотреть меню, я тебе и так всё расскажу, — сказал Александр. — На старт рекомендую салат из помидоров, он здесь особенный. Помидоры самаркандские, настоящие, сладкие, и сладкий ялтинский лук. Заправлено всё душистым зелёным базиликом, оливковым маслом и соусом бальзамик. Такого вкусного салата нет нигде.

Это был любимый салат её отца, но из-за огромных размеров блюда Алиса никогда его себе не заказывала. Ей хватало одного утащенного с отцовской тарелки кусочка.

— Ещё у них здесь потрясающее ризотто. Ты любишь ризотто? Ела когда-нибудь? — И так как она продолжала молча таращиться, Александр доходчиво пояснил: — Это такая рисовая каша, достаточно неприглядная на вид, но очень вкусная. Рис готовят в курином бульоне, с белым вином, а затем заправляют сливочным маслом и пармезаном, из-за чего у него нежная кремовая структура и потрясающий сливочный вкус. Здесь оно с грибами, но если ты не любишь грибы, для тебя сделают с артишоками или спаржей.

Самое вкусное ризотто Алиса ела в Белладжио, в маленьком семейном ресторанчике в Италии, и в итальянском ресторане на Майами-Бич. В Il Lago ризотто, на её вкус, оставляло желать лучшего, поэтому она помотала головой:

— С детства не люблю кашу…

— Если ты любишь морепродукты, то здесь готовят на открытом огне щупальца осьминогов, креветки карабинеро и омаров. Из мяса есть стейк вагю и очень неплохое каре ягненка. — Алиса молчала, и Александр продолжал: — Можешь всё же попробовать пасту с пармезаном или пекорино, вдруг они смогут изменить твоё отношение к итальянским блюдам? Здесь её готовят необычным способом — прямо перед клиентом. Прикатывают столик с пудовой головкой сыра, выдолбленной внутри, со стенок соскребают немного ножом, а потом кладут внутрь приготовленные спагетти… или что ты выберешь… и крутят их там, обваливая в сырных опилках, пока они ими не пропитаются, и потом ещё сверху посыпают чёрным трюфелем. Очень вкусно, рекомендую!

— Хорошо, я хочу это попробовать. Ну и посмотреть. Ты так вкусно и интересно рассказываешь!

— А из напитков что предпочитаешь? Позволишь мне заказать для нас вино?

— Я не пью алкоголь…

— Тебе нет восемнадцати, Алиса? Не переживай, я никому не скажу. — Александр улыбался. — Или это по соображениям веры? Здоровья?

— Нет, это принципиальная позиция. Я не осуждаю людей, которые пьют спиртное, не пытаюсь переубедить их, но и в ответ ожидаю того же…

Это был единственный момент, по поводу которого Алиса не собиралась отмалчиваться и глупо улыбаться. Все знакомые знали о её отношении к алкоголю, но каждый раз находился какой-нибудь особо усердный, кто начинал уговаривать выпить «хотя бы капельку», «да ладно, никто не узнает», «с половины бокала ничего не случится». Почему-то большинство не воспринимало её решения всерьёз, что очень раздражало Алису. И она была благодарна Александру, когда тот не стал настаивать.

— Разумно, — согласился он. — Окей, не буду надоедать.

Когда они определились с едой, Александр заказал себе салат из тех чудо-помидоров и голубя, запечённого с фуа-гра, а Алисе — паппарделле с пармезаном.

— И бутылочку Paleo, пожалуйста.

— Как всегда отличный выбор, Александр. Но у нас есть ещё потрясающее бароло…

— Я знаю, что у вас есть, и даже знаю, какое именно бароло ты хочешь мне предложить, но сегодня мне хочется каберне фран.

Когда официант ушёл, Алиса сказала:

— У меня сейчас было ощущение, что вы с ним разговаривали на другом языке. Что такое Палео?

— Название вина.

— А каберне фран?

— Сорт винограда, из которого делают это вино.

— А Бароло?

— Это регион в Италии.

— То есть ты сравнил регион и сорт винограда?

— Да.

— А разве так можно?

Александр рассмеялся. Он вообще часто смеялся, и Алиса пока не могла понять, нравится ли ей это. Его глаза лучились весельем, и ей всё казалось, что он над ней насмехается.

— Да, так можно. Когда грамотный человек заказывает вино, обычно он называет сорт винограда. «Мне бокальчик совиньон блан», — говорит он, и официант понимает, что тому хочется чего-то прохладного, но нежного, с немного цветочным или фруктовым запахом, свежим и лёгким вкусом. В летнюю жару самое оно. Если же он говорит: «Мне бокал каберне совиньон», — то официант понимает, что гость настроен серьёзно, ему хочется насыщенного, полнотелого вина с высоким содержанием танинов.

Алиса постаралась запомнить новое слово, чтобы позже посмотреть, что оно означает.

— В разных частях света вина из одного и того же сорта винограда по вкусу очень различаются, поэтому следующая характеристика, которую стоит назвать, — вино какой страны ты бы хотела, — тем временем увлечённо продолжал Александр. — Например, пино нуар калифорнийское или же Бургундия?

— По-моему, у меня уже голова закружилась, — призналась Алиса, — хоть я не выпила ни капли. Погоди… Но ведь ты не назвал виноград и страну…

Александр одобрительно кивнул:

— Замечание зачётное, молодец! В некоторых винодельческих странах есть культовые регионы, по которым называют произведённые там вина. Не нужно называть сорт винограда, не нужно называть страну. Все знают вина Риохи, Бароло, Бордо…

— Да, Бордо я знаю! Это такой город во Франции, — обрадовалась Алиса — хоть что-то она знала!

— Верно. И вина в этом регионе делают из смеси винограда разных сортов… её называют бордосский бленд. А вот бароло только из одного сорта — неббиоло. В девяностых годах некоторые местные виноделы пытались узаконить включение в бароло других сортов винограда, но, слава создателю, безуспешно. Бароло считают королём итальянских вин, оно как сливки на молоке — возвышается над другими…

С усмешкой глядя, как Алиса пытается не потерять нить рассказа, больше похожего на лекцию, Александр откинулся на спинку кресла. Он удивлялся, с чего вдруг стал распинаться перед абсолютным дилетантом, но интерес Алисы, её заворожённо-восхищённый взгляд, эмоциональные возгласы побуждали его распинаться дальше.

— И самыми последними идут названия вин. Это уникальные вина, единственные в своём роде. Это как… — он остановился, задумался, щёлкая пальцами, — как Rolex или Mercedes! Даже если ты не можешь позволить себе их вещей, ты всё равно знаешь, что первые производят часы, а вторые — автомобили… и никак не наоборот. Так же дело обстоит и, например, с Cristal — никому и в голову не придёт спрашивать, что это. Или Opus One, Rubicone. Paleo — тоже известное вино, хоть на их фоне оно достаточно недорогое… Если я тебя утомляю, Алиса, останови меня. Про вина я могу говорить бесконечно.

— Нет, не утомляешь… мне очень нравится! Я узнала много нового. То есть ты назвал одно уникальное вино, а другое из культового региона?

— Верно! И когда сравнивал Paleo и Бароло, на самом деле сравнивал каберне фран и неббиоло.

— Для меня всё равно немного сложно.

— На самом деле ничего сложного здесь нет, было бы желание разобраться.

— И ты так хорошо разбираешься, что даже официанты с тобой не спорят!

— Когда-то я окончил курсы сомелье.

— Это те, которых называют алкоголики с дипломом?

— Они самые. — Александр расхохотался.

Им принесли еду, они ели и пили: Александр — своё уникальное вино, Алиса — любимый гранатовый сок. Александр знал столько интересных вещей из самых разных областей, что ей не приходилось заставлять себя удивлённо распахивать глаза, это выходило само собой. Охотнее всего он рассказывал о винах.

Алиса узнала, какое именно красное вино полезно для здоровья, как изобрели шампанское и что брют придумала женщина. А винные дегустации, которыми так славятся шато Франции, — идея другой талантливой женщины — той самой вдовы Клико, чьё вино сейчас известно во всём мире.

— Ты знаешь, в какой стране самые большие винные погреба? — спросил Александр, когда они уже доедали десерт.

— Во Франции, конечно.

— Холодно, Алиса.

— Тогда в Италии…

— Решила меня заморозить? Третья попытка.

— Неужели в Америке?

— Температура опустилась до абсолютного нуля. — Он снова смеялся.

— Минус двести семьдесят три градуса?! Как я далека от истины!

— Ну вот, а говорят, поколение ЕГЭ безнадёжно.

— Так где? — Она не уследила за собой и немного поумничала, но очень уж её разбирало любопытство.

— Молдавия, подвалы Крикова. В две тысячи пятом году этот погреб попал в Книгу рекордов Гиннеса как крупнейший по количеству бутылок винный погреб. Почти два миллиона бутылок урожая разных лет лежат в подвалах длиной в сто двадцать километров. Сто двадцать километров, Алиса! Можешь себе представить?

— Не могу, — честно призналась она. — И я даже не слышала ни разу об этом месте…

Алиса слушала и смотрела, смотрела и слушала. Слушала, открыв рот. Смотрела, не отводя глаз. Ей нравилось, как увлечённо Александр рассказывал очередную историю из мира, который её никогда не интересовал, — его воодушевление околдовывало. Нравилось, как он пил вино, как держал столовые приборы и как ловко расправлялся со своим голубем. Нравилось, как во время разговора двигались его губы, как за ними влажно блестели белые зубы. Но больше всего её притягивали его глаза — такого цвета Алиса не видела никогда.

Наверное, она отвлеклась, потому что Александр вдруг сказал:

— Мне кажется, ты хочешь что-то спросить, но не решаешься.

— Нет, спросить не хочу. Просто смотрю на твои глаза, у них очень необычный цвет.

— И ты хочешь знать, не линзы ли это? Нет, это наследственное. У всех мужчин нашего рода такие.

«А у женщин нашего рода большая грудь», — чуть не ляпнула Алиса, но вовремя опомнилась. У её мамы был всего-навсего пятый размер, но вот у бабушки Нины — девятый, у бабушкиной младшей сестры Любы — седьмой, а у старшей, Раисы, — двенадцатый, а может, и больше. Бабушка Нина рассказывала Алисе страшные истории о том, как бабушке Рае шили на заказ бюстгальтеры с очень широкими лямками, но это не помогало — на плечах у той всё равно были непроходящие синюшные вмятины. Карина говорила подруге, что завидует её четвёртому размеру, а Алиса панически боялась этих самых «пролежней», как называла их бабушка, боялась, что её грудь вырастет до размеров астраханских арбузов и на плечах будут вмятины от бретелек. Мама успокаивала её — ведь то, что раньше было сплошным мучением, сейчас легко решалось пластической операцией. Юлия Владимировна и сама бы её сделала, но муж воспротивился. Алиса не стала всего этого рассказывать Александру.

Был уже глубокий вечер, лебеди давно уплыли спать в свои домики. На террасе стало прохладно. Максим принёс пледы, и Александр укутал Алису. Аккуратно извлекая её волосы из флисового кокона, он задевал шею и обнажённые плечи пальцами, задерживая их на коже чуть дольше, чем нужно.

— Ты не против, если я закурю? — спросил он, когда сел обратно в своё кресло. — Ты ведь сама, скорее всего, не куришь?

— Не курю, это очень вредно для здоровья. Но я не против, когда курят другие.

— Это и правда не очень полезно, но наслаждение от дорогой сигареты позволяет забыть о вреде курения. — Александр достал портсигар с надписью Black & Gold и открыл его.

— Какие красивые, — не удержалась Алиса. Из-за чёрного низа и золотистой окантовки сигареты были похожи на карандаши для глаз.

— Мне тоже нравятся. У них фильтр из древесного угля, который лучше других очищает табак от примесей. Так что они почти полезные. — Он снова смеялся. — Делают их в Штатах, поставки в Россию всего два раза в год, поэтому я балую себя ими нечасто, только в какой-нибудь очень уж хороший вечер.

Ей было приятно слышать, что сегодняшний вечер Александр считает хорошим. Теперь она внимательно наблюдала, как он курит. Затягивался он глубоко, с наслаждением, на мгновение прикрывая глаза, а потом, округлив губы, медленно выпускал дым. Когда его телефон пискнул и Александр стал набирать ответное сообщение, то не положил сигарету на пепельницу, а просто зажал в зубах. Губы при этом изогнулись, одним глазом он смотрел в экран, а другой сощурил, потому что дым так и норовил туда попасть, — и это делало Александра похожим на какого-то барыгу. Алисе снова захотелось укусить его за нижнюю губу.

Когда, уже почти ночью, он помогал Алисе садиться в машину, то взял её за руку, поцеловал в запястье и спросил:

— Тебя отвезти домой или поедем ко мне?

— К тебе. — Её решимость выиграть спор не ослабла. А ещё ей очень хотелось рассмотреть поближе его татуировку на спине.

Александр снова прикоснулся губами к руке, хотя Алиса бы предпочла, чтобы он поцеловал её в губы. И в ответ легко пожала его ладонь. Пусть она не какая-нибудь опытная гейша, но и не совсем дремучая неумёха, что бы там Юрка ни думал.

Они сели на заднее сиденье, а место водителя занял молодой парень из службы сопровождения — такую услугу ресторан предоставлял своим подвыпившим гостям. Доехали быстро. Выйдя из машины, Алиса увидела на стоянке чёрный тонированный мерседес Сергея Николаевича.

Глава 1.6. Красавица и чудовище

С усмешкой наблюдая, как Алиса замерла на пороге, Александр ждал её реакции. Она вела себя так, словно попала в Страну чудес. Тут и правда было чем восхищаться — он заплатил за квартиру, за дизайн-проект и ремонт столько, что ей и не снилось. Зато вышла конфетка.

Скинув босоножки, Алиса остановилась в проёме прихожей. Такая квартира называлась студией — она знала это благодаря матери и залежам в их доме специализированных журналов, хотя всегда представляла себе студии меньше и скромнее. Эта же была просто огромной. Первой приковывала к себе внимание гигантская кровать, её изголовье от панорамных окон отделяла стеклянная перегородка с внутренним водопадом. У окна, с обратной стороны перегородки, стоял рабочий стол, а в изножье кровати — плоский телевизор; он поворачивался экраном либо к кровати, либо к дивану, за которым на невысоком подиуме в зоне кухни-столовой возвышался шикарный стеклянный обеденный стол с гнутыми металлическими ножками.

Когда Сергей Николаевич сказал, что Александр тоже живёт на Крестовском острове, прагматичная Карина заметила: «Так он не совсем плебей? Это хорошо». И если судить по Range Rover’у, ужину в Il Lago, часам «Зенит» на правой руке, китоновским джинсам с их легко узнаваемыми фирменными красными болтами, а теперь ещё и такой шикарной квартире в одном из самых элитных жилых комплексов города, то подруга оказалась права — Александр был не из простых.

— Как красиво! И очень стильно. — Алиса одобрительно улыбнулась.

— Благодарю, — с лёгкой иронией произнёс он.

Склонив голову набок, Александр ещё раз оценивающе оглядел Алису. Сколько ей всё же — восемнадцать, двадцать, двадцать пять? По большому счёту, ему было всё равно. Он захотел её почти сразу, как увидел танцующей в сквере. Сейчас сложно разобраться в этих трансформерах, стремящихся к вечной молодости. Губы, зад, грудь, ногти, волосы, ресницы — всё у них насквозь фальшивое, деланное — слишком большое, слишком упругое, длинное, блестящее. Мерзкое. Хотя Алиса выглядела естественной, свежей, несмотря на губки бантиком и шикарный бюст. И танцевала красиво, с душой. Её кучерявая подружка тоже двигалась неплохо, но Алиса отдавалась тому, что делала, всем существом — каждый шаг был пронизан чувством, в каждом повороте тела, наклоне головы, изгибе шеи сквозило не только мастерство, но и, в большей степени даже, с трудом сдерживаемая страсть, томление, легко угадываемое желание. Или это он себе навыдумывал, размечтался разбудить дремлющий вулкан? А ну как до него этот вулкан никто не тревожил?

Ещё со студенческих разгульных времён Александр не любил девственниц — никакого удовольствия, одно жеманство и претензии. За эту неделю он ни разу не вспомнил об Алисе, а сегодня ноги сами понесли его к собору. И теперь он надеялся, что привёл её сюда не зря.

Подойдя к бару, Александр откупорил одну из бутылок и налил в бокалы вино. Многие после хорошего ужина предпочитают пару глотков коньяка, он же в качестве дижестива больше любил что-нибудь сладкое: порто, сотерн или мускат.

Пока Александр мыл руки и возился с напитками, Алиса осматривала полки вдоль стены. Она не увидела ни одной фотографии, зато там было много книг — и художественные, и альбомы с репродукциями картин, но больше всего о вине, включая подарочное издание «Вина мира» Роберта Паркера. Но самыми неожиданными стали для неё книги по кулинарии.

— А это что? — спросила она, ткнув в красный корешок «Le Nez du Vin».

— «Нос вина». Это не книга, это набор ароматов, которые присущи вину. Если тебе интересно, я расскажу подробнее, но попозже… — Включив с пульта музыку, Александр протянул бокал: — А сейчас держи, — видимо, тоже не принял всерьёз давешний отказ.

Алиса покачала головой:

— Я не пью, я же говорила.

Александр пожал плечами — мало ли кто что говорил. Он вот раньше говорил, что никогда не будет заниматься сексом с малолетками, что ему достаточно и ровесниц. Но сегодня будет, и, скорее всего, не один раз. Потому что она не против. Иначе не пришла бы сюда.

— Это южноафриканский мускат, оно очень ароматное. Вкус медовый, но не приторный, — сделал он ещё одну попытку.

Алиса снова помотала головой. Он отставил бокалы — прощай, Klein Constantia, сегодня не твой день!

— Сколько всё же тебе лет, Алиса? — повторил вопрос, уже без всякой завуалированности. Выставить её за дверь никогда не поздно, проблемы с законом ему не нужны.

— Достаточно. Я же сказала, что не пью алкоголь не из-за возраста. — В её глазах была решимость — такая, с которой идут на эшафот.

Александр вновь пожал плечами — он не психолог и не нянька, а взрослый холостой мужчина, который сегодня не прочь покувыркаться с молоденькой козочкой. Правой рукой он притянул Алису к себе за талию, левой взял за ладонь.

— Ты красиво танцуешь.

— Да, ты говорил.

Александр усмехнулся — ах ты ж маленькая зазнайка! При звуках следующей композиции он убрал правую руку с талии Алисы, отпустил немного от себя, крутанул, обратно привлёк спиной — начнём?

Ему нравился этот танец — общеизвестный, доступный каждому. У него были десятки партнёрш разного возраста, характера и цвета кожи, и с каждой из них он исполнял свою вариацию — знойную румбу, томный вальс, безбашенный рок-н-ролл, страстное танго. И сегодня надеялся, что Алиса поймает ритм и ничего не испортит.

Она хотела, чтобы Александр наконец-то поцеловал её, хотела повернуться, чтобы видеть его глаза. Но не смогла. Продолжая покачиваться в такт мелодии, он левой рукой обхватил её под грудью стальным обручем, прижав к себе так плотно, что ей стало трудно дышать, правую положил на живот, нажал — сначала потихоньку, волнами, потом настойчивей. Дотронулся губами до шеи, спустился языком к оголённому плечу, не прекращая расчётливого массирования. Провёл ладонью по плоскому животу, нырнул под эластичный пояс юбки, другой аккуратно стиснул грудь. Не силиконовая, уж он-то разбирался! Алиса охнула, и Александр ощутил, как участилось биение её сердца. После чего просто засунул руку ей в трусы.

Спешить было некуда, но и затягивать смысла он не видел. Огладил волосы на лобке и сразу двинулся ниже и глубже, продолжая целовать в шею. Алиса бессознательно подалась назад и упёрлась ягодицами ему в пах. Почувствовав его готовность, тут же дёрнулась вперёд, насадилась на уже мокрые настырные пальцы и пискнула испуганно. «А ты чего хотела, милая? Знала ведь, что не Ахматову мы здесь читать будем». Скользнул по влажным складкам, сдавил бережно. Алиса забилась, снова вжалась в него бёдрами, пытаясь избежать бесцеремонных ласк, заёрзала задом. «Хватит, пожалуй». Засунул под пояс и другую ладонь, провёл вкруг по бёдрам, массируя пальцами живот, не торопясь двинулся вниз, стягивая юбку и трусы заодно. Одежда упала к ногам, Алису же он подхватил под грудь и уложил животом на край кровати. Встал на колени рядом, задрал блузку — снимать было лень — и, пока целовал спину, нашарил в тумбочке презерватив.

Алиса как-то вся застыла, съёжилась, в один момент ему показалось, что даже дышать перестала. А вдруг она всё же девственница? — мелькнула мысль. Вряд ли, — сам же себе и ответил. Но если и так, то какая теперь разница?

Александр расстегнул джинсы, натянул резинку, вставил. Не девственница. И вроде всё здорово — тесно и жарко, и кончил с удовольствием, а что-то не то. Заправился, развернул Алису к себе лицом. Она отвела глаза — перепуганная, сжалась вся.

— Я домой пойду, — прошептала дрожащим голосом.

— Что случилось, Алиса? Я обидел тебя?

— Нет. Но… ты даже не поцеловал меня. — В глазах поблёскивали слёзы.

«Чёрт, точно!»

— Я это сделал умышленно.

— Зачем?

— Чтобы не испортить эффект новизны. Я хочу поцеловать тебя, очень. А ты? Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? — Алиса нерешительно кивнула, и он приподнял её лицо пальцем за подбородок: — А сама?

— Не знаю. — Смутилась, отвела взгляд.

— Ничего страшного, по ходу узнаешь. — Вскинулась удивлённо. — Тебе понравится, — с непоколебимой уверенностью пообещал он.

Давно Александр не играл в эту игру, а ведь когда-то любил. Но если раньше действительно был эффект новизны, то с годами и опытом интерес падал, пока не исчез вовсе. А сегодня вон как у него всё удачно сложилось — он уже выяснил глубину и ширину девчонки, сбросил первое напряжение, а вкуса её губ ещё не знал.

— Я буду прикасаться к тебе. Руками, губами и языком. К твоей шее, к твоей груди, к твоему лицу. — Он дублировал пальцами то, что говорил. — Мы будем делать это по очереди — прикасаться и легко целовать везде, кроме губ. Кто первый не выдержит…

— Тот моет посуду?

А девчонка с юмором! И Александр рассмеялся от души, уже безо всякой иронии.

— Тот проиграл. Ну и моет посуду, понятное дело.

Алиса улыбнулась, но потом снова посмурнела, скосив глаза на пол, где валялся использованный презерватив:

— А это?

— Это я схитрил, иначе бы точно проиграл. В душ хочешь?

Задумавшись всего на мгновение, Алиса кивнула. И снова в её взгляде была решимость, словно у идущей на казнь. Он что, такой страшный? Синяя Борода, который ест молоденьких девушек? Да плевать! Подошёл к шкафу, достал банное полотенце, протянул Алисе. Пока она плескалась в ванной, Александр разобрал постель и разделся.

Как-то так вышло, что он проиграл. Несмотря на хитрость. Старел, наверное. Алиса трепетала от точно рассчитанных ласк — её шея вытягивалась под его губами, и голова запрокидывалась, руки комкали одеяло, когда он сжимал ладонями полные полушария грудей, теребил дерзко торчащие соски. Она отзывалась остро и чувственно, но держалась стойко. Сама же в ответ вроде и не делала ничего особенного, лишь соблюдала правила. Прикасалась невесомо, а ему хотелось большего — чтобы она стиснула его плечи пальцами до боли, провела по спине ногтями до царапин. Алиса задевала губами соски, мазала языком по груди еле-еле и тут же отстранялась, будто совершала что-то плохое, недозволенное. И невероятно смущалась. Это было так трогательно, что безмерно смешило Александра и немного умиляло. Может, на этом она его и подловила. Потому что когда провела ладонью по ноге снизу вверх, дотронулась пальцами до мошонки — робко и даже как-то целомудренно — и тут же испуганно отдёрнула руку, у него дыхание спёрло от возбуждения, аж затрясло всего. Впился в её губы, ворвался языком внутрь, словно пьяный матрос в припортовый кабак — грубо, обжигающе, круша всё на своём пути и подминая под себя. Накрыл телом тело, вжал в кровать до стона. Насиловал языком её рот, имитируя фрикции, подражая им. Ноги Алисы раздвинулись шире, она потянулась навстречу, замычала.

— Я поцеловал тебя, Алиса. — Он с трудом оторвался от неё и прошептал, задыхаясь: — Достаточно? Идём дальше? Или ещё?

— Дальше…

«Как скажете, мадам!» Запас контрацептивов в его квартире никогда не иссякал, они были повсюду. Отработанным жестом выдвинул ящик, взял маленький шелестящий пакетик, закрыл.

Древний, вечный танец — изученный им досконально, но никогда не надоедающий. Незамысловатые, безыскусные движения. Туда-сюда, вперёд-назад. Потные тела, шлёпающие друг об друга. Сочные, чмокающие звуки. Переплетающиеся пальцы. Хриплое дыхание, испарина на лбу. И в самом конце крик и рык, дрожь и трепет — до судороги, до корчи — и, наконец, замирание. И почти остановка сердца. С сотворения мира ничего нового.

Алиса не успела ещё скрыться за дверью ванной, а он уже достал сигарету. Курить хотелось до одурения.

Утром Александр проснулся оттого, что затекла спина. И стояк был такой, что любо-дорого посмотреть — гудел, хоть на ВДНХ выставляйся на стенде арматуры. Вот тебе и «старею»! Алиса сопела где-то под мышкой, закинув на него ногу и обхватив рукой. Не просто по-хозяйски, а даже как-то по-супружески. Он хотел высвободиться, чуть двинулся, но Алиса протестующе забормотала во сне, прижалась крепче. Погладил по белокурой голове, откинул волосы с лица. Красивая… А что может быть лучше утреннего секса с красивой девчонкой? Только выкуренная после него сигарета и чашка кофе.

Потянувшись к тумбочке, Александр вытащил очередной пакетик. Кто-то вытворяет одной рукой всякие фокусы с карточной колодой, а он умеет одной рукой, не глядя, вскрыть упаковку и надеть презерватив. И ещё большой вопрос, чьё умение полезнее. Достал, раскатал, сдобрил всё это великолепие лубрикантом для надёжности. Одним движением перевернул Алису на спину и лёг сверху. Пора просыпаться, соня. И он будил Алису — настойчиво и терпеливо. И когда её руки обняли его за плечи, а поясница прогнулась, прошептал в ухо:

— С добрым утром, красавица!

Александр уже докуривал, наполнив лёгкие терпким дымом, когда Алиса вернулась из душа — ясная, свежая, словно не стонала под ним полночи, а спала безмятежно сном невинности. Глянула на поднимающиеся к потолку сизые клубы, но ничего не сказала. Умная девочка! Он ведь и не женился, чтобы никто не указывал ему, как жить. Вентиляцию в квартире ремонтники сделали получше, чем в ночных клубах, — шашлыки можно было жарить на открытом огне прямо посреди комнаты. И шумоизоляция такая, что гасила не только стоны и крики его темпераментных гостий, но и самые оглушительные звуковые эффекты, когда он включал домашний кинотеатр и сабвуфер рвал в клочья барабанные перепонки. Соседи ни разу не жаловались.

— Мне пора, — сказала Алиса.

Александр кивнул. Конечно, пора. Сейчас он попросит у неё номер телефона и, возможно, когда-нибудь позвонит. Но скорее всего нет. Ничего не умеющие в постели нимфетки его не интересовали. Освежил в памяти — понял, что с последнего раза ничего не изменилось, — достаточно.

— Ты не похож на чудовище, — сказала Алиса. На его лице отразилось недоумение, и она пояснила: — Ты сказал, что я Красавица. А у неё было Чудовище, помнишь мультик? Так вот, ты на него не похож. — Оглядела его с головы до ног и добавила со знанием дела: — Ты красивый. — Безапелляционно так. Ему не раз подобное говорили женщины, но когда сороковник не за горами, слышать такое от юной девицы было невыразимо приятно.

— Ты уверена? Уверена, что я не чудовище? Иди-ка сюда, красавица, я покажу тебе… — Затушив окурок, Александр протянул руку. Без всякой надобности он всё же слегка втянул живот и напряг грудные мышцы — лишним не будет.

Алиса так и не дала ему свой номер. И отказалась от предложения подвезти до дома. Пообещала прийти в следующую субботу на обед. Интересничает? Плевать в который раз. Так даже лучше — не нужно звонить, проявлять энтузиазм, который не испытываешь, задавать дурацкие вопросы и слушать ненужные ответы. Встретились, перепихнулись, разбежались. Идиллия.

Глава 1.7. Как любить мужчин

Неделя выдалась тяжёлой — Александр мотался в Москву, в Екатеринбург, в Ростов. Дела требовали личного присутствия.

Свой бизнес Александр создавал с нуля. Десять лет назад при регистрации в фирме значились всего два человека: главный бухгалтер и он — генеральный директор, маркетолог, логист, снабженец, юрист, грузчик и продавец в одном лице. Александр сам получал все разрешительные документы, искал подходящее помещение, сам стоял за прилавком, принимал товар, сам расставлял его на полках, крепил ценники, которые сам печатал на компьютере. Сейчас у него в подчинении было почти сто пятьдесят человек и филиалы в пяти городах России. Сеть магазинов Drink Time, торгующих элитным алкоголем и продукцией среднего сегмента, была его гордостью, слабостью, семьёй, женой, любовницей. Самой жизнью.

Жадный до драйва, Александр с азартом принимал вызовы, которые бросала ему жизнь. Может быть, поэтому, когда из-за санкций в восьмом году импорт европейских вин практически затух, его молодая компания не только не обанкротилась, но и окрепла — расширила географию поставок и приросла новыми клиентами. Он не высыпался, перекусывал на ходу, разговаривая по телефону с очередным контрагентом, колесил по краснодарским, ставропольским и ростовским винодельням, дегустируя их продукцию, летал заключать договоры в Дагестан и Армению. «Ты похож на драного кота, — говорила ему Жанна, сердобольная супруга Димки. — Тебе нужно отдохнуть, иначе ты себя загонишь». Но он лишь счастливо скалился в ответ в эйфории от того, как много ещё предстоит сделать, в полной уверенности, что в итоге будет в выигрыше. И когда на отечественный рынок начали возвращаться французские, испанские и итальянские вина, среди его покупателей уже появились почитатели продукции российских виноделов — к тому времени они успели распробовать Фанагорию и Тамань, оценить цимлянские вина и Абрау-Дюрсо, поверить в них. И был ещё Крым. Известно, что палка всегда о двух концах; и если присоединение полуострова лишило россиян американских и на какое-то время вин Старого Света, то взамен на полках появились массандровские и инкермановские, «Новый Свет» и «Коктебель». Александр мечтал пополнить свои закрома грузинскими и американскими винами, но пока это оставалось неразрешимой проблемой.

Уже имея в штате юристов, профессиональных маркетологов и снабженцев, он старался находить время и вникать во все мелочи самостоятельно: читал договоры с поставщиками, ездил смотреть помещения под новые магазины и склады, вместе с HR-менеджером проводил собеседования, правил рекламные макеты и оценивал удобство работы сайта. Вечером, вымотанный, уставший, как последний раб на галерах, Александр чувствовал удовлетворение — похлеще, чем после хорошего секса. Он родился без золотой погремушки в руке и создал своё детище без особой посторонней помощи и блата. Он имел все основания гордиться собой.

В планах у него было открыть до конца августа четвёртый магазин в Ростове и третий в Екатеринбурге. И сначала он полетел в Ростов разруливать непонятно с чего возникшие проблемы с арендодателем, а заодно отчитал юристку — за то, что пропустила срок подписания дополнительного соглашения. В Екатеринбурге осмотрел полностью отремонтированное помещение под магазин, одобрил выкладку товара. Чучело медведя с подносом в передних лапах для визиток и рекламных буклетов сказал сдвинуть в сторону, чтобы не мешало проходу. Напомнил, что через неделю придёт витрина под бокалы и декантеры, — помимо хорошего алкоголя он приучал провинциалов к грамотному его потреблению и начал продажу сопутствующей посуды. И на следующий день вылетел в Москву. Ему приходилось поторапливаться — на носу маячил четверг.

Как бы Александр ни уставал, как бы ни был занят, у него были святые, неприкосновенные традиции, и одна из них — это четверг. Кто-то под Новый год ходит компанией в баню, они же с Игорем, Костяном и Димкой каждый четверг играли в боулинг. Традиция встречаться длилась много лет, с самого окончания института. Друзья тогда пообещали друг другу, что никакая работа, никакие женщины, никакие проблемы не помешают им видеться и общаться. Сначала по субботам они зависали в ночных клубах, одно время — года два, наверное — регулярно ходили в сауну, почти как в старом известном фильме, но только с девочками. А потом Костя и Димка женились.

Легко говорить, что бабы побоку, когда ты молодой и холостой. Но как только в твоей жизни появляется «та самая», которая на первый взгляд неземная нимфа, а на поверку гнусный захватчик, всё меняется. И Александру с Игорем пришлось срочно подписывать с новоявленными жёнушками пакт о ненападении и корректировать свой мужской договор, перенеся день встреч на четверг: субботы теперь отводились под семейный отдых.

Против Жанны, супруги Димки, Александр ничего не имел. Тихая, молчаливая, всегда приветливая, она никогда не лезла к нему с расспросами о личной жизни и не пыталась свести с незамужними подружками. Он любил иногда бывать у Димки. А вот Лену, жену Костика, переносил с трудом — мало того, что та болтала без умолку, так ещё и когда они всей компанией выезжали на природу, постоянно брала с собой то какую-нибудь соседку: «Такая милая девушка — грамотная, начитанная!», то дальнюю родственницу: «Она такая хозяйственная, и готовит великолепно!» Что Костя нашёл в Ленке, Александр не понимал. Но обе супруги без скандалов отпускали своих мужей на четверговые посиделки, и Александр с Игорем были им за это благодарны.

В этот четверг они пришли первыми, почти одновременно. Обнялись, стукнулись лбами:

— Привет, братка.

— Матушка тут звонила, снова жаловалась на тебя, что не звонишь, на сообщения её не отвечаешь, — сказал Игорь.

С тех пор как они познакомили мать сначала со Skype, а потом с WhatsApp, Александр не переставал злиться на безмерное количество её совершенно дурацких сообщений — какие-то стишки, пересланные от подружек поздравления, картинки, молитвы сыпались на него безумной лавиной, и во всём этом хламе терялось обычное «Привет. Как твои дела, сын?» Сам Александр изредка отписывался, что всё нормально, а звонил ещё реже.

— Что говорила?

— Сказала, что наконец-то сходила к стоматологу, мост надо ей менять.

— Сколько?

Ежемесячно он переводил матери пятьдесят тысяч, в их деревне этого хватало за глаза. А полгода назад установил автоплатёж, чтобы первого числа каждого месяца она получала денежки и ни в чём себе не отказывала.

— Да хрен знает. Позвони, спроси. Может, ей и не деньги нужны вовсе, просто соскучилась по своему любимому сыну.

— Любимый сын у неё ты. Младших всегда больше любят.

— Я младше на четыре минуты, — хмыкнул Игорь.

— Сути это не меняет. Ладно, позвоню. — Александр скривился, брат ведь всё равно не отстанет.

Играли они пара на пару — Александр с Игорем против Костяна с Димкой. В этот вечер братья Бестужевы были в ударе и выставили друзей на ящик пива.

                                             * * *

Сегодня на обед Александр приготовил для Алисы чёрные спагетти с морепродуктами и красной икрой.

— Надеюсь, у тебя нет аллергии? — запоздало поинтересовался он. У Кости была жуткая аллергия на всяких кальмаров, мидий и креветок. Как-то Александр видел последствия, когда друг не спрашивая хапнул вкусненького салатика, который сделала Жанна. Повторения зрелища он бы не хотел.

— Нет. Обожаю морских гадов. — Алиса сидела за столом, подперев ладонями щёки, и наблюдала, как Александр выкладывает на тарелки спагетти, добавляет морской коктейль и трёт сверху сыр. — А это что?

— Брусничный морс. Спешиал фо ю, мадам. Хотя у меня есть просто потрясающее новозеландское совиньон блан двенадцатого года. Оно не совсем подходит к морским гадам, сюда бы чего-нибудь погрубее, типа пино гриджио… Но сегодня мне почему-то захотелось нежности. — Александр смотрел, как ловко Алиса отделяет от мидий раковины и складывает их на маленькую тарелку для отходов.

— Я мадемуазель, — сказала она деловито и показала на стакан: — Один из моих любимых. Больше него я люблю только гранатовый сок. В идеале свежевыжатый и не разбавленный водой, но из пачек я тоже пью. А насчёт совиньон… э-э-э… блан, спасибо, не надо.

— Я учту насчёт гранатового сока; быть может, когда-нибудь отважусь приготовить тебе свежевыжатый. А вот что касается «мадемуазель»… хм-м… — Александр приподнял бровь и прищурился, поддразнивая Алису, — разве французы не отменили это обращение? Вроде даже специальный циркуляр выпустили. Ведь это проявление сексизма! Такое обращение оскорбляет женщину, так как выдаёт её семейное положение.

Алиса рассмеялась, выложив ракушки в виде цветка.

— А я не скрываю своего семейного положения. И не стыжусь его. И ещё мне нравится, как это слово звучит.

Помогая себе ложкой, она намотала спагетти на вилку, подцепила кусочек осьминога и отправила в рот. Александру очень хотелось, чтобы ей понравилось.

— М-м-м, — ещё не проглотив, Алиса показала большой палец и одобрительно закивала, — какая вкуснотища.

— Секрет в первосортном оливковом масле и правильном, настоящем пармиджано реджано, — сказал он тоном ведущего кулинарную программу. Хорошая еда для него всегда была неотделима от хорошего вина, и науку приготовления качественных, здоровых и, самое главное, вкусных блюд он постигал постепенно и упорно — по мере развития бизнеса и вкуса.

— Тебе надо открыть свой ресторан. Ты готовишь лучше, чем моя бабушка.

Скорее всего, это была высшая степень похвалы, поэтому Александр довольно улыбнулся.

После обеда он сам убрал грязную посуду в посудомойку, запретив Алисе вставать со стула. Ему не нравилось, когда на его кухне хозяйничали женщины; единственным, что они могли там трогать, была кофемашина. Единственной женщиной, которой разрешалось трогать что-то помимо кофемашины, была домработница.

Потом они перебрались на кровать, и Александр целовал Алису — не торопясь, ласково и нежно, растягивая удовольствие.

— Хочешь, сходим куда-нибудь вечером? — спросил он в перерывах между поцелуями. — В ночной клуб, прокатимся по Неве?

— Может, когда-нибудь потом, — сказала Алиса, отвела его руку, отодвинулась и села. — А сейчас я хочу попросить тебя кое о чём.

Александр напрягся: «Кажись, началось…» Вполне ожидаемо, хотя очень уж быстро. Хищные женщины всегда портили ему настроение. «Интересно, на что ей надо? На шмотки, на операцию по увеличению груди? Куда уж больше-то?»

— Да, я слушаю.

— Научи меня…

— Чему?

— Целоваться и… вообще… любить мужчин. Правильно любить мужчин. — Алиса смутилась.

«Надо же, какая любознательная!» Это могло быть интересно, её идея Александру нравилась. Опыта у него предостаточно, так что, скорее всего, он справится. Поэтому кивнул, соглашаясь. Алиса радостно заулыбалась и в ожидании подпёрла кулаками подбородок, положив их на колени согнутых ног.

— Ты что, хочешь вот прямо сейчас? Сию секунду?

— Ага.

Александр достал сигарету, закурил. Немного подумал и кивнул ещё раз.

— Хорошо. Урок первый. Ты уже большая девочка и, скорее всего, знаешь об этом, но я повторю. Контрацепция — это, пожалуй, одна из самых важных вещей в отношениях между мужчиной и женщиной. Никогда не поддавайся на заявления типа «если ты мне доверяешь, то давай без резинки». Как раз наоборот: если твой мужчина думает о тебе, бережёт тебя, то не станет настаивать на сексе без презерватива. — Он посмотрел на Алису и затянулся. Спросил: — Пока всё понятно?

Она кивнула, а в глазах бесенята:

— Да, профессор.

— Второе. Между партнёрами нет ничего грязного и ничего постыдного. Самое главное, чтобы они оба получали удовольствие от того, что делают. Ты не должна стыдиться того, что делаешь сама или хочешь сделать. И не должна смущаться, когда я наслаждаюсь тобой. Ты чистая — вся, полностью. И ты красивая — везде.

Александр снова прервался, чтобы дать Алисе время переварить услышанное и задать вопрос. Вопросы она не задавала, но слушала с интересом, словно он не прописные истины вещал. Только порозовела слегка, видимо вспомнив финальную сцену между Красавицей и Чудовищем в прошлое воскресенье, когда Чудовище опустило свою ненасытную пасть между раскинутых ног бедной Красавицы и мучило её до конвульсий и надрывного крика.

— И третий очень важный момент… — Александр выпустил вверх струйку сигаретного дыма. — Даже опытные люди иногда ошибаются. Я стараюсь доставлять тебе удовольствие исходя из собственных представлений о том, что тебе может быть приятно, но я не ясновидец. Не молчи, говори со мной, направляй меня. Подсказывай, если тебе что-то не нравится или, наоборот, нравится очень. И тогда наслаждения будет в разы больше — и для тебя, потому что я буду делать то, что доставляет тебе удовольствие, и для меня, потому что мне приятно, когда тебе хорошо.

— Мне пока сложно перебороть себя.

— Я понимаю и не тороплю. Для начала скажи — тебе понравилось то, что я делал с тобой в прошлый раз?

— Д-да… — Алиса отвела взгляд, теперь её щёки пылали.

— Нет, не так… посмотри на меня… посмотри, пожалуйста… Тебе понравилось?

— Да.

— Ты хотела бы ещё? Не отворачивайся. Смотри мне в глаза, Алиса.

— Да.

— Молодец, ты прилежная ученица. А теперь от теории переходим к практике. Ты должна мне сказать, чего тебе хочется прямо сейчас.

Алиса сказала. Она была прилежной ученицей.

Оторвался он от неё уже затемно. Приготовил ужин, после убрал посуду. Алису отправил обратно в постель, а сам сел за компьютер, ему нужно было хотя бы часик поработать — разгрести почту и глянуть один важный договор с банком.

Смех Алисы отвлёк Александра от письма поставщику. Он чертыхнулся: «Залипает, наверное, в телефон, переписывается с подружками. Рассказывает, как заарканила богатого лоха…» Потом вспомнил, что у Алисы нет телефона. Во всяком случае, не было с собой; он даже сумочку её проверил, когда она очередной раз полоскалась в душе.

Выглянув из-за перегородки, Александр увидел, что Алиса лежит на животе, грызёт яблоко и читает книгу. Болтает ногами. И хохочет как ненормальная. Ему захотелось подойти, схватить её за лодыжку, припасть губами, поднимаясь всё выше по внутренней стороне, до самой промежности…

— Что такого весёлого ты нашла на моих полках?

— «Швейка…» Ярослава Гашека. Обожаю эту книгу! — сказала Алиса. — У тебя очень хорошая библиотека. Маленькая, но подобрано всё со вкусом.

— Не моя заслуга, это дизайнер подбирала. Я ни разу не открывал ни одной книги отсюда. — Алиса уставилась удивлённо, и он поправился: — Вру… одну всё же открывал. «Крёстный отец» Марио Пьюзо. Даже перечитывал. Ты её читала?

— Угу, читала. Книга клёвая… хотя дон Корлеоне страшный человек, не хотела бы я стать его врагом. И его взгляды я не разделяю. Швейк мне больше нравится. Хочешь, почитаю тебе? Вот эту главу, где он тащит домой пьяного фельдкурата? Хочешь?

— Ну, почитай. — Смотреть на загоревшиеся азартом глаза Алисы ему было приятно. Гораздо приятнее, чем печатать письмо партнёру.

Алиса читала и время от времени заливалась смехом. «Он повернулся к Швейку и сказал тоскливым тоном: — Пани, дайте мне первый класс, — и сделал попытку спустить брюки», — прочитала она и снова захохотала.

Александр не слушал. Он просто смотрел и понимал, что хочет, чтобы в следующую субботу Алиса пришла снова.

Глава 1.8. Золотая молодёжь

Сегодня Марине Сечиной исполнялось восемнадцать лет, и самые лучшие её подруги в полном составе летели к ней на день рождения. Алиса, Карина, её двоюродная сестра Мара и их общая подруга Ира Симиренко сидели в начале салона, болтали, пили сок и листали журналы. Кирилл и Илья рядом обсуждали какой-то судебный процесс. В хвосте играли в нарды Сергей Николаевич и Лёша — амбал Симиренок, без которого Иру никуда не пускали. Салон был полным — Falcon отца Карины вмещал всего восемь пассажиров.

— Говорят, ты летала рейсовым самолётом? — спросила Ира, сочувственно глядя на Алису.

— Было дело, в конце июня из Москвы в Питер. Папа улетел в свой Лондон, второй самолёт был на техобслуживании, пришлось рейсовым, ага.

— И как?

— Да нормально.

— Блять, я как вспомню два года назад… — Ира так темпераментно взмахнула руками, что чуть не облила всех соком. — Захожу в салон, а там народу, как китайцев в аутлете. Писец просто…

— Ир, не ругайся, а? — попросила Карина.

— А что такого? — возмутилась та. — Знаешь, сколько я страху тогда натерпелась? Никогда в жизни так не рисковала. И главное, спрашиваю: все эти люди тоже с нами полетят? А стюардесса смотрит на меня как на сумасшедшую. Ну не дура?

— Да, журналюги потом с удовольствием обсасывали эту тему, — сказала Карина. — «Дочь строительного короля рисковала жизнью!», «Дочь российского миллиардера пришла в ужас, сев в самолёт с простыми людьми! Бедняжка!»

— Да уроды! — воскликнула Ира, негодуя.

— Не надо было в инсту выкладывать.

— Я у себя выложила, у меня акк закрытый. Это тот козёл из Russian Kids слил! Или козлиха… И до сих пор ведь сливает. Не смешно уже.

Карина кивнула. С недавнего времени какой-то аноним начал вести блог Rich Russian Kids, где регулярно выкладывал фотографии и ролики из соцсетей отпрысков богатых бизнесменов и чиновников, сопровождая всё это ироничными комментариями. Большинство закрывали профили от простых смертных, поэтому всем было очень интересно, как автор добывал новости. В итоге пришли к выводу, что это кто-то из своих.

— Да, мне тоже это не нравится, — поморщилась Карина. — Ни в чём нельзя быть уверенной, когда свои же предают, сливают фотки в общий доступ…

— А тот кошмар в самолёте я запомню на всю жизнь! — не унималась Ира.

— Я хорошо долетела. Хотя больше не хочется, тут ты права, — засмеялась Алиса, блаженно потягиваясь в большом мягком кресле. — На папином Bombardier как-то привычнее.

— Как думаете, что Маринке подарят? — спросила Карина, переключаясь на актуальное.

— Да как обычно, какую-нибудь ювелирку, — предположила Алиса.

— Вы что, не видели? Она уже у себя фотки выложила. Родаки ей новый айфон подогнали. Ну и браслет Bulgari, само собой, — сказала Ира. — Хорошенький такой, с висюльками.

— Айфон? Он же ещё в марте вышел… старьё… — пожала плечами Карина.

— Нет, ты что, они новый подарили, седьмой который, — сказала Ира.

— Так его только в сентябре собираются представлять.

— Пф, — фыркнула Ира. — Когда Игоря Петровича это останавливало? Был бы твой папка главным в стране по нефти, может, и у тебя бы такой был раньше всех. Ну или у меня, если бы мой не строительством занимался, а чем-нибудь посерьёзнее… — Ира обиженно надула губы, но быстро переключилась: — А вы снова работаете, как простолюдины? Не надоело вам это хождение в народ? Что вообще интересного, не понимаю…

— Мне интересно, — сказала Алиса. — На этой неделе мы приняли в штат одного парня, с которым я сама лично проводила своё первое собеседование. Мне он понравился. Ну… в смысле… понравилось, как он отвечал на вопросы, как себя преподнёс. Вакансия где-то в Сибири, искали на должность логиста. Парень пришёл подготовленный, показал целую презентацию… — Алиса остановилась, потому что Ира смотрела насмешливо. — Что?

— И чего интересного-то? — повторила та недоумевающе. — Можно подумать, ты потом работать собираешься…

— Ну да. Я же говорила уже, что поступила в Лондонскую школу экономики, на право. И хочу учиться, а не просто числиться… Окончу и буду Илье помогать папку защищать. — Мужчины обернулись к ним, Илья улыбался, и Алиса спросила: — Ты же возьмёшь меня к себе?

— Конечно возьму.

Илья был старше неё на целых десять лет, но в общении этой разницы не чувствовалось. Он относился к Алисе по-братски, однако без излишней опеки, как к равной.

— Юристов сейчас много, — заявила Алиса авторитетно, потому что уже обсуждала этот вопрос и с Ильёй, и с отцом, — но есть одно узкое место, где специалистов катастрофически не хватает! Ты же знаешь, что за Крым нас давят санкциями… и всё такое? — спросила она Иру и, когда та неопределённо пожала плечами, продолжила: — Папу пока не трогают, но Игорь Петрович уже два года под санкциями! Пока под «ограничительными». Ну то есть его компании они не коснулись, а только его лично… И вот такие, как он… кто пострадал… не могут найти грамотных юристов, чтобы по закону защищаться в международных судах. Наши просто оказались не готовы к таким делам. И вот я хочу поступить на международное право…

Илья одобрительно улыбался, теребя ус. Ира хмыкнула:

— А что Юрка говорит? Он не против, чтобы ты училась?

Алиса отвела взгляд, весь её задор мигом пропал.

— Нет, он не против… — пробормотала она.

— Мне тоже нравится моя работа! — пришла ей на помощь Карина.

— Даже Мара не работает у отца, а ты вдруг захотела. Почему ты не пошла к своему, как Алиса, а стала работать на дядю? — переключилась Ира на неё.

— Я не хочу работать в офисе, и меня не интересует нефтяной бизнес. Я хочу стать известным ресторатором, как… ну, например, как Аркадий Новиков. Хочу открыть какой-нибудь уникальный гастрономический ресторан. Пока ещё не знаю, какая кухня там будет… но хочу когда-нибудь получить звезду Michelin и прославить фамилию Вагранян.

— Мара её уже прославила, — присоединился к разговору Кирилл.

Кузина Карины сидела рядом в наушниках, листала очередной журнал и в общей беседе не участвовала. Ира в ответ расхохоталась, но Карина нахмурилась. Алиса прекрасно понимала подругу: в последние три-четыре года Мара стала настоящей головной болью для своей семьи. Она была старше них лет на пять, но нигде не училась, не работала, вообще ничем не интересовалась, кроме гонок на автомобилях. Водительских прав её лишили, но в начале мая Мара со своим парнем снова гоняла по Ленинскому проспекту на Geländewagen, а гонку они транслировали в интернет. Вытаскивать из скандала непутёвую племянницу пришлось отцу Карины.

— В Сети ходит новая шутка про Мару, — продолжил Кирилл. — Мол, в структуре МВД создаётся новое подразделение — спецотдел по борьбе с Марой Вагранян. Во главе с генералом.

Все рассмеялись, а Мара сказала, не отрываясь от журнала:

— Я всё слышу.

— Поэтому я рада, что дядя Эльмар взял меня к себе, — закрыла неприятную для себя тему Карина. — В четверг один клиент поскандалил — видите ли, винная пробка промокла почти полностью. Меняйте, говорит, мне вино. А оно стоит пятнадцать тысяч. И чего его нам, выливать, что ли? Или самим пить? Или, может, мясо в нём замариновать?

— А само вино нормальное было? Не кислое? Пробкой не пахло? — спросила Алиса деловито.

— Наш сомелье сказал, вино хорошее, никакого постороннего привкуса и запаха. И там целый сантиметр чистой пробки остался, она не до конца пропиталась вином. Но тот дядька всё равно был недовольным и чаевых не оставил. И сказал, что в TripAdvisor напишет нам плохой отзыв.

— Вот же козёл! — сказала Алиса. — Если пробка до конца не промокла, значит, воздух в бутылку ещё не попал и всё нормально, сомелье ваш прав. Дядька, наверное, специально скандалил — надеялся, что вы ему вино бесплатно дадите.

— А ты откуда про пробку знаешь? — вытаращилась на неё Ира.

— Эм-м… да читала где-то…

                                             * * *

На праздник Алиса ехала с не совсем спокойной совестью, оставив в эту субботу Александра в одиночестве. Она никак не могла пропустить Маринкин день рождения — заранее обещала подруге, для которой это было важным событием.

— Может, мне не лететь? — всё же спросила Алиса Карину накануне вечером. — У меня и так на охмурение всего шесть уик-эндов получается, а тут я ещё вынуждена один пропустить.

Надежды, которые они возлагали на фитнес-центр, не оправдались — Александр так больше и не появился там. И лишь позже Алиса сообразила, что это даже хорошо, иначе он мог поинтересоваться на ресепшен её фамилией и раскрыть её инкогнито. Утром после их первой ночи Александр показал ей шикарно оборудованный мини-спортзал на лоджии — тренажёры ему установили буквально на днях — и рассказал, что до этого ходил в местный Plastilin. Алиса до сих пор пребывала в растерянности, вспоминая, как Александр, продемонстрировав ей снаряды, направился в душ, на ходу стягивая футболку, а она уставилась ему в спину, желая наконец-то рассмотреть татуировку. Спина оказалась совершенно чистой. И теперь Алиса недоумевала: то ли она спутала Александра с другим мужчиной, то ли многоцветные рыбины ей привиделись.

— Этот пропуск сыграет тебе на руку, — успокоила подругу знающая толк в таких делах Карина. — Только не вздумай ему звонить и предупреждать, что не придёшь. Пусть помучается, это полезно.

— Ты думаешь, он будет мучиться? — спросила Алиса с сомнением. — Мне кажется, он не из таких. Я уже вообще не верю, что у меня что-то с ним выйдет. Временами он словно застывший… словно какой-то замороженный. А вдруг он решит, что у меня те самые бабские обидки и истерики, и в следующую субботу дверь мне не откроет?

— Алиска, ну почему ты такая неуверенная в себе? Прям выводишь меня иногда из равновесия! Посмотри на себя в зеркало. Мне бы такую грудь! Даже если бы ты была дочь простого бухгалтера, парни бы к тебе клеились. И если бы ты не была так зациклена на своём Сечине, то заметила бы, что они на тебя западают!

— Но мне никто не нужен, кроме него.

— Тогда у тебя будет возможность проверить, — зашла Карина с другой стороны, — не передумал ли Юрка по поводу вашего разрыва. Лучше побеспокойся, что наденешь, и не забудь купальник.

Иногда Алиса не знала, что бы делала без подруги и её поддержки.

Когда из московского лицея Алиса перевелась в школу в Лугано, Карина училась там уже второй год. Подружились они сразу. Подруга потом сказала, что когда увидела её, поняла мгновенно: такая тихоня нуждается в защите и опеке. Алисе же просто понравилась бойкая черноглазая девочка из Армении.

Обычно если взрослые дружат, то их дети тоже вынуждены общаться. Здесь всё получилось наоборот: сначала сдружились девушки, потом они познакомили своих мам, и в итоге те тоже подружились. И даже стали потом вместе прилетать на выходные, праздники или на какие-нибудь большие школьные мероприятия типа отчётных концертов. А летом Алиса с мамой поехали в Армению в гости к семье Вагранян, где познакомились с отцом Карины, с Кириллом, Марой и с кучей других родственников.

Артур Эльмирович владел частью нефтяного концерна и возглавлял одну крупную политическую партию в Армении. Карина рассказывала Алисе, что её родители сблизились в салоне красоты: мама работала мастером в Dessange, а папа приходил стричься только к ней. После того как они поженились, он купил ей салон в Москве, а потом и в Ереване. Понятно, что сама она уже не стояла за креслом с ножницами.

Очнулась Алиса от воспоминаний — кто-то пинал её под столом. Уже накрыли к завтраку, и стюардесса наливала желающим чай и кофе. Илья с Кириллом развернули кресла к девушкам, Мара так и не сняла наушники и лениво ковыряла что-то на своей тарелке. Ира после того, как парни повернулись, очутилась рядом с Кириллом и теперь напропалую с ним флиртовала. Карина делала вид, что ей всё равно, поэтому и пихала Алису ногой.

— Мне тоже налей вина, — сказала Ира Кириллу, наполняющему бокал Мары.

— Ты несовершеннолетняя, тебе ещё рано, — сказал тот насмешливо.

— В следующем месяце уже буду!

— Вот в следующем месяце и налью…

— Мы летим в Италию, а там алкоголь можно пить с шестнадцати! И, кстати, возраста согласия я уже достигла, — продолжала настаивать Ира.

— Согласия для чего?

— Для всего, — сказала она, бросая на него томные взгляды.

Алиса почти физически ощущала отчаяние Карины, и ей захотелось забрать у Кирилла бутылку и вылить остатки на голову бесстыжей Ирки, хотя та не делала ничего плохого. Ира знала, что никто из присутствующих видов на Кирилла не имеет — с родной племянницей отношений у него быть не может, а у Алисы и Мары есть свои парни. Поэтому Алиса не стала её обливать, а просто обратилась к Кириллу:

— Мы на рыбалку-то поедем?

На губах Карины появилась довольная ухмылка, а Ира посмотрела на подругу с откровенным недоумением.

— Алиса, вот только не начинай сейчас, ладно?

— А когда? — наивно распахнула та глаза. — Мы скоро приедем; пока разместимся, затем праздник, все напьются, разбредутся, где я потом своего напарника найду?

— Конечно поедем, — сказал Кирилл. — Я уже созвонился и договорился с Винченцо, лодка будет завтра в семь утра. Лицензию он купил, снасти готовы.

— Вы совсем рехнулись, что ли? — воскликнула Ира. — В семь утра?! После дня рождения?!

— Настоящего рыбака ничто не остановит! — сказала Алиса ей нравоучительно.

Рыбалкой она увлеклась в Армении, когда два лета подряд гостила у Карины, в их доме на озере Арпи. Кирилл и дядя Эльмар были заядлыми рыболовами. Им стоило всего один раз взять Алису с собой на воду, и она поняла, что теперь это станет её вторым после танцев любимым занятием. Потом они всё время ездили уже втроём и ловили огромных сазанов, голавлей и ручьевую форель. Мужчины научили Алису пользоваться удочкой, закидывать спиннинг, насаживать наживку, менять приманку и даже готовить рыбу на костре. Карина не разделяла их энтузиазма — она предпочитала рыбу исключительно в готовом виде, от запаха сырой её тошнило.

— Ты видел новый Bentley Bentayga? — спросила Алиса Кирилла, продолжая мучить одну подругу и спасать другую. — Они выпустили специальную версию для рыбаков — Fly Fishing. Это что-то невероятное!

Ира закатила глаза и застонала так, что Мара сняла наушники, а Карина расхохоталась.

— Нет. Когда? — У Кирилла загорелись глаза. — Я помню, премьера первого кроссовера была на автосалоне во Франкфурте в прошлом году.

— Буквально на днях, я в новостях видела. Шестьсот восемь лошадей. Красавец нереальный! Под багажной полкой удилища в специальных футлярах, два сачка, в багажнике три секции для вещей. Потом ещё выдвижной поднос, тиски для вязания мушек, крючки, перья, чехлы для катушек… Всё отделано кожей и деревом. Просто улёт! Хочу, не могу! Теперь у меня есть что просить у папы на свой первый юбилей.

— Согласен, подарок что надо будет, — улыбнулся Кирилл. — Приедем на место, гляну фотки. Но вся рыбацкая начинка, как я понял, для нахлыстовиков?

— Ну и что? Кто мешает загрузить своё или научиться нахлысту?

Ира снова застонала и откинулась в кресле.

Глава 1.9. Предательница. Шлюха. Маньячка

Алиса боялась встречи с Юрой. Боялась увидеть холодное равнодушие в его карих глазах, боялась прилюдно разреветься от этого равнодушия. Но страшнее всего было от мысли, что у Юры могла появиться новая девушка. Вины за связь с Александром Алиса не чувствовала, потому что не считала это чем-то серьёзным. Юру она продолжала нежно любить, а к Александру относилась как к инструктору по йоге или к репетитору по итальянскому — занятия с ним были приятны и приносили пользу. И ещё Алиса не забывала о пари, которое заключила даже больше с собой, чем с Юрой. Она действительно хотела победить. Поэтому, следуя советам Марии Фёдоровны, Карины, Кирилла и кучи неизвестных комментаторов из социальных сетей, старалась тешить самолюбие Александра, развлекать его, не надоедать вопросами, хвалить и восхищаться. Хотя иногда забывалась и делала лишь то, что интересно ей самой.

В последнюю встречу Алиса всё же укусила Александра за нижнюю губу. Заранее не планировала, просто так вышло.

До ужина оставалась пара часов; Александр лежал на кровати, курил и просматривал какие-то рабочие документы, а она в трусах и в рубашке на голое тело листала на диване альбом с репродукциями Дали, время от времени поглядывая в ту сторону. И когда Александр наконец затушил окурок, отложила книгу и запрыгнула к нему, усевшись сверху. Он нахмурился, но всё равно потянулся, чтобы провести рукой по её голому бедру.

— Дай мне ещё минут пятнадцать, угу? Нужно дочитать эти резюме.

— Ты говорил, что если мне вдруг захочется чего-нибудь сделать, то я должна делать. Я хочу сейчас.

— Не помню, чтобы я говорил «делай это немедленно». — Рука скользнула по животу, затем выше, между грудями — Александр огладил их по очереди, качнул на ладони сначала одну, затем другую, обхватил, насколько хватало разлёта пальцев, сжал осторожно. И в конце концов оторвался от бумаг: — Ну да ладно. Чего же тебе хочется?

Наклонившись, Алиса поцеловала его. Ей казалось, получалось у неё уже более-менее сносно. Она посасывала ему нижнюю губу, а потом укусила. Даже сама не ожидала.

— М-м-м, больно! — Александр лизнул укус.

— Зато бесплатно, — хмыкнула она и уже собиралась убежать обратно на диван, но подумала, что шутки шутками, а ему действительно могло быть больно. Поэтому снова нежно поцеловала. — Извини. Просто я очень давно хотела это сделать.

— Очень давно? — теперь усмехался Александр. — И как давно, если не секрет?

— Ещё в прошлом году. В сентябре, — со всей серьёзностью сказала она.

Он потянулся, провёл ладонью по её волосам, заправил прядь за ухо и рассмеялся.

— В прошлом году ты ещё в школе, наверное, училась, тебе нельзя было целоваться.

— А я не говорила, что хотела тебя поцеловать. И вообще, что-то ты сегодня бурчишь, как старый дед.

— А ты щебечешь, как малолетка.

— Ах ты! А ты… а ты старпёр. С тебя песок сыпется… Вот.

— А у тебя молоко на губах не обсохло. — Александр обвёл пальцем её губы.

— Это не молоко… — Алиса томно глянула из-под ресниц и постаралась улыбнуться как можно сексуальнее. Судя по всему, вышло у неё не очень сексуально, потому что Александр не возбудился, а расхохотался и завалил её на спину.

— Почитай мне что-нибудь вслух, — попросил он. — Мне понравилось, как ты в прошлый раз читала.

Слышать такое было приятно, поэтому Алиса легко подскочила, взяла с полки томик Омара Хайяма и открыла на закладке — ей захотелось почитать Александру рубаи о вине и смысле жизни. Листки с резюме рассыпались по полу.

                                             * * *

Сколько Алиса себя помнила, обычно было так: если из ста экзаменационных билетов она плохо знала один, то он ей и попадался; если она чего-то боялась, именно это и случалось. Чуда не произошло и в этот раз — первым из встречающих у крыльца виллы она увидела именно Юру. Подруги вышли из машин, прислуга разгружала багаж, кто-то визжал от восторга, смеялся и разговаривал, Алиса же стояла, смотрела на него и не могла пошевелиться. Юра поздоровался с мужчинами за руку, обнял и чмокнул в щёку Мару, Иру, Карину, а потом подошёл к ней.

— Привет, красотка. Можно с тобой познакомиться, пока твой парень не видит? — сказал он и протянул руки. Алиса засмеялась, бросилась к нему на шею, и Юра закружил её.

— Я же тебе говорила, — возбуждённо тараторила Карина, когда подруги зашли в отведённую им комнату и закрыли дверь. — Я же говорила, что ещё не всё потеряно. А ты ехать не хотела! Вот вернёмся в Питер, засяду за финальную главу. Ты хочешь, чтобы я закончила вашей свадьбой? Или что вы пока просто помирились и у вас всё хорошо?

— Что я очень счастлива! — сказала Алиса и, не разуваясь, с разбегу запрыгнула на свою кровать.

Каждый год Сечины снимали виллу Мельци на всё лето. Туристам её не сдавали, но хозяева были друзьями Игоря Петровича, поэтому с мая по начало октября он с семьёй жил на берегу озера Комо и принимал у себя многочисленных гостей. В основном, конечно, приезжали друзья Марины и Юры. Поговаривали, что эту виллу Сечины уже давно выкупили, просто не афишировали.

Весь второй этаж занимали гостевые комнаты, Алиса с Кариной делили одну на двоих — со своими ванной и туалетом, с вместительным гардеробом и двумя большими кроватями.

Банкет начинался через два часа, и времени принять душ, накраситься и одеться у девушек почти не осталось. Пока они приводили себя в подобающий сегодняшнему мероприятию вид, бегая в одном белье, горничная разобрала вещи, развесила их и погладила платья.

Алиса пребывала в такой эйфории, что с трудом могла оставаться на одном месте — она кружилась по комнате, обнимала Карину, пела и смеялась.

Праздник свёлся для неё к одному большому ожиданию, когда они с Юрой останутся наедине. Гости поздравляли Марину, участвовали в розыгрышах и конкурсах, танцевали. Барбекю организаторы устроили на площадке перед домом, откуда открывался вид на озеро; там же расставили столы, а позже резали огромный именинный торт. Для всех приглашённых пел Эд Ширван, талантливый ирландский певец, по которому Маринка сходила с ума, потому и уговорила отца пригласить его.

Вечером уже основательно пьяная молодёжь дурачилась в бассейне, обливалась шампанским, вопя во всё горло под канонаду фейерверка. Взрослые тактично не появлялись; защиту отдыхающих от зевак и досужих папарацци обеспечивала охрана, которая не только дежурила на воротах, но и обходила территорию по периметру.

Алиса зря брала купальник: в бассейн они с Юрой не пошли, сбежав в его комнату сразу после торта. Наконец-то они остались одни, наконец-то Алиса могла ощутить губы Юры на своих губах. Ей хотелось самой целовать его — всего, с ног до головы. Хотелось на практике применить всё, чему успела научиться, хотелось удивить его, доставить ему радость.

Она подвела Юру к кровати, забралась туда с ногами и встала на колени.

— Детка, что ты делаешь? — с удивлением спросил он, когда Алиса уверенно расстегнула ему штаны и засунула туда руку. — Ты что, пила?

— Нет, я не пила. Просто хочу сделать тебе приятно.

Она улыбнулась и наклонилась. Стараясь не торопиться, двигаться без рывков и не сжимать слишком сильно, Алиса делала всё так, как учил её Александр. Расстегнув рубашку Юры, она переключилась на его живот, целовала грудь, поднялась выше и потянулась к губам. Юра отвернул голову, избегая поцелуя.

— Иди сюда, Алиса, я помогу тебе снять платье.

Он лёг на неё. Помог ей раздеться, разделся сам, натянул презерватив и лёг. Алиса не понимала, где ошиблась, что сделала не так, почему Юре не понравилось. Сдерживая разочарование, силилась не расплакаться, успокоить себя надеждой. Всё это неважно, главное — они снова вместе и Юра любит её, здесь и сейчас. Любит так, как умеет только он один — осторожно и ласково.

Стремясь соответствовать своему новому образу опытной любовницы, Алиса провела рукой по груди Юры, но не смогла подавить огорчённый вздох: её ладонь сама собой сложилась горстью, ожидая принять в себя каменную выпуклость мышц, но, нигде не задержавшись, легко скользнула по гладкой коже. Изо всех сил Алиса пыталась вызвать в себе знакомую щемящую нежность, сжимала плечи Юры, гладила пальцами по рёбрам и впалому животу. И снова вздыхала. Прошло каких-то три недели, а её уже не восхищало это стройное изящное тело, ей уже было мало ласковых поцелуев и осторожных прикосновений. То, что совсем недавно казалось утончённым и деликатным, вдруг стало пресным и недостаточным. Алисе хотелось варварского нагромождения мускулов Александра, его нахальных умелых рук, бесцеремонно шарящих по всему телу, насилия его языка и издевательского гортанного смеха, когда он дразнил её, а она, сходя с ума от желания, шептала бесстыдно: «Не останавливайся, пожалуйста».

— Ты кончила? — Юра прерывисто сопел ей куда-то в шею.

— А? Что? Да, конечно…

Он чуть приподнялся на локтях и ласково поцеловал её в нос:

— Брёвнышко ты моё.

Сначала она привычно сжалась, улыбнулась виновато, но потом отстранилась, встала с кровати и начала одеваться.

— Куда ты, Алиса?

— Я не брёвнышко.

— Не обижайся. И не переживай, с опытом всё придёт.

— Так научил бы меня, — сказала она с горечью, обернулась и посмотрела в глаза парня, которым бредила уже целый год. — Вместо того, чтобы обзываться, рассказал бы и показал, что и как я должна делать. Ведь ты у меня был первым. Откуда я могу знать, как правильно? Где и с кем я наберусь опыта, про который ты говоришь?

Юра растерянно молчал, а Алису душили слёзы. Это он должен был учить её, он должен был объяснить, как делать минет, показать миллион способов доставить ему удовольствие. Он, а не какой-то надменный самовлюблённый старпёр с улицы.

— Знаешь… я думаю, это не я бревно… — Лихорадочно натягивая платье, это чёртово платье от Valentino, которым она так хотела порадовать Юру, шептала, словно в бреду: — Это не я бревно… это ты… ты… никудышный лесоруб. Ты просто сам ещё плохо знаешь, как пользоваться своим топором.

Алису трясло — от обиды, от ошарашенного вида Юры, от собственной дерзости.

— И ещё. Я не буду танцевать полуголая на твоём дне рождения. Помнишь наш спор? Что я влюблю в себя взрослого мужчину? Так вот, я на финишной прямой. У меня есть мужчина, он уже очень немолодой, он не знает, кто я, чья я дочь. И не сегодня, так завтра он признается мне в любви. — Это было ложью, но она уже не могла остановиться.

— Ты сошла с ума, Алиса! Я же пошутил тогда! Просто хотел тебя позлить. Ты такая смешная, когда сердишься…

— Ты этого не сказал. Не сказал, что пошутил. — Карина предполагала такой вариант, но Алиса ей не поверила. Слёзы уже лились ручьём.

— Погоди… — Юра сел на кровати, его голос завибрировал от негодования: — Ты хочешь сказать, что спишь с каким-то стариканом?

— Нет, я не сплю с ним! — глянула она на него с вызовом. И когда Юра облегчённо выдохнул, расхохоталась: — Разве с ним уснёшь?

— Прекрати, у тебя истерика! Ты говоришь пошлости!

— Я их не только говорю. Я их делаю, и у меня уже неплохо получается. И ты даже не представляешь, что тот старикан делает со мной. И что будет делать ещё, когда я вернусь…

Она выскочила из комнаты и с силой захлопнула за собой дверь.

                                             * * *

Впервые рыбалка не доставляла ей удовольствия. Алиса была рассеянна и молчалива, только куталась в лёгкую куртку, наблюдая, как Кирилл и Винченцо грузят вещи, перебрасываются шуточками, настраивают свои спиннинги. Винченцо пытался балагурить и с ней, Алиса слабо отбивалась.

— У тебя всё в порядке? — спросил Кирилл по-русски, когда они уже добрались до места ловли.

— Да. Мы расстались с Юрой, теперь уже окончательно. И я не хочу это обсуждать.

— Понял, не дурак.

— Спасибо. И извини. Я в порядке.

Они не первый раз рыбачили на Комо, здесь водилось много разной рыбы — щука, окунь, форель, голавль и даже осётр и угорь. Алиса таскала окушков одного за другим, выпускала их обратно в озеро, и через час у неё немного улучшилось настроение. Солнце уже хорошо поднялось над водой, когда Винченцо поймал двух крупных голавлей, а потом и Кирилл одного. Голавлей было решено забрать с собой и отдать на кухню.

Когда они вернулись на виллу, Карина ждала их на причале. Она рассказала, что часть гостей уехала в Милан на шопинг, но большинство отправились на яхте кататься по озеру. Юра с другом взяли снаряжение для кайтинга, а остальные поехали просто посмотреть, позагорать и искупаться. У Маринки ничего не вышло с Эдом — парни его так напоили, что как мужчина он в эту ночь не состоялся, и её девственность осталась при ней.

— Твой итальянский стал намного лучше с прошлой рыбалки, — сказал Алисе на прощание Винченцо. Она улыбнулась ему. Жизнь шла своим чередом.

Рыбаков накормили, и потом подруги гуляли по набережной Белладжио, поднимались по улицам-лестницам, заглядывая в сувенирные магазинчики и продуктовые лавки. Карина прикупила шёлковый платок ручной росписи, которыми славится Белладжио, а Алиса — симпатичный деревянный брелок для рюкзака. Напоследок они остановились в уличном кафе, чтобы взять себе джелато. И когда почти доели, Карина с сочувствием посмотрела на подругу:

— Не сердись, но Кирилл рассказал… про Юрку. Я знаю, ты мечтала, что вы поженитесь здесь, в Белладжио. Мне жаль, дорогая… мне так жаль.

Алиса помотала головой:

— А мне нет. Это не он, Кара. Юрка, он… он не хороший. А мне та бабулька обещала хорошего! Я уверена, что это не он…

Вечером они вылетели обратно в Санкт-Петербург. Ирина и Мара остались погостить, а Илья ещё после обеда вернулся домой с кем-то из москвичей. В дьюти-фри аэропорта Алиса купила Александру купальные шорты в бархатных черепашках — почему-то ей очень захотелось.

За весь тот день они с Юрой так и не говорили, старательно избегая друг друга и отводя взгляды, когда встречались за общим столом или в парке. Алиса понимала, что это конец. Не будет у них прогулок под луной по белому песчаному берегу Карибского моря. Не будет свадьбы, пышного платья, вереницы лимузинов. Не будет дома в Швейцарских Альпах и пентхауса в Лондоне. И общих детей никогда не будет. Может быть, всё это случится у неё с кем-то другим, но не с Юрой. Алиса прекрасно понимала это. И ей было плевать. Она предательница.

Рабочая неделя тянулась бесконечно. Алиса ездила в офис, ходила на тренировки, занималась с репетитором. И думала об Александре. Она ела, смотрела кино, мылась в душе, чатилась с подругами, смеялась с Кариной и болтала с родными по телефону. И думала об Александре. Сжимая в руке ключ от ворот и подъезда, который он вручил ей после их первой встречи, несколько раз порывалась пойти к нему, не дожидаясь субботы, но страх, что там может оказаться другая женщина, останавливал Алису — ведь Александр её не ждал. Но думала она о нём постоянно. Она не хотела прогулок под луной, не хотела белого платья, домика в горах и детей тоже не хотела. Она хотела, чтобы Александр сжимал ладонями её грудь, чтобы его язык нахально исследовал её тело, хотела, чтобы он взял её, как в первый вечер — сзади, словно кобель суку, без разговоров, поцелуев и сантиментов. Она шлюха.

Наверное, так ломает наркоманов. Алису лихорадило, грудь налилась, соски стали чувствительными, а низ живота болезненно тянуло. В какой-то момент она даже испугалась, что застудилась, когда решила освежиться в озере после рыбалки. В одну из ночей руки сами потянулись вниз, и Алиса ласкала себя, думая об Александре. После этого боль немного утихла. Она не застудилась. Она маньячка.

Часть 2. Александр

Глава 2.1. Сырники. Пупок. Розы

— Опять страйк… Вот же чёрт!

Очередное четверговое сражение в боулинге братья Бестужевы безнадёжно проигрывали. Костя выбивал страйки один за другим.

— Поехали в субботу на шашлыки, — глотнув из кружки пива и смачно рыгнув, предложил Димка. — Давно не выезжали никуда. Прогноз вроде хороший.

— Мы с Леной не против, — сказал Костя, и Игорь тоже кивнул. Теперь все трое выжидательно смотрели на Александра.

— Я пас. У меня дела.

— В субботу? — спросил Костя с иронией и прищурился: — Новая пассия?

— Можно и так сказать, — ухмыльнулся Александр. Костя работал следователем и, судя по всему, недаром ел свой хлеб.

То, как у них по-разному, но у всех относительно удачно сложилась карьера после окончания одного института, подтверждало теорию Александра о превосходстве технического образования над гуманитарным. Ещё учась в школе, он где-то прочитал шутку, что если собрать вместе сто авиаконструкторов, то за год они смогут начать выпускать вполне приличную газету, с новостями и интересными статьями на разные темы. А вот если взять сто филологов, те и за сто лет не построят и одного самолёта. Эта мысль прочно засела в голове Александра. К окончанию школы он так и не решил, кем же ему хочется стать в этой жизни, поэтому просто поступил в политехнический — самый престижный вуз города. Понятное дело, что Игорь и Димка Морозов, их друг ещё с детского сада, пошли с ним. И уже в институте они скорешились с Костей Соколовым. После окончания Александр открыл своё дело; Игорь первое время помогал ему, потом пустился в свободное плавание; Димка устроился прорабом в строительную фирму; а Костя пошёл тогда ещё в милицию. Ни один из их четвёрки не стал работать по специальности, но каждый достиг определённого успеха в выбранном деле. И никто так не утомлял окружающих своим профессионализмом, как Костик.

— Кто она? — стал допытываться он.

— Никто. Ссыкушка одна.

— Имя-то у неё есть?

— Алиса.

Димка присвистнул.

— Эта не та танцовщица из сквера?

— Она самая.

— Хороша! — одобрительно покачал головой Димка и показал руками, как именно хороша Алиса: — Грудь — во! Глазищи — во!

— Ты всё не угомонишься? — спросил насмешливо Костик, выбив ещё один страйк и отхлебнув пива. — Не надоело скакать от одной к другой? Тут же была какая-то Виктория, до этого Оксана, Мария… Дальше не помню; после Ирки ты их каждый месяц менял.

— Просто он ищет девушку с богатым внутренним миром. И никак не может найти, — встал на защиту брата Игорь.

— Скорее с нераздолбанными воротами в этот мир, — ухмыльнулся Александр. Своего отношения к женщинам он от друзей никогда не скрывал. Те засмеялись. — А ты не завидуй, — сказал Костяну, делая замах. И закончил уже после броска: — Ты мог бы так же, если бы не сглупил и не женился.

— Но она молоденькая совсем, — заметил Димка.

— Так и он ещё не старый. — Игорь глянул на друга исподлобья, прежде чем подойти к дорожке и сделать бросок.

— Богатые мужчины старыми не бывают, — подмигнул брату Александр.

Все рассмеялись, но Костя не отстал:

— То есть ворота там оказались настолько нетронутыми, что ты прокидываешь нас с шашлыками?

Александр задумался. Прокинуть Алису ради шашлыков ему даже не пришло в голову. И дело было не только в «нетронутых воротах» и тех достоинствах, которые объёмно обрисовал Димка. Александр никак не мог понять Алису, каждый раз ошибаясь, когда пытался просчитать её следующий шаг. Она не задавала вопросов, не мучила рассказами о своём детстве, не просила денег. И, постигая тонкости любви, следовала его советам с упорством студента, идущего на красный диплом. Лучше всего Алиса усвоила постулат «делай то, что доставляет удовольствие» — и порой исполняла это с изяществом слона в посудной лавке.

Он скрежетал зубами, когда Алиса первый раз делала ему минет; осаживая её неуёмный пыл, сдерживал неуклюжие движения, деликатно объясняя, что нет нужды пытаться высосать из него все внутренности. И наутро в туалете с грустной иронией разглядывал многострадальный член, головка которого представляла собой сплошную гематому. А в их последнюю встречу Алиса укусила его за губу, да пребольно. После чего читала ему Омара Хайяма; красиво читала, с выражением.

— Расскажи, что тебе нравится, Алиса, — попросил он её после того, как она закрыла книгу.

— Мне нравится смотреть на тебя. — Над ответом она даже не задумалась. Его можно было бы назвать заученным, если бы не взгляд.

— М-м-м… я спрашивал не совсем об этом. Я имел в виду твои хобби. Чем ты увлекаешься кроме танцев? Чем ещё любишь заниматься?

— Я люблю дотрагиваться до тебя.

Его это забавляло. Похоже, девочка решила поиграть во взрослые игры. Только не ей с ним тягаться — слишком разные у них весовые категории.

— Хочешь рассказать о своих ощущениях? — Ему было интересно, как она выкрутится.

— Это экзамен? Попробую, профессор. Э-э-э… Волосы на твоей груди, мне нравится касаться их открытой ладонью. Они щекочут её, и это приятно. И ещё лицом. Когда я провожу близко-близко, волоски касаются щёк, носа, лба, губ. Это возбуждает. Очень трудно удержаться… хочется поцеловать, дотронуться языком, но я сдерживаюсь.

— Зачем ты сдерживаешься?

— Помнишь ту игру в первый вечер? Мне понравилось. Ты хочешь сделать что-то, но не даёшь себе воли, и с каждым касанием желание всё сильнее, оно сводит с ума… И… и внизу живота такая тянущая боль, но это не больно, а… я не знаю, как описать её.

— На тебя так действуют волосы на моей груди?

— Нет, на меня так действуешь ты. Волосы, они просто как катализатор.

Александр терялся. Услышать такое было естественно от Ирки, его бывшей, жадной до секса, искушённой тридцатилетней женщины. Или от соседки Татьяны, с которой они иногда встречались «здоровья для». Но не от этого малолетнего глазастого создания с непомерно аппетитной грудью, которое сидело на его постели полуголым, хлопало ресницами и продолжало говорить, словно на уроке биологии препарировало лягушку:

— Или, например, эти впадинки между тазовой косточкой и… э-э-э… пахом. Я не знаю, как называется это место. У тебя там очень нежная кожа. Такая тонкая… И ещё где ключицы, там тоже есть ямки… туда я тоже люблю целовать тебя. И ещё складка между бровями. Когда ты задумываешься, она там собирается и ты становишься хмурый. Я целую туда, потому что хочу её разгладить. Не хочу, чтобы ты был хмурый. — Её глаза лучились озорством: — Вы поставите мне зачёт, профессор?

Он поставил. Но продолжал теряться — она удивляла его, держала в тонусе, вызывая недоумение своими поступками и словами. И ещё с ней он часто смеялся.

В тот вечер Александр приготовил салат из листьев рукколы с ароматными помидорами черри, приправленный розовой солью, оливковым маслом и бальзамическим соусом, и лазанью — настоящую, с начинкой из обжаренного говяжьего фарша и соусом бешамель.

— Вина? — Он знал, что Алиса не пьёт, но американское пино нуар как нельзя лучше подходило под это итальянское блюдо, и не мог не предложить.

Алиса ожидаемо помотала головой, отсалютовав ему бокалом с гранатовым соком. Потянувшись, Александр заправил ей за ухо выбившуюся прядь, вытер красную каплю в уголке губ. Ему тоже хотелось касаться Алисы — не только во время интимных ласк, но и просто так, без сексуальной подоплёки. Наверное, заразился от неё.

После ужина они лежали на кровати и смотрели фильм. В прокате «Выживший» появился ещё в январе, но в кинотеатры Александр не ходил, всегда терпеливо ожидая, когда новинку можно будет купить через iTunes, и смотрел дома. Домашний кинотеатр устраивал его больше по всем параметрам — и по качеству звучания, и по окружающей комфортом обстановке.

Алиса забавлялась с его ладонью: водила пальцами по папиллярным линиям, игриво царапая ногтем запястье; прикусывала кожу на тыльной стороне и потом посасывала собранный бугорок; целовала фаланги, обводя суставы кончиком языка.

— Что ты делаешь?

— М-м-м? Домашнее задание…

— Что?!

— Вы сами говорили, профессор, что я не должна сдерживать себя. Что когда мне чего-нибудь хочется, я должна это делать. Тебе неприятно?

— Мне приятно.

— Тогда смотри свой фильм. И не отвлекайся. — Алиса повернулась к нему с улыбкой и повторила: — Я же тебе уже говорила, что люблю смотреть на тебя. И трогать тебя. — Она взяла в рот его средний палец, опустилась до основания, сомкнула губы и медленно прошлась вверх по всей длине, легко задевая кожу зубами. — И попутно я ещё учусь, — сказала игриво.

Простыня, прикрывающая бёдра Александра, чуть шевельнулась.

— Нет, — сказала Алиса, взглянув вниз, — твоя очередь ещё не подошла. Так что потерпи. — И она укусила Александра за самый кончик пальца.

— Да, потерпи, — согласился он, тоже посмотрев на вздыбившуюся простыню. — Целее будешь.

— Я же извинилась… Ну ладно, извини ещё раз, — сказала Алиса виновато, чуть съехала вниз и положила голову ему на живот. — Когда-нибудь я обязательно научусь.

Александр запустил пальцы ей в волосы и не стал говорить, как сильно надеется, что это произойдёт раньше, чем от её слишком усердных ласк его член атрофируется.

Когда на следующий день, уже ближе к обеду, Александр пошёл делать завтрак, Алиса, накинув его рубашку, увязалась за ним на кухню. Она налила чай и уселась на стул, подобрав под себя ноги.

— Будешь учить меня готовить? — настороженно спросил её Александр. — Или сама учиться?

— Даже не надейся, — хмыкнула чертовка. — Если когда-нибудь ты увидишь меня у плиты, знай: я хочу тебя отравить. Я не умею готовить и не люблю. Просто мне нравится смотреть, как ты двигаешься.

Её слова снова сбивали его с толку. Её взгляд снова говорил, что она не лжёт. Её заигрывания можно было бы назвать профессионально выверенными, но они не вязались с возрастом Алисы. И он никак не мог понять, чего она хочет от него, чего добивается этим.

— Сними футболку, — повелительно сказала Алиса.

Командирский тон его развеселил. Ему вдруг захотелось нагнуть нахалку, уткнуть лицом в стол и намотать волосы на кулак. Взять её жёстко, чтобы кричала. И чтобы никогда больше не смела так разговаривать с ним. Но он просто снял футболку.

— Ремень. Расстегни его, — продолжали сыпаться на него приказы. — А теперь болты. Ещё один. О да, вот так… — Лицо Алисы расплылось в восхищённой улыбке, а глаза довольно сощурились. Она кивнула: — Всё, можешь работать.

— С расстёгнутой ширинкой?

— Да… Хотя нет, подойди.

Она поцеловала его в живот, затем, обхватив руками, потёрлась грудями о бёдра и с неожиданной силой сжала ягодицы ладонями.

— Ух, прямо как орех… так и просится на грех… — и посмотрела вверх шкодливо.

— Где вы набрались этой пошлости, Людмила Прокофьевна? — сказал он, с трудом удерживаясь от смеха. Алиса фыркнула, и теперь они смеялись вместе.

Так Александр и готовил, время от времени подходя по команде Алисы к ней, и она то целовала его в пупок, то тёрлась щекой о живот.

— Спусти штаны ниже, — приказала в очередной раз, когда он энергично переворачивал сырники на сковороде, чтобы они прожарились быстро и равномерно. — Ещё. Я хочу видеть ямочки на пояснице. О-о-о, мама миа, Санта Лючия… иди сюда.

Алиса снова прильнула ртом к пупку, обвела его окружность кончиком языка, но в этот раз не остановилась, а спустилась ниже, щекоча кожу губами, упёрлась в край трусов и затем двинулась вдоль резинки до тазовой кости. От проделанного ею бёдра Александра подались вперёд, а руки потянулись наконец-то снять мешающую одежду.

— Когда-нибудь я тебя свяжу, чтобы ты мне не мешал, — пообещала Алиса и стянула с него джинсы вместе с трусами.

Она встала на стуле на колени, приспустила с плеч рубашку, затем взяла в ладони груди и обхватила ими член. Сжала его. «Талантливая девочка, ничего не скажешь!» Александр уже прикрыл глаза в предвкушении, когда Алиса сказала вдруг:

— Не понимаю, почему некоторые люди не любят хот-доги.

Никогда в жизни он так не ржал. А особенно в такой позе — со спущенными штанами и торчащим из грудей членом. Сырники в тот раз сгорели.

Александр не стал говорить друзьям ни о неуклюжести Алисы, ни о её забавно-нелепых репликах не к месту и не ко времени, ни о непомерном восхищении то его телом, то глазами, то волосами на груди. Им об этом знать незачем, а ему и так было что рассказать.

— Дело не только в воротах, — ответил он Костику. — У неё масса достоинств кроме тех, что показал Димон. Она не трахает мне мозг. Вообще. «Где был? Что делал? Как ты ко мне относишься?» — за три недели ни одного дурацкого вопроса не задала. Если к ней не обращаться, она вообще ничего не говорит. Не клянчит подарки, не просится в ресторан, в клубы, на море… Она первая, кто не говорит мне, чтобы я не курил в постели. В моей собственной, блять, постели! Я думал, что уже не доживу до такого. Она не пьёт и не курит, но не долбает меня призывами к здоровому образу жизни. И ещё она не умеет готовить. Аллилуйя! Она не лезет на мою кухню и не пытается меня накормить!

— Так не бывает, — засмеялся Игорь.

— Срань господня, она с первой просьбы запомнила, что не надо уродовать моё имя… — Александр закатил глаза и воздел руки. Парни загоготали.

Только когда он дразнил Алису — доводил почти до пика и вдруг отстранялся, наслаждаясь её нетерпением и откровенным желанием в огромных глазах, — она забывалась, требовательно притягивала к себе и молила со стоном: «Пожалуйста, Санечка…» Для всех он был Александром, даже для близких друзей. Он не терпел, когда коверкали его имя, однако Алису ему не хотелось поправлять. Но об этом он тоже умолчал.

— Да она ангел! — хохотнул Димка.

— И это ещё не всё!

— Да ладно… — Парни даже шары катать бросили, сели за стол и ждали продолжения.

— Пупок! — сказал Александр торжественно. — У неё охрененно красивый пупок! Идеальной, правильной формы.

— Врёшь, — не поверил Игорь. — Это уже слишком.

— Чего? — ошарашенно раскрыли рты Костик и Димка.

— У Александра особое отношение к женским пупкам, — пояснил им Игорь, который знал об этом его пунктике.

Александр не мог объяснить, с чем это связано — ему никогда даже в голову не приходило загуглить причину, — но по его наблюдениям почти у всех возрастных дам пупки были аккуратными, у молодых же они то выпирали вздутыми пуговицами, то топорщились мерзкими сморщенными узлами. Девушка могла быть красивой, начитанной, с великолепным чувством стиля и юмора, она могла иметь шикарную грудь и накачать себе ягодицы, но все эти достоинства меркли в его глазах, если у неё пупок торчал наружу: это вызывало в нём неконтролируемое физическое отвращение и, как следствие, потерю сексуального интереса.

— Не знаю, где рожала её мать, но у Алисы не пупок, а загляденье — безукоризненная, образцово ровная воронка. Оптимальной глубины. И узла не видно, — сказал он.

— М-да, ради этого можно и шашлыки пропустить, — хмыкнул Игорь, и все снова загоготали.

                                             * * *

Алиса не пришла в субботу. И не позвонила. Сначала Александр даже не поверил. Сидел и смотрел на часы. В два понял, что она не придёт сегодня, а может, вообще больше никогда не придёт.

Женщины не кидали его ни разу. Ни разу в жизни ни одна из них не посмела вот так недвусмысленно послать его лесом. Ощущение было странное. Непривычное.

Пролистав записную книжку, Александр позвонил одной, другой. У всех планы, все заняты — суббота, лето, погода шикарная. И один он, как убогий аутсайдер, сидел в четырёх стенах. «Ладно, плевать!»

Накрыл стол, включил фильм. Ел, пил, смотрел. Вкуса не чувствовал, про что был фильм, вспомнить потом не мог.

Лежал на кровати. Курил. Ошалевал. Он дал Алисе свой номер, она могла позвонить. Если бы захотела.

Вечером Александр набрал Таньку, разведёнку из соседнего подъезда. Приходи, говорит. Пошёл. Накормила и оттрахала. Потом сделала массаж спины. И минет под занавес. «Благослови, господь, голодных разведёнок!» Но ночевать он не остался.

Перед сном принимал душ. Смотрелся в зеркало. Решил на следующей неделе сходить к косметологу и уколоть ботокс в складку между бровями, а то он и правда какой-то хмурый.

К понедельнику его отпустило. Да и работа отвлекала — ездили с Димоном в Дивноморское на дегустации. Год назад Александр всё же уговорил друга перейти к нему работать — бизнес рос, и он позарез нуждался в человеке, которому мог доверять. Игорь не соглашался; хорошо, Димка выручил. Выбрали они в Дивноморском одну маленькую винодельню, договорились о поставках, подписали договор и поехали домой.

В среду ему подумалось вдруг: а если с Алисой что-то случилось? Маньяк в подворотне подкараулил. Кирпич на голову с крыши упал. Шла через дорогу, и её сбила машина. Он ведь и не узнает об этом никогда. И спросить не у кого, позвонить некуда. Распалил себя так, что в четверг наорал на секретаршу, швырялся бумагами, словно самодур припадочный; та убежала в слезах. К вечеру ещё не успокоился и послал Костика в пешее эротическое, когда тот поинтересовался, как он выходные с Алисой провёл. Парни удивлённо переглянулись, но с расспросами никто больше не лез.

В пятницу досталось уже домработнице. Александр еле сдержался, чтобы не выматерить её от души. Потому что заслужила. Он составил с утра список продуктов, которые она должна была купить к его приходу. Чёрным по белому написал: «Стейк рибай — 2 шт.» Купила стриплойн. Не было, говорит, рибаев. Хлопнул дверью так, что та чуть с петель не сорвалась. Поехал в город, покатался, остыл немного. Заехал в круглосуточный цветочный магазин, купил ведро роз и несколько ваз. Оформил доставку.

Поздно вечером расставлял вазы с цветами по столам и тумбам, представляя, как Алиса завтра придёт, обрадуется. Потом сидел на диване, курил и сам себе удивлялся.

Глава 2.2. Разговоры по душам

Александр ещё раз придирчиво обвёл взглядом вазы с цветами. Все знают, что девушки любят цветы. Особенно розы. Алисе должно понравиться.

Было уже совсем поздно — пора бы и спать ложиться, — когда раздался звонок в дверь. Александр подскочил, словно его пнули. Ключи от подъезда и калитки на территорию он дал только Алисе и Игорю. Для Алисы этот час был неурочным, однако подавить глупую надежду не удалось: а вдруг?..

Открыл. Отступив с порога, постарался скрыть разочарование:

— Чего по телефону не позвонил?

— Думал, не пустишь. — Брат смотрел внимательно.

— Заходи. Что случилось?

— Это я у тебя хотел спросить. Вы поссорились с Алисой?

Игорь никогда не отличался особой разговорчивостью — в их компании центром притяжения и внимания был Александр. Поэтому в беседу вступал, лишь когда та перерастала в спор и ему казалось, что брату нужна поддержка, — порой горячась, очертя голову, не задумываясь, кто прав и кому в данной ситуации действительно нужна помощь. Их лучший друг Димка Морозов в такие моменты смеялся над попавшим в клещи задирой: «Ты дурак, что ли, наезжать на близнеца? Знаешь же, что обязательно встрянет дубликат, и твоя проблема на ровном месте удвоится». Они с Димкой и в Политехнический пошли только потому, что туда решил поступать Александр — из их неразлучной троицы тот был единственным, кто точно знал, чего хочет добиться. Игорь не знал. Всё, что его интересовало, — рыбалка и бренчание на гитаре, но разве этим можно зарабатывать на жизнь? Так что когда после окончания института Александр загорелся идеей организовать собственное дело — открыть сеть алкогольных бутиков, — Игорь не раздумывая стал работать на него, помогая поставить бизнес на ноги. Большую часть зарплаты он тратил на дайвинг, и первую работу-мечту получил случайно — лишь потому, что уже имел в кармане сертификат: краем уха услышав чужой разговор в магазине брата, предложил свои услуги инструктора по подводной охоте. И понял, что сделать из увлечения источник дохода вполне реально. Молчаливый и работящий, до фанатизма влюблённый в своё дело, постепенно он стал желанным членом экипажа на борту и небольших частных яхт, и гигантских рыболовецких траулеров. Его страница в «Фейсбуке» взрывалась восторженными комментариями каждый раз после очередной порции отчётов о новых поездках. Но вести задушевные беседы было не в его характере.

Александр закрыл дверь, щёлкнул замком. Ругаться с братом ему не хотелось, особенно из-за девки. Ответить постарался спокойно:

— С чего ты взял? На Алису мне плевать. Это просто дырка, очередная дырка для слива.

— Оно и видно, — сказал Игорь, глядя куда-то Александру за спину.

Александр обернулся — гадские розы по всей квартире просто вопили о том, насколько ему плевать. Пожалуй, он бы действительно отбрил брата, если бы тот сначала позвонил по телефону.

— Цветы для девушки, на которую плевать? — Игорь разулся и прошёл на кухню, налил в стакан воды из кулера, выпил залпом. — Вчера ты сорвался на Костяна. Не хочешь поговорить?

— Да вроде не о чем…

— Я не лезу в твою жизнь… никогда не лез. Но, может, хватит уже?

— О чём ты?

— Ты знаешь. — Игорь сел. — Пора уже отпустить это, братка…

— Не начинай… — Александр скривился, недовольно дёрнул уголком губ.

Игорь нахмурился, но взгляда не отвёл.

Когда им было четырнадцать, Александр как-то забыл кроссовки на физкультуру. Школа далеко, но он всё равно побежал домой. К ним ходил сосед, дядя Коля. По вечерам они с отцом играли в шахматы, вместе в гараже с машиной возились. Как оказалось, дядя Коля ходил не только к отцу — в тот день Александр застукал его и маму в самый интересный момент. Любовники ничего не услышали, но позже мать поняла, что кто-то приходил. А потом поняла кто. С того дня Александр сильно изменился. В открытую не хамил и вообще напрямую ничего ей не говорил. Он изводил её своим знанием аккуратно, исподволь — намёками, двусмысленными шутками, а иногда откровенно грязными анекдотами и историями, которые якобы где-то слышал, отчего она в смятении прятала глаза и порой опускалась на стул так, будто у неё вдруг кончились все силы и не держали ноги. Мать стала нервной, пугливой, а их воскресные семейные обеды, которые они все очень любили, часто заканчивались её слезами. От такой реакции Александру становилось легче, но его злоба утихала ненадолго. Соседи давно переехали в другой город, а он, уже умея вызывать у матери слёзы одной ехидной репликой, одним брезгливым взглядом, всё равно продолжал наказывать её.

Они обожали мать. Игорь не помнил ни одного случая, когда видел бы её неприбранной, в халате или ночной рубашке — из своей спальни она всегда появлялась аккуратно причёсанной, в домашнем платье, с улыбкой на губах. Интеллигентная, начитанная, всегда спокойная и доброжелательная, она вызывала у них чувство гордости, выделяясь среди мам друзей и одноклассников. К ней братья бежали со своими детскими проблемами за советами, за порцией зелёнки для разбитого колена и ссадины на лбу; только ей удавалось примирить их в жарких спорах, кто круче — Терминатор или Чужой, Майк Тайсон или Оскар Де Ла Хойя. Всё изменилось в одночасье; мать и Александр стали избегать друг друга, а если встречались, то она всё больше молчала и виновато отводила взгляд, раньше всегда прямой и честный. Он же, переполненный обидой и злобой, был не в состоянии сдержаться, снова и снова кидался на неё и кусался, словно подранок. Когда братья пошли в десятый класс, у матери случился нервный срыв и она долго лежала в больнице. В то время Игорь думал, что у неё рак и она умирает.

Александр ничего не рассказал ему. Он стыдился того, что сделала мать, и того, что сам делал с ней. Игорь не мог понять, что происходит, почему вдруг брат стал таким раздражённым. Спрашивал, но тот отмахивался, говорил, что он в порядке, просто его всё бесит. У мамы тоже спрашивал. Она говорила, что это переходный возраст, что так бывает и потом пройдёт. Но оно не проходило. Игорь был уверен, что если бы брат доверился, всё было бы по-другому, ведь если разделить беду на двоих, её легче пережить. Но когда упрекнул Александра в скрытности, тот сказал, что достаточно одного сына, который ненавидит свою мать.

Обычно с возрастом подростковый максимализм сдаёт позиции, и ты понимаешь, что измена — не такое преступление, за которое нужно расстреливать. Но Александр так и не простил мать. Он каждый месяц переводил ей деньги, иногда звонил, даже приезжал изредка. Но так и не простил. Не того, что она изменяла отцу. Он не простил ей падения с пьедестала. Не простил, что вынудила ненавидеть её, презирать, грубить и унижать. И своих страданий он ей тоже не простил. Игорь знал это: Александр мучился не меньше.

— Пора оставить прошлое в прошлом, — повторил упрямо. — По ходу, тебя сейчас некисло так накрыло…

— Я справлюсь.

— Не сомневаюсь. Но ты не хотел бы попробовать?

— Что?

— Позволить себе не справиться. Дать Алисе шанс.

— Угу… и потом ходить телком, смотреть, как она хозяйничает на моей кухне, нечёсаная и в застиранном халате… потом брюхатая, похожая на кенгуру… — Александра передёрнуло. — И потом уже маленький пиздюк орёт ночи напролёт. Нет, в жопу такое счастье. — Костя до сих пор дулся, что он отказался быть крёстным у его сына.

— Почему сразу пиздюк? Ты зарабатываешь достаточно, чтобы позволить себе презервативы.

— Пф-ф… — Александр скрипнул зубами. Достал бутылку Hennessy Library и два бокала. Сел, открыл, плеснул, не спрашивая. Глотнул из одного, выдохнул со злостью: — Эти лживые твари, если им приспичит, легко справляются с этим. Забыл?

Игорь не забыл.

Александр никогда не подпускал к себе женщин близко, никогда не скрывал от них, что ему нужен только секс. Многим и этого не объяснял, просто потому что обычно не встречался с одной девушкой дважды. А те, кто задерживался в его холостяцкой квартире, были в курсе. Но девушки часто не слышат того, что им говорят, если сказанное их не устраивает. И начинают задавать вопросы, которые не стоит задавать, начинают качать права и вести себя, словно они уже законные жёны. Таким Александр даже денег на такси не давал — просто выставлял за дверь и выбрасывал одежду на лестничную площадку. А с некоторыми поступал более жёстко.

Её звали Ирина. Александр встречался с ней почти год, и все их друзья уже решили, что он наконец-то успокоился и готов остепениться. Обсуждали, что дарить на свадьбу. Подкалывали его, он смеялся. Они с Ириной очень подходили друг другу. И, наверное, в итоге могли и правда пожениться. Но Ирина залетела. Не забеременела, а именно залетела — специально, обманом. Александр не любил детей, никогда их не хотел и не делал из этого тайны. Во время секса он всегда предохранялся, но Ирина пошла на хитрость. Думала, года отношений достаточно, чтобы считать, что у них всё прочно. Однако у Александра было своё мнение на этот счёт. Он просто взбесился. Ей пришлось признаться, что она протыкала презервативы, иначе он не верил, что ребёнок его. Игорь никогда не видел брата в такой ярости. И мог только догадываться, как тот уговорил её сделать аборт. Перед отъездом из города Ирина пришла к Игорю — плакала, говорила, как сильно жалеет, что послушалась Александра. «Я могла родить и растить ребёнка сама», — рыдала она на его кухне в дрожащие ладони. «Могла. Если бы ничего ему не сказала и убежала бы от него подальше — раньше, чем он узнал». — Игорь не стал говорить ей этого. Пытаясь избавиться от чувства вины, предложил денег, но Ирина не взяла. «Никакие деньги не исправят того, что я сделала», — сказала она ему на прощание.

— Алиса не станет так делать. Ты же говорил, она совсем молоденькая… Зачем ей дети? Так что позволь себе немного расслабиться.

— Можно подумать, ты себе позволял, — хмыкнул Александр и сделал ещё глоток.

— Как-то я даже хотел жениться. — Игорь пожал плечами, рассматривая свой бокал.

— Ты не говорил.

— Не успел. Ты нахлобучил её.

Александр сразу понял, о ком брат говорит — о Настеньке из педагогического, первокурснице с влажным, как у оленёнка Бэмби, взглядом. Они тогда учились уже на пятом курсе, девчонками менялись регулярно, а эту Игорь забыл ему предложить. Пришлось брать самому.

Ещё в школе они постоянно менялись подружками, мороча им головы и доводя до слёз, когда обман раскрывался. И позже, в институте, не только сдавали друг за друга зачёты и экзамены, но и по очереди ходили в тренажёрный зал по одному абонементу. И снова делили на двоих и последний рубль стипендии, и девушек. Они знакомились, соблазняли, менялись, обсуждая за кружкой пива достоинства и недостатки очередных подружек, и расставались с ними без сожаления и угрызений совести, чтобы назавтра познакомиться со следующими. Большой город давал большие возможности.