Бесплатный фрагмент - А все так просто начиналось

Предисловие

Туман покрывал все вокруг — вырастая ниоткуда. Не стелился, а клубился — надуваясь и множась. За ним что-то было — нечто живое и загадочное. Оно приближалось к ней беззвучно, забирая свежесть утренней прохлады. И только его исключительно тяжелое дыхание, обдавало холодом…

Мурашки бежали по ее коже. Поднявшиеся волосинки на руках потрескивали, электризуясь и, как антенны, ловили его движения. То, чужое и жуткое, было совсем рядом — за этим густым, живым клубом, в ее оконном проеме. Оно смотрело, оно изучало.

Вошла кошка. Прошла мягкими лапками через всю комнату и запрыгнула в большое кресло, у самого окна, насторожилась… и, мяукнула. Едва уловимый звук, нежный и ласковый, спугнул устрашающую неизвестность — туман замер на форточке, шевельнул штору и упал…

Вел, задышала, провела рукой по лицу и вернулась в действительность. Перевернула лист книги, приготовленной для чтения, и лишь затем, опустила глаза от окна. Она увидела багетную раму картины, на ней тонкий лик девушки, бледной, испуганной и так похожей на сестру. В глазах поплыло, но это были не слезы — смешивались краски, образуя разноцветную жижу. Резко встряхнула головой.

Черные буквы на белом листе призывали к познанию.

— Все! — отбросив томик на прикроватный столик, проговорила Вел. — Пора отдохнуть! Пора. Люди! — крикнула она громко, вскочила с кровати: — Мы едем в отпуск! На море. И прямо сейчас!

Глава 1

Горизонт тонул в серых полутонах вечера. Ленно прятались последние краски заката. Уже совсем не было видно, где сливается даль. В эти моменты море становилось самым нежным и ласковым. Оно легко касалось, своим теплом, изящных пальчиков ног хрупкой фигурки, одиноко сидящей у самой кромки берега. Еле ощутимый ветерок играл ее черными, как ночь, волосами, ласкал загорелые плечи и, уносился, торопить ленивую волну. Ев смотрела вдаль, будто ожидая чего-то или кого-то за тонкой пеленой парующей воды. Стан ее был недвижим, и даже танец волос был едва уловим.

Появилась первая звезда и, найдя свое отражение в спокойной воде — заиграла, заблестела, любуясь собой. Просыпалась ночь, разбрасывая бриллианты по небу, купая их в теплой воде, играя отражениями.

Девушка пошевелилась, потянулась к воде и слегка, касаясь только кончиками пальцев поверхности, провела рукой по морскому шелку, наслаждаясь своим ощущением. Затем грациозно поднялась, легко и спокойно сделала несколько шагов вперед, ступая на пальчиках, боясь нарушить идиллию.

Она любила море. Любила его всегда — и оно любило ее. Их встречи были редки, впрочем, как и у большинства на этой планете. Но каждый год их свидания, в день приезда, являли собой особый ритуал — очищающий, оживляющий за год уставшую от мирской суеты душу…

— Привет! — проговорила, прямо на ухо, Вел.

— Что вы так долго? Скоро полночь! — укоризненно заметила Ев, повернув только голову.

— Еще есть пару минут, успеем, — одна из двух пришедших сняла сарафан, бросила его на свои босоножки.

— Теперь поплыли? — Ев торопилась осуществить давно задуманное и не обращала внимания на девичьи маневры, пристально высматривая кого-то вдали.

— Да, пора! — Вел глянула на часы и отдала их в руки третьей. Вдвоем забежали в воду, прямо по лунной дорожке, и немного проплыли.

— Вне времени и вне пространства! — проговорила Ев.

— Это что, твое желание?! — спросила Вел, посылая волну брызг в ее сторону и дрожа, пока еще не привыкнув к воде.

— Да нет. Просто мы вошли в воду вне времени и вне пространства, в 00:00.

— Точно! — согласилась Вел и подняла глаза к звездам, словно ловя этот миг, или наоборот, прося его продлить. Вздохнула, поняла, что теряет секунды и промерзает без движения, поплыла по кругу, водя за собою серебряную нить лунного света, сплетая в замысловатые узоры. Вода переливалась, тела девушек отливали блеском — и воображение рисовало их русалками, резвящимися в ночи. — Эдвард! Где же ты мой Эд! — крикнула, громко, не стесняясь.

— Совсем сбрендила… — поток воды облил ее, Ев приготовилась повторить, но передумала — опустилась в воду с головой и тут же вынырнула, сверкая в свете луны.

— Ты нашла себе кумира? — спросила, стоящая на берегу, Ан.

— А что? Все влюбляются! В певцов, в музыкантов, в актеров. Я что, не могу влюбиться в маленького, хорошенького вампирчика?

— Вот маленьким, его никак не назовешь! — неожиданно кусая ее за плечо, прошептала Ев.

— Меняешь вкусы? — Ан опять подала голос с берега. Она всегда пыталась поддеть подругу за увлечение книгами и тщательный отбор друзей, да и просто окружающих людей. Не злобно, а так, исподтишка, вставит колкость и замолчит, словно боясь задеть по-крупному и потерять ее.

— У девушки должен быть выбор! — ответила ей Вел, и, повернувшись к сестре, спросила: — А что мы по-настоящему будем загадывать?

— Давай любви — большой и вечной?!

— Большой и вечной? А давай!

Взявшись за руки, произнеся вслух желание, одновременно нырнули и проплыв еще немного в лунной дорожке, вернулись к берегу.

— Ан! Иди к нам, вода просто парная.

— Да нет. Спасибо! Это лето прохладное, не хочу болеть… — бурчала подруга.

— Ты просто трусиха! — поддразнивала ее Вел. — Жарче лета не было целый век!

— А тебе, откуда знать. — тихо проговорила Ан, от нечего делать, разгребая ногой песок. Девушки не услышали, или сделали вид, продолжая свое занятие:

— Суженый, ряженый, приди ко мне наряженный! — Ев, веселясь, вспомнила присказку, и вот они уже вдвоем причитали заклинание, перемешивая смехом, все громче и громче.

— Вот дурынды! Это у зеркала со свечой произносят. — крикнула им Ан.

— Интересно, чем это тебе не зеркало и свеча? — уже назло подруге, вторили: «суженый — ряженый, суженый — ряженый»…

Белые блики на воде колыхались и кружились в такт движений. Ев любовалась их игрой и меняющимся, сияющим рисунком, как вдруг, в морской черноте, проступил лик мужчины, чистый и добрый. Он отвернулся, но будто вспомнив нечто, вернул ей свой яркий взгляд. Ев вздрогнула. Его прекрасное лицо исказил ужас, а по мраморной коже потекли струйки крови.

Ев испуганно отогнала видение, ударив рукой по воде:

— Привидится же такое… — подумала она и, умыв лицо, подплыла к сестре.

— Сегодня Ивана Купала! — голос Вел, был спокоен, как у учительницы первоклассников, поясняющей трудное задание: — Сами древние боги велели искупаться в ночи. Иди, получи у природы свою часть красоты и вечной молодости. Смой с себя весь негатив, набравшийся за год. Скажи природе: «Здравствуй!» и она откроет тебе свои красоты.

— Мне моей хватит! — ответила Ан с берега, и немного помолчав, продолжила: — Вообще-то на Ивана, через костер прыгали и венки плели.

— Венок, допустим, мы тебе сплести еще успеем. А вот над костром попрыгали бы, но после купания. — смеялись сестры.

— Девочки! Выходите уже, пляж совсем пустой. Поздно, холодно. Вы уже синие.

Девушки действительно отдавали синевой, а брызги воды, которые они поднимали, были бриллиантовыми.

— Синие? Как брюлики? — спросила Вел.

— Нет, как сосульки! А вы не думаете, что сегодняшней ночью вся нечисть идет купаться?

— Что?

— Разные, там, змейки…

— Ой! Смотри, Ан, возле тебя кто-то ползет. Осторожно!

— Где? — начала «танцевать» на месте девушка, оглядываться по сторонам, и истерически вопить.

— Нигде! — пока подруга прыгала и наигранно кричала, вертя головой во все стороны, Вел, незаметно, подбежала, взяла ее за плечи, реально напугав девушку.

— Я же говорю, Ан — ты трусиха! — продолжая плескаться, крикнула Ев. — А змейки спят, спят, спят!

— Зато в воде еще разные чудища плавают: — не унималась Ан, злясь на них и стараясь взять себя в руки, успокоиться.

— Сама ты — чудище! — ответила Ев и запела, вспомнив старую песенку:

«Эй! Моряк! Ты слишком долго плавал,

Я тебя успела позабыть.

Мне теперь другой по нраву дьявол,

Его хочу любить!»…

— А полотенце-то, мы забыли! — крикнула ей сестра.

— Выхожу! Бррр, холодно! Бежим!

****

«…Туман настигал ее, становясь все плотнее и колючей. Она бежала и бежала, не видя вокруг себя ничего, кроме этого сбитого сгустка, все глубже запутываясь в нем, теряясь в направлениях. Страх начинал подбираться к горлу, сдавливая его настолько, что она, не только не могла позвать на помощь, но уже и дышать. Нежданно, сильная рука схватила ее за запястье, и вытянула на безлюдную площадь, старого, почти разрушенного города. Его бледное лицо тронула добрая улыбка:

— Все хорошо, солнышко, все хорошо! — почти шепотом произнес он, обдавая щеку теплом, а жар руки его успокаивал. Захотелось прижаться, согреться. А он уже удалялся, унося с собой жаждущую ее мглу»…

Вел вскочила, тяжело дыша: — Сон, всего лишь глупый сон!

Глава 2

Ольга обожала велюр в любом виде — драп или фетр, покрытый густым мягким ворсом, но больше всего — мягкую кожу, выделанную под бархат, обнимающую, защищающую, согревающую. Что же тут поделать, такими были ее, аристократические, замашки молодости!

«ВеЛюр!» — произносила она на французский манер, с гортанным «р». Он был для нее еще и неким символом жизни — долгой, но не вполне состоявшейся в плане безудержной, страстной любви. «ВеЛюр!» — только она знала истину постоянного присутствия его в ее жизни, только он походил на Вечную Любовь.

Застегнув последнюю пуговку на строгом, закрытом, почти монашеском платье, Ольга взяла длинный, золотой мундштук и повернула голову к открытому окну. Выпустила струйку дыма. Ай-Петри сбросила вниз лишние облака, и игриво выглядывала из них.

Лязг железного засова калитки, оповестил о приходе гостей. Грациозно подняв руку, женщина, закрыла окно, подхватила маленький саквояж и пошла к выходу, выпуская перед собой струйки дыма.

Утренний туман был увесистым, плотным занавесом, скрывающим всех соседей. Из него, величественно ступая, появились трое мужчин, как и она, одетые достаточно строго: в длинные черные сюртуки, застегнутые на одну пуговицу, белоснежные сорочки и в кристально начищенной обуви. Скуластые подбородки были единственной схожестью их лиц. Первый — чуть старше, и несколько ниже. За ним, плечом к плечу, два молодых, под два метра роста, красавца. Брюнет и блондин, хотя нет, второй скорее имел золотисто-русые волосы.

— Наконец-то! — вместо приветствия, холодно произнесла Ольга.

— И тебе здравствовать! — произнес светленький, и замер, убрав руки за спину.

— Прости, дороги. — сказал мужчина постарше: — Ты все-таки серьезно решила расстаться с этим домом?!

— Не могу долго мозолить глаза.

— Так жила бы в поместье, — заговорил брюнет, — соседей захочешь — не найдешь.

— Меня ограничивают в действиях?! — и тон, и взгляд отбили любую охоту говорить дальше, даже пояснить не правильно понятые слова.

— Упаси Бог! Мальчишки шутят. Где вещи? — старший, как некое балансирующее устройство, быстро перевел тему.

— В доме! — сбросив пепел, Ольга сделала шаг в сторону, пропуская их внутрь, и замерла, как статуя, подняв глаза к небу.

— Это все? — уточнил старший, появившись первым. На асфальте красовалось штук десять чемоданов, разных форм и размеров.

— Зеркало не забыли? — спросила она, смотря поверх их голов, даже не удосужившись проверить свой багаж.

— Как же мы могли?! Поедешь с водителем и вещами или потерпишь наше присутствие?

— С вами, Жан, с вами. Зеркало возьму в руки!

— Кто бы сомневался! — шепнул светленький темненькому, шествуя позади с поклажей.

Ольга на миг задержалась у калитки, прощаясь с домом. Вздохнув, подошла к машине, села на переднее место и взяла зеркало. Старший, Жан, сел за руль не проронив ни слова, и они отправились в путь, вторая машина последовала вслед за ними.

— Свет мой зеркальце, скажи! — усевшись, произнес светленький: — да всю правду доложи!

Ольга молчала, даже бровью не повела на его реплику, а он продолжал: — Ну, а зеркальце в ответ: «Ты прекрасна, спору нет! Только, Олечка, есть такая молоденькая, черненькая, стройненькая как березка!»

— Дэн! Не балагурь! — не поворачиваясь, перебила, достала сигарету, но передумав, убрала в бардачок. Брюнет толкнул его локтем и, не меняя серьезности на лице, заметил:

— А рыжик лучше!

— Ребята! — попытался остепенить их Жан.

— Эдгар! — перебив Жана, Ольга, не повернув головы, просто окликнула, остепенила, охлаждая пыл и веселость. — От тебя я не ожидала!

— Молодость! — произнес Жан и прибавил скорость. — Мама, скажи, так и будешь менять места обетования?

— Это не обсуждается!

— Но сейчас не те времена. — попытался поддержать отца Эд.

— Таковы правила! И кто дал вам право обсуждать МОИ действия?! — она поставила ударение на «мои» и сверкнула черными, как антрацит, глазами. Во всем ее виде читалась холодная отчужденность. Отвернувшись от парней, поправила волосы и закурила — давая всем своим видом понять, что сегодня ей, в особенности, не до шуток.

Холодок пробежал по салону. Парни сложили руки на груди, поджали выточенные губы, и уставились на знакомую до мелочей трассу.

****

«…Морозная ночь, звезды на черном небосводе, холодная, покрытая инеем могильная плита и рыжие волосы, горящие на снегу, как огонь»…

Очередной раз, отогнав видение, Ольга пару раз плотно прикрыла глаза, как бы сменяя картинку, и промолчала о нем. Сыну, а тем более внуку, говорить бесполезно, так зачем сотрясать воздух.

Глава 3

Рассвет пробивался первым лучом — тонкая нить упала на зеркало воды, пробежала по глади и взлетела обратно, открывая путь новым лучикам просыпающегося солнца. Одинокие нотки первых птиц смешивались с аккордами воды и ветра.

Утро. Остывший и отдохнувший песок постепенно заполнялся телами. На верху лестницы появилась фигурка. Ее нежное личико осветила улыбка, а в бездонных глазах, цвета моря, заиграли искорки счастья и любви — огоньки жизни. Волосы под золотом солнца сияли еще больше медью. Купальник, зеленого цвета, не был кричащим пятном, а подчеркивал стройность загорелого стана, оттенял волосы и гармонировал с глазами.

Не спеша, спустилась по лестнице, сняла босоножки и маленькой ножкой ступила на прохладный песок. Постояв мгновение, присела у самой кромки воды. Со стороны казалось — девушка не замечает вокруг никого и ничего. Но это только казалось. Ее внутренний мир был очень богат и разнообразен, тянулся к новому, незаметно подмечал нужное ей и только ей, отбрасывая лишнее, пустое, ненужное.

— Привет! — услышала Вел за спиной, легкое поскрипывание песка оповестило — рядом присели. «Привет, привет!» — подумала она и, естественно, не повернулась, мало ли кто с кем поздоровался. Воцарившееся молчание сзади, подсказало — пришедший один. За спиной пошевелились, вздохнули полной грудью:

«Сияло солнце в небесах,

Светило вовсю мочь,

Была светла морская гладь,

Как зеркало точь-в-точь,

Что очень странно — ведь тогда

Была глухая ночь…»

Процитировал приятным баритоном толстячка Траляля, Льюиса Керрола, и замолчал, в ожидании реакции. Девушка, приподняв брови, едва шевельнув губами, улыбнулась: «Алиса в зазеркалье!». Легкое любопытство пробежало внутри, но не настолько, чтобы начать разговор, поэтому глаза все также смотрели вперед. «Значит он один!» — подумала Вел, — «и голос приятный, что ж, подождем. Не ограничишься же ты этим. Хотя, скорее всего — это все на что ты горазд!»

Незнакомец заметил легкий интерес к его персоне, что было уже приятно, и решил продолжить:

«Она не была красавицей, но мужчины вряд ли отдавали себе в этом отчет. Широкоскулое, с точеным подбородком лицо, невольно приковывало к себе взгляд. Особенно глаза — чуть раскосые, светло зеленные, прозрачные, в оправе темных ресниц…» Он сделал небольшую паузу. Вел невольно, совсем чуть-чуть, склонила голову, слегка повернула к нему ушко. И он, восприняв это как знак, добавил: «Зеленые глаза — беспокойные, яркие. О, сколько в них своенравия и огня!»…

Вел изменила позу, облокотилась руками за спиной и вытянула вперед одну ножку. Не спешила повернуться, чтобы рассмотреть говорившего, не желая невольно спугнуть. А он смолк, ожидая от нее именно ответного внимания.

— Пожалуй об этом, я подумаю завтра! — бросила, усмехаясь, как только поняла, что продолжения не будет, намекая, он — не Ретт Батлер, а она…. Она не Скарлетт О, Хара.

Поднялась, грациозно потянулась и пошла к воде. Отплыв немного дальше от берега, чем обычно, медленно возвращалась, стараясь рассмотреть отдыхающих на берегу. Парень сидел чуть поодаль ее места, раскрепощено положив руки на ноги, согнутые в коленях и крутил мобильный телефон, спокойно смотря вдаль. Трудно было судить о его внешности, но то, что он был спортивного телосложения, сразу бросалось в глаза.

Выйдя из воды, встряхнула головой, став вполоборота к морю, взяла полотенце и промокнула только лицо. Постояв минуту, подняла свои вещи. На секунду, задержав взгляд на очках соседа по пляжу, опять улыбнулась: — И все же, я подумаю об этом завтра! — медленно пошла домой.

Вечер предвещал быть новым.

****

— Больше не пойду одна. — поднимаясь по лестнице к домику, думала Вел: — Все, буду будить, и тащить сестру с собой. Пусть высыпается на берегу, а то у нее, видите ли, отпуск! А у меня что — рыбалка?! Мы приехали загорать и купаться, купаться и загорать…

На секунду мысли улетели в никуда. Приостановилась, но сразу пошла дальше.

— Алиса и Скарлетт. Да, это что-то новенькое! Главное, что не о погоде и не банальная лесть. Кто он и какой он?! Высокий, с удлиненной стрижкой, ухоженными волосами. Глаза… А вот какие у него глаза? Очки модные, стильные… Сравнить меня со Скарлетт! — возмущенно подняла руку вверх, но тут же, прищурив глаза, улыбнулась, довольная тем, что хоть кто-то видит ее такой, как ее любимая героиня, из обожаемой книги. — Сравнить меня со Скарлетт! — повторила более мягко и самодовольно. — Стоп! Что это меня понесло…. Уж не перегрелась ли я?! — Все эти мысли неслись в ее голове с такой скоростью, что она не могла даже сообразить, с чего начался анализ мимолетно услышанных фраз.

Поднявшись на последнюю ступеньку, повернулась к морю. Еще раз взглянула на место, где только что отдыхала. ОН БЫЛ ЕЩЕ ТАМ! Сидел, даже не изменив позы, как йог, поглощая поток солнечной энергии. Прямая спина, сильные плечи. Ни капли проявленного любопытства в ее сторону — куда пойдет, как пойдет. Не понесся за ней с предложениями, даже не посмотрел вслед. Сидел и наслаждался ранним утром, будто и не было того короткого, но неординарного диалога. И это ее зацепило! Она еще сама не осознавала насколько сильно, но тронуло в ней все — любопытство, пытливость, заинтересованность — на что он еще способен в комплиментах, ведь это явно был комплимент в ее адрес; интерес — рассмотреть его внимательней, а там было что рассматривать! Ей уже жаждались диалоги, и не терпелось узнать, к чему они смогут привести. Да и его круг интересов ей хотелось познать. Прочитать, так искусно подобранные к ситуации, отрывки из ее любимых книг могло о многом сказать! Вот только она об этом пока не думала. Была минута, в которой внутренние, глубокие желания никак не могли вытеснить сам происшедший момент, сам процесс разговора, короткого, не навязчивого, но так приятного ее слуху.

Две минуты у обрыва — Вел пожала плечиками и пошла к дому. А он все еще сидел — не шевелясь, не испортив ровность своего торса, не ссутулив плечи и не сгорбив спину. Оглянулась еще раз, дивясь своим мыслям о нем. А он по-прежнему был там…

Глава 4

Жили девушки на самой вершине утеса, лишь 20 шагов к краю и 172 железные ступеньки вниз. На море можно было смотреть прямо из широкого окна гостиной, кухни и стеклянного проема двери. Вот только, немного мешало дерево, растущее на склоне. Сам же дом, который они арендовали на время отпуска уже много лет, возвышался над утесом. И за эти годы, по существу, ничем не изменился. Новые особняки и старенькие домишки находились чуть-чуть поодаль, но от этого он не был одинок. Это было очень старое, совершенно необычное для современности, но добротное строение в три этажа с мансардами. Толстые стены, из серого камня, походили на скалу, поэтому в ночи он становился ее продолжением. Эта своеобразная постройка из фигур разной конфигурации, возведенная руками умелого мастера, замечающего окружающие красоты, понимающего природу, сохранившего ее целостность; прекрасно вписалась в данный пейзаж и простояла долгое время. Неровности зодчества, возможно и смешили с точки зрения современной архитектуры, но не уродовали его, а даже наоборот, постоянно привлекали взгляд.

Первой в глаза бросалась крыша, кирпичного цвета, ярко выделяющаяся на общем фоне серых оттенков. Аккуратные черепицы «струились» с самых верхних точек вниз и сливались с козырьками, карнизами, перекрытиями нижних структур. Самый верхний уровень был мансардным и ничем особым не выделялся. Маленькие окошки-глазницы, выходящие на море, никогда не освещались. Третий этаж красовался тонированными стеклами трех окошечек с деревянными ставенками в тон крыши и резными решетками в пол-окна, сделанные, скорее всего, как подставки для горшков с цветами, но сиротливо пустовавшие. Однако краска на них всегда блестела свежестью. Сразу под окнами начиналась сплошная стена, до самого фундамента. В этих окнах постоянно отражались пролетающие облака, а ночами моргающие звезды.

Второй этаж укрывался под резным карнизом, того же кирпичного цвета, что и крыша, и был значительно покатистым с левой стороны. Одна из частей второго этажа выдвигалась немного вперед и походила на пристройку к основному строению. Невысокий бортик предполагал ровное пространство, где вполне мог бы разместиться балкон. Мастер, создававший это строение, не остановился на прямых линиях, добавив немного лепнины, изображающей богатые гроздья винограда, висящего у основания гребня, замыкающего второй этаж. Весь же фасад этажа, как главный, так и боковые, скрывался под витражами, 17—18 столетия, хорошего состояния, с добавлением современных технологий; здесь же мирно разместились некие существа, неопознанного рода, с забавными мордашками, потемневшими от времени. Их руки были подняты над головой и поддерживали те самые витражные полотна. Ног их никому не удавалось разглядеть, просто потому, что они сидели. Витражи — тут взгляд задерживался надолго. Разнообразие индивидуальных образных пространств уносил в бесконечность. Не было в них никакой замысловатости, лишь простейшие геометрические фигуры, без ярких красок, переплетались, соединялись и разбегались, чтобы слиться вновь. Где были стыки окон, и есть ли за этой декорацией окна вообще, как и то, что находится за ними, ведомо только владельцам. В общем, весь дом был пропитан тайной, а тайны всегда притягивают и будят фантазию…

Однако вернемся к особняку. Далее к основному строению добавлялся веский штрих. Западная часть дома начиналась с цилиндрической пристройки, из рубленого камня, уложенного рядами с напуском; она грациозно тянулась вверх и переходила в башенку с куполообразным верхом. Прорезанные «бойницы» обрамляли побеги «одеревенелой» лозы, ползущей к барабану башни, и окутывали его, словно венец; однако хороший специалист мог понять, что эта ветвь была латунной.

И, наконец, первый этаж. Массивный и большой. Цоколь не высокий, от чего высокие, довольно широкие стекла, часто служили прохожим зеркалами.

Это был единственно живой, в отличие от всего дома, этаж. Здесь постоянно хлопали двери, вечерами горел свет, слышались голоса, звучала музыка. В нем расположились четыре квартиры с отдельными входами, и напоминали собой четыре стороны света, по обрамлению и украшению оконных и дверных проемов. Даже на взгляд было понятно, что первоначальную планировку сохранили, заложив при этом внутренние соединения всех помещений.

Девчонки арендовали левое крыло, восточной стороны, в котором разместились: три отдельные спальни, большая гостиная и мини-кухня, разделенные узким, высоким столом-стойкой. Спальни были не большими, но довольно уютными и шли одна за другой. Окна двух выходили к морю и только из окон дальней спаленки, открывался вид на ельник. Но самым главным для них, была терраса, единственная на все жилые квартиры, с плетеным столом и креслами-качалками, укрытая большим, добротным навесом, треугольной формы, опирающимся одним углом на квадратную колонну. С него свисали побеги дикого винограда, в жаркие часы образующего тень. Вечером же здесь было необыкновенно хорошо любоваться морем. Коротенький бортик ограждения был спрятан за напольные вазы, с яркими цветами. Впрочем, такие вазоны были практически везде, по всем уголкам строения. Замыкала террасу массивная скамья, преграждающая проход к их двери, конечно же, условно, из-за угла дома. Рядом были еще два маленьких, отдельных номера, в одном из которых и поселилась подруга, по известным только ей причинам. В соседнем с ней номере, жила молодая семья, их дети постоянно плакали и играли на асфальтированной дорожке, идущей по периметру дома, разбросав игрушки. Девушкам приходилось ходить по газонной траве, но собственно, им это нравилось. Возможно, когда-то давно, именно здесь был центральный вход в дом.

С другой стороны дом был более ровный, без пристроек, колоннад и навесов, с высоченными, но узкими окнами, с массивными, скорее всего бронированными дверями. Открытыми они их не видели никогда.

«Ну что, сначала в душ, а потом терзать сестру, или наоборот? Нет, все-таки в душ, а потом мокрым волосом по спящему лицу. О! Это чудное пробуждение, в следующий раз принесу воду, соленную, морскую, если будет заниматься ленью.» — Вел прищурила глаза и улыбка, в предвкушении маленькой бяки, растянула ее щеки.

Сестры. Они были совершенно разные, но так похожи друг на друга внутренне, что казалось — это две половинки одного человека. Обе стройны, высоки, длинноноги. Вел — старше, немного рассудительней и серьезней. Ее рыжие как медь волосы, спадали мелкими кудряшками до пояса. А зеленоглазый прищур глаз, вводил в заблуждение — то ли она хитрит, то ли никогда и никому не доверяет.

Ев — младше на три года, неудержимо весела и шутлива. Ее волосы, цвета вороньего крыла, ровные и мягкие, огибали плечи, струясь вниз. Глаза серо-голубые. Причем цвет преобладал в зависимости от настроения.

Было время, когда они пытались что-то доказывать друг другу, находили причину для ссор на пустом месте, доводили мать до возмущения; но тут же обнявшись, смеясь, заваливались на кровать и, реабилитируя, друг дружку, доказывали свою правоту перед мамой, в один голос. Иногда складывалось впечатление, что им тесно вместе, но это было не так. Они обе были сильными личностями, у обоих было свое «Я». И именно этим «Я» следовало объединиться, что и произошло, когда помимо игрушек появились общие интересы.

Жизнь вообще занимательная штука! Многих время и горе, впрочем, как и радость, разводит, здесь же все, слава Богу, произошло наоборот.

— Спишь?! — произнесла Вел, сестре прямо на ухо, причем стараясь как можно больше влажных волос уложить ей на лицо. — А кто говорил, что из воды не вылезет весь отпуск, что в шесть утра уже будет купаться и заберет все солнце себе, и бегать будет и…. Ну, спи, спи…. А я тут новый занятный «пейзаж» привлекла… — специально резко замолчав, девушка направилась в свою комнату.

Ев давно не спала, просто ленилась в кровати, хотя осознавала, что и на берегу можно так же нежиться, не заходя в воду. Но кровать всегда была мечтой. Бесконечная работа, учеба, семь дней в неделю будни, порой даже без праздников — сделали постель и сон, чем-то недосягаемым. И поэтому, при всей любви к морю, сегодняшнее утро она решила провести в номере.

Сестры с детства не любили надолго расставаться; и сейчас также — работали, учились, отдыхали вместе, и то, что сестра вернулась с пляжа немного возбужденной, Ев почувствовала с того момента, как та открыла входную дверь.

— Что ты уже натворила?! Кого на этот раз отругала, отшила, жизни поучила? — не поднимаясь, спросила Ев, лишь удобнее умостившись в кровати, поглядывала на маневры сестры.

— Ничего я не натворила! — фыркнула Вел. — Море класс — спокойное, спокойное; такое тихое, что и не верится.

— Ты мне зубы не заговаривай! Я слышу, как море дышит, как птички поют. Какой это «пейзаж» появился?

— Да толком и не рассмотрела, цитировал книги! Да вон он, еще сидит, как статуя Геракла. Все никак не решится что-либо предпринять. Ах, да! Чуть не забыла. Читает «Алису» наизусть!

— «Алису?» Это многое говорит! — посмеявшись, продолжила: — Ты и не рассмотрела?! Расскажи кому-нибудь другому! — подойдя к сестре, положила руку ей на плечо, пытаясь найти бедного юношу, и подалась вперед. — Он что, библиотекарь? — такая реакция на знание одной из любимых книг сестры, была вполне нормальна для Ев.

— А я почем знаю. Просто сравнил меня со Скарлетт. Думал, наверное, что я не пойму. Вон видишь, на нашем месте сидит?!

— Да! Видно недавно приехал, а то бы и подойти не решился, зная, как ты любишь, «опустить», банальную беседу.

— А я с ним и не беседовала, он просто цитировал, а я слушала.

— Что-то новенькое. Жаль, что он просто говорил, лучше бы завтрак приготовил. Мою симпатию точно сразу бы получил, а то кушать хочется. — погладила свой, прилипший к спине живот, отломала кусочек шоколадки, прекрасно зная, что это вредно. Но ей-то, хочется! И вернулась к разговору. — Пойдем в магазин или позавтракаем тем, что есть?

— Нет. Пойдем и купим что-то вкусненькое! — заявила Вел.

— И что же?

— А там посмотрим, еще не придумала.

Глава 5

Уступив пятнадцатиминутным уговорам подруги, навеянными некими доброжелателями, пошли на дискотеку, в спортивный лагерь, который прошлое лето стоял пустым. Пока добрели к СЛ «Солнечный» — совсем стемнело. Ни трасса, ни сам пансионат освещены не были, что само по себе наводило на мысль о давнем запустении.

— Да… Скорее здесь замок Дракулы, а не «Солнечный»… — шепотом произнесла Ев.

— И не спортсмены понаехали, а зомби изголодались… — ужасающим голосом подыграла Вел.

— А достоверный источник хоть горячим был?

— Живым? — доставали девчонки Ан. Они не злились, не обиделись. Шли — прекрасно зная, что именно так и будет. Но и промолчать не могли.

— Да ну вас… — Ан, махнув на них рукой, насупив брови, повернула обратно. На лице была такая мина, словно это она пошла за ними, оставив самое важное дело.

— Ты куда? Я уже музыку слышу! — затанцевала Вел, к ней присоединилась Ев, притопывая ногой и махая воображаемым платочком. — «Малинка, малинка, малинка моя…»!

— Девочки! — голос подруги звучал раздражительно.

— Не нравится? Мы и другую песенку знаем: «Сардинка, сардинка, сардинка моя…»! — распевая и синхронно воспроизводя народные «па», девушки направились за ней.

Однако, за всем весельем, сестры прекрасно понимали: время позднее, кругом степь, безлюдье и проезжая трасса — до добра не доведут. Да и мужские возгласы из проносившихся мимо машин, были тому подтверждением.

— Ев, надо что-то с этим делать! — после отъезда очередной машины с непристойным предложением, Вел приостановилась, посмотрела на сестру довольно таки серьезным взглядом, в глазах не было и толики веселья, какое они обе изображали.

— Абсолютно с Вами согласна! — кивнула Ев, с такой же серьезностью во взгляде. Ни капли паники или злобного укора. Лишь немного сомкнулись брови, в знак того, что обе искали варианты необходимой безопасности. — Черный пояс, по каратэ, остался дома, придется импровизировать!

— А чем тебе впереди идущий пояс не подходит?

— Вел, ну я же сЮрьезно!

— Да?! Значит, мне показалось!

Мелькнули фары. Рассуждать было некогда — время действовать: Вел поджала в локте руку и болтала кистью словно парализованной, Ев же тащила правую ногу с не сгибающейся коленкой. Машина пронеслась без сигнала и, на удивление, быстро.

— Ев, а тебе идет! — Вел захохотала до икоты. Согнулась, но продолжала идти.

— И тебе тоже! — заливалась Ев, представив себя и видя «очаровашку» идущую рядом.

— Что у Вас там происходит? — не поворачиваясь, спросила Ан, довольно таки вольготно шествуя по проезжей части и сияя от понятного только ей удовольствия.

— Да так… Анекдот вспомнили! — опять порция смеха разлетелась по околице, и только очередные фары вернули ей, относительную тишину.

— Девочки! — обратилась Ан. — А не кажется ли вам, что эта серая машинка, уже проезжала?! — она кокетливо поправила волосы, и еще больше завиляла бедрами. Серая Хонда, обогнавшая их у заброшенного лагеря, сравнялась с Ан. Из открытого окна донесся мужской голос:

— Девушки! Вас подвезти! — и тут же резко рванула вперед! Напарник водителя еще раз высунулся в окно, глянул на троицу перекошенным от отвращения лицом, плюнув, спрятался.

— Странные люди! — непонимающе сказала Ан, вжала шею в плечи и пошла дальше, что-то говоря себе под нос.

— Что странного! Бей, беги … — рассуждала Вел.

— Или импровизируй — третье правило самообороны! — дополнила Ев, видя, как сестра задумалась, подбирая подходящее слово.

Картина повторялась неоднократно. Девчонки так вошли в роль, что к ноге и руке добавились — косившие глаза, перекошенная челюсть и дергающиеся, от еле сдерживаемого смеха, щеки. В свете фар картинка была еще та!

Мимо неслась еще одна машина. Но, проехав метров десять, «Ланос» сразу же вернулся. Из открытых окон высунулись все пассажиры. Смеясь и тыча пальцами, кричали:

— Это что, «дурдом» на прогулке! А ты их выгуливаешь?

— Ой, Вася, надо позвонить Коле, рассказать, что видели Даунов на море!

— Петя, останови, я хочу с ними сфоткаться! — выпрыгивая на ходу орал третий.

Девчонки ели сдерживали себя. В этот момент, из-за угла резко выехал красный Ягуар и направился прямо на неадекватных парней лоб в лоб, не снижая скорости.

— Блин… — выругался водитель Ланоса. — Шо за трасса? — объехав, веселая компания умчалась прочь.

— Что происходит? — спросила, не понимая Ан. Все эти слова и перепады вводили ее в заблуждение. Но анализировать она не хотела, ей было лень. Она хотела пояснений от подруг, (так же проще!).

— Ничего! Иди, иди, а то собьют еще, — немного испугано от случившегося, сказала Вел.

В это время Ягуар, проехав не так далеко от них, развернулся и, держа небольшую дистанцию, ехал следом за девушками. Менять тактику — не было ни возможности, ни желания. Так и шли — прихрамывая, подергиваясь и озираясь с «обворожительно — прекрасными» рожицами.

— Мне как-то не по себе, Вам не кажется, что нас преследуют? — Ан резко повернулась. — Боже мой! Девочки! Что с Вами? — руками схватилась за грудь, словно она удерживала ими сердце.

— Мы Зомби! — прохрипели в ответ сестры. И протягивая руки вперед — пошли на нее.

— Идиотки! А я-то, думаю, почему все так быстро сбегают. Вы всех распугали! — капризно топнула и скисла лицом.

— Да шутим мы! — засмеялись девчонки, выравниваясь и возвращая себе человеческий вид.

— Ну, неужели нельзя быть нормальными?! — психанула Ан, и повернула в их проулок.

— Кто тут не нормальный, так это ты! — Ев не смогла сдержать свое негодование в адрес поведения подруги и выпалила, не сдерживая тона.

— Ты что сбрендила, кокетничать на трассе? — укорила Вел, спокойней, чем сестра.

— Подвезли бы!

— Ку-ку! Завезли бы! — подруга начала доставать своим тупизмом, в глазах Ев появилась злость на нее.

— Или ты подработать решила? — остудила подругу Вел, смягчая нападение сестры, но получилось еще весомей.

Ан развернулась, не на шутку обидевшись и пошла вперед. Сестры, постояв пару секунд, посмотрели ей вслед, переглянулись, развели руками от легкомыслия подруги. Делать нечего, пошли за ней, молча.

****

«Холод пронизывал ее насквозь. Под ногами хрустел колючий снег, морозил ступни и врезался в кожу.

— Где это я? Где моя обувь? — Ев обнимала себя заледеневшими руками, постоянно проваливаясь в сугроб. Глаза привыкли к темноте, и она заметила здание. Почувствовав ногой утоптанную дорожку, побежала. Ударяясь о камни, причиняя себе боль и не смотря под ноги. За стеной оказалась пустота. Ночь просто свалилась с небес и давила мраком. — Должно же здесь быть хоть что-то! — девушка, дрожа всем телом, как лист на шквальном ветру, стуча зубами, оглядывалась по сторонам; пытаясь хоть что-то рассмотреть и понять, в полной тьме. Слабый свет замерцал впереди. Она пригляделась и опять побежала, причем прекрасно понимая, что стоит на месте.

— Вел! — закричала надрывно, увидев, как огненно-рыжие волосы сестры взлетели над серым, прямоугольным камнем, выделяющимся на заснеженной площадке. Кто-то чужой, большой и сильный, уносил ее. — Вел! — кричала она. — Вел! Вел!»…

Глава 6

Лунная ночь освещала все побережье и играла с витражами, бросая блики света в затемненную, довольно просторную галерею. Там, внизу, у самой воды, разливался беззаботный и счастливый девичий смех.

— И долго мы будем их пасти? — тонкие, длинные мужские пальцы, с ухоженными, отполированными ногтями, обрисовали фигурку девушки, оставляя на стекле незаметный след.

— Пасти?! — отозвался на его вопрос молодой мужчина, легко переступил через подоконник открытого окна и оказался рядом. — Ты сказал «пасти»?!

— А как еще ЭТО можно назвать? И не мечи в меня молнии, своим гневным взглядом, я тебя не боюсь! — с трудом оторвал свой взор от созерцания стройных фигурок, резвящихся на берегу, развернулся. Его светлые волосы упали на глаза, но он даже не пошевелился, чтобы убрать их. — Ходим, как козлята на привязи! Мне надоело. И вообще, мне все наскучило! Я хочу свободы, любви и всего, что к ней прилагается.

— Так вперед! — Эд, не рассчитав размах кисти, ударил костяшками по стеклу, бросил мимолетный взгляд, не разбилось ли оно, и подошел еще ближе: — Давай, Дэн, действуй! А я посмотрю.

— А вот и посмотри, Эд, посмотри! Не всегда же тебе быть первым. — неожиданно настроение его сменилось, и губы расплылись в улыбке. Веки сузились, и голубые глаза заблестели, прячась за ресницами.

— Не надо мне тут улыбаться! — Эд отвернулся, прижался лбом к окну и уставился туда же, куда минуту назад смотрел брат. — Всему свое время.

— Ага! И час. Только эта песня чересчур длинная.

— Дэн, прекрати ныть как девчонка. Наша пора придет.

— Когда? Ты мне можешь ответить на простой вопрос: «Когда»? Не тогда ли, когда на горе рак свиснет?

— Дэн! Не трави душу, сам знаешь, я пытался!

— Может ты не ту сказку выбрал? Не ту песенку пропел?!

— Я тебя задушу! — резкий разворот и пальцы обхватили шею. Голова приблизилась настолько, что носы соединились. Темные волосы опустились вниз и бросали на лицо тень, скрывая его выражение. — Не блуди языком, пожалуйста. Я не хочу…, с тобой…, ссорится.

— Я тоже! — прохрипел Дэн и разжал его пальцы. — Мне это не нужно. Но и быть невидимкой, тоже, больше нет сил! Сколько можно?! Это же уму непостижимо! Все происходящее!

— Истерика. — спокойно заключил Эд и сложил руки на груди, лицо скривилось в усмешке и он, стоя в пол-оборота к окну, наблюдал как брат, сжимая и разжимая кулаки, пытается найти нужные объяснения.

— Все! Меня все достало! — так и не найдя веского аргумента, Дэн заводил себя.

— Ну, ну.

— Баранки гну! — Дэн рванул ворот белоснежной рубашки, пуговицы разлетелись в стороны. Снимая ее на ходу, отошел в сторону и скрылся из вида Эдгара. Надел легкие спортивные брюки, такую же кофту, спрятал свои светлые волосы под капюшон и уже через минуту брат увидел, как тот мелькнул на ступеньках, ведущих к берегу моря.

— Вот балбес! — провел рукой по стеклу, вздохнул, увидев, как рыжие волосы девушки заиграли в лунном свете, и последовал примеру брата. Сбросил с себя надоевшую рубашку и строгие брюки, оделся в джинсы и тонкий свитер, пробежался по лестницам дома, прислушиваясь к его тишине и отыскав глазами брата, спрятался в тень единственного дерева, прижавшись к его стволу.

****

Братья. Эдгар и Дэниэль — высокие, подтянутые красавцы; не уступающие друг другу ни в чем, с кардинальной внешней разницей, но похожими взглядами на жизнь. Воспитанные в строгих правилах бабушки, не познавшие попечения и любви матери, но избалованные вниманием и заботой деда. Получившие от отца в наследство все, вплоть до спокойствия характера и размеренности в действиях. Оба увлеченные спортом, машинами, добротной обувью, техникой и работой. Трудоголики…, но лишь для того, чтобы иметь в этой жизни, что хочется, а не завидовать издалека.

Эдгард — старший, темноволосый, кареглазый. Дэниэль — голубоглазый, светло-русый.

— Подглядываешь? — неожиданно прошептал на ухо Эда брат.

— Ты решил меня сегодня убить.

— Странно. Не твои ли пальцы сжимали мою шею! — Эд лишь скосил к нему глаза. — Эдгар, неужели ты не видишь, что время пришло?! Они уже не те маленькие девочки.

— Дэниэль — нет!

— Но почему?

— Потому! Случай, нам нужен подходящий случай!

— Законник! Я предоставлю тебе такой момент. Попробуй только не воспользоваться! — и он исчез, так же быстро и тихо, как появился. А самые прекрасные девушки побережья, продолжали громко, не стесняясь окружающих, смеяться и спорить о любви.

Глава 7

Солнце выглядывало из-за горизонта, окрашивая небо лазурью. Одинокая чайка кружила над берегом, покрикивая; видно, совсем недавно, зашли рыбаки с уловом. Вдали вереницей тянулись в порт корабли. Море было чистое и прозрачное, совершенно спокойное. Пляж пуст, лишь изредка пробегали спортсмены и любители бега. Сейчас было самое время запечатлеть себя в воде, на рассвете, да еще без посторонних. Разбуженные неожиданно громким отъездом соседей, девушки не теряли времени даром. Неожиданно к ним подплыли два парня, стали рядом в момент съемки, и так же молча, уплыли. Их смелый, пусть и мимолетный поступок, так впечатлил девчонок, что они замерли на какой-то миг, а потом, рассмеявшись, вышли на берег.

— Что это было? — задала вопрос Вел, зародившийся у каждой.

— Я не знаю, но в объективе все выглядело клево! — ответила Ан, орудующая фотиком.

— Вот я заметила, что рост у них — обалденный.

— А кто рассмотрел их лица? — уточнила Ев, обе замотали головой ей в ответ.

Побыв несколько минут на суше, тщательно изучив парней на экране, опять отправились в воду. Резвясь, девчонки искали глазами незнакомцев. Но в постоянно увеличивающемся количестве отдыхающих, было трудно, кого-либо разглядеть. Устроившись удобно на покрывале, предоставив тела солнцу, Ев вытащила из сумки кроссворды, а Вел потянулась за книгой.

— Что, опять «Сумерки»? — язвительно сказала сестре Ев. — Ты же от них в отпуск сбежала!

— Так это же «Новолуние»! — Вел смотрела на нее широко открыв глаза с удивлением, будто та не понимала элементарного.

— Большая разница! — фыркнула Ев и развела руками.

— Мы поменяли книгу или я что-то пропустила? — поднялась Ан.

— Ничего ты не пропустила. Просто к списку добавилась еще одна и теперь уже для души, — ответила Вел.

— Или четыре. — дразнила Ев.

— Хочешь сказать, что веришь во всю эту чушь? — Ан скорчила гримасу, бросив взгляд на подругу, и опять отвернулась, потеряв к ней всякий интерес.

— Почему чушь? — оторвалась от книги Вел.

— Вампиры, бессмертие, любовь… — не поворачиваясь к ней, Ан махала руками, словно расставляла сказанное на полки.

— А что тебя не устраивает? — Вел подалась вперед, собравшись отстаивать свою точку зрения.

— Бредятина! Ни Батлера, ни как его там…? — Ан ленно повернулась, приподняла руку, закрывая глаза от солнца.

— Эдвард! — вставила Ев.

— Вот, вот! Таких мужчин — нет! Да и потом — вампиры… — Ан морщилась и передергивала плечами.

— Ну, насчет вампиров, даже я с тобой не согласна — они есть. — сказала Ев, неоднократно попадая под взгляды неких людей, после которых теряла достаточную порцию энергии и долго восстанавливалась. — Вот насчет вечности — сомневаюсь.

— Не знакома, лично, ни с одним, ни с другим. — Вел отложила книгу. — А вот о Мужчинах скажу следующее: они таковы, какими мы хотим их видеть подле себя. — получив возможность, принялась рассуждать. — Сами посадите себе на шею, вот они ножки и свешивают. А я знаю точно, что где-то рядом ходит мой «Эд». И я его дождусь!

— Посмотрим! — заключила Ан и занялась песочным сердцем, всем своим видом показывая, что ей это не интересно. — Девочки! — вдруг полушепотом заговорила она, подняв голову от пойманного в их сторону взгляда. — «Морские пейзажи»… — выпрямилась, рассматривая двух, выделяющихся из толпы парней, аккуратно поглядывающих на них.

— А они ничего! — Повернув лишь глаза, сказала Ев.

— Смотрят на нас…. Вел, отвлекись! — позвала Ан. — Интересно, подойдут или нет?

— Спорим, что нет! — едва взглянув, сказала Вел, отвернула от парней глаза, делая вид, что просто рассматривает берег. — Хорошенькие!

— Так, если не осмелятся, будем брать сами! — Ев, сдвинула очки на носик, и смело изучая предметы всеобщего интереса, сразу заметила, как половина женских глаз приклеилась к молодым мужчинам.

Два молодых человека, один темноволосый, другой светлый, высокие, симпатичные — стояли невдалеке и отличались от толпы заполонившей пляж. Потому, как они здесь держались, было видно — не новички. Взгляд не был блуждающим, ищущий легкого, курортного романа. И они явно наблюдали за девушками. Как только заметили, что те на них поглядывают — смутились, отвели глаза, заговорили, бросая украдкой ответные взгляды.

— Где-то я их видела… — задумалась Вел, смотря в книгу и не видя строк. — Нет! Не помню где, но точно сталкивались!

— Так! Чего лежим?! Чего ждем?! — удивленно спросила Ев. Выражение ее мордашки просто не подлежало описанию.

— Прекратите! Услышат. — испугалась Ан, инстинктивно отодвинулась — мол она не с ними.

— Ладно, успокойся! Мы шутим, шутим, — Вел положила подруге руку на плечо, утихомиривая.

— Раз ты такая правильная, сегодня, то чем предлагаешь заняться? — поинтересовалась Ев, подперев подбородок ладонью, уставившись на подругу.

— Не знаю! — высыпала горсть песка, так и не повернувшись к подругам, струсила руки. — Не думала.

— Ну что ж, будем показывать моду! — дуэтом сказали сестры. И троица залилась смехом, так как эта фраза стала поговоркой сезона, благодаря нечаянно брошенной Ан фразе.

И побежали денечки, полные солнца, моря, разбавляемые приездом подруг на короткое время, неожиданным отъездом соседей, обрывающих свой отпуск без пояснения причин, частых знакомств с парнями, с которыми Ан могла провести ночь, молчаливо умчавшись от сестер, а затем возвратившись к ним, оттачивать свое зависть, теряя собственное Я, зарясь на их бытие.

Менялась погода, чередуя редкие дожди с жарой и только взгляд Ев и Вел был неизменен — «Курортный роман долгим не бывает».

Жизнь же вносит свои поправки.

— Пойдемте хоть просто пройдемся. — закончился внезапно налетевший шторм и Ев взмолилась, не в силах долго сидеть взаперти.

Открыв дверь — замерли. На столе лежал огромный, красивейший букет.

— Вау! — произнесла она, подлетая к подарку. — Девочки смотрите! Какая прелесть! Интересно кому это?

— А вдруг это не нам? — Сразу засомневалась Ан.

— Что ты говоришь? Здесь же, на целую милю, никого кроме нас нет. А за углом не считаются! — сестры сразу осекли пожизненное сомнение подруги, продолжая удивляться.

Букет был необычайно красив — в центре огромная белая орхидея с пурпурными каплями на язычке. Вокруг нее, по спирали — розы. Ни одна не повторяла цвет — от белой до черной. Между ними васильки — хаотично подобранные по размеру и цвету. А завершали цветочную композицию ромашки. Множество мелких, мелких ромашек. К ленточке была приколота записка: «Приятных сновидений!».

— Заснешь теперь! — улыбнулась Вел.

— Ну и метеор! — хмыкнула Ан.

— Кто?

— Да Василич, не успели мы ему сказать о женитьбе и пополнении семейства, как цветы тут как тут!

— Натка, вот что ты мелишь?!

— А что и поприкалываться нельзя?!

— Прикалываются булавки, ты же смолола чушь. Не ИВ — это! Он же к нам, как к дочерям относится! — осадила ее на место Ев.

— Конечно, Ан всегда неправа! — фыркнула подруга. — Он нам деньги вернул за проживание? Вернул! Мол, хозяина решение. А кто хозяин? Сколько здесь отдыхаем, разве видели его?

— Ан, ты к чему это ведешь?

— Да ни к чему, мысли вслух! — махнула рукой. — Можно подумать у вас есть кто на примете.

— А давайте не будем гадать! Все равно не отгадаем. И потом, зачем портить сюрприз, вдруг его какой-то горбун принес!

— Брррр! — хихикнула Ев: — Согласна! Просто давайте любоваться! Пить чай и визуально наслаждаться.

— Нет, чай я не хочу! В такие моменты надо покрепче, — сказала Вел. — В такие минуты, только Мартини!

— Как жалко, что нет вазы. Надо обязательно сказать ИВ. — кружа по квартире говорила Ев и передала букет Ан.

— Как жаль, что мы не живем в 18 веке. Тогда подобные подарки мужчины преподносили чаще. — говорила та. — Современные парни считают нас холодными, прагматичными, да я и не знаю еще какими!

— Ты не права. Мужики просто окаменели душой. Не мужчины, а мужланы! Мужчина настоящий — знает, чувствует женщину! — говорила Вел.

— А кто виноват?! Женщина сама же и виновата! Хотели эмансипации, равноправия — получайте! — рассуждала Ев.

— Неправа! Я за эмансипацию, равноправие. Но я женщина! И люблю когда меня носят на руках и дарят подарки. — опротестовала Вел.

— Я тоже, но не будешь же ты спорить, что многие женщины букету цветов предпочитают финансовые подарки? — поддержала разговор Ан, хотя со многим была не согласна, для нее мужчина, в первую очередь — это субъект для удовлетворения энного количества потребностей — от кошелька, до секса, очередность не имела значения.

— А еще забивать сваи, асфальтировать дороги. Чем убивают желание мужчин дарить маленькие мелочи. — Ев смотрела на всех, подбоченившись и сердито морща лоб.

— Или носят торбы с провизией, чтобы набить мужу живот посытнее, — поддержала ее Вел.

— А как же «Любовь к мужчине лежит через желудок»?! — язвила подруга.

— Так пусть сам и закупает продукты! — Прозвучало дуэтом.

— Стоп! Давайте прекратим демагогию! — Ан решила закрыть эту тему. Ей всегда были скучны философские разговоры, рассюсюкивания. Как она считала — эта пустая трата времени. Мужчина рядом должен быть! А уж, какой он на деле, потом разберемся.

— Правда, давайте, не ко времени нас потянуло на высокую философию! — моментально согласилась Вел и чмокнула сестру в щеку. — Давайте лучше придумаем, куда его поставить.

— Я предлагаю в ведрышко для льда. — сказала Ев, и принялась колдовать над букетом.

Поставив на пол, возле стены в гостиной, так чтобы не упал, присоединилась к остальным. Молча выпив по паре коктейлей, отправились спать, наполненные счастьем.

Глава 8

Покрутившись в кровати, Ев никак не могла заставить себя уснуть. Картинки вечера крутились в голове, в хороводе мыслей было три вопроса: «Кто преподнес букет? К чему вчерашний сон? И говорить ли о нем Вел?». Но ответы не приходили.

— Спишь? — приоткрыв дверь, спросила она у сестры.

— Нет!

— Я вот о чем думаю, — девушка улеглась рядом: — это цветы только для нас.

— Аналогично. Может покажется не скромно, только Ан тут не упоминается.

— Именно это я и имела в виду! Идем дальше. Вокруг семейные пары, а мужья на подобное не способны.

— Естественно! Заметь, цветы подобраны именно так — не случайно.

— Точно, как бы говоря, что это не кому-то одному.

— А может с целью удивить?

— Или сомневаются во мнении, каковы мы есть в действительности.

— Все может быть…

— Или так выразили свои ощущения. Чувства к нам?

— Согласна! Мы кого-то сильно зацепили. — улыбалась Ев.

— Попробуем набросать портрет?

— Как обычно! Думаю, что не близкий нам человек, но общался с нами.

— Или долго за нами наблюдали.

— Значит, не из друзей!

— Само собой! Если бы кто-то приехал, стояли бы горы провизии, а что уж до цветов, то каждому отдельно.

— Определенно! Как думаешь, все-таки кто?

— Думаю высокий… — рассуждала Вел.

— Поддерживаю. Коротышки, даже с явным комплексом великого «наполеона», букеты на длиннющих ножках не дарят.

— Не жмот и с хорошим вкусом!

— Орхидеи на курортах не продают! Значит, везли из города… — теперь уже задумалась Ев. — Есть машина — с амбициями на маршрутках за цветами не носятся.

— Так, они мне уже нравятся!

— Высокий, красивый, щедрый брюнет. — шептала Ев.

— Поясни. — удивленно смотрела на нее Вел.

— Уп-с! Замечталась!

— Ну, тогда финансово не зависимый, не показушник. Действует от души — с радостью, уверенностью, никогда ни о чем не жалея.

— Они красавцы! — Девчонки рассмеялись.

— А почему они? Ты заметила, мы постоянно говорим они?

— Так как-то получается! Все, все, спать!

****

Часы давно перебежали за полночь. За окном успокаивались уставшие люди, и тишина брала свое. Не успев провалиться в сон, как он закончился. Легкое вздрагивание ресниц говорило, что вот-вот сновидения отпустят совсем. И вдруг, носик уловил тонкий аромат. Рука потянулась к лицу, машинально почесав кончик носа, как бы отгоняя запах. Скрипнувшая за стеной кровать, пробудила окончательно.

«Неужели Ан уже встала и приготовила завтрак? Но это же не наш кофе пахнет! Видно новые соседи вселились, а я и не слышала». — подумала Вел. И девичье любопытство взяло верх. Поднялась, в туже минуту к ней показалась сестра:

— Как мышь на сыр! — Ев была еще сонной. Сомкнув брови, насупилась и почесывала нос.

— Не отрицаю! — Спокойно ответила Вел.

На террасу вышли одновременно с подругой. Каково же было их удивление, увидев на столе три дымящихся чашки, кофейник и круассаны. Не маленькие, не покупные. Французские, огромные, благоуханные! А в вазе, на тонкой ножке, стояла ромашка.

— Вот это да! — воскликнули они. Натянув на пижамы шелковые халатики, уселись за стол.

— Надо бы переодеться, умыться… — бурчала Ан.

— Обойдутся! Такой запах, что у меня только одно желание — выпить его! — заявила Ев.

— И кто это говорит, человек, который пьет в основном чай!? — Заметила Вел.

— Ну и что! От хорошего кофе я никогда не откажусь.

— «К дождику», все приличия и вздохи, налетаем!

Наслаждались, облизывая губки, прищуривая от удовольствия глазки.

— Наверное, это сон и вы мне снитесь! Сейчас открою глаза, и сладкие видения улетучатся! — от удовольствия Ан прикрыла глаза, потянула носом, помахала рукой, помогая дымку от чашки приблизится к ней.

— Уж лучше бы это была сказка… — головы повернулись к Ев, та сидела довольная, жуя любимую выпечку. — В них всегда хороший конец!

****

«Оглядываясь по сторонам, Ев узнала пустырь с заброшенным, полуразрушенным зданием. Ей было тепло, хотя снег блестел и болезненно резал глаза, а изо рта шел пар. Поворачиваясь вокруг своей оси и присматриваясь вдаль, она, наконец, увидела то, что старалась найти — рыжие волосы сестры. Рванулась к ней. Тут же сильные, мужские руки схватила ее в объятья, поглаживая по спине, старались успокоить ее колотившееся сердце. Теплые, сильные и надежные руки. Ев подняла взор, и кровь застыла в жилах — именно его она видела в отражении воды»…

Глава 9

Пройдя на кухню, Ев открыла шкаф, а затем холодильник: — Хоца чето, очень хоца! Я сейчас вернусь! — крикнула девчонкам и направилась в магазин, как всегда крутя головой по сторонам, внимательно рассматривая то, что привлекло внимание, ступая неспешно, маленькими шажками. Минула три ступеньки, проскользнула в приоткрытые двери и задумалась над выбором.

— Разрешите мне предложить Вам «Дьяволо». — окликнул ее незнакомый, но приятный голос. Глаза Ев плавно переместились вверх, и она прикусила губу. Высокий, отлично одетый парень, повязывал белый фартук чистейшей белизны и накрахмаленный так, что казалось, он хрустит в его руках; не отводя от нее глаз, ждал ответа. Ев кивнула, заморгала, пытаясь сообразить, где с ним сталкивалась, случайно ли он угадал ее любимую пиццу, или запомнил пристрастия. А парень продолжал: — Воду без газа и, конечно же, мартини!

— Спасибо! — тихо проговорила Ев. — Я подойду позже. — Смутилась, опустила глаза, изображая безразличие, провела рукой по ценникам мороженого.

— Что вы! Эта тяжесть не для ваших маленьких ручек. — Ев кивнула на его слова, развернулась, а он уже открыл перед ней дверь. Отсчитала все те же три ступеньки, но уже вниз, воспроизводя в памяти его облик. Тут до нее дошло:

— Какая пицца?! Откуда она тут, да еще «Дъяволо»! Ев, где витаешь?! Это не Одесса, отравят, и крайних не найдешь. КрассАвчик! Сбил меня с мысли. — повернула обратно. — Вода, мне нужна вода и…., блин, вот откуда он свалился? — вошла. За прилавком никого не было. Почесала лоб, позвонила в колокольчик, предусмотрительно оставленный хозяевами. Вышел ее знакомый продавец.

— Добрый день, Евгения! Ваш заказ почти готов и будет доставлен вовремя.

— А я заказывала?

— Уж не знаю, ты или подруги, но… — он утвердительно кивнул головой.

— Ну, раз так… — Ев пожала плечиками, и ей ничего не оставалось, как опять повернуться к двери. А там уже стоял тот самый херувим и придерживал дверь. Шел за ней, чуть позади, слева, так, что Ев никак не могла его разглядеть, как следует. А запах ее любимого, необычного лакомства, отметал любые сомнения настоящей пиццы. Подойдя к их номеру, поставил баллон воды на стол террасы, рядом определил пакеты и склонил голову:

— Рад был помочь! — улыбка едва коснулась его губ, а глаза, были полны детской чистоты и открытости. — Всегда к Вашим услугам.

— Спасибо! — еще раз сказала Ев, стесняясь изучать его, забыв узнать счет. Все, что она увидела — не укладывалось в ее понимании — «Таких мужчин, просто нет! Голос, рост, походка»…

Парень, кивнул в знак прощания, подмигнул и, улыбаясь, исчез за углом.

— Где же я его видела? — прошептала она вслед. — Пицца! Неужто тут открыли филиал?! Дааа… Хорош! Вот только стрижка длинновата…, хотя…, именно она подходит к его лицу. И обувь превосходная. Надо будет завтра опять пройтись. Повар? Да нет. Официант? Как! Так изысканно одет, выхоленные руки и перстень… Хозяин? А вот это вполне вероятно. Так, где я его видела? — Взяла в руку крупную ромашку, разместившуюся поверх всего, поцеловала ее, зашла в дом.

Наутро аромат горячего кофе опять манил всех на веранду…

Глава 10

Время, как песок, неутомимо перетекает из одного состояния в другое, сдвигая и меняя все, нарушая планы, сжигая желания. Движется безжалостно, не оставляя возможности расслабиться. Время — единственное, четкое непостоянство. Спринтер, за которым никто не в силах бежать. Время — некая капризность, подвергающая каждого второго покорить себя.

И так, каждый день, их ожидали сюрпризы: то не успевшая обсохнуть огромная раковина, то плетеная тарелка с разнообразными ракушками — причудливых форм и расцветок, не просто купленная на рынке, а собранная на дне морском, с крупинками песка и затерявшейся, свежей водорослью. Но самое заманчивое было вечерами — сначала это были цветы, затем к ним присоединились разнообразные фонарики-ночники. Сегодняшний вечер превзошел любые ожидания. Под дверью стояла коробка. Открыв которую, девушки увидели охапку полевых цветов, просто головки васильков, ромашек, лютиков, анютиных глазок и пр. Цветы чередовались с лепестками роз. Беря их в ладони, смеясь от счастья, осыпали друг друга. Под слоем цветов, находилась бутылочка белого вина, холодного, еще в испарине. К ней прилагалась коробочка конфет, а под ней — толстый конверт. Достав все это и положив на стол, присели, уставившись на нее. В глубине дома опять играла музыка.

— Мы будем открывать или будем сидеть и смотреть на него? — погладив конверт, покрутив его во все стороны, даже принюхавшись, Ев поняла, что не может сдерживать любопытства.

— Конечно, откроем! Думаю в нем, наконец, разгадка! — глаза Вел горели, как море в полдень.

— Размечтались! — перебила Ан, испытывая, сотый раз, зависть. Она прекрасно понимала, что добиваются не ее расположения, а сестер, что балуют их, а она, как приложение, получает излишки этого обольщения. — Там счет за доставленные удовольствия.

— Ну, какая же ты злючка-бобер! — обозвала Ев ее, игнорируя хандру. — За какое такое удовольствие?

— Счет приносят на блюдечке. — Вел, спокойно глянула на подругу, даже не догадываясь о ее внутреннем состоянии. — А этот конверт намного весомее.

— Десять счетов! — не унималась Ан. — На глянце.

— Ты еще скажи — бомба! — Ев была в недоумении от ее настроения и постоянного нытья в этот отпуск.

— Какая же ты, все-таки, вредина! — не выдержала Вел. — Почему не верить в хорошее, доброе, светлое!

— Может позвать ИВ? — отвернув голову к морю, как бы между прочим, предложила Ан.

— Ну, наконец, у тебя, Наташа, хоть одна умная мысль! — сказала Ев. — Выудим у него все, что он знает. А он-то — знает!

— Точно! Точно! Сейчас мы его наберем. — Вел пошла к телефону.

Ев же, пальчиками, прощупывала, что в конверте:

— Возможно это книга?!

— Хватит гадать, все скоро выясниться! — ожидая ответа, крикнула Вел.

— И все-таки интересно…. Для кого это все?! Не может же это все быть для троих?! Или может. Я уж и не знаю… — не скрывала рассуждений Ан, успокаивая себя, цепляясь за маловероятное чудо. — А может это Николай с Лешей?!

— Не возвышай их. Они мелки для этого! — прикрикнула Вел, не вуалируя свое мнение о подобных субъектах.

— Чего это? — с обидой спросила Ан.

— Интеллекта маловато! — отрезала Вел. — Понимаешь, чтобы делать подобные подарки надо нас хорошо знать. А мы с ними знакомы без году неделю. И потом, стриптизеры — подарки не делают. Они принимают!

— А я думаю, — вступила в разговор Ев: — это кто-то незнакомый нам. Но, изучивший нас, не за один день.

— И скорее, не один год. — поддержала Вел. — Вы заметили — ничего лишнего! Тонко, изящно, со вкусом, и главное — без выпендрежа.

— Это точно! — утвердительно качнула головой Ев.

— Да не гадайте! Это ИВ прикалывается. — Ан усиленно отбрасывала любое предположение, что сестрами могли серьезно заинтересоваться и покорять. Её же не завоёвывают! «А это так, иллюзия! Но почему у их дверей?!» Обида опять вылезала наружу. Начала сердиться. Захотелось и им сделать хоть немного больно. Не поссориться, а так, уколоть. — Видит, что все время одни…. — Девушки одновременно посмотрели на нее. — Шучу! Шучу! — В дверь тихонько постучали, и Ан, подскочив, гонимая злостью, пошла открывать.

— Что у вас, красавицы, случилось? — с порога спросил Ив. — Тоже собрались уезжать?

— Ну что вы, дорогой наш человек. Мы не только не собираемся, а наоборот, даже, очень-очень хотим, останься, и надолго! — заискивала она.

— Да! — подтвердили сестры. — Но у нас есть одна загадка, и без вашей помощи ее не решить. — Они прошли на кухню, и ИВ, как галантный и воспитанный мужчина, подождал пока все усядутся, придерживая сестрам стулья, что не ускользнуло от недоброго взгляда Ан. И только когда уселся сам, задал вопрос:

— Так что же вас тревожит?

— Вы знаете, у нас тут происходят, как бы лучше выразиться…, странности. — ИВ посмотрел с удивлением, переводя взгляд на каждую. — Нам кто-то делает подарки!

— Так это же нормально!

— Но мы же сказали, «кто-то»… — Девушки принялись, наперебой, отвечать на его вопросы, вводя в курс дела.

— То есть, мы не знаем кто!

— И что вы хотите от меня?

— Чтобы вы помогли разобраться!

— В чем?

— Мы хотим узнать, кто это!

— Но как? Я ведь на месте не сижу.

— А почему вы заговорили о месте? Вы что-то знаете?

— Я просто подумал, раз вы не знаете кто, значит, дарят не лично.

— В том-то и дело. Находим!

— …

— Утром или вечером, возле двери.

— Вот и сегодня, смотрите, — Вел показала рукой на цветы и достала конверт. — Мы еще не открывали, вас ждали. Хочется хоть одну свежую голову, а то мы уже обалдевшие от происходящего. — Вел положила конверт на середину стола, пригубив вино, смотрела на него. Первым подал голос мужчина:

— Открывайте. Аль не интересно, что там? Небось, извелись от ожидания.

— Не то слово! — Ев взяла конверт и маленький нож: — Я думаю, что там книга…. Но не уверена, — и аккуратно продела лезвие в отворот, разрезала. На стол посыпались фотографии. Взяв в руки по одной, девушки восторженно ахнули. — Ой! Да это же мы… Смотрите!

На стол выпало около сотни, а может и больше, снимков. В каждом чувствовалась рука профессионала, хорошая оптика и вкус художника.

— Хочу откланяться. — поднялся ИВ. — Вам есть чем наслаждаться, а у меня дела. Если не возражаете, загляну завтра. И мы поболтаем обо всем.

Удалился, прекрасно понимая, что они его слышали поверхностно. А девушки, даже не кивнули ему, взяли фотки в охапку, переместились на диван, еще и еще раз пересматривая их.

— Ты согласна, Ан, что это не твои танцоры. Ведь фотки еще с Ивана Купала…

— Согласна! — ответила подруга, выбирая из массы свои снимки, откладывая их в сторону. А Вел тут же вспомнила, что у подруги якобы вырисовывается роман:

— Ну, а как у вас с Николаем отношения?

— Да никак, только болтовня обо всех.

— Как это? — Ев на мгновение подняла голову, сморщила лоб, соображая, о чем это она говорит, и вернулась к своим мордашкам.

— Ну, кто та, кто эта? Чем кто занимается, кому, сколько лет и в подобном духе…

— И что? Ищет тему для разговора…

— Тон, понимаете, как будто выбирает, с кем закрутить, потусоваться, покрасоваться.

— Паркетная личность! — махнула Вел рукой, присматриваясь к снимкам и ища зацепочку.

****

Тревожные сны, будоражащие каждую ночь, резко перестали мучить Ев, зато она засыпала и просыпалась с видением одного лица, не четкого, но как ей чувствовалось — очень, очень близкого. Ей даже казалось, что это вовсе не сон, что он реально сидит у ее изголовья, что влияет на ее дрему, что каким-то образом помогает отрешиться от всех сует.…

Глава 11

— Вода прелесть! — вынырнула Вел. — Радует в этом году. Надо было позвать Ан.

— Сама придет! — отмахнулась Ев.

Утренний туман еще плавал вдали, пусть не плотно, но закрывая часть пространства. Вел это начало напрягать, в носу защекотало, а внутри разыгрывалось смятение. Она страшно не любила любые «не»: неясность, недосказанность, незавершенность, нечеткость и далее по списку. Эти «не» вызывали у нее только негатив, а порою выбивали из самообладания. При сильном характере, при полной самостоятельности в любых вопросах и не только профессионального направления, при умении не впадать в панику, она не могла игнорировать свое внутреннее колебание, от живущего в ней страха, именно к этим «не…». Нырнув, как бы смывая с себя весь этот внутренний ужас, повернулась к берегу. Но это не спасло. Затылком продолжала ощущать опасность. Злилась на себя: «Киношная фобия — туман скрывает зло!». Но это было. И никуда от этого уйти не могла!

На берегу показалась Ан. И Вел, обрадовавшись, не подруге, а явной причине выйти из воды, потащила сестру на сушу.

— Как спалось?

— Хорошо!

— А почему ты такая грустная?

— Коля звонил, уехали…

— И что будешь делать дальше?

— Загорать! А что еще делают в отпуске?

— Значит, если сейчас попадутся ребята, будем знакомиться?

— Во-первых — верность я никому не обещала. А во-вторых — вы и знакомиться?! — губы Ан скривились.

— Угу! Так хочется встретить мужчину моей мечты. — Ев прикрыла глазки, рисуя в своем воображении ЕГО.

— А какой твой М в кубе? — спросила Вел. — О моем, вы уже все знаете, обсудили давеча.

— Да встретила я тут одного… — Почти прошептала Ев.

— Когда это? — удивилась Вел и уставилась на сестру, подняв очки. — Что я уже упустила?

— Днями, когда за водой ходила.

— И ты молчала!

— А что было говорить: водичку предложил, мартини не забыл, пиццу упаковал, ручки мои маленькие поберег — донес. Все!

— Все? И когда это было? — Вел поменяла позу, настроившись на серьезный и долгий разговор. Ан же бросила недоверчивый взгляд: «Говорите, говорите! Кто вам поверит?!» И легла.

— Когда Ирка с Сашкой во второй раз приехали.

— Ничего себе…. Столько дней! И ты молчала! — не унималась Вел.

— Это не в счет. — вставила Ан очередную колкость. — Может, он вообще проездом здесь был.

— Да нет, я его часто мельком вижу. А повернусь — нет! Даже в кафе заглядывала, он больше не работает.

— Так он официант?! — Ан попыталась хоть так задеть их самоуважение, но сестры не реагировали.

— Ничего он не официант и не продавец! Возможно хозяин, но я сомневаюсь, уж очень он выхоленный был.

— Девочка моя, это не он выхоленный, это у тебя глюки! — подтрунила Ан, накрыв лицо шляпой.

— Ага! И они кивают приветствуя.

— Так, все, мала, обязательно покажешь. Иначе обижусь, на всю оставшуюся жизнь! — Вел отмахнулась от реплик подруги вместо сестры, утрамбовала на ее лице шляпу и вернула внимание сестре.

— Всенепременно, если еще хоть раз увижу.

— Слушайте! А мы воду с собой не взяли! — кивнув, словно так и будет, Вел заглянула в корзинку. — Поднимусь, возьму. Я скоро, не скучайте! — Подхватила шлепки, набросила сарафанчик, прошлась до лестницы, струсила песок с ног и побежала вверх. Ев закрыла глаза, отдаваясь солнцу. Ан села рассматривать берег.

Вел шла задумавшись и не заметив камушек, подвернула ногу.

— Ох, ты! — вскрикнула она. Но упасть не успела, сильная мужская рука удержала ее. Из соседней с ними двери, на ее счастье, выходили двое парней.

— Простите, мы не видели, что вы идете. — сказал спаситель и усадил на скамью.

— Да вы не виноваты, это камушек попал под каблук.

— Сильно больно? — Он держал ее за руку и сочувственно смотрел. Вел подняла глаза и… Все расплылось вокруг, закружилось и сконцентрировалось в нем. Его карие глаза входили прямо в нее. Карие! Они были как горячий шоколад. Нет! Как шоколад, покрытый медовой глазурью, как…. Тысячи ассоциаций пронеслись в ее голове и наверное всплывали бы еще, если бы Вел не почувствовала его взгляд каждой клеточкой души и не растворилась в нем, добровольно погружаясь на самое дно, забывая обо всех и всем.

— Немного. — голос прозвучал очень тихо, застенчиво и сдавлено.

— Можно я посмотрю? — выходя из-за спины, перебил их визуальное соитие второй парень. Присев, дотронулся прохладной рукой до стопы. Вел и бровью не повела, так и сидела, смотря в манящие, теплые и ласковые глаза незнакомца. — Ничего страшного, вывиха нет, возможно, легкое растяжение. — закончил парень и отпустил ее лодыжку. Его прикосновения сняли боль. Так было хорошо от его рук, но бездонность карих глаз не отпускала. Парень поднял голову, закрыв собою «омут», русые волосы упали назад, открывая голубые глаза, на мгновение, вытащив ее к свету.

— Спасибо! — только и смогла ответить Вел, и сразу же «бросилась» обратно.

— Можно, я Вас проведу к двери?! — спросил спаситель.

— Да! Конечно! Спасибо! — ее голос немного дрожал, рука в такт голосу подрагивала, скользя по его предплечью. Она не спешила отстраниться, заявить, что справится сама, как делала неоднократно. Самоуверенная Вел дрогнула. Почему-то очень захотелось спрятаться за этими широкими, мужскими плечами. Она попыталась встать на ногу, держась за него так крепко, будто боясь, потерять его. И, то ли от боли, то ли от желания, чтобы было больно, ойкнула. Парень с легкостью подхватил ее и донес до террасы.

— Я не ошибся? Вы здесь отдыхаете?

Она только кивнула.

— Пойду, принесу лед. — сказал второй и, с усмешкой на губах и чертиками в глазах, исчез за дверью, из которой они появились.

Парочка же молча смотрела друг на друга. Ее щеки залились румянцем, а он получал визуальное удовольствие от ее зелено-голубых глаз и рыжей копны волос, локонами, падающими во все стороны загорелой мордашки.

— Кхы! — кашлянул, подходя, голубоглазый. — Я Дэн, это Эд. — присел и приложил компресс на ее ногу. — Так лучше?

— Да, спасибо. Вел! — она произнесла все это на одном дыхании.

— Очень приятно, ну выздоравливайте. Увидимся! — и Дэн потащил Эда за собой.

— Позвоните сестре, чтоб не волновалась. До встречи! — заботливо посоветовал Эд, затем обнадежил, с неохотой удаляясь, оглянулся еще раз.

— Да, да! Спасибо!

— И сегодня по ступенькам лучше не бегать. — приостановившись, порекомендовал Дэн, подтолкнул Эда за угол.

Вел посидела немного, встряхнув головой, словно проснувшись, открыла мобильный телефон:

— Евчик, только не волнуйся! Я тут случайно ногу подвернула. Ничего страшного! Просто не спущусь. — Она допрыгала до двери, открыла ее и вошла внутрь. Все тело еще переживало его тепло, а витающий запах дарил пьянящее головокружение. Да еще какой, запах! — Ну, просто гипноз…. Очень красивый — глаза карие, волосы темные…. Ой, а больше и ничего не помню. Вела себя, наверное, как дура! — думала Вел. — Так, я хотела позвонить на работу. — Все еще краснея от своих мыслей о нем, села на диван возле входа, не прикрывая входную дверь, набрала номер.

Глава 12

— Ну, как ты? — закричала Ев с порога, тяжело дыша, от бега по ступеням. И увидев повязку на ноге, произнесла — Ого! Серьезно? — Вел, махнула рукой, закончила разговор по телефону и повернулась.

— Чего пришла? Страшного ничего!

— А повязка?