Бесплатный фрагмент - Абу

Заповедь

Владей среди толпы смятенной,

Тебя клянущей за смятенье всех,

Верь сам в себя, наперекор вселенной,

И малодушным, отпусти их грех;

Пусть час не пробил, жди, не уставая,

Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;

Умей прощать, и не кажись, прощая,

Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтаний,

И мыслить, мысли не обожествив;

Равно встречай успех и поруганье,

Не забывая, что их голос лжив;

Останься тих, когда твоё же слово

Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,

Когда вся жизнь разрушена, и снова

Ты должен всё воссоздавать с основ.

Сумей поставить в радостной надежде

На карту всё, что нажито трудом.

Всё потерять, и нищим стать, как прежде,

И никогда не пожалеть о том;

Сумей принудить сердце, нервы, тело,

Тебе служить, когда в твоей груди

Всё пусто, всё уже давно сгорело,

И только воля говорит: «Иди!»

Останься прост, беседуя с царями,

Останься честен, говоря с толпой,

Будь прям и прост, с врагами и друзьями,

Пусть все, в твой час, считаются с тобой;

Наполни смыслом каждое мгновенье,

Часов и дней неумолимый бег, —

Тогда весь Мир ты примешь во владенье,

Тогда, мой друг, ты станешь ЧЕЛОВЕК!

Редьярд Киплинг.

1 Алёна. Возвращение в Москву

Радужная жизнь прошла. Бледная, заплаканная, похудевшая на десять килограмм за последний месяц, я больше никуда осознанно не стремилась. Я отдалась течению жизни, и меня уже не привлекали никакие жизненные перемены. Создавать себя заново у меня уже не было желания потому, что я не имела больше никаких целей. Мне нужна была срочная трансформация, но концентрироваться, ни на чём я не могла. Поэтому я просто отдалась потоку. Процесс жизни уже проходил безучастно, удовлетворения от жизни было ждать напрасно. Все ресурсы были исчерпаны. Я больше не хотела ни прислушиваться к себе, ни вглядываться в мир со стороны. Всё равно новых горизонтов для меня больше не было, а текущие только расстраивали. Я избавилась от предрассудков и разочаровалась в свободе, которую выстрадала. Я чувствовала себя снова куклой, роботом, запрограммированным неизвестным кукловодом.

Не только мой чёрный кудрявый хвост из волос безжизненно свисал по плечи, но и семь счастливых лет также мёртво оставались за спиной, и только солнцезащитные очки напоминали о светлом, солнечном прошлом жизни в Гоа, Индии, где я по-настоящему любила. Я находилась в прострации: всё шло не так, как бы мне хотелось, хотя в моём состоянии говорить о каких-либо желаниях было бессмысленно. Прошёл один месяц, как опустела без Абу Земля

Наступило 16 февраля — день моего отъезда из вечного лета Гоа в зимнюю Россию. Проводить меня настоял Раджив Антао, муж младшей сестры Абу. Сама сестра Дезире улетела уже в Кералу по своим делам. Радж явился на офисном авто сам за рулём. Казалось странным, что лишившись личной машины, своё решение Радж не отменил, даже после аварии в день карнавала — панихиды, только чтобы лично отвезти меня в аэропорт.

Одиночество. Очень вовремя меня посетило осознание того, что способность хорошо переносить одиночество — это показатель духовной зрелости, что всё самое лучшее мы делаем, когда находимся в одиночестве. И если любовь меняет человека быстро, то отчаяние — ещё быстрей. Только не впадать отчаяние — приказала себе я, ибо, «заблудиться — это наилучший способ найти что-нибудь интересное» П. Коэльо

Радж, выгрузив вещи из авто, душевно обнял меня, приговаривая: «Алёна, возвращайся обязательно! Мы все будем скучать, и ждать тебя» Совершенно отрешённо, я достала паспорт и распечатанные электронные билеты, иначе в аэропорт не пускают. Прошла проверку у стоящих на входе военных с оружием, всматривающихся больше в бумажки, чем в лица, делая это рутинно, но очень дотошно, и двинулась к стойке регистрации.

Наконец, все формальности были пройдены и впереди, зал ожиданий.

В зале локальных рейсов было много народа. Среди них стояла маленькая длинноволосая индийская девушка, подруга по несчастью, — Амрита. Она специально взяла билет на то же число и то же время, что и я, только — в Дели. Амрита даже несколько раз прибегала и высматривала, как продвигается моя очередь на реристрацию.

В это время мне позвонил Радж, и попросил отдать ключ от нашей с Абу квартиры — Амрите. И, хотя у родственников Абу уже была целая связка ключей от всех квартир и мотоциклов Абу, Радживу зачем-то понадобился ещё и мой ключ…

На меня с новой силой нахлынули чувства. А если я через несколько месяцев или через несколько лет вновь очнусь изнурённой, разочарованной среди новых руин? Хочу ли я этого?

Конечно же, подсознательно я понимала, что этому предательству больше не будет конца, но усилием воли я отогнала от себя подозрения. Я оставила последнюю надежду на то, что в этих людях есть ещё что-то человеческое. Заперев мысли в тёмном чулане в недрах своей души, я запретила себе думать об этом вообще, дабы не терзать себя больше. «Прими все и вся таким, как есть! Смирись» — твердила я себе.

Наконец, пройдя все оставшиеся контроли и процедуры, я оказалась с Амритой вдвоём: одни в аэропорту, среди толп улетающих, совсем одни. Молча, обнялись. Ещё недавно такие счастливые и полные жизни, сегодня разбитые, усталые и опустошённые — две вдовы. Вдруг снова Радж, словно подтверждая всю нелепость окружающего нас мира, позвонил уже Амрите с просьбой забрать всё тот же ключ.

С некоторым фаталистическим безразличием я отдала ключ от своей счастливой прошлой жизни Амрите, а она, также молча, его приняла. «И это пройдёт», — подумала я.

Стиснув зубы, я освобождалась от приступов очередной меланхолии, причины которой мне слишком хорошо были известны. Обнявшись, мы недолго постояли, обмениваясь дружескими эманациями, готовясь улететь навстречу новой, неизведанной, полной тайн и загадок жизни, и, возможно, великих свершений.

Я почувствовала в себе источник неуёмной энергии находящийся сразу и внутри меня, и снаружи. Надо только было найти путь к полезной трансформации этой яростной энергии, рвущейся наружу. Чтобы сформировать человека, Богу нередко приходится испытывать его. «Будь собой», — сказал мне Абу в эту последнюю новогоднюю ночь. Что Он имел в виду?

Именно в этот момент я осознала, что мой Путь, моя Сила — в смирении. Независимо от того, кем люди являются, все мы сталкиваемся с одними и теми же явлениями жизни и смерти. И я загадала, что если переживу всё это, то я непременно должна поделиться полученным знанием с другими людьми. Может, кому-то я помогу «открыть глаза», и возможно, именно этот мой опыт поможет кому-то познать мир других людей, а мне — себя. Но как только находились ответы — менялись вопросы.

А судьба продолжала быть последовательной во всём: рейс в Мумбаи задержали. Когда Амрита уже улетела, я сидела в ожидании ещё полчаса притом, что вылет моего рейса по расписанию стоял на полчаса раньше. На самом деле, это нормально для индийских внутренних рейсов.

Хоть я была и потеряна, но осознавала, что нахожусь всё ещё в Индии, вместе с хороводом былых весёлых историй о поездках по стране. Вспомнилось, как мы были с Абу в музее индийских железных дорог, в Дели. Почему-то ни на одном экспонате там не демонстрировали «зацеперов», людей, висящих гроздьями на крышах вагонов, как в индийской реальности. А ведь это неотъемлемая, современная часть особенностей Индии.

В получасовой задумчивости ожидания я мысленно барахталась в историях без начала и конца. Поезда на индийских железных дорогах раньше могли опаздывать на сутки и больше. Так, 4 года назад, когда Абу ехал встречать меня в Дели из Гоа, его поезд опоздал на 6 часов, потому что в индийском штате Раджастан их поезд сбил верблюда. Абу рассказывал мне, что он видел своими глазами, как ожидание и разборки утомили пассажиров, и они выскочили из поезда и там же, прямо на месте освежевали ещё тёпленького верблюдика. Кто-то оставил мясо про запас, кто-то тут же развёл костёр и занялся приготовлением спонтанного шашлыка! Невероятная Индия. Каждый день есть чему удивляться. А вот, наша подруга Лейла взяла билет до Дели на последние деньги и в последнюю неделю до конца её визы: есть такая крайность у наших туристов полагаться на «русский авось». Так вот, Лейла не уехала вообще, поезд отменили из-за забастовки в штате Гуджарат, где люди просто вышли и сидели на рельсах, как птицы на проводах.

Раздумья прервало объявление моего рейса. Пассажиров довольно быстро запустили. Тучные фигуры задевали меня локтями, утрамбовывая самолётные локеры под завязку, громко разговаривая и суетясь, как пчёлы в улье. Я же сидела в кресле, молча, размышляя о превратностях судьбы. Самые важные слова в своей жизни мы произносим молча.

За размышлениями два часа для меня пролетели, как мгновение. В Индии, вообще, время течёт ощутимо иначе. Весь полёт, мне всё время казалось, что я наконец-таки ухватила за хвост тот самый ответ, вопрос к которому задала давно, но всё не могла подобрать решение. Что-то трогало мои струны израненной души во фразе Пауло Коэльо: «Иногда нужно умереть, чтобы начать жить» Я тщетно старалась отделаться от этой мысли. Но она осталась сидеть во мне, гнетущая, мучительная. Мне предстояло умереть.

Мумбаи. Получив свой багаж, я огляделась и поняла, что прилетела не в тот аэропорт. Терминал локального вокзала был предназначен только для местных перелётов, поэтому требовалось срочно спешить в международный аэропорт.

Волоча по улице свой багаж, становящийся с каждым шагом всё тяжелее, я старалась не отвлекаться на боль в спине и глазами искала рикшу. Сзади меня кто-то окликнул, обернувшись, я увидела таксиста, который предлагал свои услуги перевозчика.

— Нет спасибо! — ответила я на хиндуглийском, уверенно двигаясь дальше — Я ищу рикшу!

— Здесь нет рикш! — крикнул неуверенно вдогонку таксист. — Нот эвелибл!

И видя, как очередная денежная жертва удаляется, таксист в сердцах сплюнул прямо на вымощенную дорожку, у аэропорта, красно-жёлтой слюной. Я уже знала, что это из-за «бетеля» такого оранжевого орешка, узаконенного наркотика для бедных. Бетель способствует обильному слюноотделению и лёгкому наркотическому эффекту, вызывая стойкое привыкание. Со временем дёсна и зубы становятся оранжево-красными, розовеют и мутнеют белки глаз, потом зубы и вовсе выпадают, а глаза начинают понемногу слепнуть. Каждый второй таксист в Индии жуёт или засыпает в рот уже измельчённый порошок этого дешёвого зелья, якобы, чтобы не уснуть за рулём. На самом же деле эффект от него сродни опьянению.

Самостоятельно докатила багаж до стоянки рикш, зная точно, что таксист просто врал, что их здесь нет, но меня уже давно ничего в таксистах не удивляло. Дальше: 14 км по шумному, пыльному, загазованному мегаполису. Поездка между аэропортами на рикше произвела нужный мне на тот момент эффект: резко переменила моё состояние, быстро протрезвив, полностью погрузив в суету города, звуковую какофонию и индийский стиль езды. Не только в России две беды: дураки и дороги, давно прибавилась третья — дураки на дорогах.

С рикшей я расплатилась по счётчику последней оставшейся сотней — 84 рупии. В Гоа за такую поездку пришлось бы отдать минимум 500 рупий. В Бомбее расценки другие, более гуманные, однако это относится только к такси.

На стойке регистрации неожиданно выяснилось, что мой билет позволяет провезти в багаже с собой лишь одно место не более 23 кг. Тут я начала паниковать, этот день и так дался мне нелегко. Но что, же делать? Куда девать дорожную сумку с такими нужными для меня вещами: кисточки, подставки, палитры? Паника уступила место вроде уже ушедшим слезам, и у меня снова началась истерика.

Я покинула очередь, пытаясь собраться с мыслями.

Решение, как всегда банальное и не подкупающее своей новизной, вылилось в сумму 7100 рупий доплаты за второе место багажа. Нужны были индийские рупии. Пришлось поменять валюту по грабительскому курсу и, я получила сразу два билета: Мумбай — Брюссель и Брюссель — Москва.

Сидя на последнем ряду салона самолёта с двойными сидениями прямо перед туалетом, я съежилась под покрывалом. Меня лихорадило, как от преддверья лютого холода, так и от мыслей о своей будущей судьбе. Сказывался перенесённый за последний месяц стресс.

Весь полёт я провела, в полубреду. Теперь я была одна. Но не совсем одна, была всё ещё эта мысль, она была рядом, Чёрной дырой в иллюминаторе. Я была с Абу, в его небесном царстве. Он был так близко ко мне, что мог даже обнимать меня. Мы снова были вместе, как и не разлучались. Быть собой, значит, как минимум, я ещё есть.

Девять часов полёта прошли, как один. Часы истекли, я не удерживала их и не торопила. Хотя иногда хотелось, чтобы ВСЁ исчезло быстрее и навсегда. За время полёта меня вырвали из этой желанной дрёмы только один раз, чтобы предложить самолётную пищу. Отказалась. И снова проваливалась в сладкое забытье, где со мной был Абу, такой живой, такой близкий и жизнерадостный. Мне хотелось к нему, за иллюминатор, в эту Чёрную дыру. Сумасшедшая скоростная пятилетка нашей совместной жизни с Абу пронеслась передо мной за 9 часов полёта. И я снова приобретала редкий и драгоценный потерянный смысл в дар от Абу. Смыслом явилась Любовь.

Брюссель. Морозный воздух заставлял лёгкие выдыхать пар — давно забытое и неприятное для меня чувство. Вместе с мгновенной аллергией на холод, вся моя суть содрогалась от кончиков пальцев до самой макушки. Будто тысяча морозных иголочек разом пронзали всё моё тело, заставляя судорожно передёргивать плечами. Но всё также бесконечно мелькала одна и та же, мысль, и вот Конец уже сливался в одно с Началом. Необходимо умереть, чтобы начать жить. Я чувствовала важность момента, что он предваряет что-то значительное.

Ещё через несколько часов я уже взлетала из сонного благополучного Брюсселя в сторону Москвы. В иллюминаторе уже забрезжил рассвет, и были видны огромные электрические ветряки, зеленая трава вперемежку с вензелями дорог. Солнце, появившееся из-за горизонта, охотно ослепляло через иллюминатор, но абсолютно не грело. Командир корабля выдал совсем не радостную весть, о том, что в Москве минус семнадцать. На стеклах иллюминаторов появились кристаллики снежинок. Они красиво искрились, как белые звёзды на фоне синего неба, а солнце их подсвечивало, как театральная рампа, такие красивые, даже нежные, но такие холодные.

Со скоростью Боинга брюссельских авиалиний, на меня надвигалась отчизна. В самолёте ли, в самом ли деле, но мир вокруг меня вдруг уплотнился, слились все звуки и формы, я не понимала, что меня окружает, кто я, где я, что происходит? Я становилась беспамятным обломком. Оставалось только умереть.

«Прошлого в карман не положишь» Сартр. Я вся ощетинилась на посадке, в Домодедово, когда заложило уши. Даже самолёт успел уже остановиться, когда я обнаружила себя напевающей сквозь зубы, но достаточно громко, любимую песню Абу «Чудесный мир» Армстронга. Пассажиры вокруг, судя по их лицам, чувствовали фальшь.

Внезапно меня будто кто-то встряхнул за плечи, раздавая приказания окружающим меня предметам: вернуть меня в мир, наполнить им. Я выпрямилась с улыбкой — мне хотелось одного — быть свободной. С некоторых пор я слишком часто запоминаю свои сны.

2 Открытие Индии

«Для нашего счастья то, что есть в человеке, несомненно, важнее того, что есть у человека» Шопенгауэр

Москва 2010г. Изначально знания заложены во всяком человеке. Игра жизни в том, как их добыть, эти ископаемые души? Ведь инструкций нет. Поэтому заниматься рационализацией собственного «Я» приходится каждому самостоятельно. В процессе создания нового Аватара себя, всем приходится сталкиваться с массой сомнений. Это нормально. Единственное, с чем я так и не научилась справляться, так это с собственной лунозависимостью. Самые мощные полнолуния в моей жизни всегда влияли на ход событий. Биоэнергетика и астрология бессильны перед простой человеческой жизнью, т.к. её невозможно систематизировать. Погрешности во времени могут достигать временного отрезка от земного мига до космических лет.

В разные фазы луны моя чувствительность обостряется порой до физической боли. Эмоции доходят до наивысшей отметки. Обуздать свою болезненную эмоциональность становится невозможно. Делаюсь жёсткой, воинственной и решительной. Полнолуние вызывает у меня самые большие взлёты и падения. Возникает упорное желание достичь вершины, даже при ошибочном выборе этой вершины. Хочется добиваться и рисковать. Импульсы не поддаются коррекции. Наступает время реализации самых скрытых желаний и планов. Стабилизировать эмоциональный фон в такое время для меня невозможно. Как иначе объяснить чудеса и мои видения, сопровождающие полнолуния?

Как у Хорхе Луиса Борхеса, который стал моим любимым писателем, с момента как, его книги попали мне в руки, я уверовала в сеть расходящихся, сходящихся и параллельных троп. Иллюстрацией этих лабиринтов была моя собственная жизнь. Его персонажи, как и я, никогда не искали смысла жизни, никогда не забывали, что для человека вероятность найти своё оправдание или какой-то его искажённый вариант равна нулю. Они просто жили и наслаждались жизнью, они свободны от систем. Языки? Любой произнесённый слог на одном из языков означает могущественное имя Бога. Когда я прочла сюжет «Роза Парацельса», то стало понятно, что мои: общество, семья и окружение в России, сделали «из своей жизни какую-то отвратительную историю болезни, а из своих дарований — какие-то несчастья» Г. Гессе Глупо изменять мир, который создан не нами. Революции надо делать в собственной эволюции.

Важен не тот день, когда ты появился на свет, а день, когда свет появился в тебе. Как только я формулировала для себя конкретную цель, задачу, тут же начинались чудеса. Находились средства, возможности и время для ее осуществления. Без сомнения, мы сами рисуем свою жизнь, и неважно, какой ты художник, важен цвет мыслей.

Прошлое вытекает из будущего. К моему первому визиту в Индию я уже успела отучиться один курс и бросить столичный технический ВУЗ МИИТ, затем получить два образования (среднее и высшее), режиссёрское и актёрское; выйти замуж и развестись; родить, воспитать и отправить в армию сына; поработать в разных театрах актрисой; уйти из театра в никуда. Позаниматься дизайном интерьеров и мягкой мебели. Испробовать свои силы в съёмочных группах в кино и таланты киноактрисы. Поиски не давали моим исканиям нужного эффекта. Всё чаще я закрывала глаза и концентрировалась на попытке унять дрожь от раздражающей окружающей меня действительности. Казалось бы, меня окружала обстановка квартиры с евроремонтом, имелась своя иномарка, интересная и хорошо оплачиваемая работа, живой и здоровый муж, сын, служащий в ВДВ, престижных войсках армии, счастливая предсказуемость благополучия в семье. Но это взгляд со стороны.

Мне стала всё чаще сниться далёкая страна из школьных воспоминаний, где фантазии не маскируются под реальных людей, а совершенно реальны, и я могу взаимодействовать с ними. Грёзы становились всё красочнее и заполнялись всё новыми деталями, пока я окончательно не уверовала в них и разрешила себе относиться к ним, как к самой реальности. Иллюзии моего песчаного берега моря, красочных экзотических деревьев, необычайных существ, метаморфозных персонажей — всё сливалось воедино и наслаждалось жизнью вместе со мной. Созерцания в мечтах превращались в желаемый волнующий мир и погружали в течение мыслей, оттачивающих мои намерения быть там, где они существовали. Мне нравилось их мистическое пленение. Там, в моей сказочной стране, летали птицы, свет был такой чистый, что он как будто резонировал со мной, звенел, подобно музыке, звучал бархатными низкочастотными мужскими голосами «ОМ».

А возвращаясь из грёз, я снова оказывалась в суетной Москве, на плоской земле. Здесь ничто не взлетало, а шумы быстро утомляли своей какофонией рёва машин от МКАДа, рычания самолётов, идущих на посадку перед моими окнами, скрипа металлических конструкций мусоровоза, людских голосов, визжащих детей и слякоти под тёмным низким серым небом. Уже зажмуривалась не от яркого блеска из моих грёз, а от однообразной той же реальности урбанистического техногенного мира роботов.

И я снова садилась за руль и ехала на работу, на киносъёмочную площадку притворяться живой. Лавины суеты заполняли очередной день, недели, месяцы. Заканчивался один проект, начинался новый, сняли один сериал, уже готовились к следующему. И у меня уже в процессе чтения сценария к горлу начинала подступать тошнота от, казалось бы, сытой, денежной и вполне благополучной творческой работы. Я голодала душей, креп мой подсознательный союз между мечтами и решительностью подняться вверх к чистоте света и не возвращаться.

Душа требовала перемен. Казалось бы, вполне благополучная безбедная жизнь, даже мама была довольна: у меня было «всё, как у людей»: жила в отдельной квартире в столице с мужем и сыном, работала на творческой работе, меняла автомобили, общалась с друзьями и посещала стандартный набор развлечений. Ездила отдыхать по миру в рамках пакетных или обзорных туров и экскурсионных маршрутов разных стран. Побывала в Европе, Африке, Азии. В некоторых странах не по разу. Мама не понимала, что за навязчивые призраки в голове её дочери вместо того, чтобы радоваться своему благополучию. Мною была уже словлена инфекция «томления духа».

Мне было так холодно, душно, тесно в стране, занимающей первое место в мире по территории. Осознание несовершенства окружающего меня мира не уживалось с моим подвижным разумом. Мне необходимо было убедиться во всём самой или опровергнуть опытным путём. В настоящем опыте оставалось только согласиться с Салтыковым-Щедриным « Если я усну и проснусь через сто лет, и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют…»

Но ведь существует и другой мир: мир книг, где всякая человеческая жизнь — личная книга каждого. «Число возможных книг не ограничено, как и число звёзд. Каждый новый наследник добавляет новую главу или правит страницу предшественника» Борхес. Спасение я находила в чтении, книги держали мой устойчивый интерес, где через слово я могла путешествовать во времени.

Любой герой собственной жизни выбирает из массы одну из тропок, отметая остальные, но есть люди-книги, как Цюй Пен, выбравший все разом. Просто он не верил, в отличие от Ньютона и Шопенгауэра, в единое, абсолютное время. Он верил в бесчисленность временных рядов, сеть расходящихся, сходящихся и параллельных времён. Я могла хвалиться не собственными книгами, а прочитанными, как Борхес. И я чувствовала себя его героиней, стремившейся к невозможному, пытаясь разгадать тайну бытия, вскрыть свой потенциал, создать себя лаконичной книгой. Книгой, где новизна возникает из комбинации слов, а не в новом сообщении. Ибо уже Платон знал: «Всякое знание не что иное, как воспоминание». И нет ничего нового под солнцем. Эклизиаст

Главное, я по-прежнему была готова отказаться от всего ради Любви, которую я никак не находила. Я уже готова была броситься в океан и принять облик русалочки ради мужчины, которого бы я любила, или стать птицей, и тогда единственно возможное направление стало бы вверх. Только во снах я была так возвышенна и так полна восторгом, что реальность на контрасте становилась всё невыносимей. Особенно, когда приходили холода — и что ещё ужаснее для меня — морозы. Путешествия учат больше, чем, что бы то ни было. Иногда один день, проведённый в других местах, даёт больше, чем десять лет жизни дома.

Закончился очередной проект кино, в котором я отработала не только как художник-декоратор, но и сыграла эпизодическую роль лаборантки судмедэкспертизы. Несмотря на успех картины и решение продюсеров продолжить наш сериал, моё решение всё поменять окрепло. У меня появились несколько месяцев безбедной свободы, и наступал мне ненавистный период холодов, появилась возможность сбежать от них. Уже в заключительные съёмочные смены и приготовления к «шапке» (это весёлая церемония завершения кинопроекта, сопровождающаяся выпивкой, закуской, танцами, спокойным общением коллег и обсуждением новых планов в нерабочей обстановке), моя решительность подкрепилась разговором с Люцией. Довольно странное и редкое имя этой девушки подтверждало её неординарность и соответствовало ей.

Она была особенной. Работала она с нами на проекте буфетчицей, так как ей всё равно было, кем поработать в кино. Ей просто хотелось познакомиться со съёмочным процессом, поучаствовать в этом:

— Знаешь, Алён, сейчас доработаем последнюю смену, и я снова хочу вернуться в Индию. Кино и съёмочный процесс я посмотрела, мне не понравилось.

— В Индию? Это моя давняя мечта. Наступают холода, и здесь мне остаётся только опять болеть, — удивлённо и с интересом я вступила в разговор, потягивая горячий чай из пластикового одноразового стаканчика, протянутого мне Люцией.

— Мечты надо реализовывать. Так учил мой гуру, когда я жила шесть лет в Пуне, в ашраме Ошо. А индейцы говорили, что люди заболевают от несбывшихся мечт, — продолжала она улыбаясь.

Трудно описать мои эмоции после её простых двух фраз. Мы с ней отработали целый 16-ти серийный проект, днями и ночами она выдавала мне кино-корм в пластиковых коробочках, наливала чай и кофе, изучив мой вкус (сколько кубиков сахара лично мне класть), а я не замечала среди рабочей суеты в буфетчице такого интересного человека?!

Я ощутила в себе умирающую суетность и тут же погрузилась с интересом во внимание. Как мартышка, поедая конфеты, принялась расспрашивать её об Индии, и с каждым глотком менялся вкус чая. Поиски следов моих легендарных исканий себя все последние годы внезапно стали проявляться отпечатками моих ног на мокром песке берегов Аравийского моря, Бенгальского залива, в снегу гор Гималаев. Индия!? Ашрам? Ошо? Что это значит?

— Значения меняются в зависимости от страны и эпохи, — всё с тем же спокойствием и простой улыбкой говорила Люция. — Это как раньше считался путь через пустыню более безопасным, пока древние метеорологи не научились определять время муссонов, использовать ветер и плавать. Знания, которые раньше только ходили с караванами верблюдов, поплыли по заокеанским морям. Способы перемещения меняются, а риск есть в любом пути.

Далее для меня последовали открытия, равные запуску первого человека в космос. За короткое время разговора я перевоплощалась в разные образы: была религиозной паломницей, одинокой путешественницей, человеком-посланником Бога, проповедницей вероучения. Выписанные мной строки из книги автора Бхагават Шри Радшниша и гуру Люции, — Ошо, оказались одним и тем же человеком. Чтобы соразмерить колебания своего тела от получаемой информации — а меня прямо захватывало и наполняло её влияние — я непроизвольно в течение всего разговора сворачивала короткие конфетные фантики в узелки, не придавая этому значения. Я была увлечена её рассказами. А Люция в конце разговора указала мне на узелковую магию.

— Чего? Какая магия? — воскликнула я.

— Узелковая магия — это форма магии с использованием особым образом завязанных узлов. Такое завязывание узелков, как у тебя сейчас под руками, это отображение твоих пока абстрактных идей, концепций и мыслей, которые скоро обретут конкретную физическую форму. Смотри, — и она подняла сплетённую мной змейку из фантиков, держа её между нами на уровне глаз.

— Что это значит, Люция? Я из таких фантиков в детстве наплетала целые шторы в дверной проём.

— Считается, что количество, форма и расположение узлов может влиять на эффективность конкретной цели. Мощность и интенсивность влияния может зависеть от материала. Эти бумажные фантики лишь обёртки к реализации задуманного, а я вижу, что ты уже в потоке.

На этих словах мне пришлось согласиться с моими коллегами киношниками, считающими Люцию более, чем странной девушкой. Однако менестрель Люция вдохнула в меня мелодии обновления и интереса к жизни. Подтолкнула к вектору нужного мне направления.

После разговора с Люцией в голове помчались образы городов и селений, выстроенных чередой грубых концентрических кругов и радиальных дорог, полноводных рек и мостов странных конструкций, при этом я ехала за рулём домой по известным дорогам города Москвы. На обочинах я замечала воркующих птиц и шипящих змей, яркие сари с контрастными узорами и лица с красными точками на лбу, разукрашенных слонов и каменных быков, конусные чалмы и разноцветные тюрбаны, пёстрые ковры и верблюжьи горбы. И при всём изобилии незнакомых мне образов наступала гармония, определялся мой путь. Люция стала катализатором давно запущенного во мне процесса.

В эту ночь я плохо спала. Мысли роились, как пчёлы на поле со сладким клевером. Образы прибывая, предпочитали оставаться спутанными. Лунный свет струился в комнату. Он бил мне в лицо и просачивался прямо внутрь моих видений. Как я могла забыть закрыть шторы? Подошла занавесить окно и обнаружила себя прозрачной в лунном свете, а, напротив, в отражении окна, я была с плотью, только поменявшаяся местами с призраком себя. И один мираж затенял другой. Замерев, я погрузилась в свой же сон, в мой другой мир, пытаясь, стать всё меньше и меньше, как Алиса, надеясь в конечном итоге совсем исчезнуть здесь и оказаться там. Закрыла глаза и на автопилоте забралась под одеяло, стараясь не спугнуть мираж.

Пробудившись, я уже, как будто выплыла из забытья, где было так хорошо, с полной уверенностью в планах действий. Только тонкий запах джунглей с богатым ароматом экзотических специй (кориандра, корицы, куркумы, гвоздики) не покидали меня, хотя я ещё не знала, как они пахнут, но появилась самосоздаваемая сила обоняния. Реальный мир исчез, как будто растворился, а красота момента ещё не забытого мира грёз, из которого не хотелось выходить, вынуждала затаить даже дыхание, чтобы не спугнуть её. Я обращалась в свою веру.

Всё скрылось, как только раздался телефонный звонок, который и вернул меня в реальность. Только сейчас мне повседневность бытия перестала казаться незначительной. Разговор по телефону, произносимые имена, события в разговоре стали вдруг пустым звуком. Люди вокруг стали говорить и двигаться с некоторым взаимным пренебрежением, охватило гнетущее молчание. Процесс умывания под краном с ледяной водой превратился в омовение.

Я бы предпочла запутаться в череде пробуждений и снов, воспринимать их не как две формы существования, не как две противоположности, а как состояния, постоянно перетекающие друг в друга. Создавая при этом непрерывную череду волшебных ощущений.

Засыпай с мечтой — просыпайся с целью. Ты никогда не сможешь сказать, куда идёшь, только лишь — куда надеешься прийти.

Оскар Уальд писал: «Знание — гибель. Нас чаруют сомнения. Туман делает вещи чудесными» А Леонардо да Винчи специально окуривал пространство, создавая загадочные образы, в которых нет точных форм, и их надо домысливать. Сфумато. Я сделала себе интересное предложение, точнее вызвала себя на поединок с собой.

Леонардо да Винчи опередил не только науку, далеко обогнав своё время, но и само время. Живя в XVI веке, он уже говорил о «жизненном воздухе», а через 300 лет Лавуазье открыл кислород. Построил модель планера, а через 400 лет стала развиваться авиация. Сам Леонардо родился в крестьянской избе у юной и весёлой красавицы Катарины во Флоренции. Мать умирает, и он попадает незаконнорожденным сыном в дом своего отца, нотариуса Пьеро да Винчи. Его обучают чтению, письму, арифметике, латыни, музыке. Но лучше всего у него получается рисование и лепка. Уже в 20 лет его провозглашают мастером. Искусство для него всегда было наукой. Он прослеживал взаимосвязь живописи с анатомией, оптикой, физикой и математикой. Мир для него был гигантской лабораторией. Он черпал знания из грёз.

Вот и я кожей ощутила связь времён и миров, мой угол видения поменялся, освободилась от давно тянущих меня вниз привязанностей и погрузилась в свой радостный мир грёз. Раздражение сменилось благодарностью за окончание уже пройденного пути. Началась новая эра.

В высших учебных гуманитарных заведениях моей страны знания истории культур преподавались с античности. Мне же захотелось начать с индийских джунглей. С древнейших вед. По жизни все знаки указывали мне моё личное направление. Так во Франции художник Поль Гоген в поисках «первобытного рая» бежал из Европы на остров Таити. Путь к духовному обновлению жизни многие мыслители видели в возвращении к природе. Лев Толстой звал к «опрощению». Американские трансценденталисты Р. У. Эмерсон, Г. Торо, Т. Паркер связывали свои духовные искания с природой. Жан Жак Руссо противопоставлял природу обществу, конфликт «естественности» природного состояния с «неестественностью» культуры и цивилизации. А Махатма Ганди сделал домашнюю прялку — символом спасения от «машинизма».

Пришла уверенность, что я найду свою Индию в себе, как только захочу. Я считывала знаки своего собственного параллельного мира, грёз и фантазий, принявших чёткую форму. Там меня ждал Абу, время наступило. Прочь напрасные страдания, напряжения, усталость.

Я иду к тебе, мой Ангел. Ты ждёшь меня, я не знаю, как ты выглядишь, но я чувствую тебя! В моём воображении это был мой Леонардо: античного телосложения, участник состязаний и турниров. Отличный пловец, шутник, рассказчик, оратор. Любезный кавалер, танцор, певец, мыслитель. Такие люди появляются на Земле не чаще, чем раз в тысячу лет. Так чего я жду, в своей короткой жизни? Так я не только поддерживала интригу, интерес к манящей неизвестности, но и, наконец, открыла эти астральные врата для себя. Начала писать свою книгу жизни. «ОМ»

Уходя из кино, я уходила от статичных повторяющихся кадров, несмотря на каждодневную суетность бытия. Передо мной, наконец, открывалась полная панорама. Мне перестала быть интересной аудитория окружающих, среди них я не находила больше никаких эмоций. Мне перехотелось «творить» для кого-то, пришло время творить себя.

Я устала от кошмарных снов реальности, где меня выталкивают на сцену, когда я не знаю что там делать, что говорить, не зная роли, а публика ждёт, полный зал народа, глазеет, и жаждет искусственных зрелищ. Когда основа всех религий, ведическая истина (от слов: ведать, поведать, разведать) заменена кино-кормом. Мне необходимо стало омыть свое сердце, а не разрывать грудь на глазах у толпы.

Что это? «Это сознательность и мудрость? Или же пустота и самолюбие?» А. Н. Оуэн Разницы нет. Мои глаза распахнуты, я созерцаю некие видения. Видения превратились в реальность: выхожу на трап самолёта с приятельницей Полиной в маленьком военном аэропорту Индии, Гоа — Даболиме. Полина, запыхавшись с первыми вздохами тропического воздуха, выглядит несчастной, а я, сделав первый шаг, несусь в водовороте восторга: «Я дома».

Я прилетела к искомой формуле: один плюс один равно один. Единение.

Жизнь не всегда дает вам то, что вы хотите. Но если вы присмотритесь внимательно, вы увидите, что она дает то, что нужно для роста. Главное правило реальности — не запутаться в своих иллюзиях.

3 Мой ГОА

«Всё, что должно произойти, обязательно случится. В нужное время. В нужном месте. С нужными людьми. Всё, что вы ретранслируете в мир, неизбежно возвращается назад» Л. Хей Проверено.

Никогда меня ещё так не тянуло никуда. Нигде для меня не было столько интересов и непознанного, как в Индии. Каждый день удивления, впечатления. Всё находится и появляется беспрерывно и вовремя.

Для меня Индия открыла весь свой богатый спектр чувств, что позволяет нервным клеткам на бессознательном уровне ощущать истину, даже когда она ещё не доступна определениям и выводам. Свои собственные заблуждения и ограниченность я начала осознавать через интуитивное просветление. Интуиция — это то, чему невозможно научить. «Интуиция — это нечто такое, что опережает точное знание» Н. Тесло

Гоа, Индия. Предчувствия меня не обманули. Рассматривая оформление старого маленького военного душного аэропорта Даболим, набитого людьми, прибывающими целыми Боингами, под лопоухими вентиляторами, вместо кондиционеров, толпа хаотично двигалась тесным потоком. Моя фигуристая приятельница Поля, блондинка с претензиями фыркала и декларировала запросы. Ей было необходимо посетить туалет, переодеться из тёплой одежды, переобуться, попить чего-нибудь холодного, и всё это должно случиться немедленно, или она готова, не выходя из аэропорта, вернуться назад в Россию.

У нас с ней были разные мотивации. Я приехала в Индию не просто отдыхать, как она, а жить, не искать любовь — а любить. Мой внутренний голос твердил, что именно здесь меня ждут глобальные перемены, что мистика началась. Волшебство параллельности мира обняло меня и приласкало. Тропический запах гоанского воздуха насыщал мои лёгкие и передавал сигналы в мозг дышать глубже. Это как попасть с морозной улицы в тёплое фойе театра в предвкушении хорошего спектакля.

После всех необходимых формальностей, все погрузились в автобус и отправились. Трансфермен что-то вещал в микрофон. Мало кто его слушал, я не спала, как многие, но и не слушала. У меня восторг предвкушений сбивал моё дыхание. Светало. Смотрела в окно. Полина спала рядом на сидении.

Движение левостороннее, а я по привычке российского автомобилиста выглядывала дорожные знаки справа и не находила их. Рекламные щиты пестрили английскими буквами и белокожими людьми. На дороге ситуация менялась каждую секунду, неожиданности подстерегали со всех сторон. На дорогах мотоциклов больше, чем машин. Средняя скорость 40 км/час.

Успокаивающая невозмутимость водителя автобуса свидетельствовала о высоком профессионализме. Колониальная архитектура домов, белые кресты во дворах или странные квадратные клумбы с одиноким кустом. Как потом оказалось, по этим признакам перед входом можно узнать религию хозяев.

Стоящие на обочине дороги дети школьного возраста в одинаковых униформах, девочки с бантами в косичках, как в моём детстве. Женщины в контрастных, узорчатых разноцветных сари и длинных лёгких шарфиках. Всё меня улыбало, лаская взгляд, какой-то давно забытой нежностью.

Картинки быстро менялись, и я старалась даже реже моргать, дабы не пропустить кадров первого знакомства с давней мечтой впечатляющих мгновений.

Вот мужчина в майке с торчащей зубной щёткой во рту и белыми подтёками пасты на смуглой коже объясняет кому-то дорогу. Другой в это же время стоит не далеко и прямо с дороги отливает, не прячась и никого не стесняясь. Бедненький, — подумала я, жалея его, — совсем больной, наверно, раз так приспичило с утра и при всех.

Кто-то из окна обогнавшей и подрезавшей наш автобус машины, выбросил пустые жестяные банки и пластиковую бутылку на обочину дороги. Идиоты и здесь есть, — буркнула я.

Чёрно-жёлтые рикши, — надо будет прокатиться, — решила я.

Вот какой-то индийский мужчина сплёвывает красно-оранжевую жидкость на дорогу. Перепил, наверное, тошнит, плохо ему, — посочувствовала я.

Вот целая толпа женщин с ношами на голове, перевязанными тряпками через плечо, а в них голые чумазые дети. И здесь полно цыган, — отметила я.

Вот посреди дороги идут коровы, с верблюжьими горбами. Какие странные, — внимательнее всматривалась я, — вот почему они священные здесь, может и молоко у них особенное, — задумалась я.

Вот собака лежит прямо на проезжей части дороги и все её объезжают. Глупый пёс, не задавили бы, — сморщилась я.

Вот широкая полноводная река и два моста через неё и по каждому из них снуют автомобили. Ого! Какая красота, — подумала я, — странно, почему два параллельных, автомобильных моста и с двухсторонним движением? — удивилась я.

Причудливые храмы, разноцветные дома, люди и животные мелькали перед глазами со скоростью рекламного клипа. Звуки клаксонов, запахи рыбы и специй, всё вскружило мне голову, и я подняла глаза и стала смотреть на небо.

Чистое светлое небо в ноябре, без единого облачка, слепящее светом бескрайнего простора. Вдруг в мою картинку влетел огромных размеров орлан, с метровым размахом крыльев, не меньше! О, принц сил воздуха! Мы поймали взгляд друг друга, поменялись местами, и больше я не спускалась с небес. Будто он специально был кем-то направлен ко мне, — летал кругами перед моими глазами, не выходя из поля зрения. Он внёс в моё состояние чувство реальной свободы, ободряющей уверенности и парения над всей этой суетной жизнью. Я стала видеть его глазами, я стала птицей в человеческом обличии. Я поняла — в Индии надо смотреть на небо, а не на землю!

Утро рассвело так же быстро, как и мои надежды. На солнце засверкала серебряная нить света, связующая мою душу с телом. Ранее утро, а на улицах многолюдно, уже работают придорожные брадобреи, метут и поливают водой около палаточных городков. Значит, въехали в туристическую зону, — поняла я.

Все ездят, ходят, стоят, разговаривают, ползут и прыгают на одной и той же дороге, тротуаров нет. Опасненько, — запомнила я.

Вокруг не догоревший мусор и пепел на красном фоне земли. Какой красный цвет у земли, может такой после пожара? — спросила себя я.

Тут же перед самым автобусом перебегали дорогу разноцветные поросята за упитанной тушкой мамаши. Это так оживило меня, что я стала призывно показывать на них Полине, но она по-прежнему спала.

Мимо проносились рейсовые обшарпанные, старые автобусы с темнокожими людьми и торчащими головами из открытых окон, в упор рассматривающих нас с откровенным интересом и улыбкой.

Вот дети, как по команде махали нам руками, улыбались и кричали «Хай». Некоторые растерянные туристы не зная как реагировать, кто-то робко пытался повторить движение рук детей и выкрикнуть «Привет», только улыбка выходила жалостливой и уставшей. А некоторые зыркали в окна с растущим раздражением и ужасом в глазах. Действительно, красота в глазах смотрящего. Кандолим, Калангут, Бага — районы севера Гоа мелькали за окном. Мы приехали.

Наш мир — это волшебное и воодушевляющее место. Достаточно поверить в это. Инстинкты меня не подвели, здесь, среди экзотических звуков и запахов, новизны ощущений, моё «Я» проявило удивительную реакцию — немедленно обрело уверенное чувство направления. Заселились.

Единственное, к чему мне оказалось сложно приспособиться в Гоа — это к постоянному прайм-тайму, в постоянном не ослабевающем с течением времени суток охвате зрителями и слушателями моей личности. Движуха не заканчивается долгожданным голосом кинорежиссёра, «снято». Безлюдных мест просто нет, уединиться некуда, личного пространства тоже нет. Нет разграничений на сцену и зрительный зал. Узнав, что Индия перенаселённая страна и что на 10 мужчин приходится всего 7 женщин, становилась понятной дикая потребность мужского населения в женщинах. Но мне самой вполне хватало явных признаков своего реального желанного существования здесь, без их назойливого повышенного внимания. Спокойно, — потребовала от себя я.

Ещё ни в одной стране я не испытывала таких эмоций, ни на что не похожих, всё было впервые. Бродский сказал: «Всякое эстетическое переживание есть переживание частное» Полина восприняла окружающее, как наказание изгнанием, а я попала в свою сказку. У нас с ней вместе уже был опыт путешествия, обзорный тур по стране Марокко.

Город Фес, где мусульманин не стесняясь менял жену на верблюда, а наш гид спокойно пояснил, что это в порядке вещей и она сама виновата, либо гулящая, либо бесплодная; Маракеш с заклинателями змей на центральной городской площади; Касабланка с мечетью, куда пускают даже женщин ради туризма; Агадир, где я утопила любимые солнцезащитные очки и где мы пили сладкий горячий чай, который наливается, высоко подняв чайник, над маленьким стаканчиком и появляется пенка. Где мы познакомились с двумя молодыми красивыми, нищебродными берберовцами, которые говорили на трёх языках, т.к. это бывшая французская колония и жаждущими поиметь нас и наши деньги… В целом поездка была познавательной, но желание вернуться ещё раз не возникало.

Индия просто вскрыла меня! Все наши недостатки и добродетели неразделимы в нас, это сущность каждого. А вот что отзывается в душе эхом, что будет резонировать — зависит от наполненности самого человека.

Гоа. Дорога от отеля на пляж шла через свалку в человеческий рост. Здесь была своя иерархия, кастовая система фауны. Некоторые из коров были с противоестественно раздутыми животами, слюнявые и грязные, но не агрессивные. Они молча, чинно и усердно пережёвывали всё, что можно было жевать: пластиковые пакеты, бумагу от пирожков и даже фольгу. Из кустов лёжа и лениво ожидала стая собак своей очереди на завтрак, остатков после коров. Сверху на деревьях вороны аппетитно роняли слюни. Полина испытывала культурный шок от всего происходящего:

— Куда мы попали?! Это ж, средневековая российская деревня среди пальм!

— Не только пальмы, смотри, Тамаринд индийский. Вечнозелёный, семейство бобовых. Тропическое дерево, у нас таких нет, — так старалась отвлечь её от раздражённых мыслей, но она не поддавалась:

— Мало того, что нам предстоит жить три недели в этом сарае с холодной водой, без кондиционера, с обшарпанной мебелью, двумя вешалками на двоих, шлангами из стены у унитаза, пластиковым ковшиком, со свечами вместо электричества. Мало нам завтрака из тоста с чаем и джемом в пластиковом спичечном коробочке, а то и меньше! Мало нам муравьёв и летающих тараканов в нашей хижине! Так и на пляж надо пробираться по мусорным тропам через свалочных вонючих коров и собак. Что за трущобы? Куда ты меня притащила? Я даже боюсь себе представить, что тут за море…

— Полиночка, не нагнетай. Посмотри, вокруг! Доверься. Это же гегемония естественных законов. А у нас с тобой есть шанс продолжить шлифовать свои грубые грани совместимости. Воплотим все отпускные фантазии в реальность, поверь, — убеждала я приятельницу.

Но я думала уже о том, что люди ничего не имеющие общего друг с другом вынуждены смешиваться из-за обстоятельств, и я почувствовала некоторую несовместимость в самой себе. Зря я пренебрегла советом Хемингуэя «никогда не путешествуйте с теми, кого не любите». Нет, к Поле отношение не поменялось, но и близкой подругой назвать её я не могла. Однако, компания всё-таки тогда была для меня лучше, чем одной, а выбирать не приходилось. Одним словом, Поля не была очарована Гоа, как я — а, скорее, разочарована:

— Да уж лучше толкаться в переходах метро. Лучше уж в грёбаной морозной Москве, под покровом серого неба со смогом и без солнца, чем три недели в этом Богом забытом вонючем, курорте международного уровня, — саркастически констатировала она. Тропы сплелись вокруг нас, извиваясь, как змеи. Мы дошли до пляжа в ожидании каждая своего моря.

На песчаном пляже берег был усыпан бумажками, бутылками, окурками, а дальше — чистое ласковое утреннее море и яркое солнце в безоблачном небе. Вода теплая и приятная, штиль. Но Поля не умела плавать, как и индийцы. Рядом с ней целыми семьями стояли по колено в воде темнокожие люди в одежде. Двое мужчин держась за руку, весело перепрыгивали через гребни небольших волн, смеясь в усы, тряся уже не маленькими возрастными животами и сверкая лысиной. Взрослые дядьки строили песочные замки из мокрого песка. Несколько мальчишек играли в крикет.

Из всех сезонных пляжных построек смотрели на нас тысячи чёрных глаз, а зазывалы бежали по песку и предлагали каждый своё место и лежак под зонтиком, расхваливали каждый свой бизнес на ломаном русском языке. Мы же совсем не говорили на английском, а отдельные слова «привет, посмотри, маленький бизнес, сюда-сюда, потом?» — действия не оказывали.

Как только мы пристроили свои тела, сразу начался процесс обрабатывания клиентов. Покоя не приходилось ждать с первых минут, от тех самых чёрных глазок, что следили за вами с момента вашего первого появления на пляже. И чем белее цвет вашей кожи, тем больше шанс вас развести на максимальную сумму покупки, свежий гость, ещё не освоившийся турист — самый лакомый кусок для развода на деньги.

«Я памятник себе воздвиг нерукотворный. К нему не зарастёт народная тропа», — вспомнился мне Пушкин, — но на пляже Бага, прикидываться памятником бесполезное занятие. Первой была дама с бижутерией, приставучая, как банный лист. Купили браслеты на ногу. Но это возымело обратный эффект, вместо того, чтобы оставить нас в покое, т.к. мы решили, что мы откупились от неё, — её желание продать ещё что-нибудь стало более активным. Тётя стала навязчиво зазывать нас пойти посмотреть её магазинчик, который совсем рядом, её брата, надо помочь, бизнес не идёт, а если ты сейчас что-нибудь купишь, то поможешь не только ей, но и её детям, и её семье.

Дальше подходили торговцы, как по расписанию поезда в метро. Продавцы буклетов, с картой штата Гоа на разных языках. Продавцы дисков с болливудской музыкой и напеванием «Джимми ача»; Разносчики кукурузных трубочек; дамы с корзинами и фруктами на головах; продавец барабанов, увешанный ими и отбивающий ритмы перед тобой;

Далее шли совсем неожиданные услуги: чистильщики ушей; дамы с нитками, предлагающие сделать тебе депиляцию, прямо на пляже; массажисты любых частей тела или всего тела;

Следом парни с горой покрывал на голове, трясущие разными размерами простынями с узорами индийских богов. Мальчики с металлическим баком с масала- чаем и малюсенькими одноразовыми стаканчиками; Продавцы статуэток из камня, дерева, стекла, пластика, металла; Мастера татуировок с каталогами рисунков, девушки в сари с кулёчками хны, предлагающие мехинди; «всё смешалось в доме Облонских»…

Как только отсылали одних, на смену прибывали следующие: «мэм-мэм», — посмотри. Ни закрытые глаза, ни игнорирование, ни выкрики «но-ноу» — ничего не помогало. Были даже бродячие акробаты с представлением, вызывающие жалость. Всё происходило навязчиво, бесцеремонно и, главное, — без антракта.

Даже в кинотеатрах Индии есть антракт, но не на пляже. Такого я нигде и никогда ещё не видела и не уставала удивляться. Полина была раздражена до предела и не захотела больше оставаться у моря ни минуты. И мы переместились к бассейну нашего отеля.

Пришлось приспосабливаться и считаться с ней во всём. К тому же она была сильно ограничена в средствах, и я помогала ей не экономить на отдыхе. Но наслаждение всеми понимается по-разному. Мне так хотелось увидеть всё возможное в удивительной стране, познавать новый мир, культуру, религию, обычаи, ритуалы, быт людей, отношение к жизни и смерти. Но, увы — навязывать свои интересы я не могла по простой причине — платила за все развлечения я, инициатором поездки была тоже я. Приходилось считаться с Полиной. Клубы, тусовки, пати, рестораны, дискотеки, гулянки чередовались не с чем-то ещё, а между собой.

Мы распробовали и пристрастились к рому, популярному и очень дешёвому «Старый монах». Иногда меня пробирало, и я вспоминала о своих намерениях, говоря: — Несмотря на некоторые личные неудобства, мы уже явились в Гоа и давай ко находить не только минусы в нашем обиталище, но и благословление. Для меня быть здесь — привилегия. Давай съездим куда-нибудь вглубь, — на что получала однозначный ответ Поли: — Тебе не хватило езды на автобусе по всей стране в Марокко? Расслабься. И мы продолжали тусить, обозревая штат, перемещаясь на локальных автобусах.

Самостоятельность суждений — привилегия немногих: остальными руководят авторитет и пример. Я старалась спокойно относиться ко всему, т.к. я уже знала, что время всё расставит по своим местам. У меня вокруг за 40 лет было масса примеров, и ни одному мне не хотелось следовать. Я искала себя, искала свой Путь. «В этом нашем атомном веке, с его тайными страхами, человек ищет руководство, сознательно или бессознательно, но снова ищет Бога» К. Юнг В Индии, благодаря веротерпимости и толерантности страны — миллионы Богов. По соседству живут представители всех концессий мира. Но Гоа преимущественно католический штат, с тех пор, как португальцы завезли и насильно насадили христианство.

Мы добрались в Старый Гоа. Массовость прихожан в церковь — это первое, что меня поразило. Толпы темнокожих людей, броско выряжаются в яркие атласные рубашки и платья, лакированные башмаки, длинные брюки, несут с собой блестящие сумки и важно шествуют по пыльным дорогам среди отдыхающих коров и хаотичного движения всего, что может двигаться. Марио Миранда, местный художник-карикатурист, стал самым популярным, за точность отображаемого фарса. Даже без комментариев.

К моему удивлению, Гоа оказался азиатским Ватиканом, центром католицизма всей Азии. Но в храмах на статуях святых висят гирлянды из живых оранжевых цветов и около входа можно заметить десятки пар тапочек, это из-за моторики физической памяти. Индийцы туристы, входя в храм, разуваются, как в индуистских темплах, сикских гурудварах, мусульманских мечетях, по своим привычным обычаям, внутрь идут босиком. Поэтому синтез религий на каждом шагу. Несмотря на пафос и стремление гоанцев выглядеть христианами, больше они похожи на Мариомирандовскую пародию на верующих, на маскарад, на клоунов. Неокрепшие за 451 год колонизации христианские традиции, впитали свои истинные исторические ведийские корни.

Комичность начиналась с названия кафедрального собора Бон Джезус и заканчивалась святым Игнатио Лойолой, святым распутником, которому принадлежит фраза «цель оправдывает средства» Достаточно анекдотично. Такое ощущение, что это русский 101-ый километр, куда ссылали всякое отрепье или португальская Австралия, место отбытия наказания осужденных англичан. Впрочем, город Тула, где я росла, славится не только самоварами, пряниками, оружейниками и гармонистами. Сюда был сослан Петром-I знаменитый Левша, который подковал блоху. Кто такой Левша? Ссыльный за 101-ый км. от Москвы. Мне не привыкать. Но аналогии меня забавляли.

Сатанинским образом подвешенные пятиконечные звёзды, вверх ногами, гоане выдают за Вифлеемскую звезду, указывающую место рождения Иисуса. Рождественские инсталляции на грязных, пыльных дорогах и подворотнях совершенно не сочетаются с повсеместной символикой свастики и знака ОМ. Напоминая гоанским католикам о том, что не надо ждать судного дня, он происходит каждый день.

Святой Франциск Ксавьерий, а затем инквизиция обращали язычников в христианство, не стесняясь в средствах, цель оправдывалась. Так и гоане приспособленцы, наменяли себе европейских имён и решили, что этого достаточно для показательной смены веры, чтобы получить от колонизаторов себе свои привилегии.

До прихода праведных католиков, локальные жители Гоа умудрялись жить достаточно мирно под мусульманами султаната Юсуфа Адил шаха. Дарвин открыл, что растительный и животный мир существуют не сами по себе, а приспосабливаются друг к другу. Локальные жители, с 1510 года — одни мигрировали, другие вымирали или погибали, третьи спустились с бесплодных денежных деревьев, как Дарвинские дриопитеки и приспособились к жизни на земле под чужими именами.

Католические гоане выглядят потешно, как колониальный атавизм. Ведь на португальском в Гоа никто не говорит, тем более не думает. А родным считается язык, на котором ты думаешь. Кстати, службы в костёлах проходят по расписанию, то на Конкани, местном гоанском языке, то на Маратхи, языке штата Махараштра, то на Каннада, языке соседней Карнатаки, то на английском.

Мой первый визит в Гоа кроме восторга, удивлений и массы впечатлений, принёс мне и первые зарубки на теле. Один познакомившийся с нами в автобусе индиец, сносно говорящий на русском, вызвался показать нам с Полей вечером, северные пляжи Гоа. Мы обрадовались и согласились.

Пляж Бага был местом нашей условленной встречи. Вдруг электричество внезапно погасло, но в темноте ярко светила полная луна и разбавляла темноту так, что можно было ощутить себя кошкой, т.к. видимость оставалась хорошей для человеческого глаза. Мы обе заворожено смотрели на луну. Вдруг нечто, как чёрная бархатная кулиса, перекрыло лунный свет вместе с самой луной. Затмение. Это был плохой знак, я чувствовала. Поля не придала этому особого значения. Мне же стало, отчего-то тревожно. Луна нигде не ослабляла своего влияния на меня.

Тут явился русскоговорящий индиец, и не один. Объяснив нам, что мы поедем на двух мотоциклах, поэтому он пригласил с нами приятеля. Поле приятель понравился, большеглазый, с длинными густыми чёрными ресницами и она решительно запрыгнула к нему сзади на сидение: — Отлично! Поехали! Новое приключение! Северные пляжи Гоа в ночи. Я молча повиновалась. Куда? Да куда везут, это возможность посмотреть ещё что-то новое. По дороге нам попался индуистский храм, где шла служба. Такое я не могла пропустить:

— Стоп-стоп. Дайте мне время. Я хочу посмотреть службу.

Внутреннее наполнение индуистского темпла в реальности я увидела впервые. Внутри на полу сидели люди, приятный аромат видимым дымком клубился из входных дверей в ночь, во главе сидел брамин, единственный лицом ко входу. Я присела рядом со всеми на пол. Ловила звуки приятной медитативной и одновременно ритмичной музыки, раскачивалась со всеми сидящими в такт. Мне хотелось мяукать, как валерьяновой кошке, вдыхая ароматы благовоний. Не понимая ни одного произносимого слова, я получала некую информацию из вне. Просто звуковые волны и ароматы не нуждаются в смысле или переводе. К таким ритмичным потокам звуков, я всегда была очень чувствительна. Для меня, как для любого мистика мир имеет две градации: священное (сакральное) пространство и пространство обыденной жизни. Мистик между этими мирами, он на стыке двух миров. Я попала туда, куда мне так давно хотелось.

Но тут появилась в дверях Поля, стала гримасничать и замахала руками на выход. Пришлось опять подчиниться.

Моя беда случилась уже на обратной дороге, в районе Анджуны. Изрядно набравшись местного рома, я настояла дать мне порулить мотоцикл. В результате — на скорости не вписалась в поворот и оставила на красной лотеритовой обочине половину лица, и часть правой стороны тела. Мой пассажир, русскоговорящий индиец, ехавший со мной сзади, вовремя спрыгнув, остался цел. Подружка Полина со вторым парнем, остановились онемев. Пока я валялась без сознания, мой пассажир закатил истерику в панической одури с выпученными глазами и махая руками, как пропеллер:

— Всё кончено. Надо смываться, срочно! Надо убираться с места происшествия, иначе у нас будут бо-о-ольшие неприятности, разборки с полицией. Я могу потерять работу и уважение. Скорее садимся на байки и валим, валим отсюда! Её скоро кто-нибудь обнаружит, и опознают, и разберутся. Нам нельзя здесь оставаться, нас затаскают по полиции. Это очень, о-ооочень большие проблемы!

Полине, стоявшей в безмолвном оцепенении, в это время приходили другие мысли. Как она скажет моей матери и сыну о случившемся, как она повезёт мой гроб, или меня сожгут по индийской традиции? И только второй приятель оказался вменяемым и адекватным. Подошёл ко мне и стал прощупывать пульс. А когда я открыла глаза и даже зашевелилась, то и Поля отмерла и выдохнула:

— Сажаем её с нами третьей, — решительно отдавала приказы она своему приятелю. — Едем срочно в отель. Меня посадили в кольцо между водителем и руками Полины, чтобы я по дороге, как неваляшка не свалилась. Мой же пассажир ещё немного поохал по поводу царапин на мотоцикле, покачал головой, поцокал языком, сокрушаясь, и, подсчитав, во сколько ему обойдётся ремонт байка, последовал за нами.

Мне повезло. Всё обошлось малой кровью. Разодранная, но не поломанная, я смеялась над собой и своим безрассудством. Ведь я впервые в жизни села за руль мотоцикла, без шлема, пьяная, в ночи, после двухминутного инструктажа, где газ и где тормоз. Но я вела этого железного коня, через спидбрекеры, ямы и ухабы, как будто всю жизнь каталась не на электромобилях в парке и даже не на моих автомобилях с правосторонним движением, а как настоящая заправская байкерша- гонщица. Это и привело к трагедии, когда я не захотела дать себя обогнать и прибавила газа, не зная дороги, а резкий поворот не оставил выбора. Либо прямо в кювет с топкой речушкой и змеями, либо рискнуть завершить манёвр, выбрала второе. Да и времени на выбор не было. Конечно, я не справилась с управлением и даже не снизила скорости.

Дураков учат. Я легко отделалась. Но две недели не выходила под солнце, вела ночной образ жизни. К этому располагала близость отеля от знаменитой и самой популярной улице северного Гоа — Титос Лайн. Это как Арбат в Москве. На каждом шагу тусовочные места, кафе, бары, рестораны, пабы, клубы. Улица заканчивается выходом на песчаный пляж Бага с шеками и музыкой.

Целыми днями, одиноко сидя в номере отеля на подоконнике, всматриваясь в красоту природы через окно, в растрёпанных мыслях, с мокнущими ранами, я вспоминала своё детство на подоконнике больницы в ожидании мамы. Только сейчас со мной было всё в порядке. Всё шло на пользу. Для меня это время стало вынужденным ретритом, випасаной, медитационным периодом, не знаю с чем ещё сравнить, но я тихо благодарила судьбу за свой исход. Эта практика дала мне возможность переосмыслить всю мою жизнь. Обстоятельства, казалось этого и добивались. Дни сменялись ясными ароматными ночами, с улыбающейся мне Луной, улыбкой Чеширского кота.

К концу нашего трёхнедельного отдыха, я уже знала не только Титос Лайн, но и водопад Дудхсагар, Анджуну фли-маркет, два субботних ночных рынка, Арамболь, Морджим, Мандрем, Вагатор, лодочную станцию в Синкериме, форд Агуада и многое другое. Я полюбила и оценила свою жизнь в Гоа, потому что именно любовь к жизни помогала мне успешно идти вперёд. Теперь я убедилась в правильности своего выбора и точно знала, к чему стремлюсь и чего заслуживаю. В Индии, наконец, я научилась доверять себе и собственным ощущениям, проживать свою собственную жизнь!

Я ждала годы, что моя жизнь изменится, но сейчас я знаю, что это ОНА ждала, когда изменюсь Я. Если Вы думаете, что для счастья Вам нужен второй человек — Вы ошибаетесь. Для счастья достаточно Вас самих. Второй нужен для того, чтобы разделить с ним своё счастье.

Никогда и нигде в жизни я не чувствовала себя на Родине больше, чем в Гоа. У многих людей вообще нет Родины. Это может звучать странно — но это факт. Кто-то может возразить, мол, я родился в России или на Украине, значит, моя Родина — Украина или Россия. Но это лишь иллюзия. То, что вы родились в какой-то стране или у вас есть соответствующие гражданство, равно как и паспорт, еще не значит, что у вас есть Родина. «Родина — это конкретное место. И это место обязательно должно быть на Земле. Вот и всё» В. Синельников

Сейчас-то я понимаю, что Бог меня хранил для чего-то определённого, давал уроки и показывал, что надо учиться считывать знаки. Моя прежняя самость стекла с меня вместе с кровью и корочками заживающих ран, оставив в напоминание лишь шрамы на коже. Внутри же шёл созидательный процесс роста, заполняющий меня от горизонта до горизонта. Смена тьмы и света перестали иметь значение.

Никогда я ещё не испытывала применение свободы в полной уверенности достигнуть желаемого. Это был первый решительный вызов самой себе — в сорок лет начать учить английский язык с нуля, поменять образ жизни и даже страну. Я стала жить так, как будто я никогда больше не буду такой молодой, как в данный момент, сегодня и сейчас. Я не боялась любви, хотя и знала уже, что она может преподнести много сюрпризов. Просто наступила зрелость, с опытом. Да и зачем убегать от прошлого, если благодаря нему я стала мудрее и могла использовать его в будущем.

Во второй раз в Гоа я явилась самостоятельно, одна. Теперь я была более осмотрительной. Зря не рисковала. Сняла очаровательный домик и жила в своё удовольствие. Однако, страдать гораздо легче, чем изменяться. «Чтобы стать счастливым, нужно иметь мужество» Б. Хеллингер Я поняла: ничего не произойдет, пока один опыт не заменится другим. Пока не наберутся новые впечатления, и их критическая масса не вытолкнет все остальное из памяти. Определено, для меня Индия обладала целительными свойствами. Каждому своё. Я сумела обнаружить в себе необходимый потенциал, может быть, в самый последний миг.

Ко времени второго визита я уже не боялась экзотической неопределённости жизни, потому что знала: чтобы ни происходило, это только сделает меня сильнее и увереннее в себе. Самообразование английскому проходило нелегко, рядом не было, кто бы мог помочь, не смотря на то, что я находилась в нужной мне языковой среде. Я не собиралась расставаться со своими мечтами только из-за того, что есть некие трудности. Я стремилась исполнить свои мечты, а не забыть о них.

На диком пляже, в той части Баги, где его пересекает речка, я возвращалась домой, когда мне позвонила знакомая. Извлекая мобильник из кармана, я сосредоточилась на разговоре, в то время, как кучка индийских детишек закричали мне, — « Снег, снег!» — я не обратила на них особого внимания и продолжала разговор, идя к своей лестнице с колоннами, ведущей на второй этаж.

— Снег! Снег! — вопили детишки с выпученными глазами ещё громче уже не одни, а с выбежавшей на балкон взрослой женщиной

— Странные дети, — регистрировала я приятельнице по Тф происходящее, — где они снег то видели? Их бы сейчас в февральскую Россию, а не кусок льда из холодильника или в мультфильмах снег, наверное, «Ледниковый период» насмотрелись. Но женщина свесилась с балкона, наклонившись вперёд указывая мне под ноги:

— Снег! — поведение взрослой женщины поразило. И я таки глянула под ноги. Прямо передо мной извивалась змея огромного размера. Следующий шаг — и я наступила бы ровно на неё.

Реакция у меня была молниеносной, хоть я и была дезориентирована в направлении, но отпрыгнула так далеко, что мне мог бы позавидовать олимпийский прыгун в длину. А пронзительный визг, который я издала, вероятно, был услышан за горами Западные Гаты. Мои вены на шее вздулись, но я была в безопасности. Спасибо милым детишкам и доброй женщине за их проявленное участие ко мне. Оказалось, что слово, которое они кричали мне всё это время, было не «снег», а «Снейк», что значит Змея. Особенности изучения английского не только в языковой среде, но и в тропическом Гоа учат быстро. С этого дня я перестала даже путать произношение английских слов «пиво с медведем», «сумку со спиной» и «бога с козлом»

Находясь на берегу моря, среди пальм, залитых солнцем, я лежала и смотрела в небо. Я, в общем, была совершенно счастлива. Мною безотказно двигали вперёд мои мечты. Мысли о переезде становились всё более реальными и решительными, я рассчитала свои накопления.

В конце концов, я не была растерянной героиней «Ешь, молись, люби». Потому что за моими плечами уже было два брака, сын. Мне именно хотелось получить право жить наотмашь, без плана и расчета, без постоянной мысли о том, как найти стабильность.

Я решила, что самое главное — попробовать максимально делать то, что нравится. И попробовать все, что когда-то хотелось. Где я буду это делать, было определено. Гоа, Индия. Вероятно, не знай я себя так хорошо раньше, я бы ничего в жизни не добилась. И мне не на что было жаловаться, плакаться, не о чем стало жалеть. И не было мыслей, что может и это пройти очень скоро, как и всё проходит. Я решилась пережить всё, абсолютно всё, что мне преподнесёт мама Индия. Мечты осмелели вместе со мной.

У меня начался долгожданный период свободы. Мне хотелось быть ребёнком. Изучать снова мир. Мне хотелось получать тот опыт, которого не было, потому что я родилась взрослой. Потому что нужно всегда было быть разумной, работящей, рациональной, надеяться только на себя. Потому что в то время, голодное и страшное время начала 90-х, я себе дала слово, что до совершеннолетия сына я буду жить для него, забыв о себе, и приняла эту ответственность. И вот в свои сорок лет я, наконец, получила от самой себя право на яркую одежду и безответственное поведение. Освежающие глотки Свободы жадно питали моё воображение. Я могу быть собой. Без навязанных обязательств, нелюбимой работы, маленьких детей и прочих комплексов и привязанностей русского человека из 70-х годов.

Только я сама всегда была своим собственным врагом и боролась всю жизнь сама с собой. И вот борьба с самой собой закончена, она преобразовалась в Любовь. Нельзя спорить со своими потребностями и желаниями. И если для чего-то и нужен был мой тернистый путь, так это для того, чтобы все мои желания теперь принять как единственно правильные. Все это стало понятно с первого визита в Гоа. Место, которое подарило мне мой женский бунт, показало мне твердо: метания и суетность закончены. «Все двери открыты, подтолкни, не ищи ключ» М. Тереза

Я все придумала, потому что я запоминала все знаки, которые показывала мне Индия. И я приняла себя такой, какая я есть. Я перейду любые пределы, если мне так будет угодно. Гоа казался мне раем, местом бессмертия, но я была готова здесь даже умереть, когда наступит час избавления от тирании тела. Улетучилось чувство ущербности. И я наслаждалась моим любимым летом, солнцем, полноценной собой.

Мои сладкие воспоминания детства здесь были не только о летних каникулах в Калининграде, но и ещё в более раннем ясельном времени, когда на тихом часу я лежала на раскладушке в пижаме под одеялом, среди детей мирно спящих, тихо посапывающих и смотрела в окно на облака. Все спали, а я с открытыми глазами тихо играла воображением. Эти ожившие картинки из облаков, меняющиеся и перевоплощающиеся то в злых, то снова в добрых персонажей, — а я не боялась ни тех ни других. Понимая, что рассыпающаяся картинка одного сюжета — это начало следующего. И мне нравилась их изменчивость, неисчислимое количество вариаций и их скорость. Самые счастливые времена и события в моей жизни возвращались ко мне из моих детских грёз, мне снова становилось интересно жить. Я вернулась к себе счастливой, давно утраченной и почти забытой. «Всё было встарь, всё повторится снова. И сладок нам, лишь узнаванья миг» О. Мандельштам

Здесь мне хотелось кружиться, кружиться, утопая в новых эмоциях, которыми так щедра гоанская земля, поэтому тёплому, божественному прибрежному песочку, среди запахов пряностей и специй. Игра в жизнь продолжалась. Интерес исследователя мира вокруг и мира внутри себя был запущен и закручивался в сюжет без жанра. Кружение. Итак, я разрешила себе иметь все, что хочу. Никогда не говори никогда, — размышляла я с улыбкой.

«Кто умеет слышать Индию, — тот умеет слушать себя» С. Кочнев «ОМ»

4 АБУ. Первая встреча

«Бесполезно тратить всю свою жизнь на один единственный путь, особенно, если этот путь не имеет сердца. Поступай так, словно это сон. Действуй смело и не ищи оправданий» К. Кастанеда.

— Невозможно…

— Возможно, если ты в это веришь. (Алиса в стране чудес)

Жизнь всегда ждёт подходящего момента, чтобы действовать. Школы, мамы, дети имеют право составлять обо мне любое представление, я имею право не соответствовать их представлениям. Так я решила. И я начала осознанное создание себя. В Россию я ехала с уже обдуманной целью, — вернуться жить Домой — в Гоа.

Москва 2011. Прежде всего, я произвела уборку жизни во всех трёх измерениях: прошлом, настоящем и даже в будущем, где уже было навалено мусора в виде представлений о нём. Понимая, что в полный стакан воды не нальёшь, если не разобрать багаж прошлого опыта, хлама и хвостов.

Смотря на собственную мать, я прекратила жить, как будто мне осталось ещё 200 лет. Все реорганизации придали мне заметной силы, и свежей энергии.

Раздала всю зимнюю обувь и одежду подругам. Отдала часть мебели, посуды, техники и сувениров из разных стран. Очистила даже виртуальное пространство, удалив ненужные файлы и фотографии по принципу — очищение это высвобождение энергии. Мне надоел даже не оправданный стереотип творческого беспорядка, прикрывающийся склонностью к искусству. Пришло время ускоряться, а чем больше груза, тем медленнее скорость. Мне стала не нужна лишняя накопленная информация, она тормозила, захламляя каналы и порталы, создавая мощнейший информационный шум, из-за которого можно совершить много ошибок, а у меня их было уже и без того перебор.

Выкинула весь мусор из своей жизни на физическом, энергетическом и ментальном уровнях. Без глубоких поисков целей, смыслов, миссий и предназначений, иначе на это бы ушло ещё 20 лет и уйма энергии. Я без сожалений развелась с нелюбимым мужем.

Я сжигала все мосты, зажигая любимые благовония, привезённые из Индии, и разрыдалась от эмоций, когда получила письмо от сына из армии. Он благодарил за мои отданные ему лучшие годы, и подписал: «Мам, я буду счастлив, если ты станешь счастливой!»

Эти строки стали благословением и напутствием от сына. Разве это не мистика, когда 20 лет назад, я отпустила именно столько времени для освобождения?

Невозможно любить ни по принуждению, ни из лучших побуждений, ни вопреки страху одиночества, ни по заказу! Это было понятно даже моему сыну. Благодарю. «Без любви жить легче, но без неё нет смысла» Л. Толстой

Я знала, что любовь трудна, когда это любовь, но там, где больше всего опасности — больше всего надежды. «Пока вы не освободите место в своей жизни для важного для вас человека, каким вы являетесь сами для себя, вы всегда будете искать и терять» Р. Бах Теперь мне предстояло находить.

Я уже была влюблена в Индию и была готова к любому риску. Была аккуратна с мыслями, ведь они творят реальность. Я предпочла Индию своей стране или любой другой. Я была убеждена, что силы вселенной никогда не судят и не критикуют нас, они принимают нас такими, какие мы есть, а затем только отражают наши убеждения автоматически. Мне захотелось стать мигрантом, перелётной птицей. «Ни одно желание не даётся тебе отдельно от силы, позволяющей его осуществить» Р. Бах

Моё желание сформировалось, когда я впервые попала в Хампи, штат Карнатака, где пришло понимание, что мир фрагментарен и непостоянен. Я ощутила себя маленькой марионеткой среди многовековых гранитных скал причудливых форм, как гигантских декораций театра кукол. Сама я знала системы театральных кукол, уже имела опыт их вождения, но в Хампи я поменялась местами с навязанным кукловодом, обрела своё место силы! И я обрезала эти искусственные нити иллюзорного кукловода, поняв, что в мире и без них всё взаимосвязано. Нужно только уметь замечать детали, сонастраиваться, принимать влияние природы, наблюдать.

В Хампи я разглядела в себе индивидуальность, которая сама может настраивать свою траекторию движений самостоятельно. А не пассивно принимать всё, как есть, просто пытаясь вписаться в стабильный, предварительно налаженный кем-то порядок.

Именно в Хампи меня озарило, что наше личное высшее благо исходит не от ограничений и социальных ролей. А от ярких и радикальных собственных мыслей, которые подрывают условности общества, расширяя границы сознания и главное — возможностей. Да, решила я, великие перемены в жизни вполне выполнимы. Вперёд! «Когда чего-нибудь сильно захочешь, вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы желание твоё сбылось» Коэльо.

Сидя в тёплой московской комфортабельной квартире, с бесперебойным электричеством, газом и водой, листая на компьютере мои недавние фотографии с путешествий по Индии, я улыбалась будущему. Я сама навела на себя некий пульт дистанционного управления, своими руками переключала свои программы. Причём, все каналы отражали, только мою целенаправленность. Я однозначно была оптимисткой. «У оптимистов сбываются мечты, а у пессимистов — кошмары» Б. Шоу.

В любом источнике информации со мной всё разговаривало цитатами и символами, подсказками и напутствиями: — Единственный способ жить хорошо — это уходить оттуда, где плохо; — Не меняй свои мечты только потому, что ты не знаешь, как сделать их реальностью; — «Человека делают счастливым три вещи: любовь, интересная работа и возможность путешествовать» Бунин; — Слушай своё сердце и делай так, как подсказывает тебе интуиция — и ты найдёшь правильный путь; — Твоя жизнь — это холст. Рисуй то, что пожелаешь. И не слушай тех, кто не умеет рисовать; «Счастлив не тот, кто имеет всё лучшее, а тот, кто извлекает всё лучшее из того, что имеет» Конфуций

Даже открыв свой собственный дневник 20-и летней давности, я попала на выписанные мной цитаты молодости Виктора Цоя: « Нет тюрьмы страшнее, чем в голове; — Перемен требуют наши сердца» Да, жизнь была бы очень трагичной, если бы, не была такой забавной. Я расхохоталась.

Интернет. Просматривая бесконечные рекламные сайты в поисках работы, наконец, я наткнулась на нужную вакансию. Работа гидом — это вполне посильная для меня роль, пожалуй, самая подходящая и интересная. Всё складывалось неимоверно чудесным образом. Основная часть мерцающих вопросов моего будущего приняла форму счастливейшей развязки. Вот уж, точно, там, где нас ждут, мы всегда оказываемся точно в срок.

Вскоре, меня пригласили на собеседование. Это событие не удивило. Кто ищет, тот всегда найдёт, это должно было случиться. После беседы, мне сразу было определено место работы — гидом на север Гоа. Ура!! Спасибо, поверившим в меня Стасу Дикову и Елене Зелениной. Начался курс обучения рекрутов на сезон работы, у меня к уроку английского прибавился второй ежедневный урок — по Индии. Весь список литературы я добывала по всей Москве, редкие книги, заказывая по и-нету, читала и выписывала необходимую информацию, систематизировала даты и события, узнавала для себя невероятное количество информации. Я носилась по всему городу с одних курсов на другие, еле успевая заливать бензин в машину. Чтобы поймать счастье, надо уметь бегать. Жизненный успех и реализация во всех сферах возможна только на высокой скорости.

Каждый день своей жизни я стала принимать, как бесценный дар, предложенный мне. Я просто приняла игру со своими возникающими желаниями, как играет Аравийское море на Индийских просторах с любимыми волнами. « Для начала услышьте себя самого. Научитесь получать удовольствие от компании самого себя. Станьте настолько счастливым, что вас больше не будет беспокоить, придет к вам кто-то или нет. Если тебе плохо одному, то вряд ли с тобой будет хорошо другим» — Ошо.

Прежде всего, я делала ставку на настоящие чувства, чтобы сделать свою жизнь наполненной настоящими отношениями. «Отношения — это не цель и не смысл жизни, а всего лишь средство для полноценной жизни. Единственная цель общения — сотворчество, созидание» В. Синельников.

Я верила, что настоящий и достойный мужчина обязательно почувствует меня и будет желать быть рядом со мной всю свою жизнь. Потому что я — такая женщина… Свободная, счастливая женщина! Я уже была готова, что «любой человек принесёт нам страдания, просто, нужно найти того, кто стоит наших страданий. Идеальных людей не существует, но всегда есть один человек, идеальный для тебя», — верила я Бобу Марли.

Джеф Фостер очень убедителен: «мы получаем в жизни то, во что верим: Мы должны знать, что у нас не всегда будут ответы на наши вопросы, но это не значит, что мы одни в этом мире. Мы должны понимать, что жизнь не всегда будет иметь смысл или следовать нашему плану, но это не значит, что мы не сможем найти то, что так долго искали. Мы просто должны отпускать, освобождать место, доверять. И позволить тому, что суждено быть нашим, отыскать нас». Да.

На курсах гидов, для работы в Индии, ежедневные лекции проводились двумя знатоками посменно, они знали не только теорию, но и сами успели отработать гидами не один сезон. Ещё в процессе знакомства на первом же уроке нашей группы, на Арбате, где проходил и лекции, — стало понятно, куда я попала. Меня окружали исключительно не случайные люди.

Каждый участник представлялся и знакомил с собой в нескольких предложениях. Здесь был парень, который отработал 6 лет военным переводчиком и знал английский и арабский языки; девушка с о. Сахалин, которая преподавала английский и знала ещё и японский; двое знали английский и испанский и у них за плечами МГУ; преподаватели, переводчики, стюардессы, гиды со стажем, учителя, журналисты…

Сначала мной завладело восхищение молодым поколением, потом пришло понимание, что я чудом среди них. Чудеса начинались. И я стала убеждать себя, что принадлежу одному из тех редких немногих счастливчиков, которым удаётся превратить своё хобби в работу и использовать навыки своих прежних профессий в своей предстоящей деятельности. Работа гидом лишь поможет мне раскрыть мою творческую сторону актрисы, — решила я, и старалась не тушеваться.

Сосредоточившись на совершенствовании своего эмоционального и духовного уровня, я не сравнивала себя с другими. Эта игра заведомо была проигрышной. Раньше я бы поддалась сомнению, бичевала бы себя вопросами — что я здесь делаю, среди перспективной молодёжи, испугалась бы одной мысли о глобальных переменах в жизни, усомнилась бы даже в правильности мечты. На этот раз я поверила в себя. У меня наметился свой Путь, и я следовала своим желаниям. Трансформировала свой поток мыслей и намеренно повернула его в нужное мне русло: без паники. То, что вы можете воспринимать спокойно, больше не управляет вами. И я не сдалась. «Самое высшее наслаждение — сделать то, что, по мнению других, вы сделать не можете» У. Бэджот.

Время настало. Все курсы были закончены, машина продана. Вряд ли кто чувствовал себя более счастливым, чем я. Счастье заразительно. Чем счастливее вы, тем счастливее те, кто вокруг вас. И хотя, сказочной жизни не бывает, как и идеальных людей, я стремилась жить нескучной жизнью, полной приключений. «По вере вашей да будет вам!» Библия.

«Ты когда-нибудь чувствовал, что тебе не хватает того, кого ты никогда не встречал?» Р. Бах Да, я чувствовала его нехватку 40 лет. Воображение важнее, чем знания. Знания ограничены, тогда как воображение охватывает целый Мир. А в моём воображении уже присутствовал Абу.

Индия. Явно связанная чем-то большим, чем случайность наша дружная компания прибыла в аэропорт к условленному времени в полном составе. Дата вылета совпала с днём рождения одной девушки из нашей группы. Праздновали на ходу, в аэропорту. Мы были, как семья, все такие разные, но ставшие друг другу такими близкими, за месячный курс обучения. Наша компания действительно была разношёрстная, но очень сплочённая. Это все отмечали.

По прибытию в Индию нам предстоял обзорный тур, проехать весь путь всех туристических рабочих маршрутов нашей компании, и это было намного интереснее, когда теоретически мы были уже подготовлены.

На ленте выдачи багажа не оказалось чемодана именно нашей именинницы, но нас это не расстроило, и я охотно поделилась с ней одеждой. Организаторы постарались спланировать всё в самом лучшем виде. И, если курсы в Москве для нас были платными, то все расходы по ознакомительному туру компания взяла на себя. Авиабилеты, размещение, питание и визы всё оплачивалось компанией. Мы приземлились в Дели. Единственная разница между плохим и хорошим днём — это твоё отношение к нему! День был прекрасным! И снова здравствуй, Индия!

События развивались настолько стремительно, что мелкие неприятности мы пропускали: мусор, пыль, грязь, трущобы, пронзительная вонь, от реки Ямуна в Дели…

Объём информации, скорость наших перемещений и беспрерывное общение между собой превратились в карусель, из которой мне нельзя было выпадать, не смотря на возраст. Голова шла кругом, но я продолжала строчить и моя общая тетрадь подходила к концу. Иногда я зарисовывала маршруты, записывала русскими буквами английские слова и индийские названия. Времени на грамматику английского совсем не было. Но меня ничего не останавливало, и всё было в радость. Постоянно приподнятое настроение и бодрость держали меня в тонусе.

Всё происходящее можно сравнить с безостановочно вращающимся калейдоскопом, всё кружилось, увлекая в глубины колеса Сансары. Всё проносилось со скоростью звука, но оставляло впечатления благодарности, за то, что мне выпала возможность всё это увидеть, услышать, побывать, оценить, запомнить, систематизировать в интересные истории для подачи публике. Меня ждали мои зрители, новые зрители — мои туристы.

Три дня спустя наша компания из 20 человек отправлялась уже в недельный тур по туристическим местам штата Карнатака из Гоа. На лицах не наблюдалось и тени усталости. Поднявшись ранним утром, мы сложили свои чемоданы в офисном помещении и стали рассаживаться по машинам. Среди уже знакомых лиц появилось новое.

Я повернулась на голос, который был богат и авторитетен, такой голос явно привык быть услышанным, прекрасно поставленный с сильными связками, членораздельной речью, глубокий, зычный и изящный одновременно. Он говорил с интонациями, как диктор Всемирной Службы «ВВС». Принадлежал он невысокому темнокожему спортивному человеку со сверкающими глазами, теребящему мочку уха большим и указательным пальцами. АБУ.

Он выделялся из всех не только ярко-красной футболкой, кепкой с длинным козырьком и природным загаром, но и проницательным светом своих глаз, равным первым лучам восходящего солнца, и только мефистофелевская бородка торчала на гладко выбритом черепе. Мне показалось, что он взирает сразу на все миры одновременно. Пружинистой походкой он подошёл к толпе рассаживающихся участников тура по машинам «Тойотам». Кто это? Парень настолько органично влился в нашу многочисленную группу, что не все сразу заметили его появление. Он энергично общался с организаторами, здоровался за руку и был активным в движениях. АБУ.

Я не понимала смысла его слов, т.к. он говорил на английском, но наблюдала, как чётко и красиво поставлен его голос, с какой откровенной, открытой, широкой улыбкой он очаровывал присутствующих. Его уверенная манера держаться настолько естественна, без тени фальши или наигранности, что сразу подкупала. АБУ.

С Абу мы ехали в разных машинах. Так нас рассадили организаторы. Но на каждой остановке, на завтрак, обед или объект экскурсии Абу заполнял собой всё пространство и захватывал внимание всех окружающих. А я не понимала по-прежнему ни слова. Хотя сразу оценила его талант и актёрские способности — ибо он магнитом притягивал к себе всё внимание. Он вёл наш обзорный обучающий тур по Индийским маршрутам, уже на практике, как лучший гид из Гоа.

С нами был не один представитель Индии, но Абу был фаворитом для всех. Это типажный, характерный, обаятельный и очень увлекающий человек, умеющий заинтересовывать и держать внимание, паузы, смешить и заставлять задуматься отвечать быстро и с юмором, но не поучая. Не понимая ни слова, я видела, как он владел публикой, и ясно представляла себе, как надо работать с туристами, — как со зрителями в зале театра.

Мои размышления не раз прерывались внезапным смехом вокруг, — это все хохотали от очередных шуток Абу. Я единственная кто скупо реагировал. У него была удивительная способность увлекать и заражать публику интересом к чему угодно. Его подача была настолько мощной, что даже я, не понимая смысла, порой улыбалась. При этом лишь кивала головой, как китайский болванчик. Его лидерские качества не поддаются описанию, это можно было только прочувствовать. Моё женское начало было подкуплено его магнетизмом, но я не понимала его речи, а лишь наслаждалась его формами и звуком его голоса. Хотя меня ревностно ранило не понимание смысла речей.

Насыщенный событиями день начался с первой остановки на завтрак в придорожном отеле. Нам указали, где находятся уборные и я пошла не столько воспользоваться, сколько посмотреть место, чтобы потом знать, куда направлять будущих туристов.

Под раковиной были лужицы, оставшиеся от протирания плиточного пола по-индийски, то есть просто вода развезена по сторонам, потом же она сама высохнет, как только солнце встанет. Индийцы никогда не перетруждаются, впрочем, как и все азиаты. У них вечная «Сусигада» или сиеста. Два основных правила, которых: 1- никогда не делай сегодня, то, что можно сделать завтра или не делать вовсе; 2- кто понял жизнь, тот никуда не торопится.

Но российскому гражданину моего возраста они казались абсурдными. Ведь нас учили наоборот: «Никогда не оставляй на завтра то, что можно сделать сегодня» — приписывая это выражение дедушке Ленину. А значит — это уже было не просто правило, которому надо следовать, но ты можешь быть обвинён в его неисполнении, при любом удобном случае для партии.

Рассматривая расположение уборных, заодно помыла руки. И тут заметила: на высоком дереве с раскидистыми лапами веток, вальяжно сидит огромная обезьяна. Как выяснилось потом, это был Лангур. Чёрная сморщенная мордочка с внимательными глазками, с длиннющим чёрным хвостом, чёрными кожаными лапами с длинными пальцами, а мех окраса сиамских котов. Этот Хануман задумчиво держал орешек около своих зубов, но вдруг внезапно размахнулся и запулил мне его прямо в лоб. От неожиданности я не успела увернуться и поскользнулась на влажном полу. Раздался шлепок о мокрый пол, и остались только две торчащие ноги из уборной, вскинутые вверх, как в синхронном плавании из воды.

Конечно, все, кто видел эту сцену, стали ржать. Да мне и самой было не больно, а смешно. С кем ещё могло такое случиться? Про себя я подумала, что это лучше, чем моя театральная подруга, которая на Камчатке, плыла на гастроли всю дорогу в каюте, мучительно борясь с морской болезнью, и так отощала, что когда её позвали смотреть Северное сияние на палубу, то её попросту сдуло в ледяное море. Мне было хоть и мокро, но тепло.

Тут же подскочившие ко мне парни заботливо подняли меня и сообщили, что Лангур благословил меня, т.к. обезьяна священное животное Индии, добавив, что это очень хороший знак и я избранная. К моему удивлению, даже оскалившаяся в улыбке обезьяна казала на меня длинным чёрным пальцем и издавала звуки то ли хохота, то ли икания. Как в кино. Что ж — значит, меня благословили, было приятно. Одежда высохла вслед за полом, мы позавтракали и поехали дальше. А эта мультяшная история обратила на меня внимание Абу и публики, хотя чувствовала я себя больше ярмарочным клоуном.

Вся наша группа была в восторге от Абу, но не я. Так как я бегала, то к одному, то к другому и просила перевести мне, то одно, то другое. Но коллеги попросту не успевали за Абу, ведь синхронным переводчикам тоже нужно время, а его у нас не было. Я чувствовала, как много нужной и интересной для меня информации проходит мимо. По реакции коллег я понимала, что он рассказывает, что-то очень важное и — очень интересно. Мне же оставалось всю дорогу только любоваться его артистичностью, атлетическим телосложением и профессиональными навыками гения.

В какие-то моменты наши взгляды пересекались, и я невольно отводила глаза. Но потом снова слушала его голос, и он поглощал моё внимание и мысли. Я рассматривала его орлиный профиль, волевой подбородок, полные чувственные губы, миндалевидные сверкающие выразительные глаза. Любовалась, как уверенно он держится на публике, его выверенными жестами, чёткой дикцией и явно незаурядным чувством юмора, когда даже я смеялась вместе со всеми, не понимая над чем. Его смех настолько заразительный, что не возможно было удержаться.

В какой-то момент, мне показалось, что передо мной мужчина моей мечты, которого я не раз визуализировала в своих желаниях, только светлокожим. В то же время меня сильно напрягало отсутствие общего языка. Абу проводил головокружительную экскурсию по этим надземным катакомбам непримиримо противоречивых маршрутов Хампи, он говорил громко, и он говорил ясно, глядя зрителю в глаза.

На ночлег нас расселили в неожиданно шикарном пятизвёздочном отеле в г. Хоспет, откуда рано утром нам предстояло выдвинуться на рассвет снова в Хампи.

Организаторы компании договорились, в порядке исключения, для нас, не закрывать бассейн с фонтанами и джакузи, а наоборот, включить даже всю подсветку. И у нас была возможность накупаться в прохладной воде бассейна под разноцветными лучами света. Тут, у кого то, возникла мысль отметить такой незабываемый день и выпить виски, перед сном, посидеть в глубине отеля с видом на бассейн. Мы все дружно поддержали эту идею. Накупались, расслабились, выпили. Отдыхали, веселились, шутили.

Наконец, мне представилась возможность — вдоволь поговорить на родном языке, рассказать о своих впечатлениях, поделиться своими историями. Мне нравилась моя аудитория, откликающаяся и понимающая мои шутки. Как только я разошлась вволю, — к нам присоединился Абу. На этом мой вечер закончился. Стоило ему явиться, как всё внимание, в мгновение ока переключилось на него. И я снова сидела, как кукла не понимая ни слова. Выпила виски. Не полегчало. Выпила ещё. Не помогло.

Совсем потеряв всякий интерес к нашей вечеринке, на меня напала жалость к себе, подступил ком к горлу. Возникли вопросы: что я здесь делаю, как я буду работать в стране без знания языка, может быть это профнепригодность, зачем я приехала сюда, почему меня не слушают??? Я не привыкла быть на второстепенных ролях, во мне расплакался лидер, актриса, ведущая. Утирая рукавом слезу, я убежала в номер отеля и продолжила реветь уже наедине с собой. Абу мгновенно завоевал всё внимание, а я просто русская актриса театра кукол, без языка, не умеющая даже поддержать беседу или возразить.

За мной пришла соседка по комнате Арина, пыталась успокоить, вернуть в компанию. Но мне явно нужно было побыть одной. «Если у тебя плохой день, просто помни, что ты можешь поплакать. Если тебе нужно выплакаться в подушку — сделай это. Но затем не забудь встать, собраться и идти дальше» Л. Хей Кто-то ещё приходил и уходил. А я выплакалась и уснула. Мы все мужественно сражаемся со своими демонами. Ежедневно и каждый по-своему. Наши усилия, большие и маленькие, заслуживают похвалы и аплодисментов. Я выяснила — если принять решение изменить ситуацию, то это уже полпути. Дело остаётся за малым: понять, как это сделать.

Наутро, у меня от глаз остались лишь щёлочки, и я с испугом встретила себя в зеркале. Это было похоже на утро китайского пчеловода. Умывание и закапывание глаз не произвели должного эффекта, и пришлось надеть тёмные солнцезащитные очки ещё перед рассветом. Вот такой балериной я вышла из своего номера отеля, как Майя Плисецкая, с её словами, ставшими моим утренним девизом: «всю жизнь люблю новое, всю жизнь смотрю в будущее, мне всегда это интересно. Не смиряйтесь до самого края, воюйте, отстреливайтесь, в трубы трубите, в барабаны бейте… До последнего мига боритесь. Мои победы только на том и держались. Характер — это и есть судьба» Так я училась принимать как данность то, что я пока не в силах изменить.

Стараясь забыть о вчерашних слезах и сомнениях в себе, я последовала из отельного номера за своей соседкой по комнате, Ариной. Направляюсь поспешно на рецепшн, где место нашего общего сбора. И вдруг вижу, как ко мне прямиком навстречу идёт Абу! А — аа — а!! Куда бы деться, как бы скрыться, может он мимо, — спешно подумалось мне. Но нет. Отступать было поздно и некуда, если только спрыгнуть в бассейн, который я обходила вокруг. АБУ стремительно подошёл, взглянул своими лучезарными глазами, осветившими предрассветное пространство и, что самое жуткое — заговорил со мной! Тут мне подумалось, может, он специально издевается? Но ОН так искреннеулыбался, что я остановилась, и его голос врезался мне в память на всю жизнь! По-прежнему, не понимая ни слова, я почувствовала что-то очень тёплое, доброе и светлое в его голосе. И он обращался лично ко мне, а не ко всем. «Сердце бьётся, бьётся, бьётся… и добьётся своего!» Р. Литвинова

На тот момент я предпочла не реагировать, хотя очень захотелось. С глуповатой улыбкой, торчащей из-под солнечных очков, я ничего не ответила, а ускорила шаг и проскочила мимо, чтобы догнать Арину и спросить, что значат слова Абу:

— И что же он тебе сказал? — переспросила Арина.

— Донт край, ю трай. Иф ю вонт, ай вил хелп ю, — нетерпеливо повторила я, выговаривая каждый слог, чтобы не забыть.

— Не плачь, ты попробуй. Если хочешь, я помогу тебе, — перевела мне с улыбкой Арина.

— Так это ж, что значит? Он мне предлагает помощь? ОН!? — удивилась я, краснея, и моё лицо загорелось, а глаза защипали, как ночью от слёз.

— Да, он хочет тебе помочь.

— А откуда он знает, что мне нужна помощь? Как он догадался? — никак не могла я взять в толк, что за чудеса происходят.

— Так он сразу, как ты вчера ушла, спросил, что с тобой случилось, почему ты так быстро и внезапно вскочила и убежала. Я поднялась за тобой, всё выяснила, спустилась назад к бассейну и рассказала ему, — мило улыбаясь, сообщила Арина.

— Донт край. Не плачь, — задумчиво протянула я и… заплакала. Соль благодарности катилась из-под моих солнцезащитных очков. Уже от радости.

Затем, взяв себя в руки, настроилась, — что бы ни случилось, на моём лице должна быть улыбка. «Почти во всех делах самое трудное — начало» Ж. Руссо

Заплаканное утро на восходе солнца на горе Хемакута в Хампи превратилось в чувственный восход моей души. Пробудившееся сердце выстукивало ритмичные мелодии, вторя тактам барабанов Кришнаитов под холмом. Абу увидел меня моими же глазами, его чувствительность к чужой боли отозвалась в нём желанием помочь мне.

С этого дня я стала замечать, что моя жизнь становится именно такой, какой я её всегда хотела видеть. Мир стал волшебной сказкой, а я главной героиней. Мистические совпадения показали мне воочию слишком много чудес, чтобы не поверить в волшебство. Я поняла, что начала создавать собственную новую реальность. Жизнь преображалась. Я вступила на путь, который ведёт к обретению моей цельной, настоящей личности, я пробудилась от многовекового сна.

На вершине холма Химакута, на рассвете, в Хампи, я начала медитировать, что позволило мне ещё глубже заглянуть в себя. Я начала чувствовать, что жизнь восхитительна, и я становлюсь более открытой новому. Важно научиться, не только дарить, но и принимать подарки, т.е. не отказываться от помощи. Ведь принимая помощь или подарки, наше сердце будет открываться, и транслировать в мир энергию благодарности. И начнут происходить чудеса!

И я, словно магнит, начала притягивать новые возможности и счастливую судьбу. Самое главное, благодарить Бога за то, что имеешь привилегию чувствовать, давать и принимать.

Я приняла предложение Абу, как дар. Твой учитель — это не тот, кто тебя учит, а тот, у кого учишься ты. Я нашла своего учителя — АБУ. Я приняла его дар настолько глубоко, насколько глубока я сама. Это чудо каждого вдоха, каждого удара сердца. Это каждое пульсирующее ощущение и покалывание в теле. Это радость, печаль, взрыв творчества. Это неожиданное воссоединение, это новый шанс встретить себя

Кто-то из нашей группы сфотографировал меня на рассвете, на закате, у входа в храм Лотоса в Хампи — и во всех кадрах присутствовал Абу. Случайно входя в мои кадры. Случайно ли? «Люди не встречаются случайно. Случайностей в жизни нет» Ошо.

Как узнать твоего человека? Просто. Ты пойдешь навстречу и столкнешься с ним посередине дороги. Он не знал. Ты не звал. Вы нашлись. И куда б вы ни двигались раньше, вам теперь по пути. Нет ничего ни плохого, ни хорошего в этом мире. Есть только наше отношение к чему-либо.

5 Новый быт. Мы семья

Октябрь. Гоа. Мой рабочий туристический сезон начался так же незамедлительно, как и пришло распоряжение от организаторов, что меня посылают на следующий день на экскурсию с туристами. Несмотря на то, что обзорный тур ещё не закончился, мой сезон начался. Загруженность была по самое горло, ежедневные экскурсии, порой без выходных по 9 дней, на износ. Но даже при такой загруженности, мы с Абу находили время друг для друга. Ведь кем бы ни был Бог любви, Камой, Эросом, Эротом, Амуром или Купидоном, он обеспечил крылатого мальчика с луком и стрелами — и уже запустил их нам ещё при первой встрече.

Насыщенный ритм рабочего сезона не позволял нам видеться часто. Это было похоже на двух любящих, но постоянно гастролирующих актёров двух разных театров. Утешала одна мысль, что всякий период заканчивается, и мы оба знали, когда придёт этот срок, в конце сезона, в апреле-мае.

Нам с Абу доводилось мимолётно встречаться и на экскурсиях, когда мы оказывались каждый со своей группой в одном месте, например в придорожном кафе, куда каждый своих туристов привозил на завтрак. Ведь маршруты были авторства Абу. Или в заповеднике со львами и тиграми, куда мы следовали после знакомства со слонами. После каждой такой минутной встречи, нам обоим вспоминались мгновения, случавшиеся с нами прежде, которые воспринимались, наверное, как самые значительные события в жизнях.

«Влюбиться можно в красоту, но полюбить — лишь только душу» Шекспир. О дни невинности, когда мир был молод, ставшие уже мифологией того старинного времени. Иногда нам кажется, что мы тоскуем по какому-нибудь отдалённому месту, тогда как на самом деле мы тоскуем о том времени, которое мы там провели. Так обманывает нас время под маской пространства…

Поначалу мы оба думали, что до конца сезона нам так и не удастся провести время вместе, больше, чем наши чайные церемонии на моём балконе, между ранними пикапами на экскурсии, где мы общались на своём нами изобретённом языке, языке мимики и жестов или карандаша с бумагой. Так, ко всем языкам Субконтинента, с примесями наречий множества других стран, появился новый, Абу-Алёнин язык. Абу, зная 8 языков, был высокообразованным жителем Гоа, но, не терзаясь комплексом колониальной неполноценности, говорил со мной на девятом. Индия всегда была открыта воздействиям извне. А премьер- министр Неру, справедливо говорил, что «гений Индии в её способности к синтезу».

Попробуйте, однако, объяснить не русскому человеку, кто такая Снегурочка. Или, не зная английского, пытаться понять, что останки Иисуса Христа похоронены в Индии, в штате Кашмир. В нашем языке удивительно сочетались веселье с пантомимой, театр кукол с балетом и графика с живописью. Ради таких вечеров стоило жить.

Удача с совпавшими у обоих выходными улыбнулась на день св. Валентина. Абу пригласил меня уже вечером 13-го февраля, покататься, посмотреть окрестности, поужинать вместе.

Конечно, я приняла предложение. Мои руки задрожали от восторга, но взгляд наткнулся на металлический шкаф с одеждой, наполнение которого состояло из рабочих униформ и полупустых полок. Почти вся одежда была сдана в стирку. Предстоящее свидание меня так потрясло, так взбудоражило, что я помчалась вниз по лестнице забирать чистую одежду с такой скоростью, на которую была способна. Потом ещё час танцевала перед зеркалом, несколько раз переодеваясь. Нет, отражение не тиранило меня возрастом, о ходе времени я напевала как девочка: «Мужчина моей мечты — мужчина такой, как ты».

Когда на неосвещённой улочке я увидела знакомый свет фары байка Абу и услышала стремительно приближающийся характерный треск мотора «Ямахи», сердце уже выпрыгивало и спешило навстречу по дороге, опережая хозяйку. Я кузнечиком запрыгнула на сидение сзади, впервые обхватывая туловище любимого мужчины. И мы помчались по тонким дорожкам Гоа, со странным ощущением полёта, обдуваемые тёплым морским ветерком и тактильной близостью. Гоанская ночь приняла наше единение, среди хаотичного движения вокруг, мы погрузились в пылающие чувства, заглушающие громкий рёв мотоцикла под нами, который только дополнял шум в головах, и был достаточно громкий, чтобы заполнить воодушевлением каждую трещинку на дороге.

Вдвоём на мотоцикле — это самый распыляющий чувства вид транспорта. Новая история вошла в новое русло, и ароматы былых замыслов несли нас в ночные грёзы. Однажды ты совершенно случайно окажешься в нужное время в нужном месте, и миллионы дорог пересекутся. Сначала мы чётко понимаем свои желания, осознаём их, потом ежедневное наблюдение в материальном мире настраивает нас на их исполнение. Вы замечали в своей жизни, насколько случайности не случайны?

Абу в это время соблюдал пост, а я потягивала коктейли, потеряв всякое время, не страшась навечно затеряться в пучине любовной истории, как будто я в первый раз увидела белый свет без оков и уз. Мы оба казались друг другу открытыми книгами. Ночь была в разгаре, когда мы подъезжали к очередному кафе, работающему круглосуточно, желая промочить горло, я порцией коктейля, Абу — водой. Стоило повернуть к входу в кафе, как в наш мотоцикл въехали трое невменяемых молодых индийца на одном скуторе, которые тут же рассыпались в разных позах по дороге. Абу же не только сдержал мотоцикл одной рукой, но и поймал меня, выпадающую на дорогу, другой рукой. Исполненные волнения, убедившись, что инцидент исчерпан, никто не пострадал, мы решили, что самое время отпраздновать моё второе рождение. Хотя с Абу оно было, могло уже быть 22-ым рождением.

Ночь заканчивалась, когда мне пришло в голову посмотреть рассвет, раз уж мы и так всю ночь не спали. Глубоко вдохнув, я повела показывать Абу волшебное место на чёрных скалах, откуда открывается чудесный вид на море и где можно любоваться не только рассветом, но и иногда даже дельфинами и звездопадом алмазных крошек прямо в океан. Я открыла это место и поведала о нём, как о великом секрете, моего сакрального «вьюпоинт», я о нём никогда не говорила ещё ни единому живому существу. А с Абу мне захотелось поделиться: Вселенная — это поле чудес, и только нежелание увидеть это притупляет наше зрение. Он поверил, заулыбался и позволил себя отвести туда. На рассвете, над морем, сидя на чёрных прохладных скалах, не дыша, мы чувственно изучали контуры тел друг друга, испытывая сладость первых робких поцелуев, в густой пелене тумана.

Рассвело в это утро неимоверно быстро, стали различимы не только скалы, но и формы людей. Утро дня св. Валентина наступило. И хоть Абу доставил в это нереалистичное утро меня к дому в полной бессонной усталости, прошептав «увидимся скоро», я ещё долго не могла уснуть, расплываясь во внутренней улыбке, думая о своём могущественном герое своих сновидений. Моё настроение поднималось с каждой секундой, каждым ударом сердца, пока солнце не засветило в небе. Я была без ума от радости и, улыбаясь, проваливаясь в сон, где двигались горы Кавказа, скалы пляжей Гоа и гранитные глыбы Хампи, они танцевали и кружились со мной, как Шива Натарадж, неся очистительное разрушение прошлого. «Вера сдвигает горы, но не многим дано уверовать» Блейк.

Я всегда искала себе Мужчину-Учителя, который смог бы помочь мне познать самую себя. Моя бескрайняя Вселенная нуждалась в человеке, который не пройдёт мимо самых разнообразных явлений моей души и смог бы включить все мои не реализованные женские состояния: девочку, хозяйку, любовницу, Королеву. На такое мог быть способен только Король и потому мне нужен был сильный мужчина, выросший над своими детскими страхами, зрелый мужчина, успокоивший духов предков. Мужчина, который хотел бы быть творцом своей женщины, готовый сам создавать из меня Королеву. Абу был им, и поэтому так ревностно выслушивал пожелания о том, чего бы я хотела. Абу был лучшим мужчиной из всех, кого я знаю.

С этого дня Абу стал моим Королём из моих грёз. Я оказывала ему королевское внимание и почтение. Абу давал мне всё, что делало меня счастливой. К апрелю, отношения перетекли в решение жить вместе, и мы начали свою совместную жизнь, в одной квартире, в одном пространстве.

Я окончательно убедилась, что мне рядом с моим избранным Мужчиной хорошо и свободно. Именно Абу был тем самым сильным Образом, кто понимал чувства женщины. Чувства, а не слова. Он дарил мне своё тепло. Это был Мужчина — Солнце, а я, как цветок, наслаждающийся Солнцем, нежностью, светом и лаской. Какая неисчерпаемо богатая и замысловатая вязь человеческой жизни!

Самое сильное слово на свете — «Мы». Оно вдохновляет, поддерживает, утешает… Оно учит жить, не только для себя… Мы — это лучше… Чем Я, чем Ты. Это ощущение, которое даёт нам силы жить, верить, мечтать, а главное любить!

На одном из экзаменов по сценической речи, учась в театральном институте, я читала отрывок из Э. Ионеско «Король умирает». Стало ясно, как ещё 20 лет назад я бессознательно запустила бумеранг своих желаний, видя смысл в жизни в большой светлой Любви. В Индии желание исполнилось, все помыслы реализовались в точности:

Мой дорогой король. Нет ни прошлого, ни будущего. Есть только настоящее до самого последнего конца. Живи в настоящем! Жизнь и смерть только слова. Освободись от определений. Растворись в громаде бытия — и ты станешь безграничен и вечен. Будь удивлен, будь ослеплен, как в то утро, когда мы с тобой на берегу моря встречали зарю. Ты весь светился радостью и говорил, что жизнь плодоносна и безгранична. Огненная заря проникла в тебя, она была тобою. Если ты любишь безумно, непрерывно, всецело, то смерть удаляется. Если ты полностью поглощен любовью, то страх отпускает тебя. Вселенная наполняется. Пустота исчезает. Все то, что было, будет. Все то, что будет, есть. Все то, что будет, было. Ты навсегда вписан в итог вселенной…

А пока мы проживали неимоверно красивую и счастливую историю нашей Любви, я неустанно благодарила моего Бога — Вселенную, не разделяя её ни на границы, ни на государства, ни на религии. Мне с детства казалось, что кто больше поёт, танцует, смеётся и улыбается, тот и счастливее. Без показухи и обмана, без иерархий и денежно-рыночных отношений, без свидетельств о рождении, браке, разводе и смерти. Борхес писал: «Врагами для человека могут быть только люди той или иной земли, но не сама Земля с её светляками, звуками её языка, садами, водами, закатами»

С Абу общаться было всегда легко. Он относился к любой встрече, как будто на ней уже присутствовали его лучшие друзья. Он был уверен в людях, доверчив, открыт, располагал к себе. Он оставлял о себе исключительно позитивное впечатление. Он делал счастливыми других, что в свою очередь делало ещё счастливее его самого. Эмоции заразительны.

Он никогда ни о чём не беспокоился, понимая, что беспокойство — лишь пустая трата сил и времени, равно как и серьёзное отношение к проблемам: — Алона, зачем беспокоится? Большинство сегодняшних проблем ты навряд ли вспомнишь через пару лет. А воспоминаниями можно ненароком ранить себя. И мне становилось легко, получая очередной градус удовольствия от мудрости своего мужчины. Я радовалась своему опыту и что многие уроки уже были пройдены нами в прошлом и на расстоянии. Наша семья была тем идеальным случаем, когда к отношениям мы подготовились до отношений.

Мы оба были уже зрелыми, опытными и не боялись нашей Любви. Научились подпускать близко другого через познание самого себя. «Любовь это не страсть, любовь это не эмоция. Любовь это очень глубокое понимание того, что кто-то завершает тебя. Присутствие другого увеличивает твое присутствие. Любовь дает тебе свободу быть собой; это не чувство собственности» Ошо

В какой-то момент жизни мне начало казаться, что я стала понимать, как устроен мир, люди, мужчины, их эмоции, на чём строится общение, как люди взаимодействуют с космосом, а он с ними и многое другое. Как будто мир через Индию и через Абу открыл мне новый пласт знаний, новый слой реальности. Это было, как рождение, всё начиналось с чистого листа, пришло Просветление, многие вопросы начали решаться сами собой, а многие другие просто перестали возникать, как будто, так и нужно было — это ровное мощное течение, поток жизни и событий. Наступила новая эра осознанности. Наконец, я находилась там, где мне хотелось быть. Пропала хроническая тревожность русского человека. И наоборот появилась уверенность в завтрашнем дне, в его радужности и безоблачности — это был какой-то «золотой век» моего бытия. Позитивное мышление работало, как у маленького ребёнка, который ничего не боится, а лишь умеет любоваться и очаровываться удивительным окружающим миром.

Клайв Льюис писал: «Kогда- нибудь ты дорастешь до такого дня, когда вновь начнешь читать сказки». И я читала сказки, вслух, Абу. Я продолжала учить английский язык, накупив детских книжек нового уровня, уже не Beginner, a Elementary. Прогресс. Абу поправлял меня и от души хохотал над моим немецким произношением. Особенно слово «Факт» его как то так рассмешило, что он повалился со смеху на кровать, но это было волшебное время для обоих, мы учились вместе, Абу — обучая, я — учась. Это волшебство невольно переносилось и в обычную жизнь, ведь мы вместе с языком притирались друг другу, учились жить вместе. В общем, это было время сказок.

Абу любил и умел готовить и в этом предмете тоже стал учителем для меня. Наши уроки всегда проходили весело и задорно. Однажды, стоя с горячей кастрюлей в руках, из которой валил пар, Абу попросил меня дать ему «фрайпен». Я же, находясь в абсолютном информационном вакууме относительно понимания этого незнакомого слова, судорожно начала распахивать дверцы кухонных шкафов, понимая, что ему срочно необходимо что-то подать, но вот «ЧТО?» в толк я взять так и не могла. Испуганно поворачиваясь к нему, то с половником, то с дуршлагом. Наконец, вынув из шкафа сковороду, мне улыбнулась удача, и Абу торжественно выдохнул» Йес, май дарлинг!». После этого мы хохотали, не помня себя, согласитесь, в сказках не часто встречается слово сковорода, но я пополняла свой лексикон в игровой форме весёлого процесса обучения.

Дни и ночи менялись и перетекали незаметно быстро и насыщено, события перестали делиться на реальность и сон, объединившись в гармоничную счастливую жизнь, полную удивлений и непредсказуемых открытий. Я вернулась к яви детского бытия, когда каждый новый день дарил всё новые эмоции.

Мир звуков Гоа не давал забыть, что, ты живёшь в джунглях, вечном лете, полном разнообразной жизни и движения. Тропики Гоа круглосуточно живут, пахнут, крякают, кричат, улюлюкают, ухают и даже мяукают. Видя мой интерес, Абу рассказывал мне про птиц и даже показывал их и ареал их обитания и изображения в энциклопедии с картинками и полной статьёй. Эти мяукающие птицы Коэли — семейства кукушечьих, которые кричат, как дворовые мартовские кошки. Но и их звуки поначалу можно спутать с павлинами, которые мяукают ещё жалобней и ещё пронзительнее.

Как то, мы услышали гортанное воркование, прямо над нашими головами и взгляд нашёл источник звука. Оказалось, пара голубей свила в углу нашей кухни, прямо на подвесном шкафу, гнездо! Стало понятно, откуда на нашей кухне появлялся птичий помёт. Абу быстро разобрался с залётной парочкой: — «голуби это первые переносчики заразы во всей Индии», — объяснил он. Гнездо было выдворено со словами — «мы позволим жить с нами только геконам, хоть они и не платят аренды».

Восхищающие меня орланы оказались Браминскими Коршунами, которые имеют несколько видов и различаются окраской. Одни кричнево-бежевые, рыболовы, а чёрно-белые змееловы. Если змееловы кружат над тобой — означает, что рядом змеи.

Страна моих грёз, где я так отчаянно желала обитать, приносила всё новые удивления и открытия, а мой находчивый учитель Абу, компенсировал перипетии жизни непрерывным весельем и неугасающим чувством юмора. Он делал так, что вместо раздражения я черпала удовольствие познания даже от не очень приятных явлений:

Индийские тараканы, являющиеся без приглашения, которые кроме своих устрашающих размеров, умеют летать, они напоминали мне «Тараканище» К. Чуковского. Абу ловко их догонял и лупил их тапочкой.

Разноцветные муравьи, на которых у меня была жгучая аллергия с отёками. Абу объяснял мне, что на самом деле, муравьи не кусаются, а защищаются при помощи своей ядовитой кислоты, выделяя её автоматически, как испуганный человек адреналин, но легче мне от этого не становилось. Спасала зубная паста, которую Абу наносил мне на поражённые места.

Гигантские пчёлы, которые соорудили свой улей прямо над нашим кухонным окном и мы, потравив их, сметали совками полуживой полосатый ковёр с белого кафельного пола. Абу наступил на одну пчелу, но стерпел боль и лишь отшутился, что он не Вини пух.

Кстати, плиточный пол — ещё одна интересная особенность подобных регионов. Дерево, металл и другие коррозирующие материалы быстро приходят в негодность за период муссонов, поэтому практичнее использовать камень или керамику, влажность. Почти во всех квартирах Гоа, плиточные полы, гоане ценят приятную практичность и прохладу кафельного пола, особенно в жару. Но есть и опасность, которую Абу, как всегда, продемонстрировал на своём примере.

Принимая душ с намыленными пятками, он не удержал равновесие на скользком кафельном мокром полу в душевой и рухнул. Падая, стукнулся челюстью о раковину и выбил себе зуб. Встал, сплюнул, домылся без криков и паники. Вышел из душа мрачный, мокрый, чувствующий выворачивающий эффект его недавнего падения и прилёг. Но не жаловался, а лишь показал мне место отсутствия зуба. Склонившись над ним, я ахнула в ужасе, а он, улыбнувшись, запел песню Армстронга «Май вей» Затем встал, улыбнулся и заявил: «Всё в порядке, моя дорогая, великие падения изменяют людей, но я могу говорить и даже петь, дикция не пострадала» Я же, в напряжении смотрела на изменения количества зубов и абсолютно не меняющегося от этого Абу и проговорила выдохнув: «Желаю, чтобы и жевательные способности не принесли разочарований. Но, прежде всего, ты — гид и в любом случае, тебе нужны красивые зубки, ты же не слон, у которого до шести раз в жизни меняются зубы, а человек 21 века, у которого есть возможность сделать искусственные» На что Абу снова пропел: «Лайф ис пластик, дыс ис фантастик» И снова рассмеялся своим искренним смехом. Скучать с ним мне никогда не приходилось.

Пауки, которые постоянно плетут свои сети высоко под потолком. А мы жили на верхнем этаже дома типичной гоанской конструкции. Над головой сразу начиналась односкатная крыша, то есть, с одной стороны высота потолка была почти 4 метра. Из-за этого перепада по высоте квартира, конечно, выглядела объёмнее, но убирать паутину в самом высоком её месте было довольно проблематично. Конечно же, мы нашли самый экстремальный выход из этой ситуации: я забиралась на плечи Абу и брала в руки швабру, таким способом мы производили сухую и влажную уборку квартиры на высоте, добираясь до пауков.

Безграничный опыт жизни аборигенов в этой полной чудес и сказок стране вызывал у меня восхищение. Энциклопедические знания Абу изумляли меня с каждым новым днём. « Ю — май бест. Пест» как то заявил Абу во время уборки. Я восприняла это, как комплимент, пока не узнала значение словосочетания: «Ты — мой лучший. Вредитель». И снова была гонка по квартире, пока я не настигла его в спальне, куда Абу заманил меня, чтобы дать себя поймать и заняться любовью с такой нежностью и такой свежестью духа, что можно было подумать, будто мы впервые изобретаем любовь в этой яркой и жаркой южной стране.

Чай с молоком — был нашим излюбленным ритуалом. Очередным гоанским утром, я зашла на кухню включить чайник и встретилась взглядом с маленькой лупоглазой мышью. Она сидела на открытой полочке с сыпучими продуктами, где стояли плотно закрытые пластиковые контейнеры со специями и крупами, только купленная накануне мука по несчастью оказалась без банки. Эта мышь, изрядно потрепала пакет своими острыми зубами. Я испустила громкий крик: «Абу! Иди сюда скорей! Посмотри, здесь мышь!!!» Абу, влетев на кухню, мгновенно сориентировался и, схватив из ближнего угла палку, нанёс оглушительный удар по пакету с мукой, месту, где только что сидела злосчастная мышь. Конечно же, мышь не собиралась дожидаться своей нелепой кончины и смылась, едва завидев разъярённого, как лев Абу. Спустя минуту мы оба выглядели, как два Йети после снежной лавины в горах и целых два дня потом отмывали всю кухню от остатков муки. Правда, потом мышей отловили капканом — в итоге, минус четыре мыши плюс две довольные кошки под окнами нашего балкона.

Чай в то утро, как и всегда, мы всё же попили, накупив свежеиспечённых, мягких, ещё тёплых булочек — поев, прямо с балкона. Их каждое утро развозил на своём видавшем виды велосипеде старичок, сигналя в большой резиновый клаксон, напоминающий аптечную спринцовку. Мы спускали сумку с деньгами на верёвке, и поднимали домой уже с булочками. Абу любил намазать пои солёным маслом и с удовольствием поглощал их с чаем. Несолёное масло в Гоа найти сложнее, оно бывает только в больших специализированных супермаркетах, да и то не всегда.

А когда наступала «суровая гоанская зима» температура воздуха по ночам опускалась до +17С, старичок-булочник приезжал на том же велосипеде, только в длинных штанах, намотанном на голову полотенце, куртке, но в лёгких сланцах на босу ногу. Меня смешила такая экзотика.

Регулярные отключения электричества — тоже стали привычной особенностью, хотя, поначалу, это приводило меня в состояние экзальтации. Потом мы приспособились и этим промежуткам. Как только свет вырубался, мы воспринимали темноту, как специальный сигнал для поцелуев, это были короткие воззвания к близости. А близость Гоа к Экватору, круглый год уравнивает световой день с ночью, которая падает на землю в 6—7 часов мягким после закатным покрывалом.

У нас были наши маленькие секретные шалости даже в лифте, большой редкостью в Гоа. Однажды, бесхитростное «время поцелуев» не отменилось даже с присутствием в лифте друга Кита, потирающего запотевший нос под очками. Он смотрел на нас с доброй улыбкой: «Когда я вижу вас вдвоём, я чувствую удвоенное биение своего сердца, так глубоко я рад за вас, Абу» У меня появился странный румянец, и я от всего сердца представила Кита в паре с очаровательной, любящей его девушкой. Ведь свою силу мысли я уже испытала не раз, я умела мысли делать реальностью. Абу же состроил лицо исключительной невинности округлого херувимчика и посмотрел на воображаемые часы на руке. (На самом деле Абу не носил наручных часов, не любил их, говоря, «счастливые часов не наблюдают»), и рапортовал Киту: — Китушка, друг мой, у тебя ещё есть время!