Бесплатный фрагмент - 27 поводов улыбнуться

VIP. Подсматривать разрешается

Министерство спорта региона лотерею устроило. Ну я и выиграл. Билет на ВИП посещение только что отстроенного современного бассейна. Слухи ходят, что в него попасть практически невозможно, мест нет. А я вот значит, собираюсь.

Звоню по телефону, указанному в карточке.

— Здравствуйте, — говорю, — я ВИП. Какие мои действия?

— Очень хорошо, — отвечает женщина. Приходите с восьми до двадцати одного в любой день. Плавки можете не брать, — и трубку положила.

Я так решил. ВИП у них, видимо, может и без плавок купаться, но я не так воспитан. Взял свои, старые, по колено, с надписью «Сочи 2000.» Прихожу.

Женщина меня встречает, администратор Наталья.

— Рады приветствовать вас в нашем бассейне. У вас абонемент?

— У меня ВИП, — отвечаю гордо.

— Очень хорошо. А какой у вас ВИП? Малый или большой?

Я в карманы брюк полез, пытаюсь карточку нащупать, куда делась, не пойму.

— Средний ВИП, полагаю, у меня. Где-то средний.

Наталья смотрит на мои руки в карманах и говорит:

— Судя по вам, ВИП у вас маленький. Как фамилия?

— Тревожкин. Павел Тревожкин. Чего это маленький? Ничего не маленький, никто ещё не жаловался.

— Да вы не тревожьтесь, Павел. Сейчас всё выясним, — и в список какой-то смотрит. — Точно, ВИП у вас малый, — выносит решение администратор.

— А что полагается малому ВИПу?

— Значит так, — женщина принялась загибать пальцы на руке. — Посещение без справки от врача, плавки с портретом Майкла Джексона, персональная душевая кабина с караоке. Можете два раза прыгнуть бомбочкой на плавающих в бассейне. Это четыре…

— А если жаловаться придут? — перебил я администратора.

— Не волнуйтесь. Мы сделаем понимающий вид лица и заявим, что во всём разберёмся, — она продемонстрировала понимающее выражение лица.

«А что, вполне может усмирить пыл жалобщиков, на мой взгляд», — решил я. — Ещё что-то?

— Да. Можете купаться без шапочки, а также разрешено два раза, как бы нечаянно, ошибиться дверью и заглянуть в женскую душевую.

— Здорово, — говорю. — Могу я прямо сейчас реализовать своё законное право?

Наталья выдала мне плавки с портретом Джексона и по моей просьбе показала дверь в мою, персональную душевую и дверь, которую я могу открыть ошибочно.

Конечно, я сначала ошибся дверью. Наблюдал секунд десять. Потом поднялся визг, и я быстро скрылся в персональной душевой.

Плей-лист караоке оказался сплошь женского репертуара. Я потренировался на Лидии Руслановой и перешел к Мэрайе Кэри. Вдоволь потренировавшись в вокале, я примерил плавки. Наташа с размером не ошиблась. Майкл Джексон встал ровно по центру.

Что за манера плавать «стаями» и рассказывать друг другу сплетни? Первую, проплывающую мимо меня «стаю» беседующих женщин, я развёл по разным бортам бассейна бомбочкой с диким, устрашающим воплем. Когда я шёл наверх, они как раз шли вниз. Потом, около тридцати минут, весь бассейн плавал за мной. Я, само собой, от них.

Хорошо, что у меня были навыки в плавании, полученные в детстве. Хотя Майкла Джексона пару раз зацепили всё-таки. Один раз даже больно было.

Я сделал вид, что покинул бассейн и когда народ опять стал кучковаться, повторил свой манёвр. На этот раз беззвучно. Когда я вылезал из бассейна, они шли наверх.

Направляясь бегом в свою персональную душевую, я случайно перепутал положенную мне по статусу дверь. Каково же было моё разочарование. Душевая была абсолютно пустая. Получалось, что я свой статус не реализовал в полной мере.

Одевшись, я отправился к администратору Наталье, обозначив сию проблему, как невыполнение условий для ВИП персон.

— Сейчас я всё решу. Не тревожьтесь, Павел, — она взяла в руки телефон.

— Мария? Я, это. У тебя в душевых женский супер-ВИП есть? Есть? Отлично. Я к тебе сейчас нашего ВИПа пришлю. Пусть к ней заглянет.

— Значит так, — это уже она ко мне обращается.

— Сейчас пойдёте по этому коридору, — показывает рукой налево. Там вас встретит Мария, наш работник. Она вам покажет дверь кабинки женского супер ВИПа. Сможете заглянуть.

— К супер ВИПу? Вы издеваетесь? Женщины платят такие деньжища, а вы к ним в кабинки подглядывать пускаете?

— Смешной, вы, Павел. У супер-ВИПов это в услугах. Показать себя! Понимаете?

Я отправился по коридору, слыша, как к Наталье повалил народ с жалобами на какого-то беспредельщика, который не умеет себя вести в бассейне. Мария меня встретила и сопроводила.

— Как заметит вас, сразу не убегайте. Дайте женщине показать себя, — напутствовала меня работница бассейна.

Вдоволь насмотревшись, а смотреть было на что, тут у меня претензий никаких, я, осторожно вышел в фойе бассейна. Жалобщиков уже не было.

— Ну как? — спросила меня Наталья.

Я показал ей большой палец и удовлетворительно кивнул.

Уходя, я всё же решил задать Наталье последний, мучивший меня вопрос.

— Скажите. А что же разрешено большому ВИПу, чего нет у малого?

— Им разрешено пить воду из бассейна, — ответила администратор.

Я, улыбнувшись, попрощался. У меня было отличное настроение от посещения бассейна и от того, что я их немножко обманул. Я воспользовался без спроса привилегиями большого ВИПа. И не один раз.

Такую хочу!

— Такую хочу!

Мужчина лет сорока, только что вошедший, придерживая под руку пожилую женщину, указал на меня пальцем, глубоко и тяжело вздохнув.

Я, изобразила недоумение, хотя кого я только за пять лет работы в агентстве знакомств не видела. И такие тоже были. Правда пальцем не показывали. А этот, выставил свой палец и не опускает его, словно парализованный.

— Вы нас извините, девушка! — обратилась ко мне пожилая женщина. — Вы родить можете? — при этих словах, мужчина довольно улыбнулся.

А вот такого ни разу не было. Всякое предлагали, родить — никогда. Я, признаться, сидела за столом, как мешком пыльным ударенная, не могла сообразить, что делать. То ли ответить, как есть. То ли послать куда подальше. Мужичонка-то с придурью, это сразу видно. Такие в нашем агентстве популярностью не пользуются, а мамаша его, кажись, просто наглая «решала». В том, что женщина была матерью мужчины, у меня сомнений не было. Одно лицо.

— Если понадобится, то и родить могу, — я приняла решение всячески себя восхвалять перед этими странными посетителями.

— Боренька, присядь, — женщина показала мужчине на банкетку у стены, а сама оперлась на зонтик-трость. Не опуская палец, мужчина, боком, проследовал к банкетке и присел на неё. Его палец ни на секунду не потерял меня из виду.

— Вы не могли бы на меня пальцем не показывать? — обратилась я к мужчине, о чём сразу же пожалела. К имеющемуся указательному пальцу, добавился второй, от другой руки.

— Милая девушка. Не обращайте внимания на Бореньку. Он немного странный, но абсолютно безобидный, вы привыкните, — женщина сделала несколько мелких шажков и взялась за спинку стула у моего стола.

— К чему я должна буду привыкнуть?

— К Бореньке, конечно, — женщина удивилась. — Вам же от него рожать!

Всё ясно. Мамаша тоже с прибабахом.

— Вам в тридцатое или четырнадцатое? — спрашиваю.

— Мне больше нравится тридцатое, — «вторгся» в разговор Боренька, под укоризненные взгляды мамаши.

— Вы о чём? — спросила женщина.

— На одинаковом расстоянии от нашего офиса находится тридцатое и четырнадцатое отделения полиции. Могу позвонить в любое. Так, тридцатое? — я посмотрела на женщину.

— Вы хотите, чтобы полиция присутствовала при зачатии?

Я взяла в руки телефон.

— Покиньте помещение или я вызову наряд! — как можно строже произнесла я.

— Мужичонка, как по команде подскочил, и давай «Яблочко» отплясывать без единого звука. Рьяно так, аж заходиться начал. Мамаша его вслед подскочила и перехватила короче, по голове погладила, отошёл вроде. Сел на банкетку. Женщина как помощь оказала, снова тяжело передвигаться стала.

— Не успела вам сказать. Нельзя при Бореньке некоторые слова произносить. Никак не думала, что вы одно из них произнесёте. Последствия военной службы, знаете ли… Он сразу в пляс кидается.

Женщина перешла на шёпот.

— Так что слова: «наряд» и «караул» при нём не произносите. Будет плясать пока не рухнет без сил.

Я в шоке. Сижу оцепеневшая, жду развития событий. По сему выходит, мамаша сейчас даст команду Бореньке к зачатию готовиться.

— Мы вам миллионов заплатим! — женщина подмигнула.

Окончание «ов» показалось каким-то радостным, пробуждающим надежду. Захотелось дискутировать, хотя рожать от Бореньки по-прежнему не хотелось. Видимо на моём лице отразился немой вопрос, потому как женщина так же тихо продолжала.

— Пять за девочку. А за не девочку, семь.

Пока я «настраивала слух» на шёпот женщины, Боренька, по всей видимости, подкрался ко мне и положил руку мне на плечо.

Я подняла на него глаза и увидела Вику, мою помощницу. В тоже мгновение исчезла и женщина и Боренька. Оказывается, я задумалась и заснула прямо на рабочем месте.

— Не высыпаетесь вы, Ирина Владимировна! Прихожу, вы на работе, ухожу, вы всё ещё на работе. Вам бы отдохнуть!

— Не могу ни о чём думать, пока не расплачусь по ипотеке и кредиту. Каждый раз жду дни выплаты, как казнь какую-то. Всё время деньги мерещатся.

— Если мерещатся, значит они где-то рядом, Ирина Владимировна. Надо их только взять, — резюмировала Вика. — Кстати! К вам посетители, в приёмной сидят. Странные такие! Женщина пожилая и мужчина. Я их спрашиваю: "- Вы к Карауловой?» А мужик давай «Яблочко» отплясывать. Женщина его еле остановила. Сейчас отдышится и я их приглашу.

— Ты говоришь… Если мерещатся деньги, значит они рядом?

— Точно вам говорю. Надо только их взять!

Гостиница Абсурд

— Бесплатно?

— Абсолютно. Всё за счёт авиакомпании. Никаких затрат с вашей стороны. Вас отвезут, накормят, предоставят номер. Вы выспитесь, позавтракаете и наш комфортабельный автобус привезёт вас к самолёту.

— Ну, не знаю, — сомневался я. — Самолёт точно без меня не улетит?

— Ну что вы! Пока вы не дадите «добро», никто из пилотов к штурвалу не прикоснётся.

Таких, как я, согласившихся переждать ремонт самолёта в гостинице, нашлось ещё десятка два. Остальные предпочли кресла в аэропорту и горячее питание на коленке.

В холле отеля «Фюзеляж» раздавался громкий храп вперемежку со звуками отбойного молотка. На большом кожаном диване лежала женщина внушительных размеров. Тонкий ручеёк слюны, вытекающий из её рта, проложил дорожку по бейджику, на котором было написано «Администратор Виолетта.»

Разбудить её стоило больших усилий. Вдобавок очнувшись, она минуты три не понимала, где находится. Наконец придя в себя и помахав на нас руками, подарила всем большую улыбку.

— С самарского?

Мы дружно и утвердительно кивнули.

— Сейчас всё устроим. Я дам вам ключи и через полчаса пройду по номерам, соберу данные. Обустраивайтесь и подумайте о том, что хотите на ужин. Я соберу ваши пожелания.

Мне достался семнадцатый, угловой номер на втором этаже. Подходя к двери своего номера у меня, закралось сомнение, что удастся выспаться. Отбойный молоток, с которым мы познакомились в холле отеля, похоже, работал за дверью моего номера.

Я немного ошибся. В десяти метрах от окна моего номера, строили новый дом. Восточного вида строитель помахал мне рукой и принялся стучать отбойным молотком дальше.

Я поставил чемодан и открыл окно. Звук молотка усилился ещё раза в два.

— Послушайте! Эй вы! Строитель!

Зачем ему было обращать на меня внимание? Он проявил вежливость, поприветствовал меня и теперь был всецело занят работой. Пришлось спускать в холл отеля. Виолетта была на месте, что-то перебирала на столе.

— Уже ключ потеряли? — радостно спросила она.

— Почему? Нет, не терял. Поменяйте мне номер. В моём отдыхать невозможно. Там у вас во дворе стройка.

— Свободных номеров нет. Всё занято. Строители будут стучать до одиннадцати. У нас всё по закону. Вы пока готовьтесь.

— К чему?

— К отдыху, конечно. Вы же в гостинице, не на работе. Вы что на завтрак будете? Яйца или кашу?

— Яйца, пожалуй.

— А яиц нет. Могу предложить яблоки.

— Почему яблоки?

— Тоже на «Я», — с невозмутимым видом заявила Виолетта.

— Кашу. Только масло положите в неё. Каша, кстати, какая?

— Я посмотрю на кухне. Скажу попозже. Чай или кофе?

— Кофе.

— А кофе нет.

— Зачем вы тогда спрашиваете, буду я чай или кофе, раз кофе нет?

— Полагается так. Это вопрос такой, традиционный. Понимаете?

Молоток в моём номере продолжал активно стучать. Чтобы хоть как-то заглушить этот звук, я решил включить телевизор.

Сел в кресло и взял пульт. На кнопке переключения каналов остался чей-то кусочек кожи. Сама кнопка была на половину утоплена в пульт.

Старательно избегая контакта с генетическим материалом ранее проживавших в номере, я включил телевизор. На экране показался мужик в трусах и майке, сидящий в кресле и смотрящий на меня. Попытки переключить каналы увенчались провалом. Мужик, сидящий в телевизоре, делал то же самое. Я подошёл к телевизору и нажал кнопку на его корпусе. Экран погас, и тотчас раздался требовательный стук в дверь.

— Пшенная, — объявила «приговор» Виолетта. Это была единственная каша, которую я терпеть не мог.

— Ладно. Давайте яблоки, — согласился я.

— К яблокам полагаются блины. Будете?

— Да, конечно, — я обрадовался. Почему бы сразу не начать было с блинов?

— А отдохнуть не желаете? — Виолетта прильнула к дверному косяку и стыдливо опустила глаза.

Я человек холостой и, каюсь, иногда пользуюсь услугами женщин, решающих свои финансовые трудности таким способом. Но с Виолеттой не хотелось.

— Вы? — удивился я.

— Нет, конечно. Но я всё устрою. Две тысячи в час. Отдыхать будете?

— Буду, — решился я. — А чего так дорого?

— До двадцати трёх ноль ноль будет четыре тысячи, дальше бесплатно.

Это вот «дальше бесплатно» окончательно меня убедило, что надо брать.

— Халявный бонус можно и до утра растянуть?

— Конечно, — заверила Виолетта и взяла из моих рук четыре тысячи рублей.

В ожидании начала отдыха, я задумал принять душ. Разделся и решил убрать вещи в шкаф. Рожа мужика, торчащая в моём шкафу, чуть было не стоила мне разрыва сердца. Он стоял в соседнем номере и глядел в раскрытый перед собой шкаф. Оказалось, в наших шкафах не было задних стенок, а между номерами не было стены в этом месте.

У соседа были большие круглые глаза и застывший указательный палец, показывающий на меня.

— Это ты! Из телевизора! — задыхаясь от шока орал мужик.

Я закрыл шкаф и подпёр его дверцы стоящим рядом стулом. Сначала я отметил, что в месте упора стула в шкаф, вмятина. Значит, стул уже применяли ранее в таком качестве. И уже потом вспомнил, что сосед из моего шкафа, один в один, мужик в телевизоре.

— Ко мне в номер не входи! — крикнул я погромче, чтоб дошло до соседа.

— Больно надо! — донеслось в ответ. — Это не «Фюзеляж», это абсурд какой-то, — ругался сосед.

В ванной комнате меня ждал очередной сюрприз. К потолку небольшой комнаты была прикручена старая, советских времён, люстра на двенадцать рожков «под хрусталь». Я щёлкнул выключателем, загорелась одна лампочка ватт на сорок.

«Размечтался,» — подумалось мне.

Вода была. И горячая, и холодная. Чистое полотенце и одноразовый шампунь улучшили моё настроение. Надев чистое бельё, я вышел в номер. Стул был на месте. Кроме того, «заткнулся» отбойный молоток.

«Кажется отдых налаживается,» — решил я и принялся ждать встречи с прекрасной незнакомкой, листая прошлогодний журнал из моей тумбочки.

Прошёл час. Никто не пришёл.

Я направился к Виолетте. Она лежала на кожаном диване, лицом вниз. Признаков дыхания я не заметил и принялся её переворачивать. Виолетта подскочила и уселась на диван, демонстрируя мне размазанную по всему лицу помаду.

— Что? Уже завтрак? — выпалила она испуганно.

— Нет. Не завтрак. Где мой отдых? Где моя посетительница?

— Какая посетительница? Вы один в номере! — серьёзно ответила Виолетта, не моргнув глазом.

— Я заплатил за отдых! Где он? — меня стало «потряхивать» от такой наглости в отношении меня. — Четыре тысячи! Помните?

— Помню, — отвечает администратор. — А что не так?

— Отдых где?

— Так вот. Вот он! — она делает круговые движения руками. — Слышите?

Я ничего не слышал. Задав ещё пару вопросов Виолетте, я выяснил, что заплатил за возможность отдохнуть, которая заключалась в преждевременном уходе со стройки рабочего с отбойным молотком.

Расстроенный и с ощущениями обманутого человека, я отправился отдыхать в свой номер.

Стул был на месте, бельё на кровати оказалось свежим, может быть даже новым. Я легко и «сладко» заснул. Ночь прошла спокойно, если не считать звонка в четыре утра на мой мобильный:

— Виталий Николаевич?

— Да, — отвечаю спросонья, слабо понимая, где я и кто звонит.

— Это ваш пилот.

— У меня нет пилота, — отвечаю.

— Это второй пилот вашего самолёта.

— У меня нет самолёта, — отвечаю и тут мозг окончательно «просыпается». Я вспоминаю, что нахожусь в командировке в чужом городе.

— Менеджер авиакомпании обещал вам, что без вашего разрешения ни один пилот не прикоснётся к штурвалу самолёта. Так?

— Так, — отвечаю. — Был разговор.

— Нам очень надо к нему прикоснуться. Попробовать, как машина слушается руля. Можно?

— Можно, — разрешаю я. — А вы без меня не улетите?

— Что вы! Командир сказал, что без вас он с места не тронется.

На завтрак Виолетта принесла блинчики с яблочным джемом и чай. В восемь часов пришёл строитель с отбойным молотком. Мне было всё равно. В 8.05 я сел в автобус, присланный авиакомпанией.

Позагорала, блин

Земля «дрогнула». Мужчина с кряхтением приземлился около меня. Я приоткрыла глаза и щурясь от солнца разглядела небольшую лысину на макушке.

— Другого места выбрать не могли? Берег почти пустой! — вложив укоризненные нотки в свой голос произнесла я.

— Прошу прощения богиня. Я, знаете ли, постарше вас буду. Простыть боюсь. А вы, как раз легкий ветерок, который стелется по земле со стороны Евпатории, перекрываете.

— Ну и свинство! Это намёк на мои габариты? А если я встану?

— Что вы, что вы! Не утруждайтесь. С вашими габаритами всё абсолютно в порядке. Лично мне очень нравятся такие габариты. А я, знаете ли, толк в женщинах понимаю.

— Ловелас что ли? — решила я пожурить соседа.

— Я бы сказал ловелаз! — сделал он ударение на последний слог «лаз». — Желаете послушать?

— Что именно?

— Ну как же. Рассказы мои, про любовь. Про то как это бывает, что где находится и как сделать, чтобы лучше работало.

— Фу-у. Какая гадость!

— Ничего не гадость. Очень даже нравится людям. Попробуйте. Вас потом за уши не оттащишь?

— Вы о чём?

— Про любовь я. О чём же ещё?

— Вы опять намекаете на мои габариты? Я, между прочим, замужем, у меня двое детей. И кстати лишние килограммы у меня остались после вторых родов. Хотите послушать?

— О чём? — слышу удивлённый голос соседа.

— Про роды. Как носить, как и что болит.

— Нет, увольте. Я ужасы не люблю. Меня больше интересует как входит, а не как выходит.

— А что это трещит постоянно? Вы что, фотографируете меня что ли?

— Это не я, это они, — отвечает с довольными нотками в голосе.

— Кто?

— Прохожие. Я приоткрыла глаза и приподняла голову. Пара, по виду семейная, щёлкала своими смартфонами, делая то вертикальные, то горизонтальные фотографии.

— А чего это они нас фотографируют? — удивляюсь я.

— Из-за меня, — отвечает сосед.

— Вы что так красивы? Я видела у вас проплешина на макушке.

— Нет. Не очень красив.

— Так почему же из-за вас?

— Я — нудист.

Друзья. Если увидите репортаж с дикого пляжа у Евпатории в интернете, знайте, я не имею никакого отношения к этому нудисту. Я замужем, у меня двое детей.

Проездом сквозь столицу

— Пятьдесят!

— Сколько? Пятьдесят? Да вы что! Это очень дорого для меня. Вы не могли бы пересмотреть своё желание в сторону уменьшения?

— Пятьдесят лет.

— А… Вы про возраст! А я уж думал… Да, мне пятьдесят ровно. А как вы догадались? — меня позабавила точность определения моего возраста этой прекрасной девушкой, подойти к которой мне стоило не мало молекул храбрости моего организма.

— Вы одеваетесь по каталогу 2000 года. Вам нравятся ваши вещи, а между тем мода ушла далеко вперёд. Кроме того, морщины под вашими глазами и в уголках рта…

— Я посмотрел на себя. Джинсы. Куплены в прошлом году в стоковом магазине, очень приличные. Рубашка. Я её вообще почти не носил. Может быть ей не понравился мой портфель?

— Я понял! Вам не понравился мой портфель! Я действительно купил его в двухтысячных. Привык, знаете ли. Чистая кожа, вместительный и лёгкий. А вот по поводу остального, вы зря. Половина Москвы так одевается, — я демонстративно указал рукой на толпу, стоящую у Казанского вокзала. Почти все были в джинсах.

— Такие воротнички были модными, когда я ходила в третий класс.

Я потеребил воротник рубашки.

— Никогда бы не догадался. По мне, воротник, как воротник. Так что с моим предложением?

— Вы серьёзно? Хотите, чтобы я показала вам Москву?

— Да. Дневную и ночную. У меня поезд утром. А вы, как я уже сказал, очень мне понравились? Есть у меня шансы провести день и ночь с красивой девушкой?

При слове «ночь» выражение её лица поменялось.

— Ужасно не хочется вас огорчать, но это невозможно!

— Почему? Почему же невозможно? Очень даже возможно! Вы просто отбросьте все предрассудки. Мы же с вами взрослые люди. Неужели нам нужна длительная переписка прежде, чем вы мне покажете все красоты столицы? Я ведь не бесплатно…

— Почему бы вам не воспользоваться услугами гидов? Вон их сколько! — она указала на парня с мегафоном в руках, зазывающим гостей города в свой автобус.

— Нет. Я хочу гулять с красивой женщиной, а не в обществе транзитных пассажиров, лишенных возможности принять душ. К тому же там всего два часа. А я, надеюсь очень, погулять до утра.

— Повторюсь. Это невозможно.

— Ну как же так, — я удрученно взмахнул руками. — Я же вижу, что кольца на руке у вас нет. Моё общество вас нисколько не скомпрометирует. Или вы всё же не свободны?

— Разве красивая женщина может быть свободна?

— Я болван. Простите меня. Конечно же нет. Но всё же… Какова вероятность того, что вас заинтересуют деньги? Вы сколько зарабатываете?

— Тридцать, плюс-минус…

— Вот. Тридцать! Давайте договоримся с вами на месячную зарплату. Хорошо? — я взял красавицу под руку. — Куда пойдём вначале?

Она отстранила мою руку и снова улыбнулась.

— Какой вы шустрый. Я же не дала своё согласие.

— Господи. Ну почему? Вас дома ждут дети? Некому с ними посидеть?

— Есть.

— Ну так что ещё нам может помешать?

— Странное желание у вас — познакомиться с женщиной на привокзальной площади. Я не могу вам показать Москву. Хотите я покажу вам Казань?

— Казань? Почему Казань?

— Потому что я там живу и через два часа мой поезд.

— Вот дурак, — я схватился за голову и рассмеялся. — Нет. Казань, нет. Только не Казань.

— Вот как. А почему? А то я могу.

— Нет, нет, спасибо.

— За десять тысяч.

— Нет, спасибо, я пасс…

— За пять?

— Простите. Мне в Оренбург.

— За три?

— Нет, нет, спасибо.

— Нет? Почему же? У вас кольца на руке я не вижу? А знаете что?

— Что?

— Покажите мне Оренбург.

— Как это? Простите…

— Купите мне билет на ваш поезд. Покажете мне Оренбург днем и ночью, а потом посадите меня на поезд до Казани.

— Вы серьёзно?

— Я? Да!

— Нет, не могу. Извините…

— Что так? Кто-то будет встречать на вокзале? Детишки дома ждут?

— Вы меня извините, я договорился насчёт камеры хранения. Надо срочно… Извините…

«С трудом оторвался от этой сумасшедшей. В Оренбург ей. Вот даёт. Что я Машке скажу?»

Здравствуй мама! Это — Кимберли!

Находясь на отдыхе в одном из отелей средиземноморского побережья, мне довелось познакомиться с интересной парой. Его звали Константином, а её — Эльзой. Константин — профессиональный фотограф, а Эльза — муза и по совместительству — законная супруга.

Как-то вечером мы спорили о чём-то не существенном и Эльза, пользуясь поиском в интернете нашла мой профиль на одном из ресурсов. Так мне пришлось признаться, что я пишу рассказы. Конечно — хорошие и очень хорошие. Просто читатели их не всегда понимают. То им недостаточно солёное, то ужасно приторное… Короче, вы поняли, не виноват я (шутка, если кто не понял)

И вот ребята меня спрашивают, над каким рассказом я сейчас работаю. Этот вопрос поставил меня в тупик. Так как пишу я быстро и бывает в один день работаю и над 2-мя и 5-тью рассказами. Короче начал им рассказывать случаи, которые толкают меня на написание историй и рассказал про негра, что описал во вступлении.

Они хохочут. Я поддерживаю. А оказалось, что у них есть своя история и они, её вспомнив, подарили мне.

Познакомились они в приёмном покое городской больницы. Эльза, будучи студенткой, нуждалась в деньгах и бралась за любую работу. Её телефон был на многих сайтах поиска приработка. Она участвовала в презентациях, расклеивала листовки, вечером за красных, утром за белых. А ещё, благодаря привлекательной внешности, участвовала в показах и фотосессия. В миру искусства она звалась Еленой.

— Алло! Вы меня слышите? — из её телефона кричал явно обеспокоенный мужчина. — Вы мне нужны. Срочно! Я заплачу! Вам следует безотлагательно приехать в городскую больницу и позвонить мне. Работы на десять минут, но возможно придётся подождать. Я оплачу два часа. Приезжайте немедленно. Алло! Вы уже выехали?

— Здравствуйте, — робко ответила Эльза, выслушав длинную тираду и не посмев вставить ни единого слова. — А вдруг вы меня обманите? Я приеду, а вы не встретите.

— У вас карта привязана к телефону?

— Да.

— Я переведу предоплату.

— А что надо делать? Позировать?

— Да. Именно. Будете позировать. Не больше десяти минут. Выезжайте.

Эльзу, к её удивлению, встретили в приемном покое довольно приветливо. Дали ей халат и проводили на второй этаж в кардиологию указав на молодого человека, вышагивающего в задумчивости по коридору.

Эльза подошла к нему, но он не сразу её заметил. А когда, почти столкнувшись с ней, поднял на неё взгляд, радостно произнёс:

— То, что надо. Костя, — представился он и протянул руку.

— Эльза.

— Как? Эльза? Я не понял. У вас в анкете — Елена, карта, полагаю, на Эльзу. Вы не русская?

— Почему не русская. Русская я. А что, не видно?

— К тому, что видно, у меня претензий нет. Но я вас представлю как Елену. Вам всё равно, а маме приятно будет.

— Маме? Почему маме? Мы будем фотографироваться?

— Увы. Сегодня фотосессии не будет. Вам предстоит побыть моей девушкой.

Эльза расстроенно взмахнула руками и собралась повернуться к выходу. Молодой человек взял её за руку.

— Постойте. Я всё объясню. И заплачу. Вот, деньги. Возьмите! Тут за два часа и премия.

— Вы не фотограф? — спросила его Эльза ещё не принявшая решение брать ли деньги.

— Я фотограф. Самый настоящий. Но сегодня мне нужна помощь красивой девушки. Вы просто должны постоять рядом и улыбаться. Десять минут и вы свободны. Только надо подождать. Врач должна подать знак, когда можно.

— Ну, хорошо, — Эльза взяла так необходимые ей деньги. — Только вы всё мне расскажете. Мне так будет проще. Хорошо?

— Хорошо. Давайте присядем, — Константин показал на стулья у стены.

— Мне тридцать. Маме в этом году шестьдесят семь. Я — поздний ребёнок. И так случилось, единственный. Последние пять лет мама буквально требует от меня внука или внучку. Я её понимаю, но… Я — фотограф. Работаю в индустрии моды. А мода, как правило, по большей части имеет лицо — женское. То с одной сойдусь, то с другой. Мама же всё наступает. Ну, я и привёл одну для знакомства. Я с целью, что б мама отстала, а она всерьёз всё приняла. За чаем всё у девицы этой выспросила и скандал мне устроила. Мол куда я смотрю, у неё муж в тюрьме и близнецы в Воронеже.

Короче, подобрал другую. Без близнецов и мужа. Привёл. Знакомься говорю, это моя женщина. Оказалось, что мама её хорошо знает. Она хотя и на пенсии, а иногда полиции услуги оказывает по части работы с малолетними преступниками. Психолог она у меня, хороший.

И тут на работе разговорился с моделью из Анголы. Кимберли её зовут. Чёрная, как смола. Три месяца в России, а борщ не пробовала. Ну я её и позвал в гости. Говорю маме, борщ готовь, приду не один.

Заходим, она встречает. Ну я и ляпнул:

— Здравствуй мама. Это — Кимберли.

Она тут же, в коридоре, на коврик и рухнула.

— Смешно, — Эльза улыбнулась.

— А мне не до смеха. У мамы сердечный приступ. Вроде без инфаркта обошлось. Так вот. Я тебя представлю, как мою девушку. Ну вроде, как мы встречаемся. Что бы она про Кимберли не думала.

— Сафронов. Сафронов, — услышали они из приоткрытой двери в конце коридора.

Константин почти бегом подлетел к кабинету.

— Вот вам бахилы. Время вам пять минут. Ничего, что может её расстроить говорить нельзя.

— У нас, доктор, только хорошие новости, — сказал Константин.

— Здравствуй мама. Это моя Лена! — улыбался Константин, взяв маму за руку.

Женщина улыбнулась. — А, где эта?

— Мам. Это было по-работе. Я просто хотел накормить человека русским борщом. А встречаюсь я с Леной.

— Это правда? — женщина обратилась к Эльзе.

— Да, — девушка смутилась, но соврала думая, что сейчас это на пользу больной.

— Ты её любишь? — этот вопрос был задан сыну.

— Да, конечно, мам.

— А ты, Леночка, любишь моего балбеса?

— Да, — врать так врать, решила Эльза.

— Дайте мне слово, что распишитесь не позже августа. Иначе, я умру, — пригрозила женщина.

Ребята были ошарашены. Константин начал что-то пытаться объяснить. Мол, они идут к этому, думают и стоят планы.

— Дайте мне слово! — приказным тоном велела женщина.

— Хорошо мама. Я даю тебе слово, что женюсь до августа.

Эльзе, пришлось согласиться, кивнув.

— Что ты теперь будешь делать? — спросила Эльза Константина, когда они вышли в коридор.

— Не знаю пока. Пусть она встанет на ноги сначала. Ну, а мне, придётся жениться до августа. Вы, кстати, не планируете замужества? — улыбнулся Константин.

— Нет. Этого в моих планах, знаете ли, не было.

Они попрощались. Через три дня, Константин опять позвонил Эльзе.

— Мама не верит, что мы не поссорились. Требует, чтобы пришли к ней вместе. Я оплачу ваше время.

В этот раз, впрочем, как и в следующий и еще несколько раз, Эльза с него денег не взяла.

— Вы поженились в августе! — воскликнул я, обрадованный таким финалом.

— Двенадцатого сентября. Раньше не получилось, — ответила Эльза. — Знали бы ы, чего нам стоила уступка со стороны мамы в двенадцать дней. Это была целая война, в которой она собиралась умереть каждый божий день. Но это уже совсем другая история.

Что-то не то…

Новогодний корпоратив — время свершения чудес. Чего только с Виктором раньше на них не случалось. И по лицу получал и сам не раз чьим-то лицом не доволен был. Так что в местном отделении полиции его хорошо знали. А в прошлом году, даже внесли в черный список крупной авиакомпании, хотя он никуда лететь не собирался. Оказалось, что двое мужиков, которых он в унитазе топил, были пилотами и отдыхая в ресторане, готовились к рейсу.

Случалось с ним всякое и разное потому, что душа досталась слишком русская. Открытая очень и для всех доступная. Вот и на этом корпоративе за каких-то два часа, он успел познакомиться с доброй сотней человек. Примерно половина из них у него теперь в закадычных друзьях числилась. Вторая же половина встала в очередь желающих ему отомстить. Всё, как всегда. Впрочем… Не совсем, как всегда. Чувство, что что-то не то, его преследовало весь вечер.

Хорошо отдохнув, нахлобучив на голову чужую шапку, Виктор отправился домой. Обычно он из ресторана уезжал на машине местного отделения полиции, а в этот раз ему пришлось идти пешком. Отойдя от ресторана на двести метров, Виктор остановился на перекрёстке, вспоминая, на какой сигнал светофора надо перебегать дорогу. К его большому удивлению, синий никак не загорался. И тут Виктор опять почувствовал, что что-то не то…

И после удара головой о столб конструкции для сушки белья прямо перед домом, его снова одолело чувство, что что-то не то. Потом оно повторилось в незапертом подъезде, и после слишком «мягкого» открывания входной двери квартиры.

Снимая в коридоре шапку, пальто, туфли и носки, он уже точно знал, что «что-то не то», реально не то. Но вот что?

Поднимая крышку унитаза, Виктор окончательно убедился, что что-то не то. Посмотрев на себя в зеркало и не узнав, он решил разобраться с незнакомым ему мужиком утром. Пробрался на цыпочках в спальню и опустился на кровать со своей стороны. Укладываясь на подушку, руки Виктора непроизвольно, сами, проверили наличие в кровати жены. Она была на месте, но чувство, что что-то не то, его не покидало.

Голова Виктора, чрезмерно набравшаяся за новогодний корпоратив, усталости, отключилась, а вот руки и тело… Короче, всё случилось как-то само собой. Жена, пришедшая со своего новогоднего корпоратива часом раньше, была не против. Ситуация «по-быстрому» доставила им радость и ускорила отход ко сну.

Утро для Виктора началось странно. По его лицу заехали полотенцем? Он открыл глаза и увидел перед собой жену, замахивающуюся на него какой-то тряпкой. После второго удара, голова Виктора включилась, но пока без возможности воспринимать звук. Однако, годами натренированный мозг уже подавал сигналы, что причина его вчерашних беспокойств возможно найдена.

— Чёрт! А я же думаю, что что-то не то! — Виктор приподнялся на постели и оценив обстановку стал искать глазами трусы.

— Ты оставил их в туалете, на зеркале! — кричала жена.

Абсурдность ситуации заключалась в том, что жена для Виктора была бывшей. Они уже три месяца были в разводе, и он не жил в этой квартире.

— Прости. Всё само как-то. Я ведь чувствовал, что что-то не то!

— Смирнов. Ты совсем офонарел! Я-то дура, надеялась, что этот новый год станет первым, когда ничего не случится. И на тебе. Он залез ко мне в постель.

— Ты же была не против. Кажется, — виновато ответил Виктор. — Ты не могла бы принести трусы?

— Сам возьмёшь, — отвернулась бывшая супруга.

Виктор на цыпочках побежал в ванную. Логично рассудив, что раз он стоит около душевой кабины, да и бельё уже тут, чего бы по-быстрому не принять душ, залез под воду.

«Вот оно что», — думал Виктор, стоя под струёй. «Я же должен был занести ей ключи от квартиры. Видимо, как-то наложилось одно на другое. Я же чувствовал, что что-то не то…»

Посвежевший и в трусах, Виктор прошёл на кухню. Его бывшая супруга стояла у окна и смотрела куда-то вдаль.

— Никак не могла подумать, что ты заявишься ко мне в предновогоднюю ночь и сделаешь то, что сделал, — тихо сказала женщина.

— Если тебя это успокоит, то я ничего не помню.

— Да. Это твоё обычное состояние перед новым годом.

— Ну ладно тебе, Наташ. Я, между прочим, последние три новых года в полиции встречал, а этот собираюсь отметить дома.

— Дома? Вот и иди к себе домой. А меня оставь в покое.

— Кофе хоть налей. Зря ты так. Я же чувствовал, что что-то не то.

— Чувствовал он. А если бы Сергей был дома?

— Слушай. Я не знаю… Он у тебя крупный. Я третьим в кровать вряд ли влез бы. Кстати, где он?

— Думала, что в моей постели.

— А на самом деле?

— К матери уехал. К обеду должен быть.

— Вспомнил, — Виктор от неожиданности дёрнул ложечкой и не донёс сахар до чашки с кофе. — Я вспомнил, что что-то не то!

— Сахар просыпал! У тебя, что, руки трясутся?

— Нет. Это я от неожиданности. Я вспомнил, что меня тревожило весь вчерашний вечер.

— И что?

— Я видел твоего Сергея в ресторане. Он был с женщиной. И я тебе могу сказать, она вряд ли приходится ему мамой.

Бывшая супруга нахмурилась, опустила глаза. Она молчала, а он пытался отпить из чашки горячий кофе.

— Значит правда!

— Что правда, Наташ?

— Не важно. Слушай, Смирнов. Ты свой корпоратив, как я понимаю, уже отгулял?

— Да.

— У полиции к тебе претензии есть?

— Нет, что ты Наташа, я завязал…

— Никому вчера побои не нанёс?

— Я? Я… Не помню… Но раз я не уехал из ресторана на машине… думаю, что не нанёс. А что, Наташ?

— Ты не мог бы этот новый год отметить со мной?

— Наташ! Я. Ты же знаешь, я же всегда, Наташ! А Сергей?

— А он поедет к маме.

Как к Михалычу в дом, женщину занесли

— Михалыч. К тебе в дом женщину занесли. Я хотел в полицию позвонить, вдруг не живая, да решил тебя дождаться. Я, если что, номер такси записал, на котором её привезли.

— Женщину? Ко мне? Что за чушь? Я никого не жду.

— Точно тебе говорю. Занесли на руках, а вышли уже без неё. Пойдём посмотрим.

Михалыч, местный печник и его сосед Василий Степанович вошли в дом печника.

Она лежала поперёк его кровати. На ней было красное платье. В руках она сжимала маленькую красную сумочку. По всему выходило, что запах прокислой вишни, распространившийся по всему дому, исходил именно от неё.

— Не люблю вишню, — поморщился Михалыч и приподнял занавески на окне.

— Степаныч, посмотри, живая? Пощупай. Да где ты щупаешь-то? Ты пульс пощупай, на запястье или шее.

— Щупаю там, где хочется щупать, пока возможность такая есть, — отмахнулся Степаныч.

Женщина, то ли от их голосов, то ли от щупаний Степаныча, подала признаки жизни, громко вздохнула и поменяла положение тела.

— У-у-у.… — протянул Степаныч, — да ей лет сорок, не меньше. Я-то думал тебе молодуху подкинули. Слушай, Михалыч, отдай её мне, а?

— Что значит отдай?

— Ну сам посуди. Тебе сорок. Зачем тебе баба одногодка? А мне почти шестьдесят, она в самый раз подойдёт. Давай перенесём её ко мне, по-тихому. А тебе может ещё принесут, помоложе.

— Да, ты с ума сошёл, старый. Она что, вещь что ли какая? Что значит перенесём?

— Так один раз-то уже получилось, перенесли её к тебе откуда-то. Так чего же ещё разок не перенести. Нас двое, а в ней килограмм пятьдесят, не больше. Всего-то делов, мешок картошки в соседний дом отволочь. А я тебе огород вскопаю.

— Ты, Степаныч, давай пока в медпункт сходи, к Наталье. Пусть подойдёт, осмотрит барышню. Может какие травмы есть.

— Зачем Наташка? Я сам сейчас, всё быстро осмотрю, — Степаныч нагнулся над женщиной, — помоги платье расстегнуть.

— Я тебе что сказал делать? Оставь женщину. Иди за Натальей.

Степаныч отпрянул от женщины и повернулся к Михалычу:

— Ты что думаешь, раз мне шестьдесят, я женщин никогда не осматривал? Ещё как осматривал. У меня в этом деле знаешь какой опыт?

— Не знаю и знать не хочу. Иди за Натальей.

— Ладно. Я быстро. Ты только без меня ничего не трогай. Я тоже посмотреть хочу.

Старик выбежал из дома, хлопнув дверью.

Женщина опять заворочалась и Михалыч услышал, как она сдавленным голосом просила пить.

— Он набрал в ковш воды из ведра и аккуратно полил на рот необычной гостьи. Та, шевеля губами, несколько раз облизнулась и открыла глаза.