Бесплатный фрагмент - Альманах сезона 2018—2019

Ольга Новокрещенова

Сгорая изнутри

Глава первая. Шанс на перемены

Муха билась в лампочку. Бессмысленно и безнадежно. Жужжала под потолком и ударялась в горячий плафон. Полина не глядя заставила замолкнуть её. Маленький трупик пал на пол. На нем уже лежало парочка мошек, комаров и одна муха. Конечно, проще умертвлять их магией, чем выключить свет или закрыть окно. Но не то лень это сделать, не то все равно. Вполне возможно, что все сразу, иначе комната в коммуналке выглядела бы чище. Бутылки и алюминиевые банки от пива или чего покрепче не валялись бы около дивана, а мусор, состоящий из быстрых обедов и чипсов, давно бы лежал на свалке.

Комната простецкая, как два плюс два. Квадратный железный столик и стул с подушкой вместо обивки. Продавленный диван, служащий ещё и кроватью. Старый сервант, хранящий в себе посуду, чай и целую историю. Шкаф с книгами и вещами. Внутри пахнет хозяйственным мылом. Обои чуть пожелтевшие, но выглядят прилично. На большом ковре, застилавшем почти весь пол, прослеживаются немного пятен и дырок от сигарет.

Полина сильно съехала вниз по дивану, смотря телевизор. Старый, пузатый, с кинескопом. Сколько жильцов он повидал на своем веку? Изображение этого недоразумения современности было неплохое. Смотреть сериалы и новости в самый раз. Жизнь так и протекала последний год. Предательство дорого человека стало последней каплей. Поэтому все и превратилось в сплошное месиво из непонятно чего.

Телефон трезвонил в пятый раз за последние полчаса. И в пятый раз Полина кричала: «Заткнись!» пьяным голосом, и мобильник замолкал. В стакан доливалось вино и быстро выпивалось. Девушка закидывала в рот сухарики, продолжая смотреть жуткую российскую комедию. Её смех был скорее гоготом бандита из подворотни.

— Ты отвратительна, — недовольно сказал демон, появившийся на колене Полины. Чертенок, выглядящий как человек. Только с рожками, хвостиком с кисточкой и маленькими черными крылышками. Одет в черно-красный костюм. На его фоне Полина с её двадцатью девятью годами выглядела старой, проще говоря. Великовозрастная женщина, решившая покрасить волосы в розовый цвет. Зеленые глаза обступили синяки от плохого сна, хотя, казалось бы, заснуть, будучи пьяной, мертвым сном не составит труда. В целом лицо выглядело уставшим. Бледные губы изогнулись в ругательстве, но не произнесли его.

Этот черт служил в качестве говорящей живой совести. Подталкивал на добрые поступки, корил, когда Полина совершала что-то плохое, воспитывал немного утерянную женственность, унижал, когда она вот так сидела все выходные. Вроде бы черт, а вроде бы совесть. Его назначили на должность также год назад. Следить лично руководство отдела по контролю над использованием магии не могло, а этот хмырь мог. К тому же демон отбывал, таким образом, свой назначенный срок. В моменты ясного ума Полина и Тринадцатый, так он себя назвал, беседовали на разные темы. В основном обсуждали прошлую жизнь. Тринадцатый никогда не рассказывал, что такого он натворил, из-за чего его приставили к ней. Сама Полина решила не расспрашивать, мало ли.

— Ты говоришь это… — Полина рыгнула. — очень часто. Уже не обидно, если честно. Придумай другое, пожалуйста…

— Боюсь, это не поможет, — поморщился чертенок.

— Ну и чего тогда прикопался?! — она дернула ногой, смахивая демона с себя. Тот подлетел в воздух и замер, строго смотря на девушку. Затем улетел к лежащему на диване телефону, чтобы узнать, кто звонил.

— Тебе стоит ответить. Это из департамента, — в ответ донёсся обреченный стон.

Тем не менее, Полина взяла мобильник. В пропущенных значится: «Тот-номер-на-который-стоит-ответить». Вынужденно, она перезвонила. На диване теперь лежала.

— Алле-е-е, Олег способен говори-и-ить! — пропела Полина весело.

— Только не… — проговорил женский голос, в котором послышались отчаянные нотки.

— Пьяна. В дребедень. Наверное… Чего там? Я так сильно необходима?

— Работа, Маршалл. Работа. У тебя десятый уровень, а наши клиенты в совокупности дают такой же. Только поэтому не трогали их. К счастью они выслеживали кого-то и шуму среди немагов не наделали. Сейчас остановились, и это твой час задержать их. Хвала небесам, ты ответила. Отправлю координаты и выходи поскорей.

— Ладно, — буркнула девушка.

Полина отключила связь и кинула телефон. Он отпрыгнул от дивана и упал на пол. Разобьется однажды. Маршалл недовольно фыркнула и посмотрела на чертенка, который собирал насекомых и ел их. К горлу подступила тошнотворное чувство. Вынужденно оторвав себя с мягкого места, Полина выпила стакан воды и надела черную ветровку поверх, слегка заляпанной, мятой майки. Джинсы и носки уже на ней, оставались кроссовки. Волосы подобрала в хвост.

Десятый уровень — только из-за этого она ещё при работе с таким отношением. Самый высокий только двенадцатый. Полина Маршалл была ценным кадром в своем отделе, когда на горизонте появлялись, как Алиса выражалась, клиенты. Самый высокий уровень среди сотрудников отдела по контролю. Справлялась Полина в гордом одиночестве, получала свои заслуженные и уходила в коммунальную нору до следующего вызова. Что-то вроде полиции у немагов.

На улице хорошо. Если считать серое вечернее небо, состоявшее больше из выхлопов машин и заводов, считать еле ощутимый ветерок, считать пробивающуюся сквозь тучи Луну — то действительно хорошо. Это был её воздух, которым с радостью дышала полной грудью. Город её стихия, как Огонь.

С крыши её никто не видел. Спасибо заклинанию на невидимость от немагов. Никто не помешает летать. Падать с крыши всегда волнительно. Пара лишних секунд и ты мокрое красное пятно с костями. Но Полина точно знала, когда расправить белоснежные крылья. Как обычно за плечо цеплялся Тринадцатый, не желая ничего пропустить. Она летела на уровне пятиэтажного дома, осматривая все, что творится под ней. Муравьиное копошение. Будничные хлопоты, которые никогда не понять такому человеку, как Маршалл. Что в не магическом мире, что в магическом, она выбивалась из общей колеи.

Для всех являлось шоком пережитое прошлое Маршалл, и то, как с этим справилась пятнадцатилетняя девочка. Стоило начать рассказывать дальше, и от шока не оставалось и следа. Приходило недоумение, граничащее с презрением. А затем снова шок и удивление. И так всегда. Единственный плюс — все вопросы сразу исчезали. Больше не расспрашивали, не трогали. Иногда жалели и делали поблажки. Раньше это было неприятно, но в последнее время этим стало удобно пользоваться.

Путь к «клиентам» лежал в спальный район, на детские площадки. Любопытное местечко подобрали. Будет где развернуться. Без драки не обойдется, и даже в пьяном состоянии Полина готова дать достойный отпор. Почти.

Магичка приземлилась в небольшом сквере около вековой сосны. К её стволу прижали девушку. Трое магов что-то настоятельно и яростно выпытывали у своей жертвы. Крики и плач никто не слышал. В традициях лучших фильмов магичка приземлилась к врагам со спины. Мужчины обернулись, удивленно зыркнув на Полину. Крылья за её спиной исчезли. Руки она убирала в карманы ветровки. Смотрела, будто встретила неприятного знакомого, а тот решил завести утомительно скучную беседу.

— А ты ещё кто? — спросил, похоже, главный. Широкоплечий, рыжий и сильно заросший бородой. Голос у него оказался приятным, несмотря на неприятные поступки.

— Странный вопрос, учитывая то, что я приземлилась тут, — проговорила Полина.

Но работа требовала показать документ на арест. Ненужная формальность, когда абсолютно ясно, что грядет драка. Она вытянула правую руку в сторону. Вокруг неё вспыхнули десять огненных колец.

— Офицер Маршалл, отдел по контролю над использованием магии. За вами числится… — на ладони свободной руки появилась проекция документа на арест. — Использование магии при немагах, незаконное использование темной магии, причинение намеренного вреда… Весело.

— Лебедев, она десятого уровня! — послышалось шиканье от брюнета, на голову ниже названного Лебедева. Третий, молчаливый, серьезный и весьма интеллигентно выглядящий, поглядывал то на офицера, то на жертву. Держал возле неё плазменный нож для запугивания.

— Заткнись! Какая разница? — ответил резко он. — Она одна. Прикончите её.

— А я думала, что разберемся мирно. Ну ладно. Разомнемся.

Первые удары магией Полина приняла, стоя на месте. Возникший перед ней щит взял на себя все, поглощая атаки магов. В следующее мгновение он сжался, сминаясь как бумага. Магичка делала похожие действия руками. Созданный фаербол утроился и полетел во врагов. Всего лишь отвлекающий маневр, который легко отразили. Но только таким способом можно было наложить защитный купол на жертву незаметно.

Воспользовавшись магическим ускорением, Полина оказалась близко к мужчинам. Огненной Молнией она ударила в лицо брюнета. Его отбросило назад. Наискосок лица появился ожог, похожий на запекшуюся кожу курицы. Второго — интеллигента, атаковала Огненным Лучом. Заминка Лебедева, и тот получил с разворота ногой. Удар усилен магией. За кроссовкой потянулся оранжевый след, будто от бенгальского огня. Со спины налетел очнувшейся брюнет. Ему в живот пришлось несколько ударов локтем, а затем фаербол. Лебедев, использовав ускорение, с каким-то удовольствием приложился кулаком в нос магички. Воздух из легких резко вышел, стоило приземлиться на землю. Перекувыркнувшись, Полина успела приподняться на колени.

Столкнулись два луча магии. Оранжевый и зеленый. Они шипели, искрились и капали на землю, подобно раскаленному металлу. Вдруг под ноги Полины кинули черные шарики. Едва коснувшись поверхности, они выпустили облако едкого дыма. Маршалл зашлась в кашле, из глаз брызнули слезы. Кое-как она вывалилась из дыма. Растерянная и потерявшаяся в пространстве. Лебедев вскинул руку вперед, будто собираясь поместить в неё бокал. На деле, телекинезом поднял в воздух магичку. Она хватала губами воздух, задыхаясь. Пыталась убрать с шеи невидимую веревку. Наступила паника. В тело врезались два заклинания. Тут в голову наконец-то приходит ясность. Глаза перестали быть зелеными. Они обрели красный цвет. Под стать огню, который окутал все тело. Она пылала. Ярость выплеснулась в мощную атаку, сносящую с ног всех троих. Контроль исчез, и Полина упала на колени с хрипом. Две струйки крови из носа потекли вниз, пачкая шею.

Двимеритовые наручники, в которых невозможно колдовать, наделись на каждого. Мужчины валялись в стороне, постанывая от боли. Полина вызывала своих людей, чтобы те забрали их. Девушка немаг сидела все у той же сосны с ошарашенным лицом. Колени поджала к себе, удерживая их трясущимися руками. Маршалл не была мастером по утешению, и обычно предлагала заранее заготовленный напиток.

— Выпей, поможет, — протянула Полина фляжку девушке. — Как зовут?

— Валерия… я не пью… — проговорила она.

— Окей, — пожала плечами Полина, приняв отказ. Едва она прикоснулась к горлышку фляжки, как отдернула её от себя. Здесь же было подмешано зелье стирающее память. На магов оно не действовало, зато на немагов отлично. И для них же было абсолютно безвкусным. Выпей кто из своих, обычно ощущали дикое жжение, словно глотнули уксуса. К счастью, без последствий.

— Я настоятельно прошу сделать хотя бы глоток, — Маршалл присела на корточки и протянула фляжку. Валерия глянула на неё, но взяла дрожащими пальцами. Стоило жидкости коснуться языка и горла, как пострадавшая быстро выплюнула все до капли.

— Господи! Что это?! — воскликнула она, вытирая рукавом язык.

— Ам… — нахмурилась магичка. Будь там что-то крепкое, реакция была бы не такой, но это же значит только одно…

— Ты понимаешь, что сейчас случилось?! — зашептал на ухо Тринадцатый, прячась в розовых прядях. — Нельзя, чтобы её забрали в департамент!

— Быстрей. Нужно уходить! — вскочила на ноги Полина. Отчего-то поддалась совету чёрта.

— Нет! Вы хоть что-нибудь объясните мне?! Кто вы?! Что это было?! — воспротивилась Валерия.

— Не хочу спорить, прости, — коснувшись лба, Полина погрузила свидетельницу в сон.

Телепортироваться сейчас она не могла. Коллеги почувствуют. На крыльях будет тяжеловато, однако иного выхода нет. Взяв девушку на руки, магичка вызывала крылья и, чуть разбежавшись, взмыла в воздух.

Её кряхтение привлекло внимание находящихся в коммуналке соседей. Вернее всего одного. Сашу из одиннадцатой комнаты. Молодого парня, что на три года младше Полины и что безответно влюблен в пьяницу. Вряд ли Маршалл когда-нибудь сможет отблагодарить его за все. То поесть готовил, то помогал справиться с похмельем, то прибирался в замусоренной комнате, то просто утешал. Однажды Полина попыталась приготовить для него творожный пирог. Вышло так себе, но Саша с удовольствием умял подарок.

Туча муки окутала Полину в один миг. Все-таки нужно было встать на стул, а не тянуться руками. В крайнем случае, использовать магию, когда Мария Петровна — соседка из двенадцатой комнаты, приятная женщина, пахнущая пирожками с капустой, отвернется. Сейчас их стояло двое на общей кухне. Одна в муке, другая за плитой. Радио поскрипывало, плохо ловя сигнал, и поэтому шансон иногда прерывался. Полина хлопнула ладонями, и осевшая на руках мука взмыла вновь, подобно снопу белых искр.

— Милая, ты в порядке? — осведомилась Мария Петровна, обернувшись на хлопок.

— Да. Готовлю творожный пирог, — вздохнула Полина. — В качестве благодарности. — Знала бы соседка, как плохо ей было вчерашней ночью и как Саша помогал справиться с этим.

— Удивительно, что ты в коем-то веке просохла и вообще решила войти в храм еды, — отзывалась она подобным образом не просто так.

Вкусно пахнущая женщина раньше работала в самой лучшей столовой тогда ещё Ленинграда. Кухня — её второй дом. Но, переехав, устроилась в школьной столовой. Странно, что она не потеряла огонька и страсти к готовке.

— Я должна была сюда войти. Извините заранее за дилетантство, — пробурчала Полина, отсыпая нужное количество муки в миску, где уже была перемешаны сахар с маслом и яйцом.

— Дилетантство — следовать рецепту точь-в-точь. Не рискуя, не ошибаясь, не любя то, что ты готовишь!

— По вашим словам, я получаюсь мастером! — усмехнулась довольно девушка, включая старенький, жирненький миксер. Отсмеявшись, Мария Петровна бросила в кастрюльку с овощным супом каких-то трав и подошла к Полине.

— Хорошо выглядит. А ну-ка, — выключив, как она однажды назвала, пальцеотрывательный прибор, попробовала тесто. Полина скривилась, уже представляя, как будет навещать отравившуюся Марию Петровну в больнице.

— И на вкус. Расскажу тебе одну историю. Была у меня соседка, варившая изумительная на запах борщ. А цвет какой… Насыщенный красный, как из поваренной книги. Но попробовав… — женщина замолкла, и Полине показалось, что ей сложно подобрать слова для выражения великолепного вкуса супа, — плевалась я после пробы дня три. Тьфу!

Полина прыснула в кулак. Завернув тесто в пленку, девушка убрала его в холодильник и приступила к начинке. Над вкусом мучилась недолго. Под чутким руководством Марии Петровны ей удалось сделать творог тающим во рту. Найдя приличную форму для запекания, они вместе уложили тесто на дно. Ругались вместе. Одна над тем, что тесто рвалось, другая, что суп едва не убежал. И все было бы прекрасно, если бы не подгоревшая корочка. Маршалл страшно расстроилась, но не Саша. Он чуть смутился таким жестом благодарности. И именно после этого случая магичка поняла: парень влюблен в неё.

— Поля, это ты? — спросил Саша, выглядывая в темный коридор. Лампочку опять кто-то украл.

— Черт дери, да! Помоги мне! — отозвалась Полина. Тринадцатый за такие выражения кусал за ухо.

Саша ломанулся помочь. Забрал спящую к себе на руки, чем вызвал у магички облегченный вздох.

— Чуть спина не сломалась. Неси ко мне, — она потянулась в разные стороны. Парень открыл никогда не закрывающуюся дверь и уложил тело на диван. Полина сконфузилась, что у неё опять полный бардак. Скоро это встанет в один ряд с вечными проблемами.

— Кто это? — поинтересовался Саша. — А это кровь? — заметить размазанную алую жидкость по нижней части лица не сложно. Он протянул руку к лицу девушки. Та увернулась.

— Это — Лера, — коротко ответила Маршалл, указывая на спящую. — Это — кровь. Давайте дружить, — она ненадолго удалилась, чтобы умыться.

— Приятно познакомиться! — сказал он вдогонку. — Ты однажды расскажешь мне, в какие передряги втягиваешь? — знал, что не расскажет, но не мог не спросить.

Полине порой хотелось рассказать ему обо всем. Рассказать о том, кто она, что с ней случилось, что случается. Про родителей, про черта, который выступал в роли её совести, про Ника… Она доверяла ему больше, чем кому-либо. Удивительно, но она ещё способна на это. Все другие секреты парень знал. Знал и не осуждал. Знал и поддерживал. Но магию лучше скрывать.

— На неё напали, а я спасла.

— Герой, — усмехнулся сосед. — Чем я могу помочь?

— Намочи тряпку. Её нужно умыть, — Полина понимала, что разбудить получиться только магией. Поэтому сплавила Сашу на кухню, заметив грязь на лице и руках пострадавшей.

— Сейчас буду, — парень ушел, оставляя магичку.

Щелчком пальцев снялось заклинание. Лера проснулась, будто взаправду спала. Потянувшись, она зевнула, потерла глаза. Вдруг начала озираться, осознав, что находиться не у себя в кровати.

— Что?..

— Тихо! Расслабься! — поспешила Полина. — Я тебе все расскажу, только подыграй мне. На тебя напали три урода. Хотели ограбить. Я спасла. Все! Ничего больше не было. Ясно?! — с напором сказала Маршалл. Лера закивала. Вернулся Саша с тарелкой наполненной водой. Внутри лежала тряпка.

— О, ты проснулась, — добродушно сказал Саша.

— Кто вы?

— Полина и Санёк. Я спасла тебя. Тюкнули тебя сильно, — ответила магичка. Парень заботливо вытирал пот и грязь с лица пострадавшей.

— Я…я не помню, как на меня напали, — пробормотала Лера.

— Тебя выслеживали. Потом нашли удобный случай и напали.

— Откуда ты…

— Работаю в полиции. Вижу все на лицо, — соврала быстро и убедительно Маршалл. Почти правда. — Звонить никуда не нужно, я со всем разберусь. Сейчас тебе нужно отдохнуть. И поесть…

— Могу что-нибудь приготовить вам обоим, — вызвался парень. — Картошечку?

Лера закивала, а Полина заулыбалась.

Когда девушки остались наедине друг с другом, они переглянулись, не решаясь заговорить. Может, стоит снова ввести её в сон и не морочить голову? Передать дело департаменту, и пусть сами заботятся об этом. Какое ей дело до магички, которая не открыла своих сил? Видимо, какое-то было.

— Ты должна была все забыть. Я тебе дала фляжку с зельем. Специально сделано для немагов. Для нас оно безвредно. Но ты все помнишь.

— Что? Что ты имеешь в виду? Немаги — это мы? — испуганно спрашивала Лера, сжимая пальцы.

— И те трое, похоже, выслеживали тебя из-за этого. Их допросят, и мы узнаем истинную цель. Но факт того, что ты являешься незарегистрированным магом, к тому же не знающей о своих силах… Поразительно, — проговорила Полина, смотря на Леру с сочувствием. Она прекрасно понимала, что значит, когда твой мир буквально встает с ног на руки. А привычное мировоззрение быстро разрушается, подобно старым храмам в Риме.

— Как это возможно?! — её голос скакнул на высокую ноту.

— Понятие не имею… Позволь, — Маршалл села рядом.

Взяла руку Леры и нажала на определенные точки на ладони. От пальцев разошлись оранжевые круги, словно она коснулась глади воды. Как и в случае с Лебедевым, от плеча и до кисти появились кольца. Светятся голубым. Двенадцать. Лера глядела на магию с восхищением. Для неё это чудо. Но Полина серьезна, даже мрачна. Кольца потускнели и растворились, оставив слабое облачко.

— Черт, — тихо ругнулась магичка. Она казалась расстроенной. Поднялась с дивана, схватила ещё не пустую бутылку и сбежала на крышу.

Огни города успокаивали. Рассматривая каждый, забываешь о проблемах. Какие-то размытые, самые далекие. Какие-то четкие и красивые. Ненадолго фокусируешь взгляд только на них. Огни родные и любимые. Пейзаж серого города, что в ночь становиться неземным местом никогда не надоест. Всегда в нем появлюсь нечто новое. В высоких стенах небоскребов можно было потеряться и навсегда остаться среди них.

Полина сама себя не понимала. Почему её так задел магический уровень Леры? Может, потому, что знала, как изменится жизнь мага с таким уровнем? Или потому, что знала, что перестанет быть нужной и её просто выкинут? Нужно выпить.

— Тебя задело, что она сильнее? — тон Тринадцатого вопросительный. Чертёнок выполз из волос и взлетел. — Это даже по-детски.

— Отстань. Прошу.

— Девчонка пропадет, если ты отдашь её департаменту. Займись ей лично. Ты нуждаешься в ней, а она в тебе, — Тринадцатый опустился на железный забор. На крышу кто-то поднялся. Только бы не Саша… Но это была жертва трех магов, которая умудрилась найти вход сюда.

— Почему ты ушла? — только сейчас Маршалл заметила, что Лера в джинсовых шортиках и футболочке. Заботливо магичка телепортировала из комнаты плед и отдала его. Лера поблагодарила и укуталась.

— Я не знаю. Честно.

— Никогда бы не подумала, что магия живет среди нас, — проговорила девушка, подойдя к краю крыши, где и находилась её спасительница. — Вы были здесь всегда?

— С самых начал. Маги и раньше появлялись среди семей, где никогда не слышали о волшебниках. Силы всегда проявлялись с детства. Поступали раньше по-варварски. Просто забирали ребенка и обучали среди своих. Сейчас более лояльно. Оставляют в семье, но под строжайшим контролем. Что же случилось с тобой? — Полина повернула голову к Лере, внимательно, будто пытаясь найти ответ, рассматривая острые черты лица и белокурые волосы, в которых запутались сухие листики. Наверное, в её розовой шевелюре сейчас так же.

— Я никогда не замечала в себе странностей… В последнее время только стала ощущать спиной, что за мной следят. И сегодня вот напали… Что теперь будет?

— Я сообщила, что немаг доставлен к себе домой. Память стерта. Болячки вылечены. Никому не интересна судьба немага, поэтому следить за тобой не будут. Однако твою сущность могут выдать те трое или ты сама в виде выплеска энергии. Скажется долгое её сдерживание.

— Значит, я действительно маг… — произнеслись эти слова без удивления, без страха. Почти уверенно.

— Да. Радуйся. У тебя двенадцатый уровень. Самый высокий, — оттенка в голосе Полины нет.

— Спасибо за спасение. Правда, — Лера искренна. Это чувствовалось.

— Не благодари меня. Я пришла по вызову. Не по своей воле, — магичка запрокинула голову, делая несколько глотков спиртного. Парадокс. Спасла ради денег, а сейчас держала у себя по своему желанию.

— Почему ты пьешь?

— Я пью, потому что хочу. Я хочу сгореть. Сгореть изнутри. Хотя знаешь… я боюсь смерти. Я умею летать, и меня порой пугает мысль: не расправить в один момент крылья. Несколько раз я едва ли не погибла, поддавшись этому. Да, этому поспособствовала боль от прошлого. Это давит. Поэтому перспектива заснуть навсегда мне нравится, и в тоже время до дрожи пугает. Я бы могла жить по-другому, если бы не… Он.

— Кто?

— Человек, испоганивший все на свете. И его смерти я желаю больше своей. Я влюбилась в своего учителя магии, в человека на тысячу лет старше меня, в того, кто вытянул меня из трясины и сделал магичкой десятого уровня, в убийцу моих родителей… — лицо Полины исказила страшная, безумная улыбка. — Он не пощадил и моего брата, когда все всплыло наружу. Сбежал, как последний трус, побоявшись даже взглянуть в глаза. И самое ужасное… — голос дрогнул. — Я ненавижу его, но до сих пор влюблена в его лучшие качества. Я влюблена в моего Никки. Но убийцу, темного мага, зовут Николас Харт, — магичка щелкнула пальцами и за их спинами появилась проекция мужчины.

Желтые, с кошачьим зрачком глаза, проницательны и пугающе холодны. Под ними засели синяки и мешки. Нос длинный, с горбинкой. Скулы острые, красивые. Губы — тонкая розовая полоска. В росте метра два, точно. Поджатый, возможно даже худощавый. Густая копна длинноватых белых волос с широкой чёрной полосой зачесана назад. Небольшая белая козлиная бородка была аккуратно подстрижена. На нем белая рубашка с закатанными до локтя рукавами, чёрные брюки и туфли.

Лера изучающе рассматривала мужчину, в то время как Полине было противно посмотреть на него. Она сгорбилась, утыкаясь в ветровку.

— Надо полагать, ты хочешь отомстить?

— Это вытянет меня из нового болота. Смерть этой падали. Я хочу ощущать, как буду раздавливать прогнившее, черное сердце, — Маршалл сжала руку. — Я схожу с ума… — первым, определенно, «сгорал» разум. Это даже ощущалось. Полина по привычке потянулась к бутылке. Проекция в этот момент исчезает. — Я пыталась найти его, но безуспешно.

— Если я двенадцатый уровень, может быть, я могу помочь тебе?

— Что?.. — Полина удивленно посмотрела на Леру.

— Обучи меня, и мы вместе найдем его. Ты спасла меня, а теперь я хочу спасти тебя!

Откуда такой энтузиазм? Откуда такое добро к незнакомке? Почему?! Она встречала прежде такое. Закончилось ли это хорошо? Нет…

— Нет… — замотала головой Маршалл.

— Пожалуйста, не отказывайся! Это мое желание, моя воля. Разве плохо, что у тебя появится союзник? — сказала Лера от чистого сердца. Она правда хочет помочь.

— Нет… — в глазах Полины появились слезы. Вскоре стали беспорядочно течь. Ноги подкосились, и магичка пала на колени. Лера подбежала к ней, обнимая за плечи.

— Эй-эй, все в порядке, — утешала девушка. — Ты чего?

— Она сломлена и боится признаться в этом, — промолвил появившейся рядом чертенок. — Ей нужна помощь и ты имеешь силы для этого. Я бы хотел сам, но я всего лишь маленький черт.

Полина рыдала, уткнувшись в ладони. Всхлипы сотрясали её тело, а сквозь пальцы просачивалась влага. Она стала тем, кем являлась четырнадцать лет назад. Брошенной девочкой, что воспитывали под мостом бездомные. Она сгорела. Это уже случилось. Тогда давно, в пожаре, что унес жизни её родителей. Именно тогда. Пожар превратил её в уголек. Черствый уголек, который отказывался от чьей либо помощи, никому не доверяющий, одинокий. Лучший друг льет в горло обжигающий напиток, отчего-то не помогающий от вечных кошмаров. Ночи проходят в обнимку с ними. Дни проходят в полупьяном состоянии. Жизнь течет в стороне. Ей не место там, среди нормальных. Никогда не будет.

— Помогите ей с Сашей. Будет упираться — стойте на своем. Она должна жить. Она заслужила покой. А Харт… имеет право только на смерть, — Лера закивала на слова Тринадцатого.

Подняла на ноги Полину и повела к выходу с крыши, обнимая. Тринадцатый завис на некоторое время в воздухе, провожая взглядом на двух девушек. В голубых глазах мелькает желтый блеск и кошачий зрачок.

Глава вторая. Белый шум

Как легко простой сахар может поднять настроение. Никто не запретит ходить в одну и ту же кондитерскую и покупать любимые сладости. Обязательным пунктом было имбирное печенье, зефир в шоколаде, сам шоколад и мармелад любого сорта и вида. Ещё один пункт, который объединял их. Если так подумать, много что их объединяло.

Полина и довольный Николас вышли наружу. Довольного мага можно было просить о чем угодно. Хоть о персональной планете, хоть о посягательстве на личный кабинет. Поэтому не теряя шанса, Маршалл уговорила Ника сходить в парк и поесть там. Обычным местом для их маленького пикника служили крыши домов или искусственно созданный сад в квартире. Николас, не долго думая, согласился. Щелкнув пальцами, переместил их двоих в парк.

Время ускользало сквозь пальцы за разговорами. О том, что на этот раз предпримет департамент, чтобы поймать мага Хаоса. О том, кто окажется на обложке журнала «Время чар». О том, почему сюжет их любимого сериала стал такой глупый. Эти домашние разговоры ещё пару лет назад были несвойственный Полине. Совсем не это её волновало. Волновало выживание. Но сейчас, того времени будто никогда не существовало. И не было всего того кошмара. Она будто сразу родилась здесь, рядом с Ником.

Беседа свернула в соревнование «чей лист упадет первым?». Невероятно увлекательно. Самое лучшее из всех существующих видов споров. Особенно, когда побеждаешь и наблюдаешь за тем, как могущественный маг ловит покиданных им же мармеладных мишек.

— И десятый! Я искупил твое желание, Лина, — редко кто так звал Полину, но он звал. — Проиграл с честью, — саркастично сказал Николас.

— Молодца, сладкоежка! — похлопала магичка его по плечу.

— Я вовсе не сладкоежка. Просто люблю сладости.

— Я видела как ты ночью воровал из шкафа конфеты…

— Это мой шкаф и мои конфеты, — наигранное возмущение промелькнуло в его голосе. — Поэтому я их не воровал, я честно брал.

— Ладно. Но кто ночью таскает конфеты?

— Каждый! Даже ты!

— Вот ещё! Знаешь что?

Полина собиралась что-то сказать, но только сейчас заметила как близко лицо Ника. Во имя создателя, что же так тяжко стало внутри? Желтые глаза зачаровывали и притягивали. Кончик его длинного носа едва касался её. Полина была готова поклясться, что ещё немного и покраснеет. И, наверное, сейчас больше всего на свете она бы хотела податься вперед. Желала почувствовать чуть шершавые губы, словно заранее знала это. Но что-то не позволяло двинуться. Николас смотрел на Маршалл так же завороженно. Мгновение, закроет глаза и…

***

Полина дернулась, распахнув глаза. Реальность сразу же обозначилась головной болью и неприятным бурлением в желудке. Понятно. Нужно поскорей подняться, иначе все случиться прямо здесь. Маршалл не первый раз упивалась в слюни, и понимала свой организм. Поэтому почти не удивилась, когда руки сами оттолкнулись от дивана, а ноги понесли к туалету.

Едва ли не засунув голову в унитаз, Полина извергала выпитое. Позади послышался топот. Мягкий и осторожный. Лера. Стояла возле двери и мялась, не зная, как помочь. Кажется, сама только что проснулась.

— Доброе… — успела сказать Маршалл перед следующий заходом. Это её тошнит от выпитого или от сна? Можно было бы даже посмеяться.

— Для кого как, — усмехнулась Лера, почесывая шею. — Блин, надо было с тобой пойти. Но ты так быстро сбежала. Я ступила, — чуть виновато проговорила она.

— Ничего… — магичка откашлялась и дернула за рычаг, чтобы смыть. — Думаю ты бы там… в общем, место странное, тебе нужно привыкнуть сначала к нашему.

— Хочешь сказать, что я не была в клубах?

— По тебе не видно, — усмехнулась Полина, поднявшись с чужой помощью на ноги. — Но место и правда странное.

— Куда уж страннее? — вдохнула Лера и повела плечами. Она зевнула, потирая глаза. — Я поваляюсь ещё немного. Время только семь с копейками.

— Давай. Пойду окунусь и тоже вернусь ко сну.

Пошатнувшись, Маршалл двинулась в ванную. Маленькую и потертую. Там помещалась только ванна, одна стиральная машина, приставленная вплотную к стенке и шкафчик с личными вещами. Мало кто там оставлял свою щетку или пасту, но магичка делала это. Красть никто не украдет, а искать по комнате после попойки не хотелось.

Грузно опустившись на край чугунной ванны, Полина вяло чистила зубы, застряв взглядом в дырку на кафеле. В голове более менее устаканились события прошлого вечера. Она почти приняла их и согласилась идти бок о бок. Но кошмар, сном никак нельзя было это назвать, выбил стул и заставил повиснуть с петлей на шеи. Брови Полины готовы были образовать новую морщинку от нахмуренности. В глазах смешалась усталость и печаль. Полина чесала ранку на бедре, чувствуя вновь, как все сжимается внутри. Куда бы и с какой скоростью она не бежала вперед, скучать все равно будет. Никогда не отделается от него и от их прошлых отношений. Сплюнув пасту, Маршалл быстро прополоскала рот и поспешила покинуть ванную. Нельзя надолго оставаться наедине с собой.

Второе утро обозначилось более приятным событием. Завтраком на столе, который собирался съесть Тринадцатый. К маленькому рту уже был поднесен кусок сосиски, когда Лера смахнула его со стола, словно муху. Чертенок что-то проворчал в ответ, но кружок сосиски ему удалось стянуть. Полина усмехнулась и забрала свою тарелку. Перед трапезой она постучала по стене три раза.

— Ритуал? — поинтересовалась юная магичка, что сидела на полу перед телевизоров и завтракала.

— Сказала Саше «спасибо», — ответила Полина и улыбнулась, когда услышала такой же стук, но немного в другом ритме.

Стоять, а уж тем более сидеть Полина не пожелала. Зато пожелала делать несколько дел одновременно. Маршалл маячила туда-сюда. То побежит к ящикам с документами, оставив тарелку на столе. К ней почти приблизится Тринадцатый и откроет рот, как завтрак заберут, вдобавок покажут язык. Лере пришлось пересесть на диван и вертеться на нем, чтобы увидеть новости по телевизору. Замечаний решила не делать, ведь Маршалл занята важным делом. На большой пробковой доске, что взялась чуть ли не из-под пола, красовался десяток различных бумажек, фотографий и ниточек. Заметки из газет, личные наблюдения, слова очевидцев.

— Ладно. Что мы имеем? Последний раз я видела Николаса больше года назад, на недостроенной ветке метрополитена, — Маршалл указала тупым концом вилки на схему метро. — Он искал меня, ведь уже несколько дней я прохлаждалась у брата, пытаясь понять, что к чему. Когда нас нашли, я получила порцию песка в глаза. Состоялся бой, в котором Рома, он же мой старший брат, потерпел поражение, а Николас трусливо скрылся.

— А где он сейчас?

— Не знаю… — пробормотала задумчиво Полина.

— Я про брата, — уточнила Лера.

— В лечебнице для душевнобольных.

— Боже, прости… — начала было юная магичка, но Маршалл пресекла извинения одним жестом.

— Все нормально. Он вполне в ясном уме. Просто помешался на мести больше моего. Гораздо больше. Не исключаю, что в этом помогла и магия, — проговорила Полина. Голос её не звучал злобно или грустно. Больше по-серьезному. — Нужно будет навестить Рому и ту ветку метро. Я туда не возвращалась с того события, — она сделала пометку. — Что ещё?

Лера в ещё немного подавленном состоянии забрала тарелки и унесла помыть. Вернувшись, она застала Маршалл все ещё стоявшей на ровном месте. Встав рядом с ней, сама посмотрела на карту.

— Похоже затишье.

— Именно. Ничего.

Зазвенел где-то рядом и тихо телефон. Девушки завертели головой в поисках источника звука. Но вдруг из-под кинутых на пол джинсов вылез Тринадцатый с мобильником в обнимку.

— Только не стучи по мне, — попросил чертенок, когда отдал гаджет и приземлился на розовую макушку.

— Посмотрим на твое поведение. Алло? — после минуты разговора Полина нажала кнопку отключить. — Меня вызывают в департамент. Убили тех, кто выслеживал тебя.

***

Сказать, что сотрудники департамента по контролю были в шоке, ничего не сказать. Выражаясь проще, здесь применимы все синонимы слова «удивлены». Алиса, работающая в приемном отделении вела Полину к месту преступления. Яркие дреды лишали сотрудницу всей серьезности. Но о какой серьезности может идти речь, когда рядом с ней шла розоволосая девушка? Не от мира сего Алиса нравилась Полине. Спокойствию у неё следует поучиться.

— …мясо, конечно, там жесткое. Кровищи, словно специально налили побольше. К тому же разрушены несколько других камер, — вещала Алиса.

— Кто-нибудь сбежал?

— В этом и весь прикол. Никто. Там сейчас все такие напуганные. Вроде видели, но не могут описать.

Магический обезьянник отличался от немагического только наличием двемирита в стенах и прутьях. В остальном все одинаково. Дойдя до оцепленного места, пришлось переодеться. Уже отсюда можно было ужасаться картиной убийства. Следователи с осторожностью изучали помещение, фотографировали. Искали возможные зацепки, чтобы установить преступника. Но тот действовал очень чисто. Дурацкий каламбур. Полина нахмурилась сильнее. Желудок скрутило. Не от чувства сострадания. Вовсе нет.

Пройдя защитный барьер, Полина присела на корточки и осмотрела одного из вчерашних нападающих. В такой каше сложно было понять кто это, но кажется главарь. Голова оторвана, один глаз вытекает. Волосы будто наэлектризованы. Установить каким заклинанием это было сделано, не представлялось возможным. Будто просто взорвали бомбой. Но в воздухе чувствовалось нечто неприятно знакомое. Тепло исходило из-под подошвы. Маршалл чуть отошла и провела ладонью по полу, убирая в сторону кровь. Едва заметный рисунок ощущался пальцами. Он и излучал тепло. Восемь стрел исходящие из одной точки и образующие собой круг. Его знак. В голове щелкнуло. Все сложилось. Рисунок резко обжег руку магички. Полина дернула её. Стрелки засветились неярким светом и полностью исчезли с пола.

— Виновник убийства Николас Харт, — уверенно сказала Полина, выходя с места преступления и снимая защитную одежду.

— Этот то… маг Хаоса? — уточнила Дарья. — Сколько уже не объявлялся?

— Он. Его знак. Его работа.

— По какой причине этот хмырь затеял сию мясорубку?

— Я, — сквозь зубы ответила магичка. — Видимо дело наше ещё не окончено. Николас набирает силы. Он выслеживал кого-то, — она знала кого. — Но сам не может. Заставил этих. Идиоты спутали нужного человека с немагом. За это Николас расправился с ними.

— Не поспоришь с таким.

— Верно… — пробормотала Полина.

— Следует объявить тревогу…

— Нет. Не нужно. Это только между нами. Если произойдет что-то подобное, но только с мирными людьми — включай тревогу.

— Опять в одну рожу работать собираешься? — произнесла Дарья.

— Не в одну. Есть с кем.

— Твой черт не считается.

— О, нет. Как же так! — саркастично усмехнулась Полина и приставила ладони к лицу. — Можете убирать. Пускай начнут расследование. Не важно кого припишут в виновники, главное, чтобы не его.

Возвращаясь на общественном транспорте домой, Маршалл пыталась собрать пазл. Сбежавший Николас, очевидно, потерял силы и теперь ищет их в чем-то. Или ком-то. Забрать магию у неопытной магички двенадцатого уровня легче легкого. Желает снова властвовать — это мечта всегда была с ним. Но желает ли досадить бывшей ученице? Она-то точно не против. Ладно, может быть, он не заинтересован в этом. Возникает другой вопрос: как именно Харт потерял свою мощь? В той битве или другой? Или кто-то сторонний постарался?

Полина откинула голову назад. Та начинала гудеть. Достав телефон, магичка черканула сообщение Лере. Просьба подъехать к метро. К той самой станции. Взять с собой камеру и записную книжку.

— Тебе снова достанется от начальства. Теорий своих не раскрыла, улики не показала, — проворчал Тринадцатый, спрятавшись в волосах магички и сидя на плече.

— Без разницы. Сейчас не до работы, — ответила безэмоционально Полина, смотря в окно.

— Слишком много внимания ты ему даешь. Стоит ли?

Правильный вопрос задал Тринадцатый. А стоит ли опять ввязываться в тягучую трясину одиночных расследований и мести? Что это даст? Может быть, опять ноль без палочки?

— Он ищет Леру. Она нужна ему. Не знаю зачем, но ничем хорошим для неё это не обернется. Если не ради самой мести, то ради… я найду Николаса, — теперь она уже звучала тверже.

У метро её уже ждали. Лера оделась во вчерашнее, только накинула ещё сверху одну из кофт Полины.

— Прости меня, я совсем забыла, что ты… — засмущалась Маршалл. — Решим позже проблему с твоим жильем?

— Ничего страшного. Похоже, нужно привыкать срываться с места в карьер, — улыбнулась девушка.

— Только, если имеешь крылья, — магичка произнесла это с важностью учителя. — За мной.

Они вошли в двери метро, но одновременно и нет. Дверь открылась, а из неё никто не вышел. Мгновенная телепортация. Девушки оказываются на недостроенной станции. Тьма разгоняется несколькими световыми шарами. Здесь будто ничего не поменялось. Натасканная мебель, оборудование, бумаги, карты. И абсолютно всё сломанное или чуть сгоревшее. На станции велась битва. Стоящие над метро дома могли почувствовать очень легкую тряску. На колоннах остался отпечаток от заклинаний. Порезы, сколы.

— Ух ты… — тихо выдала Лера позади.

— Действительно, — хмуро пробурчала Полина.

Внутри одного тоннеля показалось два ярких глаза. Послышался звук приближающегося поезда. Машина пролетела мимо станции, подняв в воздух несколько плохо лежащих бумажек. Внутри вагонов никто не обратил внимание на двух девушек. Да и на саму станцию.

— Это странно… — Полина двинулась к краю платформы.

— Странно? Что? — Лера побежала за ней.

— Нас должны были увидеть! — Маршалл казалось рассматривает стену напротив себя. — Видишь ли, мой брат использовал заклинание маскировки, когда мы находились здесь. Немагов должно было напрячь не только присутствие кого-то на неизвестной им станции, но и свет. Имея свои источники энергии, команда Ромы подпитывала светильники и электронику. Снаружи пассажиры видели только коридор.

— И что не так?

— То, что прошло два года, а заклинание держится, — задумчиво ответила Полина.

Она подняла руку вверх, намереваясь будто коснуться чего-то невидимого. Ладонь нашла то препятствие. В одно мгновенье прокатилась водная рябь. От самого края платформы, до потолка.

— Семейная магия. Какой же дурак, — магичка посмотрела на Леру, но увидела лишь непонимание с её стороны. — Первый твой урок: семейная магия — магия, которая завязана на родственниках. Плюс в том, что в случае смерти того, кто наложил заклинание, близкий член его семьи может поддерживать его или снять. Или поддерживать даже не осознавая этого. Минус — кто-то может похитить твоего родственника и открыть все двери, что заперты его, скажем, братом. Вот почему я тогда легко сбежала… Остальным требовалось разрешение… — на последних предложениях Полина поникла и духом, и голосом.

***

Белый шум. Сегодняшние сны можно описать именно так. Белый шум. Пожалуй, лучшее из всех. Полина открыла глаза и тут же закрыла. В голове вдруг что-то щелкнуло, и она снова открыла их, но уже желая убедиться. Потолок. Он просто огромный. Похож на… Маршалл привстала, чтобы оглядеться. Она в метро! Лежит на зеленом пожухлом диване, прикрытая тонким одеялом. Рядом кто-то сидел на стуле и читал. Парень. Худощавый. Часть виска, все ухо и немного головы в огромном шраме. Уродливом, будто горячую сковороду приложили. Присмотревшись, можно было увидеть его взъерошенные светлые волосы.

Парень почувствовал на себе взгляд и повернулся. Полина вздрогнула. Ноги её уже были на полу. Незнакомец широко и добродушно улыбнулся и поднялся на ноги.

— Ты проснулась! Я рад, боялся, что слишком много использовал сонника, — произнес он, заставляя книгу вспорхнуть как бабочка и улететь.

— Сонник?.. Зелье сна. — пробормотала Полина не своим голосом. Пришлось прокашляться. — Кто ты? И где я? — злом не веяло от этого парня. Напротив, теплом и добром. У Маршалл было дежавю. Она словно видела его раньше.

— Жизнь меня потрепала настолько сильно, что родная сестра не узнает? — парень почесал затылок, неловко улыбаясь.

— Рома?..

Полина встала на ноги. Удивление смешалось с замешательством. Он живой? Стоит перед ней? В лице стали прослеживаться знакомые черты. Глаза цвета винограда, уши как у эльфа — с торчащими кончиками, тонкие губы, ровный нос. Это он. Её брат. Погибший брат. Слезы появились сами по себе. Маршалл рванула вперед, хватая Рому в объятья. Живой! Сердце бешено затрепыхалось от волнения. Такой родной, любимый, теплый. Он тискал сестру будто плюшевую, а она цеплялась за его одежду. Им все не хватало и не хватало друг друга. Все, что хотела Полина — исполнилось. Живой брат, любимый человек, любимая магия, дом. Семья! Наконец-то! Они будут семьей! Замечательной семьей! Слезы счастья катились у обоих. Можно сойти с ума от счастья.

Подобно стреле, голову Полины пронзила мысль. Магичка отстранилась, взяв брата за колючие щеки. Посмотрела в его глаза.

— Как ты выжил? Почему вернулся только сейчас? — прошептала она.

— Прости. Сто раз прости меня. Я должен был за тобой вернуться только имея доказательства. Зная наверняка, кто погубил нашу семью, — проговорил Рома, взяв руки сестры в свои.

— Мы могли быть вместе… Вместе расследовать! Почему ты бросил меня? — радость сменилась на гнев. Злость сжигающую изнутри.

— Так нужно было. Поверь. Теперь все позади, мы вместе, я знаю кто виновен, и мы можем совершить нашу месть! Почему ты грустишь?

— Одиннадцать лет… Одиннадцать лет я жила с мыслью о том, что нет у меня больше семьи! Я похоронила вас! Одиннадцать лет искала виноватого, училась, страдала! А ты все это время был где-то рядом?! Зная, что пятнадцатилетней девчонке не справиться бросил! — Полина ударила кулаком по груди брата и оттолкнула от себя.

— Поля, прошу поверь мне. Так нужно было. Я корил себя за это, но посмотри на себя. Каким уровнем магии владеешь, сколько знаешь! — негромко оборонил он.

— Я могла учиться этому с тобой! — всхлипнула Маршалл. Подобное трудно простить, но, может быть, у Ромы были серьезные основания не появляться столько лет. Нужно дать шанс. Закрыть глаза на обиды и возрадоваться возвращению брата. Теперь они семья. Снова.

— Идем со мной. Покажу здесь все и расскажу, — Рома протянул руку и улыбнулся. Полина помедлила, однако вложила свою ладонь в его. Как тут можно отказать?

***

— Долго же ты тут прожила, раз тебя стал искать Николас, — медленно проговорила Лера, сделав очередную фотографию оставшегося убранства убежища.

— Достаточно. От радости я позабыла о том, что меня внаглую похитили прямо с улицы, — отозвалась чуть отстраненно Полина, рассматривая бумаги, что подняла с пола. — Ни одного сообщения Николасу не послала. Слишком была занята рассказами брата, да и просто им. Хотелось обо всем поговорить. Поздно поняла, что обо мне может беспокоиться ещё кое-кто. Но попытавшись связаться с ним, столкнулась с проблемой…

***

— Хватит держать меня здесь! Ты не даешь и весточки послать Николасу. Меня дома не было уже сколько? День, два, три? — бесновалась Полина.

Возвращение брата вскружило голову и совсем затмило разум. Её ждут и ищут, наверняка. Но Рома отчего-то прекращал все разговоры о Харте, либо менял тему. С командой Ромы было чудесно. Замечательно. Все увлечены делом. Все стремятся сделать что-то хорошее, побороть преступность, создать хотя бы баланс между силами.

— Пожалуйста! — взмолилась в очередной раз Маршалл.

С Ромой было почти, как в былые времена. Брат старался заполнить проведенные дни без него. Окружить былой заботой. Сестре оставалось только млеть и радоваться. Полину иногда беспокоил появляющийся безумный азарт в его глазах, но она списывала это на преданность своей миссии.

— Нет. Все. Забудем о нем. Никаких домой, здесь твой дом. Со мной. Подальше от… него… — и снова он увиливал.

— Да что с тобой? Почему ты так критично относишься к Николасу? Да он старше меня… на сотню добрую… Но какая разница вообще? Я думала мы будем семьей.

— Нет! Не будет семьи с ним! Никогда! — слишком резко ответил Рома.

Магичка осела на стул поблизости. Гнев его тут же сменился на виноватое выражение.

— Нужно было сразу сказать… без криков… Слушай, — он взял соседний стул и сел рядом. Взял руки сестры в свои. — Я не знал как подойти к теме убийцы наших родителей, но это нужно сделать. Как бы не было трудно.

— На что ты намекаешь?.. — Полине это совсем не нравилось. Не нравился тон, взгляд и подтексты.

— Николас Харт — твой учитель, твой… возлюбленный, — ему будто было противно это слово, — виноват в пожаре. Он погубил родителей одиннадцать лет назад.

Полина выдернула руки к себе. Глаза её были напуганы и округленны.

— Нет, — только и смогла сказать она. Даже усмехнулась, словно прозвучала шутка.

— Да. Анна и Дмитрий Маршалл состояли в департаменте по контролю за магией на службе по поиску артефактов. Тогда, как ты помнишь, ходила волна преступлений хаосного характера. Все прилагали усилия, чтобы остановить того, кто это делал. Нашим родителям и ещё нескольким сотрудникам удалось найти ценный артефакт, способный если не полностью, то хотя бы наполовину остановить Хаос. Николас Харт, маг Хаоса прознал об этом. Думаешь ему это понравилось? Нет. Разозленный на то, что кто-то нашел способ помешать ему, он решил уничтожить их. В тот день погибли не только наши родители. А ещё четверо сотрудников отдела по поиску. Проверить такое не сложно. Он убийца. Он виновен.

Белый шум. В ушах запищало. В легких по щелчку пальца перестал поступать воздух.

— Хочешь сказать, я жила с… — сдавленно говорила Полина.

— Да, — с горечью проговорил Рома.

— Нет… — Маршалл резко вскочила, так, что перевернула стул. — Ты следил за мной! Ты знал! Ты знал, что я живу с ним! — сорвалась она на крик.

— Не знал, клянусь! — Рома тоже вскочил на ноги. — Твой след оборвался резко, я совсем недавно узнал об этом. Все то время считал, что ты учишься в академии. А ты, оказывается, сбежала спустя год.

— Я жила с убийцей моей семьи! Я целовала его! Спала в одной кровати! Я училась магии у него! — крик слился с рыданиями. — Да в каком мире вообще такое происходит?! Почему я?! — её пальцы вцепились в розовую шевелюру. Рома попытался обнять сестру, но потерпел поражение. Полина оттолкнула его и понеслась прочь.

Она шла и шла вперед. Не разбирала дороги. Ноги сами несли её в неизвестность. Руки обхватывали тело. Легкий снег припорошил дороги и голову Полины. Изо рта вырывалось облачко пара. Белый шум. Прохожих не существовало. Они были призраками, сквозь которые можно спокойно проходить. Маршалл дергалась не от холода, а от биения собственного сердца. Оно глухо звучало в ушах, медленно стуча. Неужели все пятницы тринадцатые, все неудачи сконцентрировались в одном месте и в одном человеке? Вся черная мгла. В одной малюсенькой точке. Почему те, кому она доверяла, стали лгать? Почему стали погибать? Почему всё вокруг желает избавиться от маленького тельца. Пускай ей и двадцать шесть, но внутри всё та же пятнадцатилетняя девочка с улицы.

Ноги несли, снег шел. Полина смотрела под себя стеклянным взглядом. Слезы капали и капали. Душа сгорала изнутри. Он предатель. Он убийца. Подаривший ласку, заботу, отнял подарки в легкую. И не было тех моментов. Не было ничего в прошлом. Пустота.

— Я люблю тебя.

Если бы любил, сказал. Он боялся причинить боль. Боялся лишиться её… Пальцы с силой сжали руку. Зачем она оправдывает его? Никогда не любил. Никогда! Ноги несли, снег шел.

Ноги принесли её на середину городского пруда. На тонкий лед. К тому моменту Полину сильно трясло. Руки закоченели, стали синюшными. Маршалл посмотрела на них. Сложив одну на другую, поднесла чуть ниже груди. Резко и шумно она втянула ртом воздух. Затем последовал громкий и протяжный крик. Внутри вспыхнуло пламя и высвободилось из ладоней. Как и огромный выплеск магической энергии. Лед под магичкой треснул и вода поглотила её своими холодными объятьями. Лучше так. Лучше уснуть навсегда.

***

— Полина? — голос леры донесся приглушенно, издалека.

— Идем дальше, — вздохнула Маршалл. Помотав головой, она пришла в себя. — Есть ещё одно место.

Полина подошла к краю платформы и глянула в тоннель. Ни звука, ни света. Маршалл чуть разбежалась и прыгнула в место между рельсами. Кивком головы позвала Леру. Рядом уже закружили световые пучки. Девушка замялась, пытаясь оценить степень опасности. Как ни как, высокое напряжение. Переборов страх, тоже прыгнула. Только тогда магичка двинулась вперед.

— Ты же умеешь телепортироваться. Почему бы не…

— Лишнее внимание. Как у возможных гостей, так и у департамента, — было простое объяснение.

Пройдя немного вперед, девушки наткнулись на два разветвления и свернули направо. Та самая недостроенная ветка. Но пока здесь обитала команда Ромы, недостроенный кусок должен был служить в качестве тюрьмы. Не только для Харта, но и для возможных врагов. А с методами, которые они использовали, тех должно было в достатке. Платформа же — домом.

Лера завороженно разглядывала подземный ход, периодически фотографируя. Прежде она не бывала под землей, в буквальном значении. Поездки на метро не в счет, это совсем другое. Вдруг раздался глухой звук. Словно кто-то ударился головой об стену. Почти так и было. Маршалл столкнулась головой с невидимой стеной. Недовольно фыркнув, Полина направила свою энергию в стену, пытаясь разрушить её. Получилось лишь заставить дрожать её и осыпать волосы пылью. Заклинание категорически не хотело исчезать. Это не была семейная магия. Нечто другое, более сильное.

— Не получиться. Заклинание делал не твой брат, — прозвучал голос Тринадцатого рядом. Чертенок завис в воздухе, жужжа своими крылышками. Повернувшись к Лере, помахал дружелюбно ей рукой, на что она с радостью ответила.

— Я уже поняла, что не он, — поморщила лоб Полина.

— Попробуй её, — предложил Тринадцатый, намекая на новоиспеченную магичку.

Идея имела смысл, но как реализовать? Поводя руками по плоскости и понаблюдав за тем, как от ладоней исходят водяные круги, Маршалл решительно повернулась к своей спутнице.

— Время второго урока, — сказала она с воодушевлением и подошла ближе к Лере. Взяв ту за плечи, подтолкнула к стене почти вплотную. — Так как ты у нас высшего уровня, тебе под силу делать разрушительные выплески энергии. Сейчас попробуем разбудить в тебе магию. За счет того, что она спала много лет, взрыв будет грандиозным.

— Хорошо, — Лера даже не препятствовала. Да и нужды не было. Было интересно.

— Придется опять тебя бросить в стресс, ты уж прости, но так будет проще.

— Хорошо, — теперь её голос прозвучал куда более обеспокоеннее.

Пальцы Полины заискрили. Сначала одна искра, затем ещё и ещё, и так все чаще и чаще. Магичка зажмурилась, буквально перестраивая свою сущность в другую. Её стихия огонь, не заряды электричества. Подобные изменения давались с большим трудом и не менее большой нагрузкой для организма. Но это было необходимо. Тело Леры пронзил заряд тока. Не убийственный, однако болезненный и колючий. Несколько вилок в организм одновременно — так это ощущалось. Обе девушки закричали. Казалось, прошла минута. На деле, секунды.

Маршалл отбросило от Леры. Заряд тока был для неё как дефибриллятор. Моментальная перезагрузка. С громким криком из ученицы выплеснулась накопленная энергия. Мощная и разрушительная практически для всех магических препятствий. Заткнув уши, Полина легла лицом вниз. Невидимая стена задребезжала и упала, как штора с карниза. Лера рухнула на землю. Все прекратилось. Можно было выдохнуть. Ненадолго.

Подняв голову, Полина увидела, что было скрыто. Не просто это была невидимка. Иллюзия вдобавок. Со всех сторон полетело нечто острое и убийственное. Магичка резко вскочила на ноги. Чуть запнувшись, подбежала к Лере и немедленно выставила щит. Это нечто содержало в себе и магическую составляющую. Потому что трясло всякий раз, когда в купол влетал особо большой кусок. Маршалл жмурилась и стискивала зубы.

Бесконечный поток прекратился. Полина не торопилась снимать щит. Она осмотрелась, затем перестала поддерживать заклинание на секунду и снова наложила. Ничего. Опасность миновала. Застегнув куртку, Маршалл опустилась на одно колено, чтобы осмотреть Леру. Живая.

— Как самочувствие? — улыбнулась Полина, хоть и весьма кисло. Она поглаживала спутницу по спине. Другая её рука подобрала одну из тех шутк, что покушались на их жизнь. Темный осколок. Слегка отсвечивал фиолетовым. Одного, казалось, безопасного касания хватило, чтобы порезаться. Подобное раньше не встречалось. Дома нужно рассмотреть получше.

— Хочу уснуть прямо здесь. А ещё есть. И пить, — выдавила из себя Лера.

— Это нормально. Теперь все пойдет как надо. Прости, что таким способом. Скоро во всем разберемся, — Маршалл встала и протянула руку в знак помощи. — Тринадцатый, осмотрись пока.

Чертенок вылетел из её розовых волос и устремился вглубь. Нездоровый, земляной цвет лица Леры пугал. Ей было плохо. Очень. Чувствовать опустошение внутри вполне нормально. Магичке припомнился её первый выплеск. Целый день провалялась в постели. Черт вернулся совсем скоро, даже чересчур.

— Тебе понравиться, что я обнаружил, — Тринадцатый выглядел довольным.

— Хорошо. Посмотрим все потом, а сейчас уходим, — произнесла Полина, придерживая ученицу.

Телепортироваться оказалось сложнее предполагаемого. Голова сильно закружилась, хотя Полина не каталась на карусели. Пошатнувшись, еле удержалась на ногах. В боку заболело. Пришлось Лере подхватывать её. Медленно она приходила в себя.

— Ты сама-то в порядке? — спросила она, когда они зашли в квартиру.

— Да, нормально, — вранье.

Усевшись на диване, они смогли выдохнуть. Лера сразу упала назад на спину и просто закрыла глаза. Призвав к себе кружку с водой и бутылку с остатками вина, Полина отдала первое вымотанной ученице, а себе забрала второе. Когда обе перевели дух, появился Тринадцатый.

— Показывай, что нашел, — попросила Маршалл.

Черт сделал несколько странных движений руками, после чего на полу появилась небольшая коробка из-под обуви. Пришлось пересесть на пол, чтобы увидеть её содержимое. Внутри оказалось приличное количество свернутого в трубочку пергамента. Взяв один наугад, Полина развернула его. Письмо. Почерк сразу кинул в холодный пот. Размашистый, с закорючками и чуть неровный. В боку закололо сильнее. Содержание письма привело в гнев. И как один человек умудряется вызывать столько эмоций одновременно? Страх, ненависть, неприязнь. Удивительная способность.

— Он давал указания и наставления своим болванчикам, — Тринадцатый помог очнуться своим голосом. — Не знаю, есть ли здесь ответ на вопрос почему он охотился за Лерой, — девушка встрепенулась, когда произнесли её имя. — но думаю, можно примерно понять: дело не в желании забрать её магию.

— Дьявол!

Пока сияет сердца свет

Интернат для детей-сирот всегда привлекал своей таинственной, покрытой легендами историей. То сотрудников меняли, как перчатки. То дети там мутанты, прокаженные, ненужные такие уроды своим родителям. То вся мистика вселенной скопилась именно в этом месте. Призраки пугали до смерти, вампиры выпивали всю кровь из человека, оставляя одну кожаную оболочку, оборотни выли, а потом нападали на людей. Нельзя было не подтвердить это, не опровергнуть. На улицах не встретишь тех, кто живет там, не спросишь. Но сами проживающие в интернате были вполне счастливы.

Здание изрядно побито временем. Это было почти красиво. Внутреннее убранство оставляло желать лучшего. Коридоры, подсобные помещения — такие места требовали ремонта. Однако все имеющиеся деньги ушли на обустройство помещений и спален детей. Все же их благо превыше всего. Да и окружающая природа, кажется, пережила столько поколений, что теперь мудрее любого. От своей мудрой, наполненной воспоминаниями и опытом головы, деревья согнулись, подобно старикам. Обрели серость, как белые пряди в волосах. Почти не зеленели летом, оттого, что зелень — удел молодых.

Мрачную природу всегда украшала погода. Всегда необычная, она дарила приятные сюрпризы. Тот же алый закат или радуга после дождя. А в больших пышных облаках можно было, наверное, утонуть. Может и правда вся мистическая сила сосредоточилась в одном месте?

Несмотря на отстраненность от внешнего мира, дети здесь были куда более радостными, нежели в каком-либо другом интернате. Работницы, как их ласково называли — нянечки, любили всех. Даже самые старшие, самые строгие и придирчивые, все равно, в глубине души, понимали, никто не полюбит ребенка так, как любят они. Это их судьба. Жить здесь, оберегать, быть единой семьей. С репутацией интерната, что давно уже покоится где-то внизу, в подвале, любой здравомыслящий человек не поехал бы сюда взять ребенка на усыновление. Во-первых, глушь, во-вторых, а вдруг дитятко людоед? По тем же причинам, никто и не подкидывал младенцев под двери. Но была ещё одна. Самая важная, по которой интернат приобрел свой статус, как «обитель демонов».

Кейтлин никогда не жаловалась, что жить среди брошенных детей ей плохо. Радости, конечно, в этом тоже мало, однако плюсы и минусы держали баланс. И самым большим, теплым и любимым была она: милая няня, чьи руки были самыми нежными, а голос самым успокаивающим. И даже на пике отчаяния эта женщина, даже девушка, умела справиться с бедой. Между ними были особые отношения.

Аннабел всегда говорила: «Кошмары — лишь плохие сны, которые никогда не сбываются. Они остаются в твоей голове и скоро забываются. Их можно бояться, но нужно бороться с собственным страхом». И Кейтлин ей верила.

Обычно просыпаться было достаточно неприятно. Старшая нянечка трезвонила в колокольчик, пробуждая воспитанников интерната от сна. Вставать нужно было быстро, иначе получишь по мягкому месту. Поднялся — будь добр, застели за собой постель, да так, чтобы не единой складочки не было. Затем умываться.

Как всегда в ванной находилась Аннабел и следила за порядком. Кто-нибудь да обязательно забрызгает соседа. Кейтлин улыбнулась в знак приветствия и няня ответила ей тем же. Девочка включила кран с горячей водой, но тот недовольно заворчал и прыснул, вдруг загудел и напугал.

— Сегодня нет горячей воды. Чистите зубки, а потом подходите ко мне, я налью вам теплой, — произнесла Аннабел. — Когда починяет котельную? — обратилась она уже к старшей няне, что пришла проведать, как дети умываются.

— Скоро уже. С приездом нового директора.

Директор. Сколько Кейтлин себя помнила, был лишь один. Преклонных лет мужчина. Этакий добрый и озорной старичок. Сам ставил спектакли в их маленьком театре. В основном они касались темы добра и зла. Редко кто не хотел участвовать в постановках. Кейтлин любила играть на сцене, но из-за своей робости, ей доставались роли второго плана. Но раз теперь у них другой директор, кто будет придумывать спектакли, кто будет выходить на прогулку вместе с детьми, кто тайно угостит конфеткой?

— Кейтлин? — девочка вздрогнула, когда её окликнули. Все уже заканчивали, а она лишь пасту размазала по рту. — Поживей, пожалуйста, — попросила Аннабел.

Воспитанница быстро закончила с чисткой зубов и вместе со всеми вышла из ванной. Далее предстояло переодеться в форму и пойти завтракать. Холл на первом этаже переходил в столовую, справа был вход в большую библиотеку. На втором этаже было два коридора: левый вел к комнатам детей, а правый к небольшому театральному залу и кабинетам, в которых велись занятия. Третий этаж был для сотрудниц.

За завтраком в столовой шумно и тепло. Каша с джемом, хлебом с маслом и стакан молока. Тарелки опустошались медленно. Но оставались чистыми у всех.

На занятиях Кейтлин сидела со своей подружкой. Рыжая девчонка с косичками по имени Алиса. Задорная и общительная. За партой она постоянно болтала ногами, отчего нередко стол качался, и буквы в тетрадке получались кривыми. Замечаний ей делать было не нужно. Сама переставала, когда замечала неровный почерк. Остальные в классе почти все спокойные. Один мальчик — Карл, постоянно дразнился.

Иногда, Кейтлин замирала на своем месте, задумавшись о всякой ерунде. Взгляд устремлялся в одну точку, а звуки приглушались.

— Да? — воспитанница резко вскочила с места, словно её спросили. Смех разнесся по всему классу. Опять она причина веселья для всех. Глупышка Китти летает в облаках и мечтает о волшебных феях.

— Повнимательней. Это касается всех. Садись, — учительница показала на детей указкой, обращаясь ко всем.

— Конечно, — промямлила девочка и медленно опустилась на стул, вжимаясь в него. Лицо красное до кончиков ушей. И как теперь сидеть дальше? Оторвав глаза от парты, Кейтлин украдкой посмотрела на одноклассников. В этот момент к ней повернулся Карл и провел линейкой по шеи, высунув язык. Краснота сменилась на бледность.

На втором уроке было легче. Рисование давалось Кейтлин гораздо лучше, чем изучение родного языка. Рисунки получались похожие друг на друга. Алый закат, природа и одинокая фигура посередине. Кто это или что, девочка объяснить не могла. Даже, если тема для рисунка была задана учительницей, все равно рисовала по-своему.

Раздался стук в дверь. В кабинет заглянула Аннабел. К ней быстро подошла Хельга — учительница по рисованию, и обменялась парочкой фраз. Ученики зашептались между собой. Няня скрылась из виду, а воспитанникам было сказано о прибывшем директоре и его желании познакомиться со всеми. Аннабел появилась вновь. Только теперь она зашла и не одна. Это был мрачный мужчина, не привлекательный. Пугающий. Он улыбался, и выглядела его улыбка страшно. Директор представился и поздоровался.

— Милые детишки, прошу внимания, — произнес мужчина властным тоном. Он говорил, как рад всех видеть, как рад быть здесь и благодарил за такой теплый прием. — Слышал, что для меня пьесу приготовили. Жду с нетерпением, — обратился он уже к учительницам. — Желаю успехов. Увидимся в вашем театре, — произнес он, продолжая улыбаться.

— До свидания, — хором сказали воспитанники.

— Он так ходит по всем классам? — услышала шепот Хельги Кейтлин.

— Да. Это… странно, — ответила Аннабел.

— Ладно. Все прошло хорошо, — проговорила Хельга. — Ребята, продолжаем. Кому нужно воду поменять?

Аннабел вышла из класса, перед этим подмигнув Кейтлин. Девочка расплылась в радостной улыбке. Настроение её улучшилось. Дрова в топку подбросила и мысль о том, что совсем не долго осталось ждать прогулки и обеда.

На улице воспитанники изучали природоведение. И теория и практика. Препарировать лягушек, конечно нельзя, но разглядывать под микроскопом различные растения и насекомых — пожалуйста. Здесь незаметность Кейтлин весьма была кстати. Девочка ловко ловила разных букашек. От неё ещё ни разу никто не сбежал. Воспитанница любила момент, когда ещё живое насекомое трепыхалось в руках. Будь то бабочка, кузнечик или паучок. Она никого не боялась. Ей нравилось осознавать, что их жизнь зависит только от неё. Раздавив голову бедолаги, Кейтлин бежала к своей группе, чтобы принести добычу. Аннабел осуждала столь жестокий подход. По её мнению лучше быстро избавить существо от страданий, чем тешиться его мучениями. Однажды Кейтлин задушила пойманную белку.

После обеда Кейтлин отправилась с Аннабель в библиотеку, где у них проходили личные занятия по чтению и письму.

В библиотеке, как всегда, было тихо, даже слишком. Не слышно никаких скрипов старенького паркета, никакой мольбы какого-нибудь несчастного стула о пощаде, когда на него садятся. Нет. Было слышно лишь тихое, почти монотонное чтение молодой девушки с невероятным, для подобной атмосферы, мягким голосом. От нее, няни в черном платье, будто бы исходил свет, растекалось тепло. Мелодичные звуки слова Божьего окружавшее слушателя, заставляющее его на несколько секунд прикрыть глаза и уплыть по течению предложений куда-то вдаль мечты и фантазии. По крайней мере, так чудесный голос Аннабел действовал почти на всех.

Кейтлин же не чувствовала трепета, точнее, у неё отсутствовал интерес к Божественному слову, а от того и пропадал весь окутывающий, словно дымкой, эффект. Этот рассказ казался ей неправильным, неподходящим и он просто отталкивался от неё, как капелька масла всплывала в стакане, полном воды. Пока Аннабел «уходила» в Библию, как в спасительный другой мир, Кейтлин рассматривала скромные книжные полки с одобренной воспитателями литературой: сплошь правильной и чистой, такой, которая даже у самого заядлого праведника не вызовет никаких вопросов. Они не предлагали размышлений, не предлагали испытаний, а лишь вкладывали в голову ничем не доказанные догмы и, в случае с Библией, мантру, так обожаемую бесчисленными проповедниками и прихожанами их маленьких, разнузданных церквушек. Как можно следовать чему-то, чего не можешь ни увидеть, ни понять? В голове маленькой Кейтлин это просто не укладывалось.

— И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою, — читала Аннабель, слегка нависнув над тронутой неизбежным дыханием времени, книгой. Она выглядела так умиротворенно, будто бы за последние несколько дней у неё в жизни не происходило вообще ничего подозрительного или волнующего, и никакой новый странный директор вовсе не приезжал. Странички словно говорили прямо с ней и нашептывали на ушко каждую буковку с особой заботой. — И насадил Господь Бог рай в Эдеме на востоке, и поместил там человека, которого создал, — воспитательница краем глаза взглянула на свою ученицу и подметила, что Кейтлин снова потерялась в строчках, растерянно бегая от одной к другой, пытаясь понять, где, как и что читать. Аннабел лишь коротко и мягко улыбнулась, на мгновение, положив тихоне руку на плечо, ободряюще погладив. Для одиннадцати лет читает она хуже некуда, но Аннабел свято верила, что Кейтлин, так ею любимая, просто поздно распустившийся цветок, который ещё порадует всех вокруг своим чарующим запахом и цветением. — Давай, дорогая, вот здесь, девятая строчка, — взяв воспитанницу за руку, няня положила её маленький пальчик на нужное предложение. — И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла.

Минуты занятия тянулись, как патока, а Кейтлин начинала уставать и терять всякий интерес к этим пожелтевшим страницам. Аннабел почувствовав, что ученица уже порядком утомилась, решила сделать небольшой перерыв и отошла, чтобы поправить легкие, с каким-то диковинным узором, занавески. Взглянула в окно, на оранжевую лужайку перед интернатом, на небесного цвета маленькие качели и небольшую скамеечку с коваными ножками. На раскинувшуюся рядом яблоню, горделиво возвышающуюся среди всего этого увядающего цветочно-кустарникового царства.

Няня приоткрыла окно и вдохнула свежего воздуха из образовавшейся щелочки, позволив легким очиститься от осевшей в них библиотечной пыли. Любовь так и витала повсюду. По крайне мере, так чувствовала Аннабел. Любовь во всем: в заботливо выглаженной одежде учеников, в аккуратно подстриженных кустиках, в подметенных, с особым старанием, дорожках. Как же прекрасно. Тихо, спокойно и хорошо. Ласковые дети, единение с природой, дружное общество нянечек, учительниц, воспитательниц, уборщиков, поваров и других членов слаженной, как швейцарские часы, команды. Для такой красоты не хватает только уроков арфы или лютни — воистину райских инструментов. Подумав, что надобно бы их ввести, Аннабел с легкой душой и чистым сердцем вернулась к своей ученице, мягко погладив её по голове и продолжив чтение.

Скоро предстояло читать самой Кейтлин. Девочка пододвинула к себе заранее приготовленную книгу и приступила к чтению. Сборник сказок. Одна вслух, другую они разбирали, выписывали сложные слова и предложения. И никаких Божьих тем.

На оставшиеся два урока они шли вместе.

Пьесы всегда ставил старый директор. А эту, для нового, пришлось ставить учителям. Изобретать колеса не стали, и выбрали самый любимый среди сотрудников интерната. «Путешествующие зайчата». На стене в холле красовалась черно-белая фотография всех участников пьесы. На переднем плане на стульчиках сидели, конечно, главные актеры. Остальные позади. Семья из семи зайчат гуляют по свету и узнают новый для себя мир. Слов почти учить не надо, лишь повторить. Кейтлин тоже участвовала, в роли девчонки с базара, что продавала крендельки. Маленькая роль и минимум присутствия на сцене нравились воспитаннице. Но сегодня нужно выступить, будто у неё главная роль. Все хотят понравиться директору. Аннабел хорошенько отстирала все костюмы и выгладила их. Сейчас они висели на вешалке, накрытые тканью.

Кейтлин лишь мельком успела заметить зрителей в зале. Кажется, там находились новые лица. Здесь в интернате и кто-то ещё? Очень-очень редко можно было увидеть, как к зданию подъезжала машина, привозящая продукты. И ещё реже почтальона на велосипеде. Они существовали на уровне легенды между детьми. Воспитанницу изрядно нервировала мысль о новых лицах. Выступать для своих гораздо проще, чем перед незнакомцами. Хотя у неё и роли толком нет… Косички девочка расплетала медленно и отстраненно. Ворвавшейся в гримерку Алисе удалось растормошить подругу и поторопить. Для её активности нашли применение. Алиса играла воровку кошельков.

— Было ваше — стало мое! — репетировала она. — Фокус покажу — денежек вас лишу! А ты помнишь свои слова? — измазанная сажей подруга повернулась к Кейтлин.

— Вкусные, свежие, маковые сушки, — проговорила тихо Кейтлин.

— А разве у тебя были не крендельки? — уже полностью готовая Алиса спрыгнула со стула и подбежала ближе. Схватив расческу, принялась расчесывать волосы Кейтлин.

— Да. Крендельки, — вторила ей девочка.

— Тухло! — прогудела подруга. — Живей!

— Вкусные, свежие, маковые крендельки! — сказала Кейтлин более бодро.

— Живей!

— Вкусные, свежие, маковые крендельки!

— Живей!

— Вкусные! Свежие! Маковые! Крендельки! — отчеканила Кейтлин каждое слово очень громко. Все учительницы повернулись и злобно шикнули. А Алиса начала хохотать в голос.

Выглядывать даже в самую маленькую и незаметную щель было нельзя. Нужно было ждать, пока не позовут. Мимолетное веселье улетучилось, и Кейтлин сидела ровно на стуле. Бледный манекен в платье, держащий на коленях поднос с крендельками. Свежими причем. Но никакая еда не заставляла появиться румянец на щеках воспитанницы. Девочку одолевали не то сомнения, не то странное чувство исходящее прямиком из груди. Ещё немного и она опять впадает в транс, как на уроке. Вокруг все замирает, останавливается во времени. Звуков нет. Рот наполняется железным привкусом. Пальцы вцепились в поднос. Что же её так лихорадит? Может это болезнь? Определенно, она заболела. Всего лишь! Это совсем не боязнь сцены.

Вдруг белый свет ослепил на несколько секунд. Кейтлин стояла на сцене. Видела сидящих людей в зале. Зрение не подвело. Возле директора сидели незнакомцы. Кто они? Новые сотрудники? А как она оказалась на сцене? Наверное, все слышали, как она сглотнула. Слюна большим комком покатилась по горлу. И все смотрели на девочку. А она на них. Игра в гляделки. Кто кого победит? За спиной кто-то начал шептать слова, но они не долетали до ушей. Окружающего мира нет. Существует лишь одна маленькая Кейтлин, наряженная в торговую девчонку и сцена. Пустая. Нет зайцев, декораций. Никого. Но ведь так даже лучше, верно?..

— Вкусные, свежие, маковые крендельки! — высокий, монотонный голосок прокатился по всему залу и болезненно врезался в собственную голову.

В гримерке радостные учительницы хвалили зайчиков за замечательное выступление. Никто не забыл слов, никто не запнулся. Даже проявили свои актерские таланты. Поговаривали, что новый директор остался в полном восторге. Милые зайчики, исследующие мир и встречающие новых знакомых показались ему крайне хорошей идеей для детского театра. И тема семьи, и тема дружбы. Кто-то из приглашенных гостей увидел в зайчатах намеки и проявления семи смертных грехов и похвалил за эту смелость. Хельга, ставившая в этот раз пьеску, была смущена таким комплиментом. Все были счастливы, кроме Кейтлин.

Удрученная, угрюмая она ковырялась в тарелке на ужине. Мясо в сторону, овощи в сторону. Соус размазан по всей поверхности. Грустная рожица из горошин, грустная рожица из сладкого перца. Не спасало и веселье Алисы. Она не могла растормошить подругу и ободрить.

— Брось. Это же не последнее выступление! Покажешь ещё себя! Я вообще по сцене только носилась. Никто и лица моего не успел усмотреть! — девочка тихонечко подворовывала мясо с тарелки Кейтлин — все равно она не ела.

— Не в этом дело, — пробубнила воспитанница.

— Как же? А в чем тогда? — удивилась Алиса.

— Как дела девочки? — к столу подошла Аннабел. — Алиса, не возьмешь себе и Кейтлин по кексику?

— Серьезно? Их испекли?! — встрепенулась девчонка и мигом рванула туда, где находилось большинство детей.

Подобрав подол платья, няня присела рядом. Рука её нежно обняла любимую ученицу интерната. И это была правда. С заботой матери Аннабел пыталась поддержать Кейтлин, понимая как ей тяжело. Робкий птенчик.

— Нужно было с тобой посидеть. Ну, ничего. Ты тоже справилась. Молодец, Кейти, — не часто она так её называла. После такого совсем не сложно размякнуть и приластиться. Кейтлин повернулась к Аннабел и обхватила ручонками, утыкаясь носом в ароматно пахнущую шею.

Старшая няня опять ворчала, что дети разбушевались от сладкого. Спать никто не собирался. Собирались только прыгать по кроватям и играть в догонялки. Но стоило войти в спальню самой любимой няне, то как по мановению волшебной палочки дети немедленно улеглись. Накрылись одеялами и принялись ждать колыбельной на ночь. За сегодняшний день — это самое лучшее. Кейтлин пожелала закрыть глаза и забыть всё, что произошло.