Бесплатный фрагмент - 1000 тем для разговора

Часть первая. Рассказы

Предисловие

В этой книге основная часть — новые публикации. Немного добавлено из моей же книги «Вот так и живём…», Добавила то, что мне показалось интересным и не плохо написанным. Анекдоты и частушки — исключительно мои авторские. В книге я решила поделиться своим мнением, но ни в коем случае никому его не навязываю. Каждый волен ориентироваться на своё восприятие, свои убеждения. Конечно же, надеюсь на обратную связь со своими уважаемыми читателями, надеюсь, что среди читателей окажется большое количество друзей и единомышленников.

В этой книге нет никакой группировки произведений по темам. Только «рассказы», «анекдоты и частушки», «зарисовки», «комментарии». Сделано это не случайно, а абсолютно намеренно, чтобы было не скучно читать. Чтобы было и смешное и грустное вперемешку. Ведь и наша жизнь далеко не однотонная, полосами. Именно поэтому в заметках о фильмах я не углубляюсь в детали, поскольку и без меня эти кинокартины сотни раз дотошно обсуждались и обсуждаются на просторе интернета. Поэтому в книге написала именно о своём врсприятии.

Жизнь человеческая…

Под ноги с пожелтевших деревьев летит медленным, печальным дождём листва… Столько лет наблюдаю листопад, и не перестаю любоваться этим чарующим природным действом.

Пройдёт совсем немного времени, и вся эта опавшая золотая красота, смешавшись с землёй, превратится в грязно — бурое мокрое неприглядное месиво. Солнце надолго закроют тяжёлые седые тучи, с низкого неба польёт нудный, холодный частый дождь. Тогда и появится отчаянное желание вернуть назад тепло лета…

А пока стоят последние погожие дни, плавно отдавая права осени, на душе творится какое-то умиротворение. Земля в это время ещё щедра на дары, щедра на доброту…

Кажется, никогда больше не будет ни пронизывающего ветра, ни холода, ни злых метелей…

Неспеша иду по зелёному ещё ковру чУдного бабьего лета… Память назойливо снова и снова возвращает в прошлое… Давно известно, что по прошествии времени, всё пережитое когда-то, обычно, воспринимается по-другому. И это истина, от которой не так то просто отмахнуться. Бесполезно. Перед глазами снова и снова всплывают лица людей, с которыми так или иначе когда-то сталкивала судьба. Надолго ли, или наоборот, только на минуты… Некоторых из них, как говорится, сто лет уж не вспоминала… А в то давнее время казалось, что ничего не изменится, всё будет ещё долго — долго длиться, совсем забыв, что ничто не бывает вечно…

Шагаю неспеша, без суеты, и размышляю. Благо, безлюдно кругом, и ничто не отвлекает от этих размышлений.

Каждый человек в своей жизни постоянно что-то ожидает. С самого маленького возраста это всё начинается. Помню, как я ждала время пойти в первый класс! Ведь начиналось что-то новое в моей жизни, то, что поделит её на совершенно беззаботные игры с куклами, и первые обязательства: каждый день ходить в школу, аккуратно выполнять домашние задания… Правда, потом так же, даже сильнее, если честно, с большим нетерпением ожидала её окончания. Десять лет — достаточно большой срок… А потом ожидают свой первый рабочий день, первую зарплату… И это ещё один из этапов обычной человеческой жизни.

Навстречу мимо меня прошла симпатичная молодая пара с коляской, и я невольно подумала: с каким нетерпением, наверное, каждый ожидает найти именно свою вторую половинку! Кому-то удаётся раньше встретить, а кто-то ждёт, ищет долгие годы. Иногда и вовсе не встретит никого… Потом вместе ожидают свой знаменательный день бракосочетания, с нарядными машинами с куклой-невестой на капоте, торжественным маршем Мендельсона, криками «горько!» нарядных, улыбающихся гостей. А, может, и без торжества кто-то обходится, а то и вовсе так и живёт в одиночестве… Потом долгие месяцы с нетерпением ждут первенца… Дальше живут ожиданиями когда прорежется первый зубик, когда сделает первый свой шаг, скажет первое слово…

Проходит время, и начинают будоражить новые ожидания: появление первых внуков…

Вот уже седые волосы отчётливо заметны в отражении зеркала… С грустью ожидается первая пенсия… Не всем посчастливится дожить до старости, сохранив рассудок. Болезни не спрашивают ни у кого желания, хочет или нет человек принять их. Однако, тех, кто продолжает адекватно воспринимать окружающий мир, утешает то, что в этом возрасте бывает намного заметнее накопленный жизненный опыт. Груз, который не давит, а помогает человеку идти дальше по жизни, преодолеть остаток пути. Наступает первое своеобразное подведение итогов пройденного пути… Становится чего-то несказанно жаль, о чём-то вспоминать стыдно. Что-то хотелось бы сделать лучше, изменить, но невозможно вернуть прожитое, взять, и отредактировать, как книгу… Потому что это беспощадно строгий суд своей собственной совести. Становится больно осознавать, но, оказывается, есть время, потраченное впустую, на совершенно ненужную суету. Иногда появляется щемящее чувство, что прожил жизнь не так, как мог бы… Целыми днями был чем-то занят, выбивался, порой, из сил, а в результате — всё пустое…

Присела на скамейку. Посмотрела в потрясающую голубизну прозрачного неба, на отблески лучей ласкового солнышка.

Тут, как-будто специально мне в утешение, в ладонь опустился опавший листок с дерева. От охватившего какого-то непонятного чувства прослезилась. Прежние грустные мысли незаметно улетучились. Я тогда подумала: прошлое, каким бы ни было, остаётся позади, а впереди — будущее, которое можно ещё слепить так, как хочется, можно ещё что-то успеть изменить в жизни. Сама жизнь каждому из людей даёт шанс, и вселяет надежду достойно встретить старость… Так уж устроена человеческая жизнь…

Оперативка

В сравнительно небольшом кабинете начальника отдела УГРО города N проходила обычная утренняя оперативка. Во главе стола в довольно скромно убраном помещении сидел сам хозяин кабинета Стригунов Валерий Павлович, а оперативники ему по очереди озвучивали результаты своей работы на текущее время.

Валерий Павлович слушал доклады молча, нервно теребил в руках листки каких-то документов, недовольно поглядывая поверх очков на оперов, которые, доложив, теперь сидели притихшие, в ожидании от своего начальника очередной головомойки.

Наконец, Валерий Павлович начал сердито говорить, обращаясь к старшему оперу:

— Сергей Максимович, ну. и где же наш «любитель дач»? Как его там… «Дачник», кличка… У меня целых пять, пять заявлений по ограблению дачных участков! — и раздражённо потряс бумагами в воздухе. Судя по всему, это и были те самые упомянутые заявления. И продолжал отчитывать подчинённых:

— Раньше он просто грабил, а теперь и до убийства докатился! Не просто так к нам в отдел дело попало!

Старшмй опер опустил глаза вниз, тяжело вздохнул, и виновато пояснил:

— Ушёл опять, Ваплерий Павлович… Не успели задержать… Зато взяли его подельника Макарова, по кличке «Макар»…

Начальника такой ответ не удовлетворил. Будто порох вспыхнул:

— Вот что! Я больше не буду перед главком покрывать вашу нерасторопность! Это что за работа, если преступники опережают вас?! Я вас спрашиваю!

В диалог неожиданно вмешался Фазаиль Гулямов. В отделе его сразу доужно прозвали «Алибабаевич», за большое внешнее сходство с обаятельным героем из известного фильма. Он округлил чёрные глаза, стараясь таким видом показать, что сейчас собирается всем присутствующим поведать какую-то страшную тайну, и тут же заговорил:

— Валерий Павлович, зачем тут зря шибко ругаться, а? Этот очень нехороший челувек, «Дачник», прямо савсем как шайтан выскочил в окну, и очень сильно побежал. А потом он на свой машина сел, и уехал… Мы все стреляли по колёсам, а он всё равно нас не послушал, уехал…

— Вот оно что! Вы что, стрелять совсем не умеете?! — продолжил громко отчитывать оперов начальник.

Но Фазаиль не сдавался:

— Когда скоро поймаем «Дачника», я этого шайтана в наручники наряжу! Он будет сидеть на турма, а я буду радоваться, и плов кушать. В моей Казани такой жирный вкусный плов готовят! И я умею плов готовить! — и Фазаиль громко поцокал языком, выражая таким образом удовольствие. Лицо будто фонариком осветилось широкой улыбкой.

Но далеко не все были натроены столь оптимистично, как Гулямов.

— Та шо, Ваерий Павлович, в самом деле! Надо было зАраз на коня, шашку наг’оло, и бег’ом за им?! Так у нас пистолеты, на минутку, а машина давно в хороший ремонт просилась! Как чувствовал, шо хана будет! — не выдержал один из оперативников, крупный мужчина с большими пышными светлыми усами. Всем видом показывая своё негодование, резко откинулся на спинку стула, и отвернул хмурое лицо в сторону.

Валерий Павлович недовольно надул губы, энергично постучал указательным пальцем по столу, с упрёком высказал:

— Ты, Кулебяко, свои казацкие замашки брось! Какие вам ещё шашки?! Один только мечтает нарядить преступника в наручники, и поесть плов, другой в конную атаку на машину, понимаешь, собрался мне поскакать, как лихой будёновец… Только будёновку на голову надеть осталось…

Опера переглянулись, с трудом сдерживая смех. Но начальник всё равно это заметил, сердито пресёк, повысив голос:

— И нечего мне тут хихиканьки устраивать, понимаешь! Распустиились, дальше некуда!

Тут старший опер Сергей Максимович негромко напомнил недовольному начальнику:

— Валерий Павлович, но мы же, всё-таки, взяли подельника «Дачника» Макарова…

— Кто ж это из вас так отличился? — сразу оживился Стригунов.

— Фазаиль Гулямов и Виктор Кирилов. Это они молодцы, — с удовольствием доложил Сергей Максимович.

— Кирилов? — удивлённо переспросил Валерий Павлович, и невольно перевёл взгляд на, прямо сказать, скромной комплекции молодого парня, совсем недавно пришедшего в отдел.

Виктор даже разрумянился от внимания к себе, и скромно улыбался.

Фазаиль решил не молчать, немедленно внести ясность, рассказать, как всё было. Не даром его имя с татарского переводится как «совестливый»:

— Валерий Павлович, Кулебяко и Валетов за «Дачником» прбежали. Наша машина не завёлся. Я Макарова схватил. А он, шайтан, вырываться стал. Большой, тяжёлый. Меня сбиил с ног, стал сильно душить. Кирилов взял такой крепкий палка, и ударил Макарова по башка. Потом наручники на него надели…

Молодой парень-опер с улыбкой уточнил:

— Да не палкой… рукояткой пистолета я его приложил… — и весело хохотнул.

— Э-э, какой разница… — отмахнулся рукой Фазаиль.

Тут Валерий Павлович сразу как оттаял. С удыбкой сказал:

— Ну, что… Молодцы!

Тут же посерьёзнел, и добавил:

=А «Дачника» мне хоть из-под земли найдите! И как, Макаров даёт показания?

Старший опер с готовностью подтвердил:

— Дал показания, Валерий Павлович. Куда ему деваться, если с поличным задержали! Он до последнего не выпускал из рук старинный подсвечник. Будто намертво вцепился.

— Почему? — спросил с удивлением Валерий Павлович.

— Видимо, оценивал, за сколько сможет его «загнать», в тут мы появились… «-Здрасьте!» Подсвечник этот, явно, очень старинный, Антиквариат, вобщем. Можно, так сказать, произведение искусства. Он поначалу с ним и попытался скрыться. Отпечатки пальцев с подсвечника эксперт снял.

Начальник с серьёзным лицом покачал головой, и сказал негромко, простодушно удивляясь:

— Надо же, какая тяга к искусству у человека, понимаешь…

В этот раз оперативники не сдержались от смеха, а Валерий Павлович, тут же с напускной строгостью спросил:

— И что за смех? Что смешного? Работайте давайте, работайте! И «Дачника» мне найдите! Всё! Идите. Занимайтесь… как их… делами!

Как сон…

Встретились они совершенно случайно. Будто само провидение свело вместе. Начался разговор с пустякового повода в самое обычное утро на трамвайной остановке. Сейчас Павел уже и не вспомнит подробности за давностью лет. Как оказалось, мало того, что ехать им было по пути, так ещё и работали в одном учреждении! Удивлялись оба: как же так получилось, что раньше не виделись? Почему? Продолжили оживлённый разговор в трамвае.

А дальше… А дальше всё завертелось как в неожиданно налетевшем вихре. Павел день и ночь видел перед собой образ Светы. Её искристые карие глаза, полные жизни, нежный овал лица, с застенчивой улыбкой мягких губ. В ушах слышался её мелодичный голос, смех, похожий на звонкий колокольчик. Запах её духов сводил его с ума тонкой свежестью. Тёмнорусые волнистые волосы по плечи. Все движения девушки были такими мягкими, такими женственными…

Павел побоялся, что такая обаятельая девушка долго не останется без мужчины, и ясно дал понять, нахально заполнив собой всё её свободное время, что теперь не допустит к ней никакого своего соперника. Она его, и только его. А Света и не возражала против этого. Будто на самом деле всю жизнь только его ждала… Тем не менее, держала Павла «на расстоянии», не допускала совсем уж близких отношений, давала себе, всё-таки, время приглядеться к человеку.

Парень уже не мог хоть на минуту остаться без неё. Общение со Светой стало для него такой же потребностью как воздух, вода. Он изнывал от скуки и тоски не видя её. Всё валилось из рук. Павел ясно понял, что от чувства никуда теперь не деться, и вскоре решил сделать своей Свете официальное предложение. Она выслушала молча его признание. Первые секунды даже растерялась от его пылких слов. Обычно так и бывает. Женщина чувствует, что мужчина готов сделать ей предложение, но случается это, почему-то, почти всегда совсем неожиданно… Света сразу разрумянилась от назлынувшего волнения, смущённо опустила глаза, полные счастья, и негромко ответила согласием…

Какими прекрасными были дни перед свадьбой! Павел боялся выпустить невесту из своих цепких объятий, и они, словно два голубка, взялись за обустройство семейного гнёздышка. Парень с удивлением наблюдал, как постепенно его квартира, прежде похожая на абсолютно обыденный гостиничный номер своим минимализмом, быстро превращалась в уютный дом. На подоконике появились цветы, на плите — новые кастрюльки, с аппетитно пахнущей едой. Чистые полотенца, а не какие-то подручные тряпки… Павел был в восторге от перемен, и хвалил молодую жену за такую хозяйственность, за радость, которую она доставляла таким необходимым обновлением его жизни. Света на эту похвалу лишь молча застенчиво улыбалась, готовая к новым обновлениям, чтобы порадовать молодого мужа. Иногда, правда, наплывали сомнения, и спрашивала:

— Паша, тебе правда всё нравится?

Услышав от него в ответ бурный поток слов восхищения, на который не скупился, доверчиво успокаивалась, как ребёнок, уткнувшись светящимся от удовольствия лицом. в его тёплое мускулистое плечо…

Шло время… Казалось бы, всё хорошо, нечего желать большего, но Павел вдруг стал замечать, что его всё чаще стало тянуть уйти из дома. Из этой «полной чаши» со всеми удобствами… Причём. не важно даже куда именно уйти… Всё вдруг так ему на-до-е-ло! Даже предупредительная забота Светы стала теперь его раздражать. Она почувствовала эту перемену, но никак не могла понять, что же происходит, что в их нынешних отношегниях пошло не так? Попробовала прямо поговорить с мужем, но кроме сухого, досадного «-Да всё нормально!» не услышала ничего конкретного. От подобных вопросов Павел хмурился, и старался снова уйти от ответа. Он просто и сам не понимал, что происходит. А уж вопрос Светы не нашёл ли себе другую, его просто взбесил. Никакой другой женщины у него действительно не было. На самом деле причина была до смешного проста: Павла «заело» однообразие быта, отношений. Заботу Светы мужчина стал воспринимать просто как обыденность, а монотонность быта давила всё больше и больше. Даже не заметил, как прежде живые глаза Светы со временем потускнели, наполнились затаённой грустью. Она стала намного меньше смеяться, улыбаться. Просто вздыхала, и без укоров продолжала методично выполнять долг любящей жены. Часто с печалью подолгу смотрела в окно, в ожидании возвращения блудного мужа…

Однажды Павел пришёл домой, и вдруг уши резанула зловещая тишина в квартире. Не работал телевизор, которым Света обычно себя всегда развлекала, не пахло в доме свежеприготовленным ужином… Нехорошее предчувствие мелкими холодными мурашками пробежали у Павла по спине… Пробежала мысль, что Света собралась, и ушла от него… В кухне никого не было, а вот в комнате… Света лежала на диване. Лицо совершенно спокойно, только было неестественно бледное. Полуприкрытые глаза смотрели на комнатную дверь, будто ожидая кого-то…

— Света, ты чего? Что случилось? — спросил растерянно Павел, но Света молчала, всё продолжала смотреть, не мигая, застывшим взглядом на дверь…

Павел тронул руку жены, но она была уже холодной… Всё стало понятно без слов… Он молча бессильно опустился на пол у дивана, совершенно разбитым, не зная, что делать, будто видел кошмарный сон наяву, а потом вдруг впервые в жизни разрыдался в полный голос, завыл раненым зверем, не сдерживая накатившихся эмоций…

Простая история

Как ни прикидывай, не рассуждай, а в деревне не просто бывает прожить мужику одному без хозяйки в избе. Равно как и одной бабе без мужика в деревне тоже не просто жить. Даже если не обременять себя особо хозяйством. А если прямо сказать — просто тоскливо невмочь в одиночестве. Если кто-то из родственников рядом — ещё куда ни шло, есть с кем поговорить о делах, пособачиться чуток для разнообразия, а если немолод, да вырастил детей. которые повзрослели, и упорхнули безвозвратно обустроиться в городе, не найдя себе применение в родном месте, тут уж совсем тоска начинает давить камнем. Одичать можно.

— После долгих раздумий решил таки Семён жениться. Перебрал всех деревенских женщин по памяти, которые незамужние, подходящие по возрасту. Да только почти все они пьют, нисколько не уступая мужикам в количестве. Почти в каждой избе бражка или водка имеется. Да и крепкое словечко не смущаются сказать. Таким образом у Семёна осталась кандидаткой в жёны одна Людмила Гаврилова. Давненько без мужа. Дочка в городе учится на фельдшера. Правда, деревенские языки поговаривают, будто похаживает к Людмиле Митька Мельников. Ну, да это ничего, ведь у Митьки жена Наталья давно есть, дети, внук, и никакой, стало быть, Митька не соперник.

Принарядился Семён к вечерку, да и пошёл к избраннице. Специально по такому случаю шоколадину большую купил, шампанского бутылку. Вобщем, как положено, настоящий джентльменский набор жениха получился. В местной деревенской лавке была только водка, а из сладостей — простые карамельки на развес, да твёрдые, как сухари, пряники. Вот и пришлось Семёну съездить за гостинцем в райцентр, который неподалёку. А вот букет не стал нести. Постеснялся с ним идти по деревне. Букет то в карман никак не спрячешь от вездесущих любопытных глаз. Решил, что не молоденькие оба, цветами любоваться попусту, когда дело серьёзное надо решить.

Идёт Семён свататься, а сам в голове слова подбирает, с чего разговор с невестой начать. Когда со своей супружницей Татьяной по молодости сошлись, особо и не пришлось ничего говорить. Провели жаркую ночь на душистом сеновале после гулянки у кого-то из деревенских по случаю именин, теперь уж и не помнил у кого именно, а на другой день родители и без слов всё поняли. Поругали, конечно, что вот так, не сыграв прежде свадьбу, а потом смирились, поженили молодых, да и всё. Куда ж было деваться? А тут оба уже взрослые, у каждого давно свои привычки, нет уже и в помине той лёгкости, которая свойственна молодости. Вместо неё у каждого груз прошлого за спиной…

Чем ближе Семён подходил к небольшому дому невесты, тем больше волновался внутри. Ведь не галоши в лавке собрался покупать. А вдруг не согласится? Может, собирается замуж только за городского…

— ЗдорОво, Людмила… Я тута по делу к тебе зашёл… — нерешительно проговорил Семён, войдя в избу.

Людмила чистила картошку сварить на ужин. Остановилась, с удивлением глядя на Семёна.

— ЗдорОво. Чё за дело?

Семён прошёл, неторопясь достал из карманов шоколадку, бутылку шампанского, и выставил гостинец на свободную часть стола.

Людмила растерялась в первые секунды, совершенно не понимая, зачем это заявился Семён с таким непривычным подарком. Потом спокойно продолжила чистить картошку, и спросила простодушно:

— Ты чё это, Семён? Праздник какой у тебя, ли чё ли? …Батюшки… шампанское…. Прям, как интеллигент…

Семён помялся, подыскивая нужные слова, и, не найдя, прямо брякнул:

— Сватать пришёл!

Людмила опешила от неожиданности, прикрыла рот пухлой рукой, выпустив из ладони недочищенную картофелину. Та, громко булькнув, упала в кастрюлю, подняв фонтанчик брызг.

— И давно это надумал?

Тут Семён выдохнул, немного успокоился тем, что назвал, всё же, причину своего прихода, и теперь слово за Людмилой. Пожал плечами, и честно признался:

— Не знаю… Так то давно мне глянешься…

Людмила смущённо опустила глаза, но не смогла спрятать довольной улыбки.

— Ну, коль так… соберу на стол…

Семён осторожно присел на лавку у стены, чтобы не мешать хозяйке, и с удовольствием стал наблюдать, как Людмила мягко двигаясь, наставляла угощения: огурчики, помидоры, домашнюю сметану, варёные яйца, зелёный лук, консерву с рыбой открыла, выложила пирожки к чаю, варенье из чёрной смородины. Получился у неё очень красивый и вкусный натюрморт.

Хозяйка молчала, взбудораженная таким неожиданным приходом, боялась что-то забыть сделать. Мысли в голове скакали галопом. Семён же просто наблюдал, и всё больше убеждался, что лучшей жены ему, пожалуй, не найти. И внешне ещё довольно миловидная для своих лет, выглядит как сдобная булочка. Семён с большим трудом сдерживался, чтобы не сгрести её в охапку. Боялся, вдруг с треском прогонит, рассердит его нахальство. Женская логика — это сложная штука…

Но, наконец, Людмила закончила хлопоты, и, мягко указав рукой на собранное угощение, негромко сказала:

— Ну… проходи к столу… будем вечерить…

Потом вдруг вспомнила:

— Ой, Семён, а у меня и нету с чего пьют шампанское… Дочка привезла набор для сока… Стаканы под хрусталь, высокие…

— Ну, и ладно! — согласно кивнул Семён, и стал с опаской откупоривать бутылку. На Новый год только и доводилось открывать.

Семён не слишком разбирался в женских премудростях, но, встретившись с Людмилой глазами, без всяких разговоров понял, что она ответит на его предложение…

Чем же закончилось это дело между ними, можно без всякого труда догадаться… Вот такая получилась незатейливая, простая история…

Ах, Одесса…

Давайте мысленно вернёмся в беспечное время середины далёких семидесятых годов… Люди свободно переезжали жить по всему Советскому Союзу, предпочитая тёплое море, тёплый климат юга…

Деловитая жена Пал Палыча Петрова Полина Сергеевна после завтрака собралась делать генеральную уборку. К тому же ещё не все привезённые вещи были распакованы, и разложены по местам. Подумала немного, и решила так: поскольку действенной помощи от супруга в этом деле вряд ли можно дождаться, то пусть лучше отправляется на базар, и купит продукты. Только переехали, и холодильник был ещё почти пустой. Хоть какая-то польза будет от недотёпы мужа! Легче было самой сделать, чем тысячу раз ему объяснять, что требуется сделать. Вот и мешаться не будет. Список ему в руки, и всё, пусть идёт. Впрочем, помешать особо он и не мог, потому что имеет давнюю привычку проводить время на своём любимом диване, предаваясь чтению газет. Как говорится, где сел, там он обычно и найдётся.

Супруги совсем недавно оба вышли на пенсию, и решились, наконец, перебраться из небольшого северного городка большого Советского Союза поближе к морю, в тепло. Там их больше ничего не держало.

В Одессу Петровы переехали совсем недавно, пару дней назад. Конечно же, даже представить себе сейчас не могли, что пройдёт несколько лет, и они окажутся в старости перед выбором: или снова перееезжать, или стать вдруг иностранцами… Но пока они ещё не успели толком освоиться на новом месте, поэтому многие услышанные диалоги между коренными горожанами вызывали невольную улыбку своей анекдотичностью.

И покатился кругленький Пал Палыч на базар… А на базаре чего только нет в продаже! Всё шумит, гудит, общается! Это не море, океан человеческих тел и судеб! Пёстрый, яркий, волнующий. В течение всего пятнадцати минут Пал Палычу успели предложить приёмник, мобильный телефон, чайный сервиз.

— Мужчина, купите круглосуточние новости, и живите себе в радость, чтоб ви были у меня здорови! — предложил шустрый белобрысый парень, крутя перед носом Петрова небольшим радиоприёмником.

— Спасибо вам, конечно, за предложение, только я больше предпочитаю дома смотреть телевизор… или читать газеты… — вежливо отказался Пал Палыч.

Парень не обратил совершенно никакого внимания на желание собеседника закончить разговор. Поморгал по-детски распахнутыми наивными глазами, и начал активную рекламу предлагаемого аппарата, подкреплённую демонстрацией его достоинств.

— Спасибо, спасибо, не надо! — пытается останавливает его мужчина.

— И шо ви надели панику на портрэт, как будто за послушать деньги спрашиваю? — не унимался парнишка.

— Мне эта вещь не нужна, так зачем тратить впустую время? — стал терпеливо объяснять Пал Палыч продавцу.

Парень посмотрел на него с большим разочарованием:

— А ви скучний таки человек! За недорого столько новостей отдаю! Обижайтесь тогда на себя, если пропустите таки интерэс в жизни! — и тут же энергично переключился на следующего потенциального покупателя…

Пал Палыч купил уже много продуктов. Тяжёля сумка оттягивала руку, поэтому с облегчённо вздохнул, и с удовлетворением вычеркнул из данного женой длиннющего списка предпоследнюю строчку — «морковь». Осталось только взять говядину. Довольно быстро нашёл мясной ряд, и встал в очередь к краснощёкому улыбчивому торговцу в белой рабочей курточке, который ловко взвешивал товар, и с пожеланием клиенту «Кушайте себе на здоровье!», не менее проворно прятал выручку в карман клеёнчатого фартука.

Всё было спокойно, очередь шла себе чередом. Но вот, бесцеремонно расталкивая очередь, к прилавку прорывается нахальная покупательница с габаритной фигурой и пухлым кошелём в руке, начинает со строгим видом разглядывать мясо на прилавке. Методично перебирает кусок за куском, тыкает в каждый пальцем. Буквально на каждый её пухлый палец нанизано по крупному кольцу. Ярко нарисованные брови то хмурились, то удивлённо поднимались вверх.

Очередь, конечно, стала возмущаться. Недовольно загудела. Продавец, в конце концов, не выдерживает, но невозмутиимо спрашивает:

— Мадам, и что, ви у меня имеете открить среди здесь массажний салон? Берёте СЕБЕ покушать, или где? Ваши формы таки, мадам, требуют калорий…

Женщина тут же оживилась, заулыбалась, машет рукой приотставшему спутнику, который тащит тяжёлую сумку:

— Иди скорей сюда, наказание моё! Открой уши, и послушай внимательно этого умного человека! А ты ещё таки споришь со мной, что любой продавец посоветует сесть мне на диету! И что на это теперь имеешь сказать?

А вот возвращаться домой Пал Палычу пришлось в самый «час пик». Полный автобус. Безумная духота. Люди с большим трудом протискиваются на выход. Недовольная женщина лет тридцати, крепко прижимая к себе большой пакет с шубой, возмущённо говорит пожилому мужчине, который прилагает усилие добраться к двери:

— Дядечка, тока не надо шершавить меня своими противными одёжными заклёпками!

Тот взглянул на недовольную пассажирку поверх очков, и спокойно посоветовал:

— Я вас умоляю! Купите мужу валерьянки… Поверьте моему опиту, когда он таки узнает, сколько потратили на прикид, — пригодится…

Зажатый пассажирами со всех сторон Пал Палыч невольно слышит диалог двух сидящих пожилых женщин. Одна в светлой панаме, другая в соломенной шляпке. Та, что в шляпке, эмоционально рассказывает о своём визите к окулисту:

— Пришла в поликлинику к глазному, села у кабинета. Рядом на стуле дамочка. Вся такая бледная, на скульптуру в парке похожая. И как себе думаешь? Разве пройду мимо? Надо ж отвлечь человека от его здоровья! Я же молчать долго не могу, у меня таки зуд начинает на языке вскакивать! Обращаюсь: «-Я имею спросить, и что случилось?» Она посмотрела на меня глазами грустной коровы, и сказала одно слово «-Спор.» «-Мало не пОняла…» Это уже я — ей. «-Муж говорит, шо я не вижу дальше своего носа». «-Так прямо и сказал? И что из того?» «-Старые вещи все на месте, а новые я давно не покупала! И шо, скажите, тогда не вижу? Пусть специалист мне скажет!» Тут я так обрадовалась! Сказала этой бледной даме: «-Боже ж мой, да у нас с вами таки один диагноз на двоих! Мне внук тоже самое говорит…»

Тут собеседнице в автобусе уж очень захотелось побыстрей узнать концовку разговора, и она поторопилась с вопросом:

— И чем всё закончилось?

— Я тебя умоляю! Откуда ж я знаю с чем закончился доктор? Чтоб он был здоров! Мы с той дамой ушли ко мне чай пить… Оказывается её муж работает заведующим магазином. Чтоб мы так жили…

Но тут Пал Палыч доехал, наконец, до своей остановки, с трудом выбрался из автобусной давки. Но это обстоятельство всё равно не испортило ему настроение. На улице витал шальной солёный запах моря, щумно кипел прибой, доносились отголоски криков чаек, гудки теплоходов, гулкие команды портовым кранам… Пал Палыч легко вздохнул полной грудью, и, улыбаясь, отправился к себе домой, а в ушах звучала задорная песня: «Ах, Одесса, жемчужина у моря…»…

Ковбои

Прерия была наполнена золотом солнца, голосами ярких экзотических птиц, криками обезьян, дальним тявканьем койотов. Где-то попискивали шустрые суслики, шуршали змеи и ящерицы. А вот львы здесь не водятся. Их заменили осторожные пуиы, поэтому тут не доносились громовые раскаты рыка львов. Обычная жизнь, наполненная звуками и движением природы.

У старого салуна громко смеялись четверо ковбоев, глядя на знакомого, уже порядочно захмелевшего мужчину, который тщетно пытался попасть ногой в стремя.

— Гарри, тебя подсадить в седло?

— Скорее пешком дойдёшь до дома, чем заберёшься в седло!

— Эй, Гарри, зачем ты сегодня слишком много выпил виски? Посмотри, не можешь даже сесть на лошадь!

Гарри сначала неспеша поправил на голове широкополую шляпу, с загнутыми вверх боковыми краями, потом повернулся к тем мужчинам, показав обветренное лицо. Посмотрел спокойно на смеющихся, потом усмехнулся. Обратился к ним со словами укора:

— Джентльмены, пора бы знать, что когда я выпью лишнего виски, меня плохо слушаются мои ноги, но не руки…

Неожиданно выхватив два своих кольта, Гарри с двух рук метко влупил по пуле в каждого из четверых смеявшихся над ним. Они тут же упали, подняв облачки пыли, а Гарри всё так же спокойно дунул по очереди на стволы, заложил кольты на место. Как бы извиняясь. развел рукам в стороны, и с сожалением констатировал:

— Вы слишком громко сейчас смеялись, джентльмены… Мне этот смех очень не понравился!

…Проснулся Кеша от возмущённого голоса матери:

— Опять всю ночь читал про своих ковбоев! Кеша, вставай! Завтракать. и в школу!

Люблю своих «детишек»

У любого писателя, будь то известный, маститый, или вовсе только начинающий, есть написанное, которое особенно нравится самому. Да, все рассказы, которые написала, я искренно люблю, как своих детишек. Без разницы, хороши они, или нет.

Но вот какая штука… К некоторым снова и снова хочется вернуться, отредактировать, добавить, улучшить, чтобы было ещё интереснее и приятнее читать. Вот так и получается невольно, что кочуют некоторые рассказы у меня из книги в книгу. Один из таких:

Фантазия на тему Шерлок Холмс и Остап Бендер. (а перед глазами Василий Ливанов и Андрей Миронов…)

Никогда даже представить себе не могла, что в голову придёт мысль дать интересную возможность встретиться таким совершенно разным литературным героям… Но, почему бы не попробовать? Почему бы не попробовать пофвнтазировать? И вот что из этого у меня получилось…

Остап очень удивился, первые секунды даже был в настоящем шоке, неожиданно оказавшись в непривычной обстановке старой английской квартиры. Но, со свойственным ему хладнокровием, быстро огляделся вокруг, поправил знаменитый вязаный длинный шарф на своей крепкой шее, и чутко прислушался. Тишина его успокоила, и Бендер, как бродячий дикий кот, попавший только что с улицы в чужой непривычный дом, мягко ступая, принялся осматривать просторную гостиную.

Он подошёл к довольно старому шкафу, где на полках стояли всякие декоративные безделушки, оглядел их оценивающе, и с усмешкой негромко сказал сам себе:

— Общее впечатление мне подсказывает одно: не плохо устроились господа… Киса был бы в восторге от этого пережитка прошлого…

Вспомнил своего компаньона, и, слегка вздохнув, добавил с улыбкой:

— Ах, Киса, Киса, незадачливый охотник за табуретками…

Посерьёзнев, проговорил негромко:

— Однако, хорошо бы узнать, где, я, собственно, сейчас нахожусь? Лёд тронулся! Заседание продолжается, господа присяжные заседатели!

Бендер довольно быстро освоился в гостиной, и решил заглянуть в комнаты наверху, куда вела деревянная лестница. Осторожно ступая, он начал медленно подниматься. Ступеньки под ногами Остапа ворчливо заскрипели, но это обстоятельство его не остановило. Он лишь недовольно поморщился, и с досадой подумал: «-Боже мой, что ж так хозяева запустили лестницу! Всё в доме должно быть бесшумно!»

Наконец, преодолена последняя ступенька, и Остап оказался у одной из двух комнат. Тихонько потянул на себя ручку, осторожно открыл дверь, и… сразу же наткнулся на пронзительный, внимательный взгляд темноволосого мужчины, стоящего прямо перед ним. Хозяин комнаты явно уже ждал появления непрошеного гостя.

Великий Комбинатор и Великий Сыщик встретились…

— Что вам угодно, сэр? — дружелюбно спросил Холмс, с интересом глядя на посетителя в капитанской фуражке с якорем, зелёном в полоску. и заметно потёртом пиджаке.

Остап невольно на секунду растерялся от неожиданности, поскольку не знал, не придумал, как объяснить незнакомцу своё появление.

Великий Комбинатор решил идти напрямую, посчитав, что для начала будет достаточно эффектно представиться, что он и сделал с большим пафосом:

— Я — сын турецкоподданного, Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей!

Молча окинул глазами небольшую комнату, выиграв время для обдумывания плана дальнейших действий, и строго спросил:

— А вы, гражданин хороший, кто будете? Проживаете здесь легально? Ордер на квартиру имеется?

— Шерлок Холмс. Частный сыщик. К вашим услугам, сэр. — с улыбкой представился хозяин комнаты.

— Сыщик?? — удивлённо переспросил Бендер, но не изменив своему самообладанию, тут же с пафосом добавил:

— Мы, дорогой товарищ, чтим Уголовный Кодекс! Кстати, что это за странное обращение: «сэр»? Вы — эмигрант? Давно в России?

Но Шерлок Холмс был с не менее хорошим чувством самообладания, поэтому вежливо спросил:

— Скажите, сэр, я не слишком вас огорчу, если скажу, что вы глубоко ошибаетесь? Мы сейчас находимся в Лондоне, на Бейкер-стрит 221-Б.

Бендер, хоть и начал подозревать что-то неладное, но, всё же упрямо не хотел верить в такой сюрприз, а потому, со всей имеющейся в нём на данный момент иронией, ответил:

— Что ж мелочиться то? Сказали бы сразу, например, в Рио-де-Жанейро!

Холмс раскурил свою знаменитую изогнутую трубку, и уже серьёзно спросил:

— Что вас убедит в справедливости моих слов? Может, вас убедит то, что я вполне могу рассказать некоторые подробности о вас? Могу сказать, например, что вы попали сюда совершенно случайно. Не женаты. Из России. Могу также добавить, что вы проживали в последнее время в южной её части, точнее — в Одессе. Об этом говорит ваша одежда и особая манера говорить…

Остап Бендер был потрясён услышанным, но не показал виду. В голове промелькнула шальная мысль: «-Этот товарищ — не то, что Предводитель Киса Воробьянинов! Вот с кем можно иметь дело! Заседание продолжается! Командовать парадом буду я!», а потому примирительно согласился:

— Ну, хорошо. В Лондоне, так в Лондоне…

И тут же задал свой традиционный вопрос:

— А как насчёт невест у вас тут? Есть здесь приличные дамы?

Тут заскрипели ступеньки лестницы, по которой только что поднимался Остап, и через минуту в комнату без суеты вошла довольно пожилая женщина, со словами:

— Мистер Холмс, вам срочная телеграмма! У дома меня встретил почтальон, и попросил передать…

— Благодарю вас, миссис Хадсон! — вежливо поблагодарил Холмс, принимая бумагу из рук хозяйки квартиры.

Увидев посетителя, пожилая женщина, казалось, нисколько не смутилась, не выразила никакого удивления, только спросила:

— У вас гость, мистер Холмс? Что-нибудь приготовить? Не каждый день вас посещают иностранцы…

— Если не затруднит, — пожалуйста, пару чашек кофе. — попросил Холмс.

— Хорошо, мистер Холмс. Спускайтесь в гостиную через десять минут, — и, шурша платьем, так же без суеты вышла из комнаты, а затем скрипнули ступеньки лестницы.

В это время кто-то взял почитать книгу, и Великий Комбинатор в одно мгновение вновь оказался на страницах «Двенадцати стульев»…

Ещё один любимец

Не раз в своих написанных книгах повторяла, что Новый год для меня особый праздник. С огромным нетерпением целый год жду снова и снова. Наверное, поэтому часто выбираю этот рассказ для редактирования, чтобы довести до настоящего блеска. Он не раз публиковался. В том числе в моей книге «Вот так и живём…». Как говорится, и вот опять… отредактированный, дополненный…

Фирменный потоп.

Зима уже давно и прочно вступила в свои права. Природа неизменно погрузилась в долгую спячку до весны, а люди наоборот, в эти морозные дни невероятно суетились, готовясь к новогоднему празднику. В большинстве магазинов раскупали дорогие деликатесы и прочие товары.

Светлана никогда не ходила встречать Новый год в чужой дом. Даже если очень настойчиво приглашали хорошие знакомые или даже давние друзья. Никаких исключений не существовало в этом случае. Просто потому, что очень любила свою маленькую уютную квартирку, и не хотела оставлять её в такое время тёмной, пустой. Может, это наивно и по-детски выглядит, но считала уход из дома в это время неким предательством. Приглашать к себе кого-то тоже просто не решалась. Понимала, что пора думать о семейной жизни, но мешала привычка к уединённости. Светлана потихоньку свыкалась с мыслью о своём одиночества, переставала верить в изменения в своей судьбе. Но всё равно время от времени накатывала тоска. Даже, порой, плакала, глотая горькие слёзы. Тем не менее, старалась отгонять одиночество какими-то занятиями, делами.

Наступило долгожданное тридцать первое декабря. Закончился последний рабочий день в уходящем году. Немногочисленные служащие офиса, (три девушки, и пять парней), потихоньку собирались уходить по домам. Перешучивались, в сладком предвкушении праздничного развлечения. Сейчас ждали, пока старший менеджер Алексей лично проверит сигнализацию, а потом всем вместе покинуть стены фирмы на долгий выходной.

Тут неожиданно они услышали громкий крик Алексея:

— Трубу прорвало!

Сначала это восприняли как неуместную, недобрую шутку, но когда прибежали в складское помещение на его крик, то увидели пренеприятнейшую картину: под коробками с бытовой техникой стояла лужа. Из трубы, подведённой к раковине, вырывался не сильный, но фонтанчик холодной воды, подтопляя помещение. Заохали, заахали…

— Только этого не хватало! — недовольно насупила красиво очерченные брови менеджер Маргоша. Посмотрела на свои изящные часики на тонкой ручке. Её ждали на вечеринку, и перспектива надолго задержаться, конечно же, не радовала. От досады надула губки, и с недовольством посмотрела в потолок.

У остальных тоже хорошее настроение сразу пропало. Все уже были настроены идти по домам, готовиться к застолью, а тут такой «подарочек»…

— Ну, что стоите?! Надо убирать технику! — скомандовал Алексей, и начал звонить в аварийную службу.

Вода продолжала прибывать. Ничего не оставалось делать, как всем снять верхнюю одежду, и быстрее выносить коробки из склада на сухое место, убирать воду.

Неожиданно для всех, Денис, тщедушный, худощавый и неуклюжий парень, отвечающий за работу всей компьютерной аппаратуры в офисе, быстро ушёл, и очень скоро вернулся с рулоном изоленты, мотком проволоки и плоскогубцами. Понимал, что неминуемо промочит ноги, но, тем не менее, прошёл по луже, и предпринял попытку замотать трубу, чтобы хоть немного убавить зловредную течь. Вода хлестанула веером, окатив его с головы до ног. Девушки завизжали, испугавшись. Отбежали, побросав тряпки, совки, которыми собирали воду в вёдра.

Оказавшись мокрым, Денис всё равно продолжал попытки справиться с протечкой, пока, наконец, получилось. Он как-будто не замечал, что ноги промокли, сам во влажной одежде теперь. Ребята продолжили выносить коробки, Девушки морщились, фыркали от недовольства. Каждому хотелось быстрее уйти домой, встречать праздник. А куда тут денешься?

Сегодня была организована небольшая пирушка-междусобойчик. Конечно, выпили. Плюс к этому, у девушек обувь была на высоких каблуках, поэтому чувствовали себя не очень устойчиво.

Наконец, появились два долгожданных дежурных слесаря. Они находились не совсем «в рабочем» состоянии. От мужчин, возраст которых трудно было определить, исходил сильный запах традиционного сочетания водки, лука, и солёных огурцов. Что ж, и им очень хотелось праздника…

Посмотрев на намотанную на трубе изоленту, проволоку, переглянувшись, почти одновременно хмыкнули.

— Это чё за умник навязал тут? — спросил один из них, и, деловито потрогав намотку, наставительно добавил:

— Надо было в подвале винтель перекрыть, и всё!

— Вот и перекройте скорее! Это же ваша работа! Мы откуда знаем, что там надо крутить? — сказал с раздражением Алексей.

Он взял нужные ключи, и первым пошёл к подвалу. За Алексеем нетвердыми походками, поминутно оглядываясь с маслеными глазами на девушек, нехотя поплелись слесаря…

Воду полностью перекрыли. Протечка угомонилась. Наконец, закончили уборку воды, и быстро одевшись, все вышли на улицу. Наскоро попрощавшись, каждый заторопился в свою сторону.

Света невольно посмотрела на Дениса, съёжившегося от холода. Он так и не смог дозвониться до брата, чтобы тот приехал за ним на своей машине. Видно, отключил телефон, чтоб не отвлекал от застолья. Хотел вызвать такси, но диспетчер сказала, что придётся очень долго ждать. Попутку остановить тоже оказалось не просто. Люди торопились кто домой, кто в гости, и брать пасажиров не имели никакого желания.

Светлана не могла не посочувствовать:

— Как же ты будешь добираться до дома во влажной одежде? Я недалеко живу, всего через три дома. Пошли ко мне, посушишься!

Холод заставил скромного Дениса принять, всё-таки, предложение. Как-никак, домашним теплом замаячило…

— Ну, если не помешаю… — нерешительно согласился он.

Светлана тут же подхватила Дениса под руку, и ускорив шаг, потянула парня за собой, сказав почти приказным тоном:

— Пошли!

Дома Светлана сразу отправила Дениса в ванную снять сырое, и завернуться на время в тёплый, мягкий плед, дала дежурные мужские шлёпанцы. Держала их на всякий случай. Приходилось иногда вызывать что-то ремонтировать. А тем временем вскипятила чай, и достала мёд.

До встречи Нового года оставалось ещё достаточно времени. Вполне хватало успеть накрыть на стол. Пока гость грелся чаем, она аккуратно и быстро развешала сушиться его вещи, и занялась кулинарными делами.

Денис, закутавшись в пушистый плед, сидел у небольшого обеденного столика в кухне. На виду были только взъерошенная, как у воробьишки, голова, и кисть руки. Он шумно и с удовольствием отхлёбывал горячий чай. Сняв очки, запотевшие от исходящего из кружки пара, и подслеповато щурился, оглядываясь по сторонам. Он казался в этот момент совсем ещё мальчишкой. Таким трогательно — наивным, что Светлане очень захотелось как ребёнка по-матерински погладить его по голове.

— Денис, а сколько тебе лет? — помолчав, поинтересовалась Света.

— Двадцать три… А что?

Света с напускным равнодушием пожала плечами:

— Да так, ничего… Просто спросила.

— А тебе?

— Тоже двадцать три…

Слово за слово, постепенно завязался разговор. Из него Светлана с удивлением узнала некоторые интересные подробности из жизни Дениса, о которых раньше даже и не подозревала. Да и никто, наверное, в офисе не знал. Например, то, что он, оказывается, был женат. Правда, брак оказался недолгим, всего то несколько месяцев. Молодая жена вскоре ушла к бывшему своему ухажёру. Тот был и посолиднее, и состоятельнее. Детей с Денисом не успели завести. Живёт в квартире с братом, его женой, и их маленьким сынишкой. Он, оказывается, успел много поездить по России. Был однажды в Индии. Много интересного там увидел. С готовностью пообещал Светлане при случае показать фотографии, которые сделал в Дели, Бомбее… Индийцы даже очень любят фотографироваться. Иностранцам с особым удовольствием позируют. Этим они просто напоминают всему миру, что существует такая страна, Индия, и туристы могут приобрести тут много интересных, красочных вещей: одежда, обувь, сувениры, украшения. А ещё там огромный выбор специй для разных блюд.

Однако, время шло. Пора было накрывать на стол, и провожать уходящий год. Денис предложил помощь, раз уж вместе невольно случилось встречать праздник. Для удобства Светлана дала Денису свой банный длиный и просторный махровый халат, который просто запахивался.

Когда они переместились из кухни в комнату, Светлана включила телевизор. По давней сложившейся традиции в новогодний вечер показывали романтический фильм «Ирония судьбы…». Молодых людей очень рассмешило то, что как раз в это время жених главной героини говорил: «-Какая гадость… какая гадость, эта ваша заливная рыба…».

— Надеюсь, у меня приготовленные блюда тебе понравятся… — смеялась Светлана.

Посмеялся от души и Денис. Потом уже серьёзно посмотрел на девушку долгим внимательным взглядом, и неожиданно сказал:

— А ты, оказывается, очень красивая… Тебе идёт с распущенными волосами…

Светлана от этих слов смутилась. Даже щёки порозовели от такого откровенного комплимента. Не знала, что и ответить на это. Просто промолчала, а потом посмотрела на часы, и негромко напомнила Денису:

— Скоро двенадцать…

Она смотрела на Дениса, осторожно открывающего шампанское, такого домашнего в этом халате, и впервые увидела в нём не того нескладного парня, с которым работает в офисе, сталкиваясь каждый день, и уж тем более, не того мальчишку, совсем недавно сидевшего в пледе с кружкой чая у неё в кухне, а молодого, интересного мужчину, с которым в новогодний вечер так неожиданно свёл фирменный потоп…

Иллюзия

Надя решила подстричь ногти на руках, сделать красивый маникюр. И тут на фаланге указательного пальца левой руки совершенно неожиданно обнаружила едва приметное водянистое вздутие.

«-Наверное, занозила, когда протирала полки шкафов» — подумала Надя, и стала пристальней разглядывать. Болеть, вроде, не болело, не кололо, как это обычно бывает, когда посадишь занозу. «-Ладно, пусть пока сидит. Если это действительно заноза, то однозначно станет нарывать, и потом, когда назреет, можно будет просто выдавить занозу с гноем. А. может, и сама она как-то скоро выйдет» — решила Надя.

Нет, не нарывало, как чиряк, не исчезало, а наоборот, начало потихоньку увеличиваться. Мало того, непонятно откуда взявшаяся штука на пальце стала теперь противно ныть.

Что делать? Пришлось записаться по телефону на приём к хирургу. И началось «хождение по мукам»… Описывать все походы по кабинетам, сдачу всевозможные анализов, рентген, не стану, это многие испытали на себе в реальной жизни, но тут дело дошло до того, что фиговину непрошенную решено было удалить. Время свободное было, заняться этим, благо, Надя успела выйти на пенсию ещё до повышения пенсионного возраста, по прежнему сроку в 55-ть лет. На данный момент уже не работала из-за слабости зрения.

На удивление без труда сориентировалась, быстро нашла дорогу в поликлинику, где не была уже много лет. Ходить сюда не было никакой необходимости. За прошедшее время обычную простуду снимала самостоятельно знакомыми препаратами. А серьёзных причин обращаться к врачу не было повода. Даже в период эпидемии ковида не пришлось отлёживаться, прошёл мимо.

Заключение врачи дали не утешительное: слабая костная система, а инородного тела никакого не обнаружили. Хирург выписала препарат, который нужно было пить три месяца, а потом снова явиться на приём для решения что же с этим вздутием делать.

И потянулись для Нади долгие три месяца. Препарат, кстати, оказался не дешёвым. На полный курс потребовалось три баночки таблеток, и пришлось потратить почти три тысячи своих пенсионных денег. Но главное, что Надя очень надеялась поскорее избавиться от ноющей штуки на пальце.

Через три месяца Надя снова пришла на приём к хирургу. На этот раз врач стала заметно колебаться в выборе решения на дальнейшие свои действия: либо отправить на повторный рентген, посмотреть результат после приёма препарата, либо радикально удалять вздутие, которое к тому времени заметно уплотнилось, и стало похоже на горошину, которая неизвестным образом попала под кожу в мякоть.

Все сомнения решила жалоба Нади на ноющее беспокойство от уплотнения. Врач тут же позвонила коллеге из другой больницы, и быстро договорилась, чтобы тот взялся прооперировать. В условиях небольшой операционной при кабинете было опасно удалять столь глубоко укоренившееся вздутие.

Надя получила на руки все результаты, плюс направление на операцию, и поехала в больницу узнать на какой день её назначат. Вобще-то, надеялась, что имея на руках готовые результаты, могли бы сразу же и удалить эту мешающую штуку.

Больница, в которой Наде предстояло оперироваться, находилась недалеко от остановки, Знакомое место. Но с тех пор. как Надя побывала в ней в последний раз, больница значительно перестроилась внутри, и стала похожа на самый настоящий очень сложный лабиринт, где множество входов-выходов, и можно было без труда заблудиться в многочисленных переходах, среди бесчисленного количества дверей. К тому же экономили на освещении, и ориентироваться было ещё сложнее. Ни дать. ни взять, одесские катакомбы.

Только через нескольких долгих суток в назначенный день Надя приехала ранним утром ложиться на операцию. Заранее её предупредили, что придётся пробыть целый день, остаться ночевать, а утром уже будет перевязка и выписка.

Ожидая волокитного оформление в приёмном отделении, Надя, почему-то, нисколько не переживала ни о чём. Была первая в очереди. Больше, всё-таки, думала о том, что на улице эти дни стояла сильная жара, и не будет ли душно в ралате.

Пока ждала начала приёма оформления, к ней подошёл немолодой мужчина, и сразу же попросил показать палец, который предстояло оперировать. Расспросив о том, какие лекарства не переносит, какие заболевания были в прошлом. Очень удивился, что Наде попросту нечего было назвать, кроме перенесённого много лет назад остеохондроза, который заработала в химлесхозе на сборе живицы. Тогда пришлось около двух недель пролежать в больнице, а потом уволиться, и благополучно забыть про этот неприятный случай. Тогда и выявилось существование непереносимости к одному из препаратов. Его тогда врач тут же отменил. Плюс к этому — позже операции на обоих глазах. Зрение было ослаблено.

Вот тут и началось самое интересное… Врач показался Наде довольно приятным симпатичным мужчиной, и его искреннее внимание к её состоянию здоровья как пациентки, весьма подкупало. Он был невысок ростом, весь какой-то мягкий, как приятная тёплая плюшевая игрушка.

— Ну, ладно. Ожидайте оформления в приёмном. Сегодня придётся день побыть здесь под наблюдением. Вас покормят, а завтра посмотрим на перевязке. Если будет всё нормально, то выпишу, и дальше пойдёте к своему врачу. — сказал он негромко с улыбкой, и ласково коснулся плеча мягкой тёплой рукой. Голос такой приятный, обволакивающий… Ушёл к себе готовиться к предстоящему рабочему дню.

В приёмном отделении Надю с рук на руки передали медсестре из хирургического отделения. На посту Наде пришлось сначала подписать кучу бумаг, а потом отправили в палату. Она находилась как раз напротив поста.

Палата оказалась просторной, на семь человек, но заняты были лишь две койки. и то двумя женщинами дневного пребывания. Получали уколы, капельницы, и уходили домой. Надя оказалась третьей в палате. Светлой. С открытой настеж дверью и створкой окна. Короткий тюль колыхало сквозняком, ио было несказанно приятно ощущать свежесть, которая порывистыми волнами пробегала по палате.

Сначала Надя заняла койку в уголке, но тут же вспомнила, что взяла с собой плеер сдушать музыку, которому требуется розетка, и скоренько перебралась на другую кровать, у которой та и располагалась над тумбочкой. Переоделась в халат, и начала знакомиться с соседками.

Чуть погодя опять появился тот мужчина, оказавшийся врачом. Снова посмотрел, прощупал палец, пораспрашивал. Опять поинтересовался про перенесённые болезни. И снова Наде нечего было вспоминать. Назвала только пару-тройку лекарств, вызывающие у неё аллергию.

Врач живо интересовался не только непереносимыми препаратами, но ещё и возрастом, последним местом работы.

— А больничный вам нужен?

— Нет. — отказалась женщина, — я успела выйти на пенсию до повышения возраста, и сейчас не работаю из-за слабого зрения.

— А где последний раз работали? — тут же поинтересовался врач.

— Методистом в Доме детского творчества.

Сергей Игоревич, (так звали врача), видимо, ещё у двери приёмного отделения, понял, что перед ним не просто пожилая женщина, а человек из среды интеллигенции, уважительно кивнул головой. Кстати, у него были тёмно-руые волосы, аккуратная стрижка.

Сергей Игоревич непонятно зачем обвёл ручкой вылезшее уплотнение на пальце Нади, и сказал:

— Ну, дадно. Всё будет хорошо. Сейчас ждите приглашения на операцию, медсестра зайдёт за вами, — и снова коснулся мягкой тёплой рукой её плеча, неслышно вышел из палаты.

Надя очень долго не испытывала такого нежного мужского прикосновения, поэтому невольно промелькнула мысль: «-Может, я ему понравилась…». Но тут же её отогнала. Она уже давно отвыкла тешить себя фантазиями. Давно стала реалисткой без розовых очков. Да и не считала себя красавицей, чтобы вот так вдруг понравиться мужчине. Чего-чего, но большого самомнения у неё никогда не было. Даже, пожалуй, наоборот, скорее, всегда стеснялась сама себя.

Совсем по будничному вскоре подощла медсестра, коротко кивнула в сторону святая святых операционной, и негромко сказала Наде:

— Пойдёмте!

В «предбаннике» операционной пришлось раздеться до нижнего белья, на голову одеть шапочку, а на ноги — бахилы. Пройти, лечь на стол. Пришлось закрыть глаза, поскольку включили операционную мощную лампу, которая слепила.

Сама операция шла совсем недолго. Самое больное было вытерпеть, когда сначала обкалывали обезболивающим препаратом. Но вот Надя почувствовала на запястьи движение нити, спросила:

— Уже заштопываете?

— Да… — коротко ответил врач.

В голосе у него Надя неожиданно уловила растерянность. Судя по всему, он в первые секунды подумал о том, что анестезирующее не подействовало, и вся операция прошла «вживую», а пациентка всё вытерпела. Не только не стонала, даже не ойкнула, и, тем более, не дёрнула рукой. Но, ведь как-то почувствовала, что уже швы накладывают, спросила!

Врач и операционная медсестра, конечно, боялись, не станет ли плохо Наде, но всё обошлось.

— Голова не кружится? — участливо спросила медсестра.

— Нет. — отозвалась Надя, и потихоньку пошла в палату.

Через некоторое время в палату зашёл Сергей Игоревич, и сразу спросил:

— Как себя чувствуете?

Надя улыбнулась, и ответила просто:

— Нормально.

Вскоре после полудня раздатчица позвала в пищеблок обедать. В хирургическом отделении пациентов было очень мало, кто находился постоянно, поэтому обедать Наде пришлось почти в одиночку.

Не успела съесть первое, как в пищеблок заглянул Сергей Игоревич, заигрывая, весело сказал:

— Приятного аппетита! Ну. как? Вкусно? Как в ресторане, да7

Надя улыбнулась, кивнула головой в знак согласия. Подтвердила:

— Да, вкусно!

Сергей Игоревич как появился тихо, так и вышел бесшумно, опять коснувшись рукой плеча Нади. Такое впечатление сложилось, будто он с самого утра кружил всё это время рядом. И снова в голове Нади очень ярко проскользнула мысль: «-Странно… Неужели дествительно я ему понравилась?». И снова Надя отогнала от ебя эту робкую мысль…

А потом соседки ушли домой, и Надя осталась совершенно одна. Остаток дня слушала музыку, вспоминая Сергея Игоревича, будто он снова был рядом, и искренне удивилась, когда раздатчица из пищеблока принесла ей в палату ужин. На ночь в отделении оставалось всего человека три.

За окном темнело. Самый длиный летний день уже миновал, и в палате было сумеречно. И снова Наде припомнились те нежные, ласковые прикосновения, сделанные мужчиной как-бы невзначай… Она отгоняла эти мысли, прекрасно понимая, что бестолку будоражат воображение. Незаметно Надя уснула…

Большпя стрелка часов едва поплыла на восьмой час утра, когда дверь палаты тихо открылась, и вошёл Сергей Игоревич. Надя уже давно не спала. Мужчина будто соскучился, весело, с заигрыванием, приветствовал с улыбкой:

— Доброе утро! Как себя чувствуете?

— Доброе утро! Нормально! — с улыбкой ответила Надя.

— Ну, ладно. Подождите перевязку, а потом принесу выписку. Больничный вам не нужен?

— Нет, не нужен, — ответила Надя, и ёщё раз напомнила:

— Я всё равно на пенсии, сейчас не работаю.

Сергей Игоревич вышел, и снова появился немного позже, с обходом, в сопровождении медсестры. Соседки по палате были на месте. Он с ними поговорил, пошутил, и тут Надя совершенно ясно с грустью поняла, что Сергей Игоревич со всеми окружающими общается в подобной лёгкой манере, и шальная мысль «может. я ему понравилась…» была просто иллюзией…

Возвращаясь к Стёпке…

Ни одна книга у меня не обходилась без «цыганской темы». И это вполне полнятно по известной причине. Сохраняя эту традицию, я не могу не вспомнить про молодого парнишку цыгана Стёпку. И на страницы уже этой новой книги снова всплывает история про него, которую назвала предельно просто:

Конокрад.

Дождь разгулялся не на шутку. Струи хлопали по лужам, пузырились, издавая клокочущие звуки. Небо, затянутое плотной пеленой грязно-серых низких туч, казалось, оно никогда не будет снова приветливым, прозрачно — голубым. Ветер неистово трепал ветки мокрой зелени, и сеял оторваные листы, которые, упав, тут же впечатывались в тёмное нутро земли.

Конюх Денис Тимофеевич, которого все в селе звали запросто по отчеству Тимофеич, крепко спал на лежанке в уголке конюшни. В стойлах, склонив морды, сонно потряхивая гривами, переминались с ноги на ногу племенные лошади. Их немного, но требуют постоянного внимания и хорошего ухода, потому и находится старый служака при животных день и ночь. Всё равно дома никто его не ждёт. Жену похоронил три года назад, взрослые дети живут семьями в городе. Звали к себе, но он наотрез отказался перебираться к ним, не захотел никого стеснять. Так и коротает своё время на работе. Сегодня, правда, позволил себе излишне выпить хмельного…

Ещё днём забрёл неведомо откуда взявшийся молодой цыган. Смуглый, в простой вылинявшей футболке и потёртых джинсах. Очень вежливо попросил показать лошадей.

Сначала Тимофеич взялся прогонять его, говорил, что посторонним на охраняемой территории конезавода не положено находится, но тот такими умоляющими глазами смотрел на старика, так горячо уговаривал! Конюх стал колебаться.

Гость достал из кармана бутылку водки. Вроде как плата за простую «экскурсию».

— Это чего? Мне — взятку? — начал было негодовать дед, но тут же сменил гнев на милость. Незнакомец ведь ничего больше не просил, только посмотреть лошадей, стоит ли начинать ругаться из-за этого, по сути, пустяка? Не покататься же просил, а только посмотреть. Тимофеич проворчал, скорей, для порядка:

— Ходют тут, соблазняют добрых людей флакушками… Ну, да ладно… сгодится куда не то…

Старик спрятал поллитру во внутренний карман изрядно потрепанной безрукавки, погрозил пальцем:

— Смотри у меня!

Мотнул седой головой:

— Ладно, пошли, покажу…

Особое внимание посетителя привлёк гнедой жеребец по кличке Валдай. Отличная форма: статный, крепкая шея, стройные ноги. Шкура лоснится. Грива и хвост струятся тёмным шёлковым водопадом.

Восхищённый цыган только изумлённо покачал вихрастой головой и негромко сказал:

— Тэ мар ман о Дэвэл! Саво грай!

— Чего ты там говоришь? — строго спросил Тимофеич.

— Конь, говорю, хороший.

— А, это по-вашему так говорят?

— Ну, да.

Конюх вздохнул, и с сожалением сказал:

— Завтра заберёт Валдая новый хозяин. Какой — то богач. Видел я его вчерась. Как пить дать: поездит дня два-три с охотки, и забросит… пропадёт жеребец… Была б на то моя воля — нипочём не продал бы такому… А тебя как звать-то?

— Стёпка.

Тимофеич снова вздохнул, и с досадой махнул рукой:

— Вот такие дела у нас, Стёпка…

Они ещё немного поговорили о лошадях, и цыган ушёл. Даже не оглянулся…

«-Надо же, молодой, а лошадей понимает… Одно слово — «цыганское племя» — подумал с одобрением старик, посмотрев парню вслед, и занялся своими обычными делами.

Ближе к вечеру, спрятавшись от сильного дождя на конюшне, Тимофеич откупорил подаренную бутылку. Выпил одну стопку, другую, и ещё… В конце концов его сильно разморило…

Сквозьузенькую щель в воротах конюшни просунулось длиное остриё ножа, и осторожно приподняло крючок. Тихонько лязгнув, он опустился, и в открывшийся узкий проём проскользнула тень, тут же слившаяся с сумерками помещения.

Это был среднего роста худощавый парень. Он откинул с блестящих азартом глаз мокрые чёрные вихры, быстро смахнул ладонью с лица влагу, и, осторожно ступая, прошёл к стойлу Валдая.

Почуяв незнакомца, лошади начали негромко всхрапывать, оживлённо задвигались. Но конюх на это только слабо шевельнул губами, продолжая смотреть сны.

Ночной гость остановился, и, протянув между прутьями кусок сладкой булки, ласково зашептал непонятные слова. Жеребец шумно потянул ноздрями воздух, ощутил запах свежего хлеба. Невысокий худощавый человек в мокрой одежде не вызвал в нём опасения, и от вкусного угощения Валдай не отказался.

Однако, тот бесшумно открыл задвижку двери стойла, и, продолжая тихий вкрадчивый шепот, подошёл ещё ближе. Такого нахальства Валдай не ожидал. Тревожно прял ушами, перебирал ногами. Казалось, подумал: а не лягнуть ли незваного наглеца? Но негромкий умиротворяющий шёпот, поглаживания рукой были такими приятными, что жеребец, как заворожённый, успокоился.

Продолжая ласковый разговор, Стёпка ловко накинул уздечку, и осторожно вывел коня мимо беспробудно спящего пьяного Тимофеича на улицу.

— Не дам тебя загубить! Не дам! — повторял цыган… — Тэ дэл о Дэвэл э бахт лачи…

Жеребец послушно вышел из конюшни на волю, и скоро они с конокрадом скрылись в ночном сумраке…

А вы любите фантастику?

Если честно, то я фантастику не всякую люблю читать. Точнее будет сказать, что очень редко ею интересуюсь. Больше нравится читать просто жизненные рассказы, но не умные исторические романы. Не сумели ещё клонировать Льва Толстого с его огромным романом «Война и мир». Но что может мне помешать самой обратиться к этому разделу литературы? Так появился этот рассказ:

Аури.

Даниил довольно припозднился, засиделся у своего компьютера. Наконец, выключил его, зажмурил уставшие глаза, потёр переносицу, с невероятным блаженством потянулся. Решил перед сном прогуляться. Быстро переоделся, и защёлкал замком в прихожей.

— Ты куда на ночь глядя? — встревоженно спросила мать, выглянув из комнаты.

— Посижу немножко во дворе… — негромко отозвался он, и вышел.

Даниил вдохнул свежий воздух, огляделся по сторонам. Удивился, что никого нет на улице, даже молодых парней и девчонок. Всё-таки, было лето, погожий вечер.

Город с каждой минутой всё больше тонул в мягких чернеющих сумерках. Двор освещался лишь единственным фонарём «кобра», и редкими неяркими огнями, падающими из окон. По земле играли причудливые тени деревьев и кустов. Тишина кругом, будто повыирали все.

Молодой человек неспеша подошёл, уселся на старенькую карусель, закурил. Сейчас он внутри испытывал очень большое разочарование. Ему так хотелось с кем-нибудь поболтать, пусть ни о чём! Разбуженная парнем вертушка ворчливо заскрипела. Отталкиваясь по очереди то одной, то другой ногой, Даниил медленно поехал по кругу вперёд спиной. Хоть так развлечься.

Время от времени, забавляясь, молодой человек пускал колечки дыма, наблюдал за их замысловатыми движениями, смотрел вверх, в пугающую темноту. Небо растеряло по воздушному ковру звёзды, зато Луна вальяжно распласталась большим круглым лимонным пятном.

Неожиданно Даниил почувствовал, что на него кто-то пристально, изучающе смотрит. Огляделся внимательней по сторонам, и оцепенел на месте от неожиданности: буквально в нескольких метрах, в тени большого пышного куста стояла девушка.

Она была необычная: светло-голубая кожа, синие губы, огромные зелёные глаза. Распущенные синие волосы по плечи. Лицо с мягким овалом не выражало никаких эмоций. Сама невысокого роста, стройная. Вместо одежды на ней был облегающий серебристый скафандр. Открыты лишь лицо, шея, руки. На ногах — такие же серебристые, высокие сапоги, на толстой подошве без каблуков.

Даниил остановился, словно примёрз к карусели, и только хлопал вытаращенными глазами, не в состоянии ни пошевелиться, ни сказать что-то. Всё происходящее было настолько невероятным!

Девушка неторопливо приблизилась, и заговорила с Даниилом первая, обнаружив не очень громкий женский голос с механическим тембром. Губы почти не шевелились.

— Не бойся. Я не причиню тебе вред. Я прилетела с планеты Овелибус. Мы давно наблюдаем за землянами. Как тебя зовут?

— Даниил… — тихо ответил молодой человек.

Девушка продолжила знакомство:

— Меня зовут Аури.

— А где ваша «тарелка»? — немного осмелев спросил Даниил, справедливо предположив, что путешественница добралась сюда на каком-то звездолёте, и, скорее всего, не одна.

На это девушка рассыпалась негромким искусственным смехом, и пояснила:

— Наша цивилизация достигла очень высокого уровня. Мы можем перемещаться быстрее скорости звука.

— Это невероятно! При такой скорости нельзя не сгореть! — тут же уверенно возразил Даниил.

— Для своей безопасности мы входим в специальную оболочку…

— И с какой же целью вы прилетели? — спросил Даниил, с трудом скрывая тревогу. Как ни кажется это сомнительным, пафосным, но страх за свою планету сейчас в нём оказался сильнее страха за себя самого.

— Нас интересует, не будут ли земляне использовать полученные от нас знания во вред Вселенной. На вашей планете слишком много воюют, слишком много зла… Это опасно для вас.

— Вы хотите дать землянам знания, которых у нас нет? — с сомнением переспросил молодой человек, вглядываясь в лицо Аури. Он пытался заметить хоть какие-то выражения чувств, но напрасно. Заметил только, что большие зелёные глаза девушки, как некий индикатор, становились то светлее, то немного темнее.

— Мы хотим видеть в землянах братьев по разуму. Наблюдения за землянами не дают однозначного ответа. Это останавливает нас.

— Что вы вообще собираетесь делать?

— Мы хотим, чтобы наш Великий Эврис сам прибыл на Землю.

Даниил тут же поинтересовался:

— А кто такой Великий Эврис?

— Тс-с! — неожиданно по-змеиному зашипела космическая гостья, прижав указательный палец к губам, — Он не любит, когда его имя произносят существа с другой планеты…

— Почему? — не удержался от логичного вопроса Даниил.

— Ты задал вопрос, на который можешь ответить себе сам! Он считает все другие цивилизации недостаточно развитыми, поэтому не желает общаться с ними как с равными.

Даниила где-то внутри очень оскорбило такое высокомерное отношение к землянам неведомого Эвриса, но сдержавшись, только спросил:

— А что он может сделать для Земли?