Бесплатный фрагмент - 7 чудес Гватемалы

Тикаль… времени даль

Глава первая

Если вы никогда не бывали в Гватемале, это простительно. Но если вы, посещая Гватемалу, не посмотрели Тикаль, это досадное недоразумение.

Что такое Тикаль? Этим словом именуют руины древнего города народа майя, о которых миру стало известно в середине 19-го века. Тикаль включен в «Перечень объектов мирового наследия», который ведет ЮНЕСКО. В любом крупном книжном магазине можно найти книгу о «чудесах света» и найти там страницу о Тикале. Это чудо попало в перечень ЮНЕСКО первым в мире.

Гватемала — государство на перешейке Центральной Америки, где древностей найдено столько, что раскапывать их можно — при нынешних темпах — несколько тысяч лет. Гватемальское государство занимается этим лет шестьдесят.

Кроме Тикаля, здесь можно посмотреть на Якшá, Эль Мирадор, Ишимчé, Киригуá, Такалик Абах, Рио Асуль, Уашактун и десятки других мест. Территория современной Гватемалы была сердцем древнего мира цивилизации майя. И все же Тикаль особенный. Именно его хотят увидеть те, кто забирался на Мачу-Пикчу и Чичен-Ицу.

Площадь Гватемалы приблизительно равна площади Болгарии или Кубы или Волгоградской области, превосходя площадь Португалии или Венгрии или Австрии. Здесь есть пространство для полета на самолете. Столица страны — крупнейший в Центральной Америке город Гватемала с населением в 2,5 миллиона человек — находится на севере южной трети страны. В республике — 22 департамента. При этом один из них — Петен — занимает треть территории Гватемалы. Его можно назвать гватемальской Сибирью: большой, малолюдный, отдаленный.

Лететь нужно из столицы в административный центр Петена — городок Флорес. Флорес среди 22 собратьев — главных городов департаментов — место необычное по своему расположению. Где еще вы увидите административный центр провинции какой-либо страны, занимающий остров на озере, который перестал быть таковым, как только его связали с «большой землей» дамбой? Именно так расположен Флорес. Это фактически поселок. Расти ему некуда: вокруг вода. Сам же город занимает всего 28 тысяч квадратных метров. Рядом, на том конце дамбы, вырос куда более крупный городок Санта-Элена. Именно здесь и расположен аэродром. Это единственный, кроме столичного, международный аэропорт страны. Расстояние между ними — 500 км. Самолет «Сааб-340» на 30 пассажирских мест преодолевает его за 45 минут.

Рейсы совершает авиакомпания «ТАГ». Ее не нужно путать с региональным гигантом — компанией «ТАКА». Она тоже летает во Флорес. Что же касается «гутен» ТАГа, в ее распоряжении — ангар №15 на столичном аэродроме. Аэродром называется «Заря» («La Aurora»). К нему лепятся все в Гватемале, кто имеет отношение к аэронавтике: гражданская и военная авиация, вертолеты военные и МЧС, крошечные авиакомпании типа ТАГ.

Подъезжаю к ангару и вхожу в дверь под самолюбиво внушительной вывеской «TAG», чтобы купить билет. Билет туда и обратно обходится мне в 210 долларов. Вылет в 6—30 утра в субботу. Продавшая билет сотрудница ТАГа просит быть здесь, в ангаре, за час до вылета.

В это время все заполняет сверлящий шум. В окно я вижу, как в пасть ангара вкатывает самолет с эмблемой авиакомпании на хвосте. Под крышей его уже ждут три собрата, один другого меньше. «А это как раз из Флореса прилетел самолет, — поясняет все та же сотрудница, — на нем вы и полетите в субботу». Это самая большая машина у «ТАГ». Та, в которой 30 мест.

На следующий день вечером собираюсь в дорогу. Что нужно взять с собой в Петен и как нужно одеться?

Среди стран схожего размера Гватемала является одной из самых, если не самой разнообразной — по меньшей мере, в смысле природы и этнографии. В разных частях республики существенно различается и климат. Зависит это от рельефа и высоты местности над уровнем моря и от ее близости к морю. Например, 5 января 2011 года жители Кетцальтенанго, второго города страны, известного в народе как Шела, проснулись при температуре -4°С, а их соотечественники во Флоресе — при +24°С. Все дело в том, что Шела стоит на высоте 2300 м, а Флорес — 120 м. И это нормальные для этих уголков страны температуры для январского утра.

Петен — департамент жаркий. Здесь нередко случаются температуры за сорок, по несколько недель к ряду. Наиболее прохладными месяцами являются декабрь и январь. Изредка еще и первая половина февраля. Я посмотрел сводку погоды по стране. Сегодня во Флоресе с утра было +21°С, а в два часа дня — +28°С. Сильное ультрафиолетовое излучение. Лучше надеть легкую футболку с длинным рукавом, обязательно шляпу, спортивную закрытую обувь, легкие брюки, не шорты. На день с собой лучше взять литр воды для питья. Не плохо бы также собрать небольшую личную аптечку. В нее положить самое основное, в том числе таблетки против аллергии, даже если вы за собой аллергии никогда не замечали, так как она у вас может проявиться на что-то экзотичное, с чем вы никогда в жизни не сталкивались.

В 5—30 утра в воскресенье появляюсь в ангаре 15. В нем встречаю двух венгерских врачей. Девчонки решили провести отпуск максимально экзотично. Они летят в Петен на 3 дня. Позади у них Мексика. Впереди — Коста-Рика и, возможно, Белиз. Более в ангаре я не вижу никого. Обойдя все закоулки, нахожу только электрика компании, мирно храпящего у орущего радиоприемника в своей каморке. Вылет через час, но известно, что в Гватемале вовремя не происходит ничего. Через пятнадцать минут в зал ожидания ангара вваливается четверо пожилых немцев. Спустя еще четверть часа в зале уже человек 25. Из них гватемальцами, по моим наблюдениям, являются только пятеро.

Вскоре приходят девушки, продававшие мне билет. Туристы заметно оживляются. Девушки быстро проверяют билеты и выдают посадочные талоны, без указания места («номера мест указывает проводник»). От паспорта моего отмахиваются. Не нужен. Но предупреждают, что будет необходим на обратном пути. Спускаюсь на первый этаж в зал ожидания прошедших регистрацию.

Ровно в 6—30, когда самолет, судя по билету, должен вылететь, выхожу назад, «в город», подышать. У выхода стоят два парня. Они сосредоточенно покуривают. Мы знакомимся. Оба энергично заговаривают о достоинствах советской и российской авиатехники. В конце я спрашиваю: «А откуда вы так хорошо осведомлены о наших самолетах и вертолетах?». «А мы пилоты. Кстати, вашего рейса».

Говорю пилотам, что вышлю им из России открытки с видами страны. Алехандро и Альфредо по-детски радуются, начинают думать, какой адрес для этого мне дать. Наконец, решают: «Пишите: Гватемала, аэропорт „Ла Аурора“, ангар 15». На том и порешили. Возвращаюсь в зал.

Вскоре парень в оранжевом жилете, который до того трижды выходил на аэродром и похлопывал с надеждой брюхо нашего самолета, тихо зовет всех на посадку. Если вы летите в Петен из города Гватемалы утром, садиться лучше у левого борта самолета, так как солнце будет светить на правый борт. Я выбираю место в хвосте, где крыло не так мешает обзору и предстоящему интенсивному фотографированию красивейшей страны.

Без пяти семь наш «Сааб-340» разбегается со скоростью, которой от него не ждешь, и взмывает в розовеющий рассветный воздух гватемальской столицы.

Глава вторая

Считается, что в городе Гватемале самый удачный во всей Центральной Америке климат. Дневная температура здесь весь год держится от +16 до +28, вечерняя — от +10 до +22. Дожди, от которых в этих широтах все равно никуда не деться, идут здесь только с середины мая до середины октября, часа по 2—4 в день, после обеда. В остальное время не только тепло, но и сухо. Шторма с двух океанов если и долетают сюда, то редко и ослабевшие.

Но есть и минус: высокая сейсмичность. Один из наиболее активных вулканов планеты — Пакайя — давший о себе знать в мае и июне 2010 года, расположен всего в полусотне верст от города Гватемалы. Всего же в стране 37 вулканов. Самый высокий — Тахумулько. Выше него — 4220 м — нет вершин во всей Центральной Америке. Сквозь иллюминатор я вижу три вулкана: Акатенанго (3960 м), Фуэго (3763 м) и Агуа (3760 м). Они возвышаются над облаками. Здесь, наверху — только они. Город, оставшийся внизу, кажется настольной игрой, в которую эти три богатыря разрешили человеку пока поиграть.

Когда вулканы остаются позади, в проходе самолета возникает стюардесса, которая предлагает кофе и вафли. Лететь ведь целых 45 минут. Хорошая авиакомпания. Гутен ТАГ. Второй за сегодня завтрак, в 7—15 утра. Не успеваю я его закончить, как стюардесса подходит ко мне и тихо сообщает, что пилоты приглашают меня к себе в кабину. С вещами. Я следую по проходу за стюардессой, тщетно пытаясь вспомнить, что я мог наговорить. Больше слушал.

Альфредо и Алехандро, завидев меня в проеме двери, улыбаются и тут же начинают экскурсию. Я присаживаюсь на откидной стульчик. Оказывается, мы уже пролетели департаменты Гватемала и Бáха Верапáс и вторгаемся в воздушное пространство Альта Верапáс. Местность заметно понизилась. Торчащие из подоблачной дымки горные хребты здесь сутулые. Змейки речушек — чуть менее извилистые. Лобовое стекло «Сааба-340» напоминает лобовое стекло автомобиля. Тут есть даже «дворники». Мы словно едем по небу в аэроавтомобиле.

Две пятых пути проходит над Петеном. Внизу лежит сплошная зелень, в которой то и дело протискивается голубая лента реки. Гор здесь не видно вовсе. Есть много мелких лесистых сопок. Что мне известно о Петене?

«Пет» и «петен» на языке майя-итцá означает «остров». К моменту прихода конкистадоров здесь проживали индейцы двух племен — потомки древних майя: итца и мопаны. Позже с юга пришли кекчи (ударение на последний слог). К этому времени в Петен стали проникать католические миссионеры с полуострова Юкатан. Сами итца когда-то пришли с Юкатана. Мопаны проживали в южной части Петена — в районе современного городка Долорес.

Испанские колонизаторы под предводительством Эрнана Кортеса появились здесь в 1525 году на пути в Гондурас из сегодняшней Мексики. Но завоевывать эти земли испанцы пришли лишь спустя полтора века. Итца из всех племен майя в Гватемале оказали наиболее долгое сопротивление завоевателям. Их оплот пал лишь в 1697 году, когда в Петен вошел со своими войсками генерал Мартин де Урсуа-и-Арисменди. Он объявил захваченную территорию владением испанской короны. Маловероятно, но говорят, что жители всего озерного побережья бежали из своих деревень и укрылись все на острове Флорес. В это время в Петене — территории немногим меньше Московской области — проживало всего 80 тысяч человек.

Минуло 275 лет, а население Петена составило лишь около 100 тысяч человек. Чем объяснить такой ничтожный прирост? Лесное хозяйство никогда не бывает многолюдным. А именно лесом здесь и жили испокон веков. Почвы здесь небогатые. Слабо развита инфраструктура.

Затем, за каких-то тридцать лет — с 1960 по 1990 год — половина лесов Петена была уничтожена: в цене была древесина, да и правительство пыталось «привить» этому лесному царству животноводство.

Специальным декретом правительство в 1992 году объявило все оставшиеся леса (а сохранились они, в основном, на севере департамента) охраняемой территорией. Степень охраны везде была и остается разной, но в целом под заботу государства попало свыше 2 миллионов гектаров. Тогда же государство «взялось» и за экономику Петена. Поощрялось освоение земель, разведение скота. А позже — туризм. Население за 50 лет выросло в 3,5 раза. Сегодня здесь живет 370 тысяч человек. Это примерно 10 человек на квадратный километр. Или 1 человек на 100 квадратных метров.

Индейцы составляют сегодня лишь 7% населения. Кекчи поддерживают свою традицию ношения народных нарядов и наилучшим образом сохранили свой язык. Язык майя-итца вымер, однако еще до того его успели описать студенты-лингвисты и профессора одного французского университета. Теперь потомки майя-итца мечтают изучать свой язык у французов.

Долгое время Петен был связан дорогами лишь с соседними Мексикой и Белизом. В Гватемалу дорог проложено не было. Процветало стремление к автономии. Петен не чувствовал, что принадлежит Гватемале. Кроме того, эта огромная в масштабах страны территория долгое время вообще не была департаментом, а управлялась как военный округ. Этакие задворки республики.

С конца 19 века и до середины 20-го крупнейшей отраслью Петена был сбор чикле — сока деревьев определенных сортов, из которого делались жевательные резинки, а также латекс. Петен экспортировал почти 500 тонн чикле в год в пятидесятых годах. С 60-х годов начинает развиваться сельское хозяйство. Сегодня петенцы считают, что экономика департамента должна опираться исключительно на лесное хозяйство и туризм.

Тем временем, я несу свой вклад в туристическую отрасль Петена, в размере 50 долларов, которые я заплатил еще в столице турфирме за то, чтобы в аэропорту Флореса меня встретил с табличкой гид, усадил бы меня рядом с другими туристами в автобус, отвез бы в Тикаль, провел бы меня по нему с экскурсией, покормил бы меня в тамошней столовой и привез бы назад в аэропорт.

Увлекшись видео- и фотосъемкой, не замечаю, как начинаем медленно снижаться. Вдалеке показывается, поперек нашего пути, длинный водный объект. Озеро Петен-Итца (ранее писали «Петен-Ица»). Именно на самом большом из его островов и стоит Флорес. Озеро занимает площадь в 99 кв км. Это примерно площадь одного из округов Москвы. Поражает максимальная глубина этого третьего по величине водоема Гватемалы. Для равнинной территории, посреди которой находится Петен-Итца, глубина феноменальная — 160 м. Возможно, эта точка находится в глубоком карстовом провале.

Слово «итца» означает «водяной» или «водный колдун» на одном из языков майя. Кстати, языков майя, имеющих статус официальных в тех или иных департаментах Гватемалы или в отдельных муниципиях — девятнадцать. Есть также потомок древнего ацтекского — язык науатль, есть язык шинка и есть пиджин негров карибского побережья, смесь испанского, английского, карибских креольских диалектов, под общим названием гарифуна (ударение на «и»). Крупнейшими же майянскими языками в Гватемале являются следующие четыре: киче, какчикель, мам и кекчи. На них в стране говорит около 3,5 миллионов человек.

Тем временем, мы подлетаем к озеру. Как на ладони лежит городок Флорес. Живет в нем 2000 человек. Это много для такой площади (28000 м2). Получается по 14 квадратных метров территории — жилой или прогулочной — на человека. Изначальное название Флореса — Нох-Петен. Это означает «Большой остров». Он расположен на высоте 127 м над уровнем моря. Это сравнимо с самой высокой точкой Москвы. Тикаль — на высоте 260 м. В два раза выше.

Местность вокруг своеобразная: торчат зеленые холмики округлой формы, которые не образуют хребтов, а раскиданы везде беспорядочно.

Мы делаем круг над Петен-Итца. И вот впереди вырисовывается посадочная полоса аэродрома.

Наш аэромобиль благополучно садится. Благодарю плевавших на инструкции гватемальских пилотов. Они в ответ предлагают мне лететь в кабине и в обратный путь.

Уже через пять минут выхожу в город и глазами среди жиденькой толпы встречающих, сплошь с табличками, ищу своего гида. Наконец, я его вижу. Гид талантлив: в моей фамилии из шести букв он смог сделать три ошибки. Мы идем к автобусу. Прибывших туристов ждут два автобуса на 25 мест каждый.

Глава третья

Дорога ведет сначала на восток, вдоль берега Петен-Итца, протянувшегося в широтном направлении. Затем, там, где озеро заканчивается, поворачивает на север. Здесь, за 35 км от Тикаля, открывается вид на Петен-Итца. Здесь же расположена деревня Эль Ремате, ставшая теперь одной большой гостиницей. Всего длина пути от аэропорта до развалин Тикаля составляет 63 км.

Глядя на голубое Петен-Итца, я слушаю гида, который рассказывает историю, произошедшую на противоположном (западном) берегу озера.

Когда отряд Кортеса прибыл в эти места, все были измотаны долгим переходом через джунгли. Конь Кортеса поранил ногу. Тогда испанский конкистадор попросил местного вождя присмотреть за конем, пообещав забрать его на обратном пути. А путь отряда лежал дальше на юг, в нынешний Гондурас. Коней индейцы, как известно, отродясь не видели. Пользуясь какой-то своей железной логикой, они посчитали, что грохот испанских пушек происходит от ржания коней. Отсюда недалеко и до обожествления животного. Что и благополучно совершилось. Вождь, считая коня богом, поместил его в храм и начал кормить мясом изо дня в день. Конь мяса не ел и вскоре отошел в мир иной. Испугавшись ярости Кортеса, вождь распорядился срочно изготовить статую коня в натуральную величину. Новому богу было быстро подобрано имя, означавшее Грохочущий Тапир. Простоял монумент — конь без всадника — 89 лет, пока сюда не прибыли францисканские монахи. Увидев статую, они посчитали факт ее постановки и поклонения коню язычеством и приказали сбросить монумент в озеро. Местные жители, по словам гида, утверждают, что фрагменты статуи до сих пор покоятся на дне озерном.

По дороге успеваю задать гиду несколько вопросов. Почвы в Петене действительно не только бедные, но и маломощные. Плодородный слой, как правило, не превышает 5 см. Почвы известковые, очень кислые. Больше возможностей для земледелия, а также для животноводства — в восточной, приподнятой части департамента, у границы с Белизом, где протянулись горы Майя.

Между тем, ученые связывают расцвет цивилизации майя — крупнейшей во всей доколумбовой Америке — именно с успехами в земледелии. Посчитано, что болотистые джунгли Гватемалы могли прокормить 2—3 миллиона человек. Напомню, в Петене сегодня проживает 370 тысяч человек.

Джунгли были прорезаны плотной сетью каналов, выводивших влагу из болотистых почв. Якобы, следы этой обширной сети видны на материалах аэрофотосъемки местности.

Автобус останавливается у сувенирной лавки. Здесь все дороже, чем на рынке ремесел в гватемальской столице. Футболка с рисунком и надписью «Guatemala» или «Tikal» стоит около десяти долларов, вместо обычных пяти.

Уже через несколько минут мы снова в пути. Видимо, чтобы отвлечь всех от темы, о которой речь пойдет в следующей главе, гид рассказывает нам в красках о фауне Петена. Здесь до сих пор в изобилии водятся ягуары, пумы, оцелоты, тапиры и дикие лесные свиньи. Есть множество мелких животных. Например, золотистый заяц агути (ударение на «и»). В самом Тикале хорошо устроились обезьяны двух видов: паукообразные и ревуны. Гид настоятельно рекомендует иметь на голове шляпу, в связи с этим.

Во многих местах Петена сохранилась естественная трофическая цепочка в ее полном виде. В основном там, где до сих пор стоят реликтовые леса, например, в парке Тикаль.

Глава четвертая

Сорок километров пути выдержали туристы прежде, чем задали вопрос о магическом 2012 годе, на котором, как известно, «кончается» разработанный древними майя календарь. «Майя считали, что конца не может быть и что жизнь циклична», — со знанием дела заявил гид. Из его дальнейших рассуждений стало ясно следующее. Майя просчитали один большой цикл вперед, в будущее, и один — назад, в прошлое. Цикл будущего закончился на 2012 годе по нашему летоисчислению. В эти годы будет происходить на духовном и коллективном сознательном уровне большое изменение на всей планете.

Замечена также связь между большими пиками и спадами солнечной активности и периодами подъема и упадка цивилизаций. Цикл пятнообразовательной деятельности Солнца составляет 3744 года (интересно, как его высчитали). Известно, что майя были настоящими астрономами. Они предсказывали затмения Луны и Солнца, а путь Венеры просчитывали с погрешностью всего в 14 секунд в год. О цикле в 3744 года им было известно. Очередной спад солнечной активности приходится именно на конец (23 декабря) 2012 года, то есть на момент «окончания» календаря майя (либо 23-го, либо 21-го декабря 2012 года).

Календарь майя довольно сложен и многоцикличен. Известно, что текущий цикл так называемого длинного счёта начался 11 или 13 августа 3114 г. до н. э. На языке древних майя эта дата называется так: 13.0.0.0.0, 4 Ахау, 8 Кумху. Заканчивается этот огромный период, соответственно 21 или 23 декабря 2012 г н. э. Эта дата называется так: 12.19.19.19.19, 3 Кавак, 2 К’анк’ин. На следующий день начинается новая эра — 13.0.0.0.0, 4 Ахау, 3 К’анк’ин.

Известно, что для самих майя окончание каждого цикла, подцикла или подподцикла (а многие до такого и вовсе не доживали, даже если жили долго) было праздником. Апокалиптическая истерия, умело поднятая накануне знаменательной даты, была фальсификацией смысла, который майя в эту летоисчислительную веху вкладывали.

Наиболее четко и точно о календарях майя и дате 21.12.2012 написали Э. Аррендондо Лейва и Т. Баррьентос в монографии «2012: календари майя и источники конца света».

Глава пятая

Наконец, въезжаем на территорию Национального парка «Тикаль». Сегодня охраняемые территории (например, национальные парки) занимают внушительную долю площади Петена — около 44%. Из них треть охраняется строго. Однако строгость эта не та, что в российских заповедниках. Здесь разрешены не только передвижение сотрудников, но и въезд туристов в определенном количестве.

Наиболее строгой степенью охраны обладает национальный парк вокруг пирамид Мирадора (El Mirador). Сюда разрешен въезд только сотрудников парка. Остальным нужно особое разрешение. Это одна из причин, по которым туризм в этот глухой уголок Центральной Америки не получает развития. Сегодня есть два способа добраться до Мирадора. За немалые деньги вертолетом из столицы страны — города Гватемалы или наземным путем: от Тикаля два дня пути на мулах по джунглям туда и два дня так же обратно, плюс дорога до Тикаля и обратно.

Площадь национального парка «Тикаль» составляет 576 кв км. Это больше таких европейских стран, как Мальта или Лихтенштейн. Ходатайствовавший об открытии национального парка вокруг руин Тикаля ученый просил площадь в 56 кв км. Но в бумагах чиновники допустили ошибку, впихнув семерку между «5» и «6». Так и получилось. Ну, а охранять есть что и на полутысяче квадратов. Недаром Тикаль вошел в список объектов мирового наследия ЮНЕСКО так называемой смешанной, то есть культурно-природной, ценности, и сделал это первым в мире — в 1979 году. В этом списке во всем мире до сих пор всего десятка четыре достопримечательностей.

В чем природная ценность территории? Во-первых, парк сплошь покрыт реликтовым лесом, которому уже 11 тысяч лет, где встречаются деревья возрастом 1200 лет. Здесь 185 видов древесных пород. В этих дебрях одних только птиц обитает 352 вида. Земноводных и рептилий — 105 видов, млекопитающих — 155 видов, а бабочек — и вовсе 535! Настоящий рай для ботаника, орнитолога, герпетолога.

Среди деревьев встречается сейба, тропический кедр, каменное дерево каркас, крушина. Издревле индейцы широко применяли листья, кору, сердцевину, плоды, смолу различных деревьев и кустарников в медицине.

Вот и въезд в парк. Напоминает въезд на территорию пионерлагеля. Быстрая проверка документов у водителя — и мы внутри. Туристам, появляющимся здесь «дикарями», приходится платить мзду за допуск в парк. Нам это не грозит.

От въезда в парк до собственно Тикаля еще 16 километров. Качество дороги становится заметно лучше. Нет заплат, трещин и выбоин. Едем сквозь плотный среднерослый лес. Я всматриваюсь в него. Деревья в целом имеют светлую кору. Они не так высоки. Древостой более плотный, чем в русских лесах. Богатый средний ярус: повсюду кустарники. А вот трав немного. За 16 километров пути попалось 4 или 5 тропинок, уводящих в джунгли.

Глава шестая

Джунгли как место жительства — одна из загадок майя. Большинство крупных мировых цивилизаций развивалось хоть и в теплом, как и здесь, климате, но по берегам больших рек или вдоль моря, на обширных равнинах. Это и Месопотамия, и Египет, и китайские культуры, и индийские, и средиземноморские. В западном полушарии планеты все наоборот. Вдоль крупных рек, таких как Миссисипи, Миссури, Амазонка, Ориноко, Парана, Река Святого Лаврентия, крупных цивилизаций не было. А были они либо в горах (инки), либо в джунглях — во всяком случае, вдали от моря (майя, ацтеки), без солидных рек и без внимания к морю, к которому, кстати, все три цивилизации имели выход.

А ведь майя достигли поразительного мастерства в архитектуре (и скоро мне суждено убедиться в этом воочию), живописи, скульптуре, имели потрясающие познания в астрономии и математике. Раньше индусов или арабов майя оперировали понятием нуля. Но при этом у майя не было никакого представления о колесе или гончарном круге. Они не знали металлов. Это был своеобразный гениальный каменный век. Столетиями каменные города росли в джунглях как грибы. Найдено свыше тысячи городов майя, но лишь некоторые из них изучаются. И лишь некоторые включены в список «Мировое наследие» (три в Мексике, два в Гватемале — Тикаль и Киригуа, один в Гондурасе и один в Сальвадоре).

Когда все это было? Жизнь цивилизации майя делится на три периода: доклассический (с 2000 г. до н.э. до 250 г. н.э.), когда было построено большинство городов, находящихся на территории современной Гватемалы, в том числе Тикаль, Эль Мирадор (возможно, самый древний), Киригуа; классический (250 — 900 гг.), когда были возведены Чичен-Ица и другие города майя на территории современной Мексики (в основном, на полуострове Юкатан), и последний период, когда практически ничего не строилось, а города майя медленно умирали. Заканчивается все приходом испанских колонизаторов. По последним данным, периоды доклассический и классический разделяет этап упадка этой цивилизации (конец второго или третьего века нашей эры).

Глядя на карту расселения майя, нетрудно заметить, что многие более старые города лежали там, где сейчас находится Гватемала и Белиз, а более поздние — в Мексике, куда многие народы майя рано или поздно уходили. Народность майя итцá — исключение. Они, пожив на Юкатане, пошли в XIII веке на юг, пришли к озеру, которое теперь обязано им своим названием, основали там, на нынешнем острове Флорес, свою столицу Та-Ицá («Место народа ица») и прекрасно там жили, пока испанцы, долго терпев их существование, не собрались с силами в 1697 году. Та-Ица стал последним городом майя, покоренным испанцами. Кортес, увидев его, отказался в свое время (в 1525 г.) от его завоевания, ввиду его исключительно удачного с оборонительной точки зрения расположения. Можно сказать, что цивилизация майя окончательно ушла с трона в течение 170 лет, что она сосуществовала с испанской колониальной конкистой.

Старейшие города — Ламанай, Куэйо и Кахаль-Печ — найдены в Белизе. Ученые относят их к 2000 г. до н. э. Позже возникает Копан на севере нынешнего Гондураса (1100 г. до н.э.). В Тикале наиболее древние сооружения датируют седьмым веком до нашей эры. Вскоре вырастают Эль Мирадор и Накбé — соседи Тикаля с севера. Еще позже возник знаменитый Теотиуакан.

Причем города майя по населению превосходили существовавшие в то время средние европейские города.

Спрашиваю у гида, какова была численность населения Тикаля. Фернандо с готовностью отвечает: «В период расцвета население было от ста до ста пятидесяти тысяч человек. Наиболее вероятная цифра — 115 000. Это был один из крупнейших городов майя».

От майя почти не дошло книг. Конкистадоры сжигали их. Известно об одном акте сожжения, когда объем брошенных в костер томов составил три кубометра. Книги в основном превозносили правителей того или иного народа — точнее, княжества, государства-города разных времен. Среди крупнейших дошедших до нас письменных документов потомков древних майя — «Анналы какчикелей» («Текпан»), «Пополь-Вух» (или «Поп-Вух») и «Чилам-Балам». Они — еще одно чудо Гватемалы. О «Пополь-Вухе» специалисты говорят, что это лучший литературный памятник доколумбовой Америки, свидетельство богатства языка кичé.

Письменность у майя зародилась в период основания Тикаля или чуть раньше, и основополагающее влияние на нее оказала иероглифика древних ольмеков. Письменность майя не расшифрована до конца и по сей день. Она оказалась смешанной: иероглифической и фонетико-силлабической. Первым это понял советский ученый Юрий Валентинович Кнорозов, которого многие считают крупнейшим майянистом в истории. О самом Кнорозове и его трудах стоит поговорить отдельно. Сейчас же вернемся в джунгли Петена, тем более что автобус уже прибыл к руинам Тикаля.

Глава седьмая

Как это часто бывает с крупными археологическими памятниками, знали о существовании Тикаля давно. Если не сказать, всегда.

Начиная с 17-го века, упоминания об этих руинах встречаются, со ссылкой на рассказы других, в письменных источниках. В начале 19-го века о развалинах в петенских джунглях поведал Джон Ллойд Стивенс. Но до 1848 года, ввиду крайней труднодоступности Тикаля, никаких экспедиций сюда не предпринималось. О походе же 1848 года к не известным миру руинам рассказывается в отчете тогдашнего губернатора Петена Амбросио Тута и коррехидора Модесто Мендеса.

Во главе экспедиции 1848 года встал Эусебио Лара, который зарисовал монументы. За тем памятным первым походом последовали новые изыскания. Монументы зарисовывались еще и еще, а потом и фотографировались. Рисовались карты.

Информацию из отчета губернатора Петена опубликовали в «Гасета де Гуатемала». В 1853 году о Тикале написала Академия наук Берлина. Так о нем узнали ученые.

Почти через 100 лет — в 1951 г. — поблизости от развалин была устроена небольшая взлетно-посадочная полоса. До того, до Тикаля можно было добраться только за несколько дней пешего хода или на мулах. С 1956 по 1970 год раскопками в Тикале занимался Пеннсильванский Университет (США). В 1979 году, когда один из университетов Гватемалы выпустил первых археологов страны, государство, наконец, начало археологическую работу в Тикале, который кстати тут же попал в перечень ЮНЕСКО, в самый редкий список — список такого наследия человечества, которое сочетает в себе природную и культурную ценность. Спустя 30 лет работы, раскопано в Тикале лишь несколько процентов от всего, что там есть.

Сейчас артефакты Тикаля хранятся в музеях Нью-Йорка, Лондона, Турина и других городов. Вернуть их на родину крайне тяжело. Согласно имеющемуся на этот счет международному договору, возврату на родину подлежат лишь объекты, вывезенные после даты ратификации договора. А дата эта не такая давняя.

В посвященных Тикалю залах музея древности Гватемалы выставлено 28% хранящегося в нем тикальского материала.

Слово «Тикаль» означает «Место голосов» или «Место языков» на майя. В оборот было введено ученым Сильванусом Морли. Согласно же фрагментам дошедших до нас письменных источников, подлинным названием города было «Мутуль» или «Яш Мутуль», от слова «мут» — «узел».

Сразу у входа находится каменная плита, где на языке майя написано «Государство-город Тикаль». Здесь пять символов. Самый крупный — тот, что в правом нижнем углу — означает «город-государство». Это фактически иероглиф: один знак, пусть и сложный, передает некое понятие. Символ в левом нижнем углу передает слово и слог «ти», означавший «место» (сравним с Та-Итца — «Место народа итца»). Символ слева вверху — это определенный артикль мужского рода. Знак в середине вверху передавал у майя обычно слог «ах» или звук «к». Получаем «ти-к». И наконец символ в правом верхнем углу передавал звучание «аль». Получаем «Ти-к-аль» (с несколько раздельным произношением слогов, что свойственно и современным языкам, являющимся потомками майя — киче, какчикель, цутуиль, мам, и другим). Плита эта сделана учеными. Напомним, подлинное название Тикаля — Мутуль.

За этой современной доской — другая современность: разноцветные лавки торговцев для неразборчивых туристов, а также модель Тикаля, каким его видят археологи в еще не скорый момент окончания раскопок. Неплохая лежачая карта предстоящего нам лабиринта.

За магазинами для туристов протянулся прудик. По словам гида, был он и во времена майя. Подхожу к берегу. Здесь меня ожидает табличка: «Осторожно! Крокодил!». Вспоминаю, что Фернандо три раза сказал, что в Петен-Итца есть три вида этих древних рептилий. Прудик размером с треть футбольного поля. Гид настаивает, что крокодил тут есть, и не один. Проверять не хочется. Проходим вдоль берега и присоединяемся к группе туристов, пялящихся в воду. Что там? Крокодил! Крокодиленок. Он застыл под водой, высунув наружу только полпасти — свой инструмент выживания.

К самим руинам ведет довольно ровная проселочная дорога. Престарелые туристы садятся в пикап на скамейки, а кто-то и соглашается ехать стоя. Идти немало. Войдя в лес, вскоре слышу лай. Собаки? Нет, это обезьяны-ревуны. Оказывается, они еще и лают. Вдоль обочины цепочкой протянулись туристы, пытаясь увидеть хотя бы одного ревуна. Но не тут то было. Через пару сотен метров на придорожной поляне не могу не остановиться: сейба. Такое дерево не каждый день встретишь.

Еще через сто метров, тоже справа — тропический кедр. Еще дальше — красное дерево. А вот и тот вид пальмы, листья которого идут в Центральной Америке на покрытие крыш.

Где же пирамиды? Словно для того, чтобы подразнить нас, Фернандо повел нас дальней дорогой. Первым нам попадается бывший дворец. Предназначение дворцов в Тикале не ясно. Это могли быть и административные, и жилые здания для знати. Я подхожу к стенам. Здание покрылось кое-где мхом. Можно легко поскользнуться на ступеньках и покатых поверхностях. Ступенек обычно немного: они ведут от уровня земли ко входу в каменную комнату размером 4—5 квадратных метров. В одной обнаруживается каменное поднятие на уровне пояса: здесь спал какой-нибудь майя. В другой — два поднятия, одно напротив другого. Здесь, по словам Фернандо, два майя садились друг против друга и обсуждали вопросы политики и философии. Дворец имеет П-образную форму. При нем — поляна. Молодая пара безуспешно пытается здесь, в тени руин, уединиться.

А наш путь продолжается. Свернув на ухабистую тропинку, сплошь утыканную камешками и перехваченную древесными корнями, начинаю понимать, почему люди, жившие здесь, дали миру языки, звучащие так «спотыкаясь». На письме это не передать. Но достаточно обратить внимание на количество значков «’» внутри слов в языках — наследниках древнего майя (киче, какчикель и прочих). Каждый такой значок — это приказ остановиться, споткнуться. Не разгуляешься.

Интересно, что в лесу среди руин Тикаля, встречается множество высоких заросших бугров: тропинка предлагает резко подняться на три метра вверх и затем либо спуститься на столько же вниз, либо продолжать путь на новом уровне. Мы доходим до места, где подъем настолько высок, что тут устроена деревянная лестница из 37 ступенек. Когда я забираюсь по ней на самый верх, я тут же забываю о ней: справа, поодаль, видны высоченные серо-белые стены, а еще дальше — высящаяся над всем каменная плита — направленный в небо «язык» пирамиды.

Мы подошли к центральной части Тикаля — Северному Акрополю, пирамидам 1 и 2 и, за ними, Центральному Акрополю. Среди множества полуразрушенных зданий устроена большая поляна, которую охраняют две стоящие друг против друга пирамиды. Это пирамида царя Ча-ана Кауиля и — та, что пониже — его жены. Пирамиды строились для захоронения в их глубине царей. Жрецы майя взбирались по ступеням пирамиды вверх, к устроенному на макушке алтарю, чтобы в трудных ситуациях посоветоваться с духом умершего царя — часто отца или деда нынешнего правителя. Считалось, что дух этот из недр пирамиды поднимался в ней вверх.

К сожалению, перед ступенями более высокой из двух пирамид натянута цепь с табличкой на ней: «Подъем запрещен». Туристы направляются к противоположной. Здесь сбоку пристроена крутая деревянная лестница. Она крута, чтобы прижиматься к стене пирамиды и тем самым не создавать, как говорят ландшафтоведы, «визуального загрязнения»: не нарушать вида пирамиды. Наверху, перед ступеньками дальше, к самой камере, где находился алтарь, снова натянута цепочка с запретной табличкой на ней. По старой привычке я ее пересекаю и подхожу ко входу в алтарное помещение. Вход затянут металлической сеткой. Здесь тенисто, хорошо. Обстановка, после жаркого подъема располагает, действительно, к размышлениям или, если хотите, к улавливанию духов.

Глава восьмая

Тикаль был одним из основных городов и культурных центров цивилизации майя. Предполагается, что основателем города стал основатель династии Яш-Эб-Шоок, чье захоронение археологи относят к 60 г. до н. э. Однако в самой древней части Тикаля — руинах «Затерянный мир» найдены артефакты возрастом свыше 2500 лет.

Период расцвета Тикаля совпал с так называемым классическим периодом майя — с третьего по девятый век нашей эры. Город контролировал большую окрестную территорию, образовал Мутульское царство, торговал даже с далеким Теотиуаканом (современная долина Мехико). Тикаль — наиболее изученный из крупных низинных городов майя.

Что с тех времен — спустя тысячелетие — осталось? В первую очередь — самое впечатляющее — шесть больших пирамидальных храмов, королевский дворец, маленькие пирамидки, развалины особняков, других жилых зданий, стелы. Город занимал площадь в 60 кв км (это приблизительно площадь современной Республики Сан-Марино).

Несмотря на явное отличие в планировке от других раскопанных древних городов — например, Теночтитлана — Тикаль городом все же был. Да, здесь нет такой упорядоченности в планировке, но доказано количество населения, которое в Мутуле проживало, найдены элементы гидравлического водоснабжения. Кроме того, раскопана или хотя бы расчищена лишь четверть территории.

Ниже — перечень основных храмов (пирамид) Тикаля.

После периода расцвета крупных сооружений в Тикале (или правильно Мутуле) не возводилось, несколько дворцов знати было сожжено. Спустя сто лет последние люди ушли из Тикаля. Дата строительства последнего монумента — 899 год.

Пирамида жены царя возводилась в районе 700 года. Ее высота — 50 метров. Это высота 17-этажного дома. Над могилой ее мужа возведена махина еще на 5 метров выше. Напомню, строившие эти здания, не знали ни колес, ни кранов.

В какой-то момент все туристы уходят вниз. Я остаюсь на верхнем карнизе один. Людская суета — а она была, наверняка, и 1300 лет назад здесь — остается вся внизу. Угол наклона пирамиды настолько крут, что сверху не видно нижнего ее края. Это помогает ощутить, будто ты вознесен над миром, словно на ковре-самолете: без видимых опор.

Точка, на которой я нахожусь, расположена на уровне полога леса. По всей видимости, алтарь, до которого никак не добраться, над лесом возвышается. Пирамида напротив, напомню, на 5 м выше. Хочется увидеть джунгли сверху. Это впереди, ведь там более высокие пирамиды.

Пора спускаться. Подступы к деревянной лестнице заняты двумя голландцами, которые не решаются ступить на нее. Спускаться, действительно, не легче, чем подниматься. Делать это нужно, безусловно, лицом к пирамиде

Глава девятая

Оказавшись вновь на земле, выясняю дальнейший путь и сворачиваю в лес. Чтобы представить себе жизнь майя здесь в далекие времена, нужно, конечно, остаться одному и вообразить, когда вокруг только такой же лес, что и был здесь сотни лет назад, что ты один из тех майя. Я иду по джунглям из одной части города в другую и думаю, что мне, наверное, повезло, что такой момент ретроспективного одиночества наступил.

Тишина. Слышны шепот падающих листиков и сучков и другие шорохи леса. Мои шаги — самое громкое, что слышно. Спустя несколько минут ходьбы, в просвете леса, мне открывается вид, который я не забуду.

Вид возникает совершенно неожиданно. Дело в том, что к лесу я уже начал привыкать. Он даже успел показаться мне похожим на леса в Подмосковье. В момент этого самообмана, прямо передо мной возникла серая каменная громада.

Она ощутимо выше двух первых. Она также и круче них. Сбоку ведет высоченная деревянная лестница вверх. Поднимаюсь. Здесь 104 ступеньки.