Бесплатный фрагмент - Алтайские сказки

Как волки на Алтае появились

В стародавние времена жил на Алтае человек по имени Кызылдай. Был он человек зажиточный. Имел просторную юрту, лошадей, сарлыков, овец и коз. Перекочевывал со своими стадами с места на место.

У Кызылдая был единственный сын, Анай — Козленок — его звали. Мальчик был добрый и ласковый. Никогда не обижал ни зверюшек, ни птиц, можно сказать дружил с ними. Особенно он любил двух огромных собак, которые скот Кызылдая от медведей, рысей, других диких зверей, а порой и от грабителей охраняли. Звали их Казыр — лютый и Казар — норы роющий. Всем был хорош Анай, только действительно, как козленок, беспечным и забывчивым.

Однажды ранним утром Кызылдай погнал табун на водопой к чистой горной речке с быстрым течением. Вдруг лошади, которые в этом месте всегда спокойно прозрачную воду пили, заволновались и, чем — то испуганные, по степи разбежались.

«Что это с ними? — подумал Кызылдай. — никогда такого раньше небыло». Посмотрел он в реку, в том месте, где лошади пили, и увидел в воде кусок красной коры, которую прибило к берегу. Ничего необычного в той коре Кызылдай не заметил — кора, как кора. Собрал он лошадей и домой воротился.

На следующее утро опять погнал коней на водопой. Снова, едва воды губами прикоснулись, лошади запрядали ушами, заржали испуганно и в луга умчались. Глянул Кызылдай у берега красно — бурый войлок плавает. Пригляделся Кызылдай. Течение в этом месте сильное, а войлок на месте стоит. Хотел было его на берег вытащить, да раздумал — лошадей нужно было в лугах собирать.

На третье утро все снова повторилось. Не успели кони напиться, как вхрипнули, и стуча копытами умчались в степь. Поглядел Кызылдай и увидел, что в воде, у самого берега, говяжья печень болтается. Печень красная, видно, в воде совсем недолго была. Взял Кызылдай хворостину и вытянул печенку на берег. «Зачем добру пропадать, — Казыру и Казару скормлю». Даже не задумался, откуда бы здесь свежей говяжьей печени взяться?

Приторочил Кызылдай печень к седлу и поехал табун собирать. Не успел от берега реки отъехать, почувствовал, что конь под ним на задние ноги тяжело осел. Видит он, что конь запрядал ушами, захрипел, зубы скалит, пеной покрылся. Обернулся Кызылдай, а за его спиной, на крупе коня, семиголовый Дельбеген сидит. Одна голова у него злорадно улыбается, а остальные жадно губы языком облизывают.

— Кызылдай, а Кызылдай, — говорит Дельбеген, — я тебя сейчас съем.

— Не ешь меня, Дельбеген, — испугавшись, взмолился Кызылдай, — лучше возьми мою лошадь. В ней для тебя больше прока будет.

— Нет, — отвечает семиголовое чудище, — я конину только по черным дням ем. Мне человечина милее. Готовься к смерти.

— Не губи меня, Дельбеген, — заплакал Кызылдай, — проси все, что хочешь. Все для тебя сделаю, ничего не пожалею.

— Ладно, — расхохотался дельбеген, — согласен. Отдашь мне вместо себя сына.

Ужаснулся Кызылдай, что опрометчиво пообещал любую просьбу выполнить, да делать нечего: слово сказанное, что стрела из лука выпущенная. Решил, если живым останется, то постарается единственного сына от семиглавого чудовища спасти.

— Хорошо, — говорит Кызылдай, — вечером приезжай на мое кочевье, я твою просьбу исполню.

Спрыгнул Дельбеген с крупы коня и мгновенно исчез из вида. Вернулся Кызылдай к своей юрте и велел, ни минуты не мешкая, перекочевывать в другое место. Хотел в такие места уйти, чтобы дельбеген его найти не смог.

— Куда мы, на ночь глядя, поедем? — запричитала жена. — можно и завтра утром перекочевать.

Ничего не стал объяснять Кызылдай жене и сыну, только повторил свое приказание. Собрались они в одночасье и поехали на закат солнца. Когда уже далеко от старого кочевья отъехали, говорит Анай:

— Отец, я свою золотую пиалу и серебряную ложку забыл. Позволь мне за ними съездить.

— Нет, сынок, никуда я тебя ни пущу. Поедем побыстрее на новое место, чтобы до ночи управиться.

Расплакался Анай, очень ему свою золотую пиалу и серебряную ложку жалко стало. Пристал к отцу, не отстает, слезами оливается.

— Я быстро туда — обратно обернусь. Конь у меня резвый, мигом домчит.

— Хорошо, — скрепя сердце, согласился Кызылдай, — только поедеш не на этом коне, а возьмешь другого. Иди в табун, но сам лошадь не выбирай. Оседлаешь ту, которая к тебе первой подойдет.

Пришел Анай в табун и стал посередине. Ждет какая лошадь к нему сама подойдет. Видит, к нему самая захудалая пестро — пегая лошаденка приблизилась. Остановилась и в упор смотрит на Аная умными глазами.

Очень не хотелось мальчику на такую неказистую лошадь садиться, да делать нечего — отец так велел. Взнуздал Анай пестро — пегую лошаденку и направился к старому стойбищу. Видит, его золотая пиала и серебряная ложка на солнце среди брошенного хлама блестят. А неподалеку свернулся калачиком и спит древний старикашка в рваном халате.

Анай хотел спешиться, чтобы пиалу и ложку взять, а пестро — пегая лошадка обернулась к нему и говорит человеческим голосом, так, чтобы старик не слышал.:

— Не слезай с меня. Попроси старика, чтобы он тебе пиалу и ложку сам отдал.

— Отче, — крикнул мальчик, — подайте, пожалуйста, мою золотую пиалу и серебряную ложку.

Старик открыл глаза, поглядел внимательно на мальчика и говорит:

— О-о, сожалею, дитя мое, но я очень стар и немощен. Если лежу, то встать не могу. Если встану, то снова на землю не опущусь. Неужели ты, такой резвый мальчик, не можешь сойти с лошади и взять свою пиалу и ложку?

Анай хотел спешиться, пестро — пегая лошадка ему тихонько говорит.

— Сиди, не сходи с меня. Я сама все устрою.

Наклонила пестро — пегая лошадка голову и сделала вид, что траву щиплет. Сама же стала незаметно подбираться к тому месту, где пиала и ложка лежали. Только к тому месту подошла, подогнула ноги так, что животом земли коснулась, и говорит Анаю:

— Не сходи с седла, подбери свои вещи и держись репче.

Наклонился Анай с седла, взял свою золотую пиалу и серебряную ложку, ногами земли не коснувшись. Как только вещи у него в руках оказались, лошадка подпрыгнула и поскакала во весь опор подальше от старика.

Старикашка, увидев это, злобно вскрикнул. В мгновение ока Дельбегеном семиглавым обернулся и пустился вслед за пестро — пегой лошадкой, размахивая острой секирой.

Пестро — пегая лошадка, на вид такая невзрачная. Быстрее птицы по степи мчалась. Видит Дельбеген, что беглецов догнать не сможет, уходят они от него все дальше и дальше, приостановился и метнул свою острую секиру им вслед. Сверкнула на солнце секира и краем острого лезвия подрезала сухожилия на задних ногах пестро — пегой лошадки. Захромала она и говорит:

— Не смогу я дальше тебя нести, Анай, догонит нас Дельеген.

В это время мимо них быстроногий Дьерен пробегал. Крикнула ему пестро — пегая лошадка:

— Дьерен, а Дьерен! Помоги моему хозяину Анаю, спаси его от злого чудовища, от семиглавого дельбегена.

— Хорошо, — ответил Дьерен, — сажай его мне на спину.

А Дельбеген уже тут как тут. Протянул было руки, чтобы схватить мальчика, а лошадка поддала крупом и перебросила мальчика на спину Дьерену.

Как степной ветер помчался он, унося мальчика от чудовища семиглавого. Дельбеген подхватил секиру и снова в погоню бросился. Опять беглецов нагоняет. Долго они так бежали. Домчал Дьерен Аная до берегов озера, воды которого, словно молоко, белые были. Тут он остановился.

— Вплавь я тебя через озеро не смогу перелравить, — сказал Дьерен мальчику.

А деьбеген уже на пятки им наступает, совсем близко от них секирой размахивает. Видит, Анай стоит на берегу высокое стройное дерево — тополь.

— Дьерен, подсади меня на дерево, попросил мальчик.

Взбрыкнул задом Дьерен и забросил Аная на ветки. Мальчик, не теряя времени, на самую верхушку железного тополя забрался. Дельбеген подбежал, хотел вслед за ним на дерево залезть. Да не тут — то было — как ни прыгал, до нижних веток дотянуться не смог.

Тогда начал Дельбеген своей секирой толстый ствол дерева рубить. Рубит, рубит, а от ствола только маленькие щепочки отскакивают. Запыхался Дельбеген, остановился передохнуть. В это время мимо пробегала лисичка. Увидела на дереве Аная. Сообразила, что семиглавый Дельбеген хочет до мальчика добраться. Поздаровалась лисичка с Дельбегеном и говорит:

— Дельбеген, а Дельбеген, что это ты делаешь?

— Не видишь разве? — вытирая пот со лба, отвечает Дельбеген. — Дерево рублю. Хочу мальчишку достать, на ужин себе поджарить. Да, устал немного, надо передохнуть.

Пожалела лисичка Аная, много о нем хорошего слышала. Решила помочь ему.

— Дельбеген, давай я тебе помогу, — говорит лисичка, — а ты отдохни пока.

— Иди прочь, — говорит ей семиглавое чудище. — Вы, лисы, известные обманщицы. Я один справлюсь.

— Напрасно ты мне не веришь, — возразила лисичка. — Это горные огненно-рыжие лисицы — обманщицы. У нас, степных лисиц, в роду нет обманщиков. Когда мальчишку с дерева достанем, ты мне за работу отдашь кусочек. Вот и квиты будем.

Согласился Дельбеген, отдал лисичке секиру. Взяла лисичка секиру и стала рубить железный тополь. Один раз по тополю ударит и обернется. Увидит, что Дельбеген на нее не смотрит, два раза по камню стукнет, чтобы острое лезвие затупить. Рубит и рубит лисичка не столько по дереву, сколько по камню. Секира уже совсем затупилась. Дельбеген в это время уснул. Лисичка ему глаза глиной залепила, секиру подальше в озеро забросила и говорит:

— Анай, попроси какую-нибудь птицу, чтобы она к вашему кочевью слетала, позвала на подмогу Казыра и Казара. Только они с семиглавым Дельбегеном смогут справиться. — попрощалась с мальчиком и по своим делам дальше побежала.

В это время мимо дерева сойка пролетала. Позвал ее Анай и просит:

— Сойка, а сойка! Слетай на кочевье моего отца. Скажи моим друзьям — Казыру и Казару, что я в беду попал. Если они на подмогу не прибегут, Дельбеген меня съест.

Согласилась сойка и полетела на заход солнца. По дороге стадо коров увидала. Повсюду коровьи лепешки разбросаны. Опустилась сойка на землю и стала с жадностью жуков и козявок из навоза выклевывать. Про Аная совсем забыла.

Ждет Анай своих верных друзей Казыра и Казара, а их все нет. В это время мимо дерева черный ворон пролетал. Увидел его мальчик и кричит:

— Ворон, а ворон! Слетай на кочевье к моему отцу. Позови на помошь верных друзей моих — Казыра и Казара. Скажи, что Дельбеген меня съесть хочет.

Согласился черный ворон Анаю помочь. Полетел на закат солнца. Совсем немного не долетел до кочевья, увидел на земле падаль. Не вытерпел, опустился на землю и с жадностью клевать начал. От жадности обо всем забыл. Когда про Аная вспомнил, то уже так отяжелел от еды, что в воздух подняться не может. Все же поковылял в кочевье.

Бедный Анай надежду на спасение потерял. Все глаза проглядел, а помощи не видно. Заплакал мальчик горькими слезами. Не заметил он, что в синем небе жаворонок вьется. Увидел с высоты жаворонок на высоком тополе плачущего мальчика, подлетел поближе. Узнал Аная.

— Анай, а Анай! Что ты на дереве делаешь? Почему плачешь? — спрашивает жаворонок.

— тише, жаворонок. Дельбегена разбудишь. Он проснется, дерево срубит и съест меня.

— Чем я могу тебе помочь, Анай? — спрашивает жаворонок.

— Как ты, маленькая птичка, мне поможешь? Просил я сойку и ворона слетать на кочевье, позвать моих верных друзей Казыра и Казара. Да вот никого нет. Видно не долетели они до кочевья.

— не горюй, Анай, — отвечает жаворонок, — постараюсь тебе помочь.

Взмыл в небо жаворонок и быстрее стрелы полетел на закат солнца. Подлетел к юрте Кызылдая, нашел собак и рассказал им, что Анай велел передать:

— Бегите, Казыр и Казар, к берегу озера с молочными водами. Там, на берегу, увидите одинокий тополь. На нем Аная найдете. Спешите, а то семиглавый дельбеген его сьест.

Казыр и Казар со всех ног бросились к озеру, к одинокому тополю.

А в это время Дельбеген, наконец, проснулся. Ничего понять не может. Лисичка у всех семи голов глаза глиной замазала, ничего не видит Дельбеген. Еле-еле продрал он глаза. Огляделся вокруг, не может секиру найти. Понял Дельбеген, что лисичка его провела. Хотел бежать за ней, да передумал. Решил в другой раз рассчитаться.

Обежал Дельбеген вокруг озера, а секиру найти не может. Увидел следы, догадался, что лисичка секиру в воду бросила. Пока в озеро нырнул, пока секиру нашел, много времени прошло. Начал тополь рубить, да дело едва движется. Затупила лисичка секиру о камень. Изо всех сил бьет секирой по стволу Дельбеген. Тополь из стороны в сторону раскачивается. Анай едва на нем держится, силы его кончаются. Увидел это Дельбеген, еще сильнее стал рубить, радуется, что до мальчика скоро доберется.

В это время Казыр и Казар появились. Увидел их Дельбеген, испугался. Бросился бежать. Собаки за ним, за пятки хватают. Трижды вокруг озера обежали. Видит семиглавое чудище, что не спастись ему от Казыра и Казара, в молочные воды озера бросился.

Анай с дерева спустился. Подбежал к своим друзьям, обнимает их, целует.

— Бежим скорее домой, — говорит Анай, — пока Дельбеген из озера не вынырнул.

— нет, — отвечает Казыр, — теперь Дельбеген семиголовый от тебя не отвяжется, пока жив будет. Мы с Казаром на дно озера спустимся, с Дельбегеном сразимся.

— Оставайся здесь, — сказал Казар. — если на поверхности молочных вод увидишь красные полосы, оплакивай нас. Это тебе знак, что Дельбеген нас одолел. Если увидишь большое черное пятно, радуйся. Это знак, что мы с Дельбегеном покончили. У него кровь, как и дела его, черная.

Прыгнули Казыр и Казар в молочные воды озера и из вида скрылись. Долго ждал Анай, но на поверхности ничего не появлялось. Вдруг заметил он на поверхности узкую красную полоску. Заплакал мальчик, жалко ему своих друзей стало. В это время немного в стороне огромное черное пятно на белой поверхности расплылось. Засмеялся Анай сквозь слезы.

Тут Казыр и Казар появились. Выплыли на берег, отряхнулись. Видит, Анай у Казыра передняя лапа кровоточит. Понял он, почему на поверхности воды одна узкая красная полоска появилась.

— Живи отныне спокойно, Анай, — сказал Казыр, — все семь голов у чудовища мы отгрызли. Садись на Казара, домой поедем.

Двинулись к кочевью. Казыр хромает, отстает от них. Наконец совсем из сил выбился. Говорит он Анаю:

— Я здесь, под этим камнем останусь. Буду отлеживаться, рану зализывать. Через семь дней принеси мне сюда семь бараньих костей. Только тогда мне есть можно будет, силы свои восстанавливать.

Обещал Анай Казыру, что сделает все, как он велел. Добрались они с Казаром до стоянки. Кызылдай увидел, что сын живой и невредимый вернулся, зарезал самого крепкого барана. Мать не знает на радостях, куда сына посадить, чем его накормить. И так каждый день было. Легко на душе у Аная, бегает он целыми днями, играет. Совсем забыл, что обещал Казыру через семь дней семь бараньих костей принести.

Казыр, ждет, надеется, что не забыл его мальчик, выполнит обещание. Долго ждал, надежды не терял. Только когда на деревьях листья пожелтели, на перевалах снег выпал, понял Казыр, что забыл про него Анай.

— Эх, Анай, Анай, — горестно вымолвил Казыр, — я тебя от лютой смерти спас, а ты про меня забыл.

Решил Казыр к мальчику не возвращаться, а с людьми дела не иметь. С тех пор стал Казыр от человека прятаться, на скот нападать, который он раньше от диких зверей и лихих людей охранял. От него пошли все волки на этом свете.

До сих пор волки от человека прячутся людям за предательство, которое легкомысленный Анай совершил, за обиду, которую мальчик их предку нанес.

Охотник и алмыска

В стародавние времена жил на Алтае охотник по имени Анчи. Славился он тем, что на охоте ему всегда сопутствовала удача, а стрелы его не знали промаха. Храбростью и силой обижен не был. Один на медведя хаживал. Всем взял молодец, да только своенравный был — никому не верил. Что бы ему люди не говорили, Анчи только отмахивался: пока, дескать, сам не увижу или не испробую, нет у меня вам веры.

Однажды, когда в тайгу пришла золотая осень, одни звери на лето жир нагуливали, другие уже в зимние шубы оделись, поехал Анчи на охоту. Едет он, едет и вдруг повстречался ему знакомый охотник. Чем то сильно встревожен был. Торопиться, коня все время погоняет. Видит Анчи, что его знакомый, чем то очень испуган — лицо, словно береста, белое. Окликнул его. Остановились, вынули трубки, закурили.

— Куда спешишь, братец, что случилось? — спрашивает Анчи. — Вижу, что вроде бы напуган ты?

— Ох, не спрашивай, Анчи, еле — еле я жив остался. Только что в тайге алмыску встретил, едва от нее ушел. Думал я, что конец мне пришел.

— Какая такая алмыска? — рассмеялся Анчи. — где ж ты ее встретил?

— Видишь вон ту высокую гору, что вершиной небо подпирает? Там то я ее и встретил. А ты куда направляешься?

— Туда — то я и хочу поехать, думаю, что охота в тех местах добрая должна быть.

— Заклинаю тебя, Анчи, не ходи на ту гору. Не сносить тебе головы, если пойдешь в те места. Я туда больше ни ногой, да и тебе не советую.

Анчи, как водится, не поверил охотнику. «наверное, этот хитрец, — подумал он про себя, — меня испугать хочет, от богатых угодий отвадить. Решил их для себя приберечь».

— Ладно, не пугай, — засмеялся Анчи. С тем и поехал дальше.

Забрался Анчи на гору, нашел полянку и соорудил шалаш, чтобы переночевать где было. Потом поохотиться пошел. Не успел в тайгу войти, как косулю увидел. Сразил ее меткой стрелой и отнес к становищу. Освежевал косулю, развел костер, стал мясо варить. Когда мясо сварилось, вынул он его из котла, положил в деревянное корытце, чтобы остыло.

Вдруг видит женщина возле него появилась. Посмотрел на нее Анчи и обмер: красоты женщина была неописуемой. Только немного беспокойно ему стало — как же это его чуткие уши шагов женщины не услышали, как не заметил, откуда женщина пришла. Однако не подал виду Анчи, что обеспокоился. Поздоровался с женщиной, присесть пригласил.

Села она возле костра, но на приветствие не ответила. Видит Анчи, что на женщине богатая шуба одета. Вся шелком и бисером расшита. Заметил, что рукава у шубы такие длинные, что даже кончиков пальцев не видно. Заговорил он с женщиной, а она слово в ответ не промолвила, только глаз своих блестящих, как черные смородины, с него не сводит.

Анчи отрезал кусочек мяса и подает его женщине. Не успел он глазом моргнуть, как женщина выхватила у него из рук мясо, и, не жуя проглотила. Удивился Анчи, почему женщина рук не показывает, рта не открывает. «Не алмыска ли ко мне пришла?» — подумал Анчи и решил проверить свою догадку. Второй кусок он не стал подавать женщине из рук, а бросил перед ней на землю.

Пришлось женщине, чтобы мясо взять, рукава засучить. Взяла она мясо, и увидел Анчи на ее пальцах длинные когти, как крючки загнутые. Когда она взяла мясо и сунула в рот, увидел он, что медные зубы сверкнули. Понял, что алмыска перед ним. Испугался очень.