Антон Сергеевич Задорожный

Рассказ «Несправедливые будни Михалыча» в журнале "Урал" (номер за сентябрь 2020 года)

А в новом выпуске журнала "Урал" каждый кто хочет, может прочесть рассказ «Несправедливые будни Михалыча». Вот что пишет о нем Андрей Ильенков в анонсе к сентябрьскому номеру "толстяка": "«Несправедливые будни Михалыча» Антона Задорожного - вполне реалистический рассказ о нелёгкой и неприятной жизни простого русского алкоголика, не особенно симпатичного человека, и о его немного более симпатичной, но всё равно неприятной для него смерти". Без глубинного народа этого произведения не было бы, имхо. Ссылка на рассказ: https://magazines.gorky.media/ural/2020/9/nespravedlivye-budni-mihalycha.html . Есть он и в моей книге «Мы Никогда Не Умрем». Читайте. Буду рад новым отзывам.

Журналист с душой поэта Алена Конова побеседовала со мной о «Жизни на грани». (https://www.proza.ru/2017/09/13/935) И вот каким получилось мое первое интервью: АНТОН ЗАДОРОЖНЫЙ: Я ТАМ, ГДЕ Я ЕСТЬ СЕЙЧАС «Что касается жизни в интернате, она… достаточно своеобразна. Не знаю, учились ли вы в таких местах, но на мою долю выпало жить в таком, какой лучше всего сравнивать с тюрьмой». Именно с этих строк начинается «Жизнь на грани», именно эти строки задают настроение всей книге молодого петербургского писателя, психолога Антона Задорожного. Издание стремительно набирает популярность среди читателей. Повести и рассказы, вошедшие в него, написаны на стыке психологического реализма, мистики, постмодерна и затрагивают социально заостренные темы. — Антон, насколько это автобиографическая проза? — Рассказы и повести, вошедшие в первую книгу, были написаны в период с 2011 по 2014 год. В работе над ней мне помогли и личный опыт, и профессиональные знания в области психологии. Так «История, рассказанная человеком средних лет» (готическая проза в стиле английских рассказов о приведениях — прим. авт.) написана в память о моем близком друге, которого, к сожалению, уже нет с нами. Описание интерната, быт, представленный в рассказе, герои — все это часть моей жизни. Кстати, больше года у меня ушло на обдумывание этого сюжета, а сам рассказ я написал практически за один день. В процессе работы над другими своими произведениями я начал искать собственный стиль, экспериментируя с композицией и не стесняясь говорить на злободневные темы: проблемы взаимоотношений в семье (повести «Измена» и «Ответ»), дискриминации социально незащищенных слоев населения («Жизнь на грани»),влияния СМИ на массовое сознание и последствий употребления молодыми людьми наркотиков (рассказ «Карикатура»). — Почему ты решил обозначить именно эти темы? — В последнее время о них мало говорят в СМИ, чаще пишут, что все хорошо. Однако, к сожалению, это не совсем так. Проблемы в этих сферах есть и их надо решать. Безусловно, на меня, в том числе и как на автора, оказал влияние период, когда я работал психологом. Профессия в некоторой степени сказалась на моем отношении к действительности, и не в том смысле, что все плохо, а в том, что бывает весьма по-разному. Название книги «Жизнь на грани» отражает это видение. С одной стороны есть люди, которые оказываются на грани, с другой стороны жизнь-цветная, а не черно-белая. Мне хотелось показать именно это многообразие, натолкнуть читателя на размышление о людской природе, ведь темная и светлая стороны есть в душе каждого. — Что побудило тебя стать психологом? — Направление клинической психологии выбрал не случайно. Я родился с синдромом ДЦП, поэтому большую часть своего детства проводил в клиниках. Там впервые начал анализировать поведение людей, наблюдать за их жизнью. Наверное, именно это и послужило толчком к тому, что после окончания школы-интерната поступил в институт специальной педагогики и психологии имени Рауля Валленберга в Петербурге. — Расскажи что-нибудь интересное из твоей практики психолога… — В моей практике был опыт работы с восьмилетним ребенком с диагнозом СДВГ (когда ребенок крайне неусидчив, с трудом способен следовать инструкции, испытывает большие трудности в концентрации — прим. авт.), также у него имелись нарушения аутического спектра (характеризуются дефицитом социального взаимодействия, трудностями при контакте с другими людьми — прим. авт.). Полгода он ходил ко мне на сеансы, и я видел, как меняется его жизнь, отношения с родителями, как он учится себя контролировать. Сложно переоценить значимость этого момента. Да, ты понимаешь, что по окончании вашей совместной работы, пациент уйдет, и ты его больше не увидишь, но знаешь, что он будет помнить о тебе, а ты о нем. По крайней мере, для меня это всегда так. Поэтому, наверное, самое важное в моей жизни, то, что я работал по специальности. Также в рамках практики занимался изучением отношения к наркотическим веществам у «подучетников» — детей-подростков, склонных к совершению преступлений. Эти ребята очень отличаются от детей из массовой школы: другие семьи, другие ситуации и особенности. Одна девушка рассказывала, что ее изнасиловал отчим, а на утро как ни в чем ни бывало дал сто рублей и попросил сходить в магазин за водкой, предлагал ей дружить… Наркотики и алкоголь привлекательны для этих ребят возможностью на время выпасть из окружающей действительности. Но если подросток себя ценит и видит на примере близких, до чего доводят подобные увлечения, то он может стремиться жить нормальной жизнью. — Антон, как быть в такой ситуации? — Дети, подвергшиеся сексуальному насилию, часто не дают знать о случившемся никому из взрослых: боятся огласки и того, что дальше будет еще хуже. Еще реже они обращаются в полицию. В случае систематических сексуальных злоупотреблений могут даже «привыкнуть» к такому отношению. Что делать? На личностном уровне это вопрос самоценности. Вариантов много: уходы из дома, «вписки» у друзей, обращение за помощью к специалистам. Например, в крупных городах есть организации, дающие право и место временного проживания на срок до полугода, оказывается врачебная и юридическая помощь. Подростку важно верить в себя, справиться со своим стыдом и страхом, чтобы поделиться новостью о произошедшем хотя бы с тем, кому он доверяет. Жизнь изменится, только если предпринять для этого шаги. — Почему ты все же решил оставить профессию? — Окончив институт, я был единственным в своей группе, кто пошел работать по специальности. Мечтал связать жизнь с полученной профессией, считал, что это мое призвание, но реальность оказалась суровой. Заработанных средств едва хватало для того, чтобы оплатить жилье. В какой-то момент пришло осознание: что-то нужно менять в своей жизни. Конечно, решение оставить профессию далось непросто. — И ты почти сразу выпустил книгу… — За десять лет творческой деятельности у меня собралось достаточное количество повестей и рассказов. Некоторые из них я отправил на конкурс в Санкт-Петербургский издательский дом «Скифия». Один рассказ вошел в сборник книжной серии «Антология живой литературы». Так началось наше плодотворное общение с издательством. — Ты долгое время писал в стол… почему? — Началось все с того, что в детстве родители привили интерес к чтению. Мальчишкой я прочитал «Сияние» Стивена Кинга, и это, без преувеличения, перевернуло мою жизнь, побудив заниматься литературным творчеством. Почти десять лет я писал, как говорится, для себя и даже не думал публиковаться. Например, материалы, созданные за два первых года моего творчества даже стыдно показывать — это такое грустное графоманство (смеется-авт.). Потом, уже по мере того, как все больше, и больше набивал руку, стала появляться уверенность в том, что делаю. В какой-то момент пришло и понимание того, какой может быть книга. В итоге я там, где я есть сейчас. — Но, все-таки, что послужило толчком к тому, что решил показать свое творчество миру? — Считаю, что публиковаться автор должен будучи уверенным в том, что он написал, и в том, что написал это хорошо. Вот когда появляется такая уверенность, помноженная на опыт, тогда чувствуешь, что пришло время показать свое творчество миру. Важно уметь говорить с читателем на те или иные темы в своей собственной манере. — Где взять эту уверенность? — Из собственной начитанности… ведь ты учишься писать, читая других. Например, в этом году на меня повлияли «Темные Аллеи» Ивана Бунина. А минувшей осенью открыл для себя прозу Романа Сенчина. Конечно, важна и постоянная практика. Если этого не будет, то никакого опыта наработать не получится. Хорошие вещи не пишутся быстро и сразу. — Как ты реагируешь на критику? — Весело (улыбается-авт.). Если это критика на уровне троллинга (троллинг — форма социальной провокации или издевательства в сетевом общении — прим. авт.), то можно просто посмеяться и пожалеть таких людей. В остальном же положительные, либо отрицательные отзывы оставляют о моей книге — не имеет особого значения — главное, чтоб читатель не остался равнодушным. — Знаю, что ты готовишь выход второй книги… какой она будет? — Пока сложно о чем-то судить, работа в самом разгаре, не хочу спешить с выводами. Однако точно могу сказать, что это также будут рассказы и повести, но тематически совершенно иные, готика уйдет на второй план. — Это связано с теми отзывами, что ты получил? — Нет. Не ты должен идти за читателем, а читатель должен идти за тобой. Своим творчеством достучаться до каждого невозможно, да и изначально не было такой задачи. Сначала пишу для себя, а будут ли это читать — другой вопрос. Для меня творчество — диалог человека с человеком. Хорошо, если после прочтения моей книги у человека что-то останется внутри — это и будет моим диалогом с читателем. Это для меня важнее, чем просто отзывы. — Многие твои читатели отмечают, что книга «Жизнь на грани» буквально пропитана Санкт-Петербургом… — Сразу вспоминается случай, когда у меня был сложный период, и я переехал жить в коммуналку в районе Эрмитажа. Комната, в которой в итоге прожил целый месяц, была больше похожа на каморку. Проход в нее перегораживала кровать, на одной из стен были нарисованы безумные фиолетовые глаза, которые все время на тебя смотрели. Когда я туда заходил, создавалось ощущение, что попадал в иную реальность. Друзья, которые помогали с переездом шутили: вот ты будешь у нас андеграундный петербургский писатель (смеется — авт.). Если говорить серьезно, в нашем городе, каждый двор, каждая улица — особенные и можно много интересного из них почерпнуть. Как на это не обращать внимания — я не знаю (улыбается — авт.) — О чем ты сейчас мечтаешь? — Хочу, чтобы люди не оказывались на грани, всегда шли вперед и никогда не боялись трудностей. Беседовала Алена Конова Сентябрь, 2017

Недавно увидел свет 9-ый том Антологии живой литературы (СПб.: ИТД «Скифия», 2017. — 456 с.). Книжная серия основана в 2013 году и вполне успешно популяризует современную поэзию и прозу. Добавлю, что публикация в томе происходит строго на конкурсной, некоммерческой основе вне зависимости от масштаба заслуг и статуса автора. Свежий том назвали «До горизонта и обратно» и состоит он из четырех тематически очерченных циклов стихов и рассказов. На правах соавтора и читателя я решил поделиться с Вами своим мнением о книге. По-настоящему интересным открытием для меня стала малая проза Виктора Мирошниченко. Автор проживает в городе Москва и некоторое время работал психотерапевтом (так что мы почти что коллеги, но не суть). Суть в том, что мне особенно понравился его рассказ «Технология лекарства», в центре которого терапевтическая беседа между молодой девушкой и специалистом. К слову, героиня рассказа уже не раз в силу глубинных проблем психологического плана пыталась покончить с собой. Не буду сыпать спойлерами (прочитаете историю сами — оно того стоит), отмечу тут другое. Рассказ очень честный и красивый — персонаж девушки детально проработан, мы видим отношения между терапевтом и клиенткой в их целостности. Мирошниченко мастерски показывает как непросто, порой, приходится специалисту в работе с клиентом, у которого едва-едва остались силы отыскать путь к выздоровлению. Пропитанный психологическим реализмом и своеобразной символикой он является весьма жизнеутверждающим и мудрым. Что касается поэзии (в которой я совсем не разбираюсь) меня особенно тронули чуткие стихи Тимофея Сергейцева и Игоря Васильева. Что касается первого, то вот вам небольшой отрывок: «Я превращаюсь в зрение и слух, И, растворяясь в снежных струях, Душа над миром глухо торжествует Так и не выбрав одного из двух. Прорвав сухую логику грамматик И отрекаясь от постельных нег, Она теперь свободна, как лунатик, И всеобъемлюща, как первый снег» Интересно и то, что стихи Игоря Васильева (проживающего в совсем небольшой станице Марьянская, Краснодарский Край) публикуются впервые и они изумительные. Книгу стоит брать, имхо, уже ради них. Впрочем, формат рецензии на такой немаленький сборник не позволяет мне отметить всех, кто того заслуживает (а ведь некоторые рассказы Александра Селляра очень даже ничего! Прежде всего «Встреча» и «Дорожное происшествие»). Находясь на середине своего обзора я порекомендую вам ознакомиться с творчеством Александра Ларина (откуда он? Правильно, из Москвы). Если серьезнее, то его короткие прозаические номера немного напоминают мне ироничные вещи Михаила Зощенко и тягучие, оставляющие горький осадок в душе рассказы Сергея Воронина. Именно что «напоминает», так как у автора есть свой стиль. Как я понимаю, Ларин (не путайте его, пожалуйста, ни с челом из сериала про ментов, ни с тем репером) часто пишет от первого лица, освещая через своих героев проблемы российского общества. «Кровники», как мне кажется, имеют явный публицистический оттенок, а «Как я изображал народ» это — снисходительная и ДОБРОДУШНАЯ сатира. Но ниже я хочу привести в пример фрагменты из рассказика «Непогрешимое государство». Начинается он вот с чего: «Всю жизнь я чувствую себя каким-то виноватым. Ничего такого и не делал, все в рамках закона, а вот, словно горб в душе, эта вина смутная давит. Кто-то там чего-то сопрет, кого-то грохнет, взорвет — а во мне все это непонятным образом аукается. Будто это я все, будто это за мной сейчас явятся с наручниками и понятыми». Измучившийся герой взялся выправить ситуацию и решить вопрос с чувством вины. Вычитал в Сети, что у него невроз. Пробовал, как советовали, медитировать. Помогало не очень, и тогда выяснил — чтобы медитация сработала нужно найти образ, обращаясь к которому можно почувствовать прилив сил и т. д. и т. п. После некоторого поиска мужчину осенило, что Государство и есть образец для подражания. Эталон непогрешимости. Попробовал, и… сразу полегчало, сразу все прошло. Предоставим слово персонажу: «На работе аж ахнули, завидев меня, решили, что я какое-то огромное наследство получил, так сияю. Да и как тут не засияешь, когда от такой карамазовщины избавился. А то, вишь, придумал себе вину какую-то на себя взваливать. Да лучше меня, как и Государства, вообще нету… — Вот так и внушал себе». И все бы хорошо, но как только мужчина спокойно и счастливо вздыхает грудью, ему приходит письмо из Прокуратуры. Конечно, он не понимает в чем дело, чего им от него нужно. В финале он высказывает следующую тревожную загадку: «Может, это и в мыслях теперь нельзя — ну, типа, внушать себе, что я Государство?». Не стану лукавить, будто мне понравилось все, что я прочел в этом томе. Например, книга стартует рассказом с элементами очерка «Москва — Париж». Как можно догадаться, здесь описываются впечатления героини от поездки в Париж. София Март, на мой взгляд, легко справляется с повествованием, шагая на грани между «попсовой», массовой прозой и более серьезными литературными вещами. Весьма живенько и, вместе с тем, вдумчиво. На мой взгляд, в этом успех опенера книжки. Вместе с тем, второй из ее рассказов, вошедших в АЖЛ-9, показался мне интересным по форме, но расплывчатым, почти пустым по содержанию. Я говорю про «Не все дома». Объяснюсь. Когда читал, то цеплялся за повторы, что заведение под названием «Белград» скоро закроют; и еще не смог прогнать от себя мысли, что персонажи путаются в моих писательско-читательских мозгушках между собой. За исключением Крошечки и Бессоновой. Ох уж эти любовные треугольники, ромбы и параллелепипеды! Конечно, чокнешься… Не понравился мне и селляровский рассказ «Пир»: идея интересная, но ее воплощение с т.з. языка на большого любителя. Впрочем, в этом и прелесть сборников — каждый может выбрать подходящее. Резюмируя, скажу так: как в крупных городах нашей страны, так и в сельских глубинках есть реально талантливые люди, занимающиеся искусством не ради бабла. Мне приятно оказаться в их числе, ведь мой рассказ «Карикатура» мрачно и дерзко, вполне себе логично закругляет этот свежий сборник. Я считаю что все мы: писатели, критики и читатели — обогащаем творческий процесс и жизни друг друга. В этом и есть диалог. И пока он происходит, литература будет развиваться дальше. Поэтому, если вам интересна живая и современная поэзия\проза заскочите в Буквоед или на сайт издательства (http://www.skifiabook.ru/store/hudozhestvennaya-literatura/klassicheskaya/item_525.html), чтобы купить книгу.