Бесплатный фрагмент - 30+

Дисклеймер

Сборник содержит элементы сатиры, иронии, социальной критики, а также темы, затрагивающие человеческие слабости, конфликты, одиночество, абсурдность бытия и другие аспекты, которые могут быть восприняты как провокационные, тревожные или неоднозначные. Рекомендуется для читателей (слушателей), достигших возраста 30 лет, а в отдельных случаях в зависимости от зрелости и устойчивости нервной системы.

Автор не гарантирует отсутствие психологического воздействия.

Важно знать!

— Автор не претендует на достоверность описываемых событий, персонажей, диалогов или реалий.

— Любые совпадения имен, фамилий, должностей, географических названий, организаций, исторических фактов, культурных явлений или бытовых деталей с реально существующими лицами, структурами, местами или событиями носят исключительно случайный или сатирический характер и не подразумевают прямой отсылки, клеветы, оскорбления или намеренного искажения действительности.

— Все персонажи, сюжеты, диалоги и обстоятельства, описанные в рассказах, являются исключительно вымышленными. Любые попытки интерпретировать их как отражение реальных людей, групп, институтов или общественных явлений должны рассматриваться как проявление читательской интерпретации, а не как подтверждение фактической связи. Автор оставляет за собой право на художественную условность, преувеличение, иронию, гротеск и стилизацию, включая использование приемов сатиры, иносказания и аллюзий.

— Данное произведение имеет возрастное ограничение 18+. Несовершеннолетним лицам запрещено к ознакомлению.

Возрастные ограничения и этические нормы

Сборник содержит элементы сатирического и драматического характера, включая темы, затрагивающие человеческие слабости, социальные конфликты, одиночество, абсурдность бытия, а также ненормативную лексику и сцены, касающиеся психического здоровья и суицидальных настроений.

— Использование ненормативной лексики в текстах является художественным приемом, отражающим реалии речи персонажей, их социальный статус, эмоциональное состояние или сатирический контекст. Оно не выражает позицию автора и не призвано оскорбить читателя. Тем не менее, автор предупреждает, что такие выражения могут быть восприняты как оскорбительные, грубые или неуместные в зависимости от культурного, возрастного или этического контекста.

— Сцены, затрагивающие тему суицида, представлены исключительно в контексте драматического повествования, как средство передачи внутреннего состояния персонажа, социальной проблемы или философского вопроса. Они не содержат инструкций, призывов, описания методов или романтизации самоубийства. Автор категорически не рекомендует интерпретировать подобные сцены как призыв к действию.

Читателям (слушателям), испытывающим трудности с психическим здоровьем, страдающим от депрессии, тревожных расстройств или суицидальных мыслей, настоятельно рекомендуется проконсультироваться со специалистом.

Рекомендации по восприятию

Данный сборник не рекомендуется к прочтению (прослушиванию):

— лицам, не достигшим 30 лет;

— читателям (слушателям), склонным к внушаемости, эмоциональной лабильности или имеющим в анамнезе психические расстройства;

— тем, кто находится в состоянии острого стресса, депрессии или кризиса.

Чтение (прослушивание) осуществляется исключительно на личный риск читателя.

Авторское заявление

Автор, чтец, издатель, редактор, корректор, верстальщик, типография, курьер, почтальон, владелец сервера, разработчик программного обеспечения, изобретатели гаджетов, электричества и всего живого на этой планете, а также любые третьи лица, прямо или косвенно причастные к созданию, распространению или потреблению данного издания, снимают с себя любую ответственность за:

— эмоциональное, психическое или философское состояние читателя (слушателя) до, во время и после ознакомления с материалами;

— возможные приступы смеха, грусти, раздражения, ностальгии, апатии, вдохновения или экзистенциального кризиса;

— последствия цитирования текста в спорах, переписке, научных работах, публичных выступлениях или на семейных праздниках;

— любые действия, предпринятые читателем (слушателем) под влиянием прочитанного (прослушанного), включая, но не ограничиваясь: смену мировоззрения, разрыв отношений, написание собственного романа, уход в горы, попытку устроиться на работу или подражание поведению главного героя;

— технические сбои, возникшие при чтении (прослушивании) в электронном (аудио) формате (включая, но не ограничиваясь: разряд батареи, сбой Wi-Fi, зависание приложения, слезы на экране, сломанные наушники);

— возможное недопонимание, вызванное иронией, сарказмом, абсурдом или чрезмерной драматизацией.

Защита прав третьих лиц

Все упоминания торговых марок, брендов, названий организаций, СМИ, государственных структур, культурных институтов, музыкальных произведений, фильмов, книг, интернет-ресурсов и иных объектов интеллектуальной собственности носят исключительно иллюстративный или сатирический характер. Использование таких наименований не свидетельствует о поддержке, одобрении, причастности или сотрудничестве с указанными организациями или правообладателями. Все упомянутые бренды и названия являются собственностью соответствующих владельцев.

Целевое назначение

Настоящее издание предназначено исключительно для досугового, художественного и культурного потребления. Оно не является руководством к действию, научным трудом, официальным документом, медицинским советом, юридической консультацией, политической декларацией или религиозным текстом. Автор не несет ответственности за любые последствия, возникшие в результате интерпретации содержания как прямого указания к поведению, решению или мировоззрению.

Заключительное заявление

Чтение (прослушивание) данного сборника означает, что вы ознакомились с настоящим дисклеймером, поняли его содержание и принимаете его в полном объеме. Вы подтверждаете, что используете материалы на свой страх и риск, без предъявления каких-либо претензий к автору, чтецу, издателю или иным участникам процесса создания и распространения.

Сложности выбора

Получил Леха как-то наиважнейшее семейное задание: забрать восьмилетнего племянника Витюху со школы, накормить и попытаться выучить с ним уроки. У мамки его, видите ли, парикмахерская… Концы секутся… Да и окрас стоило обновить… Тонировочку… И прочий тюнинг, в котором Леха ни черта не разбирался. Задачка ему была поручена не из легких, но что не сделаешь ради семьи… Семья — это главное. Думал Леха, думал, да и согласился… Раз в год, почему бы и нет… Дядька он, аль не дядька своему племяннику? Дядька! Еще какой дядька! Всем дядькам дядька!

С первым и вторым заданиями Леха худо-бедно справился… В школу эту он сам ходил… Еще помнились классы, где сам когда-то чудил… А микроволновка помогла набить желудок горяченькими щами племяннику… Да и дядьке тоже… Не человек он что ль? Кто ж от щей отказывается? Да еще и со сметанкой. Красота! Уроки же давались сложнее. Попытка свалить все на малого, провалилась, ибо он требовал прямого участия своего взрослого покровителя.

— Дядь Леш, дядь Леш, тут сочинение надо писать.

— Так пиши, я-то чего? Кто в школе учится: я или ты?

— Мама сказала, что вы поможете.

— Мама ему сказала… Я этой маме твоей, ух! Парикмахерская у нее. Концы у нее секутся. Покраска. Тонировка. Она что, «Приора»? На кой ей тюнинг? Ксенон пусть еще поставит в зырки свои. Ладно. Чего там у тебя?

— Сочинение на тему: «Кем я хочу стать, когда вырасту?»

— И кем ты хочешь стать?

— Блогером. Буду обзоры на тачки пилить.

— Витюха, ты — дурак? Какой блогер? Какие тачки? Ну-ка думай еще!

— Ладно. А кем я хочу стать, вы не знаете?

— Так ты должен стать, а не я. Почем мне знать, кем тебе стать? Сам думай!

— Тогда блогером.

— Почем мне знать, кем тебе стать, кроме блогера.

— Блин блинский! — загрустил мальчонка.

— Кораблинский… Думай давай!

— А мне почем знать? Мне только восемь лет. Еще в школу вон сколько ходить… А кем-то стать надо потом уже… После школы! Сейчас мне зачем про это сочинение писать? Потом и напишу, когда соберусь!

— Так не умничай тут.

— Можно я пока в телефон поиграю? Подумаю заодно.

— Я тебе поиграю, — под громкие вопли пришлось выдирать девайс из рук дитяти, — Думай, давай!

— Думаю, думаю! — племяш расхаживал по кухне, будто профессор математики, размышляющий над доказательством недоказуемой теоремы.

— Придумал?

— Ага.

— Ну!

— Ментом стану.

— Какой ж из тебя мент, ты вон какой толстый, как ты будешь за преступниками гоняться?

— А я гаишником тогда буду. На «Приоре» буду ездить с мигалками. Виу-виу! Палкой помашу, давайте денежки.

— Взятки брать будешь? Посадят тебя тогда.

— Нет, конечно.

— Честный гаишник — бедный гаишник! Будешь воду пить, да воздухом питаться.

— Я не хочу быть бедным гаишником, а я буду богатым гаишником.

— Будешь все-таки взятки брать, получается?

— Ну если только чуть-чуть.

— Тогда точно посадят! А в тюрьме, знаешь, что с ментами делают? — Леха задумался, — Так, тебе это рано знать. Давай другую профессию.

— Надо думать.

— Ну, думай.

— Думаю, думаю! — племяш продолжил хождения по мукам, — Придумал. Фсбшником хочу стать, буду на «Гелике» без номеров ездить и пистолетом в рожу всем тыкать, — Витюха задорно рассмеялся.

— Это ты где таких фсбшников видел?

— По «НТВ». В сериале.

— А что дети мультики больше не смотрят?

— Ну там интереснее, — Витюха сделал важный, но тревожный вид, ­– Внимание! Только что появилась информация о новом чрезвычайном происшествии!

— М-да-а-а-а, ну ты кадр, конечно! Таких фсбшников, которых ты описал, тоже сажают. Знаешь, что с ними в тюрьме делают? И это тебе рано знать. Другое давай выбирай.

— Я не знаю. Как сложно это все? Вырасту-то я потом, а хотеть надо сейчас.

— И?

— Дальнобойщиком? — сомнительно спросил мальчишка, — Как папка. Солярку буду сдавать и баранку крутить, а еще по радио с мужиками разговаривать. Это ж… Это ж мегакруто!

— Папка твой уже удальнобоил в закат, раз в пятилетку появляется, хрен алиментов от него дождешься, мать вон твоя крутится, как может… Скоро юлой станет! Тоже плохая профессия.

— А вы кем работаете?

— Я то? — Леха аж засветился от гордости, — Я, Витюха, не хухры-мухры, а токарь пятого разряда.

— Это круто, да?

— Круто, когда шестого, но пятого тоже норм.

— Тогда я — токарем буду шестого разряда.

— Ишь чего захотел, ты сначала токарем первого разряда стань.

— Все, я решил! — у мальчишки загорелись глаза, — Я буду токарем шестого разряда, — Легкая пауза, вызванная таким же недоумением, — А чего токарь шестого разряда должен делать?

— Детали точить. На станке.

— На каком таком станке?

— На токарном.

— Понял, — мальчишка сделал умный вид, будто, и правда, что-то понял, — Я сейчас, — он убежал в комнату и вернулся с тетрадкой, — Чего писать, дядь Леш?

— Это я сейчас. У меня в школе, помнится, нормально все было с сочинениями. Как-то легко я грамоту изучил… Математика — вот, да, беда! Физика с химией — вообще аврал! Ну тебе пока рано! Ладно записывай: «С юных лет я мечтал стать токарем шестого разряда, потому что это самая важная профессия в стране». Записал?

— «С юных лет», — дальше что?

Леха тяжело вздохнул и дальше продолжил по слогам.

— «Я меч-та-ю стать то-ка-рем шес-то-го раз-ря-да, запятая, по-то-му что это са-ма-я важ-на-я про-фес-сия в стране, точка». Записал?

— Записал. А почему я мечтаю им стать? Учительница точно спросит.

— Пф-ф-ф, это легко. Записывай: «Пол-ный соц-па-кет, точка».

— Чего?

— Пиши, давай, как говорю.

— Ага.

— «Гра-фик пять, дробь, два, точка».

— Мы вообще-то дроби еще не проходили.

— Палку косую поставь.

— Это как?

— Как с тобой все сложно, — взвыл Леха, — Пиши: «Пять дней ра-бо-та-ешь, запятая, два дня отдыхаешь, точка. Сво-бод-ный гра-фик, точка. Хо-че-шь в день ра-бо-та-ешь, запятая, хо-чешь в ночь ра-бо-та-ешь, точка».

— Ты же сказал, что пять дней работаешь, а ночью тогда зачем? Я уже что-то не хочу быть токарем шестого разряда.

— Лучше бы в день пошел в смену, так бы с тобой не сидел сейчас. Отмазка стопроцентная.

— Это тоже писать?

— Я тебе запишу сейчас по шее.

— Детей вообще-то бить нельзя.

— Шибко разговорчивых можно.

— Это кто такое сказал?

— В уголовном кодексе написано, понял? Приедет дядя мент и выпишет тебе штраф на одну порку ремнем.

— Я молчу вообще, — Витюха начал вибрировать, — Не хочу я быть ментом, я же сказал уже. Хватит над ребенком издеваться.

— А кто над тобой издевается?

— Дядя Леша. За это тоже наказывают. Это вам дядя мент выпишет штраф на одну порку ремнем. Или еще чего похлеще!

— Чего?

— В уголовном кодексе написано, дядя Леша, — Витюха сделал умный вид и воткнул руки в боки для придания пущей важности, — что за издевательство над племянником в тюрьму сажают. На двадцать, нет, на тридцать, сорок лет. А знаете, что с дядями, которые детей бьют, в тюрьме делают?

— Чего? — расхохотался Леха.

— Вам рано еще знать.

— Дай, посмотрю, что написал, — Леха забирает у малого тетрадку, — М-да-а! Как курица лапой. Весь в мать. Ну ничего. Это у вас семейное. Пиши еще!

— Чего писать? Хватит уже. И так много.

— Пиши говорю! — Леха насильно вернул племяннику тетрадку, — «От-пуск раз в год, точка. Дос-той-на-я зар-пла-та, точка». — Вот теперь все!

— А токарю шестого разряда много платят?

— Шестого, может, и много платят, а вот пятого, — Леха задумался и почесал затылок, — Ну если план выполняешь, брак не гонишь и у мастера в почете, то он и премию выписать может.

— А кто такой мастер?

— Начальник участка.

— Что, и прям сам премию выписывает?

— Ну да!

— Дядь Леш, не хочу быть токарем шестого разряда, хочу мастером быть.

— Иди уж, студент, — Витюха получил дядькиного леща, — смотри свой «НТВ», а то так до директора завода дойдем, а ты не потянешь.

— А вы потянете?

— Иди, я сказал, а то мамке расскажу, что ты щи не ел.

— Я ел! — обиженно завопил мальчонка.

— А кому она поверит? Тебе? Или мне?

— А чего угрожать-то сразу? Ну вас! — Витюха психанул и оставил своего дядьку на кухне в гордом одиночестве.

— Да, директором, конечно, было бы нехило быть, но это уж учиться надо было в институте, а я чего? С шараги авансом-то выпустили. Да и то хорошо!

Дьявольское распределение

Вышел Люцифер из своей обители, а черти уже стоят в строю, ждут команды.

— Равняйсь! Смирно! Вольно! — дьявол свирепо посмотрел на своих подопечных, а затем гаркнул, — Вельзевул, князь демонов, повелитель мух и дух чревоугодия!

Из строя вышел заместитель сатаны, держащий под своим крылом свиток.

— Мой господин, Вельзевул к вашим услугам.

— Давай уже свой документ! — скомандовал Люцифер и забрал скрученную бумагу, а затем раскрутил ее, та аж коснулась треснувшей корки застывшей лавы, — Итак, черти, демоны, бесы и прочие адские твари, распределение на работы, — владыка ада зловеще рассмеялся, — что тут у нас? Совсем ничего интересного! Ни одной души не вижу… Одни писатели, да режиссеры требуют нашего брата для своих грязных фантазий… Вельзевул, что это вообще такое? Наши услуги больше никого не интересуют? Что за сборище деляг? Где нормальные желания? Свержения королей… Предательства… Войны… Запретная любовь… Осквернение святынь… Что с этим миром не так?

— Ничего такого нет, владыка.

— Вот были времена! А сейчас… Эх! Куда катится этот мир? Вельзевул, может опять эпидемию на них наслать? Какую-то изощренную… Как в прошлый раз… Из летучей мыши! Добавь экзотики!

— Они слишком быстро находят вакцину.

— И не умирают?

— И не умирают, владыка.

— А как же я? Как же ад? Без новых вливаний тут становится смертельно скучно. Вот были времена! Помнится, англичане с французами сто шестнадцать лет воевали. Мы еще им потом округлили до ста, чтоб красиво звучало: «Столетняя война».

— Это я придумал, мой господин!

— Вельзевул, ты давай тут не перегибай! Я все придумал! Мой ад — мои правила! Понял?

— Так точно, владыка!

— Так-то лучше! Что у нас там дальше по списку? Нет, ну куда это вообще годится? — дьявол внимательно изучает список, — Бесы на роль прихожан в питейную? Нет, вы сейчас серьезно? Не дворцовый переворот… Не революция… Не заговор, на край! Питейная? А для чего?

— Какой-то писака из Люберец гротескно желает показать, что ад на земле.

— Что эти писаки вообще о себе возомнили? Чертей они взывают на землю… — Тут сатана резко удивился, — Они не боятся моих слуг? Быть может и меня не боятся? Вот были времена! Сами сюда приходили. А сейчас… Эх! Вельзевул, что еще за Люберцы?

— Туда лучше не ходить, мой господин. Все, кто туда отправлялся, не вернулись. Никто не знает, что на той стороне.

— Чего-о-о-о? Ты забыл, кто мы такие?

— Никак нет, мой господин!

— Я — дьявол! Я все знаю и ничего не боюсь! Это меня должны бояться, ибо я — ужас средь ночи, а мои посланники — верные гонцы, разносящие грешные дары по этому жалкому мирку.

— Господин, я все понимаю, но лучше туда не ходить! Слишком мрачно.

— Вельзевул, ты с ума сошел? Ты понимаешь кому это говоришь?

— Так точно, мой господин!

— Двадцать чертей в питейную в Люберцы! Кто желает? — скомандовал Люцифер, из строя никто не вышел, — Неожиданно! Вельзевул, чего это они?

— Я же говорю, владыка, с прошлого раза оттуда никто не вернулся… И с позапрошлого…

— Развел тут демократию! Это я хочу… Это я не хочу… Буду… Не буду! — дьявол заревел, вспыхнув ярким пламенем, а на фоне заиграл орган, — Двадцать чертей в питейную в Люберцы! — Никто так и не вышел. Люцифер вмиг бросил гореть, выражая искреннее удивление, — Вельзевул, не уж то опять борец какой с крестом и святой водой объявился?

— Никто не знает, владыка, что происходит со слугами вашими после попадания в Люберцы. Никто оттуда не возвращался. Поговаривают всякое… Но это лишь страх пред неизвестностью!

— Черти и бесы? В страхе?

— Так точно, мой господин!

— Плевать я хотел! Назначь! Если и в этот раз не вернутся, нашлешь пламя адское на эту питейную, да такое, чтоб я отсюда наблюдал, а душу их главного насмешника ко мне на сковородку… Лично им займусь! Есть у меня один занятный проектик! — сатана потер руки, — Люцифер будет играть в игру с человеком! Люцифер любит игры! И человек полюбит! Человек забыл про игры, но Люцифер напомнит ему!

— Будет сделано, мой господин!

Вельзевул выпучил свои глаза и шипом на конце львиного хвоста начал указывать на чертей и бесов. Те сопротивлялись, но их выталкивали из строя. Когда набралось нужное количество, он скомандовал: «Налево! Шагом марш!» — и те отправились выполнять задание.

— Мефистофель! — вновь завопил дьявол.

— Да, мой господин! — из строя вышел демон-искуситель.

— Где души, черт? Ад пустеет из-за тебя!

— Я — демон, владыка.

— Если я сказал, что ты — черт, значит и будешь чертом. Души где?

— Мой господин, люди не желают больше иметь дел со мной.

— Это еще почему?

— Банки всему виной.

— Банки? Где деньги лежат?

— Да, банки… Где деньги лежат, — Мефистофель развел руки в стороны, — Люди продают души им в обмен на деньги.

— Бред какой-то! Дай им золота! Горы золота!

— У банков нынче выгоднее условия. Девяносто дней без процентов. Кэшбек за покупки. Бонусы и мили. Поддержка в путешествиях. Рефинансирование других долгов. Оплата в рассрочку без переплат. Подушка безопасности.

— Все-все-все! Не растекайся! Придумай новые деньги и заманивай ими.

— Владыка, они уже придумали криптовалюту. Биткоин… Эфир… И еще тысяча других… Одни просто выдумывают их, а другие покупают… А по сути их даже потрогать нельзя.

— Черт! — вылетело из уст владыки ада.

— Да, мой господин! — тут же отреагировал хором строй.

— Да я не вам! — Люцифер снова уставился в список, — Куда же тебя отправить?

— Можно в кино? — начал молить Мефистофель, — Страсть, как хочу стать знаменитым. Я там себе одну роль присмотрел…

— Вельзевул, он дурак?

— Так точно, мой господин.

— Я тебя в «Фаусте» увековечил, какое кино? С ума что ль сошел?

— Владыка, люди перестали читать. Они смотрят лишь сериалы.

— Экранизации «Фауста» нет, — дьявол пробежался по списку своего свитка. — Есть социальная комедия про мэра провинциального города Белосветска… За государственный бюджет… Отлично! Мефистофель, возьми с собой с пяток бесов и разворуйте там все! Нет, лучше тринадцать! Так вернее! Счастливое число!

— Мой господин, так люди справились и без нас. Нечего там уж воровать, все и так своровано!

— Что за бесовщина? — разозлился Люцифер, что аж огонь пошел из его ноздрей, а фоном заиграл орган, — Иди, куда я сказал.

— Как скажете, мой господин! — демон взял с собой бесов и отправился на землю.

— И без душ не возвращайся! — крикнул ему дьявол вслед, — Есть работенка и для Асмодея… — пред сатаной в миг объявился князь похоти, — Ты знаешь, что делать! Действуй!

— Владыка, у людей больше нету принципов, они свои телеса обнажают, да еще и зарабатывают на этом. На кострах больше не сжигают развратных женщин, коих обвиняют в колдовстве.

— М-м-м, шестнадцатый век. Расцвет охоты на ведьм. Вот были времена! А сейчас… Эх! Что за принципы, о коих ты говоришь?

— Владыка, они свои телеса обнажают, да еще и зарабатывают на этом.

— А-а-а-а, это знаю, ты же придумал порно.

— Они пошли дальше и теперь свои телеса фотографируют и выкладывают в интернет, а те, кто возбуждения желает, платят за сие.

— Монетизация суккубов? А почему вот ты до этого не догадался?

— Суккубы — это детище Лилит, но они уже не при делах.

— Развели тут бюрократию, — вспыхнул дьявол вновь.

— А кто у нее начальник? Ты или не ты? Совсем распоясались! Каждый пляшет, как желает! Не ад, а бухгалтерия какая-то. Почему на местах никто ничего не решает? Я обо всем думать должен? Я все помнить должен?

— Прошу простить меня, мой господин!

— Нужно больше путан! Разврата мало не бывает!

— Владыка, они сейчас даже путан не порицают.

— Как это не порицают?

— Люди стали лояльны к путанам. Путаны стали нормой.

— Вернуть бы мой шестнадцатый век. Вот были времена! А сейчас… Эх! Скройся с глаз моих, бездельник! Вельзевул, тысячу плетей этому наглецу.

— Как скажете, мой господин! — бесы схватили Асмодея и уволокли прочь.

— И Лилит найди, ей пятьсот… За халатность и нарушение принципа единоначалия!

— Будет сделано, владыка!

— Бельфегор, князь лени! Ты-то уж никогда меня не подводил! Иди-ка сюда! — никто к владыке ада так и не подошел, — Вельзевул, где он?

— Беда случилась с Бельфегором, мой господин, лежит он на диване уж который земной год и листает короткие видео с прикольчиками… Котики… Собачки… Пранки!

— Пранки?

— Это когда люди жестко шутят над другими людьми.

— Сами? Без нашего влияния?

— Сами, владыка! Вот и попался Бельфегор в людские сети. Что только не пытался делать я, но нет той силы, способной оторвать его от сего занятия.

— Ты сейчас серьезно?

— А смею врать ли я?

— Черти, демоны, бесы! — завопил сатана и воспылал он, а фоном заиграл духовой оркестр, — Поднять Бельфегора с дивана!

Войско двинулось на выполнение задания.

— А мне что делать, мой господин? — спросил Вельзевул.

— А ты отправишься искать другой мир… Тут мы больше не нужны! Они разрушают свою жизнь сами и без нашей помощи! Здесь больше делать нечего!

Не с той ноги

Сон Анны Денисовны на час раньше будильника прервали крики насильственного характера, что доносились из квартиры сверху. Сначала она подумала, что соседку убивают, но, прислушавшись, поняла, что трахают… Судя по довольно-таки грязным комментариям и мощным шлепкам, хорошо трахают… Изящно трахают… Она, конечно, была рада за нее, но не от всего сердца… Анна Денисовна посмотрела на своего мужа, тот спал, как убитый.

— А этому хоть бы хны, — вырвалось из уст недовольной женщины, — хоть из пушки стреляй, хоть убивай за стенкой… Будет сопеть и все тут! Коль, у тебя все нормально? — для убедительности она толкнула суженного в бок. — Коля! Я кому говорю? Коля!

— Ань, отстань, я сплю! Мне на работу сегодня! — пробурчал сквозь сон муж.

— А мне вот не на работу, да? Мне еще по Москве сегодня кататься… По судам! Чтоб их… Надо было продавщицей идти в наш вино-водочный… Сидишь себе целый день и наслаждаешься прекрасным видом бутылок… Комплименты получаешь, опять же, от местных алкашей… Они всегда красноречивы и мастеровиты в эпитетах и метафорах. А почему бы и нет? Может, судьба у меня такая, людей счастливыми делать. Пусть так… Не каждому ж дано что-то великое… А я вот по линии Диониса… Божественная посланница, как никак! Коль, а Коль? Ты меня вообще слушаешь? Или ты ее слушаешь? Смотри, как орет! Он ей там гланды через низ что ли чистит? Вот, чудеса-то! Кому расскажешь, не поверят! Да и стыдно о таком вообще говорить… Скажут еще, что у меня и секса нет! Мол, завидую… Коль, а почему у твоей жены нет секса? Ничего об этом не знаешь? Ты думаешь, что у меня климакс уже пришел? Нет, Коля, не дошел он! А вот у тебя уж точно дошел! — муж оставил все комментарии жены без ответа. — Сволочь! — Анна Денисовна решила повернуться на другой бок, но кровать предательски закончилась, отправив ее в недолгий полет с болезненным приземлением, — Ну ебаный рот… Встала не с той ноги… Встала вообще без ног! Ты еще там чего орешь, шаболда! — В ответ сверху донесся лишь сладострастный стон, оповещающий о завершении акта дофаминовой симфонии, — Коля! Коля, сделай что-нибудь! — Коля и сделал, он добавил храпа, — Это невыносимо! Просто невыносимо! — Анна Дмитриевна, кряхтя, поднялась, сунула ноги в махровые тапочки и пошаркала в ванну, где узнала, что водоканал решил обрадовать ее отсутствием горячей воды. Спасибо моим любимым Люберцам! — Через перекрытия доносились резкие возмущения соседки сверху на схожую тему. — Эта потная, но хоть вытраханная, а я просто потная! Эх, молодость-молодость, как быстро ты прошла. Помнится, лет тридцать назад, и мы с Колькой мешали соседям спать… А что сейчас? Ничего! То устал он… То поясница болит, то голова… Все не с руки! Вода еще эта холодная зубы сводит… Надо бы к стоматологу записаться, может пломба какая расшаталась! Опять готовь кучу денег этим лепилам…, — Завершив утренние процедуры, Анна Дмитриевна заварила себе растворимого кофе и вышла с ним на балкон, чтобы скрасить это гадкое утро комбинацией сладострастия с сигареткой. По утрам она всегда слишком много курила… Сигарет пять-шесть часа за два, пока собиралась… Как-то в начале дня ориентир на рак затуманивался… Люди даже на здоровенные картинки с последствиями курения научились не обращать внимания… О чем только не предупреждал Минздрав, но им по-прежнему было похуй… Лозунг «Один раз живем!» крыл все заботы о здоровье… Из подъезда вышел накаченный красавчик, — А вот и Алкин ебарек… Доброе утречко! Хорошенький… Ого, это его «Мерседес»! Козел! Места наши занимает, а ты ищи потом, куда приткнуться… И она коза! Приезжают тут к ней табунами… Шаболда! Сама вот пусть ездит к ним трахаться… Там пусть места занимает, а у нас тут не надо! Номера еще у него блатные какие! Коммерс, поди, или депутат! Хотя для депутата маловат… Значит, точно коммерс… Алка умеет выбирать по толщине кошелька, да и не только кошелька… Шаболда, да еще и продажная! — Анна Дмитриевна со злобой затушила сигарету о пепельницу, сломав бедному чинарику шею, — Ну ничего! Это ты сейчас такой красавчик, весь на мышцах и «Мерседесах», а пройдут года и превратится мачо в мужичка, что с восторгом рассказывает о своей даче и наборе мормышек… И подумаешь ты, что надо было жениться! Да только поздно уже будет… Где любовь? Как люди ее просрали? Одни лишь плотские утехи на уме… А разве ж заставишь ими разум любить? Дети — другое дело! Дети сближают. Но надо ли сейчас им это? Кончать внутрь женщины — это целенаправленный выбор решительного мужчины… Рыцаря… А где они все? Вымерли как класс! Одни вон коллекционеры пилоток на «Мерседесах»… Жаль, конечно, Алку! Это сейчас она молодая и желанная, а что потом? Коллекция вибраторов, алкогольная зависимость и абонемент к психоаналитику? Понимает ли она это сейчас? Не думаю! А может, и понимает, но думает, что ее пронесет… Золушка найдет своего принца и тот увезет ее в свой замок… А дальше сказка со счастливым концом! Бедная и наивная девочка! Розовые очки бьются стеклами внутрь! Надо бы собираться начинать, поеду к открытию суда! Раньше отдам документы, раньше освобожусь. Хорошо, что заседаний нет никаких. Ура! В офис больше не поеду… Нет уже никакого желания работать! День начался не с той ноги… Вообще без ног!

Пока Анна Дмитриевна собиралась, встал и Колька, который был похож на вареную муху, что вообще не одупляет, что происходит. Так она, не добившись желанного диалога, попрощалась со своим суженным и отправилась по делам юридическим. К великому несчастью, пробки в понедельник образовались особенно адовыми, потому поездка до суда растянулась аж на три часа, однако ж это не совсем смущало нашу героиню, ибо свой автомобиль давал кое-какие преимущества пред общественным транспортом в виде сигаретки в губах, своего музыкального репертуара в колонках и божественного управления погодой. Анна Дмитриевна представила, если б сейчас погрузилась в жернова подмосковного транспорта.

Вонь. Серость. Уныние. Мрак. Все эти слова отлично описывали общую атмосферу электрички, везущей людей из области в столицу на заработки. Нужда заставляет их. Безысходность и отсутствие выбора. Отдельный мир со своими сказочными персонажами. Бременскими музыкантами, торговцами, попрошайками и антисоциальными элементами, блуждающими от вагона к вагону, развлекая полусонный пролетариат. В часы пик забитая до отказа она мчит от полустанка к полустанку, кланяясь каждому столбу. Скопище негативной энергии, основанной на людском разочаровании. Именно так выглядит человеческая боль подмосковного жителя. Даже когда душа требует тепла и света, из окна открывается далеко не живописный вид… Промзоны. Мусорки. Грязь. Разруха. Расписные заборы с антиправительственными лозунгами. Все это убивает мотивы для улучшения жизни… Невероятный контраст… Беседы, исходящие от нереализованных стартапов до спившихся бизнесменов. Девочки в норковых шубах и работяги в спецовках. Зайцы и кондуктора. Сон и агония. Адская духота и арктический холод. Ужас, ей богу! От столь красочных мыслей Анну Дмитриевну аж передернуло.

День не мог дальше стать просто нормальным, ему нужно было вытрахать нашу героиню во все возможные отверстия, даже не смотря ее почтенный возраст. Сейчас, чтобы встретить нормального человека должно случиться великое чудо… Удача… Сто к одному… Тысяча к одному… Миллион… Потому-то в суде образовалась максимально глубокая бюрократическая яма, что засосала Анну Дмитриевну минут на сорок.

По выходу из сего заведения она обнаружила, что машина ее исчезла. «Угнали!» — проскочила первая мысль, но затем вспомнилось, что у нее никому не нужный «Солярис», да и Москва требует платить за свой дорогой асфальт, что меняют каждый год… Местами новый на новый. Именем какого-то важного чиновника в столице любой клочок общественной земли лишь пятнадцать минут имеет статус бесплатного стойла для железных коней… А дальше плати или «Привет, штраф и эвакуатор!».

«Ну ебаный рот… Встала не с той ноги… Встала вообще без ног! — Анна Дмитриевна достала из сумки телефон и взору ее предстало отсутствие кошелька, затем она порылась и нашла лишь мятую сотку, — Богато жить не запретишь! И что теперь делать, Анна Дмитриевна? Ты без колес… Без денег… И, похоже, без головы! В твоем-то почтенном возрасте… И статусе… Негоже! Очень даже негоже!»

Машину найти оказалось не так-то просто… Сначала был звонок на общую линию ЦОДД Москвы, где совсем не вежливо уточнили, откуда увезли автомобиль, и послали… В районное отделение… Там послали еще куда-то… И в этом куда-то нашелся адрес штрафстоянки. Получив нужные сведения, Анна Дмитриевна, совершенно не раздумывая, ринулась в бушующую пучину столичного метро… В ход пошли последние деньги, но игра стоила свеч.

В будке-офисе изолятора временного содержания для железных коней два добрых молодца с длинными рыжими бородами играли в нарды и задорно ругались на каком-то из кавказских языков.

— Ребят, — с порога начала Анна Дмитриевна, — «Солярис» А545РО790 не привозили?

— Надо смотреть! — не отвлекаясь от игры, сообщил один из сотрудников стоянки.

— Так посмотрите, будьте добры!

— Протокол задержания есть, а постановление? — с максимальным надрывом сообщил один из стражников сей тюрьмы.

— Чего?

— В ГАИ… В ГАИ были?

— Нет.

— Сначала в ГАИ. Без постановления не могу отдать. Не положено! — гаркнул он на Анну Дмитриевну и кинул зарики.

— А в какое ГАИ?

— Без понятия.

— А машина моя у вас?

— Ну, пройдите, да посмотрите!

— А вот! Нашла! — Анна Дмитриевна ткнула пальцем в монитор, показывающий тоскливое пребывание заключенных в этой тюрьме.

— В ГАИ, уважаемая! В ГАИ!

— Э-э-э-э, ну ты играть будешь или говорить? — начал негодовать второй страж штрафстоянки.

— Э-э-э-э-э, ты не видишь, я с человеком говорю! По работе…, — затем он снова переключился на нашу героиню, — Будут документы, будет машина. Нет документов, нет машины. Такой порядок!

— Ладно… Спасибо, ребят!

Телефон Анны Дмитриевны снова отправился за поиском информации… Интернет. Звонки. Интернет. Звонки. Теперь ей предстояло разгадать загадку, где хранится заветное постановление… Смерть Кощея найти было попроще, особенно учитывая, что золотишко в карманах иссякло. Анна Дмитриевна отправилась пешком по просторам бетонных джунглей… А путь-то неблизкий, я вам скажу, да и ноги не новые… Кошки скреблись на ее душе. Это ж надо было так попасть впросак?

Проходя мимо офиса банка, Анна Дмитриевна попала в очередную заварушку… В ограбление… Самое настоящее ограбление банка… Средь бела дня… В Москве… Кто бы мог подумать, что такое вообще возможно, ибо в десятые годы двадцать первого столетия запустили они систему какую-то безопасную, а что-то безопасностью совсем и не пахнет… Пахнет жареным… Причем жареным на дешевом вонючем масле… Из здания выбежали несколько людей в черных масках, за ними охрана… Что-то орали… Слов было не разобрать… Одни начали стрелять, другие поддержали действо, а затем бандиты ломанулись в задрипанную тонированную в круг «шестерку». Мирные жители побежали в разные стороны. С ними побежала и Анна Дмитриевна. Только молодости в ногах уж и нет… Отдышка напомнила о грядущем юбилейном торте. Прострелы в спину добавили понимания о количестве праздничных свечек. Нашла наша героиня укрытие за тонкой березкой.

«Жрать надо было меньше, Аня! И тогда уместилась бы за этим жалким деревцем! — безудержно бегали мысли в ее голове, — Посмотри, как бока распирают! И не спастись от шальной пули! Нелепое завершение дня… Жизни! Они уехали? Стреляют, значит еще не уехали! Куда бежать? Куда прятаться? Нет, Аня, стой тут! Глядишь, березка тебя спасет! Уж лучше тут помереть… Как-то символичнее… Под русской березкой! Напьюсь, если выживу! А поможет? Приступы тоски почему-то у нас принято лечить водкой… На утро же остается головная боль, рвотные мотивы… И тоска… Эту падлу огнем не вытравить, нужно что-то посерьезнее… Главное не увидеть жертв банковского побоища, ибо случайно увиденная расчлененка надолго остается в памяти, будь то случайная авария на дороге или фарш на производстве. Эти картинки всплывают в голове при любом удобном случае и будоражат нервишки обладателя сего воспоминания».

Раздался свист буксующих шин, грабители уехали… Какой-то экипаж полиции последовал за ними, и на улице стало буднично тихо. Анна Дмитриевна обняла спасительную березку и мысленно отблагодарила… Говорить она еще не могла, уж сильно потряхивало… Пришлось сесть на лавочку, чтобы прийти в себя… В бой пошла сигаретка, эта смертельная палочка хоть и убивала, но успокаивала… В теории… На практике слезы сами полились из ее глаз.

— Ну ебаный рот… Встала не с той ноги… Встала вообще без ног! Что ж за день-то такой? — повторяла наша героиня раз за разом, — Когда тебя изо дня в день окружают одни степашки, очень хочется посмотреть мультик и лечь спать в девять… Проснувшись, узнать, что передачу закрыли…

— Эй, красавица, что ж ты слезы горькие льешь? — неожиданно раздалось из окна остановившегося рядом такси.

— Да, какая ж я…, — Анна Дмитриевна посмотрела на лицо уж немолодого армянина, что сидел за рулем автомобиля с шашками и с переживанием наблюдал за ней, — Да, какая ж я красавица-то? Вы посмотрите на меня? Не молода уж, да и не красива…

— Красота внутри, — таксист вышел из машины и сел с ней рядом, — Что слезы льем? Чего случилось-то?

В тот момент Анна Дмитриевна увидела в совершенно незнакомом человеке настолько родную душу, что вывалила ему все отягчающие сегодняшнего дня.

— Ну не убили ж вас, красавица! — улыбнулся армянин, — Могло быть и хуже! Смотрите, как солнце светит! Это чтобы вы улыбались, красавица! Поехали, я отвезу вас в ГАИ.

— А деньги? У меня же совсем нет денег! — как юная скромная студентка искала оправдания Анна Дмитриевна, — Мне нечем вам заплатить!

— Раз мы начали говорить о деньгах, то пора бы уже перейти на «ты», красавица… Хорошо?

— Хорошо!

— Дома ж у тебя есть деньги, красавица?

— Да! — ответила наша героиня, вытирая слезы рукой.

— Ну вот! Переведешь мне на карту и забудешь эту неурядицу, как страшный сон!

— Ты так просто возьмешь и поверишь незнакомой женщине? А если я обману?

— Бог тебе судья!

— Ну я не обману, честное пионерское! — улыбнулась Анна Дмитриевна.

— Я знаю!

— А как зовут моего спасителя?

— Армен! А тебя?

— Анна. Аня.

— Анна-Аня, прошу! — таксист протянул ей свой локоть, чтобы проводить до машины.

— Вы, то есть ты, и правда, меня отвезешь? — с девичьей неуверенностью спросила Анна Дмитриевна.

— Правда-правда.

И Армен не обманул… Отвез и в ГАИ, и до штрафстоянки… Благо в Москве навязанные услуги от ЦОДД, можно было оплатить позже. А набежала там сумма довольно-таки внушительная: шесть тысяч за эвакуатор, полторы за стоянку и штраф. Если бы не отсрочка, то пришлось бы точно ехать домой за деньгами. А время, как мы знаем — деньги!

— Спасибо тебе большое, добрый человек! — рассыпалась в благодарностях Анна Дмитриевна, — В Москве сейчас, чтобы встретить такого человека, как ты, шанс один к миллиону… К десяти миллионам! Люди здесь те еще…! А ты… А ты — хороший человек!

— Анна-Аня, прекрати! Ты сейчас меня в краску вгонишь!

— Спасибо еще раз! Я обязательно переведу деньги… Честное пионерское!

— Я знаю.

— Вот моя визитка! — наша героиня протянула клочок презентабельной бумажки своему спасителю, — Если вдруг, что случится, то звони в любое время дня и ночи… Решим! Я по юридическим делам тот еще спец.

— Надеюсь, мы еще встретимся в более благоприятной обстановке.

— И я надеюсь! — Анна Дмитриевна по-девичьи скромно улыбнулась. — До свидания, Армен! Дай бог еще свидимся!

— Дай бог! Дай бог!

Анна Дмитриевна отправилась на стоянку на менее приятное рандеву с любителями нард. За сим занятием она их и застала.

— Здравствуйте еще раз! — с порога наша героиня пошла в атаку, вспомнив, что она все-таки высококвалифицированный юрист.

— И вам не болеть! — не отрываясь от игры, ответил один из бородачей.

— Вот протокол задержания, вот постановления. Машину отдайте!

— Какую машину? — ее собеседник бросил кости на доску, кубики показали две четверки, отчего тот потер руки. — О, куш!

— «Солярис» А545РО790.

— Оплачивать сразу будете?

— Потом.

— Эх, жаль!

— Вы мне машину отдадите или нет?

— Булат, отдай ей машину! — скомандовал бородач своему товарищу.

— Э-э-э-э, а че я? Иди сам!

— Я в прошлый раз ходил!

— Это я в прошлый раз ходил!

— Нет я!

— Нет я!

— Давай на руках разберемся!

— Я тебя сейчас умотаю! — Булат бережно положил нарды на диван.

— Ты, это, давай аккуратнее там, я выигрываю.

— Кто там выигрывает?

— Мальчики, я вам не мешаю? — возмутилась Анна Дмитриевна.

— Нет! — хором ответили сотрудники стоянки и схлестнулись в армреслинге, где победителем вышел тот, чье имя не было озвучено вслух.

— Ай, иди давай! — расхохотался победитель, — Кто тут лев? Я — лев! Машина просто!

— Даже не думай, че-то трогать! — Булат достал телефон и сфотографировал доску, — Сейчас вернусь и накажу тебя!

— Э-э-э-э-эй, кого ты там накажешь? Иди уже!

Анна Дмитриевна всю недолгую дорогу до своей ласточки слушала негодования Булата о несправедливости мира, который отдает все победы его старшему брату. Она молчала, ибо ей совсем не хотелось портить себе день окончательно. Ласточка ее совсем невесело стояла среди таких же брошенных сиротинушек… В городской тиши… И с наклейками изолятора временного содержания, которые, к слову, не без усилий отдирались.

— Пойду ворота открою дорогому гостю! — повеселел Булат.

— У вас тут каждый гость дорогой!

— Не без этого! Но жить-то на что-то надо!

— Как будто вам что-то перепадает.

— Может и перепадает, а может и нет… Кто знает, кто знает! — уходя, сообщил Булат.

Анна Дмитриевна несказанно была рада воссоединению со своим железным конем, который ответил ей родным урчанием. На воротах страж стоянки активно махал рукой, что-то хотел сказать.

— Ну что еще надо? — пробурчала под нос наша героиня, но окно все же открыла.

— Приезжайте к нам еще! — радостно сообщил тот, — Мы всегда рады!

— Сволочь какая! Еще и издевается! — подумала полная негодования Анна Дмитриевна, но вслух лишь натянуто улыбнулась.

Проспекты Москвы отпустили ее без проблем, а вот МКАД радушно затягивал в свои объятия… Ремонтные работы на половине полос… Перегоревшая жопа Анны Дмитриевны уже никак не реагировала, ибо дневной лимит на пиздец был исчерпан…

Раздался звонок… Муж…

— Да, Коль!

— Ань, я все никак не знал, как тебе сказать, вот решился… Только по телефону… Не могу смотреть тебе в глаза.

— Вазу мою любимую разбил? Я так и знала, что она тебе не нравится.

— Ань, нам надо развестись. Я полюбил другую. Не хочу тебе врать, говорю, как есть. Вещи я уже собрал. Мне ничего не надо. Квартиру делить не будем. Живи в ней. Сашке я потом сам как-нибудь скажу. Стою вот перед нашим домом… С чемоданом… Прости!

— Хорошо! — невозмутимо выдала Анна Дмитриевна.

— И все?

— И все!

— Даже орать не будешь?

— Не буду!

— Тогда пока?

— Тогда пока!

— Ну пока!

— Ну пока! — Анна Дмитриевна положила трубку, — Не важно, какую женщину ты ебешь, главное, какая с тобой в этот момент в твоей голове. Просто удивительно! Мой муж нашел свои яйца, чтобы бросить меня… Кто бы вообще мог подумать? — Затем она истерично расхохоталась, а в голове тут же объявилась прицепившаяся мысль. — Ну ебаный рот… Встала не с той ноги… Встала вообще без ног! — Закурила. — Если у тебя такая черная полоса, то какая будет белая? Интересно… Очень интересно! Надо бы лотерейный билет купить… Вдруг джек-пот выиграю… Миллионов триста… Завяжу с этой юридической тягомотиной и открою себе кабак… Литературный кабак… Книжки на полках расставлю… Сцену сделаю с микрофоном… По пятницам буду приглашать поэтов… В общем, это будет душевное место для умных людей… Лепота! Потеря интереса к реальному миру становится все сильнее, ибо людские радости стали чужды… Грезы ближе… Глядишь, так в моей жизни начнется период хорошей литературы…

Белой полосы в ближайшем будущем не случилось. Прямо у подъезда Анны Дмитриевны стражи правопорядка, упаковывали полуфабриката, что возомнил из себя агронома, разрывшего всю клумбу с петуниями. Он сопротивлялся и орал на тему полицейского произвола и того, что удобрения ему подкинули.

— Женщина-женщина! — обратил на Анну Дмитриевну внимание моложавый сержант, — Понятой будете? Нам надо досмотр по протоколу провести!

— Мальчик мой, была бы я лет на тридцать моложе, то согласилась бы на твой досмотр, но увы, мой поезд давно ушел с этой станции.

— Да, не вас, а этого… Агронома несчастного!

— А ты, милок, постучись вон в то окошко с открытой форточкой и крикни Майю Осиповну, она с радостью согласится, это ее петунии. Представляешь, что она с ним сделает? Я у нее пару книжек о черной магии видела! Ему сглаз, а вам почести! Может, амулет какой подарит… Мир, знаете ли, очень страшный… Порча прилетит и не заметите, пока в могилу не угодите!

— Точно нет желания? — нахмурил брови полицейский.

— Слишком сложный день, извиняйте, пойду!

Когда лифт отказался приезжать, Анна Дмитриевна лишь смиренно ухмыльнулась и отправилась по лестнице… Третий этаж… Не так уж и высоко… Дома ее ждал беспорядок в виде спешного переезда суженного-ряженного, но ее это совсем не смутило, ибо в тайном шкафчике ее ждало красное полусладкое… Да не одно, а аж три бутылки! Вот, чем надо снимать тоску, а не водкой… Две бутылки… Первая предательски разбилась о кафель. Это было самое больное, что случилось с ней за сегодняшний день, отчего она на выдохе с приятным отвращением выдала: «Ну ебаный рот… Встала не с той ноги… Встала вообще без ног!»

Когда вино все же попало в Анну Дмитриевну, то вспомнился ей единственный белый свет в черном дне — добрый таксист Армен, которому она должна была денег: «Надо бы до банка дойти! Надеюсь его не ограбят согласно сегодняшней повестке».

Раздался звонок с неизвестного номера.

— Кого там еще принесло? — пробухтела наша героиня и сбросила трубку, но абонент на той стороне оказался настойчивым и не стал сдаваться, тогда она все же решила ответить, — Да!

— Анна-Аня, это Армен!

— Армен — мой дорогой человек! — сразу повеселела Анна Дмитриевна, — Докладываю голосом: машину забрала, до дома добралась, сейчас выхожу в банк, чтобы перевести тебе деньги.

— Да, я не о том, ты сережку у меня в машине не обронила случайно?

— Я? — рука в миг отправилась проверять наличие бабкиного золота на ухе, но его там не оказалось, — И правда, обронила!

— Говори адрес, завезу, как буду в твоей стороне!

— Тогда я не пойду в банк, а так отдам деньги, хорошо?

— Хорошо-хорошо!

— Люберцы. Улица Гоголя, дом 15.

— Скоро буду, Анна-Аня, не переживай!

— Я с тобой, наверно не расплачусь!

— Ой, прекрати!

— Жду! — Анна Дмитриевна расплылась в девичьей улыбке, затем приправила поднимающееся настроение винцом. — А может, все эти сегодняшние страдания были испытанием для моего подарка судьбы? Хм, неплохо-неплохо, жизнь, ты умеешь удивлять…

Огород

Алеху каждое лето с самого раннего детства десантировали к бабушке и дедушке в Белосветск. Их он по обычаю своему любил, а вот огород в четырнадцать соток, что достался бабушке от благодарных учеников за сорок лет, проведенных в школе в пригородной деревушке, нет. Тут даже нельзя просто сказать: «Нет!», — здесь напрашивалось что-то гиперболизированное из серии: «Нет-нет-нет!», или «НЕТ-НЕТ-НЕТ!!!». Езда туда превращалась в самую настоящую каторгу, ибо Алехе насильно прививали любовь к земле. Зачем она ему, он не знал… Никто не пояснял глубинного смысла сей затеи, но землю любить был просто обязан… По умолчанию… Единственное до чего снисходили его старшие родственники, так это цитирование народного фольклора… Из года в год… Одно и то же… «Не вырастишь овощей — не сваришь щей»… «Без свеклы борща не ищи»… «Огурчик в кадке, а морковь на грядке»… И прочие… У его бабушки был целый арсенал пословиц, поговорок и присказок на этот счет… Алеха пытался призвать всех к здравому смыслу, мол, все же в магазине продается, но в этой кампании он был разбит на голову, как Наполеон при Ватерлоо… Во-первых, календарь гласил, что страна еще не отошла от экономического кризиса девяностых, то есть не на что покупать… А во-вторых, выращенное своими руками — это признанный натурпродукт… Без всяких там ГМО и прочей отравы… Кто собирался всех отравить и почему, мальчишке тоже никто не пояснял, однако это стоило принимать за аксиому… Алеха пытался контратаковать мнением, что борьба с колорадским жуком методами Первой мировой войны не добавляет картошке здоровья… Но и тут его просто игнорировали… «Ведь ты, Алешенька, еще мал и глуп в свои годы… Как поживешь жизнь, тогда и будешь умничать, а пока заткнись и будь добр делать то, что говорят взрослые, ибо взрослые все-таки пожили жизнь и кое-что в ней смыслят…»

Чем старше становился мальчишка, тем сильнее ненавидел сие место… Всем сердцем ненавидел. Любимая бабуля же с возрастом только накидывала задач, да еще и после шестого класса опрокинула с логистикой… Сначала-то Алеху возили в люльке мотоцикла, а затем место было занято тяпками, граблями, лопатами и прочим инвентарем, отчего его заставили пересесть на велосипед, что дед собрал из запчастей, найденных на помойках славного града Белосветска, да честно сворованных с прицепного завода, где он трудился в чине электрика.

Очередное лето… Очередные испытания для юного Алехи… А задачка ясна, как день… Решал он ее ни раз, и ни два… Условия таковы… Крути педали двенадцать километров, причем не по прямой дороге, а с подъемами и уклонами… Будто бабка с дедом готовили внука к «Тур де Франс»… Устал ты? Нет, ты еще не устал! Надо же помидоры поливать! А откуда воду брать? Правильно, из расположенного рядом пруда… Только спуск с него градусов под сорок пять и по вырезанным в земле ступенькам, что после пролитой на них воды становились скользкими, как ледяная горка… Один заход, два ведра… По полведра на куст… А кустов две сотки… Устал ты? Нет, ты еще не устал! Огурцы еще надо полить, да перец болгарский… Или иди-ка пополи еще чего-то! А над головой пекло, как в Сахаре… Ужас! Дождь бы свернул эту бесславную кампанию, но, увы, в Белосветских землях чаще преобладали засухи.

Этим летом Алеха решил всеми правдами и неправдами косить от сельскохозяйственных работ, потому-то в первую же поездку прикинулся больным при смерти. Бабушка поверила, однако ж, вернувшись с огорода к вечеру, застала его за игрой в футбол. Вот ты и попался, Алеха! Так просто попался! Презрительные взгляды и зов к совести взяли с него клятву больше не врать… Хорошо не на крови… Так чисто на понт взяли и все!

Через пару дней была снаряжена новая экспедиция, куда помимо Алехи, включили еще и его троюродного брата Вовчика… Тот был вынужден проживать свои дни в двухкомнатной квартире, расположенной в подвале, деля жилплощадь с изрядно пьющими родителями, ворчащей старой бабкой и младшим братом… Условия так себе, потому-то он и ошивался у Алехиной бабули, что была абсолютно рада всем: и близкой родне, и дальней родне, и вообще не родне… А Вовчик любил пожрать на халяву… Но все знают, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, отчего ему был выделен еще один велосипед, созданный также по найденному и ворованному…

Дед торжественно газанул на своем красном «Иже», обозначив начало экспедиции. Мотоцикл контролировал перемещение Алехи и Вовчика лишь в городе, а когда они выехали за пределы Белосветска, то урчащий мотор ознаменовал свободу передвижения пацанов на велосипедах по пересеченной местности. К счастью, дорога была изрядно потаскана жизнью, отчего автомобилисты почти ее не жаловали… Алеха и Вовчик смело ехали по середине дороги, водя светские беседы.

— Мне уже это изрядно надоело, Вовчик! Сколько продолжаться будет? Сил моих уж нет! Мне четырнадцать лет, а они меня все эксплуатируют, как раба из Древнего Рима. Ладно, когда малый был, думал, что все это весело… Дед тебе морковку с грядки в ведре помоет, почистит, и ты радостно хрустишь… Сейчас этот фокус не работает!

— А я бы сейчас навернул морковку с грядки, — мечтательно улыбнулся Вовчик.

— Ага, сначала ты раз сто пятьсот сбегаешь на этот пруд с ведрами… Ведра эти, кстати, в люльке едут, а мы с тобой педали крутим… Получается, они важнее нас с тобой. Дожили! Внуки важнее ведер! — Алеха тяжело вздохнул.

— Ведра не умеют педали крутить, а мы умеем. Скажи: «Спасибо!» — что на багажник к велику по ведру нам не вручили, а то бы сейчас гремели еще ехали.

— Спасибо! Но все равно это неправильно! Не должны люди так жить! Не должны! Еще свалишься раз пятнадцать с этой лестницы… А только потом тебя чем-то с огорода накормят… Что это все нормально? Нет! Это не нормально!

— Нет, ну а чего делать-то?

— Как это чего? Шароебиться! В футбол можно рубать во дворе… Сижки за гаражами курить… У тебя, кстати, сижки есть?

— Одна.

— Давай покурим!

— Спалят!

— Да чего спалят-то? Дед сам табачит, как паровоз.

— А, бабка-то не курит… Учует на раз… И по губам нахлещет! Мне уже, знаешь, сколько раз прилетало?

— Аргумент! — Алеха задумался, — Так, о чем я говорил-то?

— Про то, как шароебиться!

— Ах, да! С девками крутить еще можно!

— А у тебя с девками-то было чего? — заинтересовался Вовчик.

— Чего?

— Ну того!

— А-а-а-а, прям того?

— Ага, прям того!

— Не-е-е, ты че, а у тебя?

— Лошара! Конечно, было, пару лет назад…

— В двенадцать, шоль? — смачно удивился Алеха.

— Примерно! — Вовчик аж засиял от гордости, — И год назад было… И полгода назад… И недавно, в общем… У меня вообще с этим проблем нет… Девки от меня без ума!

— Пиздишь!

— Ничего я не пиздю! Или не пизжу! В общем, ты понял!

— Понял, что ты пиздишь! С кем это у тебя было?

— Ты ее не знаешь.

— А ты скажи, может, и знаю.

— Не знаешь, она тоже приезжая была. К бабке на каникулы приехала.

— Ага-ага, сказочник! — расхохотался Алеха.

— Ничего не сказочник!

— А потом с кем было? Год назад… Полгода… Недавно?

— А ты что всех девок Белосветских знаешь? Дальше двора-то и не ходишь!

— Еще как хожу.

— Если б ходил, то был бы пахарь-трахарь, как я. Вот возьму и Нику твою трахну, понял?

— Э-э-э-э-э, Ника моя, я должен быть у нее первым, — Алеха задумался, — и последним. Женюсь на ней!

— На кой это ты на ней женишься? — расхохотался Вовчик.

— А потому что я — настоящий мужик! Раз полюбил и на всю жизнь!

— Скучно как-то! А если разлюбишь?

— Стерпится-слюбится! Да и как ее разлюбить, когда… Ты сиськи ее вообще видел?

— Видел!

— Где это ты их видел? — напрягся Алеха.

— Ну выпирают же… Другие-то плоскодонки, а Ника твоя норм.

— Выпирают! А голые когда-нибудь видел? Не Никины… Чьи-то другие!

— Видел, конечно.

— На картинках?

— Ничего не на картинках. У меня ж было!

— Ага-ага. Было у него. А я вот видел… Одну… У Ники…

— А че одну-то, а не две? Она тебе прям сама показала? Кто вообще показывает только одну сиську? Это как-то не по-людски! Если показывать сиськи, то сразу две! Я считаю, что так правильно!

— Ты чего? Она вообще-то приличная женщина и у нас с ней все серьезно! — Алеха хотел ударить Вовчика, но тот вильнул в сторону и уклонился.

— Из-за бабы руку на брата поднял? Чепуха — ты, а не настоящий мужик!

— Че сказал? Она вообще-то моя будущая жена!

— Сиськи показала дураку, и он сразу жениться собрался! Даже не сиськи, а сиську… Одну! Куда катится этот мир? Девчонки только одну сиську показывают. Что дальше? Куда еще хуже-то? За одну ляжку подержаться будут давать?

— Ничего она мне не показывала, — негодовал Алеха, — я случайно увидел, у нее майка оттопырилась, а там сиська… Знаешь, какая классная… Красивая…

— Ой, лошара! — расхохотался Вовчик.

— Да иди ты! Вот когда надо мне будет, тогда и посмотрю на обе. Мне просто не надо было!

— Ага-ага, не надо ему! И когда ж надо будет?

— Вечером сегодня! Скажу ей, что люблю ее и она мне точно сиськи покажет!

— Так это не работает!

— Еще как работает!

— Тебе-то откуда знать? Ты ж у нас мужик-целка!

— Я просто честный человек, в отличие от тебя, пиздуна… Женщины таких любят, понял? Скажу, что люблю, и она посыпется, а потом такая: «Алеха, посмотри-ка на мои сиськи!» А я ей такой: «Нет-нет! Я же джентльмен! Так нельзя!» Но потом сдамся… Мол, мне и не надо было, но раз ты уж предлагаешь, то ок… А так, глядишь и потрогать даст!

— Даст-даст! Пока ты помидоры поливаешь, ее помидоры во дворе ходят и другим глаза радуют, а ты как вернешься, она уж домой свалит, понял?

— Ну, завтра посмотрю!

— Педали крути, посмотрит он!

— А ты вообще мог бы и ускориться.

— Зачем?

— Чем раньше закончим, тем быстрее я во двор попаду.

— Ага, наивный албанец! — не унимался Вовчик, — это до вечера, сто пудов. Еще огурцы… Перец болгарский… Горох… Что-то еще… Потом полоть заставят… Я уже бывал там в этом году… И не раз… Все знаю!

— А если мы к соседу по огороду сходим? У него ж вроде насос из пруда качает, и поливалки стоят, крутятся, и во все стороны вода хлещет.

— Ага, а он на хер тебя пошлет.

— Чего это?

— А ты чего, не знал, что он нашей бабки учеником был?

— Так он же старый.

— А она-то молодая, да?

— Ну допустим, и чего?

— Да ничего, терки у них. Видать, она двоек ему наставила в свое время, вот он и взъелся.

— Воды, шоль, жалко?

— Видать, жалко! Ты вот своих учителей сильно любишь?

— Да не особо, но, если б у меня был насос, я бы дал его на часок, чтоб бедные внуки на пруд не бегали.

— А ему вот не насрать, что ты на пруд бегаешь?

— Думаешь, насрать?

— Думаю, да! — Вовчик выдержал легкую паузу, ибо сомневался спрашивать у брата или нет то, что волновало его давно, — А у Ленки есть кто?

— Прокурорской внучки? Ты че? Она ж старая, ей почти шестнадцать, — показал свой зубной состав Алеха. — И сисек у нее нет… Торчит че-то там… Доска, два соска! Вот у Ники моей сиськи, да…

— Задолбал ты своей Никой.

— А ты почему про Ленку спросил?

— Ничего. Просто спросил. Что и спросить нельзя? — замялся Вовчик.

— Прям вот взял и просто спросил?

— Просто спросил.

— Да тебе ничего не светит.

— Да прям.

— Вовчик, ты кто?

— В смысле?

— По жизни!

— Я пацан ровный, косяков за мной нет, близкие с района, если что, подтвердят.

— Во-о-о-о-от, а она прокурорская внучка.

— Ты хочешь сказать, что это западло? Пацаны не поймут?

— Я хочу сказать, что у нее дед — прокурор, батя — банкир, сама она — москвичка, а ты — бомжара Белосветская.

— Че сказал?

— Че слышал!

— А тебе-то с твоей Никой прям что-то светит…

— А мы с ней оба из рабочего класса. Надо, брат, выше гор не прыгать. Бери-то, что на земле лежит!

— Тот, кто себя не ценит, высоко не подымается, понял? Вырасту депутатом стану… Буду законы всякие принимать! И таких, как эта Ленка, у меня знаешь, сколько будет? Да полно! — Вовчик мечтательно задумался, — Сто штук… Нет… Двести!

— Какие сто? Какие двести? Какие ты вообще законы можешь принять?

— Да любые!

— Ну, например!

— А вот возьму и приму закон, запрещающий девкам одну сиську показывать! Ты либо показывай все, либо ничего!

— Вот и будут пацаны грустить, потому что им ничего не показывают.

— Это ты просто не с теми девками трешься!

— Потому что у меня Ника есть. Она — приличная женщина. У нас любовь, и мы скоро поженимся!

— Ага-ага, она вон поди в парке с подружками гуляет, пацанам глазами стреляет, да сиськой своей светит, а ты помидоры едешь поливать…

— Вовчик, ты чего нарываешься? Ты мне просто завидуешь! Вот и все!

— Было бы чему!

— Помидоры-то мы оба едем поливать!

— А я их хоть есть буду, а ты уедешь и ничего тебе не достанется. Получается, вообще просто так батрачишь.

— Вообще-то батя потом приедет за картошкой и банки с огурцами и помидорами заберет. Понял? А тут не вчерашний как бы, а при деле! — Алеха расхохотался, — А ты куда ее поведешь-то, прокуроршу, к себе в подземелье?

— Тебе въебать, шоль? — рассвирепел Вовчик, его явно цепляли разговоры о своем происхождении и месте проживания.

— А ты догони сначала! Кто до деревни последний, тот лошара!

Алеха ускорился… Вовчик помчался за ним, кручение педалей успокоило его агрессивный настрой… На огороде бабушка с дедом вытащили весь инвентарь и вовсю уже приступили к делу… Пацанов тоже не забыли. Им вручили по паре белых пластмассовых ведер с красными ручками и поручили поливку помидор, что страдальчески держались за потрескавшуюся землю.

— Вовчик, смотри, вон он!

— Кто?

— Ну сосед! С удочкой идет… Похоже, на пруд.

— Странно, если б он шел еще куда-то!

— Раскидал свои поливалки и кайфует теперь, а мы как рабы из Древнего Рима должны за водой бегать… Вверх… Вниз… Вверх… Вниз… Вырасту когда, то куплю старикам и насос и шланги… Чтоб тоже кайфовали… Да, рыбу только на пруду ловили!

— Спиздят! — хладнокровно выдал свой вердикт Вовчик.

— А у этого чего не спиздили еще?

— Так он сейчас польет и домой все затащит! Вон его дом с красной крышей в конце огородов.

— Ну и мы будем деду в люльку все кидать и возить туда-сюда.

— Я уже спрашивал.

— И чего?

— Ничего.

— Как это ничего?

— Так вот и ничего! Дед сказал: «Чтобы покушать вкусно, надо поебаться!»

— Прям так и сказал?

— Ну почти! Я от себя немного добавил.

— Немного? — улыбнулся Алеха.

— Иди давай! Лыбится он! — Вовчик толкнул брата, спускающегося по земляной лестнице к пруду.

— Да, скользко тут, не толкай!

— Так ты ж и пролил в прошлый раз полведра!

— Скользко было! — Алеха снова обратил внимание на соседа, который разложил складной стульчик и начал поудобнее устраиваться на бережке для приятного досуга, — Нет, ну ты посмотри на него! Мог бы и любимой учительнице помочь.

— В том-то и прикол, что бабка наша — ни разу не любимая у него. Ты его хоть на одном празднике видел? А-а-а-а, откуда ты видел вообще? Ты ж у нас залетная птица.

— Сам ты птица!

— Ты тут только летом, а я всегда. Понял? Все вижу, все слышу… За движениями на районе слежу…

— И чего?

— А ничего! К бабке нашей табунами ее ученики ходят… Осенью — на День учителя, зимой — на день рождения… И вот этого кекса я ни разу не видел.

— А с чего ты взял, что он вообще ее ученик?

— Дед сказал… А еще сказал, что он козел трехрогий.

— Прям трехрогий?

— Я почем знаю?

— А чего не спросил-то?

— Ты нашего деда, шоль, не знаешь? Он не особо разговорчивый.

— Надо было спросить, интересно ж… Бывают вообще козлы с тремя рогами?

— Может, и бывают… Мутанты какие… Интересно ему… Воду набрал? Отойди, тоже налью!

— Нервный ты какой-то!

— Как представлю, что еще обратно педали крутить, сразу нервным становлюсь. Еще и ведра эти таскать! Пошли давай, помидоры ждут!

— Я на следующей ходке к этому подойду…

— И чего ты ему скажешь? — расхохотался Вовчик.

— Так и скажу: «Дайте насос в аренду!» Нет, а чего там? Поливалки его только перекинуть на наш огород и все! Шланга, думаю, хватит.

— Хватить-то хватит, только он тебя на хер пошлет.

— Володя! — изумилась бабушка долетевшим до нее бранным словам. — Что за скудоумие? Я тебя разве таким воспитывала? — Она посмотрела на него и с тоской изрекла, — Пусти детей по воле, сам будешь в неволе!

— Эм-м-м, — Вовчик пытался найти оправдание своему проступку, но нужные слова таились где-то глубоко в его разуме, отчего света не увидели.

— Мычит он, как корова! Ты «Обломова» прочитал?

— Эм-м-м! — продолжал мычать Вовчик, но уже более эмоционально.

— На следующей неделе жду тебя с пересказом и разбором основной идеи романа.

— Эм-м-м!

— Не слышу!

— Хорошо, ба!

— А вы, что, молодой человек, улыбаетесь? — Тут прилетело и Алехе. — Вас это тоже касается.

— Хорошо-хорошо!

— Вот на кой мне этот «Обломов», если я ушел в «галуху»… Кто у меня там его спрашивать будет? Я ж на сварщика учиться буду! — разглагольствовал Вовчик на очередном спуске к пруду, — А ты что-то не сильно расстроился!

— Мне Кирюха со двора подогнал сборник кратких пересказов за десятый класс. Он ему-то больше не нужен, а вот мне в самый раз. Я его в подъезде притарил под почтовыми ящиками, где дед курит… А то ж бабка, если найдет, устроит Варфоломеевскую ночь, а оно мне надо?

— Хитро ты придумал… Дашь почитать?

— Читай оригинал!

— Я тебя сдам тогда!

— Ля, ты крыса! Не докажешь! Я сегодня перепрячу и ищи-свищи.

— Ладно, давай я тебя не сдам, а ты мне дашь почитать.

— Мне почему-то кажется, что ты хочешь меня где-то наебать… Нет?

— Так и есть! — расхохотался Вовчик, — Давай черпай уже! Помидоры сами себя не польют! Кстати… Ты ж хотел к соседу подойти!

— На следующей ходке.

— Нет, на этой!

— Ты меня неправильно понял!

— Все я тебя правильно понял. Ты просто зассал!

— Ничего я не зассал!

— Зассал!

— Как я с ведрами пойду? Он вон где сидит… Далеко…, — сосед в этот момент выдернул из пруда карасика с ладошку и отправил его в красное ведро с белой ручкой, стоящее рядом.

— Ну ты поставь ведра и иди!

— А ты чего со мной не пойдешь?

— Так я и не говорил, что пойду!

— Кидала!

— Иди давай или не пацан!

— Чего это не пацан?

— Слово свое потому что не держишь!

— Ладно! — Алеха поставил ведра и тяжело вздохнул, — Пойду!

— Ну иди уже, достал!

— А вот и пойду, — парнишка выпрямился, сделал грудь колесом и отправился в атаку, вернее, хотел таким казаться перед братом, в глубине-то души он знатно подсыкивал.

Огородный сосед с виду не внушал доброжелательности, да и Алеха первый раз в жизни попытался договориться о чем-то с серьезном с незнакомым взрослым… Правда, тот был не совсем незнакомым… Видел он его тысячу раз, но никогда не подходил, а уж тем более не разговаривал.

— Здрасти! — робко начал Алеха.

— Забор покрасьте! — ответил мужик, — Чего орешь? Не видишь, рыбу ловлю? Рыба любит тишину! Сейчас всю распугаешь!

— Я не ору!

— Еще как орешь! Рыбе много не надо, чтоб орать! — мужик вот как раз орал в этот момент.

— Извините! — парнишка перешел на громкий шепот.

— Бабка прислала? — сбавил обороты громкости сосед, но агрессии в его тоне добавилось.

— Нет, я сам.

— На кой?

— Дайте поливалки попользоваться.

— Чего? — мужик резко расхохотался, схватившись за свой толстый живот.

— В аренду.

— Триста рублей в час и бери!

— У меня столько нету.

— А сколько есть?

— Нисколько!

— Тогда какая же это аренда, это подарок, а я подарки не раздаю, тем более тебе.

— А чего я вам сделал-то?

— Ты — бабкин внук.

— И что?

— Бабка твоя мне, знаешь, сколько крови попила? — сосед закурил, — Не знаешь! А я вот знаю! Так что вали отседа, пока тебе лещей не навешал.

— Вам что, жалко, шоль?

— Жалко у пчелки! О-о-о-о! — сосед заметил кивающий поплавок и потянулся за удочкой, что лежала на воткнутой в дно ветке с рогатиной, но коварный скользкий берег решил спасти бедную рыбку, отчего отправил мужика в полет… Прямо в пруд.

— Так вам и надо! — развеселился Алеха и дал деру, ибо негодующий мокрый мужик мог, и правда, навешать лещей.

— Ну че там? Ну че там? — заинтересованно тарахтел Вовчик.

— Пошли, — Алеха взял свои ведра и отправился вверх по лестнице, — А то бабка нас потеряет.

— А чего там было-то? За кустами не все видно! Он в пруд упал, шоль, да? В пруд упал, да?

— Вообще ничего не видно было?

— Ну где он сидел, было видно, да твою башку сивую, а вот ближе к берегу уже ничего.

— Вы где там ходите? — забухтел дед.

— Скользко на лестнице! — хором ответили пацаны.