Бесплатный фрагмент - Агартха

Мужчина шел по снежной глади, с трудом переставляя ноги. Снег. Ветер и снег. Этот мир состоял только из ветра и снега. Мужчине даже казалось, что время здесь полностью отсутствует, потому что наличие времени предполагает хоть какие-то заметные глазу изменения, а тут их не было. Не было ничего, кроме белого цвета и монотонного завывания. Мужчина давно сбился со счета и перестал считать дни, проведенные в дороге, да это и не представлялось возможным. Если где-то день сменяется ночью, то тут не было ни того, ни другого. Просто белая, однородная мгла, исподволь обволакивающая разум и лишающая последней надежды заблудившегося путника. Но одиноко бредущий мужчина не был заблудившимся путником, он искал в этих странных безлюдных краях таинственную страну, о которой грезил все последние годы. Она, эта страна, приходила к нему во снах, он думал о ней наяву, доказывая всем и самому себе в первую очередь, что она существует на самом деле. Многие отворачивались, пряча улыбку, но он не обращал на это внимания. Хотя были и такие, кто всё же воспринимал его всерьез. Он преподавал в университете, занимался научной работой. Когда у него случился отпуск, он решил не тратить времени даром, а собрался и отправился в путь.

В горах он нанял проводника, который нёс часть его поклажи. Несколько дней назад они расставили палатку возле невидимой границы. Утром мужчина вылез из палатки, чтобы разжечь примус. Но проводник, который встал раньше его, уже снимал с огня алюминиевую кастрюлю с закипевшей водой. Они молча позавтракали сухим печеньем с шоколадом, и запили все это горячим чаем. Потом проводник, не глядя в глаза своему спутнику, сказал, что дальше он не пойдет. Духи гор не велят идти дальше. Он и господину советует вернуться, потому что дальнейший путь очень опасен. Никто не вернулся оттуда, духи гор забрали всех. Если господин хочет жить, он не должен переходить границу. Никому не известно, где находится таинственная страна, о которой говорит господин. Людям видимо, не дано этого знать. Не стоит искушать судьбу. Разве господину плохо живется в его мире?

Но мужчина был упрям. Он поблагодарил проводника за совет, отдал ему половину съестных припасов и отпустил с миром, заплатив все положенные деньги. Проводник ушёл, оглянувшись только раз — упрямство мужчины ему не нравилось, и было не понятно, чего же он хочет? Но скоро, отойдя на приличное расстояние от своего временного попутчика, он совершенно перестал о нём думать, радуясь удачно заработанным деньгам.

Мужчина остался один. Тишина, окружившая его после ухода проводника, показалась ему тяжелой и гнетущей. Он вдруг понял, что не слышит трескотни птиц, и вообще никаких звуков, свойственных этой местности. Тогда он допил чай, сложил свои нехитрые пожитки в рюкзак, положил туда же немного еды и неизменный примус. Сначала он хотел свернуть палатку, но потом передумал — зачем она ему там, куда он намерен следовать? Если ему суждено вернуться, он найдет ее здесь и у него будет пристанище. Если нет… что ж, тогда тем более, не зачем тащить на себе лишний груз. Мужчина окинул напоследок взглядом стоянку и решительно перешагнул невидимую черту, вступив тем самым во владения горного духа, которым так пугал его проводник.

Через час или немного больше после того, как он отправился в свой нелегкий путь в одиночку, пошел густой снег и подул сильный ветер. Мужчина обмотал лицо шарфом, предусмотрительно захваченным с собой, и надел теплую шапку. Совсем скоро вся местность вокруг полностью скрылась из глаз за белой завесой постоянно идущего снега. Идти стало намного труднее, ноги проваливались в сугробы по колено, но мужчина не сдавался. Он подумал, что проводник был прав, и духи гор очень рассержены на него за то, что он посмел нарушить их вековой покой. Но ему совершенно не хотелось умирать, не достигнув той цели, к которой он так стремился и ради которой пожертвовал многим, может даже и личным счастьем… Поэтому он шел и шел, порой даже не отдавая себе отчета, куда именно. Да и разве можно было определить направление в мире, где полностью отсутствует время и есть только белый цвет? Он надеялся понять, где он находится когда снег закончится и видимость восстановится, но, похоже, надежды его были напрасны… Гораздо разумнее было бы остановиться и переждать снегопад, но мужчина почему-то не хотел этого делать. Он боялся заснуть и навеки стать частью этого снежного безумия, растворившись в нем без остатка. Пока он двигался, он чувствовал, что жив, и где-то в глубине души понимал, что пока он в силах переставлять ноги, духу гор его не одолеть. Но все же он был человеком, и запас прочности у него не был бесконечным. Тогда он, не в силах справиться с усталостью многочасового перехода, снял с плеч рюкзак, вытащил оттуда примус и решил вскипятить себе чай.

Он разжег огонь и поставил на него небольшую алюминиевую кастрюльку, в которую нагреб немного снега. Когда вода закипела, он всыпал туда заварку и выключил примус. Чай немного согрел его внутренности, а по всему телу разлилось приятное тепло. Мужчина начал клевать носом, отяжелевшие веки сами собой наползали на глаза, и поднять их не было никаких сил. Он знал, что нельзя спать, что это губительно для него, но совершенно не мог сопротивляться. Уже засыпая, его угасающее сознание послало последний импульс в мозг, разбудивший вялую мысль, о том, что дух гор все-таки одержал победу… Но мужчину это, похоже, уже не волновало. Им овладели апатия и безразличие ко всем тайнам этого мира вместе взятым. Он скорее даже не понял, а ощутил, что самое главное в этой жизни — это покой. Покой и безмятежность. Он достиг их, так чего же еще ему желать? Что за нелепую цель он поставил перед собой, и зачем ему эта непонятная страна? Что он хочет там увидеть? Для чего она ему? Разве она даст ему такой покой и такую безмятежность, в которой он пребывает сейчас? Нет, конечно нет. По той простой причине, что его нынешнее состояние — это и есть наивысшая точка покоя, полная остановка, абсолютный ноль. Никакого движения, ничего, просто белый цвет, разлитый по всему пространству. Он сейчас в колыбели мира, в его начальной точке, он сам и есть эта самая точка, и снег и ветер и даже безупречный белый цвет…

Фигуру мужчины, сидящего на рюкзаке, почти полностью занесло снегом. Он выглядел словно холмик на ровной, как стол местности. Но снег равномерно сыпался, не думая прекращаться, и казалось, что скоро этот холмик сровняется с землей, не оставляя шанса человеку, погребенному под ним, увидеть когда-либо солнечный свет.

Когда мужчина уснул, в снежной пелене наметилась размытая серая точка, похожая на причудливого спрута. Но постепенно эта точка росла, пока не превратилась в отчетливую человеческую фигуру. Фигура замерла в некотором отдалении от замерзающего путника и стала молча созерцать. Это был старик с белой бородой и волосами, такими белыми, что они едва были заметны на снежном фоне. Рядом со стариком выкристаллизовалась собака с белой шерстью и голубыми глазами. Старик и собака молча смотрели на человека, не пытаясь его окликнуть или подойти поближе. Но вдруг, словно учуяв что-то ей одной ведомое, собака завыла, подняв вверх острую морду. Ее протяжный вой заполнил все пространство вокруг, отдаваясь многократным эхом и усиливая сам себя. От этого звука, холмик, еще пару часов назад бывший мужчиной, имевшим определенные намерения, зашатался, и из снега показалась голова и затем и плечи человека. Собака прекратила выть и подошла к мужчине, пытаясь заглянуть ему прямо в глаза. Он протянул руку, чтобы погладить ее, но она отпрыгнула и оскалила зубы. Мужчина поднял глаза и заметил старика. Тот все еще стоял неподвижно, опираясь на посох, и не сводил глаз с мужчины. Мужчина улыбнулся и бросился к старику. Тот жестом остановил его и знаками велел следовать за ним. Сердце у мужчины забилось то ли от страха, то ли от радости, и он, забыв про рюкзак и примус, двинулся вслед за стариком. Тот шел впереди со своей собакой, легко и непринуждённо, словно все вокруг не было усыпано снегом. Мужчина едва поспевал за ним. Старик не оглядывался, и мужчине приходилось туго. Но он вдруг отчетливо понял, что это и есть его последняя надежда, и что он просто обязан идти за этим стариком, куда бы тот его не завёл. Старик выглядел очень уверенно и со всей очевидностью знал, куда именно они идут. Мужчина снова потерял чувство времени. Просто теперь он пытался не упустить из виду прямую спину и хвост, идущие впереди и не ведающие усталости. Мужчина же, сначала шагавший довольно бодро, теперь совершенно выбился из сил. Каждый шаг давался ему с большим трудом, он хрипло дышал и поминутно хватался за горло, будто ему не доставало воздуха. В конце концов, он упал и попытался закричать, в отчаянии вытянув руки в сторону удалявшейся фигуры. Но старик даже не обернулся. Не обернулась и собака, мерно вышагивающая рядом со своим странным хозяином. Мужчина, собрав последние силы и волю к жизни, встал и снова пошел, ориентируясь по следам, оставленным стариком. По лицу его текли слёзы, которые он не вытирал, и они замерзали прозрачными ледяными дорожками на его небритых щеках. Он хотел сдаться и умереть тут, в снегах, в этих жестоких и равнодушных горах, может, в шаге от своей мечты. Но нечто внутри него, неподвластное даже ему, не давало сделать этого. «Иди! Иди!» — твердил голос прямо ему в ухо, и он шел.

Скоро фигура старика стала видна более отчетливо, и мужчина осознал, что тот просто стоит и ждет его, когда упал к его ногам. Старик наклонился и заботливо взял мужчину под руку, помогая ему подняться на ноги. Теперь они стояли рядом, и мужчина увидел белую юрту, наполовину занесенную снегом. Старик откинул полог, закрывающий вход, и они вошли внутрь. Собака улеглась снаружи возле порога, очевидно, для охраны. Мужчина без чувств повалился на пол, застеленный шкурами диких животных, и тут же провалился в глубокий летаргический сон.

Очнулся он от того, что почувствовал жар. Мужчина открыл глаза и сфокусировал взгляд. Он обнаружил, что лежит возле стены юрты на мягких шкурах, укрытый теплым мехом. В очаге посередине юрты горел огонь, отчего в самом центре было светло, а по краям замерли густые тени. Мужчина закашлялся, тогда из темноты напротив него отделился старик и подошел к нему. Мужчина заулыбался и хотел поблагодарить старика за чудесное спасение, он открыл рот, чтобы произнести слова благодарности, но старик дал ему знак молчать. Мужчина не хотел нарушать правил хозяина, он был гостем в доме, поэтому он не произнес тех слов, что хотели сорваться с его языка. Старик поднес мужчине чашку с горячим варевом, и мужчина послушно съел. После еды он снова провалился в небытие, вынырнув из которого через неопределенное время, вновь увидел перед собой лицо старика и миску с едой.

И снова он потерял чувство времени. Еда и сон, это всё, чем он теперь был занят. У него не было времени даже задуматься о своем положении и тем, зачем он здесь находится, и как долго это будет продолжаться. Он не вставал со своего ложа, и временами ему казалось, что он парит в невесомости, словно накачанный воздухом резиновый шарик. Но однажды он проснулся и увидел перед собой только старика. Он не поднес ему миски с едой по обыкновению, и мужчина даже удивился. Вместо этого старик взял его за плечи и заглянул ему прямо в глаза. От этого тягучего, тяжелого взгляда мужчине стало не по себе. Он собрал всю свою волю в кулак и заговорил:

— Отец, я очень тебе благодарен за мое спасение, но я хочу знать, что здесь происходит? Ты что, откармливаешь меня на убой? Ты очень странно ведёшь себя, отец… может, ты и есть тот самый дух гор, о котором говорил мой проводник? Тогда почему ты не убьешь меня? Что это за местность, хотелось бы мне знать? Здесь, что все время зима?

Старик зашипел, как змея, что-то нечленораздельное и стал бурно размахивать руками. Присмотревшись, мужчина понял, что движения старика не хаотичны, а носят определенный характер. Он взял небольшой бубен и стал ходит вокруг мужчины, бормоча и булькая. Он этих звуков у мужчины закружилась голова, он чувствовал, что находится на грани потери сознания.

— Ты что, глухонемой? Прости, отец, я сразу не понял. Что ты делаешь? Мне как-то не по себе… — мужчина сделал попытку вскочить на ноги, но тут откуда ни возьмись выскочила собака, и грозно зарычала на мужчину, оскалив страшные клыки. Мужчина снова опустился на место. Он стал входить в транс, раскачиваясь из стороны в сторону. Лицо старика то приближалось, то отдалялось, бубен мерно гудел, собака выла, и мужчина потерял сознание. Ему вдруг показалось, что он сам обернулся собакой и присоединился к своему белому собрату. Они сидели рядом, прижавшись друг к другу шерстяными боками и выли, задрав вверх морды. Мужчина ощущал этот вой как частицу самого себя, как непременное условие своего существования в этом мире, звук своего голоса приносил ему наслаждение и ни с чем доселе несравнимое удовольствие. Вдруг собака заговорила с ним человеческим голосом на понятном ему языке.

— Зачем ты пришел сюда?

Мужчина нисколько не удивился этой метаморфозе, а просто ответил:

— Я хотел найти таинственную страну в горах. У нас много говорят о ней, но никто не видел.

— А почему, как ты думаешь?

— Откуда мне знать? — мужчина-собака дернул хвостом. — Может, плохо искали? А может, её просто нет вовсе?

— Чтобы туда попасть, нужно быть достойным.

— Так значит, она есть?! Есть?! Я был прав?! — мужчина в образе собаки встал на четыре лапы и попрыгал как резиновый мячик, виляя хвостом.

Его собрат поспешил куснуть мужчину за холку.

— Сядь. Туда нельзя попасть только по своему желанию.

Мужчина замер, как вкопанный.

— И что? Я… я могу надеяться?

Белая собака важно кивнула.

— Все могут надеяться. Мир живет надеждами. Мы проверили тебя и твои намерения, у тебя есть шанс.

— Мы? Кто это мы? Кто этот странный старик?

— Это Страж. Он не может говорить с тобой напрямую. Только через меня. Завтра мы пустимся в путь.

— Неужели? Я не верю своим ушам! Как вы проверяли меня? Я же ничего не делал и не разговаривал с вами, я ел и спал… что вы могли узнать обо мне, спрашивается?

— Нам не нужны твои разговоры, уста могут лгать, твоя сущность никогда. Мы читали твои тайные мысли и желания. Видели твои сны. Именно когда ты спал, твоя сущность наиболее открыта и беззащитна. Но мы не причиним ей вреда, не бойся. Ты прошел проверку, и мы можем проводить тебя.

— В Агартху? Неужели это правда?

— Ты можешь называть ее как угодно. У нее много имен. Это не хуже и не лучше. Мы пойдем туда, куда ты стремился.

При этих словах мужчина-собака вновь услышал звук бубна и увидел старика, который закрыв глаза, что-то бормотал на непонятном языке. Мужчина вышел из транса и снова почувствовал себя человеком. Старик поднес ему чашу с дымящимся отваром, пахнувшим пряными травами, от которых кружилась голова, и мужчина осушил ее без сомнений и колебаний. Затем он рухнул на свое ложе и тут же уснул крепким сном без сновидений.

Кто-то тряс мужчину за плечо, и он нехотя открыл глаза. Это был старик. Он знаками велел мужчине подняться и идти за ним. Тот хотел выкрикнуть что-то радостное, по поводу окончания его бесконечного ожидания, но, к его немалому удивлению, из горла вырвался только хриплый лай. Мужчина опустил взгляд вниз и увидел свои конечности, а точнее лапы крупной серой собаки. Старик был уже за пределами юрты, он посвистел мужчине и тот выбежал наружу. Снег всё ещё шел, но он уже не был таким плотным. На улице их ждала белая собака, и мужчина подбежал к ней, радостно виляя хвостом. Старик, не оглядываясь, пошел вперед, собака и мужчина-собака двинулись за ним. В этом обличье идти было значительно легче, и мужчина перестал забивать себе голову ненужными вопросами, на которые всё равно не было ответа. Он двигался к цели, и это было главное. Честно сказать, он был бы даже разочарован, если бы не случилось чего-то эдакого. Он ждал чуда, и конечно, было глупо, когда это чудо случилось с ним, испугаться и сбежать. Через некоторое время старик остановился и развел костер. Он сел возле огня и молча стал смотреть на пляшущее пламя. Собаки устроились рядом и мужчина чуточку задремал. Старик тоже, казалось, уснул. Он уронил голову на руки и сидел совершенно неподвижно. Мужчина обратился к белому собрату:

— Скажи, зачем мне было становиться собакой?

— Не знаю. Наверное, ты сам так захотел. Ты мог стать кем угодно. А впрочем, на границе миров трудно оставаться самим собой.

— Мог стать кем угодно? Я не совсем понимаю.

— Просто тебе легче было стать именно собакой, вот и всё. Какая разница?

— Ты хочешь сказать, что я мог бы стать птицей или еще кем-нибудь?

Белый кивнул.

— Мог. Но зачем? Там, куда ты так стремишься, нет никакой разницы как ты выглядишь. Всё можно изменить. Форма не имеет значения. Ты и сам скоро сможешь убедиться.

Мужчине вдруг пришел в голову вопрос, который заставил его оцепенеть от внезапного открытия.

— А я… я смогу вернуться? Домой?

Белый пожевал губами.

— Домой? Я думал, ты как раз и собираешься вернуться домой. А вообще я не знаю. Я никогда там не был. Я только помогаю переправиться. Тем, кто достоин, разумеется.

— И все-таки, — мужчина не успокаивался, — почему я стал именно собакой?

— Потому что ты решил, что в такой форме тебе легче будет добраться туда, куда ты идешь.

— Я ничего не решал. Я просто проснулся собакой и все.

— Это одно и то же. Кто же решил за тебя? Никто не может этого сделать. Раз ты проснулся собакой, значит, именно собакой ты и хотел проснуться.

Мужчина вдруг замолчал, ему показалось что-то происходит, и он не сразу понял, что прекратился снег. В черном небе, утыканном звездами, висела огромная желтая Луна. Мужчина и белая собака не сговариваясь завыли, старик встрепенулся, загасил костер и, опираясь на посох, пошел дальше. Собаки потрусили за ним. Теперь дорогу им освещала Луна, и в белом мире появились черные очертания гор. Когда начало светать, старик вновь остановился и развел костер. Мужчина почувствовал голод. Он обратился к белому собрату.

— Я хочу есть.

Белый оскалил зубы.

— Пойдем со мной. Здесь должны водиться кролики. Я и сам не прочь поесть.

Они побежали рядом, оставив старика дремать возле костра. Теперь кое-где из снега проглядывали камни и хилые остовы дикого кустарника. Белый побежал вперед, уткнув нос в землю. Мужчина последовал его примеру и чуть не упал, застигнутый врасплох лавиной запахов, ударивших в нос. Он даже представить себе не мог, что в мире существует столько разнообразных запахов. Запахи назойливо лезли ему в мозг, вызывая в уме образы их обладателей. Вдруг в голове у него возник образ длинноухого животного, и мужчина напрягся, опознав в нем кролика. В своей обычной жизни он не мог обидеть даже мухи, а тут вдруг мышцы его напряглись и задрожали, предвкушая добычу. Изо рта на камень капнула слюна, и он сорвался с места, ведомый образом кролика. Через несколько мгновений мысленный образ вдруг материализовался в реальный, и мощные челюсти сомкнулись на нежной кроличьей шее. Мужчина почувствовал вкус крови и запах мяса. Он крепко сжал в зубах безжизненную тушку несчастного животного и пошел к костру, где оставил старика. Белый уже сидел там, а кроличья тушка лежала у его ног. Гордый мужчина-собака положил туда же свою добычу. Старик очнулся от оцепенения, погладил собак по холкам, нанизал одного кролика на вертел, второго разрезал пополам и бросил охотникам. Пока старик жарил своего кролика, мужчина и белый съели каждый свою часть и сыто облизывались. Сырое мясо пришлось мужчине по вкусу. Оно было тёплое, слегка дымилось, и вызывало в памяти мгновения опьянения азартом охоты. Потом они подождали, когда старик поест, и снова двинулись в путь.

К неприметной пещере у подножия высокой горы они подошли в темноте. Здесь было очень тихо, но эту тишину нельзя было назвать покоем. В воздухе витало напряжение, он казался наэлектризованным и готовым в любую минуту взорваться. Мужчину охватила мелкая дрожь, которую он не в силах был унять. Его спутники замерли возле входа в пещеру, старик раскинул в стороны руки и начал издавать монотонные звуки, напоминающие звуки охотничьего рога. На этот звук из глубины пещеры показался огненный шар небольшого размера, похожий на шаровую молнию. Он подплыл к мужчине и тот замер с бьющимся сердцем, чувствуя, что именно в это мгновение всё окончательно и бесповоротно меняется, и его прежняя жизнь больше не имеет никакого значения. Он вдохнул поглубже воздух, огненный шар бесшумно опустился на его голову и стек вниз, охватив всё его существо. В том мире, где мужчина жил раньше, было принято прощаться со своими спутниками, но тут они просто исчезли из его поля зрения, будто и не существовали вовсе. Теперь мужчина ощущал себя огненным шаром. Он летел по сужающемуся туннелю со скоростью близкой, как ему казалось, к скорости света. Скоро шар нырнул в бездонный чёрный колодец, где стал двигаться по спирали. Этот полет показался мужчине бесконечным. Он полностью ощущал своё тело, страдающее от перегрузок, его ломало, крутило и бросало из стороны в сторону. Временами ему казалось, что он висит на потолке вниз головой, и земное притяжение вытягивает его мозг из черепной коробки. Временами он чувствовал, что его словно придавило многотонной плитой, и плита все еще продолжает опускаться, грозя превратить его в лужу дурно пахнущей мешанины из плоти и внутренностей. Временами ему чудилось, что некто огромной булавой ломает ему кости, превращая всё его тело в однородную бесформенную массу. Он ощущал себя мертвецом, спустившимся в царство мёртвых. Но вдруг внезапно всё закончилось. Все органы чувств отключились, и какое-то мгновение мужчине казалось, что он просто парит в невесомости, уподобившись мыльному пузырю. А еще через мгновение он ощутил под своими ногами твердую почву и понял, что стоит на ровной поверхности.

Огненный шар снова собрался в кучу над его головой и бесшумно отлетел в сторону. Мужчина снова стал самим собой, и, радуясь этому открытию, засмеялся. Его смех эхом вернулся к нему, он замолчал, испугавшись, и начал озираться по сторонам. Прямо напротив него, в некотором отдалении, на высоком сооружении, напоминающем трон, сидела женщина, или существо, очень её напоминающее. Рядом с ней стоял мужчина, и они внимательно рассматривали вновь прибывшего.

Мужчина оробел при виде их и смешался. Женщина сделал ему знак подойти поближе, и мужчина приблизился к месту, где она сидела. Отсюда он мог хорошенько рассмотреть её. Она была молода и хороша собой. Правда, в красоте её было нечто странное, не поддающееся объяснению, и мужчина силился понять, что именно. Женщина тоже рассматривала его, не сводя пристального взгляда. Наконец мужчине показалось, что он уловил загадку внешности женщины — она была чрезвычайно худа, с очень резкими и яркими чертами треугольного лица. В любом случае, увидев однажды это лицо, его невозможно было забыть. Мужчина рядом с ней имел не такую яркую внешность. Лицо его было худым и вытянутым, и к тому же носило скорбное выражение, а черты его были несколько расплывчаты. Закончив осмотр, женщина заговорила первой:

— Мы приветствуем тебя и хотим знать, зачем ты пришел?

Мужчина от волнения покрылся липким потом.

— Я искал таинственную подземную страну, Агартху. Я читал о ней, — поспешил прибавить он, вспомнив разговор с собакой.

— Что ж, — женщина задумалась, — возможно, ты нашел то, что искал… Как тебя зовут?

— Арсений, — мужчина почему-то страшно волновался.

— Арсений… — задумчиво повторила женщина. — Это имя мне нравится. Так зачем ты искал эту страну?

— Я…я… — мужчина от страха начал заикаться. — Н-не знаю. Я всегда мечтал найти её. У меня нет конкретной цели. Я просто хотел убедиться, что она действительно существует, и не более того.

— А что потом? Что ты собирался делать потом? Когда найдешь её?

— Я собирался вернуться. Домой. Рассказать всем, что нашел то, что искал. Это было бы сенсацией.

Женщина громко засмеялась, запрокинув голову. Мужчина рядом с ней тоже. Они хохотали, но тела их при этом не двигались, только рты были широко открыты. Мужчине от этого зрелища стало не по себе и захотелось немедленно покинуть это место и очутиться где-нибудь на многолюдной городской улице. Даже безразлично какого города. Но женщина вдруг закрыла рот, и смех прекратился сам собой, будто оборвался.

— Прости, но никто еще не собирался вернуться отсюда, — она повернула лицо к мужчине. — Разве кто-то хоть раз возвращался?

Мужчина пожал плечами.

— Возможно, откуда тогда они знают?

Арсения словно ошпарили кипятком. Он устремил отчаянный и растерянный взгляд на женщину.

— Разве я… не смогу вернуться?

— А ты бы этого хотел? — женщина снова с интересом рассматривала его.

Арсений сглотнул слюну.

— Да. Мне очень хочется вернуться. У меня есть девушка.

Женщина задумчиво постукивала пальцами по ручке кресла, нахмурив брови, словно что-то тщательно обдумывая. Но вдруг лицо её разгладилось, и она улыбнулась.

— Пожалуй, мы можем оставить тебе такой шанс. Если захочешь, ты сможешь вернуться. Это будет твоё решение. Ты нам понравился. У тебя чистое намерение. Но, конечно, это будет не сразу. Или ты хочешь уйти сейчас?

Мужчина отрицательно замотал головой.

— Нет, совсем нет. Мне хочется много узнать о вас. Если вы мне позволите, — добавил он, страшась, что его слова могут быть неправильно истолкованы.

— Мы позволим тебе это. Не всё так просто. Я сказала — шанс на возвращение. Это значит, ты должен заслужить его. Тебе придется провести у нас некоторое время. Но ты ведь и сам этого хочешь?

— Да, я хочу. Я мечтал об этом всю свою жизнь.

— Вот и хорошо, — женщина кивнула головой. — Я рада, что мы поняли друг друга. Меня зовут Аида. А это Молох, — она показала узкой рукой на мужчину, стоящего рядом с ней.

— Какие странные у вас имена… очень похожи на наши… что-то из древней Греции, мне помнится…

Женщина поджала губы.

— Ты ошибаешься, дорогой Арсений. Это ваши имена похожи на наши. Это вы взяли наши имена. Но какое это имеет значение?

Арсений смутился.

— Никакого, разумеется. Я рад с вами познакомиться.

При этих словах Аида встала из кресла, и Арсений увидел, что на ней голубоватое полупрозрачное одеяние до пят, через которое он смог различить контуры тела. Оно оказалось не таким худым, как он себе представлял, и вид полуобнаженной женщины заставил Арсения покраснеть. Аида посмотрела на Молоха.

— Познакомь его с нашей страной, Молох. Ты должен помочь ему. Ему следует знать. А потом я придумаю ему работу. К сожалению, я должна вас покинуть, Фэт ждет меня.

Она удалилась, грациозно покачивая бедрами, вновь заставляя Арсения краснеть от собственных назойливых мыслей. Они с Молохом остались одни. Молох спустился к Арсению, зашел за спину и проделал там несколько пассов руками. На мгновение Арсению показалось, что его спинной мозг вынули и скрутили в спираль, но быль была такой мимолетной, что Арсений даже подумал, что ему это просто показалось. Уже через пару секунд он ощутил легкость во всем теле. Он хотел сделать шаг, но вместо этого поднялся в воздух и повис вниз головой на перекладине, расположенной, как оказалось, под самым сводом пещеры. Слух у него необычайно обострился, хотя зрение стало очень слабым. Рядом с ним кто-то также повис вниз головой и Арсений повернул голову, что посмотреть, кто это. Это было странное существо с крыльями, тупой мордочкой, острыми зубами и красными глазами. Оно открыло страшную пасть и заговорило:

— Тут удобно отдыхать. Прекрасно спится. Никто не мешает. Очень удобная форма, ты не находишь?

Арсений хотел пожать плечами, но вовремя вспомнил, что этих самых плеч у него теперь не было. Вместо этого он похлопал крыльями.

— Наверное. Я еще не понял. Так ты Молох? — спросил он чтобы удостовериться.

— Конечно, а кто же еще? Аида поручила мне посвятить тебя в наши дела. Просто сейчас наверху утро, а как стемнеет, я покажу тебе кое-что интересное. Ты же сам хотел увидеть. А сейчас не мешай мне спать. Мне кажется, я уже сто лет не спал. Аида не любит этой формы, а я только так могу по-настоящему отдохнуть! — существо замолчало, прижало поплотнее крылья и начало издавать тихие свистящие звуки, отдаленно напоминающие храп.

Арсений не стал больше ничего спрашивать и последовал его примеру. Это действительно был отличный отдых, напрочь лишенный сновидений. Когда Арсений проснулся, Молох, издавая высокие противные звуки, уже летал вокруг него.

— Нам пора. Нужно еще выбраться на поверхность, — после этих слов Молох что-то пропищал, и к ним тут же подлетели два светящихся шара.

Как и в прошлый раз, они зависли над головами Арсения и Молоха, а затем стекли по ним вниз. Арсений тот час ощутил себя огненной сферой, ему казалось, что температура его тела возросла многократно, хотя особых неудобств он при этом не испытал. Из всех органов чувств на этот раз у него сохранилось зрение. Он видел рядом такую же сверкающую светло-желтым пламенем сферу, зависшую в воздухе словно в раздумье или ожидании. Сфера слегка пульсировала, и внутри нее можно было различить тонкие красные прожилки, похожие на кровеносные сосуды. Вдруг по поверхности сферы прошла дрожь, она встрепенулась, и с огромной скоростью начала подниматься вверх. Арсений следовал за ней, как ему казалось. Движение проходило без его воли, само по себе. Подъем был стремительным, и по какой-то непонятной причине Арсений чувствовал, что они двигаются по спирали. Но на это раз он не испытал никаких неприятных ощущений, напротив, было никогда не испытанное им ранее чувство парения в невесомости. Он не знал, есть ли у него тело и что он представляет собой в данный момент, предполагая, что он всего лишь сгусток энергии. Восторг пронизал всю его сущность, и Арсений полностью отдался этому чувству.

Скоро движение по вертикали закончилось, и они стали двигаться горизонтально. Теперь Арсений мог различать стены тоннеля, по которому они летели. Они состояли из тёмного камня, поблескивающего в темноте синеватым светом. Арсений даже приостановился, чтобы разглядеть получше, настолько завораживающим было зрелище, но громкий свист, и следующий за ним мощный поток воздуха, который зацепил его, словно крючком, увлекли его за собой, не дав как следует полюбоваться видами.

Скоро Арсений заметил, что тьма начала рассеиваться и они, словно выпущенные из жерла пушечные ядра, вылетели наружу. Скоро вдалеке показалась светящаяся точка. Молох летел впереди, явно направляясь на свет, Арсений следовал за ним. Светящаяся точка оказалась костром, вокруг которого сидели молодые ребята и девушки, всего человек семь. Молох опустился на ветку ближайшего к ним дерева, а за ним Арсений. Он подумал, что сейчас они скорее всего похожи на глаза гигантской совы. Одна из девушек вдруг обернулась и посмотрела прямо на них. От удивления ее рот открылся сам собой, она широко распахнула глаза то ли от ужаса, то ли от любопытства. Арсений, отбросив в сторону осторожность, скатился с ветки и подлетел к ней. Он хотел заговорить с девушкой, совершенно забыв, что он теперь из себя представляет, и нимало не заботясь, как она его воспримет.

— Привет! — Арсению показалось, что он говорит внутри некой запаянной коробки из которой звук не может выбраться наружу. От неожиданности он замолчал, а девушка так выкатила глаза, что они, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Одновременно она прижала ладони к ушам, и начала изо всех сил стучать по ним, как будто стараясь избавиться от попавшей туда воды. Остальные ее товарищи тоже повскакивали со своих мест. Кто-то схватился за фотоаппарат, пытаясь сделать снимок, но руки его плохо слушались, и он тоже начал стучать себя по ушам. Кто-то наиболее сообразительный попытался убежать, но упал, не сделав и двух шагов. Арсений недоумевал. Странно, но ему вовсе не было жалко людей. Он покружился возле них, заглядывая каждому в лицо. Люди были в глубоком обмороке. Арсению стало грустно, он почувствовал себя разочарованным. Вдруг в своей запаянной коробке он услышал голос Молоха, проникший туда неведомыми путями.

— Ты хочешь лишить их энергии? Тогда они могут покинуть этот мир.

— А что, это разрешается?

— Да. Они вторглись на запретную территорию. Тоже хотят раскрыть тайну. Далеко зашли.

— Но мне же вы разрешили.

— Ну и что? Это не значит, что разрешается всем без исключения. Тем более что ты — особый случай.

— Так они что, умрут?! — Арсений поразился сделанному им открытию.

— Конечно. Во всяком случае, вы это так называете. Смерть. Почему-то это слово пугает вас больше всего. Вон, смотри, одно существо уже умерло.

Арсений посмотрел на людей. Та самая девушка, с которой он так неосмотрительно хотел заговорить, лежала совершенно бездыханной. Арсений увидел, как тоненькая струйка белого дыма вышла из ее рта и потянулась прямо в небо. Потом эта струйка сформировалась в нечто напоминающее облачко, которое подплыло к Арсению. Облачко было дружелюбным, но на этот раз Арсений его не заинтересовал. Оно облетело его кругом и стало подниматься ввысь, пока не скрылось из поля зрения.

— Куда она? — Арсению стало немного грустно — девушка было очень молода.

— У неё свой путь. Если ты вернешься, тебе его тоже не избежать рано или поздно. Не думай об этом. Она не в обиде на тебя. Она сама пришла сюда. Что-то хотела узнать, теперь она знает… но никому не скажет. Хотя… ты знаешь, мы заберем ее оболочку с собой… Фэту она понравится.

— Фэту? Кто он такой? Мне показалось, что Аида упоминала это имя.

— Да. Аида посещает его каждый день. Фэт никогда не выходит на поверхность. Он будет рад свежей оболочке.

— Да зачем она ему? Я сам видел, как душа покинула тело.

— Фэт сделает из нее истукана. Ему нравятся красивые истуканы. Он может часами любоваться на них.

— И много у него таких?

— Не очень. Трудно найти привлекательную оболочку в этой зоне. Но почему это тебя так волнует? Этот каркас ей теперь не нужен.

— Это так, конечно, но всё-таки… звучит непривычно — истукан. Из живого человека…

— Привыкай. У нас много такого, что для тебя покажется странным. Потом, если будет возможность, я покажу тебе истуканов Фэта. Они весьма милые. Но хватит болтать. Мне нужно отправить оболочку, — при этих словах Молох выпустил яркий луч белого цвета из своего шара и дотронулся им до неподвижного тела девушки. На глазах Арсения тело съежилось, будто из него выкачали весь воздух, затем свернулось будто гусеница, почуявшая опасность, в тугой темный комок, покрылось светящейся оболочкой, поднялось в воздух и улетело, издав тонкий свистящий звук.

Молох отлетел к дереву. Арсений тоже. Несмотря на то, что он не ощущал жалости, у него сохранилось чувство вины за столь нелепый уход такого молодого и цветущего существа. То, что из девушки сделают истукана, тоже не добавляло Арсению радости. Ему было досадно, что именно он стал этому причиной. Его светящаяся оболочка вдруг стала причинять ему неудобства, как овчинный тулуп в летний зной. Он сделал невольной движение, пытаясь скинуть тулуп с плеч, и вдруг шар быстро собрался над его головой и стремительно улетел в направлении пещеры. Арсений с наслаждением помахал крыльями. Молох тоже освободился от своей огненной оболочки, и два крохотных ночных существа полетели прочь от места невольной трагедии.

Арсений не стал оглядываться, и потому не увидел, что товарищи погибшей девушки начали медленно приходить в себя один за другим… Он не знал так же, что пленка в фотоаппарате оказалась засвеченной, все консервные банки вздулись, а часы и компас исследователей испорчены.

— Куда мы летим? — Арсений держался немного позади Молоха.

— Просто побудем немного на поверхности. Я люблю проводить здесь время. И тебе нужно немного адаптироваться. Следуй за мной. Нам нужно навестить кое-кого. Это для Аиды.

— Для Аиды?

— Да, ей тоже нужны эмоции. Она редко выходит наружу.

— Почему?

— Это требует больших усилий, и, как правило, плохо для неё заканчивается. Ей очень сложно адаптироваться в этой среде. Аида немного другая, если ты заметил.

— Да, она очень необычная… Она слегка пугает меня.

— Не стоит показывать свой страх. Аида может этим воспользоваться.

— А что она может сделать?

— Не знаю. Никто не знает. Никогда не удавалось понять, о чём она думает.

— Скажи, а у меня правда есть шанс попасть обратно? Или она обманула меня?

— Нет, что ты. Но она может потребовать от тебя много такого, что ты не сможешь сделать… или не захочешь… а может, ты вообще не захочешь уходить… но так или иначе, обещание своё она выполнит. Шанс у тебя будет. Вот мы и на месте, — Молох рванул вперед, и Арсений увидел, что они приближаются к красивому каменному дому, одиноко стоящему на живописном холме среди плакучих ив.

Они подлетели к дому и, никем не замеченные, влетели в приоткрытое чердачное окно. На чердаке было пусто и пыльно, они только вспугнули парочку голубей, которые вылетели в то же окно, в которое только что влетели Арсений и Молох. Молох сел на перекладину под самым потолком и тихо зашипел:

— Она здесь, наша красавица! Я её чувствую… волшебный запах! Прекрасное существо! Ты сам сейчас убедишься.

— Что ты собираешься делать? Я не хочу больше никого убивать. С меня достаточно той девушки…

— Какой девушки? Ах, вот ты о чем! — Молох словно забыл о том, что произошло около часа назад. — Это примитивное существо… Не стоит больше об этом вспоминать. Но чтобы ты успокоился окончательно, я скажу тебе больше — эта девушка была очень упрямой. Её просили остаться, её хотели спасти. Её предупреждали. Её мать заболела и умоляла её не оставлять её одну, но она ничего не желала слушать. Ей посылали знаки, чтобы она осталась, но она была непреклонна. Она сама выбрала свою судьбу. Она хотела сенсацию, она хотела богатства. Материя много значила для неё… её нельзя было пускать к нам. Более того, она сама позволила тебе сделать это. Она хотела избавиться сама от себя. Если бы она хотела остаться, ты не смог бы навредить ей.

— Откуда ты это знаешь? И почему ты так уверен, что она позволила мне лишить её жизни?

— Я увидел это в ней самой, в её книге жизни. Всё, и то, что она хотела уйти.

— Что значит — книга жизни? Где ты мог её увидеть? Мы были там всего несколько минут.

— Эта книга прямо в ней, в её сущности, в её плоти, она есть суть и основа жизненного пути каждого существа, там всё зашифровано. Но я вижу и могу прочитать. Если бы ты не сделал это с ней, она бы все равно умерла завтра утром. Упала бы со скалы и разбилась. Так что ты ничего не нарушил. Но хватит о ней. Нам пора!

— Куда?

— Тсс! Сейчас мы спустимся в комнату, где спит одно существо. Мы сядем ей на грудь, и как только она вдохнет, мы войдем в нее, в ее грезы. Я впитаю их в себя и принесу Аиде. А когда она откроет глаза, мы выйдем наружу и ускользнем… О! Какие сладкие у неё грезы! Такая тонкая энергия! Сладчайшая, как нектар! Мне всегда так трудно от неё оторваться… не могу насытиться до конца.

— А разве… разве она нас не увидит? Мы вроде из плоти и крови…

— Нет, она не увидит нас. И даже не почувствует. Мы не из плоти и крови. Мы тот ночной ветерок, что колышет занавески в её комнате… ну, нам пора…

Молох слетел с перекладины, и Арсений с удивлением увидел, что летучая мышь с тупой острозубой мордочкой исчезла и лишь белёсая полоска воздуха, похожая на дым, потянулась в сторону чердачного окна. Он замешкался, не зная, что ему делать, но полоска протянула в его сторону протуберанец, и Арсений вдруг потёк и расслоился, будто он был сделан из снега, который растаял и испарился. Он потянулся вслед за первой полосой в окно, сохранив при этом зрение и слух. Только видел он теперь как-то странно — будто со всех сторон, одновременно и снизу и сверху и слева и справа. Они влетели, или, проще сказать, втекли в комнату на втором этаже, которая оказалась спальней. Там спала девушка с простым и милым лицом, со светлыми волосами, разметавшимися по подушке. Арсений и та, другая полоска дыма, подкрались к девушке, покружились вокруг ее головы, заодно смешиваясь друг с другом. Это были весьма странные моменты. Арсений чувствовал себя одновременно самим собой и частью еще кого-то. В то же время, этот кто-то был одновременно и им. Чужеродная энергия, казавшаяся одновременно и его собственной, переплеталась с ним, отзываясь сладкой болью… Внезапно он почувствовал некое влечение, позыв, влекущий его за собой. Как осенний листок, несущийся по воле ветра, он полетел, влекомый этой неведомой силой, со все увеличивающейся скоростью через некий темный тоннель и вдруг снова очутился в этой же самой комнате, где спала девушка. Он внимательно осмотрелся, удивленный переменами.

Девушка спала, приоткрыв розовые губки, грудь ее вздымалась в такт дыханию. Арсений снова ощутил себя самим собой, стоящим на двух ногах. Что-то всё-таки было не так, и изображение расплывалось, как ни пытался Арсений сфокусировать взгляд. Он оглянулся, ища глазами Молоха. Вместо него из угла вылетела летучая мышь и села Арсению на плечо, вцепившись острыми коготками в его кожу. В голове Арсения все смешалось. Он подошел к девушке и лег рядом. Она потянулась к нему всем телом, рубашка спереди натянулась, обрисовав упругую грудь с твердыми сосками. Арсений обнял девушку и приник к ней губами. Летучая мышь отделилась от его плеча и летала над ними, издавая противный писк. Арсений и девушка не обращали на неё внимания. Девушка ответила на поцелуй, и Арсений ощутил мощный поток энергии, льющийся в него, словно река, прорвавшая плотину. Он сильнее сжал девушку в объятиях, лаская её тело и продолжая целовать. Она совсем обмякла в его руках, позволяя делать Арсению всё, что угодно. Он раздвинул ей бедра и освободил свой набухший член, готовый взорваться. Девушка, не открывая глаз, вскочила на него, словно наездница, и бешено задвигала бёдрами, издавая страстные стоны. Арсений извергнулся в неё, но напряжение не отпустило его, и он провернул её на живот, снова вонзив в нее так и не упавший член. Она приподнялась на локтях, и Арсений ударял её раз за разом, словно дикое животное. Её ягодицы при каждом ударе касались обнаженного живота Арсения, принося дополнительное возбуждение. Энергия распирала его, и он овладевал девушкой, которая совершенно утратила способность к сопротивлению и издавала только страстные стоны, послушная каждому его движению. Она походила на молодую ненасытную кобылицу, которую в первый раз кроет могучий конь.

Арсений оставил её, когда насытился и почувствовал усталость. Он хотел тихо выскользнуть из её кровати, но летучая мышь вдруг села девушке на грудь и накрыла крыльями её лицо. Девушка начала вздрагивать, по её телу пробежала судорога, она растопырила пальцы на руках, будто терпела боль. Арсений не мог двинуться с места. Он махнул рукой, пытаясь отогнать мышь, но сам взлетел к потолку, и остался там, словно пришпиленный. Наконец мышь оставила девушку в покое, она застонала во сне, а потом всхлипнула, словно собираясь заплакать, и вдруг широко открыла глаза, как будто разбуженная чем-то ужасным. Летучая мышь в этот самый момент вылетела в окно, и Арсений, словно связанный с ней невидимой нитью, потянулся следом, бросив напоследок взгляд на девушку. Губы её пламенели, словно маков цвет, она учащенно дышала. Арсений хотел побыть с ней ещё, но невидимая нить влекла его за собой.

Начинало светать, и они спрятались в пещере неподалеку от дома девушки, повиснув вниз головой под самым ее сводом. Пещера уже была полна летучих мышей, как две капли воды похожих на Молоха и Арсения.

— Молох? Это ты? Что это было? Я ничего не понял.

— Конечно я. Всё было прекрасно. Аида будет довольна. Всё прошло хорошо.

— Я что, и правда спал с ней?

Молох скрипуче захихикал.

— Днем она выйдет в сад со своим женихом, и мы спрячемся там в ветках огромного дерева. Ты сам все поймешь. Давай немного подремлем. Глупо не использовать такую удачную форму. Здесь абсолютно безопасно.

— А они… эти мыши… такие же, как мы?

— Ну что ты… — Молох раскрыл рот, утыканный мелкими зубами, что очевидно означало зевоту, — это примитивные существа, летучие мыши-вампиры. Они только пьют кровь и спят. Но вообще здесь иногда бывают двое наших. Они наблюдают за вашим миром, и докладывают нам. Но сейчас их здесь нет.

— Они что, все время выглядят как мыши?

— Почти. А что здесь такого? Они сами так захотели. Это стражи. Им легче иметь такую форму, чтобы наблюдать и оставаться незамеченными. Иногда, для развлечения, они принимают форму странных существ и приходят к местным женщинам… потом те рассказывают всем, что их посещали маленькие зеленые человечки. Но хватит расспросов, я устал. Мне хочется подремать, — Молох прижал крылья к телу и засвистел.

Через мгновение Арсений тоже крепко спал.

Он проснулся от шума, издаваемого хлопаньем множества крыльев. Кто-то или что-то вспугнуло летучих мышей, в чьем обществе они с Молохом нашли приют, и они слетели с насиженных мест, хлопая крыльями. Но через мгновение все улеглось, мыши вновь прикрепились к стенкам пещеры и уснули. Арсений и Молох вылетели наружу и полетели в сад к девушке, где накануне провели ночь. В саду они спрятались в листьях высокого дерева, стоящего в тенистом уголке сада и стали ждать. Скоро туда пришли девушка и молодой человек. Арсений узнал в девушке ту самую, которую они посещали ночью. При свете дня она показалась Арсению ещё красивее. У неё были очень живые глаза, черные, как омуты, что смотрелось весьма необычно на белой коже. Пара расстелила под деревом покрывало и легла на него.

— Что-то ты сегодня очень бледная, Наина… — молодой человек заботливо склонился к девушке. Он был хорош собой, с черными кудрявыми волосами, но лицо его носило надменное выражение, что несколько его портило.

— Возможно. Я видела странный сон.

— Что за сон, расскажи! Это был кошмар?

— Не совсем. Мне не хочется рассказывать.

— Ты совсем не любишь меня, Наина! Даже сон ты скрываешь от меня. Неужели я не заслужил, чтобы знать такую малость? Я думал, у нас нет секретов друг от друга…

— Ах, Георг! Ну что ты говоришь! Зачем ты меня мучаешь? Ты же знаешь, как я люблю тебя… просто… просто мне приснился ты… — Наина сорвала травинку и начала задумчиво ее жевать.

— Вот как? — Георг поднял брови. — И что же такого ужасного я там делал?

— Сначала ничего. Мы… мы… — Наина покраснела, но все же выдавила из себя, — занимались любовью. — Когда она это произнесла, ее голос окреп и она стала говорить более решительно. — Все было прекрасно, мы любили друг друга и я была счастлива… но потом… потом ты вдруг превратился в чудовище и стал пить мою кровь. Я задыхалась… мне казалось, что я умираю… а потом ты вдруг исчез и я проснулась… вот и все.

Георг молчал, очевидно обдумывая услышанное. Лицо Наины стало выражать беспокойство.

— Вот видишь, я зря рассказала тебе. Не самый приятный сон на свете. Но ты сам захотел, а я не могу врать, ты же знаешь.

— Это потому, моя дорогая Наина, что мы с тобой слишком долго ждем, и я просто сгораю от желания обладать тобой. Надеюсь, и ты хочешь того же… зачем же нам мучить друг друга так долго? Мы все равно скоро поженимся, так или иначе. Это просто дело времени. Мы же любим друг друга, что же нам мешает?

— Опять ты затеваешь этот разговор! Я обещала маме, что пока не пройдет траур, не выйду замуж. Она очень меня просила, и я не могу ей отказать.

— Мы выполним ее просьбу, не волнуйся. Но разве я говорю о замужестве? — Георг наклонился к самому лицу Наины. — Это будет нашей маленькой тайной. Об этом никто не узнает, поверь мне.

Наина учащенно задышала, губы ее приоткрылись, но все же она отодвинула Георга от себя.

— Нет, Георг, нет… я не так воспитана… я хочу отдаться тебе в нашу первую брачную ночь. Тебе придется потерпеть, дорогой.

— Как ты жестока, Наина! Жестока и упряма! — Георг обиженно отвернулся от девушки. Лицо его перекосила гримаса раздражения, но он попытался взять себя в руки. — А впрочем, как хочешь…

Наина, внезапно смягчившись, дотронулась до молодого человека рукой и добавила уже мягче:

— Ну что ты, Георг! Не нужно принимать все это близко к сердцу. У нас целая жизнь впереди, зачем спешить? Зачем лишать себя удовольствия первой брачной ночи?

Герог, вдохновлённый податливостью Наины и её оправдывающимся тоном, подвинулся к ней ближе и обнял ее за плечи.

— Ну хоть поцеловать тебя я могу? Надеюсь, в этом нет ничего предосудительного?

— Пожалуй, нет, — Наина запрокинула голову и закрыла глаза. Георг впился в ее губы, всё крепче прижимая девушку к себе. Она не сопротивлялась, и Георг, осмелев, просунул руку ей под юбку и гладил её обнажившееся белое бедро. Грудь Наины вздымалась, казалось, она полностью утратила контроль над собой и ситуацией.

Арсений, засмотревшись на эту сцену, чуть не упал с ветки. Поневоле он захлопал крыльями, пытаясь удержать равновесие. Наина вздрогнула и очнулась. Она оторвалась от жениха и села, прислонившись к стволу.

— Кто там? Я слышала какой-то звук…

— Успокойся, дорогая, это птица. Здесь полно птиц. — Георг тяжело дышал, но Наина уже полностью пришла в себя и освободилась от его чар.

— Это предупреждение. Сам Господь не хочет нашей близости до срока…

— Не говори глупости! — Георг был явно рассержен.

— Да, да, это так. И хватит об этом на сегодня. Я много раз уже говорила тебе это. Я хочу мечтать о нашей близости, хочу, чтобы она снилась мне, но я не хочу испытать ее прямо сейчас, под этим деревом. Наберись терпения. Мне не хочется, чтобы после свадьбы мы легли в постель, словно изрядно надоевшие друг другу супруги и уснули. Не лишай меня мечты, дорогой… Ты будешь с нами обедать?

— Нет, у меня нет аппетита. Я, пожалуй, вернусь к себе…

Наина пожала плечами.

— Как хочешь. Но мама расстроится. А впрочем, иди. Я что-нибудь придумаю. И хватит дуться. Тебе это не идет. Ты придешь завтра?

Георг сделал неопределенный жест, но потом неожиданно горячо добавил:

— Как я могу прожить без тебя хотя бы день?! Конечно, я приду!

— Я буду скучать. Когда мы рядом, то все время спорим, но когда тебя нет, мне всё время тебя не хватает… помоги подняться!

Наина протянула руку Георгу, и он поднял ее с земли. На прощание он дружески поцеловал девушку в щеку и ушел, махнув ей на прощание. Наина пошла к дому.

Когда она скрылась из виду, Арсений спросил Молоха:

— Почему они так странно одеты… будто из прошлого века?

— В нашем мире нет времени. Возможно, для тебя это и прошлое. Откуда мне знать? Я приношу Аиде её грезы, а она вбирает их в себя.

— Вбирает в себя? Что это значит? Как можно вобрать чужие сны?

— У Аиды нет своих эмоций, вот она и пользуется чужими. Ей это необходимо для близости с Фэтом. Они витают в чужих мирах, словно это их собственные. Так уж всё устроено.

— Да зачем это им?

— Чтобы жить. Чтобы повысить энергетический уровень. Чтобы воспроизводить энергию. Потом ты это увидишь, если они сочтут тебя достойным.

— А Наина… ты прочитал ее книгу жизни? Ну, как у той девушки?

— Давно. Я давно беру у неё грезы…

— И что там написано, если не секрет? Мне кажется, её жених сведет её в могилу. Не встречал более отвратительного типа, признаться. По-моему, у него на уме только одно. Зачем ей такой муж?

Молох засвистел и заухал, и Арсений понял, что он так смеется.

— Не секрет. Тебе понравилась Наина? Она нимфоманка. Просто умело притворяется. Именно поэтому она так прекрасна и у неё такие яркие грезы. Это она испортит ему жизнь. Он будет бегать за ней, как верная собака, прощать ей все, но она будет безжалостна. Она и сейчас занимается содомией со своим двоюродным братом и конюхом, чтобы не нарушить девственность. Но после свадьбы она перестанет себя сдерживать. Просто ей нравится играть на его чувствах, держа его на голодном пайке, заставляя мечтать о себе, как о чем-то нереальном. Она очень коварна, эта Наина… Её отец вовремя умер.

— А мать? Она что, ничего не знает?

— Откуда? Здесь не принято рассказывать о таких вещах. Всё тщательно скрывается. Я покажу тебе её потом…

Арсений молчал, переваривая услышанное. Голос Молоха, раздавший прямо возле уха, вывел его из задумчивости.

— Нам необходимо вернуться. Аида уже заждалась.

Словно из воздуха Молох материализовал две светящихся сферы, которые заключили внутрь себя Арсения и Молоха, и с огромной скоростью унеслись прочь.

Дневник Веры

30 июля

Сегодня прочитала в газете заметку о группе студентов, отправившихся изучать аномалии в горах Алтая. Ужас! Одна девушка исчезла, просто испарилась. Как такое может случиться? Ни тела, ничего… (хотя что ещё может быть кроме тела?) Остальные члены группы с сильными головными болями добрались до ближайшего селения и вернулись домой. Они ничего не могут сказать вразумительного. Упоминают о каких-то светящихся шарах… Не пойму, как можно сидеть рядом и ровным счетом ничего не заметить? Что-то здесь не чисто… Впрочем, эти студенты меня не сильно беспокоят. Я только все время думаю, что Арсений ушел именно в те края. Эта мысль буквально не дает мне покоя ни днем, ни ночью. Что он все-таки за человек? Постоянно задаюсь этим вопросом. Подарил мне кольцо, признался в чувствах… Но он упрям, чертовски упрям. Это нельзя сбрасывать со счетов, когда собираешься связать с человеком жизнь. Вбил себе в голову сказку об этой Агартхе и загорелся идеей обязательно её найти. И что, собственно, человеку надо? Работа есть, достаток… живи и радуйся, как говорится. Но нет, он рвется в заоблачные выси! А уж самым верхом идиотизма, считаю его нелепое решение отправится в путь одному. Одному! Как можно только додуматься до этого?! Я пыталась его уговорить поехать к морю, но он ни в какую. Сказал, чтобы ехала одна. Мне, конечно, это весьма неприятно. Что он о себе вообразил?! Я даже засомневалась, нужна ли ему вообще?! Оставить девушку, практически невесту, на всё лето одну?! Да где это видано?! Но потом, поразмышляв на эту тему трезво, я всё же успокоилась. Что в этом плохого, когда у человека есть мечта? Многие люди живут вовсе без мечты, и ничего… Уверена, это провоцирует их на всякие глупости. Арсению же об этом некогда думать. И это неплохо. Конечно, такая одержимость настораживает и слегка раздражает, но ничего не поделаешь. А в остальном Арсений мне очень симпатичен. Люблю ли я его? Я и сама часто спрашиваю себя об этом. Трудный вопрос для меня. Иногда мне кажется, что люблю, а иногда вдруг хочется бежать от него подальше. Но если он сделает мне предложение, соглашусь без колебаний. Все-таки от него веет надежностью, а для женщины это немаловажно. Я даже готова простить ему эту блажь с Агартхой. У каждого свои тараканы. Вот и теперь, его нет, а я волнуюсь… Как он там и что с ним?

Съездила к морю, но особого удовольствия не получила. Бродила, как неприкаянная, по кафешкам да валялась на пляже, вот и все мои развлечения. Клеился один тип, от скуки завела интрижку. Распустил передо мной хвост, словно павлин, а как до постели дошло, так он дернулся пару раз и затих. И зачем огород городил, непонятно? Странные все-таки люди — мужчины… Считают, что если в отпуске они не закрутили роман, то время прошло зря. Осталось только чувство брезгливости. После такой неудачи еще больше укрепилась в чувствах к Арсению. Что там ни говори, а он настоящий рыцарь.

Ну все, убегаю… на работу пора. А то опоздаю, и наша грымза опять будет гнусавить, что надо раньше вставать, чтобы вовремя приходить на работу. Откуда она, спрашивается, знает, во сколько я встаю?! Для меня это загадка. Тем более, что и встаю я рано…

***

Арсений снова стал самим собой, во всяком случае внешне, уже в зале, где на своем неизменном троне сидела царственная Аида. Молох стоял прямо напротив ее и держал ее за обе руки. Их лица почти соприкасались, и Арсений готов был поклясться, что из глаз Молоха прямо в глаза Аиды направлялись два тонких сфокусированных луча. Тело Молоха слегка подергивалось, он напомнил Арсению деревянного акробата на нитках, виденного им на ярмарке.

Через несколько мгновений Аида отпустила его, и он встал как ни в чём ни бывало, справа от нее.

— Спасибо. Вы принесли мне хорошую грезу. Наина как всегда на высоте. Скажи мне, Молох, она скоро выйдет замуж?

— Да, дорогая Аида, это случится скоро.

— Жаль. Тогда у неё, скорее всего, больше не будет таких грез… и этот сосуд, увы, опустеет…

— Не стоит переживать, её грезы приобретут только большую остроту и станут ещё более насыщенными. Ты ещё долго можешь ими пользоваться.

— Вот как? Ты читал её книгу?

— Конечно. Я должен всё знать о нашем доноре.

— Похвальное стремление. Не хотелось бы искать другой источник. Хотя рано или поздно это все равно придется сделать. Как наш гость?

— Прекрасно. Он отлично осваивается.

— Вот это меня радует по-настоящему.

— Да, только он случайно сожрал одно существо, женского пола. Существо погибло.

Аида открыла рот и засмеялась свои странным гортанным смехом, отчего по телу Арсения пробежала лёгкая дрожь, и он вспомнил слова Молоха, что не стоит показывать ей свой страх.

— Как же это случилось, дорогой Арсений? Не успел ты немного освоиться, как уже на твоем счету загубленные жизни твоих собратьев.

Молох поспешил ответить за него.

— Она была чересчур любопытной. Хотела всё знать. Я не успел предупредить Арсения, что опасно к ним приближаться. Но зато я сделал из неё отличного истукана для Фэта. Вы получили его?

— Да. Кажется, да… Фэт что-то там говорил… но я не знала, что это жертва Арсения.

— Ты слишком категорична, Аида. Она всё равно бы умерла завтра. Она была обречена. Её единственным шансом выжить было отказаться от этой поездки, но она проявила чудеса упрямства.

— Что ж, тогда всё закономерно. Тот, кто не умеет слушать, кто слеп и глух к указкам судьбы, как правило рано сходит с круга. Мне её не жаль. Думаю, в следующей жизни это существо будет гораздо осмотрительнее. А вообще Арсению следует отдохнуть. Только не заставляй его висеть вверх ногами на этот раз, дорогой Молох. Мне кажется, ему гораздо уютнее в своей собственной оболочке. Не так ли, Арсений?

Арсений кивнул.

— Я не против отдохнуть в своем теле.

— Хорошо. Молох отведет тебя в опочивальню. Там есть привычная для тебя еда. Ты можешь поспать. А потом вы с Молохом продолжите путешествие по нашему миру. Я хочу чтобы ты основательно подготовился к испытанию, которое тебя ждет, — заметив, что Арсений напрягся, Аида добавила уже мягче. — Не стоит переживать, это будет тебе вполне по силам. Ну, идите!

Молох и Арсений удалились, оставив Аиду одну. Она уронила голову на грудь и совершено не шевелилась.

На этот раз всё было обыкновенно. Молох и Арсений прошли по коридору, вырубленному в скале, и зашли в дверь, казавшуюся совершенно незаметной на фоне стены. За дверью оказалась обычная комната, абсолютно такая, какие Арсений привык видеть. Посередине комнаты стояла широкая кровать, на которой свободно уместились бы два человека, в углу примостился столик, уставленный едой и фруктами.

— Как тебе? — Молох окинул взглядом комнату.

— Очень уютно, с удовольствием отдохну здесь.

— Там еда, поешь. Нужно восстановить силы. И выпей это. — Молох протянул Арсению бутылочку с темно-красной жидкостью. — Это нужно, чтобы уснуть. Иначе, боюсь, у тебя будут проблемы.

— Что это? — Арсений подозрительно покосился на бутылку.

— Да не бойся ты. Пей, и все. — Молох усмехнулся. — Что еще с тобой может случиться более странного, что уже есть?

— Наверное, ничего. — Арсений залпом выпил содержимое бутылки. — А вдруг ты превратишь меня в истукана?

— Если бы я хотел это сделать, ты бы уже им был. Это не самое страшное, уж поверь. И потом, в истукана превращается только оболочка… Ну, я пошел, подремлю под потолком. Мне так привычнее.

Молох удалился, оставив Арсения одного. Он вдруг почувствовал страшную усталость и истому, сковавшую все его члены. Так как вдруг его стал терзать еще и голод, он с жадностью набросился на еду и съел всё до последней крошки. После сытной еды сон буквально сморил его, и Арсений рухнул на кровать, оказавшуюся мягкой, словно пух.

Молох вернулся в зал, где его дожидалась Аида. При его появлении она встрепенулась и открыла глаза.

— Как он? Ты дал ему красную бутылку?

— Конечно. Я хорошо знаю свои обязанности.

— За это я и ценю тебя. Он мне понравился. Совершенно чистое намерение, давно такого не встречала… достойный экземпляр. Он погрузился в сон?

— Естественно. А что еще ему оставалось делать?

— Тогда я пошлю к нему Заместителя. Мне кажется, ему уже пора вернуться. Я ведь обещала дать ему шанс, если ты помнишь. Но у нас так быстро дела не делаются. Заместитель побудет там. Ему такое развлечение пойдет на пользу. Пускай выполняет только необходимые обязанности, не стоит лезть слишком глубоко. Позови его, где он там?

— Ждет твоих указаний, как обычно.

— Вот и хорошо, скажи, что я хочу его видеть.

Молох издал громкий свист, и в залу вкатился комок бесформенной массы, который остановился посередине и быстро принял форму шара, на котором тот час обозначились глаза и рот. Теперь он напоминал голову без туловища.

— Приветствую тебя! Нужно выполнить одно задание там, наверху. Иди к нашему гостю и спиши его спираль жизни. Прими его форму и отправляйся. Страж проводит тебя на границу и поможет вернуться.

Голова издала трубный звук, идущий словно из подземелья.

— Это надолго?

— Сама не знаю. Я сообщу тебе, когда нужно будет возвращаться. Только не особенно контактируй с женщиной, она может заметить подмену. Они очень чувствительны, эти женщины. Держись на расстоянии. Твоя задача обеспечить присутствие подлинника, чтобы он смог вернуться в своё время. У тебя будет с ним связь, когда это возможно, чтобы ты мог принимать решения. Иди, он спит в опочивальне.

Шар укатился, оставив Аиду с Молохом наедине. Аида встала с кресла.

— Ну, я пошла. Мне нужно порадовать Фэта. Не терпится испытать грезу Наины. Ты тоже отдохни. Или навести кого-нибудь.

Она удалилась, Молох, повернувшись вокруг своей оси, мгновенно принял форму летучей мыши и повис под потолком, а шар бесшумно вкатился к мирно спящему Арсению. Он перетёк на его кровать и плотно облепил его голову, словно купальная шапочка. Арсений даже не пошевелился.

Ему приснился странный сон. Он видел себя совсем маленьким, ещё лежащим в колыбели. Его мать с улыбкой склоняется над ним и кормит его грудью. Поев, он начинает хныкать. Мать пытается его успокоить, но он расходится пуще прежнего. Причиной его беспокойства является Некто, кто наблюдает за ним, тщательно скрываясь. Арсений не видит его, но чувствует чужеродное присутствие, и поэтому плачет взахлёб. Он хочет, чтобы мать прогнала этого странного субъекта, но она как назло ничего не хочет замечать. Потом картинка размывается, и Арсений видит себя уже мальчуганом лет пяти. Он весело хохочет, скатываясь с горки, и опять замечает что кто-то исподволь внимательно наблюдает за всеми его действиями. Арсений перестаёт смеяться и бежит к матери. Он прячет лицо у неё в коленях, но ощущение, что кто-то следит за ним, не проходит. Мальчик от досады начинает капризничать, и недовольная мать уводит его домой. Потом все события его жизни прокручиваются перед ним как на ускоренной кинопленке — детский сад, школа, институт. Он видит себя на разных этапах жизни, и всё время ощущает чье-то незримое присутствие. Это немного раздражает его, но в принципе не причиняет никаких видимых неудобств. Арсений снова переживает окончание института и предложение остаться на кафедре. Он счастлив, он хотел этого. Он мечтает о таинственной стране и везде, где только можно жадно ищет доказательства ее существования или любые упоминания о ней. Некто всё время с ним, но Арсений никогда его не видит. Ему кажется, что этот Некто просто часть его собственного сознания, его безмолвная часть. Он находится в нем самом, внутри, и поэтому все попытки найти своего таинственного наблюдателя оканчиваются провалом. Более того, теперь Арсений точно уверен, что Некто внутри него. Что-то подсказывает ему, что от этого раздвоения можно избавиться, но на это у него нет сил, и поэтому ему придется смириться.

Вот он видит себя во время знакомства с Верой и снова переживает те ощущения, оставшиеся от первой встречи. До этого он почти не обращал внимания на девушек — был занят работой. Но Вера сумела его расшевелить. Она была такой живой и взбалмошной, полная противоположность ему, чем сразу же расположила его к себе.

Вера работала в художественном музее, куда он зашел полюбоваться произведениями современных художников. Она окончила искусствоведческий факультет и отлично разбиралась в современном искусстве. Он слушал ее, завороженный, а после подошел и предложил ей выпить с ним чашечку кофе. Она согласилась неожиданно быстро, даже не думая, чему он немало удивился. Он считал себя неуклюжим и неловким, не способным произвести впечатление на девушку, тем более такую, как Вера. Но, тем не менее, они стали встречаться и роман завязался. Арсений очень к ней привязался. Он очень хотел сделать ей предложение, но не мог решиться, так как боялся отказа. И всё таки он решил для себя, что как только вернется из экспедиции, он обязательно объяснится, и будь, что будет. Здесь его сон снова начал расплываться, и Арсений потерял ощущение себя как такового. Теперь он вместе с кем-то и опять в ускоренном темпе смотрел, как он идет по горам к месту предполагаемого нахождения Агартхи. Просто видит, но не чувствует себя человеком по имени Арсений, хотя и знает, что все же имеет к нему некоторое отношение. Они видят, как проводник оставляет существо по имени Арсений и уходит. И далее Арсений наблюдает, как его спина удаляется в белую снежную мглу… Тут сон обрывается, а вернее Арсений падает в глубокий бездонный колодец, в кромешную тьму, где и остается до тех пор, пока чей-то смутно знакомый голос не поднимает его поверхность. Но он еще спит, блуждая в липком сером тумане небытия.

Бесформенная масса скатывается с его головы и вновь принимает форму шара. Шар бесшумно выкатывается за дверь и оказывается в зале, где его дожидается Аида.

— Ну что, как все прошло?

На шаре прорезывается рот и трубный голос изрекает:

— Хорошо. Он открыт. Это было не трудно.

— Прекрасно. Ты можешь отправляться. Думаю, он должен вернуться на днях, иначе его будут искать. Поторопись, и помни, что я тебе сказала!

Шар растекся по полу в белесый блин, середина его поднялась, будто туда засунули камень, потом он скрутился в спираль и исчез, растворившись в воздухе без всякого остатка.

Дневник Веры

31 августа

Ничего не понимаю! Ну просто совсем ничего! Арсений давно должен был вернуться, и я бегаю на каждый телефонный звонок как сумасшедшая. И каждый раз испытываю горькое разочарование — это снова не он. Набралась смелости и позвонила сама. Никакого ответа. В эфире гробовое молчание. Господи! Неужели что-то случилось? Об этом даже не хочется думать. Завтра позвоню на кафедру. Если он все же вернулся, то с его стороны это просто свинство так поступать со мной! А может, он нашел мне замену? Слабо верится, конечно, но мало ли… в жизни всякое бывает. Но и тогда мог хотя бы сообщить мне об этом. Считаю, я заслужила. Хотя, возможно, он думает иначе, и я для него совершенно ничего не значу…

1 сентября

Позвонила на кафедру. Спросила Арсения. Мне ответили, что он на лекции. На лекции!!! Этот ответ поверг меня в шок и я положила трубку, не найдя что сказать. Значит, он вернулся. Вернулся, и мне ничего не сказал… А я как дура, убиваюсь! Потеряла покой и сон! Теперь мне совершенно ясно, что он меня бросил и не хочет видеть. Всё. Забыть. Забыть, как страшный сон. Сейчас напьюсь снотворного и лягу спать… утро вечера мудренее.

3 сентября

Весь день думала об Арсении… Размышляла… не так то просто зачеркнуть всё, что между нами было… Вспомнила, как он признался мне в любви… всё же он совсем не похож на человека, который бросает слова на ветер. Я прекрасно видела, что слова дались ему с большим трудом, и в тот момент поняла, что он и в самом деле любит… Если бы это было по другому, он ни за что бы не сказал таких слов. И уж что-что, а ветреным или любителем женщин Арсения никак нельзя назвать. Не могу же я так ошибаться в людях! Может, я погорячилась… надо выяснить причины такого странного поведения. Звонить, думаю, не стоит. Но завтра, как мне удалось узнать, у них в институте презентация научной книги коллеги Арсения и он там обязательно будет. Думаю, мне стоит пойти… вымолю пригласительный у нашей грымзы, кажется, у неё есть лишний. Она вроде давняя знакомая его ректора.

5 сентября

Была на презентации. Видела Арсения. Да, да, своими глазами! Выглядит отлично. Специально попалась ему на глаза, но он только равнодушно кивнул мне. С трудом проглотила обиду, пытаясь найти оправдания такому поступку. Смирила гордость и подошла сама, улучшив момент, когда он был один. Решила не затевать семейный скандал и просто спросила, как поездка? Он внимательно всмотрелся в меня, будто изучал, а потом ответил, что к его большому разочарованию он ничего не нашёл. И теперь у него депрессия и он хочет побыть один. Ему тяжело кого-то видеть, так как рухнула его мечта. Мечта всей его жизни… это бесчеловечно, жестоко, он не знает, что делать дальше… теперь его сил хватает только на то, чтобы ходить на работу и хоть как-то поддерживать существование. Я спросила, он поэтому не звонил? И он ответил, что да. Ему нужно прийти в себя, смириться с горькой правдой… в связи с этим он просит пока не мешать ему, оставить его в покое. Он должен справиться сам. Он сам позвонит мне, когда сможет. Я должна понять его. Я сказала, что прекрасно понимаю и сочувствую. И буду ждать звонка. В любое время, когда он захочет. Он со слабой улыбкой пожал мне руку.

После этого разговора находиться на вечере больше не хотелось. Я выпила один за другим три бокала шампанского, чтобы не тратиться на спиртное, и ушла домой, где сразу завалилась спать.

Поутру, выпив кофе, еще раз проанализировала разговор. Арсений показался мне искренним. Хотя что-то в нем не так… Но что? Не могу даже толком сформулировать. Может, взгляд? Он смотрит вроде на тебя, а вроде и сквозь тебя… и голос… будто он играет роль на сцене… чушь какая-то! Полный бред! То же мне, ученица Юнга нашлась! Это был Арсений собственной персоной. Видимо, я просто переволновалась от встречи. Да что он такого сказал? Все достаточно логично. Разрушена его мечта, он хочет побыть один. Кто бы устоял на его месте? Многие, даю руку на отсечение, вели бы себя еще хуже, ударились в запой, ушли в загул… Всё нормально, и в то же время ненормально… какое-то смутное чувство лжи. Будто меня пытаются обвести вокруг пальца… Ладно, наверное у меня самой уже разыгралась мания подозрительности. Выжду несколько дней, а потом подумаю, что делать. Все-таки он был в необычном месте, надо признаться (стоит вспомнить бесследно пропавшую в тех краях девушку!). Может, там с ним что-то произошло? Ну и вопрос о сопернице тоже не снимается с повестки дня. Возможно, он просто морочит мне голову… пытается расстаться без скандала. Хотя что-то подсказывает мне, что это не так, я бы почувствовала. У женщин на этот счет интуиция развита хорошо.

Но, как я сказала выше, подождем…

***

Арсений открыл глаза. Он находился в той же комнате, в которую его накануне привел Молох. На столе стояла свежая еда, и Арсений поел. Как только он закончил, в комнату тотчас вошел Молох, будто специально поджидал, пока Арсений окончит трапезу.

— Как спал?

Арсений замешкался.

— Вроде ничего… только снилось все время что-то… — он потер переносицу, — не помню, что…

— Вот и хорошо, что не помнишь. Идем, Аида решила познакомить тебя с Фэтом.

Они вышли из комнаты, прошли по знакомому коридору и вновь очутились в зале Аиды.

— Как ты отдохнул? — Аида приветливо улыбнулась.

— Мне кажется, что гораздо лучше, чем вверх ногами под потолком.

— Вот видишь, — Аида повернулась к Молоху, — не все в восторге от твоей хваленой формы.

Молох пожал плечами.

— Я никому её не навязываю. Пусть трансформируется во что хочет. Только тогда не избежать трудностей общения. Хотя у меня есть в запасе еще парочка приемлемых форм, признаться.

— Ты научишь его этому потом. А сейчас нас ждет Фэт. Он хочет увидеть нашего гостя. Подойди ко мне, Арсений. — Аида поманила его к себе указательным пальцем.

Арсений подошел. Аида с Молохом встали по бокам Арсения, взявшись за руки, таким образом, что Арсений оказался внутри кольца. Аида велела ему закрыть глаза, что Арсений и сделал. На мгновение он почувствовал, как что-то сжимает его, словно удав, но в следующую секунду он уже услышал голос Аиды.

— Мы приветствуем тебя, Фэт! Это наш гость, его зовут Арсений.

— Я знаю. Ты мне говорила о нем. Кажется, именно ему я обязан прекрасным истуканом! Я рад видеть тебя, Арсений!

Арсений открыл глаза. Перед ним предстало существо по видимости мужского пола, во всяком случае, именно так оно выглядело. Существо было худым и высоким, одетым в черную накидку. Узкие черные глаза блестели на белом лице, а рот напоминал едва прорезавшуюся щель.

— Я тоже рад вас видеть, — с трудом выдавил Арсений из себя, существо напомнило ему Кащея из детских сказок.

Фэт неожиданно подскочил к Арсению и заглянул ему прямо в глаза. От этого взгляда голова у Арсения закружилась, и он упал бы, если бы Фэт не отвел взгляд.

— Мне он нравится, — обратился Фэт к Аиде. — Ты не ошиблась в выборе. Пойдем, Арсений, я покажу тебе своих истуканов. — Фэт пошел вперед, Арсений нехотя поплёлся за ним. Ему вовсе не хотелось видеть истуканов, но перечить хозяевам он хотел еще меньше.

Помещение, где они находились, напоминало залу Аиды, только было очень тёмным. Но когда Фэт пошел, тьма сама собой начала рассеиваться, и из мрака проступили каменные стены, украшенные чем-то вроде барельефов.

— Вот это мои истуканы. Правда, они прекрасны? — В голосе Фэта слышалась гордость.

Арсений всмотрелся попристальней. Барельефы были вырублены прямо в скале и напоминали людские лица весьма отдаленно. Единственно, что было у них необычным, это глаза, которые не казались каменными, а скорее напоминали глаза игрушечных кукол.

— Да, несомненно, — Арсению даже не пришлось особенно кривить душой — истуканы выглядели не такими ужасными, как он себе представлял.

— Аида сказала мне, что ты хочешь больше узнать о нас. Что ж… сегодня у нас слияние, ты можешь присутствовать. Уверен, ты никогда не забудешь это зрелище. Тем более, что у Аиды скопилось много грез прекрасной Наины. Я чувствую, это слияние будет особенным. Ну же, Аида, не томи меня! — Фэт протянул к ней руки.

Затем он встал на середину зала, Аида подошла к нему, сверху на них упал луч света, и они оказались в светящемся круге. Одеяние Аиды просвечивало, и Арсений почувствовал волнение. Фэт положил Аиде руки на плечи, а она ему на талию. Потом Аида вдруг, внезапно став текучей, как струйка дыма, обвила, словно змея, тело Фэта, и они начали медленно закручиваться друг вокруг друга. Потом вращение ускорилось, Аида и Фэт уже представляли из себя спираль, одна лента которой была черной, другая голубой. Спираль набухала, искрилась, словно оборванный электрический провод под напряжением.

Арсений смотрел, как завороженный. Он словно прирос к месту, наполненный до краев величием происходящего. Спираль продолжала закручиваться все быстрее, синяя и черная лента уже слились воедино и представляли из себя сплошной столб, верхний край которого терялся под сводом. Временами Арсению казалось, что он видит в этом столбе лики Наины и Георга, и даже свой собственный. В такие моменты ему становилось страшно, и он ощущал покалывание во всем теле, но видение исчезало, и Арсений тотчас забывал о своем страхе. Вдруг столб напрягся, вспучился и взорвался сотнями маленьких светящихся дисков и полумесяцев. Они на большой скорости разлетались в разные стороны и исчезали без следа в тёмном пространстве пещеры. После того, как диски закончились, вращение столба начало замедляться, в нем снова стали различаться синие и черные полосы, которые вскоре распались и перед глазами Арсения предстали Фэт и Аида. Они выглядели утомленными и как будто ещё больше похудевшими. Арсений не смог сдержать возглас восхищения, но Молох, присутствовавший здесь же, сделал ему знак молчать и следовать за ним. Арсений повиновался без слов, и они покинули зал, предоставив Аиду и Фэта самих себе.

В коридоре, куда они вышли, Арсений обрел дар речи.

— Невероятно! Никогда не встречал ничего подобного… зачем они делают это?

Молох засмеялся раскатистым смехом.

— Ты насмешил меня, друг мой! А зачем люди делают это? Зачем они совокупляются? Зачем делает это прекрасная Наина?

— Странный вопрос… люди так размножаются.

— Тогда бы они занимались этим несколько раз в жизни. Это плохой ответ.

— Ты знаешь, не каждый раз получаются дети… иногда нужно много попыток.

— Ты или глуп, или держишь меня за дурака. Ты что, хочешь убедить меня, что все занимаются этим только ради того, чтобы появились дети? Для продолжения рода?

— Нет, конечно, я так не думаю, и не это хотел сказать… просто никак не приду в себя, прости. Естественно, ты прав, мы это делаем ради своего удовольствия.

— Опять плохой ответ. Ты жаждешь изучать чужой мир, а сам даже толком не знаешь собственного…

— Я тебя не понимаю. Какие еще могут быть причины?

— Энергия, мой дорогой, энергия. Все мироздание держится на энергии. Так люди пополняют свой энергетический запас. Неужели ты не знал?

— Возможно. Но Аида и Фэт… это другое… они едва держались на ногах…

— Они производили энергию. Не знаю, поймешь ли ты, но для них и извергать энергию, и пополнять ее запас это одно и то же. Так они поддерживают равновесие вашего и нашего мира. Чтобы существовать в чужом мире, нужно носить в себе хотя бы его частичку. И нужно чтобы часть тебя присутствовала в другом мире. Они производят то, что вы называете неподдающимися объяснению явлениями — призраки, духи, нечисть и так далее. Так достигается баланс. Это важно, поверь. Разве много людей могут существовать одновременно в двух мирах? А в трех? А в сотне? А в бесконечном множестве? А мы можем быть везде. Аида и Фэт используют грезы людей, то есть их энергию и добавляют свою. Получаются сущности, снующие между мирами и живущие на границе. Благодаря всему этому мы можем беспрепятственно проникать в ваш мир и еще во множество других. Ваша проблема в том, что вы мало во что верите.

— Но почему именно Наина? Можно взять энергию у любого человека.

— У таких, как она, очень много энергии. Она самая вкусная и легкая. Аиде и Фэту приятно слиться с энергией этой сущности. Это как пища — бывает вкусная, а бывает нет. Ну всё. Иди к себе. Теперь тебе и в самом деле нужно отдохнуть. Могу пообещать отдых без сновидений, если выпьешь жидкость из бутылки у тебя на столе. Завтра я покажу тебе кое-что…

Арсений и в самом деле ощутил усталость, будто его тоже лишили энергии, даже не спросив согласия. Он вспомнил, что его лицо мелькнуло в переливах сине-черной спирали, и у него проскользнула мысль, что его тоже используют в качестве дойной коровы, как и Наину и еще наверняка многих других. Он дотащился до двери своей комнаты, но не стал пить жидкость из бутылки. К тому же Молох и не настаивал. На прощание он сказал, что придет за Арсением, когда тот восстановит силы, и оставил его одного. Арсений лег на кровать и попытался заснуть. Но сон не шёл. Очевидно, взбудораженный тем, что увидел, Арсений вспомнил Веру.

Секс у них с Верой случился почти сразу. Они как-то очень естественно оказались в постели в маленькой Вериной квартирке через несколько дней после знакомства. Для Арсения это всегда было самым трудным моментом при знакомстве с девушками. Он, как правило, не знал, что они хотят от него и как ему с ними себя вести. Хотя, надо признаться, до встречи с Верой у Арсения этих самых девушек было всего две. Одну звали Ксения, и она имела на Арсения самые серьезные виды. Арсений переспал с ней по случаю, подвыпив на вечеринке, но после этого Ксения вцепилась в него мёртвой хваткой. Она звонила Арсению каждый день и устраивала жуткий скандал, если он не подходил к телефону. Она пыталась вмешиваться буквально во все сферы его жизни и контролировать каждый его шаг. От её советов, особенно по части того, как строить карьеру, Арсения уже начинало тошнить. Обычно робкий и стеснительный, на этот раз Арсений проявил чудеса изобретательности. Он твердо решил отделаться от Ксении, и уговорил одну свою знакомую помочь ему. Девушка была старше Арсения на пять лет и имела крупные формы. Она подкараулила Ксению возле института и устроила ей страшный скандал, изображая обманутую невесту. Она грозила Ксении всеми мыслимыми и немыслимыми карами, запугивала её разборками, а в конце сказала, что ждет от Арсения ребёнка, и они подали заявление в ЗАГС. И Ксения нехотя отступила. Не понятно было, испугалась она или нет, но Арсения с тех пор оставила в покое и даже избегала встреч с ним. А если такая нечаянная встреча случалась, Ксения, поджав губы, молча проходила мимо, едва кивнув Арсению как малознакомому человеку. Арсений вздохнул с облегчением. Он был страшно благодарен Любе, так звали девушку, выручившую его из беды, за то, что избавила его от напасти, и пригласил ее на ужин. Люба была замужем. Но после этого ужина они стали встречаться. Изредка, когда у обоих совпадали пики тоски. Это устраивало и Любу, и Арсения. Так продолжалось до тех пор, пока Арсений не встретил Веру.

Оставаясь наедине с сами собой, Арсений удивлялся, чем таким Вера могла его взять, но факт оставался фактом — Арсений влюбился по уши. В постели Вера проявила инициативу, оглушив Арсения своей страстью. После такого бурного секса, Арсений ещё целую неделю, закрыв глаза, видел мерцающие чёрные глаза Веры и колыхающиеся возле его лица вишневые соски её грудей. Но, несмотря на такое раскованное поведение в постели, Вера не была ни вульгарной, ни распущенной. Она никогда не навязывалась к Арсению и редко проявляла инициативу насчет того, что касалось встреч. Незаметно для себя, Арсений всё чаще о ней думал, и мысль о женитьбе уже не казалась ему такой ужасающей. Более того, в последнее время он вдруг стал бояться, что Вера, устав ждать от него предложения руки и сердца, бросит его и найдет более достойного кандидата. Такая мысль была для Арсения непереносима. Ему казалось, что если он услышит от Веры отказ, то умрёт тут же, возле ее ног. Поэтому он тянул с окончательным объяснением. Одновременно затяжка времени его пугала, делая более вероятным уход Веры к другому, более счастливому сопернику, с которым она могла познакомиться в любой момент, пока ещё была свободна. Такие противоречия раздирали Арсения на части, и он, наконец, принял соломоново решение — объяснился Вере в любви и подарил кольцо. А предложение вступить в брак он собирался сделать по возвращении из экспедиции. Тогда эта идея показалась Арсению донельзя удачной. Главное он знал — теперь Вера подождет.

И вот сейчас, лежа на кровати в странной комнате чужого мира, Арсений вспоминал Веру. Он вспомнил её тело, одетое только в кремовое нижнее белье и распущенные волосы, щекотавшие ему шею, когда Вера наклонялась, чтобы его поцеловать, вспомнил вкус ее губ, пахнувших шоколадом и коньяком, и у него закружилась голова. Он представил, как Вера поле ужина подходит к нему и закрывает ладонями глаза, а потом начинает нежно целовать его затылок, одновременно спуская ему рубашку и продолжая целовать спину. Он обнимает её, и сбрасывает с плеча бретельку бюстгальтера. Вера тихо смеется и садится к нему на колени. Он целует ей грудь, подолгу держа во рту сосок и гладя её по животу. Потом Вера расстёгивает ему брюки и седлает его, словно лошадь. Он давно готов, и со страстным стоном она принимает его в свое лоно, вращая полными ягодицами. Потом темп её движения ускоряется, она тяжело дышит, и Арсений расслабляется, подергивая мышцами ног. Вера закатывает глаза, волосы ее слиплись от пота, и она убирает их со лба рукой. Им хорошо. Вера слезает с него, и они идут в ванную. Через десять минут они возвращается оттуда всё ещё голые, напевая хором бравурную мелодию. В такие минуты Арсений чувствует себя полностью счастливым. Эти воспоминания убаюкивают Арсения, и он засыпает, надеясь, что Вера не покинет его сон.

Дневник Веры

12 сентября

Целую неделю жду. Жду и жду, когда он позвонит. Это ужасно, бесчеловечно! Он словно забыл о моем существовании. Так больше не может продолжаться. Надо на что-то решиться. Иногда мне кажется, что ожидание — самая бесполезная штука на свете. Так можно вообще упустить жизнь. Сейчас не война, кажется. Это тогда ожидание было оправдано и даже необходимо. Неизвестность выводит меня из себя, она пожирает меня, будто монстр. Так не долго и с ума сойти. Сама не пойму, отчего это я так волнуюсь? Что на этом Арсении, свет клином сошелся? Но ничего не могу с собой поделать, я словно на иголках. Завтра зайду к нему домой. Звонить не буду, иначе он спрячется или не откроет дверь. Просто зайду без предупреждения. Вечерами он всегда дома. Во всяком случае, так было до его дурацкой экспедиции. По крайней мере, если он там не один, я это сразу увижу. Предпочитаю знать всё и сразу, чем жить глупыми надеждами.

13 сентября

Сегодня была у Арсения. Он оказался дома и сразу открыл мне дверь. Конечно, он не ожидал меня увидеть, но обрадовался. Это было отчетливо видно. Мы прошли в кухню, и он напоил меня чаем. Я нарочно не говорила с ним об экспедиции и о его депрессии. Сказала, что просто пришла проведать его, потому что соскучилась. Он сделал понимающее лицо, как будто так и надо. Потом я спросила, нет ли у него выпить, и он налил себе и мне по рюмочке коньяка. Мы поболтали ни о чем, но он не проявил ко мне никакого интереса. Как к женщине я имею ввиду. Это, конечно, странно, учитывая, что мы так долго не виделись. По-моему, он всё же не в себе… в таких случаях говорят, будто подменили. Очень подходящая фраза к данному конкретному случаю, считаю — подменили. Но я, собственно, не об этом хотела сказать.

Так вот, выпили мы коньяк и закусили шоколадом. Мне всегда безумно нравилось это сочетание вкусов, и Арсению это было известно. И тут произошло чудо, иначе не назовешь. Арсений вдруг пристально посмотрел на меня, глаза его загорелись, он подошел ко мне и положил руки на плечи… Мы поцеловались совсем как раньше. А потом знались любовью. Тоже как раньше… Я была просто счастлива! Боже! Всё вернулось! Я напрасно подозревала моего Арсения во всех смертных грехах! Всё же я слишком категорична…

Хотя ложка дегтя оказалась и в этой бочке меда. Я хотела остаться на ночь, все же Арсений мой жених, но он был категорически против. Сказал, что ему нужно время, чтобы привыкнуть. Да, да, так и сказал! Время, чтобы привыкнуть! К чему, спрашивается? Ко мне, что ли? Неужели он так отвык, что теперь ему необходимо заново привыкать? Короче, без загадок не обошлось…

Эта его экспедиция не дает мне покоя, признаться. Надо бы побольше разузнать про эту страну и про ту местность, которую Арсений имел неосторожность посетить. Завтра зайду в библиотеку.

14 сентября

Посетила библиотеку. «Да уж!» — Как говаривал небезызвестный Киса Воробьянинов. По всему выходит, что Агартха в одной стороне, а Арсений был в другой. Что за наваждение? Хотя Арсений имел свою собственную теорию о местонахождении этой пресловутой страны. Ладно, какая мне-то разница? Алтай, так Алтай. И вот что я, с позволения сказать, вычитала: оказывается, там, в горах, есть некие пещеры. Местные жители боятся к ним даже приближаться. Вообще доходят до определённого места и дальше ни ногой. Они считают, что там обитают духи гор, которые очень неблагосклонны к людям. Якобы никто из ушедших туда не вернулся обратно. Но, естественно, возле этих пещер (а их там великое множество) постоянно трутся любители адреналина. Ясное дело, Арсений тоже из их числа.

Так вот, совершенно недавно наблюдатели засекли, как из одной пещеры вылетали светящиеся диски и полумесяцы. Веером. А потом разлетались и исчезали в пространстве. Те, кто удостоился чести лицезреть это явление в непосредственной близости, почти напрочь лишились зрения. Роговицы глаз получили ожоги. Ужас! Как в пословице: любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Только в этом случае не нос, а глаз. Но одно другого не легче, по моему разумению.

И вообще, начиталась всякой ерунды, аж уснуть не могла. Надо же, что творится на свете! Где-то я даже понимаю Арсения, это увлекает, и вполне допускаю, что способно лишить человека покоя. Тут и пещерные чудовища, высасывающие кровь, и пропавшие люди, и странные существа. Хотя, как я понимаю, к таинственной стране это все имеет мало отношения. Или имеет? Мне трудно судить. Надеюсь, Арсений знал, что делает и куда идет.

Кстати, он сегодня позвонил мне сам. Поболтали немного. Все же что-то меня в нём настораживает… А вдруг эти явления оказали на его психику какое-либо действие? И это уже НЕ ТОТ Арсений, который был раньше? Бр-р! Даже думать об это боюсь. А самое главное, не представляю, что с этим делать? И более того, не уверена, проходит это или нет? А вдруг изменения необратимы? Тогда плохи мои дела… Но я так быстро сдаваться не собираюсь. Будем отслеживать, как говорится. Решения буду принимать по ходу дела.

***

Вера и правда, приснилась Арсению. Все было настолько реальным, что Арсений был совершенно уверен, что он каким-то странным образом очутился дома. На звонок он открыл дверь и увидел Веру собственной персоной. Он хотел спросить её, откуда она узнала, что он здесь и как могла так быстро прийти, но его рот независимо от него произнес совершенно другие слова.

Арсений удивился, все-таки странно было не управлять своим телом. И тут же напрашивался вопрос — а кто тогда им управляет? Вера прошла в комнату, и они выпили чай. А потом коньяк. Арсений хотел говорить с ней об одном, но слова вылетали совершенно другие. И всё же, когда ему захотелось обнять ее, тело послушалось и выполнило его желание. Он понял, как скучал всё это время, что не видел её, и как ему хорошо с ней. Он не хотел отпускать её, и она хотела остаться, но почему-то практически выдворил, сморозив какую-то глупость. И Вера ушла, а он остался один. Медленно, очень медленно Арсений чувствовал, что он будто бы выходит из тела, и видит себя со стороны. Он лег на кровать прямо на спину и заснул. Арсению даже показалось, что он похож на покойника, так неподвижно он лежал.

Но через несколько минут изумленный Арсений увидел, что тело его начало растекаться по кровати, приобретая вид только что вылитого на сковородку блина. Блин мирно лежал на кровати, края его то приподнимались, то опускались, а Арсений закричал от ужаса. И тут же проснулся. Он лежал на кровати в той самой комнате, в которой заснул, и до дома и Веры ему было неизмеримо далеко. Но на этот раз открытие скорее обрадовало Арсения. Он все еще находился под впечатлением превращения своего тела в безобразный блин.

Вошел Молох. Он недоверчиво покосился на Арсения, и произнес:

— Что с тобой? Ты неважно выглядишь.

— Сон плохой приснился. Сначала увидел себя дома, а потом вдруг превратился в блин. Отвратительное зрелище! Чуть с ума не сошел во сне.

— Да? Странная греза… ну да все равно, собирайся, нам пора.

Молох тихонько свистнул, и в комнату влетели два уже знакомых Арсению светящихся шара. Они привычно опустились на их головы и стекли вниз. А затем, разогнавшись до огромной скорости, вылетели на поверхность, где царила ночь.

Молох летел немного впереди, Арсений за ним. Неожиданно ему показалось, что в кустах что-то промелькнуло, и он непроизвольно хотел полететь туда, чтобы получше рассмотреть, что это было. Но, удалившись на некоторое расстояние, он вдруг ощутил удар и почувствовал, как кто-то тащит его за собой, как собаку на поводке. Арсений испугался, что попал в плен к незнакомой сущности, и в панике завибрировал, отчего его сфера стала пульсировать и испускать из себя искры. Но тут он увидел рядом Молоха и услышал его голос:

— Ты чего трясёшься, как осиновый лист? Я привязал тебя к себе на всякий случай. Или ты хочешь отправить еще одно существо на небеса?

— Конечно, нет. Мне до сих пор не по себе от того, что я сделал. Просто я сразу не понял, что произошло и почему на мне ошейник.

— Ошейник?

— Ну да, так называют у нас устройство, которое надевают на собак, чтобы вести их за собой.

— Понятно. Старайся не отдаляться, тогда ничего не будешь чувствовать.

— Куда мы на этот раз?

— У меня есть дела, а ты меня сопровождаешь.

Они пролетели еще какое-то время, растительность начала редеть и скоро они очутились у подножия скалистых гор. Эта местность напомнила Арсению ту, откуда он начал свое одинокое путешествие, с той небольшой разницей, что пока не было снега. Вдали виднелась светящаяся точка, которая при приближении к ней оказалась костром, возле которого спали два человека. Арсений и Молох опустились за огромный валун. Арсений забеспокоился.

— Разве они пересекли границу?

— Нет. Они исследуют пещеры. Пытаются разгадать загадку чудовища, будто бы там обитающего.

— А там нет никакого чудовища?

— Ну почему же. В некоторых местах есть. Они сторожат входы. Если они сунутся туда, об этих людях них можно будет забыть.

— А если нет?

— Тогда будет всё нормально. Но они обязательно сунутся туда, вот увидишь. Нам нужно напугать их, чтобы отбить охоту лезть, куда не просят. А пока можешь поразмышлять. — Молох вдруг потух, то есть его сфера стала серой, тусклой и почти незаметной на фоне окружающих валунов.

Арсений снова попытался представить Веру, но у него ничего не получилось. Тогда он просто стал наблюдать за людьми, спавшими у костра. Это были мужчины средних лет, но ещё в отличной форме. Один, тот, что помоложе, сладко похрапывал во сне и беспокойно ворочался. Тот, что постарше спал спокойно, почти полностью застегнув молнию пухового спальника. Арсению очень хотелось подойти к ним поближе, но он изо всех сил сдерживал себя, памятуя про случай с девушкой. Молох почти слился с камнем, за которым они прятались, очевидно, размышления его были очень глубокими. Тем временем начало светать, молодой встал и потянулся. Он разжег примус и поставил на него котелок, в который засыпал кашу. Когда каша забулькала, он снял её и поставил чайник. Скоро чайник закипел, и молодой растолкал старшего товарища. Тот нехотя расстегнул молнию и, бурча что-то себе под нос, вылез наружу. Мужчины молча поели и выпили по кружке чая. Затем сложили посуду возле костра и начали готовить снаряжение для спуска. Сфера Молоха окрасилась в бледно-желтый цвет, и Арсений услышал его голос:

— Собираются… нам пора, — он неожиданно вылетел из укрытия, таща Арсения за собой, и влетел в пещеру, рядом с которой расположились спелеологи.

Те заметили их, и младший, замерев в нелепой позе, будто играл в известную детскую игру «На месте фигура замри», толкнул в бок старшего:

— Вот это да! Видел?! Ты видел?!

Старший хмуро отмахнулся.

— У тебя глюки. Да и у меня заодно. Эти пещеры выматывают мне душу. Но и бросить не могу, тоска грызет. Хватит возиться! Пора начинать спуск. Ты всё взял?

— Да вроде…

— Не вроде, а взял или нет? Не к тёще на блины идем.

— Да взял, взял.

— Хорошо.

Мужчины медленно пошли к пещере, которая зияла черной дырой входа. Арсений и Молох притаились недалеко от входа, издавая слабое потрескивание. Мужчины обвязали веревкой большой камень у входа, надели на голову каски с фонариками и двинулись внутрь друг за другом, держась за верёвку, словно за нить Ариадны. Молох и Арсений тоже продвинулись немного вперед. Их движение снова не укрылось от людских глаз.

— Васек, там светится что-то… — младший спелеолог потер глаза.

— Глупость там твоя светится… — Васек шел впереди, уставившись себе под ноги, — на землю смотри лучше, споткнешься.

Молодой обиженно замолчал. Так они дошли до красивого грота, усеянного сталактитами и сталагмитами. Молох и Арсений притаились за большим наростом, наблюдая за людьми. Те сели отдохнуть и начали фотографировать. Молодой сел на камень.

— Вась, ну что, обратно? Не по себе мне что-то… голова трещит, сил нет. Что-то здесь аномальное.

— Аномальное… слов-то каких нахватался… нет, ещё пройдем, там ответвление есть, нужно проверить. Обратно… ишь, чего выдумал. Мне бабки не за эти твои красоты платят, мне этого чудика пещерного хотя бы фотку сделать нужно. А еще лучше убить и привезти труп. Тогда другой расклад. Забыл, что ли, на что подряжались?

— Да помню я, только страшно мне что-то… Мертвецам и деньги не нужны…

— Да ладно, сразу и мертвецам. У меня ружье слона свалит, не бойся, не то что пещерного чудика. Ты за мной держись, подстрахуй, если что, а я весь удар на себя приму.

Вася встал, взял ружье в правую руку и двинулся в сторону темного прохода, из которого слышались свистящие звуки. Арсений замер от ужаса того, что эти люди собирались сейчас делать. Они с Молохом влетели в проход вслед за ними и теперь катились почти по самой земле. Вой стал громче, от него кровь стыла в венах, но люди упрямо шли вперед. И Арсений вдруг совершенно неожиданно для себя самого, потерял всякий интерес к их судьбе. Он плелся за Молохом, если так можно выразиться и просто наблюдал за дальнейшим развитием событий. Казалось, что существо, издающее вой, ещё достаточно далеко, судя по звуку, но Вася нёс ружье наизготовку. Молодой впал в панику, не выдержав напряжения. Он бросил верёвку и хотел бежать обратно, но Молох вдруг вытянулся в светящийся столб и загородил ему путь. Человек упал без сознания. На звук падения Вася обернулся, и в этот самый момент что-то проворное и чёрное бросилось на него и вцепилось в горло. Вася от неожиданности выронил ружье и попытался оторвать существо от себя. Но оно сначала визжало на высокой ноте, а потом начало издавать хлюпающе-чавкающие звуки.

Арсений подлетел поближе, насколько хватало его поводка, чтобы рассмотреть существо. Оно было похоже на беса, каким его изображали на церковных картинах. Маленькое, черное, с острой мордочкой, утыканной острыми зубами. Существо терзало горло Васи, очевидно, высасывая из него кровь, судя по звукам. Его напарник неподвижно лежал рядом. Существо заметило Арсения и Молоха, оторвалось от своего занятия и, как показалось Арсению, кивнуло им в знак приветствия. А потом разразилось почти человеческим хохотом. После этого оно спокойно вернулось к своему занятию, так как Василий, похоже, ещё не был выпит до конца. Арсений хотел посмотреть, что будет с другим человеком, но Молох потянул его за собой к выходу. Это могло означать только одно — их миссия здесь закончена и делать им тут больше нечего.

Снаружи уже разгорался день, хотя и было пасмурно. Арсений решил полюбопытствовать у Молоха о только что виденном.

— А что будет с другим? Оно тоже его сожрёт?

— Не знаю. Возможно, и нет. Во всяком случае, у него есть шанс. Хотя, конечно, его тоже следует сожрать. Возможно, наш страж так и поступит. Ему не часто выпадают такие радости.

— А чем он питается, когда к нему не заглядывают такие вот искатели приключений?

— Нападает на животных… здесь полно теплокровной живности. А вообще он периодически впадает в спячку. Трудно жить на границе миров.

— Понятно. Только почему ты не дал ему уйти? Я видел, он хотел.

— Я не мог. Ему нельзя уходить оттуда.

— Как? Ты же сказал, что у него есть шанс… я тебя не понимаю.

— Есть шанс. Если он всё забудет. Я попытался стереть ему память. Если у меня получилось, и его не сожрёт наш друг, то он сможет выбраться. Или будет плутать в лабиринтах этой пещеры. Там есть порталы в другие миры и даже в его собственный, но в другое время. Если он попадет туда, то может больше никогда не вернуться. Хотя может и просто выбраться наружу. Такое тоже не исключено. Вообще, когда имеешь дело с другой реальностью, можно ожидать чего угодно. Во всяком случае, теперь он никогда не будет прежним. Мои воздействия не проходят даром.

— А что с ним будет? Ну, если он благополучно выберется я имею ввиду?

— Его разум пострадал. Люди будут считать его не от мира сего.

— Он будет сумасшедшим?

— Ну, не совсем так. Просто очень странным. Будет нести всякий вздор… возможно, сможет врачевать… будет избегать людей.

— Н-да… незавидная судьба…

— Почему? У его друга гораздо хуже, мне думается… — Молох изобразил смех.

— Это как сказать. Его друг уже на небесах и ему всё равно. Куда мы сейчас?

— В обиталище Аиды. В то место, где она иногда бывает. Я хочу, чтобы ты это увидел. Аида будет не против.

— Ты же говорил, что она редко выходит, что ей трудно это дается.

— Говорил, не отрицаю. Но всё же она выходит. Это её дань вашему миру. Её часть, которую она дарит вам, взамен того, что забирает. Это необходимо для поддержания баланса. Конечно, все это дается Аиде с трудом, и отнимает много сил, но не лишено приятности. И потом, я научу тебя принимать ещё одну форму. Пригодится, я думаю.

Они влетели в лес и постепенно забирались все дальше в глушь. Скоро они увидели небольшой бревенчатый домик. Возле домика они резко остановились, и опустились на землю. Светящиеся сферы собрались над их головой, и улетели, но Молох не дал Арсению передохнуть. Он зашел к нему сзади и потянул за что-то, показавшееся Арсению шнуром, выходящим из его тела. Арсений тот час ощутил, как он уменьшился в размерах и обнаружил у себя пару черных крыльев и мощный клюв. Рядом с ним уже сидела черная, как смоль, ворона и косила на Арсения круглым глазом. Арсений понял, что теперь он такая же ворона и взлетел на ветку. Молох в образе второй вороны примостился рядом.

— Ну как тебе форма?

— Нормально. Никогда не был вороной. И что теперь?

— Зайдем к Аиде. Кажется, она пока одна. Думаю, будет нам рада.

Они влетели в приоткрытую дверь домика и уселись на перекладину под потолком. Арсений осмотрелся. Внутри дом напоминал обиталище ведьмы или знахарки, как это принято говорить в деревнях. Повсюду висели пучки высушенных трав и разбросаны предметы культа в виде различных амулетов и банок с весьма странным содержимым. Посередине стоял огромный дубовый стол, а в углу притулился камин, где тихо потрескивали дрова. Было тепло и даже уютно. Когда Арсений с Молохом влетели в дом, от стены отделилась высокая фигура, и Арсений с трудом узнал в ней Аиду. Она была одета в длинную рубаху до пят, перехваченную широким цветным поясом, а на голове ее красовался черный платок. Глаза ее горели лихорадочным блеском, оживляя бледное лицо. Она улыбнулась.

— Это ты, Молох… Рада, что вы прилетели. Будет не так тоскливо. Можете побыть здесь, если хотите. Упырь вас не тронет.

— Кто такой упырь? — Арсений забеспокоился. В его мире это слово не означало ничего хорошего.

— Да вон он! — Молох показал на огромного чёрного кота, смирно сидевшего в темном углу и потому незамеченного ими сразу.

— А почему он упырь?

— Это его имя.

— Ничего себе имечко…

— Да не хуже других. Всего лишь набор звуков, не более.

В это момент дверь скрипнула, и в дом вошел молодой человек лет двадцати с небольшим. В руках он держал ружье. Он не был красив в общепринятом смысле этого слова, но упрямый взгляд из-под насупленных бровей выдавал в нем страстную натуру, что невольно обеспечивало ему особую притягательность. Он уселся на табуретку возле стола и сразу перешел к делу:

— Где ты была, Кассандра? Я ждал тебя целую неделю, каждый день приходил сюда. Что за мучения для меня, только подумать!

— Я отлучалась по делам, Батыр. Разве ты не знаешь, что у меня бывают дела? Мне нужно собрать травы.

— Но ты обещала ждать меня!

— Ну и что? Мало ли что я обещаю. Не стоит слишком доверять обещаниям женщины. Тем более такой, как я.

— Но я скучал. Я места себе не находил… Кассандра…

Упырь в углу громко мяукнул. Аида-Кассандра обернулась на него и шикнула. Упырь прижал уши и зашипел. Аида-Кассандра вздохнула.

— Видишь, Упырю не нравится, как ты со мной разговариваешь. Я не твоя рабыня, запомни. Я ухожу, когда захочу и прихожу когда захочу. Не пытайся привязать меня, у тебя все равно ничего не получится. Батыр обвел глазами комнату и заметил Арсения с Молохом.

— А это что за омерзительные создания? Никогда не видел таких огромных и безобразных ворон.

— Это мои друзья. Оставь их.

Молох возмущенно каркнул, расставив крылья. Потом слетел с перекладины и сел Аиде на плечо. Она погладила его по спине.

— Видишь, он вполне безобиден. Так зачем ты все же пришел?

— Закрой дверь, Кассандра… — голос Батыра стал глухим и хриплым. — Я не хочу, чтобы нам помешали…

Аида послушно закрыла дверь, затем подошла к полке, взяла оттуда склянку с темной жидкостью и поднесла ее Батыру.

— Выпей.

Батыр послушно выпил. Аида отошла к стене, где стояла большая кровать, накрытая чем-то вроде покрывала и скинула с себя рубашку. Арсений в первый раз видел ее тело обнаженным. Она ничем не отличалась от обычной женщины, разве что была очень худой и кожа её имела голубоватый оттенок. Хотя, если присмотреться, можно было увидеть, что пальцы её необычайно длинны, намного длиннее обычных, и заканчиваются они острыми ногтями, больше похожими на когти животного. Грудь ее была едва различимой. Аида легла на кровать, закинув руки за голову. Батыр сорвал с себя одежду и бросился на нее, словно изголодавшийся самец. Аида поцеловала Батыра, и Арсений увидел, как что-то длинное и чёрное вошло прямо в его рот, отчего по его телу пробежала дрожь. Поцелуй продолжался долго, но когда наконец Аида вытащила из глотки Батыра это нечто, то Арсений увидел, что это огромный раздвоенный язык, напоминающий змеиный. Язык все выходил и выходил из горла Аиды, увеличиваясь в размерах и набухая. Батыр лежал без движения, тяжело дыша. Аида охватила этим страшным языком его член и начала сдавливать его кольцами, как удав. Батыр стонал и извивался от наслаждения, а Аида все сильнее сдавливала кольца. Длина этого языка превысила все мыслимые пределы. Скоро из члена Батыра началось извержение. Он содрогался всем телом при каждом точке, и так продолжалось до тех пор, пока не пошла кровь. Увидев это, Аида свернула свой гигантский язык обратно в рот, а Батыр открыл глаза. Он расслабленно лежал, не в силах подняться.

— Как тебе это удается? Ты чистая ведьма, шаманка… — губы у него пересохли, и он с трудом ворочал языком.

Аида быстро накинула на себя рубашку и затянулась поясом. Она явно порозовела, и лицо её покрылось румянцем.

— Вставай, тебе пора. Мне не хочется, чтобы тебя застали здесь. Это все плохо кончится для тебя. Уходи. Нам не стоит видеться часто.

Батыр с трудом встал и оделся. Его пошатывало.

— Когда я увижу тебя?

— У тебя скоро свадьба.

— Мне наплевать. Я не могу без тебя жить.

Аида отвернулась.

— Как хочешь. Приходи в любое время.

Батыр сделал попытку обнять Аиду, но она отстранилась. Тогда он схватил ружье и выскочил за дверь. Аида села перед камином и начала что-то помешивать в котле, висевшем над огнем.

Арсению не терпелось задать вопросы Молоху, и как только молодой человек скрылся, он тот час спросил:

— Кто это был? И что они тут делали?

— Это местный охотник. Он приходит к Аиде, чтобы она проделала с ним то, что ты видел.

— Зачем?

— Она берет у него энергию. Ей иначе нельзя. А он отдает. Скоро он зачахнет, полагаю.

— Зачахнет?

— Ну да. Она не может бесконечно черпать у него силы.

— Но зачем он сознательно убивает себя? Он даже её не любит…