Бесплатный фрагмент - АнтиЭкономикс

Предисловие

В данной книге рассматриваются некоторые факторы, оказывающие фундаментальное влияние на социально-экономические процессы, но которые в упор не хочет видеть экономическая наука. Также неформально разбираются определённые коллизии, возникающие при попытке соотнесения отдельных положений экономической теории с объективной реальностью. Обозначаются причины, по которым предотвратить и полноценно предвидеть кризисы при существующей модели экономических взаимоотношений людей невозможно.

Разумеется, данная тематика является абсолютно бессмысленной с точки зрения тик-токеров и практически вредной по понятиям любителей серьёзного многословотрёпного (без каких-либо выводов: может так, а может эдак) живописания тенденций изменения экономической реальности выдающимися экономическими экспертами и прочими авторитетами из социально-экономического профессорья, формирующими свои великие концепции на строгих математических платформах, содержательно интерпретируемых в стиле «представим, что человек — это шар», и успешно забивающих ими осветлённые смартфонами головы студентов и аспирантов. Поэтому, если Вы относите себя к какой-либо из упомянутых категорий, то дальше лучше не читайте. Это никак не поможет Вам при решении задач повышения благосостояния, процессах духовного роста, личностного совершенствования, поступательном подъёме собственного индекса Хирша. А автор этим подъёмом давно не озадачен, поскольку считает, что лично интереснее и важнее уверенно поднимать что-то более важное.

Книга не является каким-то «фундаментальным» трудом. Это не более, чем некоторое не слишком логически выверенное упорядочение и обобщение совокупности текстов автора, понадёрганных из ранее изданных им книг, статей в «серьёзных» ВАК-овских журналах, а также размещённых на собственном сайте. В частности, тексты отдельных глав практически полностью дублируют отдельные фрагменты моих книг:

— Шуремов Е. Л. Фундаментальные механизмы перераспределения в социально-экономических пирамидах. Экономика обезьяньей стаи. / [б.м]: Издательские решения; 2016. 64 с. ISBN 978-5-4483-5033-7

— Шуремов Е. Л. Кривое зеркало экономических показателей. / [б.м]: Издательские решения; 2018. 38 с. ISBN 978-5-4490-3982-8

— Шуремов Е. Л. Манифест холостяка / [б.м]: Издательские решения, 2018. — 45 с. — ISBN 978-5-4493-4073-3

Имеются определённые смысловые и текстовые пересечения и с моими же книгами:

— Шуремов Е. Л. Исламская экономика. Фундаментальные принципы экономической модели. / [б.м]: Издательские решения; 2016. 74 с. ISBN 978-5-4483-5000-9

— Шуремов Е. Л. Искусственный интеллект и Большие Данные: Без хайпа и наукообразия / [б.м]: Издательские решения, 2019. — 110 с. — ISBN 978-5-0050-2072-7

Все перечисленные источники ранее были изданы в Ridero.ru.

Однако многие важные фрагменты текстов когда-то были написаны специально именно для этой книги и ранее нигде не публиковались. Дополнения текстов книги, ссылки на источники данных и работающие онлайн-приложения будут размещаться на личном сайте автора (см. Приложение А).

Во «введениях» и «предисловиях» принято писать благодарности людям, благодаря которым удалось что-то понять и что-то сделать в связи с изданием книги. Я бы мог написать весьма длинный такой перечень. Но отнюдь не уверен, что эти, реально уважаемые мной люди, согласятся со всей приведённой здесь «крамолой», которая каким-то боком могла бы повлиять на их текущее положение и систему связей. Если кто-то из них книгу прочитает, то они поймут о ком, о каких эпизодах и темах наших взаимодействий идёт речь. Тогда я скажу им своё «спасибо» лично.

Биологический фундамент экономических процессов

Когда говорят о важнейших открытиях людей, как правило, упоминают чисто технологические достижения: огонь, колесо, деньги, электричество, компьютеры, Интернет и проч. Однако фундаментальное открытие, сохранившее и развившее человеческий вид до нынешнего состояния крайне редко упоминается. Это — способность эффективно накапливать ресурсы, создавая подушку безопасности, обеспечивающую выживаемость вида в ситуациях, когда другие виды резко сокращали бы свою численность. Осознание важности накопления страховых запасов сделало человечество доминирующим на Земле биологическим видом, создало нынешнюю экономику, сформировало особенности социальных взаимоотношений, но также и может привести к Апокалипсису из-за противоречия между экспоненциальным развитием одной подсистемы — человеческого вида — и ресурсными ограничениями замкнутой системы под названием «Земля». [1,10]

Существование популяции любых живых организмов всецело зависит от доступности необходимых ей ресурсов. Достаточно ресурсов — популяция растет, недостаточно — сокращается или вообще исчезает.

К числу важнейших ресурсов относятся вода, пища и территория на которой популяция может существовать. В зависимости от биологического вида, необходимыми для существования популяции могут быть и другие виды ресурсов. С точки зрения каждой отдельной особи вида необходимым ресурсом является также доступность особей другого пола, необходимых для получения потомства.

В большинстве случаев необходимые ресурсы добываются и потребляются самостоятельно, а распределение ресурсов возникает только между самкой и ее детенышами. В некоторых сложно организованных сообществах живых существ возникает перераспределение ресурсов между его членами, когда ресурсы, добытые одной частью членов сообщества, делятся между составляющими сообщество группами. В симбиозах ресурсы, добытые одними видами, могут перераспределяться к другим.

Живые организмы за исключением человека не могут накапливать ресурсы в больших объемах. Если питон заглотил антилопу, то он может несколько месяцев не нуждаться в питании. Но все же по их истечении ему необходимо опять отправиться на охоту. Спарившись с самцом, получив и вырастив потомство, самка опять должна найти самца для повторения процесса воспроизводства. Некоторые виды могут создавать определенные страховые запасы необходимых им ресурсов, чтобы, например, протянуть зиму. Но в любом случае, эти запасы ограничены некоторым условным уровнем разумной достаточности. Уж во всяком случае этого уровня запасов не хватит для полного обеспечения жизнедеятельности особи до конца жизни, а тем более обеспечения жизнедеятельности своего потомства в течение очень продолжительного времени.

Перейдя от собирательства и охоты к скотоводству и земледелию, человек это делать научился. Хотя такая возможность доступна только потенциально и большинство особей человеческого вида не может создать страховых запасов ресурсов в объемах, достаточных для обеспечения собственной и своего потомства жизнедеятельности до конца жизни, осознание реальности и желательности такой возможности стало открытием, предопределившим особенности социально-экономических отношений, сохраняющиеся в течение тысячелетий вплоть до настоящего времени.

Большинство видов наших предтеч-обезьянок живет группами. А любая группа живёт по собственным законам, основанным на межличностных отношениях.

Наличие сильных, доминирующих особей, руководящих стаей — явление, которое широко распространено среди приматов. Более слабые члены группы вынуждены смириться с ролью подчинённых. Будешь противиться — получишь по башке. За счет такого «единоначалия» обеспечивается необходимая для организации совместных действий стаи дисциплина.

Стая передвигается как единое целое. Никто из её членов не уходит далеко в сторону. Это обеспечивается не только жёсткой диктатурой группы доминирующих самцов, но и тем, что именно они играют роль охранников и защитников стаи. При возникновении угрозы стае, например, при нападении хищника, они защищают стаю наиболее активно.

Но доминирование у приматов — это не только обязанности, но и возможность первоочередного доступа к ресурсам: еде и спариванию. Чтобы добыть еду остальным членам стаи надо ее искать, то есть работать. А доминант может не только сам искать еду, но и отобрать ее у более слабых. Фактически, доминирование является более эффективным способом получения ресурсов, чем их самостоятельная добыча. При самостоятельной добыче надо работать, а тут стукнул по башке нескольких работающих и отобрал то, что они добыли в поте лица. Кто не работает — тот ест.

То же самое и со спариванием. Фактически, все самки племени при желании доминанта принадлежат ему. Если какой-то самец более низкого ранга захочет пристроиться к самке, то вполне может получить по башке, если «пахану» это не понравится.

Естественно, других самцов стаи такое положение дел не устраивает и по мере набора сил они пытаются свергнуть доминанта с пьедестала, чтобы самим получить соответствующие доминанту привилегии. Поэтому доминирующие самцы вынуждены вести постоянную борьбу за власть с претендентами. Работать им некогда: нужно участвовать не только в защите стаи от внешних угроз, но и вести изматывающую борьбу с конкурентами за обладание своим высоким статусом. Это требует огромных сил и потому доминанты часто живут меньше тех, кто находится ниже по иерархии. Кроме того, если доминанта «свергают» когда его силы иссякли в борьбе за утверждение своей власти, то нередко оказывается что его, ослабевшего, начинают яростно пинать «шестерки», которые раньше дрожали только при его приближении.

Поскольку в большой стае, как правило, имеет место многоуровневая иерархия, то наиболее выгодная позиция оказывается у бета-самцов, которые не претендуют на роль альфы и не борются с доминантом за власть. Они и еду могут отобрать у нижестоящих по иерархии, и самки им достаются в достатке, поскольку доминанта на всех самок все равно не хватит — все силы положены на борьбу за власть.

Все сказанное выше подробно описано в специальной литературе по этологии, которую при желании можно легко найти в Интернет. [2, 7]

Главное здесь то, что иерархия позволяет перераспределять ресурсы снизу вверх, когда стоящие на более высокой ступени особи могут отбирать их у нижестоящих. Кто не работает — тот ест.

Человек — та же обезьяна и развивался по тем же законам стаи обезьян. Но в отличие от них он сделал открытие, что нужно накапливать ресурсы на черный день и придумал как это сделать. Обезьяний доминант может отобрать кучу ресурсов у нижестоящих по иерархии, но он не может их сохранить и накопить. Еда либо сгниет, либо надо излишки отдать — самкам и наиболее заискивающим «шестеркам» (это у обезьян тоже есть). А вождь человеческого племени лучше умеет сохранять и накапливать ресурсы. Поэтому он отберет у нижестоящих рангом больше, чем отобрал бы обезьяний вождь. Таким образом, даже в первобытном человеческом племени расслоение по доступу к ресурсам уже стало больше, чем в обезьяньей стае.

Дальше — больше. Людские вожди осознали, что ресурсы можно отбирать и у других людских племен. Вот вам и войны между человеческими племенами. Конечно, есть и другие причины войн и это у этологов тоже описано, но мы здесь рассматриваем преимущественно экономические причины. Кроме того, если сделать племя больше, то можно собирать больше дани с нижестоящих. Побеждая и подчиняя соседние племена вожди-победители стали образовывать суперплемена, переросшие в города и государства. При этом самому вождю стало уже не нужно идти впереди своей армии, как это имеет место у обезьян, когда они защищаются от внешней угрозы. Люди умные и догадались, что на смерть можно послать других. Это дополнительный мультипликатор стимула к организации войн — разгребать жар чужими руками. Если бы, как у обезьян, человеческие вожаки сами шли на смерть во главе своих «подчинённых» они бы трижды подумали: начинать войну или нет. Так что даже с этой точки зрения социальные отношения внутри обезьяньей стаи намного «гуманнее», чем в человеческом обществе.

В результате появления суперплемён возникла необходимость в организации системы управления, направленной на удержание стремительно разрастающегося общества под контролем. Сам доминант самостоятельно уже не мог справиться с этой задачей. Поэтому ему надо было создать вокруг себя группу приближенных, чтобы совместно с ними решать задачи выкачки ресурсов с низших уровней иерархии. Так образовалась элита, которой позволено было присваивать ресурсы снизу, что еще более усугубило непропорциональность их распределения между членами общества.

Внутри племени все его члены знали друг друга и знали кто есть кто во внутриплеменной иерархии. В суперплеменах все друг друга знать уже не могли и потому требовалась специальная идентификация ранга, занимаемого данным конкретным членом суперплемени. Хотя бы идентификация ранга в элите. Ранг доминантов должен быть буквально написан на лбу. То есть он должен выделяться теми или иными символами обозначающими доминирование над окружающими.

Всё почти в точности как у животных. В специальной литературе [2] можно найти описание опытов над петухами. Чем выше у петуха гребень, тем более значимым он воспринимается другими петухами. Если у доминирующего петуха привязать гребень к голове, чтобы он не возвышался, то этот петух быстро переходит из доминантов в опущенные. Все его клюют, а он в обиде клюет только землю. Если самому низкому в иерархии петуху привязать на голову искусственное подобие высокого гребня, то он начинает быстро «делать карьеру» — подниматься вверх по иерархии. Но если искусственный гребень снять, то его опять быстро опускают. И это независимо от реальной силы петуха.

То есть можно быть сильным, а можно сильным казаться, демонстрируя окружающим символы статуса.

В результате всего этого началась охота за статусом: реальным и показным.

Охота за реальным статусом означала постоянное ведение подковёрной борьбы внутри элиты, а если сам доминант давал слабину, то и его быстро смещали. Но ранг надо было еще и показать, а для этого нужно было придумывать всё новые и новые символы ранга. Из истории мы знаем, что даже в не столь отдаленные от нас времена огромная доля бюджета того или иного королевства уходила на символы ранга элиты (одежду, аксессуары, развлечения), а в исторических музеях можно лицезреть все эти петушиные гребни.

Охота за статусом перекинулась также и на более низкие уровни иерархии. Здесь тоже потребовались символы статуса. Нет статуса реального — так хоть имитацию символов статуса нужно иметь. Пусть дама из высшего общества носит настоящие бриллианты, а я одену колье из стекляшек. Ведь многие сразу не опознают. А если не опознают, то пусть думают, что я из высшего общества. Мне это душу греет. Вспомним Эллочку-людоедку.

У соседа есть, а почему у меня нет? Все должно быть как у людей, чем я хуже? У него есть это? Тогда я куплю себе то. У него его нет. У меня уже есть iPhone, но ведь вышла новая модель. Что про меня подумают, если у меня ее не будет? А ведь это тоже не что иное, как охота за статусом. У господина N дорогие швейцарские часы, но ведь можно купить бельгийскую подделку, которая стоит в 100 раз дешевле и которую даже эксперт с трудом отличит от оригинала. Пусть думают, что я не хуже господина N!

Таким образом, иерархическое построение общества не только породило резкую непропорциональность в распределении ресурсов между его членами, но и через механизм гонки за статусом раскрутило маховик потребления до невиданной силы оборотов, создав нынешнюю модель экономики.

Могут возразить: а как же современные «демократические» страны? Во многих из них нет сильного имущественного расслоения. Так теперь эти страны сами стали доминантами по отношению к менее развитым странам и доят их в погоне за статусом развитой демократической страны и статусного уровня потребления собственных граждан (теперь уже мировой элиты) в широком понимании (включая здравоохранение, образование, науку, искусство). А если кто не согласен — по башке! Точно также, как альфа омегу в обезьяньей стае, но на другом технологическом уровне: высокоточным оружием или ссудным процентом.

Приведу достаточно хорошо известные, хотя и довольно устаревшие на текущий момент, данные. В настоящее время различия в жизненном уровне людей разных стран не только сохраняются, но и усиливаются. По данным ООН, разрыв в средних доходах между самыми богатыми и самыми бедными странами в 1960 г. составлял 30:1, а в 2000 г. — уже 74:1, в 2010 — 83:1. За 1998 г. 20% наиболее обеспеченных людей на Земле потребили 86% мировой продукции и услуг, а 20% наиболее бедных — всего 1,3%. 1% наиболее богатых американцев контролирует 45% всех финансовых ресурсов страны. Ну и т. д.

К началу 2008 г. доходы 10% самых богатых слоев населения планеты превышали доходы 10% самых бедных слоев не менее, чем в 17 раз. Интересно отметить, что в высокоразвитых странах этот коэффициент вдвое и более ниже. То есть фактическая элита внутри себя имеет не такое сильное расслоение, как элита и нижние уровни. Чем меньше напряженность внутри элиты, тем слаженнее ее действия по выкачке ресурсов из нижних уровней пирамиды — слаборазвитых и развивающихся стран. Декларирование гуманного отношения к бедным некоторыми группами населения развитых стран либо от непонимания животных корней перераспределения и причин его усиливающих, либо от лицемерия. Понимай они что да как — боролись бы за «равенство и братство» совсем иначе.

Стоит отметить, что скорость перераспределения снизу вверх социальной пирамиды выше скорости роста производства благ. Например, в России капитал 36 самых богатых людей в 2009 г. составлял 24% ВВП РФ. При этом их капиталы и доходы с них растут быстрее, чем ВВП.

Таким образом, в основе устройства нынешней экономики и модели социальных взаимоотношений лежат принципы жёсткой иерархии обезьяньей стаи, вышедшей из леса в саванну. Отличия лишь в том, что люди задействуют в накоплении существенно более широкий круг ресурсов и довели до совершенства синдром стяжательства за счет умения их накапливать и страстного желания делать это в больших объемах. То, что Аристотель назвал хрематистикой. Последнее является сильным мультипликатором процессов перераспределения ресурсов снизу вверх в социальных пирамидах.

Эффективна ли рыночная экономика?

В разные исторические периоды процессы перераспределения внизу вверх по уровням пирамиды социальной иерархии обслуживались различными механизмами. Поскольку об особенностях рабовладельческого и феодального способов производства написаны сотни книг, нет смысла рассматривать их подробно и стоит только кратко посмотреть на особенности присущих им механизмов перекачки снизу вверх.

Много написано о том, что рабский труд неэффективен вследствие отсутствия у рабов личной заинтересованности в работе. Недосмотришь и начнет «сачковать». Поэтому нужен сильный промежуточный слой социальной пирамиды в виде надсмотрщиков и погонял. При этом с ними надо щедро делиться полученными с нижних ярусов ресурсами. Если этого не сделать, то будут плохо «погонять», а то и взбунтуются. Да и хлопотное это дело — жесткое насильственное управление.

По мере осознания недостатков организации нижних уровней пирамиды в виде рабов с обязательным слоем «погонял» элита организовала переход к феодальному способу производства. Тут уже появилась и относительная заинтересованность нижних уровней в результатах своего труда, и частично отпала необходимость в наличии огромного слоя «погонял». То есть механизм перекачки снизу вверх заработал более-менее автоматически. Надо было лишь время от времени «давать по башке» неплательщикам оброка. Это намного более эффективно, чем постоянное личное участие в отъеме доминанта обезьяньей стаи.

Однако при феодальном способе производства силовые механизмы давления на нижние уровни пирамиды все-таки приходилось использовать достаточно часто. Поэтому по мере развития технологий повсеместно утвердился капиталистический способ производства. Здесь уже никого физически принуждать делиться с верхними уровнями не надо. Не хочешь — не работай, но тогда помрешь с голоду. А пришел работать — делись. Теорию прибавочной стоимости К. Маркса еще никто серьезно не опроверг. Прикрутили множество нюансов и оговорок, но суть от этого не изменилась. Тебе зарплата, а мне — прибавочная стоимость, которую ты создал, а я у тебя экспроприировал. И неважно: в оплату моих организаторских способностей, или рисков, связанных с организацией бизнеса, или вследствие владения мною средствами производства, или вследствие чего-либо еще. Смысл в том, что экспроприировал. Естественно, ставя свои интересы выше интересов тех, кем руководил в целях, чтобы они ее создали.

Кроме того, у каждого индивида на нижнем уровне появилась надежда «выбиться в люди», что в большинстве случаев предполагает разбогатеть и самому стать работодателем, то есть перейти на более высокий уровень социальной пирамиды. Если много-много работать. А это, собственно, и требуется. Пусть кто-то перейдет на более высокий уровень, но большинство просто будут много-много работать, но так на своем уровне и останутся. А поскольку они много-много работали, то создали много прибавочной стоимости и будет что перекачать вверх по пирамиде.

Безусловно, здесь можно спорить о деталях, но если в них чрезмерно углубиться, то получится, что мы детально рассматриваем деревья и листья, а лес в целом уже пропал из вида.

Разные авторы перечисляют достоинства рыночной экономики в разной номенклатуре аспектов. Сводя их в наиболее общее и сокращенное представление можно выделить следующие основные позиции.

1) Экономическая демократия: свобода выбора и действий потребителей и покупателей, которые (как считается) независимы в принятии своих решений и заключении сделок.

2) Эффективное распределение ресурсов.

3) Гибкость, высокая адаптивность к изменяющимся условиям, способность к удовлетворению разнообразных потребностей, повышению качества товаров и услуг, быстрой корректировке неравновесия.

Однако уже даже то, что выделено как преимущества, в значительной степени спорно.

Свобода выбора потребителей во многих случаях весьма и весьма относительна. В настоящее время что предложат или лучше прорекламируют, то они и выберут. При нынешних технологиях промывания мозгов при желании и наличии ресурсов можно создать спрос на что угодно. И это касается очень широкого спектра товаров.

Например, многие осведомленные потребители не хотели бы употреблять продукты питания, содержащие генномодифицированные организмы (ГМО) и/или сделанные (хранимые) с неполным соответствием санитарным стандартам. Однако удовлетворить эту потребность весьма и весьма сложно, поскольку производителям выгодно использовать ГМО и/или нарушать указанные стандарты. Поэтому такие продукты предлагаются в массовом (монопольном порядке) и выбирать практически не из чего. К тому же попробуй выясни без сложной лаборатории обманывают тебя или нет.

От обладающих вполне рациональным вкусом барышень нередко приходилось слышать о том, что они не могут или могут лишь с огромными усилиями найти обувь и одежду, соответствующую их представлениям о том, как стоит просто, рационально, удобно и красиво одеваться. И это при огромном предложении и одежды, и обуви.

Там, где нам предлагают высокотехнологичные изделия тоже огромный выбор. Но как часто хочется получить нечто усредненное из множества гаджетов. Если бы свойство Х от гаджета A, да со свойством Y гаджета B, да еще дизайном от гаджета C! Но такого практически никогда не бывает. В том числе и потому, что если в гаджете A появится свойство Y, то фирма, производящая гаджет B засудит производителя гаджета A за нарушение авторских прав. Что мы то и дело раньше видели в судебных войнах Apple vs Samsung или Microsoft против всех. Наблюдая IT-рынок на протяжении многих лет я много раз мог убедиться, что побеждают не технологически или хотя бы концептуально лучшие решения, а те, которые лучше продавливаются на рынок.

Таким образом, хотим мы того или нет, но современный рынок в значительной степени это рынок производителя и свобода потребителя все-таки очень и очень серьезно ограничена. Что предложат, то и потребим. Скажут, что без этого жить нельзя — поверим. Как же: у соседа есть, а я чем хуже? Борьба за статус в пирамиде, рассмотренная ранее. Поэтому внушить потребность надо отнюдь не всем, а только тому соседу. А уж глядя на него и другие потянутся. Вот вам и новый спрос. Постоянно возрастающие материальные и духовные потребности членов общества.

Еще более спорным преимуществом является декларируемая эффективность распределения ресурсов. Если ставить вопрос широко, то интенсивную перекачку благ снизу вверх социальных пирамид вряд ли можно признать эффективной с точки зрения большинства, которое составляют «низы» пирамиды. То есть большей части человечества. Если смотреть узко: на потребление ресурсов в целях производства и распределения благ, то уже хотя бы огромные затраты энергии и труда на маркетинг, то есть навязывание товаров «массам» вряд ли можно считать эффективным с точки зрения общей ограниченности всех видов ресурсов планеты Земля, доступных человечеству в целом. Да, конкуренция некоторое время создавала условия для бережного отношения к потребляемым ресурсам. Но до тех пор, пока нас на Земле было не так много как сейчас, когда потребление человечества превосходит возможности восстановления Землей ресурсов в 23—35 раз, как считают некоторые исследователи. [1]

Когда говорится о способности к удовлетворению разнообразных потребностей надо сделать ремарку о том, что эти потребности очень часто формируются самими производителями и продвигаются за счет эффективного (но ресурсоёмкого!) использования психологии людей, на уровне биологических импринтов замешанной на синдроме стяжательства и охоте за статусом. Безусловно, Колумб и Магеллан много бы дали золота за возможность пользоваться GPS, но вряд ли с восторгом отнеслись бы к предложению купить грелку для пупка, или специальную смазку для гомосексуалистов, или нелепую, неудобную (а если подумать и уродливую) одежду от какого-нибудь великого дома моды.

Всем, кто считает рыночную экономику способной к «быстрой корректировке неравновесия» стоило бы напомнить о весьма длительной и болезненной Великой Депресии, которая закончилась только благодаря 2 мировой войне с миллионами жертв. Ничего не скажешь — «эффективный», «быстрый» способ «корректировки неравновесия».

Можно и строго теоретически доказать, что в условиях существования на рынке трех сторон: производителя, посредника и потребителя вероятность достижения равновесия практически равна нулю, а рисуемые всеми учебниками графики кривых спроса и предложения с наличием у них точки пересечения, определяющей цену равновесия рынка, не более, чем абстракция, вызванная предположением о наличии на рынке только производителя и потребителя. Но, чтобы не утяжелять изложения, я этого делать не буду.

Таким образом, декларируемые преимущества рыночной экономики, действительно в какой-то степени имеющие место быть по сравнению с другими способами производства, в настоящее время оценить как неоспоримые уже никак нельзя. Поэтому и прописанные во многих публикациях недостатки нет смысла кропотливо рассматривать, коль скоро и преимущества не совсем таковыми являются. Отметим лишь, что в большинстве сколько-либо распространенных этических систем ложь считается пороком. Однако двигатель рыночной экономики — маркетинг — это, фактически, научно-обоснованная система умело врать, выпячивая часто не существующие достоинства рекламируемого товара и скрывая его недостатки. Однако кому дело до «облико морале» в обезьяньей пирамиде перераспределения снизу вверх? Да и само понятие «мораль» в абстрактном, безотносительном приложении на самом деле в значительной степени рассчитано на обслуживание пирамиды перераспределения.

Не удержусь и кину еще один камушек в огород рыночной экономики. Наверное, никто не будет спорить с тезисом о том, что важнейшей ценностью для большинства людей (есть, конечно, совсем ненормальные) является индивидуальное здоровье. Если исходить из этой посылки, то эффективная с точки зрения человечества как вида социально-экономическая система должна была бы быть заинтересована в том, чтобы каждый конкретный индивид болел меньше. Но ведь в рыночной экономике медицине и производителям лекарств выгодно, чтобы люди болели! Больше болеют — больше спрос на лекарства и медицинские услуги, больше выручка, больше прибыль. Достаточно, например, ознакомиться с отчетами Международной гражданской комиссии по правам человека о масштабах и последствиях принудительного психиатрического лечения в США, которое интенсивно инициируется самими врачами.