Не жалко
Воздух чист, прозрачен и свеж.
Мой тёмный мир полон надежд.
Я сижу и смотрю в окно.
Тишина дрожит в отблесках листьев.
Думала, что мне всё равно.
Что забуду ту жизнь быстро.
Если б не меч под рукой,
То я бы почувствовала себя крылатой.
Как когда встречаюсь взглядом с тобой.
Нет, встречалась когда-то.
Кого-то хочу обмануть,
Завернув свет ноутбука в тюль.
Скоро надо будет уснуть.
И ждать, когда настанет заветный июль.
Небо над городом огненно рыжее.
Люди по лужам без света и тени.
Хлюпает в траву дождь.
Сумрак пучит фонарьими грыжами,
Свет расколот на листья сирени.
Мысли стали похожи на нервную дрожь.
А вон тот огонёк нагло жмурится.
А вон та вывеска жжёт глаза.
Дерево нависло палкой.
По дороге душа, как промокшая курица,
Катится вниз, как любая слеза.
А мне ничего не жалко.
***
Бум-бум-бум…
Сердце бьётся.
Рвётся
От тяжких дум.
Бум-бум-бум.
Аааа-ааа-аааа.
Это в моей голове.
Набат по мне
Вызванивает тишина.
Аааа-ааа-аааа.
Трынь-трынь-трынь…
Звук извне.
В огне
Зарождается стынь.
Трынь-трынь-трынь.
Так-так-так.
Кто-то стреляет.
Огонь воплощает
Мак.
Так-так-так.
Беседка
Ты растаял давно, и меня не осталось.
Только эта беседка всё стоит и стоит.
Боль вместо радости в сердце впиталась.
Оперенье моё по беседке лежит.
Словно свинцовые, тяжелы эти перья.
И не весна — мёртвая осень в душе.
А ветер колеблет стержень доверья…
Стержень, которого нет уже.
Отцвело, отлюбилось.
Погибло и не возродилось.
Следы
Ничего не проходит бесследно.
Улыбка — одежда для скрытия шрамов.
Спокойствие — это всегда больничные стены,
За которыми столько боли, наверно.
Впрочем, её никогда не бывает мало.
Человек как производная боли — достойная тема.
Не умирает любовь — умираем мы сами.
Меняемся так, что не остаётся нас прежних.
А любовь всё живёт, просто уже не в нас.
Чужие сами себе, с бескрылыми псевдомечтами,
Умеревшие после своей надежды,
Но всё с тем же человеческим блеском глаз.
Не меняются люди — короста на сердце становится крепче.
Истинное лицо прячется за масками всё дальше.
А так люди — константа, которую миру не изменить.
И с каждым разом всё становится намного легче…
С каждой минутой от нас убегает злосчастное «раньше»…
Так всегда живут. Только… как с этим жить?
Мотылёк. Гибель
Я мотылёк. С обожжёнными крылышками.
С огоньком сплясала, презрев боль.
Я мотылёк. С отнятыми небесами.
Никогда не смогу летать.
Душа цельная, но изрешечена дырочками.
Огонь мою жизнь умножил на ноль.
На прощанье осыпав горящими лепестками.
Мне больше нечего ждать…
Я не бабочка и не гусеница — и не то, и не то.
На земле чужая и в вышине никому не нужна.
Раздави меня, убей, чтобы не мучилась!
Пламя пляшет в глазах нелетающего мотылька.
А без крылышек я просто никто.
К сожалению, не до конца сожжена.
А по пламени так соскучилась…
Пламя… манит… к тебе… тоска….
Некому
Меня некому предавать.
Мне нечего больше ждать.
Я почти поверила, что любви нет.
Погасила в себе никому не нужный свет.
Только поздно поняла, что ошибалась.
Тогда, когда самой меня не осталось.
5.09.2007
Зверь не может меня укусить.
А в году 31 миллион секунд.
Непроизвольная влажность глаз…
Я не хочу… не могу любить.
А враги меня постоянно ждут.
Так уже было. Это не первый раз.
А враги выпивают живьём мой ум.
И никто… никто меня не спасёт.
И спастись самой у меня нет сил.
Слышно тихие всплески и шелест струн.
Чудо с неба на землю идёт.
Чудо — если бы кто-то меня защитил.
Бухнет сердце свихнувшейся скоростью.
Я не бог и не птица. Лишь человек.
В лужах слёзы лежат свинцовые.
Никого не удивила бы старой новостью.
Я увидела чёрным ваш первый снег.
Чувствую, небо совсем багровое…
Размелькалось небосвечение.
Нет обиды. Лишь огорчение.
Не другая
Гордая надпись на рабочем столе:
«Я д р у г а я»
Я обращаюсь к себе,
Себя, а не мир меняя.
Время льётся дождём по стеклу.
Старые раны болят сильней новых.
Всё так же мой путь лежит через тьму,
И созвездий в ней нет суровых…
Я твержу и твержу себе снова и снова:
«Я другая теперь, я другая!»
Но не верится мне в честность этого слова.
Я всё такая же, всё такая…
Для тех, кто верит…
Осень бьётся в виски
Ядовитым туманом холодных дней.
В небе столько тоски…
Солнце светит слабей.
А по лужам замёрзшим стелется лёд,
Рассыпает лучи по глазам печальным.
Время пройдёт и кто-то перелистнёт
Нашу жизнь к странице начальной.
И увидит тогда тот, кто умер давно,
Как хотел и умел он жить.
И почувствует, что не всё равно
Играть в любовь или вправду любить.
Расползётся туман, рассечённый приходом света.
Травы обманут время и не пожелтеют…
Может быть, это лишь бабье лето.
Но оно всё же лето для тех, кто в него верит.
Сколько боли может вместить человек
А я и не знала, сколько боли может вместить человек.
Сколько солнц проглатывает, как таблетки от горя.
И всё мало… Звёзды прогорают в костре дней.
Мягкий тёплый свет. Он почти что снег.
Я вырву сердце своей недоле.
Но это ничего не изменит. Поэтому бей.
Бей, бей меня, жестокое и беспощадное зло!
Выбивай из меня слишком светлый взгляд.
Просто будь, а я буду смотреть, пока не умру.
За окном другой мир. Я разбиваю стекло.
Счастье в той чаше, из которой выпиваю яд.
Грешно живу, ибо не чувствую за собой вину.
Радость светит порой и плавится,
Как мороженое в стаканчике.
И её, как пиво, можно выпить впустую.
Сил никогда не хватит, чтобы справиться.
Бессильно разжимаются пальчики…
Шелест деревьев и мысль: «Другую…»
Дожить до весны
Мне бы только дожить до весны…
Когда стает снег. Белый-белый снег.
А дальше я смотреть не буду. Отвернусь.
Странно наяву видеть сны.
Странно наяву гибнет человек.
Странно, странно! — улыбнусь.
Да я привыкла уже ко всему.
Забей, друг. Нет у меня друзей.
Нет предательства — всё понимаю…
И всё-таки я жду свою весну.
Скорей бы пришла она, ох скорей!
Последние дни страдаю…
А потом потечёт по деревьям сок,
Расплещет радуга крылья над светом.
А я просто закрою глаза…
Всему на свете есть срок.
Июль — это было бы летом.
А я жду весну. Кто «за»?
Кто распишется на её лице,
Что пришла весной,
Не нашла весну, а искала.
Всё темней в конце…
Чёрт с тобой.
Я всё знала.
Достало
Как же меня это всё достало!
До нервов стальных, до рыжей ржи.
До расколотого на острые части света.
Закрыть глаза. Я устала. Устала.
И от правды устала, и ото лжи.
От реальности и от интернета.
Зубами рвать начну врагов скоро.
А врагами станут многие, кого вижу.
Будут что-то говорить — а я не услышу!
Я для взрывов своих не буду искать опоры.
И раню всех: кто выше и кто ниже.
За свободу свою возненавижу.
Дождливый день сорвал остатки крыши.
А зачем? Вечный тупой вопрос.
Но всё-таки правда — а зачем? Зачем?
Если не кошки — тогда, значит, мыши!
А моя боль — это мой мозг.
Он — источник меня и проблем.
Помолюсь. Смиренно. Нет, смирённо.
Быть слабой стрёмно. Да. Так. Стрёмно.
Такие, как
Такие, как я, умирают весной.
Когда много солнца, любви и тепла.
Такая, как я, разве будет с тобой?
Разве может любовь быть настолько зла?
Такие, как я, не дождутся весны,
А сгниют в закоулках кромешной осени.
И такие, как я, больше похожи на сны.
А такие, как ты, сказкам верить бросили.
Если я доживу
Если я доживу до осени,
Если я доживу.
То увижу лишь небо с проседью,
А не летнюю синеву.
Если я доживу до осени,
Если я доживу.
Если не все меня бросили,
Стоит идти ль во тьму?
Только не дожила до осени,
Просто не дожила.
Вы у Грея теперь не спросите
Про солнцем выжженные глаза.
Только не дожила до осени,
Просто не дожила.
Если вспомнишь когда-нибудь, Господи…
Помни просто, что я была.
Пустое место
Если я превращусь в кровавый дождь,
Ты не станешь смотреть в окно.
А между нами даже не ложь..
Просто твоё «всё равно».
Я пальцы ломаю от твоего безразличия,
Солёные слёзы глотаю, как воду.
Лучше бы, кажется, было двуличие,
Чем вот так бить о стены свободу.
Я свободная, как ветер в поле.
Непривязанною гуляю.
А по чему? По углям боли.
Сердце и душу ими сжигаю.
Лучше быть землёй под ногами твоими…
Чем звездой там, где не бывает твой взгляд.
Истоптанной быть сапогами чужими.
Гордость вытравил чувства яд!
Если я упаду, как листик с дерева,
Ты не оглянешься и пойдёшь дальше.
Но мой мир зиждется на доверии,
А не на этой отчаянной фальши.
Умирая в весёлой зелёной краске
Ты борешься с собственной тенью, убиваешь себя саму…
Длинные строчки похожи на острые лезвия.
Ими можно рассечь подступившую тьму.
В тишине стонут слёзы, срываясь алмазами в грязь.
Средь людей маска улыбки плотно пристала к лицу.
Изглодала себя, умирая в весёлой зелёной краске…
Надевая на небо чехол искажённого мира…
А в каждой банке живёт по твоей душе.
Опьяненье весной быстро сменится горькой трезвостью.
Клыки многоточий вонзятся во все грани смысла,
Разорвут твоё горло — и ты разучишься петь.
Недосказанность снова явится смертью.
Беззаботно сжигая последнее время,
Ты смеёшься лицом и горько воешь душой.
Задыхаясь в бессилии совершеннейших слов,
Которые не спасут уже ни тебя, ни твою любовь.
Прыгаешь в Лету за тем, что сама же убила.
Растворяя себя в кислоте реальности этих стен…
Сплошная
Твоя любимая девочка идёт по сплошной.
И никого не винит в одиночестве.
Время запуталось в выгоревших волосах.
Слёзы градом капают и ранят землю.
Только боль и мир зеленей, чем её тоска.
Идёт по сплошной. Оглушительно рокочут поезда.
Сквозь полосатую жизнь — вдоль.
Поперечное сечение показало отсутствие смысла.
Въедается твой ядовитый взгляд.
И не сбросишь его, как одежду.
Не сотрёшь…
Сквозь глаза закрытые видишь.
А я не вижу даже с открытыми.
Солнце жжётся пойманной свечкой.
А ещё я поймала память.
Только она сама посадила меня в клетку.
И теперь я по ночам с плачем ввысь вою.
А высь меня не слушает.
И ты всегда как безразличное небо.
Вдохновение вонзится прямо под сердце…
Стихи из меня все вытекут, как и положено.
А какая у них группа? Первая. Невозможная первая.
И так случилось, что бог, наверное, будет второй.
Давай по линейке отмерим счастье?
Чтобы ровно было, а не так, как всегда меряют.
Любовь, как машина, сбила девочку, идущую по сплошной….
Затворничество
Закройте меня в мою маленькую раковину,
из-за стенок которой не видно боли.
Там можно жить спокойно.
И не чувствовать даже свою вину.
Дайте мне убежище от самой себя,
Чтобы я в нём спряталась и не нужно было бежать.
Я не научилась ничему. Только кричать,
Да и то не умею, как следует, я.
Дайте мне раствориться вон в том окне,
Что светит рыбьей чешуёй дома.
Закройте уши, чтобы не различить стона,
Который будет последним, что будет во мне.
Линия жизни, вырезанная из ладони
Какая-то хрень в горле. Ангина.
Я никогда не услышу твой голос.
Даже если будешь меня звать…
Был человек, а не стало пингвина.
В расчёске чужой я не больше, чем волос.
Я не обижусь, даже если соврать.
Я Боженьке сказала, чтобы на меня забил.
Завтра пойду. Зачем-то. За судьбой.
За линией жизни, вырезанной из ладони.
Кто-то когда-то кого-то очень, наверно, любил.
Это было когда-то, но не со мной.
И смерть, как всегда, как обычно, не тронет.
Она мною побрезгуе т, примерно как ты.
Скажет: «Извини, но ты исключение».
Может, мне тоже стоит начать этим гордиться…
Такие мёртвые, совсем не живые мои цветы.
Жизнь больнее и я не хочу её с каждым мгновением.
Лучше никогда не быть и просто раствориться…
3. 10 Первый снег
Когда выпадет первый снег,
Мне подарит кто-то букет.
А единственный нужный мне человек
По-прежнему будет твердить: «Нет».
По-прежнему будет отрицать очевидное,
Убегать от судьбы… Сможет ли убежать?
Будет мне говорить что-то обидное
И всё так же только меня НЕ ЗАМЕЧАТЬ.
Это не стих, это просто рассказ
О первом снеге третьего октября.
Жаль, снежинки слишком похожи на нас
И поэтому тают, с неба летя.
Окно, укутанное тюлью, шторами…
Два мира разделяет тонкое стекло.
Один — сырой, холодный и с разводами,
Другой — где люди, грусть, но там тепло.
Снежинок всех судьба — упасть.
Лишь избранных судьба — в мои ладони.
Чтобы не кануть в грязь…
И только ты ещё того не понял!
Когда выпадет первый снег,
У меня не изменится ничего.
Время бессильно таким сделать бег,
Чтоб перепрыгнуть через «всё равно».
Стакан
Если стакан заполнен — значит он не пуст.
А вот жизнь — жаль! — совсем не стакан.
Бывает заполненная, но пустая.
Сгоревшая в костре напрасных чувств,
Безнадёжно вросшая в свой обман
О том, что возможно дойти до рая.
Вот стакан… В стакане пиво золотится.
Искрится льдом седая пена.
А мы пьём его и нам пофиг на его суть.
Вот есть пингвин. Но он не птица.
Он не летает. Только головой о стены.
Только белым животом об острый путь.
Вот пингвин… А ведь понимает, что жизнь не стакан.
Бесится, плачет, ревёт белугой — а всем параллельно.
Нездешнего зверя легко обижать. Боль дарить.
А под пером простым чёрно-белым столько ран…
Мой стакан заполнен совсем бесцельно,
А я всё ещё зачем-то пытаюсь жить.
Я все мосты сжигала разом
Шумит в стихах прозрачный разум,
Волною бьётся в никогда…
Я все мосты сжигала разом,
Чтоб быть свободной, как вода.
Я жгла мосты — сгорело небо.
Как больно рухнул в пепел небосвод…
Накрыли морем мир мой беды.
И я одна теперь. Так вот.
Встрепенусь я вдруг, да и грянусь оземь.
Разобьюсь я о земь, не найдя себя.
Светлый мир уходит в осень,
В дождик для меня.
Ты читаешь строки —
Подними глаза.
Жизнь исчерпала сроки
И саму себя.
Буду ли
Город утонул в свете блёклых фонарей,
Капающего снега и призрачного тумана.
Я не нужна тебе — значит не буду твоей.
Не буду снова скрываться в красоте обмана.
А буду ли я вообще? Скажи: я — буду?
Итог ведь один. Зачем маяться?
Доверюсь так глупо удаче и какому-то чуду,
Потому что своими силами не могу справиться.
Буду смотреть на снег и дым…
Зажигать огоньки, чтобы они гасли.
Никогда не станет ничто чужим.
Разве что только счастье…
Буду сидеть молча, а вокруг что-то движется.
Ждать звонка, зная, что не позвонят.
Надежда — а может, она только слышится?
А я одна у стенки… Выстроюсь в ряд
Всем миром, который во мне есть.
Расстреляйте, если кому-то захочется.
Я где-то… Но только явно не здесь.
Наверно, там, где моё одиночество.
Расправила крылья и почти улетела в дождь…
Но осталась. Вечной картиной.
Чтобы ждать, что ты придёшь.
Глупо, как могут только такие пингвины…
Обугленное
Сверху падает холодный пепел.
Каждый вздох — это дым, выпущенный в пустоту.
Небо — уже не тлеющий уголёк…
В мыслях запутался глупый ветер,
Чтобы незряче мне хоронить мечту.
Всё замёрзло. Где-то есть уголёк.
Мне бы найти его — и согреться.
Всё стремительно. Нет запятых — одни тире.
Жизнь, как всегда, измеряется весной.
То, что бьётся в груди — это уже не сердце.
Сердце было проиграно однажды в игре.
Игра… Игра велась, но не мной.
Как обычно, я в игре той была пешкой,
Которая так и не дошла до края доски.
Почти дойдя, потеряла свой край.
Свет вокруг красивый, да как насмешка.
Скользящая красным вниз с руки.
Без надежды попасть в рай.
Потому что рая нет. Обманул бог.
Он создал людей, а рай не построил.
Поэтому временно, до весны, жить в аду.
И считать жизнь, возведя курок.
Не надеясь на то, чтобы кто-нибудь понял.
Чёрной точкой на чистом, белом снегу.
***
Я не шла по воде — я была водой.
И вода эта жизнью была,
Что сквозь пальцы бежала неостановимо.
Никогда не воевала с судьбой.
Я просто с нею пила.
В это время всё проходило мимо…
И не дождик с небес ежедневно лил —
Это я разбивалась,
падая в каплях снова и снова.
А ты меня никогда не любил,
Потому что я каждый раз испарялась…
И впитывалась в слово.
И не слёзы то были солёные —
Иные смыслы в меня врастали
Солеными больными кристаллами.
И не стихи были — лужи тёмные.
Чувства листьями в них упали…
А вода-то теперь талая…
Вороньи крылья
Крылья вороньи свои расправила,
Горечь жевачкою перебила.
Жила только по одному правилу:
Не забыть, что однажды любила.
Подскользнулась на льду,
Запылила ботинки…
Кто-то плачет, а я жду.
Жду, как свои помИнки.
Горечь не перебьёт жевачка,
Крылья всё-таки лебединые…
Вот такая жила чудачка,
Которая очень кого-то любила.
Отсутствие
Так тяжко сидишь… Закончились сигареты.
А в зажигалках больше нету огня.
Со всей силы ударишь во что-то — а оно не развалится.
Чтобы увидеть себя, тебе не хватает света.
Будто лампочки не горят…
Слишком долго не можешь справиться.
Снова закрыта дверь. Комната — не проходной двор.
Она — часть души того, кто в ней живёт.
И задыхается, умирая, с ним.
Я иду меж чужих изб, вижу только сор.
Но, как бы сказать помягче… не ****.
В жизни тьма тьмущая однообразных картин.
В мире держат меня браслет и колечко,
Два ножа, да кинжал с мечом.
И звезда, подаренная как будто с небес.
Бьётся, задыхаясь, усталое сердечко.
А мне по фигу, мне нипочем.
Зря я не ушла в лес.
Пьяна…
Мне сегодня на всё плевать… Я пьяна.
Загоняю с тем, с кем загоняю.
Забуду про то, что впереди весна…
Ты прости. Это не моя вина.
Просто слишком хочу быть ближе к раю.
Слишком хочу… Жить вне сна.
А без сна того я никто. Упавшая.
Без тебя, но тебя во имя.
Прости. За то, что люблю не себя.
Дурочка, какую-то истину знавшая.
Всё. Теперь не спасти меня.
Всё, что я делаю — для тебя.
Слёзы градом… Льются, льются…
Завтра мне откажут. Параллельно.
Мне плевать на всё, я не чувствую боли.
Люди плачут, как я, но надо мной смеются.
А я понимаю, что жизнь бесцельна.
Но оборвать, как всегда, не хватает воли.
Ты прости, что сегодня я так пьяна,
Что не чувствую ног, любви… Ничего.
Завтра я снова нырну с головой в кошмар.
Просто… Слишком долго идёт весна.
Жизнь подтаяла и стала говном.
И её, как во сне, затмевает кумар…
Про киборга
Я железный человек со стальными нервами.
/Убейте кто-нибудь несчастного пингвина!/
Разучилась чувствовать… даже боль.
Раньше шла за кем-то, а теперь — первая.
/Птичка оторвала себе крылышки… чтобы лететь/
Я не знаю, откель идти мне и доколь.
Последняя ржавчина счищается и отпадает.
/Пингвин закрывает глаза, но видит сквозь веки/
Нестерпимо блестит, отражая свет.
Только смысл теперь очень быстро тает.
/Этот блеск выжигает глаза/
А я в том железе есть или нет?
Неуязвима теперь. Вся из металла.
/Кровь пульсирует, а тела уже нет/
Спокойна… Не вижу больше проблем.
Да, я стала такой, какой надо. Стала.
/Вьюге всё равно, есть ли жизнь в её утробе/
Только я не понимаю, зачем.
На букву я
У меня бывает такое. Когда нестерпимо горько.
Слёзы ржавчину селят в нервах.
Грязь проросла через ноги в нас.
Я могу быть кем-то. И только.
А ты погадай на этих глупых бездушный стервах.
Окунись в пустоту их глаз.
Одна из них зовёт меня ****ью.
Для других я просто пингвин.
А я не они, я на букву «я».
Ветер запутался где-то в прядях.
Знакомое чувство, когда ты один?
Оно стало родным… стало частью меня.
Одинаковость
Одинаковые куклы… Я одна из них.
На бесконечность деленная единица.
А в результате всё тот же ноль.
Чёрная точка на фоне других…
Тоже чёрных. В глазах двоится.
Странно, но я не ощущаю боль.
Как другие смеются, так я смеюсь.
Другие плачут… Я не способна на это.
Я человек, только чуточку злее.
Не к мечте я больше стремлюсь.
Мне всё равно, много тьмы на пути или света.
Ни то, ни другое ко мне не добрее.
Таких теперь стало слишком много.
Разные в мелочи, а в целом схожие.
Одинаковые девочки. Я одна из них.
Потому что разучилась верить в бога.
Чувствую себя и других прохожими.
И ненужными, как этот стих.
Кто виноват и почему
Каждый день похож на ад.
Почему?
Кто виноват?
Я.
Это их закон.
Но не мой.
Всё как сон.
Но чужой.
Это всё не я…
За меня и мною.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.