Бесплатный фрагмент - А вы верите в сверхъестественное?

От автора.

Существует множество вещей и явлений,

которые существуют вне зависимости от нас

и не зависимо от того верим мы в них,

или не верим. Они просто существуют.

Часть 1. Темнота за дверью

Глава 1. Встреча

Нет. То была не встреча со сверхъестественным. Это была самая обыкновенная встреча, после работы в парке. Самый обыкновенный город, самый обыкновенный парк. Ну хорошо, может быть и город не самый обыкновенный, все-таки, речь идет о Санкт-Петербурге. Да и парк не такой уж обыкновенный, разве могут быть в таком городе обыкновенные парки? То был солнечные летний день, когда мы встретились с Серегой в парке у Казанского собора.

Серегу я знаю давно. Мы познакомились во время нашего переезда в Санкт-Петербург. Приехали сюда мы из разных городов и ранее друг с другом знакомы не были. Я родился и вырос в городе, который называют колыбелью российского флота. Вспоминаете Петра I? Если нет, — то речь идет про Воронеж. Меня с детства привлекала архитектура Санкт-Петербурга, особенно мосты и каналы. Серега приехал из Ростова. Переехал в северную столицу по тем же соображения, плюс более высокие зарплаты. Все-таки, вторая столица.

Познакомились мы сразу после переезда, — снимали трехкомнатную квартиру на двоих. По комнате на брата и общий зал. Познакомились, подружились. С тех пор прошло уже более десяти лет. Теперь у меня своя квартира, свое семейство и у Сереги своя квартира и свое семейство. Во всяком случае, так у него было до недавнего времени. Детьми, в отличии от меня, Серега не обзавелся, да и жена у него, что называется, гражданская. Но вы не подумайте, у них все серьезно. Живут вместе более пяти лет. Ну опять-таки, — до недавнего времени. Раз в год, даже, теща, ну или кто она там ему, приезжает. На праздники. Я не сказал, что жена у Сереги откуда-то с Урала?

Для меня Урал всегда ассоциировался с Челябинском или Уфой, а эти города, по моему мнению, находятся далеко на севере страны. Сергей постоянно поправлял меня, — не на севере, а на Урале. Ну, на Урале — так на Урале, ему видней. Сказать конкретней откуда она приехала я не могу, как-то не вникал, но раньше жила где-то за Уралом. Немногочисленная диаспора северного народа. И праздники у них свои. Теща приезжала к нему постоянно в начале декабря, что там за праздники у них такие не знаю. И уезжала сразу после праздников, — ну перед самым Новым Годом. На праздники приезжала, да?

Сам же Серега к жене на родину не ездил ни разу, все планировал. Что такое планы все мы знаем: ожидание и реальность. А жена у него, нужно сказать, в силу своего воспитания, была очень покладистой. Хозяйственной. В холодильнике всегда еды было дня на два, как минимум, в квартире чистота и порядок, а главное в ее воспитании — муж всегда прав, — по тому, что он мужчина. Во как! Ну принято у них там так было. Да и Сергей человек был спокойный. Когда мы с ним только познакомились, в его характере я подметил хорошую черту, — не конфликтность. В споры он предпочитал не вступать и на все разногласия отвечал, подумав: «ну, так — значит так…» Он был начитанный, особенно на разные исторические темы, так что поговорить с ним всегда было приятно. Я, кстати, не знаю кто Серега был по образованию, как то, то же, не спрашивал его про это Но, не удивлюсь, если историк.

В общем, хоть брак у Сергея и гражданский был, но кто не знает — никогда б не подумал. Все хорошо у них с женой было. Ну опять-таки, до недавнего времени. А недавнее время началось пару месяцев назад. Когда жена от него уехала. Собрала вещи и уехала к себе на родину. Куда-то туда, за Урал. Уж не знаю, что у них там произошло, о таких вещах как-то не принято спрашивать. Вот я и не спрашивал. А Серега не рассказывал. Но последние пару месяцев жил он уже один. Если не считать кота. То был толстый кот средней паршивости по кличке Рубль. Кот у них завелся давно. Года два назад прибился. Взяли покормить, да так и прижился. В общем, жена ушла, а кот остался.

Глава 2. А ты веришь в Сверхъестественное?

Работал я тогда в центре Питера. Ну у Санкт-Петербурга центр то большой, но уточнять не буду. Серега работал не далеко от меня, поэтому Казанский собор был удобным местом для встречи в обеденный перерыв или после работы. Встречались мы не часто, во всяком случае, не так часто, как раньше. Все-таки, у каждого свои дела, свои заботы. Но пару раз в месяц мы с ним точно встречались. В этот раз мы встретились в обеденный перерыв. Июньский день был теплым, но не жарким. Мы взяли по бутылочке колы, сели на скамейку и какое-то время молча любовались фонтаном, искрящемся на солнце. Серега в последнее время был хмурым. Немного зарос щетиной, немного мятая футболка, немного не выспавшийся. Все не много, поэтому я не приставал с расспросами, а ждал, когда он сам начнет рассказывать. А рассказывать он начал с вопроса. Мы сидели, молчали, пили колу и смотрели на фонтан, поэтому, его вопрос моментально вывел меня из размышлений. Вывел из размышлений и ввел в раздумья.

— Слушай, а ты веришь в сверхъестественное?

— Чего? — я хорошо знал своего друга и услышать от него такой вопрос совершенно не ожидал.

— Ну в сверхъестественное, в то, чего быть не может или не должно, не знаю, как сказать правильно.

Мне, почему то, сразу вспомнилась антиматерия и черные дыры. Одни мы во вселенной или не одни? Есть пришельцы или нет их? Что скрывает правительство? Я говорил, что Сергей интересовался историей и был очень начитан разными историческими фактами. Но не только. Еще раньше, когда мы жили вместе на съемной квартире, вечерами любили поговорить про то, как устроена вселенная. Серега и тут был очень знающим. Астрономия, планеты и орбиты, расстояния и массы. Это, как и разные исторические даты, он знал безошибочно.

Серега, как будто угадал мои мысли, и решил уточнить вопрос.

— Да нет, я не о всяком космическом, я про другое. И не про зомби-апокалипсис. Как бы тебе объяснить? Ну домовые или полтергейсты. В такие вещи ты веришь?

Я задумался. Вспомнились мне истории о полтергейстах, показанные по первому каналу, которых в 90-ые годы снято было не меряно. Помните? Перед программой Время лет двадцать назад постоянно показывали истории про семьи и квартиры, в которых завелся полтергейст. Ну модно тогда это было. Был, кажется, еще и телефон горячей линии в студии центрального телевидения, куда можно было звонить в случаях, если у вас, вдруг, завелся полтергейст и вызвать на дом съемочную группу. Они приезжали, ставили оборудование. С ними выезжали всякие экстрасенсы, которых, то же, в 90-ые годы было что блох у Бобика. Приезжали, ставили оборудование, ходили по квартирам, размахивали руками, что-то пели, рассказывали жуткие истории о том, что видят они призрак древнего рыцаря ордена Тамплиеров, который озлобленный и оскорбленный пытается свести на тот свет жильцов злополучной квартиры. И камеры оставляли. Скрытые. Потом оказывалось, что были, по большей части, все это не благополучные семьи. С пьющими родителями, где дети требовали внимания, и что все эти летающие бутылки и горящие комоды дело рук самих детей этих квартир.

Поэтому я ответил осторожно, что не являюсь таким уж сторонником теории существования данных явлений, но с другой стороны, доказать отсутствие данных вещей, то же, никто не смог. В общем, думаю, что все это вполне возможно, но не так часто, как снимают на ютюбе.

— А почему ты спросил, — задал я, в свою очередь, вопрос Сереге.

— Да как бы тебе сказать. Понимаешь… После того, как моя бывшая, ну помнишь ее, да, ушла от меня, а вернее, уехала домой, ну туда, к себе на родину, ну да, куда-то туда, на Урал.

Как выяснилось, Серега, то же, не мог точно сказать откуда приехала его бывшая гражданская жена. Откуда-то оттуда. Оттуда, где сам он никогда не был и куда каждый год планировал поехать. Даже меня с собой звал, — поехали, поглядим, чего там у них. Выяснилось, что Серега не только не знал название городка или деревни, где родилась его супруга и откуда каждый год, перед Новым Годом, приезжала к нему теща, он даже не знал примерно где это место находится. То есть не знал ни чего: ни название населенного пункта, ни городка, ни большого города, рядом с которым этот городок или населенный пункт могли находиться. Ровным счетом не знал ни чего. Но каждый год он провожал тещу на вокзал, откуда у нее был билет до Челябинска.

— А что там? — как-то спросил я.

— А там сестра. У нее. А оттуда домой. Туда. К себе.

Вот и все. Куда-то туда уехала и его бывшая. И после ее отъезда в квартире у Сереги начали происходить странные вещи.

Глава 3. Сверхъестественное

— Понимаешь, как бы тебе объяснить, — продолжал Серега, — не то, чтобы я сам во все это верил. Вот я сижу сейчас тут с тобой. В парке. Лето. Солнышко. Вон дети играют, по дороге машины ездят, кругом люди. Я рассказываю и сам не верю. Но ночью другое дело. Я лежу у себя в квартире. На своем диване. После того, как жена от меня уехала, я не сплю в спальне, там кровать. Можешь считать меня сентиментальным, подкаблучником, — в общем, думай, что хочешь, но не могу я там спать. И я переехал в зал. На диван. Там телевизор, да и Wi-Fi лучше ловит, перед сном можно с ноутбуком посидеть. Да и чем плох диван? Ну, в общем, я туда перебрался. Сплю там. И кот там спит. На том же диване. В общем, просыпаться я стал по ночам. Да, я знаю, что время от времени все по ночам просыпаются, что, в принципе, это нормально. Дело в том, — как я просыпаюсь.

— и как ты просыпаешься?

— Я вскакиваю на кровати каждый день в час ночи. Или около того. Не открываю глаза, или не по естественным надобностям, а именно просыпаюсь от того, что каждую ночь мое спящее тело вдруг резко вскакивает и садится посередине дивана. Попробуй в такой позе не проснуться. И кот. Он смотрит куда-то поверх моей головы и шипит. И то ли от этого, то ли от чего-то еще, но у меня в эти моменты такое ясное ощущение, что сзади меня кто-то есть. Кто-то или что-то. Я проснулся, вернее вскочил посреди ночи, потом проснулся и сижу, как дурак посередине дивана, повернуться не могу, по тому, что страшно очень.

Я задумался, попытался представить эту ситуацию. Попытался и не смог. Серега мужик, не так, чтобы большой, но все-таки, служил в ВДВ, рост чуть ниже 180 см и с габаритами, из-за ширины плеч кажется гораздо ниже, чем есть на самом деле. И характер у него, как я уже говорил, — очень уравновешенный. Чтобы он проснулся, сидел посреди ночи поперек дивана и повернуться боялся. Пусть ночью. Пусть один. Но в своей же квартире, такое я себе представить не мог.

— Послушай, после долгого раздумья ответил я, — есть же и обратная сторона медали. С одной стороны, я знаю тебя, как человека нормального. При чем, нормального — с большой буквы. Но с другой стороны, — ты же сам признал, что на кровати в спальне больше не спишь, — так? Ну какой из этого можно сделать вывод? Возможно, ты и сам не осознаешь какой моральный отпечаток на тебя произвел уход Иры, — все-таки больше пяти лет вместе жили. Я дам тебе совет, но сразу скажу, что он тебе не понравится. Обратись к врачу. Бессонница еще никого не доводила до добра. Возможно, тут все дело в постоянном недосыпании, отсюда и чувство страха, кто знает к чему еще это может привести.

— Я так и думал, что ты мне это скажешь, — Серега обреченно вздохнул. Это еще не все. То, что я рассказал, началось еще в апреле. Недели через две после ухода Ирки. Он задумался, — ну да, как-то так, через неделю я перебрался спать на диван в зал, а еще через неделю начал просыпаться. Это не те вещи, о которых хочется кому-то рассказывать, а тем более делиться ими. Но что делать, — когда я понял, что само оно не пройдет, я обратился к врачу. Черт его знает, что за врач, скажу тебе сразу, естественно, пошел не в поликлинику по месту жительства, а в платную. Почитал в интернете, отзывы мне понравились. Врач выписал таблетки, — пошел в аптеку, купил. Засыпать стал лучше, вернее быстрее. Просыпаться стал реже. Гораздо реже. Уж, во всяком, случае, не каждую ночь, как раньше. По началу, все шло, вроде бы, хорошо. Но потом, другая началась штука. Прошло еще две недели, я уже стал забывать, потихоньку, про ночные кошмары. Но тут, как-то ночью проснулся, — нет, не сидящим по середине дивана, а по нужде. Ну что ты так на меня уставился? — отлить нужно было, что не понятного?! — Так вот, иду, а ты, кстати, квартиру мою помнишь, — комнаты, коридор?

Квартиру Серегину я помнил хорошо. Несколько раз все вместе Новый Год там встречали, на каждый день рождения приглашали, да и так, по случаю собирались и всегда у Сереги. Новый дом, девятый этаж. Огороженный тамбур на четыре квартиры. Сама квартира просторная. В правой части: кухня, ванная, туалет, а слева — зал с балконом. И от этого зала в правую часть ведет, мимо входной двери, длинный коридор. Метров в семь — восемь. Кто выдумал такую планировку не знаю, с другой стороны, это необычно, своего рода изюминка.

— Так вот, — продолжал Серега, — встал, — сходил по нужде, заодно на кухню зашел, воды попил. Возвращаюсь обратно на диван, все-таки ночь еще, до утра далеко. Иду по коридору, свет в туалете я специально не стал выключать, так чтобы, разглядеть что под ногами вполне можно было, иду, и вдруг аж волосы на затылке дыбом встали. Ни с того, ни с сего, ощущаю, почти физически, что сзади кто-то есть. Кто-то или что то, — но точно есть. И желание одно — добежать по этому коридору до зала, включить там свет и закрыть дверь. Переборол я это желание, оглянулся. Коридор в полутьме, но можно различить где дверь входная, где вешалка с одеждой, даже где ботинки стоят. И никого. Кстати, после того случая, ну, когда все началось, я замки на двери сменил. И две цепочки на дверь поставил. Одна приоткрыть дверь позволяет, а вторая — совсем в натяг, если не снять ее изнутри, то дверь, даже, на толщину пальца не приоткроешь. Не то, чтобы я Иру в чем-то подозревал, но все же. О чем я? — ах да, оглянулся, — коридор слабо виден, в коридоре, вроде как, никого. Но страшно все равно и сердце колотится. Я быстрым шагом в зал зашел, свет не стал включать, но не удержался, — настольную лампу включил, все-таки. К стене ее отвернул и до утра, кое как, с боку на бок проворочался. А на следующий день, вернее ночь, я снова проснулся от того, что как будто смотрит на меня кто-то. Бывало у тебя такое, — что чувствуешь на себе чей-то взгляд? Так вот, с таким ощущением я и проснулся. Глаза открыл, осматриваю комнату. Луна ярко светила, видно все: где чашка с вечера стоит, мышь от ноутбука, где тапочки стоят. И никого. Только смотрю, — а дверь из коридора в зал приоткрыта, и кот мой на кресле лежит, голову поднял и на дверь смотрит. Там щель небольшая, а в коридоре уже совсем темно, ничего не видно. Ночью то я не вставал, свет не включал. Да и точно помню, что дверь закрывал на ночь. Ну думаю, — мало ли. Может кот вставал, по квартире ночью ходил. Пошел я на кухню. Попил воды. Свет и в туалете, и в ванной включил, чтобы по темному коридору назад не идти. Иду и опять то же ощущение. Ну поклясться готов, что смотрит кто-то мне в затылок. Поворачиваюсь, — ни души. Свет то горит, еще раз повторю, — на этот раз хорошо все видно. Никого нет, пустой коридор. Но черт возьми, отчего ж так страшно то? Зашел я в зал, лампу настольную опять включил. Лег на диван. В общем, прошла и эта ночь.

Утром вернулся с работы, а кота нет. По всей квартире искал — нет кота. Видимо, он с оконной рамы балкона на эту дурацкую пожарную лестницу прыгнул, а по ней уже можно спуститься. От этой пожарной лестницы толку нет никакого, только гудит по ночам, когда сильный ветер дует. А расположена она на таком расстоянии от балкона, что в случае чего — только кот то и допрыгнет… В общем, кота я так и не дождался назад. Ждал, искал. На работе объявления распечатал и по всему двору расклеил. Но пропал кот. Ложусь спать, а на душе совсем тоскливо. Мало того, что в квартире черт знает, что творится, да еще и кот пропал. Но дверь входную я на все цепочки запер, а между коридорной дверью и залом я журнал свернул и в распор вставил, — чтобы в случае сквозняка или чего оно там, ночью дверь не открылась, и эта щель в коридор чернотой не зияла. И что? Снова я проснулся от ощущения что смотрит на меня кто-то. И звук такой. Знаешь, как будто ветер дует, и трава шелестит. Только в квартире ни ветра, ни тем более травы нет. Ну, про шелестение может мне со сна показалось, но вот дверь то — она точно открыта. А ведь я ее на ночь закрывал, да еще как закрывал. Уж на сей раз точно уверен. И кота нет, ну не кому ее открыть было ночью. Проснулся я, значит, сон, как рукой сняло. Лежу в темноте, присматриваюсь и прислушиваюсь. Шелест, вроде как прошел. А может и не было никакого шелеста. Ну, уже хорошо. Включил лампу настольную. Она мне уже, как родная стала. Свет загорелся, и мне на душе сразу полегчало, как будто камень сняли. Пошел в туалет, да на кухню водицу испить. Подхожу к двери, поискал глазами свернутую газету, которую в дверь вставлял, чтобы не открылась, — и не нашел. А куда бы она могла деться, если б упала? Ну ладно, думаю, — на обратном пути найду и снова в дверь вставлю, авось больше не откроется. Иду по коридору. Темно. Выключатель там в темноте не нашаришь. Ладно, думаю, — до ванной дойду и там свет включу, а потом в туалете и на всю ночь свет включенным оставлю. И тут вспомнил. И как током ударило. Я же на ночь свет и в ванной, и туалете оставлял. Я же туда специально, еще неделю назад, лампочки ввернул. Дорогие. Хорошие. Светодиодные. На три вата. Чтобы всю ночь горели и по счетчику не париться. А света нет. Темень стоит. Хотя в квартире то свет есть. Я же в зале лампу настольную включил. Да и сейчас, из коридора, я вижу, как она в зале светит. Так что ж тогда с лампами в туалете и в ванной случилось? Может забыл, да на ночь выключил? Или перегорели? Но что б сразу обе… Я это все думаю, а сам на негнущихся ногах вперед иду. По направлению кухни, уж там то свет точно будет, там люстра на шесть ламп. Ирке все готовить темно было. Подхожу к тому месту, где начинается ванная, а за ней туалет и коридор под прямым углом поворачивает на кухню. Подхожу и слышу, как вздыхает кто-то. Такой протяжный долгий вдох-выдох. Тихо. Но слышно отчетливо. Еще раз. И как будто, кто-то корм кошачий пересыпает. Я ж рублевую миску с кормом так и не убрал, все надеялся, что вернется. Показаться мне не могло, а возиться в квартире некому. Замки новые, две цепочки на двери! И ногой я что-то на полу зацепил. К удару приготовился, вот-вот сейчас боль придет в палец, аж глаза зажмурил. А боли нет, — зацепил что-то легкое. Нагнулся, подобрал — и оцепенел. Свернутая газета. И вот тут я окончательно проснулся. Стою с газетой в руках, сердце колотится. Непонятные звуки на кухне, погасший свет в ванной и туалете и газета. Та самая газета, которая в двери была — в двери, которая ведет в зал! Если б газета из дверного проема на пол и упала, то там бы на полу и лежала. Перетащить ее по длинному коридору, да за угол — это метров пять-шесть, никто не мог! Волосы на голове дыбом встали, а на кухне шуршание прекратилось. Настала в квартире полная тишина. И, как будто бы, даже воздух, вдруг, замер. Ну, какие уж тут могут быть приличия? — я развернулся и бегом к двери входной, с замками провозился, а цепочки там с секретом, впопыхах не откроешь, и пока я с дверью возился, звук услышал. Как будто бы, кто-то с кухни босяком по полу шлепает. Я не помню, но, по-моему, я даже вскрикнул, — и бегом в зал. Забегаю, и ногой, со всего маха, по столику с ноутбуком. И это хорошо! От удара голенью по столу, аж искры из глаз посыпались, забыл обо всем. А иначе сердце бы разорвалось от страха. Свет не горит. Лампа настольная выключена. А я пока на одной ноге прыгал, машинально лампу включил. Щелкнул выключатель, и лампа загорелась. Это что? Значит кто-то ее выключил? Стою, пытаюсь дух перевести. Нога все еще чертовски болит, аж мышцы судорогой сводит. И тут снова я услышал шаги. Те самые босые шлепки по ламиниту в коридоре. Я бегом к двери, дверь захлопнул. Она в зал открывается. Захлопнул, спиной привалился и стою, вслушиваюсь. Тишина. Или нет? — как будто слабое ворчание за дверью. Или кажется? Спине холодно стало. Как будто, дверь стала холодной. Или опять кажется? Но вот что точно не показалось, — дверь толкали. Ты понимаешь? — дверь из коридора в зал толкали, как будто открыть хотели. Уж это то я спиной точно чувствовал. Не сильно. Я вешу почти девяносто килограмм теперь. За два месяца, почти шесть килограмм наел, — попробуй сдвинь, но я чувствую толчки спиной. Я бегом на балкон. Там дверь на защелку изнутри закрывается. Защелка мощная, — сам ставил. Курить так до конца и не бросил, хоть и на электронные сигареты перешел. Иногда ночью после футбола, да выпитого кофе так и тянет обычную сигарету покурить. А там Иринка спит, что бы дым в квартиру не шел и ветром дверь не открыло, я эту щеколду вставил. Добежал, выскочил на балкон, закрыл щеколду. Вместо стекла пластик стоит. Не толстый, но уже не так просто разбить. Хоть какая-то защита. Стою, дрожу. И от страха, и от холода. Ну а как ты хотел, — то ж начало мая было. А в руках куртка, — видимо, пока я одной рукой пытался цепочку с коридорной двери снять, я машинально второй рукой куртку схватил. И тут слышу, — щелк — так щелкает выключатель настольной лампы. Звонко и уверенно. И темно совсем стало. Глубокая ночь, я, когда проснулся, даже на часы не посмотрел. Но очень темно за окном. Видимо, еще и тучи на небе. И, как будто бы снова шаги слышны, но уже в зале. Кто-то лбом в дверь балконную уперся. Я смотрю прямо перед собой в окно балкона, хорошо, что застеклил я его в свое время. Куртку натянул, дрожу. Нашел в кармане куртки сигареты. Пощупал, — пачка почти целая. Нащупал зажигалку в другом кармане. Слышу, — ножки стула в зале, что возле компьютерного стола, по полу зашуршали, — кто-то стул отодвинул, потом пружины дивана скрипнули, — как будто сел кто-то. И темно кругом.

Представляешь, — сидит глубокой ночью взрослый мужик под центнер весом у себя на балконе в одной куртке, поверх трусов? Сидит, курит и плачет. Представляешь? Хорошо, что этаж девятый, и на против дом, в нем восемь этажей. А не наоборот. А мне все равно в тот момент было. Я ж со страху чуть лужу под себя не налил. К слову, про лужу, я же до туалета так и не дошел. Нашел вазу на балконе. С декоративными цветами. Ирке дарил. На какой праздник, уже и не помню. Цветы вынул, использовал как туалетную вазу, натурально.

Так до утра и просидел. Всю пачку выкурил. Не то, что в квартиру вернуться, я, даже, встать боялся. Когда начало светать, то легче стало, наоборот, мысли появились, — не спятил ли я. Может все почудилось, а на кухне кот шуршал. Может он вернулся, так же, как ушел. Сидел на кухне, ел сухой корм. А я тут перепугался. Замерз, как цуцик, ног и спины не чувствую. Поднялся, когда уже совсем расцвело. Посмотрел сквозь стекло в зал, — никого.

Зашел в квартиру, умылся, выпил кофе и поехал на работу не побрившись. Вот после этого то, я и решил тебе рассказать, совета спросить. Раньше как-то не решался. Еще раз скажу, — не легко о таких вещах в слух говорить. Даже, лучшему другу. Ну, что молчишь?

А что я мог ответить?

Мы попрощались с Серегой, так как кончился обеденный перерыв, и пора было возвращаться на работу. Он ушел повеселевшим, видимо, ему действительно нужно было выговориться. А я ушел в своих мрачных мыслях. Что тут правда, а что нет? Могло ли такое показаться нормальному человеку, тем более Сергею? Мы договорились созвониться на неделе, а в пятницу встретиться. Что в пятницу я к Сереге вечером заеду. Заеду и на месте все посмотрю. Только вот не дожили мы до пятницы. Вернее, Серега до нее не дожил…

На следующее утро я приехал на работу, хотел сразу, как встану позвонить Сергею, но закрутился и забыл. А потом позвонили мне. Только вот уже совсем не Серега. Звонил мне следователь из полиции. Сказал, что дело важное и срочное. И не терпит отлагательств. Что мне надлежит явиться в полицейский участок, по адресу, и до обеда это никак не может подождать. От пояснений следователь отказался, сказав, что ни каких пояснений по телефону он давать не будет, но обещал объяснить все при личной встрече. И я поехал. Догадывался ли я, о чем, вернее о ком пойдет речь? Да, догадывался, но поверить боялся. Но следователь все поставил на свои места. С номера погибшего, того самого Сергея, на мой сотовый было более 30 (!!!) звонков за минувшую ночь. Даже на голосовом автоответчике Серега оставил для меня несколько сообщений. Некоторые из них мне дали прослушать. Говорил он быстро и не связно. Просил меня приехать. Потом еще раз звонил и просил меня приехать срочно. Немедленно! Просил меня приехать и, хотя бы постоять за дверью. Кричал что ему страшно. И голос, такой голос забудешь не скоро. Не каждый человек способен кричать таким голосом, тем более не Серега. Кричал что на этот раз видел ЭТО. Макс, Я ЭТО видел! — кричал он в трубку, помоги мне! Кричал, что он заперся на балконе, а ОНО, ходит в зале и смотрит прямо не него, что их разделяет все го лишь оконное стекло. Но я не мог приехать… Я не слышал. Чтобы ночные звонки не будили, а время от времени кто-то ошибается и звонит посреди ночи, я поставил телефон на автоматический беззвучный режим. Мой Самсунг автоматически каждый день с 23 до 7—30 становится «тихим». А до утра Серега не выдержал. По версии милиции, он пытался допрыгнуть с балкона до пожарной лестницы. Но, в отличии от Рубля, Сереге это не удалось.

Впрочем, про Рубля я милиции говорить не стал.

Глава 4. Эпилог

На этом история заканчивается. Но не совсем. Через неделю мне снова позвонили из милиции. Опять тот же следователь. Сказал, что по сколько, родственников в городе, готовых в ближайшее время приехать в бывшую Серегину квартиру нет, а по тому, прошу приехать Вас, в качестве понятого. Я не стал ни о чем его спрашивать. Я просто приехал. Оказалось, что Серегин сосед, теперь уже бывший сосед, позвонил в полицию и пожаловался на постоянный ночной шум, который он слышит каждую ночь из бывшей Серегиной квартиры. Шум раздавался на кухне. Кто-то там гремел посудой, включал кран, а вода, ударяясь о металлическую раковину сильно шумит. И воду включают как-то не понятно. Как будто, дети балуются. Включат-выключат, и снова, и снова. А ведь в квартире быть никого не могло. Ключи изъяла полиция, дверь опечатали. Полиция там была еще до меня, приехали сразу после звонка соседа. Приехали, сняли печать. И нашли беспорядок на кухне, следы от воды на полу в коридоре и царапины на двери, ведущий из коридора в зал. А ведь до этого ни каких следов на двери не было, полиция тщательно все осмотрела. Узнали про кота, меня спрашивали, куда делся Серегин кот и мог ли его кот оставить на двери такие следы. Но что там Рубль? — он был обычным дворовым котом, а следы на двери были глубокие, и лапа с когтями, судя по следам, походила скорей на медвежью, чем на кошачью. Спрашивали про бывшую Серегину сожительницу, назвали ее так и мне, почему то, стало обидно за них. Ведь, все-таки, пять лет прожили. Или больше? Где она я не знал. Не знала и полиция…

Второй эпилог. Последний

Буквально, через пару дней после этого случая с полицией, мне позвонила Ирина. Ириной мы звали ее с Серегой за глаза. Полное имя у нее было Ариадна. Что за имена у них такие, за Уралом? Я не стал ее ни о чем спрашивать. Она звонила и рыдала в трубку. За пять лет я слышал первые ее эмоции, ранее она никогда не доходила до них. Она спрашивала, что с Сергеем, — я еще подумал, зачем спрашивает, ведь, судя по голосу, она уже все знает. Я рассказал ей что мог. Кратко. Без подробностей. Она слушала и рыдала. Сквозь всхлипывания говорила, что это ее вина. Что она не хотела, чтобы все зашло так далеко. Что она не думала или не подумала. Я не понял, что она имела ввиду, но спрашивать ее ни о чем не стал. И больше я ее никогда не слышал.

Часть 2. Бункер

Глава 1. В поисках интересного

Меня всегда влекло все необычное. Ну а кого нет? Хочется острых ощущений, но без особого риска. Хочется ярких впечатлений, но без затрат. Ходить в горы, — накладно, да и время нужно. На рыбалку? — так я не любитель. И вот, я нашел для себя доступное хобби. Называлось оно — индустриальный туризм. Или городской туризм. Это не я придумал, я передаю то название, под которым услышал, так что, если вы знаете это развлечение под каким-то иным названием, — не пеняйте. Суть такого туризма заключалось в следующем: найти в городе, или в его окрестностях, что-то необычное, найти и посетить. Это может быть здание и территория заброшенного завода, — а почему нет? Или старое заброшенное бомбоубежище, — пусть там и сохранилось, помимо стен с потолком, еще несколько прогнивших вентиляционных труб, — все равно, хоть что-то.

Я в то время работал старшим менеджером отдела продаж в одном магазине, занимавшимся продажей запчастей к отечественным автомобилям. Менеджеров в этом магазине было всего два. Я и Иван. Помимо нас был один грузчик Илья и два директора, державших этот магазин на паях. Магазин, к слову, держался на плаву еле-еле. Но корпоративны начальство устраивало часто и с размахом, делая следующий день после проведения корпоративна, а то и два дня, выходными. Старший менеджер и корпоративны, пожалуй, это все, что держало меня в той фирме. Ибо, зарплату платили не вовремя и не много. Вот я и нашел для себя хобби. Нужно же как-то отдыхать менеджеру отдела продаж, тем более старшему.

В поисках подобных развлечений, я просмотрел кучу форумов, посвященных данной тематике. Я искал информацию о тех самых «объектах», которые мог посетить без особого напряга. И нашел, но не места, а лучше, — группу молодых ребят, которые имели схожие интересы и называли себя «диггерами». Наверное, слышали, а если нет, диггеры — это люди, исследующие подземные коммуникации. Так пишет Википедия. Узнав их поближе, я для себя сделал вывод, что Википедия не совсем права. Диггеры не всегда исследуют, часто они просто лазают по каким-то подземным туннелям, будь то пещеры или искусственные сооружения, — лазают без всякой цели. Ну и ладно, так даже интересней.

Ребята попались молодые, веселые, общительные. Они не стали секретничать, на мой вопрос, — можно ли в следующий раз пойти с вами, ответили просто — пошли. Так я познакомился с Игорем, Женей, Дашей и Мариной. На вид обычные студенты не старше двадцати двух — двадцати трех лет. Вожака среди них не было, все решения принимали в дружных спорах и обсуждениях. Я сразу поинтересовался, — что нужно мне приобрести для похода, ибо уже читал что диггеры используют специальную снарягу, вплоть до ОЗК. Но мне сказали, что ничего такого не требуется, будет достаточно старой одежды, которую не жалко испачкать. Итак, выход был назначен на субботу.

Было лето и утро субботы выдалось теплым и солнечным. Я одел джинсы и футболку, запихнув в объемный городской рюкзак рабочую одежду, по сути те же джинсы и футболку, прихватив термос с чаем и фотоаппарат. Мы договорились встретиться в центре города на остановке, а дальше… дальше едем на автобусе. Куда я знал только примерно — в поселок городского типа, на расстоянии в час езды. На место встречи прибыли все, правда не все вовремя. К слову, нужно заметить, что девчонки приехали почти без опозданья, затем приехал Женя. А вот Игоря мы еле дождались.

Чуть больше часа в душном автобусе, толкаясь с дачниками и мы на месте. От автобусной остановки мы шли через рощицу, далее ребята свернули с основной тропинки в лес. Впереди шел Игорь. Шагал он уверенно, хотя тропа в лесу была едва заметна. Я не спрашивал куда мы идем, не то, чтобы мне было совсем не интересно, просто где-то читал, что новичку задавать вопросы о месте и цели похода — плохая примета. А уж у кого-как, но у диггеров примет хоть отбавляй. Это я на форуме вычитал, как и многое другое. Например, о том, что диггеры не пьют под землей. И о том, что прежде, чем спуститься под землю, диггеры опускают туда специальные датчики, которые показывают наличие ядовитых веществ в воздухе. Впрочем, об этом чуть позже.

Шли мы чуть более получаса. Нашей целью оказалась обычная поляна. Небольшая такая поляна. Может быть она и была когда-то похожа на что-то иное, но сейчас это было место в лесу, черт знает где, если честно, где стояла толи будка, толи гараж, сваренный из металлических листов. Когда-то это строение было покрашено в красный цвет, во всяком случае, мне так показалось. Но теперь, это было ржавое непонятно-что размерами, приблизительно, два на три метра. Тут я не выдержал и спросил, — собственно где мы есть и что это такое? Ибо, как мне показалось по началу, это хижина дяди Тома, явно не стоила того, чтобы вставать в субботу в семь утра, битый час потеть в автобусе, танцуя степ, дабы толстые дачники не оттоптали все мозоли на ногах, а потом еще сорок минут ковылять по лесу, чтобы увидеть этот сарай. На мой взгляд, эдаких сараев и в городе было не мало, собственно, я как раз подбирал слова, как бы менее эмоционально пояснить ребятам, что таких сараев и в городе есть до чертовой бабушки, так что и ехать никуда не нужно.

Глава 2. Бункер

— Это бункер!

Я так задумался, скрипя зубами от досады, краем глаза рассматривая своих компаньонов, и ругая себя последними словами, что это же мальчишки и девчонки. Подростки. А ты то… Ты взрослый мужик, почти тридцать пять. И куда ты с ними поперся? И чего ты от них ждал? До меня не сразу дошло, что это Даша ответила на мой вопрос, — «что это?»

Но воля-ваша, на бункер это было совершенно не похоже. Ну никак не похоже. Я видел бункеры на картинках. Я читал о них в книгах. Я смотрел про них передачи. Бункер — это большое сооружение, часто с гермоворотами или огромной металлической дверью. Стоят заброшенные бункеры на территориях военных частей. Естественно, тоже заброшенных. Но огороженных заборами, колючей проволокой, имеющих бетонный двор и старую будку от КПП. Тут же ничего такого не было. Был лес. Обычный лес. Деревья, трава, комары. И этот сарай. Это все было, но ни чего похожего на бывшую военную часть вокруг не наблюдалось.

— Да ладно, — сказал я, — какой еще бункер? Серьезно?!

— Серьезно! — Это уже ответил Игорь, — Если сомневаешься, подойди, да посмотри сам.

Только осторожно, добавила Марина, — там спуск крутой. И высоко очень. Женя, помоги ему посмотреть, а то темно внутри.

Я не решительно двинулся к этому сараю. Все-таки, он никак не вкладывался в мое представление о бункерах. Женя нагнал меня у входа. Входом была обычная металлическая дверь, чудом державшаяся на проржавевших петлях.

Внутри был полумрак. Солнечный свет проникал в щели, созданные временем в стенах и потолке. Я немного постоял, ожидая, пока глаза после солнечного света привыкнут к полумраку. Женя стоял рядом и крепко, до боли, сжимал мою руку в области локтя. Так, вдвоем, мы подошли к какой-то непонятной круглой штуковине, которая находилась по центру этого металлического строения. Со стороны эта круглая штуковина напоминала унитаз. Не так, чтобы как две капли воды, нет. Но отдаленно была на него похожа. Да и само это строение, в целом, походило, скорей на туалет, чем на бункер. Ну представьте: кругом лес, нет ни дороги, ни тропинки, в этом лесу какая-то поляна, на которой стоит покосившийся металлический сарай, примерно два на три метра, с покосившейся дверью, а за дверью, по центру сарая, какая-то круглая ерунда выступает прямо из земли. Ну что это, как не сортир?

Впрочем, сарай не оказался туалетом, а труба не была унитазом. Она была натурально — трубой. Трубой, уходящей вниз под землю. Уходила она вниз черт знает на сколько метров, дневного света, попадавшего внутрь сарая, было недостаточно, чтобы рассмотреть, что там в трубе, он в нее, практически, не попадал. Луч фонарика, который я достал из кармана рюкзака, осветил стены трубы, выхватил из темноты ступеньки лестницы, уходящие вниз и все, более внизу он не нашарил ничего. Впрочем, это был не аргумент, у меня в руках был самый обычный китайский фонарик, так что больших выводов от наружного осмотра я делать не стал.

Труба, действительно, уходила вниз под прямым углом, так что предостережение Жени оказалось не напрасным. Неосторожное любопытство могло привести к плачевным последствиям, особенно, учитывая то, что вокруг на несколько километров ни души, — только лес. «И это опасное место ничем не огорожено», — подумал я, осматривая окрестности уже более внимательно. Я покрутил головой по сторонам, выискивая какие-то признаки цивилизации, и наконец, обнаружил их. Кое-где, среди деревьев, виднелись одинокие бетонные столбы. Сам лес ни в коем случае нельзя было назвать непролазной чащобой, впрочем, я в таких местах и не бывал. Это обыкновенных хвойный лес, с редко растущими деревьями, между которых можно было пройти без особого труда. В лесу часто встречались поляны, где деревьев было мало и расстояние между деревьями были в несколько метров, на этих полянах, среди хвойных деревьев, росли березы и еще непонятные для меня деревья, я в них тот еще специалист. Вот и этот сарай стоял на такой поляне, которая была усеяна березами вперемешку с хвойными деревьями. И эти бетонные столбы, которые, вероятно, некогда были забором, при беглом взгляде, мало чем отличались от берез. Если не присматриваться — ни по чем не заметишь. Стволы некоторых берез были деформированы и в них угадывались следы металлической проволоки. «Значит, забор тут точно был, и относительно не давно», — сделал вывод я.

Пока я стоял и осматривался по сторонам, ребята устроили привал. Перекусив и попив воды, настроение у них заметно улучшилось. Ну да, конечно, ведь это была не вода.

— А как же правило диггеров — под землей не пить? — поинтересовался я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Так мы ж сейчас не под землей, — весело ответил за всех Игорь.

Ну да, — я вспомнил бородатый анекдот, что у нас за рулем, почти, никто не пьет. Но промолчал. В общем-то, это их дело. Если немного, то почему бы и нет. Проверкой воздуха внизу на наличие взрывоопасных и удушающих газов ребята, тоже, пренебрегли. Как я выяснил после, путем наблюдения и расспросов, что у них и оборудование такого не было и нет, впрочем, как не было и мыслей о том, что в шахте могут быть ядовитые вещества.

— Не первый раз вниз ходим, — сказала Даша, — еще ни разу не слышали, чтобы от этого кто-то умер.

Я не стал настаивать, все-таки, мое познание о диггерах было основано, исключительно, на данных, которые я почерпнул из интернета, а там, — сами понимаете, могут быть те еще специалисты. В общем, мы приготовили поближе фонари, сложили рюкзаки более компактно и приготовились к спуску вниз.

Первым спускался Игорь. Он аккуратно подошел к краю постамента, высотой чуть выше колена, который я с первого взгляда принял за унитаз. Дальше вниз вела труба. Игорь сел, нащупал ногой первую ступеньку, затем уперся о край трубы руками, перевернулся лицом к лестнице и начал спускаться. Мне было интересно посмотреть, как он спускается вниз, но ребята сразу предупредили, — спускаемся по одном и друг другу не мешаем, то есть один спускается, другие к краю не подходят. В трубе и так темно, — пояснили они, если все сразу вниз полезем, то первым будет совсем ничего не видно, а это плохо.

На спуск у Игоря ушло не больше двух-трех минут. Мне это показалось странным, так как на мой взгляд, шахта была глубокой и за такое короткое время спуститься вниз аккуратно было невозможно.

— Я внизу, давайте веревку, — раздался снизу голос Игоря.

После этого Женя достал из рюкзака объемистый моток бечевки. Я помог ему завязать узел вокруг ближайшей березы, ствол которой показался мне достаточно крепким. Женя начал завязывать хитрый узел, который больше походил на бант, поэтому, пришлось мне брать веревку в свои руки и затягивать настоящий морской узел. Я не так, чтобы знаток морских узлов, но Булинь знает каждый рыбак.

После того, как один конец веревки был надежно прикреплен к стволу березы, мы опустили другой конец в ствол колодца, где его поймал Игорь и закрепил внизу.

— Там дальше вниз уже ступеньки ведут. Потом, правда, опять будет несколько вертикальных лестниц, но на них уже поручни нормальные, не оторвутся. А сюда вода попадает, они проржавели сильно, — пояснил мне Женя.

Логично, мысленно похвалил я ребят. Какая-никакая, а страховка. Если ступенька не выдержит, то будет хоть какой-то шанс за канат ухватиться. Правда, узлов на канате не было, видимо, с узлами канат занимал много места в рюкзаке, но какой в нем смысл без узлов? На мой взгляд, без узлов подняться по этой веревке, тянущейся метров на десять — пятнадцать вертикально вверх, было не реально. Но лучше, чем ни чего. Да и почему в шахту первым спустился Игорь, а уж потом туда ушла веревка, для меня, тоже, осталось загадкой. Но свои сомнения я оставил при себе.

Вторым вниз спустился Женя. Следом полезли девчонки, а за ними стал спускаться я. Расстегнув верхнюю пуговицу на толстовке, я вставил в петлю ручку фонарика. Фонарь при спуске болтался и освещал все что угодно, кроме ступеней, ведущих вниз. Но, все-таки, это был хоть какой-то свет. Остальные спускались на ощупь. В прыгающем свете от фонаря я успел разглядеть ржавую металлическую трубу, с приваренными к ней железными скобами. Толщину металла трубы я не видел, но толщина самих скоб внушала уважение. Правда, места, где скобы были приварены к трубе, кое-где сильно проржавели, из-за чего некоторые скобы под моим весом слегка покачивались. Веревка, которую мы с Евгением опустили в трубу, не предусматривала крепление карабина, она просто болталась рядом со мной. В общем, от нее было больше вреда, чем пользы, — подумал я.

Спуск закончился металлическим балконом. Спустившись и немного осмотревшись, когда глаза привыкли к полумраку шахты, я обнаружил, что стою на металлическом выступе. Пожалуй, балкон — это не совсем подходящее слово, но как еще можно описать круглый выступ, который своим основанием крепился к металлической трубе, шедшей откуда-то снизу, и уходящей вниз черт знает на сколько? Луч китайского фонарика а-ля али экспресс, светил на честные десять метров, а эта труба уходила вниз гораздо глубже. На верху трубы находился этот самый круглый балкон, который был целиком сварен из металлических прутов, наверное, из тех же самых, из которых были сделаны скобы, по которым мы только что сюда спустились. Эти прутья были приварены к круглому основанию трубы на расстоянии сантиметров в десять один от другого. К этому основанию, все из тех же металлических прутьев, крепились перила. Высота перил была не меньше, чем полтора метра, а внизу, под этим балконом, была, натурально, черная пропасть.

Я остановился немного передохнуть, все-таки спуск вниз оказался не таким уж и легким, учитывая, что у меня на плечах висел рюкзак, в котором был объемистый термос с чаем, пакет с бутербродами (я взял еду из расчета на всех), два тяжелых фонаря с дополнительным аккумулятором к каждому. Судя по весу рюкзака, в нем, вероятней всего, находился, еще и мой рабочее-развлекательный ноутбук Samsung, который я, похоже, с вечера забыл вынуть из рюкзака. Я дал себе пару минут, чтобы восстановить дыхание, прежде чем двинуться дальше вниз за ребятами и стал осматриваться.

Посветив лучом фонаря на верх, я сделал вывод, что первоначальная шахта трубы, по которой мы только что спустились, не такая глубокая, как показалась мне сверху. На вряд ли, там было пятнадцать метров. Вероятней всего, в ней было метров семь — восемь. Диаметр трубы на верху был, примерно, полметра, или чуть больше. Но к низу, как раз недалеко от той платформы, на которой я стоял, труба резко расширялась. Там ее диаметр уже составлял около пяти метров.

— Отдохнул? — этот вопрос вернул меня в реальность.

Оглянувшись, я увидел, что ребята спустились вниз не все. На этом балконе мня дожидалась Марина. Удивительно, как я не заметил ее раньше.

— Отдохнул, ответил я. Куда дальше?

Глава 3. Вниз

Дальше я пошел следом за Мариной. На другой стороне круглого балкона начиналась лестница, ведущая вниз. В отличии от той лестницы, по которой мы спустились в шахту, она была более похожа на лестницу. Там были обыкновенные ступеньки и перила. Сама лестница витками по спирали уходила вниз. Спускаться по ней было гораздо приятней, все-таки, под ногами ступеньки, а не черная пустота.

Эта винтовая лестница сделала пять кругов, вокруг узкой металлической трубы, к которой она крепилась, а затем начинался пол. Пол радовал, так как ноги уже устали перешагивать со ступеньки на ступеньку, тем более, что ступеньки в этих лестницах сильно отличались от обычных лестничных ступенек в жилых домах.

Тут нас ждали остальные ребята. Если на верху, на том круглом балконе, которым заканчивался первый этап спуска в шахту, дневной свет еще проникал с поверхности, то тут уже царила кромешная темнота. Игорь и Женя освещали станы коридора фонарями и спорили куда идти дальше. Я тоже посветил на стены. Оказалось, что коридор в этом месте расходится сразу в три стороны.

В одну сторону коридор обрывался через пять-шесть шагов. Там его преграждала массивная металлическая гермодверь, которая была наглухо заклинена. В две другие стороны коридор уходил далеко, луч моего фонаря туда уже не доставал. Впрочем, у ребят фонари оказались еще проще, чем мой. Судя по всему, это были обычные фонарики, купленные в обычном хозяйственном магазине, что называется, — по случаю. А я-то на них надеялся…

Игорь с Женей решали по какому коридору нам нужно идти дальше, девчонки стояли молча, а я принялся изучать пол. Под толстым слоем налета из пыли и грязи, пол оказался бетонный.

Пока Даша с Мариной отдыхали, а я изучал конструкцию пола, в споре у ребят победил Игорь. Не случайно мне сразу показалось, что именно он лидер группы. Игорь повел нас по коридору, ведущему направо. Я для себя, на всякий случай, сделал пометку в голове, что, если стоять лицом к основному проходу, ведущему на верх к винтовой лестнице, то этот коридор вел в правую сторону.

Туннель, по которому нас повел Игорь, уходил далеко вглубь, никак не меньше, чем на сто метров. Естественно, что я ничем не замерял, это были мои субъективные ощущения. Высота потолка в коридоре была, приблизительно, около двух метров, и расстояние между стенами было чуть больше длинны вытянутых рук. В общем, это был довольно широкий коридор, чтобы отряд солдат в полном обмундировании по команде «бегом — марш» проследовал по нему. Ну а для каких целей еще мог быть построен этот бункер? Никаких боковых ответвлений от коридора не было, поэтому, мы все время шли прямо. Мне показалось, что пол, пусть под небольшим углом, но, все-таки, уходит вниз.

Воздух был застоявшимся, с еле заметным привкусом плесени. Но иных неприятных запахов, присущих многим подвалам, тут не было. Стены и пол покрывала пыль и засохшая грязь. Помимо грязи, на полу было много пожелтевшей засохшей листвы, которая непонятно как попала сюда. В остальном, в коридоре было чисто. Стены не были украшены ни какими похабными надписями в стиле, — «С (!) десь был Вася», следов граффити, присущих многим подземным сооружениям, которые я ранее посетил, тут, тоже, не наблюдалось. На потолке коридора, на равномерном расстоянии друг от друга, висели лампочки. Все лампочки были целыми. Но, естественно, не горели. Вероятней всего, бункер уже давно был обесточен. А может и нет, в любом случае, найти выключатель и проверить наличие электроэнергии мы не догадались. Вернее, я не догадался, судя по всему, ребятам такая мысль, даже, в голову не пришла. В общем, коридор выглядел так, как будто нога человека не ступала сюда уже давно.

Заканчивался коридор массивной гермодверью, которая была открыта настежь и болталась на одной верхней петле. Нижнюю петлю кто-то потрудился сбить. Интересно, — каким образом и кому это удалось, — подумал я. Не похоже, что тут был взрыв. Стены и потолок не выглядели помятыми, а сорвать с петель такую дверь, это же как нужно постараться! С тех пор, как мы спустились вниз по винтовой лестнице, никакого источника освещения, кроме наших фонариков, не было, мы продвигались вперед медленно, внимательно смотря под ноги и с интересом обследуя стены коридора.

За гермодверью снова оказалась развилка из трех коридоров. Те коридоры были уже значительней уже предыдущего, но во всем остальном являлись точной его копией. Похоже, что строители особой фантазией не отличались. Вообще, тут было все похоже друг на друга. Особенно, в кромешной темноте, которая давила на нас со всех сторон.

Дойдя до развилки, Игорь остановился и спросил, обращаясь сразу ко всем:

— Ну, какие будут мнения? Куда нам идти?

Голос его глухо отдавался от стен, но эхо не отразилось. Странно, подумал я, — если тут большинство конструкций состоит из металла, то куда делось эхо? Или тонны земли, лежавшие между трубой, в которую было вмонтировано это сооружение и поверхностью земли сводили на нет эффект отражения звука от поверхности металла?

— А куда мы вообще идем? — поинтересовался я.

— Мы ищем дно. То есть, самую глубокую его точку, — весело пояснила мне Марина.

— Мы уже несколько раз спускаемся в этот бункер, добавила Даша, — но так и не нашли где он кончается.

Женя предложил идти дальше по коридору, то есть не сворачивать ни влево, ни вправо, а продолжать идти прямо. На этот раз, Игорь, без спора, согласился с ним. И мы снова двинулись в путь. Стены коридора, по которому мы продвигались теперь, были узкими. Их ширина не превышала пол метра, а потолок был высотой не более ста восьмидесяти сантиметров. Ребята были высокие и им приходилось пригибаться, чтобы не стукнуться головой о потолок, а мне приходилось идти, почти-что, боком. Мой рост немного ниже ста семидесяти пяти сантиметров, но в плечах я гораздо шире Игоря и Жени вместе взятых. Легче всех было идти девчонкам. Они были не высокие и стройные, так что, их не стесняли ни стены, ни потолок. Правда, у них на двоих был один фонарик, которым светила Марина. Но, поскольку они шли посередине, то чувствовали себя вполне комфортно. Во всяком случае, мне так показалось.

А вот про себя я так сказать никак не мог. Не берусь утверждать, было ли заметно мое внутреннее состояние со стороны, но стены на меня начинали давить. Временами, я как будто бы, чувствовал тонны земли, которые нависали над головой. Да еще эти длинные туннели, которые отдаляли нас от выхода на поверхность и кромешная темнота. Я шел последним, так что видел спину, ну и не только спину, идущей впереди меня Даши. Хорошо, что ее джинсы, плотно обтягивающие не только ноги, немного вносили оптимизма в мою нарастающую клаустрофобию.

Клаустрофобию, как таковую, я в себе никогда раньше не замечал, ну а с другой стороны, я никогда еще не оказывался в таком тоннеле, так что проверить ранее страдаю я ей или нет, возможности у меня не имелось. Наверное, все-таки, никакой клаустрофобии у меня нет, а если и есть, то не больше, чем в любом другом обычном человеке. Так что, я продолжал идти дальше, а не бросился с криком обратно на поверхность. Впрочем, и очутиться одному в этой окружающей нас темноте, никакого желания у меня не было. Темнота плотным кольцом окружала луч фонаря, а всюду, куда не попадал свет, была пустота. Вероятно, сложно понять, чем отличается темнота от пустоты, но шагая по той трубе, вслед за ребятами, я был уверен, что понимал суть вещей.

— Ты как там? — Внезапно повернулась ко мне Даша, не останавливаясь и не сбавляя шага. На ее лице была легкая улыбка. Даже, слегка, заботливая. Во всяком случае, мне тогда так показалось. Она, как будто, почувствовала спиной мой взгляд, а может и чем пониже спины.

Наши глаза встретились, я выдавил из себя ответную улыбку, и сказал, что со мной все нормально. Слегка некомфортно под землей, с непривычки, но, думаю, это скоро пройдет. Говоря это, я осознал, что какое-то время, борясь с боязнью замкнутого пространства, темнотой и пустотой, которая смыкалась у меня за спиной тут же, стоило мне только повернуться назад и посветить туда фонарем, я сконцентрировал все внимание на облегающих фигуру джинсах Даши. После того, как я поворачивался назад и освещал лучом фонаря дорогу позади себя, снова поворачиваться к этой пустоте спиной мне было очень некомфортно. А если честно, мне было страшно. Поэтому, я старался не смотреть назад. И светил только на джинсы Даши. Наверное, в тени, которую луч моего фонаря отбрасывал впереди нее, девушка догадалось на что именно нацелен мой фонарик. Черт! — мысленно выругался я, нужно быть поаккуратнее. Но при этом, я сохранял спокойное выражение лица и улыбку, поверх этого выражения. Во всяком случае, я очень на это надеялся.

Несмотря на всю неловкость ситуации, после короткого разговора с Дашей мне стало немного легче. Перестали давить стены и потолок, даже темнота, на какое-то время, перестала казаться пустой. Я вышел из оцепенения. А может быть, просто мой организм адаптировался под землей.

Я посветил фонарем на циферблат часов. Часы показывали час дня, не случайно мой организм подсказывал, что пришло время обеда. Итого, по моим подсчетам, мы без малого два часа блуждали по подземным туннелям. Правду говорят, что под землей время течет медленней.

Туннель, тем временем, вывел нас в просторный тамбур. Тамбур разветвлялся сразу на четыре коридора, и мы решили заглянуть во все. Ближайшим к нам оказался правый коридор, наш осмотр начался с него. Но, пройдя по нему несколько шагов, уткнулись в очередную гермодверь, которая, в отличии от большинства других дверей, была заперта. Дверь была ржавой, покосившейся на бок, но держалась надежно. На двери был круглый металлический поручень, очевидно, он должен был открывать и закрывать замок в двери. Мы попробовали его покрутить, но безрезультатно.

Другой коридор резко уходил влево. Пройдя по нему несколько шагов, мы поняли, что коридор имеет дугообразную форму. Причем, изгибался он так резко, что в нескольких шагах впереди луч фонаря постоянно выхватывал стену коридора. Проследовав шагов сто по этому коридору, мы решили оставить его на потом и вернулись обратно в тамбур. Оставалось еще два коридора, в которые мы не успели заглянуть.

Один из них упирался в стену, рядом с которой находился пожарный щит. На щите уцелело конусообразное пустое ведро, выкрашенное в ярко красный цвет и рукоятка от топора. Металлической части топора нигде не было видно, но деревянная рукоятка висела на пожарном щиту, рядом с ведром. Справа от этого щита мы обнаружили лестницу, ведущую наверх. Лестница упиралась в металлический люк. Крышка люка была прикрыта, но, вопреки нашим опасениям, она открылась без труда. За люком располагалась небольшая комната, где с трудом умещались две металлические панцирные койки без матрацев и деревянный стол посередине.

Потолок в комнате был угрожающе низким, даже нашим девушкам приходилось пригибать голову, чего уж говорить об Игоре с Женей, которым пришлось согнуться, почти, на половину своего роста. Комната выглядела не большой по габаритам, примерно, два — на два метра. На полу валялись старые газеты, которые, буквально, рассыпались в руках. На одной стене висел прямоугольный деревянным щит, к нему огромными канцелярскими кнопками, которые уже сто лет ни где не использовались, было прикреплено множество мелких бумажек. На бумажках было что-то написано, но чернила давно выцвели, а подчерк был на столько корявым, что ни единого слова разобрать дне удалось.

На противоположной стене комнаты находилось окно. Маленькое квадратное окно, с наглухо запыленным стеклом. Луч фонаря не пробивал толстенный слой пыли, скопившейся, судя по всему, на обратной стороне окна, а по тому, что находилось за ним разглядеть было невозможно. Но, учитывая, сколько раз мы спускались все глубже и глубже, это окно точно не выходило на улицу. И это было первое окно, которое мы встретили в туннелях бункера. Больше в комнате ничего интересного не оказалось. Выходя из комнаты обратно в тамбур, я поймал лучом фонаря лампочку, свисающую с потолка, чуть ли не до самого стола. Я остановился и поискал выключатель. Он нашелся возле входной двери. Выключатель имел необычную форму, он не был похож на обыкновенные выключатели, которые мы привыкли видеть. Этот выключатель был круглым, похожим на ручку старого радиоприемника. Я повернул ручку вправо, раздался щелчок, а потом лампочка над столом моргнула раз, другой, третий и комната озарилась тусклым светом. Ребята, которые уже вышли из комнаты спускались по лестнице обратно в тамбур, вернулись ко мне. В том, что бункер обесточен, мы все были уверены. И наличие лампочки освещения порадовало нас, почти, как дневной свет.

Спустившись обратно в тамбур, мы пошли по последнему коридору. Коридор был длинной в несколько шагов, после чего заворачивал под прямым углом вправо. Сразу за поворотом был люк, от которого вела лестница вниз. Постояв и посмотрев на люк, мы решили вернуться в комнату, где горела лампочка и располагались две койки со столом. Лучшего места для обеда, в наших условиях, найти было сложно. А время обеда уже давно наступило.

Вернувшись в комнату, где по-прежнему над столом тускло горела одинокая лампочка, мы расселись на двух койках и принялись за еду. От моих домашних бутербродов ребята отказались. У них с собой были бургеры, купленные по дороге и большая бутылка колы, в которую, судя по всему, было щедро добавлено что-то спиртосодержащее. После еды настроение заметно улучшилось.

— Так глубоко мы еще ни разу не заходили, — весело сообщила Марина, запивая свой бургер из бутылки с колосодержащим напитком.

Какое-то время мы молча сидели, давая отдых уставшим ногам. Ребята стали строить версии кем и для каких целей был построен этот бункер. Я сидел молча и в обсуждениях не учувствовал. Меня больше занимали другие мысли. Конечно, исследование этого бункера было более чем интересным занятием, но начинали терзать смутные сомнения. Экипировки у моих компаньонов не было никакой. В их жидких рюкзаках, судя по виду, вряд ли могло уместиться что-то полезное. В общем, они не были похожи на опытных исследователей заброшенных туннелей. Не такими я их представлял.

Под столом, среди старых, выцветших газет, я нашел помятую алюминиевую кружку и обломок воскового карандаша. Я подобрал их с пола и покрутил в руках. На обратной стороне кружки были выбиты четыре буквы: СССР. Сейчас таких уже не найдешь. Я запихнул кружку в рюкзак, а карандаш сунул в карман куртки. Нужно будет ставить пометки на стенах, чтобы на обратном пути не заблудиться. Мысленно я обругал себя, что не подумал об этом раньше и пытался в уме восстановить лабиринты коридоров, по которым мы сюда пришли. Почему-то, у меня было такое чувство, что кроме меня никто не думал о том, как мы будем возвращаться обратно.

— Ну, что, исследователи, — пошли дальше? — хватая свой рюкзак, спросил Игорь.

Пустая бутылка из-под колы валялась на полу, похоже, что чай пил только я.

Глава 4. Тут кто-то есть

Мы поднялись с коек, взяли вещи и по одному стали выходить из комнаты и спускаться в тамбур. Я вышел последним и щелкнул выключателем. «Уходя гасите свет» — было привито мне с детства. Перед тем, как выключить свет, я решил вынуть из рюкзака найденную кружку и оставить ее тут. Кружка мне понравилась, я люблю такие вещи, но в рюкзаке был ноутбук, а его соседство с кружкой было опасным. Я достал кружку, посмотрел на нее и поставил на стол. «Если не забуду, то на обратном пути нужно будет обязательно забрать ее», — подумал я.

Спустившись в тамбур, Игорь, который снова возглавил наш отряд, повернул направо в тот коридор, который заканчивался лестницей вниз. Лестница опустила нас еще глубже под землю и вывела в новый тоннель. Он был шире, чем коридоры на верху, но воздух тут был спертым. Запах плесени усилился. А еще тут было сыро. У меня на лбу, уже через несколько шагов, выступили крупные капли пота. Дышать становилось труднее. В отличии от других коридоров, по которым мы сегодня прошли, стены этого тоннеля были неровные. Судя по всему, тут не было ни бетона, ни металла, этот проход был пробит в камне. Кое-где, стены сильно осыпались, нам приходилось обходить такие места. С правой, от нас, стороны коридора на равном расстоянии друг от друга, из пола торчали обломанные металлические стержни, высотой около сорока сантиметров. Посередине коридора, на всю его длину, шел закрытый металлический короб. Я, даже, предположить не мог для каких целей был пробит в скальной породе этот тоннель.

Пол в тоннеле шел наклонно, примерно, под углом в сорок пять градусов уходил вниз. Мы спускались, держась руками за короб, как за перила. Пройдя еще шагов сто вперед, шедшие впереди Игорь с Женей, обнаружили, что дальше пол затоплен водой. Причем, уже через несколько метров, уровень воды поднимался где-то до середины стены. Это выше груди, — подумал я. Никакой специальной экипировки у нас с собой не было, и нам пришлось развернуться назад.

Мы вернулись обратно в тамбур. Оставался последний коридор, который уходил вперед по крутой дуге. Стены этого коридора были круглые, впрочем, как и потолок. Создавалось впечатление, что мы движемся внутри огромной, круглой трубы. Вдоль всего пути, нас сопровождали толстые мотки кабелей, которые были закреплены под потолком тоннеля.

Минут через пять, тоннель привел нас в очередной тамбур, из которого шло две двери. Справа оказалась закрытая гермодверь. Слева и справа от этой двери были маленькие круглые оконца, больше походившие на иллюминаторы. Стекла в обоих окнах оказались целые. И, при детальном рассмотрении, это оказались не обычные оконные стекла, они были изготовлены из какого-то толстенного материала. Они не пропускали сквозь себя свет от фонарей. На этой гермодвери краска почти не облупилась, и мы смогли рассмотреть на ней многочисленные знаки.

На верху, посередине двери, примерно на уровне глаз, была нанесена большая буква «Д». Ниже крупными буквами были написаны два слова, оба заканчивались несколькими восклицательными знаками: «Внимание!!!» «Опасно!!!». Под этими надписями, в треугольниках на желтом фоне, были нанесены знаки радиационной, бактериологической и химической опасности. Я знал их еще с армейских времен. «Не хватает только черепа с костями, и надписи: не лезь — убьет», которая красовалась раньше на всех трансформаторных будках, — подумал я.

Раз в эту комнату вход был закрыт, нам оставалось только исследовать вторую комнату. На двери, ведущей во вторую комнату, была табличка с надписью «душевая». К слову, дверь была открыта, при чем открыта так, что верхний угол ее, практически, впечатался в противоположную стену. На полу, под дверью, валялась вторая табличка с надписью «дезинфекция». Очевидно, при ударе двери об стену, табличка соскочила с нее и упала на пол.

Эта дверь не была похожа на гермодверь, которая закрывала проход во вторую комнату с иллюминаторами. Но и на обычную комнатную дверь она, тоже, не походила. Это была массивная металлическая дверь, имевшей самую обычную прямоугольную форму. И ручка на двери была ближе к обычной — не круг, который приходилось вращать, чтобы открыть гермодвери, встречавшиеся нам по дороге сюда, а обычная дверная ручка в форме буквы Г. Ну, не совсем обычная, а тоже из толстого металла, — похоже, что тут все было сделано на совесть.

Мы, по одному, стали входить в душевую. Я, как обычно, шел замыкающим и, когда перешагивал через дверной проем, то, почти физически почувствовал на своем затылке чей-то взгляд. Тяжелый, не добрый взгляд. Я резко обернулся, водя фонариком из стороны в сторону. Сзади никого не оказалось. Там был все тот же тамбур, выходивший в пустой коридор, и все та же гермодверь, ведущая во вторую комнату. Только теперь эта дверь не показалась мне запертой, со своего места я различал щель, толщиной в пол ладони, между самой дверью и дверным проемом. А ведь, при первом рассмотрении, мне показалось, что она полностью закрыта. Возможно, дело было в другом угле обзора. Как часто любил повторять один мой знакомый, — «посмотри на это под другим углом».

Ну что ж, под другим углом дверь была, скорее открыта, чем заперта. Возможно, мы это не доглядели сразу, когда осматривали ее, а может быть, нас отвлекли странные круглые окна с толстыми стеклами. При мысли о стеклах, я, как будто, заметил движение в одном из них. Но, как я не присматривался, больше ничего не увидел. Вероятно, моему затылку просто померещился тот пристальный, недобрый взгляд. В темноте, скажу я вам, мозг человека выкидывает чудеса и почище.

Следом за ребятами я вошел в дверной проем. Душевая комната оказалась просторной. Просторной и квадратной, метров десять на десять, никак не меньше. Вдоль ее стен стояли металлические столы, ножки которых заканчивались колесиками. В конце душевой комнаты было три двери. Я заглянул в каждую из них.

Дверь слева вела в маленькое помещение с крючками на стенах. Похоже, что это была гардеробная. Справа от нее находилась другая дверь, ведущая в небольшую комнату, с массивным круглым столом посередине. Стол имел форму правильного круга: толстый, стоящий на мощном основании, располагавшимся точно по центру круга. Над столом висел огромный светильник, по форме — один в один, напоминающий этот стол, только его ножка была вмонтирована в потолок. И вместо столешницы, всю его поверхность занимали лампочки, утыканные под разным углом, относительно друг — друга.

Такие столы, я, разве что в кино видел. Еще когда такое кино крутили только в видеосалонах. Годах в девяностых. Рядом со столом, вдоль стены, друг к другу жались металлические шкафы, с облупившейся белой краской. К слову, эта комната была вся от пола до потолка включительно, выкрашена в белый цвет. В этих шкафах стояли коробки. Я подошел поближе. В коробках лежали склянки, шприцы и пинцеты непонятной формы. В некоторых коробках, пожелтевшие и сгнившие от времени, валялись собранные в груду бинты и марли, а также, всякая ерунда, о назначении которой я боялся подумать. Повернувшись обратно к столу, я заметил на нем зажимы, заканчивающиеся кожаными ремешками. Они располагались так, чтобы зафиксировать бедолаге, оказавшемуся на том столе, руки, ноги, трос и голову. Судя по всему, это была операционная. Но кто и зачем поместил операционную в душевой комнате, мне было не понятно.

Последняя третья дверь вела в маленькую комнатенку. Где-то, два на три метра. Вдоль стены из пола торчали трубы и один уцелевший унитаз. Унитаз был маленьким, каким-то уж слишком маленьким. А из потолка свисали резиновые шланги, на которых местами уцелели душевые лейки. Лейки выглядели огромными, размером с подсолнух. Странная это была комната. Видимо, она-то и была душевой. Тогда какого черта на входной двери, ведущей сюда, было написано — «душевая», если сама душевая занимала малую часть от всего помещения внутри? Впрочем, тут было много чего странного.

Окончив осмотр комнат, я вернулся к ребятам. Мои спутники зашли в операционную, с большим круглым столом, да так там и зависли. Девчонки хватали из шкафов, идущих вдоль стен, шприцы и клизмы, пинцеты и какие-то инструменты, по форме сильно напоминающие пилы. Игорь нащупал кнопку включения на огромной лампе, над столом. Не знаю почему, но я в тот момент сильно испугался, что лампа загорится. Впрочем, этого не случилось. Несколько раз, пощелкав туда-сюда выключателем, он оставил свою затею.

Мы еще немного осмотрелись и стали собираться у выхода в тамбур. Мои часы показывали без двадцати четыре. На верху дело шло к вечеру, а значит, пора было и нам собираться. Да, время тут течет медленнее чем на поверхности, в который раз убедился я. Ребята решили, что на сегодня исследований хватит, а в следующие выходные, нужно будет вернуться сюда и исследовать другую сторону бункера. У входа было множество других коридоров, в которые мы так и не успели заглянуть.

— Ты с нами, Макс? — спросил меня Игорь.

Я ответил, что, естественно, я с ними! и улыбнулся.

Из «душевой» мы вернулись обратно в тамбур. Ребята, во главе с Игорем, колонной по одному начали выходить в длинный дугообразный коридор, похожий на трубу, по которому мы сюда попали. Проходя мимо гермодвери, я не удержался и попробовал ее сдвинуть. Я ухватился руками не за круглый поручень, а непосредственно нащупал пальцами край двери и потянул ее на себя. Много сил я не вкладывал, так как на результат особенно не надеялся, но дверь поддалась, издав при этом громкий, неприятный скрежет.

Ребята остановились и обернулись. Я стоял к ним боком, зажав между плечом и шеей фонарь, а руками держался за дверь. Мне удалось приоткрыть ее на добрый кулак.

— Ты что, открыл ее что ли? — удивленно спросила Даша, идущая, как всегда следом за Мариной.

— Ну ты монстр, Макс! — засмеявшись, Игорь протиснулся мимо ребят и первым подошел ко мне.

Мы столпились возле приоткрытой двери и стали светить фонарями в дверной проем. Лучи фонарей выхватывали из помещения предметы мебели. С виду это была самая обычная деревянная мебель. Практически все, что я видел раньше в бункере, было сделано из металла.

В этой комнате стояло несколько двухъярусных кроватей с матрасами, простынями и подушками. Возле кроватей виднелись аккуратные маленькие тумбы и кое-где такие же небольшие столики. В общем-то, много рассмотреть в эту щель нам не удалось. Я покрепче ухватился руками за край двери и дернул на себя, дверь не поддалась.

— Подожди, давай втроем попробуем, — сказал Игорь.

Игорь и Женя схватили дверь, и мы стали тянуть ее втроем. Дверь, по-прежнему, не поддавалась.

— Давай на счет три, — предложил я.

Игорь начал командовать:

— И раз, и два, и три! — на счет три мы вместе дернули дверь на себя. Нам удалось выиграть еще сантиметров пять.

— Давай еще раз, снова сказал Игорь.

Мы снова дернули дверь на счет три. На этот раз, нам удалось открыть ее, почти, на четверть дверного проема. Я посмотрел на пол. На полу, от нижнего угла двери шла глубокая борозда в форме полумесяца. Посветив лучом фонаря на дверь, на тот ее край, которым она крепилась к стене, я заметил, что из двух массивных петель, уцелела только одна нижняя. С верхней петли дверь была сорвана основательно. Видимо, соскочив с петли, дверь своим нижним углом уперлась в пол, и мы втроем протащили ее по нему. Нужно сказать, — что с трудом протащили. Добротные тут двери, снова подумал я.

Пока я изучал дверь, Игорь протиснулся в дверной проем и вошел в открывшуюся комнату, за ним вошли остальные. Я зашел последний, перед этим внимательно изучив в свете фонарика обратную сторону двери. Ту, которая была лицом к комнате. Эта массивная металлическая дверь, которую мы втроем с трудом смогли немного сдвинуть, — «а ведь большая половина веса двери приходилась на уцелевшую нижнюю петлю», была деформирована изнутри. Круглый металлический поручень, толщиной сантиметров в пять, был изогнут сразу в нескольких местах. И не просто изогнут. Местами он был выгнут наружу, местами вогнут внутрь. Причем, не просто погнут, в некоторых местах изгиб был на столько сильным, что поручень упирался в дверь, оставляя глубокие царапины на ее поверхности. «Это какие же нужны руки, чтобы так его погнуть, а потом еще суметь немного провернуть?» — подумал я. На самой двери, примерно на уровне живота, в нескольких местах были видны вмятины. Как будто кто-то сильный стучал в нее изнутри.

Зайдя в комнату, я огляделся. Посередине в несколько рядов стояли деревянные двухъярусные кровати. Я насчитал двенадцать спальных мест. Судя по размеру, эти кровати были детскими. На кроватях лежали матрасы и подушки. По всему полу были разбросаны поломанные игрушки: куклы с оторванными головами, плюшевые медведи без конечностей. На стенах висели цветные детские рисунки. Причем, эти рисунки сохранились хорошо. Они, как будто, были нарисованы недавно. Потолок и стены комнаты были окрашены в нежно-голубой цвет. По всей поверхности стен были нарисованы самолеты, облака и цветы с лепестками, похожими на ромашку. Рисунки были белого цвета и не большого размера. Все самолетики и ромашки были одинаковыми, наверняка их делали по трафарету.

Похоже, что эта комната предназначалась для детей. Не знаю, чего я ожидал увидеть в этом бункере, но точно не ее. Кто-то из ребят нашел выключатель и свет загорелся. Наверху, по центру комнаты, висела красивая люстра в форме глобуса, которая придавала освещению синеватый оттенок. По бокам от люстры-глобуса висели небольшие светильники. Все освещение в комнате исправно работало.

При свете лампочек, комнату удалось разглядеть гораздо лучше, чем под светом карманных фонарей. Помещение выглядело вполне жилым, в отличии от всего, что мы видели ранее. Мебель и постельные принадлежности казались целыми, без следов плесени и гниения. Постели были слегка скомканы, как будто еще недавно ими пользовались. На тумбах не было пыли, а кое-где на небольших столиках стояли краски и лежали листы бумаги с незаконченными детскими рисунками.

Мы разбрелись по комнате. Девушки рассматривали рисунки на стенах, Женя улегся на ближайшую кровать, закинув ноги на тумбочку, под его рост кровать была слишком мала. Меня больше заинтересовало содержание тумбочек. В них были карандаши, краски, наборы пластилина. Все это было в таких коробочках, которые сейчас уже не продавались. Похоже, что тут все сохранилось со времен СССР. И сохранилось хорошо, в некоторых стаканах отмокали кисти, и вода в них никуда не испарилась и не заплесневела, что удивляло больше всего. Судя по тому, что мы видели ранее, бункер был заброшен уже много лет.

Из общего беспорядка выделялась только одна кровать, стоящая в дальнем конце комнаты возле стены. Постель на ней была безукоризненно заправлена — подушка подбита, одеяло без складок.

— Какие-то страшные рисунки, — заметила Марина, — на многих изображены люди с мордами вместо лиц.

— Это противогазы, — проходя мимо нее, смеясь сказал Игорь.

Кроме тумб, меня заинтересовало небольшое окно, которое находилось в дальнем конце комнаты, рядом с той аккуратно-заправленной кроватью. Я подошел к окну. В соседней комнате за окном горел свет, по бокам комнаты стояли две койки с панцирной сеткой, посередине стоял стол, на стене в углу виднелась доска для записей. «Да это же та самая комната, в которой мы недавно обедали», — дошло до меня. Только вот я из нее выходил последним и точно выключил свет, — в последнем я был уверен на сто процентов. Я помнил щелчок выключатели и темноту. И еще, перед уходом, я выложил кружку на стол, в этом я, тоже был уверен. А теперь ее на столе не было, впрочем, как не было ее и под столом.

Ко мне подошел Игорь и поинтересовался, — на что я смотрю. Про кружку я не стал рассказывать, но про выключенный свет, который теперь горел, я сказал.

— Ну, значит не выключил, — не задумываясь ответил он.

Игорь, похоже, вообще мало задумывался. Да и вообще, чем дольше я находился в компании этих ребят, тем больше был уверен, что они все не сильно-то задумываются. Не были они похожи на диггеров, в моем представлении. Ни экипировки, ни нормальных фонарей у них не было. Судя по тому, как они ориентировались в коридорах этого бункера, раньше они его так глубоко не исследовали. И при этом, никто из них не подумал о самом главном. Если никто не знает дорогу, — «то как мы возвращаться-то будем?» Метки я начал ставить недавно, а до этого времени, напетляли мы по коридорам прилично. Тут, конечно, не лабиринт, но лишний час, а то и больше, мы запросто могли потерять в поисках обратной дороги. А нарезать уставшему лишние круги — удовольствие ниже среднего.

Пока я прибывал в своих мыслях, смотря в окно комнаты, Игорь увидел тетрадь на кровати. На той самой кровати, что была аккуратно застелена. Это оказалась верхняя из двухъярусных коек. Игорь был высоким парнем, он мог бы встать на носочки и дотянуться до тетради рукой, но вместо этого, парень стал подниматься по лестнице, прикрепленной к кровати. Поднявшись на две или три ступеньки вверх, он протянул руку за тетрадью.

— Черт возьми, что это? — с этими словами Игорь что-то поднял с кровати и показывал нам на вытянутой руке.

Остальные вряд ли рассмотрели, но я стоял к нему ближе всех и смог рассмотреть огромную крысу, которую он держал за хвост. Головы у крысы не было. С одного бока отсутствовал клок шерсти. «Похоже на следы зубов», — подумал я. Зрелище было не из приятных, пока девчонки не успели рассмотреть, что Игорь держал в руках, я посоветовал ему выбросить эту гадость. Он, смеясь, бросил крысу обратно на постель. Затем дотянулся рукой до тетради и взял ее. Стоя на лестнице, он перелистывал страницы.

— Да это же дневник! — сказал Игорь. Детский, — добавил он. — Тут какие-то ужасы описаны, хмурился Игорь, листая тетрадь. — «После укола, Саше стало плохо. У нее пошла кровь носом, и она начала на всех кидаться. Катя долго стучала в окно дежурки. Прибежали солдаты и вывели Сашу за дверь. Больше мы ее не видели», — зачитал он отрывок из дневника.

В этот момент в дальнем конце комнаты что-то щелкнуло и свет погас. В помещении стало совершенно темно, единственный тусклый свет проникал сквозь иллюминатор, ведущий в соседнюю комнату с койками. Пока я пытался достать свой фонарик из внутреннего кармана куртки, мне показалось, что в освещенном окне что-то промелькнуло. И тут Игорь резко вскрикнул:

— Аааа! Эта сука меня укусила!

Раздался сухой треск, и он свалился с лестницы на пол, снова громко закричав. Девчонки стояли как вкопанные. Женя, попытавшись встать с кровати, ударился о верхнюю перекладину головой и остался сидеть. Быстрее всех свой фонарик достал я. Подбежав к Игорю, я увидел его лежащим на полу, он обхватил ногу обеими руками и корчился от боли.

— Тварь! Ах ты ж тварь! — шипел он сквозь зубы.

Я попробовал его поднять. Не смотря на худощавое телосложение, парень оказался гораздо тяжелее, чем я ожидал.

— Осторожно, нога, — закричал Игорь, когда я пытался помочь ему сесть.

Светя под ноги фонарем, к нам подбежал Женя.

— Что случилось? — спросил он, — голос у него дрожал, как и фонарь в руках.

— Нога, прохрипел Игорь, морщась от боли.

— Помоги мне его поднять, давай положим его на кровать, попросил я.

Кто-то из девчонок взвизгнула.

— Вы слышали это? Кто-то пробежал мимо меня, — Судя по голосу, это была Марина, — кажется, босяком, — добавила она.

— Мне здесь не нравится, давайте отсюда уйдем! — это уже была Даша.

— Куда мы уйдем?! — мой ответ прозвучал грубо, — у Игоря что-то с ногой, нужно посмотреть. Идти он не сможет, — добавил я, стараясь смягчить свой тон.

— Свет нужен нормальный, добавил Женя.

На этот раз, шлепанье босых ног услышал и я. Снова завизжали девчонки. Мне тут тоже не нравилось. Игорь сидел на полу и мычал от боли.

— Хорошо, давайте вернемся в душевую, предложил я, — там, вроде лампочка горела в какой-то из комнат. Все же лучше, чем фонарем светить. Девчонки, стойте на месте. Жень, помоги мне поднять его.

Вдвоем мы поставили Игоря на ногу, вторую ногу он согнул и держал на весу. Подхватив его под руки, мы понесли к двери. Игорь помогал нам тащить себя, подпрыгивая на одной ноге. Я перекинул его руку себе через плечо, второй рукой обхватил пострадавшего за пояс, ухватившись за ремень джинсов. Весь его вес пришелся на меня, поэтому дорогу освещал Женя. Луч его фонаря выхватывал из темноты — то мои ноги, то пол чуть впереди них, то потолок, то вообще черт знает, что. А под ногами то и дело попадались разбросанные детские игрушки. Споткнуться о них в такой темноте было не долго.

— Куда ты светишь? — обратился я к Жене, опять гораздо грубее, чем планировал. — Под ноги свети, не видно же ни черта.

Пока мы ковыляли до двери, Марина достала свой фонарь. Видимо, когда свет в комнате зажегся, все, кроме меня, расслабились и убрали свои фонарики за ненадобностью.

— А дверь то! — кажется это была Даша. В этой фразе слышался и вопрос, и восклицание одновременно.

Игорь, уставший прыгать на одной ноге, отталкивался ей гораздо реже. На один его прыжок приходилось три — четыре моих шага, фактически, я тащил его на себе. Моя шея, под весом его руки согнулась, и голова смотрела под ноги, куда изредка светил фонарем Женя. Евгений теперь бежал впереди нас, нести Игоря вдвоем было неудобно. Он первый подбежал к двери.

— Дверь, Макс, дверь закрыта! — закричал он.

— Что значит закрыта? — я остановился.

— Дверь закрыта, — повторил Женя.

В это поверить я не мог!

— Подойди к нам, подержи Игоря, — попросил я.

Передав Игоря Жене, я достал свой фонарь и подошел к двери. Она, действительно, была закрыта. Причем, на этот раз, никакой щели между дверью и дверным проемом не было. Массивная гермодверь наглухо закрывала комнату. Но этого быть не может! Я помнил, с каким трудом мы втроем, смогли ее лишь немного приоткрыть. И скрежет при этом стоял будь — здоров, когда нижний край двери волочился по полу. Не услышать такой грохот мы не могли. И сама дверь была вставлена в верхнюю дверную петлю.

Сколько же нужно было человек, чтобы поднять утяжелённую гермодверь и вставить ее обратно в паз, я не представлял. И вряд ли, это можно сделать быстро и по-тихому, тем более в полной темноте. По всей вероятности, дверь закрылась, пока мы отвлеклись на Игоря. Кстати, как он там? Я посветил лучом фонаря на парней, Игорь уже сидел на полу, обнимая ногу, видимо Женя устал его держать. Повернувшись обратно к двери, я попробовал ее толкнуть или повернуть ручку. Дверь не поддалась, ручка не вращалась, как я уже заметил, она была сильно погнута и в одном месте упиралась в дверь. Сомневаться не приходилось, это была та самая дверь, через которую мы сюда вошли. Только теперь, она была плотно закрыта…

Я обернулся к своим спутникам. Игорь, по-прежнему, баюкал ногу и мычал. Женя стоял рядом с ним, что называется, — стоял, впав в ступор. Девчонки стояли чуть в стороне, обняв друг друга смотрели на меня.

— Закрыта? спросил кто-то из них.

Да, черт возьми, закрыта! — я с трудом подавил эти слова. — Закрыто, спокойным тоном подтвердил я.

— И не открывается? — кажется, это была Марина.

Ответить второй раз спокойно у меня вряд ли бы получилось. Поэтому, я крепче сжал зубы, посветил лучом фонаря на Женю, потом перевел фонарь на ближайшую кровать. Прикинул расстояние, — метров пять, не больше. Если дверь, все-таки, откроется и придется бежать, много времени не потеряем. А на полу сидеть не дело, да и ногу Игоря нужно было осмотреть. Я подошел к парням и сказал, обращаясь к Жене:

— Давай отнесем его на кровать, — кивком головы указывая в сторону Игоря.

Евгений смотрел на меня и молчал. Мне пришлось трижды повторить свой вопрос, прежде чем он понял, чего я от него хочу и помог мне перетащить Игоря на ближайшую постель. Под голову и ногу пострадавшему мы положили подушки.

— Посмотрите, что у него с ногой, — сказал я, обращаясь к девушкам, а сам вернулся к запертой двери.

Замка и засова на ней, я не увидел. Видимо, весь запирающий механизм находился внутри двери. Безрезультатно попробовав еще раз толкнуть ее, я стал исследовать стены слева и справа от двери. В темноте мы могли ошибиться, возможно мы сюда вошли через другую дверь. Я дошел до угла комнаты, вдоль левой стены. На стене не было ничего. Я вернулся обратно к двери и пошел от нее вдоль правой стены.

Вся стена была в детских рисунках, на которых, действительно, часто встречались люди с головами, похожими на противогаз. Еще, вдоль стены мне попалось два небольших столика с поделками из пластилина. Я дошел до угла. Второй двери, ведущей из комнаты в тамбур, не было…

Я подошел к кровати, на которую мы положили Игоря, ребята стояли вокруг него. Сам Игорь выглядел неважно. Из плотно сжатых век катились слезы, на лбу выступили крупные капли пота, лицо было бледным.

— Что у него с ногой? — спросил я.

— Болит, — ответила за всех Даша.

Понятно. Ногу они не смотрели, оставили это для меня. Я осторожно закатал Игорю джинсы, стараясь не касаться до больной ноги. Но, даже это вызвало сильную боль. Игорь зажмурился еще сильней и застонал.

Кое-как освободив ему ногу, я бегло осмотрел ее. Я не врач, но вряд ли тут вывих. Лодыжка была повернута под углом, нога распухла и посинела. Скорей всего, это перелом.

— Потерпи, нужно снять кроссовок, — сказал я, обращаясь к пострадавшему.

Осторожно это сделать у меня не получилось, хотя я старался, как мог. Игорь стонал и вскрикивал.

— Ой, как она распухла, — сказала Даша, когда мне удалось стащить с Игоря кроссовок. Что с ним?

— Откуда мне знать, я ж не врач, — проворчал я, — похоже на перелом.

— Много ты переломов видел? — ехидно спросил Женя, — может это вывих только.

— Может и вывих, беззлобно ответил я, — но вряд ли.

Мы сели вокруг пострадавшего и стали решать, что делать дальше. Про себя я отметил, что шлепанья босых ног по полу больше не слышно, а это уже хорошо. Открыв свой рюкзак, я порылся в нем. В моем рюкзаке всегда лежала упаковка таблеток ибупрофена, мало ли, — где встретишь головную боль. Да и при простуде они тоже помогали, во всяком случае, на какое-то время снимали жар. Таблетки оказались на месте. Выдавив из упаковки на ладонь сразу четыре штуки, я протянул их Игорю.

— На, выпей. Должно помочь.

Даша достала из рюкзака маленькую пластиковую бутыль с водой и дала ее Игорю. Он запил таблетки, сделал еще несколько глотков воды и вернул бутыль обратно. Некоторое время после этого мы стояли молча. Даже Игорь перестал стонать, хотя, в данном случае, таблетки скорей давали надежду, чем избавляли от боли. Но и это было лучше, чем ничего. Я еще раз внимательно осмотрел его ногу и заметил кое-что новое, то, что изначально ускользнуло от моих глаз. Над стопой, там, где начинался подъем ноги, виднелся красный полукруг. В нескольких местах он сочился кровью. Это очень походило на след от укуса, и я вспомнил слова Игоря, перед тем, как он упал с лестницы.

— Ты сказал, что кто-то тебя укусил? — спросил я, обращаясь к нему.

Игорь снова наморщился, толи от боли, толи от воспоминаний.

— Да. Когда я залез на лестницу и стал перелистывать тетрадь, ногу пронзила острая боль, я посмотрел вниз и увидел девочку, лет десяти, она стояла внизу и впивалась зубами мне в лодыжку. Мы на несколько секунд встретились глазами, потом погас свет, а потом эта чертова ступенька сломалась, и я упал.

В комнате воцарилось молчание. Всем с трудом верилось в то, что сказал Игорь. Мы находились в непонятной комнате заброшенного бункера, на глубине черт знает сколько метров под землей. Да, в добавок ко всему, до этой комнаты мы несколько часов блуждали по темным коридорам. Откуда тут было взяться маленькой девочке? И тем не менее, на ноге у Игоря отчетливо виднелся след от укуса, парень не врал, да и топот босых ног по полу я слышал.

— Ты рассмотрел ее? — спросил я.

— Это была девочка с лицом старухи, — ответил Игорь. Она впилась мне зубами в ногу, а глазами смотрела в мои глаза. Как собака, — добавил он, — все произошло быстро, я не успел ее хорошо рассмотреть. Помню, что у нее были длинные, спутавшиеся волосы, в которых виднелось много седины и раскосые большие глаза. Больше я ничего не успел увидеть, свет потух, и я упал.

От этого рассказа мне стало совсем не по себе. Помимо того, что мы оказались глубоко под землей, в запертой комнате, без света, да еще и эта девочка или старуха. Нужно было выбираться отсюда.

Я оставил ребят сидеть возле Игоря, а сам, взяв фонарь, пошел исследовать помещение, в котором мы оказались. Возможно, там есть другие выходы, которых мы не заметили. Свет горел не долго, а мы осматривали тумбы и кровати, все остальное могли пропустить. Пройдя вдоль левой стены комнаты, я обнаружил, что это не обычная стена. Ее поверхность оказалась обита каким-то мягким, упругим материалом. Я обследовал правую стену, — то же самое. Да, комната эта и правда необычная. Кому понадобилось в этом бункере оборудовать помещение детскими кроватями и делать мягкие стены? Да еще и то окно, которое выходило в комнату с двумя койками. Посмотрев на окно, я увидел, что свет в комнате через стену уже не горел.

Мне тут все больше не нравилось. Слишком много случилось совпадений. Я вспомнил чувство, которое испытал в тот момент, когда мы первый раз прошли мимо этой комнаты, — тогда я не обратил внимание, что с обеих сторон от гермодвери были окна, поэтому не придал значения, списав все на нервы и темноту. Да и саму гермодверь мы исследовали всеми, и я готов был поклясться, что, когда мы в первый раз шли мимо этой комнаты по коридору, заканчивающемуся душевой, дверь в нее была плотно закрыта. Как сейчас. Вспомнил и шлепанье босых ног по полу, которое слышали мы все. Похоже, что тут внизу, окруженные темнотой, мы оказались не одни.

Оставалась последняя стена, которую я не осмотрел, та, которая находилась в дальнем конце комнаты. Подойдя к ней, я сразу увидел в свете фонаря, что в стене есть дверь. Самая обычная комнатная дверь. Открыв ее, я увидел маленькое помещение, вдоль одной стены которого располагались несколько умывальников, а вдоль другой стояло несколько ванн. Я покрутил кран на одном из умывальников, к моему удивлению, из крана полилась вода. Она текла тонкой струйкой и имела буроватый оттенок, поэтому сильно я не обрадовался.

Умывальников было четыре, а вот ванных было три. Вместо одной из них, в полу зияла дыра, заполненная водой. Нашарив лучом фонаря выключатель, я щелкнул им. В помещении загорелась лампочка. Сам плафон, под которым она находилась, проржавел, а по тому света в помещении было мало, но все равно, это было лучше, чем свет фонариков. В самой комнате с ваннами было очень сыро и заметно холодней, чем в соседней комнате с кроватями. Под электрическим светом, я рассмотрел длинное зеркало, тянувшееся вдоль всей стены с умывальниками. По зеркалу разбегалась паутина трещин, даже свое отражение в нем рассмотреть не удалось, а одна из раковин была забрызгана кровью. Капли уже высохли, но старыми не казались. В целом, несмотря на то, что эту комнату, пусть и тускло, но освещала лампа, тут было до омерзения неуютно.

Завершив осмотр, я вернулся к остальным. Ребята сидели на прежнем месте, шепотом переговариваясь друг с другом. «Странно, мысленно усмехнулся я», — раньше, блуждая по коридорам этого бункера, мы не задумывались и разговаривали в полный голос, а уж как девчонки смеялись… а теперь, вдруг, все перешли на шепот. Игорь лежал на кровати с закрытыми глазами, укрытый двумя одеялами. Зубы его были плотно сжаты, глаза закрыты. Но, судя по тому, как он ухватился в край одеяла, парень не спал.

— Ну что там? Ты поискал другие выходы? — спросил Женя.

— Поискал, но не нашел. Там дальше есть ванная. Там, кстати, из кранов вода течет, можно руки сполоснуть, если очень грязные, но пить ее я бы не стал.

— И все? больше выходов отсюда нет? — спросила Марина.

— Нет. Помимо гермодвери, единственная дверь, ведущая из этой комнаты, заканчивается ванной комнатой. Других дверей тут нет.

— Как вы думаете, дверь случайно закрылась или нас тут кто-то запер? — этот вопрос задала Даша.

Мы с Женей переглянулись. Парень явно не был дураком и, пока не впал в панику. Я мысленно это отметил.

— Мы втроем ее открыли, и то еле-еле. Она с петли соскочила и нижним углом в пол уперлась. Не могла она сама закрыться, — ответил он.

— Не могла, подтвердил я. Мало того, что не могла, ее же кто-то поднял и обратно в петлю вставил. Я вообще не представляю, какими усилиями это можно было сделать. Да еще быстро и бесшумно. Мы поняли, что она закрыта, только когда подбежали к ней.

— Значит нас тут кто-то запер, — подумав, решила Даша, — давайте попросим, чтобы они нас открыли.

— Кого просить-то?! Дверь заперта, внутри никого нет, а за пределами комнаты наши крики никто не услышит. Тут стены, небось, толстенные, — ответил за меня Женя.