Пётр Алексеевич Некрасов — киносценарист и драматург музыкального театра, участник творческого содружества «Драмаходы». По первому образованию врач-микробиолог, научный сотрудник петербургского НИИ Гриппа. Считает, что расследование тайн, загаданных человеком или природой — лучшее, чем можно заниматься в жизни. Первый рассказ опубликовал в 1994 году, и с тех пор старается быть верным жанру детектива во всём его многообразии. Автор книг «Маньяк, похожий на меня» и «Драматические произведения».
Вот у этого текста и правда есть "история написания". Прежде всего, в нём две части - первую герой читает в виде стихов, а потом "срывается на песню", как и положено в хороших мюзиклах. В первой части упоминаются "беглые звёзды", это потому, что у Стивена Кинга был где-то (кажется в Армагеддоне) персонаж - поэт-графоман, который писал, но никому не показывал стихи с такими образными эпитетами. Правда, был этот поэт редкой сволочью, но в хороших детективах каждый мог оказаться негодяем. А с песенным текстом история сложнее. Тема его, если вчитаться - взаимоотношения сыщика с жертвой давнего преступления. То есть произошло давным давно преступление, сыщик берётся его расследовать и должен познакомиться с тем, что за человек была убитая. И вдруг ловит себя на том, что относится к ней, как живому, причём близкому человеку. Если сыщик одинок - сила чувств вдвойне. Это действительно так бывает и это даже не я придумал - у бр.Вайнеров в "Ощупью в полдень" об этом целые страницы. И в первый раз стихи об этом были написаны совершенно на другую мелодию. Был в восьмидесятые такой электронный ансамбль "Спейс", пластинки которого выходили ещё в СССР. И на диске "Волшебный полёт" была композиция "Velwet rape" (в нашем переводе "Вежливое похищение", хотя в оригинале не совсем вежливое и вовсе не похещение) с чарующей, неотвязной мелодией. Именно к ней и был написан изначально текст про некий "старый детектив", который вполне мог быть монологом призрака жертвы преступления, обращённым к сыщикам, и сводящийся к тому, что поиски бесполезны "поскольку нас убили". А эта фраза, подсказывает первоисточник. Есть блестящий, хотя и менее известный рассказ о Холмсе "Москательщик на покое", где великий сыщик логикой находит место преступление и читает карандашную надпись на стене "Нас у...", оставленную умирающим. Звучавший в сп. "Джей" зонг "Кто здесь?" является ответной репликой сыщика, старающегося завершить безнадёжное расследование. Только вот надпись на стене он так и не прочитает...
21 февр. 2025 г.На примере этой, не вошедшей в спектакль песни, можно объяснять различия между жанрами. Текст представляет собой монолог молодого человека, говорящего по сотовому телефону с несколькими, то и дело дозванивающимися абонентами – любимая девушка, начальство по работе, приятель-соучастник. Безусловно это Макс Сенклер, молодой журналист с которого детективный сюжет «Джей» и начинается. Ну и конечно это песня об отчуждённости людей электронного века, тема столь популярная в «блаженные нулевые». Вне зоны доступа, сами понимаете… Будь «Джей» мюзиклом, где совсем нет драматических кусков, где обо всём поют, Сенклер исполнил бы «Абонента» и ввёл таким образом зрителя в курс своих дел ничуть не хуже, чем монологом, с которым появляется в пьесе. Объём информации тот же. Затраченное время то же, если не меньше. Скажу больше. Будь Сенклер тем, кем был в литературном первоисточнике – повести «Когда наступает полночь» - простым менеджером, на которого вдруг обрушился кошмар шантажа, и тогда спеть «Абонента», чтобы обозначить привычный мир мелких проблем и непониманий, было бы уместно. Мир таких же «блаженных» семидесятых. И можно было бы пересмотреть фрагмент из мюзикла с лёгкой ностальгией, как смотрим мы уже без малого век песню жизнерадостного юноши в шляпе, поющего о любви среди водосточных труб. Но «Джей» - не детективная повесть о том, как честный парень справился с шантажистом. «Джей» это не про «тогда» и не про «сейчас», а про «всегда». Когда мы готовили спектакль, среди оформительских идей была «каждому персонажу свой сотовый телефон». Мобильные тогда только-только превратились из предметов роскоши в повседневность и поражали, в том числе, разнообразием чисто физической формы. Вот слайдер, вот раскладушка, а вот вообще нечто невообразимое. И художники спектакля увлечённо рисовали необычайные конструкции. Сейчас у нас смартфоны, все на одно лицо, потому что внутрь них можно запихать куда больше, чем изобразить снаружи. Бутафорские телефончики до спектакля тоже не дожили.
18 февр. 2025 г.Точно помню, «локацию» где придумана песня – это метро «Ломоносовская» в СПб, не под землёй, а верхний вестибюль и «ближние окрестности». Уж не знаю, почему, но эти места многократно творчески памятны. Вот, придумывая рассказ «Рассеянный» (вошедший в первый детективных сборник) я воображал в качестве места действия именно «Ломоносовскую». Велико же было моё удивление, когда годы спустя я узнал: именно там дежурил серийный убийца Шувалов, очень похожий на маньяка из того рассказа, но пойманный через год после его написания. Мистика? Не очень-то я верю в неё. И потом, не раз возвращался я на эту станцию то выучить роль, то попить кофе с Бемби, то песню сочинить. Говорят, услышав эту песню, вполне реальный частный детектив сурово сказал «Это не про маньяка, это про нас, сыщиков». Строго говоря, рефрен «гибель – я» не подозревает профессию, скорее ощущение, всё из той же игры про «Кошмарных тварей». Среди зловещих монстров, была там сущность, в оригинале назанная скучновато – «гарпия», голая летучая женщина мертвенно-серого цвета, с хвостом скорпиона и голосом чайки. Мы играли не зная английского языка и обзывали монстров как хотели «бесов» - «пупырчатыми», а «безлицых» - «джеками-потрошителями». Так и эта тварь стала «гибелью» и в песне «расправила крылья» с «голосом чаячьим» (композитор Фитингоф настаивал на том, что «заячьим» бы ярче). «Острая снежинка» – вертелась в углу экрана, и бросив её можно было расколоть монстра на ледяные куски. И остальные образы в песне: «мачты в порту», «рыжий зверь», «битый кирпич» - все работают на ту сцену в пьесе, когда герой оказывается один на один с компьютерными монстрами на улице нарисованного города. Все, кроме одной. Вишнёвый сок льющий из переполненной ладони – это у нас в институте, когда студенты ездили «на картошку» и один порезался разбитой банкой. Сам я не видел, но мне рассказывали. Ну а «Смерть этажом выше (ниже)» и «Крик в ночи» - знак признательности мастерам приключенческой литературы – Киру Булычёву и Жюлю Верну.
16 февр. 2025 г.У этой песни грустная, но достойная судьба – в спектакль она не попала. Nightmare Creatures была, пожалуй, первой игрой, добравшейся до моего первого компьютера без предисловий и рекомендаций. Да, мы играли в «Дум», «Дюкнюкем», «Героев», но эти достойные представители жанра были кем-то посоветованы и, включая их впервые, мы понимали примерно чего ждать. А «Твари» найдены в «прокате дисков CD», открытом в 1998 … прямо у меня на работе. НИИ сдавал в аренду пустующее здание (то самое, где сейчас оборудована самая современная наша лаборатория). И там, на 4 этаже можно было взять диск для игры не навсегда, а на время – на 2 суток дороже, на день – дешевле, а если вернёшь до закрытия – бесплатно! Я искал что-то «вроде Томбрейдера» и перебрав ворох всякой ерунды, наткнулся на «Тварей». И прочёл, что «главных героев два – благочестивый монах Инариус и иимунолог Надя». Ну как можно в вирусологическом НИИ не сыграть в приключения иммунолога? Информация на обложке была так себе по точности, в частности Инариус оказался Игнатиусом, и тем не менее общий принцип, когда проходишь игру одним из персонажей, но на каждой заставке видишь обоих работал на историю, где героев в любом случае двое, а точка зрения меняется. Сегодня ты пережил это за молодую и циничную Надю, а завтра за пожилого и опытного Грэма… Так и возникли двое из персонажей пьесы, Надя сохранила имя, Игнатиус получил новое – из фантастической повести. И именно об этом придумалась песня – о первой случайной встрече двух компьютерных персонажей перед началом первого приключения в виртуальном мире, красоты и условности которого они не могут осознать – они там живут. Увидели друг друга в вечернем баре, поняли, что ведут одно и то же расследование и вышли вдвоём в осеннюю ночь. Из всех песен, у «Встречи» самый сложный – «неквадратный» размер, чем можно было бы гордиться, если не оказалось позже, что в сюжет спектакля эта встреча никак не помещается. Так она и осталась спетой лишь в виртуальном мире под виртуальную музыку.
14 февр. 2025 г.Гоша Кобиашвили, сказал однажды, что спектакль «Джей» это грандиозный обман, и начинается он со слов, являющихся грандиозной ложью, когда восемь актёров первым делом заявляют зрителю: - Нам сегодня заняться нечем… хотя им предстоит почти четыре часа напряжённой актерской работы, включающей закрученный сюжет, диалоги взятые из десятка разных книг, исполнение песен, танцев, сценические поединки, допросы, убийство и разгадывание зловещей тайны. Более того, и зрителю придётся несладко, ведь он будет не раз обманут не только классическим детективным вопросом «кто же убийца», но и самим сюжетом, намёками и даже полной сменой жанра повествования. Зритель будет вновь и вновь говорить, что у него «вскипает мозг», возмущённо уходить, и обижаться на то, что «его считают в чём-то виноватым» и «заставляли вспомнить о Ларе Крофт, хотя я о ней даже мельком не подумал». Короче – грандиозный обман и напряжённая работа – прав Гоша, да и как ему не знать сути дела, когда Г.Э.Кобиашвили является одним из создателей спектакля, его боевым консультантом, как значится в программке. Конечно заглавная песня спектакля призвана отражать его идею, восходящую к роману болгарского фантаста Любомира Николова. Я лично хорошо помню ту репетицию творческой группы Е.Ю.Сазонова, где было дано задание придумать этюд на парадоксальную тему, и был сыгран этюд, в котором все смыслы передавались одной буквой латинского алфавита (правда это была не «Джей», а «Кью»). И всё же я отсчитываю историю песни от строчки «скромный взгляд, огненные волосы», услышанной мною очень давно, ещё на советском радио. В спектакле исполнялись лишь первые 2 куплета песни, целиком она оказалась напечатана только в сборнике моих пьес, вышедшем на «Ридеро» 15 лет спустя после премьеры спектакля. И пока он шёл на сцене эта недосказанность казалась мне определённой гарантией – нет, ещё не всё сказано, ещё есть над чем поработать. Кто знает, может однажды мы ещё сыграем спектакль (или снимем фильм), где песня прозвучит целиком;) J
12 февр. 2025 г.Мой отец, Алексей Всеволодович Некрасов, с детства учил восхищаться людьми романических профессий – моряками, учёными, путешественниками. Книги, фильмы, радиоспектакли о них были (и остаются) для меня естественным ориентиром, гораздо более надёжным, чем любые философские, религиозные и разного рода идеологические сочинения. Нет ничего естественнее максимализма ребёнка, который стремится всюду побывать, всё узнать и, победив пиратов, откопать сундук с сокровищами. Останавливаться в этом процессе, под предлогом «как бы чего не случилось» ни в коем случае нельзя, поскольку ничего более страшного, чем то, что бывает в плаванье или битве с пиратами случиться с нами не может. А вот до сокровищ, не сев на корабль, точно не доплывёшь. Много позже я понял, что мой отец сам был моряком, учёным и путешественником, и не в образном, а в самом настоящем смысле слова. Он не кричал «Йо-хо-хо», не курил трубку и не раздражал всех рассеянностью, как это полагается морякам и учёным в книгах, просто потому, что был к тому же интеллигентным человеком, и думал не только о себе, но и о других – учил студентов, читал книги вслух и играл с детьми в буриме (это когда на уголках бумажных листков пишут рифмы). И при этом был начальником морской экспедиции, бывал во многих странах и многих морях. Конечно не в самых далёких, не в Австралии и не в Антарктиде, но долгие годы я оставался в убеждении, что до папы-путешественника мне по-прежнему далеко. И с одной стороны это здорово, а с другой – вроде как я обманываю отцовские ожидания, ведь наверное каждый родитель хотел бы, чтобы дети стали такими же, как он, да ещё и покруче. И если в детстве легко пообещать папе с мамой, что я мол, полечу в космос и привет вам оттуда пошлю, взрослея, понимаешь, что обещание такое легко дать, а вот сдержать сложно. Сложно, но в принципе возможно. Когда мой отец был совсем маленьким, писатель Борис Житков написал книгу, которая называлась «Что я видел». И до сих пор иногда кажется, что я читаю её продолжении.
10 февр. 2025 г.Расскажу историю создания одной из песен, некогда звучавшей в спектакле "J". Пьеса "Джей" включена (вместе с текстами песен) в сборник "Драматические произведения", опубликованном на данном сайте. А песня эта, за счёт явной своей морской тематики не раз вспоминалась мной в прошедшей экспедиции - и на палубе корабля, где-нибудь в тропической ночи, и на безлюдных пустошах Антарктиды, и при восхождении на горные склоны. Коллега океанолог даже просил меня прислать аудиозапись песни, чтобы он смог сравнить её с каким-то особым стилем моряцких песен, известных ему. Вернувшись домой и перебрав фонограммы спектакля, я обнаружил, что как раз её-то мы в студии и не записывали. Но это, в конце концов, дело поправимое. Итак - бар, он же таверна "Морской волк" на поверку (если приглядеться к картинке иллюстрирующей это сообщение) оказывается пабом, находящимся хоть и в виртуальном, но вполне объективно существующем мире, а именно в мире компьютерной игры Nightmare Creatures-1 (она была издана на PS и довольно удачно локализована для персональных компьютеров в далёком 1998 году). Игру эту можно назвать столь же полноценной основой спектакля "J", сколь является литературной основой пьесы "Джей" и роман Л.Николова "Червь на осеннем ветру". Сама мысль поместить героев романа в мир компьютерной игры, возникла тогда ещё в мире спрайтовой графики 90-х и довольно долго "отлёживалась" в виде черновиков нескольких песен. Некоторые были написаны полностью, но в спектакль не вошли. "Таверне" повезло больше. Несколько лет от неё на бумаге существовали только строчка По набережной катится туман да строфа Альпийские луга, и водопады, Мы были на материке и были рады, Но мы живём на острове тумана и воды-ы... Так мог бы спеть Ватсон, вернувшись из путешествия к водопаду без Холмса. Не хватало какой-то малости. Пришлось запустить старый диск с игрой ещё раз, чтобы вспомнить уютный свет окошек под вывеской с пиратским флагом, затерянной в компьютерной ночи. И стала ясно: песня про таверну!
8 февр. 2025 г.Итак, подведём итоги нашего роад-муви, иначе говоря путевого дневника. Ровно 3 месяца, ровно 13 недель, невзирая на трудности здесь появлялись ежедневные заметки, описывающие приключения в Антарктической экспедиции, где мне посчастливилось поучаствовать. С учётом того, что сайт Ридеро - издательский, а страница эта книжноавторская, было бы расточительством не использовать набранный материал, собрав его в книгу жанра нон-фикшн, иначе говоря - книги-очерка. Даже если просто напечатать подряд всё вывешенное здесь, получится не очень толстый томик обычного формата, но, разумеется этим не следует ограничиться. Ведь есть бортовой и лабораторный журналы (тяжёлые тетради в коленкоровых переплётах, изъеденный морской водой). Есть письма, отправлявшиеся с борта корабля в бутылках с сургучом и на лапках пролетающих мимо поморников. Есть зарисовки акварелью и цифровые фотографии, есть гениальные теории нашептанные океанскими обитателями и зловещие артефакты выкопанные из векового льда... Короче говоря, в этом году я твёрдо намерен представить вашему вниманию на этом сайте не только новый детектив из серии "Студент", но и документальную книгу под условным заголовком "13 недель на ледоколе" (и пусть тень великого Жюля не рассердится за невольную отсылку к его названию). Как минимум треть уже готова, так что дело не должно затянуться. Кроме того, освоенная практика регулярных сообщений должна служить примером и в дальнейшем. Вообще-то каждая новость здесь относятся к той или иной книге (все новости об экспедиции, если вы заметили - оказались новостями о книге "Запах дождя", что несколько странно, хотя вряд ли мешало чтению). С вашего позволения теперь я постараюсь периодически рассказывать о книгах, уже вывешенных здесь (и не имеющих прямого отношения к Антарктиде), не забывая держать уважаемых читателей в курсе и о том, как продвигается работа над "Тринадцатью неделями на ледоколе". Ещё раз спасибо всем, кто читал эти заметки. Ваше внимание ощущалось и поддерживало.
7 февр. 2025 г.«Казалось бы, представление окончено…», - как говорилось на пластинке про Бременских музыкантов. Путешествие замкнуло свой круг в Петербурге и road-movie по законам жанра должен завершиться кадром уходящей вдаль дороги, или, в нашем случае – проломанной во льду полыньи. Думаю, однако, что продолжение будет, и рассказать ещё предстоит много о чём, постараюсь поделиться с вами этими планами в ближайшем будущем. Но прежде – надо поблагодарить того, благодаря кому этот путевой дневник вообще состоялся. Это – Георгий Кобиашвили – человек, который все эти дни, месяцы и недели ежедневно размещал здесь заметки, поступающие от меня в виде беспорядочно скомканных и размокших от океанской воды файлов. Человек, который, не ограничившись этим принимал участие в выборе, погрузке и рихтовке оборудования, отслеживал и передвижение экспедиции на карте и осуществлял межконтинентальное содействие. Человек, который будучи куда более опытным, чем я путешественником посетил вдвое больше стран за то же самое время (да вы поглядите на него сами!), но, будучи и не в пример более скромным, соучаствовал в полярной экспедиции оставаясь, как и полагается профессионалу и кинорежиссёру – за рамкой кадра. Более того, вернувшись домой я обнаружил квартиру куда в лучшем порядке, чем оставлял её, а боксёрскую грушу – украшало приветственное письмо от всё того же Георгия. И если кто-то скажет, что это мелочь – значит этот кто-то плохо читал сказку о Чебурашке и его друзьях. Это даже не упоминая того очевидного факта, что уважаемый Георгий является иллюстратором-оформителем и художественным редактором всех трёх книг, опубликованных мною на этом сайте. Как говорится – берутся строить дом дружбы многие. Но пока кто-то выдувает воздушные шарики, а кто-то загорает на полярном солнце – уважаемый крокодил Гена приносит необходимые гвозди, мастерок и раствор. И – уверен - окажись Георгий возле так и не посещённого нами острова Хассуэлл, нашлись бы и доски чтобы дотуда дойти. На что и надеемся в будущем.
4 февр. 2025 г.- А можно билет поближе к окошку? Фраза показывает, насколько человек не ценит свалившегося счастья. В начале путешествия страшило, что билетов на обратный рейс нет и ещё долго не будет. Мне объясняли, что ледокол не поезд, может и не прийти по расписанию, и купленный на самолёт билет пропадёт. Мне думалось, что некупленный пропадёт ещё скорее. И вот я держу его в руке и донимаю нелепыми просьбами кейптаунскую девушку. Она, вздохнув смотрит в монитор и отвечает: - Да у вас второй ряд от окна, куда уж вам ближе? Ясно, что описание авиаперелёта не может в наши дни соперничать по эксклюзивности с дневником морского и полярного путешествия. Кто же не летал из Дубая в Петербург? Но я рад закончить путевой дневник не вздохами и не обниманием родимых осин, а впечатлением от стремительной «телепортации» из нереальности в привычный мир. На пути «обратно» не нашлось времени для чинных прогулок по Кейптану на красных автобусах. И хоть меня звали покататься на волнах, а сам я всей душой рвался в Киршенбош и Констанцию, обнаружил себя у Кейптаунского вокзала, в том самом центре города, где покуда опасался даже выходить на остановках. - Эй! – кричала мне пожилая негритянка: - вы тут уже второй раз проходите! Вам что, жизнь не дорога? Ведь вы в Кейптауне! И рюкзак снимите со спины, а то не будет у вас рюкзака – срежут! Но так его никто и не срезал. Я шёл через какие-то рынки, где рокеры перемежались с бедуинами в белоснежных бурнусах. Через улицы заполненные подростками, они косились – понаехал тут… Я видел человека одетого в десять мешков, беззубую женщину, поздравившую меня с Рождеством, и сотрудника народной дружины, бегущего ко мне через поток машин, чтобы перевести через улицу и получить на чай. А в самолёте оказалось, что и со второго места от окна прекрасно видно горы. И пока не стемнело, Африка под нами была покрыта горами, гораздо выше тех, на которые уже довелось слазить. Лучше гор могут быть только горы… Наступила ночь, и под нами загремела огромная африканская гроза.
3 февр. 2025 г.