Бесплатный фрагмент - Ангельская справедливость

Автор сердечно благодарит своих первых читателей Егора, Настю К., Настю С., Риту, Соню, Любу, Диму, Ваню и Диану за поддержку, похвалу и критику. А также своего бессменного, самого терпеливого и лучшего на свете редактора Юлю. Без вас эта история была бы другой или не существовала вовсе.

Отдельно хочу выразить благодарность за терпение и поддержку автору обложки Ольге Графовой!

Глава 1

Чудовище злобно щерило истекающую ядовитой слюной пасть. Жутко сверкали красные глаза. Крупное тело на четырех лапах «рябило», как помехи на старом телевизоре, всеми цветами и формами. Я отступила на пару шагов, прикидывая, как бы побыстрее разобраться с такой тварью. Ее природа была мне абсолютно непонятна, так что подобрать против нее какое-то заклинание тоже было задачей не из простых. Возможно, все закончилось бы кровопролитным рукопашным боем, но тут монстр приоткрыл пасть и издал звонкую трель. Мы вылупились друг на друга, словно пытались перещеголять оппонента в выразительном выкате глаз.

— Дзы-ы-ы-ы-ы-ынь! — заверещало чудище, предпринимая еще одну попытку злобно на меня зарычать.

Я нервно захихикала, глядя на его растерянную мордашку. Со стороны выглядело так, будто незадачливая нежить проглотила будильник.

— Дзы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ынь! — прозвучало еще громче и отчетливее, чем раньше, при этом пасть монстра оставалась закрытой.

Будильник?

Я огляделась. Стены пещеры таяли, расплываясь под прямым взглядом. Вот, кажется, они есть, такие плотные и осязаемые, стоит протянуть руку и…

Трель зазвучала снова, и вместе с ней тьма водоворотом унесла все посторонние образы.

Я глухо застонала и перевернулась на живот, накрываясь одеялом с головой. Будильник требовательно звенел над самым ухом. Высвободив руку из-под одеяла, я нашарила кнопку выключения. Раздражающий звук умолк, остались только обычные звуки городского утра: шуршание метлы дворника, цоканье каблуков по асфальту, рокот двигателя и пыхтение выхлопной трубы…

За дверью прошаркали тапочки и звонкий дребезжащий голос сообщил:

— Пятнадцать минут восьмого!!! Лика, ты вообще собираешься куда-нибудь ехать или остаешься дома?!

Бабушка на всякий случай шумно подергала дверную ручку, а затем пошаркала тапочками дальше на кухню, на ходу ворча кошке:

— Чего тебе надо, троглодитка? Ну что ты ластишься?! Подожди, еще никто не завтракал, видишь?..

Медленно и осторожно я все-таки заставила свое тело сползти с кровати и принять вертикальное положение. Не открывая глаз, я направилась в ванную, в коридоре столкнувшись с мамой.

Утром в нашей квартире пребывала в добром здравии только бабушка. Мы с мамой больше походили на всклокоченных, но еще довольно свежих зомби. Кое-как распределив между собой ванну и туалет, мы залипли и там. Впрочем, через десять минут благодаря причитаниям бабушки мы доползли до кухонного стола и, после первых глотков крепкого чая, начали оживать.

— Боже-е-е-ественно! — протянула мама, прихлебывая чай.

Я бездумно заправляла в себя кашу ложка за ложкой, слушая утренние новости: «Поздравляем всех с Днем знаний! Сегодня полтора миллиона детей впервые пойдут в школу!..»

— Первый раз в первый класс, а, Анжела? — оживленно поинтересовалась бабушка.

— Угу, типа того… — угрюмо отозвалась я, доедая кашу и запивая ее остатками чая.

Мой просыпающийся организм наконец-то начал проникаться всей серьезностью ситуации, смутно припоминая, зачем его разбудили в такую рань. Вместе с этим каша, съеденная мной только что, обернулась в желудке камнем и почти уже начала проситься назад. Как бы я ни убеждала себя, что волноваться нечего, как бы ни сохраняла внешнее спокойствие, мой чувствительный желудок выдавал истинное самочувствие с потрохами… В прямом и переносном смысле.

Глубоко выдохнув, я вернулась в спальню, чтобы отвлечься от дурноты рутинными делами. Наполненная холодным утренним светом комната встретила меня опустевшими полками, сгруженными в кучу чемоданом и сумками и ворохом постельного белья на кровати. Я вздохнула, хватаясь за торчащий угол то ли пододеяльника, то ли наволочки. У меня всегда были слишком живые сновидения, отчего моя постель постоянно переворачивалась вверх дном, а однажды, лет двенадцать назад, я вообще умудрилась поджечь во сне одеяло и только чудом не сгорела сама… Именно тогда все и изменилось. Хотя поверить в свалившееся на меня счастье не могу до сих пор.

Ну, как сказать, счастье… Мама с бабушкой были не очень-то счастливы. С малых лет непоседливая и шумная доченька и без того практически не поддавалась контролю, а уж после поступления в Городскую Магическую Академию… Чего только не приходилось расхлебывать моей обожаемой родне во время каникул: произвольные полеты не предназначенных для этого предметов, заколдованная на бесконечные танцы обувь, кусающиеся книги, говорящие животные, ожившие игрушки. Собственно говоря, стандартный набор начинающего волшебника. С этим даже полные семьи справляются с трудом, что уж говорить об одинокой женщине и ее пожилой матери. Правда, родные старались компенсировать мне отсутствие отца, умершего, когда я была еще совсем маленькой, и воспитывали неуемного ребенка в строгости, но любви, то есть смешав тумаки и объятия в правильной пропорции. Порой мне позволялось шкодничать, а порой нужно было стоять по стойке смирно, но грань дозволенного я быстро смекнула, и потому конфликты случались редко. Мы были дружной полноценной семьей. Я никогда не видела проблемы в отсутствии отца, поэтому смело могу назвать маму и бабушку моими самыми настоящими и лучшими в мире родителями. И пусть мои первые годы обучения в Академии дались им нелегко, зато дальше пришел мой черед. Я узнавала больше, становилась ответственнее, так что к тринадцати годам, после трех лет обучения, все вышеописанные хулиганства прекратились сами собой.

Кровать наконец-то приобрела должный вид, а я повернулась к зеркалу, взяв с тумбочки расческу. На меня уставилась угрюмая курносая мордашка в обрамлении перепутанных, вставших дыбом орехового цвета волос. С трудом верилось, что это детское личико с парой зеленых заспанных глаз принадлежит уже давно не школьнице. Я только фыркнула, принимаясь за свою шевелюру. Страшно было представить, что при встрече подумает мой работодатель: невысокая, худенькая, чуть ли не ребенок на фоне сокурсников. Но, хвала Межмирным Богам, зачисление в штат осуществляется по результатам экзаменов, которые я сдала очень даже сносно. Кроме того, для успешной работы нужны определенные качества, а обладающие ими настолько редки, что выбирать не приходится. Берут, что дают.

В наполовину опустевшем шкафу уныло покачивался на вешалке мой единственный строгий костюм: светло-серая юбка, пиджак и белая блузка. Я впихнула себя в этот сомнительный наряд и, вооружившись косметичкой, попыталась придать лицу здоровый вид. Хотелось бы, конечно, еще и добавить взрослой привлекательности, но макияж не был моим коньком. Замаскировав вечные тени под глазами и добавив бледным щекам румянца, я принялась расталкивать по сумкам оставшееся незаменимое барахло. Такое простое и обыденное занятие, как я и надеялась, немного успокоило мои расшалившиеся нервы.

Мама с бабушкой, казалось, не волновались совсем. Хотя за двенадцать лет учебы в ГМА они уже привыкли к моим отъездам и длительному отсутствию. Домой я возвращалась только во время каникул и редких, расширенных по случаю праздников выходных. В этом плане работа даже удобнее: если что, можно взять отгул и приехать домой…

Убедившись, что ни в одном закоулке комнаты не осталось ничего, что могло пригодиться мне на новом месте, я вытащила все свои сумки в коридор. Мама с бабушкой тут же выбежали ко мне. Между маминых ног проскользнула пушистая белая кошка. Она требовательно поставила свои лапки на мою коленку и показала когти, так и норовя порвать колготки.

— Нет, нет, Муся, не надо! — Я наклонилась и подхватила кошку на руки. Она тут же привычно положила голову мне на плечо и громко замурчала в ухо. — Кисонька моя, люби-и-имая… Буду скучать. Очень-очень!

Милования с Мусей могли затянуться надолго, но через пару минут мама отняла у меня кошку.

— Ну все, хватит. Кто-то тут рискует опоздать на автобус.

Кошка смотрела на меня огромными зелеными глазами в полной растерянности. Она всегда понимала, когда я уезжаю надолго, и страшно негодовала по этому поводу. Вот кто так и не перестал волноваться за столько лет. Я сочувственно почесала кошку за ухом и надела туфли.

Накануне мама, слишком хорошо зная меня, наставительно рекомендовала надеть в дорогу что-нибудь без каблука, но мне очень хотелось выглядеть старше и внушительнее, поэтому я осталась глуха к гласу разума… Сейчас я уже жалела о своей глухоте, но упрямо делала вид, что так и задумывалось.

Обвешанная сумками и скрюченная под их весом, я выглядела совершенно не солидно, туфли делу не помогали. Злобно пыхтя, я взяла сумочку в левую руку, а правую приготовила для чемодана. Мама и бабушка захихикали над моей решимостью.

— Горе ты мое! — Смеясь, мама привлекла меня к себе и нежно поцеловала в щеку. — Напиши сегодня вечером, обязательно!

— Давай, держись там! — обняла меня бабушка, по-мужски похлопав по спине.

— До встречи! — улыбнулась я, проталкиваясь в открытую дверь.

— Ни пуха, ни пера!

— К черту! — крикнула я в закрывающиеся двери лифта.

Когда они сомкнулись и скрыли от меня родные лица, стало немного грустно и намного более страшно. Упрямо подняв голову и расправив плечи, я в очередной раз напомнила себе, что, выбирая этот путь, решила держаться до последнего. А значит, сомнения и страхи, а ну прочь!

На улице было тепло и людно. Лето еще не сдавало позиции, и конец августа и начало сентября выдались теплыми и сухими. Солнце поднялось уже довольно высоко, деревья шелестели все еще зеленой листвой, тут же немного развеяв мою тоску. Оглянувшись на свой дом, я помахала рукой на прощание своим домочадцам. Они как всегда прильнули к кухонному окну: хмурая бабушка в полосатом фартуке и улыбчивая мама в своем старом махровом халате и с кошкой на руках. С трудом оторвавшись от столь милой сердцу картины, я решительно схватила чемодан и влилась в толпу. Знакомая до последней кочки дорога сама ложилась под ноги.

Волнение продолжало терзать сердце и желудок, но еще пара часов на моральную подготовку у меня было. Надеюсь, организм к этому времени уймется.

Меня то и дело обгоняли школьники, и я, не в силах сдержать улыбку, невольно вспоминала свои школьные годы…

Три начальных класса я отучилась в общеобразовательной городской школе, так что в первый класс отправлялась традиционно, с белым верхом и черным низом, белыми бантами на голове и букетом цветов размером чуть ли не с меня саму. И только вместо учебы в средних классах я поступила в Академию. Накануне первого моего отъезда мама места себе не находила, суетилась и никак не могла поверить, что в магическую школу не нужно брать с собой абсолютно ничего необычного. Бабушка ворчала, что нам пудрят мозги, и все их демонстрации были просто фокусами. Родителей успокаивало только то, что документы были подлинными, оплата происходила через банк на реальные счета, а сама школа выглядела вполне прилично. Нас возили в Академию летом, на день открытых дверей, и пытливые умы моих близких не нашли к чему придраться. Меня же такие вопросы мало волновали, гораздо интереснее было воображать, чему меня в этой школе научат. И мои надежды оправдались.

Хотя, если честно, не совсем.

Я-то наивно мечтала, что у нас не будет ни одного скучного предмета вроде математики, но, к моему глубочайшему сожалению, в Академии учили не только магии. Зато после выпуска юные колдуны могли заняться и магическими профессиями, и обычными. К тому же большая часть учеников Академии обладала весьма посредственными способностями, и после учебы они оставались жить среди ничего не подозревающих простых людей, получая преимущества от своих необыкновенных способностей.

Разумеется, для безопасности обеих сторон существует Межмирный запрет на использование магии среди немагического люда, но он ограничивается несколькими простыми пунктами вроде «не навреди». И для тех, кто все же рискнул нарушить правила, имеется справедливый надзиратель…

В умиротворенные звуки городского двора потихонечку вплелся нарастающий рокот машин, пробудивший меня от воспоминаний. Тропинка вильнула между гаражами, вливаясь в небольшую зеленую аллейку, в конце которой показалось шоссе. Шум дороги становился все громче. Деревья расступились, и я увидела привычную мне картину: на обочине у тротуара стоял знакомый экскурсионный автобус с эмблемой Академии. Вокруг него уже копошились школьники с родителями, водитель помогал им укладывать багаж в боковое отделение. Чуть правее был светофор и пешеходный переход, на другой стороне дороги стояла школа, в которую я когда-то ходила в первый класс. Сейчас туда тоже спешили ученики, во дворе перед входом уже собрались на линейку первоклашки — белые банты колыхались, как созревшие коробочки хлопка на ветру. То тут, то там среди этих огромных цветов возникали яркие пестрые кляксы поменьше — букеты для учителей. На автобус Магической Академии внимания никто не обращал. Подумаешь, стоит у дороги автобус какой-то частной школы, так он тут по нескольку раз в год стоит, учеников в школу увозит и из нее же привозит. Даже символ на автобусе вопросов не вызывал: палочка со звездой-пульсаром на конце вполне могла сойти за указку и «светоч знаний» в обрамлении ладоней. В принципе, так оно и было. Поэтому со стороны и автобус, и люди, которые на нем ездили, были абсолютно обычными. Сейчас по всему городу подобные автобусы собирали учеников, чтобы доставить их в Академию на еще один учебный год. Сегодня я отправлялась таким путем в последний раз. Эх…

Вообще-то, как уже окончивший обучение маг, я должна была добираться до пункта назначения самостоятельно. Но по сложившейся традиции выпускников Академии, поступивших на службу в Межмирный Суд, на торжественную церемонию сопровождает их наставник.

— Доброе утро! — звонко поздоровалась я, подлетая к автобусу с пригорка.

Пожилой водитель, по совместительству один из смотрителей академического двора, вздрогнул и чуть не выронил чемодан, который как раз запихивал в багажное отделение. Ему неохотно помогал невысокий щуплый отец ученика. Чемодан был большой и тяжелый. Вещей там было, видимо, столько, что можно было не стирать ничего аж до конца учебного года.

— Лика, мать честная! — воскликнул старичок. — У-у-у-у, егоза! Лучше б помогла, а не скакала тут вокруг!

Дед Федот знал всех учеников Академии в лицо, а новеньких запоминал с первого взгляда. Магом водитель автобуса был слабым, всего-то девятого уровня из десяти имеющихся. Он прожил неплохую длинную жизнь среди людей, а когда появились свои внуки, обладающие более выдающимися способностями в области магии, устроился в Академию разнорабочим, чтобы присматривать за детишками. Ворчливый старик на деле оказался удивительно добрым и внимательным к своим пассажирам, да и в Академии всегда был готов помочь.

— Без проблем! — заявила я, освобождая руки от своей поклажи. — Давайте-ка, вместе!

Чуть прикоснувшись ладонями к чемоданному боку, я применила слабенькое заклинание левитации, но даже от него чемодан стал почти невесомым. Не ожидавшие этого отец и водитель, все еще с силой налегавшие на чемодан, с грохотом опрокинулись в багажное отделение.

— Вот спасибо, удружила! — хихикнул дедушка Федот, копошась среди чемоданов.

Отец ученика неуклюже выбрался из багажника и поспешно отошел к семье, нервно отряхивая одежду от пыли. Пухлый будущий волшебник крепко держал за руку свою маму. У обоих вид был озадаченный, но заинтересованный. Я довольно улыбнулась им во все тридцать два зуба и без особого труда самостоятельно запихнула свою поклажу в багажное отделение.

— Спасибо, Анжел. А то я уже замучился тут, весь резерв на этих тюках опустошил! — посетовал водитель.

Я сочувственно похлопала дедушку по плечу и предложила свою помощь. Но он только отмахнулся, — весь багаж уже упакован, скоро поедем. Про себя я подумала, что он просто не хотел, чтобы все видели, как ему помогает таскать тяжести какая-то девчонка. Но магия — хитрая штука, и действует по своим законам. Крепкий на вид мужчина запросто мог оказаться слабее хрупкой девушки. При низком уровне способностей и частом применении бытовых заклинаний магический резерв опустошается очень быстро, но и восстанавливается он куда быстрее, чем у колдуна с более высоким уровнем.

Я хмыкнула, пожимая плечами, подхватила сумочку и поднялась в салон автобуса. Конечно, выходя из дома, я тоже могла сделать свой багаж легче, но, как говаривал наш учитель по сохранению магического резерва, «только плохие маги используют заклинания там, где прекрасно можно обойтись без них». Первое время, изучив достаточное количество бытовых заклинаний, я и мои соседки по комнате колдовали направо и налево, опустошая резерв подчистую, из-за чего наши отметки на уроках заклинаний заметно портились. А потом как-то научились, приспособились и стали использовать магию, только когда это было необходимо. Хотя если в ближайшее время не предвиделось уроков или экзаменов, мы, разумеется, обо всем забывали и колдовали в свое удовольствие. Именно из-за таких неудачных или наоборот слишком удачных безудержных экспериментов юных волшебников общежитие Академии всегда будет местом повышенной опасности…

Внутри автобуса вовсю болтали подростки. Так уж получается, что расцвет магических способностей чаще всего происходит в возрасте десяти-одиннадцати лет, поэтому практически весь салон занимали ребята от десяти до восемнадцати. Нет, конечно, бывают и исключения, в Академии имеются группы учащихся более старшего возраста, но их магические способности несравнимо меньше. Как это ни печально, но если ты не стал волшебником в детстве, то во взрослом возрасте ты тоже им вряд ли станешь. Детей дошкольного возраста в Академию не принимают совсем, стараются искусственно обуздать их способности хотя бы лет до семи, а после уже взять на обучение.

Несмотря на довольно громкий гул, свободных мест было достаточно. В нашем районе насчитывалось всего двадцать четыре юных волшебника, включая и не такую уж юную меня. В сравнении с волшебным миром в человеческом маги рождались очень редко. Только каждый тысячный ребенок имел магические способности, в то время как в волшебном мире способности были почти у каждого.

Я вытянула шею и привстала на цыпочки, чтобы выбрать себе местечко, но тут меня бесцеремонно дернули за рукав пиджака, заставляя обратить на себя внимание:

— Привет, старушка!

Девушка с короткими русыми волосами и большими голубыми глазами хитро мне улыбалась.

— Ма-а-ашка-а-а, приве-е-ет! — протянула, обрадовавшись, я и втиснулась на место у окошка рядом с подругой.

Маша была младше меня ровно на пять лет, сейчас она как раз заканчивала Академию. Познакомились мы в этом же автобусе и стали постоянно ездить вместе, помогали друг другу по учебе. Хотя она и была младше, некоторые предметы давались ей намного лучше, чем мне, особенно немагические науки вроде химии и физики. Зато я охотно выручала подружку с тренировками заклинаний.

— Ну как? Уже чувствуешь ностальгию по школьной жизни? — поинтересовалась Маша.

— Не дождешься! Чувствую себя наконец-то свободной! — оптимистично заявила я, водружая ноутбук и сумочку на колени. — Это тебе еще целый год мучиться, экзамены там сдавать… А потом еще студенткой быть! А я уже все, отстрелялась! И-хи-хи!

Мой издевательский смех был грубо прерван тычком в подреберье. Завязалась беззвучная потасовка, в которой я одержала очередную победу, скрутив руки соперницы, так что та не могла даже двинуться.

— Ну-у-у-у, — обиженно протянула Маша, надув губки. — Конечно, легко победить школьницу, ты же еще пять лет училась боевым искусствам… Так нечестно!

— Тут никакие искусства не нужны! Просто я старше и опытнее, — парировала я, отпуская ее.

Та прошипела что-то вроде «просто ты старая перечница», но от матча-реванша нас отвлек дед Федот:

— Все загрузились?

Пассажиры привычно протянули:

— Да-а!

— Тогда достаем проездные, — скомандовал водитель, усаживая на свободное кресло того самого пухлого мальчика.

Я достала из сумки потертую карточку с выцветшей фотографией десятилетней меня, сбоку от фото была такая же поблекшая надпись: «Анжелика Николаевна Творнова», чуть ниже — эмблема школы с расшифровкой аббревиатуры. Кроме обычного магнитного пропуска для дверей Академии на ней имелся еще один оттиск, но уже магический. Проверить его было элементарно: нужно лишь прошептать простейшую скороговорку-заклинание. Колдунам выше пятого уровня даже шептать не надо, достаточно мысли. С помощью него дед Федот следил, чтобы в автобус не попал кто-нибудь лишний. Бывали случаи, когда в Академию приезжали обычные дети, из любопытства забравшиеся в автобус и не замеченные водителем.

Убедившись, что зайцев нет, старичок проковылял к рулю.

Взревел двигатель, и мы потихоньку выехали на шоссе. Я подальше отодвинула голубую занавеску на окне и проводила взглядом школу, тонувшую в зеленых, только начинающих желтеть кронах. Линейка уже началась, и белые бантики выстроились ровными рядами. Через каких-то два часа мы будем в Академии, и для ее учащихся начнутся свои линейки, а после будет праздничный обед… Так уж повелось, что в первый день в Академии никаких занятий не было. Я тяжело вздохнула, отрываясь от вида за окном. Признавать, что я уже немного тоскую по учебе, совсем не хотелось.

— Ты уже выбрала, чем будешь заниматься? Куда дальше пойдешь учиться? — поинтересовалась я у Маши, силясь отвлечься от грустных мыслей.

— Неа! — беззаботно ответила подружка. — Поговорю с классруком и, может, что-нибудь решу… Меня хотят запихнуть в алхимики! Но ученым быть так скучно…

— Из тебя вышел бы замечательный алхимик! — искренне ответила я. — Ученым быть совсем не скучно! Постоянно новые открытия, опыты…

— Тебе легко говорить, оперативница, — фыркнула Машка. — Вот уж кому не до скуки будет!

— Да алхимиком быть так опасно! Вдруг что-то взорвется во время опыта? Тоже не заскучаешь, — возразила я.

— Но зато постоянно в лаборатории торчать. А у тебя такой простор…

— Ага, — хмыкнула я. — В любую погоду торчать на улице, иногда часов десять подряд придется. Представляешь?! В мороз или дождь!

— Ла-а-адно, уговорила, — нехотя согласилась Маша, все же в глубине души предпочитая комфортную скуку не комфортному веселью. — Если Маргарита Баженовна даст добро, попробую в ученые пойти.

Я просияла. Мы немного поболтали, обсудив общих знакомых в Академии, а еще договорились, что как только я обоснуюсь на новом месте, то напишу письмо, чтобы мы не теряли связь. Потом Машка достала мобильный телефон и запихнула в уши наушники, а я достала из сумки книгу.

— Анжелика! — внезапно взвыла подружка таким страшным голосом, что я аж подскочила и выронила книгу. — Ты же уже дипломированный маг!

— И что? — не поняла я, поднимая с пола книгу и отряхивая испачкавшуюся обложку. — Ты это внезапно осознала и решила со всеми поделиться?

— Не в этом дело! — все не унималась девушка. — Как ты можешь читать эту поспадемовскую ересь?!

— И совсем это не ересь! — надулась я. — Это, между прочим, международный бестселлер! Очень интересная книга! Тут такие приключения! Обычному магу и не снились! И очень правдиво о нас написано, многое описано так, как и есть на самом деле…

Я осеклась на полуслове, поймав ошалевший взгляд Машки, и, не удержавшись, засмеялась.

— Не пойму я тебя, — покачала головой подруга. — Большая уже девочка, а все туда же. Читаешь детские фантазии простых людей о мире, в котором сама же и живешь…

Я только закатила глаза. При всех своих положительных качествах Машка относилась к тому разряду магов, которые считали людей, обделенных магическими способностями, низшим слоем общества, не достойным даже их внимания. При этом подобные колдуны с удовольствием жили среди людей, возвышаясь над ними за счет их неведения. Не могу сказать, что девушка была злой и не отзывчивой, нет, она в равной степени готова была помогать и волшебникам, и простым людям. Но, помогая несведущему в магии человеку, она делала это с таким надменным видом, словно подачку нищим кидала, и теперь они должны быть ей благодарны по гроб жизни, что не дала помереть с голоду… Это была одна из немногих причин наших с Машей ссор и стычек. Но сейчас мне совсем не хотелось спорить.

— Да брось ты, — примирительно сказала я, находя в книге потерянную страницу. — Я же тебе не навязываю свои взгляды.

— Да-да, — недовольно проворчала подружка, ожидавшая очередной ожесточенной схватки. — Ты же у нас справедливая до мозга костей! Как я могла забыть? Иначе в Суд тебя бы не взяли.

— Как же вы без нашей судебной справедливости? — захихикала я. — И дня не продержитесь!

Машка исподлобья стрельнула в меня глазами, но продолжать разговор не стала. Знает ведь, что я права.

Межмирный Суд многие годы контролирует порядок в человеческом мире, сотрудничая с Ковеном Магов, который следит за порядком в мире магическом. Историю возникновения трех миров рассказывают в Академии практически в первый день обучения. Хотя за столько лет исторические факты уже обросли домыслами, и больше походят на легенду.

Если коротко, то она звучит так: когда-то волшебники и иные магические существа жили с простыми людьми в одном мире. Несмотря на периодические досадные недоразумения, маги вполне успешно существовали среди людей. Но во времена Средневековья гонения на магических созданий стали невероятно массовыми и кровопролитными. Затем человеческая наука начала развиваться со все возраставшими темпами, и помощь магов им требовалась все меньше. То, что было доступно только избранным, становилось доступным всем. Из этого возникла еще одна проблема: чем стремительнее развивалось человечество, тем быстрее вырождались магические расы. Тогда самыми могущественными волшебниками того времени было принято отчаянное решение — расселить простых людей и магических созданий в разные миры. Объединив силы не одной сотни колдунов, ценой множества жизней и потери магических сил у выживших, маги создали вторую реальность.

Тут стоит уточнить, что вторая реальность находится не на другой планете. Эти миры существуют на Земле одновременно, но в разных пространствах, соприкасающихся так плотно, насколько это возможно. Две этих реальности — как два пластиковых стаканчика, вставленных один в другой: они вместе, занимают минимум места, вы можете пить из них одновременно, при этом они остаются двумя разными стаканчиками.

Такова история о том, как маги и люди разошлись по разным мирам, но все равно продолжают жить бок о бок.

Волшебный мир получил имя Orviam, по первым слогам от латинской фразы «Orbis viribus amplis», то есть «Мир с широким спектром способностей». А человеческий — Pospademu, или Мир малоспособных, «Posse parum de mundo».

В Поспадему магия проявляется реже, использовать ее труднее, но все же, при всем прогрессе человечества полностью искоренить появление людей, способных преобразовывать энергию в нечто материальное, то есть магов, не получилось.

Тут же возник логичный вопрос: как этот бардак контролировать?

В Орвиаме за порядком испокон веков следит Ковен Магов. Однако в Поспадему его влияние необходимо было полностью скрыть. Поначалу Ковен следил за происходящим с Орвиама, но многое, разумеется, упускалось из виду. Быстро возник новый вопрос: где держать преступников? Обычная тюрьма, даже сдобренная магией, часто не справлялась, а риск быть раскрытыми никуда не девался. Но и тащить отребье в Орвиам никому, понятное дело, тоже не хотелось: там и без того хватало правонарушителей. И тут колдунов осенило. У них уже имелся опыт сотворения отдельного мира, и, недолго думая, маги решились повторить опасное предприятие. Так и появился еще один стаканчик в стопочке на полке. Совсем маленький, но все же спасительный. Когда переполняются два больших стакана, лишнее берет на себя маленький, тем самым не позволяя излишкам пролиться.

Маги учли все ошибки предшественников и сумели избежать больших потерь при создании этого небольшого мирка с неприступной крепостью в центре. Со временем крепость обросла городом, который получил мрачное название Satus Tenebris, что с латыни переводится как «Начало Тьмы». А какое еще название мог получить кусок пространства, ставший козлом отпущения для двух других миров? В Тенебрис свозили всех преступников, там устраивали казни, пытки и прочие ужасы средневекового наследия. И мир, словно живое существо, осознавшее цель своего существования, стал магнитом для негативной энергии. Вскоре находится в нем длительное время могли лишь считанные единицы, остальные же впадали в депрессию, сходили с ума, а порой и кончали с собой. Обычные сотрудники отбывали свой рабочий день и покидали Тенебрис без последствий, но должен же там кто-то находится более длительный промежуток времени или даже постоянно, чтобы управлять городом и следить за порядком.

Тогда появились Ангелы Правосудия.

Никто из преподавателей никогда не рассказывал нам, откуда они взялись и кто они такие. «Они просто есть, и они управляют Судом. Это все, что вам нужно знать!» — был стандартный ответ любого учителя. Ангелами их называют за внешний вид: бледные серо-синие существа с длинными белыми волосами, в рясах, словно растущих прямо из их кожи; у них были жуткие черные глаза без разделения на белок, радужку и зрачок и большие белые птичьи крылья на спине. Определение «правосудие» им присвоили благодаря необыкновенным способностям, из-за которых Ангелы были совершенными судьями. Никто не может обмануть их или что-то по-настоящему утаить. Благодаря Ангелам прекратились физические пытки, но ходили слухи, что эти создания вместо тела пытают разум. Они рассматривают все судебные дела в Межмирном Суде и всегда находят виновного. Ангелы никогда не ошибаются. Хотя никто не может объяснить, как им это удается. И даже мрачная аура города этим созданиям нипочем. Ангелы обитают на самом верху крепостных башен, куда закрыт доступ простым сотрудникам. Сами Ангелы тоже не спешат показываться внизу и никогда не покидают Сатус Тенебрис.

И хвала Межмирным Богам! Пусть и дальше торчат там подальше ото всех!

Впервые я увидела Ангелов на ознакомительной экскурсии в Суд в мою бытность второкусницей Академии. Зрелище было впечатляющим и ужасающим. На тот момент я повидала уже достаточно страшных вещей, но настолько неприятных созданий мне видеть еще не приходилось. Особенно страшными мне показались их глаза. Эти страшные черные провалы, которые будто видели тебя насквозь. От их взгляда кровь в жилах стыла. Будто ты уже не ты, не личность, а препарированная лягушка.

Невольно поежившись, я оторвала от книги остекленевший взгляд и посмотрела на улицу. Мы уже съезжали с кольцевой дороги на трассу в сторону области. По сторонам друг в друга перетекали убранные поля и редкие леса. Машка дремала, один наушник выпал у нее из уха, а телефон чуть не выскользнул из расслабленных пальцев. Подружка даже не шелохнулась, когда я перекладывала телефон ей на колени. Небось вчера до поздней ночи сидела в Интернете. Тяжело вздохнув, как дама преклонных лет, раздосадованная выходками юной особы, я посмотрела на ту же злосчастную страницу книги, что и вначале пути. За полчаса я так и не продвинулась ни на строчку. Воспоминания навязчиво лезли в мое убаюканное дорогой сознание, и я позволила им снова поглотить меня целиком.

Тем не менее, Ангелы не могли бы все решать и контролировать одни, для этого их было слишком мало. Со временем стало ясно, что не все создания так плохо реагируют на ауру города, и некоторые вполне спокойно переносят ее и даже могут жить в городе длительное время. Методом проб и ошибок были выявлены необходимые для жизни там качества, и со временем Тенебрис наполнился сотрудниками, устойчивыми к его негативной ауре. Между собой сочетание таких особенностей называют «жаждой справедливости», что не далеко от истины. Обостренное, гипертрофированное чувство справедливости является как раз одним из выявленных магами качеств, помогающих психике устоять перед атмосферой Тенебриса. Жажда справедливости присуща единицам, поэтому спрос на подобных мне не иссякает.

Качества отслеживаются наставниками и учителями при обучении. Причем необходимые особенности встречаются как среди учеников из Поспадему, так и среди учеников из Орвиама. Чаще всего мы работаем в соответствующих отделах, относящихся к тому или иному миру и к нашим родным городам, чтобы, например, оперативникам было легче ориентироваться на местности. Но до торжественной части, где новичков представляют начальству и коллегам, никто не знает точно, в какую группу он попадет.

Ну, до этого славного момента осталось совсем немного!

Я приободрилась, поерзала в кресле, пытаясь расшевелить затекшее тело, и снова вернулась к книге. На этот раз дело пошло куда успешнее, и интересной истории удалось практически заглушить волнение перед предстоящим мероприятием.

***

Автобус плавно влился в поток автомобилей на съезде с шоссе в сторону Академии. Еще пара-тройка поворотов, потом парковка — и мы приехали.

Вывалившись из салона, мы с Машкой быстренько забрали свои сумки, распрощались с дедушкой Федотом и направились в сторону Академии. Лужайка уже кишмя кишела: кричали преподаватели, размахивая табличками с номерами групп на длинных палках, визжали ученики, радуясь встрече с друзьями, а мы с Машкой пытались во всем этом столпотворении разглядеть своих.

Солнце вовсю палило нам в головы, однако прохладный осенний ветерок напоминал о скором похолодании. Я приставила ладонь ко лбу, укрываясь от солнца и растрепанных ветром волос, и пыталась разглядеть хоть одну знакомую фигуру в ярком свете. Группа учащихся с классным руководителем во главе отделилась от общей толпы и двинулась в сторону ворот, освободив мне пространство для обзора.

Двое громил стояли прямо возле ворот Академии. Они вытягивали шеи и высматривали кого-то в толпе. Не сложно догадаться кого. Я замахала руками, чтобы ребята меня заметили. Он заметили меня и радостно замахали в ответ.

— Вон мои! — с улыбкой сообщила я, поворачиваясь к Машке и указывая ей направление.

Она с опаской покосилась на размахивающих руками верзил, уже несколько лет внушавших ей страх, и сказала:

— Ну, иди тогда… Счастливо тебе!

Мы неловко обнялись, сталкиваясь сумками.

— Тебе тоже всего хорошего! Я обязательно напишу! Еще увидимся!

— Очень надеюсь, — грустно улыбнулась подружка. — Береги себя!

Помахивая на ходу Машке, я поспешила к ребятам. Чемодан ковылял по опаленной жарким солнцем траве, и к однокурсникам я пришла уже вспотевшей и запыхавшейся.

— Вот она, истинная женщина! Ты что, весь шкаф запихнула в чемодан? — хохотнул Бронислав.

— Почти, — как можно язвительнее заявила я, тяжело опуская сумки на пыльную траву.

— Оно и видно, — вторил Брониславу Драгомир, гогоча в голос.

Я хмуро посмотрела на парней. Они совсем не изменились за два месяца, что мы не виделись. Невозможно было сердиться, когда огромный, словно медведь, Бронислав смеялся в голос, радостно глядя на меня своими по-детски наивными голубыми глазами. Все те же короткостриженные головы, светлая Бронислава и темная Драгомира, все те же широченные богатырские плечи у обоих. Сокурсники возвышались надо мной двумя трясущимися от смеха горами.

У тех, кто встречается с Драгомиром и Брониславом впервые, всегда вызывают опасения и страх их сдвинутые густые брови, хмурые выражения лиц и то, как недовольно смотрит на них сероглазый Драгомир и презрительно фыркает Бронислав. Но я с ними была знакома уже очень давно, и знала, что за грозным внешним видом прячутся хорошие парни, простые, как пять копеек.

Их магический уровень стабильно держится на пятерке, поэтому они компенсируют недостаток магии избытком мышц. Силища в этих телах и правда огромная, возможно, поэтому их магия остается такой слабой. Только за счет разницы в уровнях я могу с ними тягаться, иначе у меня не было бы шансов. А так на моей стороне ловкость и третий магический уровень. В спаррингах у меня почти всегда была ничья и с Драгомиром, и с Брониславом.

— Зато я ничего не забыла, в отличие от некоторых, — мстительно ввернула я, осматривая спортивные сумки на земле.

Парни тут же переменились в лице. Они сразу узнали мой остекленевший взгляд, который означал одно: я колдую без рук.

— Анжел, даже не думай! — с легкой паникой воскликнул Слава.

У ребят с собой было полно повседневной одежды, которую я видела на них миллион раз, и для меня в принципе не составляло проблемы выбрать какую-то небольшую знакомую вещь и переместить ее куда-нибудь, при этом видеть ее совсем необязательно. Бронислав и Драгомир прекрасно это знали, а почувствовать столь незначительное колебание магии, да еще и среди такого большого количества волшебников было практически невозможно.

Я растянула губы в злорадной ухмылке.

— Ну, сейчас ты у меня получишь! — Мир подскочил ко мне и замахнулся своим огромным кулачищем.

Бронислав ринулся раскрывать сумку в поисках пропавших вещей. Я даже не успела ничего предпринять, как за спиной укоризненно прозвучало:

— Ребята, ребята, ну что же вы? Уже не дети давно, а все туда же…

Не нужно было даже оборачиваться, чтобы узнать Архипа по этому ленивому, как урчание сытого сонного кота, голосу. Через секунду, впрочем, эта наглая морда возникла рядом со мной, и я смогла удостовериться, кому принадлежит голос.

За три месяца у него еще немного отросли волосы, и теперь они касались плеч. Он смотрел на меня в упор своими карими, почти черными глазами. Архип, в отличие от богатырей Драгомира и Бронислава, был невысокого роста, узок в плечах и казался невероятно хрупким. Однако первое впечатление обманчиво: на самом деле он был скользким, как угорь, изворотливым и сильным. Мы друг друга недолюбливали, хотя скрывали сей факт за жеманными улыбочками и натянутым дружелюбием. У Архипа был второй уровень магии, что позволяло ему укладывать меня на обе лопатки в магических спаррингах, но в рукопашном бою я побеждала чаще, что, конечно, не могло не тешить мое самолюбие.

— Что произошло? — осведомился Архип.

Драгомир опустил кулак и ограничился тычком в плечо, от которого каблуки моих туфель глубоко зарылись в сухую землю, а затем пояснил:

— Да эта опять нарывается.

— Я просто пошутила, — примирительно сказала я. — Нечего было надо мной смеяться, лучше б помогли! Тоже мне, сильный пол…

— Ой-ой-ой, — передразнил меня Слава. — Нашелся тут слабый!

— Мне даже искать вас не пришлось, как всегда, за версту видно и слышно! — со смешком сообщил низкий голос, и к нашей колоритной компании подошел последний ее участник.

— Привет, засранец! — осклабился в сторону друга Архип, протянув ему руку.

Никита ответил на рукопожатие. Этот парень умудрялся ладить со всеми, не прикладывая к этому никаких усилий. Он поправил очки в черной квадратной оправе, сверкнул орехового цвета глазами и откинул за спину длинную растрепанную косицу, в которую он обычно заплетал свои густые русые волосы. Никита мог заболтать до смерти кого угодно, и порой мне казалось, что это его основное оружие. Словом он действительно мог убить, и его враги падали замертво под натиском либо аргументов, либо занудства. Тех же из врагов, кого демагогия не брала, Никита мог добить кулаками или магией, которая у него имелась в избытке. Он единственный из нас обладал самым высоким, первым уровнем магии, чем вызывал жгучую зависть у всех: мало у кого уровень магии был выше четвертого. Наверное, поэтому Ник был негласным лидером нашей группы, серьезным, строгим и справедливым — настоящий сотрудник Суда.

— Ла-а-адно, — протянул Драгомир, ласково потрепав меня по макушке. — Правда, чего это мы, уже не маленькие ведь.

Бронислав все равно украдкой погрозил мне кулачищем, но вместе с озорной улыбкой и подмигиванием это совсем не выглядело устрашающе.

— Как прошло лето? — поинтересовался Никита, пока все хватали свои вещи и поворачивали в сторону ворот.

— Отлично! — радостно воскликнула я. — Была в Японии! Там так классно! Киото просто моя любовь!

— А мы на даче у Мира были, баню строили, — гордо выпятил и без того огромную грудь Бронислав.

— А потом парились там с девчонками дачными, — поддакнул ему Драгомир и оба загоготали.

Мы с Ником сдержанно улыбнулись, Архип только фыркнул.

— Я вот в Индии был, занимался йогой и медитацией, — надменно заявил он.

— Ску-у-ука-а-а… — протянула я, закатывая глаза.

Парни прыснули со смеху, а Архип насупился и демонстративно послал мне из глаз пару грозных сверкающих молний.

Мы как раз прошли сквозь ворота на территорию Академии. А она была поистине огромна. На площади в несколько гектаров раскинулся студенческий городок — пять общежитий, большое здание школы, несколько корпусов высших учебных заведений, два отдельно стоящих спорткомплекса, стрельбище, конюшня и прямо напротив ворот –помпезный административный корпус. Мы направлялись как раз к нему по широкой, вымощенной бурым камнем дороге мимо ухоженного сада.

Светло-серое, с высокими колоннами в греческом стиле главное здание выглядело величественно в обрамлении зелени и цветочных клумб. На первом этаже корпуса проходили различные официальные мероприятия вроде линейки в начале учебного года или вручения аттестатов в конце.

— Ник, а ты чем занимался на каникулах? — поинтересовался Слава.

— А я спал, — мечтательно отозвался Никита. — Ну, на море еще побывал, в Крыму. Объехали с семьей весь полуостров на машине!..

Он ненадолго замолчал, окинув взглядом родные просторы, и с чувством произнес:

— О-о-о, какая ностальгия охватывает тут… Грустно немного, что мы больше не учащиеся.

Все мы сейчас чувствовали нечто подобное, но не знали, как это выразить.

Каждая кочка на дороге, каждая трещина в стенах были знакомы. За садом было мое общежитие, а за ним виднелся лес, в котором проходили практики и гулянки. В другой стороне, за широким полем, деревушка, а за ней кладбище, там мы проходили первую практику по некромантии… Ну и натерпелись же мы тогда! Я невольно поежилась, но с удовольствием вспомнила, как мой класс, вопя от ужаса, разбегался куда глаза глядят, а учитель со скучающим видом быстрым движением уложил живого мертвеца обратно в могилу и недовольно заорал, что поставит всем неуд за такое поведение.

Вспоминая время, прожитое здесь, мы добрались до широкой мраморной лестницы. Через распахнутые резные двери виднелся переполненный большой зал, куда отовсюду стекались ученики. Мой чемодан резво застучал колесами по ступеням, чуть позади тянул свой чемодан Архип. Без видимого труда Ник, Мир и Слава поднимались со своими большими спортивными сумками в руках. Пройдя мимо колонн, мы вошли в большой зал.

Древние гобелены на стенах, изысканная мебель из темного дерева, сверкающие огнями хрустальные люстры под высоким потолком и мраморная лестница, ведущая на второй этаж. К ней мы и направилась, пробираясь через суетливых учащихся и успокаивающих их учителей.

Временами то тут, то там слышались приветственные окрики наших преподавателей. Всем им хотелось подбодрить нас, пожелать что-то в этот важный день, но они были заняты своей работой, пытаясь построить учеников. А ученики, конечно, выстраиваться совсем не хотели: истосковавшись за лето по магии, они колдовали налево и направо. По пути к лестнице мы успели деактивировать с пяток вредоносных заклинаний. Подгоняемые желанием скорее сбежать от творящегося в зале безумия, мы чуть ли не бегом поднялись на второй этаж и рванули вдоль правого коридора до лестницы на третий, и только там притормозили и выдохнули.

— Н-да… — задумчиво протянула я. — Тяжко приходилось нашим учителям с нами…

Оставшиеся четыре лестничных пролета мы преодолели без приключений, войдя наконец в пустынный коридор. Этаж, где располагалась администрация, был тих и пуст, почти все сейчас находились внизу, на линейке.

Мы повернули направо и уперлись в дверь замдиректора. Я могла бы поклясться, что услышала тихий свистящий выдох Драгомира, выдавший его волнение, хотя я наоборот была рада встрече со своей наставницей. В отличие от ребят я училась у Юлианы Ксановны и знала ее с совершенно другой стороны.

Мой класс был последним ее выпуском перед тем, как она ушла на пост замдиректора окончательно. Для меня наставница всегда будет доброй и заботливой. Парни же знали только одну ее сторону — как строгого и справедливого заместителя, не дающего спуска лодырям. Хватало одного ее хмурого взгляда — и каждый из моих сокурсников просто каменел от ужаса. Впрочем, нет смысла врать: этот взгляд вызывал благоговение и трепет и во мне.

Мы подошли вплотную к темной двери с позолоченной табличкой «Первый заместитель директора Юлиана Ксановна Трехова», но постучать так никто и не решился.

Я вздохнула, охваченная воспоминаниями, и опустила глаза на свои ноги, но вместо строгих черных покрытых пылью туфель увидела белые чистые кроссовки. Те кроссовки, что были на мне пять лет назад. Тогда я точно так же стояла перед этим кабинетом, неуверенно переминалась с ноги на ногу и не решалась войти. Мне совершенно не хотелось выслушивать очередную лекцию о моем светлом будущем, только теперь от своего классного руководителя. Такие речей я уже наслушалась и от родителей, и от преподавателей. Никто из них не давал мне каких-то определенных советов, и выбирать мне приходилось полностью самой.

А мне не нравилось ничего.

Я не знала, куда себя применить, все сферы казались мне чужими, скучными, неинтересными, не моими. В тот день Юлиана Ксановна наконец отмела мои сомнения.

— Вы хотите сказать, что я справлюсь? — робко спросила я, утопая в большом кресле.

— Это зависит только от тебя, — мягко улыбнулась она. — Но я не порекомендовала бы тебя, если бы думала, что тебе это не по силам.

— Но оперативником… — с сомнениями прошептала я и тут же громче предположила: — Может быть мне лучше получить какую-нибудь более «офисную» профессию? В Межмирном Суде столько разных должностей! Я не уверена, что буду полезнее всего именно в поимке преступников…

— У тебя замечательные способности в области магии, твой уровень определенно еще будет расти. К тому же ты всегда была активной. Мне кажется, будет настоящим преступлением запереть тебя в душные кабинеты.

Я перебирала в руках документы для поступления, невидящим взглядом скользя по строчкам. В конце концов, я любила соревнования, мне всегда нравилось преодолевать трудности, а это дело еще и принесет пользу обществу обоих миров… Благородная работа. Опасная, но интересная до головокружения… И прежде, чем мой мозг успел осознать, я подняла глаза к наставнице и твердо заявила:

— Согласна. Я согласна.

А дальше меня ожидали мучительные пять лет обучения. Обычные занятия почти ничем не отличались от сессии. Иногда я приезжала домой на каникулы в слезах и синяках, отчего родители были в ужасе, уговаривали бросить эту кошмарную затею, но я стояла на своем и была непоколебима. Последние два курса показались немного проще, чем первые три, но, возможно, я просто привыкла к нагрузке. Тем не менее, я была довольна. Мне было интересно. Каждый день я преодолевала себя, училась быть сильнее и опаснее, чувствовала, что могу сделать множество полезных вещей, и это придавало мне сил. А сейчас я стою на финише, в самом конце этого сложного пути, скоро я наконец-то смогу применить свои способности в деле. Так что нет места сомнениям, мне нельзя колебаться. С этими мыслями я решительно и громко постучала в дверь, надавила на железную ручку и заглянула внутрь.

Там ничего не изменилось: все то же светлое прямоугольное помещение со стеклянными шкафами, заваленными папками, а в конце кабинета за огромным письменным столом у окна сидит Юлия Ксановна.

— Заходите, заходите, ребятки. Давно уже вас жду, — проворковала она, не отрываясь от документов.

Наставнице не нужно было видеть нас, чтобы знать, кто к ней пришел. Мы ввалились в кабинет и сбились в кучу у самых дверей. Юлиана Ксановна не спеша выровняла стопку бумаг и сложила их в синюю папку, свернула два пергаментных листа, на которых я заметила восковую печать Ковена Магов, перетянула их красными лентами и только после этого вышла из-за стола.

Я была так рада видеть свою учительницу, что не могла сдержать улыбку. Юлиана Ксановна выглядела не старше пятидесяти лет, моложавая женщина с вьющимися каштановыми волосами, стройная для своего возраста, всегда с иголочки одетая. Она улыбнулась мне в ответ, отчего светлые карие глаза наполнились теплом.

Никто из учащихся не знал, сколько Юлиане Ксановне на самом деле лет, как и не знали возраст других древних магов. Иногда мне казалось, что они и сами уже забыли, сколько им лет.

В Академии было много древних, и каждый ученик со временем начинал отличать их от других преподавателей. Внешне они могли выглядеть совсем молодо, но, заглянув в глаза, сразу чувствуешь разницу. Глаза колдунов, проживших не одно столетие, настолько могущественных, что магия смогла замедлить процесс их старения, были особенными. Завораживающими, яркими, мудрыми, всезнающими. Казалось, в них можно увидеть ответы на все загадки Вселенной. А еще — печаль. В них всегда была печаль. Такая всепоглощающая, светлая, неотвратимая. Глаза Юлианы Ксановны были именно такие. И даже сейчас, когда она, счастливо смеясь, приветствовала нас, я видела в ее глазах что-то такое, отчего щемило в груди.

— Ребятки мои! Родные! — щебетала наставница, принимаясь нас обнимать. — Приехали! Какие же вы все-таки большие стали, какие взрослые! А как одеты хорошо! Красота!

Мальчики, смущенно насупившись, наклонялись к Юлиане Ксановне, стойко перенося все эти телячьи нежности. Меня наставница обняла последней, а после пытливо заглянула в глаза. Я посмотрела на учительницу в ответ, неуверенно улыбаясь.

— Нам надо спешить, — нехотя отворачиваясь от нас, сказала Юлиана Ксановна. — Я только сумку возьму и пойдем…

Она проворно вернулась к столу, схватила сумочку и вместе с нами вышла из кабинета. Юлиана Ксановна изящно махнула рукой, посылая заклинание, и щелчок замка в двери нагнал нас уже посреди лестницы. Мы направлялись еще выше, к академическим порталам.

Порталы для перемещения между мирами есть и в городе. Как правило, они располагаются в людных местах, например, в торговых центрах или вокзалах, но найти их могут только маги. Опять же спасает заклинание проявления или его противоложность –заклинание сокрытия, плюс простейший отвод глаз, который не действует на магов. Перемещение производится строго по билетам, что роднит порталы с общественным транспортом Поспадему. Поэтому их еще называют Портальными вокзалами.

В Академии всего два портала для частного перемещения преподавателей или учеников. Пользуются ими редко, поэтому порталы находятся на последнем этаже административного корпуса. Лифты в Академии имелись только в жилых корпусах. Тут их заменяли широкие роскошные лестницы. Неподготовленному пассажиру было бы утомительно тащиться по ним с чемоданом и сумками наперевес, но наша колоритная компания вбежала наверх даже не запыхавшись.

Этаж был небольшим и пустынным, в витражные окна светило солнце, разукрашивая светлый паркетный пол ярким узором. Наши шаги отдавались от стен гулким эхом. За дверью с указателем «Портальная» нас ждала просторная комната с двумя столами. Там же на бордовом ковре белыми линиями были нарисованы два круга, по краям которых лежало по пять кусков необработанного кварца, образуя пентаграмму. В кабинете должна была находится пара магов, но в тот момент, когда мы вошли, за столом сидел всего один. Светловолосый мужчина среднего возраста читал журнал, развалившись на стуле. Оно и понятно, сейчас не время для перемещений, это только нас допустили вне очереди. В обычные дни, когда порталы работают по расписанию, за обоими столами сидит по колдуну, один принимает, другой отправляет.

Для перемещения между мирами необходимо применить магическую силу с обеих сторон. С одной стороны перемещаемого как бы выталкивают, а с другой хватают и тянут. Так тратится меньше магической силы, значит, большее количество людей можно привлечь к работе и нет необходимости искать волшебников только с высшим уровнем магии.

— Доброе утро, — вежливо поприветствовал нас мужчина, откладывая журнал на край стола.

— Доброе утро, — ответила ему Юлиана Ксановна, доставая из своей сумочки шесть прямоугольных пергаментных листов и протягивая их магу.

Он неспеша внимательно проверил каждый билет, затем насадил всю стопку на компостер, и только после этого указал рукой на круг напротив своего стола со словами:

— Прошу. Кто первый?

Я не любила процедуру телепортации, поэтому всегда старалась проходить ее как можно быстрее, и вызвалась первой.

Поскорее разместившись вместе со своими вещами внутри круга, я напряглась в ожидании. Маг выровнялся на стуле и сделал несколько пассов руками в мою сторону. Затем воздух внутри круга начал сгущаться, заставив меня еще сильнее стиснуть вещи в руках. Не очень-то приятно ощущать, как тебя расщепляют на атомы, а затем снова собирают в другом месте. В глазах привычно потемнело, и на несколько мгновений я перестала ощущать что-либо вообще. По факту я и существовать-то перестала. Не то чтобы расщепление было болезненным: оно происходило так быстро, что тело просто не успевало почувствовать боль. Но само понимание, как именно происходит перемещение, меня пугало до ужаса.

Вот ты стоишь в кругу, ребята и Юлиана Ксановна сбоку, на тебя сосредоточенно смотрит маг, протянув в твою сторону руки с выгнутыми от напряжения пальцами… И тут –БАЦ! — и тебя нет. Нет нигде и никак, ты просто невидимые крупицы в небытии. А потом –ОП! — и ты снова ты. Но после телепортации меня постоянно преследует ощущение, что какие-то частички так и не собрались со мной обратно воедино…

Я судорожно вздохнула. В нос тут же ударил затхлый запах сырого подземелья, а по ушам — шум, похожий на вокзальный гул Поспадему: разговоры и крики, топот ног, шорох одежды и стук чемоданных колес. На одно кошмарное мгновение мне показалось, что я ослепла. Но тут же стало понятно, что там, где я очутилась, просто было очень темно.

Успокоиться помогли и воспоминания. Все же это был не первый мой визит в Сатус Тенебрис. Через пару секунд глаза стали привыкать к темноте, и я смогла рассмотреть, где я нахожусь. На неровных каменных стенах висели факелы с магическим огнем, света они давали больше обычных, но все же не настолько много, чтобы четко увидеть все вокруг. Передо мной обнаружился ряд столов, за которыми сидели колдуны, а позади них обрисовались тени снующего народа.

Ага, мне туда.

Поспешно подхватив свои вещи, я вышла из круга, чуть не сбив по пути один из кварцевых камней. Слава Межмирным Богам, что вовремя повернула чемодан, умудрившись не задеть ничего, иначе следующий пассажир мог бы лишиться конечности, а то и чего похуже… На своих местах камни как правило ничто не держало, так как любые заклинания разрушались при телепортации. Разве что их догадались приклеить к полу…

Справа в конце зала то появлялось, то пропадало скрытое чьим-нибудь силуэтом светлое пятно — выход. Портальный вокзал был довольно тесным помещением, и я рассудила, что лучше подождать остальных снаружи. Насколько я помнила, лестница в конце зала вела в главный холл Суда. Пройдя к стене за столами, я влилась в поток направляющихся в сторону выхода, краем глаза заметив, как в освобожденном мной кругу материализовался Никита.

Народ двигался нестройно и медленно, идущие навстречу то и дело задевали меня локтями, я тоже в долгу не оставалась, но это была вынужденная мера, ибо вжаться в холодную шершавую стену сильнее было уже невозможно. Конечно, поток народа в Суд был колоссальный, Портальный вокзал не закрывался ни на минуту. Маги сменяли друг друга раз в несколько часов, обеспечивая непрерывность перемещений.

На лестнице было значительно светлее за счет высокой и широкой арки наверху. Не без труда, поскальзываясь на неровных каменных ступенях и проваливаясь в щели между плитами каблуками, я поднялась наверх и вышла в зал.

В нем все осталось так, как я и запомнила: огромный, хорошо освещенный холл с высокими сводами. Народу в зале было еще больше, чем возле порталов, гул стоял такой, что казалось, будто стены вибрируют, все куда-то спешили, что-то кричали, толкались… У каменных стен, украшенных гигантскими гобеленами и картинами от пола до потолка, стояли деревянные скамьи, а между ними — небольшие круглые столики. Одно такое местечко как раз освободилось рядом с выходом из подземелья, и я поспешила занять его собой.

Подняла голову к расписному потолку. Какой сложный узор… Шумно выдохнула.

Сатус Тенебрис, как всегда, повергал в шок, и мне нужно было время, чтобы переварить происходящее. Терзало странное чувство, словно тяжесть навалилась на плечи и невидимые жгуты стянули грудную клетку, затрудняя дыхание. Я знала, что через несколько секунд эти неприятные ощущения ослабнут и пройдут совсем, но сейчас переносить этот гнетущий ужас было невыносимо.

Это и было истинное лицо Тенебриса: сосредоточение отрицательных эмоций. Гнев, горе, ненависть, страх, апатия, боль, — все это оседало в городе, и огромным ненасытным чудовищем накидывалось на посетителей. Однако чудовище бывало милосердно, и, выпуская из своих когтистых лап, оно даровало облегчение, избавление и надежду.

Я глубоко вздохнула, глядя, как из арки появляется Никита.

Гнетущая тяжесть внутри сходила на нет. Не исчезла совсем, но почти незаметная затаилась где-то глубоко внутри. Чудовище радостно взревело и запрыгало вокруг, размахивая исполинским хвостом: оно предчувствовало очередную долгую и веселую игру. Мне осталось только мысленно поприветствовать старого приятеля: «Давно не виделись. Тебе меня не сломить».

Порыв ледяного ветра, словно пес, лизнул мне лицо: «Привет! Это мы еще посмотрим…»

Глава 2

Зал был небольшой, но просторный. Пол из белого мрамора отражал сияние и блики огромной хрустальной люстры. Мозаика на стенах складывалась в причудливые узоры, бежевые портьеры скрывали вид из высоких арочных окон. Ангелы умели производить впечатление. Мы невольно стали проникаться торжественностью момента.

Нас и еще человек двадцать новобранцев попросили оставить свои вещи при входе, а затем впустили, рассадив в несколько рядов на высокие стулья с золотой тесьмой. Перед нами была небольшая сцена, на которой пустовал длинный стол, а чуть поодаль от него уже восседали незнакомцы.

Юлиана Ксановна и еще несколько наставников поднялись на возвышение и по-свойски заняли свободные стулья. Новобранцы перешептывались, кидая заинтересованные взгляды в сторону сцены. Я с благоговейным трепетом разглядывала все вокруг. Другие новички, как и мы, были одеты в строгие костюмы и белые рубашки. Но находящиеся на сцене в торжественности и строгости нарядов не уступали. Меня посетила мысль, что, возможно, это наши будущие коллеги…

Столько разных рас в одном месте!

От интереса я даже начала подскакивать на стуле, пытаясь до мелочей разглядеть сцену за головами сидящих впереди. Заметила и клыкастые улыбки вампиров, и заостренные уши эльфов, и белую как снег кожу навов, и болезненно болотную кожу троллей, и густые яркие бороды гномов… А затем нечто под потолком привлекло мое внимание.

Я вздрогнула и несколько раз моргнула, но образы не исчезли.

Из просторной арки под самым потолком, которую я раньше и не замечала, в зал струились белые крылатые призраки. Они взмахивали крыльями приземлялись прямо перед сценой, чтобы после с нечеловеческой грацией подняться на нее и занять свои места за столом.

Я оглянулась. Некоторые особо впечатлительные новобранцы открыли рты, остальные просто смотрели во все глаза.

В центре стола оказался совершенно не похожий на других Ангел. Вместо белых волос на изящные покатые плечи ниспадали переливающиеся всеми цветами радуги локоны, а большие глаза сверкали капельками ртути, зеркалом отражая все происходящее.

Теперь челюсть отпала и у меня…

Повелительница! Сама Повелительница Ангелов Правосудия спустилась поприветствовать новых работников Суда! Вот это сюрприз! И прежде, чем все мы успели прийти в себя, Повелительница заговорила:

— Здравствуйте! От лица всех Ангелов Правосудия и себя лично я рада приветствовать вас в Сатус Тенебрис! Сегодня особенный день для вас. Сегодня вы становитесь полноправными работниками Межмирного Суда. Ради этого каждый из вас прошел длинный сложный путь, и раз вы дошли до конца, значит, вы не просто избраны из-за своей особенности, но действительно достойны. Вы — наша гордость, наш важный материал для построения совершенного мира! Мы возлагаем на вас надежды, и со своей стороны обещаем оказывать вам поддержку на новом этапе вашей жизни. Взамен мы просим лишь продуктивно трудиться на благо процветания справедливости!

Голос Повелительницы разносился по залу мягкими вибрирующими волнами, разряжая обстановку после настолько эффектного появления Ангелов. Все же не только для меня, но и для остальных новичков присутствие белоголовых было непривычно.

Эти существа, я была в этом уверена, сейчас внимательно изучали нашу подноготную, рассматривая нас своими черными провалами глаз… Не с помощью магии, нет. Наоборот, магический фон был спокоен. Но, если верить слухам, ангельские способности имели какую-то совершенно особенную природу. И я могла бы руку дать на отсечение, что это так. Их пристальное внимание очень напрягало. Однако деваться было некуда, нужно привыкать, все-таки теперь мы вроде как работаем вместе. Да и скрывать мне нечего…

— Когда я назову ваше имя, поднимитесь ко мне, чтобы подписать документы и получить назначение, — тем временем продолжала Повелительница. — Давайте начнем…

Некоторые новобранцы, поднимаясь на сцену, где их уже ждали их будущие коллеги, тряслись от волнения, словно осиновый лист, другие были предельно спокойны. Повелительница называла, в какой отдел их направляют, затем предлагала каждому подписать контракт. Получив свой экземпляр в красивой серебристой папочке, перетянутой золотой лентой, новички присоединялись к своей команде, и вместе с ними покидали сцену.

От осознания того, что моя очередь придет еще не скоро, нервы были напряжены до предела… Я ерзала на стуле, заламывала потеющие ладони, ругала алфавит и первую букву своей фамилии. Тем временем на сцену поднимались новые следователи, аналитики, судебные приставы, смотрители, даже палачи… Ну, и конечно, мы — оперативники.

Так уж случилось, что с разных уголков миров раз в год для Суда находится не больше двух сотен сотрудников. Конечно же, наши двадцать человек были только малой частью общего количества новобранцев, народом одной страны и языка, собранных в одном зале ради удобства. В этом году наша Академия выпустила сразу пятерых оперативников, и этот случай был из ряда вон: насколько я знала, за прошлые несколько лет Академия не предоставила Суду ни одного работника оперативного отдела. Так что в какой-то степени сейчас мы были гордостью Юлианы Ксановны.

Первым из моих сокурсников на сцену отправился Никита. На вид его новые коллеги выглядели совсем ему не соответствовали. Четверо мужчин в возрасте, один из них — низкорослый дворф с густой красивой каштановой бородой, разумеется, не уступающей бородам гномов, да хрупкая невзрачная девушка. Но Ангелы никогда не ошибаются, а значит, подобрали для него идеальную команду.

Потом пришла очередь Бронислава. Ему досталась более лаконичная группа — две высокие подтянутые женщины и один парень, на вид ужасно похожий на самого Бронислава. Затем на сцену поднялся Архип. Его опергруппа была как на подбор: четыре симпатичные женщины, скорее всего не люди, а вампирши или эльфийки, а может и сами дриады, издалека не различить. Они не улыбались и их уши скрывали волны шикарных волос, но чутье редко меня подводило. Невольно подумалось, что этому засранцу слишком везет в этой жизни.

Следующим вышел Драгомир. На сцене его ожидали всего два человека, мужчина и женщина на вид лет сорока, но это впечатление, разумеется, было обманчивым. Издалека отличить реальный возраст магов просто невозможно, а все колдуны второго-первого уровня после тридцати стареют о-о-о-очень медленно.

Наконец очередь дошла до меня.

К тому времени стулья вокруг уже совсем опустели. Мне показалось, что мое имя прозвучало где-то совсем далеко, словно не в этой реальности. Однако с места я подскочила как ужаленная, не было больше сил ждать. А к сцене подбежала и того быстрее. Только перед лестницей у меня стандартно случилась заминка. В такие ответственные моменты лестницы — мое слабое место, то оступлюсь, то споткнусь, один раз вообще упала. Но — о чудо! И это препятствие мне покорилось!

На выдохе вбежав вверх, я замерла перед столом, спиной к залу, в ужасе стиснув ладони и без того истерзанных рук.

— Анжелика, — произнесла Повелительница. — Прошу, твои документы.

Трудовой договор, страховка, какие-то финансовые документы, аренда квартиры… Боги, сколько же всего!

Дрожащей рукой под пристальным вниманием Ангелов Правосудия я подписала свои бумаги.

— Пожалуйста. — Повелительница, улыбаясь, вручила мне папку и ключи с металлической биркой.

Обойдя стол Сбоку, ко мне вышли пятеро. Впереди всех шел мужчина лет пятидесяти, лысеющий, с поседевшими висками, подтянутый и крепкий. Сразу видно — оперативник.

— Приветствую, — поздоровался он. — Меня зовут Облаков Борис Игнатьевич, начальник Оперативного отдела номер семь.

Я пожала сухую и шершавую ладонь начальника, отметив, что ростом он невысок, глаза у него добрые и зеленые, а улыбка хитрая и задорная, как у мальчишки.

— Добрый день, приятно познакомиться, — бодро ответила я.

За ним следовал темноволосый мужчина на вид лет тридцати-сорока, в прямоугольных очках без оправы, выше меня на голову.

— Трифонов Тилрон Мирославович, — представился он низким глубоким голосом, протягивая мне большую сильную ладонь. — Лидер оперативной группы номер триста тринадцать.

— Приятно познакомиться, — пролепетала я.

Он улыбнулся, видимо пытаясь меня ободрить, но эффект был обратный: во рту у него зловеще сверкнули белоснежные вампирские клыки. Ладонь моя совсем обмякла, но девушка, вынырнувшая откуда-то из-под левой руки вампира, схватила мою руку и начала ее энергично трясти:

— А меня зовут Аминова Диляра Ильясовна. Я медик группы!

Я на автомате промямлила что-то, чего требовали правила приличия. Внешне девушка выглядела моей ровесницей, хотя это могло быть не так. Она улыбнулась, встряхнув короткими каштановыми волосами и хитро сверкнула ясными медово-карими глазами.

— Святополкова Акулина Тихомировна, — прозвучал вначале приятный женский голос, а затем показалась и сама его обладательница — высокая и стройная, темноволосая и темноглазая, с фарфоровой кожей и алыми губами. Подозрительно прекрасная женщина! Но никаких признаков того, что она не человек, я не обнаружила.

— Рада знакомству, — протянула я руку, с трудом вырванную у Диляры.

Диляра неохотно отошла в сторону, и не успела я насмотреться на Акулину, как еще один коллега поспешил мне представиться:

— Зарецкий Лучезар Гориславович.

Я подняла глаза и шепотом выдохнула приветствие, пожимая руку высокому светловолосому эльфу.

В добавок к бархатистому голосу, Лучезар обладал выдающимся ростом, изяществом и стройностью, присущими всем эльфам. Уши его были вовсе не так огромными и острыми, как любят изображать люди Поспадему. Для незнающих такая форма вполне может сойти за человеческую, но наметанный глаз сразу увидит разницу, — ничего общего с тем, что хирургическим путем порой делают себе жители Поспадему. Это был мягкий плавный изгиб. Само ухо — более узкое и вытянутое, чем человеческое, почти без мочки. Никто не сказал бы, что эльфийские уши некрасивы. Они удивительно гармонично сочетались со всем образом этой величественной расы.

— Удачи в вашем нелегком труде! — провожая нас со сцены сказала Повелительница.

— Будем стараться! — слегка поклонился ей Борис Игнатьевич.

В то время, как мои новые коллеги стали спускаться, он вернулся на свое место позади стола Ангелов.

Я поспешила за остальными вниз по лестнице и, конечно же, споткнулась.

Пролетев оставшиеся ступеньки, я звонко цокнула туфлями по мрамору, чувствуя, как подгибается неудачно поставленная нога, но от окончательного падения меня спасло чье-то плечо. Это оказалась Диляра. Она ободряюще мне улыбнулась и взяла под руку. Мне осталось только следовать за ней, глупо хихикая своей неуклюжести.

Пересекая зал на пути к выходу, я вдруг оглянулась на Юлиану Ксановну. Она сидела во втором ряду и, казалось, не замечала меня, глядя на новичка на сцене. Но когда я была уже у самых дверей, она вдруг ответила на мой умоляющий взгляд, одобрительно кивнула, улыбнулась и помахала рукой. Я поспешно помахала ей в ответ, скрываясь в дверном проеме.

Увидимся ли мы когда-нибудь снова?

На глаза против воли навернулись слезы, но от постыдных рыданий меня вновь спасла Диляра и ее звонкий голос:

— Давай, показывай, где твои вещи.

Я подняла взгляд на оставшуюся поклажу.

Коридор в этой части крепости был малолюдный, так что оставленные у стены чемоданы никому не могли помешать. Обнаружив свои вещи, я вновь закинула тяжелую сумку на плечо и схватила чемодан.

— Не-е-ет уж, так дело не пойдет! Давай-ка сюда, — решительно заявил Тилрон, отбирая у меня чемодан.

Лучезар помог снять с плеча сумку и ноутбук. Смутившись из-за такого отношения, я не сопротивлялась, лишь рассеяно улыбалась мужчинам.

— Так-то лучше, — констатировала Акулина.

— Наша смена только вечером, поэтому сейчас мы отведем тебя в квартиру. Тебе лучше отдохнуть перед работой, — сказала Диляра, когда мы направились по коридору к лифтам.

— Хорошо, — кивнула я, часто моргая, чтобы оставшиеся слезы перестали застилать глаза.

Мы подошли к лифту и разминулись там с девушкой с кипой бумаг в руках.

— У тебя, должно быть, куча вопросов, — заметил Лучезар.

Лифт потихоньку ехал вниз. Я задумчиво смотрела на его старинные двери, дерево и металлические узоры, не торопясь с ответом.

Вопросов у меня была просто уйма, но я никак не могла выбрать, какой из них задать первым.

— Зачем Ангелы устраивают эти торжественные приветствия? — наконец спросила я. — Почему документы не может выдать работникам их начальник или отдел кадров… Зачем это… мероприятие?

— Думаю, Ангелам важно лично увидеть новичков, — со смешком ответил Тилрон. — Не могут же они ради этого ходить по кабинетам в рабочее время…

— А что? Это было бы забавно! — захихикала Диляра. — Представляю, как они будут изображать надменность и величественность, проходя по нашим узким коридорам или толкаясь в лифтах, полных народу…

Я невольно улыбнулась и хихикнула, красочно представив себе эту картину.

— Ну вот, наконец-то ты повеселела, — заметила Акулина. — А то была мрачнее тучи.

— Не бойся, мы тебя не укусим! — хохотнул Тилрон, растягивая губы в дружелюбном клыкастом оскале.

Я улыбнулась ему еще смелее, а потом вопросы посыпались из меня просто градом.

— А где я буду жить?

— С нами в одном доме, многоэтажка в десяти минутах езды от Суда.

— А остальные оперативники тоже в нем живут?

— Ну, не все, некоторые живут в соседних домах. В одном мы бы не поместились, — со смешком отвечал вампир.

— А как мы доберемся туда?

— Здесь есть общественный транспорт — трамвай. Сейчас сама увидишь…

И не успел Тилрон договорить, как я уже задавала следующий вопрос:

— А магазины тут есть? Мне бы еды купить…

— Конечно же есть, мы тебе все покажем…

Двери лифта открылись. В кабину тут же ворвался шум холла, у лифта толпился народ, нетерпеливо заглядывающий внутрь. Много-много народу. Бесконечный поток лиц, глаз, рук и ног… К этому столпотворению нужно привыкнуть.

Цепляясь за услужливо подставленный локоть Диляры, я вышла вслед за остальными. Мы прошли пару метров по широкому коридору, в котором находилось еще несколько лифтов, и вышли на просторную площадку перед лестницей, ведущей в основное фойе и выходу из Суда.

Мои коллеги привычно лавировали среди толпы, и вскоре мы оказались перед огромными, в несколько метров высотой резными дверями, одна из створок которых была распахнута. Из нее в зал, тепло освещенный множеством фонарей и факелов, падал холодный серый уличный свет.

За стенами Суда я не бывала ни разу. Да и из окон редко удавалось увидеть что-то кроме серого неба.

— Ты же догадываешься, что город у нас довольно специфический, — осторожно сказала Диляра. — Предупреждаю, у меня, например, был небольшой шок, когда я впервые увидела его…

— Мне кажется, меня уже невозможно шокировать больше, — хмыкнула я.

Мы вышли на широкое каменное крыльцо. С него открывался замечательный вид на окрестности. Если то, что я увидела, можно было назвать замечательным…

Все было тусклым, серым и черным, словно кто-то убрал насыщенность у всех цветов разом. Каменную площадь перед замком украшала аллея, но листва на деревьях была вся будто в черном налете… Зеленый и желтый цвета скорее угадывались, чем действительно был видны глазу. Впереди за высоким каменным забором и открытыми настежь воротами виднелись дома, тоже серые или черные.

Небо, несмотря на явно ясную погоду, было серо-голубым с редкими, какими-то грязно-белыми облаками.

А солнце?! Что стало с солнцем?! Его свет более не был теплым и добрым, о нет, это был холодный свет, исходящий от ярко-белого шара, висящего в небе.

Я потрясенно замерла. Проморгалась, осмотрелась еще раз. Ребята терпеливо ждали.

— Теперь я понимаю, отчего народ здесь в депрессию впадает, — сказала я наконец.

— Надеюсь, с тобой этого не произойдет, — ответил мне Лучезар.

— Я тоже очень надеюсь, — согласилась я. — Очень мрачно, конечно, но красиво. Этакий готический стиль… Да, в этом определенно есть своя прелесть!

Жизнерадостно улыбаясь, я заявила:

— Ну что? Поехали домой? Показывайте мне дорогу!

Мои коллеги все как один в замешательстве уставились на меня. А потом Тилрон ухмыльнулся и сказал:

— Ангелы и правда никогда не ошибаются.

Остальные весело захихикали, и мы стали спускаться по лестнице.

***

Я стояла, запрокинув голову, и смотрела на свой новый дом.

Каменное здание грязного серого цвета было высотой в девять этажей и казалось построенным очень давно. Посередине и над окнами последних этажей виднелась замысловатая лепнина.

— Анжелика, идем уже! — поторопила меня Диляра.

Ребята уже вошли в парадную, и девушка нетерпеливо выглядывала оттуда, придерживая мне дверь. Впрочем, держать дверь не было необходимости: в Тенебрисе по очевидным причинам не использовали домофоны или кодовые замки.

Внутри было прохладно, спертый воздух города здесь казался еще более удушливым, но я надеялась, что это с непривычки. Лифт тоже был видавший виды, деревянный, с вручную открывающимися дверями и цифровым табло, на котором горели оранжевые кнопки. Он даже пах старостью, пылью и рассохшимся деревом.

— Доставай свои ключи, посмотрим, какой этаж тебе нужен, — сказала Акулина, когда мы вошли в кабину. Кабина, кстати, оказалась просторной, явно грузовой.

Я открыла папку и вынула оттуда ключи с металлической биркой.

— Улица Вольных ветров, дом двенадцать, вход два, этаж семь, квартира сто двадцать один, — зачитала я.

— О-о-о! Мы соседи! — обрадовался Лучезар. — У меня сто двадцатая квартира.

— Замечательно! — захлопала в ладоши Диляра. — Луч, ты же поможешь Анжелике освоиться?

— Без проблем! — согласился Лучезар, глядя на меня сверху вниз и улыбаясь.

Я смущенно потупилась. Тем временем Тилрон нажал на кнопку, и лифт, натужно скрипнув, словно древний старик, двинулся вверх.

— Ну ладно, смена начинается в девять вечера по местному времени. Сейчас половина второго дня. Так что, думаю, ты успеешь немного поспать, Анжелика, — сказал Тилрон, сверяясь со своими наручными часами.

— Хорошо, — покорно согласилась я.

Лифт остановился на четвертом этаже.

— Увидимся! — махнула рукой Диляра, выпархивая из кабины и закрывая за собой двери.

На шестом вышли Акулина и Тилрон. А уже на следующем мы с Лучезаром.

Он галантно помог мне с чемоданом и дорожной сумкой, и я несла только ноутбук и свою дамскую сумочку.

Нас встретил обычный тамбур без второй двери. На этаже было восемь квартир, наши с Лучезаром находились в дальнем конце коридора — моя прямо, а его слева.

— Давай помогу тебе занести вещи в квартиру, — предложил эльф, когда мы оказались возле двери квартиры.

— Спасибо, — благодарно выдохнула я, доставая ключи.

Собственно говоря, ключей было всего два, один от квартиры, а другой от почтового ящика на первом этаже. Повернув большой ключ в замке, я открыла дверь.

Квартира была маленькая и темная, окна зашторены, свет выключен. Пошарив ощупью по стене, я клацнула выключателем. На потолке вспыхнула светом плоская люстра из матового стекла.

— Неплохо так, — заявил мужчина. — Сколько лет работаю, тут никогда никто не жил. Но Суд поддерживает квартиры в порядке, и раз в несколько лет делает ремонт, так что все должно быть нормально.

Я ничего не ответила, потому что с интересом оглядывала свою жилплощадь: небольшой коридор с бежевыми в белый цветочек обоями, дальше проход: прямо — кухня, налево — санузел. Справа была единственная жилая комната, полностью меблированная, мне оставалось только оживить ее своими вещами.

— Уютно, — наконец выдохнула я.

— Рад, что тебе нравится, — сказал Лучезар, опуская мою дорожную сумку на пол.

— Спасибо тебе большое за помощь! — выпалила я, снова таращась на эльфа и одновременно не зная, куда еще деть глаза.

Лучезар выпрямился и посмотрел мне в лицо так пристально, что у меня задергался глаз. Я понимала, что он не специально и ему просто невдомек, что мне очень волнительно так открыто смотреть в лицо новым знакомым, но ничего поделать с собой не могла. Нервно хихикнув и улыбнувшись, я отвела взгляд, стараясь скрыть смущение и нервный тик. Эльф тем не менее тоже улыбнулся:

— Нет проблем, обращайся по любому поводу, моя дверь справа.

Я снова украдкой посмотрела на него. Тонкие черты лица, свойственные эльфам, острые изгибы темно-русых бровей, высокий лоб и густые волнистые волосы цвета спелой пшеницы. А еще большие глаза такого насыщенного карего цвета, что от одного их взгляда становилось теплее. Лучики морщинок только добавляли эффекта.

— Хорошо, надеюсь, ты не откажешься от моей компании сегодня вечером по пути на работу? — поинтересовалась я, становясь все увереннее.

— Совсем нет, буду даже очень рад! Тогда встречаемся в восемь тридцать?

— Договорились!

— До встречи!

Эльф вышел за дверь и прикрыл ее за собой. Я подошла и повернула замок, но вместо того, чтобы сразу пойти разбирать вещи, заглянула в глазок. Лучезар как раз открывал свою дверь, чему-то улыбаясь себе под нос.

— Вот это да, — прошептала я, отлипая глазка. — Ну и денек…

Разбор сумок занял чуть больше часа. Комнатка оказалась небольшой, но тоже очень уютной. Зеленые обои с рисунком из стилизованных травинок, окно с салатовыми шторами, справа от него кровать и комод, слева — небольшая стенка с телевизором и рабочее место, напротив — шкаф-купе. Все в одной цветовой гамме — темное дерево и отеннки зеленого.

Кухонька тоже была миниатюрной: гарнитур с оранжевыми фасадами, серебристая плита, холодильник, электрочайник, микроволновка и даже тостер. Все, что нужно для жизни! Позже, к своему восторгу, я обнаружила даже посудомоечную машину. И ванная комната в нежно-розовых тонах с геометрическими узорами на плитке.

Довольная своим новым жилищем, я сполоснулась под душем и решила, что перед сном неплохо бы перекусить. В этом мне помог компьютер.

В Сатус Тенебрис имелась местная сеть, аналог интернета. Разумеется, в сеть Поспадему я выйти не могла, но и тут были свои сайты у всяких кафе и пиццерий, и я заказала себе обед на дом.

За обедом я совместила приятное с полезным и, довольно чавкая, разослала родным и друзьями обещанные письма. А после наконец-то улеглась в свежую хрустящую постель, сладко потянулась и практически сразу уснула.

***

— Дзы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ынь!

— Отстань…

— Дзы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ынь!

— Уа-а-а-а-а-а… Ненавижу тебя.

— Дзы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ынь!

Я села на кровати.

— Дзы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ынь!

— О Межмирные Боги, ты когда-нибудь заткнешься?!

Чтобы будильник действительно заткнулся, мне пришлось встать и подойти к столу. Протерев глаза, я обнаружила, что сейчас уже семь вечера. За окном клонилось к закату белое холодное солнце в вуали серых облаков.

Какое-то время я стояла и смотрела на этот мрачный город, погружающийся во тьму, и почувствовала вдруг ужасное одиночество. В квартире было пусто, никаких тебе соседок по комнате, мамы с бабушкой или хотя бы кошки…

Кактус, что ли, завести.

В нарастающем унынии я переоделась в удобную спортивную форму и убрала волосы в хвост. А затем, немного подумав, все-таки подкрасила лицо.

За годы обучения на оперативника Юлиана Ксановна не раз ругала меня за злоупотребление косметикой, но ненакрашенное лицо вызывало во мне столько отрицательных эмоций, что лучше было получить нагоняй, чем прийти куда-то без макияжа. Я не раз жалела об этой своей слабости, возвращаясь после тренировки с черными кругами под глазами, но прекратить краситься в неподходящие моменты так и не смогла.

Вынимая из холодильника остатки заказанной пиццы, я думала, как грустно ужинать в одиночестве. А потом меня осенило. У меня же есть сосед! Но не будет ли он против моей компании? Что ж, надо пойти и выяснить.

Как только я очутилась перед дверью в квартиру Лучезара, вся моя уверенность куда-то испарилась. Но я все же набралась смелости и позвонила в звонок.

Дверь открылась почти сразу, будто он меня ждал.

— Прости за беспокойство, — затараторила я. — Я просто подумала, вдруг, может быть, тебе тоже скучно ужинать… Может быть, ты тоже хочешь поужинать в компании?

Лучезар удивленно поднял брови и округлил глаза, но затем просто ответил:

— Заходи!

И прежде чем успела сообразить, я уже очутилась внутри квартиры эльфа. По планировке она была точь-в-точь как моя, мебель тоже похожая, но обои были другие. Какие-то более строгие, что ли, мужские, с резкими острыми узорами вместо плавных цветочков. Ну и вещи, конечно же, были его, а не мои.

В коридоре царил полный порядок и чистота. Одна выстроенная по стойке смирно обувь чего стоила.

Лучезар ходил по квартире босиком, и я тоже решила снять свои тапочки.

— Если хочешь, не снимай, — сказал он, заметив, что я разуваюсь. — Просто я люблю ходить дома босиком.

— Я тоже люблю, да и у тебя тут такая чистота…

Лучезар засмеялся и махнул рукой:

— Это тебе просто повезло зайти после того, как я утром убрался. Обычно у меня редкостный бардак. Вот загляни сюда через пару дней, и сама увидишь!

— Ловлю тебя на слове, — улыбнулась я, проходя за ним на кухню.

Она, разумеется, отличалась от моей в основном только внешним видом гарнитура. Дверцы шкафов в классическом стиле из светлого дерева. В остальном такая же техника, стол и пара стульев. А на окне я заметила два кактуса.

— Ты не против макарон по-флотски? — поинтересовался Лучезар, доставая из холодильника сковороду.

— Совсем нет, что ты! У меня сегодня только оставшийся с обеда кусок пиццы… — смущенно ответила я. — Следующий ужин с меня!

— Ловлю на слове, — улыбнулся Лучезар.

— Помочь чем-то?

— Спасибо. Сможешь накрыть на стол?

— Без проблем!

— Ты будешь чай? Некоторым больше нравится сок, но, как по мне, нет ничего лучше черного чая. Могу выпить кружки две за едой!

— Правда? Я тоже чай люблю больше всего! А уж если с лимончиком!..

За беззаботной болтовней мы накрыли на стол и сели ужинать.

— М-м-м-м, — протянула я, заправляя в себя очередную порцию макарон. — Очень вкусно!

— Правда? Это мое коронное блюдо, единственное, которое я готовлю хорошо, — хмыкнул Лучезар. — В остальное время меня частенько подкармливают Акулина и Диляра.

— И Тилрона тоже они подкармливают? — хихикая, поинтересовалась я.

— Тилрону в этом плане проще, у него есть Акулина, — пожал плечами эльф.

— О-о-о-о, — удивленно протянула я. — Они вместе? И давно?

— Уже лет двадцать-тридцать как…

Вилка зависла в воздухе так и не найдя цель, с нее медленно сползли макароны и плюхнулись обратно в тарелку.

— Прошу прощения, но сколько лет вы уже вместе работаете? — наконец выдавила я, запутавшись в расчетах.

— Ум-м-м, — задумался Лучезар, как ни в чем небывало делая глоток чаю. — Уже двадцать восемь лет.

— Получается, вам далеко за тридцать? — продолжала допытываться я.

— Тилрону в этом году было шестьдесят пять, отмечали юбилей! Акулине сорок девять. А я между ними, мне пятьдесят четыре.

— Страшно подумать, сколько лет Диляре… — протянула я, представляя себе жизнерадостную молодую девушку, которая на самом деле уже давно не молодая…

Лучезар опять засмеялся, глядя на мое озадаченное лицо:

— Нет, насчет Диляры можешь не переживать, ей всего двадцать шесть, она пришла в нашу группу три года назад.

— Уф-ф-ф, — против воли облегченно выдохнула я.

Лучезар засмеялся снова:

— Разве это не ожидалось от компании магов, эльфов и вампиров?

— Конечно, но вы совсем не выглядите… ну… — я замялась, подбирая наиболее безобидное слово, но Лучезар договорил за меня:

— Как старики?

— Я хотела сказать «на свой возраст», — поправила я. — Хотя я сталкивалась в Академии с преподавателями, которым было лет сто или больше, но по ним сразу видно… А вы совсем другие.

— Ой, Анжелка, что-то мне спину прихватило, — брюзжащим стариковским голосом прокряхтел Лучезар, хватаясь за спину и сгибаясь над тарелкой. — Где там мои лекарства от радикулита? Неси скорее!

Я засмеялась, и Лучезар тут же засмеялся со мной.

— Сама понимаешь, молодость — она в душе, — отсмеявшись, сказал он.

— Согласна, — кивнула я, наконец-то расправляясь с едой.

На душе полегчало. Действительно, несмотря на разницу в возрасте, мне показалось, что мы с Лучезаром довольно легко понимаем друг друга. Надеюсь, с остальными у меня тоже не возникнет трудностей…

***

Суд продолжал гудеть, звуками и суетой очень напоминая пчелиный улей. За одним лишь исключением: в отличии от настоящего улья, этот никогда не спал.

Я шла за Лучезаром к центральной лестнице из красного мрамора, пытаясь научится лавировать в толпе столь же ловко, как мой проводник. Получалось откровенно плохо, плечи и ребра уже ныли от тычков.

Поднявшись по лестнице, эльф свернул налево, хотя еще сегодня днем мы выходили из лифтов направо. На верху центральной лестницы висел еще один гобелен, но в отличии от остальных декоративных полотен, этот был полезен и с практической точки зрения: на нем была изображена огромная и достаточно подробная карта Суда. Но рассмотреть ее я не успела бы при всем желании, потому что Лучезар летел вперед со скоростью света. Пришлось пытаться запомнить дорогу так.

Поднявшись на шестой этаж в компании ворчливой троллихи и шайки подозрительного вида гномов, мы отделились от них и снова свернули на лестницу.

Суд все больше и больше напоминал мне лабиринт Минотавра, из которого живым не выбраться…

Этажом выше были две двери, возле одной из которых стояла охрана. Лучезар показал пропуск, я последовала его примеру. Огромный бритоголовый мужчина со змеиными глазами ярко-зеленого цвета пристально посмотрел в карточки, окинул нас взглядом с ног до головы, после чего кивнул, и мы прошли в дверь. Я нервно оглянулась на лысую голову в закрывающуюся дверь. Интересно, он дракон или это эффект специального зелья? От глаз дракона ничто не может укрыться. Но насколько я знала, существуют и зелья, способные придать такие способности глазам человека или любого другого существа. Скорее всего, охранник был человеком, да и какой дракон согласится на такую работу? Разве что дракон, которого Ангелы заставили понести наказание…

Мы вышли в коридор, узкий и длинный, с ответвлениями и множеством дверей. Стены в нем были уже не каменные, а из обычных пластиковых панелей светлого бежевого цвета. Подвесной потолок, плоские квадраты офисных ламп. Этакий типичный офис в Поспадему.

Но двери были старинные, из потемневшего от времени дерева, с вычурными ручками, что в сочетании с лампами и пластиковыми панелями выглядело странно. На каждой двери была металлическая табличка с надписью замысловатым шрифтом с завитушками.

В коридоре было пусто, только из дальней двери шумной стайкой вышло несколько сотрудников, и друг за другом, не прерывая разговора, прошли мимо нас и скрылись на лестнице.

— Добро пожаловать в Отдел оперативной работы, — почти торжественно произнес Лучезар. — Смотри: за каждой дверью — подразделение по стране или области. Подразделения внутри делятся на кабинеты, ответственные за города или крупные населенные пункты. Ну и так далее до номера опергруппы. Пойдем, я покажу, где наш кабинет…

Лучезар уверенно вел меня по коридорам, сворачивая то туда, то сюда, а я размышляла о том, что такое количество кабинетов не может поместиться в замке без помощи магии.

Наконец мы вошли в дверь с названием моего города, но за ней тоже был коридор с такими же дверями. У меня голова пошла кругом… Сколько дней мне понадобится, чтобы запомнить сюда дорогу?!

Однако снова плутать не пришлось. Совсем рядом от входа оказалась дверь с надписью: «Оперативный отдел №7».

Не успела я облегченно выдохнуть, как за дверью обнаружился очередной коридор. От прочих его отличало наличие окон, напротив ряда бесконечных дверей. Выглянув в одно из окон ради интереса, я подумала о том, что нашла запасной выход на случай, если потеряюсь в бесконечном офисном лабиринте. За окном было слишком высоко для седьмого этажа. Внизу простирались бесконечные черные крыши домов, дорог не разглядеть, а небо было окрашено в серо-синий цвет, хотя где-то сбоку солнце все еще светило своим холодным светом.

— Вот это кабинет Бориса Игнатьевича, — сказал Лучезар, отвлекая меня от созерцания пейзажа. Он показывал на первую дверь, сразу у входа. Я кивнула, и мы двинулись дальше.

Пройдя совсем немного, мне посчастливилось самостоятельно обнаружить наш кабинет. Табличка на двери гласила: «Группа оперативного реагирования №313» и ниже: «Лидер группы Трифонов Т. М.».

— Заходи, — поторопил меня эльф, заметив, как я нерешительно замерла, подняв руку над дверной ручкой.

И я вошла.

Это была небольшая прямоугольная комнатка. Окно напротив двери, вдоль стен — шесть офисных столов с компьютерами, по бокам от двери примостились два шкафчика –один закрытый для верхней одежды, а другой со стеклянными дверцами для еды и посуды. Ничего лишнего, все те же бежевые стены, но эта комната показалась мне очень уютной. От нее будто веяло чем-то неуловимо родным, приятным, словно запах свежего пирога из окна избушки в деревне. Когда чувствуешь его, то понимаешь: вот он — дом…

В кабинете кроме нас пока никого не было. Но по столам, заваленным всякой всячиной, сразу было ясно, что не заняты только два из них, оба в правом ряду, один у двери, а другой у окна.

— Какой стол мой?

— А какой тебе больше нравится? — осведомился Лучезар.

Мне даже думать не пришлось:

— Тот, что у окна.

Лучезар хмыкнул, обходя меня, и направился к столу у окна. Но в последний момент повернул налево и сел за соседний стол.

— Это твой? — удивилась я, подходя.

— Ну да, — пожал он плечами. — Мы и тут соседи.

— Надеюсь, ты не против… — кокетливо протянула я, опускаясь на стул.

— Очень даже за, — с улыбкой заявил Лучезар.

И я вдруг почувствовала, что начинаю краснеть. Вообще-то я всегда была девушкой не из робкого десятка, при необходимости легко скрывала истинные чувства и играла любую роль, но рядом с Лучезаром притворяться не хотелось, потому что мне казалось, что он видит всех насквозь.

От неловкого молчания нас спасли ребята, вдруг дружно ввалившиеся в кабинет. Никто не выказал своего недовольства из-за выбранного мной места, и я, окончательно успокоившись, занялась освоением новой территории.

Место у окошка приглянулось мне не только из-за непосредственной близости окна (хотя аварийный выход все же никто не отменял), но и потому, что я всегда питала любовь к задним партам и уединенным уголкам.

На столе кроме компьютера, телефона и стакана с ручками ничего больше не было. Но это пока… Уже завтра я планировала притащить сюда кучу мелочей, которые сделают это безликое рабочее место по-настоящему моим.

Вскоре Тилрон дал необходимые разъяснения по поводу бюрократической части нашей работы, без которой, к сожалению, даже маги не существуют. Я знала, что в обязанности оперативников входит не только непосредственно смена и выполнение оперативных заданий, но и тренировки в свободное время, а еще еженедельная беседа с психологом и медицинский осмотр. Кроме того практически в каждой опергруппе был медицинский сотрудник. За нашим состоянием следили очень пристально, чтобы исключить неприятные инциденты. В общем-то уже после первого года обучения на опера я поняла, что это не просто работа, а целый стиль жизни.

Немного разобрав дела, ребята повели меня на экскурсию по основным местам обитаниях работников оперотделов.

— Ты подожди, — говорила Диляра, когда мы возвращались обратно в кабинет, — получим задание, и ты увидишь нашу раздевалку и оружейный склад во всей красе!

— Ой, у нас же есть костюмы! — ахнула я. — Столько слышала о них, но ни разу не видела…

— Да! Самые крутые костюмы на свете! Но мы не всегда их используем, иногда приходится работать в повседневной одежде, чтобы не привлекать внимание местных…

Рабочее место Диляры было прямо предо мной, поэтому мы общались без помех. Да и пока заданий не было, все откровенно бездельничали. Тилрон в самом начале смены напечатал какие-то документы, куда-то сходил, а теперь сидел за столом Акулины и с азартом резался с ней в карты. Лучезар, прислонившись спиной к стене и вытянув длинные ноги, был погружен в чтение толстенного тома на эльфийском, если верить обложке, значит, чтиво было крайне занудное. Поэтому никто не мешал нашему с Дилярой чисто женскому трепу.

— Кстати, можешь звать меня Ляра, — вдруг сказала она.

— Хорошо, а ты меня называй, как тебе нравится, — улыбнулась я. — Я давно привыкла, что мое имя как только не коверкают. Анжела или Лика — самые частые сокращения.

— Звучит красиво, — облокотившись на мой стол и подперев голову рукой, мечтательно сказала Диляра. — Ли-и-ика-а-а…

Она все тянула и тянула мое имя на разный манер, а я тем временем задумчиво рассматривала ее. Носик с небольшой горбинкой, пухлые губы, длинные черные ресницы, аккуратные дуги бровей, кожа ровного оливкового цвета… Все в ее фигуре, движении и повадках было удивительно пластичным, мягким и женственным. Я могла бы поклясться, что она пользуется бешеной популярностью. И это вызывало во мне странную смесь восторга и зависти.

— Спасибо, конечно, — сказала я. — Но твое имя тоже очень красивое.

Девушка скосила на меня глаза и хихикнула:

— Обе хороши.

Я открыла было рот, чтобы продолжить разговор, но тут у Тилрона зазвонил телефон. Невольно внутри меня все замерло, даже дыхание остановилось…

Мое первое задание!

— Алло. Да. Принято.

Вампир положил трубку и только после этого поднял к нам глаза, выдерживая загадочную паузу.

— Что-то интересненькое?! — не выдержала Диляра.

На самом деле я не выдержала бы раньше, но волнение намертво сковало горло.

— Да, девятый уровень сложности, — сказал наконец Тилрон.

Я не удержалась и ахнула. Остальные многозначительно переглянулись.

Всего уровней сложности было десять, как и уровней магии. Только тут нумерация шла в другую сторону: чем больше цифра, тем труднее задача.

В противовес моему волнению и легкому страху коллеги наоборот были в приподнятом и даже каком-то радостном настроении. Диляра с полуулыбкой повернулась ко мне и в ее горящих глазах промелькнуло, как мне показалось, нечто кровожадное.

— Отправляемся немедленно. Форма одежды — боевая, — скомандовал Тилрон, поднимаясь.

***

Парой этажей выше, среди бесконечных дверей и коридоров, обнаружились раздевалки с душевыми.

Каждому сотруднику полагался свой шкафчик с новенькими рабочими костюмами внутри. Как правило, костюмов было несколько, а также некоторые комплектующие к ним. При повреждении все просто заменялось на новое. Я столько слышала о форме оперативников, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать…

Рабочий костюм представлял собой узкий комбинезон, сотканный из маленьких серебристо-черных чешуек, плотно прилегающих друг к другу. Он был поразительно удобным, словно вторая кожа, и совсем не сковывал движения.

Я озадаченно крутилась в нем перед зеркалом в дверце шкафчика, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям. Костюм грел, но в нем не было жарко. В нем было уютно и комфортно, и я подумала, что вообще больше никогда не хотела бы его снимать. Форму дополнял широкий пояс на бедра с огромным количеством кармашков разных размеров и высокие сапоги на тонкой гибкой подошве. Сбоку в области ребер чешуйки становились шире и жестче. Из таких же чешуек состоял и воротник, который при необходимости можно было застегнуть под горло, обезопасив шею. На предплечьях и локтях чешуя тоже была жесткой, с зазубринами и небольшими серебряными шипами, которые были очень эффективны при борьбе с нечистью.

— Ну что, налюбовалась? Нравится? — поинтересовалась Акулина, закручивая свою длинную шикарную косу в пучок на макушке и закрепляя ее шпильками.

— Я как на супергерой из комиксов, — благоговейно выдохнула я, с трудом отрываясь от зеркала.

Акулина, ловко орудующая длинными пальцами в тугих блестящих прядях волос, вдруг прыснула со смеху. Диляра захохотала в голос, ухватившись за живот. Я смущенно улыбнулась их веселью.

— Ой, не могу! Скажешь тоже! — выдавила Ляра, хлопая меня по плечу.

Акулина снова улыбнулась и продолжила крутить пучок, удерживая алыми чувственными губами дополнительную пару шпилек. С длинными густыми волосами не так-то просто управится. Я невольно залюбовалась ей. Такая откровенная темная красота… Не удивительно, что Тилрон влюбился в нее.

— Ты еще не поняла, что это сброшенная драконья кожа? — отвлекла меня Диляра.

— Ты шутишь?! — воскликнула я, разглядывая свой наряд теперь еще более пристально.

— Ну да, специально для нас добывается! Она жаро- и влагостойкая, а еще летом прохладная, а зимой теплая! Но я зимой все равно куртку надеваю, так спокойнее что ли…

Акулина захихикала, и Диляра обиженно насупилась:

— Чего ты смеешься опять? Это вопрос психологического комфорта!

— А я без крутки хожу, — пояснила Акулина, закрепив в волосах последнюю шпильку. — Куртка сковывает движения. Да и за столько лет работы учишься доверять своей форме, как боевому товарищу, и понимаешь, что она тебя не подведет. Подумай об этом.

— Ага, — буркнула Диляра, непреклонно скрещивая руки на груди.

— Ну что, готовы? — бодро поинтересовалась Акулина, игнорируя немой протест Диляры.

Я воодушевленно закивала, по инерции рукой проверив, плотно ли держится на макушке пучок.

Женщины, работающие оперативниками, не понаслышке знают, что чем короче волосы, тем удобнее, но многие из нас приносят удобство в жертву красоте, и не только женщины. Пучок — универсальная прическа у оперативников. Могли бы подойти и хвост или коса, но за них слишком удобно ухватиться, а хватающий по закону подлости чаще всего оказывается очень неприятным типом.

Раздевалка кипела и бурлила, то и дело мы проходили мимо знакомых Диляры и Акулины. Они здоровались, перекидывались с моими напарницами парой дежурных фраз и с интересом смотрели на меня, но прежде, чем кто-то успевал поинтересоваться, кто я такая, мы уже двигались дальше.

— Пойдем скорее, потом познакомим тебя со всеми, — привычным жестом волоча меня под руку, сказала Ляра.

Мы вышли в коридор вслед за Акулиной, прошли по нему немного и остановились у высокой двустворчатой металлической двери с кодовым замком.

— Запоминай пароль, — сказала мне Акулина. — Он меняется каждую неделю. Так что тренируй память.

Пароль я, конечно же, сразу забыла. Но поставила для себя мысленную галочку: позже спросить о нем Диляру или Лучезара. Надеюсь, они не откажут в помощи моей дырявой голове.

Раздался писк и дверь отворилась, впустив нас внутрь. А внутри…

— О-о-о-ого-о-о-о-о! — восторженно протянула я, бросаясь к многочисленным стойкам и с жадным интересом разглядывая их.

Чего тут только не было… Действительно, проще было сказать, чего тут не было. Например, маги не очень жаловали огнестрельное оружие. Оно, конечно, имелось, но в очень небольшом количестве по сравнению с остальным. Комнат было три, дверей между комнатами не было, просто арки в стенах. В каждой из них — оружие разной направленности: ближнего боя, дальнего и различные магические атрибуты, вроде готовых взрывоопасных зелий или полезных артефактов с талисманами. В Академии у нас была всего одна оружейная, да и находящееся в ней оружие уже было видавшим виды. А тут все новенькое, отполированное до блеска…

В зале с зельями Тилрон и Лучезар с энтузиазмом набивали многочисленные кармашки на поясе смертоносной всячиной.

— Так, девочки, — обратился к нам вампир, рассматривая на свет две бутылочки с зельями. — Работка нам предстоит пыльная. Наша цель — захватить преступника живым. Маг, истинный оборотень, имеет высший уровень магии, крайне изворотлив. Его пытались выследить целый месяц, да и сейчас с точностью не могут сказать, в том ли он месте, куда нас направляют. Возможно, у него есть сообщники. Оружие выбираем, основываясь на этих данных.

Акулина с Дилярой разошлись по залам. Я тоже отошла к стенду с ядами и выбрала для себя набор игл с парализующим зельем. Правда, надолго они не смогут задержать оборотня, у этих гадов хорошая переносимость токсичных веществ, но пара мгновений форы у меня точно появится. Потом мне приглянулись удобные клинки, которые я спрятала в голенище сапога и в рукав, и, немного подумав, прихватила еще несколько полезных скляночек, пристроив их в кармашки на поясе. Оружие дальнего боя против оборотней почти бесполезно, попасть в них нереально…

На выходе ребята посоветовали мне прихватить зелье, повышающие все физические показатели тела. Перед началом операций уровнем выше седьмого медик группы как правило проводит подготовку сотрудников, выдавая необходимые зелья, но допинг в экстренных ситуациях никто не отменял.

Мы закончили экипироваться и отправились наверх к порталам оперативников.

***

Бр-р-р, надеюсь, когда-нибудь привыкну к этим мерзким ощущениям от перемещений…

Выйдя из круга, я удивленно осмотрелась. Кажется, это был какой-то склад. Большой полутемный ангар с рядами полок, коробок и контейнеров, между которыми затесался один-единственный круг с кристаллами по краю.

Тилрон, переместившийся сюда первым, дожидался нас. Перемещением с той стороны портала на эту занимался престарелый маг.

— Анжелика, — обратился ко мне Тилрон, — как ты понимаешь, территории, на которых мы работаем, бывают довольно обширными, а нам необходимо держать связь друг с другом. Мы могли бы использовать рации, но сама знаешь, насколько нестабильна любая техника внутри магического поля.

Я кивнула, внимая словам Тилрона. В тусклом свете складских ламп он выглядел гораздо опаснее, чем при ярком освещении офиса. Крупные черты лица, ямочка на подбородке, хмуро сдвинутые густые брови, плотно сжатые тонкие губы, высокий лоб, короткие вьющиеся темные волосы и миндалевидные серые глаза за линзами очков отливающие загадочным стальным блеском. Ничего общего с тем, кто всего час назад с азартом играл в карты.

— Поэтому мы используем телепатию, — продолжал Тилрон. — Но не простую, ее легко перехватить и подслушать. Наша телепатия кровная.

— Но для этого же нужен целый обряд! — возмутилась я.

— В случае с обычными магами — да, но ты забываешь, что я вампир и разбираюсь во всех тонкостях магии крови. — Тилрон хитро улыбнулся, обнажив белоснежные клыки. Получилось зловеще.

— И нам достаточно обмена кровью, завязанного на заклинателе? — с сомнением уточнила я.

— Да. Так что давайте поспешим, а то мы уже выбиваемся из графика. — С этими словами он вытащил притороченный к поясу маленький нож и протянул мне руку.

— Ненавижу эту процедуру, — прошипела Диляра, подходя ко мне и становясь справа.

Акулина встала по левую руку от Тилрона, а Лучезар — по правую. В результате мы образовали круг. Символично, но это не было необходимостью.

Я обреченно вложила свою руку в ладонь Тилрона и отвернулась. То, что я оперативник, еще не значит, что мне нравится испытывать боль.

Тилрон слегка отодвинул рукав моего рабочего костюма. Не успела я сообразить, зачем, как он полоснул мне ножом по запястью, хотя обычно в таком ритуале резали ладони. То же самое он проделал со всеми остальными кроме себя.

— Теперь обменяйся с ними кровью, — велел мне вампир, снимая очки и убирая их куда-то в многочисленные карманы на поясе.

Я порывисто и быстро мазнула своим раненым запястьем по порезам Акулины, Диляры и Лучезара. Ребята были совершенно спокойны, я же чувствовала себя мягко говоря некомфортно.

От вида крови Тилрон преобразился. Теперь его глаза сияли потусторонним серебристо-белым светом, а губы нетерпеливо приоткрылись, словно он предвкушал снятие пробы со вкуснейшего десерта.

— Властью, дарованной мне по роду, заклинаю: подчинись моей воле! — вдруг громко и зычно произнес лидер группы.

От неожиданности я вздрогнула. А потом он резким звериным движением припал к запястью Акулины. Жадно, но быстро, всего лишь на секунду.

Потом настала очередь Лучезара, затем Диляры и, наконец, моя.

Когда сильные пальцы вампира впились в мою ладонь, я инстинктивно попыталась вырвать руку, но хватка была стальной. Меня объял животный ужас, я даже охнуть не успела, как Тилрон впился в рану. Ее засаднило от прикосновения. В голове проскользнула шальная мысль пнуть вампира в живот и выхватить оружие, но все закончилось раньше, чем я успела дернуться.

Тилрон выпрямился, тыльной стороной ладони вытер капли крови с губ и довольно причмокнул.

Оцепенев, я наблюдала, как меняется его лицо. В и без того страшных, со стальным блеском глазах круглые зрачки превратились в вертикальные. В приоткрытом рту зловеще сверкнули кончики удлинившихся клыков. Кожа стала непривычно матовой, словно замшевая ткань. Так и тянуло прикоснуться, ощутить ее мягкость.

Еще ни разу мне не доводилось видеть вампиров после того, как они попробуют кровь. То, что я наблюдала сейчас, было завораживающим, ужасным и прекрасным одновременно. Инстинкт самосохранения велел мне бежать и спасаться, но что-то внутри меня желало приблизиться еще хоть на шаг к этой чарующей красоте.

Впрочем, через мгновение вампир моргнул, будто приходя в себя, и окружавшие его чары тоже рассеялись. Но стоило Тилрону двинуться, как я, все еще напряженная до звона в мышцах, невольно отшатнулась, хотя он всего лишь невозмутимо поднес к губам собственное запястье. Раздался противный тихий звук, с которым клыки пронзили кожу. Тилрон отнял руку ото рта, демонстрируя четыре глубоких прокола и розоватые следы зубов. В полумраке кровь казалась черной, она быстро вытекала из ранок и капала на пол.

Ребята подставили свои порезы под драгоценные капли вампирской крови. Я нерешительно последовала их примеру.

Как только кровь Тилрона попала в рану, та с неприятным зудом начала затягиваться.

Пока я ошеломленно наблюдала за процессом, Тилрон буднично извлек из кармана бумажную салфетку и промокнул кровь со своего уже зажившего запястья. Остальные сделали то же самое. У меня платка с собой не было, поэтому я так и стояла, растерянно вытянув руку, с которой капала кровь.

— Лех, спасибо за помощь! — как ни в чем не бывало обратился Тилрон к пожилому колдуну, поправляя задранный рукав и убирая ножик на место.

— Да без проблем, — дружелюбно отозвался тот. — Машина готова, ждет на улице.

— Ага, ну, мы пошли. — Тилрон махнул нам рукой, мол, следуйте за мной, направляясь к выходу из ангара.

Я проводила его взглядом. Глаза Тилрона все еще сияли серебром, но, судя по поведению, он не представлял опасности. Я подумала, что, должно быть, это очень трудно, контролировать себя, когда кровь других созданий дает тебе такую головокружительную силу…

— Держи, — протянул мне чистую салфетку Лучезар.

— Спасибо, — на автомате поблагодарила я, осторожно промакивая ей кровь. Никакой раны уже не было.

Конечно же, я была знакома с регенерацией, но у людей она занимает гораздо больше времени, и по-настоящему восстановиться без посторонней помощи нельзя. Сам себе волшебник может залечить разве что совсем мелкую рану, которая бы не затрагивала кровеносные сосуды или сухожилия. Сейчас же мне удалось испытать на себе всю силу и скорость вампирской регенерации. Второй раз за день я ощутила восторг и зависть одновременно.

Явно привыкшие к таким изменениям в поведении и внешности Тилрона Диляра и Акулина отправились вслед за ним.

— Анжела, Луч, поторопитесь! — на ходу крикнула нам Диляра.

— Удивительное свойство вампирской крови, правда? — поинтересовался Лучезар, приобнимая меня за плечи и мягко подталкивая вперед.

— Да, — пролепетала я, все еще рассматривая свою руку.

Мы быстро нагнали остальных и вышли наружу. На улице уже стемнело, небо было темно-синим с еще бледными точками звезд.

Ах, я не видела его всего-то несколько часов, а ощущение, что прошла вечность. Жаль, что нет времени полюбоваться подольше…

У входа стоял непримечательный серенький микроавтобус. Тилрон сидел за рулем, а Акулина и Диляра залезали в салон через отодвинутую в сторону боковую дверь. Я забралась внутрь за ними, а Лучезар занял свободное сиденье спереди.

Внутри эта машина не отличалась от любого другого микроавтобуса за парой исключений. Салон почти пополам делила решетка. Решетка была добротная, из толстых прутьев, чтобы ее сломать, пришлось бы повозиться. Присмотревшись, я заметила, что стены и двери в нашем транспорте были бронированными.

А еще внутри машины не работала магия.

Это становилось заметно сразу, как только ты оказывался внутри. Тело тут же налилось тяжестью, которая, впрочем, довольно быстро улетучивалась, но это ощущение от блокировки магии ни с чем не спутаешь. Машина наверняка заговорена и заколдована множеством заклинаний, чтобы ни один преступник не сбежал, пока его доставляют в Суд. Предусмотрительно, однако от таких мер безопасности страдают и сами оперативники, которые, перевозя опасных преступников, не могли пользоваться магией.

Тем временем мотор взревел, и мы рванули по улицам города к намеченной цели.

— Действовать будем так, — начала Акулина, наклоняясь ко мне и Диляре. — По данным наших следователей, преступник скрывается в обычном многоквартирном доме. Вы вдвоем будете караулить снаружи с разных сторон, а мы с мальчиками будем поочередно осматривать подъезды. Вокруг здания очертите защитный контур, постарайтесь сделать его мощнее, чтобы хоть ненадолго задержать оборотня. Мы не знаем, где именно он скрывается, — в квартире, на крыше, в подвале или просто на лестнице, — так что смотрите в оба. Чуть что — сразу отправляйте нам тревожный импульс, это самый быстрый и простой способ дать знать, что что-то не так. Все понятно?

— Да! — в один голос ответили мы с Лярой.

— Хорошо, не подкачайте, — улыбнулась Акулина.

Все это было так волнительно, что я не могла усидеть на месте. Я посмотрела в окно, за которым мелькали огни пролетающих мимо автомобилей. Хоть дороги уже освободились от вечерних пробок, но микроавтобус ехал гораздо быстрее, чем должен был. Похоже, он снабжен не только защитной магией. Интересно, какие еще сюрпризы в нем спрятаны?

— Машина есть возле каждого портала? — поинтересовалась я.

— Ну, не везде, где-то она и не нужна, — ответила Диляра. — А так да, нам выдают транспорт и все необходимое. Иногда мы отправляемся на задание несколькими группами, тогда мы получаем несколько машин, например, или один большой автобус.

— Слушай, а когда ты только начала работать в опергруппе, вы тоже так наспех провели обряд обмена кровью? — негромко задала я вопрос, который так и вертелся на языке. Запястье не болело, но я все равно его потерла.

— Ну да, Тилрон не слишком заморачивается на торжественности древних обрядов. — Диляра поморщилась: — Противно, правда? Ненавижу все эти порезы, хоть я и медсестра…

— Меня больше Тилрон напугал, — призналась я.

— Не бойся, он смирный, — встряла в разговор Акулина. — Тилрон контролирует себя лучше, чем ты можешь себе представить.

— Ему, наверное, тяжело без крови… — сочувственно вздохнула я.

— Я даю ему свою кровь иногда, — пожала она плечами.

Наверное, на сегодня мне уже хватало впечатлений, потому что свою челюсть я обнаружила не на полу, а на ее положенном месте, и даже не отвисшей.

— И это нормально? — наконец спросила я.

— Для пары вроде нашей — вполне. — Акулина улыбнулась. — Понимаешь, он хочет только моей крови. К тому же сама знаешь, что вампиры могут жить без нее, она скорее лакомство, чем необходимость. Но в нашей работе Тилрону нужно много сил, а она есть только при употреблении свежей крови пару раз в неделю… Вот и получается у нас такой симбиоз.

Я только вздохнула, не найдя подходящих слов. Диляра ободряюще положила мне руку на плечо и заговорчески произнесла:

— Не переживай, все в порядке. Это ж настоящая любовь.

— И не поспоришь, — хмыкнула я.

Акулина только загадочно улыбнулась, задумчиво и с нежностью посмотрев на Тилрона.

Вскоре микроавтобус остановился во дворе в обычном спальном районе. Тилрон припарковался у старого дерева с пышной кроной, в тени которого наш микроавтобус можно было и не заметить.

Перед тем как выйти из машины, Диляра скомандовала принять обостряющее чувства и рефлексы зелье, а после всем кроме вампира раздала еще по пузырьку повышающего физические показатели напитка. В ночное время суток истинные оборотни быстрее вампира. Зелья, разумеется, не сделают из нас оборотней, но явно увеличат шансы на победу.

Закончив с подготовкой, мы вышли из машины и двинулись в сторону дома, стараясь не привлекать к себе внимание. Тут безотказно помогает заклинание отвода глаз, которым было необходимо зачаровать и длинную девятиэтажку.

«Все, по коням!» — ворвался в мою голову телепатический голос Тилрона.

Практически сразу он, Лучезар и Акулина черными тенями скользнули к подъездам и, немного задержавшись у кодовых замков, скрылись за их железными дверями.

Домофон даже не пикнул! Интересно, как они это сделали? Тоже хочу узнать такое заклинание!

Мы же с Дилярой поспешили к тротуару, огибающему дом.

«Я буду с той стороны», — сообщила она мне, быстро пропадая из виду.

Вскоре я почувствовала, как Ляра настраивает защитный контур, и присоединилась к ней. Через минуту мы закончили. Оставалось только ждать.

Двор был не из тихих. По случаю теплого вечера на улицу высыпало много народу, так что на детской площадке напротив было полно людей, несмотря на поздний час.

Наши заклинания не позволяли прохожим ни обратить внимание на нас и здание, ни приблизиться к дому. Даже если кому-то из жильцов придет в голову мысль выйти на улицу или вернуться домой, попав под влияние заклятия, он мигом забудет о том, куда шел, и вернется назад.

Я неспешно прогуливалась вдоль тротуара, ступая мягко и тихо, чтобы не дай Межмирные Боги не пропустить опасность. Теплый воздух пах сухой травой и успокаивал, на площадке смеялась молодежь, звонко чокаясь прямо бутылками, скрипели качели, где-то вдалеке шумело шоссе… Лепота.

Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем из первого подъезда вышел Тилрон. Он вновь неслышно открыл дверь подъезда и, стремительно пробегая мимо меня, послал сообщение: «Пока ничего».

Меня это не огорчило. Никто даже не надеялся на такую удачу.

Вскоре из следующего подъезда показалась Акулина, одновременно с ней из другого подъезда вышел Лучезар. Они тоже сообщили, что никого не нашли, и отправились дальше. Я посмотрела им вслед и продолжила патрулировать.

И тут что-то изменилось.

Все произошло настолько быстро, что я толком не успела ничего осознать.

Внезапно запищал домофон последнего подъезда, но дверь приоткрылась лишь слегка, будто кто-то выпускал собачку или кошку, потому что человек в такую щель протиснуться не смог бы. Но мы-то охотились не на человека…

Тревожный импульс я послала почти неосознанно. Еще мгновение — мне едва удалось выхватить иглы и стилет из рукава, как мое горло уже сжимала когтистая лапа полузверя. В лицо пахнуло псиной, ухо обожгло горячее прерывистое дыхание. Однако я тоже не лыком шита, не зря же пять лет горбатилась. Пара игл уже торчали из шеи врага, а острие стилета, должно быть, ощутимо кололо ему в подреберье. И только я собралась прощаться с жизнью, как чудовище прорычало мне на ухо:

— Стой!

Одна часть моего сознания вопила, что это ловушка, отвлекающий маневр, но другая даже надеялась на мирный исход. К чему прислушаться, я решить не успела. Оборотень убрал лапы с моей шеи и начал отстраняться.

Это была ловушка.

Стоило мне взглянуть в горящие желтым огнем глаза, как оборотень завладел моим разумом. Теперь, однако, стало понятно, почему следователи так долго не могли его выследить.

Телепатокинез! Гипноз! Этот засранец просто загипнотизировал всех, кто его видел! Телепатокинез очень редкая способность и, конечно же, ее запрещено использовать. Проклятая шавка!

Я прекрасно понимала, что со мной происходит, но противиться его воле не могла. Хоть в Академии нас и учили справляться с гипнозом, а у меня сопротивляемость ему была выше, чем у остальных учащихся, сделать это за те доли секунды было попросту невозможно.

Оборотень пристально на меня смотрел.

— Меня здесь не было. Ты меня не видела.

Что?! Он меня даже не убьет?!

Моему удивлению не было бы предела, но шок вытеснил все прочие эмоции. Я моргнула.

Что произошло? Где-то будто очень далеко позади пищал домофон. Я моргнула еще раз. И еще. Из ослабевшей руки выпал и со звоном упал на асфальт стилет.

Мне все приснилось?

Послышались быстрые тихие шаги. Через пару секунд кто-то с силой схватил меня за плечи и встряхнул.

— Анжелика, что с тобой?!

Перед глазами возникло чье-то лицо. Светлые волосы, тонкий нос, теплые глаза…

Лучезар!

Сердце забилось так быстро и сильно, что отдавалось в ушах. Я хотела что-то ему сообщить… Что-то очень важное. Смертельно важное!

Непослушное тело перехватили другие руки, нежнее и аккуратней. Прохладные пальцы пробежались по моему пульсу, приподняли голову за подбородок, покрутили ее из стороны в сторону. Глаза с трудом сфокусировались на озабоченном хмуром лице Диляры.

— Что с ней?! — взволнованно спросила Акулина.

— Она в шоке… Сердцебиение, бледность, учащенное дыхание… — поясняла Диляра.

— Смотрит в одну точку, замедленная реакция зрачков, — заметил Лучезар.

— Это похоже на… — начала было Диляра.

— Гипноз!

Слово это выдохнули все вместе, в один голос. Две теплые ладони схватили мое лицо, и в поле зрения появился Лучезар.

— Анжелика, скажи, где он?! Я знаю, ты видела, он тебе не померещился, скажи нам, куда пошел преступник!

Я хотела было помотать головой, ведь я никого не видела. О чем он говорит? И что же тогда такое важное я должна была сообщить?!

— Анжелика, девочка, послушай, послушай меня. — Лучезар вдруг заговорил тихо и проникновенно. — Ты сильная, умная, ты не позволишь себя обмануть. Подумай хорошенько, я уверен, ты хочешь нам сказать что-то очень важное… Про оборотня с глазами, которые могут подчинить себе кого угодно. Давай же, поймай это воспоминание, и все сразу встанет на свои места…

Поймай… Легко сказать.

В голове сейчас роилось столько мыслей, что казалось, я не я и мои мысли не совсем мои. Все происходило словно со стороны и совсем не касалось меня. Но отчего тогда сердце так бьется? Отчего мне так волнительно, и липкий страх скользит по взмокшей спине?

Волчьи глаза… Страшные волчьи глаза, которые мне померещились. Приснились… Приснились? Померещились?! Нет!..

И тут словно вдребезги разбилось стекло, которое меня отделяло от внешнего мира. По ушам больно ударили посторонние звуки, разболевшиеся глаза заслезились. Я пошатнулась и начала оседать на землю. Сильные руки не дали мне упасть, вовремя подхватив и усадив на заборчик вдоль газона.

— Лика, ты умничка, просто молодец, — похвалил меня эльф, перехватывая мои ледяные ладони. — А теперь скажи нам, куда он пошел, пожалуйста, скорее!

— Второй подъезд, — прошептала я.

Больше слов не понадобилось.

Лучезар сразу отпустил меня, и я услышала, как Тилрон бросил:

— Ляра, подгони машину.

Мне показалось, что я осталась одна-одинешенька на белом свете. Все куда-то разбежались, а я сидела на ограждении, как воробушек, пытаясь протереть слезящиеся больные глаза, совершенно забыв про то, что они накрашены. В какой там уже раз Юлиана Ксановна была права?

Взревел двигатель, мелкие камушки на асфальте захрустели под колесами. Я с трудом разлепила веки и увидела наш микроавтобус, остановившийся у второго подъезда. Из него выскочила Диляра, поспешно его обежала, распахнула задние двери.

Весь мой запал, весь мой восторг от первого задания куда-то пропал, оставив остались только стыд и разочарование.

Ну надо же, первое задание — и так облажалась…

Сижу теперь бесполезная и слабая, пока остальные работают. Из-за меня ребята чуть не провалили задание. Ведь я могла бы и не прийти в себя после гипноза.

Ко мне подошла Диляра. Села на заборчик рядом со мной и, порывшись в кармашках, протянула мне какую-то склянку.

— Выпей, сразу полегчает, — тихим мягким голосом сказала она.

Непослушными пальцами я откупорила бутылочку и выпила содержимое в один глоток. Ну и гадость же! Горькая, с резким запахом какой-то травы, ударившим в нос так, что перехватило дыхание.

— Полегчало? — участливо поинтересовалась Ляра.

— Лучше некуда, — просипела я, давясь кашлем.

— Ты молодец, — вдруг с нежностью сказала она, обнимая меня за плечи.

Я удивленно округлила многострадальные глаза, но сказать ничего не успела. Дверь второго подъезда с грохотом распахнулась и ударилась о стену с такой силой, что с нее отлетела штукатурка.

Из проема вылетел парень в грязной рваной майке и таких же грязных джинсах. Бежал он как-то странно, левая часть тела будто плохо его слушалась. Рука болталась тряпкой, ногу приходилось подволакивать. Но, тем не менее, бежал он быстрее обычного человека.

Однако далеко уйти он все равно не смог, на полной скорости врезавшись в поставленный мной и Дилярой защитный контур. Его отбросило назад на добрых два метра. Он неудачно приземлился на непослушные конечности, а подняться уже не успел.

На него со звериным ревом налетел выбежавший из того же подъезда Тилрон. Отчетливо и громко хрустнула кость, оборотень взвыл, но, несмотря на раненную руку, которую Тилрон заломил ему за спину, сумел извернуться и укусить обидчика. Я увидела, как быстро меняется челюсть у этого парня, буквально секунда — и в локоть Тилрону впились острые волчьи клыки. Преступник дернул головой что есть силы, вырвав у вампира кусок плоти.

Тилрон ослабил хватку, и парень сумел вырваться, но тут на подмогу вампиру выбежали Лучезар и Акулина, и все завершилось за пару секунд.

Оборотня, стоящего на коленях со скованными за спиной руками, подхватил за шкирку Лучезар и под конвоем Тилрона и Акулины потащил в машину. Послышался глухой удар, хлопнули двери микроавтобуса.

— Пойдем, — сказала Диляра, помогая мне подняться с заборчика.

Как ни странно, выпитое зелье мне помогло, конечности стали слушаться гораздо охотнее, и мы быстро догнали ребят.

Пока Диляра разбиралась с раной Тилрона, я забралась в микроавтобус и уселась на ближайшее к двери место. Лучезар сел за руль и завел мотор. Акулина помогала Диляре.

Ранение Тилрона вряд ли было смертельным, но выглядело ужасно. Куски плоти неприглядно топорщились по краям раны, кровь все никак не останавливалась, окрашивая все в темно-красный, почти черный от плохого освещения цвет.

Укус истинного оборотня не несет в себе вируса, способного заразить проклятьем, но ядовит, и потому раны не так просто затягиваются. Однако я не сомневалась, что среди скляночек Диляры есть такая, которая нейтрализует слюну оборотня.

Оборотень… Фу.

Я не смогла бы с точностью сказать, что заставило меня посмотреть в сторону заключенного, — интерес, жалость или мазохизм. Но я посмотрела. Скрючившись в неудобной позе на одном из кресел, по ту сторону решетки сидел худощавый парень. На грязной одежде виднелись свежие пятна крови, сломанная рука в наручниках опухла и приобрела лиловый оттенок. Голова была безвольно опущена к полу, лицо скрыто за сальными прядями темных волос. Его даже можно было бы пожалеть…

Словно почувствовав мой взгляд, он чуть приподнял голову, и я увидела, как светятся желтым волчьи глаза.

Я оцепенела, вытянувшись в кресле по струнке. Я чувствовала себя крольчонком, который встретил спящего удава и внезапно обнаружил, что тот не спит.

Куда бежать? Как спасаться? Головой я понимала, что клетка и наручники точно удержат оборотня, использовать гипноз в машине он не может, да и его способности зверя практически ограничены. Ну, почти.

Оборотень действительно не мог ударить меня или ранить физически. Зато мог сделать мне плохо морально.

Резко вскинув голову, зверь начал вещать.

Вещание — это уникальная способность истинных оборотней, что-то вроде телепатии, но больше на уровне инстинктов и эмоций, чем слов.

Я бы не почувствовала этого ментального сообщения, если бы между нами ранее не была установлена мысленная связь… Но сегодня явно был не мой день, потому что такая связь была, и на меня волной в одно мгновение обрушился убийственный поток эмоций. Ненависть, ярость, отчаяние, обида, безысходность, тоска, боль…

Я сидела, замерев и широко открыв глаза, не замечая, как вцепляюсь в обшивку кресла до боли в пальцах.

Оборотень моргнул и все прекратилось. Его глаза потухли, и острое кольцо сковывающих меня эмоций тоже исчезло. Теперь на меня смотрели обыкновенные человеческие глаза, но не нужно было магии, чтобы прочесть в них все то, что я только что ощущала.

Вряд ли я когда-нибудь забуду его лицо.

Лицо своего первого пойманного преступника.

А он вряд ли когда-нибудь забудет лицо человека, лишившего его свободы.

Мое лицо.

Глава 3

Когда мы добрались до Суда, в первую очередь нас с Тилроном отправили в медчасть, а остальные увели оборотня к тюремщикам.

Рука у Тилрона уже не кровоточила, но заживала очень медленно. Медики смазали рану какими-то зельями и перебинтовали, заверив, что завтра все точно заживет.

Удивительно, но я проторчала у врачей дольше всех. Меня осмотрели и при помощи магии, и какими-то приборами, как в больницах в Поспадему, и даже психолог задушевно побеседовал со мной… Выясняли, что я думаю о произошедшем и как гипноз отразился на моем здоровье.

Тилрон давно уже ушел, а меня все мучали и мучали, пока наконец не поняли, что ничего толкового им не добиться и, кажется, психокинезитическое влияние никак не сказалось на моем здоровье.

Когда меня выпустили из медчасти, было уже четыре утра. За окном все еще была безлунная ночь, но этот город никогда не спал, улицы были ярко освещены, магазины работали, а из ближайшего бара вывалилась какая-то пьяная компания…

Тяжело вздохнув, я оторвалась от вида из окна и направилась к лифтам. После всех этих бесед и обследований я чувствовала себя как выжатый лимон. Сколько у них могло бы выйти лимонада?.. Обещали проверять мое психологическое состояние каждые два дня. Морока, и только.

Несмотря на то, что абсолютно все свои эмоции и мысли я выложила как есть, а затем беспристрастный мужчина-психолог разложил их по полочкам, на душе все равно было тяжело. От холодных, вызубренных до автоматизма слов врача легче не стало. Я отчаянно нуждалась в поддержке кого-нибудь, кому я важна.

— Так, а ну-ка приди в себя, тряпка! — строго сказала я самой себе, подкрепив слова звонкими хлопками по щекам.

Двери открылись. Я быстро вышла из лифта, пропуская незнакомую группу в полном обмундировании.

Не без труда и с помощью встретившихся мне коллег, я отыскала наш кабинет. Там был только Тилрон, сосредоточенно работающий за компьютером.

— Где все? — с наигранной бодростью осведомилась я.

— Отправились на следующее задание, — ответил Тилрон, поднимая на меня глаза, линзы очков зловеще блеснули синим, отражая экран монитора, и вампир дружелюбно добавил: — Мы с тобой на больничном, остались за главных в офисе.

— Понятно, — упавшим голосом произнесла я, направляясь к своему столу.

Проходя мимо Тилрона, я обратила внимание, что он уже сменил рабочий костюм на повседневную одежду, а рукав свободной темно-синей рубашки закатал, чтобы не испачкать ее об мокрую от зелья повязку. Я же, погруженная в свои мысли, так и пришла в кабинет в чешуйчатом комбинезоне.

— Знаешь, — обратился он ко мне, — думаю, на сегодня с тебя хватит. Напиши отчет и отправляйся домой, хорошо?

Меня словно окатило ледяной водой. Обреченно опустившись на стул, я подумала, что, наверное, во всех мирах нет бесполезнее существа, чем я. Первый рабочий день, а я проявила себя хуже некуда и так толком ничего полезного и не сделала. Отсиживалась, пока ребята трудились, да еще и с преступником какая-то ерунда вышла.

— Хорошо, — наконец ответила я. — Прости, что от меня так мало толку…

Слова вырвались у меня против воли, и их сопровождала кривая печальная усмешка. Тилрон резко повернулся ко мне и внимательно посмотрел. Я потупилась и поспешила заняться работой.

— Что сказали врачи? С тобой все в порядке? — спросил он, не сводя с меня глаз.

— Да, в полном, — проворчала я, пытаясь спрятаться за монитором от пытливого взгляда вампира.

— Тогда почему ты несешь такую ерунду? — немного раздраженно спросил Тилрон.

В полном недоумении я вылезла из-за монитора и посмотрела на него круглыми от удивления глазами. Тилрон хмурился, но стоило ему увидеть мое лицо, как он засмеялся в голос и сказал:

— Анжелика, мне показалось, что ты слишком большая и самостоятельная девочка для того, чтобы хвалить тебя вслух, но, видимо, ошибся… В деле с оборотнем ты сработала отлично. Мало того, что ты быстро справилась с наложенными чарами, так еще и сумела замедлить преступника с помощью отравленных игл, которые, между прочим, задели важные нервные окончания. И к тому же ваш с Дилярой защитный контур получился очень мощным, одна она никогда такой не поставила бы. Я думаю, ты замечательный специалист и очень полезный член нашей команды. И мне бы хотелось, чтобы ты перестала переживать из-за всякой ерунды и написала хороший отчет. Мы поняли друг друга?

Я робко улыбнулась:

— Спасибо. Да. Прости, пожалуйста.

Тилрон улыбнулся мне в ответ.

— Ничего. Я рад. За работу?

Я кивнула, повеселев от его слов, и принялась за отчет.

Справилась я где-то за час. Ребята так и не появились, и мне ничего не оставалось, кроме как отправиться домой. Переодевшись под заинтересованными взглядами женщин из других опергрупп, я молча поплелась к выходу из Суда.

Квартира встретила меня неприятной сумеречной пустотой. Я устало швырнула сумку на тумбочку у двери и, прислонившись к холодной стене, сползла на пол.

В комнатах стояла гробовая тишина. Пластиковые окна не пропускали шум с улицы. Я вспомнила, что в родительском доме никогда не было по-настоящему тихо: мяукала кошка, капала вода из-под крана, соседи громко слушали музыку…

Медленно поднявшись, я отправилась в душ. Теплая вода помогла расслабиться мышцам и развязала жгут, в который скрутились мои нервы, но стоило мне лечь, как сон отказался приходить. Кровать натужно скрипела каждый раз, когда я переворачивалась с бока на бок.

За окном между серо-черными высотками распускался бледный белесый рассвет, окрашивая комнату в такие же блеклые тона.

Я давно оставила попытки уснуть, лежала поперек кровати, обняв подушку и закинув ноги на стену, и прислушивалась к тишине в доме.

Наконец, в тамбуре послышались шаги.

Кубарем скатившись с кровати, я босиком рванула к входной двери, напрочь забыв, что на мне одна пижама. Дверной замок с непривычки никак не желал поддаваться, и, когда дверь в конце концов распахнулась, я боялась, что мой сосед уже давно зашел к себе домой. Но нет, он все еще стоял в коридоре, повернувшись в мою сторону с озадаченным выражением лица.

Я шумно выдохнула. Эльф неопределенно хмыкнул.

— Доброе утро, — брякнула я.

— Доброе, — ответил Лучезар. — Не спится?

— Ага, — с готовностью призналась я.

— Зайдешь? — предложил он, распахивая входную дверь.

Я обрадованно кивнула и, совершенно забывая о правилах приличия, проскользнула к Лучезару в квартиру.

— Проходи на кухню и располагайся, — сказал он. Сняв обувь и куртку, Лучезар проследовал за мной. — Чаю?

— Да, спасибо.

— И тосты с вареньем?

— Не откажусь.

— Сейчас организуем. — Он улыбнулся, поворачиваясь к раковине и кухонным полкам.

Я умиротворенно вздохнула, положив голову поверх рук на стол.

Это было так странно. Лучезар ничего у меня не спросил, не разозлился на мою наглость, пустил к себе в дом… Не сказал, что я как-то странно себя веду. Почему?

Прикрыв глаза, я слушала, как Лучезар возится с чаем и тостами, как шумит вода в чайнике, как стучит ложка о край чашки, шуршит нож по хлебу и чавкает крышка банки с вареньем… Это были настолько родные домашние звуки, что, слушая их, я не заметила, как уснула.

Мне снились ласковые руки мамы, которые укладывали меня в душистую прохладу простыней и приглаживали мои растрепанные волосы. Было так тепло и хорошо, будто я никуда и не уезжала, а вчерашний день оказался просто дурным сном.

***

Пахло жареным.

В прямом смысле этого слова.

Я блаженно вытянулась, разминая затекшее тело и мурлыкая себе что-то под нос. Принюхалась еще раз. Пахло жареной курочкой. Она аппетитно скворчала, где-то шумела вода. Протерев заспанные глаза, я села и осмотрелась.

Лучше бы я этого не делала.

Незнакомые сине-серые обои, светлая мебель, на приоткрытой дверце платяного шкафа небрежно висят мужские рубашки и пара галстуков, стол занят ноутбуком, бумажками и чашкой с недопитым чаем, на стенах — фотографии каких-то светловолосых созданий.

Это была явно не моя квартира.

Осознание произошедшего оглушающе бухнулось прямо мне на голову.

Если сейчас я в постели Лучезара, то где спал он? Рядом со мной?! И почему он не разбудил меня и не попросил уйти?!

Вскочив с кровати, я кинулась на кухню за ответами на свои вопросы, но в коридоре столкнулась с ответчиком и тут же растеряла половину решимости.

— Уже проснулась? Хорошо спалось? — дружелюбно поинтересовался он.

— Прости, мне так стыдно, так неудобно… — промямлила я.

— Неудобно штаны через голову надевать, — усмехнулся Лучезар, оттесняя меня обратно в комнату.

На нем были растянутые спортивные штаны и порванная у ворота темно-зеленая футболка, на ногах — серые клетчатые тапки. Я была босиком, потому что утром выскочила к Лучезару так стремительно, что даже квартиру не закрыла, что уж говорить про тапочки…

— Почему ты меня не разбудил? Я бы ушла к себе! — со смущением и недовольством спросила я.

— Ты так безмятежно спала, у меня рука не поднялась. А к тебе не отнес, потому что подумал, что точно разбужу, пока нести буду, — обезоруживающе честно ответил Лучезар и тут же добавил: — Не переживай, я спал под отдельным одеялом.

Я в исступлении приподняла руки, но тут же обреченно их опустила, не находя достойных аргументов.

— Не понимаю. Это не нормально… — тихо произнесла я, пытаясь донести до эльфа все свое смятение.

— Почему не нормально? — так же тихо поинтересовался он. — Что ненормального в том, чтобы желать не быть одиноким?

Этот осторожно заданный вопрос будто ударил меня. Пронзил насквозь, и все эмоции вылетели из меня, как воздух из воздушного шарика. Осталось только безграничное удивление. Я смотрела на Лучезара, выпучив глаза, и он решил пояснить:

— Послушай, я не хочу, чтобы ты подумала что-то плохое обо мне. Я не извращенец и не маньяк, и не имею никаких видов на тебя или твое тело. Но когда вчера мы ужинали вдвоем, было так здорово. Квартира наполнилась теплом и уютом. Разве ты этого не заметила? Знаешь, я единственный ребенок в семье. Эльфы долго живут, но наши женщины не могут иметь больше двух детей, это своеобразный баланс в природе. Может, поэтому мы часто живем большими дружными кланами. Я рос вместе с двоюродными и троюродными братьями и сестрами. В доме всегда бурлила жизнь. А с тех пор, как я работаю в Суде, от этой жизни я оторван. Но тут появилась ты. Такая уютная и теплая, совсем как дома… И я подумал, может быть, если ты не против, мы поможем друг другу? Станем командой не только на заданиях?

Наверное, если бы кто-нибудь сейчас дал мне подзатыльник, мои глаза чпокнув выпрыгнули бы из орбит прямо на пол и закатились под кровать.

Пятидесятичетырехлетний эльф смотрел на меня смущенно и виновато, явно понимая, как наивно звучит его предложение, но и дать заднюю не пытался. Лучезар молчал, смотрел и ждал, что я отвечу. Мысль, что это неудачный розыгрыш или какое-то специфическое посвящение в оперативники, промелькнула и исчезла. Нет, эльф не шутил. Потеряю ли я что-то, согласившись с его по-детски наивным предложением? Нет. Только приобрету. Почувствовав себя прагматичной сволочью, я моргнула, возвращая глаза на место, и сказала, как можно мягче:

— Эм-м-м, я даже не знаю, что тебе ответить…

— Давай вначале позавтракаем, — подсказал Лучезар. — Правда, время уже скорее обеденное, но когда проснулся тогда и утро, так ведь?

Я выдавила улыбку и с легкой досадой проворчала:

— Опять я тебя объедаю! Все! Сегодняшний ужин с меня!

— Договорились. После еды сходим в магазин, пополним твои запасы, м? — Лучезар сказал это так легко и непринужденно, будто не было только что этого странного предложения, будто мы знакомы не два дня, а сотню лет.

А затем он протянул мне руку.

Таким отеческим жестом, что у меня перехватило дыхание. И, без раздумий вложив свою ладонь в ладонь эльфа, я позволила увести себя на кухню.

***

Дождь шел давно. Судя по всему, еще с вечера, то набирая силу, то ослабевая до легкой мороси. Покрытый водой асфальт, будто лакированный, дрожал под сотнями бегущих по нему ног, но через секунду снова замирал, становился блестящим и гладким. Люди спешили по делам, укрыв головы зонтами и совсем не замечая странную компанию у автобусного депо.

Я постоянно зевала в кулак, то и дело поправляя слетающий с головы капюшон из драконьей кожи — дополнение к рабочему костюму в связи с погодными условиями. Было примерно восемь тридцать утра, час пик, дороги стояли, люди бежали. Наша оперативная группа ютилась возле новенького серебристого автобуса. С нами была еще одна группа, и вместе мы ждали третью.

Стояла середина сентября, деревья неохотно теряли пеструю листву, подкидывая работы дворникам. Возможно, будь погода хоть немного лучше, город показался бы мне красивым. Но погода была кошмарной, серой и мрачной. Поспадему сегодня напоминал Тенебрис больше, чем обычно.

Спать хотелось неимоверно. В очередной раз зевнув так, что затрещала челюсть, я привалилась к плечу Лучезара. Он толкнул меня в ответ и спросил:

— Ну, ты чего?

— Спа-а-ать хочу-у-у-у-у, — заканючила я.

— Терпи! — отрезал он, но тем не менее приобнял меня за плечи, позволив навалиться на него всем телом.

Я блаженно прикрыла глаза.

Прошло целых две недели с моего первого задания, но мне казалось, что время летит, как сумасшедшее. Каждую новую смену происходило что-то интересное, хотя ребята уверяли, что все задания просто скука смертная. Мы действительно не делали ничего особенного с точки зрения бывалых оперативников: усмиряли упырей, зачищали территорию от привидений, убивали разбуянившихся вурдалаков… Несколько раз мы работали с другими опергруппами, один раз даже с группой Архипа. Кстати, со своими сокурсниками я пересекалась довольно часто. Сейчас мы как раз ждали двести девяносто пятую оперативную группу, в которой был Никита.

— Сколько можно, а-а-а? — громко возмутилась Тая, лидер сто сорок седьмой группы и нашей сегодняшней операции в целом. — Мы из-за них выбиваемся из графика.

Таисия Хильдчук была из рода валькирий, ростом не уступала Лучезару, а мускулатурой могла потягаться с Драгомиром и Брониславом. Мне казалось, что в ее рабочем костюме могли бы поместиться мы с Дилярой одновременно, настолько он был огромен. Смуглая кожа, узкое лицо с глубоко посаженными черными глазами, орлиный нос, короткие волосы — настоящая грозная воительница.

Обычно во время совместных заданий лидерами становились оперативники с самым большим опытом работы. Сегодня это была Тая.

Группа Никиты, возглавляемая дворфом Валентином Редбирдом, действительно сильно опаздывала, из-за чего нам всем приходилось мерзнуть и мокнуть на улице, то и дело со злостью высматривая фигуры, выходящие из небольшого, обшитого синим пластиком здания. Оно принадлежало депо, там водители отмечались о прибытии и отдыхали между сменами. Здание хоть и было небольшим, но имело свою точку телепорта из-за удачного расположения на окраине города.

— Ладно, загружаемся, нет времени их ждать. Догонят, — наконец решила валькирия, снимая автобус с сигнализации и открывая дверь.

И стоило нам дружной гурьбой ввалиться в теплый сухой салон, как из дверей депо вышла компания в серых костюмах из драконьей кожи.

— Не прошло и сто лет, — фыркнула Таисия, когда дворф Валентин вместе с командой поднялся по ступенькам в автобус.

— Женщина, не буянь, — привычно отмахнулся от нее Валентин. — Ничего криминального не произошло.

Опергруппа номер двести девяносто пять быстренько заняла свободные места и автобус тронулся. За рулем был Сеня, усатый, как Тарас Бульба, мужчина средних лет. Ну, то есть на вид, конечно, а по глазам я бы дала ему не меньше ста.

Я пошире раздвинула пыльные синие занавески на окнах, желая пустить в салон побольше света, но это не помогло, и внутри все равно был сонный полумрак. Через проход от меня сидел Никита со своей вечно растрепанной косой. Выглядел он как обычно, только очки сменил на более практичные контактные линзы. Рядом с ним у окна пристроилась серая мышка Истома Фазанова.

— Вы чего опаздываете? — поинтересовалась я, подавшись вперед и чуть не завалившись животом на колени Лучезара, сидящего рядом.

— Да тут целая история была! — заговорчески прошептал Никита. — Нас заперло в оружейной! Сломался кодовый замок, еле выбрались. Ты же знаешь, какая там звуконепроницаемость… Хорошо, что кто-то еще ехал на задание в такую же рань…

— Ого! Первый раз такое слышу! — ахнула я. — У нас же техники так следят за исправностью всего!

— В том-то и дело, — хмыкнул Ник.

— Перестарались, — предположил эльф.

— Сегодня вообще день не заладился, — тихонько вздохнула Истома.

— Уж кто бы говорил, Тома, — криво усмехнулся Никита. — Сегодня какой-то не мой день: то трамвай сломается, то двери заклинит… Утром кофе на себя пролил! Думал, кожа прям там и слезет! Слава Богам, сработал рефлекс, и я себя быстренько подлечил!..

— Значит, день будет удачным! — уверенно заявила я, улыбаясь. — У меня всегда так: чем паршивее утро, тем лучше день. Вот сегодня смена раньше началась, значит, вечер будет клевый…

Пока мы беззаботно болтали, наш шустрый, напичканный магией и магами автобус несся по мокрым улицам города в область к намеченной цели. Сегодняшнее задание было предельно простым: зачистить территорию. В подвальных катакомбах под одной из областных железнодорожных платформ обнаружился притон навок.

Навки относятся к классу живых мертвецов, однако в отличие от упырей, зомби или умертвий могут быть сотворены только навом. Навки — слуги навов. Не путайте с мавками — духами самоубийц или нерожденных детей, которые заманивают живых в трясины и омуты. Навы — ночной народ, сами по себе не злые, но темная магия слушается их лучше других рас. Благодаря этой особенности они очень востребованы во многих профессиях, связанных с темными науками. В том числе и в Межмирном Суде. Например, в отделе допросов навы помогают следователям раскрывать дела: штатный некромант легко разговорит даже мертвого свидетеля.

В Поспадему навов часто путают с вампирами из-за их бледной кожи и темных волос. В принципе, что-то общее с вампирами из кино у них есть. Навы не любят дневной свет, их белая кожа очень чувствительна к ультрафиолету и легко обгорает. Но это скорее эстетическая проблема, чем вопрос жизни и смерти. С фольклорными вампирами навов роднит и использование кровавых обрядов. Например, таких, где создаются их рабы — навки. В современном магическом сообществе создание навок строго запрещено и преследуется законом, но, естественно, все равно находятся нарушители, которые не устояли перед таким искушением. Даже самому законопослушному наву хотя бы раз в жизни приходила в голову мысль о создании армии собственных рабов…

Нав создает навку, используя собственную кровь. Рождается такая навка не из пустоты, конечно, а на основе живого создания. Причем именно живого, так как для обряда создания навки живое создание необходимо умертвить. Подойдет любая биологическая форма жизни, хоть двуногая, хоть четвероногая. Несмотря на то, что создание навок –очень затратная в плане сил и энергии процедура, больше одной навки создавать в принципе и не нужно. Слюна навок ядовита. Она срабатывает быстрее яда змеи, проникая в кровь и обращая создание в такую же навку, подчиняющуюся наву-хозяину. Вот и выходит, что для создания личной армии монстров вполне достаточно одного обряда. За много лет противоядие так и не нашли. Единственное, что может спасти инфицированного, — это мгновенная ампутация укушенной конечности. Но даже так вероятность спастись очень невелика.

Навки живучи, как и любая другая нежить. Убить их можно только уничтожив мозг. Даже отрубленная голова навки может быть опасна, если мозг останется неповрежден. Навьим рабам не нужно питаться, в отличии от тех же упырей, они кусают или убивают только по приказу своего хозяина. Их второе слабое место — дневной свет, от которого они слепнут. Днем они обычно пребывают в чем-то вроде анабиоза.

А еще навки отлично видят даже в кромешной темноте. Именно поэтому сегодня мы начинаем операцию в такую рань. Притон может оказаться немаленьким, и если на зачистку понадобится много времени, нужно успеть дотемна, пока преимущество на нашей стороне.

Автобус круто повернул, заскользил шинами по мокрому асфальту и остановился. Из окна я видела только редеющую зелено-желтую листву и часть длинной серой платформы где-то сверху, ближе к хмурому небу.

Дождь, казалось, стал еще сильнее. Крупные капли неприятно стучали по голове даже через капюшон. Изо рта шли облачка пара. В области было прохладнее, чем в городе, несмотря на то, что мы отъехали всего на пару километров. Сеня закрыл автобус, пикнула сигнализация, и наша команда направилась в сторону платформы на пригорке у шоссе. Под толстыми непромокаемыми подошвами сапог неприятно хлюпала жидкая грязь. Безуспешно пытаясь укрыть лицо от холодных капель, я рассматривала нашу цель.

На вид это была обычная платформа, стоящая на искусственной насыпи. С той стороны, с которой мы подъехали, на ней ничего не было. Сама насыпь заросла деревьями и кустарниками, у подножья грудой был свален бытовой мусор. Я раздраженно пнула выгоревший пакет из-под молока. Люди только и умеют, что гадить у себя под носом…

Мы углубились в заросли и почти уперлись в плешивый, словно лысеющая голова, склон с клоками пожухлой травы.

Только теперь я заметила вход.

Он был виден только где-то на периферии зрения. Большое темное пятно. Такие вещи, сдобренные хорошей порцией защитной магии, чаще всего замечаются именно так: мельком и случайно. Если попытаешься поискать их внимательно, присмотреться, они обязательно ускользнут от тебя. Обычный человек увидит здесь, к примеру, дверь в рабочую землянку или сарай. Я тоже видела ее, простую маленькую деревянную дверку с облупившейся коричневой краской. Но чем сильнее я игнорировала эту дверь, тем быстрее начинали проступать очертания другой двери, которая будто пряталась за множеством других сменяющих друг друга картинок. Дверь была высокой и широкой, с рисунком из замысловатых древних рун, и выглядела она неприятно и даже отталкивающе. Она словно немного оскверняла все самим своим существованием.

— Вот зараза! — в сердцах топнула ногой Тая. — Такое сильное искажение пространства… Чуете?

Народ слаженно засопел. Ничего хорошего это не предвещало.

— Давно он тут засел, наш дружочек нав, — хмыкнул Валя.

— Ладно. Готовимся к операции, — скомандовала валькирия. — У вас пять минут.

Сегодня в каждой команде был медик, который раздавал заранее приготовленные зелья и проверял их действие. Получив от Диляры свою порцию допинга, я залпом его выпила, по собственному опыту зная, что лучше не смотреть, из чего оно состоит. Зелья действовали практически мгновенно, поэтому пяти минут на подготовку к операции хватало с головой.

— Так, все в порядке, — приговаривала Ляра, заставляя нас делать те или иные действия для проверки. — Рон, а тебе нужно еще немного. Вот, держи. Ага… Анжел, люцерна. Хорошо. Луч, размахнись-ка рукой… Нормально…

Пока она осматривала остальных, я проверила свою экипировку. Оружие — на месте. Пистолет на поясе, несколько запасных магазинов в кармане. По паре кинжалов в голенищах сапог. На руках — перчатки, защищающие кожу от опасных челюстей противника. Шея до самого подбородка закрыта воротником с толстыми пластинами драконьих чешуек. Голову покрывать не стала, откинула капюшон за плечи: он только помешает обзору и подвижности.

— Двести девяносто пятая опергруппа готова, — тихонько сказала Истома.

— Триста тринадцатая готова, — кивнула Диляра.

— Сто сорок седьмая тоже, — подытожила Таисия. — Команда такая: запускаем люцерны, оружие в руки, когда зайдем — разделяемся, не путаемся друг у друга под ногами. Конечная цель — найти их хозяина. В живых не оставить никого. Команда ясна?

— Да, лидер! — в один голос отрапортовали мы.

И валькирия одним мощным ударом ноги распахнула зловещую дверь, выпуская всепоглощающую тьму наружу. Один за другим, действуя как единый живой организм, мы начали входить внутрь. За каждым оперативником неотрывно следовал парящий в воздухе и ослепительно сияющий шарик света величиной со среднее яблоко. Благодаря усиливающим зельям люцерны светились ярче, чем обычно, что должно было дезориентировать навок и дать нам преимущество. В таком деле действовать нужно точно и быстро, поэтому у многих из нас были пистолеты. Тут они практически незаменимы: один выстрел в голову — и навка обезврежена.

Принятые зелья сделали меня ловчее и быстрее, обострили слух и зрение. Конечно, нам всем придется несладко, когда эффект зелья пройдет, — усилители в таком количестве становятся токсичны. Но пока польза от зелий превышает вред от них, мы будем использовать и это преимущество.

Войдя в распахнутую дверь, я оказалась перед несколькими расходящимися в разные стороны коридорами, а затем заметила на полу сваленные в кучу лопаты, грабли и метелки, которые отбрасывали жутковатые тени в холодном свете люцерны. Значит, когда-то это место действительно использовалось как служебное помещение, а присутствие в нем нава-затворника превратило его в сплошной жуткий лабиринт. Долго же он ломал и строил это пространство под себя…

Я наугад выбрала один из коридоров и пошла по нему, ступая быстро и не особенно стараясь быть тихой. Навки не реагируют на звук или запах, они просто чувствуют присутствие жизни рядом с собой. Первая навка не заставила себя долго ждать. Взвизгнув и зашипев, она сначала отшатнулась от яркого света, а затем накинулась на меня, слепо тараща глаза и раззявив зубастую пасть.

Выстрел. Убита. Идем дальше.

Адреналин в крови зашкаливал, мне хотелось сорваться с места и пуститься вскачь. Через пару сотен метров встретилась целая стая тварей. Две мелких, явно бывших при жизни детьми, и одна крупная особь в ярко-оранжевом жилете рабочего. В голову вдруг пришло осознание, сколько же здесь нежити… Дверь сюда была открыта, и многие заглядывали в нее, а затем навсегда здесь и оставались, превратившись в чудовищ… Но теперь души, запертые в обезображенных телах, наконец-то упокоятся с миром…

В зависимости от того, кем были навки при жизни они могут быть умнее, быстрее и ловчее друг друга. Это с одной стороны усложняет задачу оперативников, но с другой, делает интереснее.

Мелкие навки с ужасающей скоростью одновременно бросились ко мне с двух сторон. Рабочий попер напролом, раскинув на весь коридор когтистые белые лапищи, будто желая меня обнять.

— Э-э-э, нет, дорогуша, с такими, как ты, я не дружу! — заявила я, всаживая громиле пулю в лоб.

Ошметки мозгов и кровь забрызгали серые стены коридора. Между мелкими пришлось выбирать, и правой досталась пуля, а левой пинок. Восстановив равновесие, отброшенная навка через мгновение снова ринулась в бой, но мгновения для пули было вполне достаточно. Брезгливо стряхнув с рукава ее кровь, я двинулась дальше.

Чем глубже я пробиралась, тем больше ощущался смрад подземелья и разлагающейся плоти. К нему примешивался еще какой-то запах, который я не могла узнать. Было похоже на пары бензина. Я озадаченно остановилась и принюхалась, но запах исчез, будто мне показалось.

Ладно, разберусь по ходу.

Я продвигалась вперед среди одинаковых серых стен. Коридор то расширялся, то сужался. Благодаря хорошему освещению, парящему точно над моей головой, ничто в радиусе десятка метров не могло укрыться от моего пытливого взгляда. Однако тьма была впереди и позади, словно убегая от меня и преследуя одновременно.

Интересно, как далеко остальные уже продвинулись по этому лабиринту?

По сути все эти подземные коридоры существуют вне Поспадему. Трудно точно сказать, находимся ли мы все еще за той темной дверью или уже в другом мире, созданном магом навом.

Что же могло послужить поводом для такой жуткой затворнической жизни? Ведь навам, несмотря на их нелюбовь к солнечному свету, необходим свежий воздух и природа, они, как и все живые существа, не могут нормально существовать в четырех стенах.

«Сколько у тебя?» — внезапно раздался в моей голове голос Лучезара.

То есть, конечно, это был не голос, а просто мое сознание озвучивало мысли его голосом, но я все равно вздрогнула и сбилась с шага.

«Четыре», — сдержав поток брани, ответила я.

«Не густо», — разочарованно протянул эльф. — «У меня уже с десяток»

«Хвастун!» — фыркнула я.

«Завистница!», — парировал он.

«Ты чувствуешь запах?» — спросила я.

«Какой?», — удивился Луч.

«Бензина».

«Нет, вроде все как обычно. Гнильцой отвратно несет только…»

Вдруг из темноты коридора на меня вдруг выскочило две навки. Радостно тявкнув словно щенок, выпущенный на улицу после долгого дня взаперти, я рванула к ним навстречу, по пути быстро сообщив Лучезару:

«У меня появились дела!»

Эти навки оказались умнее и проворнее предыдущих, что только подстегнуло мой азарт. Одна из них, судя по всему, при жизни была женщиной, а другая — мужчиной. Наверное, подростки, влезшие сюда в поисках укромного местечка или из интереса к неизведанному… Сталкеры? Физически они были явно неплохо подготовлены. Женская особь, шипя и скаля на меня острые зубы, рванула вперед, намереваясь цапнуть. Я увернулась и попыталась ударить ее ногой, но изворотливая нежить ухитрилась впиться зубами в мой сапог. Благо, сапоги рабочие, и готовы к такому повороту событий. В следующий момент голова чудовища разбилась о стену коридора. На голенище в память о встрече остались лишь глубокие царапины от зубов, наполненные прозрачным зеленым ядом. Мужская особь оказалась сообразительнее. Увидев неудачу своей спутницы, навка не спешила нападать. Надрывно порыкивая и с упоением вдыхая запах моей плоти, нечисть припала к полу, повернув голову под неестественным углом.

Выискиваешь мои слабые места? Давай-давай, попробуй!

Стрелять не было смысла: тварь была сосредоточена на мне одной и легко увернулась бы от пули. Поэтому я намеренно открылась для удара. Навка только этого и ждала, и стремительно кинулась к моему лицу, безошибочно определив самое уязвимое место. Я пригнулась и уклонилась в последний момент. Зубастая пасть монстра прощелкала в каком-то сантиметре от моего лица, в нос ударил тошнотворный запах протухшего мяса.

Пастью навке не удалось меня зацепить, зато она ухватила меня руками, и мы рухнули на пол. Я потянулась одной рукой к спрятанному в голенище сапога кинжалу, а второй, словно давнего друга, обняла навку за шею, чтобы она не сбежала в последний момент. В ярком свете люцерны блеснуло лезвие — и в следующую секунду глубоко вонзилось в затылок монстра. Когтистые лапы, мгновение назад до боли впивающиеся в мои ребра, обмякли. Я с отвращением сбросила с себя тушу и поднялась. Отерла щеку от бурой крови, сплюнула. Кровь навок не ядовита, но, как и все, что касается нежити, была давно сгнившей, отвратительной на вкус и на запах, и могла отбить аппетит на несколько долгих и мучительных дней.

«Шесть», — мысленно сказала я Лучезару.

«Двенадцать», — не скрывая торжества, ответил эльф.

«Гори в аду».

«Не буду», — беззаботно отозвался Луч.

«Что слышно от остальных?» — спросила я.

Телепатическая связь у меня была только с нашей опергруппой, а Тилрон мог «разговаривать» с лидерами других команд.

«Пока тихо, — ответил Лучезар. — Тилрон говорит, что у остальных те же коридоры. Думаю, они рано или поздно приведут нас к хозяину навок. У него было много времени на создание лабиринта, но не бесконечный же он…»

«Твой коридор пересекался с другими?»

«Да, пару раз. А твой?»

«Пока нет».

Лучезар замолчал. И я тут же снова учуяла запах бензина. Намного сильнее, чем в прошлый раз. Может быть, Луч не чуял его, потому что в его коридоре лучше вентиляция? Из-за сквозняков запах мог развеяться.

Внезапно тьма впереди ухнула вниз, взлетела вверх и расползлась вширь. А внутри нее показался нечеткий силуэт. Коридор слегка вильнул, и я увидела знакомый источающий свет шар, а под ним фигуру в костюме из драконьей кожи. Пол круто уходил вниз ступеньками, которые вели в большой круглый зал, куда, судя по всему, сходились все коридоры. Только один из проходов был закрыт дверью с деревянной обшивкой. Мое приближение разумеется заметили, и коллега радушно поприветствовал меня дулом пистолета.

— Свои! Свои, — предупредила я, поднимая руки над головой.

Оперативник опустил оружие, и я узнала светло-карие глаза и растрепанные волосы Никиты.

— Подкралась почти незаметно, — с легкой завистью сказал он.

— Старалась, — улыбнулась я, спускаясь по лестнице в круглый зал.

Пол здесь был бетонным, а под ногами хлюпала непонятная жижа.

— Странное местечко… — озвучила я свои мысли.

— Ага, но, судя по всему, сюда ведут все коридоры от входной двери, — подтвердил мои догадки Ник. — Думаю, это помещение — часть той комнаты, что мы видели вначале. Той, которая с лопатами и граблями была…

— Значит, хозяин где-то здесь?!

Я уставилась на единственную дверь в этом помещении. Она была очень старой, местами хлопьями отходили слои бурой краски, ручка болталась на одном гвозде. Казалось, тронь — и дверь рассыплется в труху. Но зуб даю, впечатление это было обманчивым.

— Наверное, он за этой дверью, больше ему некуда бежать, — рассуждал Никита, осматривая щиток слева от двери. — Но она заперта, причем не магией…

— Магнитный замок? — удивилась я, разглядывая дверь все с большим интересом.

— Видимо, — подтвердил мои догадки Никита. Он взял в руки маленький ножичек. — Тут есть кодовый замок, но все провода перерезаны… Хочу попробовать соединить их.

— Может, дождемся остальных, а затем сломаем дверь телекинезом? — предложила я, наблюдая, как Ник осторожно зачищает ножиком обрывки проводов.

— Это тоже вариант, — согласился он. — Но не стоять же без дела?

Я прикоснулась рукой к шершавой поверхности двери и с удивлением поняла, что она влажная. Растерев в пальцах маслянистую жидкость, я поднесла ладонь к носу, и ужасная догадка поразила меня:

— Бензин! Тут все облито бензином!

Значит, в коридоре мне не показалось! Вонь от разлагающихся трупов так забила нос, что я даже не сразу поняла, чем еще тут пахнет. Может, даже на запах бензина был наложен морок…

— Что? — переспросил Никита, продолжая свои манипуляции в щитке.

— Никита! Тут все в бензине! Стой! — заорала я, подскакивая к нему и хватая за руки.

Но было уже поздно. Два блестящих медных проводка соприкоснулись. Что-то закоротило, искры посыпались, как конфетти… Я с силой рванула Ника от щитка к ближайшему проходу. Если бы не зелья, сделавшие наши тела сверхъестественно быстрыми и ловкими, мы с ним погибли бы мучительной смертью во всепоглощающем огне.

Зал вспыхнул, как факел.

Не помня себя от страха, я тащила друга за собой по лестнице в первый попавшийся коридор. Прошло всего пара мгновений с тех пор, как полетели искры, но для меня время словно остановилось. Я будто в замедленной съемке наблюдала, как огонь пожирает все вокруг, быстро догоняя нас.

Взобравшись по лестнице, я выпустила руку Никиты и осмотрелась. Ник, забыв обо всем на свете, стянул с одной руки перчатку и пытался сбить ею огонь с загоревшегося колена. За ним тянулась неровная дорожка из горящих капель бензина, которую я тут же затоптала.

Костюмы, конечно, жароустойчивые, и сами по себе не горят, но если бросить кого-то в таком костюме в раскаленную печь, то даже кожа дракона не спасет от превращения в запеченную человечину.

Позади бушевал пожар. Оранжевые пальцы тянулись сквозь арку коридора, как лапы кошки, которая пытается словить спрятавшуюся в норе мышь. Сразу же стало жарко, помещение наполнилось едким дымом. Сигнал тревоги, за время работы доведенный до полного автоматизма, я послала еще при побеге из зала. Никита, без сомнений, сделал то же самое. Но как быстро остальные успеют сюда добраться? Можно попытаться остановить пожар вдвоем, но на такой большой пожар уйдут почти все наши силы, а то, может, и из ауры позаимствовать придется…

С каждой секундой дышать становилось все труднее. Мы судорожно кашляли, прикрывая рты ладонями.

— Надо тушить! — заорал Никита, пытаясь перекричать рев пламени.

Я кивнула ему в ответ.

«Я на месте!» — вдруг раздался у меня в голове голос Лучезара.

«Мы с Тилроном тоже!» — отозвалась Диляра.

«Остальные на подходе. Давайте!» — скомандовал Тилрон.

По тому, как Никита задумался на мгновение, словно прислушиваясь к себе, я поняла, что его команда тоже связалась с ним и, скорее всего, они тоже уже рядом. Мы подошли как можно ближе к бушующему пламени, горячему, как в доменной печи, выставили перед собой ладони с растопыренными пальцами и стали читать заклинание. Собственно говоря, вслух читать его было не обязательно, но так эффект обычно усиливается, а потушить пожар нужно было очень быстро.

С трудом сдерживая удушливый кашель, я медленно сжимала пальцы в кулак в такт речитативу заклинания, лишая огонь кислорода и убивая его. Рядом со мной те же манипуляции проделывал Никита, а в соседних коридорах, выходящих в пылающий зал, его команда уже начала нам помогать. Через пару мучительных минут огонь практически сошел на нет. Выгорая, бензин выпускал клубы черного густого дыма. Сначала он клубился над нашими головами, но когда последнее шипение умирающего пожара стихло, стал опускаться ниже. Из зала с нескольких сторон сразу послышался надрывный кашель.

— Ни черта не видно! — послышался мужской голос.

— Нужно подождать! Сейчас сквозняк унесет дым дальше по коридорам! — давясь кашлем, тоненько крикнула Истома.

Дым и правда вроде бы уносило куда-то, но шел он плотной стеной от пола до потолка. У меня слезились глаза, и я ничего не могла рассмотреть. Тихо ругаясь, я терла веки, стараясь унять зуд. Рядом хрипло дышал Никита, то и дело коротко закашливаясь.

После недавнего гула и треска пламени, тишина резала слух. Казалось, я слышу все, что творится вокруг. Где-то в завесе дыма кашляли, сипели, стучали подошвами по земляному полу ослепшие от дыма и дезориентированные оперативники.

С моих пальцев, словно молочные капли, сорвались поисковые импульсы. Им дым не помешал, но они давали весьма смутное представление о происходящем. Я понимала только, далеко или близко находится от меня цель, а также жива она или мертва. Кто-то из коллег уже спустился в сгоревший зал, кто-то еще мешкал в ответвлениях. Дым медленно рассеивался, позволяя мне разглядеть неясные мутные пятна парящих люцерн и темные тени их владельцев. И тут поисковые импульсы в глубине одного из коридоров наткнулись на что-то стремительно приближающееся. И живым оно не было.

— Навки!

Одновременно со мной воскликнуло еще несколько голосов.

В сером мутном тумане раздались выстрелы, свист рассекаемого клинками воздуха, жуткий хрип и рев нежити. Рядом со мной блеснуло в свете люцерны изогнутое лезвие Никитиного тесака. Холодное оружие в условиях плохой видимости было лучшим вариантом, поэтому я отступила в глубь коридора, чтобы прикрыть Ника, но не мешать ему.

Несмотря на улучшенный слух, зрение и обоняние, несмотря на скорость в это задымленном темном помещении, задыхающиеся и почти ослепленные мы были беззащитные, как обычные люди.

И навки воспользовались этим сполна.

Дым почти рассеялся, я уже могла различать Никиту, который стоял спиной ко мне, когда вдруг откуда-то резко выскочила оскаленная морда навки. Цокнули смыкающиеся челюсти нежити, Никита отскочил, казалось, за долю секунды до укуса. Клинок со свистом разрезал воздух, чавкнула плоть, и уже по-настоящему мертвое тело по инерции пролетело вперед к моим ногам. Тут же за спиной Никиты выросла зловещая тень, но не успела она раззявить пасть, как ее настиг мой выстрел. Тварь упала на пол, и Никита удивленно оглянулся. Воцарилась тишина. Всех напавших перебили. На всякий случай ребята принялись отправлять поисковые импульсы, которые сталкивались друг с другом, больше мешая, чем помогая…

— Все целы? — спросила Тая громко.

Послышались неуверенные ответы.

— Вро… — я подавилась словами, глядя на Никиту, поднимающего к глазам окровавленную ладонь.

На левой руке не хватало примерно половины безымянного пальца.

Снятая во время пожара перчатка валялась у ног.

Ник так и не надел ее обратно после того, как потушил штанину.

Кожа на руке уже приобрела характерную для навок бледность, по венам на тыльной стороне ладони бежал смертельный яд.

Никите понадобилась всего доля секунды: он размахнулся правой рукой и что есть силы рубанул тесаком по предплечью левой.

Я взвизгнула и дернулась, с ужасом замечая безумный взгляд Никиты. Он даже не закричал, только зашипел, сжав зубы. Отрубленная рука с глухим звуком упала на пол. Беззвучно потекла из косой раны черная в холодном свете люцерн кровь.

Кажется, прошла пара мучительных мгновений в ожидании приговора. Я смотрела в его светло-карие, полные ужаса глаза и не узнавала их. Они блестели, как уличные фонари, на грязном от копоти лице. Я решила, что опасность миновала, и хотела броситься к нему, чтобы оказать первую помощь, но тут заметила, как по шее быстро поднимается вверх мертвенная бледность вместе с проталкивающимися по венам сгустками яда.

Он все понял по выражению моего лица.

— Стреляй.

— Нет, — в ужасе прошептала я. — Нет! Помогите!!!

Мой отчаянный крик разнесся по лабиринту коридоров. Кто-то шел, перешептывался и громко задавал вопросы, но я ничего не могла разобрать.

Оторопевшая от шока и страха я смотрела, как быстро изменяются до боли знакомые черты лица. Как заплывает бельмом левый глаз, как выдвигается и увеличивается челюсть, как сыплются на пол человеческие зубы, и на их месте вырастают острые смертоносные клыки…

— Убей… меня, — взмолился Никита до неузнаваемости изменившимся голосом.

— Нет! — снова вскрикнула я, но все равно подняла руку с пистолетом на изготовку.

— Молю… — прошептало чудовище.

— Не-е-ет… — протянула я, давясь рыданиями.

Позади Никиты с лестницы выскочили коллеги, и в этот самый момент почти полностью обратившийся Никита сделал выпад в мою сторону.

Я вскрикнула от неожиданности и пальцы сами нажали на курок отработанным привычным движением, разбрызгивая мозги моего друга по стенам и униформе других оперативников.

Пуля попала точно между светлых бровей.

Кто-то жутко и протяжно завопил.

Я смотрела, как закатывается тот другой, человеческий, так и оставшийся светло-карим глаз Никиты и как его изуродованное тело падает на пол. Смотрела и не могла отвести взгляд. Затем отшвырнула пистолет. Ноги словно подкосились, и я с размаху упала на колени, даже не почувствовав боли от удара. Согнувшись будто от физической боли и обхватив себя руками за плечи, я молча глотала слезы.

— Тур, вынеси тело Никиты, — негромко раздавала приказы Таисия. — Диляра, выведи Истому и дай ей успокоительное. Потом вернешься за Анжеликой. Остальные — быстро в зал! Хозяин все еще на свободе. Сеня, Валя, Аким, осмотрите коридоры, вдруг там остались еще навки…

Вокруг продолжилась работа, зазвучали шаги, короткие переговоры.

Мимо меня провели кого-то рыдающего и беспорядочно всхлипывающего, грузно протопал кто-то крупный. Чья-то ладонь опустилась на мое вздрагивающее плечо. Я подняла голову и увидела только размытый светловолосый образ.

— Лу-у-уч, — завыла я.

Эльф, взяв мое лицо в свои ладони, терпеливо стирал слезы с моих грязных щек. Я всхлипнула и убрала его руки.

— Я сама, — прошептала я, тыльной стороной ладоней вытирая лицо.

— Ты все сделала правильно, — тихо сказал Лучезар, поднимаясь с колен.

Я не стала с ним спорить. Мне было все равно, правильный или неправильный я совершила поступок. Все равно. Ведь жизнь уже отнята.

Слезы перестали литься из глаз. Щеки высохли. За мной вернулась Диляра.

— Пойдем, Лика, вставай, — ласково обратилась она ко мне, пытаясь поднять меня на ноги.

Я грубо сбросила ее руки.

— Я никуда не пойду.

— Тебе надо отдохнуть, — настойчиво повторила Диляра все тем же мягким успокаивающим голоском.

— Я в порядке.

В черном от копоти, обгоревшем зале сновали оперативники. Тело Никиты уже унесли. О его присутствии напоминали только кровавые разводы на стенах и полу и черная тряпка — так не вовремя снятая Никитой слегка обуглившаяся перчатка. Решительно повернувшись к Диляре, я сказала:

— Мы еще не закончили здесь. Займешься мной позже.

— Ладно… — пробормотала она, растерянно глядя на меня.

Мной овладела странная холодная решимость. Где бы ни был этот проклятый нав, я достану его.

Обходя тела убитых навок, я спустилась в зал. Там ребята осматривали стены в поисках двери. Никита сообщил им о ней, но только я одна видела ее точное расположение. Сейчас стены были черными и ровными, огонь сожрал всю деревянную обшивку, полностью замаскировав дверной проем. Уверенно направившись к выгоревшему провалу, где недавно был щиток, я стянула перчатки и принялась ощупывать стену справа от нее, не обращая внимания на удивленные взгляды коллег.

Оп! Ногти провалились в едва заметную щель.

Не щадя пальцев, я стирала копоть по периметру двери, пока наконец полностью не обрисовался ее контур. К этому времени остальные присутствующие молча собрались вокруг.

— Приготовились, — мрачно скомандовала Тая. — Давай!

Коллективный телекинез всегда очень мощный, он может сломать практически любую преграду. Тут даже ломать не приходилось: нужно было только оторвать держащийся на магните кусок металла. Дверь поддалась через минуту и, увлекаемая несколькими парами магических рук, слетела с петель, с оглушающим грохотом влетев в бетонную стену.

Я ворвалась в помещение первой.

Это была маленькая комнатушка без окон. Здесь был туалет и душ, старые и грязные, отгороженные тонкой брезентовой перегородкой. На полу валялись пустые пластиковые канистры. У противоположной от входа стены стояла кровать и тумбочка. На грязном, покрытом разводами одеяле свернулся в клубок небольшой высохший старик. Его свалявшиеся волосы торчали колтунами, подслеповатые глаза отливали красным. Из одежды на нем была только сильно потрепанная рубаха. В помещении помимо всего прочего ужасно воняло тухлятиной, немытым телом и испражнениями. Сейчас меня все это мало заботило. Это сморщенное существо передо мной погубило десятки невинных ради своей никчемной жизни. И теперь оно должно умереть.

Наконец осознав, что последняя преграда между оперативниками и ним пала, старик страшно заорал и кинулся в нашу сторону с вилкой, зажатой в хилом кулачке.

Я только этого и ждала.

Со звериным рыком я бросилась ему на встречу, увернулась от зубьев вилки, и, схватив старика за голову, переломила хрупкую шею. Легкое тело обмякло. Я разжала руки, и старик, как тряпичная кукла, упал на пол.

Все произошло так быстро, что я даже не почувствовала облегчения. Такая смерть была слишком легкой для отмщения.

Я стояла и смотрела на остывающий у моих ног труп, мучительно размышляя о том, что еще я могу сделать для того, чтобы искупить смерть Никиты. Но о чем бы я ни думала, всего этого казалось как будто недостаточно.

— Хорошая работа, — сказала Таисия, кладя тяжелую руку мне на плечо. — А теперь пошли. Дальше работа группы зачистки…

Я послушно развернулась, с трудом оторвав взгляд от мертвого нава, и вышла из комнатушки вслед за валькирией. Я шла по коридорам вместе со всеми. Они молчали, подавленные произошедшим, и вряд ли я могла бы с уверенностью сказать, кому из нас было хуже всех.

Выйдя из черных дверей последней, я погасила люцерну и зажмурилась от яркого дневного света. Когда глаза привыкли и я могла рассмотреть происходящее вокруг, ответ на вопрос, кому из нас хуже, стал очевиден.

Хуже всех было мне.

Дождь кончился. Через темные тучи местами пробивалось яркое теплое солнце. Его лучи слепили, а редеющие крон рисовали причудливые тени на земле.

Вечер обещал быть лучше, чем утро.

Глава 4

Похороны состоялись в этот же день сразу после нудной изматывающей процедуры, в ходе которой медработники снова пытались выяснить, насколько меня подкосила смерть моего коллеги. Сама за себя я бы ни за что не поручилась, но они в конце концов почему-то решили, что все в относительном порядке, и отпустили домой.

События оставшегося дня происходили будто не со мной, а с кем-то посторонним. Я написала сносный отчет и поддерживала вполне связные беседы, полностью игнорируя Лучезара, то и дело кидающего на меня встревоженные взгляды.

В небольшом зале из любимого Ангелами белоснежного мрамора мы прощались с Никитой навсегда. Похороны для оперативников вообще-то дело привычное. Мы все подписались под подобным окончанием жизни. Через каких-то пару часов прах в аккуратной золотистой урне отправят родным Никиты вместе с увесистой суммой денег — компенсацией. Вот и все.

Увидеть лицо покойного нам не дали, хоронили в закрытом гробу. Изменения после укуса навки необратимы, и зрелище это не для слабонервных. Попрощаться пришло много народу. Все, кто знал Никиту, изъявили желание отдать дань памяти замечательному человеку и отличному коллеге…

Тут были и наши сокурсники. Архип, еще более бледный и молчаливый, чем обычно, смотрел только на гроб, совершенно не замечая окружающих. Бронислав и Драгомир шмыгали красными носами, еле сдерживая слезы. Считалось, что плакать на похоронах оперативника — плохой тон. Истому эти глупости не волновали: она заливалась слезами и задыхалась от рыданий, бросаясь на гроб с такой яростью, будто хотела разбить об него голову. В моей голове шевельнулась мысль, что она, наверное, была влюблена в Никиту. Скорее всего безответно, но это только добавляло искренности ее скорби по покойному возлюбленному…

О подробностях смерти никто не спрашивал, а очевидцы не распространялись. Я знала, что никто, может, за исключением Истомы, меня не винит, но от этого легче не становилось, потому что я-то сама себя винила, и еще как.

Ангел, который стоял в изголовье гроба, будничным голосом зачитывал речь, которую почти никто не слушал. Потом все по очереди возложили на крышку гроба цветы и вышли из зала.

***

— Поужинаем? — предложил Лучезар, когда мы оказались на площадке у наших квартир.

— Мне как-то не хочется, — вежливо постаралась отказаться я.

— Ну, тогда, может, зайдешь попозже? — не сдавался он.

— Наверное.

Я криво улыбнулась, входя в свою квартиру и закрывая за собой дверь, чтобы избежать дальнейших разговоров.

Внутри было холодно. Топить еще не начали, а воздух за окном уже остыл. В темное стекло бился ветер. Оставив свои вещи валяться кучей посреди коридора, я пошла в ванну и долго мыла там руки, переливая теплую воду из ладони в ладонь. Копоть, пот и кровь я смыла еще в душевой Суда, поэтому могла сразу ложиться спать, но знала, что не усну.

Невыносимо хотелось движения, сделать хоть что-то полезное, и одновременно на меня навалилась жуткая апатия. Хотелось ничего не делать. Даже не думать. Не думать хотелось особенно сильно. Именно поэтому, наверное, и думалось столь активно. Меня мучили воспоминания. Студенческие годы, проведенные с ребятами, проносились в голове яркими кадрами, дразня и вызывая раздражение.

Выключив наконец воду, я вышла из ванной.

Было темно. Страх перед темнотой нахлынул резкой волной, и я быстро зажгла свет во всей квартире. Яркие лампочки осветили развешанные на стенах фотографии. На общем выпускном фото нашей группы Никита счастливо улыбался.

Что-то внутри меня лопнуло. Я сползла на пол, прижала ладони к лицу и громко разрыдалась.

Забывшись в своем горе, я не заметила, как в квартиру вошел Лучезар. Он пришел, как всегда, вовремя. Как у него это получается?..

— Так и знал, что нельзя тебя оставлять одну… — проворчал он, садясь на пол напротив меня.

— Я такая слабая и бесполезная… — горестно провыла я.

Эльф молча положил руку мне на затылок и обнял. Я прижалась к нему и с таким исступлением вцепилась руками в его майку, что затрещала ткань. Он не пытался меня успокоить, прекрасно понимая, что горю нужно выйти, как гною из раны, чтобы та могла затянуться.

— Я… Я пошла в оперативники, чтобы сделать хоть что-то стоящее! — почти кричала я. — Чтобы не сидеть на месте, глядя, как мои родные страдают! Я так хотела защитить всех… Хотела, чтобы близкие были живы и счастливы… А что в результате?! Ничего… Я ничтожество… Я собственными руками убила дорогое мне существо!!! Собственными руками! Как мне теперь жить? Как мне работать дальше?! Лу-у-уч…

Я снова захлебнулась в рыданиях, опустив обессилевшие руки. Лучезар убрал ладонь с моей головы, но так и не проронил ни слова.

— Смерти бояться все, — вдруг ровно и тихо прошептала я, отняв свою голову от груди эльфа. — Когда я думаю о ней, то понимаю, что победить этот страх невозможно. Но еще больше я боюсь одиночества. Я боюсь смерти до тех пор, пока мне есть ради чего жить. И то, что я могу потерять смысл жизни, пугает меня намного больше… Больше всего на свете. И сегодня я сама сделала свою жизнь немного более одинокой…

Я надолго замолчала, бездумно уставившись в пространство и не видя перед собой ровным счетом ничего. Тогда Лучезар взял меня за плечи и хорошенько встряхнул. Я подняла на него глаза, сумев наконец сфокусироваться на его лице. И увидела твердый и прямой взгляд теплых карих глаз. Лучезар редко хмурился, но сейчас он сдвинул брови так сильно, что даже мягкие черты не умаляли суровости выражения.

— Это всего лишь ступени, — серьезно сказал он.

— Какие ступени? — опешила я.

— Ступени развития твоей личности, — пояснил Лучезар. — Если ты сумеешь преодолеть их, то станешь сильнее. Любое разумное существо проходит подобные ступени. Первый настоящий шаг к одиночеству — это остаться на этой ступени и постоянно оглядываться назад. Но если ты поднимешься выше, оставишь ее в прошлом, это будет шагом от прочь одиночества. Подумай, сколько еще жизней ты сможешь спасти, если оставишь сегодняшний день в прошлом. И скольких близких еще обретешь…

Я надрывно всхлипнула, опуская взгляд. Проклятый эльф был прав. Как всегда.

***

Следующие несколько дежурств руководство как будто специально не поручало нашей опергруппе никаких серьезных заданий. Тилрон и вовсе доверял мне исключительно скучные дела, всячески ограждая от настоящей работы. Один раз я всю ночь дежурила в Ботаническом саду, караулила разбушевавшихся цветочных фей, которые заставляли летние цветы распускаться в середине холодного сентября. Эти проказницы колдовали только по ночам, к тому же были мелкими и трудно заметными, так что работенка оказалась та еще…

Несмотря ни на что, я из кожи вон лезла, чтобы снискать одобрение начальства. После разговора с Лучезаром и обязательных регулярных бесед с психологом, что-то во мне окончательно и бесповоротно изменилось. Ляра жаловалась, что я перестала выбираться с ней в кафе и ночные клубы. Она изо всех сил пыталась вытащить меня в поход по магазинам и хоть как-то вернуть к обычной девичьей жизни, которой мы с ней жили до задания с навками, но все попытки ее были безуспешны. Прекратив заботиться о внешнем виде и пользоваться косметикой (Юлиана Ксановна могла бы мной гордиться!), я пахала как проклятая, всю себя отдавая работе. Мне казалось, что, утихомирив цветочных фей, я тоже спасаю невинные жизни. Ребята смотрели на меня с опаской и сочувствием, но лишний раз разговоров на эту тему не заводили. Лучезар считал, что я перебешусь. Я же была уверена, что не перебешусь.

По пути на работу я столкнулась со своим начальником Борисом Игнатьевичем в лифте. За время работы виделись мы редко, только на еженедельных планерках опергрупп, а общаться лично доводилось и того реже. Борис Игнатьевич, как обычно, был одет с иголочки: строгий серый костюм с синим галстуком и голубая рубашка. Рядом с ним я почувствовала себя оборванкой в вытянутом грязном спортивном костюме. Волосы несколько дней не мытые, собранные в пучок. Лицо заспанное и неухоженное. А от вечного недосыпа тени под глазами стали еще темнее. Попытавшись вжаться в угол и стать незаметной, я наоборот привлекла внимание начальника.

— Добрый вечер, Анжелика, — вежливо поздоровался он, поворачиваясь ко мне и доброжелательно улыбаясь.

— Здравствуйте, — пролепетала я глухо.

— Как твои дела?

— Спасибо, хорошо.

Тут я поняла, что Борис Игнатьевич был не просто вежлив со мной, потому что внимательно посмотрел мне в лицо и сказал:

— Прости, если вмешиваюсь не в свое дело, но как ты? Уже оправилась после происшествия с тем парнем из двести девяносто пятой? Ваша опергруппа очень способная, вы на хорошем счету. Я старался не нагружать вас в последнюю неделю, но время идет, и пора бы вам начать работать в полную силу…

— Я в полном порядке. Врачи говорят, что никаких отклонений нет, — сухо отозвалась я.

— Ну, вот и славно, — улыбнулся начальник, сверкнув лукавыми зелеными глазами.

Двери лифта мягко открылись, и мы одновременно вышли в коридор. В полном молчании дойдя до двери с надписью «Оперативный отдел №7», я попрощалась с Борисом Игнатьевичем, но прежде, чем зайти в свой кабинет, он окликнул меня и попросил:

— Ты уж постарайся сегодня.

Я удивленно посмотрела на своего начальника, но прежде чем мне в голову пришел какой-нибудь ответ, дверь его кабинета закрылась. Пожав плечами, я в очередной раз подумала о странностях престарелых магов и побрела к своему рабочему месту.

***

«Ах ты, чтоб черт его побрал, этого старикана!» — ругалась я про себя, стоя перед тонущим в ночных огнях большим торговым центром.

Этот хитрый интриган не зря интересовался моим самочувствием. Сегодня он поручил нам расправу над демоном. А это действительно непростое дело, особенно после длительного затишья. Мои коллеги еще были в каком-никаком тонусе, хоть изредка занимались чем-то серьезным за эту неделю, но мне после ночных посиделок с феями в кустах сразу приступать к расправе над демоном и его жрецами было трудновато. Несмотря на чуть ли не ежедневные тренировки в зале, я чувствовала себя так, словно шла на задание впервые. Неуверенно и даже испуганно.

Вокруг торгово-развлекательного комплекса «Мотылек», который находился в центре города, уже сгустились плотные сумерки. По небу цвета индиго неспешно плыли облака, окрашенные в грязно-персиковый цвет светом уличных фонарей. Несмотря на будний день и поздний час, вокруг здания было полно людей.

Центр города никогда не спит. Именно поэтому мы надели не рабочие костюмы, а повседневную одежду. Демон легко почувствует малейшее изменение в магическом фоне своего логова, поэтому нельзя просто навести морок на нашу рабочую форму, как мы частенько делаем. Поэтому же нельзя применять любые заклинания для отвода глаз. В качестве подстраховки мы использовали только заранее принятые зелья. В остальном придется полагаться на самих себя.

Нашу дружную компанию сейчас трудно было отличить от сотен таких же компаний, прогуливающихся по вечернему городу. Чуть впереди под руку шли Акулина и Тилрон, одетые как парочка из кино: Акулина в высоких черных замшевых сапогах без каблука и черном кашемировом пальто с красным шарфиком, Тилрон — в длинном сером пальто и темных брюках. Чуть поодаль за ними вышагивала я с Дилярой и Лучезаром.

В своих самых удобных кроссовках и джинсах я чувствовала себя очень уверенно, хотя короткая синяя куртка и шарф с узором под хохлому вызывали некоторые опасения. Я переживала, что они станут мешать во время битвы, но это были самые подходящие для такого случая вещи в моем гардеробе. Хотя Лучезар и Диляра тоже не особенно заботились об удобстве в драке. Диляра была в стильных полусапожках и под горло застегнутом коротком пальто позитивного оранжевого цвета. Она бодро цокала по площади, вызывая у меня порядком призабытое чувство зависти. Лучезар предпочел более удобные кеды, но сверху на нем была горчичная куртка с крупными пуговицами и толстовка с капюшоном. Я боялась, как бы не помешали эти пуговицы и капюшон ему в бою…

Сегодняшняя задача, в отличии от ее реализации, была предельно проста: выследить и убить демона. А по поводу реализации…