Бесплатный фрагмент - Абракадабра

Вместо предисловия

Коротко о себе

В детстве я увлекался научной фантастикой. Моими кумирами были: Жюль Верн, Александр Беляев, Алексей Толстой. Они многое предсказали в развитии науки и техники будущего. Вот и я подался в науку. Более 40 лет проработал в закрытом НИИ МО РФ. Но в науке фантастика не проходит, нужны реальные и точные знания во многих областях. Фантастические проекты остаются на бумаге (она всё стерпит). Поэтому фэнтези (антинаучная фантастика) меня не увлекала. Сразу били по мозгам грубые ошибки писателей в физике, в биологии, в технике. Одно только может оправдать фэнтези — это увлекательность сюжета, высокая художественность и морально-этические аспекты произведения, которые учат добру и высокой нравственности. Поэтому я с удовольствием читал Айзека Азимова и Рэя Бредбери.

Настоящая книга является дайджестом научной фантастики и написана по мотивам романа «Новые кроманьонцы». АБРАКАДАБРА — это фантастическое нагромождение различных чудес, которое происходит с героями книги. И всё-таки это научная фантастика. Думаю, что многое из того, что я здесь придумал, когда-нибудь всё же сбудется.

Нравится — читайте, не нравится — прощайте!

Глава 1

Оживление

Сентябрь. Небольшой сибирский городок Найск. Клиника специаль­ной хирургии при медицинском институте. Операционная.

— Везут, везут, — раздались приглушённые голоса студентов.

Юля и Ольга прильнули к большой куполообразной стеклянной стене, отгораживающей операционную от зрителей, за которой бригада врачей гото­вилась к таинству оживления очередного пациента. Девушки стояли на возвы­шении и отлично видели всё.

— Ой, какой он бледный! Как мраморный. Даже инеем покрыт, — тихо про­изнесла Юля.

— Неужели он оживёт? Просто не верится, — отозвалась Оля.

Юля ничего не ответила, но парень, стоявший слева от них, уверенно за­явил. — Конечно, оживёт. У профессора Зверева все оживают.

Девушки посмотрели на него. Он был немного выше среднего роста, крепкого спортивного телосложения, узколицый, загорелый, с ёжиком корот­ких светлых волос на голове. На вид ему было 22 — 23 года.

— А вы уже видели, как оживляют? — спросила Юля.

— Много раз, — ответил молодой человек и тут же слегка смутился. Он по­нял, что сказал неправду. Оживление замороженного человека он видел всего один раз, год назад, когда учился на третьем курсе. Зато слышал и читал об этом довольно много. И, чтобы поскорее преодолеть возникшую неловкость, предложил. — Хотите, я буду комментировать всё, что происходит за этой сте­клянной стеной?

— Попробуйте, — согласилась девушка. — Нам всё это очень интересно.

Вокруг стены плотным полукольцом стояли студенты — медики. За ней, в белоснежной операционной, находилась бригада из четырёх врачей во главе с профессором Зверевым и телерепортёр из Москвы. Слева от них на стене ви­сел большой телевизионный экран, на котором демонстрировалось операци­онное поле. Справа, на таком же телеэкране — параметры жизнедеятельности больного.

Студент со светлым ёжиком встал позади девушек так, чтобы хорошо было слышно обеим. Рядом с Ольгой оказался высокий, двухметрового роста, черноволосый, довольно нескладный парень с крупными и не очень правиль­ными чертами лица. Оля уже видела его в институте. Обычно он ходил погру­жённый в себя, не замечая никого вокруг. Сейчас он внимательно наблюдал за происходящим в операционной.

Из дверей морозильной камеры на высокой тележке вывезли подростка лет 15-16-ти. Его тёмные, аккуратно зачёсанные на бок волосы, были покры­ты инеем и казались седыми, глаза закрыты, губы бескровны, на обнажённом теле искрились кристаллики льда.

Телерепортёр засуетился, стараясь не упустить исторический момент. Тележка остановилась посреди зала у операционного стола. Подростка как бревно перенесли с тележки на стол. Репортёр подошёл к профессору Звереву, снимая крупным планом его округлое, с розовыми щеками, лицо и обратился с вопросом.

— Уважаемый профессор, не согласитесь ли вы сказать несколько слов на­шим телезрителям?

— Я к вашим услугам, — вежливо ответил профессор.

— Телезрители, да и вся мировая медицинская наука знают вас как веду­щего специалиста в области криологии — науки о замораживании и оживлении людей. Вы со своими ассистентами провели уже десятки сложнейших опера­ций с прекрасными результатами. Скажите, уважаемый профессор, чем при­мечательна и необычна сегодняшняя операция?

— С удовольствием отвечу на ваш вопрос. — Чуть заикаясь, произнёс зна­менитый учёный. — Дело в том, что сегодня мы оживляем самого первого на Земле, достаточно профессионально замороженного человека. Это, кстати, и самый молодой наш пациент. Пареньку было всего 16, когда его заморозил собственный отец, профессор Губерт. С тех пор прошло 84 года и до сих пор никто не решался оживить Сашу — так звали этого мальчика при жизни. Мы уже замораживали и оживляли десятки людей, но они находились в заморо­женном состоянии сравнительно недолго, всего 2 — 3 года. Здесь же мы имеем уникальный случай рекордно длительного замораживания.

— Скажите, профессор, а почему нельзя было оживить Сашу раньше?

— Причин здесь несколько. Во-первых, наш пациент был заморожен по старой и не очень совершенной методике. Вместо крови у него в теле был спе­циальный физиологический раствор, который изобрёл сам профессор Губерт.

Этот раствор нами уже давно не применяется. Он давал неплохие результаты на мелких животных: кошках, собаках, кроликах, но для людей и обезьян он не очень подходит. Нам удалось создать новый раствор, совершенно безвредный, и 10 лет назад мы заполнили им организм Саши. Затем мы усовершенствовали методику оживления, которая практически свела к нулю риск криологических осложнений. Но главная причина не в этом. Дело в том, что Александр, будучи по детски беспечным, в результате своей же оплошности, подвергся сильному радиоактивному облучению в одной из лабораторий нашей клиники, которой в то время руководил его отец. Он получил смертельную дозу радиации, и у него постепенно отказали многие жизненно важные органы. Нужны были годы, что­бы организм Саши сам очистился от радионуклидов, но этого времени у парня не было. Дни его были сочтены.

Вот тогда-то отец мальчика и решился на рискованный эксперимент. До этого он проводил опыты по замораживанию только на животных и не извест­но, когда бы он перенёс их на людей. И с животными-то дело шло не лучшим образом. У профессора Губерта не было никакой уверенности в успехе этого эксперимента, но у него не было выхода! Он надеялся, что если не ему, то его ученикам удастся найти безопасную методику оживления, и что Сашу в конце концов спасут. У него был один шанс из ста, и он решился на него.

За этот рискованный и не разрешённый медицинским советом института эксперимент, профессор Губерт был снят с должности директора клиники и до конца жизни работал старшим научным сотрудником. Ему многое удалось сделать в области оживления крупных животных, но оживить сына он так и не решился. Слишком велик был риск потерять его навсегда.

Три года назад мы тщательно исследовали организм Саши на радиоактив­ность и убедились, что он больше не «светит». Большинство радионуклидов распалось. Остатки вредных веществ мы выведем из организма с помощью сорбентов. Больному предстоит сейчас операция по пересадке костного мозга, который должен взять на себя функции кроветворения и избавить Сашу от лейкемии. Мы также заменим ему поджелудочную железу и яички.

— Скажите, профессор, если не секрет, кто является донором новых орга­нов, которые вы собираетесь пересадить Саше?

— Донором является сам больной. Как известно, наша клиника пользуется донорским материалом, полученным от самих пациентов. Необходимые для пересадки органы мы выращиваем в лабораториях клиники из стволовых клеток, взятых у пациентов. Используя методы генной инженерии, нам удалось вырастить из единичных культур практически все внутренние органы чело­века вне его организма. Это сердце, почки, печень, селезёнка и так далее, а также все железы внутренней секреции. На выращивание какого-либо органа ускоренными методами требуется 2 — 3 года. Именно на этот срок мы и замо­раживаем наших пациентов, как бы выключая их из жизни.

— Скажите, уважаемый профессор, а почему вы отказались от пересадки внутренних органов, взятых у других погибших людей?

— Здесь несколько причин. Во-первых, погибает людей не так уж и много, нуждающихся в пересадке гораздо больше. Во-вторых, органы погибших не всегда подходят для пересадки. Нужны совершенно здоровые органы доста­точно молодых людей. Это ещё больше усложняет задачу. В-третьих, пере­садка чужого органа вызывает в организме больного реакцию отторжения, которую мы вынуждены подавлять лекарствами.

После наших же операций, пациент воспринимает новые органы как свои собственные и полностью вы­здоравливает. Нам удавалось спасать людей пострадавших в автокатастрофах, заменяя им по два, три и даже четыре внутренних органа сразу. Главное — это быстро заморозить человека, не дав ему умереть, что весьма непросто. А ещё необходимо скачать в нейрокомпьютер всю информацию с его головного мозга. Иначе он не будет ничего помнить при оживлении. При замораживании его память обнуляется.

— Спасибо, уважаемый профессор, за интересное интервью. Больше я не буду вас беспокоить. Разрешите мне только заснять сам процесс оживления.

— Пожалуйста, снимайте. Только пока мы не будем оживлять Сашу. Сна­чала мы сделаем ему все необходимые операции, а затем начнём оживление.

— И как долго будут идти операции?

— Думаю, часа за два управимся. Мы работаем двумя бригадами сразу.

— Ещё раз благодарю вас от имени телезрителей.

Телерепортёр отошёл в сторону, а к операционному столу подошли хи­рурги и операционная сестра.

— Ну, с богом! — сказал профессор Зверев. — Начинайте прогрев области таза и живота.

Медсестра подошла к стойке приборов и защёлкала кнопками. На индика­торах засветились цифры, замигали огоньки. Затем она подошла к безжизнен­ному телу подростка и стала устанавливать на нём датчики. Закончив это за­нятие, она взяла в руку длинную штангу с большим круглым диском на конце, и стала водить им над животом и бёдрами пациента.

— Это микроволновый излучатель, — тихо произнёс светловолосый студент, стоявший позади Юли и Ольги. Девушки уже забыли о его существовании, слушая интервью профессора Зверева. — Он позволяет производить прогрев внутренних органов дистанционно, с помощью токов высокой частоты.

— Это что-то вроде домашней микроволновой печи? — спросила Юля.

— Совершенно верно, — ответил парень.

— Температура? — спросил профессор Зверев.

— Минус 35 градусов, — ответила медсестра.

— Прогревать до плюс двух. Органы для пересадки готовы? — обратился он к своему ассистенту.

— Да, — ответил тот.

— Охладите их тоже до плюс двух. Надеюсь, они уже в растворе диолина?

— Конечно, — кивнул ассистент.

— Прекрасно. Давление диолина у пациента?

— Пока ноль, — сообщила медсестра.

— Подключите диолиновый насос и дайте 21 процент кислорода. Мед­сестра стала возиться с длинными шлангами, оканчивающимися блестящими толстыми катетерами. Два шланга она подключила к сонным артериям на шее подростка, два других — к бедренным артериям.

— Всё готово, — доложила она профессору.

— Сейчас они будут прокачивать свежий, насыщенный кислородом диолин через кровеносную систему мальчика, — зашептал светловолосый юноша.

— Температура? — опять поинтересовался Зверев.

— Минус шесть, — ответила медсестра.

— Продолжайте прогрев. Готовьте инструменты, — обратился он к своим коллегам, — и подключите нейрокомпьютер к электродам в голове пациента.

— Всё готово, — доложили те.

— Сейчас ему будут восстанавливать память. Закачивать через наноэлектроды с компьютера зрительную, слуховую и речевую информацию, которая хранилась у него в мозгу до замораживания, — комментировал светловолосый студент.

— А если её перепутают с кем-нибудь, — спросила Юля.

— Тогда это будет другой человек, с другой биографией.

— Это что же, реинкарнация получается?

— Да. Продолжение жизни в другом теле.

Столик с хирургическими инструментами стоял уже рядом с операцион­ным столом.

— Ну что ж,… приступим…, — помедлив, произнёс Зверев. — Задачи каждого всем понятны?

— Понятны, — ответили врачи.

— Тогда начали!

Четверо хирургов склонились над пациентом по обе стороны операцион­ного стола. Двое медсестёр подавали инструменты. В руках замелькали алмаз­ные скальпели, крючки, зажимы, пинцеты, пилки. Иногда слышались корот­кие реплики. Работа закипела.

— Больше ничего интересного мы не увидим, — заявил светловолосый юно­ша, — я предлагаю пойти прогуляться, а через пару часов вернуться сюда, когда закончится операция и начнётся оживление.

Студенты начали расходиться.

— Давайте прогуляемся, — согласилась Юля. — Пошли, Оля? — обратилась она к подруге. Та молча кивнула.

— Андрей, ты с нами? — спросил светловолосый долговязого молчаливого парня, стоявшего рядом с Ольгой.

— Пошли, — ответил тот без особого энтузиазма. Чувствовалось, что он не­много стесняется незнакомых девушек.

Они вышли на улицу. Стояла тихая, ясная, прохладная погода. Листья на деревьях и кустарниках уже тронул яркий осенний багрянец, и они были особенно красивы в этом последнем прощальном наряде. Только на газонах продолжалось буйство хризантем словно они хотели поспорить с деревьями и доказать им свою не подвластность осени.

— Давайте познакомимся, что ли, — предложил светловолосый молодой че­ловек девушкам. — Меня зовут Сергей. А это мой товарищ — Андрей.

— Очень приятно, — ответила одна из девушек. — Меня зовут Юля, а это моя подруга, Оля.

— Нам тоже очень приятно, — улыбнулся Сергей. Может, зайдём в кафе, перекусим? — предложил Сергей.

— Можно, — согласилась Юля.

Они зашли в небольшое, уютное кафе недалеко от клиники и заняли столик.

— А вы давно учитесь в институте? — спросила Юля Сергея.

— Мы с Андреем уже на четвёртом курсе, — ответил студент.

— Ну и как, интересно?

— Нормально. Сначала было трудновато. Много медицинских терминов, да и к практическим занятиям долго не мог привыкнуть. Эти эксперименты на животных, присутствие при вскрытии трупов, брр…!

— А на кого вы специализируетесь? — задала вопрос Ольга.

— Меня больше увлекает генетика — наука об управлении наследственно­стью. Она открывает возможность оздоровления человечества на основе чи­стых генных структур. Медицина призвана лечить людей, а генетика может сделать так, чтобы люди вообще не болели. Тогда их и лечить не придётся.

— Да, интересное у вас хобби, — задумчиво сказала Юля и с интересом взглянула на Сергея. — Однако, нам пора в клинику, скоро начнётся оживление.

И молодёжь двинулась назад.

Эксперимент в клинике продолжался. Сашу уже прооперировали, и сей­час хирург зашивал последний разрез в области селезёнки.

— Ну что же, — произнёс профессор Зверев, — начинаем оживление. Сестра, поднимайте температуру тела до 37-ми градусов.

Одна из медсестёр приступила к дальнейшему прогреву тела Саши вы­сокочастотным излучателем. Иней на его теле уже растаял и превратился в капельки воды. Паренёк лежал весь мокрый, будто в холодном поту.

— Поднимайте давление диолина до 80-ти, кислород до 30%. Кровь готова?

— Да, — ответила старшая медсестра.

— Начинайте постепенную замену диолина на кровь.

Сергей стал тихо комментировать происходящее.

— Диолин — это такой физиологический раствор, который содержит лишь небольшое количество воды, — зашептал он Юле в ухо. — При замерзании он не расширяется, как вода, а наоборот, немного уменьшается в объёме. Он не образует кристалликов льда и не травмирует стенки кровеносных сосудов и клеточные мембраны. Он способен переносить кислород не хуже крови, а так­же питательные вещества и лекарства. В общем, диолин способен на время заменить кровь. Вот почему диолин закачивают в тело человека при замора­живании. Теперь его снова заменят на настоящую кровь.

— Температура? — спросил профессор.

— Плюс 28.

— Продолжайте прогрев. Следите за энцефалограммой мозга.

К этому времени Саша был уже весь опутан проводами и датчиками. Де­сятки приборов контролировали его организм.

— Как биотоки? — спросил профессор.

— Пока ничего нет, — ответила медсестра.

— Включите нейрокомпьютер. Начинайте закачивать информацию.

— Есть слабые импульсы! — доложил врач, стоявший рядом с прибором.

— Температура?

— 37 градусов. Прогрев отключён.

— Поднимите ещё на полградуса.

— Сейчас.

— Как сердце?

— Фибрилляция. Запускаться не хочет.

— Дайте разряд.

Тело Саши дёрнулось от сильного электрического разряда в область сердца.

— Есть слабые сокращения, — доложила медсестра.

— Дайте больше кислорода. Дайте 40%. Как дыхание?

— Отсутствует.

— Дайте в лёгкие углекислоту 3%. Установите минимальный объём при­нудительной вентиляции. Как пульс?

— 90 ударов в минуту. Наполнение слабое.

— Давление держится?

— Нет, падает.

— Чёрт побери! Он не хочет жить! Сколько влили крови?

— Три с половиной литра.

— Продолжайте замену. Снотворное в кровь ввели?

— Да, — ответила медсестра. — Он спит.

— Пусть спит. Рано ему ещё просыпаться.

— Как дыхание? — спросил профессор.

— Самостоятельное.

— Пульс?

— 96, наполнение хорошее.

— Активность мозга?

— Ниже нормы. Состояние заторможенное.

— Температура?

— Тридцать семь и две, держится без прогрева.

— Хорошо, — отметил Зверев. — Пусть спит до утра. Информацию с нейрокомпьютера закачивать всю ночь. Утром разбудим. Все свободны. Больного в реанимацию. Держать на капельнице постоянно. Не­прерывный контроль за всеми параметрами организма. Благодарю за работу, коллеги!

— Неплохо бы теперь подкрепиться, пропустить по чашечке горячего кофе. Может, зайдём в кафе?

— Пожалуй, — согласилась Юля.

Они зашли в кафе, перекусили, посидели, потом Сергей пошёл провожать Юлю. Молодые не спешили расстаться. Они долго бродили по городу, говорили о Саше, о его необычной судьбе, о его будущей жизни.

— Вот проснётся он завтра и ни одного знакомого лица вокруг! Все чужие. Ни отца, ни матери, ни родственников, ни друзей, — сокрушалась Юля. — У любого ребёнка, даже если он сирота, есть знакомые, друзья, хоть какие-то родственники. А у Саши никого! Ведь прошло уже 84 года, как он уснул. И про­снётся он в новом, чужом мире! Совсем один…

— А давай завтра навестим его? — предложил Сергей.

— Ты думаешь, нас к нему пустят?

— А мы скажем, что мы студенты-медики и нам это нужно для дипломной работы.

— Хорошо, — улыбнувшись, согласилась девушка.

— Значит, встречаемся завтра после лекций, в два.

— Ладно.

И они расстались.

Океанариум

Никакого океана вблизи Найска, естественно, не было. В океа­нариум же было превращено большое озеро, находившееся в 180-ти киломе­трах от города, рядом с геотермальной электростанцией (ГТЭС). Когда-то оно было пресноводным и соединялось с рекой, но потом реку отвели в сторону, а озеро сделали солёным, растворив в нём несколько сотен тонн морской соли. Главная задача озера заключалась в охлаждении первого теплового контура ГТЭС, перегретый пар которого под высоким давлением подавался в турбоге­нераторы электростанции. Дополнительная задача состояла в создании ближ­ней курортной зоны для жителей Найска. Температура воды в районе сбро­са геотермальных вод не опускалась ниже 24-х градусов даже зимой. Летом же она достигала 35-ти градусов. Отличные песчаные пляжи, сосновый лес, окружавший озеро, и высокие базальтовые скалы делали этот район особенно живописным и привлекательным.

Постепенно океанариум заселили различными морскими организмами, рыбами и тюленями. Были завезены морские звёзды, каракатицы, крабы, ми­дии, гребешки, трепанги, осьминоги, морские водоросли, кораллы, губки. Но в особо больших количествах были завезены различные виды рыб, начиная от ярких тропических рыбок, обитающих на мелководье среди коралловых рифов, и кончая крупным океанским тунцом и мелкими черноморскими аку­лами.

Озеро было достаточно глубоким, со сложным подводным рельефом. Были в нём и скалы, и отмели, и подводные каньоны, и острова. Температура воды значительно колебалась как по глубине, так и по длине озера. Таким об­разом, в нём удачно сочетались различные климатические зоны, от субтропи­ков, до северных арктических морей. Каждый вид обитателей океанариума выбирал себе ту зону, к которой он привык, живя в природе. Вода в озере поддерживалась особенно чистой благодаря специальным фильтрам, установ­ленным на ГТЭС, и дополнительно аэрировалась воздухом.

Для удобства отдыхающих и туристов в озеро были погружены специ­альные подводные камеры из прозрачного акрилового стекла, соединённые между собой цилиндрическими переходами. Камеры были установлены на разных глубинах, от двух до пятидесяти метров вдоль подводных скал и по­зволяли наблюдать жизнь наиболее интересных обитателей океанариума. Для экскурсий применялись и сверхмалые подводные лодки, которые бесшумно скользили в глубинах озера, давая возможность экскурсантам познакомиться со всеми его биологическими зонами.

В океанариуме разрешалось купаться, ловить рыбу, заниматься подво­дной охотой. На берегу был организован прокат удочек, лодок, подводных ружей, аквалангов, буксировщиков водолаза, подводных телекамер. Со време­нем океанариум стал местом паломничества не только горожан, но и заезжих туристов. К нему можно было добраться на рейсовом автобусе, на такси или на турболёте. Большинство экскурсантов предпочитало турболёт, как наибо­лее романтический, хотя и дорогой вид транспорта.

Площадка, на которой базировались турболёты находилась на северо­восточной окраине Найска. Сергей с Юлей и Ольга с Андреем подъехали на такси почти к самому трапу турболёта. Это был большой оранжево-жёлтый воздушный автобус, имеющий форму бублика. В центре его находились два огромных соосных воздушных винта, вращающихся в разные стороны и по­хожих на гигантский вентилятор. Внизу под винтами, был двигатель, а под ним, почти касаясь днищем земли, прилепилась круглая, похожая на тарелку, кабина пилотов. Сбоку турболёт был похож на гигантский детский волчок, стоящий на трёх тоненьких ножках-опорах. Со всех сторон «бублика» были большие иллюминаторы, позволяющие пассажи­рам любоваться панорамой города и природой с высоты птичьего полёта. От «бублика» на землю спускались три довольно высоких трапа.

Сергей рассчитался с таксистом, и все четверо путешественников под­нялись по трапу на борт. Там они сели в мягкие кресла, которые стояли боком к наружной стене. Юля и Ольга заняли места у иллюминаторов, Сергей и Ан­дрей сели рядом с девушками. Постепенно турболёт заполнялся пассажирами. Несмотря на начало ноября и прохладную погоду, у многих были с собой ла­сты, маски, ружья для подводной охоты, подводные телекамеры. Чувствова­лось, что они уже не новички в океанариуме.

Наконец послышалось ровное гудение за внутренней обшивкой салона, которое постепенно усиливалось. Трапы были убраны и корпус воздушного гиганта начал слегка подрагивать. И вот, чуть накренившись, он плавно по­шёл вверх. В салоне зазвучала музыка, потом её сменил голос экскурсовода. Оказывается, на турболёте летела группа туристов из Крыма. Пассажиры по­вернули головы к огромным иллюминаторам, которые позволяли видеть всё, что было под ними и вокруг них.

Турболёт, гудя, набирал высоту. Рядом, вблизи и вдали, выше и ниже, пролетали красные, синие, жёлтые и оранжевые вертолёты-такси и частные машины. Одни небольшие, лёгкие, одно и двухместные, другие побольше и повместительнее. Вскоре лёгкие вертолёты остались далеко внизу, а турбо­лёт продолжал набирать высоту. Туристам открылась вся панорама Найска и его окрестностей. Юля с Ольгой впервые видели Найск с высоты 400 метров. Он понравился им красотой и чёткостью планировки, высотными зданиями, широкими улицами, мостами и виадуками, парками и скверами. Река, которая раньше казалась довольно широкой, теперь узкой извилистой лентой опоясы­вала город с юго-востока.

— Смотри, смотри! — волновалась Юля, теребя за рукав Сергея, — вон там спортивный комплекс, а там наш ипподром! Правее водный стадион, а вон лесное озеро, на котором мы отдыхали летом.

— Летом мы с тобой ещё не были даже знакомы, — возразил Сергей. — Это ты отдыхала с кем-то другим.

— Ой, и правда, — согласилась Юля, — с подружками. А мне кажется, что мы знакомы с тобой уже целую вечность.

А турболёт уже летел над тайгой, всё удаляясь от реки, которая то появ­лялась, то исчезала между покрытыми лесом сопками. Тайга казалась беско­нечным морем, в котором затерялся их далёкий сибирский город. Лиственные деревья были уже голыми, и только сосны, ели и кедры создавали тёмно-зелё­ный фон в этом безбрежном просторе. Сергей с Юлей чувствовали себя пти­цами, парившими в небе над всем этим величием, и им было немного страшно от высоты и от безбрежности этого зелёного океана, который мог поглотить их вместе с турболётом и остаться таким же величественным и равнодушным ко всему земному. Юля прижалась плотнее к Сергею и он поцеловал её, чуть коснувшись губами. Она как будто не заметила этого. Тогда Сергей поцеловал Юлю ещё раз. Она улыбнулась и тихо сказала: — Перестань, неудобно, люди смотрят.

— Пусть смотрят, — невозмутимо ответил Сергей, — пусть им будет завидно.

Андрей, видя это, набрался храбрости и обнял Ольгу за талию. Она слег­ка смутилась. Первое её желание было снять руку Андрея, но потом ей ста­ло приятно. Рука была большая и тёплая, и Ольге стало жаль расставаться с нею. Она вдруг почувствовала себя маленькой беззащитной девочкой в этом огромном небе, и поняла, что рука Андрея, да и сам он, нужны ей для большей уверенности в жизни, для моральной поддержки, для душевного спокойствия. «Ну и пусть, — подумала Ольга. — Вон Сергей с Юлей уже целуются, а я что, не живая что ли? Ей захотелось, чтобы и Андрей поцеловал её, но он не догады­вался или боялся сделать это.

Тем временем на горизонте показалась громада ГТЭС, а рядом с ней, в лу­чах низкого осеннего солнца, блестело большое озеро. За ГТЭС, на несколько километров вокруг, тянулись ряды теплиц, сверкая стеклянными крышами. В них круглый год выращивались свежие овощи для горожан. Все они обогре­вались и освещались от электростанции.

Турболёт развернулся, пролетел над озером и приземлился на бетонной площадке возле главного павильона океанариума. Опустились трапы и пасса­жиры устремились к выходу.

Юля и Ольга заранее договорились с ребятами, что расстанутся с ними на некоторое время. Они пройдут по эстакаде на скалистый остров, с которого начнут путешествие по стеклянным подводным камерам, а ребята возьмут на прокат акваланги, подводные буксировщики и приплывут к острову, где во второй наблюдательной камере, на глубине 10 метров, их будут ждать их под­руги, вооружённые телекамерой.

Так они и сделали. В пункте проката парням предложили несколько типов буксировщиков, от маленьких оранжевых сигар, удерживаемых руками, до тя­жёлых жёлтых заспинных, совмещённых с аквалангом.

Сергей выбрал два больших буксировщика последней модели. Они стоя­ли у стены в двух метрах от края бассейна. Андрей ещё никогда не плавал на буксировщиках и Сергей стал объяснять ему их устройство.

— Смотри, — сказал он. — Вот в этой центральной сигаре находится литиевая аккумуляторная батарея. — И он указал на длинный жёлтый цилиндр сантиме­тров 20 в диаметре, с загнутым верхом, напоминающим петушиный гребень. Цилиндр стоял на полу, опираясь на коническую кольцевую насадку, внутри которой были видны два небольших соосных гребных винта.

— В нижней части сигары, — объяснял Сергей, — находится биротативный гребной электродвигатель. В верхней части — навигационные и гидроакусти­ческие приборы. Гребень предохраняет голову водолаза от случайного удара о препятствие, он обрезинен. На загнутом конце гребня, на уровне глаз водо­лаза, находится небольшой плоский экран. На нём высвечиваются: курс, ско­рость буксировщика, глубина погружения, время плавания и запасы воздуха в акваланге. В гребне также спрятан миниатюрный гидролокатор, который об­наруживает препятствия по курсу движения и даёт водолазу звуковой сигнал в наушники. Чем ближе препятствие, тем выше тон сигнала.

Маяк океанариума расположен у подводного входа в главный павильон, это сразу за бассейном. Для выхода на маяк необходимо нажать вот эту кнопку на правом плечевом упоре. При этом ты услышишь в наушниках сигналы мая­ка — «пи… пи… пи… пи…». Если маяк справа от тебя, то будет пищать в правом ухе, если слева — в левом, если маяк прямо по курсу, то будут пищать оба на­ушника. Вот и вся хитрость.

— А эти два жёлтых баллона по бокам сигары, видимо, акваланг? — спросил Андрей.

— Да, вот шланг с дыхательным автоматом на конце, который подключает­ся к водолазной маске. Ну, что, будем одеваться?

— Давай. Только ты иди под водой первым, а я пойду за тобой. Мне ещё надо привыкнуть к этому буксировщику. Кстати, как он тянет, какая у него скорость?

— У него две скорости: малый ход — 2 км/ч, и полный ход — 4,5 км/ч. На пол­ном ходу ты можешь идти часа два, этого достаточно, чтобы всё осмотреть.

Парни одели чёрные гидрокостюмы из неопрена, ласты и маски. При этом штаны у Андрея оказались немного коротки и ему пришлось надеть гетры. Куртка же была широковата в плечах, но зато он выглядел в ней настоящим атлетом.

Они подошли к буксировщикам. Сергей слегка присел и одел на плечи покрытые резиной плечевые упоры, затем пристегнулся поясным ремнём, приподнял буксировщик и зашагал с ним к краю бассейна, шлёпая ластами. Андрей хотел сделать то же самое, но с трудом оторвал увесистую сигару от пола, зашатался и чуть не потерял равновесие под тяжестью ноши.

— Ого, сколько же он весит?

— Шестьдесят пять килограмм, — ответил Сергей. — Включайся в акваланг и прыгай в бассейн. Если почувствуешь себя плохо, дёрни за кольцо на левом плечевом упоре. В каждом из упоров спрятаны надувные резиновые подушки. Они наполнятся воздухом, и будут поддерживать твою голову над водой, а ги­дроакустические приборы станут подавать сигнал тревоги, который услышат спасатели или другие аквалангисты.

— Всё понял, — ответил Андрей. — Пошли в воду, а то девчата, наверное, за­ждались нас.

Сергей первым плюхнулся в бассейн спиной вниз, перевернулся и поплыл на ластах. За ним рухнул в воду Андрей. Сразу стало легко и свободно. Тяжести бук­сировщика как не бывало. Наоборот, он имел небольшую положительную плаву­честь. В наушниках послышался гул, щелчки, свисты — это заговорил подводный мир, который кажется нам таким тихим и спокойным, когда мы стоим на берегу, и который на самом деле весь наполнен звуками. Человеческое ухо просто не вос­принимает их, но гидроакустические приборы чутко улавливают звуковые волны.

Андрей поплыл за Сергеем и вдруг услышал в наушниках:

— Андрей, Андрей, как слышно? Приём.

— Слышу хорошо, а как ты слышишь меня? Приём.

— Нормально, — отозвался Сергей. — Теперь нам с тобой надо вывеситься. На выходе из бассейна лежат свинцовые груза. Возьми 3 — 4 штуки и положи в карма­ны гидрокостюма, пока не будет нулевой плавучести. Понял?

— Понял, — сказал Андрей.

Сергей подплыл к полочке с грузами и положил себе 4 свинцовые пластины в карманы штанин. Плавучесть стала слегка отрицательной и он стал медленно погружаться. Андрей сделал то же самое.

Погрузившись на два метра, Сергей поплыл к большому освещённому про­ёму в стене бассейна — входу в океанариум. Ещё минута и оба аквалангиста ока­зались в туманной зеленоватой мгле. Вокруг исчезли всякие ориентиры, раство­рились берега, стены бассейна и лишь внизу, метрах в десяти, просматривалось песчано-каменистое дно, покрытое островками водорослей. Андрею стало не по себе, когда он завис над этой бездной, но, через несколько секунд, он справился со страхом. Дно медленно приближалось, и уже стали хорошо различимы мелкие камушки, полосатые рыбки, снующие в водорослях, чёрные мидии, облепившие камни, красноватые морские звёзды, лежащие на песке.

— Проверь работу маяка, — раздался голос Сергея в наушниках.

Андрей нажал кнопку и услышал сигналы маяка в левом телефоне. Он раз­вернулся влево и услышал сигналы в обоих телефонах, затем только в правом. Маяк слышу, — сообщил он Сергею.

— Теперь поплыли к наблюдательным камерам, курс 73 градуса, глубина 8 метров, — сообщил Сергей. — Включай малый ход и ложись на курс. Не теряй меня из виду. Иди чуть выше. Пошли.

Андрей увидел как буксировщик Сергея, описав дугу, лёг на курс и стал уда­ляться. Он поспешил включить ход и его потянуло куда-то вверх и в сторону. Андрей беспорядочно задвигал руками, ногами и выскочил на поверхность. Огля­девшись, он немного прошёл по поверхности, потом заглубился и лёг на курс 73 градуса. Сергея впереди не было.

— Серёга, где ты? Я тебя потерял!

— Понял. Выходи на сигналы моего маяка, даю привод — услышал он знако­мый голос.

Андрей стал медленно разворачиваться то влево, то вправо, пока в обоих на­ушниках не услышал маяк Сергея.

— Есть! Я засёк тебя! — радостно сообщил он.

Через несколько секунд он обнаружил буксировщик Сергея метрах в 15-ти от себя. Тот висел почти у самого дна без хода.

— Давай ход, пошли, всё в порядке, — сообщил Андрей.

Сергей плавно тронулся с места и медленно пошёл вверх. Андрей устремил­ся за ним.

— Как самочувствие? — послышалось в наушниках.

— Нормально, — ответил Андрей.

— Ты не уходи надолго со связи, говори что-нибудь. А лучше выходи вперёд. Я пойду за тобой.

Андрей включил полный ход и прошёл над Сергеем. Тот тоже включил пол­ный ход и, выйдя на глубину 6 метров, устремился за приятелем, стараясь не потерять его из виду. Через несколько минут гидролокатор Андрея сообщил, что впереди по курсу препятствие, которое, судя по повышению тона, быстро при­ближалось. Дна уже не было видно, зато впереди Андрей разглядел тёмную гро­маду скалистого острова.

— Стоп! — сказал он Сергею. — Впереди остров.

— Вижу, — ответил тот, — вернее слышу.

Они выключили буксировщики и поплыли вдоль стены на ластах.

— Где-то слева от нас должна быть первая наблюдательная камера, — Сообщил Сергей.

— Я уже вижу её, — ответил Андрей.

— Пройди чуть вперёд, там будет вторая камера на глубине 10 метров.

Они прошли ещё немного и увидели Юлю и Ольгу, прилипших к стеклянной стене и махавших им руками. Рядом с ними были и другие экскурсанты. Сергей приставил согнутую трубкой ладонь к стеклу маски и подал Юле знак, что можно снимать их. Она поднесла камеру к глазам, парни же стали плавать вдоль обры­вистых стен острова, крутясь волчком и выделывая всякие пируэты. Они то бра­лись за руки, то расходились в разные стороны и, наконец, устроили настоящую карусель в вертикальной плоскости. При этом у Андрея сильно давило на уши и он то и дело глотал слюни, чтобы продуться. Парни были похожи на гигантских жёлтых насекомых, двигающих лапками и исполняющими какой-то замыслова­тый танец.

Минут через десять им надоело крутиться и они, помахав девушкам руками, занялись обследованием скалистого острова. Вода была здесь тёплой, а верхние слои её дополнительно подсвечивались люминесцентными светильниками, соз­давая тропический ареал. Мимо них, переговариваясь по звукоподводной связи, проплыли два аквалангиста с подводными ружьями. У каждого на кукане болта­лось по несколько крупных рыбин.

— Вот это улов! — Воскликнул Андрей. — Зря мы не взяли с собой ружья для подводной охоты.

— Ничего, сегодня поплаваем так, а в следующий раз обязательно возьмём, — ответил Сергей.

Они висели вблизи вертикальной стены, изрытой трещинами, нишами, гро­тами, обросшей разноцветными кораллами и губками. Среди ветвистых кораллов в лучах мощных светильников резвилось множество разноцветных тропических рыбок. Поодаль, в толще воды, лениво шевеля плавниками, висели крупные ры­бины, ожидая, когда какая-нибудь глупая мелкая рыбёшка зазевается и подплывёт поближе. Тогда, молниеносным броском, одна из них настигала свою добычу и проглотив, также лениво возвращалась на прежнее место.

Мелкие рыбки совершенно не боялись аквалангистов и резвились прямо пе­ред их масками. Чешуйки и плавники их вспыхивали разными цветами, и это было великолепное зрелище. Можно было часами висеть над этой бездной и наблюдать за жизнью тропических рыбок. Но время было ограничено, и парни стали опу­скаться глубже. Постепенно темнело. Яркие краски тускнели и всё приобретало какой-то зеленоватый оттенок. На выступах скал росли бурые водоросли и тонкие листья морской капусты. Скалы сплошь были покрыты мидиями. Среди них, под нависшими козырьками, прилепились хищные рапаны. В водорослях прятались морские ерши — скорпены, выставив свои колючие плавники с ядовитыми иглами. По стенам медленно ползали крабы. Вода становилась всё холоднее. Склон стал более пологим и внизу показались каменистые осыпи с островками песчаного дна. Среди обломков камней сновали юркие бычки.

Вот и дно. Глубина 22 метра. Сергей медленно опустился на огромный ка­мень — обломок скалы. Андрей приземлился рядом. Серебристые струи пузырь­ков воздуха поднимались вверх из их аквалангов.

— Как самочувствие? — спросил Сергей.

— Нормально, — ответил приятель. — Воздуха хватит ещё на час, если не пой­дём глубже.

— Глубже нам нечего делать. Там ещё темнее и холоднее. Давай лучше под­ниматься.

Они уже, было, собрались наверх, как Андрей заметил под скалой что-то интересное. В глубине узкой расщелины тускло поблёскивал ряд белых точек. Он протянул руку, и вдруг точки устремились к нему. Через мгновение рука Ан­дрея оказалась в объятиях тугих, упругих серых щупальцев. От неожиданности Андрей дёрнул руку и вытащил из расщелины большого серого осьминога. Оше­ломлённый, тот отпустил щупальца и попытался скрыться. Он был явно напуган таким оборотом событий, но не тут-то было! Сергей уже заметил его и схватил за мешковатое скользкое тело. И вот осьминог, сопротивляясь, машет щупальцами перед носом Андрея, пытаясь уплыть, но Сергей цепко удерживает его. Вдруг моллюск густо краснеет и выбрасывает облако чёрной сепии. Однако и это ему не помогает. Придя в себя, Андрей разглядывает осьминога, а тот разглядывает его двумя большими круглыми глазами, удивительно похожими на глаза человека.

— Отпусти его, — просит Андрей, — мне его жалко.

— Скоро отпустим, — говорит Сергей, — покажем только девчатам.

— Ты собираешься тащить его с собой в павильон?

— Да нет, они должны быть где-то в нижних наблюдательных камерах. По­плыли к ним.

Парни включили буксировщики и пошли рядом друг с другом, поднимаясь всё выше и выше. Они прошли четвёртую, третью, вторую камеры, но девчат нигде не было. Зато их дружно приветствовали туристы. Они махали им руками, щёлкали фотоаппаратами и целились телекамерами. Сергей показывал им осьми­нога, а они выражали свой восторг и восхищение.

Девушек ребята обнаружили в первой камере. Те уже возвращались назад. Увидев добычу Сергея, Ольга захлопала в ладоши, а Юля стала снимать ребят с осьминогом. Жаль, что они не могли разговаривать и обмениваться впечатления­ми. Потом она стала махать Сергею руками и делать какие-то знаки, разводя руки в стороны.

— Она просит, чтобы ты отпустил его, — догадался Андрей.

— Я понял, — ответил Сергей.

Он разжал руки, и осьминог повис в воде, медленно опускаясь.

— Ты, наверное, задушил его, — с сожалением произнёс Андрей.

Но осьминог видимо, наконец, сообразил, что он свободен и, вытянувшись во всю длину, стал быстро удаляться, махая щупальцами. Девушки захлопали в ладоши, а Юля послала Сергею воздушный поцелуй.

Воздуху в аквалангах оставалось на полчаса, пора было возвращаться в бас­сейн. Друзья включили буксировщики на полный ход и легли на обратный курс. Тугие струи воды омывали их тела, как будто навстречу им дул сильный ветер. Сергей пеленговал гидроакустический маяк, а Андрей шёл за ним, не выпуская друга из виду. Так они благополучно достигли бассейна и вошли в освещённое подводное окно. Сергей вышел из воды первым, поставил буксировщик к стене и помог вылезти Андрею. Того изрядно качало от долгого плавания и усталости. К тому же, они сильно проголодались.

Переодевшись, парни вошли в главный павильон. Оля с Юлей ожидали их там. Они были возбуждены, им очень понравилось подводное путешествие в ка­мерах.

— В следующий раз прокатимся на подводной лодке, — пообещал Сергей, — тогда осмотрим весь океанариум. А сейчас пошли в кафе, есть страшно хочется!

Они сидели за столиком и обменивались впечатлениями.

— Ой, Серёжка, я так испугалась, когда ты появился с этим головастиком в руках, — смеясь, говорила Юля, — а потом мне стало жаль его. Хоть у него и восемь ног, но он выглядел таким беззащитным. И глаза у него были такие растерянные. Наверно он думал, что ты хочешь его слопать!

— Есть такую гадость? Фу! Мне держать-то его было противно. Он дряблый как студень. Вот кальмарчика я бы съел! Не сырого, конечно, а хорошо приготов­ленного, под майонезом. Пальчики оближешь!

— А я и кальмаров боюсь, — призналась Юля, — даже в банке с соусом.

— Ну и зря, — отозвался Сергей, — мировой закусон! Мечта голодного студента.

Они вышли из кафе и направились на взлётную площадку к турболёту. Об­ратный полёт, как говорят космонавты, проходил «штатно». Сергей дремал в крес­ле на плече у Юли, а Андрей, обняв Ольгу за талию, наслаждался её близостью.

Потом они ехали на метро в центр города и у общежития распрощались. Ан­дрей пошёл провожать Ольгу до дома, а Сергей, чмокнув Юлю, отправился в общагу.

Выздоровление

Заканчивался второй месяц Сашиной жизни на этом свете. Постепенно он выздоравливал. Медленно шёл этот процесс. Измученный болезнью организм всё ещё не мог прийти в себя. Но признаки выздоровления с каждым днём нарастали. У Саши появился аппетит. Температура держалась нормальная, самочувствие улучшилось, но Александр по-прежнему был ещё очень слаб. Он не мог вставать и с трудом садился в постели.

В начале ноября его перевели из реанимационного отделения в общую па­лату, где парню стало веселее. Больные быстро подружились с ним и всячески подбадривали его: шутили, рассказывали анекдоты, смешные истории. Они сажали Сашу в кресло-каталку и возили по клинике.

На первом этаже здания находился внутренний дворик с зимним садом и круглым бассейном посредине. В бассейне плавали золотые рыбки, росли кувшинки и лилии, бил небольшой фонтан. Бассейн окружали экзотические вечнозелёные растения, кустарники, гигантскиё кактусы и алоэ. Среди них летали чудесные птицы, которых Саша никогда раньше не видел. Они беспре­рывно перекликались на разные голоса, порхали среди зелёных раскидистых пальм, цветущих рододендронов, магнолий и орхидей, качались на высоких стеблях бамбука, прятались в мангровых зарослях. Александр мог часами на­блюдать за ними. Лишь приход Сергея и Юли отвлекал его от этого занятия. Он всегда с нетерпением ждал их и радовался, не скрывая своих чувств.

Теперь Юля с Сергеем заходили к нему через день. Обычно они приноси­ли с собой что-нибудь вкусненькое. Какой-нибудь неизвестный Саше напиток, коктейль или мороженное. Александр уже считал их своими родственниками и не представлял жизни без них. Юля и Сергей тоже привязались к Саше как к брату и скучали, если долго не видели его. Им тоже казалось, что он их родственник, хотя Юля упорно вела поиск его настоящих родных.

В палату вошёл профессор Зверев с незнакомым доктором.

— Вот, полюбуйтесь, мы уже сидим, — не без гордости произнёс директор клиники. — Как чувствуешь себя, Сашок?

— Сегодня мне лучше, — уверенно заявил Александр. — Я уже пробовал вставать, но ноги меня не слушаются, подгибаются.

— Сейчас посмотрим тебя, — сказал профессор. — Я как раз привёл специ­алиста.

Вскоре профессор с доктором ушли, а Юля с Сергеем стали катать Сашу по клинике. Все больные, врачи и медсёстры уважительно здоровались с ними, разговаривали с Сашей. Все знали о его необычной судьбе и одобряли поведение молодых студентов. Многие принимали их за супругов.

— Ну что, Сашок, скоро в футбол будем играть? — спросил как-то один быв­ший футболист, который отращивал ногу на кафедре профессора Гевко (преж­нюю он потерял в автомобильной катастрофе).

— Я не люблю футбол, — ответил Александр. — Я люблю хоккей. А ещё я люблю плавать и ходить за грибами.

— О, этого добра у нас в тайге навалом!

— Я знаю. Прошлой осенью мы с папой ходили под Нахару…

Тут Саша смущённо замолчал, поняв, что сказал не то. Он часто попадал впросак, забывая, что прошло 85 лет со дня его последнего общения с отцом.

— Ничего, Сашок, ещё сходишь за грибами не раз, выздоравливай!

Александр ездил в коляске по клинике и вспоминал, где какая была лаборатория, кабинет, кто в них работал. Как тут всё изменилось! Трудно было узнать ста­рую отцовскую клинику. Незнакомые люди, незнакомые лаборатории, незнакомые пала­ты. Даже отделка и мебель были незнакомыми. Всё было красиво, ново, не­обычно. Клиника помолодела, похорошела. И этот зимний сад, которого рань­ше не было, и плавательный бассейн, и кабинет физиотерапии были просто прелесть! Саша видел прекрасные холлы с мягкой мебелью и большими теле­визионными экранами, игротеку с электронными автоматами и бильярдом, компьютерный зал, спортивный зал с разнообразными тренажёрами, сверка­ющая белизной водолечебница.

«Эх, жаль, что всего этого не видит папа, — думал Александр. — Он был бы в восторге от такой клиники. Я буду тоже учиться на врача, и может быть, со временем, стану директором этой клиники. Я стану знаменитым врачом, как мой папа или как профессор Зверев».

Встреча

Уже третий день Саша учился ходить. Он всё увереннее держался на но­гах, но быстро уставал. Каждый раз он намечал себе новый маршрут по ко­ридору клиники до всё более удалённых предметов. Сперва — до ближайшей скамейки, потом — до столика медсестры, потом — до холла. Больные всячески подбадривали его.

Поле очередной прогулки в палате Сашу ждали профессор Зверев и доктор Фёдоров.

— Ты уже гуляешь? Молодец. Давай-ка теперь ложись и отдохни, а мы тебя посмотрим.

Они осмотрели Сашу и нашли, что состояние его вполне удовлетвори­тельное.

— Ну что ж, дружище, прекрасно! С завтрашнего дня я назначаю тебе во­дные процедуры. Будешь купаться в нашем бассейне. Согласен?

— Согласен, — радостно ответил Александр. — А можно мне посмотреть телевизор?

— Пожалуй, уже можно. Только не долго. Полчасика в день, не больше. Я скажу медсестре, чтобы проследила, понял?

— Понял, — без особого восторга отозвался Александр.

После обеда пришли Юля с Сергеем. Саша показал им, как он ходит, и сообщил о бассейне.

— Молодец, — похвалила Юля. — У тебя большие успехи. А что бы ты хотел получить в подарок на Новый Год?

Александр задумался. Вопрос Юли застал его врасплох.

Видя, что он в затруднении, Юля предложила: — Хорошо, мы сами поду­маем, что тебе подарить.

— Не надо мне ничего дарить на Новый год, — неожиданно заявил Саша. — У меня скоро день рождения.

— А когда у тебя день рождения? — спросил Сергей.

— Четвёртого января.

— Ё, к, л, м, н, — произнёс Сергей. — Чуть не прозевали такую дату! Ведь Сашке исполняется 100 лет!

Юля тоже слегка опешила. Как это раньше она не поинтересовалась когда у Саши день рождения?

— Ничего, — успокоил её Сергей, — ещё есть время, подготовимся. Что-нибудь придумаем.

В палату вошёл профессор Зверев в сопровождении неизвестного муж­чины лет сорока. То, что мужчина не врач, было видно сразу по его одежде, по небрежно накинутому на плечи халату. Он был почти лысый с блестящим, отдающим южным загаром черепом, с живыми карими глазами, спортивного телосложения. Держался прямо, уверенно.

— Вот и наш пациент, познакомьтесь пожалуйста, — как-то особенно вежли­во сказал профессор Зверев, приглашая гостя рукой.

«Наверное, начальство какое» — подумал Александр.

— Ну, здравствуй! — произнёс мужчина с открытой, доброй улыбкой. — Да­вай знакомиться. Я твой родственник, Раковский Георгий Евгеньевич. Мо­жешь звать меня просто дядя Жора.

Он протянул Саше руку, тот осторожно протянул свою. Сердце учащённо забилось.

«Так вот он какой, этот мой дальний родственник, известный космонавт, Георгий Раковский» — подумал Александр.

— А это друзья нашего пациента, извините, фамилий не знаю. Они студен­ты-медики, — представил профессор Сергея и Юлю.

— Очень приятно, — кивнул Георгий Евгеньевич. — Как раз хотел с вами по­знакомиться. Я получил письмо от Юлии и тотчас решил лететь в Найск. Спасибо вам за заботу о Саше. Думаю, мы будем друзьями.

Юля слегка смутилась.

— Очень рада познакомиться с вами. Я много слышала о вас, — сказала она.

— Значит, мы уже наполовину знакомы, — пошутил Георгий.

— А вы знали моего папу? — спросил Александр, обращаясь к гостю.

— Видишь ли…, как тебе сказать, твой папа — мой прадедушка и в живых я его, к сожалению, не застал, но слышал о нём много. И потом, у меня дома есть семейный альбом с фотографиями. В нём есть фото твоего отца вместе с тобой и твоей сестрой Соней — моей бабушкой. Её-то я хорошо помню. Эту фотографию я взял с собой.

Георгий достал из портфеля старую фотографию и протянул Саше. Тот сразу узнал её. На него смотрели улыбающиеся папа и мама, а сестрёнка, на­оборот, была слишком серьёзной. На глаза у Саши невольно навернулись слё­зы. Александр впервые после своего воскрешения увидел столь дорогие ему лица.

— Можно я возьму её себе? — срывающимся голосом попросил он, умоляю­ще глядя на Георгия и прижимая фотографию к груди.

— У меня такая только одна, — нерешительно произнёс Раковский, но, так и быть, бери. Тебе она нужнее.

— А где похоронены мои папа и мама?

На этот вопрос Георгий ответить не мог. Но его выручил профессор Зверев.

— Они похоронены здесь в Найске, на старом кладбище. Я знаю, где их мо­гилы и обязательно покажу их тебе, когда ты выздоровеешь. У них красивые памятники с барельефами.

Всем стало немного грустно.

— Не расстраивайся, Сашок, — с теплотой в голосе произнёс профессор Зве­рев. — У тебя впереди столько хорошего, столько друзей. Обратись к любому из нас и мы сделаем всё, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты не чувствовал себя одиноким. Правильно я говорю? — обратился он к присутствующим.

— Конечно, — заверила Юля. — Ты, Саша, нам как братик. Ведь мы с Сергеем давали тебе свою кровь. Ты нам теперь как родной.

Александр кивнул. — Когда я поправлюсь, можно я буду жить у тебя, Юля. — Юля кивнула.

— А Сергей будет приходить к нам, ладно?

Сергей тоже кивнул.

— Может, поедешь ко мне в Москву? — предложил Раковский. — У меня хо­рошая квартира, добрая жена и двое детей. Тебе будет у нас весело.

— Нет, — покачал головой Александр, — я хочу жить здесь, в Найске. Здесь я родился, здесь жили мои родители, здесь они похоронены…

— Ну, тогда приезжай к нам в гости, когда захочешь. Мы все будем очень рады. Теперь у тебя много родственников. В общем, Сашок, не унывай! У тебя ещё всё впереди. Жизнь только начинается!

Александр повеселел. Он обещал Раковскому приехать летом в Москву, но только вместе с Юлей.

— Конечно, приезжайте вместе, — согласился Георгий. — И Сергей пусть приезжает. Места всем хватит.

Сергей и Юля вышли из клиники вместе с Георгием.

— Спасибо вам за заботу о Саше, — благодарно произнёс Раковский. — Я рад, что познакомился с такими славными молодыми людьми. Если будет нужна какая помощь, звоните. Впрочем, меня полгода не будет дома, но жена Рита всегда к вашим услугам.

— Георгий Евгеньевич, — обратилась Юля. — Вероятно, весной Сашу вы­пишут из клиники, а у него нет ничего своего. Ему совершенно нечего одеть. Я купила ему майку, трусики и тапки, но на этом мои финансовые возмож­ности закончились. Мне неудобно вас просить об этом, я хотела купить всё сама, но…

— Всё понял, — моментально среагировал Георгий. — Вы очень правильно сделали, что обратились ко мне. Стесняться тут нечего. Сейчас я выпишу чек на 1000 долларов. Это, так сказать, начальный капитал. Я беру Сашу на пол­ное материальное обеспечение.

— Ну что вы, Георгий Евгеньевич, нам не надо так много денег, — запро­тестовала Юля.

— Эта сумма для меня совершенно ничтожная, — заверил Раковский. — Так что никаких возражений! А сейчас пойдёмте в магазин, я сам выберу костюм для нашего подопечного.

Георгий отдал Юле чек, и они направились в самый лучший универмаг города. Там Раковский облюбовал отличный, из тонкой коричневой замши ко­стюм и такие же полуботинки. Юля купила пару рубашек и нижнее бельё, а Сергей выбрал электронные часы с красивым браслетом.

— Часы подарим Саше на Новый год, — предложил он, — а остальное на день рождения.

— Тогда подарите от меня парню на Новый год сотовый телефон — попросил Георгий. — Пусть звонит мне, слушает музыку и не скучает.

Продавец завернул покупки в полиэтиленовый пакет, поблагодарил за посещение магазина, вручил покупки Раковскому и рассыпался в любезностях.

— Очень приятно видеть у нас столь солидного покупателя. Заходите по­чаще. Всего хорошего. Будьте здоровы.

Он проводил всех до дверей магазина, открыл их и, всё также улыбаясь каждому, закивал головой. Георгий отдал Сергею и Юле покупки и распрощался. Вечером он вы­летел в Москву.

Юбилей

Наступило 4-е января. В это утро Александр проснулся раньше обычного. Больные в палате ещё спали. Он включил тюнер в телефоне и стал слушать музыку. Неза­метно опять задремал.

Его разбудил профессор Зверев.

— Доброе утро, Сашок. Пора вставать, скоро завтрак. Как мы себя чувствуем?

— Хорошо, — ответил Александр.

— Ну-ка давай повернись на бочёк, мы сделаем укольчик.

«Лучше бы с днём рождения поздравил, — подумал Саша. — Забыл он что ли?»

Сестра, стоявшая рядом, сделала укол и перешла к другому больному, а док­тор Зверев задержался возле Саши.

— Ну что, Сашок, нынче у тебя знаменательный день. Сегодня тебе исполня­ется 17 лет! С тебя причитается, дружёк. Как, даёшь банкет?

— Сегодня мне исполняется 100 лет. Ровно 100 лет назад я родился, — возразил Александр.

— Да, ты прав, друг мой, 100 лет со дня рождения и 17 лет жизни. Так что же мы будем отмечать, 100 или 17?

— Конечно 100!

— Прекрасно, — согласился профессор. — Тогда прими мои поздравления и этот скромный подарок.

— Что это? — с интересом спросил Александр.

— Это игровой компьютер. Ты можешь поиграть с ним в фут­бол, в хоккей, в шахматы, в шашки и в другие игры. Здесь полно спортивных, карточных игр и автогонок. В него заложено около ста игровых программ.

Саша осмотрел коробку, открыл крышку и увидел большой плоский экран, а внизу ряд белых сенсорных кнопок с разными знаками.

— Нажми вот эту, — предложил профессор.

Александр нажал. На экране вспыхнул текст «меню». Не долго думая, Саша выбрал футбол. Включились правила игры. Он не стал их читать, а нажал кнопку «игра».

На экране возникло зелёное футбольное поле с игроками, ворота и судьи. Игроки медленно перемещались, выбирая позицию. Возле каждого красного игрока находился синий. Два капитана заняли позицию в центре поля, возле мяча.

— Теперь возьми в руку синий световой карандаш, — сказал профессор, — и играй за синих. Твоя задача указать световым карандашом точку на поле, в кото­рую синий игрок должен передать мяч. Учти только, что и игрок противника тоже устремиться к мячу. Поэтому отдавать мяч нужно с умом.

— Понял, — сказал Саша. — Давайте начнём.

Зверев уже держал наготове красный световой карандаш. Александр поспеш­но ткнул карандашом возле синего игрока. Но красный игрок оказался проворнее и завладел мячом. Зверев указал на другого игрока и мяч отлетел к нему. Синие быстро отходили к воротам. Но вот их защитник удачно перехватил передачу и Саша указал на игрока проходившего по правому краю. Однако пас оказался не­точным, и мячом вновь завладели красные. Передача в штрафную площадку, пас вдоль ворот, красный игрок сталкивается с синим, профессор Зверев и Саша одновре­менно торкают карандашами в экран, мяч отлетает в сторону и тут же красный, по воле профессора, направляет его в ворота.

— Гол, — объявляет Зверев. — Один — ноль.

— Не считается! — кричит Александр. — Нарушение правил! Он толкнул моего игрока.

— С чего ты взял? — удивился профессор.

— Я видел.

— Но судья же не зафиксировал нарушения.

— Всё равно ваш толкнул! Мой даже в сторону отлетел, я видел!

— Ну и горазд же ты жилить, дружёк! В игре всё решает судья, а свистка не было!

— Судья прошляпил, а вы этим пользуетесь, — зло сказал Александр.

— Ну, знаешь, я, пожалуй, пойду. Тебя не переспоришь.

— А с кем же я тогда буду играть!?

— Играй с компьютером, а мне обход надо закончить. Заигрался я с тобой. Кстати, к тебе сегодня должны прийти с телевидения. Я пригласил телерепортёра, он будет часов в 11, так что будь готов ответить на его вопросы.

— Ладно, — недовольно буркнул Александр и, взяв в руки оба световых каран­даша, начал играть за красных и за синих одновременно. Через полчаса счёт был 19 — 2 в пользу синих.

После завтрака пришли Сергей и Юля, а с ними ещё двое: полненькая блон­динка с животиком и худощавый высокий брюнет с пышными, слегка вьющими­ся, волосами.

— Познакомься, Саша, это наши друзья: Оля и Андрей, — представила гостей Юля. — Они тоже присутствовали при твоём оживлении.

— Здрасти, — сказал Александр.

— Здравствуй, Сашенька. Мы пришли поздравить тебя с днём рождения, — тор­жественно произнесла Ольга.

— Спасибо.

— Мы сердечно поздравляем тебя со 100-летним юбилеем и желаем прожить ещё столько же здоровым и счастливым! — закончила она.

Александр кивнул, с нетерпением ожидая, когда же начнут дарить подарки.

— Вот, прими от нас с Юлей, — предложил Сергей, протягивая небольшую ко­робочку.

— А это от нас с Андреем, — засуетилась Ольга. — Хоть ты нас ещё и не знаешь, но мы давно о тебе знаем. И вообще, у тебя очень много друзей в этом городе.

— Спасибо, — растроганно ответил Александр, принимая очередную коробку.

Ему не терпелось посмотреть, что же там внутри, но Юля протянула ему по­лиэтиленовый пакет и торжественно произнесла:

— А это от Георгия Евгеньевича. Он очень сожалел, что не сможет приехать на твой день рождения. Сейчас он снова в космосе, но попросил меня передать его поздравления и вот этот костюм.

Александр осторожно взял пакет и заглянул внутрь. Юля решила помочь ему. Вдвоём они извлекли аккуратно сложенный коричневый замшевый костюм. Глаза у Саши загорелись. Это был отличный костюм, но главное, что это была домаш­няя одежда, которую он так давно не носил.

— Хочешь померить? — спросила Юля.

— Хочу, но у меня нет рубашки. Только трусы и майка.

— Я всё тебе принесла, — ответила Юля, — и рубашку и джемпер, и даже полу­ботинки.

— Тогда выйдете на минутку, я оденусь.

Через пару минут Александр крикнул: — заходите!

Все вошли и ахнули. Перед ними стоял симпатичный черноволосый подро­сток в элегантном замшевом костюме.

— Да тебя и не узнать! — воскликнула Ольга.

— Смотри, как хорошо, — изумилась Юля. — Тебе очень идёт!

— Прекрасно, — подтвердил Сергей.

Александр стоял довольный, улыбающийся. Затем он взял палки и осторож­но прошёлся по палате. Все больные дружно хвалили его.

— Ну, молодец! Ай да парень! Настоящий жених! Кто бы мог подумать, что это наш Саша? Будем теперь тебе невесту искать.

— Я сам найду, — гордо заявил Александр.

Вошла молоденькая медсестра Люба и всплеснула руками.

— Саша, ты ли это?!

— А вот и невеста пришла, — шутили больные. — Смотрите, какая сладкая па­рочка!

Саша смутился. Он действительно был немного неравнодушен к Любе.

— Да нет. Стар он для неё. Ему уже 100, а ей только 20. Неравный брак полу­чается!

— Ну что вы на самом деле! — обиделась на них Люба. — Перестаньте издевать­ся!

Она подошла к Саше и, слегка покраснев, сказала: — Поздравляю тебя. Вот мой подарок. — Затем поцеловала парня и вручила школьный ранец. — Если хо­чешь, я буду заниматься с тобой. Тебе надо заново пройти программу 10-го класса, чтобы осенью пойти в 11-ый.

— Спасибо, — растроганно произнёс Александр.

— Да, чуть не забыла, — вплеснула руками Люба. — Вот телеграмма от Георгия Раковского. Он передал её со станции «Голиаф». Поздравляет тебя.

В дверях опять показался профессор Зверев, а вслед за ним вошёл мужчина с портативной телекамерой в руке.

«Корреспондент» — догадался Александр.

— Где тут наш именинник? — спросил профессор. — Баа! Да ты уже, я вижу, переоделся! Никак из клиники удрать надумал? — шутливо произнёс он.

— Скоро убегу, — улыбаясь, ответил Саша.

— Ну, тогда тебя надо срочно сфотографировать. Значит, я вовремя привёл кор­респондента.

Телерепортёр пробыл в палате около часа. Он снял всю палату, а также гостей Саши: Юлю, Ольгу, Сергея и Андрея. Не забыл он и медсестру Любу, с которой как-то особенно вежливо разговаривал. На прощание корреспондент сказал, что его репортаж сегодня покажут на всю страну, и даже на весь мир по 19-ой про­грамме, и предложил внимательно посмотреть «Новости».

Потом был праздничный обед. В честь юбиляра в столовой накрыли шикар­ный стол с огромным тортом, на котором кремом была нарисована цифра «100». На столе было полно фруктов и соков. Подавали шашлыки, жареную индейку, цыплята табака, заливную осетрину, форель и другие холодные закуски. Всё это было доставлено из ресторана и оплачено Всемирной ассоциацией здравоохране­ния. Её директор также прислал поздравительную телеграмму. Больные были в восторге от такого обеда, а юбиляр даже немного объелся шашлыками.

После обеда гости начали расходиться. Александр хотел сразу заняться по­дарками, но почувствовал, что сильно устал и прилёг отдохнуть. Во сне ему сни­лось, что профессор Зверев забил гол в собственные ворота.

Проснувшись, он решил. «Пойду-ка я к Лёшке, похвастаюсь подарками» и отправился в кардиологию, прихватив с собой и игровой компьютер, подаренный профессором Зверевым.

Лёша был на месте.

— Ты чего не поздравляешь меня с днём рождения? — спросил Александр. — Мне же сегодня 100 лет!

— Врёшь, — недоверчиво произнёс Лёша, — этого не может быть.

— Ей богу! — заверил Александр. — Чтоб мне провалиться на этом месте!

— Я слышал, что кому-то исполнилось сегодня 100 лет, но не думал, что это тебе… Поздравляю… А это что у тебя?

— Подарки.

И Александр открыл верхнюю коробку.

— Во, здорово! Игровой компьютер! Давай сыграем? — предложил Лёша.

До ужина Александр просидел у Лёши, а потом они вместе пошли смотреть телевизор. К удивлению Лёши, Сашу действительно показали в программе «Но­вости» вместе с профессором Зверевым.

— Жаль, что меня там не было, — вздохнул огорчённый Лёша. — Меня ещё ни разу по телику не показывали.

— Так тебе всего 18, а мне 100! — запальчиво произнёс Александр.- Ты молодой ещё, салага! Вот доживёшь до моих лет — может и покажут.

— Сам ты салага! Тебе всего 17 исполнилось, — обиделся приятель. — Враки всё это, что тебе 100 лет. Покажи паспорт!

— Паспорта у меня нет…

— Ну, справку какую-нибудь.

— И справки нет, — озадаченно произнёс Александр.

— А говоришь, что тебе 100! Ха-ха! Ничем ты не докажешь! Жулик ты!

— Докажу! — выйду из клиники и докажу. Мне тогда все документы выдадут.

— Во, тебе выдадут! — воскликнул Лёша и показал Саше фигу.

Александр обиделся, стукнул Лёшу по затылку и ушёл к себе в палату.

Прощание с клиникой

Наступил май. Природа быстро оживала. Бойкая зелёная травка буйно лезла из мокрых газонов, на кустах распускались нежно-зелёные листочки, деревья качали набухшими, готовыми вот-вот лопнуть почками. Птицы ярост­но кричали в саду, порхали с ветки на ветку и суетились, устраивая гнёзда.

Саша с Лёшей гуляли по весеннему саду клиники, вдыхали влажный, хмельной, напоённый смолистым запахом почек воздух и щурились от яркого весеннего солнца.

Чего ты всё молчишь и киснешь сегодня? — наконец спросил Лёша, тщет­но пытавшийся разговорить Сашу.

Александр пожал плечами. — Настроение хреновое. Скоро меня выпишут, а куда я пойду после клиники?

— А в детский дом не хочешь?

— Не. Мне и в клинике надоела эта казёнщина, а там то же самое. Хочется домой, пожить в нормальных условиях, чтобы всё было своё, а не общее. И свобода была — куда захотел, туда и пошёл.

— Да, дома хорошо, — мечтательно согласился Лёша. — Меня тоже скоро вы­пишут. Приходи ко мне, поиграем.

— Я бы пришёл, да не отпустят ведь из детдома. Тут вчера одна толстая воспиталка приезжала, так всё агитировала: «Сашенька приходи, мы ждём тебя. Все дети будут очень рады. Они уже слышали о тебе». Они-то, может, и будут рады. Я для них диковинка, вроде динозавра, а мне какая радость? Юля обещала что-нибудь придумать, только времени совсем мало осталось.

— А ты возьми и убеги из детдома, если не понравится, — посоветовал Лёша.

— Куда я убегу?

— В Москву, к родственникам. К космонавту этому, что к тебе приезжал.

— Да, легко сказать! А где я денег возьму на дорогу? И адреса я его не знаю… И, потом, он сейчас в космосе. Дома только его жена с детьми. А зачем я ей нужен? Никому я не нужен…

Они посидели, помолчали, посмотрели на летящих в голубом небе птиц, на

свистящие в вышине вертолёты, и Александр спросил, прикрыв ладонью глаза:

— Чего это они разлетались сегодня?

— Так весна же. Выходной день и погода хорошая. Весной и летом вертолё­тов всегда больше. Особенно в выходные. Люди спешат за город, на природу. Вертолёты удобнее машин. Они летят, куда захочешь. Не надо никаких дорог. Тем более что тут в Сибири их мало.

— А где они садятся в городе?

— Во дворах, на специальных площадках и на крышах домов. А летают они строго вдоль улиц: по правой стороне — туда, по левой — обратно.

— А часто они бьются?

— Не. Они надёжные.

— Да я не про это. Сталкиваются в воздухе они часто?

— Не. Это невозможно. Движением управляет бортовой компьютер.

— А если пилот выключит бортовой компьютер и сам начнёт управлять вертолётом?

— Это исключено. Компьютер в полёте выключить невозможно.

— А вдруг он испортится!

— Он надёжен как булыжник.

— Каких же размеров этот компьютер, если он такой умный?

— Со спичечный коробок.

— Не может быть!

— Может. Это не то, что ваши допотопные компьютеры прошлого века. Те­перь не электронные, а квантовые компьютеры. В них бегают кванты света, поэтому быстродействие составляет триллионы операций в секунду, а размеры с гулькин нос! Оптоэлектроника! Слышал что-нибудь о ней?

Александр помотал головой. — Слово такое слышал, но смысла не понял.

— Со временем поймёшь. В школе расскажут. Этот компьютер построен на микролазерах и оптических ключах.

— Хорошие «птички», — одобрил Александр, — мне бы такую.

В это время на крыльцо вышла медсестра Люба.

— Саша! Иди в палату! Тебя профессор Зверев зовёт.

Александр поднялся и побежал наверх.

В субботу утром вся клиника провожала Сашу. Было много цветов, мно­го красивых речей, напутствий. Опять была пресса, телевидение. Профессор Зверев стоял в элегантном костюме, без халата, обстоятельно отвечал на во­просы корреспондентов, давал интервью телерепортёрам и с грустью погля­дывал на своего бывшего пациента.

— Ну, дружёк, будь здоров! Не забывай нас. Заходи. Ждём теперь тебя че­рез месяц на обследование.

Медсестра Люба, стараясь скрыть слёзы, улыбалась журналистам. В ру­ках у неё был маленький букетик ландышей, предназначенный для Саши.

На церемонию прибыл директор детского дома и полная воспитательни­ца, которая уже навещала Сашу однажды. Юля и Сергей еле пробились сквозь толпу провожающих и встали рядом с виновником торжества. Александр был смущён и растерян. Светило яркое майское солнце, заливались птицы, на кустах и деревьях распустились нежные листочки, а на душе у Саши было тревожно.

Церемония подходила к концу. Последней выступала полная воспита­тельница.

— Дорогой Александр! Поздравляю тебя! У тебя начинается новая жизнь. Теперь ты здоров и можешь учиться в школе, играть с ребятами, заниматься спортом. Мы все с нетерпением ждём тебя в нашем прекрасном интернате. Ты будешь окружён там заботой и вниманием. Наш дом станет твоим домом. Мы дадим тебе путёвку в жизнь, как дали уже десяткам и сотням воспитанников. Ты не будешь чувствовать себя одиноким. Мы все живём как одна большая, дружная семья. И мы говорим тебе: добро пожаловать в наш дом!

Закончив, воспитательница взяла Сашу за руку и повела к машине. Сер­гей похлопал его по спине и шепнул:

— Держись, старик, всё будет хорошо. Мы ещё будем вместе.

Фотографы делали последние снимки, Сашу засыпали цветами. Их при­нимала воспитательница и складывала в машину. Вручили цветы и профес­сору Звереву. Одна только Люба стояла, прижав букетик ландышей к груди. Она забыла отдать их. Уже в последнюю секунду она сбежала по ступенькам крыльца и, обняв Сашу, крепко расцеловала его в обе щёки. Александр сму­тился, поднял руку, чтобы покрутить пальцем у виска, но Люба сунула в неё цветы и отбежала в сторону.

Саша сел в директорскую машину, рядом уселась полная воспитательни­ца с огромной охапкой цветов, и под прощальные возгласы и рукоплескания множества рук машина тронулась. У Саши подступил комок к горлу. Он едва сдерживал слёзы.

Сергей с Юлей собрались уже уходить, но к ним подошёл профессор Зве­рев.

— Хочу от души поблагодарить вас, коллеги. Вы сделали для Саши то, чего не сможет сделать никакая медицина — вы согрели ему душу. Вы помогли ему выжить в самую трудную для него пору. Большое вам спасибо, друзья. Я ду­маю, вы и дальше будете навещать его, неправда ли?

— Конечно, — согласился Сергей

— Мне кажется, из вас получатся хорошие врачи. У вас есть главное — до­брое отзывчивое сердце. Знания и опыт можно приобрести со временем, а вот доброе сердце — это от бога. Здесь никакая наука не поможет. Окончите инсти­тут, приходите работать в клинику. Для вас всегда найдётся место. Счастливо.

— Спасибо, — растрогано произнесла Юля.

— Будьте здоровы, профессор, — попрощался Сергей.

Он взял Юлю под руку, и они двинулись вместе, ещё не зная куда.

Глава 2

Новая жизнь

Потекли дни Сашиного пребывания в детском доме. В понедельник, Александр предстал перед комиссией из разных спе­циалистов: тренеров, преподавателей музыки, танцев, живописи. Они раз­глядывали и расспрашивали Сашу, выясняя какие у него наклонности и что он любит. Осмотрели его фигуру, проверили голос, слух. Попросили нарисовать что-нибудь. Оказалось, что стать певцом или художником ему не грозит. Со слухом было лучше. А учитель танцев пришёл в восторг от Сашиной фигуры, его пластики и чувства ритма.

— Ты должен танцевать! Это твоё призвание. Танцы принесут тебе успех. Ты можешь стать профессиональным танцором!

Александр не колеблясь, записался в школу танцев. Подумав немно­го, он записался и в музыкальную школу. Живопись Сашу не привлекала. Спортивные тренеры предлагали ему заняться лёгкой атлетикой, боксом, плаванием, карате, гимнастикой, футболом, но Александр выбрал велоси­пед и плавание. Когда он прикинул сколько времени ему придётся тратить на всякие занятия и тренировки, то понял, что свободного времени почти не остаётся.

«Ну и пусть, — решил Александр. — По крайней мере, скучать будет не­когда».

Занятия музыкой и танцами проводились после обеда в кафе, которое днём не работало, а открывалось в шесть вечера. Музыка у Саши была по понедельникам, средам и пятницам. Танцы — по вторникам, четвергам и субботам. До обеда работали спортивные секции. Три дня в неделю было плавание и три дня велоспорт. С утра, после завтрака, начинались занятия по программе 10-го класса. Александр приходил в класс, садился за компью­тер и надевал наушники. Потом он внимательно смотрел на дисплей, слу­шал объяснения лектора и старался запомнить услышанное и увиденное.

Саше нравились такие занятия, однако он никак не мог до конца ос­воить хитрый школьный компьютер. Другие ребята общались с ним запросто. Быстро касались пальцами клавиш и говорили в микрофон какие-то непонятные слова — команды. На их дисплеях мелькали рисунки, формулы, графики, таблицы. Александр с завистью смотрел на них, как на волшебников, общающихся с духами.

На музыку Александр стал ходить вместе со звеньевым Димой, по прозвищу «Дятел» и с «Гребнем». Костя — Гребень (по фамилии Гребенчук) — невысокий смуглый парнишка, был тоже в их звене. Гребень играл на электрогитаре и весьма неплохо. Саша решил научиться играть на электронном синтезаторе, который мог имитировать около двадцати музыкальных инструментов, а также мог из­давать вообще ни на что не похожие «космические» звуки.

По-началу занятия Саше не очень понравились. Ему пришлось изучать ноты и играть гаммы, но преподаватель сказал, что это не на долго скоро они приступят к практической игре. Будут разучивать различные аккомпа­нементы. Дятел уже прилично играл на синтике, аккомпанируя квартету из гитары, флейты, ударника и контрабаса. Обычно в конце занятия пре­подаватель включал войс-адаптер и под аккомпанемент ансамбля испол­нял джазовые вариации для голоса и оркестра. Саше очень нравились эти необычные концерты. Сначала он слышал низкий бас преподавателя, за­тем появлялся высокий женский голос, возникающий в адаптере, потом звучало переливчатое многоголосье. Слова и звуки музыки переплетались, накладывались друг на друга, звучали то тише, то громче, образуя поли­фонию. Саше это напоминало исполнение джазовых композиций Эллой Фитцджеральд и Луи Армстронгом, но здесь всё было красивее, сложнее и буквально завораживало слушателей. Александр с восхищением смотрел на преподавателя, который тут же, по ходу концерта, менял программу войс-адаптера и извлекал всё новые и новые непривычные, теребящие душу, звуки. Он конструировал музыку на ходу. При этом музыкальная тема поч­ти не менялась, зато вариации её были изумительны.

Потом солистка ансамбля Ядвига Яблонская взяла микрофон и под­ключилась к войс-адаптеру. Теперь они пели вместе, имитируя различные звуки. Получился целый оркестр. Он играл уже в режиме повтора, а Ядвига вплетала в мелодию всё новые и новые слова, и зазвучал прекрасный кон­церт. Александр был очарован красотой звуков.

— Ну, как понравилось? — спросил его Дятел после очередного занятия.

— Да! — восхищённо ответил Александр. — Здорово! Мне бы научиться на этом войс-адаптере играть.

— Ха! Тут голос иметь надо. Хоть какой-нибудь, но голос. Вот у Гребня голос неплохой.

Костя — Гребень сразу понравился Саше. Это был симпатичный жи­вой парнишка, который страстно любил музыку. Ещё он неплохо рисовал и занимался в студии живописи. В глазах Кости постоянно мерцали какие-то огоньки, бегали какие-то чёртики. Это говорило о скрытых желаниях и страстной душе. Всё это нравилось Саше. Единственно, что слегка шо­кировало его в первое время, так это употребление Костей, да и другими детдомовцами, нецензурных слов, где надо и не надо. Иначе говорить они просто не умели. Костя же особенно в этом преуспел. Мат сыпался из него как из рога изобилия. Это был своего рода жаргон, «украшавший» язык детдомовцев и делавший их легко отличимыми от остальных ребят. В дет­ском доме никто не обращал на это внимания. Воспитатели уже устали бо­роться со сквернословием, зато на улице прохожие безошибочно узнавали детдомовских, как только слышали их речь.

С Костей Саша подружился. Они вместе ходили в игротеку, в библи­отеку, смотрели видик. Разговорившись, Гребень нередко ударялся в без­удержные фантазии с детективным сюжетом. Он без конца мог рассказы­вать о приключениях гангстеров, полицейских и разных мафиози, лишь бы его слушали. Он знал множество неприличных анекдотов и мастерски рассказывал их. Сашу иногда слегка коробило от некоторых пикантных подробностей, но главное, что с Костей ему было интересно.

Как-то вечером Александр решил угостить Гребня в кафе, однако, ког­да он полез в куртку за деньгами, там их не оказалось. Они исчезли неиз­вестно когда. Скорей всего ночью.

— Ну вот, — сказал Александр чуть не плача, — деньги спёрли!

— Хреново, блин! — сказал Костя. — Ну, ничего. У меня ещё руб есть. Мо­жем купить мороженого. А в город пойдём, бляха, стырим у кого-нибудь.

— Как это «стырим» — не понял Саша.

— Очень просто. Лохам карманы почистим.

— Так это же воровство!

— Ну и что? — невозмутимо ответил Гребень.

— Но это нехорошо,… — растерянно произнёс Александр.

— Нехорошо тому, кого обчистили, а нам хорошо. У взрослых денег на­валом. Пусть делятся. Христос делиться велел!

— А если попадёшься?

— Ха! Я ловко работаю! Хрен поймаешь. А, в крайнем случае, и удрать можно. Главное чтобы кошелька при тебе не нашли. Нет улики — нет и пре­ступления.

— Так может это ты у меня деньги спёр?!

— Ты что! Я у своих не тырю. Это Винт или Крюк, падлы. Больше не кому. Хочешь, я и тебя своему ремеслу обучу? Тогда всегда при деньгах будешь!

— Не, не надо. Я не хочу воровать.

— Ну и дурак. Поначалу я тоже боялся. А потом, когда «деды» припёр­ли, пришлось научиться.

— Как это « деды» припёрли?

— Так. Взял в долг раз, другой у старшеклассников, а получку-то сты­рили, суки, как у тебя. Отдавать, блин, нечем! Вот и пришлось начать шманать по карманам. Иначе мне не жить было. Ну а потом пошло, поехало! Даже интересно стало. Азарт появился. Это как в карты.

— А если попадёшься, тебя ведь в колонию отправят!

— Ну и хрен с ним. В колонии тоже живут.

— Но там, говорят, плохо. «Деды» издеваются, да и кормёжка неважная.

— Мне много не дадут. Полгода — год. Выдержу.

— А вырастишь, тоже воровать будешь?

— Не. Я тогда работать стану. Денег навалом будет. Нахрена мне тогда мелочь всякая?

— А кем ты работать хочешь?

— Пока не знаю. Может шофёром, блин. Я ездить люблю. Хочу мир посмотреть.

Надёжный друг

Александр вошёл в кафе, где обычно собиралась танцевальная группа. Все ребята были одеты в обычные спортивные костюмы. Это несколько огорчило Сашу. Он мечтал, что будет одет как испанский тореро — в корот­кую куртку, брюки с бахромой и сомбреро, но оказалось, что все занима­ются в спортивных штанах и майках. Вскоре началась разминка. Учитель танцев играл на синтезаторе, а ученики делали упражнения — растяжки. Саша тоже старался не отставать от других. Он с завистью поглядывал, как легко и свободно девушки поднимают вверх ноги, как грациозно из­гибаются их спины, как плавно они взмахивают руками. Преподаватель же был недоволен.

— Лодыгина, выше ногу, носок тяни! Яблонская, голову назад и в сто­рону. Танеев, музыку слушай, ритм! Губерт, не гни колени, тяни ногу… Ещё раз повторим упражнение. И… раз, два три! И… раз два, три! Хорошо. Продолжаем.

Минут через десять разминка закончилась, и преподаватель подозвал к себе Сашу.

— Познакомься, это твоя партнёрша, Таня Ершова. Вы будете вместе разучивать арагонскую хоту.

Александр слегка поклонился Тане. Она же скептически оглядела его щуплую фигуру. Тем временем преподаватель трижды хлопнул в ладоши, призывая всех к порядку.

— Внимание! Сейчас, специально для Губерта, а также для всех забыв­чивых, ещё раз показываю арагонскую хоту.

Все повернулись к большому экрану. Раздалась зажигательная ритмичная музыка, защёлкали канстаньетты и на экране появилась красивая пара, лихо крутящаяся в танце. Минут пять все смо­трели на экран, затем учитель показал первое «па», второе и третье.

— Сначала повторяем за мной без музыки. И… раз, два, три; раз, два, три. Хорошо. Раз, два, три. Продолжаем под музыку! Пошли!

Заиграла музыка, Александр взял Таню за руку, и они начали быстро двигаться по залу. Учитель вооружился телекамерой и стал снимать тан­цующих. Через десять минут он остановил танец и начал разбор ошибок, показывая на экране каждую пару. Саша поглядел на себя с Таней и ужас­нулся. Во время танца ему казалось, что он делает всё правильно, краси­во, изящно. Однако на экране он увидел лихо подпрыгивающего козлика, иногда теряющего устойчивость и взбрыкивающего ногами. Ребята весело смеялись.

— Ничего, — сказал учитель. — Для первого раза неплохо. Бывает и хуже. А вы, — обратился он к ребятам, — вспомните себя, прежде чем смеяться!

Ученики затихли, занятие продолжалось.

К концу занятия Александр уже знал, что Нину Лодыгину зовут Мо­тыгой, а Таню Ершову называют Рыбой, хотя на рыбу она вовсе не похожа.

Девушка сразу понравилась ему. Приятное лицо, красивая фигура, уже появившаяся женственность делали её весьма привлекательной. Таня тоже не выказывала какого-либо неудовольствия своим новым партнёром. С первого танца между ними установились хорошие отношения, хотя её поведение больше напоминало покровительство старшего над младшим, более опытного над новичком.

После занятий Александр направился в игротеку. По дороге ему встретился звеньевой Дима Долгов.

— Послушай, Губа, у тебя, говорят, деньги спёрли?

Саша кивнул.

— А какого хрена ты молчишь? Почему я узнаю об этом от Гребня?

— Так что говорить-то? Всё равно их не вернёшь. Ведь никто не при­знается. А не пойман — не вор.

— Ну, это уж моя забота, признается или не признается. Ты обязан был

доложить. Я эту гниду на чистую воду выведу! Пошли со мной.

Они прошли по коридору в игротеку. Там Дима увидел Крюка и пред­ложил:

— Пойдём, выйдем, разговор есть.

— А что такое? — забеспокоился Крюк.

— Сейчас узнаешь, — ответил Дятел. Его голос не предвещал ничего хорошего.

Они вышли в коридор.

— Ты у Губы деньги спёр?

— Это поклёп! Ей богу не брал! Вот те крест! — и Крюк перекрестился.

— Сейчас проверим. Заходи.

И Дятел толкнул Крюка в дверь туалета.

— Да не брал я! — заорал Крюк. — Истинный крест не брал! Чтоб мне провалиться на этом месте!

— Сейчас провалишься. Выворачивай карманы.

— Нет у меня денег!

— Давай, давай, а то хуже будет, — повысил голос Дятел.

Крюк стал выворачивать карманы брюк. Денег там не оказалось.

— Куртку выворачивай.

— А они не выворачиваются, — заявил Крюк.

— А ну дай сюда! — рявкнул Дятел и полез пальцами в левый нагрудный карман.

— Это мои, я их нашёл!

— Нашёл, говоришь? — угрожающе повысил голос Дятел, вытаскивая из кармана куртки сложенную трёху.

— Сколько у тебя было денег? — обратился он к Саше.

— Четыре рубля. Трёшка и рубль.

Дятел развернул трёху, внутри неё был вложен рубль.

— Ах ты гнида вонючая! Ах ты паскуда! — угрожающе двинулся Дятел на Крюка. — У своих тырить вздумал?!

Резкий удар в лицо потряс провинившегося. Он отшатнулся и схва­тился рукой за глаз. В следующую секунду удар в живот заставил его со­гнуться, и тут же он получил удар коленкой по носу. Крюк рухнул на пол. Из разбитого носа потекла кровь.

— На, возьми свои деньги, — сказал Дятел, обращаясь к Саше. — А ты, падла, неделю сортиры мыть будешь, понял!

Крюк лежал, скорчившись на полу, закрыв лицо руками. У Саши всё перевернулось внутри от зрелища жестокой расправы.

Вдвоём с Дятлом они вышли из туалета. Александр был бледен. Ему стало жаль Крюка.

— Зачем ты его так? — сказал он Диме. — Хрен с ними, с деньгами.

— Ещё чего! — возмутился Дятел. — Если этим уркам всё прощать, так они тебе на голову сядут. С блатными только так и надо. Иначе они не по­нимают.

— А если он воспитателю пожалуется?

— Пусть только попробует! Он знает, что за это бывает! Мы ему такую «тёмную» устроим — век будет помнить!

Саша молчал. Внутри у него всё мелко дрожало.

— А кем ты будешь, когда выйдешь от сюда? — спросил Александр, пытаясь отвлечься.

— Я на оператора универсального робота учусь. Работа интересная и денежная. Ты этого робота видел?

Саша отрицательно покачал головой.

— Увидишь ещё. Громадина! Жуть!

— Пошли сегодня в кафе, — предложил Александр. — Теперь я богатый.

— Пошли, — согласился Дятел. — И Гребня прихватим. Я ему задолжал. Это дело обмыть надо!

В кафе они съели по две порции мороженого, выпили по чашке кофе. купили шоколадных конфет и деньги у Саши закончились. Но это не очень огорчило его. Ведь в субботу приедет Юля и заберёт его к себе. А до суб­боты придётся потерпеть. Главное, что у него теперь есть друзья.

Саша всё больше восхищался Димой. С самого своего появления в детском доме он чув­ствовал себя белой вороной. Он не знал, как вести себя и отку­да ждать неприятностей. Это угнетало его. И вот теперь у него появился друг. Надёжный, могущественный, уверенно плавающий в этой опасной и непонятной стихии. Даже два друга! Дятел и Гребень. И пусть Саше не всё нравилось в них, но с ними было спокойней. Они всегда были готовы прийти на помощь. Они не боялись этих урок, хотя и сами были не ангелы. И Александр был почти счастлив. С ними он обретал твёрдую почву под ногами.

Культпоход

К концу недели Александр понял, что он влюблён. Такое с ним уже было в 8-ом классе, когда ему страшно нравилась его одноклассница Лена. Но тогда он не посмел за ней ухаживать. Боялся, что ребята засмеют. Лишь иногда они обменивались с Леной мимолётными взглядами, да в коридоре Саша, проходя мимо, как бы нечаянно задевал Лену плечом. А однажды они случайно столкнулись в дверях школы и Александр, совершенно неожиданно для себя, вдруг поцеловал Лену в щёку. Та сначала опешила, потом вспыхнула и растерянно сказала, — дурак… — и пошла прочь чуть не плача. Но Саша ещё долго стоял, глядя ей в след, и радовался. Слово «дурак» как музыка звучало у него в ушах.

Потом болезнь разлучила их.

И вот теперь Александр понял, что с ним творится то же самое — он влюбился! Но теперь предметом его обожания стала Таня Ершова. На каждое занятие танцевальной группы он летел как на крыльях, но ещё больше он радовался, когда видел Таню в секции плавания. Наблюдать её стройную красивую фигуру было для Саши истинным удовольствием. Иногда они обменивались дружелюбными взглядами и демонстрировали друг другу свои спортивные достижения. Таня хорошо плавала и неплохо ныряла. На одном вдохе она проныривала на ластах почти весь 50-ти метровый бассейн.

У Саши «дыхалка» была послабее, но и он делал заметные успехи в плавании кролем. Тренер часто хвалил его. Таня тоже оценила Сашу. На занятиях танцами она улыбалась ему и танцевала с явным удовольствием. Александр, как ведущий партнёр, держал её за талию, наклоняя то влево, то вправо, откидывая назад, чтобы затем резким рывком прижать к себе. Всё получалось у него красиво, изящно, вдохновенно. Учитель танцев был явно доволен успехами нового ученика и его партнёрши. Он уже лелеял мечту создать из них блестящую танцевальную пару и одержать победу на каком-нибудь конкурсе.

— Посмотрите на Губерта и Ершову, — говорил он воспитанникам, — в их танце есть душа, есть жизнь! Пусть не всё ещё гладко у них с техникой, но на них уже можно смотреть. Они стараются, они хотят танцевать! Они зажигают других!

Но чем отчётливее Саша понимал, что влюблён в Таню, тем сильнее было чувство грусти. Он знал, что Таня не для него. Она подружка Дятла и тот не бросит её, не отдаст. Хватка у него железная. И, потом, Дятел его друг, его звеньевой, его покровитель. Не может Александр встать на его пути, не имеет морального права. Да и Таня не бросит Диму. Они давно любят друг друга. А Саша для неё так, приятный мальчик, и только. Всё, что ему остаётся, это молча любить её, не допуская даже мысли о развитии их отношений. Он всегда будет только её танцевальным партнёром. Но даже эта скромная роль была приятна ему. Когда он танцевал с Таней, всё пело и ликовало в его груди. Он забывал обо всём на свете и был счастлив.

По ночам ему стали сниться сны, в которых он нежно обнимал и целовал свою возлюбленную. Он танцевал с ней какой-то бесконечно долгий прекрасный танец. Они кружились в воздухе как два мотылька. Сплетались в объятиях и расходились, чтобы полюбоваться друг другом. А потом снова кидались в объятия. Их тела соединялись в трепетном восторге, и душа Саши обливалась сладким мёдом любви.

Но волшебный сон заканчивался и подросток долго лежал, переживая приятные минуты близости с Таней. Наконец, он опять засыпал, довольный, чтобы затем вновь проснуться по сигналу «подъём!». Его ждали зарядка, приборка, умывание, построение на завтрак. Словом — привычные будни. Всё это сопровождалось шумом, гамом, баловством ребят, мелкими потасовками, крепкими словечками. Саша отвлекался, забывал о Тане, и только иногда, оставаясь наедине, снова с грустью вспоминал о ней. Мысль о том, что она подружка Дятла, огорчала его, и он старался, как мог, успокоить себя.

«Ну и пусть. Главное — не видеть, не замечать этого. Лишь бы она хоть изредка была рядом, лишь бы я мог видеть её, слышать её тёплый голос, танцевать с ней. Лишь бы она улыбалась мне и снилась по ночам. Ночью, во сне, никто у меня её не отнимет!

Незаметно неделя подошла к концу. Саша знал, что завтра приедет Юля и заберёт его. Он хотел и не хотел этого. Ведь придётся оставить занятия музыкой, танцами, спортом. А главное — на целую неделю оставить Таню! Жить без неё! Конечно, у Юли с Сергеем тоже неплохо. Но у них полно своих забот — начиналась летняя сессия в институте, и Александр никак не мог определиться уезжать ему к Юле или остаться в детдоме. За этими мыслями и застал его звеньевой.

— Губа, ты что, оглох? В театр идёшь или нет?

— …Я бы пошёл, но у меня нет денег.

— Деньги не нужны. Мы же идём в культпоход. Каштан купил билеты. А деньги сегодня будут. Не сомневайся.

— Тогда иду.

Владимир Матвеевич, Сашин воспитатель, по прозвищу Каштан, вывел ребят за ворота детского дома и сказал.

— Матом не ругаться, вести себя прилично, руки в карманах не держать и не устраивать потасовок в театре и в транспорте.

Саша шёл рядом с Гребнем. Дятел с Лебедем шли впереди и о чём-то тихо переговаривались. Лебедь (Алексей Лебедев) был членом их звена, с которым Саша делал приборку в спальне. Он был тихим, покладистым парнем лет 15-ти и нравился Саше. Винта и Крюка не было видно.

— А Винт с Крюком где? — поинтересовался Александр у Кости Гребня.

— Гальюны драют, — ответил Гребень. — Нечего им в театре делать. И помолчав, продолжил.

— Слышь, Губа, скоро работать, блин, будем. Ты стой около меня в метро. В случае чего — прикроешь.

— Ладно, — согласился Саша, даже не поняв о чём речь.

Народу в вагоне поезда было довольно много. Когда же туда ввалилась толпа детдомовцев, стало и вовсе тесно. Пассажиры неодобрительно поглядывали на шумевших и толкающихся ребят, обступивших их. Гребень потащил Сашу к хорошо одетой пожилой женщине с сумочкой. С другой стороны встали Дятел и Лебедь. Поезд тронулся и Дятел, потеряв равновесие, навалился на Лебедя. Тот, толкнув женщину, свалился ей под ноги. Раздался смех. Женщина схватилась рукой за поручень и удержалась на ногах, но стала возмущаться.

— Как вам не стыдно, молодёжь! Надо же аккуратнее… Вы меня чуть с ног не сбили и даже не извинились! Есть же поручни, надо держаться.

Невысокий Лебедь начал оправдываться. Дятел извинялся, говорил, что он нечаянно. Тем временем Гребень вплотную прижался к женщине и через пару секунд протянул Саше небольшой кошелёк. Александр растерялся. Тогда Гребень быстро сунул кошелёк ему в карман и стал отодвигаться, подталкивая Сашу к дверям.

— Порядок, — шепнул он, отойдя на безопасное расстояние. Александр заметил, как Дятел и Лебедь тоже отошли от женщины. На их место тут же стали другие пассажиры.

— Ну, что у тебя там? — спросил Дятел у Гребня, когда они вышли из метрополитена.

— Не знаю ещё. Всё у Сашки.

— Доставай! — скомандовал Дятел.

Александр достал из кармана, сунутый Гребнем, кошелёк. Рука его дрожала. Дятел взял кошелёк и открыл. Там оказалась пластиковая карточка и 16 рублей денег с мелочью. Карточку и кошелёк дятел не раздумывая бросил в урну, деньги же разделил на четверых. По пятёрке себе и Гребню, по трояку Лебедю и Саше. Мелочь же отправил в карман, не считая.

Александр хотел, было, отказаться от денег, но Гребень, сунув ему трояк, строго произнёс:

— Заработал — бери, блин!

Но я же ничего не сделал, — возразил Саша.

— Как это ничего? Прикрыл меня, кошелёк принял. Это твои по праву. Жаль, что мало, блин. Но ничего. Может ещё повезёт.

Александр не стал возражать. Он понял, что спорить бесполезно. Его просто не поймут и ещё, не дай бог, заподозрят в предательстве.

В театре Александр не переставал удивляться увиденному. Это был не обычный театр, а театр-аквариум. Когда поднялся огромный в ползала занавес, то перед изумлённым детдомовцем открылся сказочный подводный мир. Он был отгорожен от зрительного зала огромной вогнутой стеной, прозрачной как воздух. За стеной были совершенно необычные декорации. По краям аквариума поднимались струи серебристых пузырей, росли невиданные растения, плавали настоящие рыбы. На дне был песок, камни, диковинные раковины и громадные кораллы. Всё это подсвечивалось мощными цветными прожекторами, лазерами и вместе с музыкой создавало совершенно фантастический, призрачный, волшебный мир. Саша как завороженный смотрел во все глаза и не мог оторваться от изумительного зрелища.

Но вот началось представление. Это был спектакль-балет на сюжет одной из греческих сказок о владыке морей Нептуне и его жене — царевне Наяде; о коварных красавицах — русалках и о хищном спруте, который похитил дочь царя — прекрасную принцессу Афродиту. Об отважном и смелом юноше — её женихе, который освободил принцессу, несмотря на все козни спрута и его помощников крабов.

За стеклом аквариума разворачивалась феерическая драма борьбы добра и зла, ума и хитрости, отваги и коварства, любви и ненависти. Артисты свободно плавали под водой, кружась в сказочном танце, то опускаясь на дно, то поднимаясь к поверхности. Они сражались и умирали, любили и страдали. Среди сказочных растений и пузырей воздуха скользили прекрасные юные тела русалок, заманивших храброго юношу в ловушку. Невеста юноши билась в объятиях ужасного спрута. Грозный Нептун выплывал на дельфине с трезубцем в руке и наводил порядок в своём подводном царстве. Прекрасная Наяда тайно помогала юноше и принцессе освободиться от злых чар колдуна-кальмара.

Саша смотрел и удивлялся. Люди плавали под водой без каких-либо дыхательных аппаратов, не всплывая на поверхность. Они жили под водой, как рыбы. Наконец он не выдержал и спросил у Кости.

— Слышь, Гребень. А почему они не тонут? Разве можно так долго не дышать?

— Они дышат водой, — шёпотом ответил Костя.

— Как водой?! Разве можно дышать водой?

— Конечно. Рыбы же дышат!

— Так у них же жабры!

— А этих артистов специально готовят. Перед погружением им дают подышать какой-то дрянью, чтоб не было спазма гортани и делают укол. После этого они могут дышать водой как рыбы. Да и вода здесь специальная, смесь какая-то.

— Тише вы! — зашикали на них сзади. — Не мешайте смотреть! Александр снова стал наблюдать за подводной драмой. Ему очень нравилась прекрасная принцесса и храбрый юноша.

— А здесь всегда подводное царство показывают или и другие спектакли бывают? — снова спросил он у Гребня.

— Разное показывают. И про космос и про ангелов — на библейские темы. Только декорации тогда другие. Космические корабли офигенные летают, инопланетяне… А недавно про космических гангстеров показывали. Во здорово, блин!

— Да тише вы! Сейчас выведем из зала, — послышалось сзади.

Саша умолк и досмотрел спектакль до перерыва.

В антракте все отправились в буфет. Александр снова оказался рядом с Гребнем. Он хотел купить кто-нибудь вкусненькое, но Костя не спешил занять очередь. Он потолкался возле столиков и пристроился за пожилым мужчиной. Когда тот подошёл к бармену, у него вдруг не оказалось карманных денег. Мужчина недоумённо шарил по карманам, не понимая, куда они могли подеваться. Решив, что он обронил их, мужчина подошёл к банкомату и снял деньги с карточки. Гребень подмигнул Саше и сказал ухмыляясь:

— Порядок, блин! У этого лоха денег навалом!

Они купили мороженного, шоколаду и съели по булочке с кофе.

— Сколько? — спросил подошедший к Косте Дятел.

— Чего сколько? — занервничал Гребень.

— Не валяй Ваньку, я видел, — резко оборвал его звеньевой.

— Червонец, — ответил Костя.

— Покажи!

Костя вытащил из кармана брюк смятую бумажку, развернул её. Там оказалось 20 рублей.

— Половина моя, — заявил Дятел.

— Так не честно! Я работал один! — возмутился Гребень.

— Не будешь обманывать, редиска. Сказал червонец, червонец и получишь. А за обман в следующий раз и по ушам надаю.

Дятел отобрал у Кости червонец и довольный отошёл в сторону.

— Видал, блин! Тоже мне друг называется! — обиженно произнёс Гребень. — Ни хрена не делал, а деньги забрал, курва! Мало ему пятёрки, блин! Всё на свою Таньку-Рыбу тратит. Водит её по кафешкам за мой счёт.

— А как же он её водит? — удивился Саша. — Ведь малолеток одних в город не пускают?

— С ним пускают. У него свободный выход. Он на хорошем счету у начальства.

Вторая часть спектакля проходила не менее интересно, но на душе у Саши было пасмурно. Ему не нравилось ремесло Гребня и покровительство Дятла. И то, что на ворованные деньги он угощал Таню. И то, что Таня принимала эти угощения. Не нравилось, что в отношениях Тани и Димы замешаны грязные деньги. Если бы у них была чистая, бескорыстная любовь, Саше было бы легче. Но эти деньги… Горечь душила Сашу, в нём зрело чувство обиды, несправедливости.

«Надо уходить из детдома, — думал он. — Приедет завтра Юля, и уеду с ней хотя бы на недельку. Не хочу видеть ни Дятла, ни Гребня, ни Таньку. Противно».

На свободе

В воскресенье приехала Юля. Она поговорила с директором, написала заявление о желании оформить опекунство, и тот отпустил Сашу на неделю. Александр ехал рядом с Юлей в автобусе и не узнавал Найска. Он видел красивые здания, чистые гладкие тротуары, множе­ство машин и настроение у него понемногу улучшалось. Он с интересом рас­сматривал хорошо одетых людей, аккуратные газоны в цветах, яркие витрины магазинов. Всё было новым, необычным. С волнением он ожидал встречи со знакомыми с детства районами города, со своим бывшим домом, где он так счастливо жил 85 лет назад.

Они вышли из автобуса и спустились в метро. Здесь он ещё никогда не был. Метро просто не существовало тогда в Найске. Александр крепко дер­жал Юлю за руку, спускаясь по эскалатору, и с любопытством поглядывал на других. Подошёл красивый голубой экспресс и они сели в вагон. Поезд плавно тронулся и, набирая скорость, вошёл в тоннель. За стёклами мелькали огни, поезд шёл быстро, плавно покачиваясь.

Через десять минут они прибыли на нужную станцию. Оказавшись на площади возле мединститута, Александр не поверил своим глазам. Как она изменилась! Он узнал здание института и клиники, но прилегающие к ним улицы были совершенно другими.

— А где же тут дома, которые стояли раньше? — спросил он у Юли.

— Не знаю, — пожала плечами девушка.

— Дома здесь были совсем другие. Вон тот дом старый, а эти все новые стеклянные.

— Ах, вот ты о чём, — догадалась Юля. — Я слышала, что многие улицы в Найске переделали. Раньше на них стояли серые однообразные дома с ма­ленькими квартирками. Почему-то их называли «хрущёбами». Но потом их обнесли новыми современными фасадами, сделали перепланировку, некото­рые дома надстроили и все они стали разными, симпатичными. Теперь в них большие удобные квартиры.

— А мой дом тоже переделали?

— А где твой дом?

— Вон там, за углом, — показал рукой Саша.

— Ты хочешь пойти посмотреть?

Александр колебался. Он хотел и боялся заглянуть за угол.

— Пойдём, — решительно сказала Юля. — Я же вижу, что тебе хочется.

— Наш дом был красивый, старый. Его не должны были переделать.

— Тогда не бойся. Пошли.

Они прошли квартал, завернули за угол, и Александр сразу узнал свой дом. Он был почти такой же, как прежде. Даже лучше. Видно было, что его недавно отремонтировали. Саша остановился и долго смотрел на балконы, портики.

— Вон там наши окна, — показал он на угол. — На третьем этаже. Три на эту сторону и два на боковую улицу. Вон то, крайнее — папин кабинет. А ближе моя комната. — Голос его звучал грустно.

— Ты хочешь подняться в квартиру? — спросила Юля.

— Нет, — покачал головой Александр. — Там уже другие люди и всё по- другому.

— Он тяжело вздохнул. — Пойдём, это уже не мой дом. Теперь у меня нет дома.

— Не огорчайся. У тебя будет дом. А пока поживи у меня.

В глазах Саши Юля заметила слёзы. Она взяла его голову и прижала к груди.

— Успокойся, не плач, ведь ты же мужчина!

Она достала платок, вытерла Саше глаза, и они двинулись по улице в сто­рону общежития.

— Как много стало машин. Какие они красивые, — удивлялся Александр. — А дыма от них совершенно не чувствуется. Как это сделали?

— Они теперь работают на жидком водороде, — пояснила Юля. — А при сго­рании водорода образуется только водяной пар, и никакого дыма.

— Вот здорово! Почему же раньше до этого не додумались?

— Об этом знали давно, но производство жидкого водорода дорого. Требу­ется много энергии. Сейчас построены специальные атомные электростанции на которых вырабатывается водород. Но всё равно на нём ездят только в городах. В сельской местности машины ездят на природном газе.

— Всё равно здорово, — заявил Александр. — Воздух совершенно чистый. Как в тайге.

Они подошли к Юлиному общежитию и поднялись на второй этаж.

— У тебя новый кавалер? — шутливо приветствовала её соседка. — Может, по­знакомишь?

— Знакомься, это Александр. Я тебе про него уже рассказывала. Он из клиники.

— А… Так это тот самый Саша, которому недавно исполнилось 100 лет?

— Он самый.

— Скажи, пожалуйста, как хорошо сохранился!

Саша недовольно покосился на разговорчивую соседку и прошёл в номер Юли.

— Раздевайся, бери тапки, чувствуй себя, как дома, — радушно сказала хозяйка.

Александр осмотрелся по сторонам. Всё показалось ему здесь простым и удобным. Конечно это не то, что их прежняя пятикомнатная отцовская кварти­ра, но жить можно. Всё лучше, чем в детском доме.

Прежде всего, его заинтересовала бытовая техника. Он прошёл на кух­ню, где Юля показала ему двухкамерную микроволновую электропечь, боль­шой холодильник и шкаф — посудомойку. В печь она тут же бросила банку с цыплёнком. Через пять минут цыплёнок был изжарен, и печь автоматически отключилась. Потом Александр осмотрел ванну — бассейн с двумя душевыми колонками и стиральной машиной. Ему понравился мощный ка­лорифер, который в считанные минуты мог превратить ванну в сауну, а также высушивал и разглаживал бельё после стирки, надувая его горячим воздухом. Туалет его ничем не удивил, зато в комнате он нашёл много интересных вещей.

Александр осмотрел телевизор со встроенным компьютером, телефон­ный аппарат с автоответчиком, но больше всего ему понравился лазерный сте­реоплеер со светомузыкой. Юля задёрнула шторы, нажала кнопку и полились звуки музыки, побежали по стенам и потолку замысловатые разноцветные лазерные кружева, узоры, блики. Комната превратилась в волшебную, сказоч­ную страну.

Потом внимание Саши привлёк продолговатый плафон на потолке из множества светодиодов.

— Зачем их так много? — удивился он.

— А они все разные. Вот посмотри.

И Юля стала включать разные комбинации ламп с разными оттенками свечения.

— Ты можешь сделать себе любой свет, от яркого солнечного, до мягкого спокойного. Можешь включить ультрафиолет и позагорать. Есть и инфракрас­ный светильник.

— Здорово, — сказал Александр и подошёл к окну. Раздвинул занавески, глянул вниз, на улицу, на соседние дома и заметил, что в раме нет форточки. И вообще она не открывается.

— А как же ты проветриваешь комнату? — спросил он.

— То есть? — не поняла Юля.

— Ну, окно-то не открывается!

— А зачем его открывать? В доме есть система кондиционирования. Она вентилирует помещения и очищает воздух от пыли. Вон ручка возле кровати. Если её повернуть влево, подача воздуха уменьшится, вправо — увеличится. Она же и обогревает помещения. Из неё идёт подогретый воздух. Но можно включить и дополнительный электроподогрев. А в жару воздух специально охлаждается. Так что можно установить любую температуру. Можно вклю­чить и озонатор. Тогда в комнату подаётся стерильный воздух, только я его не очень люблю. Больницей пахнет. Давай-ка, лучше перекусим с тобой. Мой руки и садись за стол.

— Я ещё не хочу. Я хорошо позавтракал.

— Не выдумывай и не стесняйся. Прошло уже три часа, как ты завтракал. Лучше есть часто, но понемногу. Тогда не располнеешь.

— А ты уже располнела. У тебя животик появился, — заметил Александр.

Юля смутилась. — У меня, Сашенька, будет ребёнок.

Теперь смутился Александр.

— …Это Сергей постарался?

Юля кивнула.

— Понятно… Так вы поженитесь?

— Мы уже поженились, но пока что Сергей живёт в своём мужском общежитии.

Они перекусили и вышли прогуляться на улицу. Ярко светило солнце. Воздух нагрелся до 20-ти градусов. На газонах цвели тюльпаны, нарциссы, ирисы. Птицы щебетали в кустах. Саше было хорошо рядом с Юлей. Он дер­жал её за руку и поминутно задавал вопросы, удивляясь домам, машинам, мо­тоциклам, велосипедам. Он вспоминал названия улиц, рассказывал, где и кто жил из его прежних знакомых и друзей. Где, какие были магазины, школы, учреждения. Свою бывшую школу он не узнал. На её месте было большое красивое здание с башенкой наверху, на которой вращался огромный глобус.

Они зашли в парк возле реки, и Саша покатался на аттракционах. Он был очень возбуждён и доволен. Потом они перекусили в кафе и направились в общежитие.

Инцидент

В понедельник утром Юля, позавтракав, как всегда, отправилась в инсти­тут. Александр проводил её до дверей института и вернулся обратно, чтобы посмотреть телепередачу.

Походя к номеру, он увидел в коридоре коренастого мужчину лет 30-ти.

— А ты что здесь делаешь, шкет? Кто такой? Откуда у тебя ключи?

— Я здесь живу.

— Как это? В женском общежитии? И у кого же?

— У Юли Пахомовой. А вы кто такой?

— А я комендант этого общежития. И давно ты здесь живёшь?

— Со вчерашнего дня.

— А кто же тебе разрешил? Ты что, её родственник?

— Нет.

— А кто же ты ей?

— Просто знакомый.

— Так, так. «Просто знакомый!» Великолепно! И сколько же тебе лет, «про­сто знакомый»?

— Семнадцать.

— Всего-то?

— А где же твои родители? Где ты живёшь?

— У меня нет родителей. Я детдомовский.

— Так, так… Это надо же до чего дошла эта Пахомова! Уже детдомовских водить стала! Несовершеннолетних юнцов! А с виду такая порядочная. А если я тебя сейчас в милицию сдам?

— За что?

— А за то, что ты из детдома сбежал и шляешься здесь. Может, ты стащить чего-нибудь хочешь?

— Я не сбежал, меня отпустили.

— Ха! Так я тебе и поверил. И ключи ты наверняка спёр у неё, а теперь со­бираешься обчистить номер. Знаем мы детдомовских! А ну-ка пошли со мной.

И комендант ухватил Сашу за ухо.

— Пустите! Вы не имеете права!

— Это мы как-нибудь без тебя решим, имеем мы право или нет!

— Я Юле пожалуюсь!

— Твоя Юля, кажется, уже достукалась! Это ей так просто не пройдёт! Ма­лолеток совращать вздумала! Взрослых кобелей ей не хватает!

— Пустите! Дурак вы! Юля мне как сестра! Она усыновить меня хочет!

— Там разберутся, усыновить, удочерить или уматерить!

На шум вышла соседка с ребёнком на руках.

— Как вам не стыдно! Что вы себе позволяете?! Сейчас же отпустите Сашу!

— А ты кто такая чтобы защищать его? Он пытался залезть в чужой номер. Он вор!

— Да он только что проводил Юлю в институт и вернулся обратно!

— Значит, ты подтверждаешь, что он тут незаконно живёт?

— Юля вчера взяла его из детского дома на неделю. Она хлопочет за него, хочет оформить опекунство.

— А зачем ей это? — подозрительно спросил комендант. — Ей самой ещё опекун нужен, а она опекунство оформляет. Видали!

— Уж не вы ли в «опекуны» к ней метите?

— У неё и без меня «опекунов» хватает. Белобрысый студент-то её где? Бросил, не­бось? А она ведь замуж за него собиралась! Видать, хороша «птичка».

— А вам-то что за дело?

— Как это? Я отвечаю за всё, что творится в общежитии. Это моя обязан­ность. Бардака я здесь не потерплю!

— А у вас тут и так бардак! — накинулась на коменданта другая подошед­шая студентка. — У меня как старый холодильник забрали, так уже две недели без холодильника живу! У соседей посудомойка испортилась, и кран на кухне течёт. Конец мая, а у нас ещё окна снаружи не вымыли, и половина лампочек в номерах перегорела, а вам и дела нет! Вы бы лучше за собой следили! Жен­щин как перчатки меняете, а всё о нашей морали заботитесь!

— Ну, ну, потише! Чего расшумелись?

Вокруг них уже собралась порядочная толпа жильцов.

— А мы вот коллективное заявление на вас напишем, что вы тут бардак устроили, тогда посмотрим, как вы будете выглядеть!

— Да заберите вы этого сопляка! — с раздражением произнёс комендант. — Очень он мне нужен! Попугать просто хотел… Но если он что-нибудь стащит — пеняйте на себя. Я предупреждал!

— Иди, иди, моралист паршивый, пока мы тебя не проучили! — галдели женщины.

Комендант выпустил Сашино ухо и спешно ретировался. Александр зашёл в номер и разрыдался. Сердце его разрывалось от обиды и несправедливости.

Успокоившись немного, он решил пойти прогуляться по городу. Одному сидеть в общежитии было тошно.

Выйдя на улицу, парень побрёл куда глаза глядят. Сперва он бродил по шумным городским кварталам, чувствуя себя одиноким и никому не нужным, потом ноги сами привели его на окраину, к старому городскому кладбищу. В голову ему пришла мысль, что, возможно, здесь похоронены его мать и отец, и подросток углубился в тенистые прохладные аллеи.

Кладбище выглядело пустынным и заросшим. Не имея ни малейшего представления где находятся могилы его родителей и как они выглядят, Саша долго бродил среди надгробий, читал надписи на обелисках, вглядывался в старые фотографии, в барельефы на камне, но не находил своих родных. Он совсем уже было отчаялся, когда услышал сзади голос.

— Мальчик, ты кого здесь ищешь?

Саша обернулся. К нему подходила седая, сухонькая старушонка.

— Я ищу своих папу и маму.

— Ты забыл, где они похоронены?

— Я и не знал никогда.

— Постой, ты говоришь неправду. На этом кладбище уже 45 лет никого не хоронят, а твои папа и мама должны быть достаточно молоды.

— Я правду говорю. Их похоронили давно. Мне самому уже сто лет.

Старушка опасливо поглядела на подростка. «Видно у парня с головой не всё в порядке», — подумала она.

— Может быть, ты ищешь могилы дедушки и бабушки?

— Да, да, — поспешно согласился Александр, сообразив, что если не со­врать, то ему не поверят. — Просто они были для меня как отец и мать.

— А, это другое дело, — одобрительно закивала старушка. — А фамилии-то их как?

— Фамилия их Губерт, — ответил Саша.

— А ты не ошибся? — опять недоверчиво взглянула на него старушка.

— Нет, нет. Я сам Губерт Александр.

— Я знаю могилы супругов Губерт, но они не могут быть твоими дедушкой и бабушкой. Они умерли очень давно. Моя мама рассказывала мне о них. Я не знаю, зачем ты меня обманываешь, но могу показать тебе их могилы.

— Да не обманываю я вас! Просто долго объяснять. И потом вы всё равно мне не поверите! — с отчаянием произнёс Александр.

— Если бы ты сказал правду, я бы тебе поверила, но ты обманываешь меня. Думаешь, что я стара и ничего не понимаю.

— Нет, нет, извините, бабуля, но я не могу сказать вам правду.

— Ну, бог с тобой, не хочешь, не говори. Пойдём, я покажу тебе могилы Губертов.

Они прошли несколько десятков шагов и старушка остановилась у двух высоких надгробий из чёрного габра. Они красиво возвышались над мрамор­ными надгробными плитами. На одном из надгробий Александр увидел баре­льеф отца, на другом — барельеф матери. Внизу, как и положено, надписи:

«АННА СЕРГЕЕВНА ГУБЕРТ»

«Дорогому другу, жене и матери от любящих

и глубоко скорбящих мужа и дочери»

«ЛЕВ ЯКОВЛЕВИЧ ГУБЕРТ»

«Дорогому отцу от любящей

и вечно скорбящей дочери»

У Саши замерло сердце. Так вот где нашли свой последний приют его родные, вот где лежат их святые кости! Александр стоял с глазами полными слёз. Он опустился на колени и поклонился, сперва отцу, потом матери. Ста­рушка молча наблюдала за ним. Её тронула неподдельная скорбь этого щупло­го паренька. Давно уже на этом старом кладбище никто не плакал. Тем более странно было видеть здесь слёзы в глазах парнишки. Старушка растерялась. Она не могла поверить во всё происходящее.

«Уж не чудится ли мне всё это? — подумала она и перекрестилась. — В своём ли я уме? Кто он, этот темноволосый, темноглазый мальчик, так не подетски серьёзный, оплакивающий людей, которые никак не могли быть ни его родителями, ни дедом с бабкой. Уж не ангел ли он, спустившийся с неба в об­лике человеческом? Не чудо ли она видит перед собой? А может это сам Иисус Христос в обличии мальчика?»

На всякий случай она опустилась на колени рядом с Сашей и, истово кре­стясь, прочитала молитву. Затем, осторожно прикоснувшись к плечу подрост­ка, спросила:

— Кто же ты, голубь мой? Уж не пророк ли, ни ангел ли небесный? Уж не сам ли Господь бог послал мне тебя на старости лет? Вижу, что душою ты чист, хоть и сказал неправду. Откройся мне, не таись. А я век буду молиться за тебя и за усопших твоих родителей.

— Не святой я, бабушка. Не надо за меня молиться. Не понять вам кто я такой.

Александр поднялся, постоял ещё немного около могил и пошёл прочь. Старушка, ничего не понимая, проводила его долгим взглядом. Потом пере­крестила себя, Сашу, могилу его родителей, и, шепча слова молитвы, заковы­ляла по аллее. Она была совершенно обескуражена происшедшим и спешила домой, чтобы рассказать о странном пареньке своим соседям, да поставить свечку за спасение от нечистого себя и своих близких.

Юля пришла в общежитие в третьем часу. Александр рассказал ей о стыч­ке с комендантом. Это весьма огорчило девушку.

— Надо было мне самой предупредить коменданта о тебе. Могут быть не­приятности. Он мужик вредный и злопамятный. Это я виновата, что так вы­шло.

— Ни в чём ты не виновата, Петровна, — твёрдо заявил Александр. — Не ру­гай себя. Ты хорошая, ты очень хорошая! Я тебя очень люблю!

Саша обнял Юлю и прижался щекой к её щеке. Она вздохнула, поцело­вала его и потрепала чёрные, слегка вьющиеся волосы.

Трудный выбор

В детском доме проходила летняя спартакиада. С утра на спортивной пло­щадке собрались участники и зрители. Было шумно и весело. То тут, то там возникали лёгкие потасовки, ребята нервничали, готовясь к соревнованиям, разминались. Первыми соревновались малыши. Они бежали 100 метров, вели мяч и плавали в открытом бассейне. Потом дошла очередь до старшекласс­ников. Соревновались звеньями. Шесть человек каждого звена участвовали в эстафете из шести видов спорта.

Звеньевой Дима Долгов суетился и нервничал, не зная как лучше расста­вить своих подопечных.

— Ты Губа, давай к бассейну, поплывёшь стометровку. Ты, Винт, пове­дёшь мяч. У тебя вроде неплохо получается. Я пойду по полосе препятствий. Гребень, давай гони на лыжероллерах. Лебедь, побежишь 1000 метров. А ты, Крюк, полезешь по канату. Понял?

— Мне не залезть, — заявил Крюк, — я пробовал. Давай лучше я 1000 метров побегу.

— Да ты через 100 метров сдохнешь!

— Мне тоже на канат не залезть, — заявил Лебедь.

— Вот бог послал хилятиков! — возмущался Дятел. — Ну что с вами делать?! Гребень, давай на канат. Ты должен залезть!

Гребень нехотя пошёл к перекладине с канатами.

— Ты, Лебедь, можешь на лыжероллерах гонять?

— Немного могу.

— А ты, глиста? — обратился он к Крюку.

— Я плохо.

— Тьфу ты! — плюнул Дятел.

— Третьей и четвёртой группам мальчиков приготовиться к старту, — по­слышалась команда физорга.

— Всё. На старт, — скомандовал Дятел. — Крюк, на лыжероллеры! И попро­буй только упасть, гнида!

Крюк нехотя поплёлся к площадке с лыжероллерами.

— Губа, давай к бассейну.

— У меня плавки спадают. Резинка слабая.

— Раньше думать надо было!

Саша пошёл к бассейну.

Вскоре прозвучала команда:

— На старт! Внимание! Марш!

Раздался пистолетный выстрел и бегуны на 1000 метров рванулись впе­рёд. Бежало 8 человек, по одному от каждого звена.

— Давайте, хилятики, жмите! — подбадривали зрители своих фаворитов. Лыжероллерщики готовились принять эстафету.

Лебедь «жал» изо всех сил и сначала держался в группе. Но после 500 метров начал отставать. Вперёд вырвались ребята постарше и повыше ростом. Закончил он дистанцию последним, проиграв лидеру 16 секунд. Дятел стоял у полосы препятствий и скрипел зубами от досады и злости. Наконец, Лебедь коснулся рукой плеча Крюка и тот рванулся с места, беспорядочно размахивая лыжными палками. Зрители покатывались со смеху. Крюк слегка замешкался на старте, но потом всё же набрал скорость и, качаясь как пьяный, бросился догонять ушедших вперёд. Старался он изо всех сил, но смотреть на это без смеха было невозможно. На повороте Крюк упал, но тут же вскочил и пом­чался дальше, широко разбрасывая палки. Разрыв между третьим звеном и другими ребятами увеличивался. Они проигрывали уже секунд двадцать. На­конец Крюк добежал до Дятла и в падении коснулся его рукой. Дима рванулся вперёд как тигр. Сначала он бежал вдоль бревна приподнятого над землёй, затем перепрыгнул широкий ров с водой, прополз в узкой трубе, поднялся и спустился на руках по наклонной металлической лестнице, перепрыгнул че­рез барьер. Последним испытанием был бег по батутам, поставленным один за другим. Дима не бежал, а летел по ним, перепрыгивая с одного на другой. Он не сделал ни одной ошибки, везде действовал чётко и уверенно. Его коре­настая фигура мелькала как в ускоренной киносъёмке. Отличная координация движений и ловкость позволили ему сократить разрыв и почти догнать ли­деров. Но полоса препятствий закончилась, и эстафету принял Гребень. Он подпрыгнул, ухватился за канат и полез вверх на одних руках, беспорядочно болтая ногами. Но, дойдя до середины, понял, что на одних руках ему не за­лезть и стал помогать ногами.

— Давай жми! Жми! — кричал снизу Дятел. — Что ты ползёшь как вошь! Нажми ещё чуть-чуть!

И Костя жал из последних сил. Наконец он коснулся рукой верхней пере­кладины и начал быстро скользить вниз, обжигая руки. Шлёпнувшись на зем­лю, он задел Винта рукой и тот рванулся вперёд, ведя перед собой мяч. Вёл он не очень умело, но всё же удержал мяч на дорожке. Саша стоял на тумбочке готовый к прыжку. Как только Винт пересёк финишную черту, Александр прыгнул в бассейн и почувствовал, что плавки предательски соскользнули с бёдер. Он успел задержать их рукой и поправить, но время было упущено. Девчонки, стоявшие возле бассейна, прыснули со смеху. Александр рванулся вперёд, ничего не видя и не слыша. Постепенно он успокоился, взял себя в руки, и движения его стали более чёткими. Он вспомнил, как учил его тренер и после 25 метров шёл уже четвёртым, обогнав двух хилятиков. После 50 ме­тров он был уже третьим.

— Санька давай! Жми! Хорошо идёшь! — кричал ему Дятел. — Губа, не под­веди!

Но сил оставалось всё меньше. Дыхание сбивалось.

«Только бы не хлебнуть воды. Только бы не задохнуться» — думал Саша, отдавая последние силы.

В конце дистанции он был уже вторым. Дятел ликовал.

— Ну, Губа, молодец! Не подвёл! — торжествовал Дима, обнимая мокрого, запыхавшегося Сашу. — Иди, одевайся и к трибуне. У нас второе место!

— Если бы не плавки, я бы первым пришёл, — оправдывался Александр. — Как чувствовал, что они свалятся, гады!

— Да чёрт с ним! Второе тоже неплохо. Главное, что мы не последние!

Через десять минут все три победивших звена стояли возле трибуны и принимали поздравления с «золотыми», «серебряными» и «бронзовыми» ме­далями.

— Сегодня вечером идём всем звеном в кафе, я угощаю, — заявил Дятел.

Он был богат и великодушен после того, как реквизировал у Кости оче­редную «трудовую» десятку.

Неожиданно Александр увидел в толпе зрителей Юлю, Сергея и лысого мужчину, в котором сразу узнал Георгия Евгеньевича. Они стояли рядом с ди­ректором детского дома и о чём-то оживлённо беседовали. Саша не ожидал увидеть их здесь сегодня, в будний день и всех сразу. От неожиданности он растерялся, почувствовав, что сейчас непременно должно произойти что-то очень важное и не знал радоваться ему или огорчаться.

«А вдруг дядя Жора решил забрать его из детского дома с собой, в Мо­скву? Соглашаться ему или нет? А вдруг Юля откажется взять его к себе? Что тогда делать?»

Саше стало не по себе. А Юля, заметив его, приветливо помахала рукой. Александр окончательно смутился.

«Зачем они приехали? Теперь уже поздно. Я здесь привык. У меня здесь друзья. Хорошие или плохие — не важно. Мне здесь нравится».

Александр подумал, что здесь, в детдоме, он всё время занят, здесь ему некогда скучать. То музыка, то танцы, то плавание, то велосипед. И везде у него успехи. И везде он уже чего-то достиг. А, кроме того, игротека, видео-зал, библиотека, компьютеры, Интернет, да и просто общение с ребятами. И, по­том, здесь Таня! Пусть она его не любит, но и не отвергает! Она его партнёрша по танцам. Он может смотреть на неё, обнимать её, разговаривать с ней, а больше ему ничего и не надо. Он счастлив!

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Саши, пока оркестр играл туш, пока их поздравляли и вручали преходящий вымпел.

Наконец торжественная церемония закончилась и Александр стал про­бираться к Юле.

— О, да тебя и не узнать! — воскликнул Георгий Евгеньевич. — Возмужал, подрос! Молодец! Как самочувствие?

— Нормально. Недавно анализы в клинике сдавал, сказали, что всё хорошо.

— Ну и прекрасно. А как ребята, не обижают?

— Да нет. Ребята хорошие… в основном.

— А мы тут решаем вопрос, как с тобой поступить. Есть два варианта. Пер­вый — это усыновить тебя. Тогда ты будешь жить у меня в Москве, а в Найск сможешь приезжать в гости. Другой вариант — это Сергею и Юле оформить опекунство. Тогда ты будешь жить здесь, а в Москву можешь приезжать в го­сти. Финансовое обеспечение опекунства я беру на себя. В таком варианте все юридические препятствия устраняются.

— А где я буду здесь жить?

— Этот вопрос тоже можно решить, главное — это твоё согласие.

Александр растерянно посмотрел на Юлю. Конечно, ему хотелось иметь свой дом, свою семью, свободу, но тогда он должен будет расстаться с детским домом, с ребятами. Ему будет очень не хватать их, особенно Кости с его по­стоянными анекдотами, детективными историями и прочей болтовнёй. Душа Саши разрывалась на части, и он не знал что ответить.

— Тебя что-то смущает? — спросила Юля.

— Я не знаю… Мне жаль расставаться с ребятами, с разными секциями. Если бы можно было сюда приходить. играть, заниматься.

— Ну, это не проблема, — заявил Георгий. — Я могу поговорить с директором, чтобы тебя пускали на занятия, пока ты осенью не пойдёшь в школу. А там тоже будут ребята, секции, спорт.

— Тогда я согласен, — повеселел Александр.

— Значит, оформляем опекунство? — спросил Георгий.

Саша утвердительно кивнул.

— Так. Теперь будем решать вопрос с квартирой. Вы согласны на трёхком­натную? — спросил Георгий Сергея и Юлю.

— Конечно! Нам и двух комнат хватит.

— Две комнаты маловато. Тем более что вы ждёте прибавления семьи. Зна­чит, сейчас едем в бюро по обмену и продаже жилплощади. Время дорого. Вперёд!

Глава 3

Новоселье

«Пещерами» в Найске называли подземные квартиры, расположенные под жилыми домами и являющиеся их продолже­нием вниз. Строить их стали сравнительно недавно, но они успели приобрести уже достаточно большую популярность у населения. Первый пещерный город был построен на Луне. Там, это было вызвано необходимостью беречь воздух, привозимый с Земли для жителей Мунтауна. Технология подземного строи­тельства позволяла обеспечить полную герметичность жилища.

Ком­наты располагались не рядом, а на некотором расстоянии друг от друга и напоминали просторные кельи старинного монастыря. Своды украшались лепными или пластмассовыми барельефами. Стены комнат оклеивались фотообоями. Пол шлифовался до зеркального блеска. На потолке клеились плёнки с копиями росписей известных живописцев. Там были ко­пии знаменитых полотен Ван-Гога, Рафаэля, Микельанжело, а также фраг­менты росписей и фрески из знаменитых соборов, дворцов и храмов.

Стоила такая квартира недёшево, но в конечном счёте, затраты окупались благодаря долговечности квартиры и малыми затратами на эксплуатацию. На­ружного фасада у такого жилища не было, и косметический ремонт его не тре­бовался. Отопление также не требовало больших затрат, поскольку под землёй всегда было одинаково прохладно и в зимнюю стужу и в летний зной.

Имели такие квартиры и другие преимущества. Все они располагались недалеко от центра города, где сосредоточились большинство магазинов, офи­сов, кафе, кинотеатров — всё, что нужно человеку, чтобы чувствовать себя в центре деловой и культурной жизни города. Наверх жителей подземных квар­тир доставляли специальные лифты, которые выходили в подъезды обычных домов или во двор.

Квартиры были соединены между собой просторными подземными галереями, которые тянулись на сотни метров и назывались име­нами проходящих над ними улиц. Некоторые из них выходили прямо на стан­ции метрополитена. Нижние этажи подземных городов залегали на глубине до ста метров. Ещё ниже были расположены герметичные бункеры для стока канализации и накопления отходов. Оттуда бытовые отходы поднимались на поверхность и шли в переработку.

Подземный город быстро разрастался, увеличивая численность жителей Найска, но, не увеличивая его наземной площади. Это позволяло иметь за­стройку города достаточно свободной и не очень высокой.

Сергею и Юле можно сказать повезло. В бюро по обмену и продаже жил­площади им предложили трёхкомнатную мебелерованную квартиру в центре города, на минус третьем этаже. Квартиру недавно покинули её хозяева, пере­ехав в другой город и продав по сравнительно невысокой цене. Квартира сто­ила 85 тысяч, из которых 35 необходимо было внести сразу, а остальные 50 выплачивать в рассрочку в течение 20 лет.

Георгий Евгеньевич сказал, что готов уплатить 35 тысяч сейчас и будет выплачивать по 2,5 тысячи ежегодно, пока Сергей и Юля не встанут на ноги в материальном плане. Поначалу молодожёны, услышав о цене квартиры, в ужасе замахали руками. Юля заявила, что она не может принять от Георгия такой дорогой подарок. Но Раковский пояснил, что во-первых, этот подарок следует разделить на четверых: на Сашу, Юлю, Сергея и их будущего ребёнка. А, кроме того, он у них в долгу, поскольку не сделал им свадебного подарка.

— Считайте, дорогие мои, что это вам свадебный подарок от меня и моей супруги, Риты. И кончим о деньгах. Поехали смотреть квартиру, — предложил Георгий.

Ехали они минут двадцать и вышли на улице Ермака, недалеко от быв­шего Сашиного дома. Быстро нашли свой подъезд и спустились на лифте под землю метров на 15. Потом шли по широкому сводчатому коридору, залитому ярким дневным светом. В коридоре было оживлённо как на городской улице. Детишки катались на роликах, скейтах и трёхколёсных велосипедиках.

Служащий бюро набрал на электронных часах код замка, и все четверо вошли в прихожую. Из прихожей шёл коридор на кухню мимо туалета и ванной. Всё сверкало чистотой и свежестью. На кухне стояли обеденный стол, стулья, холодильник, на стене висели телевизор и шкафчики для посуды и продуктов. Тихонько играл девяти программный репродуктор. Было даже бутафорское окно, за которым виднелись ветки сирени и из которого лился дневной свет.

Сергей с Юлей прошли в гостиную. Это была почти квадратная комната площадью метров 30 со сводчатым потолком, расписанным на мо­тивы библейской мифологии. Маленькие ангелы летали среди обнажённых женщин и мужчин, ожидающих Страшного суда в преддверье Рая и Ада. По лицам и позам усопших сразу было видно кто из них великий грешник, а кто праведник. Грешников было больше. Тела их были сгорблены, лица унылы.

Стены гостиной были отделаны под малахит. Посреди комнаты лежал огромный ворсистый ковёр. По бокам стояла мягкая мебель, красивые вазы, статуи. Слева — полки для книг с типовым набором домашней библиотеки, справа — мебельная стенка с сервантом, баром и отделениями для одежды. В центре гостиной находился овальный полированный стол с инкрустацией и несколько мягких стульев вокруг. На передней стенке вместо окна разместился громадный телевизионный экран, слегка прикрытый гобеленовыми шторами. На тумбоч­ке возле кресла лежал компьютер, управляющий стереоэкраном рядом диван, торшер и журнальный столик.

Из гостиной слева две двери вели в спальную и детскую комнаты. Там тоже стояла мебель. В спальной была широкая кровать с резными узорными спинками, трельяж, пуфик, тумбочка, торшер и платяной шкаф. Пол покрывал мягкий пушистый ковёр.

В детской комнате находились две кровати, письменный стол, кресла, книжный шкаф и школьный компьютер. Стена возле двери была превращена в комплексный спортивный тренажёр.

— Ну, как? — спросил Георгий Евгеньевич, — нравится?

— Не то слово! — ответил Сергей, блестя глазами. — Мы о таком и мечтать не смели. Разве что где-то в далёком будущем.

— Ваше будущее теперь в ваших руках. Будете честно работать, хорошо зарабатывать и эта квартира станет вашей. И так, едем оформлять документы? Я думаю, сегодня вечером вы уже сможете вселиться.

— Мы согласны, — ответил Сергей.

К шести вечера все формальности были закончены и молодожёны полу­чили код электронного замка от квартиры.

— Ну что, до завтра? — спросил Георгий. — Новоселье отметим, когда при­везём сюда Сашу. А завтра начнём оформлять опекунство.

— До завтра, — ответил Сергей.

Весь вечер ушёл на обустройство нового жилища. Сначала молодые заехали в жен­ское общежитие и забрали вещи Юли. Потом в мужском общежитии забрали вещи Сергея. Затем купили по­стельное бельё, посуду, продукты. Наконец, к 9-ти часам вечера они закончили хлопоты и почувствовали, что страшно проголодались.

Пока Юля хозяйничала на кухне, готовя ужин, Сергей приступил к де­тальному обследованию квартиры. Первым делом он включил стереотлевизор. Тёмный экран исчез вместе со стеной, и на его месте оказалась студия телеви­дения, в которой сидели какие-то люди и беседовали об экологии, изредка по­глядывая на телезрителей. Но Сергей не стал смотреть передачу, а, пощёлкав разные программы, убедился, что телевизор работает.

Затем он включил видеоплеер. В нём оказались файлы, в которых были записаны различные пейзажи. Что-то вроде видового фильма. Перед Сергеем возникали то высокие горные вершины, то шумный водопад, то бескрайняя тайга, тянущаяся вдоль распадка, то колыхалась под ветром широкая ковыль­ная степь, покрытая весенними цветами, то вдруг он оказался на лесной по­лянке, залитой солнцем, в окружении молодых берёз. Сергей долго выбирал какой кадр ему оставить. Он видел морской прибой и бьющиеся о скалы вол­ны, потом вдруг возникал прозрачный сосновый бор на берегу озера, и тихая речка журчала по камням среди осеннего леса, а в траве росли подосиновики. А то голубое весеннее небо закрывало большую часть экрана, а на его фоне ветка цветущей яблони, жужжание пчёл и птичий щебет.

«Вот то, что мне надо» — решил Сергей и нажал кнопку «Повтор файла». Ветка яблони продолжала покачиваться, протягивая свои цветы прямо в ком­нату. Шумел лёгкий ветерок, щебетали птицы, жужжали трудолюбивые пчёлы и шмели.

«Ещё бы запах неплохо симитировать» — подумал студент и подошёл к чуть слышно шипящему кондиционеру. Воздух в него подавался с поверхно­сти, предварительно очищался от пыли и увлажнялся. Рядом было несколько кнопок генератора запахов.

«Интересно, заряжен он экстрактами или нет?» — подумал Сергей и нажал кнопку с надписью «Сосновый лес». Из кондиционера пахнуло запахом хвои и разогретой на солнце смолы.

«Работает! Это хорошо».

Потом он нажал кнопку «После грозы» и комната стала наполняться воз­духом, насыщенным свежестью, озоном и влагой. В озонаторе раздавалось лёгкое потрескивание электрических разрядов.

«Здорово!» — обрадовался Сергей.

Следующей была кнопка «Берег моря». Нажав её, он почувствовал запах солёных брызг, водорослей и тёплых камней. Комната наполнилась ионами йода.

«Сюда бы ещё шум волн и крики чаек и было бы точь в точь морское побережье» — подумал студент, но на экране по-прежнему качалась цветущая ветка яблони.

Сергей нажал кнопку «Цветущая степь», однако запах ковыльной степи ему не понравился, и он переключил генератор запахов на «Весенний сад». Комната стала наполняться запахом цветущих яблонь и вишен. При этом за­пахи не смешивались, а поступали поочерёдно, то усиливаясь, то ослабевая.

Он не заметил, как в комнату вошла Юля. Она увидела картину весеннего сада, ощутила лёгкий ласковый ветерок с запахом цветущих деревьев и вспом­нила, что давно не была на родине, у своих родителей.

— Ой, как домой хочется, — мечтательно сказала она.

— Мне тоже, — вздохнул Сергей.

— Может, съездим к моим, погостим с недельку? Заодно и с «предками» познакомишься, — предложила Юля. — Ты ведь теперь мой законный супруг!

— Тогда и к моим заехать надо. Ты тоже должна с ними познакомиться. Всё-таки законная жена!

— Ладно, договорились. Пошли ужинать.

Они поужинали вдвоём почти молча. Говорить не хотелось. Оба пони­мали, что в их жизни произошёл крутой поворот к лучшему, но боялись го­ворить об этом, боялись спугнуть своё счастье. Только закончив ужин и поняв, что можно уже ничего не делать, никуда не спешить, и что оставшийся вечер целиком принадлежит им двоим, Сергей и Юля почувствовали усталость. Но это была приятная усталость от бурно прожитого дня, от множества хороших и важных дел.

Сергей сел на диван напротив телевизора и предложил:

— Иди ко мне, котёнок, посидим немного вместе.

Юля забралась к Сергею на колени и прижалась щекой к его щеке. Сергей нежно гладил её волосы, целовал её щёки, обнимал и чув­ствовал, как стучит его сердце.

— А не пойти ли нам в ванну, котёнок? — ласково предложил Сергей — Давай помоемся вместе!

Глаза у Юли заблестели — Пошли, — тихо согласилась она.

Из ванной они прошли в спальню. Юля включила ночник, и молодые блаженно распластались на чистых свежих простынях. Они лежали рядом и слушали дыхание друг друга.

— Как здесь тихо, — сказала Юля. — Даже как-то не по себе. Наверху такой тишины не бывает. Там всё время какой-то шум. То ветер зашумит, то машина проедет. А здесь ни звука.

— Может включить репродуктор на кухне? — предложил Сергей. — Пусть пищит потихоньку.

— Давай, — согласилась Юля.

Сергей прошёл на кухню и включил радио.

Прощание с детдомом

На оформление опекунства ушло ещё три дня. До окончания каникул оставался месяц. Можно было успеть погостить дома, съездить к родителям Юли, да и в Найске отдохнуть с не­дельку.

Георгий Евгеньевич, узнав о планах молодожёнов посетить родителей в Орле и в Сама­ре, предложил заехать к нему в Москву. Всё равно у них в Москве пересадка. Сергей и Юля не стали возражать. Им и самим хотелось посмотреть, как жи­вут космонавты на Земле.

Наконец все документы на опекунство были оформлены, и городская комиссия по делам несовершеннолетних вынесла решение об установлении опекунства над Губертом Александром Львовичем до достижения им восем­надцатилетнего возраста. Опекунами назначались супруги Майоровы, мате­риальным спонсором был утверждён гражданин. Раковский Г. Е.

Наступил день прощания Саши с детским домом. Всё смешалось в его душе, и радость, и грусть. С утра они ходили с Димой и Костей по дорожкам детдомовского сада и говорили о всякой всячине. Костя пытался острить, рас­сказывал анекдоты, но получалось всё как-то не очень весело. Саша слушал его звонкий, ломающийся басок, смо­трел в его блестящие с хитринкой глаза и думал, что теряет хорошего друга, который не раз по братски делил с ним небогатую воровскую добычу.

«Надо бы сказать ему, чтобы был осторожен, — подумал Александр. — Кто теперь его прикроет, подстрахует? Жаль, если попадётся. Хороший он парень, а главное, талантливый. Вон как на гитаре играет! И голос неплохой, прият­ный. А выдумщик какой! Конечно, и наврать может с три короба, но ложь у него безобидная, интересная. Врёт он ради удовольствия, бескорыстно».

Однако не успел Саша ничего сказать Косте. К воротам детского дома подкатила серебристая «Волга» и из неё вышли Сергей, Юля и Георгий Евге­ньевич. Дежурный по КПП доложил об этом директору. По трансляции объ­явили «большой сбор» и воспитанники стали выходить на построение.

— Это за мной, — с грустью произнёс Александр.

— Повезло тебе, — отозвался Дятел. — А мы с Гребнем так и будем торчать здесь до посинения. Хотя мне-то уже немного осталось, ещё год и свобода!

— И чего это, Губа, тебя провожают с такой помпой? — удивлялся Костя. — Обычно, если кого забирают, то втихую, без шума.

— И правильно, — заявил Дятел. — Зачем воспитанникам душу травить?

Ребята были правы. Случаи усыновления или удочерения в детдоме были не редки, но брали в основном воспитанников из младших групп и чаще де­вочек, с ними проще. Забирали тихо, без шума. Но сегодня всё было иначе. Впервые забирали воспитанника из старшей группы. Забирали какие-то со­всем молодые студенты. И что было уж совсем удивительно — всем этим за­нимался известный космонавт Георгий Раковский, который славился своей благотворительностью. Естественно, что руководство детского дома не могло пройти мимо такого неординарного события, не хотело упустить шанс хоть немного поправить финансовое положение своего заведения.

На предыдущей встрече с Раковским директор детского дома сетовал на плохое материальное обеспечение, низкую зарплату воспитателей, крохотные стипендии воспитанников. На необходимость ремонта многих помещений, на нехватку компьютеров, спортивного инвентаря, реквизита для кружков и сек­ций. Георгию Евгеньевичу не нужно было долго объяснять, он всё понимал с полуслова.

— Хорошо, — сказал он, — я подумаю, что смогу для вас сделать.

И вот сегодня весь личный состав детского дома был построен на тор­жественной линейке. Директор выступил с приветственной речью в которой восхищался благородным поступком супругов Майоровых, решившихся взять в свою молодую семью Сашу Губерта. Представил он воспитанникам и кос­монавта Раковского, который стал спонсором этого дела. Дежурный воспи­татель, Майя Семёновна, преподнесла Георгию цветы. Оркестр сыграл туш. Сашу пригласили на трибуну, и он встал рядом с Сергеем и Юлей.

Потом выступил знаменитый космонавт. Он говорил о том какая большая и красивая наша Земля, какие широкие перспективы открываются перед вос­питанниками детского дома за его воротами. Но для достижения этих великих целей нужно хорошо учиться, хорошо вести себя и много работать. Он по­нимал, что говорит прописные, уже набившие оскомину, истины, что одними призывами хорошо себя вести и хорошо учиться ничего не добьёшься. Но что ещё он мог сказать ребятам на этой пышной официальной церемонии? Чем ещё он мог помочь этим детям?

В заключение своей речи Георгий Евгеньевич объявил, что дарит детско­му дому чек на 100 000 рублей на ремонт здания и покупку мебели. Все заапло­дировали. Георгий тут же вручил чек директору, оркестр заиграл туш, Майя Семёновна кинулась целовать космонавта, потом рванулась к Саше и чуть не задушила его в своих объятиях. Со слезами на глазах она говорила, что любит его как родного и, что ей очень жаль расставаться с ним.

Откуда-то появились вездесущие корреспонденты. Они целились в Сашу и Георгия Евгеньевича телекамерами и совали свои микрофоны директору. Майя Семёновна успела побывать во всех кадрах и раздавала интервью направо и налево. Про Юлю и Сергея совсем забыли.

Наконец все кадры были отсняты, все интервью взяты и под звуки сла­вянски, в сопровождении директора и воспитателей Саша, двинулся к стоявшей у ворот машине. Садясь в «Волгу» он увидел Костю и Диму, при­липших к решётке забора.

— Я ещё приеду! — крикнул он. — Пока!

Машина тронулась, Александр, Юля, Сергей и Георгий поехали в новую подземную квартиру. По дороге заехали к Ольге и Андрею, чтобы пригласить их на новоселье.

Сегодня совпало всё: и новоселье, и прибытие Саши, и проводы Георгия Евгеньевича. Накануне был заказан праздничный обед, который должны были доставить из ресторана вместе с официантом. Вскоре обед был доставлен.

Александр ходил по квартире и восхищался.

— Здесь как во дворце! Всё такое красивое и так чисто! Не валяются ни книжки, ни игрушки.

— Ну, надеюсь, это не надолго, — пошутил Георгий. — Думаю, Саша наведёт здесь «порядок».

— Пусть наводит, — согласилась Юля. — Хоть будет похоже на жильё, а не на музей.

В гостиной накрыли овальный стол и Юля, на правах хозяйки, рассадила всех по своим местам. Ольга с Андреем прибыли вовремя, успев забросить сына к бабе Зине. Сергей выключил верхний свет и включил стереотелевизор. Экран исчез, а вместо него появилось голубое небо и широкая привольная степь. В вышине пел жаворонок, лёгкий ветерок из кондиционера доносил запахи трав. Они качались, напоминая морскую зыбь.

— Вот здорово! — восхищался Саша. — И освещения никакого не надо. Я те­перь каждый день новый кадр буду ставить. Всё равно как новый вид из окна!

Георгий Евгеньевич поднял бокал за здоровье всех присутствующих, за будущую счастливую семейную жизнь Саши, Сергея и Юли. Александр сидел за столом, и глаза его разбегались от обилия закусок и напитков.

— Вот бы сюда наших детдомовских короедов! Они бы обалдели от такой жрачки! Гребень наверняка бы объелся, а Винт с Крюком упились бы вусмерть.

— Что тебе положить? — спросила Юля.

Но Саша не знал, что ему выбрать и только глотал слюни. Тогда Юля предложила ему попробовать салат из омаров с дольками ананаса и маслина­ми. Официант тут же наполнил Сашину тарелку.

Все мужчины выпили за счастливую семейную жизнь по бокалу шампан­ского, а женщины и Александр слегка пригубили душистый пенистый напи­ток. Потом были ещё тосты. Георгий Евгеньевич разговорился с Андреем. Тот понравился ему серьёзностью, эрудицией, воспитанностью.

— Отличные вы ребята! — заявил Георгий на прощание. — Правда, Серёжка слегка авантюрист и склонен к рискованным неординарным поступкам. Но та­кие люди тоже нужны. Вы хорошо дополняете и уравновешиваете друг друга.

После окончания института я приглашаю вас на космическую станцию «Голи­аф». Хорошие врачи нам нужны.

Юля и Сергей договорились приехать в Москву через недельку. Им хоте­лось немного побыть в Найске, обжить свою новую квартиру. Отдохнуть, по­загорать, покупаться на озере, словом, пожить в своё удовольствие. Они про­водили Георгия в аэропорт и вернулись в «пещеру».

Весь оставшийся вечер Саша посвятил освоению бытовой техники. Он учился пользоваться стереотелевизором, акустическим центром, компьютером и другими техническими «штучками». В половине одиннадцатого Сергей уло­жил его спать, сказав, что они с Юлей устали и хотят отдохнуть. Александр догадался, что молодожёнам не терпится остаться вдвоём, и ушёл к себе в комнату. Он лежал в непривычной тишине на широкой удобной кровати при свете ночника и вспоминал детский дом.

«Надо бы пригласить сюда Диму и Костю, показать им квартиру. Они лоп­нут от зависти, увидев такую роскошь».

Потом он задремал. Ему снились отец и мать. Они были совсем молодые, весёлые и ласково разговаривали с Сашей.

Экскурсия

Накануне, перед отъездом из Найска, Сергей предложил совершить небольшую автомобильную экскурсию. Ему хотелось показать Саше новые районы города, съездить в океанариум, и вообще, прокатиться с ветерком. Юле предложение понравилось, а Саша предложил заехать в детдом и захватить своих друзей — Костю-Гребня и Диму-Дятла. Он скучал без них и ему очень хотелось сделать им приятное. Сергей отнёсся к предложению Саши без особого энтузиазма, но Юля поддержала его.

Вскоре авто подкатил к воротам детского дома и Александр скрылся за его оградой. Минут через десять на крыльце появились мальчики в сопровождении дежурного воспитателя.

— Вы хотите взять Костю и Диму с собой? — спросил он. — Вообще-то это не принято отпускать детей с посторонними. Мы несём ответственность за воспитанников.

— Но мы же не совсем посторонние, — возразила Юля. — Вы же нас знаете.

Воспитатель взглянул на притихших ребят, на их застывшие в ожидании лица, в которых было столько надежды, и смягчился.

— Ладно, — сказал он, — я доверяю вам воспитанников. Но вы должны вернуться не позднее 8-и вечера.

— Конечно, — заверил Сергей. — Доставим ребят в целости и сохранности.

— Ура! — воскликнул Костя и полез в машину. За ним сели Саша и Дима.

Серебристая «Волга» плавно тронулась с места. Дима и Костя с интересом уставились на дисплей с зелёной картой города. Ребята впервые ехали в легковой машине и Александр, как мог, объяснил им принцип работы бортового компьютера и автопилота.

Они быстро миновали старые кварталы Найска и въехали в новый город, где тянулись непрерывные галереи крытых улиц, пересекающихся в «цирках». У одного из цирков Сергей остановил машину. Юля решила зайти в магазин и купить что-нибудь в дорогу. Все путешественники последовали за ней.

Пройдя через сквозной подъезд, они оказались внутри улицы. Ребята оглядывались по сторонам, разглядывая электромобили плавно скользящие навстречу, кусты и цветы на центральном газоне, высокие деревья, росшие под крышей. Вскоре они зашли внутрь цирка и увидели диковинные вечнозелёные тропические растения, незнакомых ярко окрашенных птиц, аккуратные газоны с затейливо извивающимися дорожками.

— О, как тут здорово, блин! — удивился Костя. — Можно подумать, что мы где-то на Юге. Прямо курорт.

Следуя за Юлей и Сергеем, они вошли в супермаркет. У Кости и Димы глаза разбежались от обилия товаров. Пока Юля набивала продовольственную корзину банками, бутылками и пакетами, ребята ходили вдоль прилавков и читали надписи на этикетках. Проходя мимо кондитерского отдела, Костя воровато оглянулся и протянул руку к шоколадке. Но Дима, бдительно следивший за ним, показал ему кулак. Гребень отдёрнул руку и недовольно покосился на Дятла. Саша спокойно взял три шоколадки и отдал Юле.

Рассчитавшись у кассового аппарата, они вышли из магазина и, через знакомый подъезд вернулись к машине. Костя загадочно улыбался. Когда машина тронулась, он достал из кармана пачку жевательных резинок и протянул Дятлу. Тот выразительно посмотрел на него, покрутил пальцем у виска, однако не удержался и взял резинку. Саша тоже не отказался.

Тем временем закончились крытые кварталы Найска и машина въехала в район новостроек. Там несколько гигантов-роботов трудились над сооружением новой улицы. Двое строили дом, приклеивая одну к другой готовые комнаты, двое других устанавливали громадные, уже остеклённые пролёты крыши. Ещё двое роботов трудились на центральной части улицы. Они разравнивали огромными совками песок, подвозимый самосвалами, поливали его водой из шлангов и укатывали массивными катками. Сверху на песок укладывали большие каменные плиты, намазывали их тёмным вонючим клеем и расстилали по ним толстую пластиковую ленту, напоминающую резину. Громадные рулоны этой ленты лежали вдоль обочины дороги. Сергей остановил машину.

— Вот это да! — восхищённо произнёс Александр. — Ну и дяденьки!

— Им бы тётеньку такую же, блин! — сострил Костя.

Дятел прыснул со смеху.

— Так они и есть тётеньки, — сказал Сергей. — Видите, где у них оператор сидит?

И он указал на стеклянную двухметровую кабину, расположенную внизу живота.

— Беременный робот, — шепнул Костя Диме, — скоро родит оператора. Дятел приложил палец к губам, поглядывая на Юлю. Саше стало неудобно за своих друзей и он решил сменить тему.

— А как же эти роботы под линиями электропередач проходят, ползком что ли?

— Какие линии? — не понял Сергей.

— Обыкновенные. Которые электроэнергию от электростанций передают.

— А где ты их видел?

— Пока не видел… но должны же они где-то быть.

— Давно нет никаких линий электропередач. Вся энергия передаётся по сверхпроводящим кабелям. Эти кабели не имеют электрического сопротивления и энергия может передаваться по ним без потерь на любое расстояние.

— Здорово! — сказал Александр. — Значит, эти роботы могут ходить где угодно? Для них нет преград! Эх, залезть бы в него да прокатиться!

— Тебе что, в машине плохо? — спросил Дима.

— В машине тоже хорошо, — согласился Саша.

— Ладно, поехали, — предложила Юля. — Тут можно часами смотреть.

Сергей плавно тронулся с места и включил автопилот. Вскоре они выехали за город и спидометр застыл на отметке 160 км/ч. Мимо проносились тайга, скалы, мелкие озёра, речушки — притоки великой сибирской реки. Через 20 минут они достигли карьера, где добывали камень. Здесь Сергей остановился. Внимание ребят привлёк гул, доносившийся как бы из глубины. Все вышли из машины и подошли к краю огромного котлована. Внизу трудились какие-то механизмы и роботы. Недалеко от ребят стояла громадина, похожая на пушку, скорее даже на танк. Ствол её смотрел в сторону каменной стены, но из ствола ничего не вылетало. Зато из стены, вернее, из щели в стене, с гулом и свистом вырывалась узкая лента пламени.

— Это лазерная пушка, — пояснил Сергей. — Она режет камень на расстоянии, точнее, испаряет его, и давление газов выбрасывает из щели частички расплава. Получается ровная блестящая поверхность. Ширина щели не превышает миллиметра, а глубину можно получить любую, хоть 20 метров. Тут установлено две пушки. Та пушка, которую мы видим, подрезает камень сбоку и снизу. Другая пушка установлена наверху, вон она справа, и ствол её смотрит вниз. Она режет торцы плит сверху.

— Я думал, что это кран какой-то, — сказал Александр.

— Да, она напоминает подъёмный кран, — согласился Сергей. — Таким образом, обе пушки подрезают камень с трёх сторон. Получаются ровные каменные плиты любого размера. Затем роботы грузят их на машины и увозят на стройку.

Ребята посмотрели в другую строну, и увидели двух роботов. Они аккуратно несли плоскую тяжёлую плиту, осторожно взбираясь по громадным ступеням карьера. На верхней площадке стоял грузовик. Вот они подошли к краю площадки и, стоя в карьере во весь свой тридцатиметровый рост, опустили очередную плиту в кузов грузовика. Грузовик фыркнул, взревел мотором и тяжело двинулся вверх по извилистой дороге.

— А куда везут эти плиты? — спросил Александр.

— Это прекрасный строительный материал. Из них строят дороги, ими облицована набережная реки. Сейчас её удлиняют. Плиты идут на опоры для нового моста. Да мало ли куда ещё требуется камень! — ответил Сергей. — Сейчас им почти полностью заменили бетон. Это дешевле, прочнее и красивее.

— Здорово режет! — заметил Костя. — Такое пламя, блин!

— Это ещё что! Вот ночью здесь зрелище, так зрелище! Пламя полыхает как сказочный фейерверк, зарево в полнеба! — ответил Сергей.

Постояв ещё минут пять, и полюбовавшись удивительным зрелищем, путешественники сели в машину и помчались дальше. Однако ехали они не долго. Километров через тридцать Сергей вновь остановил машину перед закрытым шлагбаумом. Саша огляделся вокруг, пытаясь увидеть железную дорогу, но слева и справа была только широкая, уходящая вдаль просека, поросшая травой и мелким кустарником. По другую сторону её тоже был шлагбаум, у которого стояли машины.

— А чего мы здесь стоим? — спросил Александр.

— «Буран» идёт. Корабль тайги, — ответил Сергей.

— Как это? — не понял Саша.

— Сейчас поймёшь. Слышишь гул?

— Да. Как будто самолёт летит.

Гул доносился слева. Ребята вышли из машины и подошли к шлагбауму.

— Осторожно, — предупредил Сергей, — вас может отбросить воздушной волной. Держитесь за перекладину.

Вдали показалось небольшое белое пятно. Оно быстро приближалось. Гул с каждой минутой нарастал. Вот Александр уже смог разглядеть широкую ходовую рубку, плавные обводы корпуса, низкую скошенную мачту и огромные воздушные винты на корме. Снизу судно опоясывала полукруглая манжета, из под которой вырывался не то пар, не то воздух.

— Так это же судно на воздушной подушке! — воскликнул Саша. — Только очень большое.

— Я же сказал, что это корабль тайги! — прокричал Сергей ему в ухо.

Но вот гул превратился в мощный рёв и «Буран» поравнялся с переездом, обдав ребят струями воздуха. Он пронёсся мимо со скоростью не менее 100 км/ч. На палубе его стояли какие-то контейнеры, бульдозеры, лазерные пушки и сидели два робота. Сергей залез в машину и посигналил ребятам. Через минуту все уже ехали дальше, в сторону океанариума.

— Вот это да! — восхищался Костя. — Я такую хреновину по телику видел, а в натуре никогда. Ну и ревёт же, блин!

— А куда это «Буран» пошёл? — спросил Александр.

— На север, в тайгу, а затем в тундру. На золотые прииски, а может и дальше, — ответил Сергей. — Они по всей тайге ходят. Обслуживают нефтегазопромыслы, леспромхозы, стройки всякие, оленеводческие и звероводческие фермы. Для них дорог не надо. Они по рекам и по болотам шпарят, как по асфальту! Даже в море выходят, к судам идущим вдоль северного побережья России. И по воде и по льду гоняют хоть бы что!

— А где же они топливом заправляются?

— Чудак, они же атомные, — пояснил Костя, желая показать свою осведомлённость. — Они только водой в дороге заправляются, им пар нужен.

— Так это что, паровоз что ли?! — хихикнул Александр.

— Сам ты паровоз! Говорят тебе, атомные, блин.

— Саша прав, — вступился Сергей. — Это действительно паровоз на атомном топливе. А вернее пароход. Горючего ему на год хватает, только воду давай.

— В тайге воды много, — заметил Дима, молча прислушивающийся к разговору.

Через сорок минут машина остановилась у здания океанариума. На пляже было полно народу. В воздухе деловито гудели вертолёты, доставляя всё новые и новые партии отдыхающих.

— Искупаться бы сейчас, — мечтательно произнёс Александр.

Время шло к полудню и солнце изрядно припекало.

— Потом искупаемся, — сказал Сергей. — А сейчас я предлагаю совершить экскурсию на небольшой подводной лодке. Спустимся под воду и станет прохладнее.

Предложение всем понравилось.

Они купили билеты и прошли на пирс. Вскоре объявили посадку, но лодки нигде не было. Потом Александр заметил, что люди спускаются в какую-то ограждённую перилами дыру посредине пирса. Сергей подошёл к ней и увидел открытый люк рубки подводной лодки.

— Давайте сюда! Здесь она.

И он скрылся в люке. За ним осторожно спустилась Юля, а за ней и ребята. Вскоре все удобно устроились в мягких креслах возле больших круглых иллюминаторов. Вода вблизи лодки осветилась светом сильных прожекторов. Раздалось шипение, бульканье, лодка качнулась и медленно пошла вниз.

— Вон, смотри! Рыбы! Живые. — Удивился Костя. — Совсем близко, блин! Вот бы поймать.

— Тише ты! — толкнул его в бок Дятел.

Ребята с интересом наблюдали за стайкой небольших серебристых сайр проплывавших в иллюминаторе.

— Как будто в аквариуме, — сказал Костя.

— Это мы для них в аквариуме, а они на свободе, — возразил Дима.

Экскурсовод сообщила, что они отправляются в кругосветное путешествие на подводном корабле «Наутилус» и побывают во всех морях и океанах планеты, познакомятся со всеми климатическими поясами, от тропиков до холодных арктических морей. Они опустятся на глубину 80 метров, в царство мрака и холода, проплывут вдоль коралловых рифов и познакомятся со многими экзотическими обитателями подводного царства Нептуна.

— А самого Нептуна мы увидим? — спросил Костя.

— Если повезёт, то увидим, — улыбнувшись, ответила экскурсовод.

Экскурсия началась.

— Рыб-то сколько! — удивлялся Костя. — И чего их никто не ловит?

— Это мелкие рыбки, — сказал Сергей. — Их не едят.

— А крупные рыбы тут есть?

— Есть, только глубже. Сейчас мы идём у самой поверхности.

Мимо них проплыла пара водолазов на буксировщиках, мужчина и женщина. Они приветливо помахали рукой пассажирам подводной лодки.

— Вон, смотри, мужик сколько рыбы тащит на кукане! — изумился Костя, толкая в бок Диму. — И крупные, блин!

Между тем лодка опускалась всё глубже. Стало темнее. Кругом разливалась синевато-зеленоватая мгла. Скалы тонули в ней. Мелкие игривые рыбки исчезли и их сменили более крупные хищные тунцы, кефали, ставриды. Внизу показались песчаные отмели на которых расположились колонии морских звёзд и гребешков. Между ними осторожно ползали крабы. Освещённые прожекторами, они замирали на мгновение, поднимая вверх клешни, а потом торопливо спешили укрыться в камнях. В лодке стало прохладней.

— Мы находимся на глубине сорок метров, — сообщила экскурсовод. — Здесь довольно темно и холодно. Температура воды 12 градусов. В такой воде живут кефаль, камбала, треска, терпуг, селёдка, морской окунь, т.е. большинство промысловых рыб. Вы видите некоторых из них за иллюминаторами.

— А что это за рыбы плывут стаей? — спросил Александр.

— Это обыкновенная, всем известная селёдка, — пояснила экскурсовод.

— Мне чего-то селёдки захотелось, — сказал Костя.

— Экскурсия закончится и будем обедать, — ответила Юля.

Дятел незаметно дал Косте щелбан.

Подводная лодка шла, погружаясь всё глубже и глубже. Но казалось, что она неподвижно висит в глубине, так незаметно было это движение. Вокруг никаких предметов. Аквалангисты исчезли и только рыбы крутились вокруг, привлечённые светом прожекторов.

Тем временем лодка погрузилась ещё глубже и легла на грунт.

— Мы находимся на глубине восемьдесят метров. Это самая глубокая точка океанариума, — сообщила экскурсовод. — Посмотрите вокруг. Вы видите довольно скудную фауну. Нет света, нет и растений. На дне можно увидеть камбалу, морские звёзды, рапаны и множество морских червей, которые перерабатывают остатки органической пищи, поступающей из верхних слоёв озера, где кипит жизнь.

— А аквалангисты сюда спускаются? — спросил Костя.

— Нет. Акваланг работает на обычном атмосферном воздухе, в котором 21% кислорода, 0,03% углекислого газа, а остальное — практически чистый азот. Под высоким давлением азот становится наркотическим веществом и опьяняет водолаза. Уже на глубине 55 — 60 метров водолаз чувствует его наркотическое действие. При погружении на большую глубину, он может потерять контроль над собой и погибнуть. Для достижения больших глубин требуется специальное водолазное снаряжение и специальные дыхательные смеси на основе гелия. Кроме того, пребывание на большой глубине вызывает опасное кессонное заболевание, если не соблюдать правила декомпрессии.

Тем временем лодка легла на обратный курс. Вокруг становилось светлее. За бортом снова закипела подводная жизнь. Через полчаса показались опоры пирса, раздалось шипение и подводная лодка мягко стукнулась рубкой о причальную воронку.

Сергей, Юля и ребята вышли на пирс и вдохнули густой полуденный зной.

— Эх, искупаться бы, — вздохнул Саша.

— Это можно, — согласился Сергей. — Ты как? — обратился он к Юле.

— Я за.

— А вы, молодёжь? — обратился он к Косте и Диме.

— У нас плавок нет, — смущённо ответил Костя.

— Ну, это мы сейчас уладим. Пошли в киоск.

Вскоре Костя и Дима вернулись довольные, держа в руках разноцветные плавки.

— Давайте поедем на ту сторону. Там меньше народу, — предложила Юля.

— Поехали, — согласился Сергей.

Они сели в машину, и через несколько минут оказались на другом конце озера. Остановились недалеко от небольшого песчаного пляжа. Вокруг росли высокие сосны, кедры, а за ними начиналась цепочка невысоких скал местами подходивших к самой воде.

Мальчишки разделись и наперегонки бросились в воду. Место было глубокое чистое. Тишина над озером огласилась громкими ребячьими голосами, плеском воды, шлёпаньем рук.

Сергей и Юля вошли в воду осторожно, держась за руки. Вода была довольно тёплой, особенно верхний неподвижный, прогретый солнцем, слой. Сергей плыл сначала не спеша, потом не выдержал и рванул вперёд. Он плыл, оставляя за собой широкий пенистый след. Ребята с завистью смотрели на этот мощный рывок, поднявший приличные волны.

Наконец все с удовольствием растянулись на мягком горячем песке. Саша лежал и смотрел на окутанную паром громаду геотермальной электростанции (ГТЭС) на противоположном берегу озера. Потом спросил Сергея.

— А почему эта электростанция называется геотермальной? Я что-то раньше о таких не слышал.

— Геотермальные электростанции работают на тепле поступающем из недр Земли. Гео — по латыни Земля. Они известны уже давно. Просто раньше их было очень мало и были они маломощные, т.к. работали на природных гейзерах. Гейзеры — это фонтаны воды и пара, бьющие из Земли. Ты наверное знаешь, что толщина земной коры примерно 30 — 50 километров. На дне океанов она тоньше, в горах толще. Глубже залегает расплавленная магма, та самая, которая изливается из кратеров вулканов при извержении. Застывая, магма образует твёрдые горные породы: туфы, базальты, граниты. Из трещин в этих породах и поднимается на поверхность Земли горячая вода и пар, образуя гейзеры. Гейзеры есть у нас на Камчатке, в Исландии, в Америке, но энергии, которую они выделяют, не достаточно для освещения и отопления даже небольшого города. Поэтому люди научились делать гейзеры сами и значительно более мощные, чем природные.

— А где же здесь гейзеры? — спросил Александр.

— Гейзеры здесь спрятаны в трубы. Промышленный гейзер — это наклонная труба диаметром более метра и длиной около 30-ти километров. В трубу под давлением закачивается охлаждённая вода из океанариума. Опускаясь вглубь Земли, она нагревается до 300 градусов и по другой, выходной, трубе поднимается вверх.

— Не может вода нагреться до 300 градусов, — заявил Дима. — При ста градусах она уже превратится в пар.

— Плохо ты знаешь физику, — ответил Сергей. — Это при нормальном давлении вода кипит при ста градусах Цельсия. А на глубине 20 километров давление превышает 2000 атмосфер, поэтому вода там находится в жидком состоянии даже при 300-х градусах Цельсия. А вот когда она поднимется на поверхность, то действительно закипает и превращается в пар, который и крутит турбину. Потом она сбрасывается в океанариум и обогревает его. Даже зимой вода в нём не замерзает. Купаться можно круглогодично. У водосброса температура воды около 30 градусов Цельсия. Но сначала она обогревает Найск и парники, где выращивают овощи и фрукты.

— А почему ты сказал, что труба наклонная, а не вертикальная, — поинтересовался Александр.

— Это связано с особенностями бурения сверхглубоких скважин. Трубу необходимо опускать по мере того, как скважина углубляется. Вертикальная труба длиной 20 километров весит несколько тысяч тонн и её нельзя удержать в подвешенном состоянии. Она разорвёт себя своим весом. А наклонная, пусть и более длинная труба, будет опираться на твёрдые породы Земли и её можно удержать от скольжения вниз.

— А чем же бурят такие глубокие скважины? — спросил Александр.

— Специальной лазерной пушкой. Её опускают на кабель-тросе. Мощные импульсы света дробят и взрывают твёрдые породы, а их частицы уносятся водой, которая непрерывно прокачивается насосом. Луч лазера отклоняется специальной системой так, что образуется отверстие нужного диаметра. Процесс бурения идёт непрерывно по мере опускания трубы.

— А как же соединить входную и выходную трубы? Неужели можно пробурить так точно? — удивился Александр.

— А тут особой точности и не требуется, — заявил Сергей. — Там под землёй, на глубине 20 км создаётся огромная полость путём подземного термоядерного взрыва. В неё и входит выходная труба. Если бы этой полости не было, то мощность ГТЭС была бы ничтожной. Вода нагревалась бы медленно, т.к. теплопроводность земных пород низка. Полость увеличивает поверхность нагрева, и мощность ГТЭС намного возрастает.

— Здорово придумали, — сказал Александр. — Значит, теперь геотермальные электростанции можно строить где угодно?

— В принципе да. Но крупные города в Европе питаются электроэнергией, получаемой от термоядерных электростанций. Они мощнее и экономически выгоднее.

— Понятно… А можно нам ещё искупаться?

— Купайтесь да поедем обратно.

Мальчишки с криками «Ура!» кинулись в воду. Вокруг всё опять огласилось возгласами и смехом. Накупавшись, они переоделись в машине и поехали в город. Сергей поставил сектор газа на 250 км/ч и к своему удивлению увидел, что скорость растёт.

— Всё! Больше компьютер меня не ограничивает! Прошло уже два года как я вожу машину, а серьёзных нарушений не было. Теперь можно жать «на всю катушку»!

Машина, плавно покачиваясь, неслась вперёд, а на спидометре было 220 км/ч.

Вскоре они подъехали к своей «пещере» и пригласили ребят в гости. С волнением Дима и Костя переступили порог подземной квартиры. Они никогда ещё не были в подземных жилищах. Александр по-хозяйски показывал им комнаты, аппаратуру, мебель, а парни удивлялись окружавшей их роскоши.

— Живут же люди! — воскликнул Дима. — Повезло тебе, Сашка! Жил, жил в прошлом веке и вдруг, на тебе — бац, и в наш век выскочил! Мы вообще не должны были встретиться, не то, что дружить. Мы же из будущего, а ты из прошлого.

Костя ходил по квартире, чмокал языком и всё спрашивал:

— Ну что бы тут у тебя стырить, блин?

— А в глаз не хочешь? — предлагал ему Дима.

— Ребята, ужинать, — пригласила Юля. — Мойте руки.

Мальчики вышли из ванной и сели за большой овальный стол в гостиной. Сергей включил детскую телепередачу и ребята стали смотреть мультфильмы.

— Хорошо у тебя, — причмокнув языком, сказал Костя. — Жрачка шикарная и телик в порядке, блин. Только скучно, наверное, одному?

— А я один почти и не бываю, — ответил Саша. — Мы с Сергеем и Юлей на концерты ходим, на пляж, в лунопарк на аттракционы. А завтра мы уезжаем в Москву, к дяде Жоре. Потом поедем в Орёл, потом в Самару. Когда вернёмся, я к вам снова заеду.

Поужинав и посмотрев телевизор, ребята стали собираться в детский дом. Сергей посадил их в машину, чтобы лично сдать дежурному воспитателю. Саша поехал с ребятами. Через 10 минут они расстались с Костей и Димой у ворот КПП.

В Москву

Заканчивались летние студенческие каникулы. Сергей и Юля решили навестить своих родителей. Это было святым делом, и никто не собирался нарушать эту традицию. Их путь в Орёл и Самару лежал через Москву, а потому решили побывать и у Георгия Евгеньевича, посмотреть как живут космонавты. С ними ехал и Саша.

Путешественники сидели в вагоне скорого поезда Магадан — Москва, который мчал их домой со скоростью 400 — 500 км/ч по прямой как стрела безрельсовой железной дороге. Мимо проносились тайга, озёра, большие и малые сибирские реки, мосты, тоннели, посёлки и города. Всё мелькало, как в калейдоскопе и невоз­можно было разглядеть окружающий пейзаж.

Поезд шёл ровно, плавно покачиваясь на магнитной подушке, создавае­мой сверхпроводящими электромагнитами. Лишь у крупных населённых пун­ктов он притормаживал, снижая скорость до 200 км/ч, чтобы принять или вы­садить пассажиров на движущийся параллельно поезд-платформу. Из мелких населённых пунктов пассажиров доставляли вертолёты, которые садились на специально оборудованные крыши вагонов на ходу поезда. Они цеплялись крюками за V-образные ловушки и, смещаясь вдоль вагона, соединяли свои трапы с вагонным тоннелем.

Поезд был комфортабельный, шире обычного. В вагоне тихо играла музыка. Юля дремала на верхней полке. Сергей и Саша сидели у окна.

Поезд прибыл в Москву под вечер. Выйдя на привокзальную площадь, Александр сразу же окунулся в бурлящий водоворот машин, людей, домов, мостов и улиц. Бесчисленные виадуки, тоннели, эстакады висели над улицами, над домами, проходили под домами, прошивали дома насквозь. По ним неслись потоки машин в четыре, в шесть и в восемь рядов. Улицы и эстакады были освещены бесконечными гирляндами огней. Словно скалистые острова среди этого бушующего моря огней, машин и улиц возвышались громады высотных зданий.

У Саши закружилась голова от всей этой круговерти. Они поднялись с Сергеем и Юлей на вертолётную площадку одного из высотных зданий и оттуда наблюдали вечернюю Москву. Им казалось просто чудом, что среди этого нагромождения камня, стекла и бетона, каким-то чудом уцелели островки зелени, газоны и скверы.

— Куда летим? — спросил пилот вертолёта-такси, незаметно подошедший к ним.

— На Большую Ордынку, — сказала Юля.

— Так это же совсем близко, — разочарованно произнёс парень.

— Мы бы хотели немного осмотреть Москву, — заявил Сергей.

— О! Это другое дело, — повеселел таксист. — Могу устроить сорокаминутную прогулку над столицей, пока не стемнело. Прошу в машину.

Прибывшие сели в небольшой шестиместный вертолёт, раздался негромкий свист винта, похожего на свастику и машина легко взмыла в вечернее небо.

— Как тихо он летит, — заметил Саша.

— А почему он должен лететь громко? — удивлённо спросил пилот.

— Раньше вертолёты здорово тарахтели.

— Когда это раньше?

— Сто лет назад.

— Эк куда хватил! Ты ещё каменный век вспомни. Тогда на вертолётах двигатели внутреннего сгорания были, а сейчас электрохимические генераторы. Питаются они жидким водородом и вырабатывают электроэнергию совершенно бесшумно. Ток питает электромотор, а тот крутит винт. Всё очень просто.

Они летели и любовались архитектурными ансамблями Москвы. Сверху она не уже казалась такой перепутанной и перекрученной. Словно на громадном макете возникли чёткие ряды улиц, домов, красивые изгибы виадуков и кольцевых развязок, зелёные озёра садов, парков и скверов, извилистая лента реки и белоснежные теплоходы на ней. Всё это напоминало Саше уже виденное раньше по телевидению, но только экран этого чудесного телевизора казался теперь бесконечно большим и опрокинутым вниз.

Через сорок минут, приземлившись на крышу небоскрёба, путешественники спустились на лифте вниз и огляделись. Дом Георгия Евгеньевича оказался совсем рядом. Это был большой стеклянный дом — аквариум. Передняя стена его была сплошь прозрачной. На металлических стыках висели изящные витые украшения, напоминающие вологодские кружева. Вообще, как успел заметить Александр, стены домов, карнизы, подъезды и окна были увешаны самыми разнообразными украшениями из камня, металла и пластика. Каждый дом был по-своему красив и неповторим. Иногда композиции из цветной керамики и металла украшали всю стену дома, иногда они в виде бордюров и тонких узоров вились по карнизам, балконам и лоджиям. Можно было часами ходить и разглядывать здания лишь на одной улице, а их было в Москве не счесть.

Вскоре прибывшие вошли в подъезд и поднялись на четвёртый этаж. Георгий уже знал об их прибытии и встретил сибиряков с распростёртыми объятиями.

— Заходите, заходите гости дорогие, добро пожаловать. Как доехали?

— Спасибо, доехали хорошо, улыбнувшись, ответила Юля. — Только разница во времени чувствуется. У нас в Найске уже ночь. Но мы в поезде подремали немного, так что ничего страшного.

— Давайте знакомиться. Это моя супруга, Маргарет Черчиль-Раковская — англичанка.

Перед гостями стояла моложавая стройная женщина лет сорока с тёмными, коротко подстриженными волосами. В ней чувствовалась энергия, жизнерадостность и добропорядочность.

— Очень приятно, — сказала Юля, немного смущаясь.

— С Юлей мы уже знакомы по телефону, — произнесла женщина с заметным акцентом.

Сергей тоже представился и поинтересовался: — Извините, а как вас по отчеству?

— Просто Рита! — категорично заявила супруга Георгия Евгеньевича.- А для Саши — тётя Рита.

Затем она остановила свой взгляд на Саше и внимательно оглядела подростка.

— Ну, здравствуй. Вот ты какой! Большой уже мальчик. Познакомься, это твои, хоть и дальние, но брат и сестра.

Позади Риты и Георгия стояли двое детей. Довольно рослый парень лет 17-ти и девочка лет 15-ти. Парень первым подошёл к Саше, протянул руку и произнёс: — Валерий.

Затем подошла девочка и, сделав лёгкий реверанс, произнесла: — Евгения.

Саша немного смутился, не зная подавать ей руку или нет, но всё же протянул свою узкую ладонь.

— Хм! — усмехнулась Женя и, сказав что-то по-английски, тоже подала Саше руку. Рита неодобрительно посмотрела на неё.

— Ну что же, надевайте тапочки и проходите, — предложил Георгий Евгеньевич. — Чемоданы оставьте здесь.

Сергей оглядел довольно просторную, отделанную бежевым рельефным пластиком, прихожую, поставил чемоданы в стенной шкаф, и все трое прошли в гостиную.

Они оказались в просторном зале. Высота зала была метров шесть — семь. В углах возле окон в больших бочках стояли с одной стороны тропическая пальма, с другой — огромный мексиканский кактус. Другие стены и остальное убранство гостиной напоминало скорее музей космонавтики и изобразительного искусства.

Часть левой боковой стены занимал экран стереотелевизора размером 3 на 6 метров, обрамлённый акустическими колонками. На правой боковой стене, возле которой остановились гости, висело огромное панно на космические темы. Сергей узнал в нём лунный город Мунтаун. Рядом стоял двухметровый глобус Луны. Под потолком возле панно висел искусно выполненный макет лунного орбитального комплекса «Вега» с фигурками космонавтов работающих в открытом космосе. В другом конце зала гости увидели макет околоземной космической станции «Голиаф». Вдоль стены напротив окон тянулся сплошной балкон шириной около двух метров. В стене было несколько дверей, как внизу под балконом, так и наверху. В простенках между дверьми стояли фарфоровые вазы, копии скульптур Родена, висели копии картин Рембрандта, Гойя, Ван-Гога и других мастеров кисти. На балкон вела лестница. Под лестницей разместился мягкий диван, два кресла и журнальный столик. В центре зала стоял большой полированный стол, окружённый дюжиной мягких кресел. На нём — дорогая красивая ваза с цветами.

Вслед за гостями в зал вошли Валерий и Женя. Они молча наблюдали за тем впечатлением, которое произведёт на гостей их квартира. Потом Валерий, подойдя к столу, снял вазу с цветами и перевернул столешницу. Получился отличный теннисный стол с сеткой.

— Мы здесь в теннис играем с Женькой. И папа с мамой играют, — пояснил он. — Сыграем потом? — предложил он Саше.

Александр кивнул.

— Теннис — это завтра, — заявил Георгий Евгеньевич. — Сегодня наши гости устали с дороги и хотят отдохнуть. Пойдёмте, я покажу вам другие комнаты.

Он распахнул среднюю дверь под балконом и гости увидели светлую комнату с белой пластиковой мебелью и такими же белыми, украшенными резьбой буфетами, заставленными красивой посудой.

— Это наша столовая, — с гордостью произнёс Георгий. — Слева от неё кухня.

Он распахнул стеклянную дверь и гости оказались на кухне. Тут было всё, что необходимо домашней хозяйке: микроволновые печи, аэрогриль, большой холодильник, посудомоечный шкаф, различные миксеры, кофемолки, тостеры, шашлычницы, фритюрницы, овощерезки. Сама хозяйка уже хлопотала у стола, готовя ужин.

— Теперь прошу в мой кабинет, — пригласил Георгий.

Гости прошли в дверь справа от столовой.

В кабинете они увидели письменный стол, пару кресел, диван, шкафы заставленные книгами, и плоский экран монитора. Возле него лежал небольшой ноутбук и ещё какое-то устройство. Сергей покосился на него, пытаясь понять, что это такое.

— Это моя электронная картотека с памятью 500 террабайт, — пояснил Георгий. — В ней хранится вся нужная мне информация. Вот этот компьютер постоянно подключён через Интернет к мировой базе данных. Я пользуюсь правом неограниченного доступа к любой научно-технической информации и могу задействовать любые вычислительные мощности суперкомпьютера планеты.

Сергей восхищённо покачал головой. — А вы пользовались когда-нибудь этим правом?

— Да. И не раз. Недавно я подкинул этому суперкомпьютеру такую задачку по бионике, что ей пришлось задействовать более ста информационных банков мира. Но он решила эту задачу!

— Здорово. У вас почти не ограниченные возможности для научной работы.

— Это верно. Право неограниченного доступа к мозгу планеты даётся не каждому. Если нет вопросов, прошу на второй этаж.

— А куда эта дверь? — спросил Александр, указывая на небольшую боковую дверь справа.

— Это дверь в мастерскую. Хотите посмотреть?

Саша кивнул.

Георгий распахнул дверь и собравшиеся увидели довольно большое помещение, заполненное разным механическим оборудованием. Внимание Сергея сразу привлёк универсальный обрабатывающий центр. Он видел такой в рекламе по телевизору. Центр выполнял любые токарные и фрезерные работы. Кроме того, он мог строгать, пилить, шлифовать, сверлить. Это была мечта любого умельца. На противоположной стороне стояли стеллажи с какими-то заготовками, деталями.

— Вот это даа! — изумился Саша. — Тут можно всё, что угодно сделать! А что это у вас за детали, дядь Жора?

— Это будет макет новой космической станции, которую скоро запустят к Марсу.

— Так вы эти макеты сами мастерите?

— Конечно. Отпуск у меня большой, надо же чем-то заниматься. Отдыхать всё время надоедает.

— Папа и панно в зале нарисовал, — похвастал Валера. — Он у нас и художник, и скульптор и космонавт.

— Перестань, — неодобрительно сказал Георгий, — хвастать некрасиво.

— А скромность это достоинство тех, у кого нет других достоинств, — ответил Валерий. — Когда о человеке сказать нечего, то говорят, что он простой и скромный. Это значит, что он дурак и бездарь.

— Ты не прав. Я знаю десятки талантливых людей, которые ведут себя очень скромно, не заносятся и не хвастают.

— Так ты и не хвастаешь. Это же я говорю, что ты у нас талант. А тебе надо скромно молчать и не спорить со мною.

Георгий Евгеньевич покачал головой. — Трудный возраст, прямо беда с этими парнями. С девочками спокойнее.

Во время разговора Саша заметил, что потолок в мастерской довольно низкий и наклонный. У стеллажей он был ниже двух метров.

— А почему потолок такой странный?

— Потому, что над ним находится бассейн, а это его дно, — ответил Раковский. — А ниже установлены насос, фильтр, нагреватель воды и пусковая аппаратура. Ещё есть вопросы?

— А бассейн можно посмотреть?

— Можно. Сейчас мы поднимемся на второй этаж.

Гости поднялись на лифте и вошли в первую от лестницы дверь. Они увидели просторную комнату с множеством тренажёров вдоль стены. По другую сторону были окна, а вдоль боковых стен стояли шкафы, столы, стулья. На полу и на столах множество игрушек, радиоаппаратура, компьютеры.

— Это детская, — пояснил Георгий Евгеньевич. — Здесь Валера с Женей учатся, играют, занимаются физкультурой.

Посредине детской стоял большой бильярдный стол.

— Сыграем потом? — предложил Валерий.

— Ладно, — кивнул Саша. — Только я не очень хорошо играю.

— Ничего. А то мне с Женькой надоело. Жилит всё время.

За детской комнатой шла детская спальня, а за ней спальня для взрослых. Дальше шла ванная комната с просторной раздевалкой и туалетом. Она была отделана бело-голубым пластиком с рисунком под гжель. Из раздевалки двери вели в ванную и в бассейн.

Бассейн оказался небольшой. Длиной метров шесть, а шириной метра три, но с идеально чистой и какой-то голубоватой водой. Глубина бассейна менялась от полутора до двух метров.

— Может быть, вы помоетесь с дороги? — предложил Георгий.

— Наверно лучше завтра с утра, — ответила Юля. — У нас в Найске уже два часа ночи и я боюсь, что не смогу уснуть, если сейчас намоюсь.

— Ну что же, тогда давайте ужинать и спать.

— Нет, нет. Мы не хотим ужинать, — запротестовала Юля. — Мы ужинали в поезде.

— Да вы не стесняйтесь, будьте как дома.

— Ну, если только немного перекусить, — помедлив, ответил Сергей. — Чего-нибудь лёгкого.

— Тогда стакан молока и сдобную булочку, устраивает? — спросил Георгий.

— Вполне.

— А я бы ещё яичницу съел, — мечтательно произнёс Александр. — Желательно с колбасой.

— Сейчас я всё устрою, — кивнул Георгий и ушёл на кухню.

Гости вышли на балкон и стали осматривать зал с высоты второго этажа. Внизу появилась Женя.

— Мама сказала, чтобы все шли в столовую. Всё уже готово.

Легко поужинав салатом из кальмаров, яичницей и молочным коктейлем, гости почувствовали, что изрядно устали. Рита постелила Саше в детской комнате кресло-кровать, Юле и Сергею — на диване в кабинете Георгия Евгеньевича.

— Извините, что мы вас стесняем, — сказала Юля. — Из-за нас Георгий Евгеньевич не сможет работать в своём кабинете.

— Не беспокойтесь, по ночам он не работает. Спите спокойно, — ответила Рита.

Александр уснул сразу, как только коснулся головой подушки. Сергей поцеловал Юлю и тоже быстро отрубился. Только Юля никак не могла уснуть на новом месте. Её беспокоил ребёнок, наконец, и она задремала.

В гостях

Когда молодые супруги проснулись и вышли из кабинета Георгия, все Раковские уже делали зарядку в зале. Александр стоял поодаль, наблюдая за ними.

— Давайте присоединяйтесь к нам! — предложил Георгий.

Сергей заметил, что Раковские делают упражнения из комплекса хатха-йога. Он немного знал йогу, но Юля с Сашей не владели этой индийской оздоровительной гимнастикой.

Между тем, Георгий, Рита, Валера и Женя медленно и сосредоточенно переходили от одной ассаны к другой. Посидев в позе «лотоса», они перешли в позу «рыбы», из неё в положение «задний мост», потом в позу «кобры» и за тем в «дугу». После этого все четверо отдыхали в позе «мудра».

Александр тоже попытался изобразить нечто похожее, но получалось у него плохо. Это вызвало скептические ухмылки у Валеры и Жени. После непродолжительного отдыха, Раковские продолжили занятия. Теперь пошли ассаны с верхним положением ног. «Бумеранг» переходил в «плуг», затем в известную всем «берёзку» и закончился стойкой на голове и локтях.

В заключение Георгий с Валерой закинули стопы ног за голову и встали на руки, а Рита с Женей, сидя на полу с разведёнными ногами, сложились пополам, коснувшись лбом пола, и перешли в горизонтальный «шпагат», а из него в позу «павлина».

После очередного отдыха, Раковские приступили к дыхательной гимнастике по системе «прана-яма». Проделав упражнения: «полное дыхание», «переменное дыхание», «ритмическое дыхание» и «очистительное дыхание» они отправили ребят купаться в бассейн и предложили Сергею с Юлей помыться пока в ванной.

— Нет, нет, не беспокойтесь, — заявила Юля, — сначала мойтесь вы, а мы с Сергеем потом. Вы же раньше встали, а мы ещё даже зарядку не сделали.

— Ну, тогда мы с Гариком ополоснёмся, — сказала Рита и Раковские ушли.

Сергей с Юлей побежали по залу мелкой трусцой, разглядывая картины, вазы и скульптуры Родена. Сергей энергично махал руками и подпрыгивал во время бега, как будто он играл в баскетбол. Юля же просто бежала, легко ступая на носки.

Минут через двадцать из раздевалки с шумом выскочили дети.

— Тётя Юля, дядя Серёжа! Идите в ванну, мама с папой уже в бассейне! — крикнула Женя.

Сергей с Юлей взяли полотенца и, оставив одежду в раздевалке, прошли в ванну. В ней оказался стандартный набор бытовой техники. На потолке висела ультрафиолетовая лампа и инфракрасный рефлектор. В левом дальнем углу стоял автомат для стирки белья, а перед ним сушильно-гладильный агрегат, мощный калорифер которого мог быстро превратить ванну в сауну.

Закончив утренний туалет, молодожёны перешли в бассейн и окунулись в прохладную чистую воду. Она освежила их, придала бодрости. Вдоволь накупавшись, они оделись и вышли на балкон.

— Идите в столовую, — сказал поджидавший их Саша.

— Интересно, чем завтракают космонавты? — сказал Сергей, спускаясь вниз.

Однако завтрак разочаровал его. Он ожидал увидеть на столе что-нибудь изысканное, необыкновенное, а на завтрак подали геркулесовую кашу с изюмом, яблоко, кофе с молоком, да ещё вазочку с мёдом.

— Кладите мёд в кашу, — предложила Рита, — или ешьте так. У нас строгое правило: каждое утро съедать одну — две ложки мёда и яблоко. Мёд очень полезен. А в остальном, у нас самая простая пища: каша пшённая, рисовая или геркулес. Мы придерживаемся правила: чем проще пища, тем она полезней. Мясное мы едим только в обед и только два раза в неделю. В остальные дни — рыба. Такой режим даёт нам бодрость, здоровье и хорошее самочувствие. На ужин обычно что-нибудь молочное: кефир, йогурт, творожную запеканку. С утра полстакана минеральной воды натощак. Дети привыкли к такому рациону и никогда не болеют. Да и мы с Гариком тоже не жалуемся на здоровье.

После завтрака Георгий предложил гостям экскурсию по Москве. Рита с детьми осталась дом. У них были другие планы на сегодня. Надо было подготовиться к предстоящей поездке в Америку, где Раковские собирались провести вторую половину отпуска.

— На чём желаете путешествовать? — спросил Георгий Евгеньевич, выйдя с гостями во двор дома. — Вот машина, а там мой вертолёт. — Он указал на вертолётную площадку на крыше.

— На вертолёте мы уже летали, — сказал Александр.

— Тогда прошу в машину.

Все сели в широкую приземистую спортивную «Ладу» и бесшумно тронулись с места. Они медленно пробирались переулками пока не выехали на полосу разгона, чтобы влиться в стремительный поток машин. Увидев в левом ряду просвет, Георгий дал газ, и пассажиров вдавило в спинки кресел.

— Хорошая приёмистость, — сказал Сергей.

— В большом городе иначе нельзя. В поток не вольёшься, будешь создавать помехи другим.

— А какая у неё мощность двигателя?

— У неё нет единого мотора. На каждом колесе свой электродвигатель мощностью по 50 кВт расположенный в ступице. Питаются они от электрохимического генератора системы «водород-кислород».

— Так за счёт чего же такая приёмистость? — не понял Сергей. — Ведь мощности в 200 кВт маловато.

— Кроме ЭХГ в машине установлен конденсаторный накопитель. Кратковременно он позволяет развивать мощность до 800 кВт. Электродвигатели колёс начинают работать в стартёрном режиме, и крутящий момент резко возрастает. Потом, когда машина разогналась, накопитель отключается, — пояснил Георгий.

За стёклами машины, проплывали дома, улицы, площади, скверы. Георгий уверенно вёл машину по тоннелям, мостам, виадукам и нигде транспортный поток не замирал, не останавливался. Светофоров не было, не было и перекрёстков. Кольцевые транспортные развязки позволяли без остановок вливаться в поток и выходить из потока.

Вдруг машина внезапно резко затормозила, как бы уткнувшись в невидимую мягкую стену. Всех пассажиров бросило вперёд. Ремни безопасности натянулись.

— Ой! — вскрикнула Юля, — что это?

— Это экстренное торможение, — чертыхнувшись, ответил Георгий. — Впереди что-то случилось. Видите, сколько машин встало?

Перед ними, метрах в пяти, застыла золотистая «Самара», а перед нею ещё с десяток автомашин. Георгий и Сергей вышли из кабины. Позади на асфальте тянулись две широкие чёрные полосы от колёс их «Лады». Шины колёс были приспущены.

— Чего это у вас баллоны спустили? — спросил Сергей.

— Сейчас надуются, — ответил Георгий. — Это автоматика сработала. При экстренном торможении колёса немного сдуваются. Так эффективнее. Ладно, садись, поехали потихоньку.

Вскоре машина плавно тронулась с места. Через минуту они проехали мимо двух аварийных машин. Молодой водитель «Оки», выезжая с полосы разгона, столкнулся с проезжавшим мимо «Мерседесом». Серьёзно никто не пострадал. Вертолёт работников автоинспекции уже висел над местом аварии.

— Молодым всё некогда, всё торопятся, — недовольно проворчал Георгий, давя на газ. Машина, набирая скорость, снова рванулась вперёд.

— А много людей гибнет в Москве в автокатастрофах? — спросила Юля.

— Бьётся порядочно, а гибнет немного. Всё-таки меры безопасности весьма эффективны. Автопилот следит за обстановкой, за соблюдением правил дорожного движения и мгновенно реагирует на аварийные ситуации, да и машины весьма совершенны. Всё сделано для того, чтобы защитить водителя и пассажиров от травм.

Дальше всё обошлось без приключений. В этот день они посетили московский Кремль, Оружейную и Грановитую палаты и к ужину возвратились к себе на Большую Ордынку. На следующий день наметили посетить зоопарк и Третьяковскую галерею.

За ужином сидели и разговаривали о жизни. Саша рассказывал свою историю с замораживанием. Вспоминал своего отца, мать, сестру Соню. Все с интересом слушали его. Особенно Женя.

— Как всё было тогда скромно, — удивлялась она. — Подумать только, семья известного профессора ютилась в пятикомнатной квартире! Там же повернуться негде! У нас и то тесно. Мы с Валеркой в одной комнате спим! А нам положено иметь разные спальни. Мы же разнополые дети!

— Понимала бы ты чего, Кнопка! — подначил сестру Валера. — Ты вообще ещё «оно».

— Сам ты «оно». Я уже всё понимаю. Вот гости приехали, а спать им негде. У папы в кабинете спят! Разве это дело?

— Да, что верно, то верно, — согласилась Рита. — Квартирка у нас маловата. Хотя бы ещё пару комнат для гостей и одну для прислуги. Нам же прислуга положена! Вот у отца моего Гарика — Евгения Робертовича, во Флориде огромная вилла на берегу моря, а живёт он один! Вот там есть где развернуться. И гостей принять не стыдно. Там мне нравится. А Москва слишком суетная и тесная. Если бы ни работа Гарика, никогда бы здесь жить не стала.

— А подземные квартиры в Москве есть? — спросил Александр.

— Сколько угодно! Половина Москвы живёт под землёй. Из-за этого и давка такая на улицах. Лучше уж жить где-нибудь в Подмосковье, чем под Москвой.

— А нам с Валеркой в Москве нравится, — заявила Женя. — Здесь шумно, детей много и школа хорошая. А ещё разные клубы, секции. Здесь интересней, чем у дедушки во Флориде.

— Конечно, ребятам здесь веселее. Они привыкли, — согласилась Рита.

Георгий Евгеньевич включил стереотелевизор и, настроив его на канал Вашингтона, пригласил всех посмотреть детские вечерние передачи из студии Диснейленда. Женя и Валера охотно прошли в зал. Саша тоже обрадовался, но оказалось, что фильмы идут на английском языке. Александр смотрел, хлопал глазами и ничего не понимал. Тот скудный запас слов, который остался у него со школы, не позволял понять живую разговорную речь. Тогда Сергей стал тихо переводить ему содержание фильма. Александр твёрдо решил всерьёз заняться английским.

Зоопарк

Юля проснулась, когда в дверь их комнаты постучали.

— Пора вставать! Мы уже зарядку сделали, — послышался голос Саши.

— Сейчас встаём, — потягиваясь, ответил Сергей.

Он поцеловал Юлю и ласково сказал: — Вставай, малыш, нас ждут великие дела.

Надев спортивные костюмы, молодожёны вышли в зал. Георгий и Рита делали дыхательные упражнения из комплекса «прана-яма». Детвора уже резвилась в бассейне. Оттуда доносились приглушённые возгласы и смех.

Обменявшись приветствиями с Раковскими, Сергей и Юля тоже начали разминку. Вскоре Раковские ушли в ванну, а Сергей и Юля побежали по залу.

— Сегодня у нас с утра зоопарк, — сказал Сергей, разминая плечевой пояс. — А после обеда — Третьяковка.

— Я слышала, что в московском зоопарке есть ещё и ретропарк, — отозвалась Юля, пробегая мимо.

— Да. Его недавно показывали по телевизору. Я видел там много доисторических животных.

— Надо посмотреть. Это интересно. Особенно Саше. Только ты ему заранее ничего не говори, пусть это будет сюрпризом.

Закончив разминку, они прошли в ванну, а затем искупались в бассейне.

На завтрак опять была каша с мёдом, кефир и яблоко. Саша сидел с грустным видом, размазывал кашу по тарелке, и все его мысли отражались на лице. «Миллионеры задрипанные! Каждый день кашу трескают! Опять придётся давиться ею».

Юля слегка поморщилась, но отметила, что Раковские едят кашу с удовольствием. Съев ложку — другую, она поняла, что каша вкусная. Александр, глядя на них, тоже доел свою кашу.

После завтрака хозяева и гости поднялись на вертолётную площадку и сели в вертолёт Георгия. Зоопарк был довольно далеко, поэтому решили лететь.

— Дядь Жора, а самолёта у вас нет? — спросил Александр.

— Самолёт был. Небольшой, турбовинтовой. Но я его продал. Летать некуда. Я летаю либо в космос, либо в Америку. А на маленьком самолёте никуда не долетишь. Разве что к двоюродной сестре в Одессу. Да и то хлопотно.

Вскоре бело-голубой вертолёт бесшумно взмыл в воздух. Георгий вёл машину на северо-восток, но казалось, что это Москва уплывает под ними на юго-запад. С высоты 300 метров хорошо были видны железные и шоссейные дороги вокруг столицы. Вдоль дорог сосредоточились жилые массивы. Они напоминали отростки гигантской нервной клетки, протянувшей свои синапсы к соседним городам-спутникам. За кварталами жилых домов тянулись дачные посёлки, садоводства вперемешку с крупными фермами. За фермами шли обширные поля и луга, а за ними леса, озёра с базами отдыха, пансионатами, санаториями.

Зоопарк размещался на окраине столицы. Издали уже была видна его огромная прозрачная крыша. Это был стеклянный купол, его края как шапка гигантского гриба почти касались земли. Зато центральная часть поднималась на высоту около ста метров. Посредине над куполом возвышалась круглая башня. Всё сооружение напоминало гигантский шатёр сказочной Шамаханской царицы. На боковых опорах были укреплены громадные портреты зверей и птиц, рекламные объявления. Вокруг зоопарка расположились городок аттракционов, кафе, закусочные, спортплощадки и дельфинарий.

Георгий Евгеньевич опустил вертолёт на площадку недалеко от центрального входа. Из городка аттракционов доносилась музыка, кругом было полно ребят и взрослых.

— Это и есть зоопарк? — удивлённо спросил Александр.

— Да, это новый московский зоопарк, — ответила Рита. Он почти весь под стеклянной крышей. Только животные Севера имеют открытые вольеры по периметру купола. Видишь решётчатую ограду вокруг?

— Ага. Идёмте скорее, там, кажется, кто-то есть!

Они подошли к ограде. Дальше путь им преградил невысокий заборчик, за которым были видны узкие рельсы железной дороги.

— Надо сесть в поезд, который ходит по зоопарку, и на нём всё осмотреть, — предложила Рита.

Слева показался маленький игрушечный паровозик с небольшими открытыми вагончиками. Паровозик бесшумно катил по рельсам. Экскурсовод, сидевший рядом с юным машинистом, держа микрофон, негромко объясняла пассажирам, каких животных они видят перед собой, чем эти животные питаются и где обитают в природе. Вот поезд поравнялся с Раковскими и притормозил. Саша сел рядом с Валерой, и поезд покатил дальше вдоль решётчатой ограды вольер. Ехал он медленно, 5 — 6 км/ч, временами притормаживая, чтобы взять или ссадить пассажиров. У наиболее популярных вольер были устроены смотровые площадки, на которых желающие могли выйти и посмотреть зверей в ожидании следующего поезда.

В начале осмотра находились вольеры с волками, медведями, оленями, моржами и прочими северными животными. На площадках с бурыми и белыми медведями всегда было многолюдно. Там резвились детёныши, и это привлекало ребят. В каждой вольере был оборудован ландшафт соответствующий природному для данного вида животных, поэтому зоопарк очень напоминал своеобразный ботанический сад. В вольерах белых медведей и моржей был даже искусственный лёд, позволяющий им легко переносить жаркое московское лето. Саша с Валерой и Женей постояли сначала на площадке у бурых медведей, потом побывали в гостях у белых, затем у тюленей и моржей.

Закончив объезд наружных вольеров, поезд въехал под купол. Здесь было царство вечного лета. Температура повышалась по мере приближения к центральной часть купола. Сначала шли вольеры с лошадьми, осликами, козами, овцами и прочими парнокопытными. Их сменили хищники саванн и джунглей: львы, тигры, леопарды, гиены, шакалы. Ещё ближе к центру разместились кенгуру, жирафы, страусы, обезьяны, крокодилы, бегемоты, носороги, слоны.

Ребята вышли из вагончика на площадке обезьян и пробыли на ней около получаса. Потом долго смотрели на кенгуру, крокодилов и слонов. Прошло уже более двух часов, но они не замечали быстро летящего времени.

Наконец, очередной поезд доставил их в центральную зону зоопарка и Саша разинул рот от удивления.

— Наш поезд въехал на территорию ретропарка, — объявила экскурсовод. — Здесь вы сможете увидеть доисторических животных, живших на Земле тысячи и миллионы лет назад. Их удалось возродить благодаря достижениям генетики, а также находкам археологов. Первыми были восстановлены генетические коды мамонтов и древних носорогов. Их останки нашли в вечной мерзлоте в районе Якутска на глубине 10 — 12 метров. Трупы животных прекрасно сохранились. Их мясо даже годилось в пищу. В дальнейшем учёным удалось восстановить генетический код многих динозавров и крылатых ящеров. Сейчас вы видите перед собой вольеру с мамонтами. Недавно у них появилось потомство. И уже не из пробирки, а вполне естественным путём.

Саша увидел двух огромных, покрытых шерстью слонов с громадными бивнями. Они копались в копне свежей травы, сдобренной овощами. Рядом с ними стоял мамонтёнок и выбирал из копны морковку.

Поезд, не задерживаясь, проехал вольеры с саблезубым тигром и с первобытной лошадью, которая была ростом с пони и имела трёхпалое копыто, как у тапира.

Но вот впереди показалось гигантское чудовище с огромным хвостом и страшной крокодильей пастью. Это был хищный двуногий ящер — тиранозавр. Высота его была около шести метров. Он терзал тушу свиньи, держа её короткими передними лапами, и рычал.

— Тиранозвр пока у нас в единственном экземпляре, — сказала экскурсовод. — Это особь мужского пола в возрасте 4-х лет. Особь женского пола находится в Киевском ретропарке. Недавно произвели её искусственное осеменение, и она снесла два оплодотворённых яйца. Они находятся в инкубаторе, и мы с нетерпением ждём потомства. Если нет серьёзных дефектов в геноме, то мы надеемся получить жизнеспособных тиранозавриков.

Следующим был стегозавр — растительноядный ящер длиной около восьми метров. Громадные, до метра высотой, костные пластины на спине защищали его от хищников. Кроме того, стегозавр мог обороняться, размахивая мощным хвостом, снабжённым острыми шипами. Стегозавров в вольере было двое.

— Стегозавры у нас уже давали потомство, — пояснила экскурсовод. — В инукбаторе мы вывели шесть маленьких стегозавриков и отправили их в США, Англию и Австралию, попарно. Дальше поезд подкатил к вольере с трицератопсом.

— Это тоже травоядный динозавр длиной около десяти метров, — пояснила экскурсовод. — Но костных пластин на спине и на хвосте у него нет. Зато на голове крепкий панцирь, наподобие шлема. Из него выступают два мощных рога, третий рог на носу. Трицератопс обороняется, нападая на своего противника и стараясь продырявить его рогами.

Затем ребята увидели ещё более огромное животное, это был апатозавр. Он лежал в громадном бассейне, и только часть спины и маленькая голова на длинной шее торчали из воды. Голова поворачивалась из стороны в сторону, рассматривая толпившихся на смотровой площадке зрителей. Кормили апатозавра рыбой. Вес его оказался равным 22-м тоннам, а размерами он походил на крупного кита.

— Все динозавры были очень медлительны, — поясняла экскурсовод. — Даже во время схватки они долго готовились к нападению и плохо защищались. Маленький мозг и огромная масса тела не позволяли им быстро реагировать на выпады противника. Расцвет динозавров закончился, когда на Земле появились более мелкие, но быстрые теплокровные хищники. Постоянная температура тела, тёплая кровь, позволяла мышцам работать быстрее, да и мозг лучше соображал. Теплокровные хищники не впадали в спячку в холодный период года, и малоподвижные динозавры становились их лёгкой добычей. Поэтому динозавры были обречены на вымирание.

В последней вольере находился летающий ящер птеранодон. Размах его крыльев достигал восьми метров. Питался он рыбой, которую выхватывал из воды длинным зубастым клювом. В вольере летать ему было трудно, и он ходил по земле, волоча свои перепончатые крылья. Впрочем, иногда он взлетал на 20-ти метровую скалу и прыгал с неё вниз. Зато находившиеся рядом с ним двое птеродактилей двухметровой длины, прекрасно летали над бассейном и хватали рыбу с лёту.

Ребята минут двадцать простояли у вольеры с этими летающими драконами и прошли в центральный павильон — башню. В башне находились аквариум и террариум, а также клетки с мелкими птицами. Бегло осмотрев змей, ящериц, мышей и прочую мелкую живность, все поднялись на самый верх башни и спустились оттуда вниз на канатной подвесной дороге прямо к ресторану. Поскольку в зоопарке они задержались дольше, чем планировали, решено было после обеда не посещать Третьяковку, а посвятить вторую половину дня аттракционам, которые находились тут же неподалёку. Они-то и довели ребят до «кондиции». После нескольких головокружительных трюков их покачивало как пьяных.

Обратно летели молча, переживая увиденное.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил Сергей Юлю.

— Ничего. Устала немного. И ребёнок слегка беспокоит, наружу просится, погулять!

— Конечно! Надоело ему в животе то. Мы тут развлекаемся, а ему там каково? Тесно, темно и сыро.

Юля улыбнулась. — Скоро и он будет свободен. Два месяца с небольшим осталось. Можно, конечно, родить и семимесячного. Ничего страшного, многие так делают. Роды проходят легче, а ребёнок вполне жизнеспособен. Но я чувствую себя неплохо, поэтому буду носить до конца.

Сергей обнял и поцеловал жену. Под ними проплывала вечерняя Москва. Все залюбовались необычайно красочным зрелищем.

В Третьяковке

На следующее утро Сергей с Юлей проснулись почти одновременно с Раковскими. Сделав зарядку, они искупались в бассейне, а затем сели завтракать.

После завтрака гости и хозяева отправились в знаменитую Третьяковскую галерею. На этот раз решили ехать на метро.

Московское метро имело две параллельные ветки по всем основным направлениям. Одна ветка была обычной, другая — скоростной. Скоростные ветки имели небольшое количество остановок. Поезда двигались по ним с большой скоростью и останавливались только на узловых станциях. Скорость движения на перегонах достигала 200 — 250 км/ч, так что добраться до любой окраины столицы было несложно.

Осмотр Третьяковки занял более трёх часов. Знаменитая выставка картин понравилась Саше. Он долго стоял у полотен известных русских мастеров-художников — И. Шишкина, В. Перова, О. Кипренского, Н. Репина, В. Серова, В. Поленова и других мастеров кисти. Особенно ему понравились старинные картины XVIII — XIX веков. По ним можно было узнать, как жили люди в те далёкие времена, как одевались, какие вещи их окружали, как выглядела старая Москва. Ведь ничего этого уже не было и в помине, всё стёрло время. А тут время как бы остановилось, он смотрело на него глазами давно умерших людей, оно дышало ему в лицо, бередило душу. Особенно долго Александр стоял у картины В. Перова «Тройка». Он всматривался в измождённые лица троих ребят с трудом волочивших по снегу тяжело нагруженные сани. Один из подростков был похож на него, Сашу, и Александр подумал, что это могла быть и его доля, родись он в то далёкое время. Усталость и безысходность отражались во всём облике ребят. Старая рваная одежда, тоскливый пронзительный взгляд, приоткрытые рты, жадно хватающие морозный воздух — всё говорило о том, что эти дети не видели в жизни ничего кроме беспросветной нужды. Они родились и остались в том времени и никогда уже не увидят лучшей жизни, светлого будущего. Да ведь и он, Саша, не должен был увидеть его. Он должен был умереть в свои 16 лет от мучительной и неизлечимой болезни, но отец его сотворил чудо. Он вырвал сына из рук смерти буквально на самом краю пропасти и вытолкнул его в этот мир, в будущее, вложив в него все свои душевные силы, весь свой опыт и знания. Отец и мать Саши отдали свою жизнь, своё здоровье за то, чтобы он жил в будущем, чтобы он увидел новую жизнь, новых людей, и эту новую Москву, и Юлю, и Сергея.

Александр с интересом рассматривал «Московский дворик» Поленова, пейзажи Шишкина, Нестерова, северные этюды Мешкова. Потом пошли сказочные полотна Н. Рериха и более поздних, незнакомых Саше художников. Ему нравились картины на космические темы, фантастические пейзажи, библейские сюжеты и рисунки посвящённые инопланетянам. В конце выставки его ждал приятный сюрприз. Он увидел выставку популярных героев мультфильмов прошлого. Особенно тронули его сердце до боли знакомые крокодил Гена, Чебурашка, кот Леопольд, Волк и Заяц из «Ну, погоди!» — герои фильмов его далёкого детства.

После осмотра выставки решили пройтись пешком, прогуляться по Москве. Незаметно дети и взрослые разделились на две группы. Александр шёл рядом с Валерой и Женей, рассказывая им о своей прежней жизни, о своих друзьях, о школе. Его слушали с интересом, а Женя частенько удивлялась, до чего же всё было примитивно, как бедно жили люди! Какая странная была школа и методы обучения.

— Повезло тебе Сашка, что ты выскочил в наше время, — заметил Валера. — Можно сказать из каменного века вырвался! Нравится тебе у нас?

— Да как сказать? — задумчиво произнёс Александр. — Конечно, жить сейчас интересно, но уж слишком много информации. Устаёшь от неё. И потом, плохо без родителей, без друзей. Тогда отношения между людьми были как-то теплее. К папе часто приходили врачи, преподаватели. Сидели, пили чай, вино, разговаривали, спорили. Я всех знал, и меня все знали. В клинике, в институте я был как у себя дома. Все были свои. И в школе было много друзей. А сейчас у меня только Сергей, да Юля, да вот вы ещё…

— А ты приезжай к нам почаще, — предложил Валера. — Хочешь, поедем с нами во Флориду, к деду. Я это дело быстро организую.

— Нет… Мне заниматься надо, — заявил Александр. — У меня в конце августа экзамены за 10-ый класс. Не хочу терять год. Да и без Юли и Сергея я не поеду.

— А давайте все вместе! Ты, Юля и Сергей, — не сдавался Валерий. — Так даже лучше.

— Ну что ты! У них и денег таких нет, чтобы в Америку летать!

— Деньги это ерунда. Папа заплатит.

— Нее… Юле скоро рожать, а Сергею в институт надо. Вот на следующий год, пожалуй, можно. А нынче не получится.

— Зря, — огорчился Валера. — Нам с Женькой веселей бы было.

За разговором не заметили, как подошли к дому. Поднялись в квартиру и в ожидании обеда Саша с Валерой решили сыграть в бадминтон в зале. Женя помогала маме на кухне, а Георгий провёл Сергея и Юлю в свой кабинет и что-то там рассказывал им.

Глава 4

Лунатики

После обеда, отдохнув часок, Валера, Саша и Женя отправились гулять по Москве. Им нравилось бродить по московским улицам и разговаривать. Каждый выносил из этих бесед что-то новое, интересное. Незаметно разговор зашёл о космических странствиях Валеры и Жени, об их пребывании на орбитальных станциях «Голиаф» и «Вега» и в лунном городе Мунтауне.

— Расскажи, как вы там жили, в этом Мунтауне? — попросил Александр.

— В Мунтауне было хорошо, — задумчиво ответил Валера. — Я там тоже всё и всех знал, как ты в своей клинике. Город этот небольшой. По сути дела это один громадный дом с подземными, вернее подлунными квартирами, лабораториями, цехами, залами. На Луне ведь нет воздуха и все жилища должны быть герметичны. Поэтому их и упрятали под поверхность.

На поверхность выходят только шлюзовые камеры да лифты.

— А зачем на Луне нужен город? — поинтересовался Александр. — На Земле что ли места мало?

— Как зачем? — удивился Валерий. — Там учёные живут, космонавты, инженеры, техники. Там же мощнейшие телескопы установлены! Оптические, рентгеновские и радиотелескопы. На Земле им мешает атмосфера, а там её нет. Оттуда мы исследуем самые удалённые уголки Вселенной. Оттуда и связь с другими цивилизациями поддерживаем. И потом, там проводятся испытания новой космической техники, в том числе и ядерной. Оттуда стартуют космические аппараты к другим планетам, там встречаются с инопланетянами.

— А почему нельзя на космических станциях это делать?

— На станциях тоже многое делают, но там тесно. Места мало. А на Луне знаешь под землёй какие залы! Да и на поверхности много понастроили. Антенны всякие, телескопы, солнечные батареи, ядерный реактор, космические аппараты, луноходы… И потом, на Луне есть все необходимые минералы. Из них получают железо, титан, никель, золото, алюминий. Это же дешевле, чем возить с Земли!

— А по Луне ты ходил?

— Нет. На меня и на Женьку скафандров не было. Мы только через иллюминаторы шлюзовых камер её видели. А папа с мамой не раз ходили. Смешно так прыгали, как зайцы. Сила тяжести там в шесть раз меньше чем на Земле. Я свободно мог до потолка подпрыгивать. В спортзале я с высоты десять метров прыгнул и хоть бы что! И камни тяжёлые там поднимают запросто. Смотришь, какой-нибудь космонавт здоровенный камень тащит совершенно спокойно.

— А зачем они камни таскают?

— Так там же всё из камней делают. Режут их лазером в карьерах и везут в Мунтаун. Вся мебель из камней: и столы и стулья и кровати. Другого материала нет. Металл и камень. Не будешь же с Земли столы возить! И на поверхности всякие ангары из камня строят, защищают технику от солнца, от метеоритов, от космической пыли. Знаешь, как там Солнце печёт! Оно такое яркое! Смотреть невозможно без тёмных очков. В момент глаза испортишь! А рядом с Солнцем звёзды сияют на совершенно чёрном небе. Их так много! Гораздо больше, чем на Земле и они тоже все очень яркие. А Земля! — просто глаз не оторвать!

— Что, красивая? — не без зависти спросил Александр.

— Ха! Не то слово! В кино показывали недавно. Но там такой яркости нет, да и масштабы не те.

— А ты что там делал, в Мунтауне?

— Жил, — пожал плечами Валера. — Мы с «Веги» туда прилетели. Женьки ещё не было, а я совсем маленький был, поэтому я «Вегу» плохо помню. Сначала я даже ничего не понял. Думал, что «Вега» и Мунтаун это одно и то же. Не заметил перелёта. Меня в какой-то переносной барокамере переправляли, когда я спал. Проснулся, чувствую лёгкость такая, как будто я в спортзале на «Веге». На ней в разных местах разная сила тяжести. В большом кольце, где каюты, там тяжесть нормальная, почти земная. А ближе к центру, всё меньше и меньше. В больших шарах она как на Луне, а в центральном конусе её почти нет. «Вега» вращается вокруг оси, и центробежная сила создает ощущение силы тяжести, к полу прижимает.

— А что вы ели не Луне?

— Ели? Овощи, фрукты разные, рыбу, птицу. Питались нормально.

— Это что, всё с Земли привозили?

— Да нет. Всё там выращивали. С Земли только муку, крупы разные, да консервы доставляли. Иногда сахар, сухое молоко, масло. На станциях и в Мунтауне полный биологический цикл организован. Этим папа с мамой занимались. У них в Мунтауне целые оранжереи были. И огурцы, и помидоры, и капуста, и картошка, и зелень всякая. Всё методом гидропоники на голых камнях выращивали, без земли. Даже яблони были карликовые. Но яблоки на них большие, вкусные! И клубника была, и смородина, и вишня, и апельсины с лимонами. И всё круглый год поспевало. Там всегда лето.

Впрочем, обычная земля тоже была, но мало. Её папа с мамой сами сделали из песка, мусора и фекалий. Они цветы в ней выращивали. Там ничего не выбрасывают. Мочу очищают, фильтруют и снова превращают в воду. С водой там плохо. Её с лунного полюса возят. Там она в виде льда под слоем пыли. Мы-то с Женькой этого не замечали. Купались даже в бассейне с карпами. Небольшой такой бассейн, вроде нашего, домашнего. Тогда он нам просто огромным казался. Столько воды мы нигде не видели! Кроме нас туда никого не пускали, это было водохранилище.

— Вода-то из мочи, наверное, невкусная? — поморщился Саша.

— Нормальная. Её же очищали, выпаривали, получали дистиллят. Потом добавляли соли всякие, кальций, ещё чего-то. Вода была хорошая. Из неё даже пиво делали и лимонад.

— Здорово! — удивился Александр.

— Женька-то ничего не помнит, — продолжал Валера, — маленькая ещё была. Она же родилась там, в Мунтауне. Поэтому её все лунатиком звали. Да и меня тоже, хоть я на «Веге» родился.

— А там с вами ещё дети были?

— Были, только немного. Женщин там мало, рожать некому. На «Веге» всего пять женщин было, а в Мунтауне двенадцать. Рожать большинство из них на Землю летали. Им же отпуск декретный положен.

— А как же твоя мама?

— Моя мама не захотела улетать. У неё контракт был с фирмой. Она тогда ещё не была замужем за папой. На «Веге» они и поженились. А потом она родила и с папой осталась. Помогала ему. Когда я родился, и всё получилось нормально, нашему примеру ещё несколько женщин последовали. Они все в Мунтауне рожали. Так что получился небольшой детский сад — ясли. Мама в них воспитателем работала.

Однажды начальство решило всех детей и женщин на Землю отправить, так жители Мунтауна даже забастовку устроили. Им веселее, когда рядом есть женщины и дети. Психологический климат лучше. И потом, это тоже научный эксперимент. Никто до нашей мамы в космосе не рожал и не растил младенцев. Потом маме за это большую премию дали, а сперва ругали, хотели на Землю отправить за нарушение контракта.

— Так ты там самый старший был?

— Конечно. Но жили мы дружно. До сих пор по E-mail переписываемся и по скайпу общаемся. У меня теперь друзья во всех странах мира! И в Америке, и в Англии, и во Франции, и в Германии, и даже в Японии. Теперь-то детский сад даже на «Веге» есть, а не только в Мунтауне.

— А когда ты на Землю смотрел, ты что о ней думал?

— Думал, что она очень большая, больше Солнца, и очень красивая. Только я думал, что на ней жизни нет. Что все люди живут на Луне и на «Веге». «Вега» такой громадной казалась! Она от Луны всего в тридцати километрах летала. И так быстро! Не то, что Земля или Солнце, которые висели почти неподвижно. А потом мне мама объяснила, что она и папа родились на этой самой Земле. И что все люди родом оттуда. Я сначала не поверил, думал сказки всё это, а потом поверил, но в голове у меня никак не укладывалось, как это столько людей могло родиться на такой маленькой Земле. Я ведь думал, что она гораздо меньше «Веги».

— А ты что, телевизор там не смотрел что ли?

— Смотрел, но я не понимал, где всё это находится. Мне всего-то пять лет тогда было. Земля в иллюминаторе была большой, круглой, бело-голубой и очень яркой. Я видел очертания континентов, океаны, но вблизи-то я её никогда не видел! Потому и не мог понять, где находятся все эти поля, леса, горы, города, реки. Я думал, что всё это где-нибудь на Луне.

— А как же ты к земной тяжести привык?

— О! Это было труднее всего. Сначала мы снова вернулись на «Вегу». Нас поселили в каюте, где тяжесть была почти что земная. Но мне казалось, что там очень тяжело. Я постоянно убегал с Женькой в большой шар, где была лунная тяжесть. Потом через неделю мы улетели на «Голиаф». Летели почти сутки в невесомости. Вот хорошо было! Женька всё время летала по каюте. А на «Голиафе» мы снова попали в искусственную тяжесть. Неделю жили там. Нас врачи проверяли. Взяли кучу анализов, тесты всякие делали, наконец разрешили лететь на Землю.

С «Голиафа я уже хорошо её рассмотрел. Но всё равно это было не то. Высоко очень. А когда на Землю прилетели, я страшно удивился, что здесь голубое небо и белые облака, что здесь так светло и много людей. И все ходят без скафандров! Казалось, что я смотрю какой-то громадный телевизор и вижу красивую сказку. А люди все незнакомы, но все знают папу и маму, и меня тоже. И детей много. Ужас как много детей! Ну, а когда я увидел траву, лес, деревья, я просто обалдел! Столько травы! Такие громадные деревья! А воды сколько!!! Хоть залейся. И экономить не надо! Только тяжесть мешала. Я быстро уставал от ходьбы. Хотелось лечь и отдохнуть. Так много я никогда не ходил. Казалось, что тяжесть давит меня, загоняет в землю. Я не понимал, как люди бегают тут и прыгают! А Женька вообще ходить не хотела. Всё на руках у папы сидела. А если с рук её снимут, она садилась на землю и орала, на Луну просилась. Ей тогда всего три годика было.

— Это точно, — подтвердила Женя. — Я всё время просилась обратно, в Мунтаун. Не нравилось мне Земля. Я ветра очень боялась. Как ветер подует, деревья зашумят, так я орать! И потом, я по-русски почти не говорила. Мама говорила со мной по-английски, только папа старался учить меня по-русски. Но я не хотела учиться и делала вид, что ничего не понимаю, хитрила.

— Значит, Земля вам не понравилась? — спросил Александр с нескрываемым удивлением.

— Женьке точно не понравилась, — ответил Валера. — А мне было интересно, но трудно в первое время. Я даже в школу не хотел ходить, боялся незнакомых ребят, учителей. Да и язык русский очень трудный. Папу-то я хорошо понимал и разговаривал с ним, а с чужими было труднее. У некоторых ребят дикция не очень чёткая. Папа меня за руку в школу водил и встречал каждый день. Он боялся, что я под машину попаду. Да я и сам машин боялся. Носятся как сумасшедшие! Правда, кругом подземные переходы, но всё равно страшно. Они и во дворах ездили, и к школе подъезжали.

Потом, месяца через три, я привык и к ребятам, и к машинам. Ходить стало уже легче, я даже бегать начал. А Женька через два месяца уже бегала. Нам купаться в бассейне очень нравилось потому, что там тяжесть исчезала. Дедушка специально купил нам эту квартиру с бассейном. Мы в нём по два — три раза в день поначалу бултыхались, не вытащить было!

Они подошли к своему дому, и разговор прервался. За ужином Георгий Евгеньевич спросил:

— Какие планы на завтра, молодёжь?

— Никаких, — призналась Юля. — Наверное, пора нам ехать к родителям. Шумно здесь, народу много, машин. Меня это утомляет. Хочется на природу!

— Мы можем съездить на дачу. Я в этом году там ещё не был. В лес сходим, порыбачим, покатаемся на катере.

— А у вас и дача есть? — спросила Юля.

— А как же. Как и у всех нормальных людей. Мы любим на даче отдыхать. Верно, Ритуля?

— Конечно, поехали, о чём разговор? — согласилась Рита. — Сейчас там хорошо, самый дачный сезон. Погода нормальная, поживём несколько дней. А во Флориду ещё успеем.

— А где у вас дача? — поинтересовался Сергей.

— На Иваньковском озере. Недалеко от устья реки Лама. Там великолепная природа, много островов, и озеро большое. Словом, есть, где разгуляться!

— А на чём мы поедем? — спросил Александр.

— Полетим на вертолёте. Это быстро и удобно. Туда около ста километров по прямой. Полчаса лёту.

— Ура! — воскликнул Саша. — Опять на вертолёте покатаемся!

Женя с Валерой хихикнули, взглянув на него.

— А вы дадите мне порулить, дядь Жора?

— Завтра посмотрим. Если утром всю кашу съешь, то дам.

— Съем, — пообещал Александр, — не сомневайтесь.

— Ну, значит, договорились, — улыбнулся Георгий Евгеньевич.

На дачу

Молодые проснулись от стука в дверь. Это Саша будил их. Сергей взглянул на часы. Было половина восьмого. Он потянулся, потёр мышцы груди, живота и откинул одеяло. Настроение было отличное, ведь сегодня они летят на дачу с Раковскими! Наконец-то они опять окажутся на природе. Смогут любоваться лесом, озером, солнцем и наслаждаться жизнью.

Усевшись на кровати, Сергей стал одеваться, поглядывая на Юлю. Она сладко дремала, не желая расставаться с тёплой мягкой постелью. На лице её играла нежная улыбка. Сергей нагнулся и поцеловал жену. Он знал, что она ждёт этого поцелуя.

— «Вставай, красавица, проснись!» — процитировал он известного поэта.

Юля улыбнулась и открыла глаза.

— Привет, — сказал студент, — как самочувствие?

— Нормально, ответила Юля, зевая и потягиваясь.

— Тогда подъём! Сегодня летим на дачу.

— Сначала каши придётся поесть.

— Ой, не порти мне настроение, малыш. Эта каша сидит у меня в печёнках. По ночам уже снится! Не сны, а кошмары! — вдохновенно выдумывал Сергей.

— Не преувеличивай. Я почти привыкла к кашам. И Саше они уже нравятся. Вполне нормальная пища.

Надев лёгкие спортивные костюмы, молодожёны вышли в зал. Раковские и Саша уже заканчивали зарядку.

— А сегодня на завтрак фасоль с грибным соусом! — радостно сообщил Александр. — Это тётя Рита вчера по моей заявке приготовила. Раньше моя мама делала фасоль на завтрак.

— Ну вот… — разочарованно протянул Сергей. — Только на кашу настроился, а Сашка всё испортил.

— Вы кашу хотите? — удивлённо спросила Рита.

— Нет, нет, — поспешно ретировался студент. — Я готов есть и фасоль, чтобы поддержать кампанию.

Рита была в растерянности.

— Да не слушайте вы его, — успокоила её Юля, — придуривается он. На него иногда находит.

Через несколько минут, закончив упражнения, Раковские ушли в ванну, а детвора уже плескалась в бассейне.

Сергей с Юлей трусцой побежали по залу. Бежать Юле было довольно трудно, дыхание сбивалось, и она остановилась, делая дыхательные упражнения. Сергей же наоборот ощущал недостаток физической нагрузки.

— Разве это зарядка?! — сетовал он. — Так, лёгкий моцион. Я уже жиреть начал. Сейчас бы в спортзал, да пару часиков в баскет погонять, как в институте. Вот было бы здорово!

— А ты побегай побольше, попрыгай, вот и будет тебе нагрузка, — советовала Юля.

— Нет. Это бесполезно. Одному так не нагрузиться. Азарта нет, борьбы! Вот в Найск приедем, тогда побегаем!

В это время детвора выскочила на балкон, а это означало, что Раковские перешли в бассейн и ванна свободна. Пора было переключиться на водные процедуры.

Через полчаса хозяева и гости собрались в столовой. Завтрак всем пришёлся по вкусу. Особенно был доволен Саша. Валера и Женя тоже были в восторге. Они никогда ещё не ели фасоль с грибами.

После завтрака Раковские стали собираться на дачу. Потом, нагрузившись рюкзаками, сумками и саквояжами, все семеро поднялись на вертолётную площадку. Через несколько минут лёгкий свист лопастей известил пассажиров о начале полёта. Георгий легко поднял машину в воздух и взял курс на северо-запад. Под ними проплывала Москва. Небольшие одноместные и двухместные вертолётики, напоминающие стрекоз, вначале сопровождали их, затем отстали и оказались далеко внизу. Тяжёлые турболёты гудели над ними, похожие на огромные летающие тарелки инопланетян. Вот уже видны границы Москвы, залитой лучами восходящего солнца. Локатор вертолёта непрерывно следит за окружающей обстановкой, выдавая на дисплей информацию о его местонахождении и снующих вокруг винтокрылых машинах. Любая опасность тут же высвечивается на экране красным мигающим цветом и ботовой компьютер выдаёт рекомендации на уклонение. При необходимости, он может взять управление на себя.

Неожиданно у пилота загудел телефон. Георгий включил автопилот и взял трубку.

— Слушаю вас.

— Хеллоу, Гарик!

— Это дедушка из Америки звонит! — воскликнул Валера.

— Здравствуй па! Ты откуда звонишь?

— Я во Флориде. На своей вилле.

— А мы летим на дачу. С нами Саша, о котором я тебе говорил в прошлый раз. А также супруги Майоровы, Сергей и Юля.

— Я вижу, ты не скучаешь, сынок. У тебя много друзей!

— Разве это плохо?

— Нет, нет. Это прекрасно! А ко мне ты собираешься?

— Разумеется, па. Но мы ещё не были на даче. Сейчас в Москве хорошая погода и мы решили отдохнуть с недельку на озере.

— О! Мне нравится Иваньковское озеро. Я с удовольствием побывал бы на нём.

— Так в чём же дело? Прилетай! Мы сможем отдохнуть здесь сколько ты пожелаешь. А потом полетим во Флориду.

— Далековато к вам лететь, сынок. Я стал плохо переносить космоплан и перемену времени. Старею.

— Лети самолётом, там нет перегрузок.

— А что? Может ты и прав, тряхну стариной! Засиделся я тут, во Флориде.

— Конечно, па. Мы все будем рады видеть тебя.

— Ладно, Гарик. Тогда через день вылетаю. Ты меня встретишь?

— Конечно! О чём речь?

— Я позвоню тебе перед вылетом.

— Буду ждать.

— Гуд бай, май диа френд. Привет Маргарет и внукам. Они здоровы?

— Да, да. Всё в порядке. Мы уже подлетаем. Иду на посадку. Гуд бай, па!

И Георгий взял управление вертолётом на себя.

Вертолёт начал снижение. Вдали показалось большое, блестящее на солнце озеро. Раковский вёл вертолёт к южному острову.

— А дача у вас на острове? — спросил Александр.

— Нет, дача на берегу, а остров напротив. Он необитаем. Но иногда на него высаживаются туристы и рыболовы. Мы сможем сходить туда на катере, — ответил Георгий.

Они опустились на площадку возле большого рубленного из толстых брёвен и окружённого соснами дома. Он напоминал старинный сказочный терем. Вокруг пышно разрослись кусты сирени, жасмина, шиповника. Перед домом была небольшая полянка с двумя клумбами, на которых цвели огромные георгины. Под окнами дома возвышались прекрасные кусты роз.

— Это и есть ваша дача? — спросил Александр.

— Она самая.

— А кто сейчас тут живёт?

— Никто не живёт.

— А кто же ухаживает за цветами?

— Есть тут один старичок, пенсионер. Наш сосед, Михаил Александрович. Вон его дача, слева. Забавный старик, философ! Живёт здесь один и за дачей нашей присматривает. Жена у него умерла, а дети приезжают редко. Взрослые уже. Хотел я ему заплатить за работу, так он наотрез отказался. «Обижаешь, — говорит, — Георгий. Я не из-за денег за цветами ухаживаю. Мне это в радость. Так что оставь свои деньги при себе. Лучше на рюмку чая пригласи когда-нибудь. Посидим, покалякаем маленько». Теперь я как на дачу прилетаю, так его в гости зову. Для него это праздник.

Лопасти вертолёта замерли, опустившись к земле, и Георгий пригласил всех на выход.

Открыв кабину, Сергей и Юля ощутили приятный смолистый запах сосен, тёплый сухой воздух и лёгкий освежающий ветерок с озера. Оно блестело и искрилось в тридцати метрах от дачи. У небольшого пирса в канале стоял катер и пластиковая лодка. На берегу, вплотную к пирсу, стояла ещё одна небольшая бревенчатая постройка.

— А это что за избушка? — заинтересовался Саша.

— Это наша банька, — ответил Георгий. — Русская, деревенская. С парилкой, с веничком! Любишь париться?

— Не пробовал, — признался Александр. — Я ванну люблю и бассейн.

— О! Банька — это вещь! После баньки знаешь, как хорошо в озере искупаться! Так приятно. Мы сегодня обязательно баньку истопим.

Саша вертел головой, разглядывая дачу, баньку, катер, лодку.

— Я смотрю, у вас тут всё новое, дядя Жора.

— Да какое новое! Катеру уже шесть лет, а даче все тридцать будет.

— Но брёвна-то совсем новые! Как будто вчера срубленные.

— Это они так обработаны. Специальная пропитка, которая предохраняет от потемнения и гниения. Они сто лет стоять могут и всё будут как новые.

— Здорово. Я думал, что деревянных домов больше не строят, а здесь кругом деревянные дачи.

— Ну что ты! Дерево — прекрасный строительный материал! И красивый, и прочный, и в обработке податливый, и долговечный. Никакая пластмасса его не заменит. В деревянном доме сухо и воздух лёгкий. В камне сырости больше и воздух не тот. Дача из дерева — это самое лучшее, что может быть. Только в России да в Канаде такие дачи и остались.

Георгий поднялся на широкое резное крыльцо, подошёл к двери и, набрав шифр замка, радушно пригласил Сергея, Юлю и Сашу войти. Валера с Женей, побросав вещи возле вертолёта, уже залезли в лодку и раскачивали её, весело смеясь. Им не хотелось идти в помещение. Простор и свежий смолистый воздух пьянил их.

Внутри дача оказалась очень уютной. Здесь не было больших залов, а светлые, чистенькие и просто обставленные комнаты располагали к отдыху. На первом этаже была гостиная, кабинет Георгия, кухня, прихожая и ванна с туалетом. На втором этаже было четыре спальни. Крутая узкая лестница вела из прихожей на второй этаж.

— Располагайтесь, — предложил Георгий, входя в гостиную.

Посреди комнаты стоял массивный деревянный стол с резными ножками. Вокруг него восемь деревянных кресел. По бокам комнаты разместились диван, два мягких кресла, большой стеклянный шкаф для посуды и журнальный столик с радиоаппаратурой. Над столиком висел плоский экран телевизора. Но основным украшением гостиной был камин с узорным орнаментом из керамики в стиле русского барокко. Два широких окна, выходящих на озеро, создавали ощущение простора и свободы. Пол был покрыт жёстким шерстяным паласом.

— Снимайте обувь и забудьте про неё. На даче мы ходим босиком.

Сергей, Юля и Саша, осторожно ступая босыми ногами по прохладному досчатому полу, прошли в гостиную и сели на диван. Рита распахнула оба окна, и в комнату ворвался запах сухого хвойного леса.

— Валера! Женя! Идите переодеваться! Надо шорты надеть и майки. Хватит париться в брюках! Тело должно дышать.

— Мама, мы купаться хотим! Можно?

— Можно.

— А мне с ними можно? — спросил Александр.

— Конечно.

— Может, и мы окунёмся? — предложил Сергей Юле.

— Конечно, идите, — поддержала его Рита. — Чего сидеть дома в такую погоду? Переодеться можете наверху. Сейчас я покажу вам вашу спальню.

Через несколько минут Сергей и Юля шли босиком по дорожке в сторону пирса. Ребята уже бултыхались в воде. Валера и Саша пустились наперегонки, а Женя кричала, хлопая в ладоши:

— Саша! Сашка! Быстрее, не отставай!

Но Александр не мог угнаться за длинным Валерой, который отлично плавал. Обратно они плыли вместе, не спеша, отдуваясь и перебрасываясь короткими фразами.

— А кто со мной хочет наперегонки? — спросил Сергей, когда ребята подплыли к пирсу.

— Я! и Я! — крикнули Валера и Александр почти одновременно.

— Тогда становитесь рядом.

Парни вылезли на пирс и замерли в ожидании.

— Раз, два, три! — скомандовал Сергей и все трое бросились в воду.

Через минуту студент был уже далеко впереди. Валера и Саша, видя, что соревнование проиграно, повернули назад. А Сергей всё плыл и плыл, пока не оказался метрах в ста от берега. Там он остановился, поднял руку и помахал.

— Давай назад! — прокричала ему в ответ Юля.

Затем они с Женей, осторожно войдя в воду, поплыли ему навстречу. Накупавшись, все с удовольствием растянулись на горячих досках пирса. Незаметно подошло время обеда.

Банька

После обеда, немного отдохнув, Георгий с Сергеем занялись банькой, а ребята пошли кататься на лодке. Сначала они просто плавали по озеру, разглядывая окрестности. Над ними пару раз пролетал ярко-оранжевый спасательный вертолёт. Затем они высадились на остров, поросший кустарником и лиственным лесом. На острове оказался небольшой туристский лагерь с дюжиной ярких просторных палаток. На костре варилась уха или нечто похожее, а рядом молодые загорелые парни и девушки играли в волейбол. Гремела музыка, на верёвках и кустах сушилось детское бельё, неподалёку на полянке несколько голых загорелых ребятишек от 2-х до 5-ти лет играли возле бассейна — лягушатника. Бассейн был сделан из прочной синтетической ткани с мягкими надувными бортами и заполнен водой по колено. В нём плавали яркие детские игрушки. Ребятишки барахтались, ползали и бегали вокруг, обливая друг друга тёплой, перегревшейся на солнце, водой. За ними присматривала молоденькая мамаша, игравшая со своим голопузым первенцем и готовящаяся вскоре родить второго.

Ребята не стали мешать отдыхающим и повернули назад, чтобы на даче поиграть в волейбол.

Издали над банькой был виден дымок. Георгий Евгеньевич уже колдовал там внутри. Он никому не доверял это хитрое банное дело. Тут требовалось не только создать нужную температуру, раскалить каменку, но и обеспечить приятный смолистый запах дров, горячих прокопчённых досок, распаренных берёзовых веников и дыма. Он обдал стены горячей водой, нагнал пару и дыму, а затем, закрыв двери и форточки, вышел на пирс подышать свежим воздухом. Тут-то он и увидел своего соседа, Михаила Александровича.

— С приездом вас, Георгий Евгеньевич.

— Здравствуйте, здравствуйте, Михаил Александрович! Давненько не виделись.

— Да. С прошлой осени. А я смотрю, над банькой дымок вьётся и «птичка» ваша на площадке. Ну, думаю, значит, хозяева пожаловали. Дай, думаю, загляну. С утра-то я на рыбалке был, а потом вздремнул пару часиков после обеда и не видел, как вы прилетели.

— Заходите в гости, Михаил Александрович. Может, в баньке помоетесь? Она уже почти готова. Сейчас проветрим и порядок!

— Спасибо, не откажусь. Баньку я очень уважаю. Только топить её одному больно хлопотно, да и мыться скучновато. А за кампанию я с превеликим удовольствием.

— Тогда берите бельё и приходите. А потом поужинаем вместе.

— Спасибо, спасибо. Дай вам бог здоровья. Я сейчас.

Пока Георгий и Михаил Александрович парились, Сергей, Валера и Саша играли в волейбол, а Рита с Женей и Юлей хлопотали по хозяйству. Потом подошла очередь женщин.

— Мужчины, — строго сказала Рита, — на пирс не ногой! Не мешайте нам купаться.

Через десяток минут распаренные, смеющиеся Рита, Женя и Юля выскочили из бани на пирс в чём мать родила, и с визгом кинулись в воду. Поплавав минут пять, они снова пошли мыться. Ребята играли в волейбол и следили, чтобы в окрестностях не было посторонних.

Вымывшись и накупавшись, женщины ушли в дом, уступив место Сергею, Валере и Саше.

Когда Александр вошёл в парную, горячий влажный воздух, напоённый запахами дыма, копчёных досок, веников и пара, ударил ему в нос. Запах был очень приятный и Саша с удовольствием вдыхал необычный аромат. Вначале ему показалось, что в бане слишком жарко, но через несколько минут он привык к температуре и Сергей потащил его на полог. Тощий Валера был уже там. Облив, раскалённую каменку водой и поддав пару, Сергей присоединился к ребятам. У Саши глаза полезли на лоб, и он рванулся вниз.

— Лежи, лежи! — удержал его Сергей. — Скоро привыкнешь.

Александр лёг рядом с Валерой на горячие доски полка, а Сергей стал хлестать их обоих большим берёзовым веником. Необычное блаженство охватило тело. Волны горячего пара и мягкие удары веника по спине, по ягодицам, по бёдрам, вызывали в душе какую-то приятную щекотку. Хотелось лежать так вечно, вдыхать горячий ароматный воздух и ни о чём не думать.

— Поворачивайтесь на спину! — скомандовал Сергей.

Ребята повернулись, и берёзовый веник вновь зашлёпал по их впалым животам, узким грудям и тощим бёдрам. Через десять минут они, красные как варёные раки, выскочили на пирс и сходу бросились в прохладную воду озера. Необыкновенная лёгкость охватила всё тело Саши. Голова слегка кружилась, и он испытывал состояние близкое к невесомости. Сергей стоял в дверях бани, дыша свежим воздухом и ожидая, когда ребята накупаются.

Потом они снова зашли в парную, выпили по кружке кваса и стали парить Сергея, нещадно нахлёстывая его двумя вениками сразу. Тот, кряхтя от удовольствия, подставлял то грудь, то спину, то бока. Затем все вместе голышом ещё раз искупались в канале и, надев чистое бельё, вышли из бани. Саша был в восторге от русской парилки. Весь его организм испытывал приятную лёгкость и свежесть. Кожа дышала всеми своими порами, а в голове была необыкновенная ясность.

— Мужчины! Давайте к столу! — позвала Рита.

В гостиной уже сидели Георгий Евгеньевич, Михаил Александрович и вся женская половина. На столе стояла начатая бутылка коньяка, а Рита подавала горячие шашлыки.

— Сергей, присоединяйся к нам, поддержи кампанию, — пригласил Георгий, — а то женщины от коньяка отказываются. Вот, познакомься с нашим соседом, Михаилом Александровичем. Я ему всё рассказал о тебе, о Юле и о Саше.

Студент не заставил себя долго упрашивать. Георгий наполнил рюмки и произнёс тост: — Предлагаю, друзья, выпить за нашу встречу, за нашу дружбу и за всё хорошее.

Мужчины подняли рюмки и чокнулись.

— Господи благослови! — произнёс Михаил Александрович. — Прости наши души грешные! — И опрокинул рюмку.

Сергей и Саша удивлённо взглянули на него.

— Чего это он? В бога верит? — тихонько спросил Саша у Юли.

— Наверное, верит, — ответила Юля, пожав плечами.

— Хм! Взрослый, а в сказки верит! — не удержался Александр от комментариев.

Михаил Александрович внимательно посмотрел на него.

— Вижу, молодёжь не одобряет мои религиозные чувства?

— Ну, что вы, дядя Миша, — заволновалась Юля, — это ваше личное дело. Никто никого не осуждает.

— Да нет. Я же видел, как Саша на меня глянул. Но я не в обиде. Я его понимаю. А вот ему меня понять трудно… А, хотите, расскажу вам, как я стал верующим?

Александр пожал плечами, но Рита поддержала гостя.

— Да, да, расскажите, пожалуйста. Это очень интересно.

— Ну, если молодёжь не возражает…

И Михаил Александрович начал свой рассказ.

— Верующим я стал уже под старость. Когда мне стукнуло 60. А до этого был как все. Не то чтобы совсем атеистом, но религия мало меня интересовала. В молодости не до спасения души было. Грешил я, и не мало. Словно бес какой-то во мне сидел. Всё суетился, всё хотел что-то кому-то доказать. Ершистый был, задиристый. Ни в чём не мог никому уступить даже самую малость. Самолюбие не позволяло. Деньги любил и женщин, и выпить был не дурак.

И надо сказать, везло мне. И денег было немало и женщин хватало, только не сложилась однако жизнь. Обе жены — красавицы ушли от меня. Грубоват я был и самолюбив страшно. Чуть что не по мне, дверью хлопну и в загул! Хотел чтобы всё всегда по-моему было. Прав, не прав — неважно. Дети росли, а я их не замечал. Крутился, вертелся, всё побольше взять от жизни хотел, и не заметил, как молодость-то прошла!

Со второй женой, Леной, семнадцать лет мы прожили, а в 52 года решил я, что не догулял я ещё. И понесло меня опять! Дома неделями не был. Молодую жену себе нашёл, 27-ми летнюю. Только силы-то были уже не те. Прожил с нею месяц, чувствую, что сдавать стал. Сердце стало пошаливать, да и по мужской части осечки пошли. Тогда я снова к жене решил вернуться, а она возьми да и выгони меня! На развод подала. Я опять к молодой жене. А та мне и говорит:

«Всё, дядя Миша. Кончилась наша любовь. Не пара мы с тобой. Мне старые, да больные не нужны. У меня не дом престарелых».

Тут только я понял, что жизнь-то к закату клонится, а ни семьи, ни детей у меня нет. Вернее, дети-то есть, да не нужен я им! Ничего я им в жизни не дал. Не замечал их. И впервые мне страшно стало. Как жить дальше? Чем жить? Кому я нужен? И стал я ездить по городам, искать, где бы пристроиться, якорь бросить. А работал я шофёром. Шофёры — народ дружный, своих завсегда выручают. Нашли мне жену, вдову в Москве. Муж её железнодорожником был, да утонул по пьянке… Хорошая такая женщина, аккуратная, незлобивая. Много она со своим бывшим мужем натерпелась, но детей вырастила. Любой её звали…

Приняла она меня, пожалела. Сердце у неё доброе было. Она всех жалела, всем добро делала. Прожил я с ней семь лет. Многому она меня научила. Жизнь понять помогла. Только не расписались мы с ней. Опасалась она, что если зарегистрируемся, то опять всё наперекосяк пойдёт. Так мы вроде как любовники и всё стараемся угодить друг другу, всё у нас по-хорошему, по-доброму, полюбовно.

А шесть лет назад случилось несчастье. Попал я в аварию. Сюда, на дачу мы ехали. Дорога скользкая была, а я притомился чего-то, бдительность потерял. Ну и врезались мы в столб на обочине. Занесло меня на повороте. Её сразу насмерть зашибло, а я чудом выкарабкался. Долго в больнице лежал и всё думал, всё жизнь свою вспоминал. Всю вспомнил, до мельчайших подробностей. И стыдно мне стало. Зачем завистничал, грубил, людей обижал? Кому я что доказал? Чего я добился? Ведь всё прахом пошло! Вся жизнь наперекосяк! Вокруг меня были добрые отзывчивые люди: врачи, медсёстры, больные. Заботились обо мне, выхаживали. А я? Кому чего я хорошего в жизни сделал?! Кто меня любит и ждёт? Умру вот, и никто доброго слова не скажет…

Жену-то мою, Любушку, многие добром поминали, а меня кто помянет? Тогда-то и понял я, что не так жил. В грехе, да в гордыне! Людей вокруг себя не видел, добра не делал, всё о себе заботился, свою плоть, да блуд свой тешил, а душу-то сгубил! Зачахла душа-то! Так и не расцвела, не раскрылась для добра и ласки. А ведь если подумать, много ли человеку для жизни надо? Еды — всегда вдоволь было, одежды — тоже. И жильё было, и семья. Так чего же я всё жадничал, хапал? Зачем? Ведь не стал я богат, не стал счастлив…

Только в больнице я впервые свою душу-то почувствовал. Понял, что есть она у меня! И дал себе клятву, если выберусь, выживу, то всю оставшуюся жизнь добро делать буду. Жить буду, как моя Люба жила, царствие ей небесное!

— Ну, а бог-то здесь причём? — спросил Сергей.

Так ведь бог — это душа наша: доброта, совесть, любовь! Всё это от бога. Плоть наша — от родителей, она земная, а душа — от бога. Всё хорошее в человеке от бога, а плохое — от дьявола. Та авария во мне беса убила, вот душа-то и проснулась. И понял я, что есть бог! Живёт он во мне! Когда один остаюсь — советуюсь с ним, спрашиваю, так ли поступаю? И чувствую, что отвечает он мне. То одобряет, то подсказывает, учит.

А я, то деревце посажу, то кустик окучаю, собаку накормлю. Ковыряюсь в земле потихоньку и хорошо мне. А в субботу дети и внуки приезжают. И хоть не родные они мне, Любины, а привязался я к ним. Стараюсь теперь всем угодить, и они ко мне хорошо относятся, по-доброму. Люди-то хорошие оказались! Раньше-то мне казалось, что никто меня не любит. Да так оно и было…

А за что меня было любить, когда я только для себя жил? А теперь я к людям с добром и они ко мне с тем же. Бывает, конечно, и плохие люди встречаются, но их мало. Мне их жалко. Вредят они прежде всего себе, как я когда-то. Чтоб мне раньше-то это понять! Ну да ладно. Чего уж теперь. Хорошо хоть на старости лет понял. Страшно умирать в грехе. Покуда есть силы, буду добро делать, а бог мне поможет. Есть у меня теперь бог, не один я на белом свете. Нашёл я его. В каждом человеке есть бог. Только одни понимают это, а другие не понимают. Но это не важно. Главное, чтобы человек жил в согласии со своей душёй, со своей совестью. Чтобы любил людей и делал добро. О плоти, конечно, тоже думать надо, поскольку душа в ней живёт, но спасать надо душу! Ей жить после нашей смерти. Не спасёшь душу — умрёшь навсегда. Спасёшь — снова родишься. Другая плоть будет, другая судьба. И так до тех пор, пока жива твоя душа.

Впрочем, вы люди хорошие, добрые. Вы и без веры грешить не станете. А мне вера нужна. Она мне силы даёт и утешение. Один я остался. Не с кем мне поговорить кроме бога. И об одном я только его прошу, чтобы дал мне ещё пожить маленько, чтобы мог я и дальше добро людям делать. Самому мне уж ничего не надо: ни богатства, ни славы, ни женщин. Хочу только, чтобы вспоминали люди иногда обо мне. Хочу добрый след на Земле оставить.

— Да… дядя Миша, — произнёс Георгий Евгеньевич. — История очень поучительная. Ну что же, дай вам бог здоровья. А за дела добрые спасибо.

Они выпили снова и закусили.

— А в церковь вы ходите? — спросил Александр.

— В церковь? Да нет… А зачем? С богом разговаривать можно и дома, и в саду, и в лесу. И не нужны ему мои свечки и поклоны. Ему дела мои нужны, душа моя, мысли. А поклонения да славословия ему ни к чему.

Все помолчали, обдумывая услышанное. Молчание нарушил Михаил Александрович.

— Ну, а ты, Георгий Евгеньевич, надолго к нам сюда пожаловал?

— Не знаю. Послезавтра отец должен прилететь. Поживём здесь пока. А потом вместе с ним во Флориду.

— А это где же земля такая? Название знакомое, а что-то не припомню.

— В Америке это. Полуостров такой. У отца там вилла на берегу моря. Сегодня по телефону с ним разговаривал.

— А… Ну-ну. Значит в гости к отцу? Это дело хорошее. Навестить отца — это надо. Если хочешь, могу медку дать. Недавно свежего накачал. Отца угостишь.

— Спасибо, Михал Александрович, медку возьму. Только недаром.

— Ладно, о цене мы договоримся.

Они посидели ещё часок. Стемнело. На небе зажглись яркие звёзды.

— Ну что же, пора и на покой. Спасибо за хлеб — соль, — произнёс Михаил Александрович, вставая из-за стола.

Усталые, но довольные все разошлись по своим спальным комнатам. В доме воцарилась тишина.

Рыбалка

Александр проснулся, испытывая необычную лёгкость во всём теле. Было около шести утра и восходящее солнце заглядывало в окна спальни. Оно-то и разбудило Сашу. Он вспомнил вчерашнюю баню, вдохнул приятный, напоённый утренней свежестью воздух, идущий из раскрытого окна, сбегал в туалет, посмотрел на сладко спящего Валеру и решил ещё подремать.

Ему снился детский дом, Костя — Гребень, Дима — Дятел, они гуляли по саду, сидели в кафе и ели мороженное. Потом начались танцы, и Александр увидел Таню. Она ласково взглянула на него и пригласила. Сердце парня учащённо забилось. Это был необыкновенный, волшебный танец. Александр, словно порхая, летал по залу. Гремела музыка, все смотрели на них и улыбались. Наконец они взлетели вдвоём с Таней, и зал исчез, растворился в тумане. Таня поцеловала его, и душа парня наполнилась счастьем.

Но счастье кончилось быстро. В коридоре послышались шаги. В дверь комнаты постучали. — Мальчики! Вставайте. На рыбалку опоздаете, — раздался голос Жени.

Саша очнулся от грёз, Валера тоже проснулся и сел на кровати.

— А давай сразу плавки наденем и искупаемся, — предложил он. Александр согласился.

Парни натянули плавки, и вышли на улицу. Взрослые уже делали зарядку.

Побегав вокруг дачи и размявшись, Валера, Саша и Женя попрыгали в воду. Георгий Евгеньевич и Сергей уплыли уже далеко в сторону острова и теперь возвращались обратно. Через десять минут все стояли на пирсе и вытирались, передавая, друг другу единственное полотенце, предусмотрительно захваченное Георгием.

После завтрака, надев короткие шорты, Георгий с Сергеем и ребятами сели в катер, чтобы отправится на рыбалку. Юля и Женя остались на даче помогать по хозяйству Рите. Рыбалка их не привлекала.

Катер вздрогнул и, тихонько урча моторами, отошёл от пирса. Он вышел из канала, развернулся на юг и, набирая скорость, устремился на простор озера.

— А бензина у нас хватит? — спросил Александр.

Валера взглянул на него как на полного идиота.

— Катер работает на жидком пропане, — ответил Георгий. — Бензин в качестве топлива давно уже не применяется. Он экологически вреден и дорог.

— А где вы берёте пропан?

— В районе Конакова есть заправочная станция. Там же база отдыха. Можно взять напрокат удочки, лодку.

— А своих удочек у вас нет?

— Чего нет, того нет. Я, в общем-то, не рыбак. Так, изредка балуюсь. Сейчас зайдём на базу и возьмём всё что нужно.

Катер, миновав остров, вышел на широкий фарватер, ограждённый большими, плавающими на воде воздушными поплавками оранжевого цвета.

— А почему фарватер ограждён надувными поплавками, а не буями, как делали раньше? — поинтересовался Александр.

— А потому, что здесь скоростные катера ходят. Возможно столкновение. Мягкий поплавок безопасней.

Георгий Евгеньевич прибавил газу, и катер рванулся вперёд. Александр почувствовал, что их поднимает вверх. Он нагнулся и посмотрел за борт. Внизу из воды вылезли две узкие длинные стойки с подводными крыльями. Катер, словно на лыжах, глиссировал на них. Ветер и мелкие брызги хлестали в лицо, трепали волосы. Александр спрятался за ограждение рубки и посмотрел на спидометр. Стрелка показывала 110 км/ч.

— Ого! Как на автомобиле мчимся! У нас что, глиссер или скутер?

— Глиссер, — ответил Георгий. — Он до 140 идти может.

— Это ещё что! — прокричал Валерий. Тут такие спиллеры ходят! До 200-т выжимают!

Навстречу им попадались быстроходные глиссеры, небольшие двухместные скутеры и катера на подводных крыльях. В стороне от фарватера, ближе к берегу, неторопливо плавали яхты и надувные лодки. Лёгкие водные скутеры таскали на буксире лыжников, одетых в разноцветные неопреновые костюмы. Грациозные девушки в ярких купальниках выписывали на воде замысловатые фигуры. Стройные загорелые юноши соревновались в водном слаломе, взлетая вверх на трамплинах и крутя в воздухе умопомрачительные сальто.

— Вон, смотри, Санька, спиллер жмёт! — произнёс Валера, указывая вперёд.

Александр увидел небольшую точку на горизонте, которая быстро увеличивалась в размерах.

— Пап, сбавь ход, а то Сашка ничего не увидит, — попросил Валера.

Катер сбавил ход и грузно осел в воду. Спиллер быстро приближался. Секунда, другая и Саша увидел его хвост в облаке мелкого водяного тумана.

— Я так и не разглядел его, — разочарованно произнёс он. — Видел только какую-то палку спереди.

— Это бушприт, — пояснил Валерий. — Он служит для устойчивости. Передний конец бушприта оканчивается буем с подводным крылом. На скорости буй выходит из воды и мчит как глиссер. А у самого спиллера сзади две стойки с подводными крыльями. Нижние крылья совсем маленькие, средние побольше, а верхние ещё больше. На полной скорости спиллер высоко вылезает из воды и жмёт только на самых маленьких крыльях. Спиллеру не страшна волна до полутора метров, т.к. он высоко поднят над водой. На нём гоняют в основном спасатели.

— Здорово. Только вертолёт всё равно его обгонит. У вертолёта скорость больше.

— Конечно, — согласился Валерий. — Зато вертолёт на воду не сядет и топлива жрёт много. Дорого. Топливо-то водородное! Мы в прошлом году катались с папой на спиллере. Его можно напрокат взять. Мы с него рыбу ловили и купались.

Вскоре они подошли к береговой базе. Георгий заправил катер горючим и все отправились выбирать удочки. Александр хотел было взять спиннинг, но Валера остановил его.

— Балда! Бери электрическую! Со спиннингом ты до вечера ловить будешь, а нам к обеду домой вернуться надо.

— А где тут электрическая? — засуетился Александр.

Валера сунул ему в руку нечто очень напоминающее сачок, и они пошли к кассе. Георгий заплатил за прокат и купил приманку. Потом все погрузились в катер и двинулись на север.

Пройдя километров пять, они сошли с фарватера и легли в дрейф недалеко от берега. Георгий стал разбрасывать приманку. Александр выбрал одну из удочек и стал разглядывать. Валерий начал объяснять, как она устроена.

— Гляди. Вот здесь сачок для рыбы. Ты опускаешь его в воду. Обод сачка — положительный электрод. А этот поплавок с отрицательным электродом на конце бросаешь подальше. Метров на 5 — 6 от сачка вниз по течению. В рукоятке удочки стоит аккумулятор. Он даёт ток, а транзисторный преобразователь превращает его в импульсы высокого напряжения. Рыба, попадая в электрическое поле, разворачивается вдоль линий тока и идёт прямо в сачок. Обратно ей уже не выйти. Мелкая рыба свободно проходит сквозь ячейки, а крупная остаётся.

— Здорово, — сказал Александр. — Это надо же додуматься! Ни крючка, ни наживки не надо. Лови себе на фу-фу. И почему рыболовы раньше ими не пользовались?

— Они были запрещены. Это не спортивные удочки. Это тоже самое, что и сети.

— А сейчас почему их разрешили?

— Они выдаются только на прокат. И за ними всё время следят с вертолёта рыбнадзора. В рукоятку удочки вмонтирован радиомаяк. И в любое время службе охраны водных ресурсов известно наше местоположение. Они всегда могут подойти и проверить, сколько рыбы мы наловили и не передаём ли мы её кому-нибудь.

Александр забросил поплавок по течению, опустил сачок в воду и включил электрический ток.

— А как я узнаю, есть там рыба или нет?

— Почувствуешь. Рыба в сачке трепыхаться будет, удилище дёргать.

— А у меня уже дёргает.

— Ну да?

— На, проверь.

Валера взял Сашину удочку и почувствовал лёгкие толчки.

— Точно!

Он повернул удочку сачком вверх и не без усилия вытащил из воды. В сачке бился здоровенный язь.

— Вот это да! Тут килограмма два будет, а может и больше! Ну, Сашка, повезло тебе!

Они вытряхнули язя на палубу, и Александр схватил его в руки. Язь трепыхался, раскрывая рот.

— Дай его мне! — потребовал Валера, — это я его вытащил!

— А поймал я! Я его поймал! — завопил Александр.

— Ну, дай подержать-то, жадина! — и Валера стал отнимать у Саши добычу.

— А ну, петухи, кончайте базар! — прикрикнул на них Сергей. И отобрав у Саши язя, бросил его в сетчатый мешок, который тотчас опустил за борт. — Пусть ещё поживёт маленько. Не долго ему осталось.

За Сашиным язём пошла и другая рыба. Георгий вытащил пару небольших судаков, а Сергею попался щурёнок около килограмма весом. Когда катер совсем снесло к берегу, Валера вдруг вытащил крупного сома.

Через час улов превысил восемь килограммов, пора было возвращаться на базу.

— Искупаться бы, — мечтательно произнёс Валерий.

Солнце было уже высоко и заметно припекало.

— Давайте, — согласился Георгий.

Парни поскидали шорты и попрыгали в воду. С криками «Стой! Куда! Догоню!» Александр кинулся за Валерой в сторону берега. По дороге их обогнал Сергей. Вскоре он достиг береговой отмели и скрылся в прибрежных кустах.

Ребята барахтались на мелководье, обдавая друг друга брызгами и смехом. Валера дважды макнул Сашу с головкой, но потом и тому удалось макнуть вёрткого и скользкого Валеру. Георгий с борта катера наблюдал за ними. В воздухе показался вертолёт рыбоохраны. Он пролетел мимо катера и, не обнаружив ничего подозрительного, удалился. Прошло уже с полчаса, ребята накупались, а Сергея всё не было. Наконец он вылез из кустов метрах в ста левее и поплыл к катеру. Вскоре все трое забрались на палубу. Губы и пальцы у Сергея были все синие.

— Парни, здесь столько черники! Как ковёр стоит. И грибы уже появились. Сыроежки, лисички. Надо будет прогуляться по лесу.

Тем временем катер, урча моторами, медленно направился к фарватеру. Потом дал полный газ, и через несколько минут все были на базе. Георгий сдал удочки, взвесил улов, доплатил за излишек, и все четверо отправились на дачу. У руля встал Сергей. Потом его сменил Валера, а затем Александр.

Через полчаса счастливые и довольные рыбаки с гордостью ступили на пирс, неся свой улов в сетчатом мешке. Их уже поджидали Юля, Рита и Женя. Добыча тут же была отправлена на кухню.

Обед удался на славу. Рыба была изжарена. Сочные ароматные куски, приправленные специями, так и просились в рот. Александр никогда ещё не ел такой вкуснятины.

После обеда Георгию позвонил отец.

— Гарик, я вылетаю космопланом сегодня вечером, рейсом Вашингтон — Париж — Москва. В Москве буду завтра утром в 11.00.

— Хорошо, папа, я тебя встречу в Шереметьево на вертолётной площадке.

— Спасибо, сынок. Значит договорились. До завтра!

Георгий положил трубку.

— Молодец старик. Решился всё-таки лететь космопланом. Значит, есть ещё порох в пороховницах! Ну что же, будем завтра встречать деда.

— Нам, наверное, пора ехать, — сказала Юля. — Вы нас подбросите завтра в Москву?

— Ну что вы! Оставайтесь здесь. Хватит нам места. Отец-то из-за чего сюда летит? Он же Сашу хочет увидеть! Интересно ему познакомиться со своим древним родственником. Да и с вами тоже. Он любит с молодёжью беседовать. Если вы уедите, он очень расстроится. Поживите ещё хоть пару дней. Погода стоит отличная, отдыхайте.

— Ну, если так, то мы ещё погостим, — согласилась Юля. — Я боялась, что мы вас стесняем.

— Да нет же. И нам, и детям вместе веселее. Они уже подружились с Сашей.

Дедушка

Утром Георгий Евгеньевич вылетел в Москву встречать отца, а Сергей с Юлей и ребятами отправились в лес за грибами. Валера с Женей уже хорошо знали здешние грибные места, и уверенно шли по светлому сосновому бору. Саша же вспоминал тайгу и то время, когда они всей семьёй ходили за грибами и ягодами. Местный лес мало напоминал тайгу. Здесь не было той дикой суровой природы, тех кедров и лиственниц, которые росли там. В здешнем лесу было много тропинок, полянок. Он был вычищен от бурелома и сухостоя. Это был «цивилизованный» лес.

В начале августа грибы ещё только начинались, а сухая солнечная погода не позволяла рассчитывать на их обилие. Зато прогуляться по лесу было очень приятно. В лесу было много белок. Они совсем не боялись людей и спускались с деревьев, выпрашивая лакомство. Грибников было немного, но зато в зарослях черники уже работали сборщики ягод. Они ловко орудовали небольшими электрокомбайнами, срывавшими и засасывающими спелые ягоды. Комбайн напоминал электрофен с гребёнкой на конце, а работал как пылесос.

— А давайте наберём дедушке черники! — предложил Валерий. — Он очень её любит. Во Флориде же черники нет!

Женя поддержала предложение, и все стали собирать чернику. Через час набрали полиэтиленовый пакет и отправились за грибами.

Сергей ходил рядом с Юлей и помогал ей. Она осматривала мох, усыпанные сосновыми иглами прогалины и радовалась каждой находке. Сергей наклонялся, срезал гриб и клал в корзинку.

Возвращались домой немного усталые, но довольные.

— Наверно дедушка уже прилетел, пойдёмте быстрее, — предложил Валерий.

Выйдя к даче, они увидели вертолёт Георгия.

— Точно! Дедушка уже здесь!

И Валера с Женей помчались наперегонки.

Деда они увидели недалеко от крыльца. Это был седой, сухощавый, загорелый старик в белом костюме и с чёрной тростью. Он был лысоват, подтянут, и напоминал Георгия Евгеньевича.

— Дедуля!!! — закричали Валера с Женей и бросились к старику в объятия.

— О! Внучата! Родные мои! Пришли, наконец. Дайте мне на вас посмотреть! Какие же вы стали большие! Выросли. Валера уже выше меня ростом. Над губой усики пробиваются! Молодцы…

— Дедушка, посмотри, сколько мы грибов набрали! И черники тоже! Это всё тебе! — тараторила Женя.

— Ну, спасибо, спасибо, дорогие мои! Вот уважили старика. Давно я чернику не ел. Молодцы. Как дела то?

— Нормально, — ответил Валерий.

— Как закончили учебный год? Впрочем, знаю, знаю, что хорошо. Вы же Раковские!

— Мы к тебе собирались в гости, а ты сам к нам прилетел! Это здорово! — щебетала без умолку Женя.

Только сейчас она заметила, что дедушка внимательно смотрит на Сашу, Сергея и Юлю.

— Да, дедушка, познакомься. Это наш родственник, Александр Губерт. А это его родители, то есть, вернее, опекуны, — представила всех Женя.

Старик, не спеша, двинулся навстречу гостям.

— Здравствуйте молодые люди. Рад познакомиться — Евгений Раковский, доктор медицинских наук.

Сергей сделал шаг вперёд и, пожав протянутую ему руку, представился, — Майоров, студент медицинского института.

— О! Очень приятно, коллега. У нас будет, о чём побеседовать.

— А это моя супруга, Юлия — студентка медицинского института, — представил Сергей жену.

Юля протянула Евгению Робертовичу руку, и он изящно поцеловал её.

— Очень рад нашему знакомству, миссис Юлия. Много слышал о вас. У вас большое и доброе сердце.

Юля смущённо опустила голову.

— Я вижу, вы ждёте ребёнка, надеюсь, что всё будет хорошо. Могу дать консультацию как специалист.

Александр представился последним. Евгений Робертович внимательно оглядел его и, словно что-то припоминая, произнёс:

— Да, да, конечно… Рад познакомиться, молодой человек. Впрочем, вы кажется старше меня? Но выглядите прекрасно! Я хорошо помню своего дедушку, Льва Яковлевича Губерта. А вы, значит, мой родной дядя… Брат моей матери. Непостижимо! Вот что делает наука! Она действительно творит чудеса.

Когда была жива моя мама — твоя сестра Софья, мы как-то ходили с ней в клинику, в Найске, и она показала мне замороженного мальчика. Тогда я не поверил, что ты сможешь ожить. Я долго всматривался в твоё лицо, пытаясь представить себе, каким оно будет, когда ты оживёшь. А вот сейчас я вижу тебя живым и здоровым. Через столько лет! Ты почти не изменился. У меня хорошая память на лица. И потом, у меня есть фотография, где вы все вместе: дедушка, бабушка, ты и моя мама, совсем ещё молодые. Это как в сказке! Давно нет никого в живых, я уже старик, а ты по-прежнему молод…

А скажи-ка мне, дядюшка, — прищурившись, спросил Евгений Робертович, — какая любимая поговорка была у твоего папы, дедушки Лёвы? Ты сможешь вспомнить?

Александр задумался.

— «Дорогу осилит идущий»?.. — неуверенно произнёс он.

— Правильно. Была у него такая поговорка. Но это не самая любимая. А вот когда кто-нибудь обращался к нему с вопросом, что говорил дедушка в шутку?

— «На любой вопрос — любой ответ» — вспомнил Саша.

— Верно! Ни у кого не было такой поговорки, только у дедушки!.. А если дедушка по рассеянности здоровался с кем-нибудь дважды, а ему говорили, что уже виделись, что он обычно отвечал?

— «Ничего, здоровей будем!»

— Правильно! Молодец. Всё помнишь. Ты извини, пожалуйста, что я обращаюсь к тебе на «ты», но как-то не верится, что тебе уже сто лет.

— Мне и самому не верится, — признался Александр.

— Поэтому я предлагаю забыть, что ты мой дядя, а я твой племянник. Пусть будет так: ты мой внук, а я твой дедушка. Согласен?

— Согласен.

— Тогда зови меня дедушка Джон.

Саша кивнул.

— Теперь у меня на одного внука больше. Ну что же, это прекрасно! Пойдем-ка, внучек, побеседуем с тобой. Расскажи мне, как ты живёшь, какие у тебя проблемы?

И обращаясь к Сергею и Юле, сказал: — Вы уж извините, пожалуйста, молодые люди, я ненадолго похищу у вас Сашу.

— Пожалуйста, — ответила Юля. — Это ваше право, вы же его ближайший родственник, сын его сестры.

— А может вы, папа, отдохнёте с дороги, — предложила подошедшая к ним Рита. — Сейчас ведь в Америке ночь.

— Нет, нет. Я отдохну после обеда. Надо привыкать к местному времени.

И они с Сашей удалились в кабинет Георгия Евгеньевича.

Через полчаса Александр вышел из кабинета весьма озабоченный. Юля посмотрела на него и поняла, что разговор был серьёзный.

— Ты чем-то расстроен? — спросила она.

— Да нет, ничего. Всё нормально. Просто дедушка предложил мне поехать к нему в Америку.

— На каникулы?

— Нет, насовсем. Он живёт там один и ему скучно. У него во Флориде вилла на берегу моря и квартира в Вашингтоне. Он богат и обещал мне оставить наследство, если я соглашусь. Ему не хочется уезжать из Америки, бросать там всё, а дядя Жора не хочет жить там и бросать Москву. Вот дедушка и предложил мне жить с ним. Но я отказался. Мне с вами лучше, и Найск мне нравится. Я правильно сделал?

Юля задумалась. — Ты знаешь, Сашенька, я в таком деле тебе не советчик. Решай сам. Это вопрос серьёзный. Ты должен хорошо подумать. Я не хочу, чтобы ты потом жалел о своём решении. И не хочу навязывать тебе своё мнение. Конечно, ты дорог мне и Сергею, мы привязались к тебе, но твоё будущее в твоих руках.

— Значит, я остаюсь с вами. Ведь теперь у нас общая кровь. Вы же давали мне свою кровь когда меня оживляли. Выходит, что мы родственники!

Александр сознательно умолчал о ещё одной причине своего решения, самой главной. Он часто вспоминал Таню. Она снилась ему по ночам, и его тянуло в Найск. Он уже давно решил, что, как только приедет домой, первым делом поедет в детдом и навестит свою пассию, а заодно и Костю с Димой.

После обеда дедушка вздремнул часа два и снова вышел прогуляться. Он бродил с Георгием Евгеньевичем по сосновому бору, по берегу озера и всё восхищался природой.

— На юге природа прекрасная, яркая, пышная, но северная природа просто великолепна! Она спокойна, уравновешена, неброска и создаёт какое-то удивительное ощущение радости и покоя. Особенно это чувствуется в старости, когда позади бурная жизнь, долгие годы напряжённой работы, борьбы за своё место под солнцем, годы трудностей, годы удач и неудач. Здесь отдыхаешь душёй, набираешься сил, и, в общем-то, чувствуешь себя не таким уж старым!

— Ты вовсе не старый, папа. Ты симпатичный пожилой мужчина, полный сил и энергии, — возразил Георгий Евгеньевич.

— Нет, сынок. Уже нет той энергии, той силы. Всё потихоньку уходит как вода сквозь песок. А сейчас, когда я уже не работаю, я особенно остро чувствую своё одиночество. С твоей мамой мы расстались давно, но я так и не смог найти себе подругу жизни. Все силы были отданы работе, науке, а теперь уже поздно.

— Переезжал бы к нам, в Москву. Здесь у тебя внуки. Я и Рита ухаживали бы за тобой.

— Нет, нет. В Москве слишком шумно. Это не для меня. Я даже в Вашингтоне последнее время не живу, хотя там намного спокойнее. Да и ухаживать за мной не надо. У меня достаточно средств, чтобы содержать прислугу. И потом, куда я дену всё там, в Америке? Я люблю свою виллу во Флориде, квартиру в Вашингтоне и не хочу продавать всё это. В Америке мне нравится. У меня там много друзей, сослуживцев. Нет, нет, сюда возвращаться мне уже поздно. Добрая половина жизни прошла там, за океаном.

— Тогда я не знаю, как тебе помочь? Нам переезжать в Америку сейчас тоже невозможно. В Вашингтоне квартира маленькая, а во Флориде хорошо только отдыхать. В Москве много плюсов и для меня и для детей. Здесь моя работа, здесь мои друзья.

— Зная, знаю, Гарик. Я не зову тебя в Америку. А вот есть у меня идея. Если бы ты помог мне её осуществить, я был бы тебе чрезвычайно благодарен.

— С удовольствием, отец, если смогу.

— Хочу я взять с собой Сашу. Как увидел его, так сразу понял — он наш! Нашей крови, нашей породы. Нельзя его отдавать чужим людям. И хоть они хорошо к нему относятся, и он привык к ним, но ведь они не смогут дать ему то, что смогу дать я! Они бедные студенты, им самим ещё надо устраиваться в жизни. Конечно, мы сможем помочь молодым, но ведь Саша им не нужен! У них скоро будет свой ребёнок и Алекс отойдёт на второй план. Он станет им обузой. А для меня он последняя радость в жизни. Последняя надежда. Я дам ему всё, что смогу: хорошее образование, начальный капитал, протекцию, познакомлю его с влиятельными людьми, окружу заботой и вниманием. У него будет всё, что необходимо. Зачем мне моё богатство? С собой в могилу его не возьмёшь. Конечно, у меня есть наследники — внуки. О них я непременно позабочусь. Но у них всё в порядке. Они ни в чём не нуждаются. Ты сам не беден и моё наследство не сделает тебя счастливей.

— Ну что ты папа всё о наследстве, да о смерти? Не стоит сейчас говорить об этом. Надо думать о жизни.

— А я и не собираюсь умирать завтра. Я думаю ещё пожить. Я говорю о будущем, сынок! Я имею реальную возможность помочь человеку, который, буквально, вернулся с того света и попал в трудное положение. Я должен это сделать! Я не имею права оставить его без своего покровительства. Почему ты не усыновил его? Тогда всё было бы значительно проще.

— Он сам не захотел этого. Я предлагал ему и не раз, но он привязался к Сергею и Юле, к своему Найску. Мы были мало с ним знакомы.

— Да, да, понимаю. Но ты постарайся задержать его здесь подольше. Кажется, он подружился с Валерой и Женей… Когда они собираются уезжать, твои гости?

— Через пару дней.

— Уговори их ехать одних. Пусть Алекс побудет с нами.

— Хорошо, я попробую… Но ему надо готовиться к экзаменам за 10-й класс, иначе его не примут в одиннадцатый. Ему нужно заниматься.

— Пусть занимается здесь, с Валерой. Молодые ведь едут к своим родителям, а там какие занятия?!

— Пожалуй ты прав, отец. Я попробую это организовать.

В оставшуюся часть вечера был устроен небольшой семейный ужин в честь приезда дедушки. Пили вино, коньяк, жарили шашлыки на природе, купались в канале и слушали музыку. Потом по очереди танцевали: мужчины — с Ритой и Юлей, а ребята все скопом и кто во что горазд. Евгений Робертович был весел, остроумен и всё поглядывал на Сашу, хвалил его за хорошие манеры, за умение красиво танцевать.

Когда вечер закончился, и все собрались ко сну, Евгений Робертович взял под руку Валеру и предложил: — А почему бы тебе, внучек, не помочь Саше в учёбе? Ведь у него скоро экзамены.

Валера пожал плечами. — Он не просил меня об этом.

— А если бы попросил, ты бы помог?

— Конечно, о чём речь? Мне и самому интересно всё вспомнить перед школой. Только здесь нет программы.

— А дома у тебя есть?

— Дома есть.

— Ну, вот и отлично. Завтра мы слетаем в Москву, я хочу посмотреть на город своей юности, а заодно захватим программы.

— Так они послезавтра уже уезжают!

— А тебе не хочется, чтобы Алекс остался?

— Хочется, конечно. С ним веселее.

— Тогда уговори его.

— Я не умею… Лучше ты попробуй.

— Хорошо, давай действовать вместе.

Александр сидел на крыльце и разговаривал с Женей. Сергей и Юля стояли чуть выше, облокотившись на перила, и прислушиваясь к их разговору. Евгений Робертович и Валера поднялись на крыльцо и остановились.

— Ну что, молодые люди, я слышал, скоро вы собираетесь навестить своих родителей?

Сергей и Юля вопросительно взглянули на Раковского старшего.

— А у меня к вам предложение. Ведь вы на обратном пути снова будете в Москве?

Сергей утвердительно кивнул.

— Вот и прекрасно. А почему бы вам не оставить Сашу здесь? Вы смогли бы забрать его по возвращении. Я думаю, здесь ему будет лучше. Пока вы знакомитесь со своими новыми родственниками, Алекс смог бы позаниматься с Валерой, подготовиться к экзаменам. Валера согласился ему помочь.

Валерий кивнул.

— Я не против, — пожав плечами, ответила Юля, — но согласен ли Саша?

Александр задумался. С одной стороны, ему не хотелось расставаться с Сергеем и Юлей, с другой — не хотелось уезжать отсюда. Здесь было весело, интересно. Здесь Всё было уже знакомо, было с кем поиграть. А там опять новые люди, в общем-то, чужие ему.

— Давай, Сашка, соглашайся, чего тут думать? — не выдержал Валера.

— Оставайся, — поддержала брата Женя. — Нам с тобой веселее.

— Ладно, — решил Александр, — я остаюсь.

— Вот и прекрасно, одобрил Евгений Робертович. — Договорились. Тогда мы полетим в Москву не завтра, а послезавтра. Проводим миссис Юлию и Сергея.

На том и порешили.

За грибами

На следующий день после завтрака Сергей и Георгий решили поиграть в бадминтон, благо погода стояла тихая, безветренная. Они с азартом гоняли волан, работая в основном на резаных подачах. По ловкости и точности ударов Георгий не уступал Сергею.

Женщины, Рита и Юля хлопотали по хозяйству, заодно обсуждая свои женские проблемы. Мальчики, Валера и Саша, решили поиграть в футбол, а на ворота поставили Женю. Воротами служили две сосны с укреплённою на них спортивной перекладиной. Мальчики гоняли мяч, демонстрируя разные финты и обводки, а Женя нервничала, болея за Сашу, и специально пропускала его удары.

— Так не честно! — возмущался Валерий. — Ты ему подыгрываешь! Такой удар могла бы и взять!

— А вот и не могла, не могла! — спорила Женя. — Он был кручёный.

— Какой там кручёный?! Простейший удар!

Через полчаса Александр выигрывал у Валеры 6 / 4. Обидевшись, Валерий не выдержал и подставил Саше подножку. Тот упал.

— Штрафной! — закричала Женя.

— Во тебе! — и Валера показал сестре фигу.

— Дурак, — сказала Женя и ушла из ворот.

Тогда ребята стали играть в пустые ворота и счёт начал быстро меняться в пользу Валеры. При счёте 8 / 11 Александр решил закончить игру, на что Валерий заявил, что он слабак.

— А у меня коленка болит! — соврал Александр. — Так бы ты меня ни за что не обыграл!

— Тебя то?! Ха, ха! Хилятик столетний!

— А ты лунатик семнадцатилетний.

Валерий схватил Сашу поперёк пояса и они начали бороться. Через минуту «хилятик» оказался на земле. Валера уселся сверху, но подбежавшая Женя стащила его и вдвоём с Сашей они опрокинули Валеру.

— Так не честно! — кричал Валерий. — Двое на одного!

— А ну-ка прекратите галдёж! Дедушка отдыхает, — строго сказал Георгий.

— А чего они! Это Сашка свалку устроил! — оправдывался Валера.

— Нет, ты! — заявил Александр. — Вот уеду от вас завтра!

— Не уезжай! — взмолилась Женя.

— Оставайся, давай мириться, — предложил Валерий. — Мы оба виноваты.

— Давай, — согласился Саша, — мир.

И они сцепились мизинцами в знак примирения.

На крыльцо вышел дедушка.

— Что за шум, а драки нету? — шутливо спросил он.

— Ты, деда, опоздал, — заявила Женя. — Мы с Сашкой Валерку победили!

— Как же, победили! Держи карман шире! — обиженно произнёс Валерий и ушёл на пирс.

— Разбудили, вас, папа? — спросил Георгий.

— Да нет, я уже отдохнул. Пойдёмте куда-нибудь прогуляемся. Грибов поищем. Давно я грибы не собирал.

— Пойдёмте, — согласился Георгий Евгеньевич. — Сосед наш, Михаил Александрович, сегодня целое ведёрко набрал. Мы его утром во время пробежки с Сергеем встретили. Говорит, что лисички пошли. Ночью дождик был.

— Лисички — грибы хорошие, — одобрительно произнёс Евгений Робертович. — Никогда не червивеют, а главное, вкус у них замечательный. Они и в супе хороши, и в маринаде, и жареные.

— Сестра Соня их грамафончиками называла, — сказал Саша.

— Да. Это верно. Мама любила их собирать, — согласился Евгений Робертович. — Главное, что их ни с чем другим не спутаешь, и растут они кучно.

Через несколько минут, захватив по ведёрку, все отправились по грибы. По дороге Евгений Робертович стал рассказывать Сергею и Саше об Америке, о своей работе в объединённом Центре космической медицины, о перспективах космических поселений. Саше было интересно всё, что связано с космосом, с космическими станциями. Он мечтал сам когда-нибудь побывать на них, но его мучил вопрос — где больше шансов попасть в космос, в России или в Америке, и поэтому он решил расспросить деда обо всём поподробнее.

— Дедушка, а кто сейчас сильнее, Россия или Америка?

— Это, в каком смысле? — не понял Евгений Робертович.

— Ну, вообще… У кого лучше техника, оружие?

— Оружия сейчас ни у кого нет. Оно запрещено международной конвенцией. Разве ты не знаешь?

— Да, я, кажется, слышал об этом, но забыл. Никак не могу себе представить, что нигде нет оружия!

— Производить оружие аморально, преступно! Ведь оно служит для уничтожения людей. Зачем же тратить силы и средства на производство того, что не приносит никакой пользы?

— А чем же тогда защищаться, если кто-нибудь нападёт на нас?

— А кто на нас может напасть и зачем?

— Ну… мало ли… Может землю захочет захватить или богатства наши.

— Земля у всех одна, общая, её нельзя захватить, также как и воду, воздух. Теперь каждый может жить там, где захочет. Нет никаких запретов на передвижение и местожительство. А захватить чужие богатства, как ты сказал, так это же разбой, грабёж! Разве может какое-либо государство, правительство заниматься грабежом? Это же преступно! Да и народ не допустит такого. Как можно захватить что-либо силой, если оружия не существует? Разве что дубинами воевать!

— А как же я видел у полицейских пистолеты? Значит, оружие делают!

— Это не те пистолеты, которые были сто лет назад. Они стреляют иглами с жидкостью, которая лишь на время парализует преступника, но не убивает его и не причиняет телесных повреждений.

— Вон, дедушка, гриб растёт! А ты идёшь и не видишь!

Саша подбежал и сорвал круглую красную сыроежку.

— Молодец, внучек. Хорошие у тебя глазки. А дедушка идёт и не замечает.

В лесу то и дело раздавались весёлые голоса Валеры и Жени, возвещавшие о том, что они тоже находят грибы. Сергей с Юлей и Георгий Евгеньевич с Ритой тоже находили грибы, но они собирали их молча, без лишнего шума, показывая друг другу, и складывая в ведёрко.

— Деда, а вот раньше я слышал, взрослые всё спорили про социализм, капитализм, коммунизм. Разные партии были, революции делали. А сейчас у нас что?

— А сейчас никаких революций. Человечество переболело революциями и войнами. Люди поняли, что насильно человечество осчастливить нельзя. Невозможно создать совершенное общество, в котором один класс людей подавляет другой, одна группа людей провозглашает свою диктатуру и навязывает свою идеологию всем другим. Ни одна революция в истории человечества не достигла тех целей, которые ставила перед собой. Революции способны лишь разрушить старое. Но они не способны созидать! Создавать, совершенствовать можно только путём эволюционного, постепенного развития, сохраняя всё положительное, что накоплено человечеством и устраняя отрицательное. Новое рождается в старом и вызревает в нём постепенно, вытесняя это старое. Но если старое разрушить сразу, то новое так и не вызреет, не родиться или родиться ущербным, недоношенным. Поэтому революции и приводили к преждевременным выкидышам нового. Революционеры очень хотели ускорить роды, подстегнуть историю, но ничего кроме крови и насилия не выходило. Общество опускалось ещё ниже того уровня, на котором находилось до революции.

— Дедушка, а сейчас-то мы в чём живём? Как оно называется, наше общество?

— А никак не называется, внучек. Сейчас мы живём просто в глобальном цивилизованном мире. Капитализм постепенно трансформировался в более совершенное постиндустриальное общество, в котором было уже больше справедливости, больше социализма. А теперь постиндустриальный социализм перерос в цивилизованное общество на всём земном шаре. Теперь нет ни воин, ни революций, а все страны объединились. Они создали Правительство Земли из членов правительств стран мира, Парламент Земли — на базе Организации объединённых наций, а Парламент Земли выбрал Президента Земли.

Президент Земли утверждает законы, принятые Парламентом и добивается неукоснительного их выполнения. Для этого президент, с разрешения Верховного суда и Парламента, имеет возможность применения ограниченного контингента войск быстрого реагирования против страны, не выполняющей принятые Парламентом Земли законы, вплоть до отстранения от должности президента этой страны и назначения новых выборов.

Таким образом, удалось избежать монополии на власть одной сверхдержавы — США или Китая и третьей мировой — ядерной войны.

Первым законом, принятым Парламентом Земли, стал закон о всеобщем и полном разоружении и войны между странами стали невозможны. Для поддержания прядка и борьбы с преступностью у стран остаются только полицейские подразделения, вооружённые не летальным оружием.

— Здорово!.. Дедушка, но ты же все грибы пропускаешь! Мы так с тобой меньше всех наберём! — воскликнул Александр.

— А зачем нам много? Поесть хватит и ладно.

— Но у других-то больше будет!

— Ну и пусть. Не надо завидовать. Может, они и не съедят всего! А впрок зачем их заготавливать? Лучше свежих набрать, когда снова захочется.

Но Сашу эти аргументы не убедили, и он побежал проверять, сколько набрали Валера и Женя.

Занятия

Проводив Сергея и Юлю, ближе к ужину Раковские вернулись на дачу. Саше не терпелось поскорее приступить к занятиям. Он боялся, что не осилит школьную программу до конца августа, да и бездельничать ему уже порядком надоело.

Они зашли в кабинет Георгия Евгеньевича, и Валера спросил:

— Ну, с чего начнём?

— Давай с физики. Она интереснее, — сказал Александр.

— С физики, так с физики. Ты на чём закончил?

— На постоянном токе. Закон Ома.

— Тогда возьмёмся за переменный.

Валера порылся в компьютере и нашёл нужный файл.

— «Лессон намба твенти уван» (урок номер двадцать один), — прочёл он. — «Олтенейтинг карент» (переменный ток). О! Это то, что нужно.

На экране пошёл текст на английском, формулы, схемы. Невидимый преподаватель стал объяснять материал.

— Но я же ничего не понимаю! — воскликнул Александр. — Что ты включил?!

Валера озадаченно посмотрел на него.

— Тьфу, чёрт! Что же теперь делать? У меня все уроки на английском. Я их в Америке покупал.

— Балда ты! — заявил Александр. — Как же я теперь буду готовиться?

— Надо тебе срочно английский выучить, — посоветовал Валера.

— Ты в своём уме?! Когда же мне его учить? До экзаменов осталось три недели.

Валера почесал затылок.

— Давай переводи мне всё, что тут написано! — потребовал Александр.

— Я что же, все уроки тебе должен переводить?

— Конечно, раз ты такой бестолковый!

Валерий озадаченно потёр лоб.

— Давай попробуем, — согласился он без особого энтузиазма и стал переводить объяснения преподавателя. В конце урока пошли контрольные вопросы. Александр сбивчиво и довольно путано пытался отвечать на них. Валера слушал, нервничал, поправлял, злился и, наконец, не выдержав, сказал, что Сашка бездарь и тупица. Затем порекомендовал ещё раз прослушать урок, но уже без него.

— Как же я без тебя буду его слушать?! — возмутился Александр.

— Пусть тебе Женька переводит, — отрезал Валерий и вышел.

Прибежавшая вскоре Женя с энтузиазмом взялась за дело. Она была в школе отличницей, и терпения у неё было намного больше чем у брата. Саша сразу почувствовал это. Она старательно переводила всё, что говорил преподаватель, но почти не понимала смысла, т.к. окончила только девять классов. Александр поправлял её, если она делала ошибки. На вопросы он отвечал уже лучше, и Женя сказала, что он очень способный. Ей бы ни за что не понять такой сложный материал.

Покончив с физикой, они перешли к химии, потом к биологии, но когда дошли до математики, Александр взмолился.

— Хватит на сегодня. У меня уже мозги перегрелись. Пошли лучше искупаемся.

— Тебе надо заниматься два раза в день, — строго сказала Женя. — Утром и после обеда. И не менее трёх часов подряд. Тогда ты ещё сможешь что-то успеть. И повторять пройденное надо, иначе в голове всё перепутается. Я по себе знаю.

— Не перепутается, — возразил Александр. — Я способный. Знаешь, как трудно заниматься, когда кругом все отдыхают!

— Ничего, мы с Валерой будем тебя по очереди натаскивать.

За ужином, беседуя с Сашей, Евгений Робертович узнал, что у него проблемы с английским, и тут же предложил свои услуги.

— Давай, внучек, я буду учить тебя английскому во сне.

— Давайте, — согласился Александр. — Могу начать хоть сейчас. Мне как раз спать хочется.

— Сейчас нельзя. Ты должен отдохнуть. Переутомляться вредно. Для обучения лучше использовать утренние часы, когда сон поверхностный. С вечера я буду записывать на диктофон очередной урок — несколько десятков фраз, ты прослушаешь его, затем ляжешь спать и установишь на диктофоне время как на будильнике. Утром диктофон автоматически включится и начнёт раз за разом повторять урок. Потом он будет спрашивать тебя, а ты во сне, мысленно будешь отвечать ему по-английски. Понял?

— Понял, — сказал Александр. — Тогда я пойду, поиграю с Валерой в теннис. Мне что-то уже расхотелось спать.

— Поиграй, милый, поиграй. Погода хорошая, тихая. А я пока запишу первый урок.

Перед сном Александр прослушал урок и лёг отдыхать.

«Интересно, что из этого получится, — подумал он, засыпая. — Сейчас я ни черта не запомнил».

Утром в полудрёме он вдруг услышал дедушкин голос. Вначале он доносился как бы издалека, но потом стал звучать совсем рядом.

— Алекс, слушай внимательно и запоминай всё, что я тебе скажу. Слушай и запоминай: Ай стади инглишь. — Я учу английский. Стади — учу, повтори…

Саша повторил во сне услышанную фразу.

— Май диа френд. Май диа френд. — Мой дорогой друг. Френд — друг. Диа — дорогой. Повтори…

Так продолжалось минут десять. Саше надоела эта «музыка». Он повернулся и хотел выключить диктофон, но тот отключился сам.

Однако через несколько минут диктофон заработал снова. Знакомые слова и фразы текли неторопливо, и Александр без труда повторял их в полудрёме. Диктофон включался утром несколько раз и, наконец, выключился совсем. Александр опять заснул, но когда Женя, постучав, объявила, что пора вставать, Александр проснулся и понял, что все слова и фразы прочно сидят в голове.

За завтраком Евгений Робертович спросил: — Ну, как прошло первое занятие? Запомнил первый урок?

— На всю жизнь, — ответил Александр.

— Вот и прекрасно. Я предлагаю сегодня всем перейти на английский. Ни слова по-русски! Пусть Алекс поварится в нашем «английском котле». И если только он не сможет что-либо понять, то переведите ему. Идёт?

Все поддержали дедушкину инициативу кроме Саши. Как ни уговаривал, как ни просил Александр, никто не хотел говорить с ним по-русски. Волей неволей пришлось вспоминать забытые слова, угадывать значение фраз. Только, когда снова начались занятия по школьной программе, Женя, а потом Валера сжалились и стали переводить содержание уроков. Это была единственная возможность для Саши вновь услышать родную русскую речь, и занимался он с удовольствием.

Особенно приятно было заниматься с Женей. Она была терпелива и доброжелательна. Валера часто нервничал, если Саша что-то не понимал по математике. Он поднимал глаза к небу и говорил трагическим голосом:

— О господи, послал же бог динозаврика!

Но потом принимался объяснять снова.

В перерывах между уроками Александр включал музыку, и они с Женей начинали в такт ритму двигать руками, ногами, выделывая всякие «па». Саша вспоминал Найск, детский дом, Таню, своих друзей, Костю и Диму. Ему хотелось вдруг неожиданно оказаться там, повидаться с ними, похвастать, где он был и что видел, какие у него теперь друзья. Женя смотрела на Сашу и пыталась подражать ему. Ей нравилось, как он танцует. Движения его были свободны и красивы, полны гармонии и чувств.

Валера же был равнодушен к танцам или прикидывался равнодушным, считая это несерьёзным занятием. Он стоял в дверях и наблюдал за Сашкой с Женей, скептически ухмыляясь.

— Иди, потанцуй, — приглашала его сестра.

— Вот ещё! — фыркал Валерий. — Это занятие для деревянных, у которых одна извилина в голове, да и та прямая.

— Сам ты деревянный, — обижалась Женя. — Танцы — хороший отдых и для здоровья полезны.

— Ну и танцуйте, если вам нравится, а я музыку послушаю.

Наконец занятия заканчивались, и Саша вместе с друзьями купался, катался на лодке, играл в футбол, бадминтон, теннис и в компьютерные игры.

Дедушка, Евгений Робертович, обучая Сашу английскому, в тайне надеялся, что ему удастся уговорить его поехать с ним в Америку и потому тщательно готовил урок за уроком. Это занятие увлекло его. Он почувствовал, что ещё нужен кому-то, что ещё может приносить пользу, и это придавало смысл его беззаботной жизни пенсионера.

Глава 5

«Тарелка»

Английская речь на даче Раковских становилась для Саши всё более привычной. Регулярные занятия быстро увеличивали словарный запас, и некоторые фразы Александр уже понимал прямо в их английском звучании, без мысленного перевода на русский язык. Он начал ощущать «вкус» английского. Но говорить по-английски ему было трудно. Его «ужасный акцент», — как выразилась Рита, — повергал в отчаяние истинную англичанку и вызывал смех у Валеры и Жени. Однако все отмечали, что Александр, несомненно, делает успехи.

В других науках результаты были скромнее, и Саша с тревогой думал, что времени на усвоение материала ему катастрофически не хватает. Валера, и особенно Женя, самоотверженно помогали Саше, стараясь подтянуть его, но дело двигалось медленно.

Александр, имея неплохую память, пытался вызубрить законы физики, химии, не вдаваясь в доказательства их справедливости. Физические опыты опускались, и становилось не ясно, почему переменный ток течёт через конденсатор, а постоянный нет? Откуда в катушке с током возникает индуктивное сопротивление и как возникает электрический резонанс? А формулы казались какими-то китайскими иероглифами, имеющими тайный магический смысл, вроде заклинаний чёрной магии. Александр с ужасом смотрел на них и думал:

«Ну что тут можно понять? Как всё это запомнить? И зачем? Всё равно после экзаменов они вылетят из головы моментально!»

К удивлению Саши, оказалось, что Валера довольно хорошо помнил формулы и легко ориентировался в них. Он сходу соображал, где прямая зависимость между величинами, а где обратная, где надо умножить, а где разделить.

«Может быть, я тупой? — думал Александр, — может сейчас люди умнее, чем раньше?

— То, что ты «чурка» — это и ежу ясно, — заверил его Валера, — но не потому, что ты глупее меня. Просто у тебя в голове нет системы. Ты не усвоил, как следует предыдущий материал, не «разложил его по полочкам», не обдумал, а уже хватаешься за новый. Ты хочешь схватить всё сразу, быстро. А быстро можно только яичницу сделать, да и то всмятку. Вот у тебя в голове и получилась «яичница всмятку». Мало запомнить материал, надо его осмыслить, обдумать, усвоить.

Однако, несмотря на трудности с учёбой, Александр был доволен жизнью на даче. После утренних занятий, начинался настоящий отдых. Они ходили на катере на рыбалку, катались на лодке, бродили по лесу, собирая грибы, ягоды. Слушали интересные рассказы дедушки и Георгия Евгеньевича об их жизни, работе, путешествиях.

Особенно нравились Саше воспоминания дедушки о его матери — Сашиной сестре Соне, о её дальнейшей жизни после того, как Александр оказался в морозильной камере медицинского института.

В первые годы после замужества Софья часто навещала своих родителей в Найске, но потом их встречи стали реже, а общение ограничивалось лишь телефонными звонками да поздравлениями по случаю праздников. Родители Саши безвыездно, без отпусков и выходных дней работали в клинике, пытаясь найти способ вылечить сына, и вернуть его к жизни.

Последний раз Соня приезжала в Найск на похороны отца, Льва Яковлевича, вместе с сыном Евгением, который к тому времени окончил институт и работал в Москве, в Центре космической медицины. Он был уже женат и купил квартиру.

Слушая дедушку, Саша вспоминал своих родных, и казалось, что они вовсе не умерли, а живут где-то в другом городе и дедушка хорошо их знает. Он стал Саше самым близким ему человеком, чем-то вроде отца. Он стал даже ближе, чем Георгий Евгеньевич, Валера и Женя, хотя и они были ему дороги.

Этот день для Раковских начался как обычно. После утренней зарядки и купания они позавтракали, и Саша с Валерой и Женей пошли в кабинет Георгия заниматься. Через пару часов неожиданно загудел телефон. Валера взял трубку.

— Слушаю.

— Это дача Раковских? — послышался незнакомый голос.

— Да.

— А с кем я говорю?

— С Валерием.

— Вы сын Георгия Евгеньевича?

— Да.

— Вы можете пригласить отца?

— Конечно. Сейчас позову.

Георгий находился неподалёку.

— Пап, тебя к телефону! — крикнул Валерий.

— Кто там ещё?

— Не знаю. Голос незнакомый.

Георгий Евгеньевич вошёл в кабинет.

— Раковский слушает.

— Георгий, привет! Как хорошо, что я тебя застал.

— А с кем я говорю?

— Это Седых из Центра дальней космической связи.

— А, Рома, привет. Не узнал тебя. Долго жить будешь.

— Георгий, у нас беда! На станции «Венера-С» пожар. Взорвался электрохимический генератор во втором блоке. Отсек загерметизировали, но общая задымлённость станции высокая. Блоки очистки не справляются. Люди ходят в противогазах, есть пострадавшие. Растения и животные гибнут. Космобиолог там молодой, Гена Чугунков. Ты его знаешь. Растерялся он, не знает, что делать? Надо срочно восстановить равновесие экосистемы. Иначе труба. Погибнут и люди и станция.

— Чем же я могу помочь? Я здесь, а станция вертится вокруг Венеры. Мне нужны точные данные по всем параметрам экосистемы и её ресурсам. Десятки анализов. Мне нужно смоделировать ситуацию на компьютере, а у меня нет даже программы для станции «Венера-С».

— Но у тебя есть математическая модель экосистемы «Голиафа». На «Венере-С» экосистема аналогичная.

— Но условия там не аналогичные! Нельзя заочно лечить экосистему. Это сложнейший биологический механизм. Мне надо самому всё проверить, оценить обстановку.

— Понятно. Мы так и думали. А что если забросить тебя на «Венеру-С»? Прервать твой отпуск.

— Как же вы меня забросите? На это потребуется несколько месяцев полёта.

— У нас есть договорённость с астронавтами Юпитера. Они готовы помочь нам, доставить тебя на своей «летающей тарелке». Она сейчас на Луне.

— Сколько времени это займёт?

— Несколько часов.

— Хорошо. Высылайте «тарелку».

— Будь на связи и сообщи где можно приземлиться. Желательно подальше от жилья. Сильное магнитное поле. Да и посторонних поменьше будет.

— Есть тут в лесу полянка неподалёку. Метров 500 на северо-восток.

— О'кей!

Георгий положил трубку, задумался. Вошли Рита и Евгений Робертович.

— Что случилось, Гарик? — с тревогой спросила жена.

— На «Венере-С» авария. Гибнет экосистема. Чугунков не может справиться с ситуацией. Надо лететь мне.

— Но как же ты полетишь? Ведь это же не «Голиаф» и не «Вега». Туда месяцев пять нужно добираться.

— Астронавты с Юпитера обещали помочь. Дают «тарелку».

— Но ведь это же такие перегрузки! Почти скорость света!

— До скорости света далековато. Мы просто не успеем как следует разогнаться, как надо будет начинать торможение.

— Но ты же не летал с такими перегрузками! Там сотни «G»!

— Ничего, выдержим. Полетим в пенале с водой и перфтораном. Если тело со всех сторон окружено жидкостью, то перегрузки превращаются в обычное гидростатическое давление. А водолазы у нас погружаются и на 1000, и на 2000 метров. Так что 200 G выдержу. Только дышать придётся жидкостью.

— Ты просто сумасшедший! Ты же никогда не дышал водой!

— Ничего. Другие дышат, значит, и я сумею.

Александр слушал их разговор, ловя каждое слово.

— Дядя Жора, я видел, как в театре-аквариуме люди дышали водой. Они плавали там целый час и ничего!

— Ну вот, видишь! Даже Саша знает, что это не опасно.

Георгий набрал номер и вызвал Центр дальней космической связи.

— Роман, а как меня будут перевозить? В воде?

— Наверное. Я сейчас уточню.

— Если в воде, то нужен врач-физиолог. Я сам не знаю, что и как нужно делать. Могу утонуть.

— У астронавтов с Юпитера есть специалисты по перевозке людей, погружённых в жидкость. Они уже выполняли подобные полёты.

— Ладно, ты им напомни об этом.

— Хорошо, хорошо, не беспокойся.

Телефон затих. В комнате воцарилась напряжённая тишина.

— Дядя Жора, а как же эти астронавты с Юпитера, тоже в воде летают? — спросил Александр.

— Нет. Они сидят в нормальном сухом отсеке. Дело в том, что это биороботы, которые привычны к большим перегрузкам. Выдерживают 100 G и больше.

— И когда же ты думаешь вернуться? — спросила Рита.

— Не знаю. Как получится. Может через неделю, может через две.

— Ты требуй, чтобы тебя и обратно на «тарелке» доставили. А то предложат космопланом лететь, да с пересадками, весь отпуск потеряешь.

— Ладно. Что сможем, то сделаем. Главное людей спасти и станцию.

Телефон вновь загудел.

— Да, слушаю! — ответил Георгий.

— Значит так. «Тарелка» уже вылетела с Луны. Через полчаса будет здесь, над Москвой. Бери всё самое необходимое и выходи на полянку. Они тебя обнаружат сами.

— Всё понял. На «Венере-С» бортовой компьютер работает?

— Работает.

— Тогда передаёте туда модель экосистемы для «Голиафа». Её номер ЭС-20914 МИЦ.

— Хорошо, сейчас запрошу. Ещё раз номер, пожалуйста.

Георгий повторил номер и попрощался с оператором.

— «Ни пуха, ни пера!» — пожелал ему Роман.

— К чёрту! — ответил Георгий и, обращаясь к Рите, сказал: — Ну, что, через полчаса они будут здесь. Надо собираться и выходить.

Рита молча стала собирать Георгию портфель.

— Не клади много, там всё найдётся, — предупредил Георгий.

Через пятнадцать минут они вышли из дома и пошли на северо-восток лесом. Кругом было тихо. Из-за облака выглянуло солнце. Казалось, что ничто не может нарушить эту тишину и спокойствие. Шли молча. Вскоре Раковские подошли к поляне.

— Дальше не ходите, — остановил их Георгий, — это опасно.

Все устремили глаза в небо, в надежде увидеть космический корабль инопланетян.

Он появился неожиданно, бесшумно скользя над лесом. Серебристо-серый, похожий на сплющенный волчок, окутанный светящейся плазмой, Саше он показался довольно маленьким, но когда подлетел близко, то оказался метров 20 в диаметре.

Корабль плавно опустился в центре поляны на три выпущенные опоры. Открылся нижний люк, выполз трап, и по нему один за другим на землю спустились два маленьких человечка. Третий остался на трапе, наблюдая за товарищами. Человечки огляделись по сторонам. На них были серебристые скафандры и прозрачные шлемы, через которые были видны зелёные лица с большими глазами, острым птичьим носом и маленьким безгубым ртом. Георгий сделал им знак рукой. Человечки двинулись в его сторону, но, увидев много людей, остановились в нерешительности. Потом один из них каким-то металлическим голосом, не раскрывая рта, спросил, растягивая слова.

— Кто из вас космонавт Раковский?

— Это я, — вышел вперёд Георгий.

— Следуйте за нами. Нам приказано доставить вас на станцию «Венера-С».

— Вы умеете доставлять людей погружённых в жидкость?

— Да, мы делали это не раз. Сначала вы уснёте, потом вас погрузят в капсулу, заполненную специальной жидкостью. Не бойтесь, это вполне безопасно.

— Ну что же. Я готов.

Георгий поцеловал всех на прощание, обнял Риту. В глазах у неё блеснули слёзы.

— Зря не рискуй, Гарик. Береги себя. Возвращайся.

— Перестань, Ритуля. Держи связь с космическим центром. Они всё тебе сообщат. Я постараюсь позвонить с Венеры.

— Торопитесь, время дорого, — произнёс маленький человечек железным голосом. — Мы очень спешим.

Георгий повернулся и пошёл к «тарелке» помахивая портфелем. На секунду задержался возле трапа, помахал всем рукой и скрылся в проёме люка. Крышка бесшумно закрылась, но корабль не улетал. Он стоял ещё минут десять. Наконец вокруг него появилось слабое свечение, он приподнялся над землёй. Убрались опоры и «тарелка» плавно пошла вверх. Сначала медленно, как бы раздумывая, потом всё быстрее. И вдруг мощный столб света вырвался из её нижней части.

— Фотонный двигатель включили, — тихо сказал Валера.

Бесшумно и стремительно удаляясь, космический корабль вскоре превратился в яркую точку, которая растаяла через пару минут.

— Улетел… — с сожалением произнёс Александр.

— Пошли, позвоним в Центр дальней космической связи, — предложил Валерий.

Они вернулись в кабинет Георгия. Рита вышла на связь с космическим центром.

— Георгий улетел, — сообщила она.

— Мы знаем, — ответил Седых. — Мы получаем от них информацию.

— Как он там?

— Нормально. Спит в капсуле. Перегрузка 185 G. Скорость 2800 километров в секунду.

— Сколько ему лететь до Венеры?

— По расчётам около пяти с половиной часов. Примерно три часа разгона и три часа торможения. Они достигнут скорости около 12000 километров в секунду.

— А какое расстояние от Земли до Венеры?

— Сейчас от Земли до Венеры 192 миллиона километров. Связь поддерживаем с помощью мощного лазера станции «Голиаф». Не волнуйтесь, мы сообщим вам, когда он прилетит, правда с некоторым опозданием. Ответ на любой запрос приходит с Венеры не раньше чем через двадцать две минуты. Одиннадцать минут свет идёт туда и столько же обратно. Ждите сообщений.

Потянулись томительные часы ожидания. Никому ничего не хотелось делать, всё валилось из рук. Даже по-английски перестали разговаривать. Снова перешли на русский. Обедали вяло. Рита каждый час выходила на связь с космическим центром. Там отвечали, что всё нормально. Полёт проходит штатно. Астронавты с Юпитера чувствуют себя удовлетворительно. Перегрузки большие, трудно, но работают. Корабль ведут чётко. Приступили к торможению.

Наконец пришло сообщение: «Полёт завершён. Состыковались с «Венерой-С». Георгий проснулся, сейчас его переводят на атмосферное дыхание. Самочувствие удовлетворительное. На связь пока не выйдет. Приступает к работе.

Все облегчённо вздохнули. Валера от радости дал Сашке пендель. Тот погнался за ним. Завязалась лёгкая потасовка. Женя напала на Валеру сзади, и вдвоём с Сашей они повалили его. Потом сидели на крыльце и обсуждали космические темы.

А вечером по телевизору, в выпуске новостей, сообщили о пожаре на космической станции «Венера-С». В сообщении было сказано, что на станцию, для ликвидации последствий аварии и восстановления экосистемы прибыл известный космобиолог Георгий Раковский. Он воспользовался космическим кораблём любезно предоставленным ему астронавтами с Юпитера.

Венера

Потекли дни томительного ожидания вестей со станции «Венера-С». Рита ежедневно звонила в Центр дальней космической связи, справлялась о ходе восстановительных работ, о самочувствии Георгия. В первый день ей сообщили, что обстановка на станции сложная, часть отсеков имеет непригодную для дыхания атмосферу. Люди работают в противогазах и в дыхательных аппаратах. Георгий получил лёгкое отравление, но сейчас его жизнь и здоровье вне опасности. Он возглавляет работы по очистке атмосферы станции.

— Почему он не выходит на связь? — волновалась Рита.

— Он очень занят. Спит урывками, по два — три часа в сутки. Он просил передать всем, чтобы не беспокоились за него.

На третий день по телевизору, в выпуске новостей, показали станцию «Венера-С». Люди в противогазах таскали какие-то баллоны, фильтры, коробки, что-то подсоединяли с помощью шлангов, устанавливали какие-то приборы. Качество трансляции было неважным, но Рита и ребята узнали Георгия. Он был в противогазе и в спортивном костюме. Известный космобиолог сидел за компьютером и производил какие-то расчёты.

В конце недели позвонили из Центра космической связи и сообщили, что сегодня Рита сможет поговорить с Георгием. Для этого ей надо заранее задать интересующие её вопросы. Через 11 минут Георгий получит их, и ещё через 11 минут станут поступать ответы.

Рита несколько растерялась. Ей так много хотелось сказать, было столько вопросов, но они вдруг вылетели из головы, разбежались.

— Мы на связи. Задавайте вопросы, — послышался голос в трубке.

— Гарик! Как ты там? Береги себя. Как станция? Когда думаешь закончить работы? Мы одни тут на даче. Нам не выбраться. Вертолёт вести некому, машины нет. Когда ты вернёшься, не знаем. Отдыхать уже надоело, погода портится. Надо выбираться в Москву. Сегодня должны приехать Юля и Сергей, но им до нас не добраться. Мы очень скучаем по тебе. Дедушка здоров и мы все здоровы. Мы ждём тебя, целуем! Ответь нам. Ждём ответа. Всё.

— Вопросы переданы, — сказал голос в трубке.

Через 20 минут снова позвонили из центра связи. Валера уже включил автоответчик, чтобы записать голос отца.

— Соединяем со станцией «Венера-С». Абонент у аппарата, ждите.

В динамике послышался какой-то треск, гул, затем донёсся слегка приглушённый голос Георгия.

— Здравствуй Ритуля. Здравствуйте все мои родные. Жаль, что не вижу вас. Отвечаю на ваши вопросы.

Я вполне здоров, только устал немного. Обстановка на станции улучшается. Экипаж работает днём и ночью, пострадавшие выздоравливают. Животные больше не гибнут. Жаль, что козы погибли почти все. Кроликов осталась половина. Зато куры все выжили. Рыбы тоже живы, хотя и приболели. Крабы чувствуют себя нормально. Растения выздоравливают. Правда, цитрусовые сбросили листья, но думаю, что они оживут. Экипаж станции в порядке. Работаем уже без противогазов. Сделали несколько рейсов на космоплане в атмосферу Венеры. Запаслись углекислым газом. Сейчас разлагаем его на кислород и углерод. Кислорода в атмосфере станции уже 19 процентов. Скоро доведём до 21. Восстанавливаем фильтры. Энергии достаточно, но мало воды. Жаль, что в атмосфере Венеры водяных паров всего 0,05 процента. Но мы окисляем космический водород. В общем, выкручиваемся. Недели через две атмосферу станции полностью восстановим. Очень пригодилась математическая модель экосистемы «Голиафа». С её помощью я рассчитал наиболее быстрые режимы вывода станции из аварийного состояния. Гена Чугунков мне помогает. Специалист он хороший, но поначалу немного растерялся. Сейчас он вполне освоился с обстановкой и может справиться самостоятельно. Однако меня пока не отпускают, держат для подстраховки. В общем, думаю, недельки через две прилечу. Меня доставит та же «тарелка» с Юпитера. Астронавты согласны.

С дачи вам надо уезжать. Я попрошу космический Центр помочь вам выбраться. Пусть пришлют за вами вертолёт. В Америку без меня не улетайте. Полетим все вместе. Пусть отец поживёт немного в Москве. Всё, разговор кончаю. До свидания, дорогие мои. Следующий сеанс связи через три дня. Целую. Привет Юле и Сергею.

Динамик затих. Затем щёлкнул снова.

— Говорит оперативный дежурный Центра. Когда за вами прислать вертолёт?

— Если можно, то пришлите сегодня, — попросила Рита. — У нас тут свой вертолёт стоит, его тоже бы надо перегнать в Москву. На дачу мы уже в этом году не вернёмся.

— Хорошо. Я пришлю двух пилотов. Часов около шести вечера вас устроит?

— Конечно. Большое спасибо. Тогда мы начинаем собираться.

— До свидания.

Валера ещё раз включил автоответчик, и все снова прослушали запись разговора с Георгием Евгеньевичем.

Дедушка, а зачем эта станция вокруг Венеры летает? — спросил Александр. — Там же нет жизни.

— Пока нет, внучек, но когда-нибудь будет. Венера похожа на нашу Землю. Сила тяжести там примерно та же, а очень мощная атмосфера состоит в основном из углекислого газа. На нашей Земле ведь атмосфера тоже когда-то состояла из углекислого газа и азота. Тогда на ней не было жизни. Это потом уже растения съели весь углекислый газ и превратили его в кислород. Сейчас температура поверхности Венеры 465 градусов Цельсия, но и Земля тоже была когда-то очень горячей. Пока существует «шуба» из углекислого газа, Венера остывает очень медленно, но если разрушить эту «шубу», инфракрасные лучи свободно вырвутся в космос и планета начнёт быстро остывать.

— А как же можно разрушить эту «шубу»?

— Оказывается можно. Учёные установили, что если в атмосфере Венеры разводить одноклеточные водоросли типа хлореллы, которые питаются углекислым газом, то они станут съедать его довольно быстро.

— А как же они удержатся в атмосфере? Это же не вода!

— В атмосфере есть немного воды, вернее, водяного пара. На определённых высотах он имеет достаточно высокую концентрацию. Кроме того, там светло и тепло. Поскольку атмосфера Венеры очень плотная, давление у поверхности составляет 97 атмосфер, водоросли смогут долго летать, парить в атмосфере. Этого времени вполне достаточно, чтобы они размножились там. Задача учёных станции «Венера-С» непрерывно выращивать хлореллу и десятками тонн в год запускать её в атмосферу планеты. Ну а затем контролировать, как идёт размножение. Они даже придумали специальные аэростаты с контейнерами, которые летают над планетой на нужной высоте и сами вырабатывают водоросли и микроорганизмы полезные для их развития.

— А как же там люди живут, на станции «Венера-С»? Ведь Земля очень далеко, а им нужно есть, пить. Неужели им всё привозят с Земли?

— Нет, внучек. Станция «Венера-С» находится на полном самообеспечении. С помощью двух космопланов они извлекают из атмосферы планеты всё, что им необходимо. Они выращивают растения, животных, рыб, птиц и полностью обеспечивают себя едой, водой и даже одеждой. Там целая биохимическая фабрика.

— А откуда же они берут энергию?

— Энергии у них много. Есть солнечные батареи, небольшой ядерный реактор и топливные элементы.

— Значит, на таких станциях можно жить независимо от Земли?

— Жить можно, но вот создавать такие станции вне Земли пока не научились. Впрочем, скоро на Луне запустят металлургический завод, тогда и там смогут строить космические станции. Ведь запускать их с Луны гораздо выгоднее, чем с Земли. Сила тяжести там в шесть раз меньше. Оттуда их будут запускать к Марсу, Юпитеру, Сатурну, Урану, Нептуну. Все эти планеты имеют свои спутники и атмосферу. Оттуда можно черпать всё необходимое для жизни. А на спутнике Сатурна Титане предполагается организовать новую космическую базу на подобии Мунтауна. Ведь он почти такой же как Луна. Инопланетяне обещали нам свою помощь.

— А когда же планета Венера остынет? Когда на ней можно будет жить?

— Остынет она не скоро. Предварительные прогнозы дают разброс от двух до десятка миллионов лет. Это зависит от многих факторов. Одна из задач станции «Венера-С» как раз и состоит в том, чтобы дать более точный прогноз.

— Ну, тогда это не интересно, — разочарованно произнёс Александр. — Никто из нас не доживёт до этого времени.

— И всё равно это интересно, — возразил Евгений Робертович. — Работать на будущее нашей цивилизации всегда интересно. Представляешь, через миллионы лет наши потомки будут помнить и благодарить нас за то, что мы подарили им новую планету!

— Она будет такой же, как наша Земля?

— Нет, дружок. Совсем такой она никогда не будет. Другой состав атмосферы, другое давление, гораздо меньше воды. Но жить на ней будет можно. Люди, с помощью генной инженерии, изменят свой организм так, что он будет приспособлен к условиям Венеры или Марса. Они выведут новые типы растений и животных, способных существовать на этих планетах.

— А может, к тому времени люди не захотят жить там. Кому нужны такие планеты?

— Нет, дорогой, к тому времени они будут им очень нужны. К тому времени жизнь будет вокруг всех планет Солнечной системы, за исключением Юпитера. Он скоро превратится в новую небольшую звезду. Солнечная система станет двухзвездной. Уже сейчас он близок к самовозгоранию из-за своей гигантской массы. Представляешь, внучек, тысячи космических поселений будут вращаться вокруг планет и их спутников. Да и сами спутники будут изрядно заселены. Человечество освоит всю Солнечную систему. Люди будут жить словно боги — на небесах. Они научатся использовать атмосферу планет для поддержания жизни, а спутники этих планет станут источниками минерального сырья. Люди будут рождаться и умирать на космических станциях, так ни разу и не увидев Землю. Но они будут смотреть фильмы про нашу планету и восхищаться ею как космическим раем, Эдемом! Своей «альма-матер». И дикой нелепостью им будет казаться, что на Земле когда-то были войны, что люди убивали друг друга неизвестно зачем. Ради каких-то несбыточных идей, религиозных или политических амбиций, идеологических разногласий. Им будет стыдно за своих неразумных предков, которые пытались стать счастливыми, убивая себе подобных.

В комнате загудел телефон.

— Хеллё, — сказала Рита.

— Здравствуйте, это я, Юля. Мы уже в Москве. Мы хотели бы встретиться и забрать Сашу. Нам пора возвращаться в Найск. Пусть Георгий Евгеньевич возьмёт трубку.

— Георгия нет. Он ещё не вернулся с Венеры.

— Откуда? — не поняла Юля.

— С космической станции «Венера-С». Разве вы не слышали сообщение об аварии на этой станции?

— Мы что-то слышали, но не придали этому значения. А что там случилось?

— Там был пожар, и пострадала атмосфера станции. Георгий срочно вылетел туда для ликвидации аварии.

— А как же теперь нам встретиться?

— Вечером, после шести, за нами прилетит вертолёт, и мы вернёмся в Москву. Вы можете подождать нас в нашей квартире. Запишите номер кода электронного замка.

Рита передала Юле цифровой код замка и повесила трубку.

После этого звонка Евгений Робертович заметно погрустнел. Он долго бродил по даче из угла в угол, с тревогой поглядывая на Сашу.

— Послушай, внучек, — наконец не выдержал он, — может, ты не поедешь в Найск? Оставайся с нами. Ну, чем тебе у нас не нравится? Будешь играть с Валерой и Женей, готовиться в школу. Ведь в Найске с тобой некому будет заниматься, и ты наверняка завалишь экзамены за десятый класс.

— Это почему? — возразил Александр. — Мы с Юлей будем заниматься. Она мне поможет.

— Но она тебе совершенно чужой человек. И потом, у них скоро будет свой ребёнок. Они, конечно, как порядочные люди никогда не скажут тебе, что ты лишний, но ты всё равно почувствуешь это.

— Ну и пусть, — упрямо сказал Александр. — Зато у меня там друзья. Я буду ходить в разные секции. — Он ещё хотел добавить про школу танцев, про Таню, но сдержался. — И потом, мне надо идти в школу, а вы в Америку собираетесь.

— Но в Америке тоже есть школы. Ты будешь отдыхать на море, и ходить в школу вместе с Валерой и Женей.

— А что я пойму там, на их американском языке?

— Может, вначале и не всё поймёшь. Будет конечно трудновато. Язык ты знаешь ещё недостаточно. Но через месяц занятий ты будешь владеть английским вполне прилично. Зато там никто не будет требовать с тебя экзамены за 10-й класс. Мы придём в школу и скажем, что ты окончил десвять классов в России, а теперь два месяца намерен учится здесь, во Флориде, в 11-ом классе. Никто возражать не станет. Плати за обучение и всё.

— А если меня спросит преподаватель, а я ничего не знаю?

— Никто тебя спрашивать не станет, поскольку ты плохо говоришь по-английски. Зато ты получишь справку, что два месяца учился в 11-ом классе американской школы и в Найске сможешь поступить в 11-ый класс без всяких экзаменов. Валера и я, тем временем, подтянем тебя в учёбе, и всё будет прекрасно. А можем нанять тебе репетиторов, если хочешь.

— Вот ещё! Что это за отдых, если днём надо будет учиться в школе, а вечером заниматься с репетитором? Лучше я в Найске без репетиторов обойдусь.

Валера с Женей тоже пытались уговорить Сашу поехать с ними в Америку, как только вернётся Георгий Евгеньевич, но Александр был непреклонен. Он уже всё решил для себя и не хотел менять своего решения. Его действительно тянуло в Найск. Он уже соскучился по Юле, по Сергею, по детдомовским ребятам, и потом, ему пора было сдать анализы в клинике профессора Зверева.

— Как же я поеду с вами, если мне нужно анализы сдавать? А вдруг у меня кровь плохая или ещё что-нибудь не так?!

Последний довод оказался самым убедительным и Евгений Робертович сдался.

— Ну ладно, надо так надо, — со вздохом сказал он, — Ничего тут не поделаешь. Здоровье — дело серьёзное. Езжай в свой Найск.

На том и порешили.

В шесть вечера прилетел вертолёт. Дачу закрыли, попрощались с соседом, Михаилом Александровичем, и попросили его присмотреть.

Обратно в воздух поднялись два вертолёта. Через полчаса они приземлились на вертолётной площадке недалеко от дома Раковских на Большой Ордынке. Юля и Сергей уже поджидали их. А ещё через пару часов, тепло попрощавшись с Раковским и забрав Сашу, Сергей и Юля садились в скорый поезд Москва — Магадан.

Дома

В 14 часов по местному времени поезд прибыл в Найск. Сергей и Юля отлично выспались за 12 часов пути, а Саша проснулся рано и всё смотрел в окно, лёжа на верхней полке.

Придя домой, в свою трёхкомнатную «пещеру», Юля облегчённо вздохнула.

— Вот мы и дома. Как в гостях ни хорошо, а дома лучше!

К Юле подошёл Александр, которому надоело бродить без дела по квартире.

— А можно я погуляю?

— Можно. Только не далеко.

— Я хотел съездить на кладбище. Дедушка просил поклониться моим родителям. Я обещал ему.

— Ну, хорошо. Только к ужину будь дома.

— Ладно.

И Александр, накинув куртку, вышел из квартиры.

Сергей подошёл к Юле и обнял её.

— Ну вот, наконец-то мы снова вдвоём, малыш. Снова вместе в нашей уютной норке.

Юля улыбнулась и поцеловала мужа. Он включил телевизор и поставил файл «берёзовая роща». Они обнялись, прижались дуг к другу и в наступившей тишине слушали взволнованное биение сердец.

К ужину пришёл Александр. Он был немного грустен, но доволен. Его душа снова пообщалась с отцом и матерью. Он мысленно рассказал им про свою новую жизнь, про дедушку Джона, про Георгия Евгеньевича и его детей, и теперь испытывал чувство удовлетворения, сознание выполненного долга.

Наутро Сергей проснулся в хорошем настроении. Он отлично выспался, в теле была лёгкость и свежесть, как будто он только что родился, в душе покой, а в голове необыкновенная ясность.

Сергей поцеловал жену и сказал нараспев: — Малыш, просыпайся, нас ждут великие дела!

Юля улыбнулась в полусне и спросила:

— Какие же великие дела нас ждут?

— Разные: зарядка, лёгкий завтрак, потом, конечно, обед… А если говорить серьёзно, то, наверное, есть смысл навестить Андрея с Ольгой. У них родился сын. Поболтать надо. А вечером мы можем сходить на концерт. Давно уже нигде не были. И Сашку прихватим. Пусть приобщается к искусству.

Александр тоже проснулся в хорошем настроении. Во сне он опять видел Таню и в душе его жила радость от их предстоящей встречи. Сегодня он поедет в детский дом и увидит своих друзей, а главное её! Увидит её стройную фигуру, её приятное лицо, её серые глаза, услышит её мягкий тёплый голос. Он представил себе, как встретят его Дятел и Гребень, как они обрадуются его приезду.

Позавтракав, он отпросился у Юли и направился в метро.

Вот и знакомые ворота детского дома. На КПП дежурил старшеклассник, который пропустил его без лишних слов. Саша шёл по двору, поглядывая по сторонам и надеясь увидеть кого-нибудь из своего звена. Вскоре возле батутов он заметил Лёшку — Лебедя.

— Привет! — окликнул его Александр.

— А, Губа, привет! Где пропадал? Совсем нас забыл.

— Да не забыл. Уезжал я. В Москве был, у Раковских. Вчера только вернулся. А вы тут как?

— Да хреново…

— А чего так?

— ЧП у нас было. Гребень с Дятлом попались.

— Как попались?

— На кармане.

— Да ну! Ну и что?

— А то. Нет больше ни Гребня, ни Дятла. Гребень в колонии, а Дятел тю-тю… на небе.

— Как на небе?

— Так. Убили его.

— Кто?!

— В колонии, урки убили.

Александр опешил. Он не знал, верить Лебедю или нет. Всё услышанное оглушило его.

— Послушай…, а может у тебя с головкой тю-тю?

К ним подошли Винт с Крюком.

— Привет, — тихо сказал Винт. — Ты уже слышал?

Саша кивнул.

— Нет больше Дятла. Нет больше нашего звена. Раскидали нас по разным звеньям.

Винт проглотил комок в горле.

— Хоть и доставалось нам от него, но мы не в обиде. За дело бил. После колонии, мы последними подонками были. Он, можно сказать, людьми нас сделал. Конечно мы и сейчас не ангелы, но всё же…

— Как это случилось, — спросил Александр осипшим голосом.

— Да как обычно всё началось, — вяло ответил Лебедь. — Ехали в метро. Гребень пристроился к одному мужику. Кошелёк у него нащупал. Мы с Дятлом по его сигналу свалку затеяли. Я мужика толкнул, он возмущаться стал, ну а Костя к нему в карман… Только не успел он кошелёк вынуть. Мужик дёрнулся и почувствовал видно. Схватил Костю за руку, а тот растерялся, кошелёк не выпустил. Ну, тут и началось! В это время поезд к остановке подъехал, двери открылись. Дятел как врежет тому мужику в челюсть, Костю за руку и бежать. Только схватили их на эскалаторе. Мужику Дятел челюсть сломал. Забрали их в милицию, в детдом сообщили. А через неделю посадили обоих в колонию. Косте год дали, а Дятлу два. После 18-ти его бы в тюрьму перевели. Только не дожил он до тюрьмы. Кончили его на следующий же день… Трое подонков решили Костю изнасиловать. Хотели пидара из него сделать… Ну, Гребень сопротивляться стал, Дятла крикнул. Тот с ходу одному в челюсть, другому в поддых, а третий его на нож поймал. Сначала в живот ударил, а потом в сердце прямо… Зверьё было… На них восемь групповых изнасилований висело… Так и не стало нашего Дятла.

Саша был потрясён. Как нелепо всё получилось! Казалось, что Костя никогда не попадётся, что удача всегда будет на его стороне, и вот на тебе! Александр обвёл глазами троих притихших ребят. Спросил:

— Где его похоронили?

— Нигде. Кремировали. Брат его приезжал из Красноярска. Пепел забрал. Некому здесь за его могилой ухаживать…

— Пойду я, пожалуй, — помолчав, произнёс Александр онемевшими губами.

— Иди, — ответил Лебедь. — Не придёшь больше?

Саша грустно покачал головой.

— Тогда прощай…

— Прощай, Лёха…

Александр брёл по дорожке, ничего не замечая вокруг. Вдруг он услышал, как кто-то тихонько окликнул его.

— Саша… Саш!

Он обернулся и увидел Таню.

— Я давно за тобой слежу. Тебе уже рассказали?

Александр кивнул.

— Нет больше Димы… Не судьба нам с ним видно…

— Это он из-за тебя попался, — жёстко произнёс Александр. — Ворованные деньги на тебя тратил!

— Я любила его не из-за денег. Как жаль… Если бы знать заранее… Ничего от него не осталось…

Таня заплакала.

— Не надо, — тихо сказал Александр, — не плачь. Ничего уже сделаешь…

— Не могу я забыть его. Мне так тяжело, так больно! Вот тебя увидела, и на сердце теплее стало. Вы же дружили с ним. Ты здесь, а мне кажется, что и он где-то рядом. Пойдём с тобой, погуляем немного. Не уходи так сразу.

Они пошли по аллее хозяйственного двора. Таня взяла Сашу под руку.

— Пусть будет так, как будто ты — это Дима. Мне так спокойней, легче. Никого у меня теперь нет. Его брат дал мне горсточку пепла. Я не стала его хранить. Высыпала вот под этим кустом. Здесь он впервые поцеловал меня… Ничего у меня от него не осталось… Расскажи мне, как ты живёшь? Не молчи. Я хочу хоть немного забыться.

— Живу… хорошо. Нормально живу. В семье…

Александр вздохнул, и начал было рассказывать Тане о космонавте Раковском, но рассказа не получилось. Саше казалось, что Таня не слушает его, а думает о чём-то своём.

Вскоре они зашли за сараи. Неожиданно Таня порывисто обняла его.

— Поцелуй меня. Помнишь, как мы целовались тайком от Димы?

Александр слегка опешил, но нагнулся и поцеловал Таню.

— Ещё, ещё. Ты не стесняйся!

Их губы слились в долгом поцелуе. У Саши перехватило дыхание. Закружилась голова. Он плохо соображал от волнения. Таня прижалась к нему и, глядя заплаканными глазами, с каким-то душевным надрывом сказала:

— Давай вот здесь законтачим, — как говорил Дима. Ну что же ты… Смелее… Возьми меня… Как мужчина! Ну!

— Нет, что ты! А как же Дима? — промямлил Александр.

— Да нет больше Димы! Не надо больше о нём. Я хочу быть с тобой!

— Но я не могу… Не могу его предать…

— Кого? Ведь нет же никого!

— Но ты должна быть вена его памяти… Хоть какое-то время… Нельзя так сразу… Грех.

Глаза Тани потухли. Она выпустила Сашу из своих объятий и горько усмехнулась.

— Ну что же… Может ты и прав. Прости меня. От горя я потеряла голову. Хотела забыться с тобой… Другой бы не отказался на твоём месте… Ко мне теперь многие клеются.

— Вот и развлекайся с ними! — зло сказал Александр.

— Другие мне не нужны. Я хотела тебя. Неужели ты меня ни сколько не любишь?

— Дура! — в отчаянии крикнул Саша. — Я хочу, чтобы у нас всё чисто было! Подожди немного. Не могу я сейчас…

— Ты ещё придёшь?

Саша молчал.

— Если придёшь, то я буду ждать. Ждать только тебя. Понял? Обещай мне, что придёшь.

— Приду, — сказал Александр. — Только и ты ни с кем ни-ни.

— Даю слово.

— Ладно. Верю… А теперь мне надо идти… Пусть всё пройдёт, всё успокоится. Тогда я приду. Только жди меня!.

Они расстались. Таня с тоской посмотрела вслед уходящему парню.

Прощание

Из детского дома Александр вернулся сам не свой. Он был ошеломлён и потрясён случившимся. Как это он мог так беззаботно отдыхать на даче у Раковских, когда здесь творилось такое?! Почему он ничего не почувствовал, не догадался?

А Таня! Как она вела себя!? Как ей не стыдно? Всего неделя прошла, как не стало Димы, а она уже ищет другого! — мысленно возмущался Александр. — А впрочем… ведь она выбрала меня, а не кого-нибудь другого… Конечно, ей тяжело, её можно понять… К кому же ей идти со своим горем? Ясно, что я ей не безразличен. Но нельзя же так сразу! Ведь она любила Диму. Они собирались пожениться. Впрочем, бог ей судья. Неделя — большой срок. Это я всё только сегодня узнал, а она мучается уже столько дней! Тут можно потерять голову. Нечего её винить. От горя она сама не знала, что делала. Хорошо, что я не поддался соблазну, не омрачил память друга. Да и она, наверное, рада, что осталась чиста перед Димой, не согрешила со мной. Пройдёт время, всё уляжется, успокоится и тогда можно будет снова прийти в детский дом. Ведь во сне я и она уже столько раз были вместе!

Юля заметила подавленное состояние Саши и спросила в чём дело? Он рассказал ей всё. Она выслушала его и тоже расстроилась. Юля хорошо помнила обоих мальчиков, они понравились ей.

— Ты видишь, к чему приводят дурные наклонности? Как ребята сами ломают себе жизнь из-за глупости, невоспитанности! Хорошо, что ты ушёл из детского дома. Неизвестно чему бы там тебя научили твои друзья. Мог бы и ты оказаться на их месте.

— Нет. Больше я никогда не буду воровать. Это так стыдно! Да и зачем? У меня и так всё есть.

— Я рада, что ты это понял.

Юля погладила волосы Саши, прижала к груди его голову. Ему стало хорошо и спокойно, как когда-то с мамой.

Прошёл день, другой и подавленное состояние Саши сменилось раздражительностью, вспыльчивостью. У него всё валилось из рук, ни к чему не лежала душа. Детский дом, Таня, не выходили у него из головы. Он вместе с Сергеем садился заниматься, но ничего не мог понять. Александр нервничал, психовал, говорил, что ему не сдать экзамены за 10-й класс и что лучше бы он уехал с дедом в Америку. Юля пыталась помочь ему, объясняла материал, но толку было мало. Стало ясно, что с таким настроением он неминуемо провалится на экзаменах.

— Может сходить в школу, поговорить с директором? Попросить, чтобы взяли его в 11-й без экзаменов, — предложил Сергей.

— Поговорить можно, но как он будет учиться? — усомнилась Юля. — Трудно ему будет.

— Отправьте меня к дедушке. Я не хочу оставаться в Найске! — заявил Александр. — Я буду только мешать вам. У вас и без меня забот хватает.

— Перестань, — взмолилась Юля. — Успокойся и возьми себя в руки. Ты же способный, сообразительный мальчик. Учёба пойдёт, только не нервничай.

— Может он прав? — вмешался Сергей. — С Раковскими ему будет легче. Другая обстановка, отдых на берегу моря, солнце, воздух, пальмы, развлечения. Да и заниматься ему с Валерой и Женей интересней. Надо сменить ему обстановку, развеяться.

Юля задумалась. — Надо бы позвонить в Москву, может Раковские ещё там? Ждут возвращения Георгия.

Обдумав и взвесив всё, Сергей и Юля пришли к выводу, что поездка в Америку Саше не повредит. Ему действительно необходимо сменить обстановку. Было только одно препятствие — он ещё не сдал анализы в клинике. Но это было поправимо.

Анализы Саша пошёл сдавать вместе с Юлей. У него взяли кровь, мочу и попросили подождать. Александр сидел и нервничал. Последнее время он чувствовал себя неважно и боялся, что анализы окажутся плохими. Вскоре его опасения подтвердились. Гемоглобин оказался пониженным. Им предложили пройти к профессору Звереву.

— О! Сколько лет, сколько зим?! Неужели это наш Александр? — встретил его профессор. — Вырос, возмужал, загорел! Ну, прямо жених! Сто лет будешь жить, Сашок. Только сегодня вспоминал о тебе.

— Ещё сто? — удивился Александр.

— Конечно. А что, не хочешь?

Саша пожал плечами.

— Вот те на! Мы тут старались, из кожи лезли, чтобы тебя вылечить, а ты, оказывается, и жить не хочешь? Что так? Плохо живётся?

— Да нет…

— Самочувствие плохое?

— Так себе…

— Нервы у него, — сказала Юля.

— Какие такие нервы? В его возрасте и нервы! Что случилось?

Тогда Юля рассказала профессору Звереву о Сашиных переживаниях, о предстоящих экзаменах, о трудностях с учёбой.

— Даа… — протянул профессор. — Жизнь — штука не простая. У него действительно проблемы… Ну, нервы мы ему подлечим. Кровь тоже нормализуем. А вот с экзаменами… — профессор развёл руками. — Тут, к сожалению, медицина бессильна. Да и не нужны бы ему сейчас экзамены, стрессы.

— А может ему в Америку уехать? На пару месяцев, вместе с Раковскими, во Флориду? — спросила Юля. — Там у него будет возможность учиться в 11-ом классе и отдыхать. Всё-таки смена обстановки, море, солнце, прекрасный климат. Курорт!

— Курорт бы ему не помешал… Хотелось бы, конечно, понаблюдать его здесь… ну да ладно. Пусть отдыхает. Сейчас на Юге бархатный сезон, самое хорошее время. И не жарко и море тёплое. Я не возражаю. Выпишу ему лекарства и с богом!

У Саши отлегло от сердца. Он очень боялся, что его опять положат в клинику. Тогда прощай Флорида! Прощай 11-ый класс!

Юля тоже повеселела.

— Только на солнце не долго! — строго предупредил профессор. — Полчаса утром и полчаса вечером. Не больше. Днём загорать нельзя, иначе попадёшь в больницу. Понял? С кровью шутки плохи. И здоровому-то человеку много солнца вредно, а тебе тем более. Мы, северяне, к нему не очень расположены. Кожа у нас белая, нежная, сразу ожёг получается.

— Да у него дедушка врач, проследит за ним, — сказала Юля. — Проблем тут не будет.

— Вот и прекрасно. Тогда езжай, Сашок, поправляйся. Желаю успехов. И вам, голубушка, успехов и семейного счастья. Вы, я вижу, скоро станете мамой. Лёгких вам родов.

— Спасибо, — поблагодарила Юля.

— Привет супругу вашему. Я его помню. Хороший молодой человек.

Они попрощались.

— После курорта сразу ко мне! — крикнул профессор вдогонку.

— Ладно! — ответил Саша и помахал профессору рукой.

Они вышли на улицу. Александр заметно повеселел. Зашли в аптеку, взяли лекарства. Потом купили красных красивых яблок, шоколадных конфет, как рекомендовал доктор, и отправились домой.

Дома Юля набрала московский телефон Раковских и услышала голос Валеры.

— Аллё! Вас слушают.

— Валера, здравствуй. Это Юля из Найска. Позови, пожалуйста, маму.

— Мама ушла в магазин. А что ей передать?

— Пусть она мне позвонит. Саша хочет ехать с вами в Америку. Узнай, можно это организовать или нет?

— Тут дедушка рядом. Поговорите с ним.

— Ооо! Миссис Юлия? Хеллоу! Очень рад слышать ваш голос. Тем более, что вы сообщили приятную новость. А чем вызвано такое внезапное желание Алекса?

Юля, вкратце, рассказала Евгению Робертовичу о случившемся в детском доме, о тяжёлом душевном состоянии Саши, о его переживаниях.

— Конечно это большая психическая травма для нашего юного друга! Я буду рад помочь ему. Пусть приезжает в Москву. Гарик возвращается через три дня. На «Венере-С» уже всё в порядке. Так что сажайте Сашу на поезд, а мы его встретим. Я думаю, он нормально доедет один. Большой уже мальчик.

— Наверно мы так и сделаем. Отправим его завтра вечером, а послезавтра утром он будет в Москве.

— Вот и прекрасно.

— Дедушка, — взял трубку Александр, — ты мне водные лыжи купи. У тебя есть катер?

— Всё будет. И катер и лыжи. Во Флориде всё купим или возьмём напрокат.

— И тёплый гидрокостюм из неопрена купи.

— Костюм тебе не понадобится. Там море тёплое. Вода 26 градусов. Можно и в плавках купаться.

— Всё равно купи, на водных лыжах на ветру холодно.

— Ладно, внучек, это не проблема. Приезжай скорее. Дедушка соскучился по тебе.

— Хорошо, пока.

— До свидания, жду.

А на следующий день, поздно вечером, Александр уже прощался с Юлей и Сергеем. Они стояли в поезде-платформе, который шёл параллельно скорому поезду Магадан — Москва, быстро сближаясь с ним. Стояла тёмная августовская ночь и сотни звёзд молчаливо глядели на сближение двух составов.

Юля обняла Сашу, поцеловала. — До свидания, братик!

— Будь здорова, сестрёнка. Спасибо тебе за всё, — произнёс Александр, едва сдерживая слёзы.

— Ну что ты, успокойся. Мы же расстаёмся на время.

— Конечно. Погощу у дедушки и вернусь.

Саша обнял Юлю и посмотрел на Сергея.

— Будь здоров, сосулька, — сказал тот, пожимая ему руку. — Не кисни. Жизнь прекрасна и удивительна. У тебя ещё всё впереди. Держи хвост пистолетом!

Саша улыбнулся и обнял Сергея. Поезда поравнялись. Звякнули вагонные сцепки, опустились переходные трапы и Александр исчез в дверях скорого. Сергей и Юля с грустью посмотрели ему в след. Вернётся ли он назад? Увидят ли они его когда-нибудь? Наверняка Евгений Робертович сделает всё, чтобы оставить Сашу в Америке. Ну что же, вольному воля. Они не имеют права удерживать его. Там, с дедушкой ему будет лучше.

Поезда расцепились и скорый пошёл вперёд, набирая скорость. Мимо проплыло бледное лицо Саши. Он махал им рукой. На глазах у Юли навернулись слёзы. Она грустно улыбалась и вытирала их ладонью.

У Саши подступил комок к горлу. Последний раз он выхватил взглядом из темноты дорогие ему лица, и они скрылись за стенкой вагона. Поезд набирал ход. Стало слегка покачивать. За окном проносились огни далёких таёжных посёлков, потом стало совсем темно. Поезд шёл ровно, с лёгким шумом рассекая тайгу. Ни огонька вокруг, только луна да звёзды равнодушно взирали на стремительно мчавшийся в ночи экспресс. Александр лежал на мягком матраце и глядел в потолок. Мыслями он был ещё в Найске. Потом стал дремать и погрузился в спокойный глубокий сон. Вместе с ним исчезло напряжение, беспокойство. Все неприятности остались позади. Его ждала Америка, Флорида, Майами.

У Раковских

В Москве шёл дождь. Было восемь утра, когда поезд подошёл к перрону Международного вокзала. Сашу встречали дедушка, Валера и Женя.

— О! Санька! Молодец что приехал, — хлопал его по плечу Валерий. — Теперь нам веселее будет. А то с Женькой не поиграешь, как следует. С тобой и побороться можно и в футбол погонять!

Александр улыбался, радуясь тёплой встрече.

Они сели в метро и поехали на Большую Ордынку. Через полчаса все были в гостеприимной квартире Раковских.

— Здрасте, тётя Рита, — приветствовал Александр хозяйку.

— Здравствуй, здравствуй, дружёк. Как доехал?

— Хорошо. Поезд летел как на крыльях. Мне казалось, что быстрее чем на самолёте, потому что самолёт летит высоко и скорости не чувствуется, а на поезде несёшься — аж дух захватывает. Я всю дорогу, как рассвело, в окошко глядел. Столько видел! Такая природа, такие просторы!

— Ты, наверное, проголодался?

— Да нет, не очень. Мне Юля завтрак с собой дала.

— Ну, всё равно садись за кампанию.

За завтраком говорили о предстоящей поездке в Америку, о Георгие Евгеньевиче.

— А когда дядя Жора вернётся? — спросил Александр.

— Папа прилетит послезавтра, ответила Женя. Нам уже звонили из Центра дальней космической связи.

— Опять на «тарелке»?

— Конечно. Астронавты с Юпитера всё это время дежурили на орбите Венеры. На всякий случай. Вдруг потребуется их помощь. Заодно и «тарелку» подремонтировали. Она у них уже старая. Тридцать с лишним лет летает. Всю Солнечную систему вдоль и поперёк избороздила.

— Даа, — мечтательно произнёс Александр, — мне бы полетать на такой…

— Полетаешь ещё, — успокоил его Евгений Робертович. — Твоё дело молодое. У тебя всё впереди. Надоест ещё летать.

— Не надоест. Я и летать и ездить люблю.

— Учись на космобиолога или врача, тогда и полетишь в космос.

— Это долго…

— Если хочешь полетать и поездить, давай сегодня рванём на автодром, — предложил Валера.

— А на чём там летать? — удивился Александр.

— На багги!

— Как же они летают?

— Кувырком! Там такие трассы, трамплинчики, виражи! Мало кому удаётся проехать не перевернувшись пару раз.

— А это не опасно?

— Ерунда. Поначалу жутковато, а потом так здорово! Так кидает! Если на трассе не удержишься — в сетку влетишь. Водитель там в специальном кресле сидит, пристёгнутый весь, а вокруг автомобиля специальный пояс безопасности, пневматический. Он и воспринимает все удары.

— Не умею я на таких машинках ездить, — с сожалением, произнёс Александр.

— Научишься. Это пара пустяков. Там только одна педаль. Носком жмёшь — даёшь газу. Пяткой нажмёшь — тормозишь. Всё просто. Рули себе, да жми на педаль. Скорости сами переключаются. А хочешь, в автогородок можем съездить. Там всё как в настоящем городе: перекрёстки, виадуки, мосты, тоннели. Только машины маленькие. Знаки всякие установлены, чтобы правила движения изучать. Едешь и набираешь очки. Нарушил правила — теряешь очки. А если аварию устроил — выбываешь из игры. Там многие парни на водителей учатся. Если много очков набрал — тянешь лотерейный билет. Можно хороший приз выиграть.

— Давай поехали в автогородок, — согласился Александр. — Заодно и ездить поучусь, а то на автодром сразу страшновато. Не хочется выглядеть новичком в 17 лет.

— А я хочу в город сказок, — вдруг неожиданно заявила молчавшая Женя. — Мне ваши гонки без надобности. Вы можете и в Америке на багги покататься. А вот такого города сказок как в Москве там нет.

— Да ну тебя со своими сказками, — поморщился Валерий. — Видели их уже сто раз.

— Вот и не правда! Мы не все видели, — возразила Женя. — А Сашка вообще ничего не видел.

— А что это за сказки? — заинтересовался Александр.

— Да так, ерунда всякая, для малышей. — Махнув рукой, ответил Валера.

— И вовсе не ерунда! — запротестовала Женя. — Очень даже интересно. И не только для малышей. Там и для взрослых сказки есть. Взрослых там полно. Многие даже фильмы снимают, особенно туристы.

— Ещё бы, — усмехнулся Валерий. — Русские сказки больше ни в одной стране мира не увидишь. Конечно, туристам интересно.

— А мы, русские, тем более, должны знать свои сказки, — настаивала Женя.

— Я много сказок помню, — задумчиво произнёс Александр. — Читал в детстве.

— А тут ты их наяву увидишь, — не унималась Женя. — Там куклы электронные и декорации знаешь какие! Поехали, не пожалеешь.

— Может, съездим, посмотрим? — предложил Александр. — А на машинках мы и в Америке покатаемся.

— Ладно, поехали, — вздохнул Валерий.

— Ура! Наша взяла! — запрыгала Женя и повисла у Саши на шее.

На метро они быстро домчались до юго-запада столицы и оказались перед входом в сказочный парк. Их окружили гигантские деревья, живописно разбросанные кустарники, тенистые аллеи. То тут, то там попадались уютные беседки, укрытые вьюнком и разукрашенные резными деревянными кружевами, сказочные избушки на курьих ножках, высокие терема из брёвен. Таинственный волшебный мир сказок надвигался со всех сторон.

Минут через десять они оказались перед гигантским серебристым куполом, который поднимался вверх и оканчивался шпилем с золотым петушком. Весь город сказок разместился под ним. Ребята купили билеты и вошли в просторное фойе. Из него тянулся широкий коридор в центр шатра, напоминающий станцию метро. По обе стороны коридора были двери с табличками: «Поезд №1», «Поезд №2», и т.д., а под табличками — названия сказок в которые попадали пассажиры. Ребята зашли в восьмую дверь слева, которая была открыта, и по невысокой лестнице спустились на перрон, возле которого стояла открытая платформа. Она только что вышла из тоннеля под коридором и была почти пуста. Кресла на ней располагались рядами, как в театре, с постепенным подъёмом от первого ряда к последнему. Всего было пять рядов, расположенных вдоль платформы. За ней виднелась другая платформа, находившаяся в тоннеле. Передняя платформа уже скрылась за широкими створками ворот.

Но вот ворота бесшумно отворились, платформа плавно тронулась и зрители въехали в страну сказок. Их окружил таинственный полумрак. Как только платформа остановилась, заиграла музыка, медленно зажёгся свет и перед ребятами возникла сцена. Причудливые декорации сказочного города окружили их. В неподвижных позах застыли фигуры царя, придворных, лакеев. Приятный бархатный голос диктора объявил, что начинается путешествие в сказку А.С.Пушкина о «Золотом петушке». Фигуры на сцене ожили, задвигались и действие началось. Как только куклы отыграли первую сцену, платформа тронулась дальше и ребята въехали в следующий сказочный сюжет. Перед ними открылось широкое поле на котором лежало побитое царское войско. Сбоку стоял прекрасный шатёр Шамаханской царицы. Снова ожили куклы и зачарованные ребята, вместе с другими зрителями переживали гибель русского войска, царских сыновей и злились на неразумного старого царя, поддавшегося чарам злой колдуньи.

Через полчаса сказка закончилась и ребята вышли в коридор фойе, но уже с другой стороны.

— Поехали в новую сказку, — предложил Валерий. — Садимся в четвёртый поезд.

— А куда он идёт? — спросил Александр.

— В сказку «О царе Салтане».

И снова ребята окунулись в сказочный, волшебный мир. Эта сказка была длиннее первой и они ездили от сцены к сцене целых сорок минут. Затем, отдохнув в фойе и слегка перекусив, путешественники решили побывать в ещё одной сказке — поэме Ершова о «Коньке — горбунке». И снова они забыли обо всём на свете, и снова погрузились в состояние сказочной эйфории — игры света и музыки. Прекрасные декорации и электронные актёры завладели душами ребят. Мягкий негромкий голос диктора проникал в самое сердце, заставляя волноваться и переживать, плакать и смеяться, отчаиваться и негодовать.

Наконец сказочное действие закончилось и платформа остановилась возле правой двери фойе.

— Всё, на сегодня хватит, — заявил Валера. — Тут и за неделю всё не пересмотришь.

— А сколько их тут? — спросил Саша.

— Вон реклама висит, смотри.

Александр подошёл к рекламному щиту и начал читать:

«Аленький цветочек» — поезд №5.

«О мёртвой царевне и о семи богатырях» — поезд №6.

«Руслан и Людмила» — поезд №2.

«Теремок» — поезд №9.

«О золотой рыбке» — поезд №10.

…

«О потерянном времени» — поезд №3.

Он прочёл ещё с десяток названий. Некоторые поезда шли через несколько коротких сказок сразу. Это были сказки для самых маленьких. Они находились ближе к центру шатра.

— Надо будет ещё сюда заглянуть, — предложил Александр. — Вернёмся из Америки, обязательно сходим. Столько ещё не посмотрели! Тут есть и новые сказки, которых я не знаю.

— Сюда осенью ходить хорошо, — согласилась Женя. — На улице дождь, холод, а здесь всегда лето.

— А что там дальше, в центре шатра? — спросил Александр.

— Там зимний сад.

— Понятно. Это как у нас в цирках, в новом районе. Жаль, что в Найске нет такого театра.

— Ха! Сравнил какой-то Найск и Москву! У вас в Найске много чего нет, — назидательно заметил Валерий. — Оставайся в Москве, чего ты забыл в этом Найске?

Александр покачал головой. — В Найске тоже хорошо. Там тайга, горы, и вообще… Тебе этого не понять. Ты там не жил. А я там родился, там мой дом.

Саше многое хотелось рассказать Валере про Найск, про своих родителей, про клинику и детский дом, но он лишь вздохнул и предложил:

— Пошли погуляем по парку. Здесь хороший парк. В беседке можно посидеть, на лодке покататься.

— Пошли, — поддержал Валера. — На лодке я люблю.

И они углубились в зелёные аллеи, охваченные первым багрянцем осени.

Возвращение

В доме Раковских снова зазвучала английская речь. Это дедушка, Валера и Женя готовили Сашу к поездке в Америку. Александр уже неплохо понимал по-английски, но говорил с трудом. Валера не переставал удивляться его беспомощности.

— Ну, это же так просто! — в отчаянии восклицал он.

— Это совсем непросто, — возражала Женя. Я помню, когда училась говорить по-русски, мне тоже было очень трудно. У русских совсем другое произношение, артикуляция губ, языка. Это сейчас легко, когда я восемь лет прожила в России.

Дедушка мирил их, говоря:

— Не спорьте, друзья. У Саши всё идёт как надо. Вы просто забыли о своих трудностях с языком, когда были маленькие. И потом, в нашей семье всегда говорили на двух языках. Вам было легче учиться.

Рита не принимала участия в этих спорах. Чувствовалось, что она волнуется в ожидании Георгия. На последних переговорах с Центром дальней космической связи ей сказали, что он вылетает завтра и в полдень будет в Москве.

— Ничего, не переживай. Вернётся наш Гарик. Долетел туда, прилетит и обратно, — успокаивал её Евгений Робертович.

— Да «тарелка» то уж больно старая. Ведь тридцать лет уже летает!

— А чего ей сделается? Корпус крепкий, а остальное и починить можно. Не бог весть какая сложная техника. Главное, что пилоты опытные. Такие и в консервной банке долетят.

— Дай-то бог. Будем надеяться, — отвечала Рита.

Незаметно подошёл вечер. Центр дальней космической связи снова связался со станцией «Венера-С». Георгий отвечал на вопросы, переданные ему в предыдущем сеансе.

— Ритуля, здравствуй! И ты, папа, и все, все, все! Я рад, что Саша снова у нас в Москве, что он летит с нами в Америку. Он правильно решил. Пусть готовится и учит английский.

У меня всё нормально. На станции прядок. Все живы, здоровы. Атмосфера и микроклимат восстановлены. Чугунков полностью контролирует ситуацию. Парень толковый. Он бы справился и без меня. Мы с ним несколько раз погружались в атмосферу Венеры на «Челноке». Пополняли запасы газов. Пролетали над самой поверхностью планеты. Зрелище потрясающее. Дома всё расскажу подробнее. Я сделал снимки.

Вылетаю завтра в 8 утра по Москве. Прибуду в полдень. Точное место посадки пока неизвестно. Постараемся сесть поближе к городу. Домой доберусь сам. Встречать меня не надо. Сначала заскочу в космический Центр. Надо доложить начальству, что и как. О моём прибытии вас известят. Всё. Связь кончаю. Целую всех. До встречи.

В комнате воцарилась тишина. Валера вышел в зал, включил стереотелевизор. Ребята посмотрели новости, потом поиграли в компьютерные игры и легли спать. Никаких шумных игр и развлечений в этот день не было. Сказывалось всеобщее напряжение ожидания.

Утром за завтраком Рита то и дело поглядывала на часы.

«Без пяти минут восемь. Гарик наверно переходит в «тарелку» и прощается с экипажем станции «Венера-С». Вместе с ним летят ещё трое землян. У них заканчивается контракт и они, пользуясь оказией, спешат побыстрее оказаться на родной планете. Конечно, им завидуют те, кто остаётся. Многим придётся добираться до Земли месяцами на обычном космическом корабле землян.

8.00. Закрыты переходные люки. «Тарелка» отстыковалась от станции «Венера-С». Астронавты-пилоты делают Георгию анастезию гортани и бронхов, готовя к заполнению лёгких физиологическим раствором. Не очень-то приятная процедура, но необходимая. «Тарелка» уже удаляется от Венеры, пока что с небольшим ускорением, переходя на более высокую орбиту. Прощай ослепительно белая планета! Прощайте безжизненные горячие скалы, пески и реки из потоков расплавленной вулканической лавы.

8.15. Георгия и других землян погружают в ёмкости, заполненные физиологическим раствором. Дают снотворное. Всё, можно лететь к Земле. Астронавты занимают места за пультом управления, готовясь к гигантским перегрузкам разгона и торможения. Скоро им будет нелегко.

8.20. Включён ядерный фотонный двигатель. Астронавтов вдавило в кресла. Будто тяжёлый камень, выпущенный из пращи, «тарелка» сошла с орбиты Венеры и устремилась в космические дали. Но Георгий и его спутники не увидят этого. Они будут спать в своих емкостях и тихо дышать водой. Не дано человеку перенести такие гигантские ускорения в полном сознании». — Так думала Рита, поглядывая на часы.

Пробило 9, потом 10 часов. Все сидели в кабинете Георгия и ждали сообщений из Центра. Наконец зазвонил телефон.

— Всё в порядке, — сообщил дежурный. — Они летят. Только что прошли вблизи Солнца. Малость перегрелись. Теперь удаляются. Закрутили «тарелку», чтоб меньше нагревалась. Ускорение 200 G. Скоро начнут тормозить.

— Спасибо, — поблагодарила Рита. — Как самочувствие Георгия?

— Он в анабиозе. Пульс 42, давление 90/60. Мужик он крепкий, выдержит, не волнуйтесь.

Прошли ещё два томительных часа. Ребята бродили по залу, пробовали баловаться, но веселья не получалось.

— Скорей бы, — нетерпеливо сказал Валера. Они уже где-то близко. Они уже видят Землю.

Снова включился Центр дальней космической связи. Все замерли у телефона.

— Они на орбите вокруг Земли. Продолжают торможение. Снижаются. Пассажиров разбудили. Переводят на дыхание атмосферой. Все живы. Самочувствие удовлетворительное. Понемногу приходят в себя. Через час произведут посадку вблизи Москвы. Ждите.

Все облегчённо вздохнули, заулыбались. Валера дал Сашке пинка под зад и тот погнался за ним. В конце зала они устроили свалку. Женя побежала разнимать их. Рита и Евгений Робертович стали бранить озорников.

Прошёл ещё час, и снова все были как на иголках. С нетерпением поглядывали то на дверь, то на часы, то на телефон. Валера с Сашей опять устроили возню. Вскоре Александр оказался на лопатках, но вывернулся и, ухватив Валеру ногами поперёк туловища, опрокинул на ковёр.

— Так не честно! — возмутился Валерий. — Это незаконный приём. Это не по правилам. Ты должен был сдаться!

— А я твоих правил не знаю, и сдаваться не собираюсь! Сам сдавайся, если не можешь вывернуться!

— Сашка, Лерка! Перестаньте! — возмущалась Женя. — Хватит орать! Сейчас папа приедет, а вы ссоритесь!

— Мы вовсе не ссоримся, — возразил Валерий. — Просто Сашка, как всегда, жилит. Не честно борется.

— Ага! Когда ты выигрываешь, Лерочка — так всё честно, а когда проигрываешь — так сразу нечестно! — упрекнула его Женя. — Саша младше тебя, мог бы и уступить.

— Вот ещё! — возмутился Валерий. — Он что, женщина что ли?

Но вот снова зазвонил телефон.

— Они сели в Мытищах. Мы послали за ними дежурный вертолёт. Сначала Георгия забросим к начальству. Ему нужно доложить о результатах командировки, а потом уже домой. Ждите.

— Опять «ждите»! Сколько можно?! — Возмущался Валерий. — Чего там докладывать? И так всё ясно. Бюрократы чёртовы!

— Пусть лучше сейчас доложит, чтобы его потом не дёргали, — сказал Евгений Робертович.

— Но он, наверное, устал, проголодался, — волновалась Рита. — Шутка ли — пролететь 200 миллионов километров!

— Так он же спал, — напомнил Саша. — А во сне люди тратят мало калорий.

— Это когда нормальный сон, в кровати, — возразила Женя. — А тут в воде.

— А там тепло, — ответил Валерий.

— А ты почём знаешь? Ты там не был.

— Так ведь сказали же, что они малость перегрелись.

— Это у тебя мозги перегрелись! — заявила Женя.

— А что если нам искупаться в бассейне, — предложил Саша. — Может, вы оба остынете?

Валера с Женей переглянулись.

— И то верно! — поддержал идею Валера. — Пошли, Женька, окунёмся.

— Пошли.

И захватив с собой плавки, все трое отправились купаться.

Прошло ещё около получаса. Ребята вышли из бассейна слегка уставшие, но довольные. Они наплавались, наигрались, выпустили накопившуюся за день энергию и больше не ссорились. Валера с Сашей, устроившись на диване, ждали появления Георгия. Женя бесцельно бродила по залу.

— Дети, папа звонил, пока вы купались, — сообщила Рита, выйдя из кухни. — Сейчас он приедет. Идите в столовую, накрывайте на стол, скоро будем обедать.

— Вот это дело! — обрадовался Валерий. — А то кишки уже к спине прилипли.

В это время входная дверь отворилась, и в прихожей появился Георгий.

— А вот и я!.. Здравствуйте мои дорогие!

— Папа! Папа! — закричала Женя и бросилась в объятия к отцу. Следом поспешил Валерий. Оба повисли у Георгия на шее.

— Тише, тише, вы меня уроните! — Взмолился Георгий Евгеньевич. — У меня ещё слабость сильная от всех этих перегрузок.

Подошедшая Рита обняла своего Гарика, поцеловала.

— Живой? — спросила она со слезами на глазах.

— Живой, живой! Всё в порядке. Ты зря беспокоилась.

Георгий обнял жену, поцеловал, крепко прижал к груди, и Рита задохнулась от счастья.

— Ну, раздевайся, родной мой, проходи. Садись за стол. Мы давно ждём тебя. Проголодались все.

Георгий подошёл к отцу, обнял его. — Всё нормально, па. Не волнуйся.

— А я и не волновался, сынок, знал, что всё будет хорошо. Я верил в тебя. Верил, что ты не посрамишь фамилию Раковских. Значит с победой?

— С победой, па.

— Молодец. Дай-ка, Ритуля, нам чего-нибудь покрепче. Всё-таки не каждый день на Венеру летаем.

И тут Георгий заметил скромно стоявшего поодаль Сашу.

— Ну, здравствуй. Что же ты не подойдёшь, не поздороваешься? Или ты не рад, что я вернулся?

Александр смутился.

— Рад. Просто тут народу много.

Георгий потрепал его по чёрным, непокорным вихрам, прижал к себе.

— Ну что, завтра летим в Америку?

Александр кивнул.

— А с английским-то как?

— Понимаю почти всё, а с разговором ещё трудновато.

— Ничего. Там быстро научишься.

Они сели за стол. Выпили молча. Все понимали за что.

— Ну, как там, на станции? — спросил Евгений Робертович.

— Долго рассказывать, — ответил Георгий. — Работы было много.

— А ты расскажи. Торопиться нам некуда.

Они осушили ещё по рюмке и Георгий начал рассказывать про станцию «Венера-С», про планету Венеру, про эксперименты, проводимые в её атмосфере, про рейсы космического челнока. Все слушали, затаив дыхание.

— Ну а инопланетяне-то нам помогают? — спросил Евгений Робертович, когда Георгий прервал рассказ, чтобы в очередной раз наполнить бокалы.

— Помогают немного, когда просим. Венера, в общем-то, им не нужна. Они живут не на планетах, а вокруг них. Там их станции крутятся. Им нужно только вещество и энергия. А этого добра в Космосе сколько угодно. Так что они к планетам не очень привязаны. Привыкли жить, где попало. Они как цыгане, не могут жить оседло. Всё время путешествуют по Галактике. В гости летают друг к другу. От одной планеты к другой.

— А между звёздами?

— И между звёздами летают. Только не эти, не биороботы. Летают их творцы — бестелесные плазмойды. Им проще. Они со скоростью света носятся. А если надо, так и в другое пространство — время проникнут. В результате они мгновенно переносятся на тысячи световых лет, путешествуют по всей Вселенной.

— А ты их видел, сынок?

— Видел один раз. Когда им надо, они могут материализоваться. Стать видимыми. Только у них, в нашем пространстве-времени мнимое изображение. Они возникают лишь в виде зрительных образов, бестелесных фигур. Материализуются, а потом растаят, как будто их и не было. Но умные, черти! Куда нам до них! Всё знают. Говорят, что и мы со временем такими же станем. Сами себя преобразуем. Оказывается, человечеству всего лишь нескольких десятков миллионов лет не хватает, чтобы достичь их уровня. Человек сам создаст новую мыслящую субстанцию на плазменно-энергетическом уровне и примет её формы. Это выгодней, чем оставаться на белковом уровне, в примитивной телесной оболочке. Белковая жизнь, конечно, тоже сохранится, но она останется на более низкой ступени развития. Хотя и она будет усложняться и станет гораздо более совершенной, чем сегодня. Человек — это не вершина совершенства, а всего лишь начальная ступень в развитии цивилизации. Так что можно только позавидовать нашим потомкам. То, чего они смогут достичь, нам и не снилось!

— Ну что ж, прекрасно, — произнёс Евгений Робертович. — Хоть всё это и не ново, но интересно. Особенно для молодёжи.

И он хитро посмотрел на притихших ребят.

— Пусть знают, что нас ожидает.

Глава 6

Полёт

На следующий день к вечеру Раковские вместе с Сашей прибыли в аэропорт Шереметьево. Рейс Москва — Вашингтон начинался в 21.00 по Москве и заканчивался в 14.30 того же дня по Нью-Йоркскому времени. Таким образом, сутки как бы увеличивались на 8 часов.

Космоплан с самолётом-носителем уже стояли под посадочной аркой. Пассажиры не спеша двигались по стеклянной галерее, глядя на заходящее на западе Солнце, которое вскоре снова начнёт быстро подниматься над горизонтом. Их ждала не прохладная сентябрьская ночь, а жаркий полдень на другом конце планеты.

Всю вторую половину дня Раковские провели дома, стараясь получше отдохнуть и обязательно подремать, чтобы не очень чувствовать разницу во времени. Это плохо им удалось, но пока они выглядели бодрыми и немного взволнованными. Особенно волновался Александр. Ведь это был его первый полёт на космоплане. Валера и Женя тоже с нетерпением ждали очередной встречи с невесомостью, с космосом, который был для них родным домом. Им очень хотелось снова побывать на «Голиафе», на «Веге», в Мунтауне, но пока это оставалось лишь мечтой. Земные дела, школа, прочно удерживали их на планете людей. Впрочем, они и не собирались жить в космосе вечно. Просто хотелось побывать на знакомых космических станциях, увидеть знакомые лица космонавтов, услышать их международный космический жаргон, мало понятный землянам, попрыгать в космическом спортзале. А потом можно снова вернуться на Землю. В принципе и на ней жить можно!

Наконец посадка закончилась. Задраили двери, заработала бортовая система регенерации. Пассажиры пристегнулись ремнями к креслам. Стюардесса привычно объявила высоту и скорость полёта, пожелала счастливого пути.

— А кормить нас будут? — спросил Александр.

— Ты что?! В космосе не кормят, — ответил Валерий. — Ещё мимо рта пронесёшь. Тогда тут такое начнётся! По салону будут летать пузыри из горячего чая, кофе, закуски разные. А потом всё это окажется у кого-нибудь на голове!

Женя хихикнула. — Горячий кофе кому-нибудь за шиворот попадёт! Вот смеху-то будет!

— Да, смешно, конечно. Только не тому, кто его поймает, — отозвался Валерий.

В это время за бортом космоплана послышался нарастающий гул двигателей. Медленно проплыли мимо галерея, здание аэропорта. Вскоре показалась чёрная гладь взлётно-посадочной полосы.

— Приготовьтесь, — сказал Георгий Евгеньевич, — сейчас начнётся перегрузка. Откиньтесь в кресле, расслабьтесь и дышите глубже.

— Знаем, — заявил Валерий, — не маленькие.

Александр внутренне напрягся, пульс увеличился, сердце застучало где-то в висках.

Гул за бортом резко усилился, космоплан мелко задрожал и рванулся вперёд. Сашу вдавило в кресло. Дыхание остановилось, перед глазами всё поплыло. Он с трудом сделал вдох и, скосив глаза, посмотрел в иллюминатор. Мимо всё быстрее мчались трава, дорожки аэродрома, сигнальные огни. Но вот кресло качнулось и всё поплыло куда-то вниз, стало проваливаться. Трава исчезла, под ними возник сумрачный лес, за ним дома, огни и панорама огромного города. Город качался, плыл куда-то в сторону и становился всё меньше. Земля окуталась вечерней дымкой, а облака, освещённые заходящим солнцем, быстро приближались. Они были большие, рыхлые и очень чистые. Хотелось потрогать их рукой, погладить. Саша судорожно вдыхал воздух, не сводя глаз с иллюминатора.

Вздрагивая, космоплан прошил облака, как иголка вату, и они оказались внизу, серебристые, ослепительно белые и уже небольшие, кучерявые как барашки. Земля погрузилась во мрак, а впереди сияло яркое ослепительное Солнце. Оно поднималось всё выше, и небо становилось всё синее, темнее. Самолёт-носитель неудержимо рвался вверх.

Саша уже немного освоился с перегрузкой, дыхание стало спокойней, сердце стучало тише. Перегрузка вроде уменьшилась, но вдруг опять возросла.

— Включились ракетные двигатели, пояснил Валера. Сперва мы летели как обычный реактивный самолёт, а теперь летим как ракета, на собственном жидком кислороде. Атмосферного уже не хватает.

Голос у Валеры стал какой-то хриплый, сдавленный. Чувствовалось, что ему трудно говорить. Саша кивнул, хотя и не очень понимал, чем реактивный двигатель отличается от ракетного. Вдруг он заметил, что крыло самолёта-носителя уходит назад, прижимаясь к фюзеляжу. Валера тоже заметил это.

— Меняем стреловидность, — прокомментировал он. — Скоро звуковой барьер преодолеем.

И как бы в подтверждение его слов Александр почувствовал лёгкий толчок и тишину наступившую вслед за ним. Лишь вибрация корпуса да отдалённый гул сопровождали полёт.

— Всё, проскочили барьер, — сказал Валерий. — Звук двигателей уже не может нас догнать.

А разгон продолжался. Небо становилось всё темнее, а Солнце всё ярче. На него невозможно было смотреть. Георгий опустил светофильтр на стекло иллюминатора. Женя сидела тихо, как мышка, и держала маму за руку. Ей не нравилась перегрузка, ей нравилась невесомость.

Но вот послышался новый нарастающий гул. Корпус космоплана завибрировал, и стреловидное крыло самолёта-носителя провалилось вниз.

— Всё, — заявил Валерий, — оторвались.

— Как оторвались? — с тревогой спросил Александр.

— Оторвались от носителя.

— Зачем? — не понял Саша.

— Он нам больше не нужен. Он же не может улететь в космос! Такая бандура! Теперь мы полетим самостоятельно.

— А… Я думал, сломалось что-нибудь.

— Чудак ты, — усмехнулся Валера.

— А куда же носитель делся?

— Обратно на аэродром полетел. Теперь он спокойненько будет планировать до самой Москвы. Ему и топливо тратить не надо.

Перегрузка слегка уменьшилась.

— Приготовьтесь, — сказал Георгий Евгеньевич, — скоро невесомость.

— А что надо делать? — спросил Александр.

— Сидеть спокойно и не махать руками. А то некоторые пытаются плыть.

— Высота 60 километров, скорость 4 километра в секунду, — объявила бортпроводница. — Разгон заканчивается. Пассажирам, которые плохо переносят невесомость, просьба надеть полумаски.

— Сейчас намордники оденут, — усмехнулся Валера.

— А это ещё зачем? — не понял Саша.

— Это те, кого тошнить будет.

— А мне надо? — с испугом спросил Александр.

— Не знаю. Смотри сам.

— А я почём знаю?

— Тогда одевай.

— А ты будешь?

— Я нет. У нас никого не тошнит.

— Ну и я не буду.

Валера пожал плечами.

Земля медленно поворачивалась под ними. Впереди показались очертания Балтийского моря. Вдруг в салоне стало необычно тихо и Саша полетел куда-то вниз вместе с космопланом. Он хотел ухватиться за что-нибудь, взмахнул рукой и стукнул Валеру по макушке.

— Тихо ты! Чего размахался?

— Падаем… — вытаращив глаза, выдавил из себя Александр.

В груди у него всё поднялось, голова закружилась, а к горлу подступил комок.

— Ааа…

— Держись! — крикнул Валерий.

— Ааа… — давился Саша, закрывая рот рукой.

Валера протянул ему полумаску.

— Дыши глубже, болван!

Александр хватал воздух ртом как рыба, выброшенная на берег.

— Ура! Невесомость! — закричала Женя. Её охватил восторг, ощущение полной свободы и лёгкости птичьего полёта. — Папа, можно я отстегнусь и полетаю немножко?

— Нет, дочка, это тебе не «Голиаф». Здесь летать нельзя. Можешь только ослабить ремни.

Но Женя отстегнула ремни и, взяв отца за руку, взмыла над креслом.

— Ой, как хорошо! А Сашка-то зелёный совсем!

Александр таращил глаза и глотал комок, подступивший к горлу. Головокружение понемногу успокаивалось, хотя ориентироваться было трудно. Понятия «верх» и «низ» исчезли.

— Я тоже хочу полетать, — заявил Валера.

— Но ты-то ведь большой уже! — не выдержала Рита. — Знаешь, что нельзя.

— Если нельзя, но очень хочется, то можно, — заявил Валера.

— Девочка, вернись пожалуйста в кресло, — раздался голос парившей в воздухе стюардессы. — Ты нарушаешь правила полёта.

Георгий втянул Женю обратно и пристегнул ремни.

Понемногу все успокоились. Восторг прошёл и неприятные ощущения тоже. Саша стал озираться по сторонам. У кого-то на лице было написано блаженство, у кого-то озабоченность, а некоторые сидели зелёные, держа наготове полумаски. Лишь один пассажир надел её и корчился в судорожных спазмах желудка.

— Как ты себя чувствуешь, па? — спросил Георгий у Евгения Робертовича.

— Ничего, Гарик, нормально. Я же не новичок в космоплане.

— А ты, Саша, как? Выдержишь?

Александр скривил рот, пытаясь изобразить улыбку. — Ничего, уже лучше.

— Значит порядок. В семье Раковских теперь все космонавты. Ведь мы уже в космосе.

Александр приподнялся в кресле и стал глядеть в иллюминатор. Земля была похожа на географическую карту. Под ними проплывала Франция. Впереди был виден безбрежный Атлантический океан. Солнце поднялось высоко и уже не мешало наблюдениям. Георгий Евгеньевич открыл светофильтр.

— Красиво-то как! — произнёс Александр. — Я слышал, что Земля из космоса очень красива, но никогда не видел её.

Георгий кивнул и взял в руки свежую газету «Вашингтон пост», купленную в Москве. Евгений Робертович уже читал «Москау ньюс», а Валера и Женя одели стереонаушники, и дрыгали ногами под ритмичную музыку, поглядывая в иллюминатор. Саша последовал их примеру. Слушание музыки окончательно отвлекло его от неприятных ощущений. Понемногу все пассажиры успокоились и занялись кто чем. Некоторые даже дремали, ослабив привязные ремни и паря над креслами.

Александр глядел на яркие звёзды и в голове его бродили совсем не земные мысли. Он думал о безбрежных просторах Космоса, об иных мирах и цивилизациях, отстоящих от нас на миллионы световых лет. Потом он подумал, что если бы был бог, всякие ангелы и архангелы, то непременно встретился бы с ними тут и сейчас. Они должны быть где-то рядом. И он усмехнулся своей мысли. Потом наклонился и спросил у Георгия Евгеньевича.

— Дядя Жора, а вы случайно, в Космосе бога и ангелов не видели?

— Нет, дорогой, не встречал, да и другие космонавты тоже. Инопланетян видели, а бога нет. А ты, что, в бога веришь?

— Да нет, это я просто так, в шутку спросил… А почему многие люди верят в бога?

— Это не простой вопрос… Но раз уж он задан, попробую ответить на него.

Дело в том, что вера в бога и дьявола является объективным отражением двойственности сознания человека, двойственности его поведения.

— В чём же эта двойственность?

— А двойственность эта слагается из двух понятий: «добро» и «зло». Бог является воплощением добра, а дьявол — воплощением зла. Но добро и зло, это тоже отражение двойственной природы человека.

С одной стороны, человек — это существо общественное, с другой — он индивидуум. Общество диктует человеку одни законы поведения, а его личное «Я» — другие, и не всегда общественные интересы совпадают с личными. По латыни «Я» — «эго», отсюда понятия эгоизм, эгоцентризм.

Общество на протяжении своей истории выработало такие законы или нравственные нормы поведения, которые позволяют человеку жить в обществе, не вступая в конфликт с другими людьми. Жить без взаимных обид, жить и выживать, помогая друг другу. Эти нормы морали — заповеди, нашли отражение в Библии: не убий, не укради, не прелюбодействуй, не лги, трудись, помогай ближнему… и преподносятся они как заповеди Христа. Соблюдение этих норм — есть добро. Человек, живущий по этим нормам, не вступает в конфликт с обществом и считается хорошим человеком.

С другой стороны, человеческое «эго» очень индивидуально и зависит от воспитания. Одним оно позволяет жить в соответствии с общественными нормами морали и нравственности, другие, по собственной воле или в силу сложившихся обстоятельств, нарушают их. Одни люди честно трудятся и зарабатывают себе на жизнь, другие не хотят трудиться, но хотят вкусно есть, хорошо одеваться, весело проводить время. Такие встают на путь воровства, грабежа, взяточничества. Так рождается зло. Поэтому говорят, что в человеке, обуреваемом страстями, и нарушающим общественные нормы морали и нравственности, сидит дьявол.

Вот коротко и всё об объективных закономерностях понятий добра и зла, бога и дьявола. Люди, верящие в бога, стараются жить по его заповедям и, как правило, это хорошие люди.

— Но ведь многие преступники тоже верят в бога и всё равно грешат.

— Правильно. Но вера в бога всё-таки хоть немного удерживает их. Иначе бы они грешили ещё больше. Они понимают, что грешат, но не могут не грешить в силу своего характера, своего воспитания.

— Но ведь можно соблюдать нормы морали и, не веря в бога.

— Верно. Большинство людей так и поступают. Некоторые верят в бога, но не верят в дьявола. Считают, что зло сидит в самом человеке. И это правильно. Общественная мораль дана нам предшествующими поколениями, а эгоизм идёт из нас самих. Он — наша природная сущность.

— Значит, вера в бога — это благо?

— Для некоторых людей — да. Для них он высший авторитет и высший судья. Страх пред наказанием господним удерживает их от дурных поступков.

— Ясно. А что такое эгоцентризм?

— Эгоцентризм, это когда человек считает себя выше других и требует к себе исключительного внимания. Он считает себя этаким центром, вокруг которого все должны вертеться. Это высшее проявление эгоизма. Это властолюбец и карьерист, а в преступной среде — пахан.

Александр надолго замолчал, обдумывая услышанное, и не заметил, как появилась сила тяжести. Сначала она была почти нулевой, но постепенно увеличивалась. Голова уже не кружилась и было приятно сидеть не чувствуя своего веса. За стеклом иллюминатора возникло слабое свечение.

— Граждане пассажиры, — раздался голос стюардессы, — Через 20 минут наш космоплан совершит посадку в аэропорту города Вашингтон — столице Соединённых Штатов Америки. Прошу всех принять удобное положение в кресле и пристегнуть привязные ремни. Мы начинаем торможение.

Наконец-то появилась долгожданная знакомая тяжесть. Космоплан бесшумно «горел» в атмосфере. Плазма струилась по его обшивке, по стёклам иллюминаторов. Александр смотрел как зачарованный. Солнце сверкало высоко над головой, а Земля с каждой минутой приближалась. Вдали показались очертания Американского континента. Перегрузка нарастала. Вот уже пламя слилось в сплошную огненную пелену. Раздался нарастающий гул ракетных двигателей, космоплан вздрогнул, выбросив вперёд четыре кинжальных огненных струи, и задрожал всем телом. Потом окутался струями жидкого азота, «потея» бесчисленными порами. Наконец пламя за бортом стало стихать, но гул ракетных двигателей не смолкал. Космоплан ощетинился крыльями и перешёл в горизонтальный полёт. Земля была совсем близко. Пассажиры прильнули к иллюминаторам. Вдали показались очертания огромного города. Через несколько минут космический корабль приземлился в аэропорту Вашингтона и все облегчённо вздохнули.

— Ну, вот мы и в Америке, — весело произнёс Георгий Евгеньевич. С этой минуты все забыли русский язык. Говорим только по-английски.

— О'кей, — ответил Александр, отстёгиваясь от кресла.

Во Флориду

Хеллоу, Америка! — воскликнул Александр, выходя из пышущего жаром космоплана. — На чём теперь полетим?

— А ты хочешь непременно лететь? — поинтересовался Евгений Робертович.

— Конечно. Мне хочется поскорее увидеть море, вашу виллу, искупаться. Я ведь никогда не был на море.

— Можно конечно и полететь. До Майами самолётом, а там нас встретит Том.

— А кто это?

— Прислуга. Том и Джерри, как в мультфильме. Они служат у меня уже восемь лет. Муж и жена, афроамериканцы. Сейчас я им позвоню.

Евгений Робертович достал из кармана телефон и набрал номер. Через несколько секунд послышался голос.

— Это вы шеф? Хеллоу!

— Хеллоу, Том. Ты не забыл, что мы сегодня прилетаем?

— Как можно, шеф!? С утра эту гуделку в кармане таскаю, жду вашего звонка.

— О’кей! Мы сейчас в Вашингтоне, в аэропорту. Бери мой трейлер и отправляйся в Майами-Бич, на морвокзал. Мы там будем часа через три.

— О’кей, шеф. До встречи.

— А почему на морвокзал? — поинтересовался Александр. — Мы же собирались лететь?

— Мы и полетим, только не на самолёте, а на экраноплане. Ты же хотел поскорей увидеть море?

— Урра! Экраноплан — это здорово! Я никогда не летал на экраноплане, — воскликнул Александр.

Окружающие с удивлением посмотрели на него, а Женя с Валерой хихикнули в кулак.

— Ты чего кричишь, да ещё по-русски, — недовольно сказал Георгий Евгеньевич. — Мы же договорились забыть русский язык и говорить только по-английски.

— А у него и английский с рязанским акцентом, — съязвил Валера. Всё равно никто не поверит, что он англичанин или американец.

— Ладно. Давайте все на вертолётную площадку. Летим в Балтимор, — скомандовал Евгений Робертович.

Через двадцать минут они снова поднялись в небо на оранжевом турболёте и с высоты птичьего полёта любовались панорамой Вашингтона и его окрестностей. Они увидели Белый дом на Капитолийском холме с примыкающим к нему парком, реку Патомак, ослепительно сверкавшую на солнце, мосты, виадуки, чёткие линии улиц, пятна садов и парков, отдельные небоскрёбы, горделиво возвышавшиеся над столицей США, дворцы и множество машин.

Но вот впереди показался Чесапикский залив. Он был такой ровный и гладкий, что даже не верилось в то, что он настоящий.

— Какие маленькие на нём пароходики, как игрушечные, — заметил Саша.

— Какие они «маленькие» ты скоро увидишь вблизи, — ответил Георгий Евгеньевич.

А перед ними уже расстилался морской порт Балтимора. Десятки судов самых разных размеров и форм стояли у причалов. Сотни кранов занимались их погрузкой и разгрузкой. Бесчисленное множество автомашин, фургонов сновали туда — сюда. Подъездные железнодорожные пути были забиты вагонами. Словом, обычная картина крупного торгового порта.

Опустившись на вертолётную площадку морвокзала, путешественники направились к причалу возле которого стояли экранопланы. К немалому удивлению Саша впервые увидел крылатый корабль. Приплюснутый овальный серебристый корпус был снабжён широким и коротким крылом, оканчивающимся плоскими вертикальными пилонами. С правого борта крыло нависло над причалом и слегка покачивалось. Корма экраноплана также оканчивалась плоским крылом с двумя вертикальными стабилизаторами, уходившими вверх и вниз, под воду. Возле входной двери был установлен трап, по которому пассажиры поднимались на борт крылатого судна.

Евгений Робертович ещё в Вашингтонском аэропорту сделал заявку на шестерых пассажиров до Майами-Бич. При входе бортпроводник проверил наличие оплаты и пригласил всех пройти в салон. Саша чуть задержался на трапе и глянул в прозрачную зеленоватую воду. Он увидел серебристый борт, круто уходящий вниз, и ещё одно крыло — подводное.

— Так у него и снизу есть крылья? — спросил он у Георгия Евгеньевича.

— Да. Сначала он разгоняется на подводных крыльях, выходит из воды, а затем летит на воздушных.

Салон был похож на салон обычного пассажирского самолёта для местных авиалиний. Александр занял место у иллюминатора, рядом сели Валера и Женя. Пассажиров было немного и часть кресел пустовало.

Минут через десять убрали трап, двери салона закрылись, и за бортом послышался характерный гул реактивных двигателей. За иллюминатором медленно поплыли причалы, стоящие возле них грузовые суда, танкеры. Некоторые из них имели довольно странную форму. Борта их были закруглены, как у подводной лодки, а посредине торчал высоченный плавник, как у акулы. На верху плавника было сооружение, напоминающее катер.

Тем временем экраноплан вырулил на фарватер и, поднимаясь, набирал скорость.

— Дедушка, мы уже взлетаем? — спросил Александр.

— Нет, внучек. Мы только выходим на подводные крылья.

— О! Как высоко поднялись. И скорость будь здоров! А с какой скоростью мы полетим?

— Шестьсот километров в час.

— А это быстрее звука?

— Нет. Экранопланы быстрее звука не летают.

— Жаль.

И тут внимание Саши привлёк странный катер, который они обгоняли. Он как бы парил над водой, держась на высоком киле.

— А как это он так держится? — удивился Александр.

— Это только малая часть огромного судна — его ходовая рубка. Всё остальное находится под водой, на глубине 10 — 20 метров. Оно имеет форму подводной лодки.

— Так оно может погружаться под воду?

— Нет. Рубка всегда остаётся наверху. А вот само судно может всплывать. У него есть балластные цистерны.

— А зачем так сделали?

— Чтобы уменьшить сопротивление движению. Под водой сопротивление меньше, чем над водой, так как не тратится энергия на образование волн. Ты заметил, что за этим судном волн практически нет? И не качает его совсем. Под водой качка отсутствует.

— Дедушка, мы взлетаем!

— Да, верно, есть отрыв. Мы в воздухе. Теперь полетим на высоте 3 — 4 метра, на воздушной подушке. Ты можешь включить видеоплеер в спинке кресла или подремать.

— Нет, спать я не хочу. Я буду смотреть на море, на берег.

— Берег нам виден не будет. Сейчас залив кончится, и мы полетим далеко от берега.

— Всё равно я буду смотреть, — упрямо заявил Александр.

Однако не прошло и десяти минут, как он и все Раковские уснули. В Москве была уже глубокая ночь.

Через пару часов показался берег Флориды. Он быстро приближался. По правому борту были уже видны небоскрёбы Майами-Бич, здание страховой кампании с электронными часами и гигантская 120-ти метровая статуя Христофора Колумба.

Ребята проснулись, когда экраноплан коснулся воды. Их слегка подбросило и качнуло. Саша глянул в иллюминатор.

— Ой! Кажется, я уснул! Мы уже прилетели.

— Перестань орать по-русски, — толкнул его в бок Валера. — Люди смотрят.

Александр виновато замолчал и стал смотреть в иллюминатор. Впереди он заметил, что-то очень напоминающее подводную лодку с маленькой оранжевой рубкой. Корпус лодки был чёрным, гладким, отливающим блеском как дельфинья кожа. Перед ней он заметил ещё одну лодку, а дальше ещё и ещё. Александр насчитал с десяток лодок. Все они чуть выступали из воды и были похожи на гирлянду огромных чёрных сосисок. Их тянул за собой здоровенный морской буксир.

— Дедушка, а это что?

— Это мягкие ёмкости с нефтью, внучек. Их буксируют в Майами. Теперь нет супертанкеров. Их заменили вот такие подводные нефтехранилища. В каждой этой «колбаске» по 2000 тонн сырой нефти или другой жидкости.

— А это не опасно? Ведь ёмкость может порваться и нефть выльется в море.

— Ну, такого ещё не было. Ёмкости сделаны из очень прочной ткани. Её волокна в пять раз прочнее стальных. При столкновении с судном они мягко прогнутся не разрываясь. Поэтому такие ёмкости безопасней, чем обычные металлические танкеры. Исключён и пожар на таком нефтевозе, так как он весь практически находится под водой, а в рубке смонтирована автоматическая система пожаротушения.

— Здорово придумали, — одобрил Саша. — А шторм не оторвёт эти «сосиски»?

— Нет. Они соединены достаточно прочно, а их колебания при большом волнении гораздо меньше, чем у надводных кораблей.

— А если нефть выкачать, тогда ёмкости сожмутся?

— Нет. Они двустенные. Между стенками закачивается вода под небольшим избыточным давлением. Поэтому ёмкости всегда имеют хорошо обтекаемую форму. Чем меньше нефти, тем больше воды. Внутренняя ёмкость сжимается, а внешняя остаётся надутой.

— Но ведь вода тяжелее нефти и ёмкость должна затонуть?

— Молодец, соображаешь в физике. Но ёмкость не утонет. В верхней её части имеется газовый пузырь, которым регулируют плавучесть. Воздух закачивается специальным компрессором, установленным в рубке. Впрочем, когда надо, эти ёмкости специально затапливают. Например, в порту их кладут на грунт, чтобы они не мешали судоходству, а затем откачивают нефть. В Майами из них сделано целое подводное нефтехранилище.

— А что теперь делают из нефти? Раньше гнали бензин, керосин, солярку, но теперь на бензине не ездят.

— Конечно. Сжигать нефть это варварство! Её осталось не так много на Земле, чтобы тратить так неразумно. Нефть это ценнейшее органическое сырьё для химической промышленности. Из неё делают пластмассы, синтетические ткани, разные растворители и ещё массу продуктов бытовой химии.

— Дедушка, мы входим в порт! Вон причалы. Мы останавливаемся.

Экраноплан грузно опустился в воду и медленно подошёл к пирсу. Вдали были видны красивые дома, пальмы, золотистые песчаные пляжи. Вода была прозрачной и отливала небесной лазурью. Подали трап и пассажиры заспешили на выход.

— Эх, искупаться бы сейчас! — сказал Валера, сходя на берег. Кажется, здесь жарковато!

— Скоро искупаешься, — ответил Евгений Робертович.

— А вон наш трейлер с лимузином стоит! — воскликнула Женя. — А рядом Том и Джерри! Они смотрят на нас. Том машет нам рукой! Пошли скорее! Они ждут нас.

— Не спеши, успеем. Я не могу так быстро, — запротестовал дедушка.

Они подошли к встречающим, поздоровались.

— Как долетели, шеф? — спросил Том.

— Нормально, — ответил Евгений Робертович. — Устал немного. А вы как тут? Как дела на вилле?

— Всё о’кей, шеф. Вилла в полном порядке. Марта не допустит, чтоб было что-то не так. Вы же её знаете.

— Кто такая Марта? — спросил тихонько Саша у Валеры.

— Это управляющая или экономка, точно не знаю. Она давно тут заправляет, следит за порядком, отдаёт распоряжения, подаёт на стол, за дедом ухаживает. Он же у нас холостой.

— А чего же он на ней не женится?

Валера пожал плечами. — Зачем? Ему и так неплохо. Она же необразованная. А деду приходилось на разных приёмах бывать. Один раз даже у президента был на обеде. Не потащишь же её с собой! И потом, если он на ней женится, то ей вся вилла достанется в случае чего… Она на 24 года его моложе! А дед не хочет оставлять виллу прислуге.

— Вот познакомьтесь, — продолжал тем временем Евгений Робертович, указывая на Сашу. — Это мой внук, Алекс, из России… Вернее племянник… Хотя и это не верно. Он мой дядя — человек с того света. Ему больше ста лет, а он свеж как огурчик! Теперь он член нашей семьи. Прошу любить и жаловать.

Том и Джерри переглянулись. Они ничего не поняли из тирады шефа. То ли это шутка, то ли шеф не в своём уме? Трудная дорога, жара, мало ли что? Всякое может случиться на старости лет.

Том криво улыбнулся и кивнул головой, а Джерри так и осталась стоять с открытым ртом, подозрительно поглядывая то на шефа, то на Сашу. В разговор поспешил вмешаться Георгий Евгеньевич.

— Это действительно наш дальний родственник. Его недавно оживили в одной из клиник Сибири, и теперь он совсем один. Родители Саши давно умерли, поэтому он будет жить с нами.

Наконец Джерри, закрыв рот, кивнула и осипшим голосом произнесла. — Очень приятно… Джерри.

— Том, — представился её супруг и, открыв дверь трейлера, пригласил всех садиться.

На виллу

Евгений Робертович первым зашёл в трейлер и с явным удовольствием прилёг отдохнуть на лежаке, расположенном поперёк трейлера в передней части салона, нависающей над лимузином. Остальные сели в мягкие кресла возле окон.

В трейлере было прохладно. Работал кондиционер. По предложению Риты все переоделись, сняв с себя лишнюю одежду и надев короткие шорты и майки. Теперь они выглядели как настоящие американцы. Валера сразу полез в холодильник, достал оттуда баллон с пепси-кола и пару сэндвичей.

— Надо подкрепиться, — сказал он.

— И то верно, — поддержала Рита. — Берите молоко, йогурт, закуски. И она стала раздавать бутерброды с ветчиной, сыром и красной рыбой.

Георгий Евгеньевич достал бутыль «Фанты» и предложил отцу.

— Налей, сынок, стаканчик, не откажусь, — ответил Евгений Робертович.

Включили музыку, Саша расположился у окна и приготовился обозревать окрестности. Его немного клонило ко сну, но стакан шипучки взбодрил его и он с удовольствием принялся уминать бутерброды.

Том и Джерри сели в лимузин и автопоезд тронулся.

— А сколько нам ехать? — спросил Александр.

— Около получаса, — ответил Георгий Евгеньевич.

Ехали быстро. По дамбе Мак-Артура въехали в шумный и суетный Майами. Миновали речку, пригороды, тихий городок Кендалл и выскочили на автостраду. Трейлер шёл мягко покачиваясь. Передняя часть его, где разместился широкий двуспальный лежак, нависла над лимузином, образовав нечто вроде карниза. Всё вместе это выглядело как единый трёхосный автомобиль.

За окном мелькали плантации винограда, сои, арбузов и дынь. Они перемежались с фруктовыми садами, усадьбами, коттеджами, виллами. Вдоль шоссе и дальше, за виллами, росли экзотические для северян пальмы, кипарисы, платаны, секвойи. Шоссе было ровным, и трейлер шёл почти бесшумно. Временами мимо проносились заросли бананов, рощи грецкого ореха, но Саша не знал этих растений. Он просто с интересом смотрел на богатую южную флору, но больше его больше интересовали постройки.

Чего только не попадалось ему на глаза! Иное строение и за жильё-то принять было трудно. То перед ним проплывал сказочный средневековый замок с башенками, зубчатыми стенами, галереями. То он видел гигантский кристалл горного хрусталя, прилепившийся к подножью скалы и окружённый кристаллами поменьше. Кристалл был сделан из гладкого толстого стекла без всяких стыков и сверкал на солнце как настоящий. Другие постройки напоминали пещерный город — стоянку первобытного человека, с огромными гротами, нишами и выступами скал. Но всё это было подчинено какому-то неуловимому порядку, сложному художественному замыслу, гармонии. Это была архитектура свободных форм. Встречались и многоэтажные дома — терема, составленные из множества домиков поменьше, взгромоздившихся друг на друга. Каждый со своими окнами, крышами, балкончиками. Но и в этом беспорядке была своя красота хаоса. Александр не переставал удивляться увиденному.

— А у дедушки тоже красивая вилла? — спросил он Валеру.

— Ещё бы! — ответил тот.

— А на что она похожа?

— Приедем, увидишь.

Слева сквозь пальмы временами проглядывало море, пляжи и Саше не терпелось поскорей окунуться в морскую воду, ощутить её вкус и запах.

Ехали чуть больше получаса. Наконец подкатили к шикарной вилле на берегу моря. Ворота открылись автоматически, и лимузин с трейлером въехал во двор. Путешественники оживились. Александр вышел из трейлера и восхищённо озирался вокруг.